Дмитрий Сизоненко «Огонь пришел Я низвести на землю»: Евангелие и насилие
Священное Писание — это зеркало, которое отражает наше истинное лицо и ту нашу сторону, которая всегда остается немножко в тени.
Неуловимый и парадоксальный вирус зла
Применительно к коронавирусной инфекции появился интересный термин: говорят о его темной стороне, об определенных аспектах и действиях этой «заразы», которая остается невидимой, неуловимой и парадоксальной. Вирус постоянно мутирует и по-разному себя проявляет. Самое ужасное, что его пассивные носители более опасны, чем те, кто умирает от него.
Слово «насилие» — это синоним глобального и глубокого зла, включающий его темную сторону, непроницаемую, которая для нас остается всегда неуловимой.
Насилие возникло не в христианстве, не Христос первым заговорил о нем. Это проблема общечеловеческая. К сожалению, это некий аспект человеческой природы, человеческого бытия, совершенно неотъемлемый, присущий нашему обществу, и вообще человеку.
Зло гипнотизирует. Человек не понимает, с чем имеет дело, появляется страх, тревога. Либо, наоборот, отрицание. Реакция человека на зло всегда иррациональна, и часто он поэтому проигрывает «сражение».
Все, что касается насилия, как и все, что касается вообще человеческой природы, всегда двусмысленно.
Зло и насилие настолько глубоко срослось с нами и настолько все это неоднозначно, что говорить об этом очень трудно.
В Евангелии есть слова, которые всегда вызывают недоумение у тех, кто внимательно вслушивается в них:
«От дней же Иоанна Крестителя доныне Царствие Небесное силою берется…» (Мф 11:12)
В субстанции зла есть необходимая творческая сторона, энергия. А энергия — сила — имеет свои разрушительные стороны, и это настолько неотъемлемо от человека, что все здесь перемешано.
Когда «бесы выпрыгивают из табакерки»
Современные ленты новостей пестрят любыми формами насилия в мире.
Вдруг какое-то одно событие попадают в фокус внимания мировой общественности. Например, гибель Джорджа Флойда в Миннеаполисе. Волна насилия, протеста, возмущения проносится по разным странам.
Очевидно, что самоизоляция и карантин всех поставили в жесткие рамки.
В стесненных условиях бесы начинают выпрыгивать из табакерки один за другим, это можно наблюдать и у окружающих, и у самого себя.
В протестах всегда принимают участие молодежь и социально незащищенные слои населения. Лозунг «черная жизнь значит что-то» становится знаковым, взрывает сознание не только африканцев, но и белых людей, потому что каждый из нас в какой-то степени может себя идентифицировать с жертвой такого насилия, и все это превращается в хаотическую волну.
Существует ли прямая связь между социальным страданием и насилием?
Никакой прямой связи между социальным страданием и актами насилия нет.
Истоки насилия нужно искать в другом.
Священное Писание о безумии зла
Священное Писание постоянно вопрошает нас о насилии. Все начинается с Евы и Адама, в их истории есть какая-то недосказанность, и когда есть в тексте недосказанность или что-то странное, или что-то слишком рутинное, это всегда привлекает внимание, за этим что-то стоит, хочется там покопаться.
Едва Ева и Адам вышли из Эдемского сада, как возникает чудовищное насилие — первая смерть, которая станет архетипом смерти: Каин убивает Авеля. Смерть была заявлена еще в связи с запретным плодом, но как она войдет в мир — никто не знал.
Смерть входит в этот мир через дверь братоубийства.
В первых главах Книги Бытия насилие нарастает как снежный ком. Появляется Ламех, который убивает своего сына, пусть и непреднамеренно. Потом — убийство потомков Каина.
Возникает образ погибающего человечества, как оно вообще сможет выжить?
На самом деле это образ современного мира, в котором градус безумия резко увеличивается, повышается и возникает беспокойство: этот мир — он выживет или мы подошли слишком близко к черте?
Как люди смогут жить вместе, какие правила общения, правила общежития, какие законы позволят нам безопасно держаться друг друга, быть вместе, чтобы насилие, ненависть, фрустрация не наполняли все вокруг?
Потом в Библии будет эпизод потопа, и вроде бы все успокоится, потому что уже после такой катастрофы человечество должно успокоиться, но мы видим, что опять все начинается сначала: Вавилон, Содом и Гоморра.
