Скачать fb2   mobi   epub  

Творения

(ок. 393 – ок. 466 гг.) – представитель антиохийского богословия, епископ г. Кира. Блестяще образованный богослов, один из лучших представителй антиохийской школы. Часть своего имущества Феодорит Кирский раздал, часть пустил на благоустройство г. Кира. Активно занимался миссией среди язычников, благотворительностью. Один из главных участников христологических споров. Феодорит Кирский участвовал в Третьем и Четвертом Вселенских Соборах (осудившими несторианство и монофизитство). Для богословия той эпохи Феодорит Кирский важен как «противовес» александрийскому богословию, монофизитскому уклону - Феодорит Кирский никогда не забывал о человеческой природе Христа. Феодорит Кирский один из самых замечательных экзегетов древности, сумевший соединить лучшие стороны антиохийского и александрийского подходов. Его исторические труды представляют значительную ценность. Писал ясным, сжатым и чистым языком. Феодориту Кирскому принадлежит одна из последних апологий против язычников. В своей христологии Феодорит Кирский акцентирует внимание на полноте человечества во Христе, на единстве двух природ в Его едином Лице. Для Феодорита Кирского была главной та мысль, что для спасения человечества Бог должен быть стать всецелым человеком, спасти всю нашу природу без остатка. В этом сотериологическом ключе, с присущим антиохийцам реализмом, он развивал своё богословие.

Настоящее собрание творений бл. Феодорита Кирского разбито на две части. Вторую часть нашего электронного издания составили творения Феодорита Кирского, перепечатанные из разных открытых ресурсов Сети.

Первая же часть - это электронный вариант книги:

Библиотека отцов и учителей Церкви

Творения блаженного Феодорита епископа Кирского.

Паломник. М. - 2003.

По благословению архиепископа Тернопольского и Кременецкого СЕРГИЯ

Редакционный совет серии:

священник Андрей Лобашинский; проф. А. И. Сидоров; П. Н. Роговой

Общая редакция: проф. А. И. Сидоров

Аннотация этого издания:

Настоящий том «Библиотеки отцов и учителей Церкви» включает два творения блаженного Феодорита Кирского: «Сокращенное изложение Божественных догматов», представляющее собой один из первых в святоотеческой письменности опытов краткого изложения основ православного догматического богословия, и «Толкование на Послания святого Апостола Павла», где изъясняются все послания Апостола языков. В приложении помещен талантливый очерк выдающегося русского патролога Н. И. Сагарды «Древне-церковная богословская наука на греческом Востоке в период расцвета (IV-V вв.), — ее главнейшие направления и характерные особенности».

ТВОРЕНИЯ, 1


По благословению архиепископа Тернопольского и Кременецкого СЕРГИЯ

Редакционный совет серии:

священник Андрей Лобашинский; проф. А. И. Сидоров; П. Н. Роговой


Общая редакция: проф. А. И. Сидоров

ПРЕДИСЛОВИЕ

В истории древнецерковной письменности и святоотеческого богословия блаж. Феодорит Кирский занимает одно из важнейших мест [1]. Выдающийся экзегет, глубокий и внимательный историк, яркий апологет религии Христовой, вдумчивый догматист и эрудированный ересиолог, он оставил после себя обширное литературное наследие, лишь часть из которого была переведена на русский язык. Из этих переведенных творений в настоящем томе «Библиотеки отцов и учителей Церкви» переиздаются два произведения. Первое — «Сокращенное изложение Божественных догматов», которое, представляя собой пятую книгу ересиологического труда блаж. Феодорита «Еретические басни», является в то же время вполне самостоятельным трактатом. По отзыву преосвященного владыки Филарета (Гумилевского), «книга составляет превосходный опыт систематического изложения догматов веры» [2]. Столь же высока оценка этого сочинения и у Н. Н. Глубоковского: в нем «автор зараз обнимает всю христианскую систему, собирая в один фокус все ее части, и развивает с замечательною постепенностию и логическою стройностию. Все разнообразные предметы поставляются у него в тесную взаимную связь и не сменяют друг друга случайно, по вкусу писателя. Все отдельные пункты естественно выводятся из понятия о Боге как любви и абсолютном совершенстве, в нем находят свое оправдание и из него раскрываются. Конструктивно-воссозидательный дух Феодорита сказался тут самым прекрасным образом» [3]. Следовательно, это небольшое по объему произведение можно считать одним из лучших как по содержанию, так и по форме творений блаж. Феодорита.

Что же касается «Толкования на Послания святого Апостола Павла», то здесь впервые в древнецерковной письменности (насколько нам известно из сохранившихся творений подобного рода) полностью и последовательно изъясняются все Послания Апостола языков. Можно констатировать, что объяснения слов Апостола здесь кратки, но содержательны. Подобная краткость отражает сознательное намерение автора, ибо в «Предисловии» блаж. Феодорит говорит: «Испросив подать мне луч духовного света, осмелюсь на истолкование, а пособие к тому соберу у блаженных отцев, паче же всего позабочусь о краткости, ибо знаю, что немногословие и ленивых привлекает к чтению». Примечательно, что краткость толкований Кирского архипастыря сообщает им упругость и динамичность. Насыщенность и концентрированность его изъяснений заставляет ум читателя пребывать в собранности и непрерывно трудиться, так что «ленивому» чтение этих толкований быстро наскучит. В этом труде проявляются многие лучшие черты Феодорита-экзегета, который, по словам того же Н. Н. Глубоковского, «обращал самую строгую внимательность и осторожность в своих выводах; пред ним всегда преподносилась мысль, что сам по себе он немощен, следовательно, тем больше должен заботиться о точности, чтобы не впасть в произвольные измышления. Энергическое сознание человеческой слабости, нигде не достигавшее столь рельефного выражения, всюду просвечивает в трудах Кирского епископа, заставляя его искать твердых опор в самом Писании. Вот почему его соображения всегда ясны, ибо зиждутся на библейских указаниях и, чуждые иудейства Феодора (Мопсуестийского. — А. С.), далеки от деспотической свободы Оригена» [4]. Наряду с экзегетическими творениями св. Иоанна Златоуста, этот труд Кирского архипастыря являет собой одну из самых лучших страниц в истории Антиохийской школы, наглядно представляя характерные стороны ее экзегетического метода. В приложении к данному тому «Библиотеки» мы сочли нужным поместить работу Н. И. Сагарды «Древнецерковная богословская наука на греческом Востоке в период расцвета (IV-V вв.), — ее главнейшие направления и характерные особенности», являющуюся блестящим патрологическим очерком и рельефно представляющую некоторые существенные черты святоотеческого богословия периода «золотого века».

Мы надеемся, что православные читатели получат большую духовную пользу, обратившись к творениям блаж. Феодорита Кирского.

А. И. Сидоров


Сокращенное изложение Божественных догматов


Предисловие

Мед и без сравнения с чем другим всякому человеку кажется сладким; а по сличении с какою-либо горечью оказывается более сладким. Все признают вожделенным здравие; но еще вожделеннее оно после болезни. И тишина приятнее после бури. Так и об истине здравомыслящие люди знают, что она — достойное приобретения стяжание; однако же более светозарною и божественною делает ее сравниваемая с нею ложь. Поэтому, так как показали мы гнусность лжи, раскрыли еретические басни и явны стали их злочестие, мерзость и невероятность; сравнив теперь с ними евангельское учение, покажем разность между светом и тьмою, между полным здравием и самою тяжкою болезнию. Но невозможно найти подобия, приличного настоящему сравнению; потому что и тьма, хотя не имеет света, однако же удовлетворяет необходимой потребности людей, и ночь утрудившимся в продолжение дня доставляет упокоение. Да и болезнь для многих была полезною; потому что, во время оной познав Спасителя и Создателя, у Него стали просить избавления от страданий и, получив просимое, позаботились о добродетели. Следствием же оных негодных басен и несказанных хулений для верящих им бывает всевозможный вред. Посему невозможно найти подобия, соответственного разности сих противоположных догматов, лучше же сказать, можно найти одно только самое очевидное. Ибо каково расстояние между Богом и дьяволом, такова же разность между учением Божиим и дьявольским. И сие яснее покажет сличаемая с оными баснями лепота Божиих словес, издающая лучи мысленного света. Но прежде всего прочего надлежит сказать, чему научены мы о Начале всяческих.

1. О начале и Отце

И ветхозаветное и новозаветное Писание учит, что начало всего едино, Бог всяческих и Отец Господа нашего Иисуса Христа, нерожденный, негиблющий, вечный, бесконечный, неописуемый, беспредельный, несложный, бесплотный, невидимый, простой, благой, правдивый, мысленный свет, сила, никакою мерою непознаваемая, измеряемая же единым божественным изволением; потому что всё то может, что изволяет. И сему ясно научил нас Пророк; ибо говорит: вся елика восхоте Господь, сотвори (Пс. 113, 11).

Учителем же сказанного выше о единстве Божием — Божественное Писание. Ибо слышим, в начале законоположения сказует Бог: Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския. Да не будут тебе бози инии разве Мене (Исх. 20, 2, 3); и еще: слыши Израилю: Господь Бог твой, Господь един есть (Втор. 6, 4). Согласно с сим учит Бог и устами пророка Исаии; ибо говорит: Аз Бог первый, и Аз по сих, кроме Мене несть Бога (Ис. 44, 6); прежде Мене не бысть ин Бог, и по Мне не будет, и несть разве Мене (43, 10, 11); и еще: Аз Бог, и несть еще (45, 6); и: Аз есмь Бог, и несть инаго разве Мене: праведен и спаситель, несть кроме Мене (21). А сим ясно обличает бредни Валентина, Марка, Василида и Маркиона. Ибо сказует, что ни прежде Него, ни после Него нет иного Бога, но Он есть и первый и последний. Согласно же с сим божественное учение священного Евангелия. Спаситель и Господь наш, исполняя за нас всякую правду (ибо Сам изрек Иоанну: остави ныне: тако бо подобает исполнити всяку правду (Мф. 3, 15), как человек, и потребность молитвы приял, и просил Отца научить ей Апостолов, в виде же молитвы изложил ученикам учение богословия. Ибо говорит: се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога (Ин. 17, 3), и еще: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем (Лк. 10, 21). И божественный Апостол так говорит: Царю же веков, нетленному, невидимому, единому премудрому Богу, честь и слава во веки веков, аминь (1 Тим. 17); и еще: един Бог, и един ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус (2, 5); и также: един Бог Отец, из Него же вся (1 Кор. 8, 6). Но можно найти весьма много и других мест, доказывающих согласие Ветхого и Нового Завета и проповедующих единого Бога.

Притом и Ветхого и Нового Завета Писание учит, что Бог невидим. Ибо в Ветхом Завете говорит Бог Моисею: не бо узрит человек лице Мое, и жив будет (Исх. 33, 20); и в Священном Евангелии сказал Господь: не яко Отца видел есть кто: токмо Сый от Бога, Сей виде Отца (Ин. 6, 46). Сие взывает и богомудрый Евангелист: Бога никтоже виде нигдеже (1, 18); показывает же, и откуда дознал это: Единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда. Да и Апостол взывает: нетленному, невидимому, единому, премудрому Богу, слава, и честь во веки веков, аминь; и еще: Егоже никтоже видел есть от человек, ниже видети может (1 Тим. 6, 16).

И бесконечность и неописуемость Божию дознали мы также и из Ветхого и из Нового Завета. И в Ветхом Завете говорит Бог: еда небо и землю не Аз наполняю? глаголет Господь (Иер. 23, 24); и еще: небо престол Мой, земля же подножие ногу́ Моею: кий дом созиждете Ми, и кое место покоища Моего? (Ис. 66, 1) Да и божественнейший Давид взывает: яко в руце Его вси концы земли (Пс. 94, 4); и как рукою назвал действенность Божией силы, так показал, что Сам Бог ничем не описуем, но все зависит от Его Промысла. А в другом песнопении Давид говорит Богу: камо пойду от Духа Твоего? и от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на Небо, Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси: аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря, и тамо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя (Пс. 138, 7–10). Сие же показывает неописуемость и сущности и силы Божией. И пророк Исаия взывает: содержай круг земли, и живущии на ней аки прузи (Ис. 40, 22). И еще, обличая бессилие идолов, Пророк предложил нам следующее учение о Боге всяческих: кто, говорит он, измери горстию своею воду, и небо пядию, и всю землю горстию? кто постави горы в мериле, и холмы в весе? кто уразуме ум Господень, и кто советник Ему бысть, иже научает Его? Или кто показа Ему суд? или путь разумения кто показа Ему? (40, 12–14) Потом, сколько возможно для человеческого ума и для перстного языка, представляет бесконечность могущества; ибо говорит: аще еси языцы, аки капля от кади, и яко претяжение веса вменишася, и аки плюновение вменятся: кому уподобисте Господа, и коему подобию уподобисте Его? (15, 18) Если же небо, земля и воды заключают в себе всякое тварное естество и мерою всему этому мера руки Божией, то предприемлющие измерять Бога устами своими пусть сообразят в уме бесконечность оного Естества, разумея под рукою не часть тела, но самодеятельность, все устрояющую и всем управляющую. Итак, сему о Боге всяческих учит Писание ветхозаветное. А иной отыщет и другие подобные приведенным места, открывающие нам неописуемость и сущности, и премудрости, и силы Божией. В священном же Евангелии подобному представлению о Боге научил Господь самарянку. Поелику предполагала она, что Божество описуемо местом, и потому сказала: отцы наши в горе сей поклонишася: и вы глаголете, яко во Иерусалимех кланятися подобает (Ин. 4, 20), то Господь преподал ей противоположное сему учение и научил неописуемости естества Божия. Ибо сказал ей: аминь глаголю тебе, жено, яко грядет час, егда ни в горе сей, ни во Иерусалимех поклонитеся Отцу (21). А таким образом научив, что богослужение не ограничивается какими-либо местами, присовокупил: Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися (24). Так показал вместе и бесплотность и беспредельность естества Божия.

А что Бог всяческих и вечен, сему учит блаженный Давид, то сказуя: от века и до века Ты еси (Пс. 89, 3), то взывая: услышит Бог, и смирит я Сый прежде век (Пс. 54, 20). Научает же и пророк Исаия, взывая: Бог вечный, Бог устроивый концы земли, не взалчет, ниже утрудится, ниже есть изобретение премудрости Его (Ис. 40, 28). А божественный Апостол исповедует Его и Творцом веков (Евр. 1, 2). И Господь сказует, что не только само естество Божие существует прежде твари, но и Царство святым уготовано до сложения мира (Мф. 25, 34).

Сему о Начале всяческих научились мы и из ветхозаветного и новозаветного Писания. Не признаем ни сочетаний, смешений и изникновений эонов мужеского и женского пола, как баснословят Валентин и Василид, ни различных и сопротивных начал, как учат Кердон, Маркион и Манес; но знаем единое Начало, одно и то же благое и правдивое, как докажем впоследствии.

2. О Сыне

Научились же мы веровать как в единого Бога, так и в единого Сына, прежде веков рожденного. Не утверждаем, что, как баснословит Валентин, иной есть Единородный, иной — Слово, иной — Христос, и еще иной Иисус. Также Господа нашего Иисуса Христа не именуем тварию, как богохульствуют Арий и Евномий, — потому что Божественное Писание называет Его Единородным; если же Он сотворен, то не единороден, но и тварь и все части твари — собратия Ему. Если Он единороден, то не имеет ничего общего с существами тварными.

А что Сын единороден, научил сему Сам Единородный, сказав: тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3, 16), и чрез несколько слов: веруяй в Онь несть осужден: а не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя Единороднаго Сына Божия (18). Евангелист же сказал так: и Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины (1, 14); потому что естество плоти не умалило достоинства Божества, но и плотию обложенное Слово явило в Себе Отчее благородство. И еще говорит Евангелист: Единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда (18).

А Креститель взывает: веруяй в Сына имать живот вечный: а иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем (3, 36). И все Апостолы именуют Его преискренним и истинным Сыном Божиим. Сам Отец, двоекратно провещав с неба, показал преискренность рождения; ибо изрек: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф. 3, 17; 17, 5). И что говорю о Крестителе, об Евангелисте, о прочих Апостолах и о Боге всяческих? — Даже отец лжи, диавол, не осмелился именовать Его иначе, но до вступления в борение сказал: аще Сын еси Божий (4, 6); побежденный же, дознав, Кто Он, не сомневаясь взывает: что нам и Тебе, Сыне Божий! Пришел еси прежде времене мучити нас (8, 29); и в Филиппах нарек Его Вышним и Богом, ибо сказал: сии человецы раби Бога Вышняго суть, иже возвещают вам путь спасения (Деян. 16, 17); рабами же назвал Апостолов Христовых, дознав это от них самих, ибо слышал, что так сказует и пишет божественный Павел. Ибо говорит он: Павел раб Иисус Христов, зван Апостол (Рим. 1, 1); Павел и Тимофей раби Иисус Христовы (Флп. 1, 1). Если же сам учитель лжи, уступая молниеносному свету истины, именует Его и Сыном, и Вышним, и Сыном Божиим, то осмеливающиеся назвать Сына тварию усиливаются опровергнуть самое наименование Отца.

А что и божественные мужи именуют Сына Вышним, о сем можно слышать у Захарии, который говорит сыну своему: и ты, строча, Пророк Вышняго наречешися: предъидеши бо пред лицем Господним, уготовати пути Его (Лк. 1, 76). Великий же Иоанн предшествовал не Богу и Отцу, но Единородному Сыну; и в этом свидетель сам Иоанн; ибо спрошенный, Христос ли Он, сказал: несмь аз Христос, но послан есмь пред Ним (Ин. 3, 28). И богомудрый Давид говорит Сыну: да познают, яко имя Тебе Господь. Ты един Вышний по всей земли (Пс. 82, 19). Ибо, если Сын есть Господь, а по слову божественного Апостола, един Господь Иисус Христос, Имже вся (1 Кор. 8, 6), и един Господь, едина вера (Еф. 4, 5), то Сын, как скоро Он — Господь, есть также и Вышний.

Но о сем много было говорено нами вопреки Арию и Евномию, когда к ним обращалась речь наша. Посему перейдем к настоящему учению и покажем, что Один и Тот же, как научены мы, есть и Господь, и Единородный, и Бог Слово, и Спаситель, и Иисус.

Изводим же на среду Петра, который первый подтвердил сии наименования, потому что первый из Апостолов, вопрошенный Спасителем: вы же кого Мя глаголете быти (Мф. 16, 15), ответствовал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (16). А божественный евангелист Иоанн Одного и Того же называет и предвечным Словом, и Единородным Сыном, и Зиждителем всех, и Христом Иисусом. Ибо говорит: в начале бе Слово (Ин. 1, 1), а сим выражается вечность, потому что сущее в начале, очевидно, было всегда. И не сказал: в начале пришло в бытие, или: в начале сотворено, но: в начале бе. Научает же, что именно бе; ибо присовокупил: и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Потом возвращается к сказанному напереди и говорит: Сей бе искони к Богу (2). И как общностию имени показал единосущие, так словами «Бог к Богу» дал видеть разность Лиц. Сего Бога к Богу Евангелист неоднократно назвал и Единородным Сыном,. и Иисусом Христом. Да и премудрый Павел говорит так: егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего, раждаемаго от жены, бываема под законом: да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем (Гал. 4, 4–5); и еще: егда благоволи Бог, избравый мя от чрева матере моея и призвавый благодатию Своею, явити Сына Своего во мне (1, 15–16). Можно же найти и тысячи подобных изречений, в которых Апостолы Одного и Того же именуют и Христом, и вечным Сыном, и совечным Отцу. Научая этому, сей же самый учитель Павел показывает, что Сын Божий есть первый Творец веков; ибо говорит: в последок дний сих глагола нам в Сыне, Егоже положи наследника всем, Имже и веки сотвори (Евр. 1, 2).

Поелику же не хотящие божественное представлять себе боголепно думают, что Сущему от Бога невозможно быть совечным Богу, потому что, держась неразумного мнения, будто бы естество божественное подлежит закону естества человеческого, предположили, что Отец старее Сына; то божественный Апостол посредством некоего подобия ясно показывает, что Единородный Сын и от Бога и совечен с Богом; потому что нарек Его сиянием славы (3), а сияние имеет бытие от огня и сопребывает с огнем. Вместе с огнем происходит сияние, и вместе с солнцем — луч; ибо как скоро солнце, так скоро и лучи, но виновник лучей — солнце, и виновник сияния — огонь; потому что не солнце от лучей, но лучи рождаются от солнца, и сияние бывает от огня. Так Единородный Сын, хотя рождается от Отца, но соприсущ Родшему, как слово уму, как сияние огню, как луч солнцу. Но слово, сияние, луч не самостоятельны сами в себе, имеют же самостоятельность в том, от чего произошли. А Бог — Слово, сияние славы, есть не какая-либо несамостоятельная сила Отца, но живая, сама по себе самостоятельная Ипостась; потому что именуется не просто Словом, но Богом-Словом, и есть не только сияние славы, но и образ Ипостаси. Поелику Божественного невозможно было в ясности изобразить одним подобием, то дознаем сие в некоторой мере из многих подобий. И Апостол, сказав: сияние славы, научает совечности; а сказав: образ Ипостаси, как показывает точное сходство, так научает и разности Ипостасей, наименовав же Словом, изображает бесстрастность рождения. Чтобы нам, слыша о Сыне, не впасть в человеческие догадки и не подумать, что Зиждитель всяческих рожден подобно нам, Евангелист нарек Его Словом, научая сим, что оное рождение свободно от всякой страсти; потому что наш ум, рождая слово, не имеет нужды в общении с женою, не терпит какого-либо сечения, или течения, но, будучи совершенным, производит совершенное слово. Посему научаемся чрез это и бесстрастию рождения и вечности Единородного.

А что Сын равномощен Родшему и во всем Ему подобен и равен, сие нетрудно дознать из учения Самого Господа. Ибо говорит: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5, 17); и: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит (21); и: вся, елика имать Отец, Моя суть (16, 15); и: Аз во Отце, и Отец во Мне (14, 10); и: видевый Мене, виде Отца (9). Сими изречениями Господь ясно показал неразличаемое подобие; потому что Филиппу, просившему показать Отца, указал на Себя, научая тем, что Сам Он есть живой образ Родшего, ясно показывающий в Себе черты Родшего. Посему сказал Филиппу: толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе (9)? То есть, взирая на Меня, желаешь еще видеть Отца. Значит, не познал ты Меня. А если бы познал Меня, то не пожелал бы видеть Отца; потому что во Мне созерцается Отец. Посему-то присовокупил: видевый Мене, виде Отца.

Видением же назвал здесь созерцание веры. Толико время с вами есмь, — говорит Господь, — и не познал еси Мене, Филиппе. Не сказал: не видел, но говорит: не познал. Ибо Филипп видел видимое, но не созерцал невидимого Божества; почему и обвинен как не познавший в точности Сына и поэтому возжелавший видеть Отца.

Но если будем против всякой ереси приводить доказательства, то наполним обличением не десять и не двадцать только книг. Против сих ересей прежде уже написали мы двенадцать слов, а сверх сего теперь показали цель и нравственного и прочего богословия и учения.

3. О Святом Духе и о Божественных именах

Посему дознали мы, что Дух Святый от Бога и Отца имеет бытие; но в образе происхождения не подобен ни твари, потому что Всесвятый Дух не создан, ни Единородному Сыну, потому что никто из богоносных происхождение Божия Духа не нарек рождением. Священные словеса научают нас, что Дух Святый от Бога и божествен. Сие говорит о Нем Владыка Христос: у не есть вам, да Аз иду. Аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Ин. 16, 7); и еще: егда же приидет Утешитель, Дух истины, Иже от Отца исходит (15, 26), наставит вы на всяку истину (16, 13). Сказав: от Отца исходит, показал, что Отец — источник Духа; не говорит же: изыдет, но: исходит, показывая тождество естества, нераздельность и безразличие сущности и единение Ипостасей. Ибо исходящее неотлучно от того, от кого исходит.

Божественный же Апостол сказал о Духе следующее: Дух вся испытует, и глубины Божия (1 Кор. 2, 10). И чтобы испытание не почел кто следствием познания, присовокупил: кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем: такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий (11). Так засвидетельствовав в ведении Духа, показывает, откуда имеет Он бытие. Ибо сказал: мы не духа мира прияхом, но Духа Иже от Бога (12). Сим не престает сопоставлять Его с Отцом и Сыном, никогда же не сопоставлял с тварью; ибо не признавал Его частию твари, не именует и первою тварию, как богохульствовали Арий, Евномий и Македоний. Напротив того, указуя дары божественной благодати, Апостол сказал так: разделения служений суть, а тойжде Господь: и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех (1 Кор. 12, 5–6). Потом показав, что дарования раздаются туне, присовокупил: вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет (11), то есть Всесвятый Дух не рабское совершает служение, но имеет владычественное достоинство, не прислуживает, но содействует и действует владычественно.

Так и в конце Второго послания к Коринфянам Апостол слагает такое благословение: благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами, аминь (2 Кор. 13, 13). И в Первом послании поставил Духа на первом, а здесь на последнем месте, научая сим, что порядок имен не делает различия в достоинствах. И в настоящем месте Сына предпоставил Отцу, не извращая тем порядка, какой постановил Господь, но показывая равночестность Троицы.

И на Апостолов снисшел Дух боголепно. Ибо сперва поколебал дом, давая разуметь Божие присутствие; потому что о Боге всяческих говорит Пророк: призираяй на землю, и творяй ю трястися (Пс. 103, 32). А потом в виде огненных языков воссел на Апостолах, как некогда древле, по словам Моисея, явился Бог в купине. И как горящая купина не истреблялась, так и языки Апостолов не испытывали на себе пожигающей силы. И божественный Петр, дознав сие, не словом, но делом, при изобличении Ананиевой татьбы, назвал Духа Богом. Ибо сказав: почто сатана обольстил сердце твое, солгати Всесвятому Духу (Деян. 5, 3), присовокупил: не человеком солгал еси, но Богу (4).

Согласно же с сим сказано о Духе и богомудрым Павлом: потому что уверовавших, в которых вселилась благодать Духа, нарек храмами Божиими. Не весте ли, — говорит он, — яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16)? И еще: или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть, Егоже имате от Бога (6, 19)? А сие прямо показывает, что Всесвятый Дух — Божия естества. Ибо, если уверовавшие называются Божиим храмом, потому что прияли благодать Духа, то Дух Святый от Бога; потому что те, в ком вселилась благодать, наименованы храмом Божиим.

Но яснее достоинство Духа показует нам Господь. Ибо, научая таинству крещения, так изрек ученикам: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19). А если бы Сын или Всесвятый Дух имели тварное естество, то не сопричислялись бы Они к сотворшему Богу; потому что словеса Божии обвиняют послуживших твари паче Творца. Для того и Единородный вочеловечился, чтобы избавить людей от этой прелести и научить различию между Богом и тварию. Уничтожив же поклонение твари, не повелел бы Он снова поклоняться естеству тварному. Ибо всего неуместнее отвлечь людей от богов несуществующих и снова приводить их к служению тварям. Посему явно, что и Сын и Всесвятый Дух имеют не тварное естество. Посему-то и научаемся веровать в Отца и Сына и Святаго Духа, и крестимся во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Поелику первого человека сотворил не один Отец, но и Сын и Святый Дух, ибо сказал: сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1, 26), то и при воссоздании, при совершении нового творения, справедливо со Отцем иметь участие и Сыну и Всесвятому Духу; и призывание Троицы обновляет каждого из крещаемых.

Но о Святом Духе против еретиков, лишенных благодати Духа, написал я три слова и почитаю излишним распространяться здесь, потому что остающиеся еще главы требуют, чтобы на них обращено было слово. Посему и перейду к оным, предпоставив истолкование божественных имен.

Поелику люди несмышленые, не зная значения еврейских имен, думали, что Адонаи, Елои, Саваоф суть разные боги, то, думаю, кстати будет показать незнающим, что значит каждое из сих имен на нашем языке. Итак, имя Елоиф толкуется Бог, а Елои — Бог мой. И имя: Ил, произносимое без придыхания, значит также Бог, а с придыханием — Бог крепкий. И Адонаи значит Господь, а Господь Саваоф толкуется Господь сил, или Господь воинств: потому что у эллинов ряды воинов называются силою. А Шаддаи значит достаточный и могущественный, и Аио — сущий. Имя сие у евреев было непроизносимо; самаряне же выговаривают его Иаве, не зная силы сего речения. Не выразумев сих наименований, мал осмысленные приняли их за названия разных богов. Мы же перейдем к остальной части сочинения.

4. О творении

Прежде всего надлежит доказать, что есть Создатель твари, не образовавшийся, как баснословил Валентин, по Ахамофовой страсти, и по изникновении тридцати пяти эонов родившийся вследствие взаимного общения и страсти; а также и не какие-либо Ангелы, по учению Васи ли да, Керинфа и других, состоящие, как говорят они, под начальством Иадаваофа, создали тварь. Не говорим и с мерзким Маркионом, будто бы кроме благого Творца есть некий иной.

Напротив того, и сами научены, и других учим, что все создал Бог всяческих с Единородным Словом и Всесвятым Духом; потому что Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Пс. 32, 6). И в другом месте, упомянув о видимой и невидимой твари и повелев песнословить Творца, Давид присовокупил: яко Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (9); и еще: простираяй небо яко кожу. Покрываяй водами превыспренняя Своя (Пс. 103, 2–3); и чрез несколько слов: основаяй землю на тверди ея (5); и еще: Сотворшему небеса разумом, утвердившему землю на водах (Пс. 135, 5–6). И прежде Давида великий Моисей еще удостоверительнее научает нас, что сей Бог сотворил небо и землю со всеми стихиями, что Он создал естество света и украсил небо светилами, а землю лесами, лугами и жатвами; Он же произвел и роды животных, и птицам местом жительства определил воздух, плавающим отделил влажную сущность, а скотам и зверям — сушу и что после всего создал и естество человеческое. Согласно же с сим учат нас и все Пророки. Исаия взывает: Сотворивый небо и водрузивый е, утверждей землю, и яже на ней, и даяй дыхание людем, и дух ходящим на ней (Ис. 42, 5); и еще: Поставивый небо яко камару и простер е, яко скинию (40, 22). И Сам Бог говорит устами его: распрострох небо един (44, 24). А блаженный Иеремия сказал так: сей Бог показавый землю (Ис. 45, 18), наполни ю скотом двуножным и четвероножным. Посылаяй свет, и идет, призва его, и послуша Его с трепетом (Вар. 3, 32–33).

Но нет мне нужды в пророческих изречениях, потому что прежде закона и пророков обучила этому людей сама природа. И оный древний Мельхиседек так сказал, благословляя Авраама: благословен Авраам Богом Вышним, иже созда небо и землю (Быт. 14, 19). И сам патриарх то же изрек содомлянам: Воздвигну руку мою к Богу Вышнему, Иже сотвори небо и землю (22). И еще Авраам, посылая служителя для сговора невесты, сказал ему: положи руку твою под стегно мое. И заклену тя Господем Богом небесе и Богом земли (24, 2–3). И мужественный Иов, еще до законоположения отличавшийся добродетелию, признавал Создателем истинного Бога. Ибо говорит: Прострый един небо, и ходяй по морю, яко по земли (Иов. 9, 8). Да и Сам Подвигоположник победоносного сего подвижника научает многому о твари.

Но чтобы неприемлющим ветхозаветного Писания не подать случая прекословить сказанному, перейдем к Писанию новозаветному и покажем, что оно говорит согласно с ветхозаветным. Таким образом окажется, что те и другие токи имеют один источник. Посему выслушаем, как богомудрый Иоанн сказует, что все приведено в бытие Словом. Ибо Иоанн говорит: без Него ничтоже быстъ, еже бысть (Ин. 1, 3). Выслушаем и божественного Павла, который взывает: яко Тем создана быша всяческая, видимая и невидимая (Кол. 1, 16); и еще: Имже и веки сотвори Отец (Евр. 1, 2). И говоря народу в Ареопаге, сказал он так: Бог сотворивый мир и вся, яже в нем, Сей небесе и земли Господь сый, не в рукотворенных храмах живет, ни от рук человеческих угождения приемлет, требуя что, Сам дая всем живот и дыхание и вся: сотворил же есть от единыя крове весь язык человечь, жити по всему лицу земному (Деян. 17, 24–26); и в Листрах намеревавшимся принести жертву Павел сказал следующее: и мы подобострастна есма вам человека, благовествующа вам от сих суетных обращатися к Богу живу, Иже сотвори небо и землю и море и вся яже в них (14, 15). И в последующих за сим словах заключается та же мысль.

Но излишнее дело распространяться о сем и из Божественного Писания приводив многие свидетельства, потому что и у эллинов особенно отличившиеся любомудрием утверждали, что Бог есть Создатель. И Сократ, сын Софронискин, и Платон, сын Аристонов, и их преемники, и весьма многие другие держались сего мнения, утверждали же, что Бог средства к созиданию заимствовал в готовом уже веществе. Посему и в этом отношении покажем превосходство церковных догматов.

5. О веществе

Итак, эллинские философы, как сказал я, утверждают, что все создано из готового вещества. Но называя оное и совечным Богу, виновником его именуют Бога; не провозглашают же вещества злым, по злочестивому учению Маркиона и Манеса; потому что почитают весьма великою хулою утверждать, будто бы творец зла есть Бог. И сии философы заслуживают, может быть, некоторое извинение как не слыхавшие пророческих глаголов, не имевшие руководителями божественных Апостолов, ведение же сущего предоставившие одному рассудку.

Но какое наказание, достойное своего нечестия, понесут еретики, которые имели в руках Божественное Евангелие и бежали от света его, возлюбили же тьму, подобно нетопырям? Им, заградившим слух свой и не хотевшим выслушать словес Божия Духа, должно было, по крайней мере, поддерживать мнение оных философов и хотя допускать вещество, однако же не называть его злым.

Но и мнение философов служит признаком немощи человеческого рассудка. Поелику у людей всякое искусство имеет нужду в готовом веществе, и гончарному нужна глина, строительному нужны камни и кирпичи, плотничному и корабельному — дерева, ткацкому — шерсти, кожевенному — кожи, живописному и лепному — краски, одним словом сказать, всякое искусство требует пригодных ему веществ, то малосмысленные сии предположили, что и Бог не может созидать без вещества, и не выразумели, сколько разности между человеком и Богом, и что невозможно образу иметь все, что имеет Первообраз, и что человек, как образ, созидает из существующего, а Бог из существующего и несуществующего. И сему ясно научило нас Божественное Писание. Ибо Апостол говорит: верою разумеваем совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых видимым быти (Евр. 11, 3); и еще: нарицающий не сущая яко сущая (Рим. 4, 17).

Описавший же миротворение ясно показал, что Создатель сотворил из не сущего и что из сущего, именно же учит он, что небо, землю и прочие стихии сотворил Бог из не сущего. Ибо говорит: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1). А также и свет создал из ничего. Сказано: рече Бог: да будет свет, и бысть свет (3). А твердь произвел из приведенного уже в бытие, ибо рече Бог: да будет твердь посреде воды, и да будет разлучающи посреде воды и воды (5) И семенам и растениям повелел произрасти из земли; рече: да прорастит земля былие травное, сеющее семя по роду и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, ему же семя его в нем по роду и по подобию на земли (11). Так произвел и роды бессловесных животных, и именно из вод — животных, летающих по воздуху, и живущих в водах, и так называемых водоземных; рече: да изведут воды гады душ живых, и птицы летающия по тверди небесней (20); а из земли произвел четвероногих и пресмыкающихся, ибо сказано: да изведет земля душу живу, четвероногая, гады и скоты (24). Человека же сотворил из сущего и из не сущего, потому что тело образовал, персть взем от земли (2, 7), душу же создал из не сущего. Ибо душа не подобосущна сотворшему Богу, как учит злочестивый Маркион, но сотворена из ничего.

Бог без всякого затруднения созидает, что Ему угодно; и силы Творца не надлежит измерять тем, что приведено уже в бытие; для Него нетрудно произвести и во много крат большее сего. И сие дал разуметь богомудрый Давид, ибо говорит: вся елика восхоте Господь, сотвори (Пс. 113, 11); не сказал, что был в силах, но: елика восхоте, потому что сила Его равномерна изволению; посему и созидает не только из сущего, но и из не сущего. Посему-то учение о веществе изгнано из догматов истины. И охуждающие тварь, предприемлющие клеветать на всестройное создание и поэтому вводящие учение о веществе, пусть слышат словеса Божии, взывающие: виде Бог вся, елика сотвори: и се добра зело (Быт. 1, 32). Ибо ничто из получившего бытие от Бога по естеству не зло. Но учение о сем раскроем впоследствии, а между тем скажем кратко о баснословном учении об эонах.

6. Об эонах

Валентин, Секундин, Марк и их преемники утверждают, что многие эоны старее Создателя, не из божественных словес дознав это, но сложив сии басни. Но не разумели сии малосмысленные, что эон не есть какая-либо самостоятельная сущность, означает же некое протяжение времени, то бесконечного, когда говорится о Боге, то соразмерного твари, иногда же и жизни человеческой. О них говорит божественный Давид: Век (ò άιών) наш в просвещение лица Твоего (Пс. 89, 8). О твари же сказует Господь: се Аз с вами есмь до скончания века (Мф. 28, 20). И о Боге всяческих говорит опять блаженный Давид: от века и до века Ты еси (Пс. 89, 2), то есть не имеешь ни начала ни конца. И поелику эон (век) означает некое протяжение, то, чтобы не подумал кто по неразумию, будто бы прежде эонов не было Бога всяческих, тот же Пророк в другом псалме сказал: услышит Бог, и смирит я Сый прежде век (Пс. 54, 20).

Поэтому Бог всяческих, Создатель всего, не после тридцати эонов произошел от страсти Ахамофовой, вслед за осмерицею, десятерицею, двадцатерицею, Ахамофою, пределом, сыном и духом. Напротив того, Он прежде всех эонов, не этих мерзких, баснословно производимых от взаимного совокупления, но означающих всякое, какое бы то ни было, протяжение.

Посему-то блаженный Павел Отца и Сына нарек Творцом веков, ибо говорит: глагола нам в Сыне, Егоже положи наследника всем, Имже и веки сотвори (Евр. 1, 2). Словом же сотвори Апостол означает не сущность эонов, но то, что никто не старее Бога всяческих. И в другом месте говорит он: Царю веков, нетленному, невидимому, единому премудрому Богу, честь и слава во веки веков, аминь (1 Тим. 1, 17); и сим не внушает той мысли, что есть какие-то самостоятельные эоны, но провозглашает вечное Божие Царство. И тот же еще Апостол говорит: премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих: но глаголем премудрость Божию, в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век (1 Кор. 2, 6–7). Если же таинство Домостроительства, по Божию определению, ранее веков, то крайнее нечестие говорить о Боге всяческих, что Он позднее веков. И пророк Исаия взывает: Бог вечный, устроивый концы земли (Ис. 40, 28); и еще: от века не слышахом, ниже очи наши видеша Бога, разве Тебе (64, 4). Посему прежде эонов Бог, Создатель всяческих.

7. Об Ангелах

Ангелов же не боготворим, подобно эллинским стихотворцам и философам, естества бесплотного не делим на женский и мужеский пол, осуждаем непотребные смешения невидимых сил, не признаем их, как баснословят еретики, творцами твари, не утверждаем, что совечны они с Богом всяческих.

Людям нужен женский пол для размножения рода. Ибо, предвидя сие, Бог всяческих так устроил человеческое естество; почему и произнес сие благословение роду, сказав: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею (Быт. 1, 28). Поелику смерть расхищает род человеческий и, подобно какому-то жнецу, пожинает не только старых, но и юных, то естество наше, по необходимости, возымело нужду в делателях и сеятелях, которые на место пожатых производили бы другие классы и своим деланием не уступали победы рукам жнущего. Для естества же бессмертного излишне разделение полов, потому что, как не умаляющиеся в числе, не имеют нужды в размножении и, как не облеченные телом, в совокуплении. И учителем сему Божественное Писание. Ибо не двух только Ангелов, как двух человек, создал Бог в начале, но произвел многие тьмы, сколько Ему было угодно, потому что не подлежащее тлению естество не требует размножения. Люди же, имея смертное тело и подлежа смерти, необходимо имеют нужду в женском поле.

И ни один сластолюбец да не взводит обвинения на Ангелов, по невежеству в предлог к хуле взяв повествуемое премудрейшим Моисеем: видевше сынове Божии дщери человечи, яко добры суть, пояша из них себе жены (Быт. 6, 2). Ибо крайнее неразумие — непотребство людей приписывать Ангелам. Два рода людей было тогда: род Каинов и род Сифов; и род Каинов был проклятый, а род Сифов имел попечение о благочестии; потому что Енос, сын Сифов, упова призывати имя Господа Бога (Быт. 4, 26). С сего времени происходившие от него, именуясь сынами Божиими, стали избегать смешения с родом Каиновым. По прошествии же многих лет потомки благочестивых, увидев привлекательных дочерей этого рода, препобеждены были красотою, нарушили отеческие законы и стали вступать с ними в супружество. Потом смешение это ввело порочную жизнь. Посему, слыша, что в Божественном Писании сказуется: вхождаху сынове Божии к дщерем человеческим (Быт. 6, 4), не будем обвинять бесплотных Ангелов, потому что на беззаконие отваживались люди, именовавшиеся сынами Божиими. А что сие действительно так, свидетель в том Сам Бог всяческих, изрекший так: не имать Дух Мой пребывати в человецех сих [во век], зане суть плоть (3). И историописатель говорит также: и виде Господь землю, и бе растленна, яко растли всяка плоть путь свой на земли (12). И Ною изрек Бог всяческих: се Аз погублю всяку плоть (13, 17), и повелев построить ковчег, присовокупил: яко тя обретох праведна в роде сем (Быт. 7, 1). Если бы согрешили Ангелы, то Законоположник правды не наказал бы за сие людей, и притом не десять, двадцать, сто человек, но несчетные их тысячи.

