Как разнообразны пути, которыми ведет Господь преданные Ему души к предопределенному Им в христианстве совершенству! Одного ведет Он скорбями, другого благоденствием; иного внешним писанием, а иного внутренними внушениями; того видимо, а сего сокровенно. На эту мысль расскажу вам, что было со святым Ермою, мужем Апостольским. Вы увидите, как многопопечительна и многоизобретательна руководящая нас ко спасению любовь Божия, а вместе и себе возьмете немало уроков к верному суждению о том, так ли течете вы, как следует тещи.
1
Ерма жил во времена Апостолов в Риме. Он был известен апостолу Павлу и похваляется им в послании к Римлянам (гл. 16, 14) в числе лучших христиан Римских. Отличительное свойство его души составляли преискренняя простота веры и беспрекословная покорность внушениям Божиим. Си и качества сердца привлекли на него особенное Божие благоволение, и Господь удостоил его особенных видений и откровений, из которых слагается вся жизнь его. Так как си и дивные знамения Божии, назидательные сами по себе, сопровождались и назидательными толкованиями, то Ерма получил повеление описать все, что ему было открыто, на пользу всей святой Церкви Божией. Ерма исполнил повеление и составил книгу, которую наименовал „Пастырем“и которая в первые времена читалась в церквах наряду с Апостольскими писаниями.
Я намерен рассказать вам кратко все содержание сей книги. Она состоит из трех частей. В первой помещены видения, во второй заповеди, в третьей притчи. Начнем с видений.
Видений сих было четыре: первое касалось преимущественно лица Ермы; второе — более его семейства; третье — внутреннего устроения Церкви Божией; четвертое — внешней судьбы сей Церкви и всех спасающихся.
Вот как изображает св. Ерма первое свое видение. «В юных летах, говорит он, я знал одну красивую девицу, которую и любил, как сестру. Встретив ее однажды, когда уже был отцом семейства, я подумал, как бы я был счастлив, если б имел такую жену, – жену такую прекрасную и таким благонравием украшенную. Дальше этого, при сей встрече, мысль моя не простиралась. Но вот что было потом! Спустя несколько времени я гулял в уединенном месте и в мыслях своих перебирал дела Божии, удивляясь красоте и величию их. Там я заснул, – и вижу во сне: вот взял меня дух и понес направо. По тому месту, где он меня нес, нельзя было идти: все утесы да вода. Пронесшись чрез них, я очутился на ровной долине и, падши на колена, начал молиться Богу в сердечном сокрушении о грехах своих. И вот, во время молитвы моей, вдруг отверзлись небеса, и я увидел там деву, которую любил, как сестру. Она меня приветствовала. Приветствовал и я ее и потом спросил, как и зачем она там. Она отвечала: „Меня представили сюда, чтоб обличить пред Господом грехи твои. Бог Вседержитель, всесильный Творец неба и земли, гневается на тебя за то, что ты согрешил против меня“. Когда же и где сказал я тебе какое непристойное слово? – в смущении спросил я. Не всегда ли я чтил тебя в сердце своем, как родную сестру?! Она сказала на это: „Присмотрись: худое помышление вошло в сердце твое. Разве не знаешь, что это грех. О! Грех, да еще какой большой! Ведай, что кто имеет благие помышления и ходит право пред Богом, к тому благоволит Бог; а кто держит скверные помыслы в сердце своем, тот привлекает смерть и осуждение. Таковы особенно те, кои работают похотям плоти, любят утехи мира, величаются богатством, не ищут благ вечных и не уповают на Господа. Что же касается до тебя, то скажу тебе в утешенье: молись, и Бог уврачует немощи сердца твоего“.
Когда она кончила эту речь, небо заключилось. Я остался один, в скорби и страхе, говоря в себе самом: если это вменено мне в грех, то как мне спастись? или как умилостивить Бога за другие мои грехи великие, коим нет числа? Когда я занят был такими мыслями, предо мною показалась кафедра большая, покрытая белою, как снег, материею. Вот пришла благолепная Cтарица, одетая в блестящую одежду, с книгою в руке, и села. Она сделала мне приветствие, и я отвечал ей тем же, со слезами на глазах. Она спросила меня: „Отчего ты печален, Ерма, ты, лице которого всегда выражало спокойствие, кротость и внутреннее весели е сердца?“– Одна добрая и благочестивая дева, – отвечал я, – огорчила меня упреком, будто я согрешил против нее. – „Господь да сохранит рабов Своих от сего зла, – сказала она. – Но смотри, не допустил ли ты в самом деле нечистых мыслей в сердце твоем в отношении к ней? Таки я мысли не должны иметь места в сердце раба Божия, он не должен не только делать, но и желать худого и помышлять о нем. За это гневается Господь на всякого, и особенно будет гневаться на тебя, Ерма, который строго воздерживался от всего порочного и всегда отличался простотою нрава и невинностью сердца. Но утешься. Я могу тебя уверить, что Господь гневается на тебя не столько из‑за тебя самого, сколько из‑за детей твоих, кои тяжко грешат против Него и против родителей своих. Ты слишком много любишь детей своих, потому поблажаешь им и допускаешь их делать неправды. Вот за это Господь и гневается на тебя. Но Он готов уврачевать нравственные раны дома твоего. Ему жаль тебя. Мужайся же! Возьми в руки семейство свое, каждый день толкуй детям своим слово Божие, и не пропускай обличать худые дела их. Ибо Господь знает, что они во всем покаются от всего сердца своего. Тебя же за это Он запишет в книге жизни“.
