Рок-музыка: поиски Бога

Мои друзья из фонда «Предание» пригласили меня сюда для того, чтобы с вами поболтать, назвав это громким словом «лекция». Я себя чувствую конченым идиотом рядом со словом «лекция». Дело в том, что у меня был печальный опыт лекций. Мой друг, богослов, философ и прекрасный поэт Тарас Сидаш, который работает в том числе и преподавателем философии в некоем питерском учебном заведении, меня как-то раз пригласил: «Прочти лекцию по философии моим студиозисам?» Я обалдел совершенно: «Тарас, ты вообще о чем?» – «Да ладно, нормально, – они врубные». Я пришел, что-то такое им нарассказывал. После этого подхожу к Тарасу и спрашиваю, что это было. Он говорит: «Знаешь, забавно получилось, лекция у тебя была вот такая». И рисует фигуру – раз, два и крысиный хвостик наверх. Имелось в виду, что я начал говорить об одном, потом стал распространяться мысию по древу, после чего меня унесло еще в какую-то сторону, и скомканно закончил. Причина этого явления очень проста – у меня нет высшего образования, и я не умею систематизировать информацию и подавать ее крупными блоками. Даже когда я пишу какие-то тексты в Живом Журнале, я стараюсь не выходить за «формат опавших листьев», потому что чуть больше информации – и мою бедную гуманитарную голову начинает клинить, и все расползается.

К чему я все это говорю? К тому, что уж не знаю, какую лекцию я смогу сегодня прочесть, но поговорить и пообщаться я точно способен. Я предлагаю вам диалог. Я очень люблю беседовать, потому что в процессе беседы сам догоняешь какие-то вещи, о которых, быть может, без этого не задумывался бы. Когда я говорил с Володей и Матфеем, они меня спросили, о чем могла бы быть эта лекция, я сразу вспомнил, что был у меня небольшой доклад на Конгрессе Традиционалистов, который Саша Дугин организовывал в свое время в каком-то подмосковном пансионате. Я говорил там о генезисе рок-музыки в свете кастовой теории, о которой любили рассуждать Рене Генон, Юлиус Эвола, – вот такие вот пассажиры. Доклад получился коротеньким, жеваным, минут на 15 и, в общем-то, у меня осталось чувство неудовлетворенности. Мне бы хотелось эти мысли развить, а лимит времени был очень ограничен. Я какие-то тезисы успел набросать, тем более, с дикого похмелья, как водится на Конгрессах Традиционалистов. Сейчас, слава Богу, никакого похмелья нет, поэтому разум более-менее функционирует. Так вот, когда ребята сейчас спросили меня, о чем бы я хотел говорить, я сразу сформулировал тему сегодняшнего доклада-беседы как «Восстание кшатриев и музыка как его глашатай». На что ребята сказали: «Нет, наша христианская публика, пожалуй, окосеет от такой темы». И обозначили тему как «Рок-музыка. Поиски Бога». Надо сказать, что поиски Бога у меня ассоциируются только с одним моментом. Одна моя знакомая армянка крестилась в Армяно-Григорианской Церкви. Это произошло совершенно нечаянно – она пришла туда крестить ребенка. К ней подошел священник, – здоровенный армянин, с характерным носом, – и говорит: «Что, ребенка пришла крестить, а сама крещеная?». Та говорит – нет, мои поиски Бога... «Поиски Бога? Что его искать, он что, гриб?!»

Так вот, если говорить о рок-музыке, она, конечно, никаким «поиском Бога» никогда в жизни не занималась, она его являла. Являла в силу того, что рок-музыка – это искусство, подвид искусства в том самом высоком, большом, мощном смысле, в котором мы знаем искусство эпохи Возрождения. Можно четко сказать, что в 68-м году произошел «выплеск энергии» (в хорошем смысле, я не собираюсь вам впаривать брошюры «Диагностика Кармы», в нормальном греческом смысле), который в земном плане воплотился в так называемую «рок-революцию», последствия которой мы переживаем до сих пор. В данном жанре работали художники колоссального масштаба, сопоставимого с масштабом эпохи Возрождения. И интересен момент, что неспроста традиционные религии и культы ощущали в рок-музыке прямого конкурента. Неспроста выходило огромное количество брошюр о сатанинском характере данного явления: боялись, очень боялись. Причем, когда формулировали пункты, которые вызывали серьезное сомнение, как правило, перечисляли такие вещи, как «экстатика» и всякие «психоделические аспекты». Не секрет, что психоделика и рок-музыка шли с самого начала рука об руку, одновременно с рок-революцией происходила ЛСД-революция в Америке и – шире – в мире. Этих двух моментов достаточно было ортодоксальным критикам рок-музыки, чтобы демонический характер этому явлению приписать. При этом, если мы внимательно посмотрим, то традиционное богослужение насквозь экстатично, ритмические пульсации его просто пронизывают. Кто отстаивал 3-4х православные службы с бесконечными поклонами, прекрасно знают, «на собственной шкуре», что такое экстатика. Тем более, когда врываются «товарищи с бородами» и, завывая, как в дацане, низкими голосами, начинают «махать кадилами» и обкуривать все ладаном. А ладан, господа, между прочим, это психотропное вещество, достаточно сильно приближающееся к каннабису по своему воздействию, кто не знал, конечно, если это хороший ладан, если не в Софрино он сделан. Если мы посмотрим на традиционный религиозный культ, мы увидим, прежде всего, что это синтез искусств. Помимо сакрального ядра, христианская традиция представляет из себя синтез архитектуры, танца (потому что, чем занимаются наши батюшки на амвоне, как не танцуют? Это танец. И мы участвуем во время поклонов в этом танце). Это, конечно же, музыка, хоровое пение, которое сейчас возрождается, когда прихожане поют хотя бы в какие-то моменты службы; изначально пение было коллективным. Живопись, конечно же – иконопись. Скульптура, психоделические моменты... Что из себя представляет рок-музыка? Это точно такой же синтез искусств. Отнюдь не исчерпывается рок-музыка перебиранием нот. Здесь и танцевальный аспект: помимо прямых подтанцовок на сцене во время шоу, сами музыканты двигаются пластично, это часть шоу. Световая палитра меняется очень ярко. Живопись, графика и т.д. – все это входит в оформление буклетов. Сейчас это немного деградировало, к сожалению, но во времена LP очень серьезные художники работали для обложек. В некотором смысле, архитектура, потому что в идеале пространство, в котором происходит рок-концерт, строится специально. Это сценография, костюмы... Поэзия, прежде всего! И в богослужении, и в рок-музыке поэзия, наравне с музыкой, важнейшая составляющая. И конечно же, атмосфера рок-концерта – это мистерия, это действо, это сакральное действо, в котором дистанция между прихожанами-публикой и ведущими «богослужение» музыкантами... Оно насквозь апофатично, конечно же; когда я говорю «богослужение», я говорю в кавычках, конечно же. Это некое коллективное действо, направленное на, не будем бояться этого слова, потерю человеком собственного «Я» и растворение его в неком коллективе в мистериально-экстатическом состоянии, на выходе из которого человек предстает обновленным.

Сколько ни «чеши репу», иного смысла в многочасовом богослужении нет. Потому что, если убрать многочасовые стояния, останется только собраться за столом, разломать батон хлеба и разлить портвейн по кружкам, вспомнив, зачем это делается. Тем не менее, это ядро окружается длительным и очень густым «коконом», чье тело состоит из синтеза различных искусств. Человек во время богослужения также вводится в состояние медитации, избавления от собственного «Я». Те, кто стоял на богослужениях, прекрасно помнят: к концу первого часа ты думаешь «что же я делаю, как бы отсюда побыстрее смыться и покурить», а к третьему часу понимаешь, что тебе нормально. У Евгения Гришковца есть спектакль, где он описывает сакральный смысл мытья палубы во время службы на флоте. Там, когда ты моешь ее первый день, не понимаешь, зачем мыть пол 3 раза в день, а через некоторое время осознаешь: «Да, мыть надо!». Комментарий из зала: Реакция, когда думаешь сначала, пойти скорее покурить – типична. Я могу по себе судить. Это так особенно, когда ходишь в церковь раз в квартал. Если ходишь каждое воскресенье, восприятие меняется кардинальнейшим образом. С. К. Да, без сомнения, канал разрабатывается. Уже привычней входишь в это состояние. И восприятие становится более целостным. Я не пытаюсь что-то разделить на части, подчеркиваю цельность этого явления.