Посему ангельское естество не имеет нужды в женском поле, ни для размножения, ни для смешения. Божественное Писание учит, что Ангелов многие тьмы. Сказано: тысяща тысящ служаху Ему, и тьмы тем предстояху Ему (Дан. 7, 10). Служение же ангельское есть песнопение. Ибо о Серафимах блаженный Исаия говорит, что взываху и глаголаху: свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь вся земля славы Его (Ис. 6, 3); о Херувимах же сказал божественный Иезекииль, что слышал глаголющих: благословенна слава Господня от места Его (Иез. 3, 12). Но не только песнословят Ангелы, а и служат Божественному домостроительству. И сему научил нас премудрейший Павел: не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение (Евр. 1, 14)? Да и Сам Господь изрек в Священном Евангелии: блюдите, да не презрите единаго от малых сих, наименьших из верующих в Меня: аминь глаголю вам: Ангели их ежедневно видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18, 10). А богомудрый пророк Даниил, лучше же сказать, не он, но беседующий с ним Ангел, некоторых из них называет князьями народов. Ибо говорит: князь персидский стояше противу мне (Дан. 10, 13); упоминает же о князе эллинском и присовокупляет, что ему, ходатайствующему пред Богом об освобождении Иудеев, не помог никто другой, кроме Михаила, князя их. И великий Моисей в песни своей сказал: егда разделяше Вышний языки, яко разсея сыны Адамовы, постави пределы языков по числу Ангел Божиих (Втор. 32, 8). А из того, что сказано Даниилом и что изречено Господом, должно заключить, что некоторые из Ангелов покровительствуют народам, а некоторым вверено попечение о каждом человеке порознь, чтобы не вредили и не делали им зла губительные демоны.

Веруем же, что Ангелы сотворены Богом всяческих, ибо сему научены мы. Песнопевец Давид, призывая Ангелов и небесные силы песнословить Бога всяческих, присовокупил: Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс. 148, 5); и еще: Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный (Пс. 103, 4). А три отрока, в пещи благословляя Бога, к общению в песнопении призывали всю тварь, и прежде всего Ангелов. Песнь отроков начинается так: благословите вся дела Господня, Господа, пойте и превозносите Его во веки (Дан. 3, 57). Потом непосредственно за сим присоединяют отроки: благословите Ангели Господни, Господа (58), научая сим, что и Ангелы составляют часть дел Божиих. Божественный Апостол яснее преподал нам это. Ибо, упомянув о Господе нашем Иисусе Христе, присовокупил: яко Тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая, и оставив видимое, как известное, перечисляет чины невидимые, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти: всяческая Тем и о Нем создашася (Кол. 1, 16).

Так научены мы мудрствовать и об Ангелах.

8. О диаволе и о демонах

О диаволе же и подчиненных ему демонах не утверждаем, по баснословию Маркиона, Кердона и Манеса, что они не сотворены. Ибо если не созданы, то равночестны с Богом всяческих. Если же равночестны, то и равномощны. А если равномощны, то как же говорим, что они наказываются Богом всяческих? И законно ли было бы подлежать наказанию изначала получившим такое естество? А что будут они наказаны, о сем ясно сказал Господь стоящим ошуюю: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). И сами демоны ясно знают это, почему и вопияли: что нама и Тебе, Сыне Бога Вышняго? Пришел еси прежде времене мучити нас (Мф. 8, 29); и еще: заклинаю Тя, не мучи мене (Мк. 5, 7). Посему вполне дознали мы, что демоны будут мучиться.

Рассмотрим же наконец, справедливо ли подвергнуться мучению приявшим такое естество от Сотворшего? Справедливо ли называться благим творцу злобы? Справедлив ли наказывающий естество, не имеющее сил сделать что-либо доброе, но связанное узами злобы? Напротив того, знаем, что Бог всяческих справедлив и что Он источник правды. Посему не несправедливо будет мучить Ему демонов и вождя их. И знаем, что благой Бог у всех благомыслящих именуется Создателем благих. Поэтому не создал Он такого естества, которое не в силах делать что-либо доброе, но невольно порождает из себя одну злобу. Если же Бог не создавал лукавого естества, потому что, как благой, Он — Творец благих и не станет наказывать несправедливо, потому что справедлив и Законоположник правды, наказывает же диавола и подчиненных ему, то следует, что по произволению лукавы и диавол и полчище его. Как человека благой Бог в начале создал добрым, по собственному же произволению одни принятое ими естество сохранили неповрежденным, а другие уклонились в худшее, растлили в себе божественные черты и из боговидных стали зверонравными, так диавол и полчище демонов, будучи сотворены с прочими бесплотными, не поревновали их преданности к Владыке Богу, но, допустив в себе страсть кичливости и высокомерия, обратились на худшее и ниспали из первоначального своего жребия. И сию мысль подает нам божественный Апостол, законополагая о епископском рукоположении не поставлять новокрещенного, да не разгордевся в суд впадет диаволь (1 Тим. 3, 6). Ибо сими словами дает разуметь, что диавола довела до падения его кичливость. И пиша к ефесеям, выразил Апостол ту мысль, что диаволу, прежде нежели обратился он в худшее, вверено было смотрение над воздухом. Ибо говорит: по князю власти воздушныя: духа, иже ныне действует в сынех противления (Еф. 2, 2). Ниспав же из первоначального чина, диавол служителями у себя имеет прекословящих Богу. И Господь сказал в Священном Евангелии: видех сатану яко молнию с небесе спадша (Лк. 10, 18). И в другом месте говорит: он человекоубийца бе искони и во истине не стоит (Ин. 8, 44); а сие значит, что, уклонившись от истины, избрал противное истине. И блаженные пророки, Исаия и Иезекииль, делают подобные намеки. Ибо таково значение слов: выше звезд поставлю престол, буду подобен Вышнему (Ис. 14, 13–14); вселенную обыму яко гнездо, и яко оставленая яица возму (10, 14). И Иезекииль под князем тирским дает разуметь действовавшего посредством него князя отступника; говорит же так: ты еси печать уподобления, исполнен премудрости, и венец доброты. В сладости рая Божия был еси, всяким камением украсился еси (Иез. 28, 12–13). Потом, перечислив виды камней, присовокупил: от него же дне устроен и с Херувимами помазан ты вселяющимся Богом, и вчиних тя в горе святей Божии, был еси среде каменей огненных. Ходил непорочен во днех твоих, от негоже дне создан еси, дондеже обретошася неправды в тебе. От множества бо обхождения твоего наполнил еси сокровища твоя беззакония, и согрешил еси, и уязвлен еси от горы Божия: и сведе тя Херувим осеняяй от среды камыков огненных. Вознесеся сердце твое в доброте твоей, истле хитрость твоя с добротою твоею: множества ради грехов твоих на землю повергох тя, пред цари дах тя во обличение. Множества ради беззаконий твоих, и неправд купли твоея, осквернил святыню твою, и изведу огнь от среды твоея, сей снесть тя (14–18). Сие пророческое слово показывает нам, что диавол в начале был добрым, но произвольно допустил в себе наклонность к худшему и злоухищрениями увеличил в себе лукавство. Обхождением же и куплею Пророк назвал лукавые замыслы. Его-то Бог обличил, обнаружив его бессилие, и повелел покорить его тем, которые прежде кланялись ему, потому что Господне это слово: се даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк. 10, 19). Но можно найти весьма много и других мест, из которых нетрудно дознать, что диавол, будучи создан добрым, произвольно уклонился в лукавство. Да и то мучение, каким угрожает ему Бог, достаточно доказывает самопроизвольность его злобы, потому что правдивому Богу несвойственно наказывать ставшего лукавым по необходимости.

9. О человеке

О человеке утверждаем, что он создан не какими-либо началами, как баснословят Василид и Керинф, и не Иалдаваафом, как невежественно утверждают Сифиане, и не Саклом, как безумно учит Манес, но все устроившею Божественною и Всесвятою Троицею. Ибо слышим, Божественное Писание говорит, — что Бог всяческих изрек: сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1, 26). Согласно с сим сказал и блаженный Давид. Руце Твои, — говорит он Богу, — сотвористе мя и создасте мя: вразуми мя, и научуся заповедем Твоим (Пс. 118, 73).

Под руками же Божиими разумеем не какие-либо телесные части, но зиждительную Божию силу, потому что бесплотное и неописанное естество не сложно, как в умоповреждении своем говорит Авдей, но просто, не имеет вида и очертания и все объемлет. Посему, слыша сказание Моисеевой истории, что взя Бог персть от земли (Быт. 2, 7), вникаем в буквальный смысл и уразумеваем, какое особенное расположение имеет Бог всяческих к естеству человеческому. Ибо, сие давая разуметь, великий Пророк сказал, что все прочее Бог всяческих сотворил словом, а человека создал руками. Как в рассуждении прочих тварей под велением Божиим разумеем не словесное приказание, а изволение и хотение, так и в рассуждении человека в создании тела уразумеваем не делание руками, но особенное расположение Божие к сей твари. Как ныне по изволению Творца созидается зародыш в матерней утробе, и естество следует уставам, в начале Им определенным, так и тогда, по Его же хотению, человеческое тело составилось из земли, и персть стала плотию, кровию, кожею, туком, волокнами, кровоносными и биющимися жилами, мозгом и соками; образовались костяные опоры, глазные покровы, чистота зрачка, винтообразные проходы для слуха, ощущение запахов и словесный орган уст, в котором зубы служат вместо струн, язык уподобляется бряцалу, а ум — правой руке музыканта. Но кто в состоянии удивляться, сколько должно, устройству сего жизненного состава?

Если и иные многие предприемлют охуждать оное, то паче всех преемники Манесовы, почему и говорят, что не Бог создал тело человеческое, но князь вещества, Сакл. Мудрецы же эллинские, Сократ, Иппократ, Платон, Ксенофонт, Аристотель, Гален и тысячи других, изумляются стройности человеческого тела, дивятся взаимной соответственности в каждой части и признаются, что похвальное слово их препобеждается премудростию наилучшего Художника всяческих, усматриваемою в этом живом существе. Столько-то лучше злоименных еретиков сии, не возделанные пророческим словом, не пользовавшиеся апостольским руководством, но одному рассудку предоставившие ведение божественного. И говорю сие, не оправдывая так называемых философов в многобожной их прелести, но показывая, что величающиеся именем христиан злочестивее не только философов, но и демонов. Ибо что нечестивее этого — все обращать в предлог к хуле на Создателя? Мы же научились за все песнословить Его, не только за то, что кажется приятным, но и за то, что почитается скорбным. Но не об этом еще следует рассуждать, потому что слову надлежит в сочинении сохранять стройность.

Итак, говорим, что как тело создано из четырех стихий, потому что от огня имеет оно теплоту, от воздуха прохладу, от земли сухость и от воды влажность, так душа проста, разумна и бессмертна, однако же не прежде тела приходит в бытие.

Пифагор, Платон, Плотин и его единомысленники, признавая души бессмертными, утверждали, что они существовали прежде тел, что есть бесчисленное некое множество душ и согрешившие посылаются в тела, чтобы, очистившись чрез таковое наказание, снова возвратиться в свое место, а возлюбившие в телах жизнь беззаконную посылаются в бессловесных животных, и души людей жестоких, вредоносных — в пресмыкающихся, хищных — в волков, дерзких — во львов, хитрых — в лисиц. Таковые-то нелепые басни слагали иные! О перипатетиках же говорят, что они отрицали и бессмертие души.

А мудрейшие из врачей душою называли благорастворение тела, и эту мысль подали им бывающие с телом болезни, разумею падучую болезнь, удар и сумасшествие. Поелику в каждой из сих болезней терпит вред и приводится в бездействие умственная сила, то заключили они, что благорастворение тела есть душа. Но им должно было рассудить, что и играющий на лире, если лира не настроена хорошо, не покажет на ней своего искусства, потому что слишком натянутые и сделавшиеся слабыми струны нарушают стройность звуков; если же иные перерваны, то музыкант совершенно приводится сим в бездействие. То же можно видеть в свирелях и в других орудиях. Так протекающая и не по правилам искусства устроенная ладия обращает в ничто искусство кормчего; так разбитые в ногах и по природе медлительные кони, а также повреждения в колесницах отнимают ловкость у ездока. Так, конечно, и душе некоторые телесные болезни не позволяют выказывать деятельность разумной силы. Но как скоро делается болезнь в языке, затрудняется слово; от болезни в глазах деятельность зрительной силы не имеет уже места в этой части тела. Если болезнь коснется мозговой оболочки, то испорченность паров или соков повреждает мозг, и он, наполняясь ими, не приемлет в себя душевной деятельности, но уподобляется утопающему в воде, который, как только может, бьется руками, ногами и всеми частями тела. Поэтому благорастворение тела — не сущность души, при благорастворении же тела сущность души оказывает собственную свою мудрость.

Но в сие неразумие впали враги и злочестивые еретики, Карпократ, Епифан, Продик, каианы, антитакты и евтихиты распространяли еще более нечестивые бредни, ибо говорили, что души посылаются в тела совершать в них всякое непотребство и беззаконие и нечестивыми своими начинаниями угождать мироздателям ангелам.

Но Церковь, покорствуя словесам Божиим, особенно гнушается сим учением еретиков, отвращается же басней и других лжеучений и, веря Божественному Писанию, сказует, что душа создана вместе с телом и не в вещественном семени имеет начало своего создания, но изволением Творца приходит в бытие по образовании тела. Ибо божественный Моисей сказал, что сперва создано тело Адамово, а потом вдунул Бог душу. Взял персть от земли, и созда Бог человека, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу (Быт. 2, 7). Сего же вдуновения не называем, с Кердоном и Маркионом, какою-либо частию божественной сущности, утверждаем же, что сим означается естество души, а именно, что душа есть дух, разумный и мыслящий. И в законах сей же Пророк еще яснее научил нас, что сперва образуется тело, а потом вдыхается душа; ибо об ударившем непраздную сказал: аще изыдет младенец изображен, да даст око за око, зуб за зуб, и прочее: аще же изыдет не изображен, тщетою да отщетится (Исх. 21, 22–24); а сим научает, что младенец, образовавшийся в утробе, одушевлен, а необразовавшийся — не одушевлен. Так и достойный всяких похвал Иов говорил ко Господу: помяни, яко брение мя создал еси, в землю же паки возвращаеши мя. Или не якоже млеко измелзил мя еси, усырил же мя еси равно сыру? Кожею же и плотию мя облекл еси, костьми же и жилами сшил мя еси (Иов. 10, 9–11). И показал сим предшествовавшее образование тела, потом присовокупил песнопение об одушевлении тела, ибо говорит: живот же и милость положил еси у мене (12); упоминает после сего и о попечительности: посещение же Твое сохрани мой дух (12); потом проповедует Божие всемогущество: сия имеяй в Тебе, вем, яко вся можеши, и невозможно Тебе ничтоже (13). Почтил же Бог тело сим преимуществом по времени, чтобы установить равенство. Поелику душу сотворил бессмертною, а тело смертным, то телу дал старейшинство по времени, чтобы душа не величалась пред ним, преимуществуя и по естеству, и по времени.

10. О Промысле

Сему мнению о душе и о теле навыкла Церковь, научившись из словес Божиих. Ибо признает она Бога всяческих не только Создателем, но и Попечителем, Распорядителем и Правителем вселенной. Всего несообразнее говорить, что Бог, хотя сотворил все не по собственной Своей нужде, а по единому человеколюбию, не имеет попечения о том, что сотворил, и оставляет без призрения тварь, как некую ладью, которая без груза и кормчего туда и сюда носится противными ветрами, ударяясь о скалы и утесы. Ненавистен нам безбожный Диагор, гнушаемся мы также и Эпикуром, который допускает, правда, Бога, но говорит, что Он погружен Сам в Себя и нимало не чувствует того, что делается с тварию. Осуждаем и Аристотелево учение о Промысле; потому что пределом Промысла положил Аристотель луну, обвиняя Бога в одном из двух — или в бессилии, или в лености, так как или нет у Бога достаточной силы иметь попечение о всем, или есть сила, но по лености оставляет без управления наши дела. Но то и другое исполнено хулы. Ибо восхотевший создать и самомалейшие части твари как может быть назван бессильным? И может ли по лености нерадеть о том, что сотворил по неисчерпаемой благости? Но неразумие сих философов достаточно обличает Платоново учение о Промысле. Ибо Платон и одинаково с ним умствующие говорят, что Бог всяческих промышляет о всем. А если Бог промышляет, то сим изгоняются басни о судьбе, Парках и Нитях. Ибо крайнее неразумие — при управлении Божием ладье вселенной давать иного кормчего.

Надобно же в раздельности определить, что зависит от кормила Промысла и что предоставляется разумной силе души, что такое зло естественное и что носит сие наименование, хотя не есть зло, а почитается только злом. Посему в делах человеческих по самому естеству добры: благоразумие, целомудрие, справедливость, мужество и другие части добродетели, а злы: глупость, распутство, несправедливость, робость и все прочее сему подобное; богатство же, нищета, рабство, господство, здравие, болезнь и другие благополучия и злополучия в жизни человеческой занимают среднее некое место, потому что как некие орудия предлежат они людям, и лучшие из людей, посредством того и другого из сказанного, устрояют добродетель.

Можно найти, что изобилующие богатством и живущие в нищете имеют попечение о добродетели, и в здравии песнословят Благодетеля, и в болезни пребывают терпеливы, и рабы отличаются целомудрием и справедливостию; и опять другие, живя в нищете, любят порок и не только крадут, но даже отваживаются на грабление мертвых и на святотатство, и имея богатство, делают его орудием неправды, в здравии предаются гордости и кичливости, в болезни изрыгают хульные речи. А из сего нетрудно дознать, что богатство и нищета, рабство и господство и подобное этому от употребления их тем, кто имеет в них часть, делаются то похвальными, то достойными порицания, как и железо иногда называем содействующим к жизни человеческой, когда, как плуг, заступ и вилы, возделывает оно землю, как серп, очищает растения, как топор и пила, служит к постройке домов и приготовлению разных сосудов, а иногда, смотря на меч и совершенные им убийства, иные именуют железо злоумышляющим на жизнь. Но не меч — вина убийств, а употребляющий его во зло, также не богатство и нищета и другая счастливая или несчастливая доля жизни достойны обвинения, а те, которые тем или другим пользуются вопреки законам. Если бы все это, взятое порознь, по самому естеству было худо, то не доставляло бы кому-либо добра. Однако же находим, что многие посредством сего преуспевали в добродетели. Посему не зло — послужившее орудием к добру, и также не добро — соделавшееся для другого орудием к пороку, а потому занимает среднее место, как и врачебные вещества. Ибо опий и цикута, если за полезное признаны для кого врачами, делаются предохранительными средствами, а если приняты против законов искусства, вредны и пагубны. Иногда даже хлеб и вино причиняют болезнь употребляющим их, потому что несоблюдение меры производит вред. Так благоуспешность и безуспешность в делах мудро управляющие ими обращают для себя в спасительные врачевства, а неразумно и нерассудительно ведущие себя заимствуют из сего средства к пагубе.

Поэтому и сие и подобное сему, доброплодие и неплодие земли, счастливое плавание и кораблекрушение, зависят от Промысла Божия. И поэтому всем надлежит любить, что бывает с нами от Промысла, и не доискиваться с пытливостию причин этому; потому что закон действий божественного кормила неизъясним. Заботиться же должно о том, что в нашей власти, и удалять от себя всякий порок, вселять же в себе добродетель и украшаться всеми видами оной. И как любящие наряжаться женщины с особым искусством посредством убранства придают красоту телу, так и душевную красоту должно убирать цветами целомудрия, справедливости, мужества и благоразумия, потому что приобретение сих добродетелей в нашей власти. Верх малоумия — домогаться того, что приобрести не в нашей власти и что, сверх того, подлежит мгновенным превратностям, а что в нашей состоит власти, достославно, продолжительно и постоянно, то пренебрегать как нечто малоценное и не стоющее никакого внимания.

Если будем знать сие различие в делах человеческих, то возлюбим мановения божественных распоряжений и не будем сомневаться в том, что всем управляет Промысл. Ибо видим, что по порядку меняются времена года, все производится вовремя и каждая вещь бывает соответственно времени. Не князи вещества, возлюбив дщерь света, как баснословит непотребный Манес, преследуя её, проливают пот и подают нам дождь, но по мановению Зиждителя составляются облака. И сему ясно учит Божественное Писание. Ибо сказано: возводя облаки от последних земли, молнии в дождь сотвори: изводяй ветры от сокровищ Своих (Пс. 134, 7); и еще: призываяй воду морскую и проливаяй ю на лице земли (Ам. 9, 6), и в другом месте: дхнет Дух Его, и потекут воды (Пс. 147, 7); и еще: напаяяй горы от превыспренних Своих: от плода дел Твоих насытится земля. Прозябаяй траву скотом, и злак на службу человеком, извести хлеб от земли (Пс. 103, 13–14). В Божественном же Писании можно найти тысячи и других мест, доказывающих Божий Промысл. Но, написав уже десять слов о Промысле, почитаю излишним теперь распространяться о сем.

11. О Домостроительстве Спасителя

У места будет показать, каких держимся мыслей о божественном вочеловечении. Ибо учение сие яснее провозвещает Промысл Бога всяческих. Валентин в сложенных им баснях утверждал, что иной есть Единородный, иной — Слово, иной — Христос, который внутри полноты, иной — Иисус и иной еще — Христос внешний. Утверждал также, что Иисус вочеловечился, облекшись во внешнего Христа и восприяв тело от душевной сущности. А также говорил и Василид, что иной есть Единородный, и иной — Слово и еще иное — Премудрость. А Кердон, Маркион и Манес утверждали, что Христос казался человеком, не имея ничего человеческого. Керинф же учил, что Иисус родился от Иосифа и Марии по общему для людей закону, а Христос снисшел на Иисуса свыше. Евионеи, феодотиане, артемониане, фотиниане говорили, что Христос родился от Девы простым человеком. Арий же и Евномий утверждали, что приял Он тело, а вместо души действовало Божество. Аполлинарий утверждал, что тело Спасителево было одушевлено, но не имело души разумной, потому что, говорит он, излишен разум, где Бог-Слово.

Представил же я мнения многих ересей с намерением показать истину учения Церкви, потому что Церковь одного и того же именует и Сыном, и Единородным, и Богом-Словом, и Господом Спасителем, и Иисусом Христом. Но Сыном, Единородным, Богом-Словом и Господом именовался до вочеловечения, а также нарицается и по вочеловечении; Иисусом же Христом наименован Он по вочеловечении, прияв наименование от совершенных Им дел. Ибо Иисус толкуется «Спаситель», и в сем свидетель — Гавриил, сказавший Деве: наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф. 1, 21). Христом же наименован ради помазания Духом. Ибо песнопевец Давид сказует: сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих (Пс. 44, 8). Устами же пророка Исаии Сам Владыка изрек: Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя Господь (Ис. 61, 1). А так разуметь пророчество научил нас Сам Владыка, ибо, вошедши в сонмище и взяв пророческую книгу, прочел сказанное место и сказал бывшим там: днесь сбыстся Писание сие во ушию вашею (Лк. 4, 21). Согласно с Пророками проповедал и великий Петр, ибо, возвещая таинство Корнилию, сказал так: вы весте глагол бывший по всей Иудеи, наченшийся от Галилеи, по крещении, еже проповеда Иоанн: Иисуса, иже от Назарета, яко помаза Его Бог Духом Святым и силою (Деян. 10, 37, 38). А из сего явствует, что ради помазания Духом наименован Христом. Помазан же не как Бог, но как человек. Если же помазан по человечеству, то и Христос наименован по вочеловечении. Однако же не иной есть Бог-Слово и иной — Христос, потому что Бог–Слово, вочеловечившись, наименован Христом Иисусом.

А вочеловечился, чтобы обновить естество, растленное грехом. Потому и приял на Себя все согрешившее естество, чтобы все исцелить. Ибо не в покров Божеству восприял на Себя естество телесное, как суесловят Арий и Евномий. Возможно Ему было явиться и без тела, как являлся древле Аврааму, Иакову и другим святым. Напротив того, угодно Ему было, чтобы самое побежденное естество вступило в борьбу с сопротивником и одержало победу. Посему-то восприял на Себя и тело, и разумную душу. Ибо Божественное Писание не натрое делит человека, но говорит, что живое сие существо состоит из души и тела. Бог создал тело из персти, вдунул в него душу и тем показал два, а не три, естества. Да и Сам Господь говорит в Евангелии: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф. 10, 28). И в Божественном Писании можно найти много подобных указаний. А что не покров Божеству устрояя, как баснословят еретики, но в начатке уготовляя победу целому роду, приял на Себя вполне все естество человеческое, истинный в сем свидетель и точный наставник — божественный Апостол.

В Послании к Римлянам, открывая вселенское таинство, сказал он так: сего ради якоже единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим. 5, 12). А сим показав начало греха, прозябший от него плод и приявшего оный в себя в начале, указует и конец греха; ибо говорит: до закона бо грех бе в мире: грех же не вменяшеся, не сущу закону: но царствова смерть от Адама даже до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова, иже есть образ будущаго (13, 14). Моисеем Апостол называет закон, и жизнь, соображаемая с оным, преобладала до пришествия Спасителева. Поелику же управляемые сим законом и живущие под законом естественным преступали закон, то справедливо царствовала смерть, потому что владычество ее усиливал грех. Так научив, откуда восприял начало грех и доколе царствовала смерть, Апостол показывает, как сокрушена держава их, и песнословит безмерное Божие человеколюбие, говоря: но не якоже прегрешение, тако и дар; аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова (15). Щедрота человеколюбия, говорит Апостол, превышает справедливость: потому что определение правды, когда согрешил один, весь род согрешившего предало смерти. А милость Божия, когда все люди были под клятвою, когда все уже были опутаны сетями греха, ради правды Единого всем дарует спасение. Человеком же нарек Апостол Спасителя, не отрицая Его Божества (ибо признавал Его Богом, и Богом, равночестным Родшему), но научая, что подобным исцелено подобное и начатком освящено целое. Ибо Спаситель, по человечеству быв под законом и исполнив закон, освободил от клятвы преступивших закон. Потом Апостол тому же слову дает снова иной оборот: и не якоже единем согрешшим дарование, грехи бо из единаго во осуждение, дар же от многих прегрешений во оправдание (16). Когда согрешил один, осуждены были все; а теперь все согрешили, и всем согрешившим предлагается спасение посредством веры.

Так показав, что правда Единого соделалась врачевством от общего греха, показывает, что Им же совершено и сокрушение смерти. Аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом (17). Виновником смерти грех, а виною жизни во Царствии правда Единого. Спасаемся мы, улучая спасение, не по закону, но по милосердию Божию, потому что закон справедливости всех вел под наказание, так как все стали делателями греха. Ибо если, когда согрешил один, осужден род, то, без сомнения, справедливее потерпеть наказание жившим под грехом. Но Божия милость превзошла уставы справедливости, человеколюбие препобедило закон уравнивать возмездия; и когда Один исполнил закон, всем, восхотевшим уверовать в Него, возможно стало пользоваться спасением.

Показав этим неизмеряемость человеколюбия, Апостол снова переходит к основанию сказанного им: темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение, такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни (18). Потом от действий переходит к лицам: якоже ослушанием единаго человека грешни быша мнози, сице и послушанием единаго праведни будут мнози (19). Весьма необходимо было Апостолу в обоих случаях употребить слово: мнози. Ибо, когда согрешил Адам и большая часть людей преступили Божии законы, некоторые пребыли верными уставам естества и соделались ревнителями добродетели, как-то: Авель, Енох, Ной, патриархи, пророки и другие многие, не у Иудеев только, но и у других народов, о которых божественный Апостол сказал: егда бо языцы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон (Рим. 2, 14). И по пришествии Спасителя спасение приемлют не все, но верующие и жительствующие по Его божественным законам. Посему-то Апостол, говоря о прообразе и первообразе, употребил слово: мнози.

Но из сего видим, для чего вочеловечился Сын Божий и, прияв естество человеческое, наименовался человеком. Учение же сие преподал нам Апостол и в Послании к Коринфянам, и говорит так: ныне же Христос воста от мертвых, начаток умершым. Понеже бо человеком смерть, человеком воскресение мертвых (1 Кор. 15, 20, 21). Потом от естества переходит к лицам и говорит: якоже о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут (22). Не сказал: спасутся, но: оживут; потому что воскресение для всех общее, и по воскресении будет различение. И сие Апостол дал видеть, присовокупляя: кийждо же во своем чину (23), ибо много чинов, и мучимых и спасаемых, так как по качеству и количеству правды назначены будут раздаяния даров; а также по различию грехов наложены наказания.

12. О том, что Владыка восприял на Себя тело

Поелику дознали мы причину вочеловечения Божия, то, пользуясь свидетельствами словес Божиих, покажем, что Бог-Слово, вочеловечившись, восприял на Себя человеческое тело. Ибо, во-первых, пелены были для человечества, а не для Божества, а потом млеко и мед, о которых задолго прежде провозвещает Пророк (Ис. 7, 15), и матернее млеко, и иная пища и питие указуют на естество, способное принимать это. Если же кто по неразумию сделает возражение, указав на пищу, бывшую в Авраамовой куще, то пусть знает, что он крайне малосмыслен. Ибо там пища казалась снедаемою, истреблялась же иным способом, известным истреблявшему. А если и согласится кто по несмысленности, что вкушало пищу естество бесплотное, то не найдет там ни глада, ни жажды, а здесь требования сии возбуждались нуждою, впрочем, не потому, что соединенное с телом Божество не могло соделать его ни в чем не имеющим нужды. Кто вскоре потом имел даровать бессмертие всем телам человеческим, Тому нетрудно было бы собственное Свое тело соделать превысшим всякой нужды. Но попустил Он телу выказать собственное свое естество, чтобы яснее обличить лживость ересей, отрицавших восприятие Им тела. Как мог Он соделать тело победителем смерти (что и совершил Он по трех днях), но попустил ему и пострадать и умереть, чтобы исполнить тайну Домостроительства, так попускал телу и алкать, и жаждать, и утруждаться, и спать, чтобы докеты не имели никакого предлога к подтверждению лживой ереси. Посему голод, жажда, а сверх того утомление и сон свидетельствуют, что тело Господне есть тело человеческое. Подтверждая слово сие, божественный Апостол взывает, говоря: понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той преискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша смерти (Евр. 2, 14–15). А сим вполне дал видеть, что Владыка облекся в одно с нами естество. Если же не нравится кому слово: облечение, то пусть слышит, что предсказывает патриарх Иаков: исперет вином одежду Свою, и кровию гроздия одеяние Свое (Быт. 49, 11); пусть слышит, что взывает и божественный Павел: имуще убо дерзновение, братие, входити во святая кровию Иисусовою, путем новым и живым, егоже обновил есть нам завесою, сиречь плотию Своею, и иереа велика над домом Божиим: да приступаем со истинным сердцем во извещение веры (Евр. 10, 19–22) и проч. Ибо Апостол плоть Владычнюю назвал завесою, как патриарх Иаков одеждою и одеянием. Но излишнее дело продолжать о сем слово, потому что и Новый и Ветхий Завет ясно указуют нам на тело Господне.

13. О том, что Владыка с телом восприял и душу

А что Единородный Сын Божий, вочеловечившись, восприял на Себя и разумную душу, сему научает евангелист Лука, сказуя: Иисус же преспеваше премудростию, возрастом и благодатию у Бога и человек (Лк. 2, 52). Но возрастом преспевает тело, а премудростию душа, Божество же не приемлет ни того, ни другого приращения, ибо Слово Божие совершенно. И справедливо Евангелист с возрастанием тела соединил и приращение премудрости, потому что по мере телесного возраста естество Божие открывало премудрость Свою. Яснее же о восприятии на Себя души учит Владыка. Ибо предполагающим, что страдание Его непроизвольно, сказал прежде страдания: область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю: никто же возмет ю от Мене, Аз полагаю ю о Себе, да паки прииму ю (Ин. 10, 17, 18). А сим ясно дал видеть, что иное есть полагаемая и приемлемая душа, а иное — положившее и приемлющее Божество; говорю же: иное и иное, не на два лица разделяя, но показывая разность естеств. Так изрек Господь и в другом месте: сего ради Мя Отец любит, яко Аз душу Мою полагаю за овцы (10, 15, 17). В другом же месте ясно показал то смущение, какое претерпевала душа во время страдания, ибо сказал: ныне душа Моя возмутися: и что реку? Отче, спаси Мя от часа сего. Но сего ради приидох на час сей (Ин. 12, 27). А сим дал видеть борение помыслов, то устрашающихся страдания, то отражающих страх. И сей страх яснее изобразил Лука, ибо сказал: страдание приводило Его в такое борение, что пот Его сделался кровавым. Бысть пот Его, — говорит Евангелист, — яко капли крове (Лк. 22, 44); присовокупил же и то, что пришел Ангел, укрепляя Его (43). Из всего же этого усматривай немощь естества человеческого. Ибо для чего, когда Божество Единородного соединено с человечеством и Дух присущ как помазание, Ангел подкрепляет немощь души и тела? Не явствует ли из сего, что естество Божие попустило быть всему этому, чтобы в последующие времена верующих восприятию души и тела утвердить сими доказательствами и прекословящих обличить столь ясными свидетельствами?

14. О том, что Владыка восприял на Себя совершенное человеческое естество

Посему-то Господь называет Себя и человеком, и Сыном человеческим. Апостолам неоднократно говорил Он: Сын человеческий имать предатися в руце человечесте (Лк. 9, 44), и убиют Его, и в третий день воскреснет (Мк. 9, 31); и намеревавшемуся идти вослед Его сказал: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же человеческий не имать где главу подклонити (Лк. 9, 58). Иудеям же открыто изрек: что ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголет, юже слышах от Отца Моего? (Ин. 8, 40) И божественный Апостол взывает: един Бог, и един ходатай Бога и человеков (1 Тим. 2, 5); и еще: понеже человеком смерть, человеком воскресение мертвых (1 Кор. 15, 21). По сей, конечно, причине Господь наименован и семенем Авраамовым и сыном Давидовым. Поелику Аврааму обетовал Бог всяческих в семени его благословить все народы и обетование сие дал Исааку и Иакову, то божественный Апостол в Послании к Галатам справедливо сказал: Аврааму речени быша обеты, и семени его (Гал. 3, 16), и показывая, кого наименовал семенем, присовокупил: не глаголет: и семенем, яко о мнозех, но яко о единем: и семени твоему, иже есть Христос (16); и в Послании к Евреям сказал так: не от Ангел бо приемлет, но от семене Авраамова приемлет: отнюдуже должен бе по всему подобитися братии, да милостив будет и верен первосвященник в тех, яже к Богу (Евр. 2, 16–17). А патриарх Иаков приятое от Бога всяческих благословение уделил и Иуде, сказав: не оскудеет князь от Иуды, и вождь от чресл его, дондеже приидут отложе́ная Ему: и Той чаяние языков (Быт. 49, 10). И пророк Михей возобновляет пророчество, говоря: и ты, Вифлееме, земле Иудова, ни чимже менши еси во владыках Иудовых: из тебе бо изыдет мне Старейшина, исходи же Его из начала от дний века (Мих. 5, 2; Мф. 2, 6). И божественный также Апостол указал конец предречений и присовокупил: яве бо, яко от колена Иудова возсия Господь наш (Евр. 7, 14). Сие же обетование от Бога всяческих приял царь и пророк Давид, ибо сказал ему Бог: до века уготовлю семя твое, и созижду в род и род престол твой (Пс. 88, 5); и еще: и положу в век века семя его, и престол его яко дние неба (30); и чрез несколько слов: единою кляхся о святем Моем, аще Давиду солжу: семя его во век пребудет, и престол его яко солнце предо Мною, и яко луна совершена в век: и свидетель на небеси верен (36–38). Сие же обетование паки обновил нелживый Владыка чрез пророка Исаию. Ибо говорит: изыдет жезл из корене Иессеова, и цвет от корене его взыдет: и почиет на Нем Дух Божий, Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия: исполнит Его Дух страха Божия (Ис. 11, 1–3); и следующие за сим слова имеют тот же смысл. И еще: и будет корень Иессеов, и востаяй владети языки, на Того языцы уповати будут: и будет покой Его честь (10). И в другом месте говорит: и завещаю вам завет вечен, преподобная Давидова верная (Ис. 55, 3). Ибо исполню, что обетовал Давиду, и Семенем его спасу вселенную, потому что обетование Мое верно и не лживо. Показуя истинность сих обетований, евангелист Матфей в самом начале Писания благовествует вселенной, что процвело чаяние языков, ибо сказал: книга родства Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамля (Мф. 1, 1), потому что обетования о семени были даны обоим. И божественный Апостол, пиша к римлянам, в начале послания показал исполнение обетования, данного Давиду, ибо говорит: Павел раб Иисус Христов, зван Апостол, избран в благовестие Божие, еже прежде обеща Пророки Своими в Писаниих, о Сыне Своем, бывшем от семене Давидова по плоти (Рим. 1, 1–3). Присовокупив же: по плоти, дал видеть, что Господь наш Иисус Христос — и превечный Бог. А сыном Давидовым назвал Его по естеству человеческому. И яснее научая сему, Апостол присовокупил: (о) нареченнем Сыне Божии в силе, по Духу святыни, из воскресения от мертвых Господа нашего Иисуса Христа (4), то есть, восстав от мертвых и духом благодати исполнив Апостолов, совершенными чрез них чудесами Господь явил Себя Богом, потому что Его именем совершали Апостолы великие чудотворения. В средине же послания, напомянув Иудеям о благах, дарованных древле, Апостол присовокупил: ихже отцы и от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог (Рим. 9, 5). И в едином Лице показал различие двух естеств, наименовав Господа и рожденным по плоти от Иудеев, и как Бога сущим над всеми и во веки благословенным Богом. Да и блаженному Тимофею повелевает, говоря: поминай Господа Иисуса Христа воставшаго от мертвых, от семене Давидова, по благовествованию моему: в немже злостражду даже до уз, яко злодей (2 Тим. 2, 8–9). И в каждом писании можно найти весьма много свидетельств, проповедующих о родстве с нами Спасителя по плоти. Но и представленные нами достаточно показывают, что Господь восприял на Себя совершенное человеческое естество, а потому и наименован сыном Давидовым, сыном Авраамовым, сыном человеческим, человеком, Адамом, Иаковом и Израилем. Ибо Он, как совершенный Бог, так и совершенный человек, даровал людям совершенное спасение.

15. О том, что Владыка воскресил восприятое Им на Себя естество

О том, что воскресил восприятое на Себя естество, как Сам Он свидетельствует, показывая руки и ноги Апостолам, так свидетельствуют и персты Фомы, касавшиеся язв. А сие, по повелению Господа, сделали и прочие Апостолы, ибо сказал им Господь: осяжите и видите: яко дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща (Лк. 24, 39). Взывает же и божественный апостол Иоанн в начале послания: узрехом, и руки наша осязаша (1 Ин. 1, 1). И великий Петр, говоря Иудеям и потом упомянув о пророчестве Давида, какое изрек он о Владычнем воскресении, сказал и следующее: мужие братие, достоит рещи с дерзновением к вам о патриарсе Давиде, яко и умре и погребен бысть, и гроб его есть в нас даже до дне сего. Пророк убо сый, и ведый, яко клятвою клятся ему Бог от плода чресл его по плоти воздвигнути Христа и посадити Его на престоле его, предвидев глагола о воскресении Христове, яко не оставися душа Его во аде, ни плоть Его виде истление (Деян. 2, 29–31). Посему два свидетеля вместе, и Апостол и Пророк, один предвозвещая, а другой толкуя пророчество по исполнении, научают нас, что воскресение приписывается не Божеству, но телу и душе (а чему приписывается воскресение, тому, конечно, принадлежало и страдание), не потому, что с телом умерла и душа (и человеческие души бессмертны), но потому, что по разлучении с душою тело прияло кончину. Божество же неразлучно было с человечеством и на Кресте, и во гробе, но, будучи бессмертно и непреложно, не потерпело ни смерти, ни страдания. Ибо если душа по врожденному ей бессмертию не имела части в кончине тела, то возможно ли, чтобы естество неописанное было пригвождено к древу или предано гробу? Сие давая разуметь, четыре Евангелиста упоминают об Иосифе Аримафейском и говорят, что он пришел к Пилату, испросил тело Иисусово и, когда Пилат отдал, снял тело со Креста, обвил плащаницею и предал тело гробу, и неоднократно употребили слово сие: тело, ясными и очевидными сими свидетельствами заграждая бесстыдные уста хулящих.

16. О том, что Один и Тот же и благ и справедлив

Поелику мерзкий Маркион одного называет справедливым и Его именует Создателем, а другого благим, и это, по словам Маркиона, есть Иисус Христос, то поговорим несколько и о сем и докажем, что Господь наш Иисус Христос — и Создатель, и Спаситель, что Он и благ, и справедлив. Поелику преокаянный Маркион слышал требование закона: око за око, зуб за зуб, жжение за жжение, язву за язву (Исх. 24–25), а Господь повелевает нам ударяющему в десную ланиту обращать и другую, и хотящему судитися и ризу взяти, отпускать и срачицу (Мф. 5, 39–40), то сей безумец заключил, что один справедлив, а другой благ. Но не уразумел он, что строгость евангельских законов страшнее Моисеева законоположения. Ибо закон Моисеев запрещает убийство, а закон евангельский угрожает геенною называющему брата уродом. Сказано: всяк, иже речет брату своему: уроде, повинен есть геенне огненней (Мф. 5, 22). Так, еще ветхий закон осуждает любодеяние, а евангельский называет любодеянием и скверное вожделение, возбуждаемое непотребным взглядом. Закон ветхий запрещает ложь, а новый — и клятву. Закон ветхий возненавидевшему жену повелевал отпустить ее, а новый отпущение жены, не уличенной в любодеянии, называет прелюбодейством, ибо говорит: всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати, и иже пущеницу поймет, прелюбодействует (32). А сверх сего евангельский закон угрожает и востребованием отчета за праздное слово, и вечным мучением, и тьмою кромешною, и геенною огненною, и многим иным, сему подобным. Из сего же всякий усмотрит, что называемый у Маркиона справедливым благ и именуемый благим справедлив; потому и законы дал строжайшие, и наказаниями угрожает тягчайшими.