Окончив слова сии, она спросила меня: „Хочешь ли послушать? Я почитаю“. – С удовольствием, – отвечал я. „Слушай же“. И, разогнув книгу, она начала читать в ней о вещах таких изумительных и ужасающих, что я не мог удержать их в памяти. То были слова страшные, которых не может стерпеть ухо смертного человека. Только последние слова остались в голове моей, именно следующие: „Вот Бог Саваоф, – читала она, – Который всемогуществом Своим сотворил мир, и мудростью Своею украсил всю тварь, Который глаголом силы Своей утвердил небеса, и землю основал на водах, Который устроил на земле святую Церковь и благословил ее, – вот Он преложил небеса и горы, холмы и моря, и все наполнил избранными Своими, чтоб над ними оправдать все велики я обетования Свои за то, что, приняв полною верою закон Божий, они с великою радостью исполняют его“. Тем окончилось чтение. Старица встала.
Вот подошли четыре юноши, подняли кафедру ее и понесли на восток. Между тем она подозвала меня к себе и, коснувшись груди моей, спросила: „Нравится ли тебе то, что я читала?“Я отвечал: „Последние слова мне нравятся, а первые жестоки“. „Сии последние, – сказала она, – относятся к праведным, а первые направлены против отступников и неверных“. Еще она говорила, как подошли два человека, подняли ее на рамена свои и понесли далее к востоку, куда понесена и кафедра. Удаляясь, она сказала мне с веселым видом: „Мужайся, Ерма, и да крепится сердце твое“».
Вот содержание первого видения. Передам вам коротко и второе, теперь же, потому что оно тесно связано с первым и служит его продолжением.
«На следующий год, – говорит Ерма, – явилась мне опять та же старица, но уже не седящею, а ходящею и читающею какие‑то памятные записки. Увидав меня, она подала их мне и велела списать. Я писал буква за буквой, не умея составлять слогов. Когда же все списал, кто‑то невидимый взял книгу из рук моих и унес. После сего Ерма пятнадцать дней постился и много молился, и ему открыто было содержание списанного. То были грехи его детей и жены, которая была злоречива. Ему велено было исправить их и обещано, что жена его сделается ему, наконец, сестрою, то есть, что они станут жить в воздержании, чего Ерме крайне желалось. Все это ему было открыто во сне одним прекрасным юношею, который спросил его в конце: „Кто, думаешь ты, эта старица, от которой получил ты си и записки?“– Это Сивилла, – отвечал Ерма… „Ошибаешься, – сказал юноша, – Это святая Церковь“. – „Отчего же она такая старая?“– спросил Ерма. „Оттого, – отвечал тот, – что она от века была в мысли Божией и что она старее мира, который и сотворен собственно для нее“».
Потом Ерма видел еще видение в своем доме. Та же старица, явясь ему, обещала открыть еще многое и велела потом записать все и сообщить Клименту, епископу Римскому, чтоб он разослал списки в подведомые ему епархии, и Грапте, диакониссе, чтоб она передала то вдовицам и сиротам; самому же Ерме велела дать знать о всем священникам Римским. Вот содержание второго видения.
Ограничусь ныне этим, прося вас припомнить все и из всего самим вывести урок для себя. Видите, как строго взыскивается не за дела только, но и за помышления, и блюдитесь чисто иметь сердце пред очами Божиими. Видите, что не за свои только грехи надо будет отвечать, но и за грехи других, о которых попечение вверено нам, и попекитесь всех всяко спасать: родители детей, начальники подчиненных, пастыри пасомых, учители учеников. Видите, что ни одно дело, ни одно помышление наше не пропадает, – все записывается. Но записывается не на зло нам, а на то, чтоб отсюда подать нам повод к раскаянию, – и попекитесь слезами смыть запись сию и убелить хартию жизни. Видите, что ожидает избранных! –Мужайтесь же и с радостью теките по пути, на который вступили вы с верою. Видите, как страшна участь неверов и грешников, что описани я оной не может снести ухо человеческое; уклонитесь же от неверия и греха, умертвите уды ваша, яже на земли, – блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, лихоимание, гнев, ярость, злобу, хуление и срамословие, их же ради грядет гнев Божий на сыны противления, как слышали вы в нынешнем Апостоле (Кол. 3, 4‑11). Аминь.