Как я это вижу: если церковь на протяжении исторических этапов, в первом тысячелетии особенно, была реальным авангардом, к которому тянулись самые отчаянные философы, художники, музыканты и т. д, художественное тело церкви, этот синтез искусств, ваялось гениями. Гениями поэзии, как Ефрем Сирин, философии, архитектуры, живописи. Был мощный всплеск в европейской церкви во времена Возрождения, Средневековья. Но с какого-то момента, на Востоке это произошло раньше, потому что «уперлись», последнее живое слово тут, наверное, Палама сказал, и уже тысячу лет, как некий живой поиск остановлен. Были «рецидивы» в начале XX века в виде русской религиозной философии, которая до сих пор многими критикуется, многими превозносится. Но, в целом, мысль была остановлена. Если мысль остановилась, если мы уже пришли к тому, что все сформулировано и осталось только повторять и повторять то, что было однажды открыто, если остановлены смыслы, то остановлено и воплощение этих смыслов. Соответственно, становится нечем заниматься и художникам, и архитекторам, и поэтам, и музыкантам. И мы наблюдаем длительную-длительную деградацию этой традиции, именно с момента остановки философского поиска. И, в конечном счете, мы приходим к тому, что называется в каббалистике «клипот» (келиппот (ивр. קליפות, скорлупы). Это мертвое повторение однажды набранных форм, попытки заигрывать с более новыми формами, неизбежно приводящие к провалу. Потому что для того, чтобы это жило, оно должно постоянно на острие находиться, на острие воплощения новых смыслов из ничего. А церковь в лучшем случае пугливо крадется, отставая на пару сотен лет. Особенно анекдотичные формы это принимает в западной церкви, когда художники уже куда-то «совсем в космос улетели», а католики робко предлагают чем-нибудь в стиле Шагала расписать витражи, и получается омерзительно. Или пытаются построить какой-то бетонный купол в духе конструктивизма 20x годов, хотя на дворе 2010. То есть, отставания колоссальные, и это у них, которые более-менее держатся за современность. У нас вообще трэш, Церетели сплошной. Есть попытки удачных новоделов, но удачность вся их, насколько я понимаю, связана с неким чувством, и дотошно воспроизводятся образцы 400-500-летней давности. Комментарий: Церетели сплошной связан же не с поиском, а с тем, что некому было строить, а нужно было много храмов. С. К. Как же некому, друзья мои. Сидят выпускники архитектурного института, непризнанные гении, и в конечном счете им приходится делать какой-нибудь особняк для нового русского. Который потом гоняется за ними за то, что он им вместо домика для Барби построил английский особняк, или что-нибудь такое «совсем сумасшедшее». Людей талантливых навалом, но они не привлекаются. Что получается в конечном счете? Творческих людей назовем условно «Орден», почему бы их так не назвать? Орденом является масонство, это братство каменщиков, которые возводили те самые средневековые храмы, которые мы так боготворим и которые нас потрясают. Творческие люди склонны самоорганизовываться в подобного рода стихийные, скажем так, "ложи". И формировать вокруг этих лож орденские структуры, в некотором смысле, орденскую мистику, не говорю «богословие», к богословию орден не очень-то склонен. Орден работал на храм и привлекался храмом для того, чтобы вызывать из небытия тело храма. Хочу заметить, я не пытаюсь произносить какие-то истины, я просто думаю у вас на глазах. С момента начала стагнации восточной церкви, это рубеж тысячелетий, последний всплеск Паламы и исихазм, который в ереси потом загнал на несколько сотен лет, с этого времени уже «орденские дела» перестают играть какую-то роль. В Европе продержались подольше, но со времен Реформации и процесса секуляризации Католическая церковь перепугалась излишне пылких людей с творческими мозгами, а Лютер был явно один из них. И авангардный поиск в искусстве, который шел рука об руку с храмовым бытием, с ним расходится. Орден оказывается на земле гол как сокол. В нем тоже начинают происходить всевозможные довольно неприятные вещи, то есть, орден порождает гуманизм, такое «христианство без Христа». Орден уходит в психологизм через несколько сотен лет, начинает раскладывать человеческую душу на атомы и молекулы и пытаться понять, что там внутри сидит. А там нет ничего.

И через некоторое время начинают возникать такие вспышки, я их называю «рок-н-ролл». Рок-н-ролл – это когда приходит энергия, приходит драйв, и ты, не задаваясь вопросом, почему это нужно делать, целиком и полностью отдаешься процессу воплощения, может быть, тебе не особо понятных, смыслов. Ты чувствуешь, что за спиной у тебя стоит очень мощная энергия, и это надо делать. В некотором смысле, рок-н-роллом было святоотеческое богословие первой половины первого тысячелетия, когда отцы-каппадокийцы «отращивали хаера», сбегали со своих благополучных римских семей, занимались черт знает чем, по мнению родителей. А они уходили в метафизику, и их эти -усии, -парусии и апокатастасисы перли так, что не знаешь, чем трескаться, чтобы хотя бы чуть-чуть к этому приблизиться. Это было здорово, очень круто. Последствия этого невиданного поиска, поиска во многом психоделического, до сих пор завораживают, если в это входить. Благодаря этому христианство из очень простой вещи превратилось в эзотерическую дисциплину. В которой я уже отчаялся разобраться, потому что сколько раз такое было, когда читаю отцов, здоровенную книгу, смахиваю слезу, говоря про себя: «как прекрасна наша православная вера», после чего выяснилось, что я просто проскочил развилку и шестую страницу читаю изложения павликианской ереси. А мне все еще нравится. Значит, читаю дальше. Как только умилился – значит, пошли какие-то мракианиты, а мне все еще продолжает нравиться. Я отчаялся, короче говоря, в этой дисциплине. Бог с ней.

Совершеннейшим рок-н-роллом были крестовые походы, вне всякого сомнения. Рок-н-роллом было восстание нищенствующих орденов, скажем так. Поскольку это произошло волной, тут не только Франциск с Домиником... Да? Комментарий: Вы сказали, что на ранней стадии развития церкви тело церкви ваялось гениями, и творческая энергия гениев участвовала в создании церкви. И напрашивается у людей русской культуры вопрос: ведь в момент самой страшной катастрофы христианской церкви в России творческая энергия гениев во многом была на стороне сил разрушения. Творческая энергия гениев, которая 1000 лет назад участвовала в создании церкви, участвовала и в разрушении церкви. Двух имен – Блока и Маяковского, достаточно, чтобы сказать, что она принимала участие в этом кошмаре, и для них это тоже был рок-н-ролл? С. К. Да, как только ты начал говорить, мне сразу пришло на ум следующее: эти энергии – это потоки, причем направления этих потоков формируются далеко не в тот момент, когда они становятся явными. И если мы задумаемся о том, как же так получилось, что если не все поголовно, то какая-то часть гениально одаренных людей участвовали в разрушении в 17-м году традиционной христианской культуры, то мы неминуемо уткнемся в раскол. Потому что момент никоновской реформы – это момент крушения цельного, целомудренного христианского сознания России. И, в некотором смысле, это месть – то, что произошло. Это месть никоновской церкви за то чудовищное преступление, которое она сделала по отношению к целомудрию русского религиозного сознания. Точно так же ходят слухи, что во время Великой Французской революции кто-то выскакивал с отрубленной головой Людовика и кричал: «Это вам за Мале!» (Магистр ордена тамплиеров, который был неправедно казнен). То есть, при разрушении ордена тамплиеров, защитников веры, произошло крушение целомудренного европейского сознания, и пошел некий поток, который, благодаря деятельности тайных обществ, структур, подпитывающихся определенного рода мистицизмом, подготовил кошмар французской революции. В результате получается, что некий поток энергии был отсечен и направлен в другом направлении. Отсечен через преступление и бумерангом вернулся и больно ударил по тем, кто это преступление в свое время совершил.

Если вспомнить Клюева: «Есть в Ленине игуменский окрик в декретах». Каким-то удивительным чутьем он почувствовал, что это происходит месть. Происходит акт возмездия. Как в моем любимом фильме «Большой куш»: «Что сейчас будет происходить?» – «Сейчас будет происходить возмездие. И осуществлять его будет страшная сволочь. Я». Так вот, происходил акт возмездия в семнадцатом году. И некую справедливость этого акта, какую-то очень далекую от человеческого плана понимания добра и зла, очевидно, ощущали художники, которых это увлекло. Я, опять-таки, ничего не утверждаю, я просто думаю вместе с вами. Комментарий: А Вы не могли бы про раскол подробнее? Почему такие оценки? – Из трансляции пишут: может быть, не с раскола, а с Иосифа и Нила началось? С. К. Без сомнения. Если говорить о некоем атомарном уровне, да? Началось тогда – в конечном счёте, выразилось в расколе. Это трещина, помните, как белка, которая выдернула орешек из скалы, и потом в результате раскололась вся земля. Да, конечно, орешек стали выдергивать и трещинки появились от оппозиции Нила и Иосифа, конечно (я по крайней мере так вижу), и в конечном счете к расколу привело. А почему такие жесткие оценки? А потому, что чудовищно это все было. Если почитать эту историю раскола... Во-первых, со стороны Никона, вот как ни ищи, ну ни одного сколько-нибудь достойного человека не найдешь. Там такие карьеристские рожи… Комментарий: А реформа? Вычитка всех текстов? Искажение текстов богослужебных… С. К. А что в этом хорошего? Я не знаю… уже сейчас благополучно пришли к тому, что они не исправили, а исказили. Оригиналы-то были точнее. Комментарий: Мы заговорили о расколе, а ведь мы сейчас находимся на протопоповском периоде… С. К. Я не пою апологию-то раскола. Они тоже ребята тугие достаточно. Но хорошие. И когда я говорю о преступлениях, я имею в виду преступления абсолютно конкретные – страшнейшие убийства, страшнейшие казни, которые происходили. Кровь лилась не ручьями – реками, морями лилась кровь. Уничтожение староверов. Что творилось, когда там взяли Соловецкий монастырь? Подвешивание за ребра на крюках и так далее. Ну, понятно, что время в принципе было не сентиментальное. Но, тем не менее, попытка выжечь так называемый «раскол» предпринималась абсолютно нечеловеческими средствами и абсолютно в нечеловеческих масштабах. То есть, самосожжение староверов – это акт отчаяния, потому что жгли и так. Если интересно – просто посмотрите соответствующую литературу. Я не ставил для себя никогда целью, я не запоминаю дат, не запоминаю фамилий, мне это не очень интересно. Но есть огромное количество современных трудов, посвященных эпохе раскола. Картина складывается просто чудовищная. Реальный геноцид, да. Комментарий: Вы сказали «староверов», вы имели в виду – старообрядцев? С. К. Ну, давай назовем их «истинно православными», какая разница. Старообрядцы, староверы, да, конечно же. Понятно, что этими терминами их наградили «новообрядцы». Самоназвание их… а, «древлеправославные христиане», вот как они себя, по-моему, называют сейчас. Там тоже, понятное дело, процессы были самые разнообразные, во многом они стали напоминать протестантов, как ни странно… ну, это мы сейчас далеко в сторону уйдем. Комментарий: Они владельцами капиталов были? С. К. Это уже потом. Это уже когда их перестали как следует гонять. Комментарий: Финансирование революционеров тоже… С. К. О чем и речь. Конечно, Савва Морозов и так далее. Комментарий: Опять финансовая составляющая, да? С. К. Ну, я не знаю, насколько осознанно, насколько интуитивно, но действительно – если мы посмотрим на спонсоров октябрьской революции… Да-да-да? Комментарий: Извините, я вклинюсь… из всего того, что Вы сказали – старообрядцы, староверы революцию зачем спонсировали? Это была месть. Дальше мне всё становится понятным. В моем, поверхностном взгляде… Это месть. Не обязательно сознательно, может, бессознательно. Их резали – они… Я правильно уловил? Это даже проговорить сложно… С. К. Это то, к чему мы пришли прямо здесь сидя, сейчас. Я на эту тему не задумывался вообще ни разу. Похоже, что так. И, похоже, что это не столько осознанно, сколько бессознательно. Комментарий: (...) Но единственное, что можно добавить: как христианство пришло к власти, я тоже плохо знаю... Но что они с язычниками сделали? Да то же самое! Еще хуже, я думаю, было. С. К. Ну, за то, что делали с язычниками, заплатили иконоборческой ересью. Кармическое колесо провернулось, да… Комментарий: …сравнение какое, мы сейчас всё приведем один к одному… С. К. Но, простите, Гермес не дурак был, когда говорил, о том, что всё подобно всему. И разглядывая камень, мы можем узнать все о мироздании – Кастанеда тоже был прав, конечно же. Это просто жизнь, это просто люди… Колесико крутится и одни и те же архетипические ситуации воспроизводятся в разных исторических обстоятельствах. Так я чего. Я про рак-ен-рол.