Но явное безумие даже и говорить то, что утверждал Маркион. Ибо Повелевший в Евангелии любить врагов и в ветхом законе предписал не оставлять без призрения вражеского скота, падшего под бременем, но помочь ему и во время нужды не помнить неприязни (Исх. 23, 5). Так, повелевает еще, если вол врага заблудился, привести его и отдать владельцу (4). И не только милосердию к людям научает закон ветхий, но повелевает даже иметь жалость и к бессловесным животным. Ибо сказано: да не заградиши устну вола молотяща (1 Кор. 9, 9); и еще: да не свариши ягняте в млеце матере его (Исх. 23, 19). И нашедшим птичьих птенцов закон запрещает с птенцами брать и матерей (Втор. 22, 6–7). И седьмой день повелевает проводить в праздности, чтобы отдохнули не только раб и рабыня, но и вол и осел (Исх. 23, 12). Такое попечение имеет и о бессловесных. Можно же найти, что и законы, написанные о пришельцах, исполнены всякого человеколюбия. Ибо сказано: не озлобите пришелца: пришелцы бо бесте в земли Египстстей (Исх. 22, 21). И жнущим повелел колосья, ускользнувшие из-под серпа, оставлять пришелцу, сиру и вдове (Втор. 24, 19). Так и обирающим виноград запрещает в другой раз собирать ускользнувшие из рук ягоды и укрывшиеся грозды. А сие самое повелевает наблюдать и в рассуждении других плодов. Ибо сказано: и винограда твоего вторицею да не обереши (Лев. 19, 10); не обирай в другой раз и маслин твоих, но пусть будет это пришельцу, сироте, вдове и птицам небесным и зверям земным (Втор. 24, 21). Даже и пленницу закон удостаивает великого о ней промышления. Ибо не отдает ее на поругание сластолюбцам, но повелевает сперва дозволить ей предаться плачу, чтобы почтить ей тем своих, а потом обрить ее и тогда уже совокупиться с нею; а если властелин пресытится в наслаждении, закон не позволяет продавать ее, не дает права оставлять ее в рабстве, но повелевает отпустить на свободу, бывшее с нею общение вменяя в цену ее (Втор. 21, 13–14).

Поэтому, какое понесши наказание, достойно хулы своей наказаны будут те, которые столь благого законоположника осмелились именовать не только несправедливым, но и злым?

17. О том, что Один и Тот же дал и Ветхий и Новый Завет

Мы знаем единого Установителя и Ветхого и Нового Завета, и сему самому ясно научает Он нас устами пророка Иеремии. Ибо говорит: завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емшу Ми за руку их, извести я от земли Египетския. Но завещаю им Завет Новый, дая законы Моя в мысли их, и на сердцах их напишу я (Иер. 31, 31–33). Сими словами ясно дал видеть, что Давший Ветхий Завет дает и Завет Новый, ибо сказал: завещаю не по завету, егоже завещах. И устами пророка Исаии изрек: и завещаю им завет вечен, преподобная Давидова верная (Ис. 55, 3). А также и пророк Давид взывает: воскресни, Господи, да не крепится человек, да судятся языцы пред Тобою. Постави, Господи, законоположителя над ними (Пс. 9, 20–21). Если же не верят пророчествам, то пусть слышат, как Сам Законоположник не разоряет законов ветхих, но придает им большую строгость. Ибо разоряющему следовало сказать: речено бысть древним: не прелюбы сотвориши, а я говорю вам: прелюбодействуй; и речено бысть древним: не убиеши; а я говорю вам: убивай. Это самое и делают сродственные Маркиону антитакты. Господь же Своими законоположениями ясно научает, что не разоряет Он ветхозаветного, но вводит строжайший образ жизни. И как обучающий грамоте начинающим учиться объясняет различие в начертании букв, обучившимся же этому предлагает сложение слов и, преподавая правила одним для складывания слов, а другим для стройного чтения, не противоположные вводит законы учения, но преподает уроки соразмерно возрастам, так и Владыка Христос дал законы, сообразные каждому роду. Необходимые и первые начертал Он в самом естестве человеческом, потому что каждый имеет способность различать добро и зло; и делая то, чего сами не хотим потерпеть, возвещаем этим, что делаемое нами худо. Поэтому, кто убивает или прелюбодействует, тот знает, что делаемое им худо. Ибо не только не хочет быть убитым, но даже употребляет все способы, чтобы не случилось с ним этого. И если жена впала в прелюбодеяние, обвиняет восхитившего ложе его; и если сам подвергся злословию, приносит жалобу за оскорбление. А исследовав сим образом и все прочее, найдем всякого человека знающим, что худое худо. Итак, создавший нас Бог законы сии положил в самом естестве, иные же в каждом роде давал различно. Ибо Адаму дал закон о древе, Ною о ядении мяса, патриарху же узаконил обрезание, а другие законы написал рукою великого пророка Моисея, в Божественном же Евангелии, оставив законоположения о вещах маловажных как изучение каких-либо букв, дал законы совершеннейшие. Как матери новорожденным младенцам дают сосцы, чрез несколько же времени жеваную пищу, а когда делаются отроками и юношами, предлагают пищу твердую, так и Бог всяческих обученным оному предлагает совершеннейшие уроки.

Впрочем, и Ветхий Завет уважаем мы, как матерние сосцы, хотя не приемлем млека, потому что молоко воскормившей делается излишним для совершенно возрастных, однако же чтут они кормилицу, как воспитанные ею. Так и мы не согласны сохранять обрезание, субботу, жертвы, окропления, но извлекаем иную пользу из Ветхого Завета, потому что преподает нам точные уроки о благочестии, о вере в Бога, о любви к ближнему, правде и мужестве и представляет для подражания образцы ветхозаветных святых.

18. О крещении

Вместо же оных кроплений верующим достаточно дара всесвятого крещения, потому что не только дарует нам оставление прежних грехов, но и влагает в нас упование обетованных благ, соделывает причастниками Владычней смерти и воскресения, дарствует нам причастие дара Духа, делает нас сынами Божиими, и не только сынами, но и наследниками Божиими, и сонаследниками Христовыми. Крещение не уподобляется, как думают повредившиеся в уме мессалиане, голой бритве, отъемлющей предшествовавшие грехи. Ибо с избытком даруется нам это. А если бы сие одно было делом крещения, то для чего бы крестить нам младенцев, не вкусивших еще греха? Не это одно, но большее и совершеннейшее обещает нам таинство сие. Оно есть залог будущих благ, образ будущего воскресения, приобщение Владычних страданий, причастие Владычнего воскресения, одежда спасения, хитон веселия, светлая риза, лучше же сказать, самый свет. Елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3, 27); и: елицы во Христа крестихомся, в смерть Его крестихомся: да якоже воста Христос от мертвых, тако и мы во обновлении жизни да ходим. Аще бо сообразни быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем (Рим. 6, 3–5). Так мудрствовать о всесвятом крещении научил нас божественный Апостол, а именно, что, спогребаясь со Христом, будем иметь часть в воскресении. Но здесь требуется учение более таинственное, и, в другом месте написав двенадцать таинственных слов, к оным отсылаем желающих научиться, сами же рассмотрим остающиеся главы.

19. О Воскресении

Так, совершая таинство крещения, приемлем упование воскресения, ожидаем же воскресения тел. Сие дает видеть самое наименование. Ибо воскресение (άνάστασις) есть восстановление в прежнее состояние; тело же истлевает, разрушается и превращается в прах. Сказано: изыдет дух его, и возвратится в землю свою (Пс. 145, 4); и еще: отымеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся (Пс. 103, 29). И сам Творец изрек Адаму: яко земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3, 19). Посему приведение тела в прежний состав справедливо называется воскресением, потому что бессмертная душа не воскресает при сем, а возвращается в тело.

А Маркион, Кердон, Манес и все, не допускавшие воскресения тела, отрицали вовсе будущую жизнь, как нечто невозможное. Они думали, что Бог не может созидать без готового вещества; и еще менее возможным для Него признавали привести опять в первоначальный вид [то], что однажды разрушилось, обратилось в мелкий прах и с продолжением времени утратилось.

Однако же и они говорят, что Бог, взяв из земли одну глыбу, создал человека. Надлежало же понять, что как тогда Бог всяческих оную глыбу удобно превратил в тело, сделал из нее многие и различные части тела, так не трудно Богу из малых сих останков уготовать сущность тела. Ибо и ныне видим, по образу древнего созидания, совершающимся сие в матерней утробе, где из малого вещества семени происходят кости, перепонки, нервы, биющиеся и кровоносные жилы, кожа, тук, плоть и все прочее, из чего состоит тело; потому что Божию уставу следует природа и, подобно некоему ваятелю, созидает одушевленный истукан; малость вещества, теснота места, окружающая тьма не препятствуют сему созиданию. Посему крайнее неразумие — не верить видимому, и особливо, когда обещает Бог.

Сам Христос сказал, что сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин. 5, 28–29). Но никто из здравомыслящих не скажет, что в гробах живут души; напротив того, в них лежат тела. И вразумляя Саддукеев, не приемлющих учения о воскресении, Господь сказал следующее: о воскресении мертвых несте ли чли реченнаго вам Богом, глаголющим: Аз есмь Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль. И присовокупил: несть Бог, Бог мертвых, но Бог живых (Мф. 22, 31–32). И Марфе сказал: воскреснет брат твой (Ин. 11, 23). Она же, наученная сему ветхозаветным писанием, отвечала: вем, яко воскреснет брат мой в воскрешение в последний день (24). Потом, продолжая речь, Господь сказал: Аз есмь воскрешение и живот: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (25). Посему, как тогда, сказав: востанет брат твой, не одну Лазареву душу воскресил, но душу возвратил, воскресил же тело смердящее и разрушающееся, так, обещав общее воскресение, распавшиеся тела, и снова приведенные в их состав, возвратит душам, соделав свободными от смерти и тления. И сему ясно научает божественный Апостол: подобает бо тленному сему облещися в нетление (1 Кор. 15, 53) и еще: пожерто будет мертвенное животом (2 Кор. 5, 4); и также: сеется в тление, востает в нетлении: сеется в немощи, востает в силе: сеется не в честь, востает в славе: сеется тело душевное, востает тело духовное (1 Кор. 15, 42–44); и еще: вострубит бо, и мертвии востанут нетлении (52).

Апостол представил и возражение неверующих: но речет некто: како востанут мертвии? коим же телом приидут? (1 Кор. 15, 35) И прежде всего назвал их безумными, потому что образ воскресения видят в семенах и сим не приводятся к заключению о воскресении тел. Ибо сказал: безумне, ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы или иного от прочих (36–37). Посмотри, говорит, на то, что совершается ежедневно: борозды ничем не отличаются от гробов, потому что в них, как в гробах, погребаются семена; но Зиждитель всяческих, ниспосылая дождь, устрояет, что производят они корень, листы, стебель, ости, колосья, и когда землевладельцы ничего более не делают, как только погребают семена, определение все Соорудившего совершает прочее. Ибо сие сказал и божественный Апостол: Бог же дает ему тело, якоже восхощет (38). И чтобы не подумал кто, будто бы созидается иное тело, Апостол по необходимости присовокупил: и коемуждо семени свое тело.

И пиша к филиппийцам, взывает он: наше бо житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 20–21). Преображением же назвал не изменение в иной вид, но преложение из тления в нетление. И утешая фессалоникиан, которые крайне скорбели об умерших, предложил им учение о воскресении. Ибо говорит: не хощу вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако Бог и умершия в Иисусе приведет с Ним (1 Сол. 13–14). И чтобы не подумал кто, будто бы говорит сие от себя собственными словами, присовокупил: сие бо вам глаголем словом Господним, яко мы живущии, оставшии в пришествие Господне, не имамы предварити умерших (15). Можно же найти тысячи и других о сем свидетельств, ясно проповедующих воскресение. И Иерусалимлянам, обвиняемый в преступлении закона, Апостол взывает: о воскресении мертвых аз суд приемлю днесь (Деян. 24, 21). И что говорю об Апостолах, приявших от Господа яснейшее учение о воскресении? И богомудрые Пророки жили в сем же уповании. Ибо слышим, как божественный Давид глаголет к Богу: отымеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся: послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Пс. 103, 29–30). Слышим же, и богомудрый Исаия взывает: воскреснут мертвии и востанут иже во гробех (Ис. 26, 19); а треблаженный Иезекииль говорил, что видел он самый образ воскресения. Ибо, имея пред очами множество костей, получил повеление приказать им произвести плоти, жилы и кожи. И бысть, — говорит, — внегда ми пророчествовати, и се трус, и совокупляхуся кости, кость к кости каяждо к составу своему: и видех, и се быша им жилы, и плоть растяше, и восхождаше на них, и протяжеся им кожа верху (Иез. 37, 7–8). Потом извещает, как, получив повеление, отвсюду собирались духи и как, по соединении их с костями, начертался образ будущего воскресения. Если и до пришествия Спасителева предсказали о сем Пророки, то какое наказание справедливо потерпеть тем, которые по Воскресении Спасителя, после апостольской проповеди не веруют учению о воскресении?

20. О суде

Да и суд будет ли законным, если, по учению неверных, тела не воскреснут и одни души подвергнутся ответственности за прегрешения? Душе, которая согрешила с телом, посредством очей допустила в себя зависть и неуместные пожелания, посредством слуха обольстилась беззаконными речами, посредством каждой части тела прияла в себя какое-либо недоброе возбуждение, несправедливо одной нести наказание за сии прегрешения, и притом мучиться не малое какое-либо время, но беспредельные века. И сему научены мы Божественным Писанием. Ибо сказано: и востанут сии в жизнь вечную, а онии в укоризну и в стыдение вечное (Дан. 12, 2). Справедливо ли также, чтобы души святых, вместе с телами преуспевавшие в добродетели, одни наслаждались обетованными благами? Ибо очи проливают слезы умиления, слух передает душе божественные словеса, язык и песнословит Благодетеля, и непрестанно творит молитву, руки оказывают потребные услуги, ноги то поспешают в молитвенные дома, то утруждаются стоянием на молитве и несут много других трудов. Справедливо ли же, чтобы тело, которое вместе с душою собирало богатство добродетели, пребывало прахом и было оставлено, одна же душа провозглашена была победоносною? Если же сие противно справедливости, то, конечно, следует сперва воскреснуть телам, а потом уже сообща с душою давать отчет в образе жизни. Это сказал и божественный Апостол. Все предстанем, говорит он, пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага или зла (2 Кор.10). Согласно же с сим говорит и блаженный Давид: яко Ты воздаси комуждо по делом его (Пс. 61, 13).

Пифагор баснословил о переселении душ, говоря, что переходят они не только в тела бессловесных, но и в растения. Сей же басни держался несколько и Платон. А Манес и прежде него злочестивый ряд так называемых гностиков, взяв сие в повод себе, утверждали, что в этом состоит наказание. Мерзкие же учители, Карпократ, Епифан, Продик и Каиены, узаконяя скотский образ жизни, говорили, будто бы. души посылаются в тела, чтобы похотливостию и всяким непотребством угождать каждому из мирозиждителей ангелов. Но Церковь благочестивых гнушается сими и подобными сим баснями и, следуя словесам Божиим, верует, что воскреснут тела, с телами судимы будут души, жившие порочно подвергнутся мучению, а заботившиеся о добродетели сподобятся наград.

21. Об обетованиях

Великодаровитый же обетовал даровать не что-либо бренное и не временное, но вечное наслаждение благами, потому что Царство Бога и Спасителя нашего будет не земное и уреченным временем определенное, как учили Керинф и подобные ему. Они воображали себе тысячелетний период, тленные забавы и разные виды сластолюбия, и сверх того жертвы и иудейские празднества. А мы ожидаем жизни не стареющейся. Ибо Господь говорит: востанут сии в жизнь вечную, а онии в укоризну и стыдение вечное (Дан. 12, 2); и еще: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25, 34); и: блажени нищии духом: яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 3); и: блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царствие Небесное (10). И божественным Апостолам повелел, проповедуя, говорить: приближися Царствие Божие (Лк. 10, 9). И в другом месте сказал им: и аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин. 12, 32). И еще: много обителей у Отца Моего: аще ли же ни, рекл бых вам, иду и уготовлю место вам. И паки прииду и поиму вы к Себе: да идеже есмь Аз, и вы будете (14, 2–3). И еще: ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, имать живот вечный (6, 54). И беседуя со Отцом, изрек так: Отче, их же дал еси Мне, хощу, да идеже Аз, и тии будут со Мною: да видят славу Мою, юже дал еси Мне, яко возлюбил еси Мя прежде сложения мира (17, 24). Научившись сему, божественный Апостол сказал;: восхищени будем на облацех в сретение Господне, и тако всегда с Господем будем (1 Сол. 4, 17); и еще: верно слово: аще бо с Ним умрохом, то с Ним и оживем: аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2, 11, 12). В Послании же к Римлянам говорил: аще единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом (Рим. 5, 17); и еще: еже бо ныне легкое печали нашея по преумножению в преспеяние вечную тяготу славы соделовает нам, не смотряющим нам видимых, но невидимых: видимая бо временна, невидимая же вечна (2 Кор. 4, 17–18).

А верх благ в том, что обетованная жизнь свободна от греха, потому что, когда тела воскреснут нетленными и души приимут неизменяемость, грех не будет уже иметь никакого места. Когда же отымется грех и диавол с демонами предан будет геенне, тогда прекратятся труды подвигов, страх быть побежденным, забота о победе, даруется же достойным жизнь беспечальная и блаженная, насладятся они духовным и божественным светом, лучше же сказать, сами соделаются светоносными. Ибо тогда, говорит Господь, праведницы просветятся яко солнце (Мф. 13, 43).

22. О Втором пришествии Бога и Спасителя нашего

Будет же сие по Втором пришествии Спасителя нашего, ибо так обетовал Он и Апостолам: возвращусь и прииду к вам (Ин. 14, 18); и еще: паки прииду к вам, и поиму вы к Себе (3); и в другом месте: тогда узрите Сына человеческаго, грядуща на облацех небесных (Мф. 24, 30) в славе Его, и вси святии Ангели с Ним: тогда сядет на престоле славы Своея, и соберутся пред Ним вси языцы, и разлучит овцы от козлищ, и поставит овцы одесную Себе, а козлища ошуюю (25, 31–33). Сие же пришествие Спасителя видел и божественный Даниил. Зрях, — говорит он, — дондеже престоли поставишася, и Ветхий денми ceдe, одежда Его бела аки снег, и власи главы Его аки волна чиста, престол Его пламень огнен, колеса Его, огнь палящ. Река огненна течаше исходящи пред Ним: тысяща тысящ служаху Ему, и тмы тем предстояху Ему: судище ceдe, и книги отверзошася (Дан. 7, 9–10). И се на облацех небесных, яко сын человечь, идый бяше, и даже до Ветхаго денми дойде, и пред Него приведеся. И Тому дадеся власть и царство: власть Его власть вечная, и царство Его во веки будет (13–14); и преставлено начальство зверей, и дано царство святым Вышняго (27). Таково согласие евангельских проповеданий и пророческих провещаний, потому что те и другие суть словеса единого Бога.

Об огне сем [5] и пророк Исаия говорит: кто возвестит вам место вечное? (Ис. 33, 14) И в конце пророчества сказует: червь их не скончается, и огнь их не угаснет (66, 24). И божественный Давид, предвозвещая сие пришествие, сказал: Бог богов Господь глагола, и призва землю от восток солнца до запад. От Сиона благолепие красоты Его. Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит: огнь пред Ним возгорится, и окрест Его буря зельна (Пс. 49, 1–3); и в другом псалме: облак и мрак окрест Его: правда и судба исправление престола Его. Огнь пред Ним предъидет, и попалит окрест враги Его (Пс. 96, 2, 3); и еще: яко идет судити земли: судити вселенней в правду, и людем правостию (Пс. 97, 9).

И устами пророка Малахии изрек Сам Бог всяческих: се Аз послю вам Илию Фесвитянина, да не пришед поражу землю в конец (Мал. 4, 5, 6). И божественный Апостол, пиша к блаженному Титу, с первым пришествием Спасителя нашего сопоставил и второе. Ибо говорит: явися благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем веце, ждуще блаженнаго упования и явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит. 2, 11–12). А сим показал, что и первое пришествие было ради второго. Ибо для того, говорит, и явися, чтобы, избавив нас от нечестия и беззакония и обучив всякой добродетели, приуготовить к радостному ожиданию Второго пришествия. Да и фессалоникиан хвалит, что, избавившись от идольской прелести, решились работати Богу живу и истинну и ждати Сына Его с небес, Егоже воскреси из мертвых, Иисуса, избавляющаго нас от гнева грядущаго (1 Сол. 1, 9–10). И в Послании к Евреям упомянул о сем пришествии, приводя пророческое свидетельство. Ибо говорит: аще елико, елико Грядый приидет и не укоснит (Евр. 10, 37) Сему учил и филиппийцев, ибо сказал: наше житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа Иисуса (Флп. 3, 20). А равно и фессалоникиян поучал, говоря: Сам Господь в повелении, во гласе Архангелове, и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первее, и так далее (1 Сол. 4, 16). Нетрудно было бы привести и другие свидетельства, возвещающие о Втором пришествии Спасителя нашего, но и приведенных достаточно к убеждению и до крайности любопрительных.

23. Об антихристе

К сказанному необходимо присовокупить и то, что пред Владычним пришествием, облекшись в естество человеческое, придет губитель человеков, безбожный демон, похититель Божия имени. И как древле похищенное им Божие имя присвоил себе и содейственникам своего лукавства и внушил людям воздавать ему Божеское чествование в рукотворенных истуканах, так, присвоив себе имя Владыки Христа, обманет, можно сказать, всех, введет же в обольщение многих, носящих на себе досточтимое имя, говоря, что он есть тот Христос, пришествие которого предсказали божественные Пророки в своих провещаниях; а удобоуловимых уловит, употребив для сего некие обманом производимые чудотворения. И о сем в Ветхом Завете многие из Пророков предсказали прикровенно, полнее же и яснее провозвестил божественный Даниил. Если же нечто из сего требует и уяснения, то мы наперед уже раскрыли это, от слова до слова истолковав все пророчество. Да и написанное божественным Павлом к фессалоникиянам истолковав с прочими его посланиями, когда рассматривали место об антихристе, против обычая говорили о сем пространнее. И поелику иные предполагали, что близко время Владычнего пришествия, то божественный Апостол по необходимости преподал учение о том, что прежде надлежит вселенной озариться лучами Боговедения, явными соделаться питомцам веры и прекословящим отделиться от уверовавших, а потом уже явиться наперед художнику лжи в обличение не приявших проповеди истины. Сие и Господь изрек Иудеям: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене: аще ин приидет во имя свое, того приемлете (Ин. 5, 43). А сие самое говорил и божественный Апостол: зане любве истины не прияша, во еже спастися им: и сего ради послет им действо льсти, во еже веровати им лжи; да суд приимут вси не веровавшии истине, но благоволившии в неправде в обличение (2 Сол. 2, 10–12). Посему ради не поверивших проповеди истины придет отец и учитель лукавства. Поелику же Иудеи, ясно противясь Богу, пригвоздили ко Кресту Владыку, как противника Божия, то величайшим обличением их нечестия будет пришествие антихриста.

Владыка Христос, истинный Бог и Сын Бога истинного, заимствуя именования от естества видимого, называл Себя сыном человеческим и человеком, редко же именовался Сыном Божиим; а вселукавый демон наименует себя богом великим. Ибо сему и святой Ангел научил пророка Даниила. О бозех отцев своих, — сказал Ангел, — не смыслит, и бога Маозима на месте своем прославит (Дан. 11, 37–38), то есть наречет себя крепким и сильным богом. Однако же распявшие Владыку за то, что именовал себя Сыном Божиим, когда явится этот, уверуют в него, и сим доказывая, что они враги истины, делатели же лжи. Посему-то, конечно, Всепремудрый и попустит явиться нечестивцу. Ибо очевидно, что не явился бы он, если бы не было то угодно Богу.

Но изволение Божие не называем действованием, потому что, и по учению мудрецов внешних, Бог не виновник зла. Не Он соделал Каина человекоубийцею, когда не воспрепятствовал ему, вознамерившемуся убить брата. Не Он детей Иаковлевых настроил продать Иосифа, когда не удержал их от сего намерения. Признавать же должно, что они сами употребили во зло свободу воли, и Всепремудрый Владыка лукавством их доказал истину снов. Так попустит и антихристу явиться, в обнаружение его лукавства и в обличение злонравия Иудеев. Но его в самоскорейшем времени Господь ввержет в конечную гибель, а Иудеям подаст врачевство, потому что пошлет Илию Фесвитянина, который обличит обман антихристов и провозвестит спасительное пришествие Христово.

Противник истины всячески будет подражать тому, что было в Владычнее пришествие, и, избрав человеческий сосуд, достойный его действования, и произведя ложные чудеса, будет во зло употреблять людей. И сему ясно учил божественный Апостол в Послании к Фессалоникианам: молим же вы, братие, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании о Нем, не скоро подвизатися вам от ума, ни ужасатися, ниже духом, ниже словом, ни посланием, аки от нас посланным, яко уже настоит день Христов (2 Сол. 2, 1–2). А сим дал разуметь, что обманывали их некие, утверждая, будто бы Апостол говорит, что приблизилось пришествие Господне. Почему и запрещал обольщаться, не только словом и писанием, но и так называемым пророческим предвещанием. Ибо сие выразил, сказав: ниже духом. Потом присовокупляет: да никтоже вас прельстит ни по единому же образу: яко аще не приидет отступление прежде, и открыется человек беззакония, сын погибели, противник и превозносяйся паче всякаго глаголемаго бога или чтилища, якоже ему сести в церкви Божией аки Богу, показующу себя яко Бог есть (3, 4). Отступлением Апостол называет самое пришествие антихристово, потому что многие, обольстившись чудесами, какие будут тогда, отступят от истины и возлюбят ложь. Назвал же антихриста человеком беззакония и сыном погибели, и видимое естество тем показуя, и открывая разнообразную действенность греха. Дал также видеть и самовластие, и кичливость, и высокомерие его, назвав противником и превозносящимся и показав, что, не только наименует себя превысшим богов лжеименных, но как Бог восседать будет в Божием храме; храмом же Божиим называет церкви. Потом напоминает фессалоникианам о том, чему учил многократно, и говорит: не помните ли, яко еще живый у вас сия глаголах вам: и ныне удерживающее весте, во еже явитися ему в свое ему время (5, 6); то есть явился бы уже он, если бы не препятствовала ему благодать Божия и не назначила пришествия его в приличное для того время. Тайна бо уже деется беззакония (7). А сим дает разуметь возродившиеся тогда ереси. Точию держай ныне, дондеже от среды будет, то есть Божие определение воспрещает явиться ему. Ибо, по божественному предречению, должно Евангелию быть проповеданным у всех народов и потом уже явиться антихристу. И тогда явится беззаконник, егоже Господь Иисус убиет духом уст Своих, и упразднит явлением пришествия Своего (8.). Апостол ясно показал, что Владыка, немедленно явившись, приведет в бездействие губителя и предаст его на вечное мучение. Егоже есть пришествие по действу сатанину во всяцей силе и знамениих и чудесех ложных, и во всяцей льсти неправды, в погибающих (9–10), потому что не всех уловит в пагубу, а только, тех, у кого сердце непостоянно и способно обольщаться.

Научил же Апостол, что антихрист лриимет действенность сатаны диавола. Ибо как Единородный Сын Божий святым Пророкам, священным Апостолам и прочим святым уделяет дарования Всесвятого Духа, а вочеловечившись воспринятому естеству дал не частную какую-либо благодать, но, по апостольскому слову, в нем благоизволи всему исполнению Божества вселитися (Кол. 1, 19), так диавол в иных человеков, которых только убедил стать делателями лукавства, вложил новые виды порока, а с антихристом сам соединившись всецело, покажет в нем всевозможные ухищрения лукавства. Потом Апостол сказует и причину попущения. И сего ради послет им Бог действо льсти, во еже веровати им лжи: да суд приимут вси не веровавшии истине, но благоволившии в неправде (2 Сол. 2, 11–12).

Сему об антихристе научены мы Божественным Писанием; написали же о сем сокращенно, потому что, объясняя пророка Даниила и Апостола, пространно говорили о пришествии антихристовом, и желающему нетрудно обратиться к иным указаниям, и если недостает чего здесь, найти это там. У мужей богоносных, разумею Пророков, Апостолов и их преемников, заимствовала Церковь догматы сии, не слагая злочестивых басней, не следуя человеческим умствованиям, но веруя словесам Божиим.

Поелику же мерзкие еретики повредили и нравственное учение и придумали противоположные одна другой стези (одни и брак называли блудом, а другие возлюбили всякое незаконное и непозволительное непотребство), то покажем, как мудрствует Церковь в учении о нравственности.

24. О девстве

Кердон и Маркион, восставая против Создателя, узаконили девство, чтобы посредством брака не приращалось Его создание. А Манес назвал брак содейственником вещества и потому повелевал жить в девстве. Сатурнин же и Тациан явно называли брак диавольским. Но Владыка Бог не постановил законов о девстве, ибо знал, что оно выше естества, похвалами же девству побуждал желающих к подвигу. Когда Апостолы сказали: аще тако есть вина человеку с женою, лучше есть не женитися, тогда Господь изрек им в ответ: не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть: суть бо скопцы, иже из чрева матерня родишася тако: и суть скопцы, иже скопишася от человек: и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небеснаго (Мф. 19, 10–12). Говорил же сие об отсечении не телесных членов, но непристойных помыслов. Потом присовокупил: могий вместити да вместит.

Посему и божественный Апостол, рассуждая о девстве, говорит: повеления Господа не имам, совет же даю, яко помилован от Господа верен быти (1 Кор. 7, 25), то есть советую, а не узаконяю, и советую, не сам собою на сие отваживаясь, но в содействие проповеди прияв Божие определение. Мню убо сие добро быти человеку, тако быти (26). Сказал же: мню, не сомнение выражая касательно того, что советовал, но смягчая слово, чтобы не стало оно законом, ибо закон бывает и нарушаем, и нарушение закона навлекает наказание. Посему-то Апостол сказал: мню, чтобы слову своему дать вид совета, а не закона. Потом показывает, что назвал он добром. Привязался ли еси жене: не ищи разрешения: отрешился ли еси жены? не ищи жены. Так Апостол, предвидя губительный яд еретического учения, уготовляет предохранительное врачевство. Посему сперва подтвердил закон о браке, а потом предложил советы о девстве. Чтобы не подумал иной, будто бы осуждая брак, узаконяет хранение чистоты, по необходимости подтвердил он закон о браке, сказав: не ищи разрешения. Но выразившись так же точно и о хранении чистоты и сказав: не ищи жены, не остановился на сем определении, но присовокупил: аще ли же и оженишися, не согрешил еси: и аще посягнет дева, не согрешила есть (28). Советую избегать брака, но не как беззакония, а побуждаю к жизни совершеннейшей. Указывает же и выгоду девства, ибо о вступающих в супружество сказал: скорбь плоти имети будут таковии. Оженившийся вовлекается во многие заботы, имея попечение не только о жене, но и о детях, о служителях и служанках. И сие выражая, сказал Апостол: скорбь плоти имети будут таковии. Но обнаруживает и собственное свое сердоболие, ибо сказал: аз же вы щажду; и чрез несколько слов: хощу же вы безпечальных быти (32). Потом делает сравнение и сличение между оженившимся и возлюбившим жизнь безбрачную. Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви: а оженивыйся печется о мирских, како угодити жене. Разделися жена и дева: не посягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята телом и духом, а посягшая печется о мирских, како угодити мужу (32–34). Сим Апостол ясно показал пользу девства. Ибо повелевает не потому убегать супружества, что оно противозаконно, а потому пребывать в девстве, что оно свободно от забот. Мысль оженившихся, делясь на многое, затрудняется в том, чтобы преуспевать в жизни строгой и совершенной. Избравшие же жизнь одинокую всю мысль обращают на попечение о божественном. Но Апостол продолжает: и показывает пользу сего учения, и отклоняет мысль о законной необходимости оного. Сие же на пользу вам самем глаголю: да не сило вам наложу (35). Не нуждою влеку против воли, но показываю происходящую от сего пользу. Посему-то присовокупил: но к благообразию и благоприступанию Господеви безмолвну (35). Кто свободен от ига супружеского, тот удобно несет это иго, потому что ничто другое не отвлекает его от благого усердия. И Апостол продолжает обличать законоположение злоименных еретиков. Ибо говорит: аще ли же кто безобразити о деве своей непщует, аще есть превозрастна, и тако должна есть быти: еже хощет, да творит, не согрешает, аще посягнет. А иже стоит твердо сердцем, не имый нужды, власть же имать о своей воли, и се разсудил есть в сердцы своем блюсти деву свою, добре творит (36, 37). Сказанное: не имый нужды значит: кто не состоит под властию другого, потому что слугам делать, что хотят, препятствуют господа. Так Апостол, дав полную свободу желающему выдать дочь свою замуж или соблюсти в чистоте, присовокупил: темже и вдаяй браку, добре творит, и не вдаяй лучше творит (38). Таковым уставом о девстве научены мы богословами; они не осуждают брака, но советуют желающим предпочесть жизнь беззаботную.

25. О браке

Почитаю уместным же коснуться и законов о браке и обличить дерзость осуждающих оный. И самой разности полов достаточно к указанию причины создания. Для сей цели Творец всяческих создал жену, почему и нарек ее помощницею. Ибо сказал: сотворим Адаму помощника по нему (Быт. 2, 18). Не только же создал, но и сочетал ее с мужем по закону, и ныне остающемуся в силе, привел ее к мужу, Сам стал невестоводителем и другом жениховым, Сам, как бы в некий дар браку, произнес следующее благословение, глаголя: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею (Быт. 1, 28). Это было первое благословение, приятое родом человеческим от Бога всяческих. И чрез многие годы впоследствии, наводя конечную гибель потопом, не одним мужам, но и женам в равном числе с мужами повелел войти в ковчег и по прекращении наказания возобновил первоначальное благословение. Ибо и им сказал: раститеся и множитеся, и наполните землю (9, 1). И патриарху Аврааму, изведя его из земли отечественной, повелел воззреть на звезды небесные и обетовал соделать людей, им равночисленными, ибо сказал: соделаю семя твое, как звезды небесные по множеству и как песок на краю моря. А если бы брак был предосудителен, Владыка Бог не узаконил бы его в начале, чадородия не назвал бы благословением. Ибо для того ветхозаветным не воспрещалось иметь и многих жен, чтобы размножался род человеческий. По сей причине и боголюбивые мужи по два, по три и более раз сочетавались с женами, желая стать отцами большего числа детей.

А что не в угождение сладострастию имели общение со многими женами, свидетельствует патриарх Авраам, после многих просьб Сарриных вступивший в общение с Агарью, потом, по рождении ею сына, не приближавшийся к ней более; свидетельствует и премудрый Иаков, который как против воли поял за себя Лию, так по одной ревности супруг согласился на общение с рабынями. Да и супруги его, не сластолюбию служа, но желая стать матерями многих чад, были в раздоре между собою. Так питомцам веры и ветхозаветное Писание указует цель брака.

Не приемлющий же ветхозаветных законов из новозаветного Писания да научится подобному, потому что и здесь, конечно, брак в числе дел похвальных. Первый из Апостолов призван из числа обязавшихся браком. И свидетели в том евангелисты, которые прямо говорят, что Владыка исцелил тещу Петрову, огнем жегому (Мф. 8, 14). И Сам Господь не только не воспрещал брак, но был гостем на браке и как бы в дар браку принес невозделанное вино. Закон же брака так усилил, что желающему расторгнуть брак без уличения в блуде воспрещает сие новым законом. Ибо говорит: всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати (Мф. 5, 32). Потом, когда фарисеи сказали, что ветхий закон повелел давать книгу распустную, протолковал им цель закона, ибо сказал: по жестокосердию вашему написал вам Моисей заповедь сию, при начале же творения мужеский пол и женский сотворил я есть Бог. Сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину. Так прочитав первый закон, Им Самим данный, присовокупил: якоже ктому неста два. Еже убо Бог сочета, человек да не разлучает (Мф. 19, 5–8). Все же сие доказывает законность брака. И великий Петр Ананию и Сапфиру, соединенных между собою, не разлучил, а за утаение цены с великою горячностию изобличил, потому что одно было законно, а другое крайне беззаконно. Божественный же апостол Павел написал целое послание Филимону и Апфии, сопряженным между собою законом брака. И коринфянам, желавшим знать, должны ли уверовавшие в Господа предпочитать браку хранение чистоты, выразил следующую мысль: а о них же писасте ми, добро человеку жене не прикасатися: но блудодеяния ради кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать (1 Кор. 7, 1–2). Так узаконив сие, повелевает иметь друг к другу твердое благорасположение. Жене муж должную любовь да воздает, такожде и жена мужу (3).

Поелику же бывало, как вероятно, что или муж, или жена взаимному общению предпочитали воздержание, и когда Не было на сие общего согласия, тому, кто не в силах был терпеть, случалось впадать в блуд, запрещает воздержание без общего согласия и говорит: жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена (4); то есть живите под властию друг у друга: не можешь делать, что тебе угодно, без согласия на то несущего одно с тобою иго. И усиливая закон, присовокупил: не лишайте себе друг друга: точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве, и паки вкупе собирайтеся (5). Лишением же назвал прекращение общения, бывшее не по воле, потому что при воздержности с одной стороны другая сторона почитает себя лишаемою. Объясняет же Апостол, почему повелел он снова сходиться после молитвы и поста. Ибо присовокупил: да не искушает вас сатана, и показывая, что сатана в них же берет для себя повод к брани, по необходимости прибавил Апостол: невоздержанием вашим, то есть когда вы подвизаетесь, он никак не будет в силах вредить вам. Потом, увещевая достигать большего совершенства, говорит: сие же глаголю по совету, а не по повелению. Хощу бо, да вси человецы будут, яко и аз: но кийждо свое дарование имать от Бога, ов убо сице, ов же сице (6–7).

Если же треблаженный Павел наименовал целомудренный брак Божиим дарованием, то явно, что установления злоименных еретиков противозаконны. Да и последующие слова у Апостола подтверждают ту же мысль. А оженившимся, — говорит он, — завещаваю не аз, но Господь: жене от мужа не разлучатися, да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем: и мужу жены не отпущати (10–11). Столько далек он от того, чтобы запрещать брак, что и расторгаемый скрепляет Владычними законами. Ибо говорит: не я пишу закон сей, но Владыка Бог, Который изложил его в Божественном Евангелии, а разлучившейся повелел оставаться безбрачною, понуждая сим возвратиться к мужу. И имеющим мужей неверных, и тем, которые сопряжены браком с женами неверными, Апостол повелевает не расторгать брака. Ибо говорит: аще который брат жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея. И жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его (12–13). Если же не расторг брака, не имеющего согласия по вере, то явствует, что признал брак законным, а не противозаконным.

26. О втором браке

И что говорить о браке? Апостол узаконил даже и второе супружество. Ибо сказал: глаголю же безбрачным и вдовицам, добро им есть, аще пребудут якоже и аз: аще ли не удержатся, да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжизатися (1 Кор. 7, 8–9). Разжизанием же назвал не тяжесть борения с похотию, но преодоление оной. И чрез несколько слов подтверждает закон, говорит же так: жена привязана есть законом, в елико время живет муж ея: аще же умрет муж ея, свободна есть, за негоже хощет, посягнути, точию о Господе (39), то есть целомудренно и законно, с мужем благочестивым и верным. А о воздержании дает совет: блаженнейша же есть, аще тако пребудет, по моему совету (40). И несомненность закона доказывает чрез наведение; мнюся бо, — сказал, — и аз Духа Божия имети. Не человеческими умствованиями водясь, узаконяю это, но как соделавшийся орудием Духа Божия. Надлежит же заметить, что воздерживающуюся назвал не блаженною, а блаженнейшею, научая сим, что и возлюбившая второй брак не вовсе лишена блаженства, если только прияла на себя иго установленному закону. И пиша к римлянам и изъясняя различие закона и благодати, Апостол представил в пример второй брак. Ибо говорит: или не разумеете, братие: ведущым бо закон глаголю: яко закон обладает над человеком, во елико время живет? ибо мужатая жена живу мужу привязана есть законом: аще ли же умрет муж ея, разрешится от закона мужескаго. Темже убо живу сущу мужу прелюбодейца бывает, аще будет мужеви иному: аще ли умрет муж ея, свободна есть от закона, не быти ей прелюбодейце, бывшей мужу иному (Рим. 7, 1–3). Посему и здесь, имея в виду доказать иное, доказал вместе, что второй брак не отметается. Также, пиша к блаженному Тимофею, излагая законы о чинах церковных и входя в подробности о звании вдовиц, присовокупил: юных же вдовиц отрицайся (1 Тим. 5, 11); и объясняя причины, прибавляет: хощу убо юным вдовицам посягати, чада рождати, дом строити, ни едины же вины даяти противному хулы ради (14).

Но когда Павел говорит: хощу, Новат осмеливается сказать: не хочу. И мы следуем законам Павловым, а высокомерию Новатову предоставляем плакать о себе.

27. О блуде


Блуд же и всякое непотребство воспрещаем, как действия противозаконные. Ибо слышим, что божественный Павел взывает: блуд же и всяка нечистота ниже да именуется в вас, якоже подобает святым (Еф. 5, 3); и еще: да не кто блудодей или сквернитель, якоже Исав (Евр. 12, 16); и: честна женитва во всех, и ложе нескверно: блудником же и прелюбодеем судит Бог (13, 4). И в Послании к Коринфянам говорит: аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник, с таковым ниже ясти (1 Кор. 5, 11). За сие-то непотребство Апостол впадшего в блуд предал сатане и ясно взывает: аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы (3, 17). А сим повелевает всячески избегать и непотребства, ибо говорит: или не весте, якоже прилепляяйся блудодейце, едино тело есть? будета бо, рече, оба в плоть едину: прилепляяйся же Господеви, един дух есть. Бегайте блудодеяния, всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй в свое тело согрешает (6, 16–18). То же учение преподал Апостол и галатам: явлена же суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярость, разжжения, распри, зависти, ереси, убийства, пиянство, безчинни кличи и подобныя сим: яже предглаголю вам, якоже и предрекох, яко таковая творящии Царствия Божия не наследят (Гал. 5, 19–21).

