Житие св. Иоанна, епископа и молчальника Лавры аввы Саввы
1. Первым я предлагаю для повествования авву Иоанна, молчальника Лавры блаженного Саввы, как первенствующего перед всеми другими и временем и светлостью жизни. Сей просвещенный отец наш Иоанн происходил из армянского Никополя и имел родителями Енкратия и Евфимию; они гордились богатством и знатностью рода и выдавались во многих государственных начальствах, в воинских чинах, в городских старейшинствах, в вельможестве при царском дворе. Об них поведают многие рассказы и деяния Византийцы и Армяне. Но для того, чтобы сначала не доставить пресыщения моему повествованию, я охотно это опускаю, предполагая рассказать об нём только то, что известно почти всем, знающим его. Родился он, как сам рассказывал мне, в восьмой день января месяца, седьмого индиктиона, в четвертый год царствования боголюбивого Маркиана, и так как родители его были христиане, то он и воспитывался по–христиански со своими братьями.
2. По прошествии некоего времени, когда родители его скончались о Христе, богоносный сей муж, разделив отцовское имение, посвятил себя Богу и выстроил в самом Никополе храм всепетыя Богородицы и Приснодевы Марии, и отрекся от житейских дел на восемнадцатом году жизни; взяв к себе десять братий, желавших спастись, он устроил там киновию. И во всё время своей юности он прилагал большое старание к воздержанию чрева и презрению гордости, зная, что пресыщение чрева не ведает ни бдения, ни здравомыслия, а гордость не выносит спокойствия, подвижничество же не может быть управлено без бдения, и чистоты, и смиренномудрия. Так подвизался он в юном возрасте и сохранял ум без парения и слово без осуждения, растворенное божественною солью; своих же учеников словом и делом направлял к подвижнической жизни: он, так как они были новоначальными, не обременял их игом канона, но и не дозволял, чтобы они оставались без трудов и упражнений, но ведя их постепенно и напаяя божественными источниками, приготовлял их плодоносить достойно званию.
3. Когда наступил двадцать восьмой год его жизни и он сиял добродетелью, митрополит Севастийский, побужденный распространившейся о нём молвой и умоленный жителями города, называемого Колонией, призвал его, как бы для чего иного, а так как он прошел последование церковных степеней, рукоположил его во епископа названного города, так как епископ его скончался. Приняв, таким образом, архиерейство против воли, он не изменил чина монашеской жизни, но и в епископии подвизался, как в монастыре. В особенности он избегал омовения, остерегаясь не только быть видимым другими, но и самомý зреть себя нагим, помышляя обнажение Адамово и написанное в этой части, и полагал, что неомовение есть одна из величайших добродетелей. Коротко сказать, он всеми способами прилагал тщание угодить Богу в постах, молитвах, в целомудрии тéла и в чистоте души, всегда смиряя помыслы и всякое величание, возносящееся на разумение Бога. И не только он, но и брат его Пергамий, прославившийся при обоих царях, Зиноне и Анастасии, и прошедший многие должности, будучи просвещаем его добродетелью, прилагал большое тщание угодить Богу. И племянник его Феодор, славный секретарь, услыхав о своем дяде, стареющимся в добродетелях, и просвещенный в душе от этих слухов, весьма угодил Богу со всем домом своим. Этот Феодор служит ныне предметом удивления для всех, и для синклита, и для благочестивейшего царя нашего Юстиниана, по причине своего разума, честной жизни, правой веры, сострадания и милостыни. Но об этом после — теперь же я возвращаюсь к последованию времени.
4. Когда этот божественный Иоанн провел девять лет в епископстве, случилось, что муж его сестры, по имени Пасиник, управлял Арменией. Он, вследствие сатанинского действия, начал угнетать и смущать врученную Иоанну церковь, не дозволяя управителям ее надлежаще пещись о церковных делах, силою отторгая прибегавших к ее уставам и нарушая неприкосновенность уставов. Раб Божий часто просил и увещевал его, но он оказывался еще хуже, так как сестра Иоанна, Мария, уже скончалась. Объятый вследствие этого сильною скорбью, праведник был принужден отправиться в Константинополь. Прибыв туда и устроив полезное своей церкви, под конец царствования Зинонова, и при помощи Евфимия, архиепископа Константинопольского, он возымел богоугодное намерение удалиться во Святой град и отрешиться от всех житейских дел. И отпустив всех бывших с ним пресвитеров и клириков с данными царскими повелениями, тайно от всех, он один сел на корабль и прибыль в Иерусалим, и остановился в первой богадельне святого града, выстроенной блаженной Евдокией, в каковой богадельне есть часовня святого мученика Георгия. Прибыв туда и видя там мiрские тревоги, он оскорбел умом и со слезами молил Бога направить его на место угодное и безмолвное, дабы спастись.
5. В сказанной богадельне честный отец наш Иоанн оставался довольно времени, долго проводя время в ночном бдении и в молитвах к Богу; в одну из ночей, очутившись один во дворе богадельни и взглянув на небо, он внезапно увидел звезду света, имеющую вид креста и идущую к нему, и услышал голос, говорящий ему из этого света: «Если хочешь спастись, следуй за этим светом». И уверовав, он тотчас вышел и последовал за ним. Руководимый им, он пришел в великую Лавру иже во святых отца нашего Саввы, в то время, когда Иерусалимским патриархом был Саллюстий, в четырнадцатый индиктион, на тридцать восьмом году жизни; в этот год была освящена богозданная церковь Великой Лавры. По смерти Зинона, царство принял Анастасий, как я слышал от самогó (святого). Прибыв в Великую Лавру, он нашел блаженного Савву, составившего дружину из ста пятидесяти отшельников, живших в большой бедности относительно телесных потреб, но богатевших духовными дарами. Блаженный же Савва, приняв его, передал эконому, как единого из новоначальных, чтобы тот назначил ему послушание, не ведая сокровища в нём находившегося. Но да не удивляется никто: честному старцу Савве было открыто сокровище Иоанновых подвигов; пусть он скорее сообразит, что когда восхощет Бог открыть святым своим, то они пророки, когда же восхощет скрыть, то они видят по подобию прочих. И слову свидетельствует пророк Елисей, говоря о Сонамитянке, что «душа ея болезненна в ней, и Господь укры от мене» (IV Царств 4, 27). Божественный же Иоанн исполнял всякое послушание, помогая со всяким смиренномудрием и готовностью эконому и остальным отцам, поднимая воду из потока, приготовляя пищу работникам и помогая им в каменоделании и в других работах по постройке, когда строилась лаврская странноприимница.
6. Во второй год его пребывания в Лавре, когда Кастелий был очищен от обитания демонов, как я уже сказал в жизни иже во святых Саввы, он там много трудился с отцом нашим Саввой и с некоторыми другими, как сам мне рассказывал, когда и иже во святых авва Маркиан, по божественному откровению, послал пищу им, находившимся в нужде и не имевшим ничего подходящего для еды. Когда же приспело время перемены послушаний, в первый индиктион, поставленный эконом назначает сего великого светильника странноприимником и поваром. И это послушание он принял с готовностью и радостью и служил своею помощью всем отцам, прислуживая каждому со всем смиренномудрием и скромностью. Когда он исполнял это послушание, случилась постройка общежития вне Лавры, к северу, для того, чтобы отрекающиеся от жизни прежде всего там обучались монашеской строгости, и затем, изучивши точно общежительный устав, жили в Лавре, утверждаемые божественным Саввой, который говорил: как цвет предваряет плод, так жизнь в киновии предваряет отшельническую. И так, когда строилась эта киновия, праведный сей муж, будучи странноприимником, сверх прочих трудов по страиноприимнице, был принужден варить пищу для рабочих, затем носить тяжести и варево и прочие снеди, и доставлять их рабочим, которые трудились приблизительно в десяти стадиях от странноприимницы.
7. Когда исполнился год такового послушания и все отцы получили назидание от его спокойствия, величия и духовного разума, отец наш Савва дал ему келлию для безмолвствования. Честнейший Иоанн, взяв келлию и получив повеление безмолвствовать, пробыл в ней три года, в течении пяти дней в неделю вовсе не показывался никакому человеку и ничего не вкушал, в субботу же и воскресенье ранее всех приходил в церковь и позже всех выходил, выстаивая чин псалмопения твердо, со страхом и всяким смирением, по реченному в псалмах: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. II, 11). Таково было его умиление, что он сильно плакал во время бескровной жертвы и не был в состоянии преодолеть себя, так что отцы, видя его дар слёз, поражались и прославляли подателя благ Бога. По истечении трехлетия, ему была вручена лаврская экономия и Бог во всём ему содействовал, и благословилась Лавра, и умножилась дружина при его послушании.
8. Когда он его исполнил, блаженный Савва пожелал его рукоположить, как добродетельного и совершенного монаха; и взяв его в святой град, в шестой индиктион, привел к блаженному архиепископу Илии и, рассказав его добродетели, просил рукоположить его во пресвитера. И архиепископ, услышав о нём, пришел на Святое лобное место, хотя рукоположить его собственноручно. Великий же сей отец, принужденный до невозможности бежать, с присущим ему смыслом сказал архиепископу: «Честный отче, так как я прегрешил, то прошу ваше блаженство поведать вам наедине, и если вы сочтете меня достойным, то я приму хиротонию». И взяв его на восхождение на Святую Голгофу, наедине сказал ему: «Пощади жизнь мою, молю твою святыню и не выдавай никому тайны для того, чтобы я не удалился из этой страны». Когда же архиепископ дал ему уверение, то он сказал: «Я, отче, рукоположен во епископа оного града, но, ради умножившихся моих беззаконий, удалихся бегая и водворихся в пустыню (Пс. LVIII, 4), чая помощи Божией; я счел справедливым, пока я еще в телесной силе, послужить и поработать отцам, дабы, когда обессилю, принимать услуги от других без осуждения». Архиепископ, услышав это и удивившись, призвал блаженного Савву и сказал: «Он мне нечто поведал и его невозможно хиротонисать; но отныне он будет безмолвствовать и пусть никто его не беспокоит». И архиепископ, сказав только это, отпустил их.
9. Блаженный Савва, оскорбев помыслом, удалился приблизительно на тридцать стадий от великой его Лавры, к западу от Кастелия, в пещеру, где после этого устроил киновию и, повергшись пред лице Божие, говорил со слезами: «Чего ради, Господи, толико меня презрел, что я прельстился и счел Иоанна достойным священства? И ныне, Владыко Господи, яви мне о нем — ибо прискорбна есть душа моя даже до смерти (Матф. XXVI, 38) — сосуд, который я считал освященным и благопотребным, и достойным приятия божественного дара, оказался непотребным пред лицом Твоего величия». Когда авва Савва говорил со слезами эти и подобные словá, и проводил ночи в бдении, ему явился некий ангельский образ, сказавший: «Иоанн есть не непотребный сосуд, но сосуд избрания: он, будучи уже рукоположен во епископа, не может сделаться пресвитером». И до зде видение. Отец же наш Савва, привыкший к Богоявлению и ангельскому видению, не испугался, но обрадовавшись, пришел в келлию божественного Иоанна и обняв его, сказал: «О, отче Иоанне, ты скрыл от меня дар Божий в тебе, Господь же явил его мне». И божественный Иоанн отвечал: «Я прискорбен, отче, ибо не хотел, чтобы кто–либо знал эту тайну; и ныне я не буду в состоянии жить в этом месте». Старец же обещал словом Божиим не открывать сего совершенно никому.
10. И оттоле он безмолвствовал в Лавре, не выходя в церковь и ни с кем не беседуя, кроме прислуживавшего ему, в течении четырех лет, за исключением дня освящения честнóго дома Всесвятой Богородицы и Приснодевы Марии, что происходило в Лавре, в девятый индиктион. Только тогда он был принужден выйти и целовать архиепископа Илию, пришедшего на освящение. Сей патриарх, беседовав с ним и возлюбив его духовный смысл и сладкую беседу, почитал его во всё время своего святительства.
11. Когда исполнилось четыре года и блаженный Савва удалился из Лавры в пределы Скифопольские по причине нестроений тех, кои впоследствии жили в Новой Лавре, честный сей Иоанн, бежа бесчинного собрания, удалился в пустыню Рувы, на пятидесятом году жизни, в одиннадцатый индиктион. Он безмолвствовал там шесть лет, вне всякого человеческого общения, стремясь беседовать с Богом в безмолвии и очищать мысленное око долгим любомудрием во еже откровенным лицом славу Господню взирать (II Кор. 3, 18), прилагая всякое тщание от славы в славу преуспевать в желании лучшего. Через два или три дня, уступая телесной потребе, он выходил из пещеры и ходил по пустыне ради растущих дико мелагрий, которыми питаются пустынные отшельники. И в один из дней, в начале пребывания там, прежде нежели он узнал эту пустыню, выйдя для сказанного сбора и заблудившись, он попал в непроходимые утесы, и не найдя, каким путем свернуть ему в пещеру, и будучи не в силах идти, упал в изнеможении. И се, внезапно, призрением Божественной силы, он был поднят на воздух, по образу пророка Аввакума, и обрелся в своей пещере. По истечении времени, ознакомившись с этой пустыней и узнав место, откуда он был поднят и перенесен, нашел, что оно отстоит на пять поприщ.
12. Некий брат, придя в Руву, оставался у него, проходя с ним короткое время отшельническую жизнь; этот брат, насытившись таким любомудрием, сказал старцу: «Вот уже приближается праздник Пасхи, пойдем, отче, в Лавру и совершим праздник Пасхи с отцами: здесь у нас ничего нет съестного, кроме этих мелагрий». Божественный же Иоанн не хотел идти, так как там не было отца нашего Саввы, который, как было сказано, удалился из Лавры; когда же брат настаивал, то он увещевал его, говоря: «Будем безмолвствовать, брате, и будем верить, что Пропитавший в пустыне шестьсот тысяч в течении сорока лет, Тот и нас пропитает не только необходимым, но и избытком. Ибо Он сам сказал: «Не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити» (Евр. XIII, 5; ср. Иис. Нав. 1, 5). И в Евангелии говорит: «Не пецитеся убо глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся… весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его и сия вся приложатся вам» (Мтф. VI, 31; ср. Лук. XII, 31). Итак, потерпи, чадо, и предпочти узкий путь широкому, ибо послабление здесь порождает вечное наказание, а настоящее страдание приготовляет наслаждение благами». Брат, не убежденный этими и подобными словами, ушел и пошел по пути в Лавру. После его ухода пришел к старцу некий человек, совершенно незнакомый, имея осла, нагруженного всякими благами: в грузе были чистые и теплые хлебы, вино и елей, молодые сыры и яйца и кувшин меда; он, сняв всё это, ушел. И честнейший отец наш Иоанн ликовал духом о присещении Божии, а ушедший брат долго блуждал в пути и вернулся на третий день, алча и ослабев, получив плод собственного преслушания, и нашел толикие блага в пещере. И раскаявшись в своем неверии и непослушании, припал со стыдом к старцу, прося получить прощение: старец же, сострадав человеческой немощи и пожалев брата, восставил его и поучил, говоря: «Знай точно, что возможет Бог приуготовать трапезу в пустыне» (Пс. LXXVII, 19).
13. В это время Аламундар Саккин, получив звание царя Саракинов, плативших дань Персам, напал на Аравию и Палестину с большим ожесточением против Ромеев, грабя всё, обращая в рабство многие тьмы и совершая много беззаконий после взятия Амиды. И когда множество варваров рассеялось по этой пустыне и когда начальники колен и назначенные стражи пустыни возвестили варварское нашествие, для того, чтобы укрепить монастыри, отцы Великой Лавры заявили честнейшему отцу, чтобы он покинул пребывание в Руве и пришел в Лавру безмолвствовать в своей келлии. И божественный Иоанн, вкусив чрез безмолвие Божией сладости, полюбил ее и не захотел отступить от нее, рассуждая в себе и говоря таковое: «Если не заботится Бог, зачем мне и жить?» Итак, положив себе Вышнего убежищем, он остался неустрашимым. Бог же, всегда пекущийся о своих рабах, заповедал ангелам Своим, по Писанию, сохранять Своего преподобного (Пс. ХС, 11). И желая ободрить его, немного боявшегося, послал чувственного стража, огромного и страшного льва, который стерег его день и ночь от покушения пагубных варваров. И неожиданно, в первую ночь, увидев близ лежащего льва, он немного убоялся, как мне рассказывал; когда же усмотрел, что тот денно и нощно следует за ним, не отступая, и отгоняет варваров, то вознес Богу благодарственные песни за то, что Он не оставил жезла грешных на жребий праведных (Пс. CXXIV, 3).
14. Блаженный же Савва, придя из Никополя и устроив новую Лавру, приступил к устроению пещеры, как я сказал во втором рассказе. И припомнив бывшее ему видение о преподобном Иоанне, пришел к нему в Руву и сказал: «Се, сохранил тебя Бог от набега варваров и ободрил тебя, послав тебе чувственного стража. Встань и ты, твори человеческое и беги, подобно отцам, дабы не овладела тобою гордыня». И употребив многие другие увещания, он привел его в Великую Лавру, во второй индиктион, и заключил его в келлию, на пятьдесят шестом году жизни, причем никто из дружины не знал, что он епископ. По прошествии же многого времени Бог устроил, чтобы скрытое сокровище Иоанна обнаружилось следующим образом.
15. Некий муж из страны Асийской, по имени Еферий, по чину архиепископ, достойно проходя святительство, прибыл в Иерусалим, и поклонившись честным местам и Животворящему Древу Креста и раздав бедным и монастырям много денег, вышел из святого града, помышляя возвратиться в отечество. Сев на корабль, недалеко проплыв морем, он вследствие некоего противного ветра возвратился с великою опасностью в Аскалон. И когда он, через два дня хотел опять отплыть, ему во сне явился Ангел Господень, говоря: «Не благоприятно будет твое плавание, если ты не вернешься во святой град и не пойдешь в Лавру аввы Саввы и не побеседуешь с аввой Иоанном молчальником; это муж праведный и добродетельный, епископ, цветущий духовным богатством, ради страха и любви к Богу презревший всё житейское и смиривший себя вольным нестяжанием и подвижничеством». Тогда Еферий, восстав от сна и рассудив видение, расспрашивая со всяческим тщанием, пришел в Лавру аввы Саввы и, возвестив отцам видение, быль приведен к молчальнику. Целовав его и оставшись у него два дня, он дошел до пространной беседы и заклинал его рассказать и высказать о себе; и так принужденный, он открыл род, и отечество, и святительство. Еферий, узнав это и весьма удивившись, сказал: «Воистину и ныне святые камни валяются на земле». И простившись с праведником, пошел к блаженному Савве и рассказал ему и отцам о божественном Иоанне. И с того времени отцам сделались известными род и святительство Иоанна.
16. На семидесятом году жизни преподобного Иоанна и на двадцать четвертом его заключения в келлии, великий отец наш Савва в мире вкупе уснул и почил (Пс. IV, 9) месяца декабря в пятый день, десятого индиктиона. И тогда честнейший сей бисер Иоанн оскорбел помыслом, потому что не вышел из келлии и не пристоял кончине святого отца. И когда он был в таком унынии и со слезами оплакивал потерю отца, явился ему во сне отец наш Савва, говоря: «Не скорби, отче Иоанне, о моей кончине, ибо, если я и разлучился с тобою плотью, то духом я с тобою». И когда тот сказал: «Моли Владыку, дабы и меня взял», блаженный Савва отвечал: «Ныне этому быть невозможно, ибо наступит тяжелое искушение для Лавры, и Бог хочет, чтобы ты оставался во плоти на утешение и утверждение мужающихся и подвизающихся за веру». Божественный Иоанн, увидев и услышав это, возрадовался и, отряся уныние об отце, только печален был о возвещенном искушении.
17. Он возымел желание видеть, как разлучается душа от тéла, и когда просил о сем Бога, был восхищен умом во святой Вифлеем и увидел на паперти, находящейся там честнóй церкви, мужа странника святого, который лежал и кончался, и душа его была принимаема Ангелами и возносима с песнопениями и благоуханием на небо. И оп искал увидеть своими очами, что это так, и встав тотчас, ушел во святой Вифлеем и нашел, что в этот самый час преставился этот человек. Облобызав его святые останки и опрятав на самой паперти, положил их в честнóм гробе и возвратился в свою келлию.
18. Ученики просвещенного старца Феодор и Иоанн рассказывали мне, говоря, что после успения иже во святых Саввы старец послал нас ответа ради в Ливиаду, и по пути, после переправы через Иордан, с нами встретились некоторые люди, говоря: «Смотрите, впереди вас лев». Мы же подумали, что властен Бог за молитвы аввы нашего сохранить нас, ибо мы не по собственной воле исполняем заповедь эту. Помыслив это, мы продолжали путь и вдруг навстречу нам выходит лев; мы сильно испугались и у нас не осталось сил. Но тотчас мы увидели старца, молившегося посреди нас обоих и велевшего дерзать. Тогда лев, как бы гонимый бичем, удалился, бежа от нас, и мы, совершив путь невредимо, пришли к старцу, который, встретив нас, сказал: «Видите, как я обрелся с вами в нужде; но и здесь я много молил Бога за вас, и се, Он сотворил милость».
19. Один из учеников рассказывал и следующее: «Много лет он питался, принимая только хлеб и примешивая к нему пепел из кадильницы, и так ел. Я его застал делающим сие следующим образом: однажды он забыл запереть задвижку у своей двери, я же, хотя дать ему воду с вином, взявшись за дверь, открыл ее и застал, что он высыпает кадильницу в чашку. Когда он этим весьма опечалился, то я, желая утешить его скорбь, сказал: Не ты один, отче, делаешь так, но и большинство в этой Лавре, исполняя писание, говорящее: «Пепел яко хлеб ядях» (Пс. CI, 10). И с трудом этими словами я смог утешить старца».
20. В девятидесятый год жизни сего преподобного старца, в ноябре месяце, шестого индиктиона, я, выйдя из Скифопольской митрополии, как я уже сказал в житии Святого Евфимия, получил заповедь от своей христолюбивой матери не делать ничего из касающего души без мнения и повеления сего божественного Иоанна; она мне говорила: «Не увлекайся никогда заблуждениями последователей Оригена для того, чтобы не отпасть от начала своего утверждения». И так, придя в Иерусалим и совершив освящение нового храма всепетыя Богородицы и Приснодевы Марии, я прибыл в Лавру блаженного Саввы и посетив сего божественного старца, рассказал ему о себе и просил получить от него богоугодный совет; и я услышал от него: «Если хочешь спастися, то поселись в обители великого Евфимия». Я же, будучи юным и суетным, преслушал его заповедь и спустился к Иордану, желая поселиться в одном из тамошних монастырей. И я не только не совершил благополучного пути, но еще проболел тяжкою болезнью в течении шести месяцев в Лавре Каламоновой. Когда же я был в большой скорби и страхе, ради странствия и недуга, и ради того, что я не сочетался дружине, явился мне во сне сей просвещенный старец, говоря так: «Так как ты преслушал мою заповедь, то достаточно наказан. Теперь же, восстав, иди в Иерихон и обрящешь некоего старца монаха в странноприимнице обители аввы Евфимия; последуй за ним и спасешься». Восстав от сна и тотчас укрепившись, я приобщился Пречистых Таин и вкусив пищи, пошел пешком в Иерихон, так что отцы удивлялись толикой внезапной перемене. И так придя, я поселился в обители иже во святых Евфимия, в июле месяце, шестого индиктиона, и с того времени я часто ходил к старцу, исповедывая ему всё о себе. Еще будучи в Скифополе, я познакомился с его учениками, приходившими в наш дом, как в свою странноприимницу и получавшими от моих родителей ежегодно некое благословение для лаврской общины и божественного отца; они весьма прилежали к нему и к лаврским отцам с тех пор, как дом наш удостоился присутствия иже во святых отца нашего Саввы; вследствие этого и моя мать дала мне, когда я уходил, сказанные заповеди. Вследствие этого и я с большим дерзновением приходил к нему и наслаждался его увещаниями и молитвою, в особенности ныне, когда он повелел мне оставить пребывание в новой Лавре и поселиться в старой, что я и сделал, Богу благоволившу. Но об этом после.
21. Спустя долгое время, я пришел к святому старцу, будучи отягчен неким сатанинским помыслом и, исповедав ему оный и приняв от него молитву, тотчас получил освобождение. И когда я сидел около его двери и наслаждался его божественным учением, некто Георгий привел к нему своего бесновавшегося сына и повергши его перед его дверью, ушел. И когда отрок лежал и кричал, старец, узнав, что он имеет нечистого духа, сжалился и сотворил молитву о нём и, помазав его елеем Святого Креста, восставил его здравым, и так как лукавый дух тотчас ушел, отрок очистился от того часа.
22. Авва Евстафий, приявший немного дней тому назад игуменство блаженного Саввы, после Сергия, муж благодатью Христовою отличающийся и духовным смыслом, и правыми учениями, и целомудренною жизнью, рассказывал мне, говоря: некогда я сильно был одолеваем бесом хулы и придя к авве Иоанну молчальнику, рассказал ему помыслы и просил получить от него молитву. Старец же встав, сотворил мне молитву и сказал: «Благословен Господь, чадо, к тебе более не приближится хульный враг»; и так сделалось по слову старца, и с тех пор я уже не чувствовал этого лукавого и хульного помысла.
23. Некая жена, родом Каппадокиянка, по имени Василина, диаконисса великой Церкви Константинопольской, пришла в Иерусалим, имея с собою племянника, облеченного в должность правителя, который, будучи в прочем скромным, не общевался Кафолической Церкви, приняв иноверие Севéрово. Диаконисса весьма старалась переменить его мысли и соединить с Кафолической Церковью, вследствие чего просила каждого праведного мужа сотворить молитву об нём. Эта жена, услыхав о благодати сего божественного Иоанна, пожелала поклониться ему; но узнав, что не принято женам входить в Лавру, послала за его учеником Феодором и просила, взяв племянника, отвести к святому старцу; она веровала, что ради молитвы его Бог преложит жестокосердие его и удостоит общения с Кафолической Церковью. Ученик Феодор, взяв его, пришел к старцу и постучал по обычаю в дверцу: когда старец хотел открыть, оба поклонились, и при словах ученика: «Благослови нас, отче», старец отворил и сказал ученику: «Тебя я благословляю, а сей без благословения». Когда же ученик сказал: «Не так, отче», старец ответил: «во истину не благословлю его, доколе он не отступит от учения раскольников и не исповедует, что будет общником Кафолической Церкви». Тот, услышав это, был поражен прозорливым даром старца и переменившись вследствие чуда, поручился обещая общеваться Кафолической Церкви. Тогда старец, благословив его, впервые преподал ему Пречистые Тайны, и он изгладил из своего сердца всякое двоедушие.
24. Василина, услышав это, возымела еще большее желание видеть святого старца собственными очами и помышляла, переодевшись в мужское платье, придти к нему Лавру и сказать ему о себе. И когда это было открыто ему ангельским видением, он ей дал знать, говоря: «Знай, что если ты и придешь, то не увидишь меня; не тревожься, но оставайся, и где бы ты ни была, я предстану тебе во сне и возвещу, что вложит мне Бог». Она, услышав это и уверовав, в яве получает видение: се является ей во сне святый старец, говоря: «Се Господь послал меня к тебе, скажи мне, что ты хочешь?» Она же, рассказав ему о себе, получила полезный ответ и удалилась, благодаря Бога, и описала пришедшему ученику старца его одежду и вид. Это я слышал от самóй оной диакониссы Василины.
25. Место, где заключился сей святой старец, к Западу имеет весьма высокий утес, занимающий место стены и к нему прикреплена кровля келлии. Камень же утеса весьма сух и безводен, так что не доставляет никакой влаги келлии. Однажды, сей святой старец, взяв семя одной смоквы, сказал своим ученикам Феодору и Иоанну: «Слушайте меня, чада, если человеколюбие Божие дарует семени сему и камню сему силу для плодоношения, то знайте, что Бог дарует мне Царство Небесное». И сказав это, он прилепил к оному твердому камню семя смоквы. Бог же, соблаговоливший, чтобы прозяб сухой жезл Ааронов, Сам повелел, чтобы этот твердый и сухой камень произрастил на показание последующим родам, какую благодать получил Его раб. И святой старец, увидев росток, благодарил Бога со слезами; росток этот понемногу поднимаясь вверх, дошел до крыши, которую и открыли; коротко сказать, через три года, он принес три смоквы. Старец взяв их и облобызав со слезами, вкусил, благодаря утвердившего его Бога, и по не многу дал ученикам. И се древо вопит, свидетельствуя о добродетели старца. С тех пор, как богоносный сей старец вкусил смокв, он стал готовиться к исходу.
26. Когда же святой достиг глубокой старости, ученик его отворил жилище его для служения ему. И я, войдя к нему и увидев страшное чудо растения, тщательно соображал, как оно вкоренилось и камень получил трещину, но не мог найти и в изумлении сказал: «О глубина богатства и премудрости и разума Божия! Яко не испытаны судове Его и неизследовани путие Его» (Римл. XI, 34)! И те, которые в течении долгого времени ознакомились по опыту с Лаврою блаженного Саввы, знают, что ни открыто, ни в саду не родится смоква, ни другое дерево, по причине большого зноя и сухости воздуха Лавры. Если же кто упоминает про деревья малого лаврского общежития, растущие при пути, тот да ведает, что это дело молитвы блаженного Саввы, который обрел глубокую землю и обилие дождевых вод потока, а также и дело отцов этого малого общежития, которые и доныне напаяют деревья в течении всей зимы водою потока. Даже, когда многие пытались сажать возле потока, где земля глубока и напаяли в течении всей зимы, они с трудом могли сохранить посаженное в течении только года, из–за большой, как сказано, сухости воздуха и силы зноя.
27. Это немногое выбрав, я предал письму, опустив повествование об его подвигах за веру, которые он оказал в борьбе с учениями и поборниками Оригена и Феодора Мопсуестийского, и гонения, которые он претерпел, по Евангелию, за Апостольские заповеди. Но подвизания его я предоставляю рассказать другим писателям, ибо хорошо знаю, что многие, как и подобает, после его кончины потщатся описать его подвиги и гонения, и опасности, которые он вынес за правую веру, и победы и славное его житие, во всей, так сказать, с нами жизни, когда он сделался славным и знаменитым по жизни и блистанию своих добродетелей.
28. Как я слышал из собственных святых его уст, он был рукоположен во епископа на двадцать восьмом году жизни, как сказано выше, и исполнил в епископстве девять лет, и оставался в Лавре первый раз двенадцать лет, из коих был в послушании шесть и безмолвствовал шесть, и оставался в Руве шесть лет, и, заключенный в келлию, в которой безмолвствует и до днесь, исполнил с Богом сорок семь лет. И вот, он достиг сто четвертого года жизни и весьма стар, светел лицом и душою весел и исполнен божественной благодати. Помолимся же мы, убогие, да укрепит его Господь паче и паче и завершит его течение в мире, а молитвами его помилует и нас убогих и грешников, написавших сие, во веки веков, аминь.
Святой сей старец Иоанн епископ скончался в седьмой день месяца декабря, в Царство Господа нашего Иисуса Христа, Емуже слава и сила во веки веков. Аминь.
Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого
Предисловие
Честнейшему и поистине добродетельному духовному отцу авве Георгию, пресвитеру и игумену, богонравно безмолвствующему в местности около Скифополя, называемой Веелла, Кирилл о Господе радоватися.
Вера пусть предшествует повествованию об именитом Евфимие, вера основание чаемого, которой мы оправдались, в которой стоим и которой хвалимся в надежде славы Божией; без веры невозможно угодить Богу, ибо, как говорит Писание, веровати подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскающим Его мздовоздатель бывает (Евр. XI, 6). Пытающийся говорить или слушать без веры трудится всуе, не будучи в силах доставить себе какую–либо помощь, но тот, кто приобрел веру, все могущую, в силах сделать, что хочет, в особенности если он сохраняет ее твердою, не подпадая неверию; но сохраняя силы и будучи всегда укрепляем верою, не колеблется и не сомневается, ибо: сумняйся уподобится волнению морскому, ветри возметаему, и прочее (Иак. I, 6).
Я же началом, и корнем, и основанием повествования о преподобном Евфимии полагаю твердую веру, которую должны приобрести читатели, и верить во все, и, при посредстве веры, побуждать свои помыслы к одобрению. И сам ты, честнейший отче, поддерживаемый силою Святого Духа, укрепи себя твердою верою, и я, подкрепляемый ею, составил этот труд, подражая трудолюбивой пчеле, собирающей со многих цветов необходимое для производства меда: употребив старание и молитву, я собрал от правдивых святых и старейших отцов этой пустыни истекшее временем, ходя туда и сюда, соединяя, собирая, и беря как бы из некоей пропасти долгого времени и забвения, твердо веруя, что получу от мздовоздателя Бога награду за обновление памяти о том, что достойно памяти, и за представление читающим образца в этом трудолюбивом старании. Если же я не достигну чего либо достойного хвалимого честного отца, однако я счел благословным, движимый осторожностью, скорее не достигнуть сего, нежели опустить все по неопытности и ослушаться вашей кротости. Вместе с тем я имел в виду и оное страшное осуждение лукавого и ленивого раба, закопавшего талант в землю (Матф. XXV), и решился, употребив неискусную и неопытную во внешнем образовали речь, начать предлежащее сочинение при помощи и руководстве Божием в изложении, ради молитв преподобного Евфимия, давшего содержание повествованию.
ЖИТИЕ
1. Единородный Сын и Слово Божие, собезначальный и соприсносущный Отцу, и подобосущный, по неизреченному человеколюбию, благоволением Отца и изволением Святого Духа, соизволил нашего ради спасения воплотитися и вочеловечитися от Пречистой Богородицы Марии и родитися из нее, не бесплотный Бог, и не простой человек, но скорее воплотившийся Бог, соединивший в себе человеческое по ипостаси, не подвергшийся слиянию, не претерпевший превращения, не измененный по природе; Он, оставшись чем был, сделался чем не был, причем однако сохранилась разность сшедшихся естеств и неразрывно соединившихся в единое лицо и единую ипостась. Отсюда в обоих естествах является единый и тот же Христос, Сын Бога живого, познаваемый нераздельно и неслиянно.
2. Итак, будучи Богом бесстрастным, Он не возгнушался быть страстным человеком, и, будучи бессмертным, потерпел подчиниться законам смерти, для того, чтобы таковым милосердым к нам снисхождением и вольным истощанием даровать нам восхождение к Себе. Почему и посылая Своих учеников на спасение рода нашего, сказал:шедше убо научите вся языки, престяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Матф. XX VIII, 19); они же, приемши сию заповедь и пройдя всю вселенную, словом и делом проповедовали благочестие — словом уча, делом же и жизнью утверждая слово — шествуя через все трудности, гонимые, скорбящие, обнажаемые, нуждаясь в самом необходимому напоследок презрели и смерть, добре во всем подражая Господу. Отсюда воссияло миру богоразумие, отсюда просветилось естество человечества и освободилось от работы диавольской, отсюда явилась отчаянным спасительная благодать различно и многообразно всем благодеющая: отсюда из всех народов выросли сонмы святых мучеников, соревнуя подвигам которых, многие после гонения, подобно светильникам, просияли в иноческой жизни; они сделали свое житие отобразом апостольской добродетели, и к ним применимы следующие слова Писания: проидоша в милотех, и в козиях кожах, лишены, скорбяще, озлоблени, в пустынях скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных (Евр. XI, 36).
3. Причаствшись сего непорочного жития, и великий отец наш Евфимий, посвященный с младенчества Богу и поревновавший житию святых, явился приятным Богу и известным людям. Получив повеление написать житие во плоти сего святого отца, без всякого промедления повинуюсь повелевшему, тебе, честный отче Георгий. Ты повелеваешь сладкое и душеполезное, и достойное твоей святыни, потому что справедливо, поистине, мимошедшее временем и известное немногим начертать словом и не допустить, чтобы оно омрачилось в пропасти забвения, но предложить в виде общей пользы, и образа, и примера тем, кто в последствии пожелает помыслить о своем спасении. И так, призвав теперь Сына Божия и Слово, поставленного во главе настоящего писания, я начну повествование об Евфимие.
4. Небесожитель Евфимий имел родителей Павла и Дионисию, которые были не только не неизвестны, но даже весьма родовиты и украшены всею добродетелью о Боге; их отечество и место жительства была Мелитина, славная митрополия Армян. Блаженная Дионисия, живя много лет с своим мужем и будучи бесплодна, не рождала. Чрез это жили оба в большой печали и часто молили прилежно Бога даровать им детище. Придя в близкий к городу храм славного и добропобедного мученика Полиевкта, они пребывали в течении многих дней в молитве, как передает рассказ старцев, дошедший до нас. И когда они молились каждый отдельно, является им некое божественное видение, говоря: «Утешайтесь, утешайтесь! Вот Бог даровал вам дитя тезоименитое утешению, потому что при рождении его дарует утешение церквам своим дарующий вам дитя Бог». Они, заметив время видения, возвратились в свой дом и по времени зачатия узнали, что поведанное видением была истина.
5. Когда дитя родилось, родители назвали его Евфимием и обещали посвятить Богу. Родился же он, как мы узнали, в Августе месяце четвертого консульства Гратиана (377 г.); и пусть разумеют читатели, что видение было истинно: во времена тирана Иулиана и царствовавшего после него на Востоке Валента, святые церкви в продолжении почти сорока лет находились в скорби, поборники православной веры были изгоняемы, Ариане, со времени Константия, производили насилия, и предстояло гонение православных. Когда же родился тезоименитый Евфимий, то все скорби святых церквей превратились в утешение: не исполнился еще пятый месяц, в шестое консульство, богоборец Валент поднялся походом на варваров, грабивших Фракию, и по прошествии короткого времени был поражен на войне и впоследствии понес наказание, достойное своего богоборства: когда он был поражен и бежал, то варвары настигли его в одном селении близ Адрианополя Фракийского и сожгли вместе с селением, в котором он находился. В то время не исполнилось еще первого года от рождения Евфимия.
6. Когда уже наступнл третий год, отец его Павел скончался, блаженная же Дионисия имела весьма ученого брата, по имени Евдоксия, управлявшего местной епископией и жившего с епископом; взяв его себе в советники и ходатаи, она привела сына к управлявшему в то время святою Мелитинскою церковью великому Отрию, просиявшему на святом Константинопольском соборе; мать исполнила свой обет и посвятила его Богу, как жертву благоприятную, подобно тому, как известная оная Анна посвятила Самуила (1 Царств. 1).
7. Великий Отрий, святейший епископ, увидав дитя и узнав от схоластика Евдоксия о явившемся его родителям видении, о том, что мать еще до рождения обещала его, не опасаясь будущего, и что зачатие его было делом молитвы, удивившись сказал: «воистину почил дух Божий на сем отроке». Приняв дитя, крестив его и постригши, он сделал его чтецом подчиненной ему церкви и, взяв его в епископию и некоторым образом усыновив, воспитывал; блаженную же Дионисию, как прилежавшую Богу и божественным, рукоположил во диаконису святейшей церкви. Когда Евфимий был причтен к церковному чину, великий Феодосий принял Римский скипетр; в нем Бог даровал Римской державе и святым церквам божественный дар, исполненный всякого утешения; и случилось тогда, что дела совпали с именами, потому что подобало исполниться явившемуся родителям Евфимия видению о нем.
8. Но прошествии немногого времени, епископ, рассудив, что он уже перешел детский возраст и что ему необходимо заняться ученьем, передает его учителям Священного Писания. Тогда в чтецах были два юноши, почтенные родовитостью и целомудрием и украшенные всяческим смыслом, по имени Акакий и Синодий: они после многих иноческих подвигов получили, каждый в свое время, архиерейство святейшей церкви Мелитинской. Каждый из них вел достойную жизнь, подходящую к архиерейству, и об них дети Мелитинские рассказывают много чудного и поистине соответствующего архиерейству.
9. Они, приняв Евфимия от руки епископа, научили его высшему благочестию; этот Евфимий в короткое время превзошел многих из своих сверстников боголюбием души и любовью к учению; в особенности его готовность превосходила его возраст, так что Акакий дивился его просвещенному разуму. Таким образом святой сей юноша обучается в первом возрасте в епископии и образуется, изучая божественное писание, превосходным и чистейшим образованием, которое, как говорить божественный Григорий, божественный Давид прекрасно называет дневным, и противоположным ночному (Псал. I, 2). Он стремился быть подражателем упоминаемым в Писании божественным и добродетельным мужам и огорчался, когда какие–либо празднословы мешали или отвлекали его от божественных словес. Подражая образу жизни своего учителя Акакия, он нисколько не вспоминал о разнообразной пище, не стремился к тщеславию, не праздны были его уста от славословия Бога, но прилежным сердцем и твердым умом в определенное время читал он божественную службу церковного чина; он помышлял, что подобает служить Богу со страхом и трепетом, а не превращать через смех и шепот церковь в сцену театра, но входить в нее с благоговением, так как каждому следует молитвенно предстоять, как перед царем и Богом; промежуточное же время следует денно и нощно проводить в молитве, и псалмопении, и чтении Божественных писанин. Он знал, что «поучаяйся в законе Господни день и нощь, будешь яко древо насажденное у исходищих вод, еже плод свой даст во время свое» (Псалм. 1, 2). и приносил Богу в каждое время подобающий плод: во время гнева он плодоносил любовь и терпение, во время желания пищи —воздержание; когда на него находили помыслы какого–нибудь плотского удовольствия, тотчас в нем возрастало целомудрие. Друзей и сверстников он выбирал не из наиболее необузданных, но из наиболее целомудренных, с которыми сближение всего полезнее для стремящегося к благочестию. И так подвизаясь подвигом во все дни, он управил воздержание языка и чрева, конечную нестяжательность, истинное смиренномудрие и телесную чистоту: весьма заботясь о целомудрии, он поддерживал неугасаемым светильник девства, украшенный елеем милосердия и сострадания.
10. Упражняясь так в течении долгого времени, Евфилий достиг совершенства добродетелей, и Божие домостроительство, умудрявшее его так и явившее чрез многие посредства, сначала показало его славным. И так, как было сказано, будучи вскормлен и обучен, и пройдя через все последование церковных чинов, он, против воли, рукополагается епископом того времени во пресвитера святейшей церкви Мелитинской, и получает поручение заботиться и предстательствовать о честных монастырях города; на него была возложена эта забота потому, что он был монахолюбец из детства и, стремясь к безмолвию, проводил большую часть времени в монастыре святого Полиевкта и в обители святых тридесяти трех мучеников; во дни же святые Четыредесятницы он удалялся в гору, близ города, в то время пустынную, ныне же приявшую обитель чудного монастыря, называемого ближними жителями монастырем Вознесения. Эту пустыню он любил от дня святых Богоявлений до праздника Пасхи, подражая любомудрию Илии и Иоанна. По причине этого, как было сказано, ему была поручена забота о тамошних монахах и их устроение.
11. Но славоненавистник и боголюбец Евфимий, полагая, что эта забота послужит препятствием добродетели, ушел из города и бежал в Иерусалим, восхотев жить в этой пустыне.
12. Этот великий отец наш Евфимий, наставляемый Святым Духом, прибыл в Иерусалим на двадцать девятом году жизни и, поклонившись святому Кресту и святому Воскресению и прочим честным местам, и посетив богоносных отцов в пустыне, узнав добродетель и житие каждого и запечатлев в своей душе, пришел в лавру Фаранскую, лежащую в шести поприщах от святого града и, любя безмолвие, поселился в отшельнической келлии, вне лавры, не стяжав себе ничего от века сего. Однако он научился плести веревку для того, чтобы не быть никому в тягость, и чтобы иметь возможность уделять от своих трудов нуждающимся. Освободив себя от всякого земного попечения, он имел только одну заботу, как угодить Богу в молитвах и постах; кроме того, ревнуя о всяческой добродетели, подобно искусному земледельцу, он с корнем ископал терния страстей, очищая помыслы и всякое возношение взимающееся на разум Божий (II Кор. 10, 5); он исполнял пророческое слово, которое говорит: «Поновите себе поля, и не сейте в тернии» (Иерем. IV, 3).
13. Он имел некоего соседа, по имени Феоктиста, мужа богоносного, которого возлюбив, настолько соединился с ним духовною любовью, что оба имели одну волю и образ жизни, и представляли как бы одну душу в двух телах. Поведав друг другу свое намерение о Бозе, они ежегодно удалялись после восьмого дня святых Богоявлений в пустыню Кутила, отлучив себя от всякого человеческого общения, желая молитвенно беседовать с Богом в уединении, и пребывали там до праздника Ваий. Они непрестанно удручали и порабощали тело и приносили душе духовную пищу. Великий же Евфимий препобеждал простотою нрава, и кротостью жизни, и смирений и сердца, почему и приял благодать Святого Духа, как говорить слово Божие: «На кого воззрю: токмо на кроткаю и молчаливого, и трепещущего словес моих»? (Исаия LXVI, 2).
14. С той норы с каждым днем росло его дерзновение к Богу. Прожив пять лет в Фаране, он, вместе с блаженным Феоктистом, удалился в обыкновенное время в Кутилу и, проходя по пустыне, они пришли к потоку страшному, глубокому и непроходимому; видевши место и обойдя возвышавшиеся над ним утесы, они, как бы наставленные Богом, нашли в северном утесе потока великую и чудную пещеру и, с опасностью пробравшись но стене, с трудом могли войти в нее. Обрадовавшись, как будто это место было приуготовано им Богом, они поселились в нем, питаясь от попадавшихся им трав; эта пещера сначала была логовищем зверей, но, будучи укрощена божественными песнями и неустанными молитвами преподобных мужей, получила освящение Божией церкви.
15. Когда же благоизволил Бог явить их, то Он устроил, что некоторые пастухи Лазария привели стада свои к этому потоку; жившие в пещере, явившись на верху, смотрели на них, так что те, испугавшись, обратились в бегство. Отцы же, увидев их испуг, кротким и ласковым голосом, обратившись к ним, сказали: «Не бойтесь, братие, мы, как и вы, люди, но ради прегрешений наших живем в этом месте». Тогда пастухи, ободрившись, взошли к ним в пещеру и, не найдя у них ничего от века сего, ушли во свояси, дивяся и поведая своим; и с того времени жители Лазария служили им, и Фаранские отцы искали их, и узнав, где они, часто приходили и посещали их.
16. В числе первых отделились к ним два брата, по имени Марин и Лука, и, получив иноческое воспитание от великого Евфимия, явили из себя подвижников отшельнической жизни; через несколько лет они просияли в местах близ селения Метопа и создали монастыри; они привели в монашеское совершенство авву Феодосия, который был великим киновиархом этой пустыни и архимандритом киновий. Когда в короткое время разошлась слава об Евфимии, многие стекались к нему, и, слушая слова Божие, желали жить у него. Но славоненавистник и боголюбец Евфимий. желая вместе с другими получить первое блаженство, и живя в месте на подобие странника, передавал каждого из отрекающихся от мира блаженному Феоктисту, усердно моля его иметь о нем попечение, тот же, не ведая преслушания, принимал попечение на себя и делал все по мысли великого Евфимия. Сначала они не хотели сделать место общежитием, но лаврою, наподобие Фаранской, когда же увидели, что никто не может ночью приходить в церковь, так как это место было, как сказано выше, трудно проходимым, они у входа сделали киновию, а пещеру превратили в церковь. Пребывая в этой пещере, великий Евфимий был врачом, ухаживая за душами и утешая каждого, и ни один из братьев не избегал исповедовать ему свой помысел, и он, обладая большою опытностью, учил их каждого противиться посторонним мыслям, говоря: «Братие, на что вышли вы подвизаться? не небрегите о вашем спасении, ибо ежечасно вам надобно трезвиться и бодрствовать (I Петр. 5, 8); бдите, говорить Господь, и молитеся, да и не внидите в напасть (Мтф. XXVI, 41): первее всего знайте, что отрекающимся от жизни не должно иметь собственной воли, но на первом месте обладать смиренномудрием и послушанием, ждать и пещись о часе суда и смерти, трепетать угрозы вечного огня, желать славы царства небесного». И еще говорил, что: «Инокам, и в особенности, молодым, должно для внутреннего хранения трудиться и телесно, памятуя слова Апостола: нощь и день делающе, да не отяготим ни единого (I Сол. 2, 9); требованию моему и сущим со мною послужисте руце мои сии (Деян. XX, 34). Потому что неуместно, чтобы миряне, бедствуя и трудясь, от своего рукоделия питали детей и жен, приносили начатки Богу, по мере сил делали добро, и, к тому же, платили подати, а мы не имели бы из нашего рукоделия на необходимую телесную потребу, но оставались без дела и движения, пожиная чужие труды, так как апостол не велит есть тому, кто не хочет делать (II Солун. 3,10)». Так уча свою дружину, отец наш Евфимий просвещал ее. Он заповедывал никому не болтать в церкви во время канона, ни в трапезе, при еде братии, и негодовал, когда видел в киновии брата, и особенно юного, хотевшего превозмогать дружину в воздержании: он говорил, что: «хорошее воздержание состоит в том, чтобы есть понемногу во время брашна, и блюсти сердце, и тайно бороться с тайными страстями; оружие же монаха есть забота, и рассуждение, и целомудрие, и послушание, еже о Бозе». Просвещаемые и вдохновляемые такими и подобными учениями, братия плодоносили достойно званию.
17. Все древние отцы согласно повествовали мне о старом Теревоне, но всего точнее рассказал его внук, известный в этой местности начальник колена Саракинов. Этот старый Теревон, дед молодого, будучи еще очень маловозрастным, был поражен бесом, вследствие чего вся правая его сторона, от головы до ног, иссохла; отец его, по имени Аспевет, издержав много денег, не принес ему никакой пользы. Этот Аспевет, бывший Еллином и данником Персов, следующим образом сделался союзником Римлян.