Я вспоминаю моменты вспышки вот этого совершенно рок-н-ролльного драйва, например, у немецких романтиков. Такой же вспышкой был импрессионизм и поэзия Верлена, Рембо и так далее. Эти вспышки происходили – более яркие, менее яркие. Конечно, авангардная волна, Маринетти, футуристы, октябрьская революция кого-то заворожила. Тоже там людей понесло капитально. И вот последняя по времени вспышка – это как раз 68 год, и она, пожалуй, наиболее мощная и яркая. Моррисон, который бесконечно далек на самом деле от ходульного своего образа, растиражированного Оливером Стоуном, который на потребу прыщавым пэтэушникам изобразил какого-то психопата, который, значит, носится и пытается ПОНЯТЬ СЕБЯ. То, чего Моррисону делать было совершенно не нужно, потому, что это был очень спокойный, очень интеллигентный человек. Есть замечательная фотография, где мы можем увидеть Моррисона тем, кем он в реале был: сидит человек в очках, в писательской кофте в такой, крупной вязки, на фоне камина и огромной библиотеки и с томом… каким-то очень правильным, сейчас уже не помню, каким, в руках. Какого-нибудь Новалиса он там читает, судя по всему. Конечно, у него был сценический образ (а как без этого), который он ваял на протяжении лет. Этот образ был его художественным произведением. Между ними было много общего, но, тем не менее, никакой истеричности и психопатии в нем не было. Так вот я к чему про него вспомнил. Потому, что он сказал, что наше время (он имел в виду как раз 68 год) через столетие будут вспоминать примерно так, как время трубадуров. А трубадуры, как мы помним, это Монсальват, это Экслармонда, это альбигойская ересь, это царство духа, это спиритуальность предельная, это мистическая поэзия в любовных образах, то, что из Кордовского Халифата благополучно пришло, благо недалеко было. Комментарий: Начали говорить о творческом взрыве 68 года. Но ведь в том творческом взрыве антиклерикального вообще и антихристианского в частности, было много, и Вы помните, конечно, эту цитату одного из идеологов, участников и апостолов всей этой движухи про то, что христианство загнется, мы сейчас популярнее, чем Иисус Христос, а место христианской церкви на свалке истории… Понятно, что гротескная цитата… – Ну и что, как он кончил? С. К. Как мученик. Комментарий. … между прочим! И Христос кончил довольно мучительно... Вот Ваше как рок-музыканта и христианина отношение к этой цитате Леннона?… С. К. Есть гениальная цитата из Пелевина, когда сказал, что я еще не такой подонок, чтобы назвать себя христианином. Я никоим образом не могу себя таковым назвать, и вообще при зрелом взгляде на историю человечества могу сказать, что христиан, ну, наверно, из тех, кого мы знаем, человек 15-20 было. Тот же Нил Сорский, тот же Франциск Ассизский и так далее. Я… ноу, ноу, я так не умею. Ну, что Христос, без дураков, от нас потребовал? Встать, завернуться в простыню и вперед! Я в простыне не хожу. И что он говорил? Что надо быть как Учитель. А всё остальное не канает. Комментарий. Была цитата одного рок-музыканта пятнадцатилетней давности об отношении к православию: «Я православный. Что это означает? Это означает, что когда меня поведут к стенке расстреливать, я буду читать православный «Символ веры» и ничто другое». Вы помните эту цитату? С. К. Ну, конечно помню. Цитате двадцать лет. Я вот сейчас просто скажу: я не знаю, что я буду делать, когда поведут к стенке. Наверно, обкакаюсь. Это надо пережить. Ну, я более пацанистый был, когда это произносил. Сейчас немного подольше прожил. Я не знаю, в ситуации расстрела буду ли я вспоминать греческую философию, из которой этот «Символ веры» возник, по-моему, будет немножко не до того…

Самое главное, к чему я всё это вёл. Я так обрисовал в общих чертах… начал с яйца, как водится у дураков, и привел это всё это более-менее к 68 году, к современности. Но вообще у меня была совершенно четкая конкретная мысль, о чём я хотел сказать. Дело в том, что я считаю очень удачной находкой традиционалистской философии это течение мысли, которое связано с – ну, академисты морщатся при упоминании фамилий, а мне нормально – Геноном и Эволой – кастовую теорию, о которой они говорили и рассуждали. Если даже мы посмотрим на марксизм, и посмотрим на этот переход власти, описанный в марксизме от жрецов к феодалам, от феодалов к капиталистам, от капиталистов к пролетариям, а теперь мы наблюдаем от пролетариев к бандитам – собственно говоря, это же извод той же самой кастовой теории. Четыре касты, четыре главных психотипа человека. Это жрец, воин, торговец, работник, ну и парии, собственно говоря, люмпены, бандиты, и так далее. Комментарий. Власть парий нас еще ждет? С. К. Нет, мы при ней живем сейчас. Не, ну, ты посмотри на этих, кто нами рулит. Россия опять впереди планеты всей. У нас первыми стали править пролетарии… Комментарий. Вы уверены, что хуже уже некуда? С. К. Нет, ну, как, всегда есть куда… Комментарий. …власть парий это самое-самое днище… С. К. Нет, нет, потом пробьют земную оболочку, выйдут демоны и начнется вообще ништяк. Они уже это самое… гул ударов снизу давно идет, я его описал в песне «Присутствие». Прямой демонизм – он всегда вполне возможен. Да и на самом деле, он для кого-то есть и сейчас, потому, что… ну, это я сейчас далеко в сторону уклонюсь. Просто если брать ту же страшную историю России со всеми её бутовскими полигонами, 37-ми годами и так далее, то кого-то там в ГУЛАГе гноили, как Шаламова, а кто-то, как моя учительница математики, пел на сцене Кремлевского дворца съездов и ездил в «Артек» вместе с дочкой Сталина в одном отряде ни с того, ни с сего. И прожил совершенно счастливую жизнь в раю в те же самые тридцатые годы. Комментарий. Возникает конкретный вопрос: в рамках индийского кастового деления, сталинские соколы, эталонные – это уже парии или, может быть, кшатрии? С. К. Знаешь, я сейчас думать об этом не хочу. Я думаю, что там было сложно. Это так же, как и в Третьем рейхе: старые аристократические воинские касты, они во многом поддержали движение и примкнули к нему. Там этих всяких фон Браунов было море. Кто-то не принял, но по большей части аристократия стала служить, почувствовав, что происходит то самое восстание кшатриев против буржуазной власти.

Если мы об этом говорим, то любая разновидность искусства начинается с аттракциона. И как таковая бывает уделом низших каст, то есть, любое новое искусство возникает как развлечение, как повод отдохнуть и поплясать. Чего далеко ходить – литература – если мы говорим о литературе не религиозной, а светская литература – начинается с романов приключений, с рыцарских, предназначенных для развлечения тех, кто умел читать. Кто читал эти рыцарские романы, те помнят, какие они смешные, как там рыцарь Галахад поехал направо, а потом поехал налево, потом выбил кого-то из седла, чем привел того в невероятное изумление. Комментарий. А как же римская литература? С. К. Ну, она прошла тоже весь путь от зарождения к цветущей сложности, и потом, я не знаю, как она начиналась, у нас начала-то не осталось. Я не знаток античной литературы, к сожалению. Я знаю какие-то тексты эпохи расцвета… Комментарий. ...в Месопотамии все началось – там изобрели письменность. С. К. Ну, да… я говорю об искусстве самостоятельно бытийствующем. Литература возникает как литература развлечений, прежде всего, и уже потом превращается в мощное серьезное искусство. Живопись тоже возникает из попытки… ну, конечно, культовой – все эти фаюмские портреты на могилы и так далее… но, тем не менее, как некая прикладная такая штука. И если мы посмотрим на возникновение рок-музыки, то, конечно, неминуемо упремся в джаз, который прожил свой длинный путь от музыки развлекательной, от нью-орлеанских еврейско-негритянских дел, от танцулек для бандитов для начала. То есть, всё пошло от низших каст – танцульки для люмпенов и бандитов. Потом это соединилось с музыкой кантри, это танцульки уже для шудр, для работников ферм, рабочих, прокладывавших железнодорожные пути, поднимавших Америку. После чего это становится музыкой торговцев – именно в эту эпоху Горький пишет свое эссе «Музыка толстых», когда жирные капиталисты пляшут под джаз, бесконечно очаровательный период в его развитии. На следующем этапе джаз как раз передает некую силовую интенцию року. В джазе так и не проявилось кшатрийское начало. Как давным-давно в компании друзей мы заметили, что касты по своим предпочтениям в культуре и искусстве перекрестны. Вайшьи подобны брахманам, а шудры подобны кшатриям, и наоборот. Кшатриев в искусстве шудр всегда привлекает сила, они на это очень падки. Искусства вайшья… они, во-первых, любят развлечься со вкусом, вайшья. А во-вторых, это каста торговцев и ювелиров, они очень любят формальный блеск. И, соответственно, джаз начинает усложняться, изощряться, и тут его подхватывают уже брахманы и жрецы, которые видят в этом повод для глубочайшего интеллектуализма. Возникает авангардный джаз, в котором разобраться приблизительно так же легко, как в христианском богословии. Это очень утонченная структура. Они оперируют такими метафизическими конструктами… ну, рядовым моментом авангардного джаза является аккорд, который не звучит в принципе, а звучат вместо него его надстройки, ни один из прямых звуков аккорда не берется, но при этом берутся септимы, ноны и какие-то другие – и всё это в прямом времени осмысляется мозгами. И вот эти безумно сложные импровизации – слушать их нереально абсолютно. Но я так понимаю, что играть их – огромное наслаждение и в авангарде джазисты это высшая математика, они оперируют формулами. То есть, это уровень такого создания, который в моем представлении сопоставим в музыке с уровнем эпохи, когда люди импровизировали фуги. Это эпоха Букстехуде, эпоха Баха, потому что я не знаю ничего сложнее, чем импровизация фуги. И вот авангардный джаз – абсолютно другой, абсолютно другое гармоническое мышление, мелодическое мышление, структурное мышление, но уровень бесконечной сложности таков же. Так вот, минуя «стадию кшатриев», джаз уходит и становится уделом брахманов, которые, собственно, до сих пор в нем и работают, и им там хорошо.