Насилие разрастается вплоть до наших дней, поэтому главный вопрос в Библии — что делать с этим злом, с этим безумием зла, беспределом зла? Как, где и почему между человеком и человеком проникает разрушительная страсть, по-настоящему темная сила?
О внутреннем насилии
Террористические акты, столкновения религиозные, этнические и культурные — это лишь повод для того, чтобы вылить то внутреннее насилие участников и инициаторов страшных действий, которое кипит, как вулкан, как адские силы, и под любым благовидным предлогом вырывается наружу.
В Евангелии Христос говорит:
«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф 5:29–30).
Или:
«А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому было бы лучше, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и утопили его во глубине морской» (Мф 18:6).
В действительности здесь речь идет о внутреннем насилии. Чтобы понять его природу и масштабы, Христос прибегает к образу расправы, обнажая ту бездну зла, которая пылает в людях и часто остается незаметной.
Кто из нас найдет в себе мужество и мудрость признаться, что переборщил, сошел с ума в момент страшного поступка?
Что же делать с этим внутренним насилием?
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими…»
Профессии, представители которых оказываются в роли посредников, — священники, призванные через Таинства Церкви и исповедь быть целителями, залечивать духовные раны, педагоги, врачи, — выступают в роли миротворцев.
Это замечательное слово ускользает из нашего обихода: мы думаем, что миротворцы — это люди в военной форме, которые обеспечивают комендантский час. Нет.
Миротворцы творят мир, миротворцы способны срастить и заживить разбитые кусочки отношений.
Миротворцы блаженны, они и есть ключ к тому пониманию, что есть Бог, к тому, что Христос — миротворец.
О начальниках и обо всех, кто обладает властью. В действительности профессиональные компетенции этим людям вообще не нужны: большая часть времени у них должна уходить на то, чтобы разруливать конфликты между подчиненными, эвакуировать злобу, взаимную вражду, фрустрацию, которая накапливается. Все это для того, чтобы люди слышали друг друга.
Наделенные властью не должны злоупотреблять и упиваться ею.
«Метанойя» — это как раз та перемена, когда вдруг появляется доверие друг к другу и через слово меняется мир.
Самое главное — там, где появляется больше слов, будет меньше зла.
Там, где люди способы выразить словами, что с ними происходит, могут услышать себя и своего оппонента, насилия будет меньше.
Миротворцы протягивают руку тем, кто заблудился, кто мечется, кто потерял себя.
Каждый из нас может потерять себя в любой момент, а это прямая дорога к насилию, потому что как будто нет другого способа исправить это.
Первый ингредиент насилия — мутизм
Интересна в Священном Писании этимология слов. В еврейском языке нет этимологии как в европейских языках. Тем не менее скажем, что эта этимология — некое созвучие согласных звуков в корнях слов, которые образуют некоторую игру смыслов.
Например, со словом насилие рифмуется слово немота, мутизм: то есть у человека, пережившего шок, «отнимается дар речи», он не может говорить. Этот «мутизм» близок по звучанию тому слову, которое обозначает насилие, что обнажает их связь между собой.
Это происходит не только со взрослыми, но и с детьми: когда ребенку не хватает слов, он впадает в истерику, чтобы добиться своего.
Два водителя, если им не удалось разъехаться, не искалечив машины друг друга, прыгают с кулаками, будучи буквально охваченными гневом, пламенем, внутри у них бушует вулкан. Понятно, что здесь нет никакого места для слов.
Не говоря уже о том, как ссорятся супруги.
Любая ситуация, где не хватает слов, становится взрывоопасной.
Ева «против» Адама
В Книге Бытия говорится о том, что Ева, женщина, создается перед лицом Адама, но употребляется там предлог «против». Ева против Адама.
Переводы, которые пытаются это дело удалить, очень обедняют текст.
С одной стороны, Ева — это некое начало жизни, которое будет противоядием, сможет нейтрализовать гнев Адама. Она — помощь, поддержка. Там, где мужского начала не хватает или оно зашкаливает, женщина будет его уравновешивать. Поэтому Ева против Адама.
Но Ева — она и против как антагонист, она всегда какое-то другое «я», альтер эго Адама, которое будет одновременно и помощью, и большой головной болью.
