Искусство открывшейся Тайны. Благовещение в религиозной живописи

Искусство открывшейся тайны. Благовещение в живописи

Благовещение в литургическом календаре отмечается 25 марта /7 апреля, ровно за девять месяцев до Рождества Христова. Исторически оно возникает как один из самых первых праздников, непосредственно связанных с Пасхой. Согласно древним представлениям жизнь праведника – это совершенный круг, особенно если дата начала жизни и кончины совпадают. Благовещение – праздник начала, по своему содержанию сродни Пасхе.

С чего следует начинать разговор об этом празднике? Начало истории следует искать в Книге Бытия. «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее» (Быт 3:15). Таким образом, когда к Деве Марии приходит архангел Гавриил, он, прежде всего, возвещает наступление полноты времен: древнее пророчество о таинственном потомке Евы, который победит коварство змея, свершается в момент благовещения.

Одно из древнейших изображений мы находим в катакомбах свв. Марцеллина и Петра в Риме (III век). На троне восседает госпожа, в отличие от римских матрон ее голова не покрыта. Распущенные волосы указывают на то, что перед нами незамужняя девушка. Положение ее тела выражает внимание, с которым она слушает вестника. Перед ней стоит некто без крыльев. Поскольку в те времена язычники изображали своих богов крылатыми (в частности, Меркурия), поначалу христиане не изображали ангелов Божьих с крыльями, иначе его можно было бы принять за некое языческое божество. Посланник принес весть и ожидает ответа. Он преисполнен достоинства, его фигура выражает учтивое почтение подданного перед своей госпожой. Первые изображения, подчеркивающие царское достоинство Девы Марии, являются новозаветным прочтением древнего гимна: «стала царица одесную Тебя» (Пс 44:10).

Наряду с Книгой Бытия должно прозвучать пророчество, которое читается в рождественскую ночь: «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7:14). В изначальном тексте слово «дева» не имеет того значения, которое оно получило в позднейшие эпохи. Это слово могло означать не только девственницу, но вообще молодую девушку, незамужнюю и, следовательно, свободную. Гораздо важнее образ ее царского материнства. Имя младенца означает С-нами-Бог. И всё это исполнится в личности Марии из Назарета.

Одно из древнейших изображений Богородицы с Младенцем находится в катакомбах св. Присциллы (II век). На нем изображен пророк Исайя, он указывает на Марию: именно в ней исполнится великое пророчество. У Божией Матери на руках Младенец, обращенный лицом к зрителю, Он немного напоминает барочные портреты. Его глаза открыты, Он смотрит на нас. Он ощущает тепло материнской груди, как псалмопевец в присутствии Бога (Пс 130). Над Марией сияет звезда, на которой можно различить 12 лучей: ее Сын – отрасль и полнота 12 колен Израилевых. К этому древнему символу, в частности, восходит изображение Богоматери «Звезда Пресветлая».

Традиционно встреча ангела и Марии изображается либо у колодца, либо в доме. Колодец – исключительно значимое место, здесь совершаются судьбоносные встречи, заключаются браки, союзы, это символ жизни и плодородия. Апокрифические Евангелия рассказывают, что Мария приходит почерпнуть воды, она видит ангела, но не слышит его слов. Затем она возвращается в дом, здесь она и видит, и слышит ангела. Само это место уже в древности стало местом паломничества.

На многих иконах Мария находится в доме, ангел приходит в тот момент, когда она прядет нить для завесы храма. Апокрифические Евангелия сообщают, что Мария была избрана среди прочих девушек, ей было доверено выткать храмовую завесу. Этот символ выражает простую реальность: если в доме появляется завеса, значит, он становится чьим-то жилищем, здесь отныне кто-то живет. Работа над завесой означает приготовление утробы, которая примет Христа.

Иногда над Марией можно видеть красную завесу и сошествие Святого Духа в виде голубя (этот образ заимствован из эпизода Крещения Господня), как на иконе XIV века из Охрида. Здесь ангел уже изображен с крыльями. Его тело выражает волнение, он едва приземлился и как будто еще не вполне отдышался. Мария восседает на царском троне, она – Госпожа, Царица.