18. В начале возникшего тогда в Персиде гонения, под конец царствования царя Персидского Исдигерда, маги, желая переловить всех христиан, расставили повсюду по дорогам начальников колен подвластных им Саракинов, для того, чтобы ни один христианин в Персиде не мог убежать к Римлянам. Аспевет, бывший тогда начальником колена, и видя жестокость и бесчеловечие, проявляемый городскими магами против христиан, сжалился и не препятствовал никому из христиан бежать; наоборот, будучи от предков язычником Еллином, он, движимый состраданием, содействовал бегству. Он был оклеветан перед царем Исдигердом и, взяв с собою своего полусухого сына Теревона, все свое родство и имущество, убежал к Римлянам. Анатолий, бывший тогда стратигом Востока, принял их, сделал союзными Римлянам и вручил Аспевету начальство колена над союзными Римлянам Саракинами Аравии. Когда они расположились станом в Аравии, юноша, видев сонное видение, рассказал отцу, тот же, ни мало не медля, взял отрока и, с толпою варваров и множеством вооруженных, движимый верою, пришел в место, поведанное во сне, где жили преподобные мужи Евфимий и Феоктист. Братия, увидев множество варваров, испугались; блаженный же Феоктист, видя робость учеников, сошел к варварам и сказал им: «Чего ищете?» они же отвечали: «Ищем раба Божия Евфимия». Авва Феоктист сказал им: «До субботы он не видится ни с кем, потому что безмолвствует». Аспевет, взяв за руку великого Феоктиста, показал ему на больного отрока и тот, с согласия отца, сказал: «Я год тому назад получил эту язву в Персиде и, обойдя всех знающих врачей и пустых магов, не получил исцеления; теперь, придя в Римское государство, Божиим изволением рассуждая о себе и мучась от этой болезни, я в одну из ночей говорил сам себе: «О Теревон, где суета жизни и все врачебное искусство, где мечтания наших магов, где сила наших идолов, где призывания и выдумки астрономов и астрологов, где заговоры, и чары, и волхвования? ничто из них не имеет силы без изволения Божия». Рассуждая так, сказал он, я обратился к молитве и со слезами молил Бога, говоря: «Боже великий и страшный, сотворивый небо и землю со всею красотою их, если помилуешь меня в немощи моей и избавишь меня от этой горькой и неисцелимой болезни, то я сделаюсь христианином, отрекшись от всякого беззакония и Еллинского служения». И когда я положил это в своем уме, и был объят сном, вижу некоего монаха с проседью, и с большою бородою; он мне сказал: «Чем ты страдаешь?» и когда я ему показал болезнь, он мне сказал: «Исполни то, что обещал Богу, и Он исцелит тебя». Когда же я затем отвечал, что исполню то, что обещал Богу, если освобожусь от этой болезни, он мне сказал: «Я Евфимий, живущий в восточной пустыне Иерусалима, в десяти поприщах, в потоке, что к югу от пути в Иерихон; и так, если хочешь исцелиться, иди безотлагательно ко мне, и Бог исцелит тебя через меня». Я, вставши, рассказал это моему отцу и вот, отложив все, мы пришли к нему, и я прошу вас не скрывать явленного мне Богом врача». Блаженный Феоктист, услышав это, поведал великому Евфимию, сидевшему в безмолвии, и Евфимий, помыслив, что неуместно противиться божественным видениям, сошел к ним и помоляся прилежно, и знаменовав Теревона знамением креста, восставил здрава. Варвары, пораженные столь внезапным изменением и преславным чудотворением, уверовали во Христа и все, павши на землю, просили принять печать Христову. Чудоносный же Евфимий, разумев, что они от души уверовали во Христа, приказал приготовить малую купель в углу пещеры, сохраняющуюся и до ныне, и, огласив их всех, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аспевета он переименовал Петром и крестил его первым, а за ним некоего Мариса, брата жены Аспевета; оба они отличались разумом и обладали выдающимися богатствами. Затем он крестил Теревона и остальных, и, продержав их у себя сорок дней, просветив и укрепив Божиим словом, отпустил уже не Агарянами и Исмаилитами, но потомками Сарры и наследниками обетования, через крещение переведенными из рабства в свободу.
19. Марис же, дядя Теревона, не отошел от монастыря, но отрекшись, остался в нем все время своей жизни, и много угодил Богу; все свое имение, бывшее значительным, он отдал на построение и расширение монастыря. После того, как произошло это чудо и молва о нем распространилась повсюду, многие, одержимые различными недугами, стекались к великому Евфимию и все исцелевали. И в короткое время он так просиял на этом месте, что имя его раздавалось по всей Палестине и в окрестных областях. Отец наш Евфимий, видя, что многие ради врачевания беспокоят его, и памятуя о прежнем безмолвии, когда он подвивался один, сильно скорбел и тужил, потому что многие его беспокоили и прославляли. И одержимый великою скорбью, тезоименный утешению, стал искать бежать в Руву. Блаженный Феоктист, узнав об этом, собрал братию и внушил пасть к ногам его, дабы не быть им оставленными; и он, желая сделать им угодное, согласился пока не удаляться.
20. По прошествии немногих дней, взяв с собою одного юношу, по имени Дометиана, родом из Мелитины, добродетельной жизни, вышел из киновии и спустился в Руву; проходя по южной пустыне около Мертвого моря, он пришел на высокую гору, отделенную от других гор, называемую Марда, и, найдя на ней кладезь воды и развалины жилищ, остался там, питаясь от обретавшихся там трав и малои (мотыги). И выстроив там во первых церковь, существующую и доныне, и водрузив в ней алтарь, вышел оттуда и пришел в пустыню Зиф хотя увидеть пещеры, в которые бежал Давид от лица Саула: и в этих местах был создан им монастырь.
21. Поводом же к созданию монастыря было, как говорят, следующее: сын одного старейшины селения Аристовулиады был одержим злым духом и с воплем призывал по имени святого Евфимия. Отец дитяти, услыхав об Евфимие, жившем между этими местами и Капарвариха, и отыскав его, пришел к нему; как только юноша увидел святого, как упав, выздоровел, потому что бес вышел из него. Когда весть о чуде распространилась, то пришли к нему многие из Аристовулиады и окружных селений и выстроили ему монастырь. И сшедшись некоторые благоговейные братия, остались у него, и Бог управлял их телесными потребами. И некоторые из жителей Зифа, прежде держащиеся ереси, тезоименной мание (манихейства), учением сего боговдохновенного, отверглись от нечистой ереси и прокляли ее родоначальника Манента (Мани), и будучи научены кафолической вере, просветились. К другим благодарным дарам, которые приобрел сей божественный Евфимий, он приял от Бога и то, что, когда встречался с плотоядными и ядовитыми животными, то оставался невредимым. И пусть верит этому всякий, посвященный в Божественное Писание, зная точно, что, если Бог вселился и почивает в каком–либо человеке, он подчиняет ему все, как Адаму, прежде нежели он преступил заповедь Божию, и подчиняет таковому не только зверей, но и самые стихии. Свидетельствуют же слову те, которые разделили море, обуздали Иордан, и остановили солнце, и превратили огонь в росу, и соделали тьму других Божественных чудес. Бог, чудодействовавший подобные знамения через угодников своих, подчинил и богоносному Евфимию не только чувственных зверей, но и умных, то есть лукавых духов: таковы Божии дары.
22. Великий Евфимий, видя опять, что его беспокоят многие — место было близ селений — сказал своему ученику Дометиану: «Идем, чадо, посетим преподобного Феоктиста с братиею», и, выйдя из монастыря Капарвариха, пришел в святое место, где ныне с Богом стоить святая его обитель, отстоящая приблизительно на три поприща от треблаженного Феоктиста. Он весьма возлюбил это место, потому что оно было ровное, и в то же время уединенное и прекрасное, и тогда было особенно пустынно и непроходимо, прежде, чем были созданы в южной пустыне толикие монастыри; а теперь существует проход, так как вся пустыня населена его сеянием. В этом месте он сел во многом безмолвии с учеником своим, в небольшой пещере, в которой теперь находится положение его честного тела.
23. Блаженный Феоктист, узнав о приходе великого Евфимия, взошел с большим тщанием целовать его и молил снизойти в его место, но тот, желая безмолвия, не согласился, кроме того, чтобы совершать им службу вместе по воскресеньям. А Аспевет, он же и Петр, услышав, что в это время прибыл великий Евфимий, пришел к нему со множеством Саракинов — мужей, жен и детей, и просил его сказать им слово спасения; святой же старец, огласив их всех, взял в нижний монастырь и, крестив, пробыл с ними семь дней, а затем ушел, в сопровождении их, в свое место.
24. Петр же, приведя работников, сделал большой двуустый водоем, существующий и доселе в саду, выстроил вблизи пекарню и сделал три келлии святому старцу, а среди келлий молельню или церковь, и бывшие прежде Аравийскими волками, а потом сделавшиеся членами словесного стада Христова, просили остаться близ него. Пустыннолюбец же Евфимий не принял этого ради беспокойства, потому что всецело любил безмолвие, и взяв их в удобное место, сказал: «Если вы хотите быть совсем близ меня, оставайтесь здесь». Место это лежит между двумя монастырями. И назнаменав им церковь и кругом келлии, приказал выстроить храм и оставаться тут. Он часто посещал их до тех пор, пока не поставил им пресвитера и диаконов. И те, которые были крещены ранее, пришли и поселились тут же: и другие, приходя к нему по подъему, были пм крестимы. Когда они таким образом весьма умножились и распространились по различишь шатрам, великий отец наш Евфимий послал к патриарху Иерусалимскому Ювеналию прося о хиротонии епископа.
25. И когда тот согласился, он послал к нему Петра, отца Теревона, бывшего весьма способным наставлять души на путь спасения. Итак, впервые рукополагается в Палестине епископ шатров Петр, и можно было видеть, как множество варваров Саракинов приходили к великому Евфимию, крестились у него и научались поклоняться Богу всяческих. И это о Саракинах.
26. Сам же великий Евфимий не хотел сделать свое место ни киновией, ни лаврой. Но когда приходили к нему некоторые, хотевшие постричься, они были им отсылаемы в нижний монастырь к блаженному Феоктисту; также и те, которые хотели что–либо принести. Когда же благоизволил Бог населиться этому месту, он прежде всего послал трех братьев по плоти, родом из страны Каппадокийцев, воспитанных в Сирии и украшенных всяким духовным разумом — Косму, Хрисиппа и Гавриила; они просили его остаться, по он их не принял: три вещи препятствовали ему: любовь к безмолвию, юный их возраст, и то, что Гавриил был скопцом от рождения. И в эту ночь он видит некоего, говорящего ему: «Прими этих братьев, потому что Бог послал их, и впредь не отклоняй никого, хотящего спастись». И тогда святой, приняв их, сказал старшему из них Косме: «Вот я сделал так, как повелел мне Бог: но блюди, чтобы не дозволять младшему брату выходить из келлии, потому что не подобает жить в лавре женскому лицу, вражия ради брани. Ты же, как я думаю, не долго пробудешь здесь, но через некоторое время будешь пасти церковь в Скифополе». После них он принял некоего Домна, родом из Антиохии, племянника Иоанна, архиепископа Антиохийскаго; в те же дни он принял и трех других братьев, Мелитинцев, племянников того Синодия, который, вместе с Акакием, воспитал великого Евфимия —Стефана , Андрея, Гаиана , а также принял трех других из Раифы , Иоанна пресвитера, Фалассия и Анатолия; принял и некоего Кириона, родом из Тивериады , пресвитера честного дома святого мученика Василия в Скифополе. Приняв сих одиннадцать, он поручил епископу Петру построить им небольшие келлии и украсить церковь всяческой красотою. И так он устроил это место, как лавру, по образцу Фаранской. И сошел в лавру архиепископ Ювеналий, имея с собою иже во святых Пассариона, бывшего тогда хорепископом и архимандритом монахов, и освещенного Исихия, пресвитера и учителя церкви.
27. Он освятил лаврскую церковь в Мае месяце, седьмой день одиннадцатого индиктиона, в пятьдесят второе лето жизни великого Евфимия. Когда лавра была освящена и имела пресвитеров Иоанна и Кириона, архиепископ рукоположил Дометиана и Домна во диаконов, а великий Евфимий радовался духом, в особенности видя с патриархом Авраамова Пассариона и богослова Исихия, которые оба были преславными светильниками, сиявшими по всей вселенной. Но святой Пассарион почил, когда не исполнилось еще семи месяцев после этого.
28. Когда отец наш Евфиний начал устраивать и свое место, как лавру, и когда бывшие с ним двенадцать братий находились в великом стеснении относительно телесных потреб, при чем экономом на первое время был поставлен великим Евфимием Дометиан, случилось, что толпа мужей Арменийских, числом до четырех сот, шедших из святого града к Иордану, свернула с пути в право, и пришла в лавру; я полагаю, что это произошло не случайно, но так устроил промысел для того, чтобы явилась добродетель и богоданная благодать Евфимия. Увидев их, старец призывает Дометиана и говорит: «Предложи этим людям пищу»; тот отвечал: «Честный отче, в келарне нет чем насытить десять человек, откуда я возьму хлебов, чтобы дать таковой толпе?» Божественный же Евфимий, исполненный пророческой благодати, сказал: «Ступай, как я тебе сказал, ибо Святой Дух говорит: они едят и получат». Дометиан, пойдя в небольшую келлию, называемую некоторыми хлебницей, где лежало немного хлебов, не был в состоянии открыть дверь, потому что божественное благословение наполнило келлию до верха; призвав некоторых из отцов, он вышиб дверь, и хлебы посыпались из келлии; то же благословение произошло и с вином и с елеем; и все ели и насытились, и в течении трех месяцев не могли закрыть дверь келлии. И, подобно тому, как Бог, голосом пророка, соблаговолил, чтобы у гостеприимной вдовицы ее оскудевали водонос муки и чванец елея и (Ш Царств, 17, 14), таким же точно образом и этому божественному старцу за гостеприимство даровал равномерную помощь. Дометиан же, удивившись, бросился к ногам учителя, прося получить прощение за то, что помыслил человеческое; старец, восставив его, сказал: «чадо, сеяй о благословении, о благословении и пожнет (II Кор. 9, 6); не будем забывать о страннолюбии, ибо им, как говорить апостол, неведяще нецыи странноприяша Ангелы (Евр. XIII, 2). И дерзай: так как если вы и сущие после вас, принимая с верою всех приходящих к вам странных и братий, достойно их угостите, то не оставить Господь места сего отныне и до века: таковою жертвою благоугождается Бог» (Евр. XIII, 16). И после сказанного чуда лавра начала благословляться и умножаться во входах и исходах и разных видах.
29. Когда содействием Божиим, братия стала умножаться и дотла до пятидесяти, когда были выстроены ей келлии и совершалась литургия в церкви, эконом и был вынужден приобретать им на потребу. Он купил и скот на службу отцов. В лавре был некто родом из Азии, именем Авксентий; его эконом просил взять на себя уход за скотом, так как он был очень годен и считался созданным для этого послушания; но он его не принял. Тогда экономь, когда Авксентий его не послушался, просил братию Иоанна и Кириона пресвитеров убедить Авксентия взять на себя послушание; но тот не послушался и их убеждений. Когда же наступила суббота, эконом поведал великому Евфимию случившееся с Авксентием, и великий Евфимий, послав за ним, сказал: «Послушайся нас чадо, и прими послушание»; тот же отвечал, что не может: «Есть три причины, отче, сказал он, которые мне препятствуют исполнить это: первая — непривычка к стране и незнание местного языка, вторая — страх блуда, третья — что вследствие рассеяния этого я уже не буду в состоянии сидеть в келлии и безмолвствовать». Великий же Евфимий сказал: «Мы призываем Бога, чтобы тебе не повредило ни что из сего, ибо праведен Бог и не забудет послушания твоего, в особенности зная, что за страх перед Ним ты служишь рабам Его по Его заповеди и по даруемой Им силе. Слыши Господа глаголющего: я не пришел да послужить мне по послужити (Матф. XX, 28) и: не ищу воли моея, но воли пославшего мя Отца» (Иоан. V, 30). Когда же это было сказано, Авксентий, ожесточившись, не послушал. Тогда кротчайший Евфимий, рассердясь, сказал: «Мы, о чадо, советуем тебе то, что считаем для тебя полезным; ты же, оставаясь в непослушании, увидишь, какова награда за неповиновение». И тотчас Авксентий, объятый бесовским трепетом, упал на землю; присутствовавшие отцы просили за него великого Евфимия, старец же сказал им: «Теперь перед очами вашими исполнилось Божие слово, глаголющее: прекословье воздвижет всяк злый: Господь же ангела немилостива послет нань (Притч. XVII, 11). Когда отцы еще более просили его, то милостивый старец, взяв его за руку, поднял и знаменав знамением креста, восставил здравым. Тогда Авксентий, припав, просил получить прощение за прошлое и молитву на укрепление грядущего; и святой сказал ему: «Велика награда за послушание, ибо хочет Бог послушания паче жертвы (I Ц. 15, 22), преслушание же соделывает смертью, и сотворив молитву о нем, благословил его, и Авксентий принял послушание с радостью и готовностью.
30. Авва Кириак отшельник, сияющий добродетелями о Бозе в старой лавре Суха, и прославившийся иноческими подвигами в этой лавре почти в течении семидесяти лет, постригся в юности в киновии великого Евфимия; он долгое время жил с его преемниками и точно узнав всю жизнь и подвиги великого Евфимия, передал мне большую часть рассказов, помещенных в этом писании; в числе их он рассказал мне и следующее: два брата лавры, по имени Марон и Климатий, приготовившись по соглашению, возымели нелепое желание уйти ночью из лавры, без отпущения святого. Когда он безмолвствовал, ему было откровение об них: он видел диавола, набрасывающего на них узду и влекущего в смертоносные сети. Тотчас послав за ними он их вразумлял, много говоря о терпении и убеждая их, «что всюду необходима твердость с Божией помощью, где бы мы ни были. Ибо и Адам, будучи в раю, преступил заповедь Божию, Иов же соблюл ее, сидя на гноище». И к этому увещанию он прибавил, говоря: «не должно нам допускать лукавых помыслов, которые тайно вселяют в нас печаль или ненависть — или к месту, в котором живем, или к сожителям — или которые всевают беспечность, или советуют переход в другие места, по нам необходимо ежечасно быть трезвыми, противопоставлять свой ум козням бесовским для того, чтобы с переходить нашим не разрушилось наше правило: ибо растение, часто пересаждаемое, не может приносить плод, подобным образом. И монах, переходя с места на место, не приносит плода. Если кто попытается сотворить что либо хорошее на месте, на котором находится, и не сможет, то пусть не думает, что он в состоянии управить это на другом; он не сможет, потому что ищется не место, а способ изволения. На утверждение сказанного, послушайте рассказ некоторых Египетских старцев, который они мне передали: один брат сидел в киновии в Египте и часто гневался; оскорбев, он ушел из киновии и остался в уединении, полагая, что если он не будет иметь ничего против кого–либо и будет безмолвствовать, то страсть гнева утихнет в нем. В один день, когда он наполнил водою сосуд и опустил его на землю, тот опрокинулся, затем будучи наполнен во второй и в третий раз, опять опрокидывался; брат, будучи обольщен демоном, разгневался на сосуд и схватив, разбил его». Когда было сказано это слово, Климатий, но некоему искушению сатанинскому, засмеялся, старец же на него посмотрев, строго сказал: «Ты, брат, прельщен бесом и смеешься безумно и неприлично: ты призван на плач, и смеешься; разве ты не слышал, что Господь ублажает плачущих и скорбит о смеющихся? Узнай же, что неразумно монаху болтать и смеяться неподобно, или быть дерзновенным: дерзновение отцы считают за самое худшее, рождающее все беды». И святой, сказав это и отвернувшись от Климатия, вошел во внутреннюю свою келлию, Климатий же тотчас, пав на лицо, был объять трепетом и дрожью. Дометиан, подивившись подобающей кротости святого старца и приличной твердости, собрал некоторых из святых отец и, вместе с Мароном, привел с просьбою за Климатия. Великий же, вняв молитвам отцов, вышел и воздвиг его лежащего, и знамением креста уврачевал дрожь и успокоил скрежет зубов. Восставив его здравым, он присоединил и врачевство для души, говоря: «Впредь внимай себе прилежно и не пренебрегай Божьими словами и учением отцов, а сделайся весь оком, как мы слышали о херувимах. Монаху должно соблюдать себя отовсюду и иметь душевное око недреманным на стражу себя, так как он всегда ходить среди сетей». Наказав и научив его такими наставлениями, утвердив прочих и устрашив примером, отпустил в мире.
31. В пятьдесят четвертый год жизни великого Евфимия собрался первый вселенский собор в Ефесе. Тогда вышеупомянутый Синодий, муж честный, пресвитер святой церкви Мелитинской, придя на поклонение святым местам, прибыл в лавру, желая целовать великого Евфимия, а также и имея в лавре, как мы уже сказали, трех племянников: Стефана, Андрея и Гаиана. И целовав старца, он рассказал ему о нечестивой ереси Нестория, который, по попущению Божию, короткое время держал престол Константинопольский и возмутил вселенную своими злоучениями, рассказал ему о ревности и правой вере Кирилла архиепископа Александрийского и Акакия епископа Мелитинского, и о том, что будет на Нестория вселенский собор в Ефесе. Святой порадовался, услыхав про Акакия, который некоторым образом воспитал его в юности. Блаженный же Синодий, простившись с ним и взяв из лавры Стефана, своего племянника, пошел во святой град и убедил архиепископа рукоположить его, и архиепископ рукоположил его, Стефана, и Косму Каппадокийца во диаконов святого Воскресения. Когда епископы собирались на собор, и Палестинские хотели отправиться со своим архиепископом, великий Евфимий поручил Петру епископу Саракинскому, также отправлявшемуся па собор, всяческим образом следовать Кириллу архиепископу Александрийскому и Акакию епископу Мелитинскому, как православным и поборникам нечестия. Когда собрался собор в Ефесе и нечестивый Несторий был им низвержен, Петр епископ Саракинский, придя в лавру, рассказал по порядку все, случившееся на соборе великому Евфимию, который, узнав все, сделанное восточными епископами, весьма скорбел об Иоанне архиепископе Антиохийском, который был православным, но был увлечен последователями Нестория.
32. Диакон же Домн, оскорбев мысленно о своем дяде, просил отпустить его в Антиохию для исправления своего дяди, великий же Евфимий не согласился отпустить его, говоря: «Никак не уходи, чадо, ибо тебе не полезно, да и дядя твой не нуждается в твоем присутствии, и если на короткое время и увлечен злыми, однако Бог, ведая его правоту, не дозволит ему погибнуть, и немного спустя явит его в уделе спасенных. И ты, чадо, если останешься в том месте, на которое зван, и не вдашься в помыслы, хотящие отторгнуть тебя от пустыни, получишь успех и прославишься о Бозе: если же преслушаешь меня, то примешь престол дяди своего, но лишишься его от злых людей, которые сначала увлекут тебя невольно». Так сказал иже во святых Евфимий, Домн же, преслушав заповедь святого отца, без его совета ушел в Антиохию и испытал все предсказанное, но потом, придя к старцу, раскаялся.
33. Архиепископ же Ювеналий рукоположил Стефана Мелитинского во епископа Иамнии, Косму же Каппадокийца рукоположил во пресвитера и сделал крестохранителем (хранителем Животворящего Креста Господня). Преемники сего великого Евфимия, и жившие с ним долгое время, рассказывали авве Кириаку, передавшему мне это, и говорили: «Не заставали мы его ядущим или беседующим с кем без великой необходимости, кроме субботы и Воскресенья; не видали никогда спящим на боку, но иногда сидя урывающим немного сна; иногда же он брался обеими руками за веревку, висевшую в углу крыши его келлии и так вкушал немного сна, по телесной необходимости, следуя изречению великого Арсения: «Гряди, злой раб!» Они передавали, что великий Евфимий со сладостью слушал рассказы честных отцов, в разное время приходивших к нему из Египта и повествовавших о жизни великого Арсения, который отечески воспитал и образовал царей Аркадия и Гонория, за что и был назван некоторыми святыми отцами их отцом, и в то время блистал добродетелями в Египетской пустыне. Слушая, он сам прилагал все старание к тому, чтобы подражать доблестям Арсения: уединению и молчанию, смиренномудрию, скромности в одежде, воздержности в пище, воздержанию во всем, постоянному вниманию к себе, по словам его: «Арсений, на что ты вышел?»; он соревновал и его умилению, и его слезам, и всенощным бдениям, пустыннолюбию и ненависти к славе, и нелюбви к беседе, готовности и напряжению к молитве, милости и рассуждению. И так как он со всем тщанием подражал его житию, то и удостоился в изобилии быть причастником присущих ему даров — присутствия Всесвятого Духа, осияния Божественного света и дара прозорливости. Об изобилии даров исцелении и власти над нечистыми духами свидетельствует то, что, как и до днесь мы видим, источает его рака. О даре же прозорливости и откуда оп начал испускать лучи оного и сделался ярким светилом, я начинаю говорить.
34. Некий Анастасий, клирик святого Воскресения, сосудохранитель и хорепископ, бывший учеником и сподвижником иже во святых Пассариона, желал видеть святого Евфимия, и поведав это желание Фиду епископу Иоппы и Косме крестохранителю, пришел к нему вместе с ними, имея с собою и внука епископа Фида, который назывался тоже Фидом, был добр по природе, и состоял чтецом святого Воскресения; он рассказал авве Кириаку, передавшему мне следующее: когда они путешествовали и приближались к лавре, святому было откровение об них, и он, призвав Хрисиппа, эконома лавры, сказал, ему: «Приготовься, ибо вот с твоим братом идет патриарх». И когда те прибыли, то руководимый умными очами, великий Евфимий беседовал с Анастасием, как с патриархом Иерусалимским. Присутствовавшие удивились, а Хрисипп, подойдя, говорит на ухо старцу: «Всечестный отче, здесь нет патриарха; этот же есть Анастасий сосудохранитель: смотри, он носит цветные одежды, которые невозможно надеть патриарху Иерусалимскому». Старец, удивившись, в изумлении сказал: «Верь мне, чадо, что до тех пор. пока ты не говорил, я видел, что он одет в белую одежду». И говорит во всеуслышание: «Во истину я не обманулся, но что Бог промыслил и предопределил, то он всяко сотворить, ибо нераскаянна дарованья Его (Римл. XI, 29).
35. Тот Саракин Теревон, взяв жену из своего рода и долгое время пожив с ней, не имел детей, так как она была бесплодна; приведя ее к чудотворцу Евфимию, он молил его, говоря: «Знаю и верую, честный отче, что послушает молитвы твоей Бог, ибо Он творит волю боящихся Его (Псал. CXLIV, 19). Так как прошло столь долгое время и я не удостоился иметь детище, так как жена моя бесплодна, то прошу тебя, честный отче, помолись человеколюбцу Богу, да дарует нам чадо». Старец, рассудив его веру, знаменовал его трижды знамением креста, и, коснувшись чрева жены, сказал им: «Ступайте о Господе, радуяся; се человеколюбие Его дарует вам трех сыновей». Уверовав слову святого старца, они с радостью ушли восвояси, и бесплодная зачала и родила сына первенца Петра, отца того Теревона, который рассказал мне это, согласно со старцами, после же Петра она родила и двух других сыновей, по пророчеству духоносного отца.
36. Был некий брат в лавре, родом Римлянин, по имени Эмилиан, который однажды ночью, на рассвете Воскресенья, был преследуем бесом блуда и весьма смущался бесстыдными видениями. И вот во время ночного псалмопения, когда святой Евфимий шел в церковь, ему попался на встречу Эмилиан в темном месте; старец, обоняв демонский смрад и подозревая что тут есть некое бесовское действо, дунув сказал: «Упразднит тебя Бог, нечистый душе», и тотчас брат упал, беснуясь и изрытая пену. Святой же, повелев принести свет, сказал собравшимся отцам: «Видите этого брата, который от юности и до ныне жил прекрасно и в чистоте телесной; им, когда он, не на долго увлекся плотской похотью, так овладел бес: посему я всегда говорю вам: будем укреплять себя против всяких бесстыдных призраков, ибо искушаемые плотскою похотью, хотя и не прикасаются телом, однако блудодействуют помыслом. Посему каждый из нас должен со всякою охраною оберегать свои помыслы, и так соделывать свое спасение со страхом и трепетом».
37. «Послушайте душеполезное и истинное повествование, которое рассказали мне некоторые Египетские старцы, бывшие у меня, о некоем, которого все считали святым, но который тайным движением сердца прогневал Бога чрез то, как я думаю, что поддавался бесстыдным помыслам. Они говорили, что в его город пришел некий прозорливец и нашел его в тяжкой болезни, а всех жителей плачущими и говорящими: «Если скончается этот святой, то нам впредь нет надежды на спасение, потому что мы все спасаемся его молитвами». Услышав это, прозорливец со тщанием пошел получить благословение от этого мнимого святого и, приблизившись, увидел много приготовленных свеч, множество клириков и мирян, и даже самого епископа, которые все ожидали, чтобы погрести его. Войдя к нему, он застать его еще дышащим и, взглянув умными очами, увидел, что адский тартар вонзает в его сердце огненный трезубец и с многими муками извлекает его душу, и услышал голос с неба глаголющий: «Как не упокоила меня душа его ни один день, так и ты непрестанно мучь его и извлекай его душу». Я рассказал это для того, чтобы мы всегда подвизались и были приготовлены к исходу души из тела, и чтобы, увлекаясь сластолюбием, в час исхода не были невыносимо терзаемы. И этому брату, как вы видите, Бог попустил, на вразумление нас и многих других, подпасть под власть демона. Но помолимся Богу, наказавшему, но не умертвившему, чтобы Он освободил свое создание от козней нечистого и сластолюбивого духа». И по молитве богоносного отца, вышел бес, крича и говоря: «Я дух блуда», и наполнил все место смрадом, как бы от сжигаемой серы. И с тех пор Эмилиан, освободившись от этого помысла, сделался сосудом избрания.
38. В это время, когда налегло на землю бездождие и все плакали, видя, что исполняется Моисеев глагол, говорящий: «И будет небо над главою твоею медяно, и земля под тобою железна» (Второз. XXVIII. 23), блаженный Феоктист и отцы лавры великого Евфимия были в туге, так как водоемы не имели воды, и просили великого Евфимия помолиться Богу об этом. Он же не соглашался, говоря: «Бог хочет вразумить нас этим наказанием». Когда это было так, собралась несметная толпа из святого града и окрестных селений в восьмой день святых Богоявлений, в особенности когда узнали, что великий Евфимий хочет по обыкновению уйти в великую пустыню. И они, придя, вопияли: «Господи помилуй», и несли кресты из ближайших сел. Старец же, услышав вопли и узнав, что причиною их настоящая засуха, вышел к ним и сказал: «Что ищете у человека грешника? Я, чада, ради множества моих грехов, не имею дерзновения молиться об этом. Сам же, создавый нас Бог, благ и человеколюбец и щедроты Его на всех делех Его (Пс. CXLIV, 9), но грехи наши стали посреде нас и Его: мы омрачили Его образ, мы осквернили Его храм, работая страстям и разнообразным удовольствиям; мы живем в лихоимстве и зависти и достойны ненависти, так как ненавидишь друг друга: сего ради прогневався, Он навел на пас это наказание для того, чтобы, вразумленные Им, мы приступили к страху Его. и тогда Он услышит нас; сказано: близ Господь всем, призывающим Его истиною (Пс. CXLIV, 18,19)». Слышав это, они единогласно вопияли, говоря: «Сам, честный отче, моли о нас Бога, и мы веруем. что Господь услышит молитву твою, ибо Он творит волю боящихся Его» (Пс. CXLIV, 19). Склоненный этими и подобными словами, великий Евфимий, взяв бывших с ним отцов и приказав народу прилежно молиться Богу, вошел, ничего не обещая, в церковь и, повергшись на лице, молил Бога со слезами помиловать тварь свою и посетить землю милостью и щедротами, и напоить ее. Когда оп молился, внезапно подул южный ветер и небо наполнилось облаками, пролился большой дождь и сделалась сильная буря. Тогда святый, восстав и окончив молитву, вышел и сказал народу: «Вот, Господь услышал молитву вашу и даровал вам прошение ваше: Он благословит лето это пред прочими годами. Посему внимайте прилежно себе и прославьте Бога добрыми делами. содеявшего на нас всех милость Свою», и так отпустил их. И дождь продолжал лить ливмя, так что святой в течение многих дней не мог выйти в великую пустыню. И это лето благословилось перед прочили годами, по слову духоносного Отца.
39. Авва Иоанн епископ и молчальник, и авва Фалелей пресвитер, до ныне подвизающиеся в лавре великого Савы, рассказывали мне, говоря, что блаженный Сава и многие другие отцы удивлялись теплейшему рвению великого Евфимия о церковных догматах, хотя он и жил в большой кротости и умеренности разума. Они утверждали, что он отвращался от всякой ереси, противной правому слову веры, в особенности же ненавидел совершенною ненавистью (Пс. CXXXVIII, 22) следующие шесть ересей: он отвращался от скверноты Манихейской и добле противостоял единомышленникам Оригена, которых тогда было много, особенно в местностях около Кесарии, и которые, под видом благочестия, приходили к нему; он, всячески опровергая вымышленное или предсуществование умов и следующее за ним чудесное восстановление. уничтожал их, и клеймил возникавшие из этого безбожные и нечестивые учения. Он одинаково отвращался от Ариева разделения и Савеллиева смешения, и гнушался их противоположного лукавства и одинакового безбожия: он был научен от Духа Святого почитать единицу в Троице и Троицу во единице — единицу божеством и существом и естеством, но не ипостасью, по Савеллию; Троицу — не естествами или существами — по Арию, но ипостасями, то есть лицами; он научился соединять их словом естество, и разделять ипостасями. Он прославлял одно и единое нераздельное божество, нераздельное но существу и неслиянное ипостасями, познаваемое в Отце, Сыне и Святом Духе. И не только в этом, но и в тайне о Христе он одинаково отвергал и разделение Нестория и слияние Евтихия, благочестно исповедуя, что единый святой и едпносущной Троицы Бог Слово в последок дний воплотился от Духа Святого и пречистой Богородицы Марии, вочеловечился и неизреченно родился от Нее; Он есть Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Он признавал единую Его ипостась, сложенную из двух естеств, божества и человечества, а не принимал в исповедании о Христе одно простое естество после соединения, как учил безумный Евтихий, и не в двух ипостасях, по учению жидовствующего Нестория. Он точно знал разницу между естествами и ипостасями, что естество и существо и образ обозначают родовое, а ипостаси и лицо указывают на видовое. Посему этот святой верил, что единение неизреченно совершилось по ипостаси в девической утробе, ибо в ипостаси Бога Слова получила бытие одушевленная плоть, взятая от девы, а не по предсуществовавшей душе и не по предсозданной плоти, ибо не ин Христос, и ин Бог Слово, как учат заблуждающееся баснословцы, но есть един и тойжде единородный Сын Божий Иисус Христос Господь наш, хотя мы и не неведаем различия сшедшихся естеств.
40. В семьдесят пятый год жизни великого Евфимия был собор в Халкидоне на который собрались почти все архиереи вселенной, ради новшеств, которые были за два года распространяемы Александрийцем Диоскором в Ефесе; отцы исключили из списков иереев самого Диоскора и других еретиков и изложили устав веры. На соборе присутствовали ученики великого Евфимия Стефан епископ Иамнии, и епископ Саракинов Иоанн, так как Петр уже скончался, а его преемник Авксилл умер в проклятии, как согласившийся с Диоскором в Ефесе. Они, взяв устав о вере, составленный и произнесенный на соборе, скоро пришли к великому Евфимию. боясь быть проклятыми, как был проклят Авксилл, после прибытия с разбойничьего собора. Отец наш Евфимий, приняв их и ознакомившись с произнесенным в Халкидоне уставом, принял изложенное в нем исповедание веры, как воистину испытатель правомыслия. Когда же разнеслась молва, что великий Евфимий принял устав о вере, произнесенный в Халкидоне, все монахи хотели его принять, если бы сему не помешал некий Феодосий, но образу монах, но предтеча антихриста. Он, придя в Палестину, увлекает за собою бывшую тогда там Евдокию Августу и обольщает весь монашеский чин, громко порицая Халкидонский собор, якобы извративший правую веру и утвердивший учение Нестория. И так, действуя убийствами, он варварским образом похищает патриарший престол Иерусалимский и, ополчившись на божественные каноны, рукополагает многих епископов, хотя (настоящие) епископы были еще на соборе; сотворив многие убийства и брани, он в течении двадцати месяцев имел силу владеть всем. И когда почти все горожане и монахи пустыни последовали его отступничеству, только бывшие с великим Евфимием одни из всей пустыни не хотели войти с ним в общение, и Феодосий, будучи хитрым, послал за ним, как за славным. Но великий Евфимий не пожелал идти в город, и тогда Феодосий посылает к нему архимандритов монашеских Елпидия, ученика и преемника великого Пассариона, и Геронтия, преявшого блаженную Меланию, с просьбою вступить в единение с ним. Когда они пришли и начали просить, то великий Евфимий сказал: «Да не будет мне приобщаться убийствам Феодосиевым или присоединиться к его зловерию». Елпидий же и Геронтий отвечали на это: «Но мы должны приобщаться учению Нестория, утвержденному собравшимся ныне собором в Халкидоне, ради выражения: «в двух». Где же мы слышали в Священном Писании, или от кого из святых отцов приняли, познавать Христа в двух естествах, как утвердил собор»? Великий Евфимий сказал в ответ: «Я не знаком со всем, что в частности рассматривалось и совершалось на этом соборе; судя же но изложенному им уставу, я ничего не имею для того, чтобы порицать его за зловерие: он восхваляет веру трех сот восемнадцати святых отцов, собравшихся в Никее и исповедует, что следует этой вере и блюдет ее незыблемо и неприкосновенно; он учит следовать святым отцам, собравшимся в Константинополе… на нечестивого Нестория, берет себе в поборники Кирилла престольника Александрийского и надписывает его учителем правоверия. Он проповедует Богородицею Святую Деву и исповедует, что из нее родился по плоти единородный Сын и Слово Божие, и к Нему относит два рождения — одно безвременное и бесплотное от Отца, и другое подчиненное времени от девы Марии в теле одушевленном; он исповедует, что в двух естествах познается единый Сын по разумению — в Божестве и человечестве, почему он и прибавляет, говоря: неслиянно, неизмеинно, нераздельно, неотлучно — ради тех, кои дерзают разделять или отлучать неизреченное и неразделимое по ипостаси единство, и ради тех, которые говорят, что Бог Слово сделался плотью чрез обращение, и ради тех, кои объявляют плоть единородного единосущною божеству, и ради тех, кои не исповедуют единения по ипостаси Слова с плотью, но безбожно выдумывают соединение, и слияние и сосущество. Они говорят, что естество божества и естество плоти сделали одно естество, так что по их словам, не может оставаться во Христе ни страстное, по причине бесстрастия Его божества, ни бесстрастное, по причине страстности человечества; и поэтому, с этою целью правомыслия, собор прибавил в свой устав выражение: в двух, не потому чтобы разделял Христа раздельно и по частям, но потому что исповедует Его в том и другом, и то и другое в Нем. Посему и мы, когда слышим, что собор говорит про Христа «в двух естествах», думаем. что он не вносит некоего разделения или рассечения в единую сложную ипостась Господа, по знаем, что он обозначает различие естеств, по учению иже во святых Кирилла епископа Александрийского, который говорит: и не как погибшей через единение разнице естеств, но скорее, сохранившейся особенности каждого естества». После этих слов святого, Елпидий принял их и признал, что великий Евфимий сказал все правильно и благочестно, хотя в то время и не отступил от общения с Феодосием, Геронтий же остался в неповиновении: и так, расставшись в несогласии, они ушли к пославшим их. И Феодосий, овладев всеми делами Палестинскими, тщился льстивыми словами погасить эту единственную оставшуюся в пустыне жизненную искру благочестия, но обманулся в надежде: подобно стреле, встретившей более сильное препятствие, он отскочил, и как дикая морская волна разбился и рассеялся от такового оплота и предстателя правой веры. Однако, он не переставал в обманах, пытаясь убедить его. Великий же Евфимий, видя толикое бесстыдство Феодосия, заповедав отцам не входить в общение с его отступничеством, удалился в великую пустыню; и узнав это, многие из отшельников последовали тому же.
41. В это время был некий великий отшельник, родом из Ликии, по имени Герасим, который, упрочив иноческое житие в своем отечестве и показав много подвигов на нечистых духов, недавно придя из родины, проходил отшельническое житие в Иорданской пустыне. Он, вместе с другими отшельниками, подчинился злоучению Феодосия, но, слыша от всех о сияющей благодати великого Евфимия, пришел к нему в Руву и, пробыв у него долгое время, был убежден присоединиться к изложенному Халкидонским собором уставу и отложиться от общения с Феодосием; с ним были и другие отшельники — Петр, по прозванию Горнит, Марк, Юлиан и Силуан. И великий Евфимий оставался тут, пока не был извержен Феодосий.
42. Сей просвещенный Евфимий через два года взойдя из Рувы в лавру, приносил в Святое Воскресение бескровную жертву Богу, при чем Дометиан стоял справа от жертвенника и держал употребляемое при литургии опахало. И вот, когда совершалось возношение, Теревон Саракин, стоя близ жертвенника и опершись руками об его преграду, внезапно увидел, что огнь, сшедший с неба, распростерся поверх жертвенника, как по полотну, скрыл великого Евфимия и блаженного Дометиана, и оставался от начала трисвятого славословия до его окончания. Этого чуда не видели никто, кроме бывших внутри огня, и Теревона и Хрисипова брата Гавриила, который, будучи скопцом от рождения, через двадцать пять лет тогда впервые вошел в церковь. Это мне рассказывал авва Кириак отшельник, точно узнав об этом от Теревона и Гавриила. Тогда объятый страхом Теревон бежал назад, и с того времени не дерзал более опираться, по своей привычке, о преграду жертвенника, делая это необдуманно и дерзко во время Божественного приношения; но он во время бдения становился позади, близ церковной двери, со страхом и благоговением, согласно повелению заповеди, чтобы сыны Израилевы были смиренны, а не высокомерны.
43. Отцы рассказали мне и то, что просвещенный Евфимий получил от Бога дар по виду появлявшегося человека прозревать его душевные движения и узнавать, с какими помыслами борется каждый, какие одолевает и каким подчиняется; также и когда он приносил Божественные дары, то часто видел ангелов сослужащими ему и рассказывал каждому из своих близких, говоря: «Часто, в то время, как я раздавал братии Божественные Тайны, я видел, что некоторые из приступающих были просвещаемы пречистым приобщением, другие же им были осуждаемы и неким образом умерщвляемы, как недостойные Божественного света». И постоянно поучал братию, говоря: «Внимайте себе, братия и отцы, и каждый из вас да искушает себя и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет, как говорит апостол, творяй же сие недостойне, суд себе яст и пиет (II Кор.XI, 28). Посему и иерей, приносящий Богу бескровную жертву, пред ее началом, возвещает, говоря: «Горе имеим сердца» и получив от народа обещание, дерзает принести возношение Богу. Совершив оное, он воздвигает руки к небу и, указывая всем установленное для нашего спасения таинство, громким голосом, в слух всего народа, говорит: «Святая святым»; это тоже, как если бы кто сказал: «Так как я человек подобострастный сам, не знающий дел и мыслей каждого, то я говорю и свидетельствую о Господе: если кто осквернен объедением или соглашением на злые помыслы, если кто омрачен ненавистью или злопамятством, если кто одержим гордостью или хвастовством, тот да не дерзает приступать к сему пречистому и Божественному огню, прежде, чем, омывшись подобающим покаянием, не очистит себя от всякие скверны плоти и духа, завершив освящение; ибо сия святая не для оскверненных, но для святых, которые, уповая на свою совесть, приступите к нему и просветитеся, и лица ваши не постыдятся (Пс. XXXIII, 6)».
44. Блаженная Евдокия, прельщенная Феодосием, отлучилась от кафолического общения и всеми стараниями желала, чтобы отщепенцы получили силу и единство, и вооружалась на православных: в это время все монахи святого града и пустыни находились в этом же отступничестве, хотя Феодосий был извержен и Ювеналий возвратился на свой престол. Она в разное время получала послания от своего брата Валерия и от зятя ее дочери Оливрия с увещаниями отстать от общения с евтихианцами и приобщиться кафолической Церкви; в особенности же она была удручена случившимися с ней несчастиями, когда зять ее Валентиниан был убит в Риме, и за сим дочь и внуки были полонены в Африке. И тогда она недоумевала в уме и не желая попрать свою совесть предательством ради сострадания к родным, мнимой своей веры, и движимая с другой стороны, любовью к Богу, рассудила за лучшее получить наставление от богоносных мужей и научиться от них истинной вере. Она послала честнейшего Анастасия хорепископа с некоторыми ее мужами в Антиохию, к святому Симеону Столпнику, который тогда был великим светильником и блистал во вселенной. Она изложила в письме свои мысли и просила получить от него богоугодный совет. Святой же Симеон высказал ей, говоря: «Знай, что диавол, видя богатство твоих добродетелей, просил дабы тебя сеял, яко пшеницу (Лук. XXII, 31), и тот губитель Феодосий, сделавшись сосудом и орудием диавола, омрачил и смутил твою боголюбивую душу; но дерзай, ибо вера не оставила тебя. Я же весьма удивился тому, что, имея источник вблизи, и не зная его, ты потщилась почерпнуть той же воды издалека — у тебя тут богоносный Евфимий. Следуй его учениям и наставлениям, и спасешься».
45. Блаженная Евдокия, услышав это, не пренебрегла, но узнав прежде, что великий Евфимий не согласится войти в город, она потщилась выстроить столп на самом высоком месте восточной пустыни, к югу от его лавры, приблизительно в тридцати стадиях, желая тут чаще наслаждаться его божественным учением. Она послала Косму крестохранителя и Анастасия хорепископа на искание его. и те, придя в лавру и не найдя его, так как он ушел в Руву, сошли к нему, имея и блаженного Феоктиста; они много его просили, и, убедив с трудом. привели к ней в выстроенный ею столп, на каковом месте теперь стоить обитель Схолариев. Она, увидев святого и обрадовавшись, поклонилась ему и сказала: «Ныне я узнала, что Бог воззрел на мое недостоинство твоим посещением». Святой же, благословив ее, сказал: «Внимай себе, чадо, впредь; ибо из за того, что ты увлекалась лукавством Феодосия, с тобою случилось лукавое и наивраждебное в Италии; и потому отступи от неподобной при, отступи и присоединись к другим трем святым и вселенским соборам: Никейскому, собравшемуся на Ария, Константинопольскому — на Македония, Ефесскому — впервые на Нестория: прими и произнесенный ныне собравшимся в Халкидоне вселенским собором устав и, отступив от общения с Диоскором, общевайся с Ювеналием. епископом Иерусалимским». Сказав это, он помолился и, простясь с нею, ушел. Она же, весьма удивляясь добродетели святого мужа, на деле исполнила сказанное им, как бы слышав это из уст Бога. И тотчас прибыв во святой град, чрез посредство пресвитеров Космы и Анастасия вошла в единение с архиепископом и в общение с кафолической Церковью; и великое множество мирян и монахов, по ее примеру, обратилось к кафолической Церкви.
46. Из двух архимандритов Елпидий, отрекшись от обмана, присоединился к Церкви, Геронтий же, оставшись в прежнем безумном начинании, отлучил вслед за собою много народа, и в числе его были два некие монаха из дружины Елпидия, которые вышли, упорствуя в обмане; имена их были Маркиан и Роман: один устроил киновию близ святого Вифлеема, другой — в селении Фекое. Блаженная же Евдокия, призвав братьев крестохранителя, бывших в лавре великого Евфимия, убедила рукоположить их во пресвитеров святого Воскресения, и взяв Гавриила, сделала его игуменом честного дома святого первомученика Стефана, Хрисипп же, добре пожив в Святом Воскресении, оставил много сочинений, достойных всякой хвалы. Блаженная же Васса, призвав брата Стефана епископа Иамнии из лавры великого Евфимия, поставила его игуменом в церкви Святого Мины, основанной ею.
34. Некий Анастасий, клирик святого Воскресения, сосудохранитель и хорепископ, бывший учеником и сподвижником иже во святых Пассариона, желал видеть святого Евфимия, и поведав это желание Фиду епископу Иоппы и Косме крестохранителю, пришел к нему вместе с ними, имея с собою и внука епископа Фида, который назывался тоже Фидом, был добр по природе, и состоял чтецом святого Воскресения; он рассказал авве Кириаку, передавшему мне следующее: когда они путешествовали и приближались к лавре, святому было откровение об них, и он, призвав Хрисиппа, эконома лавры, сказал, ему: «Приготовься, ибо вот с твоим братом идет патриарх». И когда те прибыли, то руководимый умными очами, великий Евфимий беседовал с Анастасием, как с патриархом Иерусалимским. Присутствовавшие удивились, а Хрисипп, подойдя, говорит на ухо старцу: «Всечестный отче, здесь нет патриарха; этот же есть Анастасий сосудохранитель: смотри, он носит цветные одежды, которые невозможно надеть патриарху Иерусалимскому». Старец, удивившись, в изумлении сказал: «Верь мне, чадо, что до тех пор. пока ты не говорил, я видел, что он одет в белую одежду». И говорит во всеуслышание: «Во истину я не обманулся, но что Бог промыслил и предопределил, то он всяко сотворить, ибо нераскаянна дарованья Его (Римл. XI, 29).
35. Тот Саракин Теревон, взяв жену из своего рода и долгое время пожив с ней, не имел детей, так как она была бесплодна; приведя ее к чудотворцу Евфимию, он молил его, говоря: «Знаю и верую, честный отче, что послушает молитвы твоей Бог, ибо Он творит волю боящихся Его (Псал. CXLIV, 19). Так как прошло столь долгое время и я не удостоился иметь детище, так как жена моя бесплодна, то прошу тебя, честный отче, помолись человеколюбцу Богу, да дарует нам чадо». Старец, рассудив его веру, знаменовал его трижды знамением креста, и, коснувшись чрева жены, сказал им: «Ступайте о Господе, радуяся; се человеколюбие Его дарует вам трех сыновей». Уверовав слову святого старца, они с радостью ушли восвояси, и бесплодная зачала и родила сына первенца Петра, отца того Теревона, который рассказал мне это, согласно со старцами, после же Петра она родила и двух других сыновей, по пророчеству духоносного отца.
36. Был некий брат в лавре, родом Римлянин, по имени Эмилиан, который однажды ночью, на рассвете Воскресенья, был преследуем бесом блуда и весьма смущался бесстыдными видениями. И вот во время ночного псалмопения, когда святой Евфимий шел в церковь, ему попался на встречу Эмилиан в темном месте; старец, обоняв демонский смрад и подозревая что тут есть некое бесовское действо, дунув сказал: «Упразднит тебя Бог, нечистый душе», и тотчас брат упал, беснуясь и изрытая пену. Святой же, повелев принести свет, сказал собравшимся отцам: «Видите этого брата, который от юности и до ныне жил прекрасно и в чистоте телесной; им, когда он, не на долго увлекся плотской похотью, так овладел бес: посему я всегда говорю вам: будем укреплять себя против всяких бесстыдных призраков, ибо искушаемые плотскою похотью, хотя и не прикасаются телом, однако блудодействуют помыслом. Посему каждый из нас должен со всякою охраною оберегать свои помыслы, и так соделывать свое спасение со страхом и трепетом».
37. «Послушайте душеполезное и истинное повествование, которое рассказали мне некоторые Египетские старцы, бывшие у меня, о некоем, которого все считали святым, но который тайным движением сердца прогневал Бога чрез то, как я думаю, что поддавался бесстыдным помыслам. Они говорили, что в его город пришел некий прозорливец и нашел его в тяжкой болезни, а всех жителей плачущими и говорящими: «Если скончается этот святой, то нам впредь нет надежды на спасение, потому что мы все спасаемся его молитвами». Услышав это, прозорливец со тщанием пошел получить благословение от этого мнимого святого и, приблизившись, увидел много приготовленных свеч, множество клириков и мирян, и даже самого епископа, которые все ожидали, чтобы погрести его. Войдя к нему, он застать его еще дышащим и, взглянув умными очами, увидел, что адский тартар вонзает в его сердце огненный трезубец и с многими муками извлекает его душу, и услышал голос с неба глаголющий: «Как не упокоила меня душа его ни один день, так и ты непрестанно мучь его и извлекай его душу». Я рассказал это для того, чтобы мы всегда подвизались и были приготовлены к исходу души из тела, и чтобы, увлекаясь сластолюбием, в час исхода не были невыносимо терзаемы. И этому брату, как вы видите, Бог попустил, на вразумление нас и многих других, подпасть под власть демона. Но помолимся Богу, наказавшему, но не умертвившему, чтобы Он освободил свое создание от козней нечистого и сластолюбивого духа». И по молитве богоносного отца, вышел бес, крича и говоря: «Я дух блуда», и наполнил все место смрадом, как бы от сжигаемой серы. И с тех пор Эмилиан, освободившись от этого помысла, сделался сосудом избрания.