2
Продолжим нашу беседу по руководству святого Ермы, мужа Апостольского. Вы слышали описание двух видений св. Ермы, которые касались преимущественно его самого и его семейства; другие два видения касаются внутреннего строения св. Божией Церкви и внешней ее участи, в которых, однако ж, всякий может легко увидеть и себя самого, в свое назидание и исправление. Потрудитесь же уразуметь и сии видения.
Видение третье. Во втором видении, если помните, благолепная старица, между прочим, обещала Ерме открыть еще многое. Ерма после того долго постился и молил Господа исполнить обещание, слышанное из уст старицы. В одну ночь явилась ему си я старица и сказала: „Приди в полдень в такое‑то уединенное место в поле, – и там получишь просимое”. Ерма в свое время явился в указанное место и увидел там скамью, покрытую белым полотном льняным. Увидев это в уединенном месте, он пришел в такой страх, что волосы у него встали дыбом на голове. Но скоро ободрился и, падши на колена, начал молиться Богу, исповедуя грехи свои. Тогда пришла Старица с шестью юношами, виденными уже, и, коснувшись его сзади, сказала ему: „Перестань так долго молиться о грехах твоих. Молись теперь о праведности, чтоб и семейство твое соделалось причастным ее“. Потом велела ему встать, взяла его за руку и подвела к скамье. Юношам сказала она: „Ступайте, – стройте“, а Ерму пригласила сесть. Ерма хотел сесть по правую ее сторону; но Старица дала знак, чтоб он перешел на левую, говоря: „Правая определена для тех, кои страдали за имя Божие. Тебе много еще надо трудиться, чтоб удостоиться сесть с ними; у тебя много недостатков“. Потом она показала ему великую башню, которую строили над водами из блестящих четвероугольных камней.
Прошу обратить внимание на построение сей башни: в нем сущность сего видения. План башни был четвероугольный. Строили ее шесть юношей, многие тысячи других людей носили камни. Кто извлекал си и камни из глубины вод, кто брал на земле и, принося, подавал тем шести юношам. Камни, извлекаемые из глубины вод, были совершенно отесаны, так что их оставалось только класть. Они так хорошо соединялись с другими, что в месте соединения не видно было и рубцов, и башня казалась составленною из одного камня. Что касается до камней, приносимых с земли, то между ними были таки е, которые юноши употребляли на строение, и были такие, которые они отбрасывали и разбивали. Вокруг башни виднелось много негожих камней, потому что одни были неровны, другие с трещинами, третьи белы, но круглы, так что не было возможности приладить их при постройке. Некоторые из негожих камней были бросаемы далеко от башни и падали к дороге, где, однако ж, не останавливались, но катились далее в пустыню, другие падали в огонь и горели, третьи падали близ воды, но не могли скатиться в нее, какие усилия, по–видимому, ни употребляли на то.
Изумляясь всему происходившему, Ерма просил старицу объяснить ему, что значит все им виденное. Старица сказала: „Башня, которую ты видишь устрояемою, это – я сама, то есть Церковь. Ее строят над водою потому, что вы спасаетесь водою с призыванием имени Преславные Троицы (этим она указывала на крещение). Шесть юношей, строящих башню, суть шесть Ангелов Божиих, коим Он дал власть над всеми тварями. И те, что приносят камни, суть тоже Ангелы Божии, но первые выше их. Когда здание будет окончено, они все вместе составят празднество пред Богом и прославят Бога.
Послушай теперь, что значат камни. Камни белые четвероугольные, которые хорошо укладываются при постройке, суть Апостолы, епископы, учители, священники и диаконы, живые ли то, или умершие уже, которые исполняли и исполняют свой долг со всею святостью и с неусыпною попечительностью об избранных Божиих, тщательно сохраняя мир и согласие между собою. Камни, извлекаемые из глубины вод и как бы сливающиеся с зданием при кладке суть те из умерших, кои страдали за имя Господне. Камни, приносимые с земли и употребляемые в здание, суть новообращенные верные. Из отбрасываемых камней те, кои падают подле башни, означают согрешающих по крещении, чувствующих, однако ж, сокрушение и готовых принести покаяние. Если они покаются, пока строение продолжается, они могут быть употреблены на постройку; но когда построение завершится, однажды навсегда, они уже не найдут там себе места.