Чисто временнОй момент: когда я говорю, что джаз миновал стадию музыки для кшатриев, он её не миновал, он породил рок. Собственно, рок-музыка и является ответвлением джаза для кшатриев. Но он уже проходит абсолютно самостоятельную линию развития.

Тут просто надо немножко сделать шаг назад и поговорить о том, что для психотипов человеческих наиболее важно в искусстве, в культуре, на что они прежде всего «падки». Еще раз говорю, что шудры – люди карма-йоги. Все мы знаем людей, как дядя Ваня, который говорит: «Ну чо, там всё эти бирюльки твои… (если ты математик) закорючки какие-то свои пишешь. Вот яму вырыть – это дело, я понимаю!» Вот вырыть яму, а еще лучше – вместе вырыть яму! И потом сесть и, конечно, посмотреть на вырытую яму: глубокая получилась, хорошо! Выпить, закусить, порадоваться. Вот это то, что очень любят шудры. И на самом деле, когда мы говорим о психотипах, это то, что превалирует в человеке. Все эти касты живут внутри, в сердце, в душе, в теле каждого из нас. Яму вырыть никто не дурак на самом деле, и мне нравится. Комментарий. Получается, пролетарское государство – это государство шудр. С. К. Конечно, разумеется. Это то, на чем настаивают традиционалисты. Вот эта теория эпох, теория каст. Золотой век – это эпоха богов, жрецов, это Древний Египет, когда миропорядком руководит жрец. Потом приходит каста воинов, скидывают жрецов, происходит так называемое восстание кшатриев, и мы получаем феодальный мир, которым правят воины. Потом чуть ли ни на наших глазах происходит буржуазная революция в Европе – приходят к власти торговцы и ювелиры вайшья. Вот, в 17 году мы впереди планеты всей, у нас приходят к власти шудры, и опять в 91-м году приходят к власти парии наконец-то, то есть «неприкасаемые». Причем, временнЫе эпохи сокращаются: если жрецы правили тысячелетиями, воины правили столетиями, несчастные вайшья проправили 300-400 лет, ну, если мы говорим о Европе, шудры 70, бандюки вот-вот, как бы… Ну а теперь посмотрим: тут либо новая кальпа начнется, либо демоны полезут, одно из двух, поживем – увидим. Комментарий. А демоны продержатся меньше, чем парии? С. К. Откуда я знаю?! Демонолог что ли… не знаю. Комментарий. Можно делать ставки… С. К. В принципе, обещали новое небо и новую землю… так что, в общем-то… нам пофиг. Так вот, я начал говорить, что для шудр понятие силы является важным И, соответственно, свои мистические практики есть для каждой касты. Индусы говорили: есть карма-йога, есть бхакти-йога, есть джнани-йога. То есть, карма-йога это путь действия, достижение святости посредством рытья ямы. Это путь, которым шла Мать Тереза, например, ухаживая за больными. Человек для начала высветляет собственные действия, и, совершая правильные поступки, эти действия начинают высветлять его сердце, высветлять его разум. Кшатрии начинают с сердца. Это путь католической мистики, от которой православные шалеют. Потому что сердце – вместилище чувств, вместилище красоты, а вся наша любовь, весь настоящий эротизм живет именно в сердце. Поэтому православные читают Терезу Авильскую с описанием ее оргазмов и шалеют. Говорят: что это такое, что это за религия такая, которая сплошь оргиастическая. Абсолютно нормально все, потому, что люди занимаются высветлением собственного сердца. Для католика абсурдно звучит исихазская формула «сведение ума в сердце». Он наоборот очищает сердце, а потом возводит его в ум. Ну а православные – они, конечно, жрецы, брахманы – ну, в идеале. Поэтому у них все искушения – это искушения мозга, посмотрите на несчастных старцев, все ереси в основном придумали здесь. И православные начинают с джнани-йоги, они с метафизики начинают, они очищают разум от неправильных мыслей, и потом уже высветленный разум – сводят его в сердце, и светом разума очищают сердце и поступки. По-хорошему, с чего ни начать, результат – если все происходит правильно – один.

Так вот, я говорил, что для шудр важна сила. Для вайшья очень важна красота в смысле формального совершенства: чем утонченнее, чем сложнее ювелирка, чем феноменальнее покрытие слоями гравировки, так, чтобы фрактальность была, в каждой молекуле раскрывались миры, вот, когда вайшья это видят – они шалеют. Это их тема. Для кшатрия важна, прежде всего, любовь. Кшатрии – это каста воинов. Любовь и красота, понятая как странствия любви. Для кшатрия абсолютно не важно формальное совершенство. В чем кшатрии пересекаются с шудрами: удар любовью невозможен, если у тебя нет силы. Если шудра – это солдат, то кшатрий – это генерал. Военное действие, завоевание невозможно, если оно бессильно. Поэтому сила, помноженная на массированный выплеск любви, а форма уж какая придется. Посмотрите на Егора Летова, да? Это просто пробитый кшатрий, это из шланга вот такой вот ширины хлещет любовь – уж как получилось, так получилось. Комментарий. Разве любовь? Если он над Янкой издевался? С. К. Он учился любить. К сожалению, когда учишься любить… понимаете, ни один хирург вас не вылечит, если он перед этим не зарежет человек сорок. Соответственно, искусство любви тоже имеет свои жертвы. Да, увы, это так. Но если мы посмотрим, сколько жертв у товарищей, которые с мозга начинали… с этим ничего не сравнится. Потому что именно мозговые искушения привели к возникновению всех вот этих вот религиозных войн, например. Когда искушается кшатрий, он может угробить… сколько там Адольф Алоизыч угробил? Ну, прилично, да. Комментарий. Вы уверены, что он кшатрий? С. К. Да не, он, конечно… ладно! Стоп, стоп! Комментарий. Ересь же начинается не с мозга, она начинается с гордыни. Потом уже человека подталкивает к ереси. С. К. Праааальна. Комментарий. Это не искушение ума? А чего? С. К. Ума. Гордыня это только исключительно искушение ума. Комментарий. Человек в сердце своем начинает считать, что он лучше всех… С. К. Сердце не умеет ничего делать, кроме как любить и ненавидеть. Ничего другого ему недоступно. Комментарий. Ну, а чувственные соблазны? С. К. Чувственные соблазны – это отлично! Комментарий. Чувство собственного превосходства – оно в сердце. Человек не может мозгом рационально считать, что он лучше всех. Это безумно. С. К. Считает почему-то… я бы рад сказать, что нет. Комментарий. … после того, как у него в сердце возникнет гордыня. С. К. Да нет там гордыни, там только любовь и ненависть, больше ничего нет. Ну, честное слово. Сердце учит ненавидеть или любить – откуда там гордыня возьмется? Оно не думает. Оно только чувствует. А гордыня – это не чувство, это… Комментарий. А что это? С. К. Это таракан. Комментарии. …Да и мысли-то такой часто нету. Мало кто скажет в здравом уме и твердой памяти: «Я лучше всех». – Да ладно, он прочитал книжку … и решил, что он… – Да и не думают так серьезно. Знаете людей, хоть одного, который считает, что он лучше всех? – Да все так считают! У меня пол-ленты таких… – Не обязательно всех, он может считать, что он лучше быдла… – спросите просто – никто не скажет на полном серьезе, что он так думает, но он так чувствует, чувствует так почти каждый. Думает мало кто, а чувствуют почти все. – Вы чувствуете свое превосходство над всеми окружающими? – Я вам рационально-то не скажу, конечно! Нет, я хуже всех! С. К. Я как раз разинул рот, чтобы сказать, что гордыня она не формулирует себя «я лучше всех», она формулирует себя «я хуже всех». Аплодисменты. Комментарий. Но если бы человек себя реально считал хуже всех, то он бы не впадал в ересь, например? Не придумывал новое вероучение? С. К. А зачем себя считать хуже всех? Достаточно себя считать таким же козлом, как все остальные. По-моему, нормально… Давайте сделаем так… я договорю то, что я хотел сказать, а потом мы уже начнем свободно… потому что я сбиваюсь.

В джазе как таковом сила и мощь себя не проявили. Вернее, это проявилось на начальном этапе, когда это была долбежка и танцулька, потом это перешло в некую атмосферу праздника. Праздник – это не концентрированный удар, это не мощь. Так вот. 53 год, Rock around the clock, фактически, это ритм-энд-блюз чуть-чуть ускоренный, ничего нового, ни одной новой ноты. Но как Пелевин сказал: слова и музыка те же, смысл другой. Внутри этой композиции возник колоссальный выплеск силы. Неспроста рок-музыка называется именно «рок». Наверно, все в курсе, но я все-таки это скажу. То есть, rock – это «камень», камень – это «катящийся камень с горы», это rolling stone. Rock – это движение – почему мотоциклисты долгое время назывались «рокерами». То есть, рок-музыка – это музыка движения, это музыка мотоцикла, автомобиля, который мчится по шоссе. Вот семантика слова «рок». Кстати, говоря, это ужасная история русского рока, потому, что в русском языке слово «рок» означает «фатум». Поэтому, если в мире рокеры катятся на мотоциклах в своей музыке, то у нас они, как я где-то написал, исходя кровавой пеной грызут песок и клянут судьбину. Ничего не поделаешь, корни эти над нами довлеют. Мы изо всех сил пытаемся вернуть «крутящийся» момент в рок-музыку, но тоже получается с трудом, даже мы преимущественно грызем песок. Исходя кровавой пеной.

Вот этот момент открывшегося движения был абсолютно экстатичен. На первом концерте Билла Хейли, насколько я помню, разгромили зал – на джазовых концертах такого не водилось сроду. Разбили все стулья, поломали сцену и абсолютно счастливые выскочили на улицу переворачивать автомобили. Некоторое время рок-революция и была вот такой «шудровой» отдушиной, и кшатрии мигом почувствовали, что здесь – ОНО!

А дело в том, что когда приходят к власти – в том числе и духовной, физической и всякой – следующие касты, интересы предыдущей оказываются затоптанными. Люди, которые родились воинами… собственно говоря, воин и художник – это, по большому счету, это одно и то же. Два искусства самурая: махать мечом и писать стихи. Прекрасной каллиграфией написать стихотворение и вспороть себе живот – всё должно быть красиво. Соответственно, кшатрии почувствовали огромный силовой канал, в который можно прийти и наконец-то найти себя, применить себя. Кшатрии ощутили рок-революцию как крестовый поход. И, конечно, тут фигура Моррисона просто циклопического масштаба, потому что это он пришел и принес великую поэзию в этот открывшийся силовой шудровый канал. И мощь рок-музыки, чисто витальная ее мощь, шудровая ее природа, будучи помноженной на кшатрийское огненное сердце и поэзию – и дало то, что мы знаем.