А Василид, Карпократ, Епифан, Продик и прочие учители невоздержания и беззакония не знали сего, вводили же противное сему узаконение, явно восставая против законов Духа. Но Апостол, согласно с сказанным, писал и к ефесянам, ибо говорил: сие убо глаголю и послушествую о Господе, ктому не ходити вам, якоже и прочии языцы ходят в суете ума их, помрачени смыслом, суще отчуждени от жизни Божия, за невежество сущее в них, за окаменение сердец их: иже в нечаяние вложшеся предаша себе студодеянию, в делание всякия нечистоты в лихоимании: вы же не тако познаете Христа, аще убо слышасте Его, и о Нем научистеся, якоже есть истина о Иисусе: отложити вам, по первому житию, ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных, и так далее (Еф. 4, 17–22); и чрез несколько слов: сие бо да весте, яко всяк блудник, или нечист, или лихоимец, иже есть идолослужитель, не имать достояния в Царствии Христа и Бога (5, 5). И к филиппийцам писал следующее: прочее, братие, елика суть истинна, елика честна, елика добра, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, сия помышляйте: имже и научистеся и приясте и слышасте и видесте во мне (Флп. 4, 8–9). Также к колоссянам пишет: умертвите уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение, ихже ради грядет гнев Божий на сыны противления (Кол. 3, 5–6). И ветхозаветное Писание в законоположении согласно с новозаветным. Сам Бог говорит: будете святы, яко свят есмь Аз (Лев. 11, 45); и: не внимай злей жене: мед бо каплет от устен жены блудницы, яже на время наслаждает твой гортань: последи же горчае желчи обрящеши (Притч. 5, 3–4.). Можно же найти и тысячи других мест, осуждающих непотребство. Сии же скверные и злоименные еретики именовали непотребство даже и таинственным общением.

28. О покаянии

Божественное же Писание не только запрещает беззакония, но и врачует уязвленных оными. Ибо гнушается жестокостию Новата и осуждает пастырей, которые не прилагали сего попечения об овцах. Сам Бог говорит: оле, пастыре, изнемогшаго не подъясте, и болящаго не уврачевасте, и исхудавшего не откормили, и заблуждающаго не обратисте, и погибшаго не взыскасте (Иез. 34, 3–4). Осуждающий же не промышляющих об этом, очевидно, хочет, чтоб недужные овцы были удостаиваемы врачевания. А потому сему же Пророку изрек: во стража дах тя дому Израилеву, и услышиши от уст Моих слово, и предостережешь его от Мене. Егда реку грешнику, смертию умреши: и не будеши глаголати грешнику, еже сохранитися нечестивому, и обратитися от пути своего лукаваго, и живу быти ему: беззаконник той в беззаконии умрет, крове же его от руки твоея взыщу (33, 7–8); и чрез несколько слов: живу Аз, глаголет Адонаи Господь, не хощу смерти грешника, но еже обратитися ему от пути своего лукаваго, и живу быти ему (11); потом в виде совета продолжает: обращением обратитеся от пути вашего злаго: и вскую умираете, доме Израилев! После же сего повелевает Пророку передать им следующее слово: и ты, сыне человечь, рцы к сыном людий твоих: правда праведника не избавит его, в оньже день прельстится: и беззаконие беззаконника не убиет его, в оньже день обратится от беззакония своего (12), и сотворит суд и правду, и залог отдаст, и восхищеное возвратит. Аще беззаконник в заповедех жизни ходити будет, еже не сотворити неправды, жизнию жив будет и не умрет. Вси греси его, яже согреши, не помянутся: понеже суд и правду сотвори, жив будет в них (14–16). И Навуходоносору блаженный Даниил преподал врачевство покаяния. Ибо говорит: сего ради, царю, совет мой да будет тебе угоден, грехи твоя милостынями искупи и неправды твоя щедротами убогих (Дан. 4, 24). Пророчество божественного Иеремии исполнено сего же учения. Ибо в одном месте говорит: обратитеся, сынове отступившии и обращуся к вам, глаголет Господь Бог (Иер. 3, 14); в другом увещевает: омый от лукавства сердце твое, Израиль, да спасешися, да не обретутся в тебе помышления трудов твоих (4, 14); и еще: еда падаяй не востает? или отвращаяйся не обратится? (8, 4) Но много можно найти и других подобных сим советов. И всепремудрый Исаия взывает: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися и уразумееши, где еси был: егда уповал еси на суетная (Ис. 30, 15). И если в начале, исчислив множество беззаконий народа, показав неисцельность болезни, говорил: несть пластыря приложити, ниже елея, ниже обязания (1, 6), то чрез несколько слов предложил им врачевство покаяния, о котором сказал: измыйтеся, чисти будите, отъимите лукавства от душ ваших пред очима Моима, престаните от лукавств ваших, научитеся добро творити, взыщите суда, избавите обидимаго из руки обидящего (16–17). Потом обещает соделать их подобными белой волне и снегу, хотя бы имели червленый и багряный цвет. А сие возможно единому Богу, потому что красильщики хотя превращают белый цвет в другие цвета, но какого-либо другого цвета превратить в белый не могут, для Творца же все удобно.

Чрез меру продлим слово, если будем собирать все увещания Пророков, потому что исполнены ими как пророческое сладкопение упомянутых нами, так и предвещания других Пророков. Но преемники Новатова кичения говорят, что не надлежит подавать врачевства согрешающим после крещения. Должно же знать им, что и ветхозаветные в прообразование божественных таинств имели кропления и божественные священнодействия. В обличение их неразумия, при великом избытке доказательств, изведем на среду Аарона. Ибо он, быв помазан, первый рукоположен в Архиерея и прияв благодать Божия Духа, уступил злочестивым просьбам беззаконного народа, сделав подобие тельца, и с прочими левитами принес жертвы, однако же был прощен и до кончины продолжал архиерействовать. И великий Давид, пророк, достигший того, что обитала в нем благодать Божия Духа, совершил два тяжких беззакония, но язвы сии уврачевал покаянием, и не лишен был благодати Духа, и после греха предвозвестил многое о будущем. Что сказать о впадшем в блуд в Коринфе? Он не только сподоблялся божественных таинств, но даже имел дарование учительства.

Посему-то божественный Апостол осудил тех, которые, состоя под ним, высоко о нем думали, как о мудром и ученом, и сказал: и вы разгордесте, и не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие (1 Кор. 5, 2). Впрочем, и его, бывшего учителем и отважившегося на величайшее беззаконие, Апостол, предав сатане, исхитил потом из рук его и возвратил телу Церкви. Пишет же во Втором послании так: ему же аще что даруете, и аз: ибо аще что даровах; ему же даровах, вас ради (2 Кор. 2, 10). И чтобы не подумал кто о нем, будто бы сделал сие из человекоугодия, присовокупил: о лицы Христове, то есть, потому, что Владыка всяческих видит, и я знаю, что сделанное угодно и Ему; почему приводит и причину: да не обидими будем от сатаны: не не разумеваем бо умышления его (11). Темже паче вы да даруете и утешите, да не како многою скорбию пожерт будет таковый (7).

Столько-то благосердия имели учители Церкви! Они были духовные врачи, охраняющие здравие здравых и отражающие недуги болезнующих. Сие-то имея в виду, Апостол в послании присовокупил и следующее: да не паки пришедша мя смирит Бог мой у вас, и восплачуся многих прежде согрешших и не покаявшихся о нечистоте и блужении и студоложствии, яже содеяша (12, 21).

Так, Галатов, которые уклонились от веры, по благодатном призвании и приобщении божественных таинств, приняли обрезание и возлюбили хранение подзаконных обрядов, возводит Апостол ко спасению, предлагает им врачевства покаяния и с материнскою нежностию возглашает; чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас (Гал. 4, 19).

Сие же учение преподал нам и Владыка Христос в притчах Своих, потому что и погибшая овца, и потерянная драхма научают нас прилагать попечение о согрешивших. Да и блудный сын явно означает нарушение закона, сделанное по крещении, потому что возвратился он, получив надлежащую часть отеческого имущества, и растратил ее, живя блудно; однако же удостоился прежней ризы, с перстнем восприял образ Божий, вкусил тельца упитанного и внезапно устроил отцу великий праздник. Врачеванию грешников научают нас и все учение и все дела Господни, и призванные мытари, и приступившая блудница, и уверовавший разбойник, и сии глаголы человеколюбия: не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние: не требуют здравии врача, но болящии (Мф. 9, 12–13).

Если скажут, что было сие до крещения, то пусть знают, что первое основание Церкви колебалось и утверждено благодатию Божиею. Ибо три раза отрекшийся великий Петр, уврачевавшись собственными своими слезами, пребыл первым. Сего врачевания повелел ему Владыка не лишать и братий. Ибо говорит: и ты обращся утверди братию твою (Лк. 22, 31). И преподавая ученикам образец молитвы, повелел говорить: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим (Мф. 6, 12). Молитве же сей учил не тех, которые еще не освящены, но тайноводствуемых, потому что никто из неосвященных, как не приявший еще дарования сыноположения, не смеет сказать: Отче наш, Иже еси на небесех, но сподобившийся дара крещения называет Бога Отцом, как вступивший в число сынов благодати. Посему им повелено говорить: остави нам долги наша. Поэтому исцелимы язвы, и по крещении бывающие, исцелимы же так, что исцеление дается не за одну веру, как прежде, но за многие слезы, сетования, стенания, за пост и молитву, за труды, по количеству соразмерные учиненному греху. Ибо научены мы: тем, которые болезнуют грехом, как не воспрещать, так и не сообщать безрассудно божественного. Ибо сказано: не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7, 6). Сии же законы имеет Церковь и о покаянии.

29. О воздержании

Воздержность же от вина и мясоястия, а также и всякий другой вид воздержания любит Церковь не подобно еретикам. Ибо они узаконяют воздержность от сего, как от мерзкого; а Церковь ничего о том не узаконила: она не запрещает и сего приобщаться. Посему-то одни небоязненно наслаждаются дозволенными законом удовольствиями, а другие воздерживаются. Но никто из здравомыслящих не осуждает ядущего, потому что и воздержание и приобщение состоят во власти произволения, и жизнь монашеская не принужденна, но самопроизвольна. И сему мы научены апостольскими законами; сказано: ядый не ядущаго да не укоряет: и не ядый ядущаго да не осуждает (Рим. 14, 3); и еще: вся чиста, но зло человеку претыканием ядущему (20). Осуждая же за сие самих нечестивцев, в Послании к Тимофею написал Апостол следующее: Дух же явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчим и учением бесовским, в лицемерии лжесловесных, сожженных своею совестию, возбраняющих женитися, удалятися от брашен, яже Бог сотвори в снедение со благодарением верным и познавшим истину. Зане всякое создание Божие добро, и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо: освящается бо словом Божиим и молитвою (1 Тим. 4, 1–5). И коринфянам повелел есть все на торжищи продаемое, ничтоже сумнящеся, за совесть (1 Кор. 10, 25). И если кто из неверных пригласит на пир, повелел также небоязненно приобщаться предлагаемого, если только не известит кто, что некоторые припасы приносимы были в жертву идолам (26–27). Столько божественный оный муж далек был от того, чтобы воспрещать вкушение мяс. И Сам Господь сказал о Себе: прииде Сын человеческий ядый и пияй: и глаголют: се человек ядца и винопийца, мытарем друг и грешником (Мф. 11, 19). И совершая пасху, вкушал агнца с учениками; и позванный на брак, не только не воспрещал пить, но и чудесно произвел вино для пиршествующих. Посему божественные догматы ясно обличают заблуждение енкратитов. Церковь же Божия противится еретическим басням, а последует божественным догматам.

Поэтому тех, которые будут читать сие писание, умоляю с каждым из лукавых сих учений сличать божественное и из сравнения дознавать, какое расстояние лжи от истины. Ибо: кое общение свету ко тме? Кое же согласие Христови с велиаром (2 Кор. 6, 14–15)? То подлинно есть изобретение диавольского злохудожества, а это догматы Духа Божия, которым надлежит всегда следовать, неуклонно хранить заключающееся в них правило и по оному направлять душу свою о Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу и со Всесвятым Духом подобают слава, честь и велелепие, ныне и всегда и во веки веков! Аминь.


Толкование на четырнадцать посланий

СВЯТОГО АПОСТОЛА ПАВЛА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Знаю, что, покушаясь истолковать учение божественного Павла, не избегну упрека от недовольных, но обвинят меня, может быть, в высокомерии и дерзости за то, что, после того-то и того-то — этих светил вселенной, осмеливаюсь писать толкование на Апостола. Впрочем, берусь за это не на себя самого надеясь, но умоляя Божественную благодать показать мне глубину апостольской мудрости и снять покрывало, чтобы желающим приобщиться сей мудрости доставить к тому удобство. Готовых же порицать чужие труды прошу тщательно изучать Божественное Писание. Ибо найдут там много подобных примеров. Елдад и Модад не получили в пользу свою человеческого приговора и не сопричислены к семидесяти судиям, даже великий Моисей оставил их наряду с прочими, однако же сподобились Божественной благодати и прияли пророческий дар. И пророку Самуилу, бывшему еще отроком, не было вверено священниками даже и последнее служение в храме, потому что незрелость возраста препятствовала ему проходить оное; однако же сподобился он Богоявления, имел Божественное видение и приял во уши глас Владыки Бога, не Дознав, что глаголет Бог. И великий Илия предполагал, что он остался единственный пророк, но услышал, что было семь тысяч мужей, свободных от идольской прелести и воздающих Богу надлежащее чествование. И тысячи подобных сказаний можно найти в Божественном Писании. Посему ничего нет неприличного и нам, как комарам вместе с оными пчелами, пожужжать на лугах апостольских. Ибо Господь убожит и богатит, смиряет и высит. Возставляет от земли убога, и от гноища воздвизает нища посадити его с могущими людий и нa престоле славы (1 Цар. 2, 7–8); и: Господь умудряет слепцы (Пс. 145, 8); и отвращает мудрыя вспять, и совет их обуявает (Ис. 44, 25). Посему-то, испросив подать мне луч духовного света, осмелюсь на истолкование, а пособия к тому соберу у блаженных отцов, паче же всего позабочусь о краткости, ибо знаю, что немногословие и ленивых привлекает к чтению.

Но прежде попытаюсь показать порядок Апостольских Посланий по времени их написания. Блаженный Павел написал четырнадцать посланий, но порядок, какой имеют они в книгах, как думаю, дан не им самим. Напротив того, как божественный Давид, прияв в себя действенность Всесвятого Духа, написал священные псалмы, другие же впоследствии по своему изволению расположили их один за другим, и они хотя издают духовное благовоние, но не имеют порядка относительно ко времени, так то же можно найти в расположении сих апостольских посланий. Ибо послание, написанное божественным Павлом к римлянам, заняло первое место, написано же последним из всех посланных из Азии, Македонии и Ахаии. Первым, как думаю, написано Первое послание к Фессалоникийцам, и божественный Апостол послал оное из Афин, как сам показал, написав им; ибо в середине послания говорит так; Темже не терпяще, благоволихом остатися во Афинех едини, и послахом Тимофея брата нашего и верного служителя Божия и споспешника нашего во благовестии Христове, утвердити вас и утешити о вере вашей (1 Фес. 3, 1–2). По прошествии же немногого времени послал еще им второе послание. А из истории Деяний узнаем, что богомудрый Павел, оставив Афины, прибыл в Коринф и пробыл там весьма много времени. После сих посланий, думаю, написано Первое послание к Коринфянам; послал же он, пребывая тогда в Ефесе, и это сам он соделал явным, ибо к концу послания говорит: Пребуду же во Ефесе до пентикостии: дверь бо ми отверзеся велика и поспешна, и сопротивнии мнози (1 Кор. 16, 8–9). А в Ефес пришел он после того, как проповедовал македонянам, афинянам и коринфянам, как дает знать история Деяний. После сего послания, думаю, написано и второе к Коринфянам. Ибо, отправляясь к ним по обещанию и замедлив несколько времени в Македонии, оттуда послал оное; и это также дал видеть в самом послании. Ибо, когда описывал скорби в Азии и Троаде, в средине сего рассказа говорит: Ибо пришедшым нам в Македонию, ни единаго име покоя плоть наша, но во всем скорбяще: внеуду брани, внутрьуду боязни. Но утешаяй смиренныя, утеши нас Бог пришествием Титовым: не токмо же пришествием его, но и утешением, имже утешися о вас (2 Кор. 7, 5–7); и еще: Сказуем же вам, братие, благодать Божию данную в церквах македонских (8, 1), и также: Да не како аще приидут со мною Македоняне (9, 4). Пятым, думаю, написано Первое послание к Тимофею. Ибо по вступлении в оное говорит Павел: Якоже умолих тя пребыти во Ефесе, идый в Македонию (1 Тим. 1, 3). Дает же нам знать история Деяний, что когда Павел в первый раз пришел в Македонию, тогда не ходил еще в Ефес, ибо сказано: Возбранены быша от Духа глаголати слово во Асии (Деян. 16, 6). Был же с Павлом и Тимофей. И это ясно показывает история Деяний. Ибо, когда иудеи пришли из Фессалоники в Берий и возбудили народ к мятежу, божественный Апостол отплыл в Афины, остаста же, как сказано, Сила и Тимофей тамо (Деян. 17, 14). И еще писатель Деяний, повествуя о том, что было в Коринфе, и извещая, как божественный Апостол каждую субботу состязался в синагоге и препираше Иудеи, Еллины, присовокупил: Егда снидоста от Македонии Сила же и Тимофей, прилежно поучал Павел, свидетельствуя Иудеом Иисуса быти Христа (Деян. 18, 4–5). Посему явно, что, когда блаженный Павел во второй раз прибыл из Ефеса в Македонию, тогда оставил там доблестного во всем Тимофея для попечения о принявших спасительную проповедь. После сего послания, как полагаю, написано Послание к Титу. Ибо, пребывая еще в сих местах, приказывал Титу прийти к нему. Говорит же так: Егда послю Артему к тебе или Тихика, потщися прийти ко мне в Никополь: тамо бо судих озимети (Тит. 3, 12). О Никополе же говорят, что это город фракийский, но близкий к Македонии. Седьмое послание писал Павел к римлянам. Ибо сам дает знать, что написано оное после всех исчисленных; а говорит о сем так: Ныне же гряду во Иерусалим, служай святым. Благоволиша бо Македониа и Ахаиа общение некое сотворити к нищым святым живущым во Иерусалиме (Рим. 15, 25–26). О сих денежных вкладах говорит и в Первом послании к Коринфянам: Да не егда прииду, тогда собрания бывают. Егда же прииду, ихже аще искусите посланиями, сих послю отнести благодать вашу во Иерусалим: аще же достойно будет и мне ити, со мною пойдут (1 Кор. 16, 2–4). С сими вкладами совершая путь во Иерусалим, ефесским пресвитерам в Милете сказал: Ктому не узрите лица моего вы вcи, в нихже проидох, проповедуя Царствие Божие (Деян. 20, 25). Ибо в Иерусалиме, будучи вскоре обвинен в нарушении закона и подвергшись великой оной опасности, хотя освобожден был тысячником из рук иудеев, но по переносе дела в высший суд при Фиесте прибыл в Рим (Деян. 21). А что Послание к Римлянам писано из Коринфа, сие ясно показывает самый конец оного. Ибо сперва поручает им Фиву, называя ее служительницею Церкве, яже в Кенхреех (Рим. 16, 1), а Кенхреи — селение коринфское; потом же говорит и следующее: Целует вы Гаие странноприимец мой, и Церкве всея (23). Ибо как странноприимца Апостол называет его странником своим [6]. А что Гаий был коринфянин, это легко дознать из Первого послания к Коринфянам. Ибо так им пишет Апостол: Благодарю Бога моего, яко ни единаго от вас крестих, точию Криспа и Гаиа (1 Кор. 1, 14). Итак, Послание к Римлянам в числе писанных из Азии, Македонии и Ахаии есть последнее и в общем порядке седьмое, как доказали мы из апостольских писаний. Ибо прочие посылал Павел из Рима. И первое, думаю, написано к галатам. Ибо прежде отшествия в Македонию проходил он Фригию и Галатийскую страну, проповедуя Евангелие. Потом, проведя несколько времени в Македонии, в Ахаии, также в Азии, отправился в Иудею, оттуда же после Ефеса прибыл в Рим и, узнав, что некоторые нечисто содержали догматы благочестия, преподал им врачевство в послании. И после галатов писал из Рима к филиппийцам; и это дает видеть конец послания, ибо сказано: Целуют вы, иже от Кесарева дому (Флп. 4, 22). И Послания к Ефесянам и Колоссянам написал Павел в то же время, для обоих посланий употребив одного служителя. Ибо в конце каждого говорит: Да увесте же и вы, яже о мне, что делаю, вся скажет вам Тихик возлюбленный брат и верен служитель о Господе: егоже послах к вам на сие истое, да увесте, яже о нас, и да утешит сердца ваша (Еф. 6, 21–22; Кол. 4, 7–8). Но в Послании к Колоссянам упоминается и об Онисиме, ибо сказано: Со Онисимом, верным и возлюбленным братом нашим, иже есть от вас; вся вам скажут, яже зде (Кол. 4, 9). Посему сим двум посланиям пусть будет предпоставлено Послание к Филимону. Ибо в нем просит принять Онисима, как рожденного им духовно во узах (Флм. 1, 10), а здесь причисляет уже его к сотрудникам. После сих посланий Апостол писал и к евреям, и также из Рима, как показывает конец послания; ибо сказано: целуют вы, иже от Италии сущии (Евр. 13, 24). Последним же из всех написал он Второе послание к Тимофею; и это также нетрудно дознать из писаний его, ибо говорит: Аз уже жрен бываю, и время моего отшествия наста (2 Тим. 4, 6). Отсюда можно дознать, что Послания к Ефесянам и Колоссянам писаны из Рима. Ибо говорит: Тихика же послах в Ефес (12). Таков порядок Посланий по времени; Послание же к Римлянам предпоставили прочим как заключающее в себе учение всякого рода и наиболее научающее точности догматов. А иные говорят, что из уважения к городу, как владычествующему над вселенною и держащему скипетр царства, и написанное к ним послание поставили на первом месте. Но мне кажется более справедливым первое. Содержание других посланий, скажем так с Богом, изложим в надлежащее время и предпоставим каждому. Теперь же кратко покажем цель Послания к Римлянам.

ПОСЛАНИЕ К РИМЛЯНАМ

Содержание

В сем послании божественный Апостол излагает различное всякого рода учение; но вся цель послания есть следующая; тайна Божественного вочеловечения досточтима и особенно достопоклоняема для уверовавших искренно, ибо очевидным образом научает нас Божию человеколюбию. Но обложенные мраком неверия и не приявшие еще луча умного света смеются над тем, чего и сонмы Ангелов не могут восхвалить достойно, и богомудрый Апостол ясно дал разуметь это в Послании к Коринфянам: Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть (1 Кор. 1, 18). Посему, писав к римлянам, доказывает необходимость сей спасительной проповеди, ее пользу и действенность для всех людей, и иудеев и эллинов. Посему-то прежде всего прочего обличает эллинов, что они явным образом повредили в себе в природу нашу вложенную Творцом способность различать доброе и противоположное тому и преступили естественные законы; а потом обличает и иудеев, что, прияв письменное учение Божественных законов, не восхотели извлечь из сего пользу, но сделались повинными еще большим наказаниям. После же сего сказует, что явление Бога и Спасителя нашего совершилось не к осуждению и наказанию законопреступных, но дарует оставление грехов, обещает уничтожение смерти, благовествует вечную жизнь. А поелику знал, что иудеи до крайности привязаны к закону и зараженные ересью Маркиона и Валентина, а также манихеи крайне обвиняют закон, то, как доблестный вождь, отовсюду окруженный врагами, низлагает то тех, то других и над всеми одерживает победу, так и божественный Апостол и полчище еретиков, и дружину иудеев рассеял учением о благодати Божией. Ибо что делает он? Не возвышает слишком и закона по причине бесстыдства Иудеев, и к обвинению его не дает повода злочестивым еретикам, но показывает, что закон обучал, чему должно, и преподал учение правды, но преуспеть в оной не мог, по немощи приявших закон. Потом учит, что вера привела в исполнение намерение закона. Ибо в чем хотел преуспеть закон, но не мог, то вера довершила благодатию Всесвятого Духа. Из всего же этого дознаем, что создавший нас Бог не преставал всегда промышлять о людях. Ибо первоначально вложил в природу способность различать доброе и противоположное тому; потом посредством твари руководил желавших к благочестию. Ибо хотя не все восхотели видеть истину, но возжелавшие оной пользовались тем, чего возжелали. Сверх сего, научает нас Апостол и тому, что Бог всяческих не по раскаянию приведен к сему способу спасения, но издревле предвозвестил оный устами божественных пророков. Ибо, объясняя причину отвержения иудеев, и уверовавшим из язычников советует не превозноситься пред ними, убеждая и их прежде приступить к проповеди. К учениям догматическим Апостол присоединил и учение о деятельной добродетели, вместе и истине обучая, и образуя нравы. Таково содержание послания; точнее же откроется нам оное при подробном истолковании.

ОТДЕЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Глава 1

(1) Павел раб Иисус Христов, зван Апостол. Правители областей и военачальники в начале своих писаний ставят именования достоинств, надмеваясь этим и по мере чина возвышая и горделивую о себе мысль, но божественный Павел именует себя извергом (1 Кор. 15, 8), называет первым из грешников (1 Тим. 1, 15), говорит, что недостоин он апостольства (1 Кор. 15, 9); впрочем, в послании на пользу приемлющим его писание выставляет наперед именования, приданные ему под благодатию. Ибо сознав, каких достоинств сподобился пишущий, с большим тщанием и усердием принимали они сии писания. И, во-первых, называет себя Павлом, не первоначально и от родителей получив сие наименование, но удостоившись оного по призвании, как Симон наименован Петром, сыны Зеведея — сынами громовыми, Иаков — Израилем, Аврам — Авраамом. Потом именует себя рабом Иисуса Христа, Которого все неверующие называли мертвым, распятым, сыном тектоновым, тогда как Апостол рабство Ему возлюбил паче всякого царства. После сего именует себя званным, давая разуметь звание свыше, присовокупляет и именование апостола, показывая, что сподобился и оного. Ибо Господь дал сие наименование двенадцати. Но божественный Апостол придает и себе, не восхищая оное, но прияв от Самого Владыки, Который сказал ему: Иди, яко Аз во языки далече послю тя (Деян. 22, 21). И сие дает видеть в последующих словах.

Избран в благовестие Божие. Не сам на себя возложил я это, говорит Апостол, но от Самого Бога приял служение проповеди. Избрал же его и Отец, и Сын, и Святой Дух. И что избрал его Отец, об этом сам он извещает в Послании к Галатам: Егда же благоволи Бог, избравый мя от чрева матере моея и призвавый благодатию Своею явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех (Гал. 1, 15–16). А что сие же самое соделал и Единородный Сын, о сем сказует также Апостол в Деяниях, что Господь явился ему во храме, повелел потщиться и выйти из Иерусалима, потому что иудеи не приимут проповеди, и присовокупил: Иди, яко Аз во языки далече послю тя (Деян. 22, 21). Сие же самое сказал Господь и отрицавшемуся Анании: Иди, яко сосуд избран Ми есть сей, пронести имя Мое пред языки и царьми, и сынми Израилевыми (9, 15); а блаженный Лука извещает нас, что пророкам в Антиохии, служащым Господеви и постящымся рече Дух Святый: отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их (13, 2). Поэтому и отсюда явствует равенство Лиц Троицы. Евангелие же Апостол назвал здесь Божиим, а вскоре потом говорит, что оно есть Евангелие Сына; сказует же сие так: Свидетель бо ми есть Бог, Емуже служу духом моим во благовествовании Сына Его (Рим. 1, 9). Но не напрасно, не без цели означил сие, а с намерением показать, что учители истины безразлично одно и то же приписывают иногда Отцу и иногда Сыну. И проповедь назвал благовествованием, потому что обещает дарование многих благ, благовествует примирение с Богом, низложение диавола, отпущение грехов, прекращение смерти, воскресение из мертвых, вечную жизнь, Царство Небесное. Божественный же Апостол, сказав о себе, что избран в благовестие Божие, немедленно прежде всего показует древность сего благовестия, чтобы кто-либо из несмысленных, признав оное чем-то новым, не отверг его, и говорит:

(2) Еже прежде обеща пророки Своими в писаниих святых. Ибо Ветхий Завет исполнен предсказаний о Господе. Не просто же сказал Апостол святых, но, во-первых, научает, что и ветхозаветное Писание признает Божественным, а потом всякое другое признает чуждым. Ибо одно Богодухновенное Писание полезно. Сказует же и отличительные черты обетования.

(3) О Сыне Своем, бывшем от Семене Давидова по плоти, то есть устами всех пророков Отец предвещал о Сыне, Который прежде веков рожден Им по естеству, наименован сыном Давидовым, как от Давидова семени приявший естество человеческое; посему, упомянув о Давиде, по всей необходимости присовокупил: по плоти, чтобы не почли Его сыном Давидовым по естеству, а сыном Божиим по благодати. Ибо сие присовокупление по плоти дает разуметь, что действительно Он — Сын Бога и Отца по Божеству, так как не находим, чтобы и в рассуждении тех, которые не больше того, что в них видимо, присовокуплялось сие: по плоти. Свидетель тому блаженный евангелист Матфей. Ибо, сказав: Авраам роди Исаака, Исаак же роди Иакова, Иаков же роди Иуду (Мф. 1, 1–2), и изложив по порядку все родословие, нигде не присовокупил: по плоти. Им, как людям, и не приличествовало такое присовокупление. Но здесь, поелику вочеловечившийся Бог Слово есть не человек только, но и предвечный Бог, божественный Апостол, упомянув о семени Давидовом, по необходимости присовокупил по плоти, ясно научив тем нас, в каком смысле Он есть Сын Божий и в каком наименован сыном Давидовым.

(4) Нареченнем Сыне Божии в силе, по Духу святыни, из воскресения от мертвых, Иисуса Христа Господа нашего. До креста и страдания не только прочие иудеи, но и самые апостолы не были уверены о Владыке Христе, что Он Бог. Преткновением было для них во Христе человеческое, когда видели, что ест, пьет, спит, утруждается; и чудеса не приводили их к уверению в сем. Поэтому, например, увидев чудо на море, сказали: Кто есть Сей человек, яко и ветри и море послушают Его (Мф. 8, 27)? Почему и Господь сказал им: Много имам глаголати вам, но не можете носити ныне: егда же приидет Он, Дух истины, Он наставит вы на всяку истину (Ин. 16, 12–13); и еще: Ожидайте во граде сем, дондеже облечетеся силою свыше (Лк. 24, 49), нашедшу Святому Духу на вы (Деян. 1, 8).

Посему до страдания апостолы имели о нем такие мысли но по воскресении и восшествии на небо, по сошествии Всесвятого Духа и после чудес всякого рода, какие совершили, призывая досточтимое имя Христово, все верующие, познали, что Христос есть Бог и Единородный Сын Божий. По сему и здесь божественный Апостол научил тому, что, названный сыном Давидовым по плоти, наречен и явлен Сыном Божиим по силе, какою воздействовал Всесвятой Дух, но воскресении из мертвых Самого Господа нашего Иисуса Христа.

(5) Имже прияхом благодать и апостольство в послушание веры во всех языцех о имени Его. Ибо Сам Он поставил нас проповедниками, поручив нам спасение всех народов и даровав соответственную сей проповеди благодать, чтобы приемлющие проповедь и нам повиновались, и веровали слову.

(6) В нихже есте и вы, звани Иисусу Христу. И вы в числе сих народов, делание которых поручено мне. Ибо не думайте, что присвояю себе чуждое и восхищаю нивы, предоставленные другим. Меня поставил Владыка проповедником у всех народов.

(7) Всем сущым в Риме возлюбленным Богу, званным святым. И божественными наименованиями почтил их, и сократил их высокомерие. Ибо, во-первых, не отличил их от других народов, как властителей вселенной, но смешал со всеми прочими; а потом пишет ко всем совокупно, смешивая между собою и рабов, просящих милостыни и снискивающих пропитание трудами рук, и изобилующих богатством, и облеченных властию; а что и из числа последних было несколько уверовавших, показывает сие Апостол в Послании к Филиппийцам, ибо говорит: Целуют вы, иже от Кесарева дому (Флп. 4, 22). Между тем дал знать и то, что пишет не к неверным, но к уверовавшим уже, почему называет их и званными и святыми, превознося духовными похвалами и воспламеняя в них любовь к Благодетелю.

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Сим заключил Апостол надлисание послания. Ибо говорит: Павел раб Иисус Христов, всем сущым в Риме возлюбленным Богу, званным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Все же прочее поместил между сих слов с намерением показать, чьим проповедником он поставлен, о чем повелено ему проповедовать и кому назначено предложить проповедь. Испрашивает же римлянам, во-первых, благодати Божией, потому что при ее помощи все уверовавшие получали спасение, потом мира, под которым дает разуметь всякое преспеяние в добродетели. Ибо тот в мире с Богом, кто возлюбил евангельское житие и ревностно старается во всем угождать Богу. При сем показует Апостол, что Податель даров сих есть не только Отец, но и Сын. Ибо говорит: От Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа, чем вполне научил нас равенству Отца и Сына.

(8) Первое убо благодарю Бога моего Иисусом Христом о всех вас, яко вера ваша возвещается во всем мире. Не угождая им, но по самой истине сказал сие Апостол. Ибо не могло утаиться от живущих по вселенной совершавшееся в Риме. В нем издревле римские цари имели двор свой, оттуда посылались правители народов и собирающие дань с городов, в него также стекались все искавшие царских милостей, и все они повсюду делали известным, что и город Рим принял учение Христово. А это весьма великую доставляло пользу слышащим. Почему и божественный Апостол прославил за сие Владыку. Но поелику сказал о себе, что поставлен учителем всех народов, между тем прошло много времени, а он ни сам не приходил к ним, ни писаниями не руководил их к истине, то по необходимости представляет оправдание и в свидетельство своего к ним расположения призывает Владыку Бога.

(9) Свидетель бо ми есть Бог, Емуже служу духом моим во благовествовании Сына Его, яко безпрестани память о вас творю, (10) всегда в молитвах моих моляся, аще убо когда поспешен буду волею Божиею приити к вам. Ибо много видов служения Богу. Ему служат и кто молится, и кто постится, и кто внимает Божественным словесам, и также кто имеет попечение об услугах странным. А божественный Апостол сказал, что служит Богу, предлагая народам благовествование Сына Его, и служит духом, то есть данным ему дарованием; так он знал, что угодно Богу чествование Единородного. Соблюдая точность, сказал не просто, что просил Бога о пришествии к ним, но волею Божиею, то есть если угодно сие Правителю всяческих. А если, где было в виду спасение стольких тысяч, божественный Апостол не просил безусловно, но с прошением сопоставлял Божию волю, то достойны ли мы какого извинения, когда, и рассуждая и молясь о вещах чувственных, касающихся до нас, не поставляем сего в зависимость от изволения Божия?

(11) Желаю бо видети вас, да некое подам вам дарование духовное. Слова сии исполнены смиренной о себе мысли; не сказал: «желаю дать», но: да подам, ибо передаю, что сам приял. И как прежде всех принес к ним евангельское учение великий Петр, то по необходимости присовокупил: Ко утверждению вашему, то есть намерен я не другое учение предложить вам, но утвердить то, которое уже принесено, и доставить орошение тому, что уже насаждено. Потом опять слово свое исполняет великой скромности.

(12) Сие же есть, соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею. Ибо хочу не только дать вам, но и приять от вас. Усердие учеников возбуждает ревность в учителе.

(13) Не хощу же не ведети вам, братие, яко множицею восхотех приити к вам, и возбранен бых доселе. И свое намерение показал, и дал видеть Божие смотрение. Ибо говорит: «Мною управляет Божественная благодать, как ей угодно». Но между тем сказав: Возбранен бых доселе, — яснее открывает, для чего хотел прийти к ним. Да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех.

(14) Еллином же и варваром, мудрым же и неразумным должен есмь. (15) Тако есть, еже по моему усердию и вам сущым в Риме благовестити. Поставлен я учителем всех народов. Поэтому обязан всем воздать долг учения, не эллинам только, но и варварам. Для сего благодать Духа даровала нам и разные языки, и надлежит уплачивать долг сей и высоко думающим о своей образованности, и не посвященным в словесные науки. Ибо мудрыми называет величающихся искусством в слове, а неразумными тех, которых такими именуют за необразованность так называемые у них мудрецы. И поелику не все принимали проповедь Евангелия, то не без основания присовокупил: Еже по моему усердию. Мое дело проповедовать, а веровать — дело слушающих. Но поелику проповедь неоднократно наименовал благовествованием, а сим напоминались и страдание, и крест, и смерть, что для не уверовавших еще казалось исполненным бесчестия, то благовременно присовокупил: (16) Не стыжуся бо благовествованием Христовым: сила бо Божия есть во спасение всякому верующему, Иудеови же прежде и Еллину. Взираю, говорит Апостол, не на кажущееся бесчестие, но на происходящее от сего благодеяние. Ибо уверовавшие пожинают в нем спасение. Так и во многом чувственном собственная сила его бывает сокровенна. Ибо перец имеет холодную наружность и для незнающих не показывает ни малого признака своего горячительного свойства. Но кто разжует зубами, тот ощущает его подобную огню воспаляющую силу. Потому врачи называют в возможности только горячительным то, что не таково по видимости, но может таковым оказаться. Так и пшеничное зерно может быть корнем, соломиною, колосом, но не кажется таковым, пока не посеяно в бразды земли. Посему и божественный Апостол справедливо спасительную проповедь нарек силою Божиею, так как сила ее одним верующим открыта и дарует спасение. Сказал же, что предлагается она всем — и иудеям и эллинам, но иудеев предпоставил эллинам, потому что Владыка Христос к ним первым посылал проповедниками священных апостолов. Так и Бог говорит устами Пророка: Дах Тя в завет рода Израилева, во свет языков (Ис. 42, 6), родом называя Иудеев, потому что от них произошел по плоти.

(17) Правда бо Божия в нем является от веры в веру. Не для всех делается открытою, но для имеющих очи веры. Научает же нас божественный Апостол, что так издревле домостроительствовал о нас Бог и предвозвещал о сем чрез пророков, а прежде пророков в Нем Самом сокрыт был совет о сем. Ибо сие говорит Апостол в другом месте: Тайна сокровенная в Бозе, создавшем всяческая (Еф. 3, 9); и еще: Глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу (1 Кор. 2, 7). Посему и здесь не сказал: «дается», но: является правда, потому что сокрытое прежде делается явным для верующих. От веры в веру, — говорит Апостол. Ибо должно верить пророкам и ими руководиться к вере евангельской. Но имеет сие и другой смысл. Ибо кто верует во Владыку Христа и приял благодать всесвятого крещения, приобрел дарование сыноположения, тот приводится сим к верованию в будущие блага, разумею воскресение мертвых, вечную жизнь, Царство Небесное. Сказал же Апостол, что благовествованием является правда Божия, не только нам подаваемая, но и явственно показуемая в самой тайне Домостроительства. Ибо не властию домостроительствовал наше спасение, не повелением и не словом сокрушил державу смерти, но с правдою срастворил и милость. И Само Единородное Божие Слово, облекшись в естество Адамово и сохранив оное чистым от всякого греха, принесло сие за нас и, воздав долг естества, уплатило общую повинность всех людей. Но божественный Апостол яснее излагает нам сие впоследствии, а мы продолжим истолкование каждой части. Посему, сказав, что иудеям и эллинам даруется спасение, если сами того хотят, подкрепил слово сие свидетельством Писания и говорит: Якоже есть писано, праведный же от веры жив будет (Авв. 2, 4). Привел же слова сии ради иудеев, их научая не законного держаться постановления, но следовать своим пророкам, потому что они издревле предвещали спасение посредством веры. Посему здесь, отложив до времени обвинять снова иудеев, обвиняет всех прочих людей, что небоязненно преступили они закон, положенный Создателем в самом естестве. Обвинение же их служит оправданием Творца. Ибо, создав их, не попустил им жить наподобие бессловесных, но почтил их разумом, дал им рассудок, вложил в них способность распознавать доброе и противоположное тому. Свидетельством сему служат отличившиеся благочестием и добродетелию еще до закона Моисеева, также и ходившие путем противоположным. Ибо Адам, как скоро преступил заповедь и вкусил запрещенного ему плода, немедленно покушался скрыться, изобличаемый совестию; потом, призванный на суд, не отрекся от сделанного, не представлял в оправдание неведения, но причину своей виновности слагал на жену. А это ясно дает видеть, что природа одарена была способностию распознавать вещи. Так и Каин, хотя тайно убил брата, и спрошенный: Где Авель брат твой? (Быт. 4, 9) — отрекался и покушался утаить сделанное; однако же, обличенный, признался, что налагаемое наказание справедливо, подтвердил произнесенный на него приговор Судии, сказал, что согрешил непростительно. И в Священном Писании можно найти тысячи других подобных примеров. Посему-то божественный Апостол сказал: (18) Открывается бо гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеков, содержащих истину в неправде. Ибо природа научила их тому и другому: и тому, что Бог есть Создатель всех, и тому, что должно бегать неправды и любить правду. Но они не воспользовались, как должно, данными им учителями. Почему им угрожает будущим наказанием. Справедливо же и здесь употребил слово: открывается, потому что неверующие хотя не приемлют угроз, но на деле увидят истину сих слов. А наказание называет гневом Божиим не потому, что Бог наказует по страсти, но чтобы именованием сим устрашить прекословящих; и сказал, что гнев открывается с небесе, потому что с неба явится Бог и Спаситель наш. Ибо сие изрек и Сам Господь: Тогда узрят Сына Человеческаго грядуща на облацех небесных с силою и славою многою (Мф. 24, 30).

(19) Зане разумное Божие яве есть в них. Кто же дал им сие ведение? Бог бо явил есть им. Как и каким образом?

(20) Невидимая бо Его от создания мира твореньми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и Божество, то есть тварь и совершающееся в твари, смена годовых времен, перемена в продолжительности дней, преемство дня и ночи, порождение облаков, веяние ветров, плодоносие растений и семян и все иное сему подобное дают ясно нам разуметь, что Бог есть Творец всего и что Он премудро управляет кормилом твари. Ибо, сотворив все по единому человеколюбию, никогда сотворенное Им не оставляет без попечения. Посему-то божественный Апостол не сказал: «невидимое Его», но: невидимая Его, то есть Его создание, Промысл, правдивый о каждой вещи приговор и Домостроительство всякого рода. Потому недостойны извинения имеющие столь многих учителей и не извлекшие никакой пользы из стольких уроков. Ибо сие присовокупил Апостол: Во еже быти им безответным. Ибо едва не вопиют сами дела, что не имеют никакого оправдания к освобождению от угрожающих им зол.