Камни, кои, разбивши, далеко бросают от башни, суть люди злые, принявшие веру притворно, не изменивши ничего из прежних нравов своих. Такие не могут быть употреблены на постройку, и им нет спасения. Что касается до других негожих камней, то неровные означают тех, кои познали истину, но не пребыли ей верными и не озаботились войти в един дух со всеми святыми. Растреснутые означают тех, кои питают раздор в сердце своем и мир имеют с другими только по видимости. Камни, слишком малые, суть те, кои приняли веру, но удержали большую часть своих прежних пороков. Камни белые и круглые суть богачи, оставшиеся пристрастными к богатству и по принятии веры. Когда настанет гонение, они из -за своего богатства отрекутся от Господа. Они могут годиться в постройку не иначе, как когда будут отсечены их пристрасти я, подобно тому, как у круглых камней надо обсечь бока, чтоб они годились в здание. По себе самому посуди, Ерма, – прибавила Старица, – когда ты был богат, ты был негож, а теперь ты способен к жизни. Ты ведь из числа этих камней!
Послушай, что значат и остальные камни. Камни, отбрасываемые далеко от башни, катящиеся к дороге и оттуда в пустыню, суть те, кои уверовали, но, по своему суемудрию, уклонились от первого пути и устремились не зная куда, мечтая там найти путь лучший, они блуждают, бедные, не находя себе покоя. Камни, падающие в огонь, суть те, кои навсегда отпали от присно живого Бога. Они так преданы порокам и страстям, что им и на мысль не приходит принести когда‑либо покаяние. Это готовая уже пища огня геенского. Камни, падающие близ воды и не могущие скатиться в нее, суть те, кои, слыша слово Божие, желают крещения; но когда потом подумают о святости, требуемой верою, тотчас возвращаются вспять и падают в прежни я страсти“. Так Церковь объяснила Ерме видение башни.
Потом она показала ему еще семь жен, окружавших сие здание. Первая была вера, за нею ее дщерь – воздержание, далее следовали одни за другими – простота, невинность, кротость, строгая во всем исправность и любовь. Из них каждая есть дщерь предыдущей: простота – дщерь воздержания, невинность – дщерь простоты и так далее. Они поддерживали башню и открывали в нее вход тем, кои служили им самим, тем, то есть, кои отличались сими добродетелями.
Ерме очень желалось знать, почему Церковь являлась ему в трех различных видах: в первый раз очень старою и седящею в креслах; во второй – лицом молодою, но со старою кожею и с волосами старицы, говорящею стоя, с большею приветливостью, чем в первый раз; в третий – совсем молодою и прекрасною, только волосы у нее были волосы старицы; она сидела на скамейке с видом улыбающимся. Желая знать, почему все сие так, Ерма опять предался посту и молитве, – и вот ночью явился ему юноша и сказал: „Слушай; я объясню тебе, почему все это так. Сначала Церковь явилась тебе Старицею, седящею в креслах, чтоб показать слабость и разленение духа твоего, когда по причине неудач в житейских делах ты предавался унынию и беспечной лености, как во дни отживающей старости, вместо того, чтоб с полною верою предать себя в руки Провидения. Но после того, как ты слышал откровение, которого Бог тебя удостоил, твой дух помолодел, вера ожила, и силы воскресли. Ты походил на старца, который, услышав о даровании ему сына или дочери, встает с радостью, стоит бодро и действует с силою. Вот что означает второе состояние, в котором ты видел сию женщину более юною и стоящею на ногах. В третий раз она явилась тебе еще с более свежими силами и еще более приветливою, чтоб показать, что дух твой совсем обновился видением башни и приятием других благ, от Бога тебе дарованных. Утвержденная на четырех ногах скамья, на которой она сидела, означает прочность сего состояния“. Таково было третье видение, виденное Ермою, видение самое большое и назидательное.
Видение четвертое было немногосложно. Его видел Ерма спустя три недели после третьего. Шел он куда‑то полем с чувством сердечного сокрушения, молясь о себе и о всех рабах Божиих, да святится во всех имя Божие. Идет он так и слышит глас свыше: „Не бойся, Ерма!“– „Чего бояться мне, – подумал он, – после таких видений дивных “. Но, сделав несколько шагов вперед, он увидел, что поднимается пыль к небу, – все выше и выше, в расстоянии от него, может быть, на двадцать шагов. Луч солнца дал ему увидеть в пыли сей огромное животное, похожее на кита, футов со сто вышиною, которое из пасти своей изрыгало огонь. Ерма начал плакать и просить Бога избавить его от беды; но вспомнив сказанное ему перед тем: „Не бойся“, воодушевился и пошел смело по дороге к зверю. А тот шагал так, что одним ударом мог бы истребить целый город; но когда Ерма приблизился, он растянулся по земле, высунув только язык, и не шевельнулся, пока Ерма миновал его совсем. Сделав после сего около тридцати шагов вперед, Ерма встретил деву, будто только вышедшую из комнаты, всю в белом, исключая обуви. На ней была митра, и блестящие волосы покрывали весь ее стан. – Ерма узнал в ней Церковь и обрадовался. Подошедши, она сказала: „Только вера твоя спасла тебя от зверя. Господь Ангела Своего послал, и он заключил уста зверю, чтоб он не пожрал тебя. Зверь сей означает близкое гонение. Поди, возвести о сем избранных, да мужаются, и да крепится сердце их в уповании на Бога“. Тем кончилось видение.