Естественно, все остальные, плененные масштабом взрыва, тоже пришли, возникли изводы рок-музыки для брахманов, возникли для вайшья; весь «прогрессивный рок» так называемый – это отдушина для вайшья. Вот они там строят свои замысловатые конструкции и наслаждаются ими. Но, тем не менее, сердце, основной нерв рок-музыки том, что она была и остается искусством прежде всего кшатрийским. Именно за это мы рок-музыку любим, именно поэтому мы чувствуем ее искренность.

В результате, что стало возникать? Мускулы шудр соединились с пламенеющим сердцем кшатрия на излёте; пришли вайшья, добавили к этому формальное совершенство, стали оттачивать это с формальной стороны; пришли брахманы, внесли в это философскую мысль – и в результате возникло новое синтетическое искусство, аналогичное храмовому, возникла мистерия, возникло действо, возникла мистическая практика под названием рок-концерт.

И поскольку – уж прошу прощения – официальные традиции слишком давно, очень давно шарахались любого живого действия, любого живого слова, получали за это по шапке как в 17 году, или как католики во время гуситских войн получали по шапке, и восставшие получали тоже по шапке – то есть каждый раз через такое мучение происходила попытка осмыслить реальность внутри вот этих кальцинировавшихся официальных культов. Рок-музыка – это очередная попытка свободного человеческого духа воплотить непосредственное боговидение. Можем называть это такими словами, можем не называть. Но это непосредственное воздействие тех самых нетварных энергий, о которых говорил Палама, на наш падший мир. Вот они пришли и абсолютно его преобразили. В конечном счете, революция погибла, да. Ну а что, еще Соломон сказал, что ничто не вечно. Но, тем не менее, воздействие, оказанное ею на всю современную культуру, колоссальное. Мир перестроен. Во-первых, что сделала рок-музыка? Она вообще уничтожила понятие возраста. В принципе. Больше нет ни взрослых, ни детей, ни подростков – начиная с 68 года. Всё кончилось. Остались люди. Совершенно четкое и зримое подтверждение этому я однажды получил. У меня приятель был, он тогда был молоденький, ему 19, я тоже был сильно моложе, мне было 33. Он говорит: «Я никогда в жизни на литургии не был, своди, пожалуйста, мне самому стрёмно». Я говорю: «Ну, пошли». Мы сходили на службу, выходим, и к нам подходит бомжик такой, чистенький вполне. Так за 60 ему хорошо. И он говорит: «Мальчики, я вот грешный человек, я знаю отца Александра... Вот какая ситуация: у меня сегодня годовщина, как мама умерла, и я что придумал? Я куплю чекушечку за 11 рублей (ну, по цене вы можете определить, какое это было время) и выпью её – за её упокой души. А денежек у меня нет, дайте, пожалуйста?» Мы говорим: «Ну, конечно же, не вопрос…» Дали ему 11 рублей. И что-то стоим, языками сцепились… он говорит: «Да я вообще сам центровой, чендж мани, мафия бессмертна…» Я так смотрю, говорю: «Сэнди Рыжего знаешь?» говорит: «Ну! Кто ж не знает Сэнди!» Старая Система. Это старая Система конца 60-х годов. И вот мы стоим – три охламона. Одному 19, другому 33, третьему 63 – и обсуждаем, какой альбом Grand Funk’а круче и кто смачнее заложил соло в 73 году на Dark Side of the Moon. И в этот момент я понимаю, что всё – времени больше нет. Мы живем, мы умираем, мы распадаемся, но время кончилось. Нет никаких отцов и детей больше. Ну, есть мазохисты, которые как-то это пытаются имитировать. Но всерьез уже больше не получится. Это точно так же, как всерьёз после ЛСД не получится заставить людей… скажем, так… всерьёз служить в армии. Нет, в ней можно послужить в шутку, и даже повоевать, но всерьёз как-то странно… и очень многие вещи стало странно делать всерьёз.

В частности, всерьёз, наверное, все мы знаем, что очень сложно… как это? Трудно, очень трудно плавать в соляной кислоте с отрезанными ногами. Очень трудно быть католиком или православным в наше время после ЛСД. То есть, ну, стараются люди, вызывает уважение такой титанизм. Комментарий. Ну а фраза, что Христос пришел в виде таблетки? С. К. Гениальная фраза. Комментарий. Я ее прочитал у вас в Живом журнале. С. К. Это Рам Дасс сказал. Вернее, это не сам Рам Дасс, это сказал его учитель в Индии. Но я напоследок расскажу этот анекдот, потому, что он офигенный.

Значит, Рам Дасс… У него офигенный был дедушка в Индии, он себе раскопал. Как-то он в очередной раз приехал к нему. Ну, и он там запасся, потому, что понимает, что уедет на полгода, ну, и полугодовой запас ЛСД у него там в пробирке. И он время от времени себе там под язычок – тынс! Ну и нормально. И этот дедушка индийский, который немало чудес творил у него на глазах, говорит: «Слушай. А что ты жрешь-то всё время?» – «Ну, это у нас в Америке вот такая штучка…» – «Дай попробовать». – «Учитель, да нет, ну, что Вы, вам-то зачем?» – «Да ладно, – говорит, – давай сюда! Интересно попробовать, что ты там ешь такое». Он говорит: «Ну вот, там сверху таблеточку возьмите…» – «Да ладно, таблеточку…» И, значит, полугодовой запас ЛСД себе в рот так ба-бах! Прожевал, сидит. У Рам Дасса всё внутри похолодело, он замер, думает: «Господи, что же будет?» Минут через 15 (или когда там по ЛСД приход, я не помню точно) дед залез под одеяло, закутался и стал оттуда выглядывать вот так вот… Ну, бедный Рам Дасс там всё: свёл с ума учителя, бедная моя карма. Ещё через 15 минут дед сбрасывает с себя одеяло, говорит: «Да, забавная штука. У нас есть долина синяя, в предгорье Гималаев, там уже давно балуются этой фигнёй, есть такая тема». Ну и всё. И офигевший Рам Дасс говорит: «Учитель, а как вы назовете? Что это такое, то, что Вы съели, то, что я ем?» – «Ну, как сказать... если хочешь принять, то это Христос, который пришел к вам в Америку. Просто вы такие тупые материалисты, что ему понадобилось прийти к вам под видом химического вещества, таблетки, которую вы можете сожрать».

Ну, на этой жизнерадостной ноте я прекращаю, тем более, что я уже иссяк. Можем попить чаю, можем продолжать просто говорить в режиме диалога, можем совместить одно с другим, как лучше сделать, я не знаю? Комментарий. С чаем, конечно, лучше. – Совместить. С. К. С чаем! Без чая как-то нехорошо… Давайте заварим чайку, потом это самое… Может, у вас вопросы какие-то конкретно ко мне есть? Комментарий. Да, конкретный вопрос есть! Что Вы имели в виду в песне «Белое на белом» в словах «тому назад 15 лет»? С. К. Я в этот момент, пользуясь художественным чутьем, похоронил Массова и решил поплакать. Я же не знал, жив он или нет – думал, что помер. И для профилактики его похоронил. А после того, как песня оказалась написанной и пошла в народ, выяснилось, что Массов живее всех живых. Так что это, так сказать, «превентивный куплет». В какой-то момент он, несомненно, сработает так, как надо. Ну, песня же не конкретно о Массове, она вообще о ком угодно, поэтому можно приложить там, «художник Тарковский пишет свет»… Массов жив, можно к нему поехать в Пензу и посмотреть.

