Как добиться успеха в кризис? Советы и рассказы Кекавмена, византийского лидера XI в.

Добрый день, дорогие друзья!

Сегодня я буду рассказывать вам про то, как выжить в кризис, и не просто, а по византийским рецептам.

Мы с вами знаем о том, что в современном мире в менеджменте и в науке о менеджменте, об управлении, играет важную роль, пожалуй, во всех отраслях жизни. Искусство управления стало уже не национальным, а транснациональным. Какие-то секреты управления людьми и искусство создания успешных проектов, и их доведения и создания долговечных проектов, и коммерческих и некоммерческих, является предельно важным. И именно поэтому постоянно специалисты по менеджменту ищут новые темы, ищут новые сюжеты, и идут в прошлое в поисках ответов на свои вопросы о том, как же сделать успешный проект, который сможет пережить кризис, который сможет остаться в веках.

И часто поиски в прошлом приводят к достаточно парадоксальным ответам, и ищут в самых неожиданных, казалось бы, для нас точках исторического процесса. Например, в последние десять лет большой популярностью пользуются книги под названием: «Секреты лидерства Чингисхана», «Секреты лидерства гунна Атиллы». Вопрос о том, почему Чингисхан и почему Атилла, с одной стороны у историков вызывает недоумение, потому что и Чингисхан и Атилла, конечно, остались в веках, но при этом те проекты, те государства и те формирования, которые они создали, долго не просуществовали. Монгольская империя Чингисхана в ее цельном виде просуществовала около ста лет, про гунна Атиллу и этого сказать нельзя. То, что он создал, было совсем недолговечно.

Помимо Чингисхана и Атиллы, к счастью, идут в более далекое прошлое. Вот внизу на экране вы видите страшные слова: «логос», «пафос», «этос» и изображение древнего римского сената, пытаются найти секреты лидерства Древнеримской Республики, в Римской Империи, и то, о чем мы с вами сегодня будем говорить, о секретах лидерства, это, в известной степени, продолжение Римской Империи, а именно, секреты лидерства в Византии.

Кратко о Византии

Для начала, для тех, кто впервые знакомится с этой темой, несколько слов про Византию, самых общих, при этом, не столько исторических, сколько с точки зрения менеджмента.

Византия – это одна из самых успешных империй за всю историю человечества. Почему? Потому что эта империя дольше всех существовала, и смогла сохранить свою основу от основания, от, собственно, создания Константинополя, переноса столицы Римской Империи на восток, и до падения ее под ударами турок-османов в 1453 году. Именно благодаря Византии, у нас с вами есть такая вещь, как Римское наследие, римское право. Византии мы обязаны сохранением большого количества текстов, по которым мы можем судить о логосе, пафосе, и этосе древних римлян. Помимо этого, Византия является главным, чуть не создателем, формирующим цехом восточно-христианской традиции которая, как мы знаем, оказывает важнейшее влияние на жизнь многих стран, и многих культур до сих пор.

Важной особенностью Византии являлась ее способность в течение многих веков переносить поражения. Византия, если мы посмотрим на карту, на пространственную динамику Империи, развивалась. Она то расширялась, то сжималась, но пика территориального она достигла в VI веке, и дальше только постепенно теряла владения. На смену жесткой власти, власти территориальной, приходила власть над умами. Мягкая власть. Византия смогла создать систему мягкой силы, то, что называется «soft power», которая оказывает влияние на многие события в мире до сих пор, и эту систему мягкой силы и византийское наследие нельзя игнорировать, даже если этого очень хочется.

Вот пример этому: башня стены Константинополя, которая сейчас находится в пограничной зоне современного Стамбула. Стамбул – бывшая столица Османской империи, один из главных городов современной Республики Турция. Он построен буквально на остатках византийского города и даже несмотря на то, что современная турецкая культура пытается Византию как-то игнорировать, вытеснять, это не получается, просто потому что Византия и в культурном плане, и в плане материальной культуры оставила очень много.

Почему про Византию так мало известно?

И здесь остается вопрос: а каким же образом, на каких принципах была создана Византия, и жила так долго, что она оставила нам такое богатое наследие? И маленький подвопрос, который я бы хотел сейчас осветить, это: почему про Византию так мало известно? Ну, во-первых, про Византию не проходят в школе. В русской школе в программе Византия занимает буквально два урока по информации. Я опросил несколько моих друзей-учителей. Проходят Византию в Греции, в Болгарии, в Турции Византию стараются не очень в учебниках упоминать, буквально один-два параграфа, и так как у Византии не осталось государства, которое считается ее прямым наследником, кроме Греции с оговорками, то во всей полноте, историю Византии в школе современной практически не изучают. Проблема с источниками так же остается достаточно большой. Если, допустим, источники по Западному средневековью, к примеру, хроники крестовых походов переведены, пожалуй, на все мировые языки, то византийские источники переводить начали сравнительно недавно на языки, переводят не то, чтобы плохо, но переводят мало, и широкой публике они часто неизвестны и недоступны. Но самая главная причина, по которой мы плохо и мало знаем о Византии, о ее секретах лидерства, это то, что историки XIX века, историки-позитивисты, в Европе объявили Византию такой отсталой восточной страной. Вслед за Эдвардом Гиббоном объявили ее мутировавшей поздней умирающей версией Римской Империей, и большого интереса к ней не проявляли. Византия, даже на уровне слов, на уровне ассоциаций, во многих современных европейских зыках, включая английский, например, ассоциируется с коварством, с бесконечным чиновничеством, с волокитой, с древностью, дряхлостью, и эти ассоциации, которые были созданы в XIX веке, настолько закрепились в культуре, что, как я уже говорил в других моих лекциях, они продолжают на нас влиять до сих пор. И это, конечно, большая беда, потому что это восприятие, заложенное в XIX веке, мешает нам увидеть огромную живую и потрясающе динамичную империю, потрясающе динамичное государство и культуру, которая жила так долго.

Нормативные источники

И для того, чтобы проникнуть в секреты Византии нам нужно с вами посмотреть некоторые византийские источники, и чтобы понять, как византийцы управляли империей, почему империя была так долго, нам нужны источники особого рода.

Эти источники я на русском языке называю нормативизирующие источники, то есть источники и тексты, которые созданы внутри византийской культуры, которые описывают, как надо жить. Для широкой публики, русской, более всего известен трактат об управлении империей, написанный Константином Багрянородным, называется он Романо, это – император вместе со своими соратниками-интеллектуалами для своего сына написал руководство по тому, как общаться с соседними с империей народами, и как вообще империя должна развиваться. Также существуют другие тексты такого рода, инструктирующие, показывающие разного рода, представителям обычной византийской элиты, как им следует управлять подчиненными. Допустим, письмо патриарха Николая-Мистика болгарскому царю Симеону, и тот текст, который меня сегодня интересует, и про который я вам сегодня буду рассказывать.

Этот текст называется «Советы и рассказы Кекавмена». Это – текст, созданный византийским полководцем, судя по всему, середины XI века, 1070-х годов, и в этом тексте Кекавмен дает советы своим детям, мы не знаем, сколько детей было. Дает советы своим читателям, как жить в тяжелую эпоху, в эпоху кризиса, и в эпоху перемен.