Вот и все четыре видения, виденные Ермою. Все они назидательны, но всех обильнее назиданием третье видение – строение башни, то есть Церкви. Всмотритесь в него внимательнее! Все мы, христиане, предназначены войти в состав тела Церкви. Войдем ли? Даруй, Господи!.. Но для сего позаботимся явить себя похожими на камни белые и четвероугольные – полированные, то есть позаботимся хранить Святую веру убеляющую, внедрить в сердце стройное сочетание добродетелей чистых и совершенных, и да не будет между нами камней необтесанных, ни расколотых, ни круглых и никаких других, негожих в постройку. Аминь.
3
Что слышали вы доселе из писаний св. Ермы, это еще не все, что я намерен был передать вам и что может быть для вас пригодным в труде над благонастроением сердец ваших. Послушайте и еще. Думаю, что слово Апостольского мужа будет убедительнее для вас нашего немощного разглагольствия. Потому не хочу отстать от него, пока не доведу до конца. После видений, известных уже вам, следуют у св. Ермы заповеди, составляющие предмет второй книги его „Пастыря“. К изложению их он приступает так: „Молился я, – говорит он, – у себя дома и сел потом на ложе свое. Вот вижу, входит муж, видом своим внушавший уважение, в одежде пастушеской. На нем накинут был белый плащ, котомка висела за плечами его, и палка была в руках у него. Он приветствовал меня, приветствовал и я его. Затем он сел подле меня и сказал: „Я послан к тебе, чтоб пребыть с тобою все остальное время жизни твоей“. Когда он сказал это, мне подумалось, что он искушает меня, и я спросил его: Кто же ты, ибо того, кому я вверен, я хорошо знаю.“– „Так ты меня не узнаешь?“– спросил он. – „Нет, отвечал я.“– „Я и есть тот Пастырь, которому ты вверен,“– сказал он. С сим словом он изменился в лице, и я узнал в нем моего Хранителя. Мне стало стыдно, страх и скорбь начали тревожить меня, но он успокоил меня, говоря: „Не бойся. Я послан и еще указать тебе все, чем можешь ты спасти душу свою. Выслушай внимательно и запиши все для памяти, чтоб, перечитывая то время от времени, ты освежал мысли свои тем и укреплял шаткую волю твою. Если от чистого сердца будешь сохранять все, открываемое тебе, то получишь от Господа все блага, какие обетовал Он верным Своим. Если же, выслушав мои наставления, ты не только не исправишься, а напротив, станешь прилагать грехи ко грехам, то беду за бедою пошлет на тебя Господь, пока не сокрушит или сердца твоего, или костей твоих “. Сказав си е, Пастырь мой, Ангел покаяния, предложил мне двенадцать заповедей в следующем порядке.
1. Веруй во единого Бога, в Троице покланяемого, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым, Который из ничего воззвал к бытию все твари и даровал им столько совершенств, сколько каждая из них вместить может.
2. Живи в простоте и непорочности, не вреди ближнему даже словом, напротив, помогай всем в нуждах их, не разбирая, кто просит и кому даешь.
3. Слово гнило да не исходит из уст твоих: люби истину и убегай лжи.
4. Как зеницу ока храни супружескую верность, ибо это непреложный закон Творца, – быть чистым и непорочным пред лицом Его или в девстве или в честно хранимом супружестве. Женился, – не ищи разрешения, или другой жены; положил быть в девстве, – не ищи жены. То же, когда умрет муж или жена, пережившая половина не грешит, когда вступает во второй брак; но большей сподобляется чести от Бога, когда решается хранить вдовство в чистоте и непорочности.
„При сих словах, – говорит Ерма, – я спросил его: „Что же делать тому, кто согрешит?“– „Каяться,“– отвечал мне Ангел ‑Пастырь. Говорю ему: „Я слышал, что кроме крещения нет другого покаяния, что, погружаясь в воды пакибытия, мы получаем отпущение всех грехов и никак не должны уже после того грешить. Ангел отвечал мне: „Крещение не называется покаянием. Покаяние Бог установил для тех, кои, будучи чрез крещение призваны в число верующих, падают потом в грехи по козням диавола. Бог милостивый приемлет покаяние таковых; но надо знать, что частое падение в грех, исправляемое даже частым покаянием, делает подозрительным самое покаяние; и можно, наконец, упасть так, что после того падения не будет возможности встать снова и начать жить для Бога. Сего да страшится всякий, легкомысленно смотрящий на грехи“. Сказав сие, Пастырь начал снова продолжать указание спасительных для нас заповедей Божиих.
