Критический и экзегетический комментарий на послание к Римлянам

• Глубоковский Н., проф. 

Глубоковский Н., проф. 

Критический и экзегетический комментарий на послание к Римлянам

Этот труд, принадлежащий равному усердию заслуженного Оксфордского профессора (ср. об нем у J. Vernon Bartlet в «The Expository Times» за февраль 1896 г.) и молодого талантливого бакалавра (состоящего «тутором» при одном из Оксфордских колледжей), есть только отдельный выпуск из целой серии «Международного критического комментария на Свящ. Писание Ветхого и Нового Завета», предпринятой Эдинбургской фирмой Кларков под редакцией S. К. Driver (Oxford), А. Plummer (Durham) и Ch. Aug. Briggs (New Vork) по подобию аналогичных курсов Мейера, Гольцмана и пр. Но, судя по названному объемистому (в СХII † 450 стр.) сочинению, масштаб взят здесь гораздо шире, и все издание–видимо–рассчитано на обширные исследования. Это ясно из самого краткого обзора содержания рассматриваемой работы. В пространном «введении» мы находим следующие материи: Рим в 58 г. по P. X.; иудеи в Риме; Римская церковь; время и место, повод и цель; содержание; язык и стиль; текст; литературная история; неповрежденность; экзегетическая литература. Затем идет постепенный комментарий, причем важнейшие вопросы подвергаются специальному и–часто–подробному разбору. Таковы: богословская терминология Рим. I, 1 – 7; слово δί καιος и родственные ему; значение термина «вера» в Н. З. и в некоторых иудейских сочинениях; правда Божия; Павлово изображение языческого мира; употребление кн. Премудрости в I гл.; смерть Христова, как жертва; история Авраама у св. Павла и св. Иакова; иудейское учение об обрезании; место воскресения мертвых в учении св. Павла; общество (ΝΒ: по Ричлевской теории) или личность – собственный объект оправдания; идея примирения или умилостивления; действие падения Адамова по иудейскому богословию; Павлово понятие о грехе и падении; история истолкования Павлова учения о δικαί ωσις, учение о таинственном единении со Христом; внутренняя борьба; взгляд св. Павла на ветхозаветные закон; лицо и дело Духа Св.; «чаяние твари»; преимущества Израиля; пунктуация Рим. IX, 5; божественное избрание; божественное господство в В. З.; власть и права Бога, как Творца; соотношение аргументации Павловой в гл. IX в книге Премудрости С.; история истолкования Рим. IX, 6–29; аргументация IX, 30–X, 21: человеческая ответственность; пользование В. З. у св. Павла; учение об «остатке»; заслуги отцов; аргументация в Рим. IX–XI гл.; философия история св. Павла; спасение личности: свободная воля я предопределение; духовные дарования; церковь и гражданская власть; история слова ἀ γά πη; христианское учение о любви; перво-христианское верование в близость «парусии» (пришествии Христова); отношение гл. XII–XIV к Евангелиям; секта для партия, разумеемая в Рим. XIV; Акила и Прискилла.

Из этого отрывочного перечня, далеко не покрывающего всего содержания книги, ясно особенное богатство в материальном смысле. Это первое и несомненное ее достоинство, а наряду с ним должно отметить, что каждый предмет рассматривается здесь с разных сторон и освещается со всех возможных точек зрения. Значит, многообразий имеет при себе и полноту, что принадлежит к весьма редким и счастливым сочетаниям. При этом – строгое воздержание от догматических предубеждений и школьных тенденций. «Наша цель, – говорят авторы (стр. VII – VIII), – историческая, а не догматическая... Прежде всего мы старались понять св. Павла и понять его не только в отношении к окружающему, но и в отношении к неизменным фактам человеческой природы, на которых (?) покоится его система. Возможно, что добытые нами тезисы в другое время и другими руками будут применены для целей догматических; однако окончательные заключения насчет христианского учении но были в наших намерениях». И итог взгляд они выдерживают твердо и неуклонно. Лишь изредка проглядывает легкое склонение за демаркационную черту объективного созерцания (напр., касательно идей А. Ричля), но в общем господствует спокойно исторический тон. Тем не менее догматическая почва не таит под собою вулканических сил, предвещающих извержения сухого конфессионализма или критического рационализма. К нашему особенному удовольствию, встречается даже нечто такое, что справедливо вызывает симпатию знающих к молодым английским богословам (см. статью Православного «Норичский конгресс» в ноябрьской книжке «Русского Обозрения» за 1895 г.). Так, Сэндэй и Хидлям признают «самыми основными понятиями и у св. Павла– божественное господство Христа, значение Его смерти, существо таинств». Что эти слова крайне знаменательны, это показывает уже недоумение, в какое–по поводу их–впал и почтенный проф. Сальмонд (см. его отзыв в «The Critical Review» за октябрь 1895 г., стр. 374)1.

Сказанным определяется и главнейший характер комментария. Его составители стремятся к историческому изъяснению, указывая подлинное положение послания в своей эпохе чрез соотношение к современной иудейской мысли и возраставшему христианскому учению. При этом достаточно обрисовывается и место его в христианской литературе со стороны возникавших тогда вопросов и данных у Апостола решений. С этою целью привлекаются и памятники чисто иудейские и апокрифические.

Этим вполне оправдано «историческое» достоинство труда и тем самым подчеркнуто, что не совсем удачный эпитет «критический» не имеет особой важности и свидетельствует только о научно-объективной независимости комментария.