Если совсем тонко, то я имел в виду вот что. В мифологическом пространстве моём, когда я писал эту песню, Массов был творцом непрестанной молитвы. То есть, я скорей имел в виду слезы сердца, при взгляде на того, кто это делает. Не ощущение недостоинства от того, что ты так не можешь, а ощущение счастья от того, что есть люди, которые такое творят. А Массов действительно такой, у него картины посмотришь – там пипец… Комментарий. В следующий раз, в Пензу как приеду… С. К. Обязательно! Пока живой – сходите, посмотрите. Помрет – ну, куда его девать, мы не знаем, что будет. Комментарий. Сергей, несколько вопросов из интернет-трансляции. Тут несколько человек пишут о том, что Ваша музыка пробудила интерес к христианству и привела к крещению в православной церкви. Интересуются, что Вы об этом думаете, как Вы к этому относитесь? С. К. Я очень рад. Понимаешь, в чем дело. Орден сколько угодно может заниматься своими делами, но в любом случае, предназначение Ордена это быть телом Храма. Поэтому, вот, мы заняты своим делом. Храм закостеневший… ну, естественно, хлеб-то там ломают, вино разливают, машина работает. Но наше, художников, назначение – тащить людей туда, в мистерию вот эту. И поэтому, естественно, мы даем этот вектор. Другого просто не может быть. Как Гребенщиков спел: «Если мы идем – мы идем в одну сторону, другой стороны просто нет». Поэтому это совершенно закономерный процесс. Комментарий. «Последний воин мертвой земли» является ли гимном христианской аскетики, точнее – духовной брани? С. К. Тут ребята из Новороссии решили, что это их гимн. Радостно распевают… Когда мы писали, мы, прежде всего, переживали собственные ощущения от безумного торгашеского мира, внутри которого мы вынуждены действовать как полные идиоты, занимаясь искусством. Это был абсолютно безнадежный, самурайский жест с нашей стороны. Как Гребенщиков сказал: «А мы всё поём о себе, о чем же нам петь ещё?» Но поскольку мы оперируем общими позициями – потому, что частное преломляем и делаем общим – то любой человек, который оперирует в безнадежной ситуации, без надежды на победу, по-самурайски, может отнести эту песню к себе. Это может быть и аскет, который 45 лет твердит: «Господи, помилуй мя грешного» – и ничего не происходит, но он продолжает это твердить, потому, что последний воин мертвой земли – а что ему ещё остается? Стать богом невозможно, а надо. Абсолютно бессмысленные действия, но, тем не менее, на эту стенку бросаться и бросаться. Это могут быть и военные действия абсурдные. И действия в культуре какие-то, где угодно. В семье – пожалуйста. Да, господи, когда ты тащишь на операцию собаку, которая помирает и которая в принципе помрет через три месяца – зачем ты её прешь туда, мучить? Но ты не можешь её оставить без операции. И ты в принципе так же поступаешь, ты понимаешь, что это бессмысленно, что проще ее усыпить. Но почему-то ты это делаешь. А почему ты это делаешь? Ребенок подбрасывает мертвого стрижа, подбрасывает и подбрасывает, потому что он не понимает, почему он не летит. Там, откуда пришел ребенок, не должно быть так, чтобы стриж упал и больше не летал – ему надо помочь, подтолкнуть. Вот он бросает. И, в конце концов, он понимает, что всё, этот стриж больше не полетит. И космос в глазах детских начинает гаснуть. Так вот, всякое действие, где есть понимание того, что это не правильно, что стриж не летит – оно и есть это действие, описанное в песне. В этом смысле что аскетика, что камикадзе, который свой самолет направляет – это всё туда же. Это все направление в ту сторону, где нет смерти. Извините, я опять заврался, да?... Комментарий. А вы не связывали это все там с северным мужеством, англо-саксонско-скандинавские мотивы, всяким таким? – Леша, ты слишком умный! – … рядом самураи и камикадзе... С. К. Это общечеловеческое, насколько я понимаю. Может быть последний мусульманин, защищающийся от крестоносцев, может быть последний крестоносец, защищающийся от мусульман, это может быть кто угодно. Комментарий. Наверно, последний вопрос из трансляции я задам... «Ваше отношение к панентеизму, не путать с пантеизмом»? С. К. (с некоторым удивлением) К панАНтеизму? Комментарий. Па-нен-те-изму тут пишется... (В зале: "А что это такое?") С. К. Панический теизм, наверное... По-моему... Это то, что нас всех объединяет. Вот я не знаю, что это такое. Комментарий. Сергей Александрович, вот вы затронули разделение на касты, Вы говорили про художников... Вот среди художников понятно, какие люди к какой категории относятся. Летов кшатрий, Гребенщиков брахман. А вот если отбросить скромность, вы сами кшатрий скорее? С. К. Кшатрий, конечно. Кто углублялся в анализы, тот знает, что каждая каста внутри себя подразделяется на четыре подкасты: кшатрии-шудры, кшатрии-вайшьи, кшатрии-кшатрии, кшатрии-брахман… Комментарий. Ну а вы? С. К. А хрен его... Наверное, я могу… Во-первых, любой индус описался бы со смеха от наших разговоров. Потому что он знает, что все мы шудры – родившиеся за пределами Индии по факту шудры. Соответственно, если повезет, то в следующей реинкарнации мы родимся как парии в Индии и через много сотен лет станем кем-то повыше. Но если мы говорим об этих психотипах, то я, наверно, кшатрий-брахман. Комментарий. Вы упомянули о романтизме Германии начала XIX века. И если говорить о произведениях германского романтизма, близких по духу к рок-музыке, причем не к рок-музыке как к развлечению, повеселиться там и поколбаситься, а в высоком смысле – первым делом на ум приходит «Фауст». Вы согласны, что рок-музыка близка к духу фаустианства? У меня такие мысли были постоянно, когда я читал «Фауста». С. К. Ну... Комментарий. Вы его любите вообще? С. К. Да, но я очень давно я его не перечитывал, а надо бы. И, конечно, я никогда не узнаю, что такое «Фауст», потому что я не читаю по-немецки. Поэтому мне остается только сравнивать переводы, и говорить, что этот мне не нравится, а этот нравится. Что-то тут, конечно, улавливается. Мне самому лично ближе Новалис, конечно. И «Фауст» мне нравится, наверно, именно потому, что заложил базу для того, чтобы пришли романтики. Гёте – это не романтик, это предтеча всего этого дела. Комментарий. Многие поклонники металла обожают Ницше и считают, что хэви-метал это такое ницшеанство. С. К. Я очень поздно начал любить Ницше, полюбил его после того, как прочитал «Рождение трагедии из духа музыки». Молодой пацан Ницше написал абсолютно великую книгу – я как музыкант говорю – во! Если ты хочешь понять, что такое музыка, то «Рождение трагедии из духа музыки» просто must read. А поздний... Я до сих пор в нём не варю. Его Франк очень любил. Я вообще Ницше терпеть не мог, но Семен Людвигович Франк научил меня его немного любить. Я смотрю, Франк это ж голова? Голова! Он-то что-то там находит, значит, наверно, это я дурак, раз чего-то там не вижу. Комментарий. Распространенная мысль, что он воевал-воевал против христианства, против Церкви и в итоге плохо кончил, свихнулся. Вы с этой мыслью согласны? С. К. А я не знаю, как он кончил… Комментарий. Последние годы жизни в психушке были наказанием за… С. К. Мы не знаем, как он умер. Комментарий. Ну, Вы говорили, что гениальный человек приобретает много драйва, его становится все больше и больше, а потом, если неправильно им распоряжается, то драйв отбирается и все заканчивается плохо – и лучший пример фотография Ленина в Горках. Это цитата из вашего ЖЖ. Человек, у которого было много драйва, он им распорядился не так и плохо кончил. Ну, это политика... А вот среди художников такие были? Неправильно распорядился драйвом и плохо кончил? С. К. Да сколько угодно. Комментарий. А примеры? – … разбившиеся гонщики... – Хотелось бы музыкантов… С. К. Понимаете, я с этими ребятами я не был знаком. Давайте так: а) наверняка такие случаи есть; б) я опираюсь на случаи, которые описаны, не буду даже имен называть. Есть целый ряд святых у католиков и православных, которые погибали очень трудно, с криками: «Если бы вы знали, какая это всё чушь, ничего нет!». И сравните с тем, как умирал Ошо Раджниш. Знаете, как умирал Ошо Раджниш? Это было во! В общем, одна герла где-то в Екатеринбурге, совершенно такая (стучит по столу костяшками пальцев) «сиди, я сам открою», ни образования, ни культуры – ничего, работает где-то в магазине продавщицей… Я почему все это знаю, потому, что всё это через моих друзей происходило. Ей еженощно начинает являться какой-то седобородый старик и влечь к себе. Она ничего не понимает... Дело происходит в глубоком совке, ребята. Когда Раджниш умер, в 88-ом, по-моему? Через некоторое время в какой-то газете она видит фотографию и понимает, что это он. Статья под названием типа «Гуру-фашист» или что-то в этом роде. Она начинает выяснять, что это за человек, она добирается как-то до Москвы, она здесь выходит на московскую духовку (все эти «Южинские кружки», Мамлеев, царствие небесное…). Через эти круги она узнает, кто такой Ошо Раджниш. Она умудряется пробить себе билет в Индию (в 88-м году!), заработать на него и купить. Она прилетает в Индию, в совершеннейшее никуда, её никто там не встречает. Она через всю Индию, без денег… Причем была страшная как смертный грех, у неё один глаз был зеленый, другой карий – без содрогания не взглянешь. Добирается до Ашрама Ошо – и, наконец, она входит в зал. А Ошо как раз собирается гнать вечернюю телегу. Сидит Ошо, она входит, садится и, наконец, видит: сейчас она поймет, зачем всё это было. Ошо всех обводит глазами и говорит: «Среди вас находится ведьма, которая явилась с целью меня умертвить. Ей это удалось, всего доброго», – разворачивается, уходит в соседнюю комнату, садится в позу и помирает. Все начинают панически искать ведьму, находят эту герлу... Путь её обратно неописуем. Что это всё такое было – ребята, я не знаю. Я знаю только, что Ошо как всю дорогу хулиганил, хулиганил и в самый последний момент. Красиво ушел. Комментарий. А вот те святые, которые говорили в последний момент, что это все фигота – они – как это? «А ты правда сын депутата?» А они и правда святые? С. К. А я не знаю. Ну, они таковыми признаны и почитаются. Комментарий. А кто, например? Святыми почитают людей, которые наоборот такие, мученики? С. К. Ребят, я понятия не имею, что произошло на последних секундах. Я не эти люди. После смерти эти люди приходили, и было понятно, что у них всё более-менее ничего. Короче говоря, турбулентность на моменте перехода у них была дикая, и, насколько я понимаю, источник этой турбулентности – слишком большое количество ролевой игры, в том, чем они занимались. Крушение ролевой игры они начинали воспринимать как крушение основ. В этом смысле, от ролевухи лучше избавляться в процессе, а не в последний момент. Комментарий. Вы говорили о рок-культуре. Что мы имеем сейчас? Наследство, память, или живую реку? С. К. Я во многих интервью говорил, поэтому те, кто читал, услышат сейчас это в пятидесятый раз. Конечно, тот ангел, который пришел в 68-ом году, он улетел в 80-е годы. В 90-е пришёл другой. В прежних формах... Дело в том, что подвиг 68-го года – подвиг действительно камикадзе. Все мы знаем, что от рок-музыки требовалось единство судьбы и персонажа. Последние примеры такого рода мы можем видеть в России в лице какого-нибудь Феди Чистякова, который как пел, так и жил всю дорогу. Этот дух бесконечного презрения к плоти, готовности разбиться в любую секунду и дать духу свободу через уничтожение себя в наркотиках и некоем беспределе, что соединялось с музыкой. Кстати говоря, это немногими осознается, что беспредел беспределом, но рок-музыку невозможно играть... ммм... Она по сути своей работа уровня сложности примерно нейрохирургии. Поэтому… Заниматься на сцене фигнёй невозможно, слушать не будут, все уйдут. В некотором смысле, имитировать это, изображать это – да, конечно. Но чтобы понять, что такое рок-музыка, которая объединяет на сцене персонажа и судьбу, это надо посмотреть концерт Sex Pistols в каком-то там клубе, когда они впервые в Америку приехали. Там публика стоит и не понимает, что происходит вообще. Потому, что там ад. Они обдолбанные стоят, двух нот связать не могут. Это ужасно было... Но на легенду сработало хорошо. Но в принципе, как на самом деле – я могу об этом тоже порассказывать, это очень сложная работа, очень сложная. Это коллективное действо, это мышление на уровне миллисекунд, причем иное восприятие времени.