Мидраш об Адаме и Еве
Мидраши — это повествования, возникшие в иудаизме в педагогических целях. Если в тексте встречается звучащее странно слово или грамматическая ошибка, их нужно объяснить. Тогда учителя изобретают легенды и истории, которые помогают ситуацию прояснить.
Что произошло между Евой и Адамом в том заветном саду, который насадил для них Господь?
Сначала встреча, Ева и Адам провели фантастический момент вместе, это было их первое свидание. Самый прекрасный момент в самом прекрасном саду.
Что происходит потом? Адам счастлив как никогда и блаженно засыпает.
Ева тоже счастлива, но не может уснуть, она задает себе вопросы, которые не дают ей покоя. Это и есть любовь? Что ее ждет теперь после первой встречи? Как изменится ее жизнь? Ведь она уже не может быть прежней. Может быть, она станет матерью, из нее родится новая жизнь, потому что ее имя — Ава — Ева — мать всех живущих.
А чем в это время занят Адам? Как это очень часто бывает в семейных отношениях, он спит, его нет.
Пока Адам спит, отсутствует и не слышит вопросы Евы, в этот вакуум отношений внедряется знаменитый змей и спрашивает: «Как Адам? Все спит? А я не сплю, слышу твои вопросы, спрашивай все, что ты хочешь узнать. Я постараюсь на них ответить».
Змей очень хитрый, он умеет проникнуть туда, где мужчина исчез, где нет присутствия, нет ответа.
В такие ситуации всегда проникает кто-то «другой», чтобы заменить собой близкого, восполнить его отсутствие.
В этом мидраше есть замечательный психологический намек о том, что женщине всегда нужен диалог, это разница между мужчинами и женщинами. Женщина всегда нуждается в какой-то глубине, в которой не нуждается мужчина.
Там, где мужчина молчит, отсутствует, женщину начинает одолевать беспокойство, тревога, из этого страха может возникнуть зло, насилие. Поэтому существует прямая связь между «отсутствием» другого и насилием.
На самом деле это вопрос о том, как слышат и не слышат, присутствуют и не присутствуют.
Все истории, в которых возникают волны протеста и насилия — с Джорджем Флойдом, с желтыми жилетами во Франции и другие, — связаны с тем, что власти не слышат, а люди не могут это принять.
Лучший способ снять насилие — услышать.
Если женщину не слышит мужчина — в данном случае это Адам и Ева, — у нее может проявиться депрессия.
Если человек выбирает не депрессию, то есть риск, что он выберет насилие.
Когда Ева своему первенцу, который, видимо, был зачат в тот самый прекрасный момент, в том самом прекрасном саду, дает имя Каин, то есть «приобретение», она объясняет:
«Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа» (Быт 4:1).
Ева говорит «прибрела я человека от Господа», имея в виду, что Адам всегда спит, его никогда нет. Там уже где-то закралась проблема, которая потом взорвется.
Второй ингредиент насилия — игнор
Кто-то кого-то игнорирует, не замечает существование другого.
У человека есть свои стереотипы и идеи, и он все решил за себя и за другого. В действительности все, что он решил заранее, в идеале рассыпается, разбивается вдребезги от столкновения лицом к лицу с другим человеком.
Человек переживает это, оказавшись в роли палача и жертвы, когда идет со своими идеями, проговаривает свой внутренний монолог, агрессию, и вдруг, видя перед собой другого человека, понимает, что тот никакого отношения к тому фантому, который его так разогрел, не имеет. Поэтому очень важна открытость и способность не игнорировать, не отворачиваться от «другого».
На Востоке есть замечательная пословица о том, что насилие является врожденным свойством. Человек идет по пустыне и видит вдали живое существо: «Зверь», — думает он. По мере приближения человек видит себе подобного и думает: «Враг, нужно защищаться!»
Подойдя совсем близко, человек понимает, что перед ним другой человек. Потенциально друг.
Идти навстречу, смотреть лицом к лицу, ни в коем случае не игнорировать — это противоядие от насилия.
Каин и Авель
Эта история особенно будоражит тех, у кого есть братья и кто знает, что отношения не всегда бывают гармоничными и радостными.
В тексте рассказывается, что Каин приходит для того, чтобы поговорить с Авелем:
«И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]»
(Быт 4:8).
Очень важно, что первоначальный текст не содержит никаких добавок — «он сказал» и здесь вот такое деяние — пустое место, и эта пустота — она говорит.
