В 2008 году китайский фантаст Лю Цысинь издал научно-фантастический роман «Задача трех тел», а весной 2024 года вышел одноименный сериал-адаптация от создателей «Игры престолов». Зрители и критики спорят о том, насколько удачной оказалась экранизация. Однако беседа с режиссером Максимом Якубсоном была построена вокруг философских и этических проблем этого, безусловно, значимого сериала, где Господь упоминается в необычном контексте.
Покончить с жизнью от невозможности постичь ее
Елена Володченко: Основная линия сериала «Задача трех тел» — самоубийства ученых, которые теряют смысл жизни после того, как законы физики перестают действовать. Невозможность обрести смысл через науку, познания, эксперименты становится для них концом.
Максим Якубсон: Наверное, это проблема тонких душ, которым сложно в этом мире — конкретном, грубом, жестоком. Жизнь так трудна и сложна, что возникает соблазн куда-нибудь отвлечься при помощи воображения, например, в творчество, работу. В данном случае — при помощи контакта с инопланетянами. Здесь часто происходит подмена и реального мира, и диалога с Богом.
Елена Володченко: Любопытен там персонаж следователя…
Максим Якубсон: Да, как будто простака, но достаточно проницательного. Он говорит ученому: «Все таинственное я считаю подозрительным». Его собеседник, ученый, открывает новое, идет по пути познания, борется со своим страхом. Эта пара мне кажется ведущей в сериале. Через нее раскрываются остальные сюжетные линии.
Комплекс бога против принятия воли Божьей
Елена Володченко: Сериал остро ставит проблему ответственности через нарушение полномочий. Начальник следователя — авторитарен, к тому же он лидер космического проекта. Он действует на упреждение и привлекает ведущих физиков к работе над защитой Земли от инопланетной расы, которая должна появиться здесь через 400 лет. Этот герой показан волевым человеком, но и первоклассным манипулятором, жестким циником. Он действует на благо будущего землян, но его слова и поступки построены на лжи.
Максим Якубсон: Гармонизация этого мира — утопия. Редкие люди, находясь во власти, могут оставаться людьми. Меня больше заинтересовала другая важная линия, ключевая для этого сериала. Там есть притча об индюшке и фермере. Индюшкам в определенное время каждый день приносится еда, из чего они выводят для себя закон, что им дается еда свыше. Перед Днем благодарения фермер приходит и убивает индюшек, они отправляются на стол добропорядочным американцам. Эта история очень пугает главного героя. Ему не хочется быть индюшкой, а хочется быть фермером или, по крайней мере, каким-то независимым существом, не вовлеченным в систему. Но детектива притча не пугает, он спокойно принимает порядок вещей, смиренно называя себя индюшкой. Манипулятивные технологии лидера космического проекта его тоже не пугают. Потому что детектив полагается на волю Божью, а китайцы бы сказали — на Дао, то есть на нечто, что он не может познать, на что не может повлиять. У следователя достаточно внутреннего ресурса, чтобы принять свою судьбу — открыто и свободно. Еще и остаться при этом самим собой. Он старается не позволять страху управлять собой.
Зачем нужен страх
Елена Володченко: Проблема страха как антропологическая задача исследуется авторами романа и сериала с разных сторон. По сюжету инопланетная раса посылает на Землю сифоны — мини-компьютеры, которые могут следить за людьми, передавать инопланетянам информацию, а также влиять на физический мир, изменять законы и тем самым культивировать в человечестве низшие инстинкты — агрессию, нетерпимость и др. Для того чтобы люди были более восприимчивы к чужому влиянию и подчинились чужой воле, инопланетяне собираются ввергнуть все человечество в ужас и трепет. Чувство страха усиливается в том эпизоде, где на всех цифровых устройствах транслируется сообщение от этой расы: «Вы — жуки» (в оригинале You are bugs, где bug также можно перевести как «ошибка, вирус»).
Максим Якубсон: «Совершенная любовь изгоняет страх», как говорится в Послании апостола Иоанна (1 Ин 4:18). Сложно сказать… Страх необходим, но смотря кого мы боимся. Здесь мы имеем дело с драматургическим произведением. С одной стороны, есть инопланетяне, от которых непонятно, чего ждать, и которые говорят, что с людьми невозможно иметь дело. С другой стороны, есть манипулятор и тиран, который защищает Землю, но идет по головам.
Важно, какая идея и цель удерживает тебя от трепета и ужаса перед другими. В сериале, кроме прочего, поднимается тема сектантства. Тут много о чем можно говорить. С одной стороны, опасно быть движимым только одной программой. С другой стороны, нужно вспомнить опыт концлагерей: люди, которых называли сектантами, староверы и пятидесятники, по воспоминаниям академика Лихачева, проявляли себя очень достойно. Имея вроде бы с православной точки зрения неверное учение, они были внутренне сильны.
А в этой фразе You are bugs заложен интересный смысл, поскольку жизнь насекомых очень таинственно и глубоко организована. Мы можем провести параллель с ними в плане неких законов скоплений. И, если посмотреть на нас сверху, мы все очень малы. И все наши движения в сторону скоплений, с одной стороны, движимы страхом, с другой — спасительным инстинктом.
Христос и механика небесных тел
Елена Володченко: В сериале явно звучат религиозные мотивы. Они показаны не только через проблемы фанатизма и сектантства, не только через сам факт, что инопланетяне были приняты как замена Богу (в диалоге с одним представителем из той расы некоторые герои называют его «Господь»). Здесь поставлены также фундаментальные вопросы о целесообразности всего существующего, о глобальных смыслах и о том, как соотнести бренную жизнь человека с чем-то большим, гораздо большим, чем он сам.
Максим Якубсон: В связи с темой отношений науки и веры захотелось вспомнить одну историю. Недавно на Смоленском кладбище отпевали замечательного ученого, космолога Андрея Анатольевича Гриба. Один из его интересов — антропный принцип («то, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей». Иными словами, наблюдатель и наблюдаемое должны жить по единым законам. — Прим. ред.). Ведь задача трех тел — это задача небесной механики, нерешаемая, выдающая слишком много решений, показывающая, что взаимодействия невозможно предугадать.
Так вот, странной параллелью к механике небесных тел звучит антропный принцип, который гласит, что Вселенная образовывалась так тонко и сложно, что, если бы мельчайшие детали на пути возникновения были бы иными, то мира бы не было. Есть цельность всего замысла. И человек является целью этого замысла, является тем, что обусловило появление мира. И в ответ на вопрос, какой конкретный человек мог бы стать венцом и целью, конечно, напрашивается мысль о Христе. Воплощении Богочеловека и смысле творения. Андрей Анатольевич любил слова рождественского кондака: «Дева днесь Пресущественнаго раждает». События, определившие историю, — вне времени.
Возвращаясь к комплексу индюшки, можно сказать и о преодолении страха. Если мы ощущаем смысл и цель, мы признаем, что в мире есть некая целостность, нами непостижимая, но в то же время через Христа постигаемая. Тогда появляются и силы жить, и смысл. Все вокруг преображается.
Текст подготовлен по беседе «Сериал «Задача трех тел»: кризис науки и комплекс бога»
Максим Якубсон — кинорежиссер, сценарист, поэт.