(21) Занеже разумееше Бога, не яко Бога прославиша или благодариша. Ибо, как сами свидетельствуют, они познали, что есть Бог, потому что всегда в устах их сие досточтимое имя, но не восхотели иметь о Нем достойных Его мыслей. Но осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце. Ибо последовали неразумным помыслам и добровольно приняли в себя мрак неверия.

(22) Глаголющеся быти мудри, объюродеша. Сим наименованием увеличил обвинение. Ибо, называя себя мудрыми, делами показали, что они неразумны.

(23) И измениша славу нетленнаго Бога в подобие образа тленна человека. Ибо, не восхотев уразуметь, что Создатель всех тварей не подлежит тлению и выше всего видимого, изображения собственных своих тел нарекли богами, потому что лепщики, ваятели, живописцы подражают образу не душ невидимых, но тленных тел. Но и сего недостаточно было им для нечестия. Но и птиц и четвероног и гад изваяниям поклонялись они. А надлежало им знать, что из этого иное едят, как годное в пищу, иным гнушаются, как нечистым, а иного бегают, как злокозненного. Но по неразумию и крайнему отупению ума обоготворяли изображения того, и что ели, и чем гнушались, и что убивали.

(24) Темже и предаде их Бог в похотех сердец их в нечистоту: во еже сквернитися телесем их в себе самех. Апостол сказал: предаде, вместо: попустил. Сказует же, что Бог, увидев их не пожелавшими, чтобы тварь возводила их к Творцу и чтобы самим чрез различение помыслов в делах своих избирать лучшее, а избегать худшего, лишил их Своего промышления, попустил им носиться, подобно неоснащенной ладье, не восхотев управлять впадшими в крайнее нечестие, которое породило и беззаконную жизнь.

(25) Иже премениша истину Божию во лжу и почтоша и послужиша твари паче Творца, Иже есть благословен во веки, аминь, то есть нечестие послужило основанием беззаконию, а за то и другое лишены они Божией благодати. Истиною же Божиею называет Апостол имя: Бог, и ложью — рукотворенного идола. Ибо должны были поклоняться истинному Богу и воздавали божественное чествование твари. Сей же вине подлежат и те, которые Единородного Сына Божия называют тварию, но поклоняются Ему, как Богу, ибо должно или, именуя Богом, сопоставлять Его не с тварию, но с родшим Богом, или, называя тварию, не воздавать Ему чествования, как Богу. Но возвратимся к порядку истолкования.

(26) Сего ради предаде их Бог в страсти безчестия: и жены бо их измениша естественную подобу в презъестественную: (27) Такожде и мужие, оставльше естественную подобу женска пола, разжегошася похотию своею друг на друга, мужие на мужех студ содевающе. Беззаконие соответственно злочестию. Ибо как истину Божию премениша во лжу, так и законное употребление пожелания обратили в беззаконное. И возмездие, еже подобаше прелести их, в себе восприемлюще. Ибо крайним наказанием этой страсти служит бесчестие. Как не покусился бы поступить с ними ни один из врагов, то возлюбили они со всем усердием и сами на себя навлекли наказание, к которому не приговорил бы их ни один судия. Что же причиною сих зол?

(28) И якоже не искусиша имети Бога в разуме, предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная. Ибо если бы восхотели знать Его, то последовали бы Божественным законам. Но поелику отреклись Творца, то совершенно лишились Его промышления, а потому небоязненно отважились на пороки всякого рода.

(29) Исполненых всякия неправды. Неправдою называет то, что прямо противоположно правде. Ибо из нее произрастает вообще все осуждаемое. Показывает же Апостол и сами сии произрастения. Блужения, лукавства, лихоимания, злобы: исполненых зависти, убийства, рвения, льсти, злонравия: (30) шепотники, клеветники, богомерзки, досадители, величавы, горды, обретатели злых, родителем непокоривы, (31) неразумны, непримирителны, нелюбовны, неклятвохранителны, немилостивны. И блужением называет сожительство без брака, лукавством — зверский нрав, лихоиманием — желание большего и похищение непринадлежащего, злобою — наклонность души к худшему и помысл, устремленный ко вреду ближнего. Исполненых зависти. Это — мучительная страсть, не может она терпеть благоуспешности ближнего, ею порождено убийство и зачата лесть. Ибо, завистию уязвившись, Каин, и в содействие употребив обман, вывел брата в поле и отважился на убийство. Злонравными называет Апостол обращающих помыслы на злокозненность и устрояющих вред ближнему. Шепотниками — наговаривающих другому на ухо и худо отзывающихся о ком-либо из присутствующих, клеветниками — небоязненно делающих ложные доносы на отсутствующих, богомерзкими — исполненных вражды на Бога, досадителями — готовых к порицанию других, величавыми — высоко думающих о своих преимуществах, гордыми — не имеющих предлога к высокому о себе мнению и напрасно надмевающихся, обретателями злых — не только отваживающихся на вошедшие уже в обычай, но измышляющих новые худые дела. Родителям непокоривы. Это — величайшая несообразность: обвинителем ее сама природа; неразумны, потому что, поползнувшись на житие беззаконное, утратили отличительные черты разумности; непримирителны, то есть возлюбившие жизнь необщительную и лукавую; нелюбовны, то есть не пожелавшие изучить законы дружбы; неклятвохранителны, то есть небоязненно нарушающие взаимные договоры; немилостивны, то есть подражающие в жестокости зверям.

(32) Нецыи оправдание Божие разумевшие, яко таковая творящии достойни смерти суть, не точию сами творят, но соизволяют творящым. Показали мы, что сама природа учит избирать доброе и избегать противоположного тому. Однако же они, говорит Апостол, не почитают достаточным делать последнее, но еще соплетают похвалы делающим подобное сему. А это крайний предел беззакония. Ибо должно не только ненавидеть беззаконие других, но гнушаться и собственным своим.

Глава 2

Потом еще иначе доказывает Апостол, что имеем способность различать доброе и противоположное тому.

(1) Сего ради безответен еси, о человече, всяк судяй: имже бо судом судиши друга, себе осуждаеши: таяжде бо твориши судяй. Но и при таком расположении если получаете от кого власть судить, то нарушителей закона наказываете, как подлежащих ответственности; столько имеете способности распознавать доброе и противоположное тому. Надлежит же знать, что, когда осуждаете других согрешающих, и себя самих подвергаете тому же приговору, потому что отваживаетесь на то же беззаконие.

(2) Вемы же, яко суд Божий есть поистинне на творящих таковая. Для здравомыслящих явно, что отваживающиеся на беззакония подвергаются наказанию, по Божественному определению.

(3) Помышляеши ли же сие, о человече, судяй таковая творящым и творя сам таяжде, яко ты избежиши ли суда Божия? (4) Или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши? Знаем, что правдивый Судия на каждого беззаконника в свое время наложит наказание. А вы, наказывающие других и не хотящие знать своего беззакония, говорит Апостол, предполагаете, что избегнете Божия суда. Но не так будет на деле. Бог щадит тебя и долготерпит, ожидая твоего покаяния. Ибо Апостол присовокупил: Не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет. (5) По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия, (6) Иже воздаст коемуждо по делом его. Поелику сердце твое жестоко и пребываешь ты в лукавстве, то сам на себя произносишь определение о наказании, которое Бог отлагает теперь по милосердию, но откроет в день скончания и воздаяния Свои соразмерит с делами. Прекрасно же сказал Апостол: собираеши себе, показывая, что ни одно из наших слов или дел не предается забвению, а напротив того, и любители добродетели собирают себе блага, и делатели лукавства то же делают.

(7) Овым убо по терпению дела благаго, славы и чести и нетления ищущым, живот вечный. И труды добродетели дал видеть, показал и венцы. Словами по терпению дела благаго означаются труды. Ибо должно терпеть и преуспевать в добродетели, и таким образом ожидать венцов ее. Но труд временный, а приобретение вечное. И вечность прилагается не только к жизни, но и к славе, и к чести, и бессмертию. Ибо Апостолу хотелось во многих чертах показать воздаяние благ.

(8) А иже по рвению противляются убо истине, повинуются же неправде, ярость и гнев: (9) скорбь и теснота на всяку душу человека, творящаго злое, Иудеа же прежде и Еллина. Как в другом отделе людей обетовал Бог оные блага не просто кому ни есть и не тем, которые не с усилием упражняются в добродетели, но решившимся понести на себе труды ее, так и в рассуждении порока изрекает тяжкие угрозы не тем, которые по какому-либо обстоятельству поползнулись в порок, но предающимся пороку с великим рачением. Ибо сие означают слова: иже по рвению противляются истине и творящим злое. Равно же и иудеев и эллинов, говорит Апостол, как беззаконно живущих накажет, так о благочестии и правде заботящихся удостоит венцов, эллинами же называет теперь не тех, которые приступили к Божественной проповеди, но бывших прежде Божественного вочеловечения. Однако же Бог обещал вечную жизнь не тем, которые поклонялись идолам, но которые хотя жили вне закона Моисеева, однако же возлюбили богочестие и позаботились о правде.

(10) Слава же и честь и мир всякому делающему благое, Иудееви же прежде и Еллину. Не просто сказал сие Апостол, но чтобы связать с сим последующее слово. Ибо намеревается приступить к обвинению иудеев.

(11) Несть бо на лица зрения у Бога. (12) Елицы бо беззаконно согрешиша, беззаконно и погибнут, и елицы в законе согрешиша, законом суд приимут. Бог — Творец всех, говорит Апостол; поэтому будет и Судиею всех, и у иудеев потребует отчета по закону Моисееву, а не приявших сего закона (ибо сих называет беззаконными) и потом согрешивших законно накажет, по врожденному природе их дару распознавать доброе и злое.

(13) Не слышатели бо закона праведни пред Богом, но творцы закона, оправдятся. Ибо закон дан нам не для того, чтобы услаждать наш слух, но чтобы руководить нас к деланию доброго.

(14) Егда бо языцы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон. Ибо о том, что Божественный закон требует деятельности, свидетельствуют до Моисеева закона водившиеся благочестивыми помыслами, украсившие жизнь добрыми делами и для самих себя бывшие законодателями.

(15) Иже являют дело законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающым или отвещающым, (16) в день, егда судит Бог тайная человеком, по благовестию моему, Иисусом Христом. Апостол указал на естественный закон, написанный в сердцах, а также на обвинение и оправдание совести, отличающееся истиною. Не излишним же почитаю объяснить слово сие каким-либо примером. Когда чудный Иосиф приводил в действие составленный им замысел над Вениамином и покушался взять его в рабы, как будто укравшего чашу, и тем, как огнем, искушал расположение братьев, тогда ясно открылась сила свидетельства совести. Ибо тогда, именно тогда, меньше занялись настоящим горестным событием, вспомнили же о преступлении, совершенном за двадцать два года, и одни сказали: «Кровь брата нашего юнейшего взыскуется от рук наших», а Рувим припоминал сделанные им увещания. Поэтому надобно представить себе и будущий суд, и то, как совесть живших вне закона будет то оправдываться, выставляя в предлог неведение, то принимать обвинение и провозглашать справедливость произнесенного приговора. Так и Авимелех, имея в себе свидетельство совести, сказал Богу: Господи, язык неведущий и праведен погубиши ли? Не сам ли ми рече: сестра ми есть? и сия ми рече: брат ми есть. Чистым сердцем сотворих сие (Быт. 20, 4–5). Так научив сему, божественный Апостол обращает речь к иудеям и говорит: (17) Се, ты Иудей именуешися. Ибо имя это было в древности общеупотребительным и почтенным, почему и Апостол не сказал: «Ты иудей», но: именуешися.

И почиваеши на законе. Ибо не трудишься, подобно живущему вне закона доискиваясь, что должно делать, но имеешь закон, ясно научающий тебя всему.

И хвалишися о Бозе, как предпочтившем тебя пред всеми народами вселенной, как удостоившем тебя великого попечения, давшем закон и руководителей пророков.

(18) И разумееши волю, то есть Божию, и разсуждавши лучшая, то есть различаешь противоположное между собою, правду и неправду, целомудрие и непотребство, благочестие и нечестие.

Научаем от закона. Ибо во всем этом он стал твоим учителем.

(19) Уповая же себе вожда быти слепым, света сущым во тме, (20) наказателя безумным, учителя младенцем. Апостол показал здесь, как высоко думали они о себе, и обнаружил, с каким презрением взирали на прозелитов.

Имуща образ разума и истины в законе. Ибо отличительные черты всего этого указал тебе Божественный закон.

(21) Научая убо инаго, себе ли не учиши? (22) Проповедая не красти, крадеши; глаголяй не прелюбы творити, прелюбы твориши: гнушаяся идол, святая крадеши; (23) иже в законе хвалишися, преступлением закона Бога безчествуеши. Апостол показал, что иудей не извлек никакой пользы из законоположения, но хвалится одними письменами и, покушаясь учить других, словам противоречит делами, и напрасно хвалится законом. А в подтверждение обвинения приводит и свидетельство.

(24) Имя бо Божие вами хулится во языцех, якоже есть писано (Ис. 52, 5). Не только не соделался ты виновником славословия Божия, но многие уста подвиг к хуле. Ибо, смотря на твою беззаконную жизнь, явно хулили избравшего тебя Бога. Показав же, что не извлекли они пользы из Моисеева законоположения, обращает речь к обрезанию и показывает, что оно бесполезно, когда не сопровождается другими делами.

(25) Обрезание бо пользует, аще закон твориши: аще же закона преступник еси, обрезание твое необрезание бысть. Божественный Апостол следовал пророческим словам. Ибо Бог всяческих устами пророка Иеремии говорит: Вси языцы необрезани плотию, дом же Израилев необрезани суть сердцы своими (Иер. 9, 26); и еще: Обрежитеся Богу; и, показывая, какое обрезание называет угодным Богу, присовокупил: Обрежите жестосердие ваше (Иер. 4, 4). Возбуждаемый сим, божественный Апостол доказал, что обрезание излишне, когда нет обрезания душевного, потому что ради последнего дано и первое. Если же нет последнего, бесполезно первое, потому что имеет значение печати. Где лежат у нас золото или серебро, или драгоценные камни, или дорогие одежды, там обыкновенно прикладываем печати. Но когда внутри ничего не положено, тогда излишне приложение печатей.

(26) Аще убо необрезание оправдание закона сохранит, не необрезание ли его во обрезание вменится? То есть закон требует дела. Посему если ты, обрезанный, дел не имеешь, а необрезанный имеет, то не справедливо ли тебе называться беззаконным, а ему принять на себя твое почтенное название и именоваться уже не необрезанным, как ты в укоризну называешь его, но паче обрезанным, как обрезавшему порочность души?

(27) И осудит еже от естества необрезание, закон совершающее, тебе, иже писанием и обрезанием еси преступник закона. Достойно удивления это преизбыточество премудрости в Апостоле. Ибо не закон естественный противопоставил закону писанному, но укоризненное именование — именованию досточестному, обрезанию — необрезание. Оно же, говорит Апостол, не подлежит осуждению. Ибо не по своей воле рождается человек необрезанным, но Создатель таким образует естество. Поэтому от сего не происходит вреда любителям добра. А ты хотя получил от предков знак обрезания и имеешь закон, показывающий, что тебе делать, однако же делами противодействуешь цели закона. Так, показав, что обрезание дано вместо знака, а потом соделалось излишним, показывает наконец, что и наименование иудеем не имеет никакой пользы.

(28) Не бо иже яве Иудей есть, ни еже яве во плоти, обрезание: (29) но иже в тайне Иудей, и обрезание сердца духом, не писанием: емуже похвала не от человек, но от Бога. Здесь явно прибег к пророческим свидетельствам, представленным нами выше. Ибо говорит: Обрежите жестосердие ваше.

Глава 3

Так смирив иудейскую надменность и доказав, что иудей напрасно хвалится обрезанием, законом и именем иудея, чтобы не подумал кто, будто бы делает это по неприязненности и вражде, присовокупляет:

(1) Что убо лишшее Иудею, или кая польза обрезания? То есть если некоторые из иноплеменных народов, украшаясь богочестием и добродетелию, заслуживают похвалы от Бога, то для чего же Бог отлучил израильтян от языческих народов и дал им обрезание? Ибо под словами лишшее Иудею Апостол разумеет предпочтение пред язычниками. Потом присовокупляет:

(2) Много, по всякому образу. Ибо, избрав их предков, освободил от владычества египтян, соделал пресловутыми, совершил чудеса всякого рода, дал в помощь закон, воздвиг пророков. Сие-то означая, говорит: Много, по всякому образу. Впрочем, умолчав о всем этом, поставляет на вид одно законодательство.

Первее бо, яко вверена быша им словеса Божия. Ибо это — самая высокая честь. Когда другие народы имели только естественную способность распознавать, иудеи получили закон.

(3) Что бо, аще не вероваша нецыи? еда неверствие их веру Божию упразднит? (4) Да не будет; то есть Бог всяческих изначала знал и будущих хранителей закона, и имеющих преступить оный. Посему неуверовавшие нимало не повредили благодеяниям Божиим. И хотя все люди соделались пред Ним неблагодарными, неблагодарность их не умалит Божией славы. Ибо сие выразил Апостол в присовокупленных словах.

Да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь. Уступим и сие, говорит Апостол, что ни один человек не воздает Богу подобающего славословия, но все страждут неблагодарностию. Ибо сие значат слова: всяк человек ложь. Какое же умаление получит от сего Божия слава? Сие блаженный Павел выразил и в другом месте, ибо говорит: Аще не веруем, Он верен пребывает: отрещися бо Себе не может (2 Тим. 2, 13). А здесь приводит и свидетельство Писания.

Якоже есть писано: яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти (Пс. 50, 6). Частица же яко означает здесь не причину, но последствие. Ибо не для того мы грешим, чтобы показать Божие человеколюбие; но, хотя Бог изливает источники благодеяний, устрояя спасение всем, однако же люди, будучи свободны, одни предпочитают благоугождение Богу, а другие идут путем противоположным и конец пути находят тому сообразным. Впрочем, Бог, и им благодетельствуя, оправданием на Суде имеет всяческое о них попечение. Так и Израилю сказал: Людие Мои, что сотворих вам? Или чим оскорбих вас? Или чим стужих вам? Отвещайте Ми (Мих. 6, 3); потом подробно напоминает о благодеяниях. Так и устами Иеремии взывает: Кое обретоша отцы ваши во Мне погрешение, яко удалишася от Мене, и ходиша вслед суетных, и осуетишася (Иер. 2, 5), и также прилагает перечисление благодеяний. Между тем божественный Апостол, как бы от лица противников, умозаключает:

(5) Аще же неправда наша Божию правду составляет, что речем: еда ли неправеден Бог наносяй гнев? По человеку глаголю, (6) да не будет. Апостол по необходимости поместил возражение, предлагаемое иными, и отрицанием показал его нелепость. Ибо не о себе, говорит он, произношу это, но привожу рассуждения других. Сие значат слова: по человеку глаголю.

Понеже како судити имать Бог миру? (7) Аще бо истина Божия в моей лжи избыточествова в славу Его, что еще и аз яко грешник осуждаюся? То есть всего нелепее говорить это. Ибо определение Божие справедливо, и не моя непризнательность доставляет Богу славу за Его человеколюбие. Было бы крайнею неправдою, если бы доставившие Ему славу подвергнуты Им были ответственности и терпели вечное мучение. Сего не сделает ни один самый несправедливый человек, а тем паче Бог, источающий источники правды.

(8) И не якоже хулимся, и якоже глаголют нецыи нас глаголати, яко сотворим злая, да приидут благая: ихже суд праведен есть. Не утверждаем ничего такого, говорит Апостол, что сказавшими нас ложно уличают другие, которые и понесут наказание за сию клевету. Впрочем, должно знать, что поелику священные апостолы говорили: Иде же умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20), то иные, служа богочестию и прибегнув к лжи на них, утверждали, будто бы говорят они: Сотворим злая, да приидут благая. Но не такова была цель апостольского учения. Совершенно противоположное сему узаконяли апостолы, чтобы всех удержать от всякого беззакония, но приступающим к всесвятой проповеди повелевали не унывать духом, потому что дается Богом отпущение прежних грехов.

А мы, остановив здесь свое толкование и дав отдых уму, прославим Давшего человеку уста, Сотворившего и глухого и немого, и помолимся о том, чтобы дознать нам смысл апостольского учения. Ибо, конечно, дарует сие Изрекший: Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам (Мф. 7, 7). С Ним Отцу со Всесвятым Духом велелепие и слава подобают ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

ОТДЕЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Божественный Апостол, как уже сказали мы, намеревается доказать, что вочеловечение Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа совершилось по необходимости. Посему-то и вел он речь о живших вне закона и под законом, обличил, что одни преступили закон естественный, а другие закон Моисеев и достойны крайнего наказания. В этом подражал он наилучшему врачу, который дает сперва видеть страждущим тяжесть болезни, а потом уже предлагает в помощь целительное врачевство. Ибо так и он, обличив беззаконие тех и других и показав, что подлежат они ответственности и достойны наказания, предлагает наконец врачевство веры, открывает человеколюбие Божественного домостроительства и говорит:

(3, 9) Что убо преимеем? Предукорихом бо Иудеи же и Еллины вся под грехом быти: (10) якоже есть писано, яко несть праведен никтоже, (11) несть разумеваяй, и несть взыскаяй Бога. (12) Вси уклонишася, вкупе непотребни быша: несть творяй благостыню, несть даже до единаго (Пс. 13, 2–3). (13) Гроб отверст гортань их, языки своими льщаху, яд аспидов под устнами их (Пс. 139, 3): (14) ихже уста клятвы и горести полна суть (Пс. 9, 28). (15) Скоры ноги их пролияти кровь (Притч. 1, 16), сокрушение и озлобление на путех их: (17) и пути мирнаго не познаша (Ис. 59, 7–8): (18) несть страха Божия пред очима их (Пс. 35, 2). И в истолкованном прежде сего Апостол, сравнив между собою обрезание и необрезание, присовокупил: Что убо лишшее Иудею? (3, 1) И здесь, намереваясь показать превосходство евангельской благодати, сказал: Что убо преимеем? Ибо доказали мы, что и вне закона, и под законом жившие согрешили. Присоединил же и Давидово свидетельство, как весьма соответствующее настоящему предмету. А делает сие, всего более заботясь о краткости, ибо иначе к обвинению иудеев призвал бы всех пророков, которые говорили о них подобное сему и еще более несообразное. Почему присовокупил Апостол:

(19) Вемы же, яко елика закон глаголет, сущым в законе глаголет. И сие выразил с великою точностию, ибо не сказал: «о сущих в законе», но: сущым в законе. Многое говорит он о вавилонянах, о персах, о мидянах, о египтянах и других весьма многих народах; однако же и о них предречения сообщил иудеям.

Да всяка уста заградятся, и повинен будет весь мир Богови. Речение да опять употребил Апостол по свойственному ему образу выражения. Ибо не для того законополагает Бог всяческих и делает вразумления людям, чтобы сделать их повинными наказаниям; напротив того, промышляя о спасении их делает Он это; идущие же путем противоположным навлекают на себя наказание. Потом, готовясь показать дары веры, показывает прежде, что все имеют в ней нужду, и паче других хвалящиеся законом.

(20) Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним. В законе Моисеевом иное согласовалось с естественным ведением, как-то: не прелюбы сотвори, не убий, не укради, не послушествуй на ближнего твоего свидетельства ложна, чти отца твоего и матерь твою (Исх. 20, 12–16), и прочее сему подобное. Ибо и не приявшие сего закона знали, что каждое из запрещаемых им дел подлежит осуждению и наказанию. Но Законоположник приложил нечто полезное в то время для одних иудеев, разумею обрезание, субботу, жертвы, кропления, постановления о прокаженном, изливающем семя, и тому подобное, что все служит знамением иного, а само по себе, будучи исполнено, недостаточно к тому, чтобы совершающего это соделать праведным. Посему-то и божественный Апостол сказал: Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним. И чтобы не подумал кто, будто бы обвиняет закон, присовокупил:

Законом бо познание греха, то есть закон вложил в людей точнейшее познание греха и осуждение оного соделал сильнейшим, но не мог достаточествовать людям к преспеянию в добродетели. Так доказав, что закон только учитель прекрасного, доказывает силу благодати.

(21) Ныне же кроме закона правда Божия явися, свидетелствуема от закона и Пророк. Кто достойным образом подивится силе апостольской мудрости? Ибо доказал в одно и то же время, что закон и престал, и говорит в пользу благодати. Весьма же кстати сказал и сие: явися, потому что сокровенную тайну Домостроительства соделал явною для всех. В сличении же закона и благодати дал видеть превосходство победы, самый закон и пророков соделав свидетелями благодати.

(22) Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих. Повторено сказанное прежде, чтобы восполнить недостающее. Поелику Апостол сказал: Правда Божия явися, а потом внес в речь нечто иное, то, по необходимости повторив слово сие, указывает пользующихся сею правдою по вере во Владыку Христа, котя иудеи или эллины будут пожелавшими улучить ее. Ибо, сказав: во всех, разумеет иудеев, а сказав: на всех — веровавших из других народов, и продолжает, излагая сие яснее.

Несть бо разнствия: (23) Вси бо согрешиша, и лишены суть славы Божия. Вкратце показал, что все повинны и имеют нужду в благодати.

(24) Оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе. Ибо, принеся одну веру, получили мы оставление грехов, потому что Владыка Христос, как бы некий выкуп, принес за нас собственное Свое тело.

(25) Егоже предположи Бог очищение верою в крови Его. Очистилищем служила золотая дщица, возлежала же она на кивоте, с обеих сторон имела изображения Херувимов; на нем служащему архиерею делалось явным Божие благоволение. Посему божественный Апостол учит, что Владыка Христос есть истинное очистилище. Ибо оное древнее было прообразом сего истинного. Имя же сие приличествует Ему как человеку, а не как Богу. Ибо как Бог дает Он ответы чрез очистилище, а как человек приемлет и сие наименование, как и другие, как-то: овча, агнец, грех, клятва и тому подобное. Но древнее очистилище было и бескровно, как неодушевленное, принимало же на себя капли крови жертвенных животных, а Владыка Христос есть и Бог и очистилище, и Архиерей и агнец и собственною Своею кровию приобрел наше спасение, востребовав от нас одной веры.

В явление правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов. (26) В долготерпении Божии, в показание правды Его в нынешнее время. И собственную Свою благодать показал Бог, в продолжение многого времени являя долготерпение к людям, нарушающим закон, но и правду Свою соделал для всех явною. А что не напрасно терпел людей, преступающих закон, но уготовляя им сие врачевство спасения, о сем сказует Апостол:

Во еже быти ему праведну и оправдающу сущаго от веры Иисус Христовой. Надлежит знать то и другое — и что Бог всяческих правдиво и человеколюбиво домостроительствовал наше спасение, и что всякий верующий во Владыку Христа собирает в плод правду от веры. Так вкратце показав дары благодати, возвращается снова к слову о законе и показывает, что он уступает место благодати.

(27) Где убо похвала? Сие должно читать, как вопрос; потом следует ответ: Отгнася. Не сказал: «Уничтожена», но: Отгнася, то есть, не имеет больше места. Похвалою называет высокое о себе мнение иудеев, ибо величались они, как одни только пользующиеся Божиим о них промышлением. Но как скоро явилась благодать Божия и излилась на все народы, похвала иудеев прекратилась, потому что Бог дал людям короткий способ ко спасению — веру. Ибо сему учит Апостол и в последующих словах.

Которым законом? делы ли? Ни, но законом веры. Не просто назвал веру законом, но припоминая пророчество Иеремии, ибо сказано: в те дни и в то время завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их (Иер. 31, 31–32). Если же Моисеев закон назван заветом и новый также подобно наименован заветом, а он узаконяет веровать во Христа, то божественный Апостол пророчески придал вере название закона. Потом слагает слово о вере.

(28) Мыслим убо верою оправдатися человеку, без дел закона. Законом здесь называет закон Моисеев. Впрочем, не сказал: Мыслим верою оправдатися иудею, но: человеку, употребив общее название естества. Посему в виде умозаключения присовокупил:

(29) Или Иудеев Бог токмо, а не и языков? Ей, и языков. Потом, как непререкаемое, подтверждает сие положительно.

(30) Понеже един Бог, Иже оправдит обрезание от веры и необрезание верою. Един есть, говорит Апостол, Бог всех, един Создатель всех, и невозможно, чтобы Он прилагал попечение об одних, а других оставил без попечения о них. Следовательно, всем верующим подает спасение. Обрезанием же называет иудеев, а необрезанием — язычников. Решает же и возражение.

(31) Закон ли убо разоряем верою? Да не будет: но закон утверждаем. Издавна и закон и пророки предвозвещали о вере. Посему, приемля веру, утверждаем закон. Потом Апостол представляет на сие доказательства и, имея возможность привести весьма многие свидетельства пророков, восходит к самому корню иудеев, показывает, что патриарх Авраам верою приобрел праведность, и говорит:

Глава 4

(1) Что убо речем Авраама отца нашего обрести по плоти? То есть прежде, нежели веровал в Бога Авраам, слышишь ли о какой его правде, совершенной делами? Ибо, сказав: по плоти, Апостол разумеет правду в делах, потому что дела совершаем с помощью тела.

(2) Аще бо Авраам от дел оправдася, имать похвалу, но не у Бога. Исполнение добрых дел увенчивает самих делающих, а не показывает Божия человеколюбия. Но вера делает явным то и другое — и расположение к Богу уверовавшего, и Божие человеколюбие, потому что приемлющий веру провозглашает приобретающего оную. И сие подтверждает Апостол свидетельством Писания.

(3) Что бо Писание глаголет? верова Авраам Богови, и вменися ему в правду (Быт. 15, 6). Ибо блаженный Авраам, не законом руководясь в жизни, сподобился сего

Божественного о нем свидетельства, но, уверовав в Призвавшего, пожал богатство правды.

(4) Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу. Ибо делатель правды требует мзды, а правда от веры есть дар Бога всяческих. Сие дают видеть и следующие слова.

(5) А не делающему, верующему же во оправдающаго нечестива, вменяется вера его в правду. Так, примером патриарха Авраама доказав, что вера старше закона, Апостол вызывает еще другого достоверного свидетеля: пророка и царя Давида, которому Бог всяческих обновил обетования, данные Аврааму. Ибо как патриарху Аврааму обетовал о семени его благословить все народы (Быт. 22, 18), так и божественному Давиду изрек: Единою кляхся о Святем Моем, аще Давиду солжу: Семя его во век пребудет, и престол его яко солнце предо Мною, и яко луна совершена в век: и свидетель на небеси верен (Пс. 88, 36–38); и еще: Положу на мори руку его, и на реках десницу его (26); и также: И поклонятся ему вси царие земстии, вси языцы поработают ему (Пс. 71, 11), и подобное сему. И поелику Апостол доказал, что блаженный Авраам верою приобрел правду, но Авраам жил прежде, нежели дан был закон, то по необходимости свидетелем о благодати представляет Давида, жившего уже под законом, и говорит:

(6) Якоже и Давид глаголет блаженство человека, емуже вменяет Бог правду без дел закона: (7) блажени, ихже отпустишася беззакония, и ихже прикрышася греси. (8) Блажен муж, емуже не вменит Господь греха (Пс. 31, 1–2), то есть закон налагал наказание на согрешающих, а Пророк ублажает получивших отпущение согрешений. Поэтому явно, что ублажает нас и предвозвещает дары благодати. Апостол же показывает, что благодать сия предложена всем, и говорит вопросительно: (9) Блаженство убо сие на обрезание ли или на необрезание? Потом опять патриархом Авраамом доказывает предположенное.

Глаголем бо, яко вменися Аврааму вера в правду: (10) како убо вменися ему? Во обрезании ли сущу, или в необрезании? Не во обрезании, но в необрезании. Апостол доказал, что вера старше не только закона, но и самого обрезания, и что патриарх прежде обрезания получил свидетельство об его правде по вере. Посему какая же была нужда в обрезании приобретшему правду чрез веру? Апостол ясно учит о сем.

(11) И знамение прият обрезания, печать правды веры, яже в необрезании. Обрезание, говорит Апостол, не есть правда, но свидетельство правды, печать и знамение веры, которую показал Авраам до обрезания.

Яко быти ему отцу всех верующих в необрезании, во еже вменитися и тем в правду: (12) и отцу обрезания. Здесь надлежит поставить знак, что речь кончена. Ибо Апостол показывает, что патриарх, во-первых, есть отец уверовавших в необрезании, потому что и сам, будучи еще необрезанным, принес Богу дар веры, а потом — отец иудеев, как приявших с ним обрезание. И сие самое яснее открывает в присовокупленных словах.

Не сущым точию от обрезания, но и ходящым в стопах веры, яже в необрезании отца нашего Авраама. Если кто, происходя от язычников и не приняв обрезания, пойдет по следам той веры патриарха, которую показал он до обрезания, то не будет чужд родства с ним. Ибо Бог всяческих, провидя, как Бог, что из язычников и иудеев соберет один народ и что дарует им спасение чрез веру, то и другое предызобразил в патриархе Аврааме. Ибо, показав, что он еще до обрезания приобрел правду от веры и по обрезании жил, водясь не Моисеевым законом, но пребывая под руководством веры, назвал его отцом языков, чтобы, на него взирая, иудеи и эллины ревновали не одни об обрезании, а другие о необрезании, но те и другие о вере. Ибо Божественное Писание нарекло правдою не обрезание и не необрезание, но веру. Так, доказав, что вера старше и почтеннее закона, доказывает еще, что закон позднее обетования, данного Аврааму, подтвердив, что благодать старее закона. Ибо о ней даны обетования Аврааму, обетовал же Бог о семени его благословить все народы. И обетование приведено в исполнение Владыкою Христом.

(13) Не законом бо обетование Аврааму, или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры. Ибо, уверовав в Бога, а не Моисеевым законом водясь в жизни, получил обетования о благословении народов.

(14) Аще бо сущии от закона наследницы, испразднися вера, и разорися обетование. Ибо если жившие по закону сподобляются обетованных благ, то напрасно Авраам веровал Богу, ложны, а не истинны обетования, данные ему Богом.

(15) Закон бо гнев соделовает. Ибо закону обычно наказывать преступающих оный; Апостол же наказание назвал гневом.

Идеже несть закона, ни преступления. Ибо закон наказывает преступников; с законом сопряжены хранение и преступление, когда одни, по своему попечению о добродетели, решаются хранить закон, а другие по нерадению небоязненно соглашаются преступать оный.

(16) Сего ради от веры, да по благодати, во еже быти известну обетованию всему семени, не точию сущему от закона, но и сущему от веры Авраамовы, иже есть отец всем нам. Апостол сократил надмение иудеев, Авраамовым семенем назвав подражающих Авраамовой вере, хотя они иноплеменники по роду. Если же закон наказывает преступников, а благодать дарует оставление грехов, то она делает твердым обетование Божие, даруя благословение народам. Но поелику назвал Авраама отцом и язычников, и иудеев, то подтверждает слово сие свидетельством Писания.

(17) Якоже есть писано: яко отца многим языком положих тя (Быт. 17, 5). Потом подкрепляет свидетельство примером.

Прямо Богу, Емуже верова, животворящему мертвыя, и нарицающу не сущая яко сущая, то есть как Бог есть Творец всего, Бог и Промыслитель всех, так и Авраама поставил отцом всех, не иудеев только, но и всех верующих. Открывает же Апостол и преизбыток Авраамовой веры.

(18) Иже паче упования во упование верова, во еже быти ему отцу многим языком, по реченному, тако будет семя твое (Быт. 15, 5). (19) И не изнемог верою, ни усмотри своея плоти уже умерщвленныя, столетен негде сый, и мертвости ложесн Сарриных. Видя, что супруга бесплодна, что обоих постигла немощь старости, по человеческому рассуждению нет ни малой надежды на чадородие, невозможно ободрять себя и каким-либо древним примером, Авраам с верою принял Божие обетование. Ибо в словах паче упования Апостол разумеет упование, согласное с естеством, а в словах во упование — надежду на обетование Божие.

(19) Во обетовании же Божии не усумнеся неверованием, но возможе верою, дав славу Богови, (21) и известен быв, яко, еже обеща, силен есть и сотворити. Ибо не обратил внимания на немощь естества, но несомненно поверил Творцу оного.

(22) Темже и вменися ему в правду, и именно: вера. Так доказав, что и в живших под законом, и в бывших прежде закона процветала вера, Апостол обращает речь к настоящему предмету слова.

(23) Не писано же бысть за того единаго точию, яко вменися ему: (24) но и за ны, имже хощет вменитися, верующым в Воскресившаго Иисуса Христа Господа нашего из мертвых. И патриарх, видя мертвенность ложесн супруги своей, поверил, что Богу не трудно исполнить обетование, и мы, слыша, что иудеи называют нашего Владыку мертвым, веруем, что Он воскрес. Посему и мы пожнем плоды веры и приобретем возращаемую верою правду. Ибо не напрасно написано, что Владыка Бог сотворил с патриархом Авраамом, но чтобы и мы, взирая на это, показали равную Авраамовой веру. А сие: Воскресивший Иисуса Христа Господа нашего, — Апостол сказал о человечестве, ибо чем пострадал, тем и воскрес; страдание же свойственно плоти, а не бесстрастному Божеству.

(25) Иже предан бысть за прегрешения наша, и воста за оправдание наше. Ибо за наши грехи претерпел страдание, чтобы уплатить наш долг и чтобы Воскресение Его имело последствием общее всех воскресение. В Нем приобретаем мы средства к оправданию и, спогребаясь в крещении, приемлем оставление грехов. Так, показав силу веры и раскрыв дары благодати, Апостол обращает речь к увещанию, убеждая заботиться о деятельной добродетели. Поелику сказал, что по явлении веры закон не действителен, и показал, что патриарх приобрел правду от веры, то, чтобы предавшиеся лености не обратили сего в предлог к нерадению о деятельной добродетели, так как к оправданию достаточно веры, по необходимости присоединяет нравственные уроки и говорит:

Глава 5

(1) Оправдившеся убо верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом, (2) Имже и приведение обретохом верою во благодать сию, в нейже стоим и хвалимся упованием славы Божия. Хотя вера даровала нам отпущение грехов и банею пакибытия соделала непорочными и праведными, однако же надлежит нам хранить установившийся мир с Богом. Ибо Единородный, вочеловечившись, примирил нас, бывших во вражде с Богом, а неприязненность сию произвел грех. Посему установившийся мир сохранит правда. И нам особенно надлежит пребывать в нем, помышляя о поданных нам надеждах, о том, что Бог дарует нам обетованную славу. Ибо воздаяние за труды Апостол назвал не наградою, но славою, показывая превосходство наград. Но поелику в то время подвергались многим смятениям, терпя поругания, мучения и тысячи видов смертей, то в утешение им кстати присовокупляет:

(3) Не точию же, но и хвалимся в скорбех. Апостол ясно обнаружил свое непреодолимое великодушие. Ибо не сказал: «Терпим скорби», но: и хвалимся в скорбех, то есть величаемся и высоко думаем о себе, как участвующие в страданиях со Владыкою. Да и сего не сказал ясно, потому что так думать свойственно совершенным подобно ему, а других ободряет он будущим.

Ведяще, яко скорбь терпение соделовает, (4) терпение же искусство, искусство же упование, (5) упование же не посрамит. Когда окружат кого горестные обстоятельства и он мужественно перенесет их приражение, тогда оказывается он благоискусным и подкрепляет себя упованием на будущее. Оное же упование не ложно, а истинно. Ибо сие выразил Апостол словом не посрамит, так как надеющиеся и обманывающиеся в надежде бывают посрамлены и пристыжены.

Яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам. Ибо благодать Всесвятого Духа, какую прияли мы в крещении, возжгла в нас любовь к Богу. Потом Апостол показывает поводы к любви.

(6) Еще бо Христос сущым нам немощным, по времени за нечестивых умре. (7) Едва бо за праведника кто умрет: за благаго бо негли кто и дерзнет умрети. Помыслим о том, что, когда были еще беззаконны и одержимы болезнию нечестия, Владыка Христос приял за нас смерть; и познаем из сего бездну человеколюбия. За праведника, может быть, и приял бы кто смерть, а Он по преизбытку любви умер за грешников. Сие и присовокупляет Апостол.

(8) Составляет же Свою любовь к нам Бог, яко еще грешником сущым нам Христос за ны умре. Преизбыток любви Своей к нам являет Бог в том, что смерть Христова совершилась не за праведных, но за грешных. Ибо ныне оправданы мы верою в Него, а когда подъял Он за нас смерть, тогда обременяли еще нас всякого рода прегрешения. Сказано: по времени, вместо: во время, когда надлежало сему быть. Сие говорит Апостол и в Послании к Галатам: Егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего, раждаемаго от жены, бываема под законом, да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем (Гал. 4, 4–5).

(9) Много убо паче, оправдани бывше ныне кровию Его, спасемся Им от гнева. Очевидно, что, за злочестивых и беззаконных подъяв такую позорную смерть, уверовавших в Него освободит и от будущего мучения. Ибо гневом Апостол называет будущее мучение.

(10) Аще бо врази бывше примирихомся Богу смертию Сына Его, множае паче примирившеся спасемся в животе Его. Если нас, когда были неприязненными и врагами, сподобил столь великого промышления, что Сына предал за нас на смерть, то возможно ли, по совершившемся примирении, быть нам не причастными вечной жизни? Апостол опять называет Сыном Владыку Христа, Который есть Бог и вместе человек. Думаю же, что и для самих еретиков явственно, какое естество пострадало.

(11) Не точию же, но и хвалимся о Бозе Господем нашим Иисус Христом, Имже ныне примирение прияхом. Ибо не только ожидаем бессмертной жизни, но и в настоящей жизни хвалимся, как соделавшиеся присными Богу, помышляя о Владыке Христе, Который, став нашим Ходатаем, приобрел нам мир. После сего Апостол открывает уже тайну Домостроительства и объясняет причину вочеловечения.