И здесь мы с вами, на иллюстрации, которую вы видели в анонсе лекции, мы видим картинку из рукописи XII века Мадридского Скилица, который изображает иллюстрацию к одному из эпизодов, который Кекавмен поднял в своем руководстве. Но перед тем как собственно рассказать про текст Кекавмена, нам нужно сузить наш горизонт от тысячелетия византийского к XI веку, про который мы дальше с вами будем говорить, и немного рассказать о византийской империи в XI веке, где она находилась, чем она занималась, какие проблемы у нее были и почему Кекавмену, именно в 1070 годы понадобилось создавать этот нормативный текст. Мы с вами должны понимать, что нормативные тексты создаются часто не в ту эпоху, когда в империи все хорошо и все спокойно, а в ту эпоху, когда и автор, и его окружение чувствуют необходимость зафиксировать какие-то основы своей жизни, для того, чтобы это прошло дальше. То есть в эпоху, когда есть какие-то вызовы. И сейчас, перед собственно, рассказом о тексте, давайте посмотрим, какие вызовы были в Византийской Империи в XI веке.

Византийская Империя в XI веке

Итак, Византийская Империя в XI веке. С географией, я думаю, все присутствующие знакомы. Эта карта дает нам представление об империи в начале XI века, это считается время процветания Византийской Империи. Она была главной державой восточного средиземноморья. На западе включала в себя Южную Италию и даже часть Сицилии, за Сицилию были войны с местными арабами, все Балканы, территория современной Греции, территория современной Сербии, значительная часть территории современной Румынии. весь Южный Крым находился под властью Византии, вся Малая Азия, практически вся территория современной Турции, то есть в XI веке граница Византийской Империи, как шутят мои коллеги, идет чуть ли не по современной турецкой границе. И мы видим здесь даже зоны современной Сирии и зоны Кавказа и Закавказья, находились в значительной степени под Византийским влиянием.

В XI веке нельзя сказать, что это – империя, над которой никогда не заходит солнце, но это – главное государство восточного средиземноморья в эту эпоху, с мощным флотом, достаточно мощной армией. Почему достаточно мощная армия? Потому что фактически Византия попала в XI веке в кризис внешнеполитического роста: они победили всех врагов. Такое в истории империи бывало крайне редко, но в начале XI века была полностью покорена Болгария, с которой Византия очень долго воевала, были долгие кровавые войны, которые закончились, когда Василий II Болгаробойца подчинил себе Болгарское Царство, было подавлено несколько восстаний и все эти территории стали прочным византийским владением. Арабские государства не могли оказать серьезного сопротивления; Византия постепенно, мы видим на этой карте, город за городом продвигалась на восток, даже до Алеппо, про которое мы все сейчас знаем в контексте сирийской войны, дошли византийские полки в конце X века, и отношения арабских правителей с Византией были отношениями зависимости. То же самое можно сказать и про Кавказ и Закавказье. То есть Византия победила крупных внешних врагов, болгар и арабов, и все соседние государства стали часто добровольно, входить в зависимость от нее. И это, конечно, для империи, с одной стороны сыграло в большой плюс, с другой стороны, до известной степени, в минус. Мы чуть-чуть потом объясним, почему.

Рост торговых путей и приток золота в империю. Снова вернемся к карте. Когда нет внешних врагов, и есть возможность устанавливать контакты с крупными государствами на западе, с государствами на востоке и с торговыми партнерами на севере, активизируется торговый путь. Путь из варяг в греки, про который мы с вами знаем, и который в русских учебниках истории идет, как путь, который существовал всегда, на самом деле, существовал не всегда, мы знаем по археологическим данным. Но X-XI век, это время активации этого пути, и торговля идет с севера на юг, и Византия принимает самое активное участие в этой торговле. Меньше известно про то, что в XI веке был еще один торговый путь: на восток, который доходил до Индии. В прошлом году в Гарварде я беседовал с коллегой, которая занимается Северной Индией, и она рассказала мне, что в XI веке фиксируются в Индии какие-то предметы и упоминания, которые называются греческими. То есть, вполне возможно, что какие-то торговые контакты через арабские земли и даже через Среднюю Азию шли. В XI веке известны надгробия купцов с греческими надписями в Средней Азии.

Отсутствие внешних врагов привело к тому, что византийская армия, которая в X веке сражалась, как мы знаем, и с арабами и с болгарами и с руссами, и с кем угодно, осталась до известной степени без дела. Пример похожий, может быть это конец холодной войны, когда всем стало ясно, что такое количество вооружение не нужно. И нужно что-то было делать. И в США и в бывшем СССР с большим количеством солдат, которые остались не у дел. Византийские императоры в XI веке этим солдатам, а там были потомственные семьи воинов, которые воевали из поколения в поколение, разрешили им оседать на земле. То есть, постепенно военные лидеры превратились в местных правителей динатов – сильных. Людей, которые, в первую очередь в Каппадокии, в восточной части империи стали управлять делами на местах. И способствовало это тому, что императоры на престоле менялись часто в XI веке в Македонской династии. К сожалению, они не очень хорошо контролировали ситуацию, так как военные не циркулировали, их не перемещали с моста на место, из гарнизона в гарнизон, они, в итоге, стали создавать «семьи», «кланы» - ойкосы, мы про них сегодня будем еще говорить.

И постепенно, они стали задавать себе вопросы: если мы такие могущественные, почему император в Константинополе не делится с нами ни золотом, ни титулами, и стали претендовать на власть. Одновременно с этим, в самом Константинополе, и в городах, на фоне роста торговых путей, стали подниматься торговые элиты. Рассерженные горожане, в XI веке – это век рассерженных горожан Византии, стали требовать своей доли власти. И это происходило при том, что императорский двор не предпринимал каких-то действий, для того, чтобы инкорпорировать эти военные элиты и удовлетворить запросы этих гражданских элит, а вместо этого на фоне роста торговых путей постоянно требовал новых налогов, постоянно искал способы консолидировать бюджет, в том числе за счет сокращения армии на границе. И этот протест новых элит, который бурлил, как в котле, вырвался во второй половине XI века на свободу, и совпало это с мощным внешним шоком.

У Византии появилось сразу три внешних врага. Еще раз вернемся на карту. Знакомые нам по русским летописям печенеги ударили с севера через Дунайскую границу, начиная с 50-х годов. Позже уже, в конце XI века, на Западе появились норманны, которые успешно ликвидировали византийские владения в Италии, а с востока пришла новая сила, тюрки-сельджуки, султанат Великих Сельджуков, который постепенно, и достаточно быстро, буквально в течение десятилетий отнял у Византийцев владения в Малой Азии.