5. Идя путем заповедей, не можешь миновать препятствий и трудов. Мужайся, и да крепится сердце твое; терпи в делании добрых дел и перенесении всех на пути сем неприятностей.
6. Помни, что при каждом человеке есть два ангела: добрый и злой. Один влечет его к делам добрым, а другой к грехам и порокам. Внимай же себе, и к первому склоняйся, а второго отревай, по внутренним помыслам сердца догадываясь, какой из них дает тебе в ту пору уроки и хочет властвовать над тобою.
7. Единого Бога – Творца и Промыслителя и Спасителя твоего бойся, и пустою страшливостью темных сил не унижай своей детской Ему преданности и своего крепкого на Него упования.
8. Попекись явить себя ревностным исполнителем всех без исключения заповедей Божиих и тщательным творцем всех дел, какие Ангел внушит сердцу твоему, или укажет сочетание обстоятельств жизни твоей, – и будешь сын в дому Божием, а не раб.
9. Молись, преутруждай себя в молитве, непрестанно молись, чтоб всякий раз, как нужно, свыше сходила на тебя сила – творить добро, и помощь – уклоняться от зла. Молитва делает земнородного небожителем, и одевает его небесною чистотою и святостью.
10. Бегай ложных пророков–гадателей и волхвов, чрез коих враг губит рабов Божиих. Слабые в вере обращаются к этим обманщикам, а они, отвечая им по желанию сердца их, наполняют головы их мечтательными надеждами. Тут же, к капле истины примешивая море лжи, они обольщают их и снова увлекают к язычеству. Кто искренно верует и предал себя Богу, тот не пойдет к ним, – такой неба ищет, а гадают обычно об одном земном.
11. Учительницею, единственною учительницею, да будет тебе Церковь Бога жива – столп и утверждение истины. В ней свет непреложно–истинного ведения. Вне ее мрак и тьма, где князь мира поставил учительскую кафедру свою и ослепляет разумы внимающих ему и не хотящих слушать голоса Церкви, ради того, что они светские.
Вот тебе проба: что разногласит с учением Церкви, то есть голос отца лжи. – Внимай и блюди себя чистым от сего падения. Вот и еще признак: слово истины водворяет глубокий мир, покой и сладость в верующем сердце; слово же лживых воздымает мечты и сомнения и, как соленая вода, разжигает жажду знания, запирая ум как пленника в неопределенной мрачной пустыне.
12. Без ближайших руководителей нельзя прожить свято на земле. Ты найдешь их в Церкви, где Дух Святый поставляет их пасти стадо Христово. Умоли Господа даровать тебе благопотребного. В час нужный, и без спроса твоего, он изречет тебе утешительное слово. Дух Божий научит его, что подобает сказать тебе, и ты услышишь от него, что хочет от тебя Бог. Берегись, однако ж, и здесь духов лестчих. Смирение и тихость украшают истинного руководителя. Где же помпа в слове и жизни, там лесть. Внимай сему и спасешься.
„Вот все двенадцать заповедей, которые дал мне Ангел -Пастырь, – заключает Ерма. – Выслушав их, я сказал ему: прекрасные правила, но есть ли человек, который мог бы исполнить их, как следует?“На это Ангел отвечал мне: „Прими их сердцем в простоте, без размышления, и не встретишь в исполнении их никакого затруднения. Но коль скоро станешь разлагать в уме своем, можно ли и как можно выполнить то и другое и нельзя ли как‑нибудь высвободиться из‑под сего ига, подкрадется враг, вложит расслабление в сердце твое и сделает тебя неспособным ни к какому добру. Но что много говорить! Знай, что если не исполнишь чего, нет тебе спасения, нет спасения ни тебе, ни детям твоим, ни семейству твоему“. Сказав сие, Ангел изменился в лице своем и сделался столь страшным, что я не знаю, есть ли кто, кто бы в состоянии был снести взор его в сию минуту. Я испугался. Ангел, видя мое смущение, начал говорить кротко ко мне, с лицом способным разлить отраду в сердце: „Как это думаешь и говоришь ты? Забыл разве ты всемогущество Божие? Возможно ли, чтоб Тот, Кто все покорил под ноги твои, не дал тебе сил исполнять заповеди Его? Знай же, что кто имеет всегда Бога в сердце своем, тот легко исполнит заповеди сии. Кто же имеет Его только на конце языка своего, тот падет под тяжестью их, считая их невыполнимыми“. Я заметил на это: „Кто не просит у Бога сил, чтоб исполнять св. заповеди Его? Но враг силен: он искушает рабов Божиих и держит их в своей власти“. – „Нет, – отвечал на это мне Ангел, – враг не имеет никакой власти над рабами Божиими. Тех, кои веруют в Бога от всего сердца своего, он может искушать, но не властвовать над ними. Противостань ему с мужеством, и он убежит от тебя“. Тем кончились наставления Ангельски я; кончается и вторая книга „Пастыря“св. Ермы.