(12) Сего ради якоже единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша. Владыка Бог, создав Адама и почтив его разумом, для упражнения разумной силы дал одну заповедь. Ибо одаренному разумом, имеющему способность различать доброе и противоположное тому, и невозможно было жить без закона. Он, обольстившись, преступил данную заповедь, а Законодатель в самом начале к заповеди присоединил и угрозу наказанием. Посему Адам, находясь уже под смертным приговором, в таком состоянии родил Каина, Сифа и других. И потому все, как происшедшие от осужденного на смерть, имели естество смертное. А таковому естеству нужно многое, — и пища, и питие, и одеяние, и жилище, и разные искусства. Потребность же всего этого раздражает страсти до неумеренности, а неумеренность порождает грех. Посему божественный Апостол говорит, что, когда Адам согрешил и по причине греха соделался смертным, то и другое простерлось на весь род. Ибо во вся человеки вниде смерть, потому что все согрешили. Ибо не за прародительский, но за свой собственный грех приемлет на себя каждый определение смерти.

(13) До закона бо грех бе в мире: грех же не вменяшеся не сущу закону. Не живших до закона обвиняет Апостол, как предполагали иные, но всех в совокупности. Ибо говорит: до закона, то есть не до начала закона, но до конца закона, или пока закон был в силе, грех имел силу. А когда нет закона, невозможно совершиться преступлению.

(14) Но царствова смерть от Адама до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова, иже есть образ будущаго. Моисеем Апостол называет закон. Сие же находим и в Евангелии: Имут Моисеа и пророки (Лк. 16, 29). Так и божественный Апостол во Втором послании к Коринфянам говорит: Но даже до днесь, внегда чтется Моисей, то есть закон, покрывало на сердцы их лежит (2 Кор. 3, 15). Посему говорит: Царствова смерть от Адама до пришествия Спасителя, ибо тогда закон приял конец. Сказано: Закон и пророцы до Иоанна прорекоша. От дний же Иоанна Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищаюте (Мф. 11, 12–13). Но царствова смерть и над несогрешившими по подобию преступления Адамова. Ибо если и не нарушили оной заповеди, то отважились на другие беззакония. Адама же назвал Апостол прообразом Христа, ибо Его называет будущим на том основании, что как первый Адам, согрешив, подпал смертному приговору и прародителю последовал весь род, так Владыка Христос, исполнив всю правду, сокрушил владычество смерти и, первый воскресши из мертвых, все естество человеческое возведет в жизнь. И поелику Адама назвал прообразом Христа, то показывает Его превосходство.

(15) Но не якоже прегрешение, тако и дар. А как же? Аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова. В наказании, говорит Апостол, Владыка Бог сохранил закон справедливости, и, когда Адам согрешил и предан был смерти, последовал за ним весь род; тем, конечно, справедливее сохраниться правде в Божием человеколюбии и воскресению Владыки Христа соделаться причастными всем людям. Владыку же Христа нарек здесь Апостол человеком, чтобы в точности показать в Нем первообраз Адамов, потому что как там от одного человека смерть, так и здесь одним Человеком прекращение смерти.

(16) И не якоже единем согрешшим дарование, грех бо из единаго во осуждение, дар же от многих прегрешений во оправдание. Щедрота благодати, говорит Апостол, превосходит устав правды. Ибо тогда согрешил один и весь род понес наказание, а теперь все люди нечестивы и беззаконны, но Бог не наказанию подверг их, а даровал им жизнь.

(17) Аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом. Если преступление одного человека утвердило владычество смерти, то явно, что пожавшие преизобильные дары Божии будут победителями смерти и со Христом приобщатся негиблющего Царства и вечной жизни.

(18) Темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение: такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни. Взирая на Адама, говорит Апостол, не сомневайтесь в сказанном мною. Ибо если то истинно, как и действительно истинно, и, когда преступил Адам заповедь, весь род приял на себя смертный приговор; то явно, что правда Спасителева всем человекам устрояет жизнь. И опять то же самое говорит Апостол иначе, уразноображивая слово и постоянно повторяя, чтобы яснее научить нас тайне Домостроительства.

(19) Якоже бо ослушанием единаго человека грешни быша мнози, сице и послушанием единаго праведни будут мнози. Апостол, говоря здесь об Адаме и о благодати, употребил точное слово: мнози. И между жившими до благодати находим некоторых неповинными в важных грехах, как-то: Авеля, Эноха, Ноя, Мелхиседека, патриархов и просиявших при законе, а также по даровании благодати многие возлюбили жизнь беззаконную. Так Апостол, указав причины воплощения Божия в том, что было с Адамом, делает возражение и прилагает решение. Возражение же заимствует из бывшего при законе, который дан между Адамом и пришествием Спасителя. Почему божественный Апостол и сказал:

(20) Закон же привниде, да умножится прегрешение. Речение да употребил Апостол не в означение причины, но по образу речи, ему только свойственному. Хочет же сказать, что Бог и в предшествующее время не оставлял людей без попечения о них, но иудеям дал закон, а попечением о них и другим народам показывал свет благочестия. Но в собственном смысле употреблено слово привниде, потому что концом обетования, данного патриарху, был Христос. Ибо сказано ему: Благословятся о семени твоем вси языцы земнии (Быт. 22, 18). Но в средине между Авраамом и Христом привниде закон. Хотя сообщал он более точное познание, что грех есть зло, однако же не имел силы прекратить грех, а напротив того, до крайности умножил его, потому что чем больше дано заповедей, тем больше стало преступлений. Но божественный Апостол приложил краткое решение.

Идеже бо умножися грех, преизбыточествова благодать, то есть не умалил щедрости Божией, но паче показал избыток благости.

(21) Да якоже царствова грех во смерть, такожде и благодать воцарится правдою в жизнь вечную, Иисус Хриcтом Господем нашим. Сим заключил Апостол главу. Учит же, что как грех, породив смерть, царствовал в смертных телах, возбуждая страсти до неумеренности, так благодать, даруя верующим правду, приобретаемую верою, имеет не временное, подобно греху, но вечное и нескончаемое царство. Ибо грех обладал телами и с смертию их преставал царствовать. Умерый бо, по словам божественного Апостола, свободися от греха (Рим. 6, 7). А по воскресении, когда тела наши соделаются нетленными и бессмертными, в них благодать, и грех не будет уже иметь никакого места, потому что по прекращении страстей не имеет места грех. Потом Апостол выставляет и удобно решает еще другое возникающее возражение.

Глава 6

(1) Что убо речем? Пребудем ли во гресе, да благодать преумножится? Да не будет. Сим отрицанием показал нелепость возражения. Выставил же оное по причине сказанного прежде: Идеже умножися грех, преизбыточествова благодать. Впрочем, Апостол не удовольствовался сим решительным отрицанием, но и иным способом ведет слово.

(2) Иже бо умрохом греху, како паки оживем о нем? Но как же мы умерли греху?

(3) Или не разумеете, братия, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся? Отрекся ты от греха, стал мертв для него и спогребся Христу; как же можно принять тебе оный грех?

(4) Спогребохомся убо Ему крещением в смерть: да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем. Самое таинство крещения научило тебя бегать греха, потому что крещение имеет образ смерти Владычней; в нем приобщился ты Христовой смерти и Христова воскресения. Посему надлежит тебе жить новою некою жизнию, сообразно с Тем, в Ком приобщился Его воскресения. Славою же Отчею Апостол называет Божество Христово. Ибо и в другом послании говорит: Да Бог Господа Иисуса Христа, Отец славы (Еф. 1, 17). И Господь в Евангелии сказал: Разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю (Ин. 2, 19). Если же еретики не примут сего толкования, то и в сем случае не умалят славы Единородного. Ибо если и Отец воскресил Его, то воскресил как человека, потому что и страдание приял как человек.

(5) Аще бо снасаждени быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем. Поелику спасительное крещение назвал Апостол образом смерти, то переменою имени ясно дал разуметь воскресение. Ибо ясно, что насаждаемое растет.

(6) Сие ведяще, яко ветхий наш человек с Ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху. Апостол ветхим человеком назвал не естество, но лукавое расположение духа. О нем сказал, что умерщвлено в крещении, чтобы тело соделалось недеятельным для греха. Ибо сие выразил словами: Да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху. Потом яснее показывает это и в другом подобии.

(7) Умерый бо свободися от греха. Ибо кто когда-либо видел, чтобы мертвый или осквернил чужое ложе, или обагрил руки убийством, или совершил что-либо иное несовместное?

(8) Аще же умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с Ним. Посему и нам, спогребшимся со Христом, надлежит быть мертвыми греху и ожидать воскресения. Потом Апостол еще представляет пример.

(9) Ведяще, яко Христос воста от мертвых, ктому уже не умирает: смерть Им ктому не обладает. (10) Еже бо умре, греху умре единою: а еже живет, Богови живет. Апостол в сих словах достаточно показал, что хочет верующих отвратить от греха. Христос, говорит он, однажды умер и в другой раз умереть Ему невозможно, потому что имеет ныне бессмертное тело; а поэтому и мы все получаем единое крещение. Посему не ожидай другого очищения грехов посредством крещения. Прекрасно же сказал, что Христос умер греху, потому что не подлежал смерти. Ибо греха не сотвори (1 Пет. 2, 22), но за наш грех приял смерть.

(11) Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе Господе нашем. Посему и вы покажите члены ваши мертвыми для греховной деятельности, возлюбите же жизнь во Христе, которою приобретете жизнь бессмертную.

Сему учению надлежит внимать всем нам и избегать козней греха, призывать же на помощь спасшего нас Христа, потому что Призываемый приидет и подаст нам помощь Свою. С Ним Отцу с Всесвятым Духом подобают слава и велелепие ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

ОТДЕЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

(6, 12) Да не царствует убо грех в мертвеннем вашем теле, во еже послушати его в похотех его. Царская власть от власти самоуправной отличается тем, что подвластными самоуправству делаются невольно, а власти царской подчиняются охотно. Посему Апостол советует не поддаваться владычеству греха, потому что Владыка, вочеловечившись, сокрушил царство его. И как предписывает законы смертным, еще имеющим страстное тело, то узаконяет соразмерное с немощью и не говорит: «Да не самоуправствует», но: Да не царствует грех. Ибо одно свойственно греху, а другое — нашему расположению. Возбуждение и смятение страстей происходит в нас по природе, а приведение в дело запрещенного зависит от нашего расположения. Но Апостол показал и кратковременность борьбы, назвав тело смертным. Ибо, когда постигает его смертный предел, прекращается и приражение страстей. Посему повелевает нам не прекращать самоуправство греха, но не покоряться греху, когда без меры воспламеняет телесные пожелания.

(13) Ниже представляйте уды ваша оружия неправды греху. Апостол, упомянув о царской власти, по необходимости показал и всеоружие оной и научил нас, каким способом приобретается победа. Ибо вместо оружия против нас грех употребляет наши члены.

Но представляйте себе Богови яко от мертвых живых. Сие говорил уже и выше: Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе, то есть вы спогреблись Христу и с Ним совоскресли; посему вы мертвы греху и взыщите другой жизни.

И уды ваша оружия правды Богови. Апостол показал, что тело не есть что-либо худое, но создание благого Бога, потому что, если хорошо или для добра управляется душою, может служить Богу. Посему наклонность произволения к худшему как бы некие оружия греху доставляет в членах и, обратно, расположение воли к доброму уготовляет члены на служение Божественным законам. Ибо и язык целомудренного певца произносит подобающее Богу всяческих песнопение, а язык упившегося и сумасбродного с неистовством издает нестройные звуки хулы. Так украшается он словами истинными и оскверняется лживыми. Так и глаз усматривает целомудренное и непотребное, жестокое и человеколюбивое. Так и рука и убивает и милует; и, словом сказать, все члены тела бывают и оружиями правды, если хочет того ум, и также оружиями греха, когда возлюбит он владычество греха. Божественный же Апостол показывает в том и другом удобство победы.

(14) Грех бо вами да не обладает, — говорит Апостол. Ибо не одно уже естество ведет борьбу, но имеет содейственную благодать Духа. Сие и присовокупил:

Несте бо под законом, но под благодатию. Объясняет же, что прежде благодати закон учил только, что должно делать, а не подавал никакой помощи приемлющим закон. А благодать с законоположением дает и пособие. Посему-то законоположение благодати совершеннее закона, потому что помощию уничтожает трудность. Потом Апостол снова решает возражение.

(15) Что убо: согрешим ли, зане несмы под законом, но под благодатию? Дал место сему возражению для любителей споров, и сперва отвергнул, показав нелепость, и сказал: Да не будет, а потом пространнее излагает противоположную мысль.

(16) Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, раби есте, егоже послушаете, или греха в смерть, или послушания в правду? Кому решишься служить, приказаниям того надлежит повиноваться. Ибо невозможно в одно время служить двум господам. А правда и грех прямо друг другу противоположны. Сие и Господь изрек в Священном Евангелии: Никтоже может двема господинома работати (Мф. 6, 24).

(17) Благодарим убо Бога, яко бесте раби греху, послушасте же от сердца, в оньже и предастеся образ учения. Апостол и перемену в них показал, и обнаружил радость о том, воздав хвалу Богу. Ибо говорит: «Были вы рабами греха, но по свободному изволению свергли с себя владычество его и возлюбили духовное учение».

(18) Свобождшеся же от греха, поработистеся правде. Свергнув рабство греху, приняли на себя иго правды. Посему невозможно, имея на себе иго сие, следовать велениям греха.

(19) Человеческо глаголю, за немощь плоти вашея. Увещание соразмеряю с естеством, ибо знаю, какие страсти возбуждаются в смертном теле.

Якоже бо представисте уды ваша рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие: тако ныне представите уды ваша рабы правде во святыню. Сим показал, что осуждения достойно не тело, но худо управляющее им изволение. Требует же от нас не чего-либо невозможного, но того, чтобы принести в дар правде то одно, что принесли в дар греху. И греху повиновались мы, когда повелевал беззаконно, но если покоримся правде, она доставит нам освящение.

(20) Егда бо раби бесте греха, свободна бесте от правды. Ибо исполняли веления одного греха, не принимали же законов правды.

(21) Кий убо тогда иместе плод? Скажите, какие выгоды греха? Лучше же сказать, излишнее дело и спрашивать о сем, ибо и молча признаетесь вы в его вреде, потому что покрываетесь стыдом. Сие и присовокупил Апостол:

О нихже ныне стыдитеся. Если кто и крайне бесстыден, и тот по прекращении удовольствия чувствует стыд. Сверх сего, Апостол показывает еще больший и худший плод греха.

Кончина бо онех смерть. Разумеет же смерть не эту временную, но вечную.

(22) Ныне же свобождшеся от греха, порабощшеся же Богови, имате плод ваш во святыню: кончину же жизнь вечную. Апостол в словах сих греху противопоставил Бога, стыду — святость, вечной же смерти — жизнь вечную.

(23) Оброцы бо греха смерть. Поелику грех древле царствовал, а ныне самоуправствует и оружиями его назвал Апостол худо управляемые члены, то справедливо и награду за грех назвал оброком. А так именовать обычно ему выдаваемое воину на его содержание. Ибо и в Послании к Коринфянам говорит: Кто воинствует своими оброки когда? (1 Кор. 9, 7)

Дарование же Божие живот вечный, о Христе Иисусе Господе нашем. Здесь сказал не «награда», но дарование, потому что вечная жизнь — Божий дар. Если бы кто преуспел в самой высокой правде, то вечные блага не уравновешиваются временными трудами. Сказав сие о том, что жительствующим по благодати не должно грешить снова, обращает слово к сравнению закона и благодати, и показывает силу одного и немощь другого, и учит, что с явлением благодати закон престал. Начинает так:

Глава 7

(1) Или не разумеете, братие? ведущым бо закон глаголю: яко закон обладает над человеком, во елико время живет? И вы сами, воспитанные в законе, в точности знаете, говорит Апостол, что закон имеет силу над теми, которые еще живы. Приводит же и пример, соответственный тому, о чем идет речь, и говорит:

(2) Ибо мужатая жена живу мужу привязана есть законом: аще ли же умрет муж ея, разрешится от закона мужескаго. Потом излагает сие яснее.

(3) Темже убо живу сущу мужу прелюбодейца бывает, аще будет мужеви иному: аще ли умрет муж ея, свободна есть от закона, не быти ей прелюбодейце, бывшей мужу иному, то есть закон называет прелюбодейцею не ту, которая по смерти супруга сочетается с другим, но ту, которая еще при жизни сожителя имеет связи с другим; ибо последнюю, как поругавшую закон супружества, повелевает он наказывать. Посему явствует из этого, что, если муж кончит жизнь, овдовевшей законно, а не противозаконно, вступить в брак с другим. И хотя божественный Апостол знал, что закон и живым давал право расторгать брак, когда он был им не по сердцу, однако же внимал Владычнему учению, в котором сказано, что Моисей дал закон сей по жестокосердию иудеев, закон же естественный не допускал сего, потому что, как сказано, одного мужа и одну жену создал Бог, самим сотворением постановив закон о супружестве. И потому-то Апостол, оставив сие, перешел к закону об умерших и присовокупил:

(4) Темже, братие моя, и вы умросте закону телом Христовым, во еже быти вам Иному, Воставшему из мертвых. Апостолу в соответственность с примером следовало сказать: «Закон умер», то есть перестал иметь силу; но он, снисходя к немощи иудеев, потому что весьма уважали закон, и чтобы не дать повода к осуждению закона еретикам, нападавшим на Ветхий Завет, не сказал, что закон престал, но говорит: «Мы умерли закону в спасительном крещении, а потом, снова воскресши, сочетались с Другим, Восставшим из мертвых, то есть с Владыкою Христом». И поелику сочетанием и браком назвал веру в Господа, то вследствие сего показывает и плод брака и говорит:

Да плод принесем Богови. Какое же это плодоношение? — Чтобы члены наши соделались оружием правды. С великою же мудростию доказал Апостол, что самый закон повелевает сочетаться со Христом; потому что не воспретил, как сказано, жене, по кончине первого мужа, вступать в супружество с другим. Потом показывает еще и различие.

(5) Егда бо бехом во плоти (то есть вели жизнь подзаконную, ибо плотию наименовал Апостол законоположения, данные плоти о пище, о питии, о проказе и тому подобные), страсти греховныя, яже законом, действоваху во удех наших. Не сказал: «яже под законом», но: яже законом, потому что закон не побуждал ко греху, но осуждал во грехе; грех же худо пользовался тем, что было добро. И не члены наши произвели грех, но нашими членами наклонность души к худшему дала свободу действенности греха. К чему же это послужило?

Во еже плод творити смерти. Сим научил нас Апостол, что до благодати, живя под законом, подвергались мы сильнейшим приражениям греха, потому что закон показывал, что должно делать, но, чтобы сделать это, не подавал к тому помощи.

(6) Ныне же упразднихомся от закона. Опять продолжает щадить закон и не сказал: «закон упразднен», но мы упразднихомся от закона, то есть закон для нас недействителен и мы живем уже не по закону. И как упразднихомся?

Умерше, имже держими бехом. Ибо, подлежа закону, приступили ко крещению, умерши же со Христом и с Ним восстав, сочетались с Законодавцем и не имеем более нужды в жительстве по закону, потому что прияли самую благодать Духа. Ибо сие дают видеть последующие слова:

Яко работати нам во обновлении духа, а не в ветхости писмене. И дух противоположил Апостол писмени, а новое — ветхому, чтобы писменем указать на закон, а словом ветхий на отменение закона. Ибо и устами Иеремии говорит Бог: Завещаю дому Исраилеву, и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емшу Ми за руку их, извести я от земли Египетския (Иер. 31, 31–32). Посему и Пророком показано различие и то, что с появлением завета нового надлежит устраниться завету ветхому. Сказав сие, божественный Апостол, и, как исполненный духовной благодати, провидя, что некоторые из еретиков обратят сие в обвинение ветхого завета и ветхий закон припишут иному какому-либо Богу, по необходимости представляет возражения и дает решения.

(7)Что убо речем? Закон ли грех? Апостол в сказанном выше употребил много таких выражений, которые желающим хулить закон послужили бы поводом к осуждению закона, если бы он не сделал предлагаемого здесь решения вопросов. Сказано было: Закон привниде, да умножится прегрешение (5, 20); и: Закон гнев соделовает (4, 15); и: От дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним (3, 20), и тому подобное. Почему в решении представил возражение самих хулителей, и сперва показал, что вопрос хульный, и сопроводил оный решительным отрицанием: Да не будет; потом объясняет пользу закона.

Но греха не знах, точию законом, то есть закон не только не есть учитель греха, да не будет, но совершенно напротив, он — обвинитель греха, потому что и не знал бы я, что худо, если бы не научил меня он.

Похоти же не ведах, аще не бы закон глаголал: не похощеши. Слова не ведах, не знах не показывают здесь совершенного неведения, но ими выражается, что в законе получил я ведение более точное, нежели каково естественное мое различение.

(8) Вину же прием грех заповедию, содела во мне всяку похоть. Апостол пытается всем этим доказать, что закон не подлежит обвинению. Поелику сказал, что с изданием закона умножились грехи, то, чтобы не подумал иной, будто бы закон тому причиною, по необходимости показывает способ, каким действовал грех, именно, что он, издание закона обратив в повод к борьбе, преоборол немощный помысл.

Без закона бо грех мертв есть. Пока нет закона, показывающего то, что должно делать, и запрещающего то, чего не должно делать, грех не имеет места. Потом Апостол объясняет сие примером.

(9) Аз же живях кроме закона иногда. Адам до преступления не имел страха смертного.

Пришедшей же заповеди, грех убо оживе, (10) аз же умрох. Как скоро Бог дал заповедь о древах, немедленно приступил к жене диавол в образе змия и употребил оные льстивые слова, она же, обольстившись и увидев красоту плода, была преодолена сластолюбием и преступила заповедь, и тогда же вместе с Адамом, потому что и он вкусил с нею плода, услышала смертный приговор.

И обретеся ми заповедь, яже в живот, сия в смерть. Апостол все приводит в защищение закона и заповеди, обличает же лукавство греха. Ибо говорит: «Заповедь — подательница жизни; но обращение к худшему породило смерть».

Для сего, собственно, сказал: обретеся, желая показать, что иная была цель закона, иное же произошло, по причине греха.

(11) Грех бо вину прием заповедию, прельсти мя, и тою умертви мя. Апостол то же самое, что и прежде, сказал иным образом.

(12) Темже убо закон свят, и заповедь свята и праведна и блага. Апостол законом называет закон Моисеев, а заповедию — заповедь, данную Адаму. И увенчал последнюю большими похвалами, конечно потому, что она от многих подвергается большим обвинениям. Ибо живущие нерадиво и не любящие трудов добродетели обвиняют и Владыку Бога в том, что дал заповедь. Если не знал Он, говорят, что будет, то не предведущий будущего может ли быть признан и Богом? Если же, предвидя преступление, дал заповедь, то Сам виновник преступления. Но рассуждающим так надлежало знать, что существам разумным свойственно распознание и хорошего, и противного тому, потому что естество существ неразумных лишено такого различения. Волк хищен, лев кровожаден, медведи и барсы делают то же и не имеют чувства греха и совести, уязвленной тем, что сделано. А человек, если и никого нет при совершении дела, стыдится и боится того, на что отваживается, потому что совесть готовит на него обвинение. Поэтому имеющим такую природу возможно ли жить без закона? Для того-то Бог и дал заповедь, чтобы человек и природу свою познал, и боялся Законодателя. Можно же усмотреть и человеколюбие Законодателя, потому что дал не какой-либо неудобоисполнимый закон, но который можно было без малого труда сохранить. Предоставил пользоваться всеми деревами, запретил же вкушать с одного, не потому что позавидовал ему в одном (возможно ли сие было для Того, Кто предоставил ему власть над всем?), но чтобы обучить его уставам рабства, внушить преданность Творцу и, как существу разумному, дать случай к упражнению. Если же, преступив заповедь, подвергся смертному определению, то служит это к обвинению не Давшего, но преступившего заповедь. Врач, приказывая больному удерживаться от холодного питья, не по зависти делает сие, но имея в виду здоровье больного. Если же он, не сохранив приказания, пьет воду, то сам на себя навлекает вред, а врач не подлежит обвинению. И Владыка Бог и самого Адама, и весь род его удостоил всякого о них попечения. И не говоря о прочем, приступаю к самому главному. Ради Адама и ради рода его вочеловечилось Единородное Слово и положило конец владычеству смерти, от Адама приявшему начало, и обетовало воскресение, и уготовало Небесное Царство. Таким образом, Бог и преступление Адамово знал, и уготовал будущее исцеление. Посему-то божественный Апостол назвал заповедь святою, праведною и благою; святою, как научившую должному; праведною, как правдиво произнесшую приговор на преступников; благою, как уготовляющую жизнь хранящим ее. Потом предлагает новое еще недоумение.

(13) Благое ли убо бысть мне смерть? И снова, как обычно ему, отрицает сие: Да не будет, и указывает причину бедствий.

Но грех, да явится грех, благим ми содевая смерть. Сказанное Апостолом неясно по причине большой краткости. Значит же сие, что благим, то есть законом и заповедию, показывается мне грех, то есть показывается, что он худ и зол. Как же показывается? Содевая смерть. По плоду узнаю дерево; видя смерть, начинаю ненавидеть матерь смерти. А учитель мне в этом — закон. Посему худ не закон, научающий сему, но грех, приводящий к смерти. А грех производится наклонностию нашего произволения к худшему.

Да будет по премногу грешен грех заповедию. Ибо хотя и природа указывает нам грех, но закон точнее научил нас преизбытку его лукавства. Сие же: Да будет — сказано с опущением; подразумевается же: Да будет явно. Ибо сие говорили мы и выше. Но грех, да явится грех, благим ми содевая смерть: да будет по премногу грешен грех заповедию, то есть да соделается явным вследствие заповеди, что по премногу грешен, или лукав, грех. Потом Апостол, как превосходный какой живописец, изображает борьбу нашей природы и греха.

(14) Вемы бо, яко закон духовен есть. Снова увенчивает закон похвалою. Ибо что досточестнее сего наименования? Он написан, говорит Апостол, Духом Божиим; сей благодати приобщившись, блаженный Моисей написал закон.

Аз же плотян есмь, продан под грех. Апостол выводит на среду человека до благодати, волнуемого страстями. Ибо платяным называет не улучившего еще духовной помощи. А сие: продан под грех — уразумеем из пророческого изречения. Сказано: Се грехми вашими продастеся (Ис. 50, 1). То же и здесь говорит Апостол: «Предался я греху и сам себя продал ему».

(15) Еже бо содеваю, не разумею, потому что препобеждаемый сластолюбием, а также упивающийся страстию гнева не имеет ясного ведения о грехе, но по прекращении действия страсти начинает ощущать зло.

Не еже бо хощу, сие творю: но еже ненавижду, то соделоваю. Вот заслуга закона — показать, что это худо, и вложить в душу ненависть к этому. А словами: «чего не хочу», и «что ненавижу» выражается не необходимость, а немощь; потому что, не какою-либо необходимостию и не каким-либо насилием принуждаемые согрешаем, но, увлекаемые сластолюбием, делаем то самое, чем гнушаемся, как беззаконным.

(16) Аще ли, еже не хощу сие творю, хвалю закон, яко добр. Самую эту ненависть, какую имею ко греху, имею, заимствовав ее у закона. Следовательно, оправдываю закон и сознаюсь, что он добр.

(17) Ныне же не ктому аз сие содеваю, но живый во мне грех. Сие имеет нужду в объяснении и требует обширного изложения. Тело, по преступлении заповеди соделавшись смертным, приняло в себя страстные движения, ибо при их посредстве совершается все касающееся настоящей жизни; пожелание нужно не только ради пищи, но и ради чадородия, ради земледелия и ради других искусств; когда нет пожеланий, ничто это не делается. Оно содействует нам и к преспеянию в добродетели, ибо не желающий оного не выносит трудов, нужных для сего. Оно производит в нас и божественную любовь. Посему соразмерность пожелания есть содейственница добрых дел, а неумеренность его производит невоздержность. Ибо оно же заставляет посягать на чужие супружества, желать не принадлежащего нам, грабить, раскапывать гробы, осмеливаться на убийства и делать иное сему подобное. Посему-то Бог всяческих с пожеланием сопряг раздражительность, чтобы ограничить его неумеренность. Впрочем, и для раздражительности нужно препятствующее ненасытности. Посему как горячее растворяем очень холодным и слишком холодное умеряем горячим, так создавший нас Бог, вложив в нас сии два страстные движения, одно другому прямо противоположные, научил неумеренность каждого из них ограничивать другим. И приставил к ним ум, как возницу к каким-то молодым коням, наложил на них ярмо рабства, узаконив нести оное ровно. И если случится когда пожеланию простереться далее меры, повелел возбудить раздражительность, чтобы она, устремившись, соделала ярмо опять ровным; а если раздражительность придет в страсть неумеренности, приказал привести снова в движение пожелание и ограничить неумеренность раздражительности. Посему так правит ум, когда трезвен и целомудрен; вознерадев же и опустив бразды, дает коням волю скакать, и сам несется, и падает с ними в пропасти и стремнины. Это и выразил здесь божественный Апостол: Ныне же не ктому аз сие содеваю, но живый во мне грех, грехом называя рабство ума и владычество страстей; ум не сам содевает, потому что ненавидит делаемое, но владычество страстей действует при этом.

(18) Вем бо, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе. Апостол разумеет преобладание страстей, какие привнесло тело, соделавшееся смертным, и умножило нерадение ума.

Еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе не обретаю. Ибо ревность к добру заимствовал я от учения закона, однако же остаюсь немощным к приведению ее в деятельность, не имея посторонней помощи.

(19) Не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю. (20) Аще ли еже не хощу аз, сие творю, уже не аз сие творю, но живый во мне грех. Сие сказал Апостол яснее прежнего.

(21) Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе (здесь должно поставить знак препинания): яко мне злое прилежит. Опять по краткости Апостол выразил сие неясно. Разумеет же, что и закон кажется мне добрым, потому что хвалю предписываемое им как нечто хорошее и сам, подобно ему, люблю доброе, а противное тому ненавижу. Но, однако же, прилежит мне злое, то есть грех, потому что имею смертное и страстное тело, душевную нерадивость и немощь. Потом Апостол яснее показывает борьбу ума и страстей.

(22) Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку. Под внутренним человеком разумеет Апостол ум.

(23) Вижду же ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих. Законом греховным называет грех. Действует же он, когда телесные страсти рвутся, а душа, по причине изначала укоренившейся в ней лености, не может удержать их, но, отринув собственную свою свободу, соглашается раболепствовать им; однако же, и раболепствуя, ненавидит рабство и хвалит обвинителя рабства. Все сие изобразил Апостол, чтобы показать, какими мы были до благодати и какими сделались по благодати; и, как бы олицетворяя в себе тех, которые до благодати воюемы были грехом, как окруженный врагами, увлекаемый в плен и неволю, принуждаемый рабствовать и не усматривающий никакой посторонней помощи, горько воздыхает и сетует, показывает же, что закон не в силах помочь, и говорит:

(24) Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? (25) Благодарю Бога моего Иисус Христом Господем нашим. Апостол тело наше называет телом смерти, как соделавшееся подвластным смерти, то есть смертным, ибо душа бессмертна. Один Господь наш Иисус Христос, говорит Апостол, освободил нас от горького владычества, сокрушив смерть и обещая нам бессмертие, беструдную и беспечальную жизнь, без борьбы и греха. И хотя насладимся сим в будущей жизни, однако и в настоящей, пользуясь благодатию Всесвятого Духа, не одни ополчаемся против страстей, но, ее имея помощницею, можем преодолевать их. Темже убо сам аз умом моим работаю закону Божию, плотию же закону греховному.

Глава 8

(1) Ни едино убо ныне осуждение сущым о Христе Иисусе, не по плоти ходящым, но по духу. Ибо ныне, если не хотим сами, не преодолевают нас страсти, потому что прияли мы благодать Духа Божия.

(2) Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти. Как законом греховным назвал Апостол грех, так законом духа жизни нарек животворящего Духа. Благодать Его, говорит он, чрез веру во Христа даровала тебе сугубую свободу, ибо не только сокрушила владычество греха, но и прекратила мучительство смерти. Показывает же и способ сокрушения.

(3) Немощное бо закона, в немже немоществоваше плотию. Посему закон не зол, а напротив того, благ, но бессилен; немоществовал же, преподавая законоположение обложенным естеством смертным. Ибо в настоящее время во всесвятом крещении приемлем залог бессмертия.

Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти. Не сказал Апостол: «в подобии плоти», но: в подобии плоти греха. Ибо Сын Божий приял на Себя естество человеческое, но не приял греха человеческого. Посему-то восприятое назвал Апостол не подобием плоти, но подобием плоти греха. Ибо Христос, имея одно и то же с нами естество, не имел одного и того же направления воли. Говорит же Апостол, что поелику закон не мог выполнить собственного своего назначения, по немощи приемлющих закон, так как имели они естество смертное и страстное, то Единородное Божие Слово, вочеловечившись, человеческою плотию сокрушило грех, исполнив всякую правду, не прияв же позора греха, и, подобно грешнику претерпев смерть грешников, обличило неправду греха, так как предало на смерть не подлежащее смерти тело. Но оно-то само и сокрушило и грех, и смерть. Ибо Божие Слово, как не подлежащее смерти, потому что греха не сотворило, но приявшее оную по несправедливому приговору греха, соделалось, как в мертвых свободь (Пс. 87, 6), искуплением справедливо содержимых под державою смерти. Сие объяснил Апостол и в последующих словах.

(4) Да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу. Наш воздало Оно долг, говорит Апостол, и выполнило цель закона. Какая же это была цель? Соделать праведными принявших закон. Посему если домостроительством Владыки Христа исполнено назначение закона, то не обвинения, а похвалы достоин закон. Коснувшись же слова о праведности, Апостол предлагает увещание о сем и, сказав: не по плоти ходящих, но по духу, присовокупил:

(5) Сущии бо во плоти плотская мудрствуют: а иже по духу, духовная. Так и в другом месте говорит: Аще живем духом, духом и да ходим (Гал. 5, 25). Духом же называет здесь благодать Духа и учит, что последующий сей благодати и рассуждает, и поступает, как ей угодно, а служащий плоти, то есть телесным страстям, лишен свободы.

(6) Мудрование бо плотское смерть есть. Не сказал Апостол: «плоть», но: мудрование плотское, то есть порывы страстей, потому что смерть есть воздаяние согрешившим.

А мудрование духовное живот и мир. Кто живет духовно, тот делается причастником мира с Богом.

(7) Зане мудрование плотское вражда на Бога. Апостол снова обвинил мудрование плотское, то есть владычество страстей, и сказал, что вооружается оно против Бога.

Закону бо Божию не покаряется, ниже бо может. Ибо подчинившийся владычеству страстей может ли возлюбить служение Богу, пока намерен работать греху?

(8) Сущии же во плоти Богу угодити не могут. Не повелевает Апостол, чтобы стали мы вне тела, но чтобы освободились от плотского мудрования. Этому научают и последующие слова.

(9) Вы же несте во плоти, но в дусе, понеже Дух Божий живет в вас. Но явно, что не бесплотны были принявшие сие учение; напротив того, Апостол о них сказал, что они выше плотских страстей и имеют в себе живущую в них благодать Всесвятого Духа. Так и Господь сказал об апостолах, что они не от мира (Ин. 15, 19), не потому, что были вне мира, но потому, что были мертвы для мира.

Аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов. Поелику Апостол употребил речение понеже [7], а сим выражается сомнение, то справедливо присовокупил, что не причастный сей благодати не имеет никакого общения со Христом. И как сего достаточно было для того, чтобы поразить слышащих, то врачует сие последующими словами.

(10) Аще же Христос в вас, плоть убо мертва греха ради, дух же живет правды ради. Сомнительное привел Апостол в ясность и показал, что обвиняет не плоть, а грех, ибо повелел телу соделаться мертвым для греха, то есть не делать греха. Духом же назвал здесь душу, как сделавшуюся уже духовною, и ей повелевает творить правду, вожделенным плодом которой жизнь.

(11) Аще ли Дух Воскресившаго Иисуса от мертвых живет в вас, Воздвигий Христа из мертвых оживотворит и мертвенная телеса ваша, живущим Духом Его в вас. Апостол ободрил упованием будущего и в достаточной мере придал ревности для настоящих подвигов. Ибо говорит: «В скором времени тела ваши будут бессмертны и соделаются недоступными тревожащим ныне страстям. А сие совершит Сам Бог всяческих, ныне щедро дающий вам залог Духа». Представил же им Апостол в поручительство воскресения воскресение Христово. А также научил нас сказанным, что естество Божества едино, ибо Всесвятого Духа наименовал и Божиим и Христовым, не потому, что, как учат злоименные еретики, Дух сотворен Богом чрез Сына, но потому, что единосущен со Отцом и Сыном и от Отца исходит, по учению евангельскому, благодать же подается достойным чрез Сына. За сим Апостол продолжает учить, как преодолевать плотские страсти.

(12) Темже убо должны есмы не плоти, еже по плоти жити. Ибо, от Владыки Христа улучив спасение и прияв благодать Духа, Ему обязаны мы воздавать долг служения.

(13) Аще бо по плоти живете, имате умрети. По плоти, то есть следуя страстям плоти; смерть же разумеет Апостол вечную.

Аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете. В том и преимущество благодати пред законом, что закон научал должному, она же имеет и содействующую благодать Духа. И здесь божественный Апостол, предвидя хулу Маркиона, Валентина и Манеса, с великою точностию изложил учение. Ибо не сказал: «умерщвляйте тело», но: деяние тела, то есть плотское мудрование, порывы страстей, потому что имеете содействующую благодать Духа, а плод победы — жизнь.

(14) Елицы бо Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии; потому что духовно жительствующие участвуют в достоинстве всыновления.

А здесь Апостол поражает иудеев, уча их не думать о себе высоко, потому что, и они назывались сынами; ибо лишены они сей чести — водиться Всесвятым Духом, как не причастные благодати.

(15) Не приясте бо духа работы паки в боязнь: но приясте Духа сыноположения. Апостол снова сличает благодать с законом и житие подзаконное называет рабством; а вместе учит, что и закон начертала благодать Духа. Посему духом работы называет не Всесвятого Духа, но законоположение, и притом совершившееся Божиим Духом. А если Всесвятого Духа называет духом работы, то очевидно, что дух сыноположения есть иной. Но сие не так, потому что Всесвятой Дух един, различны же и многообразны дарования Его. Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума о томже Дусе, другому же вера темже Духом, и так далее (1 Кор. 12, 8–9). Но показав, что мы, как и действительно, сподобились достоинства всыновления, Апостол присовокупил:

О Немже вопием, Авва Отче. Ибо имеем повеление, и вознося таинственную молитву ко Владыке, называть Его Отцом, и говорим: Отче наш, Иже еси на небесех (Мф. 6, 9). Апостол же прибавил: Авва, показывая дерзновение призывающих. Малые дети, пользуясь большею пред отцом свободою, так как рассудок их еще несовершен, чаще употребляют слово сие в обращении к отцам. Так и мы, по неизреченному Его человеколюбию и по безмерной благости, как повелено, Отцом называем Творца всяческих; но не знаем, сколько разности между Им и нами, и себя самих не разумея в точности, об Его же естестве и совершенно не имея познания.

(16) Самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия. Духом же нашим — данную нам благодать; ибо то и другое называется подобными именами. Говорит же, что, покорствуя духовному учению, приносим молитву. А делая это, не подлежим обвинению, потому что совершаем по Божественному закону.

(17) Аще же чади, и наследницы. Не довольно было для нас освобождения от рабства и благодати свободы, но мы украшены еще достоинством всыновления и наречены не только сынами, но и наследниками Божиими и сонаследниками Христовыми. Ибо присовокупил Апостол:

Наследницы убо Богу, снаследницы же Христу. Поелику не всякий сын бывает наследником родителя, то божественный Апостол справедливо к всыновлению присоединил наследие. И поелику нередко и слуга получает некоторую часть от господина, впрочем, не делается чрез это соучастником сына, то по необходимости прибавил: снаследницы же Христу, чтобы обнаружить несказанное человеколюбие.

Понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся. Ибо не все сподобившиеся спасительного крещения пользуются сими благами, но приемлющие, сверх сего, участие и общение в страданиях Владычних. Не без намерения же присовокупил сие Апостол, но в утешение получающим сие послание, ибо подвергались они приражениям искушений всякого рода, терпели поругания, мучения, заключения и тысячи разнообразных смертей. Посему-то слагает утешительное слово, ободряя будущим и увещевая мужественно переносить настоящее.

(18) Непщую бо, яко недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас. Венцы превосходнее подвигов, воздаяния несравнимы с трудами; труд мал, ожидаемая же польза велика. Посему-то ожидаемое Апостол назвал не наградою, но славою.

(19) Чаяние бо твари откровения сынов Божиих чает. Не видите ли, говорит Апостол, небо, землю, море, воздух, солнце, луну, всю видимую тварь, а сверх сего, и невидимых тварей, Ангелов, Архангелов, Силы, Власти, Господства? Все это ожидает вашего усовершения.

(20) Суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании. Суетою Апостол называет тление, ибо вскоре за сим учит: Яко и сама тварь свободится от работы истления. Научает же он, что вся видимая тварь получила в удел естество смертное, потому что Творец всяческих предвидел преступление Адама и тот смертный приговор, который будет на него произнесен. И было бы неприлично и несправедливо тому, что для него создано, получить в удел нетление, а ему самому, ради кого все это создано, быть тленным и страстным. Но когда он чрез воскресение приимет бессмертие, тогда и созданное для него получит также в удел нетление. Посему говорит Апостол, что видимая тварь ожидает сего переворота, потому что она соделалась изменяемою не волею, но из любви к определению Создавшего. Видя же попечение о нас, надеется сего переворота, яко и сама тварь свободится от работы истления. Об изменяемости же твари свидетельствует и божественный Давид. Ибо, упомянув о небе и земле, присовокупил: Та погибнут, Ты же пребывавши (Пс. 101, 27).

(21) Яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих. Ибо когда они окажутся тем именно, чем называются, и чрез воскресение соделаются сынами Божиими, тогда и вся тварь, без сомнения, получит избавление от тления. Сие же сказал Апостол не то утверждая, что видимая тварь разумна, но употребив олицетворение. А это свойственно и пророкам: один говорит, что плачевопльствит питис (Зах. 11, 2), другой, что радуются дерева (Пс. 95, 12), и горы взыграшася (Пс. 113, 4), и реки плещут рукою (Пс. 97, 8).