На некоторых изображениях, например, в соборе Святого Марка в Венеции, можно видеть за прядением нити Еву. Таким образом, Мария предстает как Новая Ева, обетованная Матерь (Быт 3), соработница Бога. Иногда можно видеть, что нить протянута к ее груди, к тому месту, где ткется плоть Христа. В ней исполняются древние обетования и рождается новый мир.

Нередко в руках ангел держит белую лилию, символ девственности Марии, символ непорочной любви. Лилия неизменно возвращает к образу Возлюбленной из Песни песней: «Я – лилия долин», «что лилия среди терниев, то родная моя посреди девушек». Это цветок, процветший на жезле Аарона; по самой своей форме он напоминает царский скипетр. Три цветка лилии напоминают о том, что Мария до Рождества, во время и после Рождества пребывает Девой.

На мозаике Каваллини в Санта-Мария-ин-Трастевере Богородица возвышается на великолепном троне. Мария – новая Ева, которой предстоит завершить завесу храма. Образ голубя или голубки в контексте праздника придает новое звучание словам псалмопевца: «Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих: сеть расторгнута, и мы избавились» (Пс 123:7). Именно это нашло свое выражение в прекрасном обычае в этот день из клеток выпускать птиц на волю.

Ангел держит в руках жезл царского посланника как подтверждение его полномочий. Великий Царь ожидает ее ответа.

В византийском духе царственное достоинство Марии нередко подчеркивается архитектурно: ее императорский трон с красной подушкой напоминает архитектурный ансамбль, увенчанный балдахином. Это переносит зрителя от конкретной земной реальности в божественно-сакральный мир. Священный характер происходящего подчеркивается использованием золотого фона: золото – главный символ божественной славы, золото совершенным образом отражает свет, отсутствие теней на нем создает образ вечности как отсутствия времени.

Мария – избранница Всевышнего, она принимает небесного посланника, не вставая с трона. Приняв весть, она становится царицей и матерью. На некоторых изображениях эпизод благовещения дополняется коронацией Марии. Ангелы возлагают на ее главу царский венец.

Иногда ангел приходит не один, а в сопровождении собратьев. Так, на картине Филиппо Липпи изображены три ангела. Три – замечательный символ. Три – Троица, три вестника приходят к Аврааму возвестить о рождении сына, три – число совершенства. Здесь изображены лишь три ангела, но в действительности весь небесный двор, всё небесное воинство с нетерпением ожидает исполнения этой миссии. Им всем не терпится услышать, как Мария скажет «да» и это станет новым началом.

На некоторых картинах Мария изображается не на троне, не за пряжей, а склонившейся в созерцательной молитве. В руках она держит раскрытую книгу Писаний, иногда читает Псалтирь, иногда – пророков. Слово становится плотью, пророчество становится реальностью ее жизни.

Такой, в частности, изображена Мария на внешних створках знаменитого Гентского алтаря Ван Эйка. Алтарь открывался в пасхальные дни, являя тайны Небесного Иерусалима, а когда он был закрыт, молящиеся созерцали Благовещение. Подобным образом в православной традиции Благовещение неизменно изображается на царских вратах как знак того, что через Марию человечеству открыты врата рая и небесные тайны. В шедевре Ван Эйка мысль о том, что божественное домостроительство невозможно без свободного участия человека, выражена в изображении обнаженных Адама и Евы рядом с ослепительным великолепием роскошных тканей, драгоценных камней, красоты пейзажа.

Речь идет о возобновлении завета, а завет может быть заключен только при свободном и равноправном участии обеих сторон.

На картине Ван Эйка мы видим на небесном троне Бога Царя с предстоящими Девой Марией и Иоанном Крестителем, в окружении сонма ангелов. В нижней части алтаря – поклонение Агнцу Божьему, закланному, но живому. На фоне сонмов ангелов и святых Адам и Ева выглядят настолько обнаженными, что мастера, писавшие копии, старались сделать их фигуры менее яркими. Обнаженность прародителей служит знаком того, что Сын Божий облачится в смертную плоть, и в этом осуществится непостижимое соединение небесного и земного, вечного и бренного.