38. В это время, когда налегло на землю бездождие и все плакали, видя, что исполняется Моисеев глагол, говорящий: «И будет небо над главою твоею медяно, и земля под тобою железна» (Второз. XXVIII. 23), блаженный Феоктист и отцы лавры великого Евфимия были в туге, так как водоемы не имели воды, и просили великого Евфимия помолиться Богу об этом. Он же не соглашался, говоря: «Бог хочет вразумить нас этим наказанием». Когда это было так, собралась несметная толпа из святого града и окрестных селений в восьмой день святых Богоявлений, в особенности когда узнали, что великий Евфимий хочет по обыкновению уйти в великую пустыню. И они, придя, вопияли: «Господи помилуй», и несли кресты из ближайших сел. Старец же, услышав вопли и узнав, что причиною их настоящая засуха, вышел к ним и сказал: «Что ищете у человека грешника? Я, чада, ради множества моих грехов, не имею дерзновения молиться об этом. Сам же, создавый нас Бог, благ и человеколюбец и щедроты Его на всех делех Его (Пс. CXLIV, 9), но грехи наши стали посреде нас и Его: мы омрачили Его образ, мы осквернили Его храм, работая страстям и разнообразным удовольствиям; мы живем в лихоимстве и зависти и достойны ненависти, так как ненавидишь друг друга: сего ради прогневався, Он навел на пас это наказание для того, чтобы, вразумленные Им, мы приступили к страху Его. и тогда Он услышит нас; сказано: близ Господь всем, призывающим Его истиною (Пс. CXLIV, 18,19)». Слышав это, они единогласно вопияли, говоря: «Сам, честный отче, моли о нас Бога, и мы веруем. что Господь услышит молитву твою, ибо Он творит волю боящихся Его» (Пс. CXLIV, 19). Склоненный этими и подобными словами, великий Евфимий, взяв бывших с ним отцов и приказав народу прилежно молиться Богу, вошел, ничего не обещая, в церковь и, повергшись на лице, молил Бога со слезами помиловать тварь свою и посетить землю милостью и щедротами, и напоить ее. Когда оп молился, внезапно подул южный ветер и небо наполнилось облаками, пролился большой дождь и сделалась сильная буря. Тогда святый, восстав и окончив молитву, вышел и сказал народу: «Вот, Господь услышал молитву вашу и даровал вам прошение ваше: Он благословит лето это пред прочими годами. Посему внимайте прилежно себе и прославьте Бога добрыми делами. содеявшего на нас всех милость Свою», и так отпустил их. И дождь продолжал лить ливмя, так что святой в течение многих дней не мог выйти в великую пустыню. И это лето благословилось перед прочили годами, по слову духоносного Отца.
39. Авва Иоанн епископ и молчальник, и авва Фалелей пресвитер, до ныне подвизающиеся в лавре великого Савы, рассказывали мне, говоря, что блаженный Сава и многие другие отцы удивлялись теплейшему рвению великого Евфимия о церковных догматах, хотя он и жил в большой кротости и умеренности разума. Они утверждали, что он отвращался от всякой ереси, противной правому слову веры, в особенности же ненавидел совершенною ненавистью (Пс. CXXXVIII, 22) следующие шесть ересей: он отвращался от скверноты Манихейской и добле противостоял единомышленникам Оригена, которых тогда было много, особенно в местностях около Кесарии, и которые, под видом благочестия, приходили к нему; он, всячески опровергая вымышленное или предсуществование умов и следующее за ним чудесное восстановление. уничтожал их, и клеймил возникавшие из этого безбожные и нечестивые учения. Он одинаково отвращался от Ариева разделения и Савеллиева смешения, и гнушался их противоположного лукавства и одинакового безбожия: он был научен от Духа Святого почитать единицу в Троице и Троицу во единице — единицу божеством и существом и естеством, но не ипостасью, по Савеллию; Троицу — не естествами или существами — по Арию, но ипостасями, то есть лицами; он научился соединять их словом естество, и разделять ипостасями. Он прославлял одно и единое нераздельное божество, нераздельное но существу и неслиянное ипостасями, познаваемое в Отце, Сыне и Святом Духе. И не только в этом, но и в тайне о Христе он одинаково отвергал и разделение Нестория и слияние Евтихия, благочестно исповедуя, что единый святой и едпносущной Троицы Бог Слово в последок дний воплотился от Духа Святого и пречистой Богородицы Марии, вочеловечился и неизреченно родился от Нее; Он есть Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Он признавал единую Его ипостась, сложенную из двух естеств, божества и человечества, а не принимал в исповедании о Христе одно простое естество после соединения, как учил безумный Евтихий, и не в двух ипостасях, по учению жидовствующего Нестория. Он точно знал разницу между естествами и ипостасями, что естество и существо и образ обозначают родовое, а ипостаси и лицо указывают на видовое. Посему этот святой верил, что единение неизреченно совершилось по ипостаси в девической утробе, ибо в ипостаси Бога Слова получила бытие одушевленная плоть, взятая от девы, а не по предсуществовавшей душе и не по предсозданной плоти, ибо не ин Христос, и ин Бог Слово, как учат заблуждающееся баснословцы, но есть един и тойжде единородный Сын Божий Иисус Христос Господь наш, хотя мы и не неведаем различия сшедшихся естеств.
40. В семьдесят пятый год жизни великого Евфимия был собор в Халкидоне на который собрались почти все архиереи вселенной, ради новшеств, которые были за два года распространяемы Александрийцем Диоскором в Ефесе; отцы исключили из списков иереев самого Диоскора и других еретиков и изложили устав веры. На соборе присутствовали ученики великого Евфимия Стефан епископ Иамнии, и епископ Саракинов Иоанн, так как Петр уже скончался, а его преемник Авксилл умер в проклятии, как согласившийся с Диоскором в Ефесе. Они, взяв устав о вере, составленный и произнесенный на соборе, скоро пришли к великому Евфимию. боясь быть проклятыми, как был проклят Авксилл, после прибытия с разбойничьего собора. Отец наш Евфимий, приняв их и ознакомившись с произнесенным в Халкидоне уставом, принял изложенное в нем исповедание веры, как воистину испытатель правомыслия. Когда же разнеслась молва, что великий Евфимий принял устав о вере, произнесенный в Халкидоне, все монахи хотели его принять, если бы сему не помешал некий Феодосий, но образу монах, но предтеча антихриста. Он, придя в Палестину, увлекает за собою бывшую тогда там Евдокию Августу и обольщает весь монашеский чин, громко порицая Халкидонский собор, якобы извративший правую веру и утвердивший учение Нестория. И так, действуя убийствами, он варварским образом похищает патриарший престол Иерусалимский и, ополчившись на божественные каноны, рукополагает многих епископов, хотя (настоящие) епископы были еще на соборе; сотворив многие убийства и брани, он в течении двадцати месяцев имел силу владеть всем. И когда почти все горожане и монахи пустыни последовали его отступничеству, только бывшие с великим Евфимием одни из всей пустыни не хотели войти с ним в общение, и Феодосий, будучи хитрым, послал за ним, как за славным. Но великий Евфимий не пожелал идти в город, и тогда Феодосий посылает к нему архимандритов монашеских Елпидия, ученика и преемника великого Пассариона, и Геронтия, преявшого блаженную Меланию, с просьбою вступить в единение с ним. Когда они пришли и начали просить, то великий Евфимий сказал: «Да не будет мне приобщаться убийствам Феодосиевым или присоединиться к его зловерию». Елпидий же и Геронтий отвечали на это: «Но мы должны приобщаться учению Нестория, утвержденному собравшимся ныне собором в Халкидоне, ради выражения: «в двух». Где же мы слышали в Священном Писании, или от кого из святых отцов приняли, познавать Христа в двух естествах, как утвердил собор»? Великий Евфимий сказал в ответ: «Я не знаком со всем, что в частности рассматривалось и совершалось на этом соборе; судя же но изложенному им уставу, я ничего не имею для того, чтобы порицать его за зловерие: он восхваляет веру трех сот восемнадцати святых отцов, собравшихся в Никее и исповедует, что следует этой вере и блюдет ее незыблемо и неприкосновенно; он учит следовать святым отцам, собравшимся в Константинополе… на нечестивого Нестория, берет себе в поборники Кирилла престольника Александрийского и надписывает его учителем правоверия. Он проповедует Богородицею Святую Деву и исповедует, что из нее родился по плоти единородный Сын и Слово Божие, и к Нему относит два рождения — одно безвременное и бесплотное от Отца, и другое подчиненное времени от девы Марии в теле одушевленном; он исповедует, что в двух естествах познается единый Сын по разумению — в Божестве и человечестве, почему он и прибавляет, говоря: неслиянно, неизмеинно, нераздельно, неотлучно — ради тех, кои дерзают разделять или отлучать неизреченное и неразделимое по ипостаси единство, и ради тех, которые говорят, что Бог Слово сделался плотью чрез обращение, и ради тех, кои объявляют плоть единородного единосущною божеству, и ради тех, кои не исповедуют единения по ипостаси Слова с плотью, но безбожно выдумывают соединение, и слияние и сосущество. Они говорят, что естество божества и естество плоти сделали одно естество, так что по их словам, не может оставаться во Христе ни страстное, по причине бесстрастия Его божества, ни бесстрастное, по причине страстности человечества; и поэтому, с этою целью правомыслия, собор прибавил в свой устав выражение: в двух, не потому чтобы разделял Христа раздельно и по частям, но потому что исповедует Его в том и другом, и то и другое в Нем. Посему и мы, когда слышим, что собор говорит про Христа «в двух естествах», думаем. что он не вносит некоего разделения или рассечения в единую сложную ипостась Господа, по знаем, что он обозначает различие естеств, по учению иже во святых Кирилла епископа Александрийского, который говорит: и не как погибшей через единение разнице естеств, но скорее, сохранившейся особенности каждого естества». После этих слов святого, Елпидий принял их и признал, что великий Евфимий сказал все правильно и благочестно, хотя в то время и не отступил от общения с Феодосием, Геронтий же остался в неповиновении: и так, расставшись в несогласии, они ушли к пославшим их. И Феодосий, овладев всеми делами Палестинскими, тщился льстивыми словами погасить эту единственную оставшуюся в пустыне жизненную искру благочестия, но обманулся в надежде: подобно стреле, встретившей более сильное препятствие, он отскочил, и как дикая морская волна разбился и рассеялся от такового оплота и предстателя правой веры. Однако, он не переставал в обманах, пытаясь убедить его. Великий же Евфимий, видя толикое бесстыдство Феодосия, заповедав отцам не входить в общение с его отступничеством, удалился в великую пустыню; и узнав это, многие из отшельников последовали тому же.
41. В это время был некий великий отшельник, родом из Ликии, по имени Герасим, который, упрочив иноческое житие в своем отечестве и показав много подвигов на нечистых духов, недавно придя из родины, проходил отшельническое житие в Иорданской пустыне. Он, вместе с другими отшельниками, подчинился злоучению Феодосия, но, слыша от всех о сияющей благодати великого Евфимия, пришел к нему в Руву и, пробыв у него долгое время, был убежден присоединиться к изложенному Халкидонским собором уставу и отложиться от общения с Феодосием; с ним были и другие отшельники — Петр, по прозванию Горнит, Марк, Юлиан и Силуан. И великий Евфимий оставался тут, пока не был извержен Феодосий.
42. Сей просвещенный Евфимий через два года взойдя из Рувы в лавру, приносил в Святое Воскресение бескровную жертву Богу, при чем Дометиан стоял справа от жертвенника и держал употребляемое при литургии опахало. И вот, когда совершалось возношение, Теревон Саракин, стоя близ жертвенника и опершись руками об его преграду, внезапно увидел, что огнь, сшедший с неба, распростерся поверх жертвенника, как по полотну, скрыл великого Евфимия и блаженного Дометиана, и оставался от начала трисвятого славословия до его окончания. Этого чуда не видели никто, кроме бывших внутри огня, и Теревона и Хрисипова брата Гавриила, который, будучи скопцом от рождения, через двадцать пять лет тогда впервые вошел в церковь. Это мне рассказывал авва Кириак отшельник, точно узнав об этом от Теревона и Гавриила. Тогда объятый страхом Теревон бежал назад, и с того времени не дерзал более опираться, по своей привычке, о преграду жертвенника, делая это необдуманно и дерзко во время Божественного приношения; но он во время бдения становился позади, близ церковной двери, со страхом и благоговением, согласно повелению заповеди, чтобы сыны Израилевы были смиренны, а не высокомерны.
43. Отцы рассказали мне и то, что просвещенный Евфимий получил от Бога дар по виду появлявшегося человека прозревать его душевные движения и узнавать, с какими помыслами борется каждый, какие одолевает и каким подчиняется; также и когда он приносил Божественные дары, то часто видел ангелов сослужащими ему и рассказывал каждому из своих близких, говоря: «Часто, в то время, как я раздавал братии Божественные Тайны, я видел, что некоторые из приступающих были просвещаемы пречистым приобщением, другие же им были осуждаемы и неким образом умерщвляемы, как недостойные Божественного света». И постоянно поучал братию, говоря: «Внимайте себе, братия и отцы, и каждый из вас да искушает себя и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет, как говорит апостол, творяй же сие недостойне, суд себе яст и пиет (II Кор.XI, 28). Посему и иерей, приносящий Богу бескровную жертву, пред ее началом, возвещает, говоря: «Горе имеим сердца» и получив от народа обещание, дерзает принести возношение Богу. Совершив оное, он воздвигает руки к небу и, указывая всем установленное для нашего спасения таинство, громким голосом, в слух всего народа, говорит: «Святая святым»; это тоже, как если бы кто сказал: «Так как я человек подобострастный сам, не знающий дел и мыслей каждого, то я говорю и свидетельствую о Господе: если кто осквернен объедением или соглашением на злые помыслы, если кто омрачен ненавистью или злопамятством, если кто одержим гордостью или хвастовством, тот да не дерзает приступать к сему пречистому и Божественному огню, прежде, чем, омывшись подобающим покаянием, не очистит себя от всякие скверны плоти и духа, завершив освящение; ибо сия святая не для оскверненных, но для святых, которые, уповая на свою совесть, приступите к нему и просветитеся, и лица ваши не постыдятся (Пс. XXXIII, 6)».
44. Блаженная Евдокия, прельщенная Феодосием, отлучилась от кафолического общения и всеми стараниями желала, чтобы отщепенцы получили силу и единство, и вооружалась на православных: в это время все монахи святого града и пустыни находились в этом же отступничестве, хотя Феодосий был извержен и Ювеналий возвратился на свой престол. Она в разное время получала послания от своего брата Валерия и от зятя ее дочери Оливрия с увещаниями отстать от общения с евтихианцами и приобщиться кафолической Церкви; в особенности же она была удручена случившимися с ней несчастиями, когда зять ее Валентиниан был убит в Риме, и за сим дочь и внуки были полонены в Африке. И тогда она недоумевала в уме и не желая попрать свою совесть предательством ради сострадания к родным, мнимой своей веры, и движимая с другой стороны, любовью к Богу, рассудила за лучшее получить наставление от богоносных мужей и научиться от них истинной вере. Она послала честнейшего Анастасия хорепископа с некоторыми ее мужами в Антиохию, к святому Симеону Столпнику, который тогда был великим светильником и блистал во вселенной. Она изложила в письме свои мысли и просила получить от него богоугодный совет. Святой же Симеон высказал ей, говоря: «Знай, что диавол, видя богатство твоих добродетелей, просил дабы тебя сеял, яко пшеницу (Лук. XXII, 31), и тот губитель Феодосий, сделавшись сосудом и орудием диавола, омрачил и смутил твою боголюбивую душу; но дерзай, ибо вера не оставила тебя. Я же весьма удивился тому, что, имея источник вблизи, и не зная его, ты потщилась почерпнуть той же воды издалека — у тебя тут богоносный Евфимий. Следуй его учениям и наставлениям, и спасешься».
45. Блаженная Евдокия, услышав это, не пренебрегла, но узнав прежде, что великий Евфимий не согласится войти в город, она потщилась выстроить столп на самом высоком месте восточной пустыни, к югу от его лавры, приблизительно в тридцати стадиях, желая тут чаще наслаждаться его божественным учением. Она послала Косму крестохранителя и Анастасия хорепископа на искание его. и те, придя в лавру и не найдя его, так как он ушел в Руву, сошли к нему, имея и блаженного Феоктиста; они много его просили, и, убедив с трудом. привели к ней в выстроенный ею столп, на каковом месте теперь стоить обитель Схолариев. Она, увидев святого и обрадовавшись, поклонилась ему и сказала: «Ныне я узнала, что Бог воззрел на мое недостоинство твоим посещением». Святой же, благословив ее, сказал: «Внимай себе, чадо, впредь; ибо из за того, что ты увлекалась лукавством Феодосия, с тобою случилось лукавое и наивраждебное в Италии; и потому отступи от неподобной при, отступи и присоединись к другим трем святым и вселенским соборам: Никейскому, собравшемуся на Ария, Константинопольскому — на Македония, Ефесскому — впервые на Нестория: прими и произнесенный ныне собравшимся в Халкидоне вселенским собором устав и, отступив от общения с Диоскором, общевайся с Ювеналием. епископом Иерусалимским». Сказав это, он помолился и, простясь с нею, ушел. Она же, весьма удивляясь добродетели святого мужа, на деле исполнила сказанное им, как бы слышав это из уст Бога. И тотчас прибыв во святой град, чрез посредство пресвитеров Космы и Анастасия вошла в единение с архиепископом и в общение с кафолической Церковью; и великое множество мирян и монахов, по ее примеру, обратилось к кафолической Церкви.
46. Из двух архимандритов Елпидий, отрекшись от обмана, присоединился к Церкви, Геронтий же, оставшись в прежнем безумном начинании, отлучил вслед за собою много народа, и в числе его были два некие монаха из дружины Елпидия, которые вышли, упорствуя в обмане; имена их были Маркиан и Роман: один устроил киновию близ святого Вифлеема, другой — в селении Фекое. Блаженная же Евдокия, призвав братьев крестохранителя, бывших в лавре великого Евфимия, убедила рукоположить их во пресвитеров святого Воскресения, и взяв Гавриила, сделала его игуменом честного дома святого первомученика Стефана, Хрисипп же, добре пожив в Святом Воскресении, оставил много сочинений, достойных всякой хвалы. Блаженная же Васса, призвав брата Стефана епископа Иамнии из лавры великого Евфимия, поставила его игуменом в церкви Святого Мины, основанной ею.
47. На восемьдесят втором году жизни великого Евфимия пришел к нему блаженный Сава, прося остаться у него; великий же Евфимий, приняв его на короткое время, передал своему ученику Дометиану, и затем, призвав его, сказал: «Не подобает, чадо, чтобы ты, будучи юным, оставался в лавре; юным полезнее быть в киновии». Великий Евфимий всячески остерегался принимать в свою лавру безбородых, ради действий лукавого. Он послал его к блаженному Феоктисту с неким из отцов, сказав ему: «Прими этого юношу и блюди за ним: как я вижу, он прославится в иноческом житии». И это пророчество не погрешило, ибо блаженный Сава весьма прославился и пронеслось его имя от одного конца иноческого жития до другого; его хвалы и подвиги невозможно описать мимоходом; но, если угодно Богу, то, окончив находящееся в руках писание, я расскажу о нем немногое в отдельном труде. Ибо и для меня не безопасно скрывать что либо из его богонравных деяний и жизни, переданное мне честными мужами, и не справедливо, чтобы жития нечестивых были почитаемы памятниками со стороны мирян, а те, кто выдавался у нас благочестием, были предаваемы молчанию и забвению, по реченному.
48. Когда христолюбивый Лев принял царство Маркианово, Тимофей, но прозванию Елур, потряс и смутил город Александрию: он убил Протерия архиерея города во святой крещальне и похитил патриарший престол; когда, вслед за сим, вся Египетская епархия исполнилась шума и мятежа, два достопамятные отшельника, выйдя из горы Нитрийской, прибыли в Палестину и пришли к чудотворцу Евфимию, влекомые разошедшеюся всюду славой о нем. Они остались у нет каждый в отдельной келии: один был Каппадокиец родом, но имени Мартирий, другой же назывался Илия и происходил из Аравии. Весьма полюбив их обоих, просвещенный умом Евфимий часто призывал их на беседу, провидя прозорливым оком, что каждый из них в свое время будет преемником престола святого Апостола Иакова. Их он брал с собою в четырнадцатый день Января месяца в пустыню Кутила и Рува, и они пребывали с ним там до праздника ваий, имея с собою и славного Герасима и остальных отшельников, которые, приходя по воскресеньям, приобщались пречистых тайн из рук великого Евфимия. Так как лаврские келии были весьма тесны и неудобны — так распорядился им быть великий Евфимий — то по прошествии некоторого времени Илия ушел в Иерихон и выстроил себе келлию вне города, где созданы ныне его славные и знаменитые монастыри, а Мартирий, найдя пещеру к западу от Лавры, приблизительно в пятнадцати стадиях, безмолвствовал в ней, и там, с Богом, построил преславный монастырь.
49. На восемьдесят третьем году жизни великого Евфимия, архиепископ Ювеналий, исполнив сорок четвертый год в патриаршестве, скончался, и на престол Иакова был возведен в начале июля месяца, избранием всего народа, Анастасий, о котором мы часто упоминали. Он, вступив на престол, и вспомнив о пророчестве великого Евфимия, рукоположил во диакона Святого Воскресения чтеца Фида, прежде пришедшего с ним в лавру и слышавшего пророчество: его он послал вместе с крестохранителем к великому Евфимию, извещая об исполнении пророчества и прося дозволения прийти целовать его. Великий же Евфимий отвечал, говоря: «Любо мне, честнейший отче, всегда наслаждаться твоим святительством; только прежде, принимая вас, я нисколько не тяготился, теперь же присутствие вашего блаженства превосходить мое бессилие, почему и прошу вашу святыню не трудиться к моей мерности: если же изволишь придти, то я приму с радостью и, если приму вас, то приму всякого приходящего и уже не дозволю себе оставаться на этом месте». Услышав это, архиепископ рассудил, говоря: «Если я иду, чтобы оскорбить его, то я не ухожу».
50. Теревон Саракин, бывший начальником колена Саракинов, ушедши в Востры, ради случившейся необходимости, впал в искушение: будучи вовлечен в обман неким соначальником колена, и задержан местным начальником долго был держим под стражей. Узнав это, великий Евфимий пишет треблаженному Антипатру, который тогда управлял церковью в Вострах и повсюду распространял лучи боговедения, чтобы он потщился освободить Теревона из уз. С письмом он послал Гаиана, брата Стефана епископа Иамнии. Иже во святых Антипатр, получив писание великого Евфимия, освободил Теревона и, снабдив его, отослал к великому отцу; Гаиана же задержал, желая у себя иметь семя Евфимиево, и хиротонисал его во епископа города Мидав.
51. Блаженная же Евдокия создала Христу весьма много церквей и такое количество монастырей, странноприимниц и богоделен, что я не в силах их перечислить; одна из созданных ею церквей находится насупротив обители великого Евфимия, приблизительно, в двадцати стадиях, и зовется церковью Святого Петра. Повелев сделать в ней большой водоем, она в дни святые Пятидесятницы пришла посмотреть работу водоема и пристально глядя на распространяющуюся лавру великого Евфимия, имеющую монашеские келлии рассеянные по пустыни, весьма умилилась и обсудила слово Писания, говорящее: коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю (Числ. XXIV, 5). Она послала к великому Евфимию Гавриила, игумена Святого Стефана, прося придти, чтобы насладиться его молитвою и учением. Великий же Евфимий объявил ей, говоря: «Не ожидай еще увидать меня во плоти. Ты же, чадо, к чему заботишься о многом? Я думаю, что ты перед зимою преселишься к Господу. Посему благоволи этим летом собраться и приготовиться к исходу, и не старайся, будучи во плоти, помнить меня, ни письменно, ни без писания — я говорю о даянии и взимании. Когда же ты отойдешь ко Владыке всех, то там вспомни меня, дабы и меня принял с миром, когда восхощет и как восхощет Его человеколюбие». Блаженная, услышав это, весьма оскорбела, в особенности при словах, которые он сказал: не старайся помнить меня письменно, ибо она хотела оставить ему по завещанию много дохода. И поспешно придя во святой град, она послала за архиепископом и рассказав реченное великим Евфимием, приготовила к освящению в пятнадцатый день июня еще неоконченный храм Святого Первомученика Стефана; отделив ему большие доходы, она поставила во главе всего устроения Гавриила, и обошла все созданные ею церкви, освящая их и отделяя для каждой достаточное количество доходов. Когда исполнилось четыре месяца после освящения, она, распорядившись благочестно и богоугодно, предала дух в руце Божии месяца октября в двадцатый день, четырнадцатого индиктиона.
52. В девятидесятый год жизни великого Евфимия великий отец наш Феоктист заболел тяжкою болезнью, от которой и умер в месяце сентябрь, в третий день, в начале пятого индиктиона, будучи старец и исполнь дней. Освященный Евфимий, сойдя посетить его и видя тяжко болеющим, пробыл несколько дней, и когда тот совершил течение и преселился к Богу похоронил треблаженного. Архиепископ Анастасий узнав о кончине блаженного Феоктиста и о том, что великий Евфимий остается для погребения, ухватившись за предлог, чтобы целовать его, пришел поспешно и, погребя останки честного отца, взял за руки святого Евфимия и облобызал его, говоря: «Долго желал я облобызать эти святые руки, и вот, удостоил меня Бог! И теперь прошу тебя, честный отче, первее молить Бога, чтобы исполнившееся на мне твое пророчество соблюлось до конца, и затем постоянно писать мне и приказывать то, что тебе покажется нужным». Великий же Евфимий с присущею ему от Бога благодатью отвечал: «Я прошу твое блаженство помнить обо мне в молитвах к Богу». Архиепископ сказал: «Об этом я более прошу и не перестану просить, ибо знаю действенность даров твоих и испытал их силу». Старец же смиренномудро отвечал: «Прости мне, честный отче, и по моей просьбе заботься об этом монастыре». И говорить архиепископ: «Еще при жизни блаженного Феоктиста ты пекся об этом месте и из дикого представил его Христу святым, силою дарованного тебе Духа Святого. И ныне твое передаю тебе». Архиепископ сказав это и простившись с ним ушел восвояси, а великий Евфимий и поставил игуменом обители Мариса, дядю Теревона мужа добродетельного и уже пожилого, сочтя его достойным и весьма способным руководить душами к исполнению Божественного хотения; затем он ушел в свою лавру. А Марис, пребыв в игуменстве два года, скончался.
53. И великий Евфимий, сойдя, положил авву Мариса во гробе великого Феоктиста. и поставил игумном обители некоего достохвального Лонгина. После кончины великого Феоктиста, когда скончался Олимпий, епископ Скифопольский, Косма крестохранитель рукополагается во епископы этой митрополии, а Хрисиппу вручается служение крестохранителя, для того, чтобы исполнилось и о нем пророчество великого Евфимия. Посему и мне грешному пришло на мысль в изумлении сказать от Писания: Понеже не сотворить Господь Бог дела, аще не открыет наказания своего к рабом своим пророком (Ам. Ш, 7). И так, сей блаженный Косма весьма просиял во второй епархии Палестинской в течении тридцати лет, по силе управляя тамошнею церковью и украшая ее. Брат же его Хрисипп в течении двенадцати лет безукоризненно потрудился в хранении Честного Креста и сделался чудесным писателем. Подобным же образом и Гавриил, бывший, как сказано, пресвитер Святого Воскресения и игуменом святого Стефана, пробыв двадцать четыре года, построил себе небольшой монастырь в восточной долине горы Святого Вознесения и удалялся туда от восьмого дня святых Богоявлений и; безмолвствовал до праздника Ваий, по преданию святого отца нашего Евфимия; в этом монастыре он скончался в дни святой Четыредесятницы и погребен там, прожив восемьдесят лет и явившись чудотворцем; будучи способным и любя учиться, он выучился правильно говорить и писать на языках Латинском, Греческом и Сирском. — И это здесь сказано об учениках великого Евфимия, а теперь я перехожу к самому отцу нашему.
54. Авва Иоанн епископ и молчальник и авва Фалелей пресвитер рассказывали мне, говоря: «Когда мы раз были в пустыне, блаженный Сава повествовал нам, говоря: когда я был в киновии после кончины блаженного Феоктиста, я пришел с аввой Лонгином, нашим игумном, в январе месяце к великому Евфимию для того, чтобы проводить его в великую пустыню. Видя мою готовность, он взял и меня с собою. И проведя в Руве несколько дней в сопровождены Мартирия и Илии, при чем тут с нами был и иже во святых Герасим, великий Евфимий, взяв меня и блаженного Дометиана, удалился во внутреннюю пустыню. Когда мы проходили ее, то пришли в безводные места, питаясь кореньями мелагрий. Я, будучи еще неопытен в жизни пустынной, весьма возжаждал, так что от сильной жажды не был в состоянии ходить. Великий Евфимий, обернувшись и увидев, что я изнемогаю, сжалился и отступив от нас как бы на вержение камня, пал на лице, молясь Богу и говоря: «Господи Боже сил, даждь воду в земле жаждущей, чтобы утолить жажду брата», и, после молитвы, взяв небольшую мотыку, которую мы носим ради кореньев мелагрий, принялся немного копать. И когда показалась вода, он призвал меня и показал мне ее. И я пив и придя в себя, прославил Бога, так чудодействующего чрез святых своих».
55. К другим дарам, которые приобрел великий Евфимий, ему было даровано и предведение дня успения и того, что случится с его местом. Я же не поленюсь ясно изложить рассказы отцов и об его успении. В восьмой день святых Богоявлений, когда он, по обыкновению, уходил в великую пустыню, то собрались — одни, чтобы его проводить, другие же — ожидая уйти с ним, и в числе их были Мартирий и Илия. Видя же, что он ничем не распорядился и ничего не приготовил — а это он делал обыкновенно — они сказали ему: «Разве ты завтра не уходишь, честный отче?» Святой же отвечал, говоря: «Эту неделю я остаюсь, а в субботу ночью уйду», предсказывая свою кончину. На третий день он приказал, чтобы было всенощное в память святого отца нашего Антония, а в этом бдении, взяв пресвитеров в диаконик, сказал им: «отныне я с вами не совершу другого бдения в этой плоти, ибо призвал меня Бог. Посему выйдите и пришлите мне Дометиана, а утром соберите всех отцов». И когда все собрались у него, он сказал: «Братия моя возлюбленная, я отправляюсь в путь отцов моих, вы же, если любите меня, блюдите эти заповеди: всячески приобретайте чистую любовь, начало и конец всякого добродеяния, яже есть соуз совершенства (Колос. Ш, 14). И как невозможно есть хлеб без соли, так не возможно управить добродетель без любви, ибо всякая добродетель зиждется на любви и смиренномудрии искушением, временем и благодатью; смиренномудрие возвышает, а любовь не допускает пасть с высоты, так как смиряй себя вознесется (Мтф. ХХШ, 12), любы же николиже отпадает (I Кор. 13, 8). Но любовь выше смиренномудрия, ибо ради любви к нам смирил себя Бог Слово, быв как и мы. Посему мы должны непрестанно волею исповедываться ему и воссылать песни и благодарения, в особенности мы, отрешившиеся от житейских и разнообразных дел, не только ради данного Ему обета, но и ради самой нашей неразвлекаемой жизни, так как мы таким образом освободились от всякого слияния с миром. Посему принесем Ему чистоту души, целомудрие тела и чистую любовь».
56. Сказав это, он спросил их: «Кого хотите иметь игуменом?», они же согласно выбрали Дометиана, но великий Евфимий сказал: «Это невозможно, ибо Дометиан не останется после меня в сей жизни, как только на семь дней». И отцы, пораженные тем, что он так, с дерзновением предсказал будущее, просили себе игуменом некоего Илию, эконома нижнего монастыря, родом из Иерихона. Великий же Евфимий сказал ему при всех: «Вот все отцы выбрали тебя в их отца и пастыря, посему внимай себе и всему стаду твоему. Прежде всего знай то, что Бог благоволил, чтобы эта лавра сделалась общежитием, и будет это не через многое время. И он распорядился и о месте, в каком будет строиться общежитие, и о составе его и о странноприимнице, и о тщании в чине псалмопения и о том, чтобы не пренебрегать братиями, сущими в скорби, в особенности теми, кого тяготят помыслы, но чтобы всегда их побуждать и поучать. Это он говорил к нареченному игумену; всем же он возвестил, говоря: «Братия моя возлюбленная, не запирайте врат имеющего быть основанным общежития ни перед кем, и вам Бог дарует благословение; заповеди мои соблюдайте нерушимо, и если я обрету дерзновение у Бога, то прежде всего буду просить у Него, чтобы духом моим быть мне с вами до века».
57. Сказав это, он отпустил всех, кроме Дометиана, и оставаясь в диаконике, почил в ночь субботы, и был причтен к своим отцам, старец и исполнь дний (473 г.). Говорят про него, что он имел ангельский вид: обращения был простого, нрава кротчайшего, видимый же образ его тела был кругловат, светел, бел и доброзрачен; ростом он был немного низок и весь седой, и имел большую бороду, достигавшую до чрева, все члены его были целы, так что ни очи его ни зубы не были повреждены; он скончался будучи крепок и бодр. Кончина его произошла в двадцатый день месяца января одиннадцатая индикта, от сотворения мира, с тех пор, как время начало измеряться течением солнца, в лето пять тысяч девятьсот шестьдесят пятое, от вочеловечения же от Девы и рождества по плоти Бога Слова в лето четыреста шестьдесят пятое, по списателям времен, святым отцам нашим Ипполиту древнему и знаемому апостолами, и Епифанию Кипрскому, и Ирону философу и исповеднику. Время же его жития во плоти таково: он родился вследствие откровения, и будучи трех лет, посвящен Богу в начале царствования великого царя Феодосия; пройдя все церковные степени, он пришел в Иерусалим на двадцать девятом году жизни, и пробыв в пустыне шестьдесят семь лет, скончался в пятое консульство царя Льва, в шестнадцатый год его царствования.
58. Разнесшаяся по всей окрестности молва собрала неисчислимую толпу монахов и мирян; и святейший архиепископ Анастасий, взяв множество клириков и мирян, а также и воинов, прибыл в лавру; с ним были Хрисипп, и Гавриил, и Фид диакон. Собрались отовсюду и отшельники пустынные, в числе коих был и божественный Герасим. Всех поражала непрерывность чудес. Так как вдруг собралось неисчислимое множество, то святое тело нельзя было предать гробу, даже и при наступлении девятого часа, до тех пор, пока воины, по приказанию патриарха, не отстранили толпу; и тогда с трудом был дан проход святым отцам, чтобы иметь возможность совершить положенное над его подвижническим и многострадальным телом и с приличествующими песнями положить его в многобогатую раку.
59. Скорбь о лишении Евфимия для всех была причиною многих слез: на Мартирия и Илию она действовала наиболее сильно и они очень плакали. Их патриарх, уговорив чрез Хрисиппа крестохранителя и надлежаще утешив, предложил им чаще посещать его. Диакона же Фида, оставив в лавре, поручил ему строение, и, возвратившись во святой град, послал для работы художников и материал, чтобы положить в благоустроенном и приличном месте блаженные останки Евфимия.
60. Дометиан же, во истину великий и присный ученик великого, бывший точнейшим подражателем его жизни и служивший святому свыше пятидесяти лет, не отходил от места и пребывал при раке до конца шеста го дня. Когда же он рассудил, что ему более не жить и что совершенно невозможно долее зреть этот свет, по прошествии недели увидел ночью светлого лицом Евфимия, который сказал ему: «Гряди, чадо, насладись уготованною тебе славою; се, сказал он, даровал Бог, чтобы житие наше и здесь было общее». Дометиан, придя на бдение, возвестил это братии, и так сам в радости и надежде грядущих благ оставил жизнь.
61. Диакон же Фид, имея много рабочих и приложив старания, превратил пещеру, где сначала безмолвствовал Евфимий, в прекрасный и большой дом; середину его он отделил для гроба великого отца, а с обеих сторон устроил усыпальницы для пресвитеров и игуменов и прочих честных мужей. Когда все было готово, патриарх тотчас присылает из Иерусалима доску, которая должна лежать на гробнице, серебряный сосуд, преграду и другое, что, как он знал, украшает храм. Затем он сам прибыл в лавру и тогда, вверив собственным рукам святое тело блаженного, со светильниками и псалмами перенес в новопостроенный дом и сохранно положил в святую гробницу, так, чтобы ее нельзя было более открыть и унести оттуда хотя бы небольшую часть мужа. Затем, наложив доску, он прикрепил поверх ее сосуд, приблизительно на груди, и с того времени по настоящий день он источает разнообразную благодать приходящим верующим. Патриарх, совершив с такою славою переложение останков в седьмой день мая, опять возвратился во святой град, взяв с собою Мартирия и Илию, которых рукоположил во пресвитеров и сопричислил к клиру Святого Воскресения. И это было так.
62. Наконец время рассказать и то, откуда и как лавра Евфимия обратилась в киновию, но необходимо начать рассказ немного издалека, для того, чтобы придать повествованию ясность. По прошествии первого года после кончины великого Евфимия, великий и христолюбивый царь Лев скончался оставив преемником царства родного внука Льва, бывшего еще младенцем. Он жил недолго и царство принял его отец Зинон; но он убежал в Исаврию вследствие козней некоего Василиска, вторгшегося на престол. Он, овладев царством, сочиняет окружное послание против божественного собора в Халкидоне. Опираясь на оное, оставшаяся во святом граде часть отщепенцев, поставив во главе своей архимандритом некоего Геронтия, вводить много новшеств против Церкви, нисколько не менее того, что прежде дерзал Феодосий.
63. На пятый год после сего умер Анастасий патриарх Иерусалимский, в начале Января месяца. Зинон, возвратившись из бегства одолел Василиска, который еще владел царством, и принял опять власть, которую сложил. Престол (патриарший) преял часто мною выше упоминавшийся в рассказе Мартирий. Он написал самому царю Зинону и Акакию Константинопольскому об отщепенцах и об их богохульстве и отвратительной ереси. Вручив послание диакону Фиду, он поручил ему не мало сказать и на словах. Тот же, придя в Иоппию, сел на некий корабль, отправлявшийся в Корикий; когда он был уже на Парфенийском море, то попал под сильную бурю и волнение и в середине ночи претерпел кораблекрушение. Уже утопая и не будучи в состоянии бороться с волнением, погибая вследствие глубины моря и ночной темноты, он по нечаянности или, лучше сказать, по милости Божией, наталкивается на какое–то бревно. Ухватившись за него и немного ободрившись от толикого бедствия, он вспомнил о чудном Евфимии и тотчас призвал его на помощь от опасности, воздвигнув обе руки и часто взывая к нему по имени. При таком трудном его положении, является откуда–то великий Евфимий, идя по морю и твердо ступая по самым волнам. И когда вдруг его увидел Фид, то впал в изумление, и святой, хотя тотчас освободить его и от страха и от опасности, сказал ему, приветствуя, как приветствовал и прежде: «Не бойся, я Евфимий, раб Божий. Знай, что путь этот не угоден пред Богом, и ты не принесешь никакой пользы матери церквей. Посему следует тебе возвратиться к пославшему тебя и передать ему от меня, чтобы он нисколько не заботился о расколе отщепенцев: через не долгое время, в твое архиерейство, будет единение и все в Иерусалиме будут одно стадо под одним пастырем. Тебе же нужно отправиться в мою лавру и снять с оснований келлии братии, и выстроить киновию там, где ты соорудил мою усыпальницу: Богу угодно, чтобы это была не лавра, а киновия».
64. Поручив это Фиду, он набросил на него свою мантию, и воочию, а не во сне он тотчас, подобно Аввакуму, был восхищен и легко и быстро поставлен на берег. И как бы восстав от сна — о Божественное домостроительство! — обрелся во святом граде. Будучи столь чудно спасен и возвращен домой, он снимает оную Божественную мантию Евфимия, которая помогла ему перелететь через толикое море быстрее и безопаснее, чем крылья, и надевает обыкновенную одежду. Но должно обратить внимание и на то, что за чудом последовало чудо, подобное и близкое: мантия исчезла, как бы похищенная чьею–либо рукою. Фид, придя в себя и помыслив, какие ужасы объяли его: буря, волны, ночь, отчаяние, все беды этой бури, затем быстрое освобождение от этой неодолимой напасти, великий Евфимий, и как он явился шествуя по волнам и как бы простирая руку, когда тот утомился и сильно задыхался, его истинно веселое лицо и голос, данные ему поручения, как он, облеченный в мантию, как бы по воздуху перелетел толикое море и нечувствительно возвратился домой — помыслив все это, Фид, пораженный, воскликнул: «Теперь я знаю, что великий Евфимий есть истинный раб Божий и будучи послан Богом, избавил меня от несчастия!».
65. Затем он рассказал это матери, и та с удовольствием выслушала, потому что любила не только сына, но и Бога, и поэтому весьма насладившись повествованием о спасшем и о спасенном и проливая из очей слезы, посоветовала сыну исполнить все. Затем Фид, придя к патриарху, возвестил ему все. И тот, будучи весьма поражен чрезвычайным рассказом, сказал: «Во истину великий Евфимий есть пророк Божий и велико и неизреченно у него дерзновение пред Богом. О лавре он предсказал в присутствии всех нас свидетелей, готовясь скончаться о Христе». Сказав это, он и сам поручил Фиду построение киновию, отпустил его туда и обещал, что и сам всеми силами будет помогать делу.
66. И так Фид, взяв с собою большое количество слуг и строителей и одного из художников, пошел в лавру и выстроил киновию, обнеся ее стеною и укрепив. Старую церковь он сделал трапезой, а за нею выше выстроил новую церковь; внутри киновии он соорудил прочный и красивый столп. Случилось так, что по середине киновии было местоположение прекрасное на вид но причине отменной ровности и удобное для монашеских подвигов по причине благорастворения и умеренности его климата. Я попытаюсь описать оное словами.
67. Есть небольшой холм, с востока и запада обнимаемый двумя величественными долинами, сходящимися к югу и соединяющимися одна с другою; на север простирается, приблизительно, на три стадии весьма приятная равнина, а к северу от равнины течет поток, выходящий из восточной подошвы честной горы Святого Вознесения Христа Бога нашего. На этой равнине водружена башня и на нее выходят дверцы киновии. Местность вся весьма мягкая и достойная удивления, ибо, как сказано, имеет умеренный климат: она теплее холодных мест и прохладнее жарких, также и суше влажных и влажнее сухих. Когда была окончена постройка и украшение киновии, в течении только трех лет, благодаря множеству рук и старанию, отцы хотели освятить церковь и киновию в тот самый день, в который были переложены честные останки святого отца нашего и положены в новой усыпальнице; но они были стесняемы неимением воды, ибо случилось в пустыне бездождие и в водоеме не было воды. Так как уже наступил май месяц, то, по вероятию, дождя не ожидали, ибо пустыня с трудом орошается им только зимою, что знают те, кто испытал жизнь в ней в течении многих лет.
68. Очутившись посему в безвыходном положении, игумен Илия и диакон Фид известили авву Лонгина нижняго монастыря и авву Павла игумена обители Мартирия, чтобы они прислали животных того и другого монастыря для того, чтобы, вместе с животными нашей обители, привезти воду из Фар, и они приготовились выехать ночью, после била. В эту ночь является блаженному Илии великий Евфимий, говоря: «Что сегодня делают животные?», и когда тот отвечал, что они отправляются в Фары, потому что у нас нет воды, он упрекнул, говоря; «А отчего вы, маловеры, пренебрегши, не молили Бога? разве рука Господня не возможет дать вам воду? Бог, изведший народу неверующему и пререкающему и жаждущему воду из обломка скалы, источивый воду Сампсону из челюсти осла, разве не дарует и вам нуждающимся? Ей, говорю вам, Он дарует, если вы попросите Его с верою. Посему не посылайте животных за водою, но возверзите печаль вашу на Господа, и сегодня, до третьего часа, два ваших больших водоема наполнятся».
69. Илия, встав и рассказав видение Фиду и всем прочим, отослал животных по их местам. Когда же взошло солнце, нашла туча и пролился большой дождь кругом монастыря, но только; и до третьего часа наполнились два больших водоема, и тотчас перестал дождь.
70. Архиепископ Мартирий, узнав происшедшее чудо, с большою торжественностью прибыл на освящение монастыря и совершено было бдение со многими свечами, и они, совершив бдение, положили под престолом останки святых и добропобедных мучеников Тараха, Прова и Андроника, в седьмой день мая месяца, в двенадцатый год после кончины Евфимия. По прошествии же некоего времени и диакону Фиду вручается епископство так называемого города Дор.
71. Теперь следует сказать и об единении отщепенцев от Иерусалимской церкви, для того, чтобы показать, что сбылось сказанное на море великим Евфимием. Архиепископ Мартирий, после слов великого, отложил всякую заботу, и по прошествии немногих дней вышеупомянутый Маркиан, создав близ Вифлеема киновию, собрал в нее всех отщепенцев, и вразумленный Богом, сказал им: «Доколе отцы, мы будем раздирать на части Тело церковное, не зная точно Божией воли? Осмотримся, чтобы, желая ходить но церковному пути, не ходить без пути. Попытаемся еще о вере, и, следуя притче апостольской (Деян. I, 24), будем метать жребий от лица епископов и чернецов: если жребий падет на чернецов, то мы останемся как есть, если же на епископов, то приобщимся Церкви». Услышав это, они согласились и метали жребий, и он пал на епископов и они, узнав это, единодушно пришли во святой град, соединившись со святою Церковью. Архиепископ приняв их, повелел осветить Святое Воскресение и сотворил большой праздник со множеством чернецов и мирян, и была большая радость по улицам и путям города по поводу единения, и все отщепенцы причастились, кроме Геронтия, управлявшая в течении сорока лет Меланиевым монастырем, и Романа, создавшего монастырь в Фекое. Оба они, вскоре лишившись ума, были изгнаны из своих монастырей и, скитаясь здесь и там, умерли без причастия. И это происходило так в царство Зинона.
72. В год же царя Анастасия Саракинские поселения, устроенные великим Евфимием, были опустошены варварами; начальники колен этих Саракин устроили другие поселения близ Мартириева монастыря и создали церковь. И варвары, придя снова, частью убили их, частью взяли в плен, некоторые же убежали. Блаженный же Илия, добрый пастырь Евфимиева стада, пас оное тридцать восемь лет и, совершив в нем много исправлений, умер. Затем, в течении трех лет пас стадо Симеон из Апамеи и умер о Христе, и принял после него игуменство Стефан , родом из Аравии, имевший праведного брата, по имени Прокопия, который был пастырем церкви Кесарийской. По смерти его Стефан все отцовское имение передал монастырю. В тот же год некий Антиохиянин, именем Кесарий, часто угождавший в мирских должностях, придя во святой град, вскоре впал в сильный телесный недуг; быв принесен в монастырь и помазан маслом, горящим на раке чудотворца отца нашего, он тотчас исцелел, и исцелев принес большие дары и обещался ежегодно делать тоже. Возвращаясь в Антиохию, он пришел к Стефану епископу Трипольскому и рассказал ему о благодеянии святого Евфимия и о своем исцелении. Леонтий же юноша, племянник епископа, услышав это, воскрилился душою, и пришел в монастырь, где и постригся. И когда он добре жил в иночестве, его призвал к себе епископ Стефан и поставил игуменом в церкви Святого Леонтия; впоследствии, вскоре после смерти дяди, он был поставлен во епископа. Некий монастырский пресвитер Нил послан был в Антиохию, за обещанными Кесарием дарами и по пути пришел в Триполь, и епископ этого города Леонтий поставил его во епископа города Орфосиады. Отец же наш Стефан, возвратившись в Евфимиев монастырь, обогатил его, оставив из имения отца своего шесть сот златиц и умер, в 22–й день января месяца, игуменствовав двадцать один год слишком. И некто Фома из Апамеи принял управление над стадом Евфимиевым, и так как оно было очень многочисленно, то уменьшил его в свое игуменство. При нем в монастырь опять пришел славный Кесарий и был приглашен на трапезу. Слышав за нею, что в сосудохранилище имеются небольшие частицы честного древа Святого Креста, данный монастырю Космою и Хрисиппом крестохранителями, сказал: «Бога ради, поклонимся и облобызаем его, и дай нам небольшую его частицу». Игумен обещал и, взяв его тотчас в сосудохранилище, открыл ковчег и Кесарий, поклонившись, взял частицу: они вошли и во внутреннюю часть сосудохранилища, и возвратились за трапезу. Некто Феодосий Галатянин был трапезным служителем, он, входя в сосудохранплище и выходя из него, при открытых ковчегах, где в трех мешках находились вышеупомянутые шестьсот златиц, украл из них нечто и возвратился к работе. Игумен же, торопясь отпустить Кесария, запер ковчег, не заметив пропажи, и отпустил Феодосия с миром. Тот же, встав на другое утро, притворился гневающимся на игумена, говоря: «В этом месте нельзя спастись, потому что велико его неудобство и много в нем соблазна», и вышел из монастыря, имея с собою золото. Он пошел во святой град и остановившись против Мартириева монастыря, взял из одного мешка пятьдесят златиц, остальное положил под большой камень и, заметив место, вошел в Иерусалим. Там, наняв животных, он направился в Иоппию, хотя по дороге взять золото; когда он приблизился к камню, то был прогнан огромным змием, вылезшим из под него, так что в этот день не мог взять золото; придя опять на другой день, он был отогнан на далекое расстояние тем же змием; когда же пришел в третий раз, то некая невидимая сила, напав на него неожиданно, била его как бы палицею, и повергла на пути полумертвым. Жители же Лазария проходя мимо и найдя его лежащим, привели его во святой град, в дом болящих, и он оставался там, лежа в болезни. Однажды он увидел во сне некоего священнообразного, который со гневом говорил ему: «Тебе невозможно встать с сего одра, если не возвратишь Евфимиеву монастырю украденное золото». Тогда Феодосий, призвав монастырского казначея, рассказал ему о золоте, и игумен Фома и Леонтий, узнав об этом, пришли в святой град и когда услыхали, что никто не может приблизиться к месту по причине поселившегося там змия, то Леонтий сказал: «Поди, покажи нам камень издалека, ибо мы не боимся того змия». И посадив его на лошадь, они прибыли на место и нашли золото в сохранности под камнем, змия же не видали: они отпустили Феодосия беспрепятственно, оставив без внимания отделенное им золото. Фома же, восемь лет правив монастырем, умер 25 марта, 5–го индиктиона, в 70–и год после кончины Евфимия, и игуменство было вручено Леонтию, который принял в честный монастырь меня грешника.
73. То, что я слышал о благословении Евфимиеве и что мне рассказали отцы мои я не утаил от чад их в род ин (Пс. LXXVII, 4), но поведал и написал на поучение и будущему роду. Теперь же я могу предать памяти и чудеса, происходившие от святой его раки; и при мне он начал совершать исцеления, так что я, живя там, видел достославные и достопамятные чудеса, исходящие от раки его. Но сперва я скажу, каким образом и в какой год я сподобился вступить в монастырь.