С своей стороны не осмеливаемся прибавить что ко всему сему, – говорит ученик Апостолов, муж Апостольский. – К чему тут вялое слово наше? Одно только скажу: как утешительно знать, что и в наше время говорят то же, что говорили при Апостолах, непосредственно после Апостолов и что, следовательно, в продолжение восемнадцати с половиною веков в Церкви Божией слышалось неизменным одно и то же слово истины.
Если, теперь, при двух и трех свидетелях станет всяк глагол, то как крепко должен стоять глагол истины, в Церкви Божией проповедуемый, когда за него стоит такой необъятый сонм свидетелей? И что должны значить пред здравомыслием эти возгласы суемудрия, которые неразумные дерзают бросать в лицо истине? Не осязаете ли вы здесь определения Божия. „Небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут “(Мф. 24, 35). Аминь.
4
Докончим ныне наше краткое обозрение писаний св. Ермы, чтоб не оставить неведомым ни одного из назидательных его помышлений. Теперь следует нам пересмотреть третью книгу, которой содержание составляют, как помянуто уже нами, притчи и употребительные изображения нравственно‑христианских истин. Их предлагает Ерме тот же Ангел -Пастырь, большею частью посредством сравнений или созерцания духовных вещей в чувственных образах. Все их передавать нам подробно будет очень долго. Ограничусь указанием общего течения мыслей св. отца.
Наставления начинаются тем положением, что мы не имеем здесь пребывающего града, но должны искать грядущего, который мог бы послужить для нас вечным кровом. Выслушав это, Ерма спросил: „Как же так, мы не имеем здесь пребывающего града, но многое вынуждены бываем иметь и многое имеем? Что делать с этим имени ем?“– „Не беспокойся, – отвечал Ангел, – есть возможность упрочить и это преходящее имени е, которое приходит и отходит, отходит и приходит. – Раздавай избытки бедным. Их руки суть вечные хранилища. Но и во времени это небесполезно. Ибо как виноградная лоза поддерживается вязом или другим каким нибудь деревом, к которому его привязывают, так молитвенное воздеяние рук бедного поддерживает богача‑щедродавца, готового пасть. Воздерживайся, – говорит далее Ангел, – от суетливости, многозаботливости, многопредприимчивости. Опутавшись множеством дел, легко забудешь ты о Боге и делах Богоугодных. И мысль твоя и сердце будут заняты совсем другим. И не избежать тебе тогда грехов многих и тяжких.
Живи в таком отрешении, ревнуй об одном строгом исполнении заповедей Божиих, в коем вся надежда спасения. Если имеешь нужду или желаешь заслужить большее благоволение Божие, приложи подвиг, например, подвиг поста, который имеет великую цену пред очами Божиими. Но когда постишься, вот как постись: не позволяй себе никакой неправды, служение Богу совершай от чистого сердца, не допускай в душе возникать худым пожеланиям и мыслью своею превитай горе, откуда несомненно снидут на тебя все блага, обещанные трудящимся. При сем не вкушай другой пищи, кроме хлеба и воды; сумму же, какую бы следовало тебе употребить на полный обычный у тебя стол – отложи и отдай вдове, сироте или бедному. Чтоб все сие легче исполнить, постящемуся с утра надо уединяться и посвящать себя на молитвы.
Таковые подвиги пощения и говения необходимы нам для очищения грехов наших покаянием. Не думай, что тотчас изглаждаются грехи тех, кои согрешили и приносят покаяние. Нет, не тотчас. Кающемуся надо умучить себя всякими смирительными способами и понести разного рода труды. И вот когда он вытерпит все, ему положенное, тогда сжалится над ним Создатель и возвратит ему милость Свою и сладостью мира уврачует раздраженную совесть, терзающую сердце его. Грешить легко, но нелегко расплачиваться за грех. И то милость, что дается возможность умилостивить правосудие Божие.
А есть грехи, которые так ожесточают и омрачают сердце, что луч благодати не может пробиться туда, чтоб положить там семена сокрушения сердечного и покаяния. Бойся убо греха, как яда смертоносного.
Трудно изобразить все степени повреждения, производимого грехом в духе нашем, равно как определить то, какого рода покаяние надо нести каждому для умилостивления Бога и успокоения своей совести. Ибо вот смотри: есть отступники, кои отвратились от Бога до того, что дерзают хулить Его и изменнически предавать служителей Его. Таковые окончательно умирают духом, и трудно поверить, чтоб они покаялись, хотя им обычно предлагается сие средство умилостивления Бога. Особенно если они одичают и, отделившись от верующих, предадутся духу нечаяния спасения.