Наш с вами автор, Кекавмен, пишет в тот момент, когда империя уже пережила этот период расцвета, и начался уже кризис. Уже начались внешние шоки, и стало непонятно, что делать в этой ситуации. И в этой ситуации Кекавмен пишет, когда императоры меняются на престоле, когда новые элиты, и военные, и гражданские, постепенно ведут борьбу за Константинополь, в ситуации, когда старая система византийских чинов уже зашаталась, и вообще, в принципе непонятно как дальше жить, в этой ситуации Кекавмен пишет свой источник.

Советы и рассказы Кекавмена. Происхождение и краткое описание.

Первое потрясающее про Кекавмена – то, что слово на слуху, оно появляется часто в учебниках. Но про автора текста неизвестно почти ничего. Скорее всего, он был византийским генералом середины XI века, возможно, судя по тому тексту, который он оставил, военным судьей. Что представляет собой его текст? Тест его представляет собой сборник советов на все случаи жизни. То есть такие параграфы. Их более девяноста штук, которые описывают какую-то конкретную ситуацию. Как защищать крепость. Как вести войну на вражеской территории. Как отстраивать свой собственный дом. Как сделать так, чтобы не потерпеть поражения. Что делать, если потерпел поражение. Как строить осадные машины. Как выстраивать собственное хозяйство. И этот спектр его поражает. Понимаете, это не просто руководство к управлению империей, допустим, а это именно советы на все случаи жизни. Часто, когда ты читаешь этот огромный текст, создается впечатление, что он просто хотел высказать весь свой жизненный опыт, и он прямым текстом об этом пишет: «Все, что я знаю, я вкладываю сюда».

Интересно, что текст дошел до нас в единственном манускрипте XIV века, который был скопирован в Трапезунде, причем мы знаем по манускрипту, что переписчик часто не понимал слов, которые использовал Кекавмен, потому что Кекавмен был начитан, переписчик был не очень. Допустим, имя полководца Велизария, переписчик не знал, а Кекавмен знал. Из Трапезунда манускрипт, в котором помимо текста Кекавмена были еще басни Эзопа, оказался на Афоне. Это нормальная циркуляция манускриптов в Османской Империи, когда все ценное свозится на Афон, а потом уже с Афона в XVII веке его отправили в Москву, в XIX веке русские византинисты его нашли, и в XX веке его издал и комментировал дважды Геннадий Григорьевич Литаврин и английская его коллега из Лондонского университета, Шарлотта Руше.

Тракта Кекавмена делится на разделы и рубрики, однако эта рубрикация может быть поздней. То есть, смотрите. Текст в манускрипте, это смысловые блоки, но все параграфы, которые у нас есть, нумерация и прочее, может быть XIV века. То есть непонятно, она исходная XI века, или поздняя. И нам важно, что то названия, которые есть в переводе на русском языке, например «Домострой» – это Геннадий Григорьевич Литаврин по аналогии с древнерусским «Домостроем» Сильвестра так придумал. То есть здесь надо быть очень аккуратным, когда мы работаем с византийскими текстами со всеми заглавиями, со всеми нумерациями, надо проверять. Иногда это издатель, Иногда это переписчик. Но в любома случае мы можем сказать, что у нас есть корпус советов о том, как жить, более 90 советов разной длины, и создан он был византийским военным XI века по имени Кекавмен.

Разделы манускрипта

В общей сложности рубрикатор следующий: советы по гражданской службе; «Стратигикон», упомянутый уже мной «домострой», или я бы перевел «домостроение», потому что домострой это все-таки явно русский текст. Замечательный раздел: что делать в случае мятежа? Еще мы можем понять, что мятежей было настолько много, что Кекавмен посчитал нужным создать отдельный протокол, как поступать в таком случае. Также в составе трактата есть советы императору и советы пограничному правителю.

Язык и образование автора

Интересно здесь еще обратить внимание на язык Кекавмена. Дело в том, что в Византийской Империи крайне высоко ценилась риторика, крайне высоко ценилось искусство выражать свой текст по стандартам классических греческих текстов, которые писались до нашей эры. Высшим стандартом считалось знание риторических фигур. Эти стандарты были сформулированы еще в конце римской эпохи. В Византии их переписывали, их учили, как бы мы сказали, в высшей школе, для подготовки высших бюрократов. И с Кекавменом, благодаря грамматическому анализу текста, Шарлотта Руше установила, что полного образования, высшего образования, высшего образования в современных понятиях, у него не было. То есть по каким-то причинам, он несколько риторических фигур прошел, но то ли папа и мама решили, что этого образования уже хватит, а дольше это уже мудрствование, и пусть занимается полководческой практикой, то ли денег не хватило в семье, мы не знаем. Но несколько риторических фигур он знал, которые он обязательно и постоянно в свой текст просто в каждый параграф буквально пытался вставить, потому что очень гордился своим знанием. Если, очень условно, сравнить его образование с современным, оно было средне-специальным. То есть это все-таки военный, который очень любит показать свою грамотность, но при этом сознает, что грамотность его неполная. При этом к людям с полным образованием он относится без особой симпатии и даже в одном параграфе он говорит, что интеллектуалом быть плохо. тяжело и явно он не желает, ни своему читателю, ни своим детям, этой судьбы.

Раздел первый: советы по службе

Сейчас мы с вами пройдем по первым трем разделам: «советы по службе», «стратигикон» и «домостроение». И сегодня мы с вами посмотрим не столько на секрет управления империей в целом, это будет отдельная лекция, а про то, как Кекавмен видел секреты личного лидерства и личного развития в эпоху кризиса. Что каждый из нас, условно говоря, может сделать в кризис для того, чтобы не просто выжить, а улучшить свою позицию. Конечно, это не Дейл Карнеги: «Как оказывать влияние на людей», но мы с вами увидим, что элементы Дейла Карнеги здесь, конечно, есть.

Первое – это советы по службе. Советы чиновнику. Базовый совет у него – то, чего он начинает. «Будь справедлив и не уклоняйся в беззаконие». Такой баланс определенный. То есть справедливость, есть беззаконие, а есть где-то посередине. И это искусство баланса, оно у него везде, буквально главный ход, который есть у Кекавмена. Но советы чиновнику у него достаточно жесткие. Смиряйся и не заносись, и вообще побольше молчи, особенно, когда тебе приходится говорить со старшим по званию. Очень Кекавмен бепокоится по поводу взяток. Почему беспокоится по поводу взяток, нам с вами понятно. Мы с вами уже познакомились с историей XI века, мы знаем, что в Византии в XI веке денег много, государство эти деньги распределяет плохо, и, буквально у каждого человека в эпоху кризиса естественно возникает желание этот материальный ресурс под себя подобрать. При этом со взятками была важная история. Дело в том, что в Византии на фоне кризиса во второй половине XI века когда сначала армию сократили, а потом армию нужно создавать, чтобы бороться с печенегами, начинается страшная инфляция. Монета портится, и даже взятку старались брать старыми монетами, то есть монетами более ценными, с неизменной стоимостью. Можно сравнить, условно говоря, с долларами.