(22) Вемы бо, яко вся тварь совоздыхает и сболезнует даже доныне. Здесь Апостол включил и тварь невидимую, ибо сказал: вся тварь. Для точнейшего же уразумения сего места напомню евангельское изречение, ибо Господь сказал, что Ангелы на небесах радуются о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Если же радуются о кающихся грешниках, то, как очевидно, бывают недовольны, видя наши беззакония.

(23) Не точию же, но и сами начаток духа имуще, и мы сами в себе воздыхаем. И что удивительного, если тварь за нас терпит это? Ибо и мы сами, прияв много поручительств о будущем, и прежде всего иного благодать Духа, воздыхаем, желая избавления. Ибо сие дают видеть последующие слова.

Всыновления чающе, избавления телу нашему. Апостол сказал, что прияли мы духа сыноположения (15); однако же яснее научает, что прияли ныне имя, самую же вещь будем иметь тогда, когда тела наши избавятся тления и облекутся в бессмертие. И словом начаток означил, что в будущем веке приимем во много крат большую благодать Духа, ибо если ныне даруемое называется начатком и залогом, то явно, что будущее во много крат больше сего.

(24) Упованием бо спасохомся; потому что не улучили еще воскресения, но, прияв обетование, утешаемся упованием.

Упование же видимое, несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? (25) Аще ли егоже не видим, надеемся, терпением ждем. Не огорчайтесь, говорит Апостол, видя горестное, ибо преподали мы вам не ложные обетования. Сказали: «Ждите наслаждения благами», а блага ожидаемые не видимы телесными очами. Если же были бы видимы, то уже не ожидались бы. Но если ожидаются, то надлежит ожидать их с терпением и не выпускать из рук якорь надежды. Сверх сего, указывает он нам и на другую данную помощь.

(26) Сице же и Дух способствует нам в немощех наших. Имеем же не по нашему изволению действующую помощь — благодать Духа.

О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными. Не просите, говорит Апостол, избавления от скорбей, ибо не знаете, что полезно, как знает сие Правитель Бог. Предайте себя самих Держащему кормило вселенной, ибо Он, если и не будете просить, а только воздыхаете, по действию живущей в вас благодати, премудро управит касающимся до вас и доставит, что будет для вас полезно. Сие-то и присовокупил Апостол:

(27) Испытаяй же сердца весть, что есть мудрование Духа, яко по Богу приповедует о святых. Апостол называет здесь Духом не Ипостась Духа, но благодать, данную верующим. Ибо, ею воспламеняемые, усерднее молимся и неизглаголанными воздыханиями входим в собеседование с Спасителем Богом. Написал же сие божественный Апостол вследствие того, что испытал сам на себе, ибо и он просил избавления от искушений, и не однажды, не два раза, но троекратно, и не получил просимого, но услышал: Довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. 12, 9). А дознав это, возлюбил то самое, от чего желал себе избавления, и говорит: Сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова.

(28) Вемы же, яко любящым Бога вся поспешествуют во благое, сущым по предуведению званным. Поспешествуют не всем, но любящим; и не просто споспешествуют, но поспешествуют во благое. Ибо, если кто попросит неполезного, не получает просимого, потому что неполезно получить это. С великою же точностию Апостол к званию присоединил предуведение. Ибо не просто всех призывает Бог, но имеющих твердое изволение. Посему в Коринфе сказал Апостолу: Глаголи и да не умолкнеши, зане людие суть Мои мнози в граде сем (Деян. 18, 9–10); а в Мисии воспретил говорить слово. В Азии же сперва не дозволил, а потом позволил сделать сие. Посему и в Иерусалиме сказал ему: Потщися и изыди скоро отсюда, зане не приимут свидетелства твоего (Деян. 22, 18). Поэтому и здесь сказал Апостол: по предуведению званным. Согласно с сим и присовокупляемое.

(29) Ихже бо предуведе (тех), и предустави сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братиях. Ибо не просто предуставил, но предуставил, предуведав. Апостол же, выражая все с точностию, не сказал: сообразных Сыну Своему, но: образу Сына Своего. Яснее же изложил сие в Послании к Филиппийцам. Ибо, сказав: Житие наше на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа Иисуса Христа, присовокупил: Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3, 20–21). А тело наше, конечно, сообразно будет не Божеству Его, но телу славы Его. Так и здесь сподобившихся призвания наименовал сообразными образу Сына, то есть телу Сына. Поелику естество Божие невидимо, тело же видимо, то, поклоняясь телу, как в некоем образе поклоняемся Божеству.

Яко быти Ему первородну во многих братиях. И о сем свидетельствует истина учения. Ибо первородным именуется как человек, а как Бог Единороден, потому что как Бог не имеет братий, а как человек, называет братиями уверовавших. Между ними Он есть первородный, не как иной с Единородным, но Один и Тот же и Единородный и первородный.

(30) А ихже предустави, тех и призва. А ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави. В ком предузнал твердое изволение, тех изначала предустави, а предуставив, призва; потом, призвав, оправда крещением; оправдав же, прослави, наименовав сынами и даровав им благодать Всесвятого Духа. Но никто да не утверждает, что причина сего — предведение, потому что не предведение соделало их таковыми, но Бог издалеча предусмотрел будущее, как Бог. Ибо если я, смотря на рьяного коня, который закусил удила и сбросил с себя седока, скажу, что он, приближаясь к стремнине, бросится в нее, и потом по слову моему исполнится это, то не я ввергнул коня в пропасть, предсказал же, что это будет, воспользовавшись, как признаком, отчаянной смелостью коня. Бог же всяческих издалека все предвидит, как Бог, а не доводит до необходимости одного преспевать в добродетели, другого же делать зло. Ибо если бы Сам принуждал к тому и другому, то несправедливо было бы одного провозглашать победителем и увенчивать, а другому определять наказание. А если Бог справедлив, как и действительно справедлив, то побуждает к доброму и запрещает противное тому, хвалит делателей добра и наказывает по воле своей возлюбивших порок.

(31) Что убо речем к сим? Аще Бог по нас, кто на ны? Имея споборником Бога, убоимся ли людей? В слове же кто Апостол включил всех в совокупности — и царей, и воевод, и народ, и народоправителей, и целую вообще вселенную. Потом представляет на вид довершение всех благодеяний.

(32) Иже убо Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его, как убо не и с Ним вся нам дарствует? Дал большее, не придаст ли и меньшего? Даровал Сына, лишит ли имущества? Надобно же знать, что лицо Сына одно, дано же за нас Божеством естество человеческое. Хлеб, — говорит Он, — егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Ин. 6, 51), и: Область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю (10, 18).

(33) Кто поемлет на избранныя Божия? Бог оправдаяй, (34) кто осуждаяй? Апостол, сказав: «Поелику помогает нам Бог, кто нам сделает вред?», — присовокупил: «Поелику Бог. провозглашает нас праведными, кто возможет осуждать?»

Христос Иисус умерый, паче же и воскресый, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас. Чего ищем выше сего? За нас умер Владыка Христос и, воскреснув, совосседает со Отцом, даже и сим не прекратил промышления о нас, но, указывая на восприятый от нас начаток и показывая Отцу чистоту оного, чрез него просит спасения нам. И сие сказал Апостол о Нем по человечеству. Ибо, как Бог, не просит, но подает. Если же еретики скажут, что Сын делает сие по Божеству, то и сим не умалят Его славы. Представим двух равночестных царей, имеющих одну и ту же власть, и обоих оскорбил какой-нибудь правитель области или военачальник, но один из них, приняв прежде просьбу оскорбившего, просит о примирении с ним своего соучастника в царской власти; ужели это умаляет достоинство просящего? Нимало. Но здесь нельзя сказать и этого, потому что угодное Сыну угодно и Отцу; у Обоих одно хотение. Посему у Апостола, вознамерившегося показать преизбыток попечительности слово принимает украшенный образ речи.

(35) Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? Яко же есть писано, (36) яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день: вменихомся якоже овцы заколения (Пс. 43, 23). Сие свидетельство прилично тому, о чем идет речь, ибо сказано это от лица мужей, имевших ту же цель; Всесвятой Дух рукою богомудрого Давида написал псалом этот о чудных Маккавеях.

(37) Но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны. Всему этому противопоставляя любовь к нам Бога всяческих, преодолеваем бедствия. Ибо рассуждаем, что всего несообразнее Владыке Христу принять за грешников смерть, а нам не со всею радостию потерпеть за Него заклание.

(38) Известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, (39) ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем. Против любви Божией положив на весы всю тварь в совокупности, и к видимому присоединив мыслимое — Ангелов, Начала и Силы, к благам настоящим приложив ожидаемые блага и даже угрожающие наказания (ибо глубиною, как думаю, называет геенну, а высотою — Царство), а сверх сего вечную жизнь и вечную смерть, и усматривая, что все это еще недостаточно, Апостол ищет, что еще приложить бы иное; не видя же, другую такую и многократно взятую тварь представляет в слове и видит, что и это все не равняется любви Божией. Ибо надлежит, говорит он, не за обетования благ любить Бога, но ради Бога вожделевать и благ. Искренно расположенный к какому-либо богачу не за обилие богатств любит его, но по приверженности к нему любит и принадлежащее ему имущество. Так и божественный Апостол говорит: «Не соглашусь я и Царство Небесное, и все видимое и мыслимое, и еще то же самое, вдвое и втрое взятое, иметь без любви к Богу. Если же кто предложит мне настоящие и будущие скорби, временную и вечную смерть и долговечное мучение в геенне, то при любви к Нему охотно и со всею готовностию предпочту это всему блистательному, великому и превосходящему всякое слово, если только при этом последнем лишен буду любви».

Посему и мы будем молиться и стараться о том, чтобы иметь сию любовь и, последуя стопам апостольским, сподобиться апостольских сеней, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и велелепие ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

ОТДЕЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Божественный Апостол ясно доказал, что вочеловечение Бога и Спасителя нашего необходимо, и доставляет верующим неизреченные блага. Ибо обличил и иудеев, как вследствие постановления закона соделавшихся подлежащими большим обвинениям, и всех прочих, как преступивших закон естественный, и, раскрыв, какое угрожает им наказание, предоставил им и дары евангельской благодати, и показал спасение от веры. А чтобы и иудеи не вознегодовали, предположив, будто бы обвиняется закон, и еретики, вооружающиеся против Ветхого Завета, сделанного Апостолом сличения не обратили в повод клеветать на закон, по необходимости доказал пользу закона и увенчал его многими похвалами. Поелику же иудеи, выставляя на вид патриарха Авраама и данные ему Богом обетования, покушались также доказать, что проповедь апостольская противна сим обетованиям как предлагаемая, вопреки Божию обетованию, и язычникам, то по необходимости предлагает на среду и их возражения и весьма премудро разрешает их, кстати пользуясь и свидетельствами Писания и древними примерами и ясно показывая истину Божественных обетований. Намереваясь же обвинять неверие иудеев, сперва обнаруживает ту любовь, какую имеет к ним, и говорит:

Глава 9

(1) Истину глаголю о Христе, не лгу, послушествующей ми совести моей Духом Святым. Апостол показал, что свободно от лжи и украшено истиною будет то, что хочет он сказать, потому что призвал во свидетельство благодать Божия Духа и свою совесть, всем этим убеждая не с неверием принять слово.

(2) Яко скорбь ми есть велия и непрестающая болезнь сердцу моему. Состав сей речи неполон; надлежало бы дополнить: «непрестающая у меня печаль по причине или отвержения, или неверия иудеев»; но, наблюдая осторожность, Апостол не употребил сих речений, смысл же сказанного дает уразуметь из последующих слов. А говорит так:

(3) Молил бых ся бо сам аз отлучен быти (άυάθεµα είυαι) от Христа, по братии моей, сродницех моих по плоти. Слово «анафема» имеет двоякий смысл. Ибо и посвящаемое Богу именуется: «анафема», и чуждое сего имеет то же наименование. И второму значению научил нас божественный Апостол в Послании к Коринфянам: Аще кто не любит Господа нашего Иисуса Христа, да будет проклят (άυάθεµα) (1 Кор. 16, 22). А первому научают нас и общий обычай (потому что мы приносимое Богу называем άυαθήµατα), и Сам Бог всяческих, повелев, чтобы Иерихон стал град проклят (άυάθεµα) (Нав. 6, 16). Здесь блаженный Павел употребил слово во втором значении, давая знать, какое благорасположение имеет он к соплеменникам. И не сказал: «Хотел бы», но: Молил бых ся быть отчужденным от Христа, чтобы сродники мои по плоти, став к Нему близкими, пожали плод спасения. Весьма же кстати внес и сие: сам аз, напоминая сказанное уже о любви ко Христу и как бы так говоря: «Я, которого ни жизнь, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая, ни ина кая тварь не возмогут разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе, весьма охотно разлучился бы со Христом ради спасения иудеев». Явно же, что не предпочитал их Спасителю, а, изъявляя только любовь и приверженность свою к ним, сказал он это, желая увидеть, чтобы все покорились и охотно приняли спасительную проповедь. Стараясь же соделать слово свое убедительным, указывает и на прежнее их благородство, и на богатство богоданных даров и говорит:

(4) Иже суть Израилите. Ибо и это имя было именито, потому что Богом дано праотцу и к потомкам перешло как наследство.

Ихже всыновление; потому что получили и это имя; сказано: Сын Мой первенец Израиль (Исх. 4, 22).

И слава. Ибо соделались славными по чудесам.

И завети. Ибо обетовал дать им, не только ветхий но и новый завет; сказано: Завещаю дому Израилеву завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их (Иер. 31, 31–32); но сами они не захотели принять его.

И законоположение; потому что им дал закон Моисеев.

И служение; потому что, предпочтя их другим народам, научил законному священнодействию.

И обетования. И данные Богом отцам, и возвещенные пророками.

(5) Ихже отцы. Те славные и именитые, Богом которых наименовал Себя Бог. Потом в заключение Апостол поставил величайшее из благ.

И от нихже Христос по плоти, Сый над всеми Бог благословен во веки, аминь. И хотя сего присовокупления по плоти достаточно было, чтобы дать видеть Божество Владыки Христа? однако же, как в самом начале, сказав: бывшем от семене Давидова по плоти, Апостол присовокупил: нареченнем Сыне Божии в силе (1, 3–4), так и здесь, сказав: по плоти, прибавил: Сый над всеми Бог благословен во веки, аминь, и различие естеств показывая, и научая, что имеют иудеи основательную причину плакать, потому что от них по плоти Сый над всеми Бог, а они утратили сие благородство и соделались чуждыми оного родства. И Апостол уподобляется плачущим женщинам, которые в своих причитаниях над умершими и оплакиваемыми изображают и красоту тела, и цветущий возраст, и знаменитость предков, и богатство, и могущество. Таким образом обнаружив нежную любовь свою к иудеям, начинает уже излагать предположенную им мысль.

(6) Не такоже, яко отпаде слово Божие, то есть не только желал бы, но и молил бых ся быть отчужденным от Христа, если бы только чрез мое отчуждение иудеи улучили обетованные блага. Однако же, хотя и прекословят они, и не хотят пожать плодов спасения, обетования, данные отцам, пребывают истинными. Почему же?

Не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль. Бог взыскует родства не по естеству, но по добродетели. Потом яснее излагает сие Апостол.

(7) Ни зане суть семя Авраамле, вси чада, то есть чада Божии? ибо сие дает видеть Апостол чрез несколько слов.

Но в Исааце наречется ти семя (Быт. 21, 12). И приведя сие обетование Божие, раскрывает оное и поясняет толкованием.

(8) Сиречь не чада плотская, сия чада Божия: но чада обетования причитаются в семя. Называет же Апостол чадами плотскими рожденных по естественному порядку, а чадами обетования соделавшихся сынами по благодати.

(9) Обетования бо слово сие: на сие время прииду, и будет Сарре сын (Быт. 18, 14). Ибо, когда естество отказалось, по Божией щедродаровитости соделался Авраам отцом. Говорит же сие, потому что и Измаил был сын Авраамов, и сын первородный. Итак, почему же высоко думаешь о себе, иудей, как будто один называясь семенем Авраамовым? Если думаешь Измаила, как полураба, исключить из родства, то думаешь несправедливо, потому что Божественному Писанию обычно вести родословие от отцов, а не от матерей. Божественный Апостол мог бы представить на среду и рожденных от Хеттуры и показать, что они хотя рождены от свободной, однако же не называются семенем Авраамовым. Ему нетрудно было бы указать, что двенадцать сынов Иаковлевых рождены от разных матерей, четверо из них полурабы, и все называются Израилем, и ничего не потерпели от рабства матерей. Но, с бережливостию произнося обличение, отложил он это в сторону, одержал же победу множеством остающегося под руками. Ибо, приведя сказанное Богом Аврааму: Во Исааце наречется ти семя, показывает, что и его род не весь участвовал в сем благословении. Один из сыновей его приял благословение, а другой лишился оного. Сие и присовокупил Апостол.

(10) Не точию же, но и Ревекка от единаго ложа Исаака отца нашего имущи: (11) еще бо не рождшымся, ни сотворившым что благо или зло, да по избранию предложение Божие пребудет, (12) не от дел, но от Призывающаго речеся ей: яко болий поработает меншему. Если думаешь, говорит Апостол, что Исаак ради Сарры предпочтен Измаилу и рожденным от Хеттуры чадам Авраамовым, то что же скажешь о Ревекке? Ибо здесь и матерь одна, и отец один, и зачатие одно, потому что дети — близнецы. Сие и выразил Апостол словами: от единаго ложа имущи, то есть Ревекка в одно и то же время зачала обоих. Однако же один боголюбив, а другой не достоин Божия о нем попечения. И Бог не ожидал испытания на деле, но, когда были еще носимы во чреве, предвозвестил их различие. Предвозвестил же, предузнав их предрасположение, потому что избрание сие не противно справедливости, но согласуется с предрасположением человеческим. Потом Апостол приводит и пророческое свидетельство.

(13) Якоже есть писано: Иакова возлюбих, Исава же возненавидех (Мал. 1, 2). Поэтому не на естество обращает внимание Бог, но взыскует единой добродетели. Сие подтверждает Апостол многими доказательствами.

(14) Что убо речем? Еда неправда у Бога? Да не будет. В Божественном определении, говорит Апостол, нет неправды; напротив того, украшается оно справедливостию. И имея возможность показать сие и дать ясно увидеть, что Богу всяческих не обычно взирать на естество, но взыскует Он доброго изволения, а также напомнить иудеям, что неоднократно предаваемы они были многочисленным врагам, не пользуясь никакой пощадой ради предков, потому что не поревновали их добродетели, и когда все они были преданы вавилонянам, Авимелех, раб и ефиоплянин улучил спасение за благочестие, — Апостол не делает сего, не желая их поразить, а показывает, что домостроительства Божии превышают человеческий помысл и что на преступления отваживаются многие, а наказания несут не все. Ибо и в пустыне весьма многие поклонились изображению тельца, как Богу, но не все наказаны, а одни потерпели наказание, другие же уцеломудрились их казнями. Так, наказывая фараона, Бог многим чрез это доставил пользу. Сие и изложил божественный Апостол; говорит же так:

(15) Моисеови бо глаголет: помилую, егоже аще помилую, и ущедрю, егоже аще ущедрю (Исx. 33, 19). Сказал же сие Бог при слиянии тельца. Но Апостол по необходимости упомянул и о Моисее, чтобы и сказавшим и слушавшим доказать достоверность сказанного. Потом выводит умозаключение.

(16) Темже убо ни хошящаго, ни текущаго, но милующаго Бога. И не дает решения, но усиливает вопрос присовокуплением новых предложений.

(17) Глаголет бо Писание Фараонови, яко на истое сие воздвигох тя, яко да покажу тобою силу Мою, и да возвестится имя Мое по всей земли (Исх. 9, 16). Потом опять продолжает выводить умозаключения.

(18) Темже убо егоже хощет, милует: а егоже хощет, ожесточает. Вот, говорит Апостол, ясные места Писания, ибо, не из другого источника взяв их, привожу вам; Сам Бог, как слышу, изрек: Помилую, егоже аще помилую, и ущедрю, егоже аще ущедрю. Им также изречено сказанное о фараоне. Он, оставив Измаила и рожденных от Хеттуры, избрал Исаака; Он и Иакова предпочел Исаву, хотя в одной утробе в одно время дано им устройство. Поэтому чему же дивишься, если и ныне совершил Бог то же самое? И тех из вас, которые уверовали, избрал, а тех, которые не прияли сего луча света, отверг? Но Апостол не говорит пока этого, а увеличивает затруднительность вопросов и говорит:

(19) Речеши убо ми: чесо ради еще укаряет? Воли бо Его кто противитися может? Ибо если егоже хощет, милует, и егоже хощет, ожесточает, то от Его воли зависит человеческое расположение. Если же это действительно так, то не по праву налагает наказания на согрешающих, потому что невозможно противиться тому, что Ему угодно. Так Апостол, увеличив затруднение множеством вопросов и предпоставив все возражения, присовокупил:

(20) Темже убо, о человече, ты кто еси против отвещаяй Богови? Поелику сказал ты, говорит Апостол: Воли Его кто противитися может, то скажи мне, кто ты? Не человек ли? Посему как же противоотвещаешь и входишь в исследование Божественных домостроительств? Если бы не был ты свободен и не по своему изволению избирал, что тебе делать, но по необходимости следовал рабски Божией воле, то молчал бы, подобно неодушевленным тварям, любя совершающееся по Божию домостроительству. Но поелику почтен ты разумом, то и говоришь, и делаешь, что тебе угодно, и не любишь совершающегося, но доискиваешься причин Божиим домостроительствам.

Еда речет здание создавшему е, почто мя сотворил еси тако? (21) Или не имать власти скудельник на брении, от тогожде смешения сотворити ов убо сосуд в честь, ов же не в честь? Посмотри на брение у скудельника: оно, как не имеющее разумной рассудительности, не противоречит работающему, но, если назначено на выделку сосуда и нечестного, в молчании принимает то, что делается с ним. А ты противишься и прекословишь. Значит, не связан ты естественною необходимостию, не против воли преступаешь закон, но произвольно любишь лукавство и по своей воле принимаешь на себя труды добродетели. Посему прав и справедлив приговор Бога всяческих, законно наказывает Он согрешающих как произвольно отваживающихся делать это. Есть справедливость и в человеколюбии, потому что, от нас заимствуя повод, оказывает Бог милость. Иные говорят, что сие: Темже убо, о человече, ты кто еси против отвещаяй Богови? — сказано в виде упрека. Ибо Апостол, говорят они, упрекая пытливых исследователей дел Божиих и показав их ничтожность, потому что естество человеческое ничем не отличается от брения, потом присовокупил решение. Решение же таково:

(22) Аще же (здесь должно поставить знак препинания, ибо Апостол говорит: «Если желаешь дознать, почему из многих согрешающих одних Бог наказывает, а другим чрез сих наказанных делает добро и из многих последователей добродетели одних делает славными, а другим чрез сих прославленных указывает надежду на будущее, то выслушай последующее за сим», хотя Бог показати гнев Свой и явити силу Свою, пренесе во мнозе долготерпении сосуды гнева совершены в погибель: (23) И да скажет богатство славы Своея на сосудех милости, яже предуготова в славу: (24) Ихже и призва нас не точию от Иудей, но и от язык. Не Бог виновник фараонова лукавства, говорит Апостол; напротив того, Бог водится обычным Ему долготерпением, а фараон долготерпение сие почел немощию и по причине оного увеличил свое непокорство. Впрочем, Правитель всяческих, как премудрый, и на него справедливо наложил наказание и из лукавства его уготовал целительное для других врачевство. И как врачи не сами создают ехидн, приготовляют же из них полезное людям лекарство, так Бог хотя желал, чтобы фараон не понес наказаний, однако же, поелику поползнулся он на великое зверство, то налагал на него всякого рода наказания и всем людям показал собственную Свою силу. Потому сказано: На истое сие воздвигох тя, яко да покажу тобою силу Мою, и да возвестится имя Мое по всей земли. Сие же воздвигох значит: попустил тебе иметь царскую власть, и когда мог воспрепятствовать, не воспрепятствовал, предусматривая будущую от сего для других пользу. Сосудами же гнева, совершеными в погибель, Апостол называет тех, которые соделались сим по собственной своей воле. Сие написал он и Тимофею: В велицем же дому не точию сосуди злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни, и ови убо в честь, ови же не в честь (2 Тим. 2, 20). И научая, что добровольно человек делается тем или другим, присовокупил: Аще убо кто очистит себе от сих, будет сосуд в честь, освящен, и благопотребен владыце, на всякое дело благое уготован (21). Так и коринфянам пишет: Аще ли кто назидает на основании сем злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие (1 Кор. 3, 12), ясно давая видеть свободу людей. Так, сосудами милости назвал достойных Божия человеколюбия. А сие: яже предуготова в славу, — дает разуметь Божие предведение. То же сказал Апостол и выше: Ихже предуведе, и предустави сообразных образу Сына Своего (8, 29). Ибо цель Апостола показать, что достойных спасения знает один Бог всяческих, а из людей никто. Сказав же, что призва нас не точию от Иудей, но и от язык, подтверждает слово сие свидетельством Писания и говорит:

(25) Якоже и во Осии глаголет: нареку не люди Моя люди Моя: и не возлюбленую, возлюблену (Ос. 2, 23). (26) И будет на месте, идеже речеся им: не людие Мои есте вы, тамо нарекутся сынове Бога живаго (Ос. 1, 18)

Сие же Бог сказал не об язычниках, но о самих иудеях. Ибо, велев Осии взять жену блудницу, и притом прелюбодейцу, так повелел назвать рожденных детей: сына — не людие, а дочь — невозлюбленная, предсказывая, что будет с иудеями; а вместе обещал им также и доброе для них, а именно, что не людие нарекутся людие, и не возлюбленная назовется возлюбленная. Посему смотрите, говорит Апостол, и вы не всегда пользовались одним и тем же, но иногда назывались людие, иногда же — не людие, и опять людие; иногда возлюбленная, потом — не возлюбленная, и опять возлюбленная. Поэтому и в настоящее время не совершается ничего странного. Ибо по обычаю вы отвержены; но, если снова пожелаете, назоветесь и людие и возлюбленная, потому что и язычники, бывшие не людие, ныне называются людие. Но Апостол привел и другое свидетельство о слове своем.

(27) Исаиа же вопиет о Израили: аще будет число сынов Израилевых, яко песок морский, останок спасется:

(28) слово бо сокращено сотворит Господь на земли (Ис. 10, 22–23). Особенно кстати привел Апостол сие свидетельство, давая знать, что Бог всяческих изначала провидел и приступивших к вере, и недугующих неверием. Поелику иудеи говорили, что не многие из них приняли проповедь, все же другие бегут ее, как обмана, то показал он, что предречено сие издревле и что если превзойдут множеством всякое число и уподобятся песку морскому, то и тогда не все улучат спасение, но одни украшающиеся верою, потому что словом сокращенным Пророк назвал веру. Ибо чему закон обучал многими заповедями и не мог доставить совершенного спасения, в том преуспело исповедание Христово, и доставило веру. Вера же сокращенна и не имеет нужды в дальних обходах; судится по душевному расположению и проповедуется языком.

(29) И якоже прорече Исаиа: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семене, якоже Содом убо были быхом, и якоже Гоморру уподобилися быхом (Ис. 1, 9). Пророк которых выше назвал останком, тех же наименовал и семенем; ради них, говорит он, иудеи не потерпят того же, что Содом и Гоморра, ибо те подверглись конечной гибели. Так Апостол, научив, что Бог всяческих не взирает на родство по естеству, но взыскует общения веры, излагает яснее, почему иудеи лишились благородства предков, а язычники стали причастными спасения, и говорит:

(30) Что убо речем (сие должно читать отдельно, как вопрос, а следующее за сим, как ответ). Яко языцы, не гонящии правду, постигоша правду, правду же, яже от веры.

(31) Израиль же, гоня закон правды, в закон правды не постиже. Знай, говорит Апостол, что вера для язычников причина благ, ибо она их, древле заблуждавшихся, не имевших правды и не хотевших взыскать ее, сподобила правды по благодати; Израиль же хотя имел у себя закон и домогался правды по закону, но не достиг цели и не улучил правды. Потом Апостол снова делает вопрос.

(32) Чесо ради? То есть желательно тебе знать сему причину?

Зане не от веры, но от дел закона! Они думали, что для приобретения правды достаточно для них жития по закону, и пренебрегли веру. А поэтому не сделались причастниками даров веры и не приобрели правды оного жития. Потом объясняет Апостол, по какой причине не воспользовались они благами веры.

Преткнушася бо о камень претыкания, (33) якоже есть писано: се, полагаю в Сионе камень претыкания и камень соблазна: и всяк веруяй в онь не постыдится (Ис. 28, 16) Претыкаются обыкновенно те, которые обращают мысль на иное и не хотят рассмотреть пути. Сие было с иудеями. Ибо, гоняясь за излишествами в законе, не пожелали видеть предреченного пророками камня, хотя ясно предвозвещено было им, что веруяй в Онь сподобится величайших благ; ибо сие выразил Пророк словом: не постыдится, потому что надеющиеся и обманувшиеся в надежде постыждаются. Так, коснувшись иудеев слегка, Апостол снова показывает, какое имеет к ним расположение, чтобы обличения не внушили им мысли о неприязненности. Ибо важнейшие обвинения соблюл он к концу.

Глава 10

(1) Братие, благоволение убо моего сердца и молитва, яже к Богу по Израили, есть во спасение. Апостол благоволением назвал здесь сильное желание. Ибо говорит: «Сильно желаю и молюсь, чтобы улучили они спасение».

(2) Свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму. С похвалою соединил порицание, как бы приманкою какою прикрыв уду, чтобы польза слова соделалась для них удобоприемлемою.

(3) Не разумеюще бо Божия правды и свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася. Апостол своею правдою назвал неблаговременное хранение закона, потому что стараются хранить закон, утративший уже свою силу; а правдою Божиею наименовал правду, приобретаемую по благодати верою. Ибо сие присовокупил:

(4) Кончина бо закона Христос, в правду всякому верующему. Ибо вера в Господа не противна закону, но и весьма согласна с ним; закон путеводствовал нас ко Владыке Христу. Посему верующий во Владыку Христа исполняет назначение закона. Прекрасно также сказал Апостол; всякому верующему, потому что объял все естество человеческое: будет ли кто эллин или варвар, но, если уверует, улучит спасение. Потом снова объясняет различие закона и благодати и представляет законодателя Моисея учителем того и другого, и говорит:

(5) Моисей бо пишет правду, юже от закона: яко сотворивый та человек, жив будет в них (Лев. 18, 5). Исполнивший все повелеваемое законом плодом сего хранения имеет жизнь, а всякое преступление закона навлекает наказание.

(6) А яже от веры правда, сице глаголет: то есть о правде же от веры не Моисей, а Бог всяческих чрез Моисея говорит следующее:

Да не речеши в сердцы твоем: кто взыдет на небо? Сиречь Христа свести: (7) Или кто снидет в бездну? Сиречь Христа от мертвых возвести. (8) Но что глаголет Писание? Близ ти глагол есть, во устех твоих и в сердце твоем (Втор. 30, 12–14). Хотя о законе изрек сие Бог всяческих, научая иудеев, что без труда прияли они учение о том, что должно делать, и не имеют нужды ни восходить на небеса, ни сходить в ад, потому что близ ти глагол есть и дано тебе ведение о том, что должно делать, однако же божественный Апостол принял это за учение о вере, уча, что должно не входить в исследования о Владычнем домостроительстве или не подвергать сомнению, как вочеловечился Единородный Сын Божий и, прияв страдание, совершил воскресение, но верою плодоносить спасение. Ибо близ ти глагол есть, во устех твоих и в сердце твоем. Потом присовокупляет:

Сиречь глагол веры, егоже проповедаем. Что Моисей сказал о заповедях закона, то мы говорим о вере.

(9) Яко аще исповеси усты твоими Господа Иисуса, и веруеши в сердцы твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися: (10) сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение. Есть потребность в том и в другом, как в истинной и твердой вере, так и в исповедании, произнесенном с дерзновением, чтобы и сердце украсилось несомненностию веры, и язык просиял, небоязненно проповедуя истину. Потом Апостол снова припоминает свидетельство Писания.

(11) Глаголет бо Писание: всяк веруяй в Онь, не постыдится (Ис. 28, 16). Толкует же Апостол и слово всяк.

(12) Несть бо разнствия Иудееви же и Еллину: Той бо Бог всех, богатяй во всех призывающих Его. (13) Всяк бо, иже аще призовет имя Господне, спасется (Иоил. 2, 32). Богатством Божиим Апостол назвал спасение людей, ибо знал человеколюбие Владыки. И свидетельства весьма близко приноровил к сердцу и языку; к сердцу сие: Всяк веруяй в Онь, не постыдится; а к языку сие: Всяк, иже призовет имя Господне, спасется. Потом учит, что иудеи добровольно лишили себя спасения, не восхотев принять возвещенную им проповедь. Но не произносит обличения ясно, а употребляет иной способ речи.

(14) Како убо призовут, в Негоже невероваша? Како же уверуют, Егоже не услышаша? Како же услышат без проповедающаго? (15) Како же проповедят, аще не послани будут? Надлежит сперва уверовать, говорит Апостол, а потом призывать; но невозможно уверовать не воспользовавшемуся учением; нет возможности и учение услышать, когда нет проповедающих, и проповедниками опять — делает рукоположение. Так, сказав это как бы в оправдание иудеев, тем самым увеличивает обвинение, на них произносимое, и на последнем месте поставил первое, то есть сказанное о послании проповедников, показав, что сие предвозвещено издревле. Ибо следовало указать на это прежде прочего. Сперва должно было рукоположить проповедников, потом им проповедовать, а потом слышать проповедь и тогда уже уверовать. Посему приводит пророчество Исаии и говорит:

Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая (Ис. 52, 7). Ибо и апостолам заповедал Господь, входя в дом, говорить: Мир дому сему (Лк. 10, 5), потому что возвещали они Божественное примирение и благовествовали наслаждение благами. Их ноги называет Пророк красными, как совершающие прекрасное течение, как измовенные Владычними руками. Так, приведя свидетельство о проповедниках, ведет речь в виде вопроса.

(16) Но не вси послушаша благовествования? А потом в виде ответа: Исаиа бо глаголет: Господи, кто верова слуху нашему? (Ис. 53, 1) И о сем, говорит Апостол, не умолчало Божественное Писание, но и сие предрек Бог издревле устами Исаии. Потом выводит заключение

(17) Темже убо вера от слуха, слух же глаголом Божиим. Следовательно, неверующий не верит Божественным изречениям, и верующий, приемля Божественные глаголы, плодом слышания приносит веру.

(18) Но глаголю: еда не слышаша? И сие также должно читать, как вопрос; и потом, как ответ: Темже убо во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их (Пс. 18; 5). Возможно ли было не слышать иудеям, когда в целой вселенной слышали язычники? Иудеям первым возвестили проповедь проповедники истины. Ибо и Сам Господь сказал им: Идите паче ко овцам погибшым дому Израилева (Мф. 10, 6); и в Деяниях Апостольских сказано: Вам бе лепо первее глаголати слово Божие (Деян. 13, 46). И божественный Апостол удержал тот же образ речи, вопросами и ответами придавая более ясности слову. Ибо опять должно читать, как вопрос:

(19) Но глаголю: еда не разуме Израиль? А следующее за сим, как ответ: Первый Моисей глаголет: аз раздражу вы не о языце, но о языце неразумне прогневаю вас (Втор. 32, 21). Неразумными же назвал Моисей нас, показывая наше неблагоразумие до веры. Ибо сие сказал и божественный Апостол: Бехом бо иногда и мы несмысленни, и непокориви, и прельщени, работающе похотем и сластем различным, в злобе и зависти живуще, мерзцы суще и ненавидяще друг друга (Тит. 3, 3). Сим преимущественно огорчил иудеев Бог, ибо не так прискорбны для них рабство, рассеяние и запустение храма, как благочестие и знаменитость язычников.

(20) Исаиа бо дерзает и глаголет: обретохся не ищущым Мене, явлен бых не вопрошающым о Мне (Ис. 65, 1). Апостол указал вместе и на предречение о богопознании язычников, и на убийство иудеев. Ибо сие выражает слово дерзает, то есть не убоялся готовых на убийство и неистовствующих иудеев, но с великим дерзновением провозгласил спасение язычников, предвозвестил же и неверие иудеев. Ибо сие выражают последующие слова.

(21) Ко Израилю же глаголет: весь день воздех руце Мои к людем непокоривым и пререкающым (Ис. 65, 2). Сие весь день значит: всегда. Ибо и Симмах и Акила перевели это: всякий день. Так Апостол, указав на чудных пророков, и обвиняющих иудеев, и предвозвещающих веру язычников, в последующем, по-видимому, предлагает иудеям утешение, в действительности же усиливает обвинение неверных.

Глава 11

(1) Глаголю убо: еда отрину Бог люди Своя? Да не будет. Потом, имея возможность в доказательство сего представить многое другое и вывести на среду три тысячи уверовавших в Иерусалиме, и многие десятки тысяч, о которых сказывал великий Иаков (Деян. 21, 20), и в целой вселенной приявших проповедь иудеев, Апостол, вместо всего этого, указывает на себя самого и говорит:

Ибо и аз Израильтянин есмь, от Семене Авраамля, колена Вениаминова. (2) Не отрину Бог людий Своих, ихже прежде разуме. Ибо если бы отринул, то и я был бы одним из обвиненных, потому что и я произошел от того же корня, величаюсь праотцем Авраамом и начальником колена Вениамином и хвалюсь именем израильтянина. Прекрасно же присовокупил и сие: ихже прежде разуме, то есть уразумел достойными Боговедения, приемлющими свет веры. Ибо сие и дает видеть вслед за тем.

Или не весте, о Илии что глаголет Писание? Яко приповедует Богови на Израиля, глаголя: (3) Господи, пророки Твоя избиша, и олтари Твоя раскопаша: и остах аз един, и ищут души моея. (4) Но что глаголет ему Божественный ответ? Оставих Себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом (3 Цар. 19, 14, 18). И в то время, говорит Апостол, были многие тысячи во Израиле, и все именовались Израилем; но Бог всяческих назвал Себя Богом семи тысяч, всех же прочих отринул. Оставих Себе, сказал, седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом. А Пророк и сего не знал, и думал, что в нем одном спаслись останки благочестия. Посему нимало не ново и не странно, если и вы не знаете тех из вас, которые уверовали в Спасителя и которых Бог всяческих называет Своим народом. Кстати же Апостол извел на среду великого Илию, приносящего на них жалобу, что не только избили они пророков, но и алтари разорили до оснований. Ибо положим, что неприязненно были они расположены к пророкам, в чем могли они обвинять Божественные алтари? Напротив того, сим самым, на что отважились, дали они видеть, что возненавидели их Бога. Впрочем, божественный Апостол от свидетельств Писания переходит к собственному своему слову и говорит:

(5) Тако убо и в нынешнее время останок по избранию благодати бысть. (6) Аще ли по благодати, то не от дел: зане благодать уже не бывает благодать. Аще ли от дел, ктому несть благодать: зане дело уже несть дело. Как тогда, говорит Апостол, из несчетных тысяч только семь тысяч остались свободными от нечестия, так и ныне не уверовавших большее, а уверовавших и воспользовавшихся Божественною благодатию меньшее число; потому что не житие по закону оправдало их — это и значит у Апостола: от дел, — но спасла благодать Божия. Потому-то и называется спасение благодатию, как совершающееся по Божественной щедрости. Сие и разумел Апостол в сказанном о патриархе Аврааме: Делающему же мзда не вменяется по благодати, но по долгу (4, 4).

(7) Что убо? (Здесь должно поставить знак препинания, потому что предлагается как бы следующий вопрос: посему что можно сказать? Потом продолжение служит ответом.) Егоже искаше Израиль, сего не получи, а избрание получи: прочии же ослепишася. Избранием называет Апостол уверовавших из иудеев. Говорит же сие: Израиль, привязавшись к закону, не достиг цели, потому что ныне противозаконно хранит закон и не пожинает оттого никакой правды, но уверовавшие из израильтян получили ее. Прочии же ослепишася, то есть неверие ожесточило сердце их. Показывает же Апостол, что и сие предречено издревле.

(8) Якоже есть писано: даде им Бог дух умиления, очи не видети, и ушы не слышати, даже до днешняго дне (Ис. 6, 9; 29, 10). Слово даде, как и предаде, значит — попустил. Ибо не Бог сделал это, что они не уверовали; иначе возможно ли, чтобы Сам Он вложил в них неверие и Сам же подверг за то наказанию? Сему же яснее научил и Пророк: Одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша (Ис. 6, 10). Посему не другой кто ослепил их, но сами очи свои смежиша и не захотели видеть света. Духом же умиления назвал Пророк непременное расположение сердца, ибо как имеющий похвальное умиление не приемлет изменения на худшее, так совершенно предавшийся пороку не допускает перемены на лучшее.

(9) И Давид глаголет: да будет трапеза их в сеть и в лов, и в соблазн и в воздаяние им. (10) Да помрачатся очи их, еже не видети, и хребет их выну сляцай (Ис. 68, 23–24). Трапезою же Давид назвал наслаждение и предсказал, что оно превратится в противное.

(11) Глаголю убо: еда согрешиша, да отпадут? Да не будет: но тех падением спасение языком, во еже раздражити их. Ибо им первым уверовавшие из них предложили спасительную проповедь. Поелику же они прекословили и не приняли учения, то язычникам предложили Божественное Евангелие, уверовавшие же воспользовались спасением. А сего достаточно к тому, чтобы раздражить прекословящих иудеев, возбудить в них ревность и привести к участию во спасении. Ибо видят, что последние стали первыми.