Комментарий. Про рок-музыку. На ваш взгляд, российская рок-музыка, русский рок тоже проистекает из джаза, из Нью-Орлеана, или это самобытное, бардовское что-то? С. К. Здесь просто эта музыка заквасилась городским романсом. Это то, что пришло из Испании – романс, то, что было адаптировано русской городской культурой, через дворянскую культуру превратилось в культуру низов. Потом это стало блатной песней, скрестилось с хасидским мелосом в Одессе, с еврейским фольклором, и, в конечном счете, породило этот страшный блатняк. Но культура городского романса здесь торжествует. Это примерно как во Франции, там тоже тяжело с роком, потому, что тамошняя шансон-культура задницей придавила все это дело. И у нас романс тоже очень сильно справился… то есть, многими рок-музыкантами это переживается как трагедия, как «о, боже мой, говнорок», многие на этом спекулируют, потому что понимают, что без трех аккордов у них не будет публики. Что делаем мы – мы просто-напросто тоже соединяем городской романс с рок-музыкой, но стараемся сделать это, во-первых, на мировом уровне, качественно и хорошо. А во-вторых, вывести романс из тупика блатняка и возвести его, по крайней мере, до уровня Танеева. И вот этот уже Танеевский романс, романс Чайковского, романс Балакирева – вот этот уровень сочетать с рок-музыкой. Это сложная задача, потому, что романс – это, прежде всего ad libitum, полное отсутствие ритмики выраженной, это (поет) «гори, гори-и-и-и-и-и-и-и-и-и…» (прерывается) вот сколько он будет выть это «гори», да? (продолжает петь) «моя (шмыгает громко) звезда-а-а-а…». Если мы, упаси бог, это ритмизируем, то это тут же перестанет быть романсом и превратится в какой-то идиотизм, в подзаборную песню с барабанами. В этом смысле группа «Оргия Праведников» революционное решение нашла, мы используем очень скоростные и ломанные ритмичные рисунки, характерные для прогрессивного рока, и на этот фон нанизываем протяжный мелос. Получается ритмизированная музыка, мелко и дробно ритмизированная – и, накрытая широкой протяжной мелодией, имитирует ad libitum, свободное дыхание русского романса. Когда у тебя здесь двадцать семь шестнадцатых, а тут одиннадцать, то, прошу прощения, вычислить в этом ритм – замысловатая задача, у тебя ощущение, что это ad libitum. И поверх этого льется романс... Мы сейчас доизощрились до того, что достигаем этого достаточно простыми действиями, но начинали да… в «Присутствии» у нас был размер двадцать семь шестнадцатых. Комментарий. Сергей, у меня две ремарки, точнее ремарка и вопрос. Первое: мне кажется, что рок-музыка, особенно тяжелая, хорошо перекликается с православным богослужением. Много лет назад один персонаж, который, как принято сейчас называть, «буро» православный, сильно забуревший, мне пожаловался – мол, сын так увлекся тяжёлым роком, все какие-то кресты, проклёпки, кожа, ужас... И у меня какое-то озарение: темный храм, тяжелый золотой иконостас... С. К. …схимническое облачение всё в черепах, кругом кости... Трэш! Комментарий. …заставляет там свечи дребезжать: (басом) «Услыши нас, грешных»... ду-ду-ду… С. К. Ты слышал нашу композицию «Скименъ»? О чем и речь... Комментарий. Ну да, а вот есть еще вопрос: ваша нынешняя лекция устарела лет на... сколько? Она была бы уместна в году девяносто там каком-то среднем. С. К. А какие аспекты современности я упускаю? Комментарий. Ну, был 68-ой год, там Вудсток и всё такое. Он ушел. Было какое-то возрождение, связанное в том числе с тем, что сомкнулись рок и интерес к христианству. Это было в середине 90-х годов. Очень много людей пришло в церковь, они стали слушать рок и это очень причудливым образом пересекалось. Но сейчас уже XXI век, постмодерн, рок-н-ролл мёртв. Вам не кажется, что вы, мы все становимся в позицию догоняющих, а мир ищет уже что-то новое? С. К. Не-не-не. Понимаешь, невозможно рассказать вообще обо всем. Я начал с того, что ангел 68-го года улетел с концами, но не сказал, что пришло ему на смену. Ему на смену пришло очень тоже высокое искусство. Очень зрелое, очень сформированное, просто потому, что рок-музыка сильно повзрослела. Только искусство отдельных бесконечных гениев эпохи начала рок-революции это время пережило. Doors звучат так же современно, как если бы они вместе с Тито и Тарантула записались вот только-только. Специально дерьмово записали барабаны для кайфа... Как Тито и Тарантула пишут установочку – просто оверхэда повесили и тсу-тсу, чтобы «по кастрюлькам» все это было, да? Ну, и типа Doors сделали то же самое. Очень современный саунд получился в результате спустя годы. Ну и соответственно поэзия Моррисона там, и так далее… Я давно заметил, что если композиция слушается так, будто она записана вчера, это очень серьезно, а когда на ней начинает сказываться время, то это печально. В этом смысле, очень печальна судьба музыки 80-х годов. Там они этими своими барабанами с подвешенным яйцом, которое ниже бочки, изгадили себе всякую возможность выйти куда-то во вневременнЫе рамки, очень здорово «зацепились» за время.

Я говорю, да, этот дух единства и судьбы ушел, сейчас вышло на сцену поколение художников, которые… это другой ангел совсем. Некий такой пост-пост-модернизм. Ребята, вы тысячу раз от меня это слышали. Есть искусство модерна, которое описывается образом клоуна, рыдающего под смеющейся маской. В конечном счете, этот образ перешел в поп-культуру. Все мы помним, как в 74-м году Пугачева пела «я Арлекин, я просто смех», а под маской я типа вся обрыдалась и бедная я. Это формула искусства модерна: трагический художник, который вынужден держать перед миром мину, но внутри он весь из себя страдает, сердце пополам. Потом пришел постмодерн, который что сделал: он напялил на себя рыдающую маску, а под ней принялся ржать и потешаться над аудиторией. И принялся имитировать стили всевозможные, стили высокой культуры, для того, чтобы перемешать и в конечном счете проглумиться. И это время тоже кончилось. А сейчас возникло новое страшное современное искусство, это когда художник рыдает под рыдающей маской. Еще до сих пор некоторые на инерции постмодерна воспринимают Rammstein или группу Muse как постмодернистских клоунов, которые напялили на себя рыдающие маски (или My Chemical Romance, например) и из-под них потешаются над аудиторией. Черт возьми, они там рыдают. Это чудовищная вещь. Дело в том, что определённые вещи можно сказать только в определенной форме. Но! Из-за кризиса 20-го века в этой форме эти вещи нельзя сказать всерьез. Кто мистик, тот знает, что смерть невозможна в принципе, нельзя разорвать душу и тело, потому, что это вообще одно и то же. Тем не менее, происходит абсурд – проникновение смерти в реальную жизнь. Собственно, что явилось после грехопадения. То же самое с искусством происходит: ледяное отстранение между формой и содержанием. И без этого отстранения оно не работает. То есть, художник вынужден предельно театрально изображать то, что он действительно переживает. Потому что про то, что он переживает, можно воспроизвести только в определенной форме, а после постмодернизма, сука, в этой форме невозможно говорить без отстранения. Вот и всё. И это уже далеко не 68-ой год с его жизнью и судьбой, это намного всё более серьезно и страшно, это искусство конца времен. Кто так работает? Так работают Muse, My Chemical Romance (ужас, что распались). Да на самом деле, все так работают. Так работает System of a Down, Rammstein – абсолютные гении этого направления. Это снова рок-музыка, только это уже какие-то совсем осатаневшие кшатрии. Это уже камикадзе в момент взрыва. Комментарий. А в России кроме вас кто-нибудь работает в этом жанре? С. К. Не знаю... В некотором плане… ой не знаю. Летов-то имитировал срач, был страшно эрудированный, слушал всю мировую музыку и в принципе его нойз – это самостоятельно сделанное открытие типа блэк-метала. Вот Варг и Летов в этом смысле близнецы-братья. Они метафизический шум, который на той стороне, метафизический ветер, рисуют своими срачными гитарами. Оба визионеры, они мистики. Как заяц и кролик: абсолютно разный генезис, а результат один. Визионерская музыка – это не просто примитивизм. Я не знаю, насколько применима к нему вот эта формулировка, я просто знаю, что он гений абсолютный, на этом остановлюсь, иначе фигни наговорю. Работает ли кто-то так же, как мы, не знаю, не готов об этом думать.

Комментарий. Вы в каждом интервью говорите, что ваша цель – собирать стадионы, и Вы еще говорили, что хотите выйти на мировой уровень. С. К. Да, конечно-конечно. Комментарий. Вот, у меня есть ряд вопросов, которыми вас, наверно, задолбали. Вы наверно не будете спорить, что сейчас на мировой рок-сцене доминирующий язык английский, преимущественно, если ты поешь не на английском, то тебя никто за пределами страны слушать не будет, если только не ты не гений с супер-пиаром. Не пробовали ли вы когда-нибудь и не планируете ли написать песню на каком-нибудь другом языке полностью? И в целом, можете обрисовать своё виденье этой ситуации и места русского рока? С. К. Что касается песен на иностранном языке: у нас... Нет, я промолчу. На нескольких языках, да. Дело в том, если у нас есть эстетическая задача использовать другой язык, мы это делаем. Просто она возникает крайне редко. Потерпите немножко, кое-что вы увидите. Но никаких идей писать поэзию на других языках у меня нет, потому что а) я языками не владею настолько хорошо, чтобы на них писать стихи; б) у меня есть мстительное чувство, я, падла, все детство слушал группы на английском языке, пусть они, суки, слушают на русском и со словариком переводят, и другая задача мне не интересна, я заставлю их слушать на русском языке. Ну, либо расшибусь об эту стену. Мне достаточно. Оссс! Рамштайну же удалось заставить весь мир немецкий со словариком переводить, значит, это в принципе возможно. Комментарий. Оперы Моцарта тоже же на немецком, и романсы на немецком… С. К. Ну, это если мы говорим о классической культуре. В рок-музыке там своя тема. Кроме того, она переживает колоссальный кризис из-за гибели носителей. Сейчас вообще все сложно и очень интересно происходит. Я своими глазами видел 500 тысяч мексиканцев, которые стоят и поют на немецком песни Раммштайн. Значит – йес. А что уж там говорить про англичан, про французов и так далее. Никаких проблем. Наши поклонники в Бразилии, в Японии абсолютно спокойно, так же, как и мы, переводили тексты Lеd Zeppelin. У них первый импульс: классная музыка, офигенная группа, о чем поют, забил в переводчик – что-то хрень какая-то. Полез ковыряться. У нас есть достаточно талантливые люди, которые занимаются переводами и, по крайней мере, подстрочники нам неплохие делают. И, в принципе, уж если они пришли на наш сайт, то подстрочник более-менее внятный они способны прочитать. А и слава Богу. Потому, что вот когда я сравнил подстрочник Шекспира «Феникс и голубь» с поэтическим переводом, я просто офигел, насколько подстрочник круче. Комментарий. Я хотел сказать, что то, что описывается, делает группа «Брутто», там лидер Сергей Михалок. С. К. У него новая группа? Умница. Комментарий. Да, «Ляпис» уже распался. В чем суть. Они недавно выступали в Лондоне. У них большинство песен русскоязычные, но у них есть конкретно несколько песен на английском языке, и Михалок именно манифестует, что они собираются выходить на широкую международную сцену, у них такая цель. С. К. Я на секунду отвлекся. Несколько песен на английском, с которыми они хотят выйти на международную сцену? Комментарий. Нет, у них есть несколько песен на английском, но в Лондоне они выступали с русскоязычными. С. К. Молодцы, так и надо. Комментарий из зала. А у Вас есть свой собственный рецепт поиска Бога в музыке? С. К. Работать надо. Кроме труда, по-моему, другой дороги нет в принципе. Ты знаешь, есть такая замечательная притча (по-моему, кстати, она из жизни) про мастера по производству замков – скобяных дел мастер, наверно, называется? Ученик увидел, что он сидит и покрывает гравировкой внутреннюю поверхность замка. Он спросил: «Мастер, вы что делаете? Это ж никто никогда не увидит». Мастер сказал: «Как никто? А Бог?». Так вот, если ты занимаешься своим делом всерьез, то оно тебя приведет к уровню, когда ты начнешь покрывать гравировкой внутреннюю поверхность замка. А когда это произойдет, можно говорить о том, что определенный момент богопознания в твоей жизни случился. Я не встречал людей, которые из чтения про «паруссию» и «апокатастасиса» до чего-то дошли, но, наверно, среди университетских профессоров такие есть.