Септуагинта и некоторые издатели, чтобы заполнить эту лакуну, потому что она смущает, добавляют ничего не значащую фразу — «выйдем, надо поговорить».
Но то, что изначально там нет никаких слов, говорит о том, что там притаилось насилие, оно перешло в серьезную форму, человек уже не может или не хочет говорить, и более того — не хочет взглянуть в глаза другому человеку:
«И сказал Господь [Бог] Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица?» (Быт 4:6–7).
Почему Каин прячет взгляд — потому что там уже повис запах смерти. Отсутствуют слова, отсутствует лицо. Каин больше не видит лица брата, брат исчезает как «другой» — здесь уже один шаг до пролития крови.
История о террористе
Интересная тема. Чтобы отправить террориста взорвать бомбу и погубить совершенно невинных люди, его сначала надо зомбировать, отключить, уничтожить его сознание. Иначе этот человек не сможет себя потерять, а необходимо, чтобы террорист был в потерянном состоянии.
Достаточно человека лишить его человечности, как он становится частью взрывного механизма.
А если все пойдет по иному сценарию, и террорист увидит лицо, глаза другого человека? Может случиться так, что он не сможет «нажать на курок».
По телевизору был интересный сюжет. Во Франции нашел убежище ливанский террорист, и он, убийца, обращается за помощью к врачу, так как несколько недель страдает бессонницей и находится в тяжелом, удручающем состоянии.
История такова. Этот террорист привел в действие взрывное устройство, были погибшие, но ему захотелось убедиться, что все удалось. Он возвращается на место преступления, осматривает его, и вдруг его взгляд сталкивается со взглядом умирающей женщины. Они смотрят друг на друга глаза в глаза. Взгляд во взгляд.
Для него это был не первый теракт, привычное дело, но он совершает «ошибку», потому что «нельзя» смотреть в глаза своим жертвам, также как и в глаза палачам.
В этот момент, возможно, произошла какая-то идентификация с той женщиной, и его сознание не смогло это вынести: он вдруг увидел человека в другом человеке. И даже если это длилось всего одно мгновение, этого было достаточно, чтобы убийца потерял сон и оказался в безнадежном состоянии.
Можно предположить, что если бы между Каином и Авелем в тот момент произошла встреча взглядом, то история могла бы пойти по другому пути.
Третий ингредиент насилия — любоначалие
Любоначалие, либидо к доминированию, страстное желание быть первым.
Иуда и Фамарь
В еврейском языке слово «насилие» созвучно со словом «вдова», с образом обездоленного и уязвимого человека.
Если более сильный уклоняется от ответа, может возникнуть насилие: это история Иуды и Фамари.
Иуда обещал отправить к овдовевшей Фамари третьего сына, но не выполнил это, она оказывается обманутой и обнаруживает незаурядную изобретательность, чтобы зачать уже от самого Иуды.
В этом эпизоде есть несколько совершенно потрясающих вещей: сама Фамарь молчит, и лишь перстень должен обнаружить ее праведность, так как она ни за что не предаст позору своего тестя. В иудаизме обесчестить другого человека, отнять доброе имя — страшнее прелюбодеяния или какого-либо другого греха.
Вавилонская башня
Казалось бы, зачем нужно было все разрушить и разметать все камни, рассеять несчастных людей по лицу земли? Много и других эпизодов, насилие в которых нам кажется совершенно неоправданным и просто безумным.
Перелом наступает в истории с Авраамом, сцены насилия и убийства детей находят свою параллель в жертвоприношении Исаака. Вавилон и заступничество за несчастных жителей Содома и Гоморры — все это лишь предвосхищение того, что совершится с Иисусом Христом.
Уже в Аврааме мы видим фигуру человечества и человечности, как можно быть праведником для того, чтобы не погибнуть, чтобы человечество стало единой семьей, как выстоять среди насилия, когда не остается других средств.
Грех и насилие
Очень важная вещь! Пусть это будет аксиомой в вашей жизни.
Библия никогда не говорит о грехе просто так.
В Библии о грехе или о насилии, всегда говорится в перспективе для того, чтобы показать — Бог есть Бог, прощающий грех, воскрешающий умерших, восстанавливающий мир.