74. В шестнадцатый год богохранимого царства Зинонова я, будучи причтен к церковному клиру, постригся в монастыре твоей святыни, как ты и сам знаешь, честный и чадолюбивый отче Георгий, и от твоей руки принял иноческий образ; с твоего дозволения и по твоей молитве я был отпущен в Иерусалим, под предлогом быть на освящении церкви Пресвятой Богородицы, но, говоря по правде, вследствие желания жить в пустыне. Когда я собирался уйти из Скифополя, мать моя сказала мне, чтобы я ничего, что касается души, не делал без согласия и повеления славного Молчальника епископа Иоанна, живущего в лавре блаженного Савы, для того, чтобы, как говорила она, я при самом начале не был прельщен последователями Оригена и не отступил от твердой веры. Я, побывав во святом граде, поклонился святым местам и Честному Древу Пресвятого Креста, и придя к славному епископу Иоанну а, услышал от него: «Если хочешь спастися, то иди в монастырь великого Евфимия». Я спустился в пустыню до Иордана и там, побывав у отцов, в июле месяце дошел до монастыря великого Евфимия и был принят игуменом Леонтием.
75. В те дни был приведен из Мартириева монастыря один чернец, мучимый нечистым духом, родом из Киликии, именем Павел; его положили в усыпальнице, близ раки святого Евфимия. Немного дней спустя святой Евфимий явился ему в полночь и изгнал нечистого духа, после чего Павел пришел в церковь во время нощного пения и, исповедавшись Богу пред всеми, рассказал происшедшее на нем чудо. И братия того монастыря, узнав это, пришли для того, чтобы его взять, но он не хотел и с большою охотою вышел с нами на работу. И однажды, когда мы были в пустыне для собирания мануфий мы спрашивали Павла, как и чрез кого он исцелился. Он, уверенный в нашей любви, без сомнения рассказал и сам, говоря: «Когда я был в монастыре, мне была поручена работа, и я, взяв ключи от алтаря и не помыслив и не убоявся страха Божия, нечто взял, другое роздал, не помышляя, что все, принадлежащее монастырям и святым церквам, отделено Богу и составляет принесенный начаток. Окончив работу и отдав ключи от святого алтаря, я был позван братиею на вечерю и сильно напился вином. Когда я ушел спать, то тотчас вселились в меня скверные мысли, и я, дав им доступ в уме, весьма смутился и мне представлялось, будто я в самом деле лежу с женщиною. При таких мыслях я внезапно увидел бесовское наваждение, идущее на меня подобно черному облаку, от которого я омрачился умом и мучился много дней. Братия, видя, что меня ежедневно терзает бес, привели меня сюда, и я был положен у святой раки; придя в себя и размыслив, я со слезами молился святому отцу освободить меня от беса и очистить меня от него. И в ту ночь, когда вы видели меня исповедающимся в церкви, в пятый час, я молился со слезами и был как бы в ужасном видении. Я видел себя в некоем славном и страшном месте, славы которого никто не может рассказать, и мне казалось, что у меня на голове куколь черный, косматый и остроконечный; космы же его сильно меня кололи и очень мучили; уста мои отверзлись и я сказал: «Помилуй меня, святой отче Евфимий, и освободи меня от належащие туги». И тогда я увидел святого, сияющего светом, с седыми волосами, низкого роста, с большою бородою и кругловатым лицом, глаза у него были веселы, и он был одет в мантию, более красивую, чем платье и держал в руках жезл. Он сказал мне: «Зачем ты меня обижаешь и что хочешь, чтобы я тебе сделал?». Я со страхом отвечал: «Молю помиловать меня». Он мне сказал строго: «Верь, что ничто не скрывается от Бога. Научился ли ты из своих страданий, как важно не радеть о работе Христовой и не жить просто в монастыре? Понял ли ты по истине, что все, находящееся в монастыре, свято, так как принесено от начаток? и как приносящие монастырю дают Богу и приемлют от Него мзду, так и крадущие обижают Бога и от Него так бывают мучимы; и если Анания с женою, утаив, умерли с толиким осуждением, то какого прощения может сподобиться тот, кто крадет чужое приношение? Но если ты мне обещаешь впредь не обижать монастыря и церкви Божией, не отнимать и не красть ничего у них, но блюсти себя от подчинения скверным помыслам, то Бог умилостивится и исцелит тебя, ибо Он человеколюбец, так как не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти. С тобою это случилось потому, что приняв хранение священных сосудов, ты не сохранил любви к Богу, но предался сребролюбию, украл от врученного тебе а осквернился любодейственными мыслями. Поэтому оставил тебя Бог и ты был объять вражескою бурею и впал в бесовскую напасть». Я, услыхав это, обещал ему никогда ее обижать ни монастыря, ни церкви. Тогда святой, попретив демону, взял меня за куколь и с трудом снял его с моей головы, и в руке его очутился небольшой Мурин (эфиоп), испускавший огонь из очей; посмотрев, я увидел перед ним глубокий и страшный ров, в который он вверг Мурина, и обратившись ко мне сказал: «Се здрав еси, к тому не согрешай но блюди себе, да не горше ти что будет» (Иоан. V, 14). Я же, придя в себя, воздал хвалу Богу и с тех нор не было мне зла». Слышав это от Павла, мы прославили Бога и дивились благодеянию чудотворца отца Евфимия.
76. В двух поприщах от Евфимиева монастыря есть два большие водоема, выкопанные как говорят, Аморреями; впоследствии великий Евфимий еще при жизни запер двери одного, для нужд своей лавры, а другой предоставил крещенным им Саракинам. В то время, так как вода оскудела, мы заперли монастырский водоем. Когда же оба Саракинские начальника колен, подчиненные Грекам, Арефа и Асвадей, воевали друг с другом, то Саракины рассеялись по пустыне и сделали много зла, о чем знают многие. Когда однажды мы сидели перед воротами, вдруг пришли два Саракина с одним христианином, но имени Фалава, родственником тех, коих крестил великий Евфимий. Они привели с собой Саракина, сильно бесновавшегося. И Фалава сказал нам, что когда варвары пришли напоить своих верблюдов и нашли монастырский водоем закрытым, то он, взял камень, разбил двери, и тотчас разбил его бес, так что он упал, сталь терзать себя и изрыгать пену. Я, идя мимо и увидав причину, сказал им: «принесите его в монастырь и вы поймете и увидите, что не скроется ничто из обид этого монастыря». Слышав это от Фалавы, мы взяли недужного и положили у раки святого; и когда он был положен там, святой изгнал из него беса, и просветил его духовно, так как мы слышали, что потом он крестился. А Фалава, живший в Лазарие, привел в монастырь свою дочь, которая была бесноватая; в течении трех дней ее мазали от освящения ковчега отца нашего Евфимия: на третий день бес поверг ее и вышел, а Фалава. взяв ее исцеленной, пошел вместе с ней восвояси, радуясь. Сын другого Саракина Аргова, из того же селения, пас овцы в пустыне и подвергся нападению беса, так, что его лице было искривлено. Он стал призывать святого Евфимия и, будучи принесен в монастырь и положен при раке святого Евфимия, через несколько дней очистился от беса и лицо его исправилось. Одна женщина из селения Витавудис, сидя в доме мужа своего, около полудня взбесновалась, и потом бесновалась каждое новолуние. Муж ее тужил и плакался по поводу несчастия с его женой, и помыслив о святом, привел ее в монастырь, и так как женщин не могут вводить в монастырь, то она оставалась три дня и три ночи перед монастырем, прилежно молясь, постясь денно и нощно, беря елей от священной раки святого и пия воду из его кандила, и исцелилась от беса: в третью ночь ей явился святой и сказал: «Верь, ты здорова, иди в дом свой». И ежегодно она приходила в монастырь, славя Бога и святого, лобызая врата монастыря и учреждая братии трапезу.
77. Был в монастыре один брат, родом из Галатии, по имени Прокопий. Он прежде, в течении многих лет носил в себе скрытого беса, устрашавшего и волновавшего его, как рассказывал нам сам Прокопий. Когда же он был принят в монастырь и целовал раку святого, бес обличился и Прокопий оказался бесноватым, часто повергаясь на землю, и язык у него был связан, и если бы он принуждал себя говорить, то разговаривал по Галатски. И что много говорить? И его исцелил святой. И Прокопий жил долго в монастыре, добрым образом работая Господеви. В один день, когда мы сидели и немного заглянули за ворота, мы увидели одного странника идущего к нам и одержимого нечистым духом. Он пришел в монастырь, сильно крича и говоря: «Что мне и тебе раб Божий Евфимий? Куда ты меня влечешь? Не выйду». И при этом бес поверг его перед воротами. Мы, встав, с вратарем, по имени Вавила, с трудом внесли его в усыпальницу, при чем он кричал и говорил: «Зачем несете вы меня к борещемуся со мной, зачем ведете меня к врагу моему? Зачем влечете к жгущему меня? О насилие! Я не пойду с вами, выйду и не останусь!» И когда странник с трудом был донесен, бес опять поверг его, и он лежал перед ракою святого нем до вечера. На утро же встав, он начал говорить разумно, будучи освобожден от всякого действа диавольского. Мы спросили его, говоря: «Как ты пришел сюда и что ты кричал!» и он отвечал, говоря, что не знает ни как он пришел сюда, ни что кричал, не знает. Мы же, слышавши это, прославили Бога, прославляющего любящих Его.
78. В монастыре был один пресвитер, по имени Ахфавий, родом из селения Витакавея, отстоящего на десять поприщ от города Газы: он, проведя в монастыре 45 лет, оказался непостыдным делателем перед Богом. У этого Ахфавия есть родной брат, в том же селении, по имени Роман. Некто, позавидовав имению этого Романа, хотел у него отнять, но безуспешно, и потому еще более неистовствовал против него, и пойдя в город Елевферополь, увидел одного волхва и беседовал с ним, говоря: «Хочу убить человека, но не могу». Тогда волхв, взяв плату, сотворил волшебство, и Роман, выйдя на свое поле с работниками, весь расслабел и был принесен в свой дом; недуг понемногу увеличивался, и он расслаб от водяной болезни, так что через несколько дней врачи сказали ему, что он должен умереть. Мы сидели возле него и плакали, когда он открыл глаза и велел всем выйти, и обернувшись к стене, молился, как некогда молился великий Езекия (IV Царство 20, 2), говоря: «Господи Боже сил, сказавший: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися (Ис. XXX. 15), призри на меня недостойного и избави меня от належащия беды». И опять говорил: «Святой отче Евфимие, сотвори милость и помолись Богу, чтобы мне освободиться от сего лютого недуга». Сказав это и помолившись, он был как бы в сильном восхищении и увидел черноризца, всего седого, который ему говорил: «Что хочешь, чтобы я тебе сделал?» Он же испугавшись и обрадовавшись, спросил: «Кто ты, владыко?» Тот же отвечал ему: «Я Евфимий, призванный тобою с верою. Не пугайся, и покажи мне, где ты страдаешь?» И когда тот указал на чрево, то святой, сложив два перста прямо, ударил, и как бы ножом прорезал ему чрево и вынул оттуда оловянную дощечку из чистого олова, с какими то начертаниями и положил ее перед больным на стол, и погладив рукою рану, исцелил его и сказал: это случилось с тобою потому, что в течении многих дней ты не ходил в церковь и не причащался, и один человек, отправившись в Елевферополь, напустил на тебя демонов и те овладели тобою, так как ты не радел о своем спасении. Но ныне Бог помиловал тебя, и ты не пренебрегай впредь молитвой». И когда он сказал это, то сделался невидим. Роман же, придя в себя, тотчас встал и выздоровел, и призвав своих, рассказал видение, и они, узрев его внезапное исцеление, прославили Бога, подающего таковой дар рабам своим. Роман же, взяв своих, пришел в монастырь и, поклонившись раке святого отца Евфимия, рассказал все блаженному Ахфавию игумену и всем нам, и отправился восвояси. И исцелевший в этот день чудотворения творит празднество, и в селении чтит память великого Евфимия.
79. В 15–ти поприщах от Фаранского монастыря, к Востоку, есть селение, называемое Фаран, от которого, как я думаю, получила название и лавра. В этом селении жил один муж, по имени Кирик, имевший стадо, пасшееся в пустыне. Он взял у одного бедного из того же селения десять овец, пастись вместе со своими, причем никто не знал, что произошло между ними. По прошествии некоторого времени, бедный захотел продать своих овец, так как ему пришла к тому необходимость, и Кирик, вместо десяти, возвращал только восемь. И когда тот говорил, что он дал ему десять овец, то Кирик стал отпираться. После долгих пререканий и споров, так как у них не было свидетелей, бедный предложил Кирику поклясться и разойтись, и притом поклясться у раки святого Евфимия. В назначенный день они пошли в монастырь и дошли до пути, ведущего из Иерусалима в Иерихон; когда показался монастырь, то бедный — как он сам рассказывал нам — видя, что тот готов клясться, раскаялся и сказал ему: «Возвратимся, брат; ты уже поклялся, прежде чем дошел до этого места». Но Кирик не хотел воротиться, и когда вошли в монастырь, он, окаянный, клялся перед ракой святого Евфимия и вышел из монастыря, ни почувствовав ничего дурного и думая, что он утаился от Бога: во истину он поступил, как безумец, который рече в сердце своем несть Бог (Пс. XIII, 1). По прошествии дня, на вторую ночь, в седьмом часу Кирик лежал один у себя дома и не спал, будучи смущаем суетными мыслями, и внезапно увидел, что двери сами отворились и вошел честный старец, сияя светом, и имея в руках жезл; с ним были пять юношей. Он сказал Кирику грозным голосом, гневно смотря на него: «Скажи, отчаянный человек, что шел ты сделать в Евфимиеве монастыре?» И когда тот не знал, что сказать, святой сказал юношам: «Возьмите его». И тотчас четверо растянули его, а пятому он дал жезл, говоря: «Бей его, чтобы он не говорил неправды, не клялся, не брал чужого и радел о Божии долготерпении.» Когда они его долго били, святой сказал бьющим: «Уже довольно», и взяв его за волосы, сказал: «Понял ли ты, нечестивец, что Бог воздает каждому по делам его? И вот в эту ночь Он возьмет душу твою, и кому достанется то, что ты отнял? Не заботясь о долготерпении Божии, ты навлек на себя гнев Божий для того, чтобы через тебя все узнали, что не должно никого обижать, ни клясться ложно, но говорить правду». И так они ушли от него; он же, испуганный этим кричал, говоря: «Помилуйте меня Бога ради». Ближние его собрались к. нему и услыхав, что с ним случилось и увидав хребет его гниющим от ран, сильно испугались. И он упросил их довести его до монастыря, говоря: «Много согрешил я против святого места». Они, насыпав два мешка мякиной и соединив их плетенкой, положили его и принесли в монастырь, рассказав нам все бывшее и показав раны его, и мы увидели хребет его, покрытый сильными ранами, как бы от батогов; убоявшись, братия с тех пор никому не дозволяли клясться при раке святого отца, Они же, пробыв в монастыре один день, не имели возможности положить Кирика в усыпальнице, так как у него из чрева текла кровь, и он часто блевал, и взяли его полумертвым, и на другой день он умер в муках.
80. Некий странник, гостеприимно принятый в монастыре, придя туда ради молитвы в храме, осмотрел все, там находившееся и среди ночи, пробравшись к гробу святого, не только нечистыми, как говорится, но и вполне нечестивыми руками похитил стоявший на гробе серебряный сосуд и скрыл свое удаление, уйдя ночью никем не видимый. Никто из бывших в монастыре не видал этого коварства, и случившееся было всем неизвестно, и оставалось до тех пор, пока привратник Прокопий, ранее удостоившийся от святого великого исцеления, выйдя немного из ворот не нашел странника — о чудо! — как бы превращенного в столп перед монастырем. Будучи в беспомощном положении и не зная, что делать, он открыл привратнику тайну, и тот ввел его в монастырь и устроил так, чтобы тот исповедал чудо в присутствии всей братии. И тот вкратце рассказал нечто новое и невероятное: когда он около полуночи похитил серебряный сосуд с останков, он тотчас вышел с монастырскими животными и остальное время ночи весьма проворным и скорым шагом прошел не менее тридцати стадий и сильно устав, не был в состоянии выйти из пределов монастыря. Мы же, взяв сосуд, удивились силе и терпению чудотворца отца нашего, а странника, снабдив на дорогу, по причине его бедности, отпустили.
81. Вот то немногое, что я, выбрав из многого, записал, что я видел своими глазами, присоединив это к записанному по слухам о жизни во плоти отца нашего, для того, чтобы читатели и твое преподобие узнали силу Божией благодати, приседящей гробу Евфимия и обсудили, что о светлости его жития во плоти свидетельствуют чудеса, являемые после его успения; он творил чудеса в людях не только когда был во плоти, но и после своей кончины, когда причтен был к ангелам, совершает в нас чудотворения, и находясь в лучшем уделе, не отлучился от нас, но с большею помощью печется и заботится о нас.
82. Отсюда и я, недостойный его раб, несколько раз облагодетельствованный им душевно и телесно, видя благодеяния, источаемые из его раки, дивился сам в себе и размышлял, как сей святой Евфимий, пройдя сию человеческую жизнь, какими подвигами угодил Богу и удостоился толикой благодати? Вследствие этого мною овладело теплейшее желание узнать и записать его житие во плоти, и я тщательно расспрашивал богоносных и наиболее старых отцов этой пустыни, которые по точным рассказам знали о великом Евфимие и были современниками и сподвижниками всехвального Савы. И что я мог узнать и собрать от каждого из них, не только чудеса и подвиги великого Евфимия, но о жизни и деяниях иже во святых Савы, записал без порядка на различных хартиях в нестройных и перемешанных рассказах.
83. По прошествии же краткого времени, когда собравшийся в Константинополь святой пятый вселенский собор предал проклятию учения Оригена и Нестория, жившие прежде в новой лавре, стали поборниками ереси Оригена и отлучились от кафолического общения, вследствие чего и были изгнаны из новой лавры, куда, после их ухода, вселились православные отцы из лавры блаженного Савы и из других доброчестных и непорочных монастырей. Тогда, по мысли и повелению божественного Иоанна епископа и молчальника, я, выйдя из общежития, вселился в новую лавру, имея с собою начертанные хартии о Евфимие и Саве и получил приказание от вашего преподобия, узнавшего о реченных хартиях, занесенные в них главы прилично сопоставить в возможном изложении и сочинении, и прислать вам. Я прожил в безмолвии в новой лавре около двух лет, неотступно занимаясь изложенным в хартиях, но не знал, как начать сочинение, будучи непосвященным, не получившим внешнего образования, неопытным в Божественных словесах и медленноязычным.
84. Но Бог дивных давший всякий язык, подающий недоумеющим умение, облегчающий трудное в делах, гугнивых язык ясен творяй, сотворил нечто чудное и над моим смирением чрез служителей своих Евфимия и Саву: когда я, в неведении слов и оборотов, думал было оставить хартии и только горячо просил и молился. В один из дней, когда я сидел на обычном седалище и держал в руках хартии, около второго часа дня я был объят сном и мне явились преподобные отцы Евфимий и Сава в своих обыкновенных святолеиных одеждах. И я услышал, что иже во святых Сава говорит великому Евфимию: «Се, твой Кирилл держит в руках хартии и выказывает теплейшее старание, но, сделав и потрудившись столько, не в силах положить начало сочинению». Великий же Евфимий отвечал ему: «Как же он будет в силах начать сочинение об нас, если он еще не получил благодати изложения в отверстии уст?» Святой Сава сказал: «Дай ему, отче, благодать». И великий Евфимий согласившись, вынул из–за пазухи серебряный алавастр с кистьцею, и взяв оную из алавастра, трижды прикоснулся к устам моим.
85. И когда я отведал сего, то пил воду, это было елей, вкус же быль слаще меда: и воистину говорит Божие слово: «Коль сладка гортани моему словеса твоя, паче меда устом моим» (Пс. СХVIII, 103). Я пробудился от этой неизреченной сладости и чувствовал еще на губах и во рту духовное оное благоухание и сладость, и тотчас положил начало предисловию к настоящему писанию и, по такой благодати, окончил повествование о великом Евфимие, спеша и уповая на его благодать для исполнения обещания рассказать во втором повествовании о жизни и подвигах небесожителя Савы.
86. Молю их обоих, сверх данной благодати,, сотворить молитву обо мне и испросить прощение моих прегрешений, дабы я, грешный и окаянный, пребыл непостыден и здесь и в будущем воскресении, и обрел милость перед престолом Христовым. Ему слава со Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.
Житие преподобного отца нашего Саввы Освященного
Житие Саввы Освященного — переводной памятник византийской агиографии, получивший широкое распространение в древнерусской книжности. Житие, написанное византийским агиографом Кириллом Скифопольским в VI в., было переведено на болгарский язык и не позднее второй половины XI в. стало известно на Руси: его текст в это время использовал преподобный Нестор Летописец при написании Жития Феодосия Печерского.
1.Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, побудивши ваше преподобие приказать моему ничтожеству описать и послать к вашему преподобию богоугодную жизнь, совершивших на земле путь свой, святых отцов наших Евфимия и Саввы. Бог по неизреченному своему милосердию источил чрез них мне бедному каплю слова и отверз уста моя для исполнения столь полезного вашего приказания: и я уже написал нечто о честном Отце нашем Евфимии, написал весьма немногое и несоответствующее величию его духа. Ибо я не мог найти много сведений о нем, ибо уже восемьдесят лет прошло, как отошел он к Богу. По сей причине и немногие сказания о нем с трудом мог я собрать воедино. Я ходил по разным местам, чтобы найти и собрать сии душеспасительные сказания, и таким образом извлекал оные из глубины долговременного забвения, дабы время не истребило их для нас совершенно.
2.Теперь время побуждает меня привести в исполнение и остальное из ваших приказаний, и написать нечто о славном Отце нашем Савве. Сведения о нем я тщательно и с трудом собрал от достоверных святых мужей, которые были его учениками и сподвижниками, и которые доныне подражают его жизни и освещают нам пути к Богу. Сделать сие я обещался еще в описании жизни св.Евфимия. Впрочем, я знаю собственное свое неведение и не достоинство. Но не смотря на сие, приступая к исполнению предприятия, превышающего мои силы, я делаю сие не по гордости, но потому, что знаю худое последствие непослушания и страшную угрозу, содержащуюся в сих словах: «раб лукавый и ленивый, надлежало тебе серебро Мое отдать купцам». (Мт.25; 26–27). И так я умоляю всех вообще, кому случится читать сии мои сочинения, особливо же умоляю твое преподобие; честнейший и чадолюбивейший отец Георгий, во первых молить Владыку Бога, чтобы Он простил меня бедного в моей порочной жизни и во многих грехах моих; потом умоляю верить всему, что мною уже сказано или будет говорено теперь. Для сего я с точностью упоминал о времени, местах, лицах и именах, дабы скоро можно было исследовать истину моего повествования. Будучи уверен, что Бог помогает и содействует мне, я начну повествование о Савве.
3.Савва, ныне сделавшийся гражданином небесного града, родом быль из села Муталаски Каппадокийской области. Село сие зависело от Кесарии, и прежде по своей малости и неважности было неизвестно, но после, по происхождению из него сего божественного юноши, у всех сделалось весьма славным: подобно как селение Армафем, бывшее прежде неизвестным и весьма маловажным, сделалось славным во всем мире с того времени, как в нем родился Самуил, с младенчества посвященный Богу (1 Цар.1; 1 и след.). У Саввы родители были христиане и притом весьма благородные, по имени Иоанн и София. Он от них родился в семнадцатый год правления Феодосиева, как то мы верно знаем по точному исчислению лет жизни его. Вскоре по рождении Саввы, отец его взят в воинское состояние в Александрию, причислен к так называемым Исаврянам, и по сему случаю с своею супругою переселился из Каппадокийской страны в Александрию. Священный юноша Савва, будучи тогда почти пяти лет по Божью Провидению, оставлен с родительским имением в упомянутом селении Муталаске у своего дяди по матери, именем Ермия, у которого жена была злонравная. По сей причине, чувствуя здесь неудовольствия, он удалился к Григорию, который был его дядя по отцу, и который жил в селении Сканде, отстоящем от Муталаски на три стадии.
4.По прошествии непродолжительного времени, когда дяди его Ермий и Григорий начали между собою спорить о нем и о имении его родителей, Савва, подобно великому пророку Иеремии (Иер.1; 5), будучи предизбран Богом от чрева матери и предузнан прежде зачатия своего, презрел все житейское, и удалился в монастырь, называемый Флавианы, отстоящий на двадцать стадий от села Муталаски. Будучи принят в оный от архимандрита и причислен к монашескому обществу, он научился строгости монашеской жизни: в короткое время изучил Псалтирь, и узнал прочие постановления общежительного правила. Между тем упомянутые его дяди помирились между собою, и многократно покушались склонить его к выходу из монастыря, дабы, как они говорили, вступил он во владение земель, принадлежащих его родителям. Сверх сего они убеждали его вступить в брак; но Савва, будучи охраняем Богом, избрал лучше, бить у порога дома Божия, нежели предаться мирским суетам (Пс.83; 11). Почему никак не согласился оставить сию скромную жизнь, ибо он имел в мыслях сие изречение Господа: никто взявшийся за соху и оглядывающийся назад не управит себя в царствие небесное (Лк.9; 60). Притом Савва размышлял и говорил сам в себе таким образом: тех, которые мне советуют оставить Бога, я убегаю как змей: ибо худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор.15; 33); я боюсь, чтобы ослабевши от непрерывных забот, не подпасть проклятию пророка, который говорит: прокляты уклоняющиеся от заповедей Твоих (Пс.118; 21). Таков был Савва из детства в ревности к благочестию!
5.Некогда, он работал в монастырском саду, родилось у него желание съесть прежде определенного часа яблоко, которое по виду было красиво и весьма вкусно. Будучи воспламенен сим желанием, он сорвал яблоко с дерева, но раздумавши, мужественно преодолел себя, и благочестивыми мыслями упрекал себя таким образом: красив был для взора и приятен для вкуса тот плод, который умертвил меня чрез Адама. Адам предпочел духовной красоте то, что казалось приятным для телесных очей, и насыщение чрева почел драгоценнейшим духовных удовольствий, но чрез сие он ввел смерть в мир. И так я не должен презирать добродетель воздержания, не должен отягчаться душевною дремотою. Ибо как появлению всяких плодов предшествует цвет, так воздержание предшествует всякой добродетели. Сими благочестивыми мыслями Савва преодолел свою похоть, бросил яблоко на землю и топтал оное ногами, попирая вместе с яблоком и похоть. В сие время он положил себе за правило не вкушать яблока до смерти. После сего случая он получил силу свыше, и предался воздержанию; поелику оно обуздывает злые мысли и прогоняет тяжесть сна. При воздержании он трудился и телесно, ибо помнил песнь Давида, который взывал к Богу: воззри на страдание мое и изнеможение мое, и прости все грехи мои (Пс.24; 18). Посему со всяким смирением и ревностью душу свою очищал постом, а тело изнурял трудом до изнеможения; и имея в упомянутом монастыре Флавианах шестьдесят или семьдесят сподвижников, всех их превзошел смирением, послушанием и благочестивыми трудами.
6.В повествованиях о его юношеских подвигах находится и сие. Монастырский хлебник в зимнее время, когда не было солнца, разославши мокрые одежды свои в теплой печи, чтоб они там высохли, забыл о них. Чрез день, когда недостало хлебов, некоторые из братьев, в числе которых был и чудный Савва, по приказанию настоятеля, работали в хлебне. Когда они затопили печь, тогда хлебник вспомнил об одеждах. Сделалось беспокойство, и никто не смел войти в печь, поелику она была велика и уже весьма разгоралась. Юный Савва, будучи старцем по несомненной вере, укрепившись оною и вооружившись знамением креста, вскочил в печь, и взявши одежды, вышел из нее невредим. Бог, сотворивший чудо в Вавилоне и сохранивший невредимыми от огня трех Отроков с их одеждами и головными покрывалами, сохранил в печи и одежду невредимою от огня, а чрез нее возвестил всем о Божественной благодати, которая имела воссиять в рабе Его, отроке Савве. Отцы, увидевши сие необыкновенное чудо, прославляли Бога и говорили: каков будет сей юноша, который в молодых летах удостоился такой благодати! Сие известие я написал точно так, как слышал оное от Григория Пресвитера и его двоюродного брата по отцу; написал с тем намерением, чтобы имеющим читать сие показать, какова была в юном Савве вера, каков разум, и сколь велики были его преимущества пред другими. Савва, стараясь возрастать от славы в славу и восхождения в сердце своем полагал (Пс.83; 6), провел десять лет в семь монастыре, и возымел богоугодное желание посетить святой град, и остаться в пустыне, лежащей близ оного, ибо надлежало сей пустыне быть созданной от него, и таким образом исполниться словам, сказанным о ней красноречивым Исаиею (Ис.58; 12). Почему пришедши к архимандриту, просил его, чтобы он отпустил его с молитвою. Когда архимандрит не хотел отпустить его, то открылось ему божественное видение, в котором сказано ему: «Отпусти Савву послужить Мне в пустыне». После сего архимандрит призвал его к себе, и тайно сказал ему: «По побуждению от божественного видения отпущаю тебя, сын мой; иди в мире, но так, чтобы никто из братий не знал о сем; Господь да будет с тобою». Таким образом, Савва, будучи путеводим Богом, пришел в Иерусалим на осьмнадцатом году жизни, в конце царствования благочестивого Маркиана, во время Ювеналиева патриаршества в Иерусалиме. Здесь принял его некоторый каппадокийский старец в монастыре аввы Пассариона, находившемся тогда под управлением архимандрита Елпидия. Раб божий Савва, проведши в сем монастыре зиму, не согласился долее оставаться в нем, хотя старец и убеждал его к тому. Подобным образом и другие многие приглашали его в различные места монашеских общежительных сословий, но он ни к одному из них не присоединился, потому что с детства любил спокойствие и посвятил себя Богу.
7.Но когда почти от всех слышал о великом Евфимии, который подвизался тогда в пустыне, лежащей к востоку от святого града, и сиял на подобие светила, и везде испускал лучи чудес своих: то воскрылившись умом своим, возжелал увидеть сего святого. И так пришедши к блаженному Елпидию, объявил ему свое желание и, по молитве, отпущен был от него с некоторым проводником. Пришедши в показанное место и постоянно пребывая с отцами, там находившимися, он в субботний день увидел великого Евфимия, идущего в церковь, и со слезами просил его, чтобы он причислил его к находящимся под его смотрением, братьям. Но великий Евфимий отсоветовал ему и говорил: «Сын мой! Я думаю, что неприлично тебе столь молодому оставаться в лавре; да и лавре нет никакой пользы иметь у себя юношу, и тебе юноше неприлично быть между отшельниками; и так поди к авве Феоктисту в обитель лежащую ниже; там ты получишь себе великую пользу». На сие блаженный Савва ответствовал: «Честный отец! Я знаю, что промышляющий о всех Бог, желая моего спасения, сам показал мне путь придти под святые руки твои. И так я сделаю, что ты мне приказываешь». Тогда великий Евфимий послал его к блаженному Феоктисту, и уведомил сего последнего, чтобы он имел попечение о Савве, поелику сей благодатью Христовою имел прославиться в монашеской жизни. Сие, как мне кажется, великий Евфимий сделал не просто, но по прозорливости. Он предвидел, что Савва будет архимандритом всех палестинских отшельников, что сверх сего он устроит весьма великую и весьма славную Лавру, которая будет превосходнее всех палестинских Лавр; что он будет начальником и законодателем всех отшельников, которые уединяются в самих себя. Посему он дал ему закон не принимать никого без бороды, и сей древний закон, бывший у древних отцов в силе, приказал предать настоятелям и других Лавр: известно же, что все, отличающееся своею древностью, находится в уважении.
8.Поступивши под начальство блаженного Феоктиста, отец наш Савва всего себя предал Богу. Все, что принадлежало ему, как собственность, он отдал в руки Феоктиста, и посвятил себя на всякое дело подвижника. Проводя дни в телесном труде, он в основание и в начало своей жизни полагал смирение и послушание. Будучи способен и весьма ревностен к совершению божественного служения, он прежде всех входил в церковь, и выходил из ней после всех; при великих душевных силах, он и телом был велик и силен. Почему когда все монахи рубили в пустыне только по одной связке прутьев для корзин и носили в киновию, то Савва рубил и носил по три. Притом он усердно служил при богослужении. Сверх сего иногда носил и воду, и дрова, и таким образом старался всем услужить. Был он довольно долгое время смотрителем над лошаками, исправлял и другие различные должности, и все сие исполнял безукоризненно и беспорочно, так что отцы киновии удивлялись столь великому усердию и услужливости юного Саввы.
9. Некоторый брат в киновии, родом Александрианин, по имени Иоанн, часто просил блаженного Феоктиста, чтоб он отпустил его в Александрию привести в порядок родительское имение: ибо сей Иоанн слышал, что родители его не задолго пред тем временем скончались. Притом просил, чтобы он позволил ему взять с собою из монахов спутником Савву с тем, чтобы он принял участие в его трудах и заботах. Блаженный Феоктист согласился на просьбу Иоанна, и послал с ним Савву в Александрию. Когда они туда прибыли и старались отыскать родительское имение, то мать блаженного Саввы София и отец его Иоанн, который там переменив свое имя, назывался Кононом и начальствовал над отрядом исаврян, узнали его; убеждали остаться в Александрии и вступить в воинскую службу, так чтобы быть ему первым в отряде. Но он отвергнул их убеждения и сказал: «Я вступил в военную службу к Царю всех — Богу, и не могу оставить сей службы. Тех, которые хотят отвлечь меня от него и всеми силами стараются принудить к селу, я не могу называть своими родителями. Я твердо намерен пребыть в сих мыслях до последнего издыхания, и надеюсь скончаться в святой жизни подвижничества». Итак, при всех своих стараниях не могши ослабить его твердости и удержать его у себя, родители давали ему двадцать каких–то монет для издержек: но он не принимал их, впрочем видя, что они сим очень опечалились, в угождение им взял только три монеты, и потом скоро вышел из Александрии вместе с Иоанном, с которым он был послан. Пришедши в киновию, три монеты он отдал в руки великого Феоктиста.
10. Когда оканчивался десятый год пребывания Саввы в сей киновии, скончался преблаженный Феоктист в третий день месяца сентября, в четвертый индиктион. Великий Евфимий пришедши в киновию похоронил победоносное тело Феоктиста, и приемником правления его поставил некоего чудного Мариса. Но как и сей после двухгодичного правления богоугодно скончался, то опять пришел великий Евфимий, похоронил его в одной могиле с блаженным Феоктистом и начальство над киновиею вручил некоему добродетельному Лонгину. Тогда отец наш Савва, будучи уже на тридцатом году жизни, но не смотря на сие, превосходя всех старших его по летам в киновии пощением, бдением, незлобием, смирением и послушанием, просил авву Лонгина, чтобы он позволил ему жить в пещере, которая находилась вне киновии к югу в утесе. Авва Лонгин, видя его отличную добродетель, постоянство и чистоту нравов, ревность и усердие к молитвам, донес о его желании великому Евфимию, и поелику сей сказал: не препятствуй ему подвизаться так, как он хочет, то Лонгин позволил Савве жить в пещере к югу по пяти дней в неделе. Отец наш Савва, получивши желаемое позволение, провел пять лет следующим образом: в день воскресный в вечеру выходил он из киновии с таким количеством пальмовых ветвей, которое достаточно было для работы на неделю, оставался в пещере пять дней, не принимая никакой пищи, и в субботу поутру возвращался в киновию, и приносил с собою пятидневное рукоделие — пятьдесят отделанных корзин. Великий Евфимий, узнавши о такой его жизни, брал его с собою вместе с блаженным Дометианом в большую пустынь, Руву, месяца января четырнадцатого дня. Ибо Евфимий уверен был в нем; он называл его отроком–старцем, и как искусный воспитатель детей руководствовал его к высшим добродетелям и упражнял в оных. В сей пустыне, будучи отделены от всякого обращения с людьми, они оставались до праздника Ваий.
11.Некогда великий Евфимий вместе с Дометианом и Саввою вышел из Рувы, с тем, чтобы пройти чрез всю пустыню, лежащую за Мертвым морем к полудню. Когда пришли они в безводные места и там долго оставались, то от чрезмерного жара блаженный Савва, почувствовав сильную жажду, не мог идти далее и упал. Вероятно, сие случилось от того, что находящаяся в его внутренности влажность истощилась от чрезмерного жара. Старец, сжалившись над ним, отошел от него на расстояние брошенного камня, пал на лице, и произнес следующую молитву: «Господи, Боже! дай в земле жаждущей воду, которая бы утолила жажду юноши». По окончании молитвы Евфимий призвал к себе Савву, и небольшим орудием покопал три раза землю, и открыл ему текущую воду. Напившись ею, Савва пришел в себя, и с сего времени получил божественную силу к перенесению трудностей пустынной жизни. Спустя несколько времени, в пятнадцатый год патриаршества Анастасиева в Иерусалиме, великий отец наш Евфимий в мире уснул и почил, потому что Господь на уповании вселил его. (Пс.4; 9).
12.Тогда великий Савва, будучи тридцати пяти лет от роду, увидел, что в киновии образ жизни переменился, поелику отцы обители скончались; посему удалился в ту восточную Иорданскую пустыню, в которой тогда святой Герасим сиял на подобие светила и сеял семена благочестия. Пребывая в пустыне, Савва самою жизнью своею пел сие Давидово изречете; се удалихся бегая и водворихся в пустыне (Пс.54; 8). Там занимался он покоем, постом и непрестанными молитвами, и соответственно словам Писания: утихните и познайте, что Я Бог (Пс.45; 11), соделывал ум свой чистым зеркалом Бога и божественных предметов. Диавол, желая отвлечь его от такой жизни, по зависти своей вымышлял для него многие искушения. Так некогда в полночь Савва лежал на песке, и диавол, преобразившись в змей и скорпионов, старался устрашить его. Савва хотя сначала много устрашился, но скоро узнал, что это хитрость диавола. Почему оградившись крестным знамением и прогнавши страх, смело встал и сказал: «Хотя ты и стараешься устрашить меня, но сам остаешься побежденным; потому что со мною Господь Бог. Он дал нам власть над тобою сими словами: се даю вам власть наступать на змей и скорпионов, и на всю силу вражью» (Лк.10; 19). Как скоро он сие произнес, то сии ядовитые животные исчезли. Также некогда явился ему сатана в виде самого страшного льва, который шел против него и свирепым своим видом угрожал ему. Савва, увидевши страшное приближение к нему зверя, сказал: «Если ты получил надо мною власть, то что медлить? Если же не получил, то для чего напрасно трудишься? Ты не можешь отвлечь меня от Бога: ибо Он сам научил меня мужеству сими словами: на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона» (Пс.90; 13). Как скоро Савва произнес сии слова, то зверь стал невидим. И с того времени, Бог покорил Савве всякое ядовитое и плотоядное животное, так что, обращаясь в пустынях с сими животными, он не терпел от них никакого вреда.
13.В тоже время он встретился с четырьмя сарацинами, которые томились жаждою и изнемогали. Сжалившись над ними, Савва приказал им сесть; но не имея у себя ничего, кроме диких кореньев и сердцевины из тростника, высыпал оные пред ними из своей небольшой милоти. Варвары, насытившись сею пищею, расспросили у него, в которой Рувийской пещере живет он. Потом по прошествии нескольких дней, когда у них было довольно съестных припасов, они принесли ему хлебы, сыр и финики. Отец наш Савва, удивясь сей признательности варваров, пришел в сердечное сокрушение, и со слезами говорил: «Горе мне, душа моя! Сколь великое старание употребили сии варвары к тому, чтобы возблагодарить меня за ничтожную услугу! Что же должны делать мы бедные и неблагодарные, мы, которые ежедневно издаемся столь многими благодеяниями и дарами Божьими, и не смотря на сие проводим жизнь свою в беспечности и нерадении, и не стараемся благоугождать подателю даров Богу исполнением заповедей Его и непрестанным приношением Ему плода уст прославляющих имя Его?» (Евр.13; 15). Пребывая в сем сокрушении, Савва дни и ночи проводил в молитве Божьей.
14.В сию же Рувийскую пустыню пришел к Савве некоторый достопамятный монах, по имени Анф, и начал жить, вместе с ним. Сей монах несколько времени жил вместе и с преблаженным аввою Феодосием при церкви, так называемой Седалищной. Во время пребывания Саввы и Анфа в сей пустыне напали на них шесть сарацин, которые были варвары и разбойники. Они, сговорившись между собою, послали к блаженным одного своего товарища испытать их, с тем намерением, чтобы, если монахи будут сопротивляться одному, всем придти к ним и обоих взять в плен. Блаженные отцы, видя опасность, ни мало не устрашились, но око души обративши к Богу, усердно молились об избавлении от нападения сих бесчеловечных разбойников!.. Тотчас разверзлась земля, и поглотила того разбойника, который пришел испытать их. Прочие, увидевши сие страшное чудо, объяты были страхом и убежали. С сего времени отец наш Савва получил божественный дар не страшиться нападения разбойников. В тоже время великий отец наш Савва, чрез обращение с блаженным Анфом, в первый раз сделался известен блаженному авве Феодосию, который тогда еще не основал своей священнейшей обители.
15.Святой отец наш Савва, проведши четыре года в сих пустынях, когда обходил и осматривал прочие пустынные места, пришел и на ту гору, которая выше всех, и на которой некогда блаженная Евдокия слушала учение великого Евфимия. Здесь во время молитвы, продолжавшейся целую ночь, явился Савве некоторый ангельский образ в сияющей одежде, указал ему на сухой поток, идущий от Силоама с южной стороны сей горы, и сказал ему: «Ежели ты хочешь сию пустыню населить подобно городу, то обратись к восточной стороне сего потока, ты увидишь пред собою пещеру, которая никем не была занимаема, взойди и поселись в ней. Кто дает скотам пищу, и птенцам воронов, взывающим к Нему, тот и о тебе будет промышлять». По окончании видения, Савва пришедши в себя и увидевши показанный к югу поток, обрадовался, сошел с горы, и, будучи путеводим Богом, нашел ту пещеру, о которой говорило ему видение. Взошедши в нее, он поселился в ней в начале сорокового года своей жизни. В сие время умер Иерусалимский архиепископ Анастасий, занимавший патриаршеский престол девятнадцать лет. Преемником по себе он оставил Мартирия. В сие же время Римский император Зенон, умертвив тирана Василиска, возвратил себе свой престол. Отец наш Савва, поселившись в упомянутой пещере, привесил к отверстию ее веревочку и при помощи ее восходил и нисходил, поелику без веревочки трудно было восходить к ней. Воду брал он стадий за пятнадцать из озера, называемого семиустным. По прошествии некоторого времени пришли к нему четыре сарацина, и поелику они не могли взойти к его пещере, то освященный Савва, увидевши сие, спустил им веревочку и таким образом позволил взойти к себе. Сарацины, взошедши к нему и ничего не нашедши у него, удивились его нищете и образу жизни. Ушедши от него, они чрез несколько дней опять пришли к нему и принесли сушеных хлебов, сыра, фиников и других вещей, которые случились у них.
16.При сем потоке Савва прожил пять лет один, беседуя в покое только с одним Богом, и очищая око ума своего, дабы открытым лицом взирать на славу Господню (2 Кор.3; 18). Здесь непрестанными молитвами и приближением к Богу он совершенно победил злых духов, и Бог на сорок пятом году жизни его вверил ему попечение о душах других людей. Ибо Слово Божье словами пророка: раскуйте мечи ваша на орала и копия на серпы (пр.Исаия), внушило ему, что он не должен напрасно заниматься побежденными врагами; но силы свои, способный прежде к брани, должен для пользы многих обратить от бранных подвигов к возделанию тех людей, которые, так сказать, заросли порочными мыслями. После сего Савва всех приходящих к нему начал принимать. Весьма многие из отшельников и восков, узнавши о сем, приходили к нему и оставались при нем. В числе пришедших были: святой Иоанн, который после был настоятелем Новой Лавры, блаженный Иаков, который после при Иордане основал Лавру так называемую с башнями, блаженный Фирмин, который в стране Махмаса основал Лавру, и славный по монашеским подвигам Севериан, который после построил обитель Перикарпарвариха: также пришел к нему Юлиан, по прозванию Кирт (согбенный), который при Иордане основал Лавру, называемую Неслкерава: приходили и другие многие, которых имена суть в книге жизни. Савва каждому приходящему к нему давал приличное место, на котором находилась небольшая пещера и келья. Благодатью Божией его общество возросло до семидесяти человек, которые все были боговдохновенны, все христоносцы. Если кто назовет их ликом ангелов, или народом подвижников, или градом людей благочестивых, или новым ликом семидесяти апостолов, тот не ошибется в сем названии. И всех их начальником, путеводителем и пастырем был Савва. Он, вознамерившись построить башню на горе, собрал своих учеников, и начал строить ее на той части горы, которая лежит к северу, к истоку потока. С сего места при благодати и содействии Св. Духа, который руководствовал Савву, он начал строить Лавру. Посреди же самого потока он построил небольшую церковь, и в ней поставил освященный жертвенник. Когда кто приходил к нему, рукоположенный во пресвитера, то он заставлял его совершать богослужение. Ибо сам он, имея великую кротость и истинное смирение, не хотел принять рукоположения. В сих добродетелях он подражал Христу, истинному Богу, который сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11; 29), и сими словами предложить Себя в образец смирения всем желающим. Взирая на сей образец, он смирялся, так что был слугою у всех, и почитал себя меньшим из всех. Но, между тем, имея обо всех ясное понятие, он каждого из них научал и увещевал мужественно стоять против хитростей диавола, и ни мало не ослабевать против него, или не предаваться печали по причине многообразной злобы злых духов. Он говорил, что человек, очистившийся и посвятивший себя Богу, должен ограждаться надеждою будущих благ: ибо только слабой душе свойственно падать под бременем трудов. Сим и сими подобными делами и словами Савва не преставал питать и орошать души их, давал им крылья, научал их летать, и делал способными взлетать на небо.
17.Но как недостаток воды начал теснить их, то в одну ночь Савва помолился Богу так: «Господи, Боже сил! Ежели Тебе угодно, чтоб место сие населилось во славу святого имени Твоего: то благоволи даровать нам небольшое количество воды». Когда он таким образом молился в небольшой своей молитвеннице, то внизу в долине слышан был стук. Савва, посмотревши вниз, при свете полной луны увидел дикого осла, который ногами своими долго копал землю, и, как сверху заметил то Савва, выкопавши довольно глубокую яму, опустил в нее свою голову и пил Савва представивши себе, что таким образом Бог призрел на рабов своих и извел им воду, тотчас сошел вниз, и, раскопавши место, нашел текущую воду. По сему даже и доныне находится вода посреди Лавры; она доставляет великое утешение отцам, и ни зимою не умножается, ни летом не умаляется, хотя почти все ее черпают. Также в некоторую ночь блаженный Савва вышел из пещеры своей, и читая псалмы Давидовы шел один в долину. Вдруг над западным утесом потока, где ныне лежат честные его мощи, посреди двух церквей, которые ныне там находятся, увидел он огненный столб, утвержденный в земле, вершиною же своею касающийся неба. Увидевши сие страшное зрелище, устрашившись и вместе возрадовавшись о сем, он рассуждал о том, что сказано в Писании о лестнице, представившейся патриарху Иакову, и говорил: коль страшно место сие, несть сие, но дом Божий (Быт. 28, 17). Пробывши в молитве на сем месте даже до рассвета, он со страхом и великою радостью взошел туда, где виден был огненный столп. Там нашел он великую и удивительную пещеру, которая внутри имеет вид церкви Божьей: ибо в сей пещере с восточной стороны находится Богом созданное отделение со сводом. С северной стороны Савва нашел великий дом на подобие той служебной палаты при церквах, в которой хранятся церковные вещи. С южной стороны он увидел широкий вход в пещеру, и входящий в нее довольно обильный свет от солнечных лучей. Сию пещеру при содействии Божьем он украсил и повелел совершать в ней богослужение в субботу и в воскресный день.
18.При содействии Божьем его общество умножилось и возросло до ста пятидесяти отцов. Когда оно умножалось, и около долины везде строены были различные кельи, то отцы завели уже и рабочий скот, как для строения Лавры, так и для других потребностей. Ибо Савва заботился, чтобы все необходимая вещи были в Лавре, и чтобы по сей причине отцы не принуждены были выходить из Лавры в мир, когда решились удалиться от мирского шума. Будучи охотно от него пасомы и путеводимы, они приносили плоды, достойные своего звания, и тело свое соделывали духовным прежде того нетления, которое получить надеемся в будущей жизни. Впрочем, освящение упомянутой пещеры, то есть созданной Богом церкви, он отлагал потому, что не хотел принять рукоположения в пресвитера или вообще быть посвященным в служители церкви. Он говорил, что желание быть причисленным к клиру есть начало и корень честолюбивых мыслей. Над церковью, созданною Богом, есть утесистая и чрезмерно высокая скала; на ней отец наш Савва построил себе башню, и внутри святой пещеры, как в раковине, нашедши скрытный путь, ведущий от служебной палаты к башне, удалялся в нее для совершения правила и для прочих дел. И как слава о нем пронеслась повсюду, то весьма многие приходили к нему и зная его ангельскую жизнь, многое приносили ему. Блаженней же Савва большую часть приношений употреблял на строения и устройство лавры. Он все то делал, что почитал благоугодным Богу. Почему никто из братьев ни в чем не смел противиться ему. Управляющей тогда Иерусалимскою Церковью Мартирий со времени великого Евфимия начал знать и очень любить Савву.
19.Авва Мартирий по прошествии восьми лет своего патриаршества переселился к Богу, и правление Церковью принял после него Саллюстий. Отцу нашему Савве был тогда сорок восьмой год жизни. Тогда в его Лавре возникли некоторые люди, которые умом были плотские, и, как говорить Писание, не имели духа (Иуд.1; 19). Они с давнего времени поставляли сети Савве и всяким образом оскорбляли его. Но был и Иуда между апостолами, и Гиезий жил несколько времени с Елисеем; родился и Исав от Исаака, и Каин был братом Авеля. И так сии люди, о которых мы сказали, согласившись между собою, пошли во святой град, вошли к архиепископу Саллюстию, и просили его, чтобы он дал им игумена, архиепископ спросил их: «Из какого места вы»? Они отвечали: «Мы живем в пустыне в некоторой долине». Потом архиепископ спросил их: «В какой это долине»? На сей вопрос они и нехотя сказали: «В той долине, которую некоторые называют долиною аввы Саввы». На сие архиепископ сказал им: «Где же авва Савва»? Они сказали: «Он по грубости своей неспособен управлять тем местом; притом он и сам не имеет рукоположения, и другому никому не позволяет войти в церковный клир; посему как может он управлять обществом, состоящим из ста и пятидесяти человек»? В сие время некоторый достопамятный муж, именем Кирик, который был тогда пресвитером и настоятелем церкви Святого Воскресения и хранителем креста, находясь при архиепископе и слыша разговор его с отцами, пришедшими из Лавры св.Саввы, спросил их: «Вы ли приняли Савву в то место, или он принял вас?» Они отвечали: «Хотя принял нас он, но поелику он груб, то не может управлять нами, когда мы умножились». На сие сказал им преблаженный Кирик: «Если он, как вы сами говорите, собрал вас в упомянутом месте, и если сие место, бывшее прежде пустым, он населил, то теперь не гораздо ли легче ему управлять населенным местом и вами, собравшимися вместе? Если Бог содействовал ему собрать вас и устроить место, то тем паче будет содействовать ему в правлении». После сего разговора архиепископ отпустил их, сказавши: «Подите, рассмотрите сие дело, и завтра придите ко мне». Между тем он призвал к себе блаженного Савву, будто для другого какого дела, потом призвал и обвинителей его, и пред их глазами рукоположил его во пресвитера им, и сказал: «Вот теперь в отце вашем Савве вы видите игумена вашей Лавры, его избрал Бог свыше, а не человек: ибо я только утвердил Божественное избрание, чрез сие удостоился Божьего благодеяния». После сего архиепископ взял с собою блаженного Савву и отцов, и пошел в его Лавру. При нем находился и упомянутый хранитель креста, Кирик. Архиепископ, освятивши созданную Богом церковь, в том созданном от Бога отделении оной, которое было со сводом, поставил освященный жертвенник, под который положил весьма много мощей святых и добропобедных мучеников. Сие происходило месяца декабря, двенадцатого дня, четырнадцатая индиктиона на пятьдесят третьем году жизни блаженного Саввы в то время, как умер царь Зенон и начал царствовать Анастасий.
