У каждого православного христианина на теле есть крест. Мы надеваем его в момент Крещения и не снимаем до самой смерти. У кого-то крест скромный, а у кого-то — с бриллиантами. Кто-то носит его по привычке, а кто-то, как христиане на Ближнем Востоке, готов принять за него смерть. Даже у протестантов, не почитающих изображения, Крест окружен почтением. Тысячи фресок, икон, картин, скульптурных композиций посвящены Распятию. Кто-то изображал распятие с великим благоговением, а другим оно служило только поводом для самовыражения и зарабатывания денег. Хорошо ли его изображали или плохо, но пойдите в любой музей: везде вы найдете изображение Распятия. Крест не вычеркнуть из нашей жизни.

До появления христианства крест был страшным орудием мучительной казни; никто не носил его на груди, не почитал как что-то дорогое, не делал предметом художественной рефлексии.

Сегодня — день, из-за которого Распятие стало знаменем победы. И, конечно, важно не Распятие как таковое, а Тот, Кто был распят.

Господь Иисус дважды — ночью и утром — судим Синедрионом, затем он предстает перед Пилатом, Иродом Антипой, снова Иродом. Он истерзан римскими воинами и предан на Распятие. Фильм «Страсти Христовы» Мела Гибсона очень наглядно передает весь ужас этих событий, но и те, кто хоть однажды читал воспоминание Страстей Христовых свт. Димитрия Ростовского, наглядно представляет себе трагедию Крестных страданий Спасителя.

Евангелия не дают нам описания страданий глазами Самого Господа. Но за десять веков до этого царь и пророк Давид как будто увидел все это своими глазами (Пс. 21):

«Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего… На Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавлял их; к Тебе взывали они, и были спасаемы; на Тебя уповали, и не оставались в стыде. Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе. Все, видящие меня, издеваются надо мною, говорят устами, кивая головою: "он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему"... Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий…»

Здесь нет геройства. Если порой в жизнеописаниях мучеников нам встречаются сцены, где они с радостью претерпевают мучения, здесь — иначе. Это — молчаливая агония. Все — очень по-настоящему, очень правдиво. Кто-кто, а Иисус знает, что такое страдание, что такое страдать, и может понять нас в этом.

Вслушиваясь в Евангелия Страстей, можно увидеть, что Иисус претерпел всю боль и несправедливость нашего мира, так хорошо знакомые нам. Он был лишен подобающей славы (чести) как Мессия и Сын Божий. Большинство остались глухи к Его словам, сделали вид, что их просто не было. Его народ, Его Церковь, которую Он вскармливал веками, Его не приняли, официальные структуры Его отвергли. Его судили те, кто не имел на это морального права. Его оклеветали. Его лишили имущества, раздели до неприличия. Ему было очень больно, невероятно больно физически. Эта боль сопровождалась издевательствами и унижениями. Его оставили почти все друзья и близкие. Конечно, Отец был с Ним, поэтому Он мог это претерпеть. Однако был и момент, когда раздался крик «Или, Или! лама савахфани?» — то есть: «Боже Мой, Боже Мой! Почему Ты Меня оставил?»… И самое главное — Он страдал безвинно.

Мир смотрит на Страдания Господа в тяжком недоумении: «Народ мой, что я сделал вам, или чем был в тягость? Слепцов ваших просветил, прокаженных очистил, расслабленного на постели исцелил. Люди мои, что я вам сделал? И что вы мне воздали? За манну желчь; за воду уксус; вместо любви — ко Кресту Меня пригвоздили…» (из тропаря 6-го часа). Разве нельзя было избежать всего этого? Разве нельзя было остаться в памяти учеников великим учителем и пророком, подобным Моисею, Мессией, превосходящим Давида, даже вознестись, как Илия и Енох, — но не страдать? Сам Петр, услышав о Кресте, Петр, только что исповедавший Иисуса Христом-Мессией, начинает прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! (Мф 16:22) Но вот слово Самого Иисуса: «Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть» (Мк 9:12, Лк 24:7). Вот Его молитва к Отцу: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел» (Ин 12:27). Его, «по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его», — скажет Петр в день Пятидесятницы (Деян 2:23).

Очень все глубоко понимающий и переживающий Шарль Пеги писал:

Все-таки Он принес Себя в жертву. Победил смерть… Но не только ни одно несчастье вас не обошло, несчастье, болезнь, смерть… но напротив, вы словно последовательно осыпаны, взысканы ими… Христианство — это действие не публичное, это… событие, действие совершенно потаенное, внутреннее, глубинное… После, как и прежде, были ужасные несчастья, величайшие беды, величайшие невзгоды, ужасные войны, ужасные раздоры, ужасные пороки; и человек ненавидел человека, ужасно, и человек убивал человека. Христианство… — это действие молекулярное, внутреннее, гистологическое, событие молекулярное и часто не затрагивающее оболочку события… Вы несчастнейшие из людей. Вы, христиане. (И счастливейшие также.) Загадочные христиане, всегда опровергающие рассуждения. Молчите, молчите. С вами никогда нельзя быть спокойной. Вы довели это до бесконечности. Вы все довели до бесконечности… Вы полностью опрокинули рынок ценностей. Вы довели все, все ценности, до максимума, до предела, до вечности, до бесконечности. С вами ни на минуту нельзя быть спокойной… Вы все несете Богу, все соотносите с Богом. Вы касаетесь Бога повсюду. С любого бока, со всех сторон… Эта невероятная, немыслимая, без сомнения нечеловеческая связь, связь невзвешенная, неуравновешенная, смещенная, свихнутая, хромая, самая невероятная, самая немыслимая; единственно настоящая; это связь… человека с Богом, бесконечного с конечным, вечного со временным, вечности со временем; вечности со временностью; и духа с материей, духа с телом, души с плотью; эта невероятная связь плотской души; с Богом, в Боге, с человеком, в человеке. Это невероятная, единственно настоящая связь Творца с тварью… Вот ваше общение. Все полно и в то же время, вместе с тем, все работает, все действует, все происходит напрямую, лично…

Можно было бы пробуждать совесть и призывать к изменению жизни … Можно было бы размышлять о значении искупления или говорить о том, что христианство принесло в мир. Каждый христианин может засвидетельствовать и сказать о том, что в его жизни совершил Христос. Услышав все это, мы могли бы плакать и смеяться, каяться и благодарить.

Но сегодня нужно только одно: оторвать взгляд от себя и смотреть на Него. Где бы вы ни были: в офисе, в храме, на природе, или в пробке, найдите время, чтобы посмотреть на свой нательный крестик и вспомнить о Нем. Это — как обручальное кольцо; свидетельство Его любви к нам; той невероятной связи, которая стала возможной благодаря Кресту.

Боже, Ты — и живой, и умерщвленный на древе:
О, нагой мертвец, и Слово Бога живого!
«Помяни меня», — сказал разбойник,
И, как ключом, открыл заключенные врата Эдема…
(Синаксарь)