Поэтому говорить о грехе или о болезни можно только в перспективе примирения, прощения и исцеления. Любой праздный разговор является грехом для библейского сознания. Точно так же оценивается все, что касается насилия.
Когда насилие становится законом
Существуют отвратительные формы насилия — жестокость, ненависть, садизм, социальная несправедливость.
А есть насилие, которое становится законом.
Закон существует для того, чтобы служить человеку. Но бывают такие извращения закона, когда они начинает работать против человека и уничтожать человека.
Закон всегда выступает гарантом порядка, так необходимого человеку, ведь каждый из нас боится хаоса. Как только появляется предчувствие хаоса, у нас появляется тревога, мы становимся неадекватными. Нам нужны надежные точки отсчета, ориентиры, иначе мы легко теряемся и легко перестаем быть людьми.
Но существует такой порядок, который в действительности является античеловечным. Он не просто карает невинных, он по-настоящему истребляет людей. И в нем есть нечто, еще более ужасное, он их расчеловечивает.
Людям XXI века, у кого еще свежими в памяти остаются страницы Второй мировой войны, истории XX века, это легче принять или понять.
С одной стороны, мы с вами в энтузиазме от технического прогресса, и никто бы из нас не захотел жить жизнью наших предков. Наука позаботилась о нашем благополучии, стала религией современного человека, идолом, и на самом деле получила в свои руки власть, которая совершенно ей не подобает. Увлеченность прогрессом, иллюзия того, что мир становится лучше, благодаря науке, благодаря знаниям.
А потом случилось в XX веке то, что случилось, — нацизм, а в Советском Союзе 1937 год. И много других похожих вещей случилось в мире.
Насилие проникает именно в ту сферу, на которую мы рассчитываем, что она обеспечит нам безопасность и человеческий порядок.
Именно здесь уместно употребить слово вирус, почему я начал о коронавирусе, потому что это вот именно вирус, причем это мутирующий вирус.
Абсолютное насилие действует так, что и палачи, и жертвы не могут понять, что с ними происходит, не могут оценить, в чем они участвуют.
Обратимся к средневековой инквизиции. В роли инквизиторов, которые сжигали еретиков, выступали великие богословы, люди созерцательной молитвы, утонченные и глубоко духовные, это не мешало им выносить смертные приговоры, а потом совершать торжественные процессии к тому месту, где будут сжигать людей живыми.
Что должно произойти с человеком, чтобы он вдруг вот так мутировал вместе с этим вирусом?
Или — шокирующий пример! Один из офицеров СС, служивший в Освенциме, на Нюрнбергском процессе сказал: «Я исполнял свой долг офицера, защищал честь мундира, оставался верным клятве». Этот офицер отказывается видеть свою вину и вообще видеть в этом проблему. И никто не сомневается, что в тот момент он не лгал. Он действительно был уверен в своей правоте.
По-настоящему отвратительно то, что дьявол может произносить морализаторские прекрасные речи о мужестве, чести, верности, добродетели, человеческом достоинстве. Один из таких примеров — это речь Гиммлера, где он выступает как великий моралист своего времени. Поэтому этот вирус очень опасен, потому что он мутирует.
Оказавшись внутри событий, спустя какое-то время человек задает вопрос: «Как мы это не увидели?»
В том-то и фокус этого зла, что оно отключает способность человека оценивать, видеть добро и зло, понимать, что происходит на самом деле.
Это действие опасно тем, что то, что было добром и должно было служить великому делу добра, на самом деле становится потом источником смерти и уничтожения — инквизиция и религиозные войны на Западе, тоталитарная система XX века.
Нацизм был побежден в его военной мощи, то есть силою оружия, но он мутировал в другие формы, никуда не исчез.
Почему? Потому что здесь мы сталкиваемся с тем, что связано со злоупотреблением властью, и это есть наивысшая форма.
Абсолютное насилие и абсолютное зло становятся расхожей монетой.
Не обязательно быть Гиммлером или служить в СС для того, чтобы расплачиваться этой монетой со своими ближними, со своими окружающими.
Но, может быть, самое ужасное в абсолютном насилии то, что оно не просто физически уничтожает, потому что нацисты постарались не просто физически уничтожить евреев, цыган, часть славян, но искоренить до конца, истребить.
Это гораздо больше, это не просто уничтожить физически, это лишить человеческого достоинства, расчеловечить, дегуманизировать.