При этом часто получалось так, что византийцы «своим» не доверяли при назначении чиновников, и часто даже в провинции назначали вполне сознательно, выходцев из каких-то имперских дальних окраин. В некоторых ситуациях, в гарнизон назначали даже варягов, не в переносном а в самом прямом смысле, выходцев из северных стран, которые находились на византийской службе. Представители варяжской гвардии здесь на рисунке. И главный совет, который Кекавмен просто подчеркивает: если твой начальник каким-то образом неграмотный иностранец, и вообще неграмотный, ты должен быть очень аккуратным и ни в коем случае ему это не показывать, и ни в коем случае об этом не говорить. То есть молчи, скрывайся и таи Это – тот совет, который Кекавмен дает чиновнику. Но при этом, как мы сейчас с вами увидим, карьера чиновника для него допустима, то есть он описывает ее возможной своим детям, но даже по этим советам, мы видим, что большой симпатии к этому пути развития у него нет. По какой причине – понятно.

Дело в том, что в XI веке именно с чиновниками ассоциируется очень много негатива. Потому что постоянные смены чиновников, постоянные назначение новых налоговых сборщиков, которых Кекавмен практически ненавидит в своем тексте, приводят к тому, что если раньше быть чиновником, это было хорошо, то, по крайней мере, в ситуации кризиса, Кекавмену кажется, что лучше для его детей и для его читателей все-таки следовать пути воина, и быть полководцем. И это объяснимо, потому что, как я уже говорил, сам Кекавмен судя по всему, все-таки больше водил полки, и к людям в Константинополе, которые назначали налоги, которые виноваты с его точки зрения в том, что были провалены границы, он испытывал негативные чувства. При этом Кекавмен открыт, он понимает, что может быть, что его дети будут чиновниками, но при этом он очень хочет, чтобы это были необычные чиновники. Чиновники с некоторыми моральными устоями. И это здесь важно. С точки зрения Кекавмена, ты стал начальником, ты должен следить за тем, чтобы твои подчиненные, не дай бог, тоже не брали взяток. Не брать взятки это у него одна из главных проблем, которые есть. И, конечно, пишет Кекавмен, с этой проблемой полностью справиться нельзя, но стараться, по крайней мере, надо. И советует он вести себя между справедливость и беззаконие, где-то посередине, так должен вести себя византийский чиновник в кризис. Советы общие, универсальные, а не конкретные. Именно потому, что они универсальные, именно потому, что эта часть трактата не содержит большого количества конкретных примеров, у меня есть чувство, что автор книги к этому слою общества относится без лишней симпатии.

Советы полководцу

Другое дело, совсем, это, конечно, советы полководцу. Это большая часть трактата, которую Литаврин назвал стратигиконом, которую часто и в английской традиции так называют, то есть: «Руководство по управлению войсками». Но здесь важная вещь заключается в том, и важный момент, который я хотел, чтобы вы все поняли, дело в том, что для Кекавмена советы полководцу – это не просто практическое руководство: где ставить армию, как ставить лагерь. Это еще сумма его советов по психологии лидерства. Просто потому, что сам он был византийским генералом, как вести себя византийскому генералу, он знал лучше всего. И поэтому, общие советы по менеджменту, то есть самые секреты личного успеха в кризис, все собраны в этой замечательной главе.

Первое, с чего начинает Кекавмен, и первое, о чем он говорит, что необходимо в кризис, когда империю атакуют враги, когда императоры меняются на престоле, когда собираются налоги и вокруг царит несправедливость, первое, что необходимо, это личная психологическая устойчивость. И один из критических параграфов Кекавмен начинает словами: «Будь стоек и невозмутим». И здесь очень важные греческие слова: быть стойким от слова τολμάω, то есть быть небоящимся, быть неколебимым иметь собственную позицию и быть уверенным в этой позиции и стоять на ней прочно. Перед принятием любо решения, особенно, когда это решение касается не только твоей личной жизни, но и жизни ответственных тебе солдат, а Кекавмень – это ответственный полководец, ты должен быть стоек, ты должен быть целен внутри, и только тогда ты можешь принять решение.

Вторая вещь помимо стойкости ценность, она похожа на это – это быть невозмутимым - ἄσκυλτος – греческое прилагательное . Не быть подверженным, не вовлекаться в какие-то моментальные истории, но сохранять какую-то отстраненность, даже в ситуации поражения. Потому что все это описано в параграфе, который описывает поражение. То есть неподвижность и невозмутимость. И здесь мы с вами можем проследить связь, которая идет из XI века, из Кекавмена, в классическую Грецию. Потому что это классический идеал воина и мужа. Муж должен в любом состоянии, даже состоянии кризиса сохранять невозмутимость. И мы с вами помним спартанцев, мы помним примеры из битвы при Фермопилах, мы помним примеры из греко-персидсих войн. Если кто-то читал Ксенофонта, там тоже есть примеры, когда воины сохраняют невозмутимость в ситуации, допустим, из Ксенофонта хороший пример, когда греческие наемники во время войн за персидский престол в Персидской империи оказались блокированы на территории Персии, они окружены, и к ним приходят посланцы обсуждать мир и возможную капитуляцию, и глава этих греческих воинов, Клеарх, говорит, что мы не будем вести переговоры до завтрака. Потому что греки не ведут переговоры не позавтракав. Такое спокойствие перед лицом беды. Кекавмен читал с большой вероятностью Ксенофонта. Все эти примеры входили в византийскую школьную программу. И, более того, через десять веков после Ксенофонта этот идеал стойкости и невозмутимости остается. Такой стержень, который необходим не просто лидеру, не просто для успешного управления, а просто для того, чтобы в кризис, когда ты руководишь войсками или окружен или в тяжелой ситуации или разбит, ты сохранил в себе эту основу.

И еще один важный момент. В том же параграфе у Кекавмена: «Делай все с рассуждением и усердием». И это еще одни такие основы, на которых стоит Византийский лидер. То есть каждое действие, которое ты делаешь, нужно понимать, зачем ты это делаешь. Нужно рассуждать про себя, а при этом, когда ты принял решение, нужно вложиться в это дело. Нужно вложить некоторый ресурс, чтобы получить. И это, мне кажется, похожим на современное психологическое понятие осознанности. То есть у нас невозмутимость и осознанность, это такие два кита просто личного состояния, личного выстаивания в кризис.

Как можно укрепить невозмутимость и осознанность с одной стороны, и осознанность с другой? Для этого тоже есть рецепт. Рецепт очень интересный. Я думаю, в советском обществе «Знание» его бы одобрили, потому что очень простой: читайте книги. Какие книги читать? Ставит вопрос Кекавмен. Здесь он, вполне, будучи человеком со специальным образованием, достаточно узко заточенным, первое, что он говорит: читать древних. Древние, мы не знаем, кто имеется в виду конкретно у Кекавмена, но, скорее всего, имеются в виду классические авторы. В Византии проходили, конечно, Гомера в школе, но здесь речь идет, скорее всего, о каких-то военных произведениях, возможен тот же Ксенофонт, возможно какие-то римские авторы, мы знаем, что он их читал. Возможно конкретные военные произведения. Существовали действительно руководства по военному делу византийские. И эти руководства надо читать, чтобы проникаться опытом древних, и очень важно для Кекавмена, постоянно виден этот рефрен: читай Священное Писание. Молись. И отличная цитата, я ее здесь привет, это сам Кекавмен говорит: «И не скажи: «Какая польза воину, ком угодно, ученому, солдату, в священных книгах?» – Извлечешь большую пользу. Весь Ветхий Завет, – пишет Кекавмен, – имеет отношение к стратегии и мудрости». То есть такой очень прикладной совет. Читайте Библию для того, чтобы проникнуться стратегией, с одной стороны, другой стороны получить какую-то мудрость. Слово мудрость для нас важно. Но мы к нему вернемся. Но это – такой способ укрепить неколебимость, с одной стороны и рассудительность, – это свободное от работы стратига время, читать книги. Читать древних авторов и Священное Писание.