(12) Аще же прегрешение их богатство мира, и отпадение их богатство языков: кольми паче исполнение их? Ибо если, когда большая их часть не уверовали, уверовавшие из них богатство Боговедения принесли язычникам, то явно, что, Все уверовав, соделались бы для всех людей снабдителями больших благ. Ибо удобнее уверовали бы все, если бы они не прекословили, но вместе с нами проповедовали истину. После сего Апостол предлагает наставление уверовавшим из язычников, советуя им невысоко о себе думать, а сим достигая двух целей, то есть сокращая надмение язычников и внушая им страх, а также и иудеев обращая к принятию участия в отеческом наследии. Начинает же так:

(13) Вам бо глаголю языком: понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю. (14) Аще како раздражу мою плоть и спасу некия от них? Поелику Бог назначил мне быть проповедником для язычников, то по необходимости домогаюсь спасения язычников, и за них веду слово и доказываю, что божественные пророки предвозвестили сие издревле, чтобы сим по крайней мере возбудить иудеев к соревнованию и соделать некоторых из них причастниками спасения. Ибо плотию своею называет иудеев, как чуждых ему по образу мыслей, имеющих же с ним общение по одному сродству.

(15) Аще бо отложение их примирение миру: что приятие, разве жизнь из мертвых? Если, говорит Апостол, и когда не веровали они, язычники приняты и освобождены от прежнего неведения, то явно, что если бы все они захотели уверовать, ничему иному не оставалось бы совершиться, как воскресению мертвых. Сие сказал и Господь: И проповестся сие Евангелие Царствия у всех народов во свидетельство им; и тогда приидет кончина (Мф. 24, 14). Надлежит, впрочем, знать, что божественный Апостол сказал сие, чтобы различных целей достигло слово его — и уверовавших из язычников научило скромному о себе образу мыслей, и неверующим иудеям послужило в пособие, и показало спасительность покаяния. И сие яснее излагает в последующем.

(16) Аще ли начаток свят, то и примешение: и аще корень свят, то и ветви. (17) Аще ли некия от ветвей отломишася, ты же, дивия маслина сый, прицепился еси в них и причастник корене и масти маслинныя сотворился еси, (18) не хвалися на ветви. Апостол начатком называет Владыку Христа по человеческому естеству, корнем же — патриарха Авраама; и ветвями маслины — народ иудейский, как от Авраама происшедший, и мастию масличною — учение благочестия. Посему уверовавшим из язычников советует не превозноситься пред не уверовавшими из иудеев; потому что сих иудеев называет отломившимися ветвями. Смотрите, говорит язычникам, происходя от другого родства, вы прицепились к сему древу и приняли в себя тук благочестивого корня.

Аще ли же хвалишися, не ты корень носиши, но корень тебе. Рассуди же, что корень тебя носит, а не ты носишь корень; и ты имеешь в нем нужду, а не он в тебе.

(19) Речеши убо: отломишася ветви, да аз прицеплюся. (20) Добре: неверием отломишася, ты же верою стоиши. Не высокомудрствуй, но бойся. И иудеев чуждыми корню соделало неверие, и тебя соединила с корнем и соделала причастным тука его вера. Посему надлежит не высокомудрствовать, но бояться и трепетать. Чего же?

(21) Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит. Ибо если им не принесло ни малой пользы сродство по естеству, потому что не имели одного и того же произволения, тем паче ты, не сохранив благодати, соделаешься чуждым корню.

(22) Виждь убо благость и непощадение Божие: на отпадших убо непощадение, а на тебе благость Божия, аще пребудеши в благости, аще ли же ни, то и ты отсечен будеши. Теперь смотри: Бог не пощадил их, не поревновавших вере предков, а тебя сподобил человеколюбия и приобщил к чуждому корню; но, не сохранив данного тебе дара, непременно соделаешься чуждым сему корню.

(23) И они же, аще не пребудут в неверствии, прицепятся. Ибо правде Божией подобает и тебя, сверх надежды удостоившегося присоединиться к их корню и потом не сохранившего данной благодати, снова отделить от корня, и их, освободившихся от неверия, снова соединить с корнем. Прекрасно и об иудеях сказал Апостол: прицепятся, потому что их совершенно отделило неверие, подобно как язычников соединила с корнем вера.

Силен бо есть Бог паки прицепити их. Удобство дела Апостол доказал могуществом Божиим и представляет пример, не чуждый и не древний, но близкий и недавний. Ибо их самих призывает в свидетельство сего и говорит:

(24) Аще бо ты от естественныя отсечен дивия маслины, и чрез естество прицепился еси к добрей маслине: кольми паче сии, иже по естеству, прицепятся своей маслине? Если ты, будучи дикою маслиной (потому что не было у тебя ни закона возделывающего, ни пророков орошающих, очищающих и прилагающих надлежащее о тебе попечение), — отделен от злочестивых предков и родственников, соделан же причастником Авраамовой веры и хвалишься, что Авраам — твой корень, отец и праотец, не по естественному закону, но по щедрости Божией; тем, конечно, законнее и естественнее им, уверовав, быть присоединенными к собственному их корню. Сие же, как сказал я, говорит Апостол, и уверовавших из язычников научая скромности, и не веровавших из иудеев привлекая ко спасению. Согласно же с сим и последующее.

(25) Не бо хощу вас не ведети тайны сея, братие, да не будете о себе мудри. Тайна есть то, что известно не всем, но одним доверенным. Посему, говорит Апостол, хочу сделать для вас известным, какую тайну о предмете нашего рассуждения знаем мы, чтобы вы, почитая себя очень разумными, не составили оттого высокого о себе мнения. Какая же это тайна?

Яко ослепление от части Израилеви бысть, дондеже исполнение языков внидет. (26) И тако весь Израиль спасется. Апостол сказал: от части, давая знать, что не все не уверовали, ибо многие из иудеев уверовали. Советует же не отчаиваться в спасении и прочих. Ибо, по принятии проповеди язычниками, уверуют и они, когда придет великий Илия и возвестит им учение веры. Сие и Господь изрек в Священном Евангелии: Илия приидет, и устроит вся (Мф. 17, 11). Апостол же привел и пророческое свидетельство.

Якоже писано: приидет от Сиона избавляяй и отвратит нечестие от Иакова: (27) И сей им от Мене завет (Ис. 59, 20–21), егда отыму грехи их (Иер. 31, 33). Если житие по закону дарует отпущение грехов, то оно предвозвещено пророческим словом. А если закон наказывает преступников, иудеи же всегда обвиняемы были в преступлении закона, то явно, что слово сие означает отпущение грехов, подаваемое крещением. Всем же Израилем называет Апостол верующих, будут ли то иудеи, имеющие естественное сродство с Израилем, или язычники, присоединяемые к Израилю сродством веры.

(28) По благовествованию убо врази вас ради: по избранию же возлюблени отец ради. Когда смотрю на вас, которым преподать учение поручено мне, говорит Апостол, тогда признаю их врагами и неприязненными, все делающими ко вреду вашему. А когда обращу взор на предков и рассужу, что их избрал Бог из целой вселенной, тогда ради предков люблю и их.

(29) Нераскаянна бо дарования и звание Божие. Все сие говорит Апостол в ободрение иудеям. Что Бог те блага, какие дает, как скоро увидит, что принявшие их страждут неблагодарностию, снова отъемлет, в этом свидетель Саул, сподобившийся духовной благодати и потом впоследствии лишившийся оной. А также и Соломон, по Божией щедрости насладившись миром, по преступлении лишен благодати. Да и сами иудеи, постоянно пользовавшиеся попечением пророков, в настоящее время лишены сей о них попечительности. Сим и уверовавшим из язычников незадолго пред этим угрожал Апостол. Ибо сказано: Аще пребудеши в благости, аще ли же ни, то и ты отсечен будеши.

(30) Якоже бо и вы иногда противистеся Богови, ныне же помиловани бысте сих противлением: (31) такожде и сии ныне противишася вашей милости, да и тии помиловани будут. Припомните же, как все вы весьма долгое время нечествовали и человеколюбивый Владыка не посмотрел на это долговременное и упорное нечестие, но восхотевших сподобил неизреченного человеколюбия и, когда иудеи не уверовали, вас призвал вместо них. Посему нимало не странно, если и противящиеся ныне, пожелав уверовать, будут прияты Богом и улучат то же человеколюбие. Употребил же опять Апостол речение да по свойственному для него образу выражения. Ибо не для того противились, чтобы им быть помилованными; но хотя противились по упорству разума однако же будут помилованы, прибегнув к покаянию.

(32) Затвори бо Бог всех в противление, да всех помилует. Апостол сказал: затвори, — вместо: обличил. Обличил же язычников, и естественное приявших познание, тварь имевших учителем Боговедения, но не воспользовавшихся ни тем, ни другим. Обличил и иудеев, которым преподано большее учение, потому что, сверх естества и твари, они прияли и закон и пророков, обучавших должному, и потому соделались подлежащими большим наказаниям. Однако же Бог и тех и других, хотя достойны были конечной гибели, сподобил спасения, как скоро пожелали только уверовать. Объяв сие умом и узрев пред собою бездну Божия человеколюбия и непостижимость премудрости, Апостол воскликнул:

(33) О глубина богатства и премудрости и разума Божия! Ибо издревле и изначала предуведал сие Бог, и, предуведав, премудро домостроительствовал, и, домостроительствуя, показал богатство человеколюбия.

Яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его. Превышает человеческий ум сей закон Божиих домостроительств, и невидимым Силам непостижим Промысл Бога всяческих.

(34) Кто бо разуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? (35) Или кто прежде даде Ему, и воздастся ему? Апостол предложил три сии вопроса в показание трех преимуществ: богатства, премудрости и ведения; кто разуме ум Господень? — в показание ведения; кто советник Ему бысть? — в показание премудрости; и кто прежде даде Ему, и воздастся ему? — в показание богатства. Ибо столько неизмеримо богатство благости, что не существовавшим дал бытие, и приведенным в бытие дарует благобытие, и не воздает, но дает блага, по человеколюбию же даяние называет воздаянием.

(36) Яко из Того и Тем и в Нем всяческая. Тому слава во веки, аминь. Ибо Сам все сотворил, Сам продолжает править творением. К Нему надлежит обращать всем взоры, принося благодарение за то, что имеют в настоящем, и прося промышления о последующем; Ему же должны мы воссылать и подобающее славословие. А сим показал божественный Апостол, что не знал он различия в выражениях: из Него и Им и будто бы одно, как означающее нечто большее, принадлежит Отцу, а другое, как выражающее нечто меньшее, приличествует Сыну, ибо то и другое употребил об одном Лице. И если единомысленные с Арием и Евномием скажут, что разумеется Лицо Отца, то найдут, что с выражением из Него сопряжено выражение Им. А если приложат к Сыну, то увидят, что с выражением Им соединено выражение: из Него. Но если выражение: из Него означает нечто большее, а выражение: Им — нечто меньшее, а между тем то и другое прилагаются к одному Лицу, то справедливо будет разуметь, что одно и то же Лицо, по причине выражения из Него, само себя больше, а по причине выражения Им, само себя меньше.

Но мы, оставив на сей раз еретиков, прославим нашего Творца и Спасителя. Ему подобает слава во веки веков! Аминь.

ОТДЕЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Начало и истинное основание благ есть ведение Божественного Естества, вера в Него и приверженность к Нему. Что глаз в теле, то в душе вера и ведение Божественного. Впрочем, вера имеет нужду и в деятельной добродетели, как глаз — в руках, в ногах и в других членах тела. Посему-то божественный Апостол к догматическим учениям присовокупил и учение нравственное, приуготовляя в нас совершеннейшую добродетель. Ибо, уча римлян, оказал он пользу всем людям. Начинает же так:

Глава 12

(1) Молю убо вас, братие, щедротами Божиими. Апостол дает законы, и скрывает власть свою, и, прося, предлагает учение, напоминает и о Божием человеколюбии, о котором выше говорил пространно. О чем же молит?

Представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше. Убеждал уже он соделать члены оружиями правды, представить себе Богови яко от мертвых живых (6, 13), а здесь советует соделать члены жертвою и называет жертву живою, потому что повелевает не закланными быть телом, но мертвыми для греха и не приемлющими в себя никакой его действенности. Наименовал же жертву сию святою, словесною и благоугодною, по сравнению с жертвоприношениями бессловесных, и показывая, что ею благоугождается Владыка Бог. Ибо устами всех, можно так сказать, пророков Бог порицает жертвы бессловесные, узаконяет же сию жертву. Сказано: Пожри Богови жертву хвалы (Пс. 49, 14), и: Жертва хвалы прославит Мя (23), и тысячи подобных мест можно найти в Божественном Писании.

(2) И не сообразуйтеся веку сему. Образами Апостол называет свойственное настоящему веку, как-то: богатство, владычество и иные виды знатности; действительностию же — будущее, как постоянное и всегда продолжающееся. Так и в другом месте говорит: Преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7, 31), потому что многие из высшего благополучия ниспадали в крайнюю бедность; другим, родившимся от нищих, вверялись высокие начальственные должности; другие опять, поднимавшие вверх брови, надмевавшиеся собою и думавшие о себе, что всех они лучше, внезапно быв похищены, соделались смрадным прахом. Посему божественному Апостолу желательно, чтобы не обольщались мы этим и не любили образа жизни сей, но стремились к тому, что приводит к жизни вечной.

Но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная. Здесь и уклонившихся к худшему увещает возвратиться к лучшему, ибо сие выражается словом: преобразуйтеся. Дал же видеть, сколько разности у добродетели с настоящим: ибо настоящее назвал просто образом (σχήµα), а добродетель существенным образом (µορφή). Существенный же образ означает действительную вещь, но просто образ есть нечто удоборазлагающееся. Показал же Апостол и свободу души, повелев ей, и обновлять помысл и отличать лучшее от худшего, ибо сие, сказал Апостол, значит: служить Богу. Научает же, что именно, и прежде всего прочего, воспрещает кичливость и узаконяет смиренномудрие. Ибо говорит:

(3) Глаголю бо благодатию давшеюся мне, всякому сущему в вас не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии. И говорит, что узаконяет это не он, но действующая чрез него благодать Духа, ибо я, говорит он, — орудие благодати. Целомудрием же назвал здесь здравый образ мыслей, научая тем, что гордыня есть болезненный образ мыслей. И соревновал в этом Владыке, ибо и Господь в Священном Евангелии первых ублажил стяжавших смиренномудрие: Блажени, — говорит, — нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф. 5, 3). Узаконяет же сие Апостол для всех — и богатых и бедных, и рабов и господ, и мужей и жен, ибо сие означают слова: всякому сущему в вас. А также назначает и меру для мудрствования.

Коемуждо якоже Бог разделил есть меру веры. Здесь верою назвал благодать. Ибо верою приобретается даяние благодати и по мере веры подаются дары благодати. Повелевает же данною благодатию измерять мудрствование души.

(4) Якоже бо во единем телеси многи уды имамы, уди же вси не тожде имут делание: (5) Такожде мнози едино тело есмы о Христе, а по единому друг другу уди. Уподобление сие прилично учению о любви. Ибо каждая часть тела не себе только полезна, но приносит пользу и целому. Посему и приявшему свыше какую-либо благодать надлежит ясно знать, что для общей потребности приял он дар сей. Ибо верующие — единое тело и каждый из нас исполняет должность члена.

(6) Имуще дарования по благодати данной нам различна. Сие разуметь должно так: мы друг для друга члены, по данной нам благодати имеющие различные дарования, ибо хотя они и различны, однако же Божественною благодатию подаются к общей пользе.

Аще пророчество, по мере веры: (7) аще ли служение, в служении: аще учай, во учении: (8) аще утешаяй, во утешении. Верою каждого измеряет благодать Податель благ. Пророчеством же называет Апостол не только предведение будущего, но и ведение сокровенного; а служением — дело проповеди; учением — дознание Божественных догматов; утешением — убеждение к добродетели.

Подаваяй, в простоте, не славу от других себе уловляя, но удовлетворяя потребности нуждающегося, и не рассуждая, достаточно ли будет или недостаточно самому, но полагаясь на Бога и щедро делая подаяние.

Предстояй, со тщанием: милуяй, с добрым изволением: (9) Любы нелицемерна. Узаконяет все делать с усилием повелевает, чтобы попечительность была тщательна, а не носила только одно пустое имя. С благотворением предписывает и веселие, показывая пользу общительности, потому что радоваться обычно получающим пользу. Сие сказал Апостол и в Послании к Коринфянам: Не от скорби или от нужды, доброхотна бо дателя любит Бог (2 Кор. 9, 7). И любви повелевает быть искреннею, и отвергает личину притворства.

Ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому. Не просто опять сказал: «Этого должно бегать, а к этому стремиться»; напротив того, порок повелел сильно ненавидеть, а к деланию добра предписал быть до крайности привязанным, так чтобы расположение к сему служило как бы припаем каким.

(10) Братолюбием друг ко другу любезни, честию друг друга болша творяще. Имейте друг к другу горячую и братьям приличную расположенность; каждый да уступает первенство ближнему, ибо это есть признак истинного дружелюбия.

(11) Тщанием не лениви, показывая живое усердие к хорошему и совершенно избегая лености.

Духом горяще. Духом Апостол назвал дарование и повелел, чтобы усердие наше доставляло ему пищу, как дрова — огню. То же говорит он и в другом месте; Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19). Угашается же дух недостойными благодати, потому что, не имея чистого ока ума, не приемлют оного луча. Так и для слепотствующих телесно тьмою бывает и свет, и среди полудня служат они мраку. Посему Апостол повелевает нам гореть духом и иметь горячую любовь к Божественному. Ибо присовокупил и сие:

Господеви работающе: (12) упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе. Ибо кто горит духом, тот усердно работает Владыке, ожидает наслаждения уповаемыми благами и преодолевает встречающиеся искушения, приражениям их противопоставляя терпение и непрестанно призывая на помощь Божественную благодать. Сие и выразил Апостол словами: в молитве пребывающе, то есть делая это непрестанно.

(13) Требованием святых приобщающеся. Памятованием общения убеждает к щедрости. Ибо кто не согласится отдать деньги и соделаться общником преспеяний? Сие сказал Апостол и в Послании к Коринфянам: Ваше избыточествие во онех лишение: да и онех избыток будет в ваше лишение (2 Кор. 8, 14).

Страннолюбия держащеся. Странными Апостол называет не одних только святых, но и пришедших откуда-либо из иного места и имеющих нужду в услужении; о нихто и повелевает прилагать попечение.

(14) Благословляйте гонящыя вы: благословите, а не клените. Владычний это закон, потому что Владыка дал его божественным апостолам.

(15) Радоватися с радующимися, и плакати с плачущими. (16) Тожде друг ко другу мудрствующе. Имейте общение друг с другом и в горестном, и в противоположном тому; одно свойственно сострадательности, а другое дружбе, не подлежащей уреканию в зависти.

Не высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся. Апостол снова запрещает надмение гордыни и узаконяет снисходить до тех, которые, по людскому мнению, унижены.

Не бывайте мудри о себе, то есть не довольствуйтесь тем, что сами придумали, но принимайте советы от других.

(17) Ни единому же зла за зло воздающе, и это — преспеяние, близкое и к совершеннейшей добродетели, и к бесстрастию.

Промышляюще добрая пред всеми человеки. Так и в другом месте говорит Апостол; Безпреткновени бывайте Иудеем и Еллином и церкви Божией (1 Кор. 10, 32).

(18) Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Великая точность в этом прибавлении: аще возможно и еже от вас, то есть ничто да не делается сверх ваших сил, но употребляйте все искусство о соблюдении мира. Сие согласно и с сказанным выше. Ибо кто благословляет гонителей и не мстит обидчикам, тот дает ли в себе место какой-либо неприязненности?

(19) Не себе отмщающе, возлюбленнии, но дадите место гневу. Писано бо есть: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь (Втор. 32, 35). (20) Аще убо алчет враг твой, ухлеби его: аще ли жаждет, напой его. Сие бо творя, углие огнено собираеши на главу его (Притч. 25, 22–23). Указав Судию и объявив правдивое Его определение (ибо сие означают слова: Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь), Апостол повелевает мужественно переносить наносимые обиды, обидчикам воздавать не обидами и неприязненным доставлять потребное для них. Ибо сие соплетает венцы любомудренным, а обидчикам увеличивает наказание. Впрочем, надобно знать, что не для того надлежит услуживать неприязненным, чтобы понесли они большие наказания. Ибо божественный Апостол привел слова сии с намерением угасить раздражение в обиженном, а не на то покушаясь, чтобы добром увеличить зло. А что повелевает он любомудрствовать, этому учит и последующее.

(21) Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое. Ибо отмщать значит уступать над собою победу, славная же победа — за зло вознаграждать добром. Так образовав сим нравы, Апостол повелевает и начальствующим воздавать подобающую честь. Ибо, как преизобильно приявший благодать Всесвятого Духа, предвидел, что иные, водясь паче кичливостию, нежели ревностию, будут пренебрегать мирских начальников, почитая себя высшими по ведению; притом же делает это, чтобы подавить распространившуюся об апостолах молву, ибо клеветали на них, будто бы ниспровергают общественные законы; и одни говорили: Иже развратиша вселенную, сии и зде приидоша (Деян. 17, 6); а другие: «Они вводят иные обычаи» (16, 21). Посему-то почел не излишним постановить закон и о сем.

Глава 13

(1) Всяка душа властем предержащым да повинуется. Иерей ли кто, или архиерей, или давший обет иноческой жизни, да покоряется тем, кому вверено начальство, если только, как очевидно, согласно сие с благочестием. Ибо противление заповедям Божиим не позволяет покоряться начальствующим.

Несть бо власть, аще не от Бога: сущыя же власти от Бога учинены суть. И сие зависит от Божия Промысла, ибо Сам Бог, промышляя об общем благочинии, устроил, чтобы одни начальствовали, другие были подначальными, страх начальствующих, как некую узду, возложив на поступающих несправедливо. Должно же знать, что божественный Апостол поставил в зависимость от Божия Промысла то, чтобы были начальствующие и подначальные, а не то, чтобы начальствовал именно тот или другой. Ибо по Божию постановлению не власть притеснителей, но самое Домостроительство властвования. Если благоволит Бог, то дает начальников, почитающих справедливость. Ибо сказано: Дам вам пастыри, по сердцу Моему, и упасут вас разумом (Иер. 3, 15); и еще: Приставлю судии твоя якоже прежде, и советники твоя, яко от начала (Ис. 1, 26). Но, чтобы вразумить погрешающих, попускает Бог начальствовать и злым начальникам. Ибо сказано: Поставлю юношы князи их, и ругателие господствовати будут ими (Ис. 3, 4). Впрочем, время возвратиться к истолкованию следующего по порядку.

(2) Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется. Сим достаточно устрашил Апостол.

Противляющиися же себе суд приемлют, то есть делаются подлежащими наказаниям. Потом учит и о потребности начальства.

(3) Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Ибо наказывают живущих порочно.

Хощеши же ли не боятися власти? Благое твори, и имети будеши похвалу от него: (4) Божий бо слуга есть, тебе во благое. Апостол соделал начальника достойным уважения, назвав его Божиим слугою; побудил же и к деланию доброго, сказав, что начальники хвалят за доброе.

Аще ли злое твориши, бойся: не бо без ума мечь носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему. Если любишь доброе, почитай власть, как узаконяющую это, а если занимаешься противным тому, то бойся ее приговора, потому что поставлена Богом для наказания злых.

(5) Темже потреба повиноватися не, токмо за гнев, но и за совесть. Гневом Апостол называет наказание. Повелевает же повиноваться по той и другой причине — и по страху наказания, и чтобы выполнить должное, ибо сие назвал совестию.

(6) Сего бо ради и дани даете: служителе бо Божии суть во истое сие пребывающе. Ты спишь, а начальник несет на себе общую о всех заботу; ты сидишь дома, а он для мира ведет войну.

(7) Воздадите убо всем должная: емуже убо урок, урок: а емуже дань, дань; а емуже страрх, страх: и емуже честь, честь. Апостол уроком называет поземельную подать, данию же сбор за право торговли, а должным именует не только сие, но и страх и честь, ибо сим обязаны начальникам подначальные.

(8) Ни единому же ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга, чтобы не только воздавать долг любви (а сей долг надлежит воздавать прежде всякого другого), но воздаянием сим увеличить любовь; потому что воздаяние во много крат увеличивает долг и делает любовь более горячею.

Любяй бо друга закон исполни. Почему и каким образом?

(9) Еже бо: не прелюбы сотвориши, не убиеши, не украдеши, не лжесвидетелствуеши, не похощеши, и аще кая ина заповедь, в сем словеси совершается: во еже возлюбиши искренняго твоего, якоже сам себе. Ибо кто хорошо к кому-либо расположен, тот не умерщвляет, кого любит, не прелюбодействует с его женою, не присваивает себе чего-либо принадлежащего любимому и не делает ничего иного, что причинило бы ему печаль. Ибо сие присовокупил Апостол:

(10) Любы искреннему зла не творит. Потом выводит заключение.

Исполнение убо закона любы есть. Так и Господь на вопрос, какая заповедь есть первая, и первую изрек, и присоединил к ней вторую: Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея, и всею крепости твоею и всем помышлением твоим: и ближняго своего яко сам себе (Лк. 10, 27), и показал, что первою заповедию совершается добродетель созерцательная, а второю деятельная. Так и божественный Апостол говорит: Исполнение убо закона любы. Потом прибавляет:

(11) И сие, ведяще время, яко час уже нам от сюда востати, то есть и особливо потому, что теперь время не сну, а бодрствованию.

Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Ибо с каждым днем более приближаемся к Владычнему пришествию.

(12) Нощь прейде, а день приближися. Апостол нощию называет время неведения, а днем — время по пришествии Владыки, потому что Солнце Правды, воссияв, осветило вселенную светом Боговедения.

Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Тмою называет неведение, а делами темными — дела беззаконные; и светом именует ведение, а оружием света — добрую деятельность.

(13) Яко во дни, благообразно да ходим. Апостол посредством телесного указывает духовное. Ибо и возлюбившие жизнь беззаконную беззаконие творят ночью, а днем принимают на себя вид благочиния. Посему желательно ему, по прошествии ночи и по прекращении неведения, избавиться от дел злых. Объясняет же и какие это дела.

Не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию. Иные имеют обычай на пирах буйствовать и сквернить язык срамными песнями, а виновником этого пьянство. Оно же бывает матерью непотребства и наставницею в ссорах и спорах.

(14) Но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, не для того, чтобы принять новое крещение, но чтобы знать, в какую облечены одежду.

И плоти угодия не творите в похоти. Здесь Апостол заграждает также уста еретикам, обвиняющим плоть, потому что не запретил попечения о теле, но отверг роскошь и невоздержность. Не сказал: «Не творите ничего, промышляя о плоти», но: в похоти не творите, то есть не доводите ее роскошью до неистовства.

Изложив сие о добродетели деятельной, Апостол снова возвратился к учениям догматическим. Надобно же прежде сказать о цели апостольского учения, чтобы истолкование изречений сделать удобопонятным. Уверовавшие из язычников возлюбили житие евангельское. Многие же из иудеев, приступивших к евангельской проповеди, рабски служили законным уставам, строго наблюдая дни и вкушая пищу, какую повелевал закон. Отсюда рождались ссора и борьба, потому что иудеи осуждали уверовавших из язычников за безразличное вкушение снедей, а последние смеялись над первыми за строгое до крайности и излишнее хранение закона. Посему божественный Апостол, врачуя сие, той и другой стороне предлагает надлежащее увещание. И сперва убеждает к братолюбию уверовавших из язычников.

Глава 14

(1) Изнемогающаго же в вере приемлите, не в сомнение помышлений. А изнемогающим Апостол называет порабощенного наблюдению законных предписаний.

(2) Ов бо верует ясти вся, то есть уверовавший из язычников; а изнемогаяй зелия яст. Иные говорят, что верующие из иудеев, стыдясь уверовавших из язычников, удерживались не только от свиных мяс, но и от всякого мясоядения, прикрывая сие названием подвига и воздержания. Почему божественный Апостол сказал: изнемогаяй зелия яст ибо, не имея совершенной веры, думает, что оскверняется таковою снедию.

(3) Ядый не ядущаго да не укаряет. Ибо уверовавшие из язычников презирали верующих из иудеев за то, что не имеют искренней веры и потому не хотят вкушать такой-то пищи.

И не ядый ядущаго да не осуждает. И верующие из иудеев осуждали уверовавших из язычников, признавая нарушением закона безразличное употребление яств.

Бог бо его прият, то есть язычника. И Апостол продолжает речь, обращенную к иудею.

(4) Ты кто еси судяй чуждему рабу? Своему господеви стоит или падает. Всякий слуга, пока жив, собственному своему господину бывает в прибыль, да и когда умирает, ему также причиняет убыток. Посему и этого верующего купил Господь всяческих, в цену дав собственную Свою кровь. И поелику сказал: Своему господеви стоит или падает, то по необходимости присовокупил:

Станет же, и слово сие подтверждает Божиею силою: силен бо есть Бог поставити его. Сказав сие об яствах, обращает речь к дням.

(5) Ов убо разсуждает день чрез день, ов же судит на всяк день. Ибо одни постоянно удерживались от снедей, запрещенных законом, другие же в некоторые только дни.

Кийждо своею мыслию да извествуется. Апостол сказал это не вообще, ибо о Божественных догматах не повелевает так рассуждать, но предает анафеме дозволяющих себе учить противному истине и говорит: Аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 9). Посему об одних только яствах дает право судить разумению каждого. Ибо сей обычай и доныне пребывает в церквах: один любит воздержание, другой небоязненно приобщается всякого яства, и последний первого не осуждает, первый не порицает последнего, но оба хвалятся законом единомыслия.

(6) Мудрствуяй день, Господеви мудрствует: и не мудрствуяй день, Господеви не мудрствует: ядый, Господеви яст, благодарит бо Бога: и не ядый, Господеви не яст, и благодарит Бога. Апостол говорит сие по снисхождению, имея в виду согласие в Церкви. Бог всяческих, рассуждает он, знает намерение ядущих и неядущих, не на дело одно взирает, но испытует разумение, с каким оно делается.

(7) Никтоже бо нас себе живет, и никтоже себе умирает. (8) Аще бо живем, Господеви живем: аще же умираем, Господеви умираем. Аще убо живем, аще умираем, Господни есмы. Не господа мы сами над собою; куплены ценою. И пока живы, Господни мы, и по смерти Господни же; иначе сказать: и ты не властен над ним, и он над тобою, потому что все имеем единого Господа.

(9) На сие бо Христос и умре и воскресе и оживе, да и мертвыми и живыми обладает. Он — Владыка всех, Он, Себя предавший за нас на смерть, разрушивший державу смерти и всем нам дарующий обетование воскресения. Поэтому Ему мы подвластны, как от Него приявшие жизнь.

(10) Ты же почто осуждаеши брата твоего (Апостол говорит сие иудею)? Вси бо предстанем судищу Христову. Потом подтверждает слово сие свидетельством Писания.

(11) Писано бо есть: живу Аз, глаголет Господь: яко Мне поклонится всяко колено, и всяк язык исповестся Богови (Ис. 45, 23). Он — наш следователь, Он — наш судия. Его престолу необходимо нам предстать. Притом пророческое свидетельство показывает нам высоту Божества Единородного. Бог, сказав устами Пророка: Я — Бог предвечный, Аз Бог первый, и Аз по сих (Ис. 44, 6), и в грядущая Аз есмь (41, 4), прежде Мене не бысть ин Бог, и по Мне не будет (43, 10), несть иного разве Мене: праведен и спаситель, несть кроме Мене (45, 21), потом уже присовокупил: Кленуся Мною Самим, — глаголет Господь, — яко Мне поклонится всяко колено, и всяк язык исповестся Богови. Но перейдем к истолкованию того, что следует по порядку.

(12) Темже убо кийждо нас о себе слово даст Богу. Поелику Апостол указал Владычнее судилище, то необходимо советует не судить друг друга, но ожидать оного приговора. Ибо сие присовокупил еще:

(13) Не ктому убо друг друга осуждаем: но сие паче судите, еже не полагати претыкания брату или соблазна. В сих словах Апостол нападает на тех верующих из язычников, которые не имели снисхождения к немощи уверовавших из иудеев, но верхом добродетели и пламенною ревностию почитали безразличное вкушение яств, и, во-первых, учит, что в них нет ничего мерзкого и нечистого. Говорит же так:

(14) Вем и извещен есмь о Христе Иисусе, яко ничтоже скверно о Нем. Апостолу было необходимо присовокупить: о Христе Иисусе, по немощи иудеев; иначе сказали бы: «А ты кто, узаконяющий противное Моисею?» Потому изводит на среду Владыку Моисеева, давая знать, что Он положил конец законным наблюдениям и не позволяет какую-либо снедь почитать нечистою. Сказано: о Нем, то есть по Его евангельскому законоположению, ибо и блаженному Петру сказал Он: Яже Бог очистил есть, ты не скверни (Деян. 10, 15).

Точию помышляющему что скверно быти, оному скверно есть. Если же кто, думая, что такая-то снедь нечиста, вкушает оную, то сие нечисто не по естеству, но ради помысла вкушающего. Сделав сие различение, Апостол снова порицает тех верующих из язычников, которые не терпят немощи иудеев.

(15) Аще же брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши. Усиливает обвинение напоминанием о любви, обнаруживая расположение поступающего так. Потом еще с большею силою показывает несообразность поступка.

Не брашном твоим того погубляй, за негоже Христос умре. Владыка Христос приял за него смерть, а ты не хочешь воздержанием от снеди доставить ему жизнь, но вкушением причиняешь ему смерть.

(16) Да не хулится убо ваше благое. Обвинение соединяет опять с похвалою, ибо благим называет веру. Хвалю веру того, говорит Апостол, но не хочу, чтобы она соделалась причиною вреда и хулы.

(17) Несть бо Царство Небесное брашно и питие, но правда и мир и радость о Дусе Святе. Не думайте, что в этом весьма великое преспеяние и что приобретется сим Царство Небесное. Ибо приобретают нам оное истинная праведность в мире и любви, согласие и рачительность, которыми порождается веселие по Богу.

(18) Иже бо сими служит Христови, благоугоден есть Богови и искусен человеком. Ибо сего требует от нас и Бог всяческих; сие и людям приносит пользу. При сем надлежит заметить и то, что Апостол служение Христу назвал делом, благоугодным Богу всяческих. А если служить Христу есть дело, благоугодное Богу, то и чтить Христа благоугодно также Богу. А посему кто предприемлет хулить Христа и умаляет Его достоинство, тот делает неугодное Богу всяческих.

(19) Темже убо мир возлюбим, и яже к созиданию друг ко другу. Посему надлежит нам предпочитать всему полезное согласие и все делать для взаимной пользы.

(20) Не брашна ради разоряй дело Божие. Делом Божиим Господь назвал веру в Него. Ибо говорит: Се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он (Ин. 6, 29). Поелику, как вероятно, некоторые из иудеев отступили и от веры, не терпя тех укоризн, какие делали им уверовавшие из язычников, то Апостол справедливо сказал: Не брашна ради разоряй дело Божие. Но чтобы и уверовавшие из иудеев не заняли также из сего предлога поддерживать хранение закона, Апостол старается предотвратить сие и говорит:

Вся бо чиста. Ни одна из сих снедей по природе своей не бывает нечистою.

Но зло человеку претыканием ядущему. Тебе вкушение приносит вред, потому что нерадишь о пользе ближнего; видя, что терпит он вред, пренебрегаешь тем.

(21) Добро не ясти мяс, ниже пити вина, ни о немже брат твой претыкается или соблазняется или изнемогает. А я повелеваю вовсе не вкушать не только мяс, но и вина, если только причиняет сие какой-либо вред ближнему.

(22) Ты веру имаши? О себе сам имей пред Богом. Водясь верою, хранишь ты и закон? Великое достояние! Достойное похвалы преспеяние! Но пусть не терпит вреда ближний.

Блажен не осуждаяй себе, о немже искушается. Слово сие ведет к догадке, что уверовавшие из язычников даже принуждали иудеев вкушать, чего те не хотели. Посему Апостол учит, что хотя верующий никакого вреда не терпит от вкушения, однако же кто ест с некоторым сомнением, тот приобщается как нечистого. Поэтому ублажает того, кто не осуждает себя, то есть не сомневается. И объясняя сие, Апостол присовокупил:

(23) А сомняяйся, аще яст, осуждается. И показывает тому причину: Зане не от веры: всяко же, еже не от веры, грех есть. Ибо верующий вкушает безвредно, а кто ест с некоторым сомнением, тот сам на себя произносит приговор. И Апостол, научая, что узаконяет благоугодное Богу, приносит о них усердную молитву.

(24) Могущему же вас утвердити (какой же способ утверждения?) по благовествованию моему. О чем благовествует? И проповеданию Иисус Христову. И, показывая древность проповеди, Апостол присовокупил: По откровению тайны. И как не теперь получила начало, но теперь открылась умолчанная тайна, то и сие говорит Апостол далее: Леты вечными умолчанныя. Потом представляет и свидетелей проповеди.

(25) Явльшияся же ныне, писании пророческими, по повелению вечнаго Бога. Ибо что устами пророков предвозвестил прикровенно, то явным соделал ныне Создатель веков. Какой же плод проповеди?

В послушание веры. Ибо слышащим надлежит веровать проповедуемому. Кто же сие слышащие?

Во всех языцех познавшияся. Сие разуметь должно гак: по благовествованию моему и по проповеданию Иисуса Христа, соделавшегося знаемым во всех народах.

(26) Единому премудрому Богу, Иисусом Христом, Емуже слава во веки, аминь. Показав тайну Домостроительства, предустроенную изначала, потом предреченную пророками, а после того явленную самим делом, Апостол удивляется Божией премудрости и воссылает подобающее славословие. Если же еретики скажут, что Бог именуется единым премудрым, то пусть дознают, что Владыка Христос называется не только премудрым, но и Самою Премудростию. А если думают лишить Сына сего наименования премудрым, то пусть не называют Его и бессмертным. Ибо сей же Апостол говорит о Боге: Един имеяй безсмертие (1 Тим. 6, 16). Но, оставив их при сем суесловии, будем держаться порядка послания. Ибо божественный Апостол, принося о них сию молитву, предлагает увещание, соплетая похвалу уверовавшим из язычников и за веру именуя их сильными.

Глава 15

(1) Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити, и не себе угождати: (2) Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созиданию. Знаю, что ты крепок и вера соделала тебя сильным; но умоляю тебя простирать руку немощному и не своего только искать, но стараться и о пользе ближнего. Апостол не просто сказал: ближнему угождати, но и: во благое и к созиданию. Ибо можно угождать и ко вреду, как себя самого, так и ближнего. Потом представляет пример.

(3) Ибо и Христос не Себе угоди, но якоже есть писано: поношения поносящих Тебе нападоша на мя (Пс. 68, 10). Сам Владыка не Своего искал, но за наше спасение предал Себя на смерть. Ибо слышим, что пред страданием молится и говорит: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39). Приял же Господь и хулы иудеев; и чем древле оскорбляли они Отца Его, живя беззаконно, то делали и к Его оскорблению. Посему-то Апостол и привел пророческое свидетельство.

(4) Елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася: да терпением и утешением Писаний упование имамы. О нашей пользе промышляя, Бог сообщил нам Писанию преданное учение и в письменах соблюл сказания о святых.

(5) Бог же терпения и утешения да даст вам тожде мудрствовати друг ко другу о Христе Иисусе. Опять присовокуплением слов о Христе Иисусе дает знать, что не безусловно желает быть им в единомыслии, но испрашивает у Бога благочестивого согласия. При воспоминании же о терпении и утешении ввел слово и о любви, чтобы, украшаясь ею, переносили недостатки ближнего и советом и утешением руководили их к совершенству.

(6) Да единодушно едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Апостол назвал Бога нашим Богом, Отцом же Господа Иисуса, потому что Бог всех нас есть Его Отец.

(7) Темже приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию. И Владыка Христос не тогда, как были мы праведны, возлюбил нас, но приял и оправдал грешников. Посему и нам надлежит переносить немощь братий и прилагать все меры к их спасению. Поелику же уверовавшие из иудеев указывали и на обрезание Господа, говоря, что и Он возлюбил житие подзаконное, то божественный Апостол признал полезным и о сем написать, что надлежало, и говорит:

(8) Глаголю же, Христа Иисуса служителя бывша обрезания по истине Божией, во еже утвердити обетования отцев: (9) а языком по милости, прославити Бога. Бог всяческих обетовал Аврааму в семени его благословить все народы. А и сам патриарх, и весь род его прияли знамение обрезания. Посему должно было, чтобы Именуемый семенем его по плоти и Источающий благословение народам имел на Себе знамение родства; и тем ясно указывалась истина Божественного обетования, а приявшие благодать народы прославили Подателя человеколюбия. Потом Апостол пользуется свидетельствами Писания, научая, что спасение язычников предвозвещено издревле.

Якоже есть писано: сего ради исповемся Тебе во языцех, и имени Твоему пою (Пс. 17, 50). (10) И паки глаголет: возвеселитеся, языцы, с людьми Его (Втор. 32, 43) (11) И паки: хвалите Господа вси языцы, и похвалите Его вси людие (Пс. 116, 1). (12) И паки Исаия глаголет: будет корень Иессеов, и востаяй владети над языки: на Того языцы уповают (Ис. 11, 10). Апостол привел сии свидетельства, научая уверовавших из иудеев не огорчаться спасением язычников, но верить пророчествам о них. Вслед же за сим молится о сих иудеях, показывая отеческое сердоболие.

(13) Бог же упования да исполнит вас всякия радости и мира в вере, избыточествовати вам во уповании, силою Духа Святаго. И в истолкованном прежде говорил Апостол, что надежда видимая не есть надежда. Посему-то и Бога называет Богом упования, как издавна подавшего язычникам упование благословения и подтвердившего обетование делами. Сие же служит залогом уповаемых благ. Ибо обетовавший, а потом исполнивший оные обетования, конечно, исполнит то, что обетовал нам ныне. Апостол же повелевает нам не только уповать, но и избыточествовати во уповании, то есть от чистого сердца надеяться и представлять, что видим уже уповаемые блага. А такое упование, как сказал Апостол, сообщает благодать Духа. После сего совета и благожелания присоединяет похвалу, побуждая тем к исправлению.

(14) Извещен есмь, братие, и сам аз о вас, яко и сами вы полни есте благости, исполнени всякаго разума, могуще и иныя научити. Знаю, говорит Апостол, что нет вам нужды в наставлении, потому что и достаточное имеете ведение, и исполнены всяких благ, так что можете и другим подать приличный совет.

(15) Дерзее же писах вам, братие, от части; яко воспоминая вам, за благодать данную ми от Бога. Апостол как показал скромность в образе мыслей, сказав, что осмелился преподать учение, так дал видеть и данную ему благодать, открывая, что пишет сообразное с сею благодатию. К