20.В сие же время принят был в Лавру некоторый богоносный и божественными дарами славный муж, по имени Иеремия. Родом он был армянин. При нем были два ученика его, которые имели одинаковые с ним нравы, были его сподвижники, и назывались Петр и Павел. Пришествию их, как людей благочестивых, отец наш Савва был очень рад. Он дал им пещеру и небольшую келью, которые находились с северной стороны той его собственной пещеры, в которой он сперва жил, когда был еще один в долине. Он позволил им совершать правило псалмопения в малой молитвеннице на армянском языке в субботу и воскресный день. Таким образом, в короткое время умножились армяне в великой лавре. Один из упомянутых учеников блаженного Иеремии божественный Павел еще и доныне славится в великой Лавре святыми добродетелями. Он много чудесного рассказывает о Иеремии, и он же сообщил мне весьма многие известия, которые я здесь помещаю.
21.В тоже время, как созданная Богом церковь была освящена, Дух Святой привел в лавру божественного отца нашего Иоанна, епископа, удалившегося на покой, сообщившего мне весьма многие полезные сказания о Евфимии и Савве, и побудившего меня к тому, чтобы я предал оные письмена. Святой отец наш Савва причислил его к живущим в Лавре. Иоанну был тогда только еще тридцать восьмой год жизни: теперь же он сделался освященным сосудом Всесвятого Духа, обилует божественными дарами, сделался светоносцем, и до ныне будучи во плоти, живет по ангельски и освещает наши пути к Богу. Его добродетели и подвиги теперь невозможно описать мимоходом. Но ежели будет угодно Богу, то, приведши к окончанию настоящий труд, я в особенном сочинении что–нибудь скажу и о его делах, которые почти всем известны, которые я слышал от его святых уст, и которые многочисленны и важны. Молчать о сих делах и предавать их забвению неприлично: ибо Иоанн во всем нашем, так сказать, гражданстве, по своей жизни и добродетелям знаменит и славен.
22.Сей великий в добродетели подвижник и епископ Иоанн сказывал мне, что святой отец наш Савва во всем старался подражать жизни великого Евфимия. И так поелику сей имел обыкновение в четырнадцатый день месяца января удаляться в совершенную пустыню, и там проводить Четыредесятницы, то и Савва, изменивши, немного сие обыкновение, выходил из лавры по прошествии того дня, в который совершается память святого Антония совершал память великого Евфимия, которая празднуется в двадцатый день, и после сего уходил в совершенную пустыню. Там до праздника Ваий он удален был от всякого обращения с людьми. И сие делал почти каждый год. Таким образом вышедши некогда в пустыню и ходя около Мертвого моря на месте называемом Зоора, увидел он на море некоторый дикий и весьма малый остров; и захотел взойти на него и провести на нем дни поста. Когда он шел на него, то по коварству и зависти злых духов упал в некоторую рыхлую яму, при море лежащую. Из нее поднялся некоторый горящий пепел, который обжег Савве лицо, бороду и другие части тела, так что он многие дни лежал без голоса, доколе некоторая божественная сила не пришла к нему, и не исцелила его, и не укрепила против нечистых духов. Впрочем, поелику борода его сгорела, как мы сказали, и более не росла, то с того времени он остался без бороды. Посему, когда по прошествии известных дней, возвратился он в Лавру, отцы узнали его только по голосу и по образу жизни. Впрочем, он благодарил Бога за потерю бороды, ибо он почитал это делом Промысла Божия, который сделал сие для того, чтобы он смирился и не тщеславился большою бородою.
23.В последующее время Савва, по своему обыкновению, опять удалился в совершенную пустыню с некоторым учеником своим, но имени Агапитом. Там по прошествии немногих дней Агапит, ослабевши от труда и поста, в одну ночь лег на земле на спину. Когда он уснул и блаженный Савва духом молился, то пришел к Агапиту величайший лев, и начал обнюхивать его с ног до головы. В сие время отец наш Савва молился Богу об Агапите. Лев молитвою старца будучи отгоняем от Агапита как бичем, тихо ударил хвостом по лицу его, и, таким образом, разбудивши его, пошел от него. Агапит открывши глаза и увидевши страшного льва, объят был страхом, встал и побежал к своему учителю. Великий старец, принявши его к себе, начал наставлять его следующим образом: «Продолжительный сон отгоняй от глаз своих, сын мой, и удаляй нерадение от сердца своего, да спасешься, как серна от тенет, и как птица от сети» (Притч.6; 5).
24.Божественный подвижник Иоанн рассказал мне о Савве и следующее. Савва, намереваясь некогда удалиться в совершенную пустыню, дал Агапиту небольшую милоть, в которой было десять кусков сушеного хлеба; в них веса было около десяти унций. Вышедши из Лавры, они пошли к Иордану. Ходя при береге его к западу и к северной стороне, они пришли к некоторому утесистому месту, на верху которого была пещера, Савва, будучи побуждаем любопытством, или лучше бывшим, ему откровением, с трудом взошел на утес. Вошедши в пещеру, они нашли в ней прозорливого отшельника. Когда они оба сотворили молитву, то отшельник с некоторым удивлением спросил: «Кто тебе раб Божий Савва, указал на сие место? Вот уже тридцать восемь лет прожил я в сей пещере с Богом, и ни с каким человеком не видался, и теперь ты пришел сюда»? Блаженный Савва отвечал: «Бог, Который открыл тебе мое имя, указал и мне сие место». После сего они друг друга облобызали, и Савва с учеником своим вышел. Потом, обошедши многие места, прошедши пространство между Тивериадским морем и Иорданом, и сотворивши молитву при Хорсие и Гептапеге (месте семи источников) и прочих священных местах, находящихся там даже до Спандиады, они начали возвращаться в Лавру. Когда пришли к упомянутой пещере отшельника, то блаженный Савва сказал ученику своему: «Взойдем брат, и облобызаем раба Божия». Вошедши в пещеру, они нашли его стоящим на коленях лицом к востоку. Старец, думая, что он молится, долго ждал. Но как и день прошел, а отшельник не вставал, то блаженный сказал ему: «Помолись о нас Христу, отец». И поелику он не отвечал, то Савва приблизившись к нему и коснувшись его, увидел, что он скончался. Почему Савва сказал ученику своему: «Приблизься, сын мой, погребем его. Ибо Бог для сего и послал нас сюда». И так поклонившись телу, приготовивши его к погребению, они отпели над ним обыкновенные молитвы погребения и положили в той же пещере. Потом заградивши ее великими камнями, продолжали путь свой и наконец возвратились в Лавру в субботу Ваий. Во все дни поста Савва пребывал без пищи и довольствовался только приобщением Святых Таин в субботу и воскресный день. Десять же кусков хлеба, которые он взял в пустыню, удовлетворяли нужде Агапита.
25.В упомянутое время освящения созданной Богом церкви, Иоанн, по прозванию Конон, отец нашего аввы Саввы, скончался в Александрии. Он был весьма силен и славен в отряде исаврян, а мать Саввы, блаженная София, уже достигши глубокой старости, когда узнала, что сын ее сделался славен в монашеских подвигах, распродала все свое имение, пришла во Иерусалим, и принесла с собою довольно много золота. Блаженный Савва, принявши ее, убедил отречься от всего мирского. Спустя немного времени она умерла. Савва похоронил ее и положил между гробами праведных. Имущество же ее он усвоил Лавре. На оное он купил во Иерихоне странно–приемный дом с небольшими садами, при нем находящимися, и снабдил их водою. Также и в Лавре построил странно–приемный дом для пользы отцов, и совершил весьма многие и другие дела.
26.Когда строился в Лавре странно–приемный дом, то отец наш Савва послал в Иерихон некоторого брата с рабочим скотом из Лавры, дабы привезти оттуда бревна на строение дома. Брат, приехавши в Иерихон и взявши бревна, возвращался в Лавру пустынею. Поелику же случился тогда чрезмерно великий жар, то брат почувствовал сильную жажду, и на половине пути ослабевши, упал. Но, вспомнивши о святом старце, произнес молитву сими словами: «Господи, Боже аввы моего Саввы, не оставь меня»; и тотчас Бог, некогда облачным столпом путеводивший Израиля, и сему брату для покрова распростер облако, которое прохладило и укрепило его. Таким образом, при сопутствующем облаке он возвратился в Лавру.
27.Великий Савва в пятьдесят четвертый год своей жизни, во второе лето по освящении созданной Богом церкви и по пришествии в Лавру епископа Иоанна, в двадцать первый день месяца января, в пятнадцатый индиктион, пришел на холм Кастеллийский, лежащий от лавры к северо–восточной стороне в расстоянии около двадцати стадий. Сей холм был страшен и неприступен по причине множества скрывавшихся в нем злых духов. Посему ни один пастух, находившийся в пустыне, не смел приблизиться к сему месту. Но священный старец Савва, избравши прибежищем своим Всевышнего (Пс.90; 9) и окропивши сие место елеем всечестного креста, оставался на нем в продолжение дней Четыредесятницы. Его непрестанным божественным славословием сие место очистилось от духов. Впрочем, на сем холме он много перенес оскорблений от них. Сперва он, как человек, устрашился и хотел уйти с сего места, но явившийся некогда великому Антонию явился и ему, и советовал надеяться на силу креста. Таким образом, получивши смелость, он верою и терпением победил дерзость бесов; ибо постоянно пребывал в молитве и посте. В конце Четыредесятницы, когда Савва не спал и молился Богу об очищении сего места от гнездящихся в нем нечистых духов, вдруг бесы начали производить стук, и показывать привидения, то пресмыкающихся животных, то воронов, и сими представлениями хотели устрашить его; но не могши сего сделать, потому что он постоянно пребывал в молитве, вышли оттуда, и человеческим голосом с криком произносили сии слова: «Какие от тебя насилия, Савва! Ты не доволен долом, который населил, но пришел и на наше место. Уступаем тебе собственность. Бог тебе поборник, мы не можем противиться». Произнося сие и сему подобное, они, как множество воронов с криком и шумом в ту же полночь все тотчас удалились с сего холма. В ту ночь в пустыне, лежащей около сего холма, ночевали пастухи, которые стерегли свое стадо. Они, видя с шумом летящих воронов и слыша крик их, очень устрашились и говорили между собою: видно, какие–нибудь святые мужи находятся в Кастеллии. Они прогнали оттуда бесов. Пойдем, к сему холму и узнаем, что значить сие явление, и ежели там находятся святые мужи, то поклонимся им. По наступлении утра они взошли на Кастеллийский холм, и нашедши там одного святого старца, рассказали ему то, что в прошедшую ночь они видели и слышали. Святой Савва сказал им: «Подите, дети, в мире и страха их не бойтесь» (1 Петр.3; 14). Таким образом, ободривши их, отпустил в мире. По прошествии же дней поста, он возвратился в Лавру, и совершивши праздник Пасхи, взял с собою некоторых из отцов, пошел в Кастеллий, и начал очищать сие место, и строить кельи из найденного там леса, Когда они очищали, то под деревами нашли великий дом со сводом, который сделан был из удивительных камней, и в котором можно было жить. Очистивши от земли и украсивши сей дом, Савва сделал из него церковь. С того времени он вознамерился на сем месте устроить киновию. Это и исполнилось. Когда Савва с братьями работал в сем Кастеллии, и около месяца августа уже ничего не имел съестных припасов: то авва Маркиан, настоятель киновии около святого Вифлеема, посредством откровения узнал о стесненном положении божественного старца. Ибо авва Маркиан ночью видел некоторый ангельский образ, который сиял и сказал ему: «Вот ты, Маркиан, сидишь спокойно, и имеешь все нужное для телесной пищи, раб же божий Савва из любви к Богу трудится в Кастеллии с братьями. Он алчет и не имеет ничего нужного для пищи. И так без отлагательства пошли к ним пищи, дабы они не ослабели». Авва Маркиан тотчас встал, приказал приготовить рабочий скот, и, положив на него различных припасов, послал их с братьями в Кастеллий. Божественный старец, принявши сих братьев с посланными припасами, мысленно благодарил Бога словами Давида и Даниила за посещение Божье, и усерднее начал заниматься построением киновии. Авва же Маркиан, поживши четыре месяца после упомянутого откровения, перешел в нестареющуюся и беспечальную жизнь. Великий отец наш Савва удостоверившись, что Бог помогает ему в его деле, с великим старанием и усердием окончил строение киновии, и, собравши в ней довольно многочисленное общество, настоятелем его поставил некоего Павла, давно известного отшельническою жизнью, а помощником его — ученика своего Феодора. По смерти Павла правление киновиею принял Феодор. Он принял в Лавру своего брата Сергия и дядю Павла, которые родом были мелитинцы. Они после благоразумного управления Кастеллием в разные времена, они были епископами в Амафунте и Аиле. И вот все, что должно было сказать о Кастеллии.
28.Отец наш Савва, основавши киновию в Кастеллии, употреблял всевозможное старание населить оную мужами преклонных лет, и славными в монашеских подвигах. Посему, когда он принимал к себе мирских людей, желавших отречься от мира, то не позволял им жить в кельях ни в Лавре, ни в Кастеллии, но основал небольшую киновию с северной стороны Лавры, и поставивши в ней степенных и благоразумных мужей, приказывал отрекающимся от мира жить там, доколе не изучат Псалтирь и правило псалмопения, и доколе не научатся строгости монашеской жизни. Ибо он всегда говорил, что монах, живущий в кельи, должен быть рассудителен, старателен, готов ко всяким подвигам, трезв, воздержен, скромен, способен других научать, а сам не должен иметь нужды в научении, способен обуздывать все телесные члены, и ум свой сохранять в безопасности. Ибо я знаю, говорил он, что такового человека Писание называет единомысленным, когда говорит: Господь вселяет единомысленные в дом (Пс.67; 7). Когда же по испытании он узнавал, что отрекающиеся от мира твердо изучили правило псалмопения, и сделались способными бдеть над умом своим, очищать мысли свои от воспоминания о мирских вещах и сражаться против чуждых помыслов, тогда давал им кельи в лавре. Если же были некоторые из них сильны, то приказывал трудиться в строении и с уверением говорил, что кто строит себе келью или полагает ей основание, тот строит как бы церковь Божью.
29.Поступая и научая таким образом, отец наш Савва никому, кто не имел бороды и у кого лицо не было покрыто ею, не позволял жить в своем обществе, ибо опасался соблазнов лукавого. И ежели когда принимал кого–либо желающего отречься от мира, но не имеющего бороды, то принимал уже совершеннолетнего, и отсылал его к авве Феодосию, который уже отошел от Седалищной церкви, и достиг монашеского совершенства под руководством Марина, основавшего обитель, называемую Фотиновою, и под руководством Луки Метопина, которые оба некогда были научены преподобным Евфимием. Авва Феодосий жил к западу от Лавры в расстоянии стадий около тридцати пяти, и там, при содействии Христа, основал весьма славную киновию. Отец наш Савва отсылая, как мы сказали, какого–нибудь брата к великому авве Феодосию, утешал отсылаемого сими словами: «Сын мой, неприлично, или лучше, вредно сей Лавре иметь у себя кого–нибудь без бороды. Сей закон положили древние отцы Скита, и мне его предал великий отец наш Евфимий. Когда я хотел жить в его Лавре, то он увидевши, что у меня нет бороды, послал меня к блаженному Феоктисту и сказал, что неприлично и даже вредно жить в Лавре безбородому монаху». «Почему поди к авве Феодосию, — говорил Савва отсылаемому брату, — там ты получишь себе пользу». Великий авва Феодосий, принимая к себе брата, посланного Саввою, всемерно старался о усовершении его из уважения к пославшему. Ибо Савва и Феодосий были единодушны и единомысленны, дышали более друг другом, нежели воздухом, так что Иерусалимские жители, видя их единомыслие и согласие в отношении к Богу, называли, их новою апостольскою двоицею, подобною двоице Петра и Иоанна. Почему архиепископ Саллюстий незадолго пред своею кончиною во Христе, по прошению всего монашеского сословия, сделал их обоих архимандритами и начальниками монахов. Какая была причина сего их возвышения, я расскажу в кратких словах.
30.Когда Елпидий и Илия, преемники аввы Пассариона, бывшие архимандритами один после другого, скончались, и когда некто Лазарь, сделавшийся преемником их власти, и отделившийся от вселенского общения, также скончался, а правление принял некто Анастасий, тогда между монахами началось некоторое безначалие или многоначалие, от которого обыкновенно рождается беспорядок и несогласие. Монашеское сословие находилось тогда в беспорядочном состоянии: потому что Лазарь и Анастасий, бывшие один после другого архимандритами, уже отступили от строгости монашеской жизни и занимались земными заботами и мирскими выгодами. Сему наипаче благоприятствовало то, что Анастасий, сделавшийся императором после Зенона, дал свободу отступникам от правоверия. Почему против сего беспорядка восстал патриарх Саллюстий, и упомянутого выше авву Маркиана сделал архимандритом монахов. Но поелику по прошествии непродолжительного времени Маркиан почил во Христе, то все пустынные монахи собрались в епископский дом к патриарху, который был тогда болен, и по общему согласию представили ему Феодосия и Савву, чтобы он поставил их архимандритами и начальниками всех монастырей, находящихся около святого града, потому что сии святые мужи были пустынники, не имели никакого имущества, украшены были и жизнью и словом и обиловали божественными дарами. С того времени авва Феодосий сделался главным вождем и архимандритом всякого общежительного монастыря. Вторым по нем в правлении киновий был святой авва Павел, игумен обители аввы Мартирия. А отец наш Савва был поставлен начальником и законодателем всех отшельников, и всех, кои хотят жить в кельях.
31.После архиепископа Саллюстия, занимавшего Иерусалимский престол восемь лет и три месяца, и почившего во Христе месяца июля, двадцать третьего дня, второго индиктиона, патриаршество принял Илия, о котором многократно упоминал я в повествовании о преподобном Евфимии. Тогда блаженному Савве был пятьдесят шестой год жизни. Патриарх Илия построил монастырь близь своего епископского дома, и в нем собрал благочестивых мужей, которые служили при церкви святого Воскресения, но были рассеяны в местах, лежащих около Давидовой башни: каждому из них он дал келью, по всему удобную для телесного отдохновения. Когда сии люди были здесь собраны, как мы сказали, то отец наш Савва купил у них различные кельи, и обратил оные в гостиницу Лавры. Кроме сего, он хотел купить для принятия странных монахов и другие кельи, находящиеся с северной стороны купленных келий. Но для сего требовалось довольно значительное количество золота, а он имел только одну полу–монету. Впрочем, укрепляясь верою в Бога, он отдал сию полу–монету в залог и сказал: ежели завтра не принесу я всей цены, то согласен потерять залог. В тот самый день, в который нужно было доставить деньги, еще до восхождения солнца, когда Савва о сем размышлял и умственно молился, пришел к нему некоторый странник, совершенно ему неизвестный, подал ему сто семьдесят монет, и тотчас удалился, не объявивши и о своем имени. Блаженный, удивившись столь скорой божьей помощи, отдал сии монеты за кельи, и устроил из них другую гостиницу для принятия в ней монахов, приходящих из дальних стран. После сего Савва и для Кастеллийской киновии устроил две гостиницы, одну во святом граде, недалеко от Давидовой башни, другую в Иерихоне, в одном из небольших садов, которые там были куплены им.
32.В сие время Бог послал отцу нашему двух братьев по плоти, родом из Исаврии, по имени Феодул и Геласий. Если кто назовет их именами Веселеила и Елиава, сих главных строителей Скинии, тот, мне кажется, не ошибется. (Исх.31; 2, 6). Ибо при помощи их новый наш Моисей построил в знаменитейшей своей Лавре все, чего еще недоставало в ней. Также при помощи их построил и святые монастыри, находящееся около Лавры. В Лавре построил он сперва хлебню и больницу, потом огромную церковь во имя Всехвальной Богородицы и Приснодевы Марии: потому что церковь, созданная Богом, была тесна для умножившегося общества; притом и умножившиеся армяне с трудом могли вмещаться в малой молитвеннице. Посреди обеих церквей, там, где прежде Савва видел огненный столп, он сделал паперть; также устроил в долине весьма многие вместилища для воды. Когда соборная церковь была построена и украшена всякою красотою: то в лавру пришел упомянутый архиепископ Илия, освятил церковь и поставил в ней освященный жертвенник, месяца июля в первый день, в девятый индиктион в шестьдесят третий, год жизни великого Саввы. После сего Савва перевел армян из малой молитвенницы в созданную Богом церковь для совершения в ней правила псалмопения на армянском языке. Он позволил им отдельно в своих собраниях читать по–армянски Евангелие и прочее последование богослужения, но велел им приходить к грекам во время божественного приношения Таин и вместе с ними приобщаться оных. Когда же некоторые из них начали читать трисвятую песнь с прибавлением: распныйся за ны, выдуманным от Петра, по проименованию Кнафея, то божественный старец по справедливости вознегодовал па сие, и приказал им петь сию песнь по–гречески, по древнему преданию кафолической Церкви, а не по нововведению упомянутого Петра. Ибо Петр был последователь Евтихия, дважды насильственно занимал Антиохийский престол, был низвергаем с оного церковными определениями, но, наконец, в царствование Зенона, в то время как Ил насильственно сделался правителем Исаврии, Петр при помощи царской власти в третий раз незаконно занял тот же престол, ибо еще не были разрешены произнесенные на него проклятия. Такою дерзостью он возмутил весь восток, и за свое отступление от правоверия и за упомянутое прибавление к трисвятой песни, был проклят Римским папою Феликсом. Посему отец наш Савва справедливо и благочестиво поступил, что отвергнул выдуманное им прибавление, и твердо следовал церковному Преданию. Савва постановил, чтобы в субботу собрание было в церкви, созданной Богом, а в воскресный день в церкви Богоматери, и положил, чтобы в обеих церквах во всякий воскресный и господский праздник было непрестанное бдение с вечера до утра.
33.Савва в короткое время благодатью Христовою расширил Лавру, умножил число монахов, основал киновию в Кастеллии и поставлен главным начальником всех прочих Лавр и отшельников. Впрочем, выше упомянутые ученики его и обвинители, завидуя наипаче тому, что он устроил Кастеллий, привлекли на свою сторону и других монахов из братии, и умножившись до сорока человек, питали к нему вражду. Но отец наш Савва, будучи кроток в обращении с людьми и браннолюбив в отношении к бесам, уступил своим врагам, удалился в Скифопольские страны, и остановился в пустыне при реке называемой Гадаринскою. Там, впрочем не на долго, поселился он в пещере, в которую обыкновенно приходил отдыхать величайший лев. Лев пришедши в полночь, и увидевши, что там спит блаженный, взял ртом своим его одежду, и потащил его вон из пещеры. Но поелику Савва проснулся и начал совершать ночное псалмопение: то лев вышел вон, и вне пещеры дожидался, пока старец не окончил своего правила. После сего Савва опять лег на обыкновенном своем месте, а лев вошел в пещеру и взявшись за его одежду, опять потащил его вон из пещеры. Когда таким образом лев старался вытащить его из пещеры, то Савва смело сказал ему, пещера широка — она свободно может вмещать нас обоих, ибо Творец нас обоих есть один и тот же. Если ты хочешь, останься здесь, а если же не хочешь, то поди в другое место. Ибо я рукою Божьей создан и почтен Божьим образом. Лев услышавши сие, как бы устыдившись, удалился.
34.Поелику здесь Савва в немногие дни сделался славен, то начали к нему приходить некоторые скифополитанцы и гадаринцы, в числе коих был некоторый скифополитанский юноша, по имени Василий. Он был родственник знаменитых там мужей, Севера и Софрония. Будучи побужден божественною силою, он отрекся от мира, пришел к Савве и учился у него подвижнической жизни. Некоторые разбойники, узнавши о сем Василии, нечаянно пришли к ним в полночь, думая, что у Василия есть деньги, но не нашедши у них никакого имения, ушли от них с назиданием: ибо они только узнали их нищету и образ жизни. На пути встретились с ними два величайшие льва. Устрашившись, они заклинали их сими словами: молитвами аввы Саввы, которого добродетель мы теперь видели с удивлением, сойдите с пути, дабы мы могли пройти. Звери, услышавши имя аввы Саввы, были прогнаны сим именем как бичем и убежали. Разбойники удивились сему чуду, и узнали, что старец есть истинно раб Божий: ибо он и в отсутствии чудодействовал. Почему единодушно возвратившись к нему, пали пред ним, рассказали о случившемся чуде, обещались пред Богом не оскорблять впредь никакого человека, решились удаляться от всякого беззакония, и с того времени начали заниматься земледелием. Когда разнеслась молва о сем происшествии: то многие начали приходить к Савве: ибо он в немногие дни построил себе и келью. Но как скоро увидел Савва, что мирские люди начали его беспокоить, то тайно удалился оттуда; братию же поручил Господу. В последствии времени, по смерти их, некоторый исаврянин, по имени Евмафий, взявши себе сию келью, основал там киновию, и собрал в ней общество монахов. К сему обществу принадлежал и славный Тарасий, сделавшийся после преемником Евфимиевой добродетели и власти. Освященный же Савва возвратившись в свою Лавру, узнал, что сорок тех упомянутых монахов, которые способны были к злым предприятиям, склонили на свою сторону и других, так что число всех их возросло до шестидесяти. Увидевши, что общество его развратилось, он много печалился и плакал о сем, и вместе удивлялся тому, как легко рождается и удобно распространяется порок и как скоро он привлекает к себе слабых. Сперва он противопоставил их дерзости долготерпение, ненависти любовь, и слова свои одушевлял духовною мудростью и искренностью, но потом, видя, что они более и более укрепляются во зле, поступают бесстыдно, и не хотят идти путем смирения Христова, но непщуют вины о гресех (Пс.140; 4) и вымышляют причины, благоприятствующие их страстям, он уступил место гневу (Рим.12; 19), удалился в страну Никопольскую, и спокойно пребывал там многие дни под некоторым деревом, стручками которого питался. Владетель сего места, узнавши о нем, пришел к нему и построил ему в сем месте келью. Сия келья спустя немного дней при содействии Христа обратилась в киновию. Когда Савва пребывал в сих местах, то те дерзкие монахи, воспользовавшись его долговременной отлучкою, разгласили в Лавре, что авва их, ходя по пустыням, съеден зверьми, и таким образом преклонивши к себе и прочих, пришли во святой град к архиепископу Илии и сказали ему: «Авва наш, ходя по пустыне, лежащий около Мертвого моря, съеден львами. Почему прикажи дать нам игумена». Илия, сей истинно Божий святитель, зная со времени святого Евфимия образ жизни божественного Саввы, сказал им в ответ: «Я не верю вам. Я знаю, что Бог не неправосуден. Он не попустит рабу своему быть добычею зверей. Подите, сыщите своего авву, или живите спокойно, доколе Бог не явит его». Когда наступил праздник Обновления, то, по обыкновению игуменов, Савва пришел во святой град с некоторыми братьями из монастыря, находящегося при Никополе. Ибо, как мы сказали, он основал там монастырь и собрал братию: потому что Бог во всем содействовал ему. Он с некоторыми игуменами пришел к архиепископу.
35.Патриарх, увидевши старца и возрадовавшись, убеждал его наедине возвратиться в свою Лавру. Когда же Савва просил себе свободы, и никак не хотел возвратиться, то архиепископ сказал ему: «Верь, что, ежели ты не послушаешь моего убеждения и совета, не увидишь более лица моего: ибо я не могу надеяться, чтобы труды твои исполнили другие». Услышавши сии слова архиепископа, отец наш Савва обещался повиноваться его приказанию, и принужден был рассказать ему о беспорядке и возмутительном духе шестидесяти соумышленников. По сему случаю патриарх написал к монахам в Лавру следующее письмо: «Извещаю вас, возлюбленные братия, что отец ваш не съеден львами, но жив. Ибо он пришел ко мне на праздник. Удержавши его у себя, я убедил его не оставлять своей Лавры, которую он, по Божью Промыслу, основал своими трудами. И так примите его с должною честью и повинуйтесь ему совершенно. Ибо не вы его избрали, но он вас избрал. Почему вам должно покориться ему. Если же есть некоторые из вас упрямые, высокомерные, непослушные и не хотящие быть смиренными: то таковые не должны оставаться в Лавре. Ибо неприлично Савве оставлять свое место». И так отец наш Савва, не умея быть непослушным, игуменом в Никопольский монастырь поставил некоторого ученика своего, родом из Никополя, по имени Севериана, дабы потом возвратиться в Лавру.
36. Освященный Савва, взявши письмо от патриарха, возвратился в свою Лавру. Когда письмо было прочтено в церкви, то дерзкие оные монахи вознегодовали на него, ослепились своею злобою, и все шестьдесят единодушно составили толпу, и как на войне ополчались против святого отца. Одни из них собирали одежды и все вещи, принадлежащая прочим, другие взяли топоры, багры, заступы и шестью пришли к башне Саввы, с величайшим бешенством разрушили оную до основания, дерева и камни оной побросали вниз в лоток, вышли со своими вещами из Лавры, пришли к Лавре Суха, и просили, чтобы им позволено было остаться в оной. Святой Акилин, которому тогда вверено было правление Сухи, узнавши о делах их, отверг от себя и не принял их. Будучи здесь не приняты, они удалились к югу, к Фекойскому потоку, при котором и остановились; ибо здесь они нашли воду и следы келий, построенных некогда отступниками от правоверия. Здесь построили они себе кельи и назвали место сие Новою Лаврою. Когда они удалились из Лавры старца, то оставшиеся в оной, умножаясь подобно полевому хлебу по истреблении из него плевел, беспрепятственно приносили Богу чистоту сердца. По прошествии непродолжительного времени, святой Савва узнавши, где живут беглые ученики его, взял рабочий скот в Лавре и в Кастеллии, навьючил оный припасами, и пошел к ним туда. Некоторые из них, увидевши, что он идет, говорили между собою: «Вот лицемер и сюда пришел». Святой старец, увидевши, что они находились в великом стеснении, потому что не имели ни церкви, ни главы, и по воскресным дням приобщались в церкви св. пророка Амоса, которая находилась в Фекоях; что у них беспорядок безначалия; что они и между собою не согласны и ссорятся, сжалился над ними и донес о их состоянии патриарху и убедил его ввести порядок между ними. Патриарх своею рукою дал Савве одну литру золота и вместе дал ему власть над тем местом и над живущими в нем, так как бы они принадлежали к его собственному обществу. Посему божественный старец пришел к ним с художниками и со всеми вещами, нужными для строения; и во время пятимесячного своего у них пребывания построил им церковь и трапезу. Украсивши церковь сию, он освятил ее в шестьдесят девятый год своей жизни. Потом, призвавши из своей Лавры вышеупомянутого отшельника Иоанна, который родом был грек, и имел пророческий дар, поставил его игуменом Новой Лавры. Сей богоносный Иоанн предсказал те события, которые случились в сей Новой Лавре в сии годы. Будучи близок к своей кончине во Христе, в присутствии сидевших при нем главных вождей общества, он заплакал и сказал: «Вот наступают дни, в которые жители сего места чрезмерно возвысятся и отступят от правой веры; но высота их унизится, и они за дерзость свою будут изгнаны». Сказавши сие, он достиг пристани успокоения. Лаврою богоугодно управлял он семь лет и был чудотворцем. После него отцы сей Лавры, по совету отца нашего Саввы, поставили себе игуменом некоего римлянина, по имени Павла, который был весьма прост, ничего у себя не имел, и сиял божественными добродетелями. Авва Павел, шесть месяцев против своей воли управляв Лаврою, ушел в Аравию, потом пришел в Капарвариху, и скончался у упомянутого выше Севериана, который строил там киновию. Отцы Новой Лавры возвестили божественному старцу о Павловом побеге, и просили его дать им игумена. Савва дал им вышеупомянутого ученика своего Агапита. Агапит, принявши правление над Новою Лаврою, нашел между братьями четырех монахов, принятых в Лавру препростым Павлом, не имевшим подробного о них познания, и тайно внушавших другим Оригеновы догматы. Главным между ними был некоторый палестинец, по имени Нонн. Он притворно показывал себя христианином, был по наружности благочестив, и держался мнений языческих, иудейских, манихейских, и выдуманных Оригеном, Евагрием и Дидимом о существовании вещества, до сотворения мира. Блаженный Агапит, опасаясь, чтобы зараза ереси не распространилась и на других, изгнал зараженных из Новой Лавры сообразно с мнением и позволением упомянутого выше архиепископа Илии. По изгнании пошли они в страну, обильную плодоносными полями, сеять там гибельные плевелы. Но по прошествии некоторого времени, когда сей архиепископ коварством лишен был престола, как о сем скоро будет сказано, Нонн и его сообщники пришли во Святой Град, и просили нового патриарха позволить им жить в Новой Лавре. Патриарх, будучи украшен божественною мудростью, призвал к себе святого Савву и блаженного Агапита, и спросил у них, можно ли принять в Лавру Нонна с его сообщниками. Агапит сказал, что они к погибели общества рассевают Оригеновы мнения, и что он согласен лучше выйти из своего места, нежели принять их во вверенное ему общество. Архиепископ, услышав сие, сказал: «Хорошо и богоугодно ты рассуждаешь». Сообщники Нонна, узнавши, что патриарх не соглашается на их прошение, опять пошли в страну обильную полями. По смерти блаженного Агапита, который пять лет благоразумно управлял Новою Лаврою, монахи оной избрали себе игуменом некоего Маму. Нонн и его сообщники, услышавши о смерти Агапита и о возведении Мамы на степень игумена, пришли к нему, и тайно приняты были от него в Лавру. В душе своей они скрывали пагубные мысли, но, боясь святого отца нашего Саввы, совсем не предлагали их монахам. Ибо когда был жив Савва, то исповедание веры у всех монахов было одно. Вот, что должно было сказать о монахах Новой Лавры. Теперь я возвращаюсь к дальнейшему повествованию о славных делах божественного старца.
37.Блистательные божественные дары просвещенного отца нашего Саввы. Они состоят в славном подвижничестве, добродетельной жизни и православной вере. Сие отчасти уже показано было выше, и частью Бог Слово, управляющий моими словами, покажет далее. Освященный Савва, явившись победоносцем над духами злобы, и желая населить пустыню, при содействии живущего в нем Святого Духа, еще устроил новое убежище благочестия. Ибо по отшествии тех дерзких монахов и по основании Новой Лавры, когда диавол, хотевший уловить себе учеников Саввы, сам был уловлен Саввою, Савва еще поставил знамение победы над ним. Возвратившись из Новой Лавры и проведши немногие дни в своей Лавре, он во время поста взял с собою некоторого старца Павла, славного весьма многими монашескими подвигами, и пришел к потоку, который был расстоянием от Великой Лавры на пятнадцать стадий, недалеко от Кастеллия, к Западу. Здесь в Северном утесе он нашел великую пещеру, которая никем еще не была занимаема, поселился и жил в ней с Павлом до праздника Ваий. После Пасхи взял Феодула, Геласия, того же Павла и других монахов, пришел на упомянутое место, и, короче сказать, при содействии Божьем, из пещеры сделал церковь, и в последствии времени устроил там весьма славную киновию, и назвал ее пещерною. Блаженного Павла поставил настоятелем сего места и дал ему из Лавры трех братьев Георгия, Кирика и Евстафия. На сем месте, по благоволению Божью, весьма скоро возросло и умножилось число братьев. Но для чего я много говорю о сем? Пред глазами всех находится пещерная киновия, устроенная трудами святого отца нашего Саввы. По кончине блаженного Павла во Христе, правление над киновиею преемственно принимали Кирик и Евстафий, а по смерти их игуменом сделан Сергий. Ибо Георгий был послан в Александрию, где, сделавшись известным архиепископу Зоилу, рукоположен во епископа Пелусийского. Вот, что нужно было сказать о обители, называемой пещерною. Некто Маркиан, пресвитер церкви святого Воскресения и игумен обители на святом Сионе, часто приходил к святому отцу нашему Савве, делал ему многие приношения, и, будучи побуждаем верою, сам своими руками с детьми своими Антонием и Иоанном трудился и помогал трудящимся в строении упомянутых святых мест. Столь велика была вера сего мужа! Архиепископ Илия полюбил его и рукоположил во епископа Севастийского; Антония, сына его, рукоположил во епископа церкви Аскалонитской, а Иоанна, другого сына его, во диакона церкви святого Воскресения.
38.Но должно возвратиться к повествованию о славных делах Божественного старца. Замок, который, как мы сказали, в описании жизни Евфимиевой, блаженная Евдокия построила на самой высочайшей горе во всей восточной пустыне, по преемству заняли некоторые монахи, защищавшие Диоскорову и Евтихиеву ересь. Когда они, по вторичном соборном рассмотрении их ереси, были из сего замка изгнаны вместе с Геронтием и Романом, то поселились в нем два монаха, которые были поборниками нечестивой Несториевой ереси, и не признавали Святую Деву в настоящем смысле Божьей Матерью, и Христа, нашего истинного Бога, не почитали лицом Святой и Единосущной Троицы. Великий отец наш Савва, видя, что сии монахи находятся, так сказать, над головою трех его монастырей, печалился и с великим прискорбием сносил их близкое присутствие. В те дни видел он следующее видение: ему казалось, что он находится в церкви святого Воскресения, в собрании народа во время богослужения, и некоторые церковные стражи с величайшею угрозою изгоняют из церкви тех двух монахов, которые заражены были Несторианской ересью; казалось, что он убеждает сих стражей позволить монахам приобщиться Святых Таин, но стражи суровым голосом в ответ говорят ему: «Нельзя позволить им приобщиться Святых Таин: ибо они иудеи, не признают Христа истинным Богом и Марию Богородицею». С того времени старец сделался сострадательным к ним, и усердно молился Богу о них, дабы они получили познание истины, и оставили Несториеву ересь. Притом он постоянно и долго ходил к ним, убеждал их, советовал им, и внушал догматы благочестия. Наконец, отец наш Савва, после многих молитв и советов, при содействии Божьем, убедил их предать проклятию Несториевы мнения и присоединиться к Кафолической Церкви. Он вверил их блаженному Феодосию, а начальником и игуменом их замка поставил некоторого ученика своего Иоанна, который по жизни своей был достоин удивления, родом был из Византии, в монашескую жизнь вступил из первого воинского отряда схолариев, и в Великой Лавре строго исполнял монашеские обязанности. Ибо он украшен был божественною мудростью и весьма был способен быть настоятелем в сем месте. Савва дал ему братьев из Лавры, также все нужное для них, сам часто приходил туда, трудился там, и имел попечение о сем месте, доколе, при помощи Божьей, из замка не сделал киновии. В сей киновии Схоларий собрал многочисленное общество, к которому принадлежал и честный Авраамий, епископ Кратийский. Схоларий прожил в сем монастыре тридцать пять лет, и прославился монашескими подвигами и твердостью в православных догматах. Святой отец наш Савва много потрудился в основании и устроении сего монастыря и до смерти не преставал, посещать сего места и благодетельствовать ему.
39.Некогда, вскоре по выходе великого Саввы из Лавры в совершенную пустыню, некоторый монах из Великой Лавры, родом из Иерусалима, по имени Иаков, будучи побужден гордостью, взял с собою некоторых монахов из Лавры, и при упомянутом выше озере, которое называется семиустным (имеющим семь устьев), начал строить малую молитвенницу и кельи с тем намерением, чтобы там основать Лавру. Когда же отцы Лавры начали негодовать на сие и препятствовать его делу, он обманул, их и сказал, что святой отец ему то приказал. Отцы, услышавши сие, опечалились, и перестали ему препятствовать. Великий старец, возвратившись к празднику в Лавру и увидевши строение, призвал к себе Иакова и сказал ему: «Твое предприятие, сын мой основать другую Лавру на месте, принадлежащем Лавре, не богоугодно, тем паче, что избранное тобою место находится при дороге и при нашем озере. Если же кто и будет говорить, что строение будет принадлежать Лавре, то я не хочу, чтобы Лавра так далеко распространялась. Послушай, что пророк советует тем, которые по неопытности и гордости предпринимают дела выше своего достоинства и сил: разсецыте, говорит он, орала ваши на мечи, и серпы ваши на копия (Иол.3; 10): ибо какая польза от земледелия, когда война опустошает землю? Как ты можешь учить других, когда сам еще не победил в себе плотских и душевных страстей, когда еще сам управляешься сластолюбием и тщеславием»? Поелику Иаков противоречил сим словам и не хотел оставить своего предприятия: то старец сказал ему: «Я советую тебе, сын мой, полезное, но как ты не хочешь слушаться, то на опыте узнаешь, что Писание справедливо говорит: прекословия воздвижет всяк злый: Господь же Ангела немилостива послет нань» (Прит.17; 11). Когда святой произнес сии слова и удалился в свою башню: то Иаков объят был ужасом и вместе весьма сильною горячкою: семь месяцев он был мучим сею болезнью, так что в месяце ноябре отчаялся в выздоровлении. Почему просил отцов, чтобы они взяли и снесли его в церковь Лавры, и положили к ногам святого, дабы удостоиться от него прощения прежде смерти. Когда сие сделано было с ним, то святой сказал ему: «Узнал ли ты, в чем состоит награда упрямству и противоречию? Научился ли ты гордостью своею?» Когда же он с трудом отверз уста и сказал: прости меня, честный отец, то святой сказал ему: «Бог простит тебя»; потом подал ему руку, поднял его, и приказал ему приобщиться Пречистых Таин. Приобщившись их, Иаков тотчас принял пищу и выздоровел, так что все удивлялись нечаянной его перемене. С сего времени он уже не возвращался к своему строению. Архиепископ Илия, услышавши о сем, послал людей разрушить строение Иаковлево. А святой отец наш Савва, взявши из Лавры некоторых монахов, способных к телесным трудам, пришел на место, отстоящее от разрушенного строения к северу около пяти стадий, построил молитвенницу и кельи в виде круга, поставил там настоятелями некоторых монахов из Великой Лавры, по имени Павла и Андрея, которые родом были греки и братья по плоти, поселил также и других братьев, основал на сем месте Лавру, и назвал оную «Семиушною». Место сие он приобрел от некоего Зенагона, который родом был из селения Витавудис. Савва ревностно старался об устройстве сего места. Возвратившись в Великую Лавру, он посылал братьям, находящимся в упомянутом месте, Святые Дары и благословенные хлебы. Таким образом, он имел великое попечение о сем месте, как мы уже о том сказали.
40.По прошествии некоторого времени упомянутый Иаков определен на служение в гостинице Великой Лавры. Посему он должен был приготовлять пищу для тех монахов, которые выходили в пустыню для собирания прутьев на корзины. Некогда он сварил слишком много бобов, или густой похлебки из них, и как количество их оставалось и от первого и от второго дня, выбросил остаток оных из окна в поток. Старец, приметивши сие со своей башни, тайно сошел с ней, и выброшенные бобы подобрал в чистоте, потом рассыпал их и высушил. По прошествии некоторого времени, когда Иаков окончил свое дело в кухне, Савва пригласил его одного к себе на обед, и предложил ему высушенные бобы, которые хорошо были приготовлены и приправлены. Между тем, как они ели оные, старец сказал Иакову: извини меня, брат, что я не умел хорошо приправить сей пищи, и что ты, может быть, недовольно хорошо угощен ею. Когда ж Иаков сказал, что он очень доволен угощением, и что давно уже не ел столько приятной нищи: то старец отвечал ему: поверь мне, сын мой, что сии бобы суть те самые, которые ты выбросил из гостиницы в поток. Теперь уверься, что, кто не может хорошо располагать медным горшком при варении растений, так чтобы варимой нищи довольно было для известного числа монахов, и чтобы никогда ничего не пропадало; тот не может управлять обществом монахов: ибо Апостол говорит: если кто не умеет управлять собственным домом, тому как тщись о церкви Божьей? (1 Тим.3; 5). Услышавши сии слова, Иаков великую от них получил пользу и возвратился в свою келью.
41.Сей же Иаков, живя уединенно в своей кельи, сильно искушаем был бесом блуда. Борясь с ним довольно долгое время, он ослабел в сей борьбе: ибо бес долгое время не преставал воспламенять его. Почему по неведению ли, или по забвению определений, содержащихся в божественных и церковных правилах, Иаков взял нож, и исказил себя. Когда освященный Савва узнал о сем поступке Иакова, то по выздоровлении его, выгнал его из Лавры, как самоубийцу. Его принял в свою обитель великий Феодосий. Он, узнавши и рассмотревши, что с ним случилось, привел его в Лавру, и убедил старца принять его с надлежащею епитимиею. Освященный Савва дал ему заповедь, чтобы он уединенно жил в своей кельи, чтобы из нее никуда не выходил, никого к себе не принимал или ни с кем не имел общения, кроме одного своего служителя. Иаков, принявши от старца заповедь, долгое время молился Богу со слезами. Наконец, старцу открыто было, что Бог принял покаяние Иакова. Старцу было следующее видение. Один светоносный муж указывал ему на некоторого мертвеца, который лежал пред Иаковом, стоящим на молитве. Иаков, услышавши слова: «Услышана молитва твоя, Иаков; теперь протяни руку свою и подними лежащего», воскресил мертвеца. После сего светоносный муж сказал старцу: «Вот мертвец воскрес, и ты разреши узы, возложенные на воскресившего. Старец после сего видения, пришедши в самого себя и рассмотревши оное, позволил Иакову придти в церковь. Здесь Иаков облобызал старца и прочих отцов. Потом посетил и блаженного Феодосия, облобызал и его, и в седьмой день после видения скончался в радости.
42.В Великой Лавре были два брата по плоти, по имени Занн и Вениамин. Они и в отношении к Богу мыслили как братья. Родом были из окрестных мест Хеврона, и украшены были божественными добродетелями. Они оба единодушно просили освященного Савву, чтобы он дал им ту пустынную келью, которую он сам себе построил в расстоянии около пятнадцати стадий от Лавры к Ливии. Великий старец, зная, что они истинные делатели Божьи, согласился на их просьбу и дал им ту келью. И так они имели у себя одну келью пустынную, а другую в Лавре свою. При пустынной кельи они своими трудами и старанием основали киновию при помощи святого отца нашего Саввы, ибо он доставлял им потребное для издержек и прочие нужные вещи. Когда в сем месте умножились братия, то Савва попечением своим построил церковь, освятил ее, и ввел в сию киновию правила других своих киновий. Она благодатью Божиею и доныне процветает и называется «Киновией блаженного Занна».
43.В Лавре был некоторый старец родом из Вифинии, по имени Анфим. Жизнь свою он провел во многих монашеских подвигах. Он с самого начала прибытия в лавру построил себе келью за потоком к востоку против башни св. отца нашего Саввы. Прожив в ней тридцать лет, в старости он сделался болен, так что лежал на постели. Блаженный Савва видя, что он впал в весьма жестокую болезнь, советовал ему взять себе келью около церкви, дабы здесь кто–нибудь без труда мог услуживать ему. Но Анфим не хотел сего и говорил: «Я верю, что в той кельи, в которой я с начала удостоился жить, Бог, создавший мою душу, и примет ее себе». По прошествии некоторого времени в одну ночь св.Савва, вставши до прихода будильника, услышал голос псалмопения, происходящий как бы от множества людей, и подумал, что по какому–нибудь случаю совершается правило в церкви: впрочем удивлялся, что это против обыкновения делается, без его сведения. Почему, сошедши с башни, он услышал многих, поющих приятным голосом только сей стих: пройду в место селения дивна даже до дому Божия во гласе радования и исповедания, шума празднующих. (Пс.41;5). Узнавши, откуда происходил голос сего псалмопения, он разбудил от сна канонарха, и приказал ему будить прочих. Потом с фимиамом и свечами пришел в келью старца, но в ней никого не нашел, кроме одного скончавшегося старца. Все пришедшие с Саввою в келью удивлялись сему, и приготовивши честное тело к погребению, принесли в церковь. Потом, совершивши над ним обыкновенное правило погребения, положили между гробами праведных, и прославляли Бога, прославляющего святых своих.
44.В обители блаженного Феодосия был некоторый брат, родом из Азии, по имени Афродисий. Он один поднимал с земли и возлагал на свои плеча тяжесть, обыкновенно возлагаемую на лошаков, то есть, двенадцать мер хлеба. Величиною тела он превосходил всех монахов киновии. Некогда случилось, что он на пути, рассердившись, ударил лошака по голове и разбил ее так, что лошак тотчас упал и издох. Афродисий положил себе на плечи тяжесть и седло бывшее на лошаке, и пришел в обитель. Великий Феодосий прогнал его из обители за убиение сего животного, и Афродисий пришел на Иордан и там рассказал о своем проступке святому Иоанну Египетскому, который тогда сиял добродетелями в Хузиве. Здесь он услышал от Иоанна следующие слова: «Ежели хочешь спастись, то поди к авве нашему Савве и делай то, что он тебе скажет». Почему пришел к Савве, рассказал о своем проступке и просил открыть ему способ спасения. Отец наш Савва дал ему келью и сказал: «Живи в кельи своей, в другую келью не переходи, из Лавры не выходи, обуздывай свой язык, умеряй требования чрева своего, и спасешься». Афродисий, принявши сию заповедь, ни в чем не преступал ее, и в продолжение тридцати лет ни из Лавры не выходил, ни в другую келью не переходил, никогда не имел у себя ни горшка, ни другого какого либо сосуда с кухни, ни кровати, не пил вина даже и растворенного чем либо, не имел двух рубашек, спал на постели, сделанной из древесных ветвей и покрытой рогожею или весьма худою одеждою; у эконома лавры брал финиковые ветви, и каждый месяц доставлял смотрителю над гостиницей девяносто целых корзин; в пищу для себя он брал остатки вареной пищи, как–то от овоща травного, или от овоща шелушного; или от другой какой не питательной пищи; все это смешавши вместе, клал он в одну большую чашу, и из сей чаши ежедневно брал по малому количеству, и тем довольствовался. Хотя пища в сей чаше иногда уже и портилась, но он не выбрасывал ее вон, а только прибавлял к ней новой оставшейся пищи. Ночной его плач не позволял спать живущим около него. И в таком образе жизни оп провел тридцать лет, как мы сказали; никогда не был болен, или уныл, и никогда не чувствовал болезни в желудке. Наконец, он удостоился дара предведения; ибо за неделю предузнал день своей кончины. Пришедши в церковь, он просил отца нашего Савву, чтобы он отпустил его на один день в обитель блаженного Феодосия. Старец узнавши, что приблизился день его смерти, послал с ним Феодула, брата Геласиева и пресвитера, и велел сказать блаженному Феодосию: «Вот того Афродисия, которого я некогда принял от тебя человеком, теперь посылаю к тебе благодати Христовой ангелом». Блаженный Феодосий принял его с радостью, облобызал, дружелюбно пригласил его к себе для принятия пищи вместе с собою, и, наконец, отпустил его в мире. Афродисий, пришедши в Лавру, после непродолжительной болезни, скончался в радости. Отцы приготовили его к погребению и положили вместе с пресвитерами. Впрочем, блаженный Савва приказал положить отдельно честные его мощи, дабы в последствии времени отцы, приходящие на место погребения, могли знать оные и воздать им должное почтение.