О чем это еще говорит? Это говорит о том, что аудитория Кекавмена достаточно богата. Почему? Потому что в Византии книга стоит дорого, доступна она не каждому. Публичные библиотеки, кроме Константинополя далеко не везде есть, с одной стороны. С другой стороны в XI веке денег становится больше, семьи военных, сидящие на земле в Анатолии, начинают постепенно понимать важность образования, дают образование детям, и книги появляются, в том числе, в домах военных. И отсюда у Кекавмена, который, возможно первый в своем поколении в своей семье выучил какую-то часть риторики, постоянная важность: читай книги, это важно, это поможет.

И вот, на основании читания книг, на основании собственной твердости, собственной основы и рассудительности, дальше следует вещь, к сожалению или к счастью нам хорошо знакомая. Гибкость в исполнении законов. В Византийской Империи законов много. Законы пересекаются. Конечно, действует Римское право, насколько оно действует в XI веке, вопрос очень хороший, потому что все это зависит от того, кто трактует закон. И так как и сам Кекавмен, и его читатели – люди сильные, эти военные динаты могут оказывать влияние на исполнение законов. И в эпоху кризиса Кекавмен советует ни в коем случае не ударяться в жестокое исполнение законов. Он против наложения многочисленных штрафов и наказаний. Хотелось бы возможно, чтобы кто-то из современных наших людей власти внял этому совету Кекавмена. Почему? Кекавмен очень практичен. Кекавмен говорит, что если на людей накладывать штрафы, наказания и налоги, они просто поднимутся и убегут. Суровые законы, по Кекавмену, приводят к беззаконию. Помните, в самом начале у нас было во это беззаконие? Которое, в свою очередь приводит к изменам и военным поражениям. В качестве классического примера, Кекавмен приводит случай, когда византийские налоговые инспекторы решили пограничные области Кавказа обложить дополнительными деньгами, потому что там шел торговый путь, и можно с них больше брать, там контрабанда идет…. В итоге, был прислан из Константинополя чиновник, который обложил всех такими налогами, что большая часть грузино-армянского населения просто снялась с места и ушла к тюркам-сельджукам. Которые столько налогов не требовали. И потом уже они же привели тюрок-сельджуков на византийскую землю, что привело к крушению византийской власти. При этом, Кекавмен предельно вежлив, когда он это пишет. Он пишет: «В дни блаженнейшего императора такого-то, такой-то чиновник…» без всякой злобы, или какого-то негатива. Но здесь, опять же, эта греческая классическая сдержанность. Ему даже нет необходимости как-то эмоционально высказывать свое негодование, потому что оно и так понятно.

При этом полководец должен заботиться о справедливости в том регионе, в котором он воюет, и это, конечно, бывает очень сложно. Потому что в Византии много разных чиновников в XI веке, они все пересекаются. А не о соблюдении духа и буквы закона. Гибкость. Искусство приноравливания к обстоятельствам. То есть, с одной стороны, личная твердость, опора на моральные ценности, опора на древних и на классику. С другой стороны в эпоху кризиса и в эпоху перемен, нужно уметь к этой эпохе адаптироваться и быть предельно гибким.

И дальше следует еще одна вещь, которую часто забывают про Византию, но которая предельно важна для выживания империи: открытость к чужому, способность уважать противника. В кризис такая способность становится очевидной. Те же печенеги и тюрки Византию били и не раз. И Кекавмен прямым текстом пишет: «Не презирай противников, за то, что они иноплеменники, ибо им дана природная мудрость и хитрость». До известной степени против идеи византийской исключительности, против идеи даже православной исключительности здесь протестует Кекавмен очень спокойно. И призывает уважать противника и ни в коем случае не сбрасывать его со счетов, потому что противник может быть силен.

И мы это даже видим в XII веке на иллюстрациях Скилицы. Этот сюжет нам знаком из русской летописи, даже все картинку видели. Вот это – Святослав Игоревич, Киевский князь изображен в XII веке в византийских одеждах. Эти диалоги между византийцами и иностранцами идут постоянно. Византия – открытая страна до известной степени, но при этом, надо сказать, что это «не презирай противников», не переходит в привычно известную нам в крайних проявлениях толерантность. Об этом речи не идет. Речь идет о том, чтобы знать и понимать врага, воспринимать его, как партнера, и быть готовым играть с ним в разные игры. Либо в переговоры, или даже заплатить дань, пишет Кекавмен, потому что это бывает проще.

Вообще, здесь потрясает, конечно, не просто открытость чужому, а то, что Кекавмен всегда советует договариваться. Потому, что он, как генерал, у него есть потрясающая параграф, в котором он говорит, что война – это самое страшное бедствие на земле. Военный человек профессиональный, который судя по всему, прошел много конфликтов, у которого вся семья, мы знаем, дед по двум линиям, зять, они все воевали. А он пишет, что нет, война – это плохо и ее надо избегать. А для того, чтобы избегать войны и побеждать без войны (здесь у Кекавмена что-то китайское сквозит, «Сунь Цзы») должна быть способность придумывать новое. Казалось бы, «в XI веке Византия консервативная старая держава, которая живет только римским наследием, не способна ничего придумать». Ничего подобного. Кекавмен говорит: «В кризис нельзя быть только на старом нельзя опираться только не древнее. Ты должен сам постоянно придумывать новое». Конечно, он военный, он очень конкретный, и здесь пример предельно конкретный: «Знаменитые мужи создавали тараны и орудия для взятия городов, поэтом и тебе советую строить такие машины, а если можешь, придумай что-нибудь новое». Не просто придумывай новое, совет, а императив: возьми и придумай.. Важно, что именно придумывание нового в этой ситуации достойно похвалы. И здесь мы точно совершенно знаем, что даже в этом конкретном предложении этот совет возымел действие, потому что византийцы осадными орудиями в конце XI века занялись очень хорошо. И когда крестоносцы самом в конце XI века и в XII веке проходили через Византию, именно у них они заимствовали технологию строительства осадных орудий. То есть этот совет: «придумывай новое, не останавливайся на старом, на основе традиции создавай свое», был услышан и он для Кекавмена был предельно важен. То есть еще раз: Византия сколько угодно может считаться традиционной консервативной державой, но в нормативном источнике в XI веке в кризис Византийцы хвалили тех, кто создает новое. Именно это искусство: гибкость, способность придумывать новое, и такая аккуратность к чужому, восприимчивость к чужому позволила империи пережить много кризисов. И арабов пережить, и руссов, и печенегов, и тюрок. И это важный момент.