Работая совокупно и в две руки, авторы достигли и всесторонности, и основательности. Трудно указать пункт, который, по крайней мере, не был бы намечен ими. Пожалуй, ничуть не легче назвать отдел, где бы они не проверили самостоятельно и не внесли нового в смысле дополнения, подтверждения, дальнейшего развития, ограничения и т. п. Во всяком случае, ничто не берется на прокат без процентов и без рассмотрения и все возвращается с лихвою: видимое дело, это не рабы с одним талантом!.. Это несомненно и по обширной литературе, которою располагают Сэндэй и Хидлям. ее объем не замыкается богословско-экзегетическою сферой, но захватывает и все соприкосновенные области,–и везде мы находит часто поразительное изобилие даже в деталях–филологических, исторических, географических, орографических и пр. Нам достаточно известно, что они старались продвинуть и в русскую «сокровищницу». К нашему сожалению, она оказалась постыдно скудною, и это только лишний раз свидетельствует, в чему ведет сыскная ревнительность о конфессиональной чистоте, где ошибочно и неосторожно вера правая соподчиняется ограниченному испытующему разуму, где напрасно забывается, что от докторских и магистерских диссертаций не произошло ни ересей, ни расколов, а на гладком просторе нашей научной «простоты» штунда разливается широким морем, где–наконец–несправедливо попирается основной принцип, что без порядочного не бывает и никогда не будет хорошего... Впрочем, это à propos. Ближе к делу, что поименованные авторы все-таки успели познакомиться с трудом покойного еп. Феофана и дали удачную его характеристику, а в одном месте (стр. 271) приводят и анализируют его мнения насчет Рим. IX, 6 – 29. Всем этим они обязаны любезности первейшего в Англии знатока церковной России в ее прошлом и настоящему, г. В. Биркбека. Можно разве пожалеть еще, что последний не осведомил их касательно работ проф. Г. А. Воскресенского о славянском тексте послания к Римлянам, между тем он достаточно владеет церковно-славянским языком, как и некоторые другие из Оксфордцев (напр. гг. Бебб и Морфилль).

В заключение обзора необходимо упомянуть, что – вопреки не похвальному обычаю русских – книга снабжена хорошими указателями имен и слов латинских и греческих, при чем в перечне последних сделаны прибавления из новейших Notes on Epistles of St. Paul приснопамятного еп. Ляймфута и Bibelstudien A. Дейсмана.

Мы погрешили бы против научной объективности и не оказали бы должного ученого внимания, если бы на общем светлом фоне не отметили и дифференцирующих теней. Разумеется, мы говорим лишь о главнейшем и существенном, не вдаваясь в специальные препирательства и не затрагивая деталей. С этой тонки зрения, вполне соответствующей и задачам самого труда, все его достоинства имеют и обратные стороны.

Мы упоминали выше о материальной содержательности работы, где каждый предмет разбирается в самых разнообразных отношениях. Дня сего издатели предпочли вести свою аргументацию–одновременно–несколькими способами, и во всяких масштабах. Отсюда у них сжатые обзоры, расчленения, подразделения, суммарные обобщения, парафразы, примечание крупным и мелким шрифтом сменяются одна другими. Все это, конечно, помогает всесторонности освещения, но по необходимости придает книге едва-ли поэтическую пестроту, хотя я и не решусь назвать ее хаотическою. При этом, естественно, не мало нарушается и логическая последовательность в раскрытия мыслей Апостола, которые можно рассматривать особо и детально лишь тогда, когда они установлены по   принципиальной основе и по взаимоотношению. Не менее понятно, что при такой манере специально анализируемые пункты не исчерпываются до конца. Стремясь к филологической точности Элликотта, авторы   справедливо примыкают к Лайтфуту не безусловно, потому что у него комментарий несколько беден и сух, а сопутствующие «диссертации» всегда прекрасны и часто неподражаемы. Нам казалось бы, что в преобразовании этого метода нужно пойти далее и главнейшее вносить в самое толкование, оставляя особые соприкосновенные вопросы для диссертационного разбора.

Исторический объективизм также не чужд неизбежных слабостей. Составители желают воздавать воем должное и всюду найти законное и примиряющее равновесие, если речь не идет о какой-либо псевдокритической крайности. Поэтому личное их суждение раздробляется в массе попу одобряемых и полу отвергаемых мнений и теряет в определенности, отчетливости и выпуклости. Наиболее всего эта черта сказывается в догматически спорных проблемах, но и в других случаях индивидуальная типичность Сэндэя и Хидляма закутывается колеблющеюся дымкой. По этой причине читатель частенько оказывается в нерешительном раздумье путника пред разными дорогами с опасением, как бы не лишиться «десного стояния»...

О трудах подобного рода проф. Сальмонд хорошо заметил, что «сколько бы ни было писано о послании к Римлянам,–не видится надобности в апологиях по поводу прибавления нового комментария к длинному списку существующих толкований. Всякий последующий работник присоединяет нечто к сделанному другими, усматривает свою долю истины и познает ограниченную часть заключенного в нем опыта; но самое послание остается неисчерпаемым, всегда открывая благоговейному взору новые пункты, раскрываясь постепенно при всяком новом кризисе в истории церкви или в жизни личности, всегда требует свежего рассмотрения, всегда вознаграждая за научное исследование на помощь благочестию» («The Critical Review», October 1895, p. 373)2. Мы видели, сколь много и плодотворно поработали Сендей и Хидлям, и не будем особенно спорить с авторитетным критиком, если их издание он ставит во главе английских комментариев и, не находя равного в литературе после выхода подлинного Мейера, отводит ему преимущественное место на безграничном поле экзегетической науки (ibid., р. 373. 377; ср. и проф. Marcus Dods в «The Expositor» 1896,11, p. 164–155). С своей стороны мы прямо и с уверенностью можем сказать, что эта книга вполне достойна ученой библиотеки ученых и в самом богатом собрании будет ближе в алфа, чем к омега.

Декабрь 1805 г.