45.За Иорданом к востоку есть некоторый, принадлежащий к Аравии, город Медавы. Жители его приходили к святому отцу нашему Савве, почерпали у него весьма великую душевную пользу, и приносили в киновию его и в Лавру хлеб в зернах и овощи. В числе таковых посетителей Саввы был некоторый старик, по имени Геронтий. Он впал некогда в телесную болезнь, и по причине оной долго прожив во Святом Граде, захотел помолиться в церкви святого Вознесения. Почему сел на лошака, и со своими служителями отправился к церкви. В то время, как он ехал на гору, лошак испугался тени, происшедшей вдруг от какого–то предмета. Геронтий упал с лошака и так расшибся, что пришедший врач не надеялся излечить его. При сем случае некто Порфирий, меньший брат Геронтия, никому ничего не сказавши, пошел в Лавру, и просил святого Савву придти к Геронтию для посещения его. Старец, услышавши о несчастии, случившемся с Геронтием, очень опечалился и тотчас пошел во Святой Град. Пришедши к Геронтию, он долго молился о нем; потом, помазавши его елеем от святого креста, исцелил его, так что все удивлялись столь нечаянной перемене и столь неожиданному чуду.
46.Спустя довольно долгое время после сего, сын сего Геронтия, по имени Фома, некогда во время голода пришел ввечеру весьма поздно во Иерихон в гостиницу, принадлежащую Великой Лавре. Здесь нашел он святейшего Савву, также Феодора и Павла, настоятелей Кастеллийской и пещерной киновии. Блаженный Савва увидевши его, рад был его пришествию и сказал смотрителю над гостиницей: приготовь нам ужин. Во время ужина старец спросил смотрителя, нет ли у него вина; сей ответствовал, что нет ничего, а только есть тыква, наполненная уксусом, который нужен для приправы овощей. Не смотря на сие, святой сказал: «Принеси мне сюда тыкву; благословен Господь; мы и из тыквы получим веселье: ибо Христос Бог наш, претворивший воду в вино, силен претворить и уксус в вино». Когда святой сказал сие, и тыква была принесена: то нашли, что уксус сделался хорошим вином. Тогда Фома удивился неожиданному чуду, а старец сказал смотрителю: скоро принеси горящих угольев, и положи на оные фимиама: ибо в сей час у нас случилось Божье посещение. Вино в тыкве божественною силою так умножилось, что в продолжение трех дней все по многу пили его. Фома, сильно будучи поражен сим чудом, просил старца, чтобы он позволил ему взять тыкву к себе домой. Святой отдал ему, и Фома взявши ее отправился в путь, и как сам он, так и спутники его пили оставшееся вино до самого пришествия в Медавы. О сем рассказал мне авва Геронтий, который ныне настоятелем в обители святого Евфимия. Он сын Фомы и внук Геронтия. К своему рассказу он присовокупил и сии слова: мы сохраняли сию тыкву в доме своем многие годы. Когда кто делался болен: то наши домашние наполняли тыкву водою, окропляли ею больного, и сие окропление облегчало больного во всякой телесной болезни.
47.Савва, сей подвижник благочестия, идя некогда с некоторым учеником своим от Иерихона к Иордану, встретился на пути с некоторыми мирскими людьми, между которыми была и красивая девица. Когда сии люди прошли мимо их: то старец, желая испытать своего ученика, сказал ему: «Какова эта девица, которая прошла мимо нас? Кажется, она одноглазая»? Брат отвечал ему: «Нет, отец, она оба глаза имеет». Услышавши сие, старец сказал ему: «Где ж у тебя та заповедь, которая говорит: не останавливай взора твоего на ней и не прельщайся ресницами ея»? (Прит.6; 25). «Ты любопытным взором можешь воспламенить в себе страсть. Теперь будь уверен, что ты не будешь жить со мною в кельи, потому что ты не смотришь за глазами своими, так как должно». Савва отослал его от себя в Кастеллий, и после того, как он прожил там некоторое время и довольно научился всемерно наблюдать за своими глазами и бдеть над своими мыслями, Савва принял его в Лавру и дал ему келью.
48.Повар в Лавре сварил некогда тыкв для художников, и при наступлении времени, определенного для принятия пищи, отведав их, нашел, что они горьки. Не имея у себя ничего, чем бы можно было приправить их, и потому будучи стеснен сим случаем, скоро побежал к старцу, пал пред ним и объявил ему о сем происшествии. Святой пришел в кухню, положить крестное знамение над сосудом, и сказал повару: «Теперь поди, подавай на стол; благословен Господь»! Тыквы тотчас сделались сладкими, и все их ели, насытились и прославили Бога.
49.Некогда, как сей святой старец шел из Рувы к Иордану, на то место, где растет тростник, встретился с ним величайший хромающий лев. Припадши к Савве, он показывал ему свою ногу, и знаками просил его оказать вспоможение. Отец наш Савва, видя терпимую зверем боль, сел, и взявши его ногу вынул из нее вонзившуюся спицу. Лев, получив облегчение боли, встал и начал ходить. После сего в продолжение Четыредесятницы он сопутствовал старцу и охотно служил ему. Освященный старец имел тогда при себе некоторого ученика, родом сирианина, по имени Флаиса. Сей ученик для услуги имел у себя осла в Руве, в нижней ее стране. Савва, пославши некогда сего ученика для исполнения своего поручения, приказал льву стеречь осла его. Лев поутру брал ртом узду осла, уходил с ним, и пас его весь день, а к вечеру поил его и возвращался с ним. По прошествии нескольких дней, когда лев продолжал исполнять свою службу, Флаис, посланный для исполнения возложенного на него дела, вознерадевши о своем спасении или может быть чем–нибудь возгордившись и посему будучи оставлен Богом, пал в грех. Точно в сей же самый день лев умертвил осла и съел его. Флаис узнавши о сем, увидел, что грех его есть причина, по которой осел его съеден. Посему не смел явиться к старцу, но предался отчаянию, пошел в свое селение и там оплакивал свой грех. Но божественный старец, подражая Господнему человеколюбию, не презрел его, но, по долговременном искании, нашел его, наставил, преклонил к Богу, и таким образом восставил от падения и спас его: ибо Флаис заключил себя в кельи, принес искреннее покаяние и много благоугодил Богу.
50.В семьдесят третий год жизни освященного Саввы, Иерусалимский архиепископ Илия, намереваясь послать некоторых игуменов в Константинополь, призвал к себе отца нашего Савву, и просил его идти туда с другими игуменами, и всеми силами стараться о сохранении спокойствия Иерусалимской церкви, Матери церквей: ибо император Анастасий, будучи в сильном негодовании на Илию, покушался ниспровергнуть и привести в беспорядок все церковное постановление в Палестине. Но я в кратких словах расскажу сначала, какая была причина гнева и негодования императорского на архиепископа. Во время патриаршества Илии в Иерусалиме, в третий год Анастасиева царствования, Церковь Божья разделилась на три части и находилась в беспорядке: ибо римские архиереи были в несогласии с византийскими за то, что сии внесли в церковные помянники имя Акакия, бывшего епископом Константинопольским, и не последовавшего учению Римских. Византийские же епископы были в несогласии с александрийскими за то, что сии проклинали Халкидонский Собор и принимали в церковное общение Диоскора, низложенного на сем Соборе. И так Илия был в общении только с одним Византийским епископом, поелику Западные, как мы сказали, отделились от Восточных, а Палладий епископ Антиохийский в удовольствие императору проклинал определения Халкидонского Собора и соглашался с Александрийцами. При таковых обстоятельствах император, оклеветав Константинопольского епископа Евфимия, низверг его с епископского престола за то, что он соборно утвердил определения Халкидонские. Александрийский и Антиохийский епископы согласились на низвержение Евфимия; но Илия не хотел согласиться на оное. Впрочем, узнавши, что Македоний, рукоположенный на место Евфимия, есть православный, как это видно было из его соборных определений, принял его в общение с собою. Это в начале не мало обеспокоило императора. И так Македоний и Илия были в единомыслии. Когда же и Флавиан, по кончине Палладия, к ним присоединился, то император, отважный на дела противные благочестию, не мог терпеть сего единения, и старался послать их в заточение. Почему приняв сперва разные ложные доносы на Македония, лишил его епископства, и на место его поставил Тимофея, приказав согласиться на сие поставление Флавиану и Илии. Они на соборное исповедание веры, предложенное Тимофеем, согласились, но не согласились на то определение, которым Македоний низвержен с епископского престола. Император сильно разгневался на обоих сих епископов, и обеим церквам угрожала великая буря. По сей–то причине патриарх Илия, как мы уже сказали, послал в Константинополь отца нашего Савву и других с ним игуменов, написав к императору следующее письмо: «Для испрошения милости от вашей державы я посылаю к вам рабов Божьих избранных, честных, верных, настоятелей всей пустыни, и в числе их преподобного Савву, который нашу пустыню населил подобно городу и ею управляет, и который есть светильник всей Палестины». Таково было письмо архиепископа Илии. Отец наш Савва повиновался архипастырю своему и усердно желал, если только будет возможно, помочь кафолической православной вере, которая тогда была обуреваема и в опасности. Когда Савва был отпущен и находился в пути, то император Анастасий, по необузданному гневу на Флавиана и Илию, дал указ, чтобы в Сидоне составился собор из восточных и палестинских епископов, и главными лицами на соборе повелел быть Сотириху епископу Кесарии Каппадокийской, и Филоксену епископу Иерапольскому, которые отвергали Халкидонские определения и защищали Евтихия и Диоскора и их ереси.
51.Когда святой Савва с посланными отцами пришел в столицу и о пришествии их возвещено было императору, то приказано было всем им войти к нему. Бог прославляющий прославляющих Его, восхотевши открыть благодать сопутствующую рабу Его Савве, устроил, чтобы при сем случае произошло следующее: когда все отцы пришли ко дворцу и входили в приемную, то служители, находившиеся при дверях сей комнаты, пустивши всех в оную, не пустили сего великого светильника, почитая его за какого–нибудь нищего; потому что Савва, по смирению своему, всегда казался всех ничтожнее и одевался в одежду ветхую со многими заплатами. Император Анастасий, благосклонно принявши отцов, спросил о святом Савве, потому что он был выхвален в письме. Отцы начали осматриваться вокруг себя, и не знали, как он отстал от них. Император тотчас приказал найти его; придворные служители долго суетились, и, наконец, бегая по разным комнатам, нашли его в некоей особой сборной комнате, стоящим в углу и читающим тихо Давидовы псалмы, схватили его и повели к императору. Когда он переступил порог, то император увидел некий ангельский образ, предшествовавший ему; встал, принял его с надлежащею честью, и повелел всем сесть. Он любил монахов, хотя некоторые неблагонамеренные люди и расположили его вооружиться против православной веры. Потом, как начались некоторые разговоры, каждый из прочих игуменов заботился о своем монастыре. Иной из них просил себе полей, окружающих его монастырь; другой желал, чтобы издан был какой–нибудь другой императорский указ. Император, удовлетворивши каждому, спросил св. Савву: «А ты, старче, что ж ничего не просишь? Для чего ты предпринимал столь дальний путь»? Старец в ответ на сие сказал ему: «Я пришел сюда во–первых для того, чтобы пасть к стопам вашего благочестия, пока я еще нахожусь в семь теле, и просить вас о Святом Граде Божьем, Иерусалиме, и о святейшем его архиепископе, и испросить у вас мир святым нашим церквам, чтобы священнический чин оставался при оных в покое. Живя в покое, проистекающем от церковного мира, и споспешествующем преуспеянию в добродетелях, мы и днем и ночью будем молиться о вашем благоденствии, будучи довольны вашими благочестивыми законами». Выслушав сие, император приказал принести тысячу монет, и сказал: «Возьми их, отче, и молись о нас: ибо я слышал, что ты настоятель над многими монастырями в пустыне». Великий Савва сказал ему: «Мне хочется перезимовать здесь и удостоиться того дара, чтобы ходить к вашему благочестию». Тогда император прочих игуменов отпустил в Палестину, а ему приказал остаться на зиму в Константинополе, и позволил беспрепятственно и без доклада ходить во дворец.
52.По прошествии нескольких дней император призвал к себе Савву, и сказал: «Ваш архиепископ сделался защитником Халкидонского Собора, утвердившего Несториевы мнения. Сего не довольно: он еще совратил на свою сторону и Флавиана, епископа Антиохийского. Когда собравшийся ныне в Сидоне Собор хотел предать вселенскому проклятию определения Собора Халкидонского, он один с Флавианом Антиохийским воспрепятствовал сему, и написал к нам в письме своем следующее: «Всякую ересь, которая вводит что–нибудь новое в православную веру, мы отвергаем; впрочем, не соглашаемся и на деяния Халкидонского Собора, по причине происшедших от него соблазнов». Кроме того, поелику мы повелели распустить собор сей без окончания дела, он думает потому, что и нас привлек на свою сторону. Теперь мы уверились, хотя, впрочем, знали и прежде, что архиепископ Илия есть защитник Халкидонского Собора и всей Несториевой ереси, потому что и прежде он не хотел согласиться на низвержение Евфимия и Македония, которые были несториане. Почему мы повелеваем, как ты видишь, лишить его епископского престола, и возвести на оный человека, исповедывающего православную веру и достойного того святого и Апостольского престола, дабы те священные и богоприемные места не были оскверняемы Несториевыми мнениями. Так говорил император. Святой отец наш Савва ответствовал ему сими словами: «Да будет известно вашему величеству, что архиепископ святого нашего Божья Града, будучи научен догматам благочестия древними светоносными и чудодействующими отцами нашей страны, совершенно отвергает и разделение Несториево и смешение Евтихиево, и ходит по среднему пути православной веры, и скажу словами Писания, не терпишь уклонены ни направо, ни налево. (Втор.5; 32). Мы знаем, что он дышит божественными догматами святого Кирилла, архиепископа Александрийского; а тех, кои противились или противятся его догматам, он проклинает. И так мы умоляем ваше величество сохранить в спокойствии Святой Град Иерусалим, в котором открыто великое таинство благочестия, и оставить неизменным наше священноначалие. Император, выслушав сии слова старца, и видя его святость, простоту и смирение, сказал ему: «Поистине хорошо сказано старче, в Божественном Писании, что кто ходит просто, тот ходит в уверенности. (Притч.10; 9). Молись о нас, и не беспокойся; мы за твою святость ничего не повелеваем делать против вашего архиепископа, и со всякою честью отпускаем тебя отсюда».
53.Старец от императора пошел к императрице Ариадне: он благословил ее, и убеждал принять веру святого отца ее, великого императора Льва. Но она сказала ему: «Хорошо ты говоришь старец, только некому слушать тебя». После сего Савва для избежания городского шума, вышел из города и остановился в предместье Руфина, находящемся при Демострате. Царевна Иулиана, внучка императора Валентиниана, и Анастасия, супруга патрикия Помпея, сияющая теперь на Масличной горе монашескими добродетелями, часто с великим почтением приходили к нему в его местопребывание, и наслаждались божественным его учением: ибо они были очень усердны к вере и сияли православием и другими добродетелями.
54.По прошествии немногих дней Савва опять призван был к императору. Представши пред ним, он просил его о Святом Граде в следующих словах: «Все Римское государство благодарит ваше величество за то, что вы уже за тринадцать лет назад освободили оное от самой несправедливой подати, называемой хрисаргир. Ныне умоляем вас уничтожить и остальную подать, которая наложена на церковь святого Воскресения и на жителей Святого Града: ибо они бедны и несчастны». Скажу, по какой причине наложена была подать сия. Некогда сборщики общественных податей в Палестине, не могли собрать с бедных и несчастных лиц ста литр золота, принуждены были уплату оных возложить на иерусалимских жителей, соразмерно достатку каждого. Когда сто литр золота были разлагаемы, то и церковь св.Воскресения и прочие святые места с их жителями были обложены оною. Сию подать просил уничтожить великий старец. Император, уважая святость старца, согласился на исполнение его просьбы. Почему призвал к себе начальника над преториею, по имени Зотика, и приказал дело об упомянутой подати уничтожить и объявить прощение Святому Граду.
55.Отец наш Савва большое количество золота, полученного от императора, послал из Византии в свое селение Муталаску с тем, чтобы его отеческий дом был переделан в церковь святых мучеников Космы и Дамиана. Сие так и сделано было. В сие время некто Мама, архимандрит монахов, живущих около Елевтерополя, и отделившихся от правоверия, прибыл в Константинополь, восстал против православной веры, и приобрел великую доверенность у императора. Но отец наш Савва после сильного с ним прения, привел его с собою в Иерусалим, убеждал его оставить ересь акефалитов и присоединиться к Кафолической Церкви. Наконец, после многократных таковых убеждений, он привел его к патриарху Илии и склонил принять Халкидонский Собор, приобщиться к православной церкви, и предать проклятию Евтихия и Диоскора. Мама примером своим многих расположил к подобному обращению. Впрочем, это не мало раздражило императора Анастасия против патриарха Илии. — Остававшееся императорское злато божественный старец разделил по своим монастырям.
56.После того, как патриархи Флавиан и Илия, прибывши в Сидон, как мы о сем сказали прежде, послали оттуда к императору письма, извещающие его о действиях собора, и после того, как они распустили сей собор, составившийся против истинной веры и, наконец, возвратились на свои престолы: Сотерих и Филоксен вознегодовали на них, и уверивши императора, будто он хитростью и притворством сих патриархов обманут, сильно раздражили его против них. Посему получив от него желаемую власть, они, раздав антиохийскому народу множество золота, наносили Флавиану многоразличные оскорбления, и, так сказать, задушали его, принуждали проклясть Халкидонский Собор, и, наконец, лишили его престола, и осудили на заточение. Император, узнавши о сем, рад был, и епископом в Антиохию назначил Севера, начальника акефалитов. Север, получивши патриаршество, много зла делал не принимавшим его ереси. Он посылал свое исповедание веры к архиепископу Илии, но так как сей не принял Севера в общение с собою, то он возбудил в императоре гнев против Илии. Потом в другой раз послал к сему же патриарху свое исповедание веры месяца мая, шестого индиктиона с некоторыми служителями церкви и с императорским войском. Святой отец наш Савва узнавши о сем, пришел во Святой Град с прочими пустынными игуменами, и выгнал из Святого Града людей пришедших с Северовым исповеданием веры. Тогда множество монахов, собравшись к святому лобному месту, вместе с иерусалимскими жителями кричали: анафема Северу и его сообщникам. Сие происшествие видели и сии слова слышали даже и начальники, вожди и воины, которых прислал император. Север, будучи необыкновенно высокомерен и надеясь на царскую власть, предавал бесчисленным проклятиям Халкидонский Собор, старался утвердить Евтихиеву ересь, и учил, что в Господе нашем Иисусе Христе, по его воплощении от Девы, было только одно тленное естество. Любя церковные возмущения, он выдумал много новых мнений, противных православным церковным догматам и определениям. Он принимал нечестивейший второй собор Ефесский и почитал его равным первому Собору, бывшему в Ефесе; между учителями Церкви признавал равными между собою Кирилла, богоносного епископа Александрийского, и Диоскора, который низложил с престола и умертвил святейшего и православнейшего Флавиана, архиепископа Константинопольского. Он принял в общение с собою еретика Евтихия, как единомысленного с собою. Преуспевая в нечестии, Север изощрил язык свой к богохульству и своим учением разделил единое и нераздельное в Троице Божество. Он говорил, что в Боге лице есть естество и естество есть лице, и таким образом не полагая никакого различия в сих именах, Святую поклоняемую и единосущную Троицу Божественных Лиц осмелился называть Троицею естеств, Божеств и Богов. И такого–то развратителя душ и пагубного человека Анастасий приказывал Илии принять в церковное общение с собою. Поелику сей ни как не хотел сего сделать, то император, разгневавшись на него, послал в Иерусалим некоего кесарианина Олимпия, который был начальником над Палестиною; вместе с ним послал он и письмо, которое писано было из Сидона, и в котором описываются действия Сидонского собора, и говорится, что не должно принимать Халкидонского Собора. Олимпию препоручено было всемерно стараться о низложении Илии с епископской кафедры. Почему Олимпий, пришедши в Иерусалим с императорским войском и употребивши всякие способы и хитрости, низложил Илию, заточил его в Аилу и Иерусалимским епископом поставил Иоанна сына Маркианова, потому что Иоанн обещался принять в общение с собою Севера и отвергнуть Собор Халкидонский. Освященный Савва и прочие отцы пустыни, узнавши о сем Иоанновом обещании, собрались к нему и убедили его не принимать Севера в общение, но в защищении Халкидонского Собора советовали подвергаться даже и опасностям, в чем сами обещались участвовать. Иоанн из уважения к сим отцам не исполнил того, что исполнить обещался палестинскому правителю. Император узнавши, что Иоанн нарушил свое обещание, пришел в неистовство и лишивши власти Олимпия, начальником в Палестину послал Анастасия сына Памфилова, дабы он или склонил Иоанна к сообщению с Севером и проклятию Халкидонского Собора, или низложил его с епископского престола. Сей пришедши в Иерусалим, нечаянно схватил архиепископа и ввергнул его в общественную темницу. Все жители Святого Града рады были сему событию, потому что Иоанн был злоумышленник против архиепископа Илии и предатель его. В сие время некто Захарий, правитель Кесарии, пришедши тайно в темницу, дал Иоанну следующий совет: «Ежели ты хочешь себе благополучия и не хочешь лишиться епископства, то ни по какой причине не склоняйся к сообщению с Севером, но пред палестинским правителем притворись, что ты согласен быть в общении с Севером и скажи: находясь в сем месте я не отрекаюсь исполнить предлагаемого мне; но дабы иные не стали говорить, что я исполнил это по принуждению, пусть меня выведут отсюда, и я по прошествии двух дней в воскресный день охотно сделаю то, что вы мне прикажете». Правитель, поверивши сим словам архиепископа, возвратил его церкви. Архиепископ, освободившись из темницы, ночью из всех мест собрал всех монахов в Святой Град, так что некоторые, и считавшие их число, нашли, что всех их было до десяти тысяч. Поелику соборная церковь не могла вместить такого множества людей, то положено было собраться всем в воскресный день во храме Святого первомученика Стефана, потому что сей храм мог вместить всех собравшихся монахов, которым будто хотелось встретить двоюродного брата императора, Ипатия, который, освободившись от Виталианова плена, ехал в Иерусалим для молитвы. И так все, как монахи, так и граждане собрались в упомянутом священном храме; туда пришел также и правитель Анастасий и бывший некогда консулом, Захарий. Когда прибывший во Иерусалим Ипатий, со множеством народа вошел в храм первомученика Стефана, и правитель ожидал исполнения императорской воли, и когда архиепископ Иоанн взошел на амвон, и с ним также Феодосий и Савва, вожди и начальники монахов, то весь народ громко и долгое время кричал: «Прокляни еретиков и утверди Собор»! Посему тотчас все трое, восшедшие на амвон, единогласно прокляли Нестория, Евтихия, Севера, Сотериха епископа Кесарии Каппадокийской и всякого не принимающего Собор Халкидонский. Когда сии три лица провозгласили проклятие и сошли с амвона, то авва Феодосий, возвратившись на амвон, произнес к народу следующие слова: «Ежели кто не принимает четырех Евангелий, тот да будет анафема»! После сих происшествий правитель, убоявшись множества монахов, удалился в Кесарию. А Ипатий клятвами уверял отцов, и говорил: «Я пришел сюда не для сообщения с Севером, но для того, чтоб удостоиться вашего общения». Он подарил церкви святого Воскресения, святому лобному месту и честному кресту, по сто литр золота, также дал Феодосию и Савве сто литр золота с тем, чтобы они разделили оные палестинским монахам.
57.Император Анастасий, узнавши об иерусалимских происшествиях, вознамерился послать в заточение как архиепископа Иоанна, так и Феодосия и Савву, которые вместе с архиепископом взошли на амвон. Когда сие сделалось известным в Иерусалиме: то начальники монахов, подвижники благочестия, вожди и поборники православия, Феодосий и Савва, собравши весь монашеский чин, по единодушному согласию написали и послали к императору следующее прошение или защитительное о себе письмо: «Боголюбивейшему и благочестивейшему императору, Божьей милостью августу и самодержцу, христолюбивому Флавию Анастасию прошение и моление от архимандрита Феодосия и Саввы, и от прочих игуменов и от всех монахов, живущих во святом граде божьем и во всей пустыне около оного и на Иордане. Верховный над всеми Царь Бог и Владыка Иисус Христос, единородный Сын Божий, вверил боголюбивой Вашей державе скипетр царства над всеми людьми после себя самого для того, чтобы посредством Вашего благочестия даровать мир всем святейшим своим Церквам и особенно Матери Церквей, в которой явлено и совершено великое благочестия таинство, и с которой начиная оно как свет воссияло во всех концах земли посредством божественной и евангельской проповеди. Истинную и невымышленную веру и исповедание сего великого и сверхестественного таинства Христова, явленного посредством победоносного и Честного Креста и посредством животворящего Христова Воскресения, и исповедуемого во всех святых местах, мы, жители сей святой земли, издревле приняли от блаженных и святых пророков и апостолов, и доныне при помощи Христа сохранили невредимыми и неприкосновенными, и благодатью Божьею, по апостольским наставлениям, всегда будем сохранять, не страшась ни в чем противников (Флп.1; 28) и не увлекаясь всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству (Еф.4; 14) тех, которые обольщают сердца простодушных обманчивыми и гибельными для души мудрованиями, и чистую и светлую струю православной веры возмущают своим неправоверием. Поелику в сей святой и непорочной вере Ваша боголюбивая императорская власть, благодатью Божьею, и родилась и воспитана, и в ней же от Бога, как мы верим, приняла правление почти всей подсолнечной земли, толы удивляемся, каким образом в боголюбивые времена Вашего царствования произошло столь великое возмущение и волнение во Святом Граде Божьем Иерусалиме, и до такой чрезмерности увеличилось, что и мать всех церквей и церковь святого Воскресения Бога и Спасителя нашего, бывшая прежде убежищем и защитою для всех тех, кои во всем мире терпят обиды и желают спасения, обратилась в мирское судебное место. Ибо священническое сословие, которое председательствует в Церкви во образе Божьем и вместо Бога, также служители Церкви принадлежащие к сему сословию, и посвятившие себя монашеской жизни, пред глазами язычников, иудеев и самаритян, явно и насильственно изгоняются с самого святого Сиона и из Церкви достопоклоняемого Воскресения; влекутся посреди города в срамные и нечистые места и принуждаются к принятию того, что противно вере, так что многие приходящие сюда для молитвы, вместо того, чтобы получать пользу и назидание, видят только соблазны и со стыдом возвращаются в свое отечество. И так ежели все это только за веру воздвигается против Святого Града Божья Иерусалима, который есть око и светильник всей вселенной, как свидетельствуют сии пророческие слова: из Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима (Ис.2; 3), то истину веры жители сего Града ежедневно как бы собственными руками осязают в тех самых священных местах, в которых совершилось таинство вочеловечения великого Бога и Спасителя нашего. И так каким образом по прошествии пяти сот лет и более от пришествия Христова нас, жителей Иерусалима, снова учат вере? Отсюда ясно можно видеть, что ныне вводимое вновь учение, исправляющее прежнюю Христову веру, есть учение не истинного Христа, но Антихриста, который старается уничтожить единение и мир Божьих церквей, и который уже все наполнил смятением и беспорядками. Но всего сего виновник и начальник есть Север, который давно уже сделался акефалитом и отступником от правоверия. Он по попущению Божьему за наши грехи поставлен в архиерея Антиохийской церкви к погибели своей души и всего Антиохийского города. Он проклял святых отцов наших, которые апостольскую веру, определенную и преданную нам святыми отцами, собравшимися в Никее, по всем частям утвердили, и ею всех просвещают. Удаляясь от общения и единения с сим акефалитом и совершенно отвергаясь его, мы умоляем Ваше благочестие помиловать Сион, Матерь всех церквей, которая служит защитою Вашей благочестивой власти, но которая между тем так бесчестно оскорбляется и опустошается. Благоволите повелеть, чтобы буря, угрожающая святому Божьему Граду, была остановлена: ибо если в учении о вере предложат нам или жизнь или смерть, то для нас предпочтительнее смерть. Мы никаким образом и ни по какой причине не сообщимся с врагами Церкви Божьей, не устрашимся их тщетных проклятий, но при помощи Божьей будем твердо держать Апостольскую веру. В сей вере мы, жители сей святой земли, стоим и хвалимся надеждою славы Божьей (Рим.5; 2), имея, по благодати Божьей, одни мысли и одну веру. Мы охотно принимаем четыре святых Собора, которые ознаменованы евангельскою печатью и совершенным согласием в духе и мыслях, которые собираемы были по воле Божьей в различные времена и в различных местах для истребления многоразличных еретических предлагаемых тогда заблуждений, и которые, наконец, различны между собою только одними словами, а не силою, так как сие же видно в образе и силе богоначертанных Евангелий. Из сих святых Соборов более прочих сияет и более прочих славен упомянутый выше Собор трех сот восемнадцати святых мужей, составившийся в Никее против нечестивейшего Ария. Сему Собору во всем последовали и прочие три Собора, то есть: Собор, состоявший из ста пятидесяти отцов против духоборца Македония, потом составившийся в Ефесе против проклятого Нестория, и наконец Собор, сошедшийся во граде Халкидонском для утверждения проклятия на нечестивого Нестория, также для отлучения от церкви и для проклятия нечестивого Евтихия. Поелику мы, все жители сей святой земли, приняли истинную и апостольскую веру от сих святых четырех Соборов, и в сей вере благодатью Божьей утвердились, то никто никаким образом, хотя бы даже угрожали нам тысячью смертей, не может соединить нас ни с каким человеком, который не повинуется сим Соборам и не принимает того учения, какое принимали они. Для уверения же Вашей власти мы к сказанному нами присоединим, что да будет анафема от Христа Бога нашего Несторий со всякою ересью и всякий его последователь, также всякий, кто одного Господа Иисуса Христа, единородного Сына Божия, за нас распятого, почитаете двумя сынами, или божественное и непостижимое соединение в нем двух естеств отвергает, или соглашается на какие–либо сим подобные безумные мнения. Да будет анафема с ним и Евтихий, который утверждал, что Божественное воплощение было только по виду, или по совершенному переменению, и который проклинал и совершенно отвергал различие Божества и человечества одного и того же Христа Бога в его нераздельном и неслитном личном единении, но который за сие и сам с тем же нечестивым Несторием был проклят от упомянутых святых отцов наших. Ваше величество благосклонно принявши сие письменное удостоверение и прошение от нашего всеобщего смирения да благоволит повелеть, чтобы все, непрестанные смятения и бедствия, под предлогом благочестия врагами истины ежедневно причиняющиеся сему святому Божьему Граду и святейшему нашему архиепископу Иоанну, были прекращены. Да будет уверено Ваше величество пред Богом и пред избранными ангелами (1 Тим.5; 21), что мы никаким образом без законного и утвержденного правилами суда не войдем в соединение с упомянутыми отступниками от правоверия, никаким образом не согласимся ни на какое нововведение в вере никогда не примем никакого лица из акефалитов, против нашей воли нам рукоположенного. Ежели же что–нибудь подобное и случится за наши грехи: то мы все пред Святою и единосущною Троицею уверяем Ваше благочестие, что мы все охотно прольем кровь свою и что все святые места огнем сожжены будут прежде нежели то явится в семь святом Граде Божьем. Ибо какая польза в том, что сии места называются святыми, если они так опустошаются и подвергаются такому посрамлению? Мир Божий, превышающий всякий ум, да утвердит (Флп.4; 7) святую Церковь волею Вашего величества, и да уничтожит соблазны, ее обременяющие, к славе Божьей и к чести Вашего боголюбивого царствования». — Подобное сему прошение отцы наши послали и к Иоанну, который тогда по смерти Тимофея рукоположен был во епископа Константинопольского. Император Анастасий, принявши сие прошение, положил оставить дело сие пока без внимания, ибо он был занят возмущением Виталиана. Таким образом, Иоанн не был низложен с Иерусалимской кафедры.
58.Савва, сей земной ангел и небесный человек, был мудрым и искусным учителем, защитником православия, обличителем неправоверия, верным и благоразумным домостроителем, умножил божественные таланты, облекся силою свыше, и по благоволению Бога Отца, при содействии Христа и по вдохновению Святого Духа, населил пустыню множеством монахов, и основал в ней, как о сем уже сказано, семь славных монастырей. Они суть следующие: во–первых Лавры: Великая его Лавра, главная из всех палестинских Лавр, после нее вторая по порядку Новая Лавра и, наконец, Лавра Гептастом (семиустная); потом киновии: Кастеллийская, Пещерная и так называемая Схолариева и Заннова. Савва поддерживал также благосостояние и древних двух киновий святых отцов Евфимия и Феоктиста. Имея попечение и заботу о сих монастырях, он никак не хотел приобретать что–нибудь для будущего, и укрепляясь несомненным упованием на Бога, никогда не предавался сей заботливости. Сие видно было наипаче во время голода. Ибо как скоро архиепископ Илия послан был в ссылку, то небо заключено было не дождить на землю пять лет; к бездождию присоединилось весьма много саранчи и бесчисленное множество червей, поедающих растения. Сии насекомые поели все на земле. На другой год по появлении саранчи, явилась другая саранча, которая затмила воздух, и истребила все полевые растения. По сей причине сделался великий голод и мор. Жители Иерусалима говорили, что сии бедствия постигли страну сию за грех, сделанный против архиепископа Илии. Тогда святой отец наш Савва внушал настоятелям своих монастырей ни мало не заботиться о плотском, и напоминал им следующие слова Господа: не заботьтесь говоря: что нам есть? или, что пить? или, во что одеться? Потому что знает Отец ваш, что вы во всем том имеете нужду? Ищите же во–первых царствия Божия; и все сие приложится вам (Мф.6; 31–33). Так мыслил и учил сей божественный старец. Бог же подавал ему обильно все нужные вещи, так что терпели недостаток более те, которые надеялись на свои деньги и доходы, нежели монастыри им управляемые.
59.Во время сего голода эконом Великой Лавры пришел некогда к Савве и сказал: «В наступающее воскресение я не могу, отче, звать к Литургии, потому что у нас нет ничего, даже нет и обыкновенной пищи, которую нужно будет предложить собравшимся отцам после богослужения». Старец сказал ему на сие: «Не хочу отменять богослужения; ежели же есть недостаток в чем–либо нужном для него, то пусть канонарх пошлет с просфорником в город какую–нибудь драгоценную церковную вещь или одежду, и, продав ее, купит что нужно, и мы совершим божественную службу. Что касается до пищи, то верен тот, кто сказал: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф.6; 34)». В самом деле, в следующий день приехали из Святого Града содержатели гостиниц, известные под именем Созовых, и на тридцати лошадях привезли в Лавру большое количество вина, печеных хлебов, также хлеба в зернах, оливкового масла, меда, сыра и других вещей, и наполнили кладовую всякими припасами, так что сделали для отцов великий праздник. Тогда старец, укоряя эконома, говорил: «Для чего ты говорил: не нужно собирать отцов, потому что для них нет пищи»? — Эконом, узнавши свою ошибку, повергся к ногам его и просил прощения. Старец благословил его, и в наставление сказал: «Никогда не сомневайся, но, укрепляясь верою, всякую заботу твою возложи на Бога, ибо Он печется о нас» (Пс.54; 25). Около сего времени пришли к святому старцу отцы живущие в пещере, и сказали ему, что они терпят великие беспокойства от некоторых пастухов, которые пасут стада свои часто на монастырских местах, и бесстыдно требуют от монахов съестных припасов, так что, говорили отцы, нам нет спокойствия от них. Старец, услышавши сие, послал к ним сделать им выговор и попросить их, чтобы они впредь не приближались к монастырю. Но поелику они не послушались, то у скота заключились сосцы, остановилось молоко, и молодые козлята и ягнята умирали с голоду. Тогда пастухи, сознавшись в своем грехе, и догадавшись, что причиною мора в скоте есть их непослушание, скоро пришли к старцу, и, падши пред ним, обещались не приближаться ни к какому из его монастырей. Старец, принявши сие обещание, принес о них молитву, и благословивши отпустил их. По возвращении они увидели, что молоко беспрепятственно текло из сосцов. Расспросивши и узнавши, что молоко начало течь в тот самый час, в который старец по молитве благословил их, удивились и прославили Бога.
60.Святой отец наш Савва на восьмидесятом году своей жизни, около летнего поворота солнца, в девятый индиктион, по Божью Промыслу, отправился в Аилу к архиепископу Илии со Стефаном, игуменом обители великого Евфимия, и Евфалием, игуменом Иерихонских монастырей того же патриарха Илии. Патриарх Илия принял их с радостью и удержал у себя на несколько дней. В продолжение сего времени он, обыкновенно, после утрени не показывался им до девятого часа дня, а около девятого часа выходил к ним, приобщался с ними Святых Таин, принимал пищу и после вечерни уходил от них. При таком его обыкновении случилось, что он девятого дня месяца июля, сверх чаяния, не вышел к ним. Когда они ждали его, и не приобщались Святых Таин и ничего не вкушали, то он, вышедши около шестого часа ночи, сказал: принимайте пищу, а мне не время, и поелику святой Савва удерживал его и некоторым образом принуждал сказать, какая этому причина, то Илия заплакавши сказал: «Сейчас скончался император Анастасий, и мне в десятый день должно совершенно выйти из сего мира и судиться с ним». После сего патриарх сделал распоряжения о своих монастырях, т. е. чтобы по смерти Евфалия преемственно начальствовали над ними Нестав и Захария. Сделавши сие распоряжение, по прошествии восьми дней после видения, в которые жил только приобщением Святых Таин и вином, растворяемым водою, он был несколько времени болен, и, наконец, в присутствии святого Саввы и его братьев, которые вместе с ним три дня неотлучно были при нем, месяца июля двадцатого дня, приобщившись Святых Таин и помолившись Богу, сказал: «Аминь», и в мире тотчас уснул и почил (Пс.4; 9.), прожив всего времени восемьдесят восемь лет. Блаженный Савва заметил день, пришел в Иерусалим и узнал, что в ночи на десятое число месяца июля, в которое патриарх Илия имел видение, в Константинополе гремели громы и сверкали молнии над царским дворцом; император Анастасий, не имея никого при себе, почти умирал от страха и в отчаянии бегал из одного места в другое; наконец, в спальной комнате гнев Божий постиг его и поверг мертвым. По кончине Анастасия правление империей тотчас принял Иустин. Он издал повеление, возвратить всех посланных Анастасием в заточение, и определения Халкидонского Собора внести в церковные постановления. Когда сие определение императора Иустина было привезено в Иерусалим, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских, прибыл также святой Савва, и много епископов, и месяца августа шестого числа в праздник Преображения Господня, объявлены божественные повеления, и определения четырех Соборов внесены в священные постановления. Таким образом, пророчество божественного старца исполнилось на императоре Анастасии.
61.Тогда Иерусалимский архиепископ Иоанн убедил святого отца нашего Савву идти с некоторыми другими пустынными игуменами в Кесарию и Скифополь для объявления там императорского указа о силе четырех Соборов. По прибытии их в Кесарию, пришел к ним святой Иоанн Хозевит, который тогда в сем городе управлял церковью. Исполнивши здесь приказание патриарха, они отправились в Скифополь. Здесь все жители города вместе с святейшим митрополитом Феодосием вышли к ним навстречу к церкви святого Апостола Фомы. Вошедши с псалмопением в сию древнюю святую церковь, они совершили в ней богослужение, обнародовали императорский указ и внесли в священное постановление определения четырех Соборов. В Скифополе был некто схоластик Иоанн, сын Експеллевтов, человек честный, имевший просвещенную душу. Пришедши в епископский дом к святому Савве, он долго говорил с ним о некоем самарянине Сильване, который тогда, будучи силен по императорскому к нему благоволению, делал много зла христианам. Когда Иоанн рассказал о его злости и богоборстве, то святой Савва исполнился Святого Духа, и сказал епископу и прочим бывшим при нем: вот наступают дни, говорит Господь, когда исполнится на Сильване пятьдесят первый псалом Давидов, и Сильван сожжен будет посреди города.
62.В семь городе, в местах известных под именем св.Иоанна, есть монастырь, называемый Енфенаниф. В нем жил некоторый отшельник, по имени Иоанн, просвещенный свыше, имевший дар прозорливости, но лишившийся телесного зрения от всенощных бдений, многих слез и весьма глубокой старости. Говорят, что он жил более ста лет; восемьдесят лет он провел в сем монастыре, и в продолжение сего времени пятьдесят лет никуда не выходил из монастыря. К сему божественному мужу пошел святой Савва. Когда он шел посреди города и был при месте, называемом сводом св.Иоанна: то некоторая несчастная женщина, быв многие годы в жестокой болезни, и, наконец, сделавшись столь зловонною, что никто не мог к ней приблизиться, лежа на западной стороне церковной ограды в той же улице, услышавши о святом отце нашем Савве, и увидев, что он идет во множестве народа, громко закричала: «Помилуй меня, раб Христов, Савва, и освободи меня от несчастья». Савва, тронувшись ее воплями и сжалившись над нею, подошел к ней и сказал: «Я не могу ничего тебе дать; но даю то, что имею; даю тебе сию руку мою; положи ее на то место, которым ты больна, и я верю Богу, Которому служу, что ты выздоровеешь». Женщина, взявши руку святого, положила ее на больное место, и тотчас сделалась здоровою. Сие чудо, как сам ты знаешь, честный отец, и доныне еще у вас славится.
63.В сем же городе некоторый человек привел к старцу беснующуюся дочь свою в тот же монастырь Енфенаниф, и рассказал ему о мучениях, причиняемых ей нечистым духом. Чудотворный старец, сжалившись над нею, спросил елея от Всечестного Креста, и обмазал оным все тело ее. После сего нечистый дух тотчас вышел из нее, и девица сделалась здоровою. Иоанн, отец мой, был очевидцем и служителем при сем чуде, и с сего времени он не отходил от святого старца во все время пребывания его там. В сие же время дом наш особенно удостоился посещения святого старца, и моя мать получила молитву и благословение от него. Не удивляйся, преподобнейший отец, что я в сем сочинении, которое к тебе пишу, поместил и такие происшествия, которые тебе весьма известны, и о которых, может быть, ты сам мне рассказывал. Я сделал сие, честный отче, с тою целью, чтобы принести пользу читателям.
64.Когда освященный Савва возвратился из Скифополя в Иерусалим, то архиепископ Иоанн пригласил его к себе на обед вместе с другими пустынными игуменами и с братом своим Антонием, который тогда был епископом Аскалонским. Хотя Савва был весьма воздержен, так что во все постные дни пребывал без пищи, и даже часто постился по целым неделям: впрочем, ежели когда принимал кого–нибудь к себе для угощения, или ежели сам приходил к кому–нибудь на обед, то в один день ел два раза, и, принимая пищи более обыкновенного, никогда не бывал болен желудком. Архиепископ, посадивши его подле себя, клал перед ним хлеб и другую пищу, какая была; также и Антоний, епископ Аскалонский, сидя с правой его стороны, побуждал его к принятию пищи. Божественный старец непритворно и с великим простодушием принимал все, предлагаемое ему. Таким образом, когда два епископа, имея его в средине между собою, заботливо побуждали его к принятию пищи, то он сказал, как я упомнил самые слова его: «Оставьте, оставьте меня, отцы, я буду есть, сколько мне нужно». При сем случае великий авва Феодосий в шутку сказал о нем: «Савва очень голоден; трудно насытить его». — На сие архиепископ сказал: «Послушайте, отцы, мы все не можем сносить ни поста, ни сытости; а сей человек Божий умеет жить и в скудости, умеет жить и в изобилии: научился везде и во всем насыщаться и алкать, и в обилии быть и в недостатке; и все может в укрепляющем его Христе» (Флп.4; 12–13).
65.Отец наш Савва был скромен по душе, кроток по нравам, весьма прост по образу жизни, и исполнен всякой духовной мудрости и благоразумия. Он питал нелицемерную и искреннейшую любовь к упомянутому блаженному авве Феодосию. Подобную искренность соблюдал и Феодосий к отцу нашему Савве. По истине, они оба были сыны света и сыны дня, человеки Божьи и верные Божьи служители, столпы и утверждение истины (1 Тим.3; 15), мужи отличных желаний (Дан.9; 23). Они оба весь монашеский чин вели к Царству Небесному. Ибо святой Феодосий, как мы выше сказали, был главным вождем и архимандритом всякого общежительного сословия монахов, живущих около святого града; а освященный Савва был начальником и законодателем всех пустынников. Архимандритами их поставил архиепископ Саллюстий по просьбе всего монашеского сословия, ибо они были пустынники, не имели никакой собственности, были весьма опытны в божественном, монашескую жизнь провождали в строгости, и многих приводили к богопознанию. Они часто посещали друг друга, и в духовной любви свободно между собою разговаривали.
66.Я довольно сказал о согласии Феодосия с Саввою. Когда уже четвертый год бездождия оканчивался, то ученики освященного отца нашего Саввы, живущие в пещере, пришли к нему в Великую Лавру и сказали: «Отпусти нас, отче; мы не можем оставаться в твоем монастыре, у нас совсем нет воды: ибо с окончанием месяца мая дождевое время прошло». Святой и укорял их, и советовал им переносить с благодарностью постигающие их бедствия, и, наконец, сказал им: «Я верю Богу, что по прошествии трех дней все водоемы ваши наполнятся водою; пойдите, исправьте водопроводы и приготовьтесь, вы увидите дар Божий и скорое Божье посещение». В самом деле, на третий день явилось облако над их киновиею, пошел большой дождь, и все водоемы, сообразно с пророчеством старца, наполнились водою. Но в монастыри, находящееся по обеим сторонам пещеры, то есть, в монастырь Кастеллийский, лежащий с восточной стороны, и в монастырь Схолариев, лежащий с западной стороны в расстоянии почти пяти стадий, также в Великую Лавру, лежащую к юго–западу, ни одна капля воды не упала. Настоятели сих монастырей, опечалившись от сего, пришли к старцу и сказали: «За какое наше беззаконие, честный отче, ты так отвергнул нас, и не молился о прочих своих монастырях»? Святой сказал им: «Бог послал свое благословение только тем, которые имели нужду в нем. И вы не отчаивайтесь: ибо не будете иметь недостатка в воде, доколе Господь не пошлет дождя на землю».
67.При наступлении пятого голодного года такой был недостаток в воде, что во святом Иерусалиме бедные просили себе воды, как милостыни, и от жажды умирали. Ибо от долговременной засухи и бездождия вода в Силоаме и в Лукиллианах совсем высохла. Даже и источник Колонийский и Неффийский пересыхали. Посему архиепископ, опасаясь народного возмущения, ходил по местам, которые были более других влажны, и, надеясь найти воду, копал там ямы, употребляя к тому довольно великое число людей, но воды не находил. Потом сошел в Силоамский поток и около столпа святого Космы, при пути, ведущем в Великую Лавру, при помощи некоторого механика посредством множества работников выкопал ров глубиною в сорок оргий; но и здесь не находя воды, очень печалился, ибо приближался праздник обновления храма Св. Воскресения. Посему, рассуждая о сем несчастии с Суммом, исправлявшим многие гражданские правительственные должности, сказал ему в недоумении: «Что теперь мне делать»? На сие Сумм отвечал ему: «Я слышал о авве Савве, что за несколько дней пред сим временем, когда один из его монастырей почувствовал недостаток воды, монахи сего монастыря просили его о испрошении от Бога воды, и по молитве Саввы ниспал весьма обильный дождь только около сего одного упоминаемого монастыря, и наполнил водою все водоемы». Услышавши сие, архиепископ призвал к себе в епископский дом блаженного Савву, как бы для другого какого–нибудь дела, и наедине просил его помолиться Богу о том, чтобы Он примирился со своим народом и помиловал погибающих от голода и жажды. К сему он присовокупил и следующие слова: «Ежели согрешил я, то что до погибающего народа»? На сие святой Савва сказал архиепископу: «Могу ли я отвратить гнев Божий? я грешен и слаб. И Писание говорит: ежели Бог затворит небо, то кто отворит»? (Иов.12; 14–15). Но поелику архиепископ сильно побуждал и увещевал его, то богоносный Савва, наконец, склонился на его прошение и сказал: «Я пойду в свою келью, и из повиновения к твоему блаженству буду молиться лицу Божью: я знаю, что Бог человеколюбив и милостив и щедроты, Его на всех делах Его (Пс.144; 9). Впрочем, да будет тебе следующее знамением: ежели пройдут три дня, и не будет дождя, то знай, что Бог не услышал меня. И так молитесь и вы, дабы молитва моя получила силу». Сказавши сие, он вышел от архиепископа месяца сентября, третьего дня. В следующий день был весьма сильный жар, и множество работников копали вышеупомянутую яму. Ввечеру, оставивши корзины и все свои рабочие орудия, которых было много, работники возвратились в город, дабы поутру опять идти на работу. Но в первый час ночи подул южный ветер, засверкали молнии, загремел гром, пошел проливной дождь, и еще до рассвета водопроводы наполнились водою, и везде текли ручьи. Поелику вода стекала в упомянутый ров, то насыпи, сделанные в столь продолжительное время и столь многими трудами и издержками, в самое короткое время были низвергнуты в свое место, и завалили собою и помосты и рабочие орудия и корзины, так что они остаются под землею и доныне. От множества воды, посланной благоволением Божьим, место рва так наполнилось землею и так сравнялось, что теперь нельзя и узнать его. Наполнились водою и водоемы Святого Града, и праздник обновлений провождаем был с радостью.
68.В восемьдесят шестой год жизни отца нашего Саввы скончался архиепископ Иоанн. Он пробыл на патриаршестве семь лет и девять месяцев и оставил преемником своего престола блаженнейшего Петра родом из Елевтерополя. По прошествии трех лет римский император Иустин, по причине своей старости и телесной слабости, по определению Божью и согласию всего сената, при рукоположении от Константинопольского архиепископа Епифания, возвел на императорский престол богохранимого нашего императора Иустиниана, своего племянника, бывшего патрикием, консулом, военачальником, и управлявшего государственными делами. И так, Иустиниан был объявлен императором. Благочестивый памяти император Иустин окончил жизнь свою, пробыв на престоле девять лет. Преблаженный Петр, занявши патриаршеский престол в Иерусалиме, оказывал блаженному Савве ту же честь, какую и предшествующие патриархи, и имел обыкновение часто приходить к нему в пустыню. Патриарх имел родную сестру по имени Исихию, которая славна была божественными добродетелями. Она впала в жестокую болезнь, так что врачи отчаялись излечить ее. Брат ее, сожалея о ней, призвал к себе блаженного Савву, и просил его потрудиться дойти до ее дома, и сотворить о ней молитву. Святой старец, не умея быть непослушным, пришел к ней и нашел ее в отчаянном положении. Сотворивши о ней молитву, и трижды ознаменовавши ее знамением креста, исцелил ее. Когда сие чудо разглашено было по всему святому граду, то все прославляли Бога.