Вопрос вот хорошо, есть личные основы, есть способность придумывать новое, есть гибкость. А где еже опора, потому что в одиночку вне кризиса, и об этом Кекавмен пишет прямо, выжить крайне сложно. Близко к невозможному. Что же нужно сделать для того чтобы… на кого опереться и как опираться? И здесь очень интересно, потому что Кекавмен пишет сначала не «кто опора», а пишет, «где опора». Своим коллегам по службе он призывает не верить. Вообще, в эпоху кризиса Кекавмен призывает опираться на себя, создавать собственное хозяйство. Мы должны здесь понимать, что это не приусадебное хозяйство, не домик с садом, мы говорим о знатной семье, которая создает цепь из имений, которая это имение держит.

Византийская знатная семья включает в себя, как правило, несколько поколений два или три, но обычно это близкие родственники, плюс их приближенные, какие-то люди: секретари, слуги. И обязанность лидера византийского поддерживать в порядке собственный дом. То есть не просто поддерживать в порядке, дело в том, что, как мы с вами понимаем, это блестящая система начала XI века с торговыми путями, с расширенным производством, когда начинаются набеги иноплеменников, все рушится очень быстро, и потому идеалом Кекавмена является домохозяйство, независящее от государства ни в чем. И то, что мы там читаем, это близко к протестантской этике и духу капитализма. Совершенно потрясающие просто невизантийские слова: «Строй мельницы, создавай сады. Вкладывай деньги, чтобы в годину бедствий у тебя было чем прокормить не просто себя, – пишет Кекавмен, – не только свою семью, но и всех, кто рядом с тобой». То есть даже в этой ситуации нужно быть способным прокормить как можно большее количество людей. Понято, что здесь товарно-денежные отношения на достаточно базовом уровне, но эта идея о том, что нужно быть независимым от государства, такое до известной степени либертарианство XI века. Но, при этом, мы с вами должны понимать, что так же, как современное либертарианство, оно возможно странным образом только в системе, когда какое-то государство, какая-то надстройка существует. Кредитов по возможности очень современный совет, надо избегать.

Кекавмен очень конкретно пишет, что дадут зерном, а отдавать придется старой качественной монетой. Я уже говорил, была инфляция, монета чеканилась разная, старую монету с большим содержанием золота берегли, и самое страшное, что могло быть, это когда из-за того, что кто-то из семьи взял кредит, приходится отдавать это «нажитое» несколькими поколениями семьи. То есть опора вне кризиса – это знатное домохозяйство с большими участками земли, с зависимыми крестьянами, в которое входят представители нескольких знатных домов, которые объединились.

Роль женщины

Вопрос важный для меня, который я себе постоянно задаю: а где здесь роль женщины? Почему женщины вообще нет? На самом деле это очень интересно.

На самом деле, в Византийской империи роль женщины огромна в эту эпоху. Часто именно женщина управляет семьёй, потому что мужчина занимается воинскими делами, мужчина находится на службе в Константинополе, плюс мужчины часто гибнут. И часто во главе всего этого хозяйства оказывается женщины, и именно женщины особенно матери сыновей, принимают решения, которые оказывают прямое влияние на судьбу империи. Допустим, в следующем поколении после Кекавмена, император Алексий Комнин, когда уходил в походы, оставлял империю на маму. Как я уже говорил об этом в предыдущей лекции, про это можно потом об этом отдельно поговорить. Несмотря на то, что у Кекавмена здесь про женщин говорится крайне уклончиво, это хозяйство и основу для лидера вне кризиса часто составляли византийские женщины, часто византийские женщины сами и были лидерами, но про это, наш генерал, человек традиционный старается как-то не писать. Почему? Вопрос хороший, но я думаю, что сейчас он не для нас.

Итак. Где? Это понятно, это знатное хозяйство, обычно в сельской местности, плюс дом в Константинополе. Теперь, кто? Семья, все члены клана мужчины и женщины. Роль женщины как я уже сказал, принижается Кекавменом, но по факту высока. И если мы говорим про семью, это обычно два или три поколения, то есть дедушки, взрослые и дети, плюс родственники по сёстрам и двоюродные братья. И такая большая семья, в Византии усиливается в XI веке, просто потому что государство и социальные институты не дают поддержки и все, что можно, уходит в семью, все ресурсы скапливаются в семье, плюс присоединяются коллеги по службе, старые, испытанные в боях товарищи, которые тоже становятся членами семьи, друзьями семьи, при этом не в современном понятии, когда они просто приходят на праздники, поздравляют с Новым Годом. Они вместе ведут борьбу за власть, и вместе часто осуществляют власть, захватывают власть над целыми провинциями Византии; друзья отца и старые военные слуги, то есть не просто ваши личные друзья, но и еще, как мы бы сейчас сказали, друзья дядей, и так далее. И непосредственные подчиненные.

Постепенно Византия к концу XI века эти сильные дома начинают притягивать к себе гражданских служащих. Чиновнику тоже проще ассоциировать себя с этим сильным кланом, нежели чем с императорской фамилией. И в итоге, у нас к концу XI века Империя приходит к тому, что начинает напоминать «Игру Престолов. Когда действительно несколько крупных кланов военных, с большим количеством друзей и знакомых, зависимых от них, начинают вести борьбу за власть, и в конечном итоге один из этих кланов. Клан Комнинов, про который у нас будет отдельная лекция, захватывает власть в Константинополе и политически вся империя становиться вот этой семьёй, про которую пишет Кекавмен.

Это мы чуть забежали вперёд, давайте всё-таки вернёмся в XI век, когда Кекавмен пишет, когда ещё эти семьи только формируются.

Кто опора вне кризиса мы посмотрели, где опора по хозяйству.

Четыре качества для принятия решений

Теперь самое главное. Как же принимать решения. Вот, хорошо, выстроили. Почитали книги, у нас есть ойкос, у нас есть большая семья, и как принимать правильные решения? Для этого нужны особые качества. И собственно ради того, чтобы рассказать об этих качествах, я и придумал эту лекцию, потому что Кекавмен проговаривается о них, буквально, в нескольких предложениях. Там очень важные греческие слова. Для того, чтобы принимать правильные решения, изнутри нужны четыре качества, которые невозможны без всего предыдущего. Первое, это мужество ἀνδρεία - это – главная добродетель, способность к самостоятельным решениям. Мужчина, и генерал, и лидер, должен уметь принимать самостоятельные суждения, но при этом, слушать советы других. Кекавмен призывает иметь двух или трёх советников, у которых разное мнение. И всегда слушать разное. Потому что это приводит к плохому, если слушать одних и тех же.

Благоразумие - это не просто благий, благостный разум. Это совершенно особая вещь, способность увидеть ситуацию с высоты. Способность видеть картинку целиком, если угодно. Интересно, что такое мудрость. Помните про мудрость в Писании он говорил? Когда говорил, что писание полно мудрости.