Злая ирония этого насилия в том, что оно одинаково дегуманизирует и жертв, и палачей. И те, и другие теряют свое человеческое начало.
Пример того, как в житейской жизни можно легко расплатиться этой монетой.
Школьные учителя, батюшки, врачи, полицейские, все те, кому дается особенно духовная власть, могут иметь в себе садистские наклонности, быть просто очень жестокими, придираться и мстить ученикам, посетителям, прихожанам.
Все это остается в тени, потому что у представителей таких профессий всегда есть извинения — они хотят дать хорошее образование, оказать врачебную или духовную помощь.
Искушение властью. Искушение Христа в пустыне
Сатана обещает Христу, как когда-то обещал Адаму и Еве, фантастическое счастье. А в действительности его слово обернется лишь смертью.
«Опять берет Его дьявол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе…» (Мф 4:8).
Разумеется, эта деспотическая власть будет абсолютным насилием, это будет сатанинская власть. Фактически сатана предлагает Христу стать инструментом этого насилия.
И поэтому, когда вас спросят, в чем состоят три искушения в пустыне, это очень легко.
Во-первых, власть.
Во-вторых, власть.
В-третьих, власть.
В животном мире такое не встречается.
«Зверства, зверства!» — так говорят люди, которые совершают зверства немножко под другим соусом.
Все, о чем идет речь, превосходит любые зверства, превосходит животное начало, потому что в животном мире таких вещей не встречается. Вот почему я вспомнил здесь сатану, потому что это именно дьявольское начало, дьявольские вещи, это не животные вещи, это гораздо хуже.
Чем отличается человек от животного? Человек — пусть и социальное, но все-таки животное, у него есть биологические потребности, нужды, которые необходимо удовлетворять.
Но, прежде всего, от животных нас отличает дар слова. И слово дает возможность услышать себе подобных, возможность услышать самих себя и озвучить себя. И этим человек принципиально отличается от животного.
Дьявол проникает в разумную способность, словесную способность человека, и там все искажается или дезактивируется и начинается то, что можно назвать абсолютным насилием.
Фабрики смерти, которое строили нацисты, обратите внимание — выражение «фабрика» — то есть все достижения техники, прогресса были поставлены на службу цели уничтожения.
Это были не просто какие-то зверства, иногда это даже устраивалось с определенной логикой, и даже с какой-то эстетикой. Но в действительности это было именно «шоа» — разрушение, уничтожение.
Холокост. Шоа
Слово «шоа» и слово «холокост» не синонимы.
Слово «холокост» заимствовано из жреческого лексикона и связано с жертвоприношением в Храме, это часто бывает жертвоприношением хвалы или радостным приношением.
Когда это применяют к тому, что произошло в XX веке, то это страшное оскорбление и тоже какая-то бесовщина.
Ничего не имею против этого слова и тех, кто его по неведению употребляет, но надо понимать, что тот, кто понимает это, того это может очень сильно задевать.
Более тонкие люди предпочитают слово «шоа», уничтожение, разрушение, заимствованное у пророка Исайи.
Люди, возвращающиеся из таких мест, где они столкнулись с абсолютным насилием, не могут об этом говорить.
Оказавшись в обстоятельствах абсолютного насилия, жестком столкновении с действительностью, в дьявольской буре страстей, человек не всегда может точно восстановить, что происходило, настолько цинизм и жестокость происходящего зашкаливала, ум был отключен в тот момент. И тем более трудно об том говорить, это озвучить.
О Первой мировой войне, о Второй мировой войне, о лагерях люди с большим трудом стали говорить, но совсем не сразу.
Поколение людей, которое прошло через это абсолютное зло, для христианской проповеди совершенно уникальный случай.
Заповеди блаженства
Мы привыкли произносить «заповеди блаженства». Но как только произносится слово «заповеди», то сразу же все помещается в какие-то рамки, которые абсолютно нейтрализуют все остальное.
Но в том-то и дело, что это никакие не заповеди. Разве может быть заповедь «быть нищим» или заповедь быть репрессированным, потерять всех родных? Как это можно назвать заповедями?
И что это за изверг, извращенец, который дает такие заповеди? Мы как будто оказываемся лицом к лицу с Богом перверсным: на самом деле не Бог перверсный, перверсны люди, которые, не задумываясь, фабрикуют такие репрезентации этого Бога.