Если на древних мозаиках Мария величественно восседает на царском троне, то в Средние века и в эпоху Возрождения всё чаще ее изображают коленопреклоненной.

Ангел тоже иногда опускается на колени, настолько тайна Благовещения превосходит всякое человеческое разумение. Невозможное соединение неба и земли, тварного и нетварного становится возможным, что неизменно вызывает страх и трепет.

С непревзойденной силой это выразил Лоренцо Лотто. На одной из своих картин он, в частности, изобразил оказавшегося в этот момент рядом с Марией котенка, который в ужасе убегает.

На многих изображениях встреча происходит во внутреннем дворике или в саду. Обнесенный стеной сад, Hortus Conclusus – символ девственности и образ рая. Он закрыт для посторонних, доступ в него открыт только царю. Сад покрыт прекрасным ковром из живых цветов, с ветвей свисают райские плоды, в нем обитают щеглы и павлины, символы страдания и бессмертия, здесь также можно увидеть ласточек… Сама по себе ласточка не делает весны, но возвещает о ее приближении. Ласточки указывают на то, что наступает новая весна, новые времена, всё начинается сначала. Благовещение – праздник весны священной.

На «Благовещении» Леонардо да Винчи мы видим аналой для книг и Книгу пророка Исайи – как знак молитвы и созерцания, через которые становится возможным воплощение Слова. Морская раковина – символ слышания и сокровенной жизни. Жемчуг, украшающий Деву Марию, символизирует воплощение Христа. В глубине пейзажа – кипарис, дерево с глубокими корнями, способное добывать живительную влагу даже в засуху, оно сгибается под ветром времени, но не ломается. Явление ангела совершается в роскошном флорентийском дворце, всё здесь наполнено гармонией и ликованием от исполнения обетований.

Одним из величайших шедевров живописи считается «Благовещение с единорогом» или «Мистическая охота» Мартина Шонгауэра. Художник представил сцену Благовещения непривычным для нас образом.

Вначале несколько слов о единороге. Сегодня это животное приобрело огромную популярность благодаря мультипликационному сериалу «Мой маленький пони», но долгое время о нем было известно прежде всего благодаря «Физиологу». Этот трактат был написан во II веке неизвестным эрудитом, жившим в Александрии. В нем собрано всё, что было известно древним грекам в области зоологии, к этому добавлены представления древнеегипетских жрецов, иудейских мистиков, а также первых христианских авторов. В этом бестиарии библейские истории причудливым образом чередуются с зоологическими комментариями и баснями о животных.

Итак, легенда рассказывает, что единорог – самое сильное и грозное животное; даже слон оказывается безоружным перед его твердым копытом и острым рогом. Он не боится охотников, но исключительно осторожен. Его можно поймать лишь применив хитрость. Дело в том, что единорог с доверием может приблизиться только к молодой девушке, он ложится у нее на коленях и засыпает. Только в этот момент он может стать добычей охотников.

Девственница – аллегория Марии, ее чрево – образ Церкви, которая питает мир. Поскольку единорог засыпает и кажется мертвым, эту сцену нередко сравнивали с распятием Христа. Действительно, образ уснувшего на коленях девушки единорога напоминает прекраснейшую скульптуру Микеланджело «Пиета». Злые охотники в этой легенде – олицетворение иудеев, которые предали Христа на суд Пилата.

«Точно так же Господь наш Иисус Христос, небесный единорог, который прежде был с Отцом, был невидим для нас, сошел во чрево Девы и облачился в нашу плоть, был схвачен иудеями и приведен к Пилату, Ироду, а затем был распят на Святом Кресте. Вот почему Он сам говорит в Псалмах: «Мой рог будет вознесен как рог единорога» (Пс 91:11). Единственный рог посередине лба – символ слов Спасителя: «Я и Отец – одно» (Ин 10:30).

Бог – глава Христа. Неукротимость зверя означает то, что ни силы, ни власти, ни ад не могут пленить силу Бога. Единорог невелик ростом. Это следует понимать так, что Иисус Христос ради нас смирил Себя, став человеком плотским, и сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11:29)».