Мудрость – одно из конкретных приложений в том же греческом, – это способность быстро принимать верные решения, то есть у тебя ситуация, и человек доверяет себе, и принимает решение, которое оказывается верным. И что здесь важно? Кекавмен пишет, что мудрость сама по себе не берется; это тренируется.

Это интуиция

До известной степени - да!

София?

Там другой термин, я могу потом посмотреть. Да это интуиция, причем интуиция которая основывается на опыте и на подготовке. То есть это общее греческое, и общеклассическое и общесредневековое представление, о том, что интуиция просто так, какое-то озарение, как в новом времени, так не воспринимается. Интуицию тренируют. И Кекавмен пишет, как ее тренируют.

И доблесть. ἀρετή Это – очень широкое понятие, но у него есть одно очень узкое значение, которое он здесь любит. Я не знаю насколько Литаврин его поймал в переводе, Руше поймала. Доблесть – это ещё способность осознавать свои действия со стороны. То есть понимать, оценивать, самооценка, рефлексия если угодно.

Вот на этих четырёх китах основывается правильное принятие решений изнутри: мужество, благоразумие, мудрость и доблесть.

А теперь, уже на основе этого, можно оказывать влияние на людей. Какой же секрет, да? Что нам пишет византийский Карнеги, если угодно?

Первый совет очень интересный. Он, опять, же классический греческий, и будет сдержан в словах. Настоящий мужчина должен больше делать, чем говорить, особенно если это на публике. Выглядеть, соответственно статусу. Будь одет по чину, то есть соблюдай то, что тебе положено. Я бы очень многое отдал, чтобы узнать, как именно было положено. Какие были внешние знаки, особенно в эпоху перемен. Мы с вами этого не знаем, но «по одёжке протягивай ножки», во внешнем мире…

Вероятнее всего имелась в виду просто одежда знатно человека, не простолюдина.

Нет, в том-то и дело. Проблема заключается в том, что в византийской системе иерархии, условно говоря, в ней погонов не было, но система отличий воинская была. Беда в том, что в конце XI века она «плывёт». Потому что должности начинают раздавать кому угодно, и даже непонятно как одеваться. А мы говорим о средневековом обществе, которое очень иерархично, которое стремится к иерархии. И Кекавмен, даже в условиях когда иерархия падает и «схлопывается», говорит: «Ну пробуй, хотя бы, сам себя уважай и одевайся в соответствие статусу, как ты это чувствуешь».

Желтые штаны

Условно, да. Почему бы и нет?

Держи осанку. Осанка – классический греческий термин. Мужчина при исполнении должностных обязанностей, должен вести себя соответственно. И, самое главное, пусть твои слова не расходятся с делами. Больше всего тоже, что Кекавмен ненавидит чиновников, за то, что они много говорят и балаболют, а у настоящего стратега, у настоящего мужчины, у настоящего лидера, если угодно, слова должны идти рядом с делами, и ни в коем случае их не опережать. Почему? Потому что в эпоху кризиса за слова в Византии можно было остаться без головы или без глаз. И это Кекавмен пишет прямым текстом.

То есть, смотрите, с одной стороны это человек открытый внутрь. Кекавмен пишет про личностный рост, про возможность и необходимость личностного роста и самоукрепления в кризис, но при этом, так как внешняя ситуация неблагоприятна, он пишет про необходимость до известной степени сдерживания себя.

И еще один важный момент, к чему, собственно, замечательная картинка. Кекавмен пишет про то, что никакие решения никакие действия нельзя предпринимать. Помните про завтрак у Ксенофонта, нельзя предпринимать, не отдохнув. Если вы будете действовать поспешно и быстро, то случится то, что произошло на этой картинке. А что здесь произошло? Произошло следующее. Вот это – болгарская армия, которая в начале XII века осадила город Салоники, нам хорошо известный. Армия подошла к городу, и начала штурм, не отдохнув. Солдаты разошлись, начали пить воду, некоторые побросали оружие, и тогда византийская армия, мы видим, по звуку трубы вылетела из ворот, и нанесла болгарам поражение. Поэтому, дорогие друзья, важный совет Кекавмена, один из завершающих на сегодняшней лекции: «Пожалуйста, берегите себя и не забывайте отдыхать». Не случайно Кекавмен постоянно говорит о том, что необходимо, чтобы была еда, необходимо, чтобы был спокойный ночлег и воинам и полководцу. Необходимо, чтобы дома было спокойно ночью, потому что это дает возможность укрепить себя всем. Вот, такой странный совет из XI века.

Итог

Итак. Каковы же секреты личного успеха в кризис, подведем итог. Первое, с чего мы начали, не совершать беззакония, даже если хочется. Что такое беззаконие, мы не знаем, но Кекавмен доверяет своему читателю достаточно, чтобы читатель сам разобрался. То, что ты считаешь беззаконием, ты и не совершай, не стоит. Хорошо не будет никому. Для этого нужно читать правильные книги, Писание и древних, которые дают образцы и какой-то стандарт. На этой основе уже развивается спокойствие и невозмутимость.

В условиях внешних стрессов и шоков, когда империя сыпется, а империя сыпалась, территории потеряны были огромные за десять лет, необходимо сохранять стойкость и, одновременно, надо быть осознанным и гибким. То есть каждое дело, которое ты делаешь, ты должен понимать, зачем ты делаешь, и как. И быть готовым к тому, что ситуация изменится, потому что это кризис, ситуация подвижная, ситуация нерешенная до конца.

Необходимо заботиться о семье и людях ближнего круга, потому что в условиях, когда все вокруг «ползет», именно домохозяйство твое собственное, и зависимые от тебя люди дают тебе силу, помогают тебе, и ты им даешь силу.

Развивать способность к принятию решений, это не только моментальные решения, но и способность видеть ситуацию со стороны и оценивать себя. А также развивать способность влиять на людей и во внешнем мире, используя социально принятые средства, то есть одежду, позу, определенные слова и определенные дела.

Такой рецепт личного успеха в кризис. И мы знаем совершенно точно, что некоторые люди, если даже не читали Кекавмена, то эти советы использовали. Это императоры династии Комнинов, которым я занимаюсь, Алексий, Иоанн и Мануил. Если про Иоанна и Мануила мы еще отдельно будем говорить, то Алексий, пожалуй, я не знаю, читал он Кекавмена или нет, но все эти советы, которые он дает, были Алексием использованы. Алексий Комнин, когда взял Константинополь в 1081 году, сознательно отказался от казней и от совершения каких-то беззаконий, читал военные трактаты и отправлял своим полководцам советы, как себя вести. Не знаю, много ли было толку от этих советов, но, по крайней мере, император читал правильные книги. Мы знаем это, по тем вещам, которые от него остались.

Был знаменит своим спокойствием и невозмутимостью, даже в битве. По крайне мере, так про него пишут. Учитывая количество битв, скорее всего без этого не обошлось. Относительно осознанности и гибкости у Алексия I Комнина говорит тот факт, что он с тюрками умел договориться на языке тюрок, а с крестоносцами договаривался по полному латинскому протоколу юридическому. То есть эта гибкость позволила ему сохранить империю.