Есть лицемеры, кои, считаясь верующими, рассеивают зловредное учение, преимущественно с тою целью, чтоб отвратить других от чувств, труда и подвигов покаяния. Таковым надо поспешить с покаянием, чтоб иначе не заключились двери его.
Есть люди сомнительной веры, злоречивые ненавистники, немиролюбцы. Есть другие, кои, при доброй вере, позволяют себе увлекаться завистью и вступают в состязание о чинах и преимуществах. Если такого рода люди вдаются в сии грехи более по слабодушию, нежели по злобе, то покаяние для них незатруднительно; но пусть поспешат, ибо и малый грех, укоренившись, делается трудно очищаемым.
Те, кои, опутавшись сетьми житейских дел, уклоняются от общения с рабами Божиими, и от дел служения Богу, походят на полумертвых в духовном отношении. Нередко томят их сомнения и недоумения. Но покаяние возможно и для них, если поспешат совершить его вскоре. Богачи, у которых много всякого добра, тоже удаляются от служения Богу, опасаясь, чтоб чрез это не понести какого либо ущерба. Желание прославиться между язычниками ввергает их в гордость, их отуманивают мечтательные надежды и они, отделившись от общества верных, наравне с язычниками проводят жизнь, полную утех. Некоторые из них не вконец забывают Бога и хранят исповедание веры, только без добрых дел. Бывают между этими богачами и такие, кои несут подвиги покаяния и делают дела любви, но зато другие, увлекшись духом язычества, предаются всякого рода удовольствиям, впадают в преступления и становятся хуже самих язычников.
Те, кои, пребывая всегда верующими, ревнителями добрых дел, но, увлекшись суетными удовольствиями и легкомыслием, впадают в небольшие грехи, проходят весьма удобно подвиг покаяния; равно и те, кои допускают какие либо неисправности, но искренно хранят веру, бывают благотворительны и гостеприимны, легко берут на себя покаяние и охотно несут труды соответственные грехам своим. Напротив, другие держат Господа только на конце языка, а не в сердце, и живы только на словах, а по делам своим совсем мертвы. Такие очень сомнительны. Слабый говор о гонении обращает их к идолам. Они едва ли обратятся к покаянию, если не поспешат совершить сего скоро. Те, кои вздорят и ссорятся друг с другом из‑за мелочей, легко обращаются к покаянию; но тем, кои, поддавшись сильному гневу, помнят обиды и впадают в ненависть, нелегко придти в покаяние.
Есть и такие, кои кажется не без веры, но слишком притязательны, смелы и хотят показать, что все знают и охочи учить всех, хотя сами ничего не понимают как следует. Они сами легко заблуждаются и других нередко увлекают в заблуждения. Но если, познав заблуждение, они возвращаются к вере и предают себя в руководство поставленным на то сведущим людям, то им открыт путь покаяния, потому что они пали не столько по злости, сколько по неразумию.
Есть много других родов греха, кои оставляю перечислять. Знай, что всем открыт путь покаяния, но не все одинаково скоро и охотно вступают в него и не все одинаково успешно совершают его. Лучше, конечно, не грешить и быть в числе любимцев Божиих, о коих упомяну под конец в утешение после скорбной предшествовавшей картины грешащих.
Верующие в простоте сердца и ревнующие о добродетели, живущие в мире со всеми, всегда готовые сделать добро всякому и со всеми поделиться трудами своими без размышления, суть истинные чада Божии. Бог, видя их простоту и святую детскость, благословляет их труды и благоволит ко всем делам их. Более всех угодили Богу те, кои, уверовав с детскою простотою и искренностью, ни чувств худых не допускают, ни дел худых не совершают, и во всю жизнь свою пребывают одинаково верными всем повелениям Божиим.
Вот наставления, данные Ангелом -Пастырем св. Ерме, которые велел он потом записать на память и назидание всем последующим родам. Войдите же, братие, в цели Небесного Наставника и примите себе в урок, кто что найдет нужным. Ныне вся речь была о делах покаяния, о трудностях и надеждах его. Так это пришлось ко времени, ибо вот еще неделя и услышим: „Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!“Мне и хотелось именно к этому времени прочитать с вами душеспасительные писания св. Ермы, ибо во всех частях его: и в видениях, и в заповедях, и притчах у него одна главная мысль, – что нет нам, падшим, спасения, как только, в Господе Иисусе Христе.
Приими с верою все учение Христово, живи вполне по духу сей веры, и спасешься. Согрешил в чем – кайся; опять согрешил – опять кайся, и так до конца. А это‑то и нужно нам напомнить в приближающийся курс врачевания душевного.
Аминь.