69.Когда патрикия Иулиана, по совершении в Константинополе многих добрых дел, скончалась, то евнухи ее пришли в Иерусалим; и поелику они в Константинополе сделались известными авве Савве, то пришли к нему в Великую Лавру, принесли много денег и просили его, чтобы он причислил их к обществу братьев, находящихся под его смотрением. Но старец положил, чтоб ни одного безбородого человека или евнуха не принимать в свою Лавру. Ибо ему весьма неприятно было видеть женское лице в каком–либо своем монастыре, и особенно в какой либо своей Лавре. Но поелику некоторые из евнухов были ему знакомы, то, всевозможным образом убедив и наставив их, вручил их блаженному Феодосию. Они в короткое время научились монашеской жизни, и просили архиепископа дать им особливое место, способное к спокойной жизни. Архиепископ, призвав к себе некоего Александра, который был игуменом Иерихонских монастырей архиепископа Илии, и был преемником Нестава и Захарии, просил его позволить им жить у себя несколько дней. Александр, поработившись сребролюбию, или будучи побежден суетным честолюбием, презрел завещание архиепископа Илии, попрал свою собственную совесть и разделил монастыри друг от друга. С того времени разделенный монастырь принял название монастыря Евнушеского.
70.В начале девяносто первого года жизни святого отца нашего Саввы, святой авва Феодосий в старости скончался месяца января одиннадцатого дня. В четвертый месяц по смерти аввы Феодосия, палестинские самаряне, вообще весь народ их, вооружились против христиан, и причинили им много зла, ибо они встречавшиеся им храмы расхищали и предавали огню, встречавшихся христиан жестоко замучивали различными казнями, целые селения предавали огню, особенно в местах, лежащих около Никополя. Здесь утвердивши свою власть, они поставили себе царем некоего своего соплеменника Иулиана. В тоже время умертвили они Неапольского епископа Аммона, схватили также некоторых пресвитеров, изрезали их, жарили вместе с мощами святых мучеников, и сделали многие и другие жестокие дела. Большие дороги сделались для христиан неприступными и непроходимыми. Когда все сие дошло до сведения благочестивейшего императора нашего Иустиниана, то приказано было знаменитейшим мужам Феодору и Иоанну собрать войско и вооружиться против самарян. Дано было сражение, Иулиан был убит, и вместе с ним побито великое множество самарян. В сие время Сильван (упоминаемый в главе 61), под предлогом мирного времени вошедши без императорского повеления в Скифополь, был схвачен христианами и посреди города сожжен. Таким образом исполнилось пророчество о нем святого отца нашего Саввы, которое он произнес в епископском доме к Иоанну, сыну Експеллевтову. Но некто Арсений, сын сожженного Сильвана, будучи почтен достоинством князя и живя тогда в Константинополе, имел, не знаю почему, великой доступ к богохранимому нашему императору и к императрице Феодоре. Он успел обмануть благочестие их и возбудить в них гнев против палестинских христиан. В сие время архиепископ Петр с прочими, находящимися под его смотрением епископами, убедили авву Савву отправиться в Константинополь, просить императора о даровании первой и второй Палестине свободы от податей, по причине произведенных в них от самарян убийств и опустошений. Старец, склонившись на убеждения архиереев, отправился в Константинополь, месяца апреля, восьмого индиктиона. Поелику патриарх наперед послал к императору письмо, уведомляющее его об отправлении божественного Саввы, то богохранимый наш император был рад сему, и послал навстречу ему свои императорские судна, на которых встретили его патриарх Епифаний, папа Евсевий и Ефесский епископ Ипатий. Они приняли его, и ввели к императору. И теперь Бог открыл императору благодать, сопровождающую раба его, также как некогда открыл оную Анастасию.
71.Ибо как скоро Савва с упомянутыми архиереями вошел к императору, то Бог открыл очи императора, и сей увидел некую божественную, световидную, сияющую благодать, представившуюся ему в образе венца, находившаяся и сиявшего на голове старца. Император приблизился к Савве, поклонился и с радостью и со слезами облобызал божественную его главу. Потом, получивши от него благословение, принял из руки его палестинские просьбы, и просил его посетить и благословить императрицу Феодору. Старец пришел и к ней. Императрица приняла его с радостью, поклонилась и сказала ему: «Помолись о мне, отец, чтобы Господь дал мне сына». Старец в ответ на сие сказал ей: «Бог славы да сохранит Ваше царство в благочестии и в победе». Услышавши сие, императрица опечалилась, потому что он не удовлетворил ее прошению. Посему, когда он от нее вышел, то бывшие при нем отцы укоряли его и говорили: «Для чего ты опечалил императрицу, и не помолился о ней, как она просила тебя»? Старец сказал им: «Нет, отцы, из чрева ее не произойдете плода, ибо сын ее напитался бы догматами Севера и возмутил бы Церковь хуже Анастасия». Отцам позволено было жить во дворце. Богохранимый император, принявши от божественного старца прошения палестинских церквей, обратил гнев свой на самарян. Он издал предписание или закон, чтобы синагоги самарян разрушить, удалить их от должностей государственных, лишить их права наследства и права сообщать оное друг другу в виде дара. Притом император предписал лишать их жизни, и особенно их начальников и мятежников. Тогда и Арсений скрылся на время: ибо император приказал умертвить и его. После он пришел к блаженному Савве, который еще жил в царственном граде, и как он сам, так и находящиеся при нем самаряне окрещены Саввою.
72.Спустя несколько дней, император призвал к себе освященного Савву и сказал ему: «Я слышал, отец, что ты основал весьма много монастырей в пустыне. Ежели хочешь, проси выгод для живущих в сих монастырях, где б они ни были; мы дадим тебе оные; только пусть монахи молятся о нас и о вверенном нам государстве». На сие старец сказал императору: «Монахи, молящиеся о вашем благочестии, не имеют нужды в таковых выгодах, ибо их удел и приобретение есть Господь, одождивший в пустыне народу непокорному и прекословящему хлеб небесный (Ис.65; 2. Исх.16; 4). Но мы просим у Вас, благочестивейший император, свободы от податей, дабы могли быть устроены святые палестинские церкви, просим снова создать сожженные самарянами священные храмы, и подать помощь палестинским христианам, ограбленным и пришедшим в бедность; также умоляем Вас выстроить во Святом Граде одну больницу для больных странников, выстроить также там и украсить новую церковь во имя Богородицы, которую заложил за несколько времени архиепископ Илия. Все это исполнить весьма прилично Вашему благочестию. Сверх сего просим Ваше величество приказать знаменитейшему Сумму, чтобы он, для отражения сарацинских набегов, на государственный счет построил в пустыне крепость близ монастырей, устроенных моим смирением. Я уверен, что за сии пять богоугодных дел Бог присоединит к Вашему государству Африку и Рим и все остальное Гонориево государство, которое императоры, царствовавшие прежде Вашего преблагочестивого величества, потеряли. Сверх сего просим Вас искоренить Ариеву, Несториеву и Оригенову ереси, и освободить церкви Божьи от заразы их». Я теперь скажу, почему Савва предложить императору об искоренении только сих трех ересей. Что касается до Ариевой ереси, то готы, визиготы, вандалы и гепиды, будучи арианами, владели всем западом, а Савва по вдохновенно Божью точно знал, что император покорит их своей власти. О Несториевой ереси Савва упомянул потому, что некоторые из пришедших с ним монахов, споря во дворце с отступниками от правоверия, оказались защитниками Феодора Мопсуестского. А об искоренении вместе с упомянутыми ересями гибельной Оригеновой ереси Савва просил потому, что между монахами, при нем бывшими, нашелся один монах, родом византианин, по имени Леонтий, который, будучи принять в Новую Лавру в числе прочих, принятых с Нонном по кончине игумена Агапита, держался Оригеновых мнений. Он притворно защищал Халкидонский Собор, а в самом деле держался Оригеновых мыслей. Почему отец наш Савва, услышавши о сем и вспомнивши слова блаженного Агапита, употребил строгость, отверг от себя и отлучил от своего сообщества, как Леонтия, так и державшихся мнений Феодора Мопсуестского, а императору внушил искоренить и ту, и другую ересь.
73.Все, чего просил отец наш Савва, благочестивейший наш император немедленно исполнил. Также все, что Савва предсказал императору, человеколюбивый Бог привел в событие. Во–первых послано императорское повеление к архиепископу Петру и к палестинским начальникам, предписывающее Антонию епископу Аскалонскому и Захарии епископу Пеллы обозреть сожженные самарянами селения в первой и второй Палестине, и для восстановления их взять тринадцать центенариев золота из государственной суммы, собранной в девятый и десятый индиктион. Император приказал им также обозреть сожженные молитвенные дома, и исчислить, сколько должно быть выдано денег для возобновления каждого священного места, и потом взять оные или из общественного казнохранилища, или из имения самарян, посредством знаменитейшего графа Стефана, которому также приказано было охранять упомянутых епископов и подавать им нужную помощь. Потом соответственно и третьему прошению старца, император приказал построить посреди Святого Града больницу сперва для ста человек и определил тысячу восемьсот пятьдесят монет на полное годовое содержание ее, но потом приказал построить больницу для двух сот человек и прибавил на содержание ее еще столько же полного и постоянного оклада. С заботливостью он исполнил также и четвертое прошение старца, и послал в Иерусалим некоторого художника Феодора, дабы он выстроил там новую церковь во имя Святой Богородицы и Приснодевы Марии, и собирателям палестинских податей предписал доставлять золото для нее. Архиепископу Петру препоручил главное распоряжение сего дела, а Вараху епископу Вакафскому приказал смотреть за работами сего строения. Таким образом, в продолжение двенадцати лет, при особливом попечении и множестве работников, выстроена новая церковь всехвальной Богородицы и весьма украшена. Впрочем, о величине и о великолепном украшении сего священного храма и повествовать не нужно, когда он находится пред нашими глазами и превосходит все те древние памятники, которым удивляются люди, и о которых сведения преданы нам в греческих историях. Таков–то плод четвертого прошения божественного Саввы! Наконец, благочестивейший наш император обратил внимание и на пятое прошение божественного Саввы, и послал к Сумму повеление, в котором приказал для построения крепости дать авве Савве из палестинских податей тысячу монет, а также дать воинскую стражу, которая должна быть на казенном содержании и должна охранять его монастыри. Когда богохранимый наш император занимался сими делами с квестором Трибунианом в так называемой Магнавре, то блаженный, отошедши недалеко, тайно читал Давидовы псалмы, и совершал божественное служение третьего часа. При сем случае один из его учеников, по имени Иеремия, диакон Великой Лавры, пришел к Савве и сказал: «Честный отче! Император так много заботится о исполнении твоих прошений, а ты для чего удалился от него и стоишь в стороне»? Старец на сие сказал ему: «Они, сын мой, делают свое дело, и мы также должны делать свое».
74.Император, приведши все сии дела в порядок и давши святому старцу свои повеления, отпустил его в мире. Бог тысячекратно вознаградил императора — и исполнил пророчество старца. Ибо по прошествии непродолжительного времени император поставил два победных памятника в знак двух одержанных побед, каких никому из прежних императоров одержать еще не случалось. Он покорил своей власти Африку и Рим, находившийся во власти мятежников, и увидел в Константинополе двух пленных царей. Таким образом, в короткое время возвратил под власть Римской империи половину прежних ее морей и суши. Освободивши весь запад от рабства упомянутых притеснителей, которые были ариане, он издал повеление, чтобы церкви от ариан везде были отобраны. В сем деле он последовал заповеди или пророчеству божественного старца. Сверх сего мужественно восстал против ересей Несториевой и Оригеновой. Искоренил и предал оные проклятию изданными о сем указании собранным теперь в Константинополе святым пятым вселенским Собором. Но о сем скажем после. Божественный старец, отлучивши от своего общества, как мы выше сказали, Леонтия Византианина и защитников Феодора Мопсуестского, и, оставивши их в Константинополе, отплыл в Палестину месяца сентября, девятого индиктиона. Прибывши в Иерусалим, он обнародовал императорские указы, а золото, привезенное с собою из Византии, разделил своим монастырям. Упомянутый выше диакон Иеремия, будучи недоволен сим разделом, удалился из Великой Лавры, и поселился в некотором пустом потоке; к северу от пещерного монастыря, около пяти стадий расстоянием. Отец наш Савва, пришедши к нему и увидевши занятое им место, был очень рад. Потом взявши из Лавры некоторых способных людей, также орудия, деньги, запасы, в короткое время, впрочем с великим старанием, построил там молитвенницу и различные кельи, и отдал оные братьям, дабы они в них остались жить, а Иеремии препоручил настоятельство над ними, и предал им уставы своей Великой Лавры.
75.По обнародовании, как мы сказали, императорских указов в Иерусалиме, отец наш Савва, по прошению архиепископа и прочих епископов, отправился в Кесарию и Скифополь, дабы там обнародовать те указы. Когда он прибыл к Скифополю, то, как вы знаете, митрополит Феодосий со всем народом вышел к нему навстречу. Между встречавшими Савву был и мой отец, управлявший тогда епископским домом и бывший помощником митрополиту в его делах. По обнародовании указов, великий старец вошел в епископский дом и остановился там, в доме святого мученика Прокопия, и отец мой был неразлучен с ним. Тогда и я, будучи еще отроком, и не отлучаясь от своего отца, пал к ногам божественного старца, и он благословил меня, поднял и сказал моему отцу: «Сей отрок отныне будет моим учеником, и сыном пустынных отцов». Тогда же сказал он и митрополиту: «Великий господин! Сего отрока я препоручаю тебе, обрати на него внимание, потому что он нужен мне». Сии слова пересказаны были отцом моим моей матери; она возжелала поклониться святому старцу. Вскоре Савва вознамерился отправиться к пустыннику авве Прокопию в места св.Фомы: мать моя услышавши о сем от моего отца, взяла меня и отправилась к церкви св. апостола Фомы. Когда пришел туда старец, то отец мой, отведши его в сторону, представил к нему мать мою. Старец, узнавши, что она раба Божия, благословил ее; потом, увидевши меня, сказал: вот ученик мой Кирилл. Когда я поклонился ему по–монашески, то он благословил меня, поднял и сказал отцу моему: «Научи его Псалтири, потому что он нужен мне, ибо отныне он будет моим учеником. Сказавши сие и благословивши мать мою, он отпустил ее, а меня с отцом удержал при себе. Потом мы пришли к авве Прокопию, приняли у него пищу, и после сего возвратились в епископский дом. В следующий день старец, будучи намерен отправиться в Иерусалим, пришел с моим отцом в наш дом, совершил молитву, благословил отца, мать и меня, отправился из Скифополя с преподобными отцами при нем бывшими. Я думаю, честный отче, что тебе известно сие, ибо ты сам советовал мне поселиться в Лавре блаженного Саввы. Именно, когда я говорил тебе, что Савва устроил Новую Лавру и что он изгнал из нее Оригеновых защитников, то ты сказал мне: «Так, так, и я это знаю; но тебе лучше поселиться в Лавре, называющейся его именем. Я впрочем, уверен, что это так и случится, так что и в сем случае видно будет, что отец наш Савва пророк». Так вы тогда говорили мне. Я по воле Божьей готов построить себе келью в самой Великой Лавре и жить в ней, дабы таким образом исполнилось и упомянутое пророчество Саввы, и приказание вашего преподобия. Митрополит после упомянутого времени часто ласково спрашивал отца моего: «Как живет ученик аввы Саввы?» Притом побуждал отца моего, чтобы он учил меня читать Псалтирь и Апостол. Когда сие было исполнено, то митрополит благословил меня, постриг и поставил на первую степень церковнослужителей. По обнародовании императорских указов и по обозрении сделанных самарянами опустошений, епископы освободили Первую Палестину от двенадцати центенариев в сборе податей, поелику она содержала в себе всю Самарию; странам же сопредельным Скифополю, епископы определили даровать свободу только от одного центенария, ибо в сих странах сделаны не многие опустошения. Для восстановления сожженных палестинских церквей епископы взяли из казнохранилища достаточное количество золота, и таким образом вновь в надлежащем благолепии выстроили все сожженные церкви.
76.Савва, сей подвижник благочестия, исполнивши свое служение для пользы христиан, возвратился в Иерусалим. Здесь он принят патриархом с радостью, поклонился святым местам, и, как бы простившись с ними, возвратился в свою Великую Лавру. Проведши в ней несколько времени, впал в болезнь. Святейший патриарх Петр, узнавши о сем, пришел посетить его, и видя, что у него в кельи нет никакого утешения, кроме немногих стручков рожкового дерева и старых фиников, положил его на носилки, взял в свой епископский дом, имел о нем попечение и сам служил ему. По прошествии немногих дней отец наш Савва видел некоторое откровение, которое показывало ему, что по прошествии немногих дней последует его кончина. Объявивши о сем откровении архиепископу, он просил у него отпущения. Архиепископ, всемерно желая услужить ему, отпустил его в Лавру с надлежащим попечением. Старец, лежа на одре в своей небольшой башне, в начале месяца декабря призвал к себе отцов Лавры, поставил им игуменом некоего Мелиту, родом виритянина, дал ему завещание ненарушимо сохранять правила, введенные им в монастырях своих, вручил ему сии правила на бумаге, потом четыре дня пребывал без всякой пищи, никого к себе не допускал, в субботу в вечеру потребовал Святых Таин, приобщился их и, наконец, сказавши: «Господи, в руки Твои предаю дух мой» (Пс.30; 6), предал Богу душу.
77.Так отец наш Савва подвизался подвигом добрым, кончил поприще, сохранил веру, и украсился венцом правды (2 Тим.4; 7–8). Смерть его случилась в пятый день месяца декабря, десятого индиктиона, в шесть тысяч двадцать четвертый год от сотворения мира, то есть, от того события, от которого время начало быть измеряемо течением солнца, а от воплощения и плотского рождения от Девы Бога Слова в пятьсот двадцать четвертый год. Смерть Саввы случилась в те времена, которые прежде наступления их описаны святыми отцами нашими, Ипполитом, писателем древним и близким к апостолам, Епифанием, епископом Кипрским и Героном Философом и Исповедником. Исчисление времени жизни его есть следующее: в Палестину он пришел восемнадцати лет, в киновии жил семнадцать лет, в пустыне и в Великой Лавре провел пятьдесят девять лет, умер на девяносто четвертом году своей жизни, во второй год после консульства Лампадиева и Орестова, и в шестой год настоящего богохранимого Иустинианова царствования. Когда слух о его смерти разнесся по всей окрестной стране, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских. Прибыл также и святейший патриарх Петр с епископами, при нем находившимися, и со знаменитыми мужами Святого Града. Честные его мощи положены в Великой Лавре между двумя церквами, на том месте, где виден был огненный столп.
78.Но не умер сей святой, а спит, потому что он провел жизнь свою не укоризненно, и потому что Писание говорит: «Души праведных в руце Божией и не прикоснется к ним мука» (Прем.3; 1) Подлинно тело его до настоящего дня сохранилось во гробе в целости и нетлении. Это я сам своими глазами видел в прошедший индиктион. Когда открыли драгоценный гроб, дабы положить в него останки блаженного Кассиана, то я сошел в него, чтобы поклониться мощам божественного старца, и увидел, что они были целы и нетленны. Удивившись сему, я прославил Бога, который прославил раба Своего и почтил его нетлением прежде общего и всемирного воскресения. Вот что я должен был сказать о его останках. Что касается до его духа, то он получил великий доступ к Богу. Особенность сего доступа я теперь постараюсь показать в немногих словах. Во Святом Граде есть некоторый художник серебряных дел, родом из Дамаска, по имени Ромул, первый из диаконов, служащих при св.Гефсимании. Сей Ромул рассказал мне следующее: во время кончины блаженного Саввы обкрадена была моя мастерская и пропало почти сто литр серебра. Я тотчас пошел во храм св.мученика Феодора, в продолжении пяти дней освещал сей храм, и день и ночь пребывал в слезах при решетке алтаря. Около полуночи пятого дня я заснул и увидел святого мученика Христова Феодора. Он сказал мне: «Какую нужду имеешь ты? Что ты так печалишься и плачешь»? Я ему отвечал, что я лишился и своего и чужого серебра, молился, но не получил никакой пользы. Святой отвечал мне: «Меня здесь не было. Нам повелено было идти и встретить святую душу аввы Саввы, и отвести ее в место упокоения. Теперь ты поди в такое–то место, и найдешь там укравших твое серебро». В самом деле, мы нашли серебро точно так, как сказано было в видении.
79.Два брата по плоти, родом из той страны, которая обильна плодоносными полями, из селения Вурии, имея веру к св.Савве, всех приходивших из его монастырей в их страну для каких–нибудь дел усердно принимали и угощали. Притом они жили богоугодно. Но по некоторому действию сатаны, во время собирания винограда, оба они впали в столь сильную болезнь, что домашние отчаялись в выздоровлении их. Печалясь о потере винограда, сии два брата вспомнили о Савве и молились ему о помощи. Святой явился каждому из них особо и сказал: «Я молил Бога о вашем здравии, и Бог услышал мою молитву. Во имя Иисуса Христа, истинного Бога, встаньте и пойдите на свою работу». Они тотчас укрепились, возвестили о сем чуде домашним и пошли на свою работу. С того времени ежегодно в самый день сего чудотворения они делают всему своему селению всенародный праздник.
80.Некоторая жена родом из нашего города, Скифополя, по имени Генара, решилась сделать две церковных завесы, одну для Кастеллийского, другую для Пещерного монастыря. Когда приготовлено было к сотканию их все нужное, то женщины, условившиеся ткать, отказались от своего намерения. Поелику по сему случаю Генара была очень печальна, то явился ей во сне блаженный Савва и сказал: «Поутру призови ткальщиц, они придут и исполнят свое дело. Не печалься, твое приношение не будет иметь препятствия». Святой явился также и ткальщицам, в виде негодующего за отложение работы. По наступлении утра все они, собравшись вместе, с радостью рассказывали друг другу видения, и совершили свое дело с благодарением.
81.По прошествии немалого времени после сего эконом Великой Лавры нанял сарацинских верблюдов для перевозки от Мертвого моря хлеба в зернах, купленного в Махерунте. Когда нанятые верблюды пришли с грузом в Лавру, то один из них на дороге, которая идет вверх к гостинице, уклонившись направо, упал с грузом в ров с утеса, который высотою был почти в десять раз более роста человеческого. Хозяин верблюда, хотя был и сарацин, закричал сии слова: «Авва Савва, твоими молитвами помоги моему верблюду». И, как верблюд катился вниз, сарацин продолжал кричать: «Авва Савва, помоги; то вдруг увидел он некоторого священного старца, сидящего на катящемся верблюде. Но когда он сбежал вниз и приблизился к своему верблюду, то сидевшего старца уже не видал и верблюда своего нашел невредимым. Поднявши его с грузом, он привел его к гостинице другою ровною дорогою, и снял с него груз. Сей сарацин, будучи поражен необычайностью сего чуда, ежегодно приходит в Лавру для поклонения гробу старца и для доставления всякому эконому, какой когда бывает, третьей части своих доходов в благодарность авве Савве.
82.В сие время устроен большой водоем под башнею св. отца нашего Саввы в пещере, в которой находится скрытная дорога, ведущая вверх от созданной Богом церкви к упомянутой башне. А в скале, которая лежит над пещерою и довольно высока, отцы устроили другое вместилище воды, в котором бы вода, очищаясь, стекала в нижний водоем. Работу водоема и того места, в котором вода очищается, производил некоторый художник Мама, родом из Вифлеема. Когда он занимался украшением последнего водоема с некоторым учеником своим, отроком, по имени Авксентием, то некогда, по случаю наступившей бури, вода во множестве начала собираться в водоем, и он от множества воды разрушился. Мама, как человек мужественный, легко успел избежать опасности. Напротив, отрок, будучи постигнут падением камней и сильным стремлением воды, увлечен ею с утеса вниз в то место, которое находится среди двух церквей, где ныне лежат честные мощи св. отца нашего Саввы. Высота сего утеса почти равняется десяти оргиям. Когда дождь перестал идти, то отрок найден совершенно невредимым под упадшими камнями перед созданною Богом церковью. Я сам был очевидцем сего чуда. В те дни я пришел из Новой Лавры в Великую с тем намерением, чтобы получить в ней место и построить себе келью. Вот немногие из многих сведений о божественном старце! Теперь время побуждает меня описать отчасти и то, что случилось с преемниками и учениками Саввы.
83.Авва Мелит, принявши правление Лавры после божественного старца, по беспечности или по склонности к бездействию, отдал архиепископу Петру ту тысячу монет, которая по императорскому повелению выдана Суммом для построения крепости, и построение крепости было оставлено. Патриарх, принявши от Мелита сию тысячу монет, разделил ее различным монастырям. Во время сего аввы Мелита божественному стаду, которое Мелит принял под свое смотрение в цветущем его состоянии, волки угрожали опустошением, но посещением Пастыреначальника Христа Бога нашего сие стадо спасено. Каким образом это случилось, я скажу в коротких словах. Пока преславный отец наш Савва был во плоти, то во всех монастырях в пустыне было одно исповедание веры. Тогда все сыны Иерусалима ходили в доме Божьем в единомыслии и в согласии в рассуждении божественных догматов, все были в неразрывном союзе и мире, так что исполнялись сии слова Писания: возведи окрест очи твои и виждь собрания чада твоя (Ис.60; 4.). Но по преставлении из сей жизни искуснейшего пастыря, стадо его пришло в бедственное положение, потому что было пасомо неискусным пастырем. Ибо Нонн и его последователи, почитая смерть отца нашего Саввы выгодным для себя случаем, начали распространять то зловерие, которое они скрывали во глубине души, и мутным и превратным учением начали напаять всякого своего ближнего. В свою гнусную ересь они увлекли всех искуснейших людей не только в Новой Лавре, но и в обители Мартирия и в Лавре Фирмина, поелику отцы сих монастырей блаженный Фирмин и Созомен, бывшие учениками и сподвижниками божественного старца, уже почили. И не только в сих монастырях, но и в Великой Лавре и прочих монастырях пустыни, они в короткое время успели посеять нечистое учение Оригена. В тоже время Дометиан, игумен обители Мартирия, и Феодор по прозвищу Аскида, настоятель Новой Лавры, оба сильно заразившись учением Оригена, отплыли в Константинополь, и там притворно показывая себя защитниками Халкидонского Собора, при содействии вышеупомянутая византийца Леонтия, сделались близкими к папе Евсевию, а чрез него и к благочестивейшему нашему императору. Скрывая свою ересь великим лицемерием, они получили при дворе великую доверенность, и Дометиан принял священноначалие в Галатийской области, а Феодор поставлен во епископа в Кесарию Каппадокийскую. По сей причине последователи Нонна получили более силы, и тщательно и неусыпно сеяли Оригеновы семена по всей Палестине.
84.После аввы Мелита, который пять лет пас стадо Саввы, и по кончине часто прежде упоминаемого блаженного Феодула, игуменство Саввы принял брат Феодулов Геласий, в начале пятнадцатого индиктиона. Сей Геласий, принявши начальство над Лаврою, увидел, что многие из его общества подвержены Оригеновой заразе. Почему решился поступить сообразно с мнением божественного епископа и отшельника Иоанна, и при содействии сподвижников своих некоего Евстафия, писца, родом галата, и Стефана Иерусалимлянина, и Тимофея Гевалина, который и до ныне сияет добродетелями в Елите, прочитал в церкви сочинение святого епископа Бострского Антипатра против Оригеновых догматов. Те монахи, которые держались гибельной Оригеновой ереси, сим случаем раздражились и начали возмущать Церковь. Главным виновником беспорядков в Церкви был некто Иоанн, диакон и канонарх Лавры, родом антиохиец. Он, будучи лишен отцами священства за ересь, соединился с Иоанном по прозвищу Вронтодемоном, с Птоломеем и с другими. Все они составляли между собою незаконные собрания и старались развратить других. Отцы Лавры, по общему согласно, отделили и изгнали их из Лавры почти в числе сорока человек. Они пришли в Новую Лавру, к Нонну и Леонтию Византийскому, который тогда прибыл из Константинополя и был в сильном негодовании на приемников блаженного Саввы; пришли и жаловались на авву Геласия и на отцов Великой Лавры. Таким образом, в Новой Лавре собрались все главные виновники сей ереси. Леонтий Византийский, будучи давно недоволен блаженным Саввою, дал всем им совет вооружиться смело и со всех сторон приступить к разрушению Великой Лавры. Почему они пошли вместе с Леонтием и прочими монахами, изгнанными из Лавры, в обитель блаженного Феодосия, надеясь привлечь к себе как игумена сей обители, славного Софрония, так и отцов. Но их предприятие было тщетно и они со стыдом вышли из обители. После сей неудачи сообщники Леонтия пришли в бешенство против Геласия и Великой Лавры, послали людей в различные места и чрез них собрали заступы, багры, ломы и прочие нужные для разрушения орудия, также собрали несколько поселян для вспоможения себе, и с величайшим бешенством пошли разрушать Великую Лавру. Но Бог аввы Саввы сделал великое чудо. Во второй час дня напал на них мрак и темнота, так что они весь день провели в странствовании по трудным и непроходимым местам. Я о сем узнал от некоторых достоверных людей. В следующий день они едва пришли к обители аввы Маркиана, и, увидевши солнечный свет, без успеха и со стыдом возвратились в свои места. Сие чудо произвел Бог чудес, который гордым противится, смиренным же дает благодать.
85.В то время в Палестине находился Ефрем, патриарх Антиохийский и папа Евсевий для низложения александрийского епископа Павла. Когда папа Евсевий, по окончании собора, прибыл в Иерусалим, то Леонтий привел к нему монахов, изгнанных из Великой Лавры. Они обвиняли Геласия в том, что он общество Лавры разделил на две части, их выгнал, а противников их оставил у себя. Папа Евсевий, будучи обманут словами Леонтия, и ничего не зная о ереси, призвал к себе авву Геласия, и принуждал его или принять изгнанных, или изгнать их противников, которые, то есть, старались уничтожить ересь. В такой крайности отцы Лавры, по взаимному согласию, выслали из Лавры Стефана, Тимофея и других четырех братьев. Сии братья, терпя добровольное изгнание, пришли в Антиохию, рассказали патриарху Ефрему о случившихся происшествиях, и показали ему книги блаженного Антипатра. Патриарх, узнавши из поданных ему книг об Оригеновых заблуждениях и от подателей сих книг услышавши о том, что оригенисты произвели в Иерусалиме, воодушевился мужеством и соборным определением предал проклятию Оригеновы догматы. Когда сие сделалось известно в Иерусалиме, то последователи Нонна вознегодовали на Ефрема. Имея своими поборниками Леонтия Византийского, который тогда отплыл в Константинополь, также Дометиана Галатийского и Феодора Каппадокийского, принуждали архиепископа Петра исключить Ефремово имя из церковных помянников. По сему случаю произошло великое несогласие. Архиепископ тайно призвал к себе Софрония и Геласия и приказал им написать прошение на оригенистов, в котором бы заклинали его (архиепископа) не исключать из священных помянников имя патриарха Ефрема. Отцы написали такое прошение и вручили архиепископу. Сей послал оное к императору вместе с письмом от себя, в котором доносил ему о нововведениях оригенистов. Благочестивейший наш император, получивши сие прошение, издал указ против Оригеновых догматов. Под сим указом подписался Мина, патриарх Константинопольский со своим собором. Принуждены были также подписаться и Дометиан и Федор, но их притворство в сем случае всем было известно.
86.Когда указ против Оригена был обнародован в Иерусалиме, и все палестинские епископы, а также и игумены пустыни подписались под ним, кроме Александра, епископа Авильскаго, то Нонн, Петр, и прочие начальники ереси, с досадою на сие, отделились от кафолической Церкви. Они вышли из Новой Лавры и остановились в той стране, в которой находятся плодоносные поля. Когда сие сделалось известно в Константинополе, то, поелику папа Евсевий уже почил и Леонтий также умер, Феодор Каппадокийский, имея при дворе силу, призвал к себе апокрисиариев церкви Святого Воскресения (в Иерусалиме) и сказал им с великим гневом: «Ежели патриарх Петр не сделает удовлетворения отцам и не возвратит их в их Лавру, то ныне же лишу его епископства». Тогда же последователи Нонна, по внушению Феодора Аскиды, написали к архиепископу следующее письмо: «Умоляем твою святость исцелить наши души какою–нибудь малою милостью, и пред всею Церковью объявить нам и сказать: да разрешится и разрешено, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, всякое проклятие, не угодное Богу. Мы примем сие прощение, хотя оно и не будет иметь строгой справедливости». — Архиепископ, получивши такое письмо, сперва не хотел дать прощения, поелику оно и незаконно и могло произвести возмущение. Впрочем, опасаясь коварства Аскиды, и думая, что надобно уметь пользоваться временем (Еф. 5, 16), призвал к себе из страны, обильной полями, последователей Нонна, и потом наедине дал им прощение. Они возвратились в Новую Лавру, но остались в неприязненном расположении к отцам Великой Лавры. После сего Аскида принудил пришедшего в Константинополь Архиепископа Петра иметь при себе синкеллами Петра александриянина и Иоанна Стронгила. По сему случаю последователи Нонна получили более смелости и начали проповедовать свое нечестие всенародно и по домам и возбуждали различные гонения против отцов Великой Лавры. Ежели видели они какого православного монаха во Святом Граде, то побуждали мирских людей бить его, называя Савваитом, и изгоняли из Святого Града. Когда таким образом некоторые православные отцы были избиты и воздвигаемо было гонение на правоверных монахов, то иорданские вессы, будучи побуждены божественною ревностью, пришли во Святой Град подать помощь гонимым православным. По сему произошло открытое сражение с вессами и другими православными. Сии убежали в гостиницу, принадлежащую Великой Лавре. Неприятели с величайшим бешенством устремились за ними и сюда, чтобы умертвить их, и, увидевши, что гостиница укреплена, проломали окна камнями, и непрестанно бросали камни на укрывавшихся в гостинице. Когда таким образом отцы были осаждены, то некоторый весс Феодул, нашедши лопату и взявши ее в руки, вышел из гостиницы и всех врагов, которых было около трех сот, разогнал, так однако ж, что никого не ранил. Но некто из них так поразил его камнем, что он упал и вскоре потом умер. После сего гонение на правоверных прекратилось.
87.После сего происшествия отцы Великой Лавры упросили авву Геласия отправиться в Константинополь и донести о сем благочестивейшему нашему императору. Авва Геласий при отправлении в путь собрал отцов Великой Лавры в церковь, и, прощаясь с ними, сказал: «Вот, отцы, по вашему прошению, я отправляюсь в Константинополь. Я не знаю, что со мною случится на пути. И так я умоляю вас не позволять жить с собою никому из защитников Феодора Мопсуестского, который есть еретик: ибо и святой отец наш Савва гнушался им и Оригеном. Я очень жалею, что подписался в той книге, которая по приказанию патриарха приготовлена была пустынными отцами для того, чтобы Феодор не был проклят. Впрочем, Бог, пекущийся о своей Церкви соделал так, что сия книга не была принята, и благоволил, чтобы Феодор был предан проклятию». — Блаженный Геласий сказавши сие отцам и простившись с ними, отправился. Когда прибыл он в Византию, то о его прибытии сказано было Аскиде, и сей дал приказание, чтобы никто не принимал к себе никакого Иерусалимского монаха. И так авва Геласий, не могши нигде быть принятым и притом опасаясь коварства Аскиды, пешком отправился из Византии в Палестину. Пришедши в Аморию, он скончался месяца октября, девятого индиктиона. Узнавши о сем отцы Великой Лавры единодушно пришли во Святой град испросить себе игумена. Давши знать о своем прибытии патриарху, они по приказанию синкеллов выгнаны были из епископского дома с оскорблениями и побоями. Претерпевши многие и другие оскорбления, они без успеха возвратились в Лавру. Тогда во всех монастырях все присоединялись к оригенистам или по нужде, или будучи привлекаемы ласкательством, или будучи увлекаемы по своему неведению, или, наконец опасаясь власти нечестия. Таким образом, неправоверные всех привлекши на свою сторону, вооружались только против одной Великой Лавры, им противившейся, и прилагали великое старание к покорению оной себе.
88.Употребивши многие обольщения, они поставили игуменом оригениста, именем Георгия, и с воинскою стражею ввели его в Лавру и посадили на седалище св. отца нашего Саввы. По появлении волка, произошло великое гонение и рассеяние святых отцов наших. Тогда и божественный отец наш, епископ и отшельник Иоанн, вышедши наконец из своего заключения, в котором он пробыл многие годы, удалился на Масличную Гору, а с ним также вышли и все питомцы благочестия, из которых многие рассеялись по различным странам. При сем случае Бог сделал великое чудо, также как некогда сделал оное на Арие: ибо в самый тот день гонения, в который отцы удалялись из Великой Лавры, начальник врагов веры и вождь нечестия Нонн восхищен из среды людей скоропостижною смертью. А жесточайший волк Георгий, пасший семь месяцев священное стадо божественного старца, изгнан был из Лавры своими единомышленниками, которые обвинили его в роскоши и непотребстве. В чем именно состояло обвинение, не буду говорить, иначе обнаружится то, что достойно забвения и совершенного молчания. Отцы остававшиеся в Великой Лавре, по определению патриарха, получили себе во игумена авву Кассиана, родом из Скифополя. В сие время Кассиан управлял обществом братьев Сухи. Он с самого детства отрекся от мира, был учеником божественного Саввы и потом пресвитером Великой Лавры. Лаврою Сухи управлял он восемь лет. Пасши десять месяцев священную паству божественного старца, он в мире вкупе уснул и почил (Пс.4; 9.) в шестнадцатый год по смерти великого Саввы.
89.По смерти Кассиана, отцы Великой Лавры, по побуждению Божью, поставили себе игуменом авву Конона, мужа славного исполнением монашеских обязанностей и твердостью в православных догматах: родом он киликиянин. Еще из детства в своем отечестве сделался он опытен в монашеской жизни и много успел в божественных подвигах. По смерти блаженного Саввы он пришел в Иерусалим для поклонения святым местам и оттуда приведен Богом в Великую Лавру. Здесь своею духовною мудростью, соединенною с благоразумием, научал всех отцов. Принявши под свое смотрение уменьшенную и умалившуюся паству аввы Саввы, он умножил ее, сделал славнейшею, и отцов, рассеявшихся по различными странам, отовсюду собрал в Лавру. Бог, всегда промышляющий о своей Церкви, разрушил единодушие оригенистов, как древле во время Евера, разделением языков Он разрушил богопротивное согласие строителей вавилонского столпа. Ибо когда Нонн был потреблен, то монахи Фирминовой Лавры пришли в несогласие с монахами Новой Лавры в рассуждении своих догматов, и занимались взаимными между собою спорами. Многоразличное нечестие и тех и других в настоящее время сильно и пространно опровергается некоторыми боголюбивыми мужами нашего стада. Всякий желающий может удобно видеть их нечестие из самих их имен, которыми они друг друга называют. Ибо монахи Новой Лавры монахов Фирминовой Лавры называют протоктистами или тетрадитами, а фирминовы монахи новолаврских называют исохристами, и как те, так и другие получили имена свои по свойству своих нечестивых догматов. Феодор Каппадокийский, управляя государственными делами, держался стороны исохристов, и защищал ее; многих из них он успел рукоположить в епископы палестинские и поставить в игумены; наконец Феодора, игумена Новой Лавры, сделал хранителем креста и митрополитом Скифопольским. От сего волнения и бури постигли не только наше стадо, но и то, которое приняло нечестивейший догмат протоктистов, и в котором вождем был Исидор. Сей Исидор, не в силах будучи противостоять Аскиде и монахам Новой Лавры, присоединился к пастырю нашего стада, авве Конону, дал ему на святом Сионе обещание, не защищать догмат предсуществования, но всеми силами вместе с ним вооружаться против нечестия и отправился с Кононом в Константинополь.
90.Авва Конон со своими спутниками прибывши в Константинополь, был подвержен различным оскорблениям от Аскиды, и посредством терпения сделался победоносцем. По прошествии немногих дней архиепископ Петр скончался, и на место его дерзостью монахов Новой Лавры рукоположен Макарий. По сей причине во Святом Граде произошло несогласие. Благочестивейший император, сильно вознегодовавши на Аскида и оригенистов, приказал низложить Макария с епископской степени. В сие время Конон и его сообщники, получивши удобный случай, рассказали императору о своих делах, и подали ему письменное объяснение всего нечестия оригенистов. Исидор тогда уже умер. Получивши весьма великую свободу, они назначили во Иерусалимского епископа Евстохия, александрийского эконома, жившего тогда в Константинополе. Благочестивейший наш император, утвердив избрание Евстохия на патриаршество, повелел составиться Вселенскому Собору. Авва, Конон отпуская в Иерусалим Евстохия, упросил его послать в Константинополь Евлогия, игумена обители блаженного Феодосия, дабы и он присутствовал на собирающемся Соборе. Евстохий, прибывши на свой патриаршеский престол, послал трех епископов, дабы они на Соборе занимали его место, также послал и авву Евлогия с другими двумя игуменами. Когда Пятый святой Вселенский Собор составился в Константинополе, то Ориген и Феодор Мопсуестский преданы всеобщему и вселенскому проклятию; также предано проклятию и то, что Евагрием и Дидимом говорено было о предсуществовании и восстановлении всех вещей. На сем Соборе присутствовали четыре патриарха, которые утвердили сие проклятие. Когда богохранимый наш император прислал в Иерусалим деяния сего Собора и все палестинские епископы соглашались на оные, и письменно и устно утверждали оные (кроме Александра Авильского, который за сие и лишен епископства, и в Византии во время землетрясения погребен под развалинами), тогда монахи Новой Лавры отделились от вселенского общения. Патриарх Евстохий различным образом старался преклонить их к сему общению; в продолжении восьми месяцев он увещевал и убеждал их, но не могши приобщить их ко вселенской Церкви, изгнал их из Новой Лавры императорскими указами, посредством дука Анастасия, и всю область очистил от их заразы. Но не желая оставить место ненаселенным, он собрал сто двадцать монахов и поселил их в ней. Шестьдесят из них взяты были из Великой Лавры. Из числа сих патриарх рукоположил им игуменом некоего Иоанна, бывшего схоларием. Другие шестьдесят монахов были собраны из прочих православных пустынных монастырей. В числе сих последних монахов и я вызван был из обители святого Евфимия отцами Великой Лавры, по воле и определению божественного Иоанна, епископа и отшельника. Мы собравшись во Святом Граде, вышли из оного с патриархом и новым своим игуменом в селение Фекою. Поелику оригенисты дуком Анастасием были изгнаны из Новой Лавры, то мы заняли ее в двадцать третий год по кончине блаженного Саввы. Сими происшествиями окончилось гонение против правоверных. И я будучи намерен окончить здесь мое повествование о божественном старце, прилично могу произнести сии пророческие слова: да веселится пустыня и да цветет яко крин (Ис.35; 1.), поелику Бог умилосердился над сынами ее, и сам в себе сказал сии слова: видя видех озлобление людей моих (Исх.3; 7–8. 2; 24.) во Иерусалиме, и вопль их услышах и хочу изъяти их. Он восхотел, и посетил; посетил и спас и избавил нас от порабощения оригенистов, и изгнал их ото лица нашего и вселил нас в селениях их (Пс.77; 54–55.) и сделал нас наследниками трудов их яко да сохраним оправдания Его и закона Его взыщем (Пс.104; 44–45.). Слава Ему во веки! Аминь.
Житіе и подвиги иже во святыхъ отца нашего и богоносца Герасима, на подобіе солнца просіявшаго въ Іорданской пустыне.
1. Просвещенный и освященный отецъ нашъ Герасимъ происходилъ изъ страны Ликійской, съ младенчества былъ посвященъ родителями, которые были христіане, Богу, и съ детства въ общежитіи обученъ иноческой строгости. Когда онъ преуспевалъ возрастомъ и бывшая въ немъ добродетель укреплялась временемъ и опытомъ и восходила на высоту, онъ сперва удалился въ более пустынныя местности той же страны, употребляя въ пищу дико растущія травы и совершая многіе подвиги противъ духовъ злобы, и затемъ, подвизаясь въ теченіе долгаго времени неисчислимыми подвигами и трудами, явился победоносцемъ. После этого, ведóмый божественною любовью и нудимый преуспевать отъ славы въ славу (2 Кор. 3, 18), пришелъ въ Іерусалимъ и поклонился святымъ и честнымъ местамъ, спустился къ Іордану и жилъ въ пустыне около Мертваго моря, проходя иноческій образъ жизни. Во время вселенскаго Собора въ Халкидоне [1] онъ, вместе съ другими пустынными отшельниками, былъ увлеченъ злоученіемъ и безумнымъ любопреніемъ отщепенцевъ [2], но наставленіемъ великаго отца Евфимія былъ убежденъ согласиться съ определеніемъ, изложеннымъ вселенскимъ Соборомъ [3].
2. Сей всеславный Герасимъ весьма просіялъ въ Іорданской пустыне и повсюду распространилъ лучи добродетелей. Сперва онъ провелъ значительное время съ другими святыми отшельниками въ пустыне около Мертваго моря и, подражая ихъ добродетелямъ и принимая одну лепоту на другую, подобно живописующимъ съ обиліемъ, и соединяя (пріобретаемое) во едино въ своей душе, изъ всехъ выработалъ одинъ видъ добродетели, и такимъ образомъ воспитавъ себя продолжительнымъ любомудріемъ и довольно очистивъ свое сердце близостью къ Богу, былъ явленъ Богомъ молельникомъ и обладателемъ Іорданской пустыни. Затемъ, создавъ знаменитейшую лавру [4], онъ соорудилъ посреди ея общежитіе и узаконилъ, чтобы начальные иноки оставались въ общежитіи и воспитывались въ иноческой жизни, а совершенныхъ о Боге и выдававшихся добровольными подвигами, и превзошедшихъ многихъ восхожденіями о Боге, поселилъ въ келліяхъ, такъ ихъ управивъ, чтобы каждый изъ нихъ въ теченіе пяти дней недели безмолвствовалъ въ своей келліи, не вкушая ничего иного, кроме хлеба, воды и финиковъ, а въ Субботу и въ Воскресенье, приходя въ церковь и пріобщаясь божественныхъ таинъ, вкушалъ въ общежитіи варева и употреблялъ немного вина, вместе съ темъ, чтобы все они совершали правило псалмопенія въ Субботу и Воскресенье, а въ остальные дни безмолствовали, какъ было сказано.
3. Никому изъ нихъ совершенно не было возможно зажечь светильникъ въ келліи или приготовить горячее, или вкусить варева, но они были нестяжательны и смиренномудры, и повелевали страстями телесными. Они владели чревомъ и удовольствіями, они освободились и отъ душевныхъ страстей — скорби и гнева, и трусости, и забвенія, помышленія низлагающе и всяко возношеніе взимающееся на разумъ Божій (2 Кор. 10, 4): такъ ихъ воспиталъ, велъ и пасъ великій Герасимъ, не орудіями неопытнаго пастыря, но весьма осмотрительнаго; у него было лишь одно стараніе, уходъ и забота о потаенномъ сердца человеке (1 Петр. 3, 4) — окрылить ихъ души, похитить у міра и плодоносить ихъ Богу. И великій Герасимъ, будучи восхищенъ и духомъ сожительствуя съ Ангелами, спешилъ каждаго добродетелью привлечь изъ настоящей жизни къ небу, бывшіе же подъ нимъ отцы, добровольно имъ управляемые и руководимые, плодоносили достойно руководительства. Они въ келліяхъ работали веревку и плели корзинки, и каждый изъ нихъ, принося въ Субботу рукоделье недели, въ Воскресенье после полудня получалъ издержки недели — хлебы, финики и одинъ сосудъ воды — и затемъ уходилъ въ келлію. И они были на столько свободны отъ заботы обо всехъ человеческихъ делахъ и, говоря просто, умертвили себя для жизни и жили для одного Бога, что въ своихъ келліяхъ не имели ничего изъ имущества міра сего, кроме следующаго необходимаго: одной нижней одежды, верхней и куколя; каждый имелъ вместо ложа одинъ тюфякъ, и покровъ, и рогожу, и одинъ глиняный сосудъ, изъ котораго вкушалъ и въ которомъ вымачивалъ вайи.
4. Богоносный Герасимъ передалъ имъ такое обыкновеніе, чтобы оставлять келліи открытыми, дабы каждый изъ соподвизающихся бралъ то, что ему нужно, не встречая ни съ чьей стороны препятствія; если и не было владельца келліи, на это не обращалъ вниманія тотъ, кому что–нибудь было нужно, и можно было видеть ихъ живущими по–апостольски, ибо и у этихъ, живущихъ въ пустыне, было одно сердце и одна душа, и ни одинъ изъ подчиненныхъ ему не говорилъ, что что–либо составляетъ его собственность, но все у нихъ было общее. Въ разсказахъ о великомъ Герасиме повествуется, что пришли къ нему некоторые изъ отшельниковъ, говоря: «Позволь намъ готовить себе горячее и вкушать варева, и возжигать светильникъ для чтенія при ночномъ правиле». Онъ же отвечалъ имъ, говоря: «Если вы хотите вообще вкушать теплоты и варева и читать при светильнике, вамъ полезнее быть въ общежитіи, я же не дозволю, чтобы это было при моей жизни». Жители Іерихона, слыша, что ученики аввы Герасима весьма подвизаются, приходили къ нимъ каждую Субботу и Воскресенье, принося имъ не малое утешеніе. Некоторые изъ отцовъ подвижниковъ, видя прихожденіе мірянъ, обращались въ бегство, всему предпочитая воздержаніе и зная, что оно пораждаетъ здравомысліе, отгоняетъ грязные помыслы и пересекаетъ сонную тяготу: они научались благамъ воздержанія словомъ и деломъ освященнаго отца. Говорили, что и онъ самъ до того окончательно преодолелъ голодъ, что въ теченіе всего своего житія въ Палестине въ теченіе недели постился, оставаясь безъ пищи въ продолженіе всехъ дней святыя четыредесятницы и довольствуясь причастіемъ въ Воскресенье.
5. Авва Киріакъ отшельникъ [5] разсказывалъ мне, говоря, что «въ юности моей, пожелавъ обитать въ пустыне, я пришелъ въ лавру великаго Евфимія и, принявъ иноческій образъ изъ его святыхъ рукъ, былъ отосланъ имъ къ иже во святыхъ Герасиму; сей Герасимъ, не желая иметь въ своей лавре юношу, принялъ меня въ лаврское общежитіе, сделалъ прислужникомъ отцовъ. Когда уже исполнился пятый годъ моего пребыванія тамъ, въ девятнадцатый день месяца Января, въ день Пятка къ вечеру, я приготовлялъ поварню и около пятаго часа ночи Субботы, когда я бодрствовалъ и чистилъ овощи для отцовъ, внезапно пришелъ ко мне иже во святыхъ Герасимъ и сказалъ мне: Встань скорее, Киріакъ, обуй свои сандаліи, надень свой плащъ и следуй за мной. И вставъ, я последовалъ за нимъ. По дороге къ Іерихону я сказалъ старцу: Честный отче, что за причина толикой поспешности? И отвечалъ мне великій Герасимъ: Скончался освященный Евфимій [6]. Я, удивившись, сказалъ: И откуда, честный отче, ты знаешь это точно? Старецъ отвечалъ, сказавъ, что «около третьяго часа ночи я виделъ, стоя на молитве, что разверзлись небеса и изъ нихъ вышла светлая молнія, направляясь къ земле; молнія оставалась более часа, походя на светлый столбъ, видевшійся отъ земли до неба. И когда я недоумевалъ относительно виденія и его значенія и молилъ Бога поведать мне причину, я услышалъ съ неба голосъ, говорившій: это душа великаго Евфимія, принимаемая на небо. И вотъ, явившійся столпъ света понемногу поднимался отъ земли съ гласомъ пенія многихъ и затемъ вошелъ на небо; отсюда я ясно узналъ, что скончался великій Евфимій». И придя, мы узнали, что это было такъ, и поклонившись и погребя честные останки святаго отца, вернулись, прославляя Бога».