Единорог в воображении художников настолько связан с образом Христа, что на многих миниатюрах в средневековых бестиариях, даже когда в тексте говорится не об убийстве, а лишь о ловле животного, охотник пронзает бок животного острием копья.

В этих легендах сочетается «мужская» тема охоты, нападения и жертвенного заклания с «женской» темой доброты, невинности, нежности.

Преобладание розового цвета, полученного в результате смешения красного и белого, символизирует соединение Страстей Христовых и Непорочности Богородицы.

Сад, обнесенный стеной, над которым возвышаются врата или башня отсылает к образу Возлюбленной из Песни песней: «Сестра моя, невеста моя, ты – сад запечатанный, источник заключенный» (Песн 4:12). Башня с тремя окнами – башня Давида, башня из слоновой кости, украшенная тысячью щитов, доспехами сильных (Песн 4:4).

Традиционно пространство сада разделено на две части: в одной – архангел в образе охотника, возлюбленного или царя Соломона, а с правой стороны – Дева с Младенцем в образе молодой девушки и единорога. Все изображенные здесь предметы являются символами.

Ангел предстает в образе прекрасного юноши, как на традиционных изображениях благовещения, при этом он наделен чертами искусного охотника, вооруженного копьем, он трубит в охотничий рог, держит наготове четырех гончих псов, он бежит по следам единорога, которого привлекла девственность Марии.

Он воплощает в себе легко узнаваемые черты ангела Благовещения. С почтением, иногда коленопреклоненный, возвещает слова Писания, которые начертаны на филактериях, обращенных к Деве, над ним сияет луч, знаменующий снисхождение Святого Духа. Надписи на филактериях также хорошо знакомы по богослужебным гимнам Православной Церкви: «дверь затворенная» (Иез 44:1-2), «се, дева зачнет» (Ис 7:14), «источник запечатленный» (Песн 4:12), «радуйся, Благодатная! Господь с Тобою» (Лк 1:28).

Из пасти гончих псов развеваются имена четырех добродетелей: милость, истина, правда, мир. «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс 84:11). Изображенный охотник в действительности послан Богом на землю, чтобы найти единорога, четыре добродетели – содержание его вести.

На фреске Пьера делла Франческа в церкви св. Франциска в Ареццо ангел приходит с жестом благословения и с пальмовой ветвью в руке. Пальма – мессианский символ. Это могучее дерево способно плодоносить даже в пустыне. Однако, принеся плод, пальма умирает, поэтому становится символом крестной муки и воскресения, а также символом мучеников за Христа.

Мария облачена в одежду красного цвета, поверх наброшена синяя мантия – она соединяет в себе плоть земли и сияние небесной лазури. Ангел сейчас обратится к ней со словами приветствия. Жест Отца выражает готовность исполнить обещанное, как только Мария примет Дух Святой…

Здесь более всего в образе Мадонны потрясает ее внутренняя сила и энергия, она изображена подлинной матроной. Услышав, что ее престарелая сестра ждет ребенка и, конечно, нуждается в помощи, Мария стоит в задумчивости. Ее лицо преисполнено решимости, ее взгляд устремлен вдаль, как будто мысленно она уже рядом с Елизаветой. Она изображена свободной от условностей времени, готовой немедленно отправиться в дальний путь, никому не говоря ни слова, ей для защиты не нужны спутники. Дело не терпит промедления, на ее плечи уже накинут плащ, волосы собраны и покрыты покрывалом. Книга в руке закрыта, она вся в движении, настало время действовать во имя того, кто «возносит смиренных, алчущих исполняет благ» (Лк 1:52-53).

Во фресках Пьеро делла Франческа, конечно, потрясают своим величием образы патриархов, пророков, великих мужей Церкви. Однако мужские образы воспринимаются как некие универсалии.

Женский образ доносит мысль о том, что спасение воплощается в повседневной жизни, через личное присутствие в жизни другого человека, через конкретное соработничество с Богом в преображении жизни.

Видеозапись лекции «Искусство открывшейся Тайны. Благовещение в религиозной живописи» см. здесь