Комментарий из зала. Спрашивают про оперу «Иисус Христос – суперзвезда», и есть ли будущее у этого жанра, и есть ли смысл писать рок-оперы на библейские темы? С. К. На библейские темы? Я бы посмотрел какое-нибудь «Взятие Иерихона» на самом деле. В масштабах пинк-флойдовской «Стены», чтобы эта стена такая – йоооо-бу-бух! Вообще, клёво могло было быть. Но я не знаю, «Jesus Christ Superstar»… там не дотянули тему. Хорошая вещь, во многом сработала в плюс, для многих там есть и определенные интересные мелодические находки, и так далее. Но, в общем и целом, мне за тему жалко. Обидно немножко. Это должен быть художник масштаба Дзеффирелли, чтобы это воплощать. У него получилось. Но там как работали, ребята. Там же актер сказал, чтобы его всерьез распинали. Вот подход! Его там подняли на этих гвоздях, он успел произнести реплики и вырубился. Вот это я понимаю, ребята – снимали кино. При этом каждый кадр шестичасового фильма, каждый кадр можно вырезать и вешать на стенку – это будет возрожденческая картина. Будешь даже узнавать время от времени авторов. Вот это уровень, я понимаю! Вот таким людям можно чпокаться в булки. Пожалуйста – если ты такое можешь… А «Иисус Христос – суперзвезда» даже близко не дотягивает до этого уровня. Ну, без подвига такие вещи делать нельзя. Это сты-ы-ыдно… Хотя для многих пластинка была каким-то поворотом, я всё понимаю. Ну, я слушал, пытаясь не вдумываться, о чем они там… Комментарий из зала. Можно еще раз чуть-чуть опрокинуться в генезис русского рока? Вот если посмотреть на наш русский Серебряный век. Посмотреть тоже на поиски синтеза искусств, на какие-то религиозно-философские местами практически извращения… С. К. Очень близкие вещи. Комментарий из зала. …Что это дало русскому року, и что это Вам, Сергею Калугину, «Оргии Праведников»? Я собираюсь получить за это зачёт! С. К. Понял. Вся первая волна, конечно, вся из Серебряного века. Там и БоБ, и «Аукцыон»… ну, «Аукцыон», конечно, чуть дальше прошел, на обэриутах сидит по полной программе. Но тем не менее, обэриуты все-таки начинались с… не было бы Крученых с Бурлюком – не было бы никаких обэриутов на самом деле. Вот поэтому корни все равно идут туда. И «Оберманекен» – его лидер рассуждал на тему того, сколь многим он обязан Серебряному веку в своих текстах. А сейчас он, кстати, для «Браво» пишет. Большинство хитов последних это пишет вот этот самый со сложной фамилией чувак, бывший лидер «Оберманекена», прикинь? Я был в шоке, когда узнал. И все они, конечно, начитанные. То есть первую волну рок-музыки делали начитанные мальчики из интеллигэнтных семэй. Комментарий из зала. Мальчики-мажоры? С. К. Нет, не мажоры совсем. Дворники и сторожа, отчаянные люди, которые как бы хрен клали на официальную карьеру. Комментарий из зала. Но вот тот же Стас Намин… С. К. Ой! Я прошу прощения, это не первая волна, я говорю о второй волне. Первая волна это Стас Намин, это дети партийных чиновников, конечно. Вот конец шестидесятых в России это мажорная культура по преимуществу. Но я ничего сказать об этом не могу, потому, что я с ними не тусовался, водку не пил, Макаревича не знаю… Комментарий из зала. Макаревич – мажор? С. К. Макаревич он уникальный случай, когда он одновременно и рыцарь, и мажор. У него получилось. И готовит при этом классно. Еще и с аквалангом ныряет. С ним вообще всё отлично.

Стас Намин он, бедный, отчаялся, кстати говоря. Он же всё вложил, все свои силы, энергию, деньги в это SNC-records, в конечном счете, сказал: «Блин, с этой стране ничего не будет», – и завязал просто программу, оставил только репетировать «Калинов мост», ну, по дружбе. Благодаря Стасу Намину у «Калинова моста» отличная крыша была и есть, и будет, слава тебе, господи. Но Стас спекся, к сожалению. А я говорю о волне 80-х годов, то, что появилось. Мне очень жалко: московская волна вся погибла. Здесь были такие феерические группы. То есть, питерцы если они в основном в сфере духа себя являли, то здесь музыку играли, в Москве. И как её играли! Абсолютно на мировом уровне! От всего этого ничего не осталось. Осталась только группа «Браво». Вот она выжила. И она тогда круто играла, и очень круто играет сейчас. А куда делся «Рукастый перец», куда делись «Тупые», куда делся тот же «Оберманекен»? В таком количестве стилей тут цвела рок-культура, и на таком уровне профессионализма, очень много музыкантов-эстрадников приходило в эту культуру тоже… Ладно, что о грустном говорить. А с чего началось-то?... Комментарий из зала. С Серебряного века. С. К. А, с Серебряного века, да! Так вот, я говорю, в некотором роде не было выбора – а что еще было читать, кроме как Серебряный век? Ты приходишь в магазин, там Брежнев «Малая земля», Проханов «Афганские рассказы», ну, и Анна Ахматова. Ты покупаешь Анну Ахматову… Комментарий из зала. А кто Ваш самый любимый поэт Серебряного века? С. К. Гиппиус. Комментарий из зала. А почему? С. К. Вспоминается, как Наумов на сейшаке рвал на себе рубаху и кричал: «Люблю я её, суку!» – потому, что его подговорили, что это самое правильное поведение во время, когда вяжут менты. По-моему, она самый безличный из всех художников этого периода. Все остальные замазаны личным как какой-то липкой пакостью. Она абсолютно отмороженная. В хорошем смысле.

Ну, и начитавшись всего этого добра… ну, через Серебряный век, естественно, что можно было достать? Я чудом Блейка купил. Во была революция! Двуязычный Блейк, тут по-английски, тут по-русски, с гравюрами Блейка! Стоит спокойно в магазине, никто не берет, вокруг сплошная «Поднятая целина», и посреди всего этого спокойно стоит Блейк. Офигенное издание. А у меня девственный разум, советский. Я купил и читаю «Бракосочетание рая и ада». Можете представить, что со мной было? Это был полный отстрел башни. Как отнесло башню, так она на место и не вернулась. А кому-то повезло, как Скляру, стусоваться с Головиным, например. И тут уж поколение вот этих людей их пропесочило так, что ого-го. Ну, «Южинский кружок» это было очень мало. Сколько там всех было? Джем, Мамлеев, если брать всю тусовку, Стефанов, Головин… таких титанических фигур… мелкий Дугин посреди всего этого бегал. Комментарий из зала. Дугин оттуда же? С. К. Он оттуда же, но он там за пивом ходил. Знаешь, в каждой тусовке скинхедов есть свой сопель такой. Им всем по 18, а этому 12, который «мелкий, сбегай за пивом». Комментарий из зала. А там поминки по ЛаВею – там тоже Дугин участвовал? С. К. Чего? Комментарий из зала. Девяностых годов видеозапись – где еще покойный Курехин, да? Поминки ЛаВея, основателя сатанизма американского? С. К. Слушай, они чем только не баловались в свое время. Ну, ЛаВей это смешно на самом деле… Комментарий из зала. Ну, традиционалисты уже год назад обнаружили запись на Ютюбе – очень возмущались. С. К. А Гейдар, который по молодости представлялся исключительно как «Гейдар Джемаль – исламский сатанист»? Вот у людей пукан рвало-то, потому, что мало того, что сатанист, так еще и исламский! Это как?! Это когда он еще во времена «Ориентации – Север», я так понимаю… Да, Дудинский тоже. Когда Джем, лежа на диване, диктовал, Дудинский записывал. Кстати говоря, если мы говорим не о словах, а о поступках, есть замечательная книга о той эпохе, можно там прочитать, как Джем держал на руке во время хиппового альпинистского восхождения ребят. Это реально, чудом спаслись – он не отпустил. Они полезли там в каком-то Тунгужском-Гундужском перевале, там была лажа, а Гейдар сильный был. Держал двух человек, по-моему. Причем, свидетелей не было, он бы ушел. Как это у Павла? Важно как человек поступает. Вот на такие вещи надо смотреть тоже…

Ладно, ребята! Давайте потихонечку, а то у меня уже голосовые связки утомились. Комментари. Спасибо вам огромное! С. К. Ребята. Что мог, что мог! Кто не ходил на концерты, приходите – будет клёво!