Один великий пастырь, переживший все ужасы шоа и много лет молчавший об этом, говорил о блаженствах. Война его настолько опалила, что он был уверен, что никогда уже не станет нормальным человеком.
Пастырь совершает паломничество, идет пешком через поля, через леса, просто чтобы побыть наедине с самим собой.
В какой-то момент он себе говорит: «Ты посмотри на себя в зеркало, ты уже никогда не сможешь улыбнуться после того, что ты видел. Все кончено». И в этот момент пастырь вдруг услышал, что такое блаженство.
Этот человек услышал, что Христос обещает счастье, радость, полноту жизни, которая сильнее того абсолютного зла, того шока, который в сердце человека, в нашем сознании рождает абсолютное зло. Это единственное обещание, он говорит, которое его никогда не обмануло, и, на самом деле в тот момент воскресило к жизни.
Блаженство — это слово жизни, это слово Христа. Это могут быть какие-то качества Самого Христа, которые обладают воскрешающей силой.
Мы все это превращаем в Закон Божий, в заповеди блаженства. С большим уважением отношусь я ко всем законникам. А тем, кто хочет услышать что-то большее, приглашаю самим вслушаться в интонации Христа.
Где еще проявляется абсолютное насилие в современном мире? Ковид обнажил очень многие такие вещи, точно так же, как и финансовый кризис, экологический кризис, все кризисы, это оборотная сторона вот этого абсолютного зла.
Сегодня, включая телевизор, мы с вами видим множество рекламы. Думаете, что она отражает? Она отражает наш образ, наше альтер эго, которое инфицировано вожделением, неутомимой жаждой покупок. Это маленький пример того, как этот вирус может мутировать.
После великих идеологий XX века этот вирус зла действует тем, что льстит человеку. И тем самым немножко нас дегуманизирует тоже.
Как с этим бороться? Выйти на улицу и устроить революцию? Никакая революция не избавила ни разу никого от насилия. Никакая революция нас не поместит в новую социальную систему, которая была бы вакцинирована от этого вируса. Наоборот, это обернется еще большим насилием, просто этот вирус мутирует.
Казусы Иисуса Христа и абсолютное зло
Итак, фигура Христа.
Эрнест Ренан говорит о том, что Христос — это такой нежный мечтатель из Галилеи, розовый, сладенький Иисус Христос.
Многим кажется, что христианство добродушное, мягкое, нежное — все кругом братья, Иисус Христос наш брат, Бог любит всех. Кругом смирение. Все покрывает Любовь.
Но при этом Иисус Христос произносит Свои знаменитые слова:
«Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!
Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!
Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение;
ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех:
отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей» (Лк 12:49–54).
О чем это? И как это вообще рифмуется с «нежным мечтателем из Галилеи»?
«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,
ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.
И враги человеку — домашние его» (Мф. 10:34–36).
А вот это, конечно, еще страшнее:
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;
и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня». (Мф 10:37–39).
Что слышите вы в таких словах?
У многих людей возникает ассоциация, что это просто какое-то зверство, которое встречается в жутких сектах, это просто извращение.
Да, действительно, такой сценарий легко прочитывается. Учитывая то, как проникает и действует вирус абсолютного насилия, он очень легко может извратить все, в том числе наше восприятие этих слов.
Другая вещь, которая всегда шокирует:
«Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера» (Гал 5:22).
И самые прекрасные слова, которые сказаны о Боге, сказаны евангелистом Иоанном:
«Бог есть Любовь, и пребывающий в Любви пребывает в Боге, а Бог в нем» (1 Ин 4:16).
Но третья глава Евангелия от Иоанна заканчивается очень странными словами:
«Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин 3:36).
Согласен, верующие — это избранные люди, они будут иметь вечную жизнь. Но неверующие-то в чем провинились? Почему они не увидят жизни? Ведь среди неверующих есть тоже добрые люди, но кто-то родился в другой культуре, в другой религии. За что их так наказывать? И почему гнев Божий пребывает «на нем»?
Вопрос очень сложный, и поэтому ответ не будет простым.
Конечно, нужно начать с личности Иисуса Христа.
Христос не соответствует нашим ожиданиям и представлениям. Нам кажется, что Мессия или Царь — это красота и любовь.
Многие из Христа хотят сделать красивого актера, сладчайшего, смиренного сердцем. Безусловно, Он такой и есть, у Него есть эта сторона, но как воспринимать то, что я только что процитировал?