6. Такъ богоносный Герасимъ, пріявъ благодать великаго Антонія, который виделъ духовными очами, какъ была принимаема на небо душа Аммуна Нитрійскаго, виделъ прозорливыми очами душу великаго Евфимія, принимаемую на небо: соделавшись обиталищемъ Всесвятаго Духа и храмомъ Единороднаго Бога–Слова, и жилищемъ Вседержителя Бога, онъ внутри имелъ единое и нераздельное Божество, открывавшее ему то, что совершается вдалеке и въ будущемъ. Такъ добле подвизавшись, руководивъ и просветивъ многихъ, посеявъ семена благочестія во всей Іорданской пустыне и явившись пустыннымъ сосудомъ избранія (Деян. 9, 15), предалъ духъ въ руце Господни [7].
7. Ученики сего святаго отца нашего Герасима, когда мы пришли къ нимъ, разсказывали — какъ мы обрели въ писаніи лицъ слышавшихъ, что, «ходя однажды по берегу святаго Іордана, онъ встретилъ льва, у котораго весьма болела нога: въ нее вонзился сукъ отъ тростника, такъ что нога распухла и наполнилась гноемъ. Когда левъ увиделъ старца, то показалъ ему ногу, раненную вследствіе вонзившагося въ ней сучка, жалуясь некоторымъ образомъ и прося получить отъ него исцеленіе. Когда же старецъ увиделъ его въ такой нужде, то селъ и, взявъ его за ногу, вырезалъ место и вынулъ тростникъ съ большимъ количествомъ мокраго гноя и, тщательно очистивъ рану и перевязавъ место лоскутомъ, отпустилъ льва. Онъ же, получивъ исцеленіе, съ техъ поръ не оставлялъ старца, но следовалъ за нимъ, куда бы онъ его ни велъ, такъ что старецъ удивлялся толикому благодушію зверя. И затемъ, съ той поры старецъ кормилъ его, бросая ему хлебъ и моченые овощи. Лавра и пещеры имели одного осла, который доставлялъ воду на потребу старцевъ, ибо они пьютъ воду изъ святаго Іордана, отстоящаго отъ лавры на одну милю. Отцы имели обычай поручать осла льву, чтобы тотъ удалялся и пасъ его у устьевъ Іордана.
8. Однажды, когда оселъ пасся, левъ отошелъ отъ него на немалое разстояніе, и вотъ, одинъ погонщикъ верблюдовъ, шедшій изъ Аравіи, нашелъ осла и взялъ его себе; потерявшій же осла левъ вернулся въ лавру къ авве Герасиму совершенно опечаленнымъ. Старецъ, увидевъ его, подумалъ, что онъ съелъ осла и сказалъ ему: Ты съелъ осла? Онъ же, какъ человекъ, стоялъ, опустивъ голову, и старецъ сказалъ ему: Благословенъ Господь, отныне ты исполняй дело ослово. И съ того времени левъ, по приказанію старца, носилъ отцамъ воду. Разъ пришелъ къ старцу некій воинъ и, увидевъ, что левъ носитъ воду, далъ старцу три золотыхъ на покупку осла, и левъ былъ освобожденъ отъ работы. Несколько времени спустя, погонщикъ верблюдовъ, взявшій осла, прибылъ опять для покупки хлеба во Святомъ Граде, имея съ собою осла; перейдя Іорданъ, онъ случайно встретился со львомъ, и погонщикъ, увидавъ его, оставилъ верблюдовъ и бежалъ. Левъ же, признавъ осла, прибежалъ къ нему и, схвативъ его зубами за узду, по обыкновенію, поволокъ его съ тремя верблюдами и, радуясь тому, что нашелъ осла, котораго потерялъ, съ ревомъ пришелъ къ старцу; старецъ же думалъ, что левъ съелъ его. Тогда то великій отецъ нашъ Герасимъ убедился, что на льва сказана была напраслина; онъ далъ льву имя Іорданъ. Левъ прожилъ вместе съ старцемъ пять летъ, никогда не отлучаясь отъ него.
9. Когда же великій отецъ нашъ Герасимъ, многодоблестный и всежеланный, облеченный божественною славой, скончался и былъ погребенъ отцами, по домостроительству Божію левъ не находился въ лавре; немного времени спустя, онъ пришелъ и искалъ своего святаго старца. Авва же Савватій, Киликіянинъ и другъ святаго отца нашего Герасима, видя льва, сказалъ ему: Іорданъ, старецъ оставилъ насъ сирыми и отошелъ ко Господу; но возьми и ешь. Левъ же не хотелъ есть, но постоянно вращая глазами то въ одну, то въ другую сторону, искалъ увидеть своего старца и сильно рычалъ, не вынося его отсутствія. Савватій же и остальные старцы гладили его по спине и говоря ему: Отошелъ отецъ нашъ ко Господу, оставя насъ. Говоря такъ, они не могли принудить его перестать кричать и выть; но насколько имъ казалось, что они утешаютъ его и успокаиваютъ, на столько сильнее онъ вылъ, громче кричалъ и усиливалъ тоску, обнаруживая и голосомъ, и видомъ, и очами скорбъ, которую онъ испытывалъ, не видя святаго Герасима. Тогда авва Савватій сказалъ ему: Пойдемъ со мною, поколику ты не веришь намъ, и я тебе покажу, где лежитъ старецъ нашъ. И взявъ его, привелъ на место, где его погребли, отстоящее отъ церкви пріблизительно на полмили. И авва Савватій, ставъ на могиле святаго отца нашего Герасима, сотворилъ поклонъ. Когда левъ увиделъ, какъ онъ сотворилъ поклонъ на могиле святаго старца и рыдалъ, и самъ сотворилъ поклонъ до земли, сильно бія головою и рыкая, и затемъ тотчасъ умеръ на могиле. Все это произошло не потому, что левъ имелъ разумную душу, но потому, что Богъ восхотелъ прославить славящихъ Его, не только въ настоящей нынешней жизни, но и по смерти, и показать намъ, какое подчиненіе имели звери Адаму до его преслушанія заповеди и лишенія райской пищи».
10. Кончина отца нашего Герасима случилась въ пятый день Марта месяца тринадцатаго индиктіона, въ начале царствованія Зинона. Онъ оставилъ преемниками игуменства Василія и Стефана, братьевъ своихъ по плоти; они, пасши ту же дружину въ теченіе шести летъ, скончались [8], и затемъ, по избранію всехъ святыхъ отцовъ, стадомъ великаго Герасима правилъ преблаженный Евгеній и, пасши его хорошо и богонравно сорокъ пять летъ и четыре месяца, почилъ месяца Августа въ 19 день четвертаго индиктіона [9], бывъ мужемъ пророческимъ и обладающимъ Божественными дарами во Христе Іисусе, Господе нашемъ, Ему же слава во веки вековъ. Аминь.
Печатается по изданiю: Палестинскiй Патерикъ. Выпускъ шестой: Житiе и подвиги иже во святыхъ отца нашего и богоносца Герасима Iорданскаго. — Второе изданiе Императорскаго Православнаго Палестинскаго общества. — СПб.: Типографiя В. Киршбаума, 1899. — 15 с.
Житіе преподобнаго Киріака Отшельника.
1. Часто я упоминалъ въ составленномъ мною сочиненіи о великомъ Евфиміе [10] про отшельника и лучшаго изъ всехъ отшельниковъ Киріака: посему я счелъ необходимымъ представить это более известнымъ, вкратце разсказавъ читателямъ некіе немногіе начатки его подвиговъ, ибо если начатокъ излагаемаго повествованія святъ, то ясно, что освятилась вместе съ нимъ и закваска всей его жизни. И такъ, сей Киріакъ, имевшій просвещенную душу, родомъ былъ изъ Еллады, изъ города Коринфа; родители его были — отецъ Іоаннъ, пресвитеръ святой Божіей кафолической церкви въ Коринфе, мать же Евдокія. Отъ нихъ онъ родился въ конце царствованія феодосія младшаго, месяца Января въ 9–й, втораго индиктіона [11]. Онъ приходился племянникомъ по матери Петру, епископу Коринфскому [12], который сделалъ его еще въ отрочестве чтецомъ той же святой церкви. Сей авва Киріакъ, читая божественное Писаніе, какъ самъ мне разсказывалъ, и еще юношей, проводя за нимъ день и ночь, удивлялся, какъ многообразно въ родъ и родъ Богъ прославлялъ тщавшихся благоугодить ему правымъ образомъ жизни, и явилъ ихъ светильниками міру, и все съ самаго начала устроилъ на спасеніе рода человеческаго.
2. Онъ прославилъ Авеля жертвою, Еноха почтилъ ради его угодности переселеніемъ, Ноя сохранилъ, подобно искре человеческаго рода, ради его праведности, Авраама явилъ отцомъ народовъ ради веры, пріялъ благочестивое жречество Мельхиседека, Іосифа и Іова возставилъ жизнію какъ образцы терпенія и целомудрія, Моисея поставилъ законодавцемъ, Іисусу Навину далъ повелевать надъ солнцемъ и луною, Давида явилъ пророкомъ и царемъ и прародителемъ страшнаго таинства, пламень Вавилонской пещи переменилъ въ росу, Даніила научилъ принудить львовъ во рве воздерживаться отъ пищи, морское чудовище превратилъ въ пророческій чертогъ. Къ этому, низумевалъ его умъ, размышлявшій о томъ, что выше сего — о таковомъ безсеменномъ рожденіи, о Деве и Матери, о томъ, какъ Богъ Слово, не изменившись, сделалось человекомъ, честнымъ своимъ крестомъ и воскресеніемъ совлекло адовы доспехи и попрало, торжествуя, лукаваго змія, и ожививъ Адама, умерщвленнаго собственнымъ паденіемъ; паки возвело въ рай. Когда Киріакъ размышлялъ о семъ и сему подобномъ, умилилось сердце его страхомъ Божіимъ и онъ возжелалъ удалиться во святый градъ и отречься отъ делъ житейскихъ.
3. Предаваясь такимъ размышленіямъ, онъ въ одинъ воскресный день услышалъ слова Евангелія: аще кто хощетъ no Мне идти, да отвержется себе, и возметъ крестъ свой, и no Мне грядетъ (Матф. 16, 24), и тотчасъ выйдя изъ церкви и никому не сказавъ ничего, пришелъ въ Кенхреи [13] и взойдя на корабль, отправлявшійся въ Палестину, прибылъ въ Іерусалимъ, на восемнадцатомъ году возраста, на восьмомъ году святительства въ Іерусалиме Анастáсія [14], на десятомъ царствованія великаго царя Льва, въ начале индиктіона [15]. И придя въ святый градъ, онъ былъ принятъ иже во святыхъ Евсторгіемъ, мужемъ святымъ и блиставшимъ дарами Всесвятаго Духа, уже устроившимъ монастырь близъ святаго града Сіона; рабъ Божій Киріакъ, проведя тамъ зиму, пожелалъ поселиться въ пустыне. И слыша почти ото всехъ разсказы о божественномъ Евфиміе, просилъ великаго отца Евсторгія отпустить его съ молитвою.
4. И будучи отпущенъ, онъ пришелъ въ лавру великаго Евфимія и прилепившись тамъ къ Анатолію пресвитеру и Солимпію монаху, братьямъ по плоти, родомъ изъ Коринфа, знакомымъ ему съ долгаго времени, поклонился великому Евфимію и былъ облеченъ въ образъ святыми его руками; оставаться же тамъ тотъ ему не дозволилъ, ради юнаго его возраста [16] но отослалъ его на Іорданъ къ иже во святыхъ Герасиму, такъ какъ великій феоктистъ [17] уже скончался: великій Евфимій совершенно остерегался иметь въ своей лавре безбородыхъ. Иже во святыхъ Герасимъ, принявъ его, приказалъ ему жить въ общежитіи, где онъ рубилъ дрова, носилъ воду, служилъ въ поварне, съ готовностію исполнялъ всякое послушаніе, дни проводилъ въ трудахъ и скорбяхъ, а ночи въ молитвахъ къ Богу, будучи весьма готовымъ на исполненіе правила псалмопенія и на работу.
5. Исполняя послушаніе въ общежитіи, онъ превосходилъ подвиги отшельниковъ двумя особенностями: употребленіемъ лишь хлеба и воды; масла, вина и смеси онъ не употреблялъ, такъ что великій Герасимъ, видя воздержаніе и подвиги юноши, удивлялся ему и любилъ его. Въ подтвержденіе сего онъ во время поста бралъ его въ великую пустыню Рувы [18], и тамъ они безмолствовали до праздника Ваій, пріобщаясь по воскреснымъ днямъ изъ рукъ великаго Евфимія. По прошествіи небольшаго промежутка времени, при кончине во Христе великаго Евфимія, иже во святыхъ Герасимъ виделъ, какъ его душу провожаютъ Ангелы и возносятъ на небо, и, взявъ авву Киріака, пришелъ въ его обитель и, похоронивъ тело, возвратился [19]. На девятый годъ пребыванія аввы Киріака въ Палестине, великій отецъ нашъ Герасимъ скончался и былъ увенчанъ венцомъ праведности, месяца марта въ 5–й день, 13–го индиктіона, при чемъ игуменство пріяли его братья Василій и Стефанъ. Тогда авва Киріакъ удалился и пришелъ въ лавру великаго Евфимія; будучи принятъ игуменомъ Иліею, онъ взялъ келлію и безмолвствовалъ на 27 году своего возраста, ничего не пріобретая отъ века сего.
6. Много онъ потрудился при постройке общежитія, ибо тогда лавра преобразовывалась въ общежитіе [20]. Тамъ былъ въ то время некто фома [21] по имени, великій по жизни; авва Киріакъ, узнавъ объ его добродетеляхъ и преуспеваніяхъ, прилепился къ нему, совершенствуясь и упражняясь въ духовной любви и следуя его образу жизни. Сей фома, будучи посланъ діакономъ Фидомъ [22] въ Александрію, пріобрелъ у архіепископа покровы для жертвенника въ строющуюся киновію. Тогда монастыри отцовъ нашихъ Евфимія и феоктиста были въ единомысліи, имея общую жизнь и единое управленіе, находясь подъ однимъ икономомъ, по заповеди великаго Евфимія. По истеченіи двенадцати летъ после его святаго успенія, когда скончался авва Лонгинъ [23], игуменъ обители аввы феоктиста, и игуменство пріялъ Павелъ, Саракинъ Теревонъ [24], некогда крещенный и исцеленный иже во святыхъ Евфиміемъ, передъ смертью оставилъ обоимъ монастырямъ значительныя средства. Когда же Павелъ сталъ упорствовать и завладелъ остатками и средствами Теревона, произошла смута и разделеніе монастырей.
7. Когда местности преподобнаго Евфимія возле монастыря разделились, Павелъ построилъ пиргъ на разделенныхъ местностяхъ и далъ двести златицъ на покупку страннопріимницы для того, чтобы ему одному удерживать за собою общую страннопріимницу во святомъ граде. Тогда иноки обители великаго Евфимія пріобрели также за двести златицъ страннопріимницу у отцовъ лавры Сука, близъ столпа Давидова. Авва же Киріакъ, оскорбевъ въ уме по причине происшедшаго разделенія монастырей, удалился въ лавру Сука подъ конецъ 8–го индиктіона [25] и въ различные годы проходилъ четыре послушанія: пекаря, больничнаго, страннопріимника и иконома. Дослуживъ всемъ отцамъ и назидавъ ихъ, онъ былъ возведенъ на степень священства: онъ былъ рукоположенъ во діакона въ обитель великаго Евфимія и четыре года спустя былъ сделанъ ризничимъ [26] и уставщикомъ на сороковомъ году своего возраста. Исполнивъ это послушаніе 13 леть, онъ сделался пресвитеромъ и пробылъ ризничимъ и уставщикомъ другія 18 летъ.
8. Онъ уверялъ меня, говоря, что въ теченіе толикаго промежутка времени — тридцати летъ, когда онъ былъ уставщикомъ и ризничимъ, солнце не видело его ни ядущимъ, ни гневающимся. Говорилъ мне и то, что онъ не переставалъ бить въ било въ лавре къ ночному псалмопенію до техъ поръ, пока не окончитъ стихогласовать непорочны [27]. На 55 году возраста онъ передалъ обязанности ризничаго въ третій индиктіонъ и удалился въ великую пустыню Натуфа [28], имея съ собою некоего ученика. И такъ какъ въ этихъ местностяхъ не находилось мелагрій [29] для нихъ, то онъ молилъ Бога ради нужды телесной дать имъ возможность питаться отъ растущихъ тамъ скиллъ [30]. И уверовавъ въ Создателя всехъ, могущаго превратить горькое въ сладкое, онъ сказалъ своему ученику: поди, чадо, собери скиллъ и свари; и благословенъ Господь, ибо мы будемъ обрадованы ими. И ученикъ собралъ и сварилъ, и подалъ съ солью, и тотчасъ скиллы сделались сладкими, и они пребывали, питаясь ими, отъ того времени въ продолженіе четырехъ летъ. По прошествіи четырехгодичнаго срока некій мужъ изъ первыхъ въ селеніи фекуе [31], узнавъ объ нихъ отъ пасшихъ скотъ въ пустыне, пришелъ къ нему, имея осла, навьюченнаго теплыми хлебами, и, сложивъ поклажу, ушелъ; и они ели хлебъ.
9. И ученикъ, помимо согласія старца, сваривъ по обыкновенію скиллъ, вкусилъ ихъ и, не вынесши горечи, лежалъ безъ голоса. Старецъ же, узнавъ причину несчастія, помолился надъ нимъ и поднялъ его; затемъ, преподавъ ему Пречистыя Тайны и возставивъ здравымъ, увещевалъ его, говоря: чадо, Богъ творитъ чудеса всегда, но гораздо более во время необходимости и обстоянія, и въ особенности когда это относится къ душевному спасенію. И посему не бойся. И когда хлебы уже вышли и для нихъ опять настала нужда, старецъ, опять благословивъ, приказалъ ученику приготовить изъ скиллъ пищу ко времени еды; ученикъ же боялся прикоснуться. И старецъ, взявъ и благословивъ, и сотворивъ знаменіе креста, началъ вкушать первый, и затемъ ученикъ, дерзнувъ, елъ и остался невредимымъ. Когда же исполнялся пятый годъ его пребыванія въ Натуфе, некій мужъ изъ фекуи, услышавъ объ немъ, привелъ къ нему своего сына, сильнаго лунатика, и умолялъ его сотворить надъ нимъ молитву; старецъ же, сжалившись надъ нимъ, сотворилъ молитву о немъ и, помазавъ его елеемъ святаго Креста, возставилъ здравымъ.
10. Этотъ мужъ изъ фекуи, пріявъ своего сына здравымъ, разсказалъ о чуде, и, когда оно разгласилосъ по всемъ темъ окрестностямъ, многіе стали приходить къ нему и его безпокоить. И авва Киріакъ, убегая отъ стеченія, удалился во внутреннейшую пустыню Рувы [32] и оставался тамъ въ теченіе пяти летъ, довольствуясь корнями мелагрій и сердцевиною тростника. И некоторые, узнавъ, стали приходить къ нему, приводя недугующихъ и одержимыхъ нечистыми духами, и ихъ онъ исцелялъ призваніемъ Христа и знаменіемъ честнаго креста. Тогда, тяготясь большимъ стеченіемъ, онъ удалился изъ Рувы и вошелъ въ совершенно пустынное и сокровенное место, где не жилъ никто изъ отшельниковъ. Место это туземцами называется Сусакимъ [33]. Тутъ соединяются оба потока — новой лавры и лавры Сука [34], весьма глубокіе и ужасные. Некоторые говорятъ, что это реки Ифамъ [35], про которыя Давидъ въ величаніяхъ къ Господу говоритъ: Ты изсушилъ ecu реки Ифамскія (Псал. 73, 15). Проведя семь летъ въ Сусакиме во дни величайшей пагубы, онъ былъ отведенъ изъ Сусакима въ лавру отцами лавры Сука, которые боялись надлежащаго страха и единодушно пришли къ нему съ мольбою и сильнымъ воззваніемъ. Сей авва Киріакъ, придя въ лавру, оставался въ отшельнической келліе иже во святыхъ Харитона [36] пять летъ въ борьбе съ последователями Оригена.
11. Тогда и я, переселившись изъ обители великаго Евфимія въ великую лавру блаженнаго Савы къ авве Іоанну епископу и молчальнику, былъ посланъ имъ къ сему авве Киріаку съ посланіемъ, которое повествовало о внутренней брани, происшедшей во святомъ граде и просило его ныне подвизаться въ молитвахъ къ Богу о томъ, чтобы низверглась гордыня ополчившихся въ новой лавре противъ Христа ради ученій Оригена, вместе съ Нонномъ и Леонтіемъ [37]. И я, прибывъ въ Суку и вместе съ учениками его Зосимой и Іоанномъ придя къ нему въ пещеру иже во святыхъ Харитона, и поклонившись ему, отдалъ ему посланіе, передавъ ему и устно то, что было сказано аввой Іоанномъ молчальникомъ. Авва же Киріакъ, прослезившись, сказалъ: Скажи пославшему тебя: не будемъ малодушествовать, отче, ибо вскоре мы увидимъ смертную гибель Нонна и Леонтія и изгнаніе остальныхъ изъ новой лавры, и истинные ученики блаженнаго Савы поселятся въ новой лавре, а незаконные будутъ изъ нея изгнаны.
12. Я же сказалъ: Что же отче, они проповедуютъ? Такъ какъ они утверждаютъ, что ученія о предбытіи и возстаніи безразличны и безопасны, приводя и следующія слова, сказанныя святымъ Григоріемъ: «Любомудрствуй мне о міре, о матеріи, о душе, о разумныхъ существахъ какъ высшихъ, такъ и низшихъ, о воскресеніи, о страстяхъ Христовыхъ: въ этомъ и угадать истинное не безполезно, и ошибиться безопасно». На это старецъ ответилъ, говоря: Ученія о предбытіи не безразличны и не безопасны, но опасны и вредны, и богохульны. Въ подтвержденіе сего я попытатось въ немногихъ словахъ очертить тебе ихъ многообразное безбожіе. Они говорятъ, что Христосъ не есть Единый изъ Троицы; они говорятъ, что тела наши по воскресеніи дойдутъ до конечнаго уничтоженія, и перваго — тело Христа; они говорятъ, что Святая Троица не создала міръ и что при возстаніи все разумныя существа, даже и демоны, будутъ въ состояніи творить эоны [38]. Они говорятъ, что при воскресеніи тела наши возстанутъ эфирными и сферовидными, и утверждаютъ, что таковымъ возстало и тело Христа; они говорятъ; что при возстаніи мы будемъ равными Христу.
13. Какой же адъ изрыгнулъ это? научились они сему — да не будетъ! — не отъ Бога, глаголовшаго черезъ Пророковъ и Апостоловъ, но отъ Пифагора и Платона, Оригена и Евагрія [39] и Дидима [40] приняли они эти нечистыя и безбожныя ученія. Я же удивился, какимъ образомъ такъ безцельно и безразсудно они претерпели толикіе труды на подобныя вредоносныя суемудрованія и какимъ образомъ они такъ вооружили свои языки противъ благочестія. He должно ли имъ было скорее хвалить и славить братолюбіе; гостепріимство, девство, нищелюбіе, псалмопеніе и целонощное стояніе, слезы сокрушенія? не следовало ли имъ скорее угнетать тело постомъ и молитвою, переселяться къ Богу, и изъ жизни делать заботу о смерти, не думая о подобныхъ еретическихъ безуміяхъ? Старецъ же сказалъ: Но они не захотели идти смиреннымъ путемъ Христовымъ, и осуетишася помышленіи своими и омрачишися неразумное ихъ сердце: глаголющеся быти мудри, объюродеша (Рим. 1, 21). Сеятелемъ же всехъ плевелъ и виновникомъ всехъ золъ сделался Ноннъ, который прославившись после успенія блаженнаго отца нашего Савы [41], началъ питать своихъ близкихъ нечистымъ питіемъ, имея помощникомъ, защитникомъ и соратникомъ Леонтія Византійскаго.
14. И прежде всего онъ увлекъ въ свою грязную ересь наиболее образованныхъ, или скорее неразсудительныхъ въ новой лавре, и не удовольствовался ими, но старался передать свою заразу и въ пустынные монастыри. Какихъ ухищреній не употреблялъ онъ для того, чтобы увлечь съ собою и меня смиреннаго? Богъ же черезъ откровеніе указалъ мне грязь его ереси. Какія козни онъ не прилагалъ къ тому, чтобы пріобщить къ своему зломудрствованію дружину Суки, и не былъ въ силахъ потому, что я, благодатію Христовою, увещевалъ каждаго и побуждалъ не отставать отъ правой веры. И когда онъ старался поставить въ нашей лавре игуменомъ поборника своей ереси, Петра Александрійскаго [42], и поработить дружину, не былъ съ состояніи, но дружина, возбужденная противъ, изъяла Петра изъ игуменства. И опять некоторые приверженцы Нонна, безстыдно возбуждаемые, поставили намъ игуменомъ другаго Петра изъ Эллады, бывшаго поборникомъ заразы Оригена. Но дружина, паки движимая духовною ревностью, изгнала Петра изъ игуменства и, уйдя въ лавру блаженнаго Савы, взяла себе нынешняго игумена авву Кассіана [43] родомъ изъ Скифополя, православнаго и украшеннаго словомъ и жизнью; и тогда съ трудомъ могли мы оттолкнуть поборниковъ Оригена.
15. Когда рабъ Божій Киріакъ разсказалъ мне это и узнавъ, что я изъ великой обители блаженнаго Евфимія, обрадовался и сказалъ: вотъ, ты мой сокиновитъ. И затемъ онъ началъ разсказывать мне многое о самихъ иже во святыхъ Евфиміе и Саве, что я поместилъ въ двухъ сочиненіяхъ, уже написанныхъ объ нихъ. И такимъ образомъ, напитавъ мою душу такими разсказами, онъ отпустилъ въ мире. Когда же некоторые начали безпокоить его въ пещере иже во святыхъ Харитона, и вождь последователей Оригена Ноннъ умеръ, и ихъ владычество прекратилось, а брань на православныхъ сокрушилась и зловерные занялись междоусобною бранью, то старецъ, оставивъ заботу, удалился паки изъ пещеры святаго Харитона въ Сусакимъ на 99 году жизни и безмолствовалъ тамъ 8 летъ. Я, пожелавъ поклониться ему, пришелъ въ лавру Сука и, взявъ съ собою ученика его Іоанна, пошелъ въ Сусакимъ, каковое место отстоитъ отъ лавры Сука на 90 стадій. Когда мы приближались къ месту, намъ попался огромный и страшный левъ, и когда я испугался, авва Іоаннъ сказалъ мне: не бойся ничего. И левъ, увидя, что мы идемъ къ старцу, уступилъ намъ место.
16. И старецъ, увидевъ насъ и обрадовавшись, сказалъ: вотъ сокиновитъ мой Кириллъ. И сказалъ ему авва Іоаннъ: онъ совершенно перепугался, увидевъ льва. И сказалъ мне старецъ: не бойся ничего, чадо. Этотъ левъ живетъ у меня здесь и охраняетъ мелкія овощи отъ дикихъ козъ. И разсказавъ мне многое про святаго Евфимія и про другихъ отцовъ этой пустыни, предложилъ вкусить. Когда же мы вкушали, то левъ стоялъ предъ нами, и старецъ, вставъ, далъ ему укрухъ хлеба и послалъ стеречь овощи. И старецъ сказалъ мне, что левъ не только сторожитъ овощи, но и отгоняетъ разбойниковъ и варваровъ. Когда я провелъ у него одинъ день и достаточно насладился его ученіемъ, онъ на следующій преподалъ мне благословеніе и, сотворивъ мне молитву, отпустилъ вместе съ ученикомъ своимъ въ мире. И такъ выйдя, мы нашли льва сидящимъ на пути и пожирающимъ дикую козу; этотъ левъ, увидевъ, что мы остановились и не дерзаемъ продолжать путь, оставилъ животное и удалился до техъ поръ, пока мы не миновали его. И такъ какъ въ этой местности нетъ бассейна, то старецъ соорудилъ себе въ камне ямы и зимою собиралъ въ нихъ воду, которая въ обиліи служила ему и для пользованія, и для поливки овощей въ теченіе целаго лета.
17. Однажды въ Іюле месяце не хватило воды, и онъ былъ въ большомъ стесненіи, и, устремивъ очи къ Богу, молился ему, говоря: Господи Боже, даждь мне немного воды ради необходимой потребы смиреннаго этого тела. И услышалъ его Богъ, и тотчасъ взошло небольшое облако надъ Сусакимомъ и оросило кругомъ келію его и наполнило все его ямы между камнями. Я считаю заслуживающимъ вниманія упомянуть здесь о душеполезныхъ разсказахъ, которые разсказалъ мне авва Іоаннъ. Когда мы шли по пустыне, онъ показалъ мне некое место, про которое сказалъ, что это гробница блаженной Маріи. Я же, удивившись сему, просилъ его разсказать объ этомъ. Онъ же сказалъ въ ответъ, что не задолго передъ этимъ, когда я уходилъ вместе съ соучастникомъ моимъ аввою Параммономъ къ авве Киріаку, взглянувъ издалека, мы увидали кого–то, подобно человеку, стоявшаго близъ дикаго тамариска и, подумавъ, что это одинъ изъ тамошнихъ отшельниковъ, ибо въ этихъ местностяхъ было много отшельниковъ, поспешили, чтобы поклониться ему.
18. Когда же мы приблизились къ месту, онъ сделался невидимымъ, мы же, пораженные страхомъ и робостью, стали на молитву, полагая, что это лукавый духъ, и, по окончаніи: аминь, осмотревшись тамъ и сямъ, обрели подземную пещеру, въ которую спустившись, какъ мы полагали, скрылся отъ насъ истинный рабъ Божій. Приблизившись къ пещере, мы его молили и заклинали, говоря: не лишай насъ, отче, твоихъ молитвъ и благаго свиданія съ тобою. Онъ же, едва ответивъ, сказалъ: что хотите вы отъ меня? Я ведь женщина. И она спросила насъ, говоря: куда вы идете? Мы же сказали: мы идемъ къ отшельнику авве Киріаку, но скажи намъ, какъ твое имя и какъ ты живешь, и какъ ты здесь очутилась? Она же сказала: проходите; и когда вы вернетесь, я скажу вамъ. Когда же мы утверждали, что не уйдемъ никуда прежде чемъ она скажетъ объ себе, она ответила, говоря: имя мое: Марія зовусь я. Я была певчею светаго Христова Воскресенія и діаволъ соблазнилъ многихъ на меня; и я, убоявшись, чтобы какъ либо не сделаться ответственною за соблазнъ ихъ и не присоединить прегрешенія къ моимъ прегрешеніямъ, молила Бога избавить меня отъ вины въ ихъ соблазнахъ.
19. Однажды, умилившись сердцемъ, вследствіе страха Божія, я спустилась къ святому Силоаму и зачерпнула воды въ этотъ сосудъ; я взяла также и эту корзинку моченыхъ овощей и ночью вышла изъ святаго града, предавъ себя Богу, который и привелъ меня сюда; и вотъ я живу здесь 18 летъ. И благодатію Божіею ни вода не изсякла, ни корзинка съ моченьемъ не оскудела до сегодняшняго дня, и я не видала человека, исключая васъ сегодня. Но, ступайте, сказала она, и исполните ваше послушаніе, a нa обратномъ пути навестите меня. Услышавъ это, мы отправились къ авве Киріаку и возвестили ему и объ этомъ; онъ же, услышавъ, удивился и сказалъ: слава тебе, Боже, что ты имеешь столькихъ сокровенныхъ святыхъ. Но, ступайте, чада, и какъ она сказала вамъ, такъ и сотворите. И взявъ благословеніе святаго старца, мы пришли къ пещере и постучавшись, по обычаю отшельниковъ, такъ какъ никто не отвечалъ, вошли, и обрели ее скончавшеюся. И не имея въ чемъ ее положить во гробъ и похороншъ, пошли въ нашу лавру Сука и принесли все потребное и, опрятавъ ее, погребли въ пещере, заваливъ дверь каменьями.
20. Это разсказалъ авва Іоаннъ, и я счелъ необходимымъ, какъ было сказано, передать письму на умиленіе слушающихъ и читающихъ и на прославленіе Христа, дающаго до конца постоянство Своей любви. Ho следуетъ разсказу возвратиться къ авве Киріаку. Когда онъ исполнилъ восемъ летъ въ Сусакиме и достигъ глубокой старости, то отцы лавры Сука, придя привели его въ пещеру иже во святыхъ Харитона, после удаленія приверженцевъ Оригена изъ новой лавры. Когда онъ жилъ въ пещере, я, смиренный, часто приходилъ къ нему и получалъ большую пользу для своей души; онъ былъ совсемъ пожилой, исполнивши сто седьмой годъ. Онъ прибылъ во святый градъ 18 летъ, и оставался у иже во святыхъ Герасима 9 летъ, и въ обители великаго Евфимія 10 летъ, и провелъ въ лавре Сука, отличаясь въ различныхъ послушаніяхъ, 39 летъ, и въ пустыне Натуфа, питаясь скилами, 5 летъ; онъ безмолствовалъ въ Сусакиме 7 летъ, и въ пещере иже во святыхъ Харитона 5 летъ, и, удалившись опять въ Сусакимъ, 8 летъ.
21. За два года до его кончины отцы, придя, увели его, употребивъ много моленій, въ пещеру блаженнаго Харитона, когда онъ былъ уже, какъ сказано, совсемъ пожилымъ. И будучи толикимъ старцемъ, онъ оставался крепкимъ и съ охотою выстаивалъ правило псалмопенія и собственноручно прислуживалъ приходящимъ къ нему, нисколько не утомляясь, но будучи силенъ во всемъ въ укреплявшемъ его Христе. Онъ былъ мужъ кроткій, доступный, пророческій, учительный, православнейшій, высокій ростомъ, благовидный, имевшій невредимыми все члены, и былъ во истину исполненъ благодати и Духа Святаго. Впавъ после многихъ дней въ телесную слабость, онъ призвалъ всехъ отцовъ лавры и целовавъ ихъ почилъ въ мире [44], предавъ духъ Господу и пріялъ отъ него венецъ праведности, который Онъ обещалъ любящимъ ее. И теперь онъ въ покоище праведныхъ, молясь за насъ, дабы и мы, последовавъ по стопамъ его, получили возвещенныя блага во Христе Іисусе Господе, съ нимъ же слава Отцу и Святому Духу во веки вековъ. Аминь.
Печатается по изданiю: Палестинскiй Патерикъ. Выпускъ седьмой: Житiе преподобнаго Кирiака Отшельника. — Второе изданiе Императорскаго Православнаго Палестинскаго общества. СПб.: Типографiя В. Киршбаума, 1899. — 23 с.
Житіе иже во святыхъ отца нашего аввы феодосія Киновіарха.
1. Достоблаженный и небожитель феодосій, великая слава Палестины, гордость пустыни, утвержденіе иноческаго образа, вождь и поборникъ правыхъ ученій, вождь и защитникъ общежительнаго правила, имелъ отечествомъ страну Каппадокійскую, весь именуемую Могарисъ, подчиненную городу Кесаріи [45], лежащую недалеко отъ города Команъ [46], прозываемаго золотымъ. Вследствіе сего онъ изъ детства сделался полезнейшимъ певцомъ въ святой Команской церкви и точно былъ наученъ церковному правилу, и изучилъ псалтырь и остальныя божественныя писанія. Затемъ, подчиняясь Божію произволенію и желанію, онъ пришелъ въ Іерусалимъ въ царствованіе боголюбиваго Маркіана [47], желая безмолствовать въ близъ лежащей пустыне. Его принялъ въ столпе Давидове [48] некій старецъ каппадокіянинъ, Лонгинъ, который былъ однимъ изъ рачителей Святаго Воскресенія Христа Бога нашего. Когда феодосій желалъ удалиться въ одинъ изъ пустынныхъ монастырей, такъ какъ былъ любителемъ безмолвія и облекся въ страхъ Божій, какъ бы въ одежду, блаженный Лонгинъ не дозволилъ, по причине раскола пустынныхъ монаховъ, не общевавшихся кафолической церкви, но увлеченныхъ любовью къ спору и не православіемъ Евтихія и Діоскора. Онъ, взявъ его, приставилъ къ иже во святыхъ Икеліи, которая тогда строила храмъ Богородицы въ Кафисмате [49] какъ человека, который можетъ быть ей полезенъ въ церковномъ правиле и остальныхъ службахъ. Сія блаженная Икелія, прошедшая весь путь благочестія, указала въ числе первыхъ быть Сретенію Спасителя нашего Бога со свечами. Она, принявъ сего священнаго юношу феодосія и обретя его прекраснымъ певцомъ, сопричла къ чину бывшихъ подъ ея начальствомъ тамошнихъ ревнителей, мужей благоразумныхъ [50]. По истеченіи некотораго времени и по кончине блаженной Икеліи, ему поручается устроеніе этого места. И когда онъ проходилъ оное безпорочно, случилось, что скончался игуменъ этого места и все согласно выбираютъ феодосія въ игумена церкви Кафисматы. Онъ же, узнавъ и опасаясь опасности начальства, бежалъ и сперва прибылъ въ места около Метопъ [51] къ блаженному отшельнику Марину и къ авве Луке Метопину [52] и выучился иноческому правилу отъ нихъ, которыхъ въ числе первыхъ воспиталъ въ монашеской строгости иже во святыхъ Евфимій. Пробывъ у нихъ несколько летъ, авва феодосій взошелъ на вершину, где ныне съ Богомъ водружена его святая обитель [53], отстоящая отъ святаго града на шесть миль, и остался тамъ въ пещере, въ которой ныне почиваютъ его честные останки, довольствуясь дико растущими травами. Затемъ, принявъ некоего ученика, онъ обучилъ его такому же суровому образу жизни. Некогда увидавъ, что онъ приготовляетъ горшокъ и котелокъ, прогналъ его, сказавъ: Если ты хочешь есть вареное, то не можешь оставаться со мною, ведущимъ более суровую жизнь. Тотъ, будучи прогнанъ, прибегъ къ иже во святыхъ Маркіану [54], упомянутому выше и бывшему киновіархомъ близъ святаго Вифлеема. Великій же оный Маркіанъ, призвавъ авву феодосія, сказалъ: Ты прогналъ брата, приготовлявшаго себе горшокъ. Се, дніе грядутъ, глаголетъ Господь, когда на носилахъ будутъ носимы сосуды твоего монастыря (Числ. 6, 14). Ибо не можетъ градъ укрытися верху горы стоя (Матф. 5, 14). Такъ и тебя, сокрытаго, Богъ сделаетъ для всехъ явнымъ и известнымъ. Это пророчество не погрешило, какъ сделалось очевиднымъ для всехъ. Ибо благословеніемъ Бога Отца и содействіемъ Христа и вдохновеніемъ Святаго Духа онъ создалъ тамъ большое и многочисленное общежитіе, первенствующее надъ всеми Палестинскими киновіями. А что общежитіе аввы феодосія создалось по изволенію и содействію Божію, а не человеческими стараніями, это я попытаюсь показать вкратце.
2. Когда онъ, какъ было сказано, скрывался въ пещере въ большой вольной нищете и, довольствуясь травами, пребывалъ единственно въ молитве, пришедшій изъ Византіи некій христолюбивый мужъ, почтенный саномъ иллюстрія [55], по имени Акакій [56], услышавъ объ его добродетели и будучи любителемъ къ пріобретенію, по евангелію (Матф. 13, 45), прекраснаго бисера, пришелъ къ нему въ сказанную пещеру и поклонившись селъ, слушая его увещанія и ученія. И узнавъ, что онъ никогда не дерзнетъ взять отъ кого нибудь даже мелкой монеты, молча просыпалъ въ пещере сто золотыхъ и затемъ, облобызавъ его, вышелъ; онъ, вернувшись въ Византію, въ теченіи долгаго времени постоянно посылалъ каждый годъ некое определенное благословленіе золотомъ блаженному феодосію. И это сделалъ Акакій, великій же феодосій, после ухода иллюстрія найдя на следующій день скрытое въ пещере сказанное золото, прежде всего основалъ надъ пещерой страннопріимницу и принималъ всякаго, приходящаго къ нему. Онъ купилъ двухъ маленькихъ ослятъ и самъ по себе уходилъ и приносилъ на телесную потребу. Отсюда онъ положилъ начало устроенію своего общежитія. И съ того времени начали стекаться къ нему многіе, прося жить съ нимъ и онъ, пріемля ихъ, руководилъ ихъ къ воле Божіей и Богъ содействовалъ ему во всемъ. И былъ онъ мужъ благополученъ (Быт. 39, 2), какъ мы слышали про Іосифа.
3. Говорятъ про него, что онъ пріобрелъ три подвизанія: строжайшее подвижничество съ истинною и православною верою, которая оставалась у него отъ юности до старости, и щедрую и нелицепріятную любовь къ страннымъ и нищимъ, и въ третьихъ напряженное и почти непрестанное служеніе Богу. Этими и таковыми подвигами и добродетелями отличался сей великій феодосій: и по успеніи во Христе иже во святыхъ аввы Маркіана, все пустынные иноки, будучи собраны у патріарха Саллюстія, тогда болевшаго, единомысленно и единогласно избрали сего великаго феодосія архимандритомъ общежитій, бывшихъ подъ святымъ градомъ [57], на место Геронтія, бывшаго у блаженной Меланіи [58], вторымъ же после него поставили иже во святыхъ Павла, игумена обители аввы Мартирія [59]. На место же блаженныхъ отцовъ Пассаріона [60] и Елпидія [61] они поставили архимандритомъ и законодателемъ всехъ Палестинскихъ лавръ и отшельниковъ иже во святыхъ отца нашего Савву, а вторымъ после него блаженнаго Евгенія, игумена лавры иже во святыхъ аввы Герасима [62].
4. Итакъ, богоносный авва феодосій, преуспевая въ преуспеяніяхъ яже о Бозе, сделался великимъ. И къ чему нужно много говорить объ немъ? Объ его добродетеляхъ можетъ возвестить его житіе о Боге и духовное состояніе его честнейшей и славнейшей обители. Кроме того, честнейшій феодоръ, преподобнейшій епископъ города Петры, бывшій его ученикъ, отличающійся иноческими и архіерейскими подвизаніями, ясно и точно описалъ объ его богонравной жизни по обилію.
5. Итакъ, подвизаяся въ сей пустыне пятьдесятъ летъ, и борясь, и явившись увенчаннымъ, и явивъ безчисленныхъ борцевъ и победоносцевъ благочестія, достигнувъ глубокой старости, онъ впалъ въ телесный недугъ и съ благодарностью претерпевъ оный въ теченіе времени, предалъ духъ въ руце Божіи, старецъ и исполненъ дній. Кончина его случилась въ одинадцатый день Января месяца седьмаго индиктіона, въ двадцать второй месяцъ царствованія богохранимаго царя нашего Юстиніана [63].
Игуменство надъ обителью аввы феодосія пріялъ некто Софроній, оказавшійся доблестнымъ въ иноческихъ подвизаніяхъ. Сей Софроній родомъ былъ Армянинъ, изъ веси, называемый Зомери, прилежащей къ митрополіи Севастійской [64]. Еще въ юности оставивъ отечество, онъ пришелъ въ Іерусалимъ и встретившись съ многими отцами и узнавъ добродетель и подвизанія каждаго, и изобразивъ въ своей душе, пришелъ и въ обитель блаженнаго феодосія; облекшись въ иноческій образъ и воспитанный въ иночестве, корнемъ и основаніемъ своихъ подвизаній сделалъ смиренномудріе и послушаніе. Пройдя чрезъ все добродетели подвижничества и исполнивъ въ сей обители много разнообразныхъ послушаній и сделавшись славнымъ, онъ въ теченіе 15 летъ былъ вторымъ въ обители, и, по решенію аввы феодосія, при его кончине, пріялъ игуменство обители. Сей блаженный Софроній имелъ племянника, некоего Маму по имени; этотъ Мама въ юности, подвергшись некоей болезни, былъ оскопленъ врачами и придя въ Византію, сделался кувикуляріемъ [65] царя Анастасія и, преуспевая со временемъ, сталъ препозитомъ [66]. Онъ принесъ монастырю многое и несказанное плодоношеніе, изъ каковаго плодоношенія иже во Святыхъ Софроній въ четверо увеличилъ обитель и расширилъ после успенія божественнаго феодосія. Онъ воздвигъ съ основанія въ этой святой обители церковь всепетой Богородице и Приснодеве Маріи. Но что говорить много? Труды Софронія и его подвизанія блистаютъ въ обители блаженнаго аввы феодосія: ибо онъ не только обогатилъ его именіями и ежегодными доходами, но и въ трое умножилъ въ ней дружину во Христе. Говоря просто, добре управлявъ ею въ теченіи 14 летъ и двухъ месяцевъ, онъ скончался въ радости месяца Марта 21–го, пятаго индиктіона [67]. Передъ кончиною онъ сказалъ стоявшему возле и плакавшему ученику: Не окорби, чадо, ибо если я обрящу дерзновеніе, на седьмой день возьму тебя; чтобы ты былъ со мною въ месте упокоенія. Это и случилось [68]. Ибо на седьмой день скончался ученикъ, и все узнали о дерзновеніи Софронія передъ Богомъ.
Источникъ: Кирилла монаха объ иже во святыхъ авве феодосіе. // Палестинскій патерикъ. Выпускъ 8–й. — Второе изданіе И м п е р а т о р с к а г о Православнаго Палестинскаго Общества. — СПб.: Типографія В. Киршбаума, 1899. — С. 83–90.
Примечания
1. Съ 8 октября по 1 ноября 451 г.
2. Последователя еретика Діоскора, осужденнаго на соборе Халкидонскомъ.
3. См. Пал. Пат. вып. 2, стр. 46 и сл.
4. Теперь не существуетъ. Находилась не вдалеке отъ берега Іордана.
5. Пал. Пат., изд. Имп. Прав. Пал. Общ. вып. 7, стр. 5.
6. Въ Субботу 20 Января 473 г.
7. 5 Марта 475 г.
8. 481 г.
9. 526 г.
10. Пал. пат. изд. И. Пр. П. общ. вып. 2.
11. 9 Января 449 г. Смерть феодосія Младшаго относится къ 28 Іюля 450 г.
12. Принималъ участіе на Халкидонскомъ соборе 451 г.
13. Портовый городъ въ 70 стадіяхъ отъ Коринфа, ныне Кенкріе.
14. Патріархъ Іерусалимскій 458–478 г.
15. 457–474 гг.
16. Житіе Св. Савы гл. 7.
17. 469 г.
18. Находилась у северо–западныхъ береговъ Мертваго моря.
19. Пал. пат. изд. И. Пр. П. общ. выпускъ 6.
20. При патріархе Мартиріе въ 479–480 г. См. Пал. пат. вып. 2 гл. 62 и сл.
21. Отличный отъ фомы изъ Апамеи, который упоминается въ числе преемниковъ Св. Евфимія въ его житіи гл. 72.
22. Пал. пат. вып. 2 гл. 63 и сл.
23. Въ 484 г.
24. Пал. пат. вып. 2 гл, 17 и сл.
25. Въ 485 г.
26. Кимеліархъ, т. е. тотъ, кто хранитъ церковныя драгоценности.
27. Т. е. псаломъ 118.
28. Между обителью Св. Савы и Мертвымъ моремъ.
29. Корни ближайшимъ образомъ неизвестной травы, служившіе пищей для пустынниковъ.
30. Родъ дикой луковицы необычайно горькаго вкуса.
31. Ныне хирбетъ Теку'я, къ югу отъ Вифлеема.
32. У северо–западныхъ береговъ Мертваго моря, между нимъ, нынешнею Іерусалимскою дорогой и лаврой Св. Савы.
33. Местность ближайшимъ образомъ неизвестяая.
34. Ныне мугарат–Харетунъ.
35. Айн-'Атанъ между Вифлеемомъ и Уртасомъ, къ востоку отъ прудовъ Соломона.
36. † ок. 340. Память 28 Сентября.
37. Пал. пат. вып. 1 гл. 72.
38. Терминъ, заимствованный изъ ученія Валентіановъ и обозначаетъ высшія существа, вроде полубожествъ.
39. Изъ Понта, последователь Оригена.
40. Александрійскій толкователь Оригена.
41. 5 Декабря 532 г.
42. Пал. пат. вып. 1, гл. 86.
43. Пал. пат. вып. 1, гл. 78, 88.
44. Въ 556 году.
45. У подножія горы Аргея, близъ р. Галиса, ныне Кесарія.
46. Команы Каппадокійскія или Золотыя въ 72 миліаріяхъ (около 100 верстъ) отъ Кесаріи.
47. 450–457 гг.
48. Древняя башня въ Іерусалимской крепости у Яффскихъ воротъ.
49. Παλαιῷ ϰαϑίσματα, Кафисма, кафисматская церковь упоминается и въ житіи св. Саввы (Пал. пат. вып. 1, стр. 38). На полпути между Іерусалимомъ и Вифлеемомъ, близъ дороги.
50. Подобно Св. Меланіи, и Икелія была основательницей и попечительницей обители иноковъ, стоявшихъ подъ непосредственнымъ начальствомъ игумена.
51. Предположительно хирбет–жубб–ер–Румъ по дороге изъ Іерусалима въ лавру Св. Саввы.
52. О Марине и Луке см. въ житіи Св. Евфимія (Пал. пат. вып. 2, стр. 16) и житіи Св. Саввы (Пал. пат. вып. 1, стр. 38).
53. Обитель Св. феодосія и теперь существуетъ въ развалинахъ, называющихся дер–Доси. Оне находятся на горе, къ западу отъ лавры Св. Саввы.
54. Святый Маркіанъ начальникъ общины близъ Вифлеема, скончался въ Декабре 492 г.
55. Т. е. vir illustris, каковой титулъ придавался высшимъ придворнымъ чинамъ.
56. Можетъ быть онъ же былъ при Анастасіи военачальникомъ въ Александріи.
57. См. объ этомъ житіе Св. Саввы (Пал. пат. вып. 1, стр. 40 и 103).
58. См. житіе Св. Евфимія (Пал. пат. вып. 2, стр. 71, 78).
59. Можетъ быть теперешній хирбет–Муруссусъ.
60. Преп. Пассаріонъ, хорепископъ Іерусалимскій, † 429 г. Память 11 Августа и въ Сырную субботу.
61. Ученикъ и преемникъ преп. Пассаріона. См. житіе Св. Евфимія (Пал. пат. вып. 2, стр. 47, 56) и Св. Саввы (Пал. пат. вып. 1, стр. 8) и др.
62. Св. Герасимъ, иже на Іордане, † 475 г. Память 4 марта.
63. 529 г.
64. Митрополія первой Арменіи, вновь укрепленная Юстиніаномъ, теперь Сивасъ.
65. Спальникъ, въ каковую должность обыкновенно назначались евнухи.
66. Т. е. praepositus sacri cubiculi, главный начальникъ надъ спальниками.
67. 21 Марта 543 г., что падаетъ не на пятый, а на шестой индиктіонъ.
68. Подобное же чудо было съ Дометіаномъ, ученикомъ Св. Евфимія. См. житіе Св. Евфимія (Пал. пат. вып. 2, стр. 70).