В личности Иисуса Христа присутствует двусмысленность и двузначность. Потому что Мессия распятый — это то, что не каждый может принять.
И не торопитесь думать, что вы легко это можете принять: многие христиане думают, что они больше христиане, чем апостолы. Представьте себе, что апостолы не могут принять. Помните, Христос открывает ученикам Своим, что:
«…Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мф 16:21).
А следом за Христом идет масса людей. Зачем они туда идут? Они идут взять власть, установить царство, потому что их предводитель — это будущий Царь.
Петр, когда услышал эти слова,
«…начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, господи! Да не будет этого с Тобою!» (Мф 16:22).
Что говорит Христос?
«Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что́ Божие, но что́ человеческое» (Мф. 16:23)
Но, представьте себе, что апостолы не хотят слышать об этом. Не нужно думать, что мы далеко ушли от них.
Точка переворота, когда все меняется местами, неслыханное и невиданное находится в самом сердце христианской веры, это Христос в Гефсимании — Человек, Который оказывается всецело во власти абсолютного насилия, абсолютного зла.
Его палачи проделали огромный труд, нацисты упоминались нами не просто для красного словца, а для того, чтобы ярче представить, что происходит со Христом, что с Ним делают римляне — они растирают в прах Его человеческое достоинство, полностью Его дегуманизируют, потому что, в конце концов, это уже не человек, настолько Он искажен истязаниями, это просто месиво.
Он будет не просто казнен, Он будет распят между двумя бандитами — боевиками, на Него плюют, над Ним издеваются, избивают, уничижают совершенно немыслимым образом.
И теперь этот Человек в терновом венце, истекающий кровью — видимый образ, то есть идеальная икона невидимого Бога, икона, то есть Истина, откровение этого Бога, который для нас — Бог гнева. И тогда становится понятно, почему Бог становится Богом гнева, Он становится таковым для тех, кто оказывается во власти абсолютного зла, абсолютного насилия, становится их инструментом.
Не потому, что Бог зол, а потому что такова логика, потому что этот вирус именно так действует. Все розовые категории выносятся за скобки, потому что им нет места.
Человек оказывается во власти абсолютного насилия, и в этот момент он видит Бога как Бога гнева.
Поэтому очень трудно услышать эти слова о насилии, которые произносит Христос именно в том ключе, в котором Он их произносит.
Гефсиманская агония — это родовые схватки, рождение нового человечества.
Очень важно, это новое человечество будет вакцинировано против насилия.
Существование такого человечества — это доказательство того, что оно может быть вакцинировано.
Но проблема в том, что все равно вирус может проникнуть даже туда, где все находится во власти Бога. Потому что очень много зла совершается именно во имя Бога.
А там, где произносится имя Бога, то кто скажет что-то против, особенно если большинство населения этой страны верующие люди.
Понять казус Иисуса Христа. Очень важно, что Христос не просто жертва. У нас Слово «жертва» заимствовано из храмового обихода и из языка священного, но в действительности это тоже какая-то манипуляция.
Христос — жертва, но совсем не в том ключе, в котором мы рифмуем это слово — жертва несчастного случая и так далее.
Христос добровольно это принимает. Принципиально никто у Него не отнимает жизнь. Палачи, как бы ни старались Его уничтожить, они ничего не могут сделать, потому что Он сам отдает жизнь, Сам Себя предает этому. Это означает, что Он внутренне совершенно свободен. Именно из этой свободы, из этого дара рождается новое человечество, это рождение нечто совершенно неслыханное.
Какое есть противоядие от вируса абсолютного зла и насилия?
Ответ в слове «агапа». В слове, которое употребляет Христос, обозначая тайну любви, которая существует внутри Бога и изливается на Его творения.
Это такое пространство, где люди безопасны друг для друга. Такая функциональная семья, где братьям хватает места для всех и свобода одного человека становится необходимым условием свободы других.
Евангелие и Блаженства, и Иисус Христос Воскресший, и Воскресение Христа оставляют открытой дверь, через которую рождается новое человечество, вакцинированное против чудовищного вируса зла.
Понятно, что никакая наука и социальный прогресс, ни религия как таковая сама по себе не могут служить никакой защитой и панацеей от вируса абсолютного зла и насилия.