Он позаботился о семье достаточным образом, создав династию, которая в течение следующих трех поколений держала власть в Византийской Империи. По поводу способности к принятию решений стоит поговорить отдельно, но, учитывая пять крупных реформ, которые он провел, без этого не обошлось. Ну а о способности влиять на людей во внешнем мире, у Алексия I Комнина, говорит то, что мы с вами до сих пор можем восстановить его жизнь едва ли не по годам, благодаря его дочери, к вопросу о роли женщины, Анне Комниной и ее «Алексиаде», мы видим, насколько это все влияет. То есть советы Кекавмена, это не просто источник, адресованный одним полководцам, а это то, что было так или иначе, как бы мы сказали, в дискурсе, это было в поле византийской культуры этой эпохи, и эти советы позволили империи выжить под ударами, и дать в XII веке совершенно прекрасное цветение, дать расцвет новому византийскому государству, расцвет такой, который был непревзойден до самого падения империи в 1453 году. И, за то, что у нас есть этот код и инструкции, мы, конечно, должны благодарить этого человека, про которого мы ничего не знаем, а именно, византийского полководца XI века Кекавмена.

Я думаю, что мы обязательно продолжим обсуждение советов императору, которые давал Кекавмен, советы по тому, как вести дом. Ну а пока, спасибо вам большое, дорогие друзья за внимание.

Вопрос был про греческое слово: мудрость.

А у меня вопрос насчет доблести. По-моему, доблесть там слово неадекватное. Нашим современным понятиям о доблести не соответствует.

Шарлотта Руше перевела не все. Она работала много с текстом, и она продолжает перевод уже десять лет, и Бог знает, когда она его закончит. В этих кусках, «доблесть» по-моему у нее courage было.

Смотрите: мужество – ἀνδρεία это способность к самостоятельному суждению, мужественность.

Благоразумие - способность к общему суждению. Фронео – это в том, чтобы глядеть со стороны. Мудрость συν́ησις способность собрать ее напрямую, а доблесть – ἀρετή На самом деле это очень обще слово, и здесь хороший вопрос

Какое русское слово? По-моему доблесть не подходит.

По-моему, тоже не подходит, но Геннадий Григорьевич Литаврин, человек, которому я обязан, тем, что этот источник …

Приводится тоже, как добродетель. Но моя гипотеза, которую я здесь развиваю, заключается в том, что здесь гораздо более все конкретно. У него четыре составляющих в фразе, и, учитывая, что три из них достаточно конкретны, я подозреваю, что четвертая – это тоже не просто общехристианская добродетель, а есть такое значение, я проверял и Дворецкого, и я считаю, что речь идет, в том числе, добродетель, которая дает способность к адекватной оценке.

Может, адекватность?

Да, я думаю, что адекватность может быть хорошим термином, но нужно как-то добродетельность, благосуждение.

В аскетических книгах это называется «добродетелью рассуждения».

Тогда добавить надо «рассуждение», добродетельное рассуждение. Спасибо большое. Давайте, я сейчас это запишу. Мне это как раз хотелось с вами обсудить, потому что это интересно.

Теперь про внешность. Давайте тоже греческие слова, потому что я их выписал в презентацию, по понятным причинам: чтобы не перегружать.

Разговор интересно: ὁμιλία, то есть способность говорить – гомилетика. Способность говорить речь. То есть речь идет о конкретном искусстве, необходимом чиновнику-полководцу. Одежда, как я уже говорит, στολή – это одежда статусная. То есть носи форму.

Походка – βάδισμα Это – осанка и способность правильно ходить. Деяние – это очень широкий термин ἔργον – то, что делается, то, что должно не расходиться со словами.

И принимать важные решения, конечно нужно советы слушать βουλή. Но с βουλή такая история, совет. Но совет, в XI веке появляется не очень хорошее значение: заговор. С другой стороны это говорит о том, что советы должны быть от близких людей, которым ты доверяешь. И здесь, для тех, кто и историей… с другой стороны с греческим все знакомы. Византийский средне-греческий, добавляет значения классическим словам, и часто приходится выбирать из 12-13 значений. Таким образом, создание адекватного перевода текста превращается в мозаику, но это часть работы. Здесь нет никаких проблем.

Про способность к неподвижности, я сказал уже, это греческие слова. Это – то, что мне показалось важным. Я думаю, что вторую лекцию будет очень интересно посмотреть, в каких словах выражаются советы императору. Это тот же язык, или какой-то уже более риторический? Потому что здесь он очень интересный, с одной стороны он старается быть конкретным, когда может, с другой стороны как ἀρετή обтекаемое слово, явно, часто не поясняет поэтому, здесь, конечно, я должен сказать, что некоторые вещи - это моя трактовка. Это неизбежно.

Может он вводит как новые термины?

Да, я думаю, если я дальше буду работать с текстом, а скорее всего я буду, и когда это придется адекватно пересказывать на русском, и возможно даже на английском, у меня сейчас есть идеи, все эти термины потребуют более адекватного перевода.

А никаких данных о том, как сами византийцы это читали, и как они относились к этому?

Есть один манускрипт.

И он нигде не упоминается больше?

Манускрипт с параграфами. С Кекавменом все еще интересней. Кекавмен – не фамилия. Кекавмен – это, скорее всего, прозвище, что-то про обожженность. Известен полководец XI века, Катакалон Кекавмен, он участник заговоров, главнокомандующий Византийской Империи, Как вы видите, даже то, что мы с вами разбирали, это не уровень главнокомандующего. Тот Катакалон Кекавмен, его называли Кекавменом, потому что Катакалонов – армянская фамилия, было очень много, и у них были разные прозвища: обожженный, одноглазый, в соответствии, простите, с их воинскими травмами. А здесь про этого просто известно, что он – Кекавмен.

Известно, что дед был армянин на византийской границе, воевал с византийцами, но потом перешел на службу. Зять сидел в Лариссе в Македонии современной, на границе Македонии и Болгарии, и был тоже полководцем средней руки. Неизвестно нам, как его воспринимали. Фамилия известна, прозвище известно, но про него конкретно я специально, спасибо Володе, который дал возможность создать цикл лекций по этому источнику, я специально сидел, пытаясь хоть что-то найти в известных источниках, никто на самом деле не может ничего сказать. Если бы это был Катаколон Кекавмен, известный исторический деятель, то это было бы отлично. Но сейчас мы можем с уверенностью сказать, что, скорее всего, нет.

Как воспринимали – не знаем. Но уникально то, что это личный источник. Это не просто переписывание древних, которых в Византии хватало, это не просто взяли басню Эзопа и перевели с комментарием. А он очень личный. Местами он там говорит: «Это мой опыт. Слушай, пожалуйста, то, что я прожил и я говорю» Эта личностность – это важный поворот в византийской культуре с XI по XII век.

А кто его адресат? Он там как-то называется?

Дети, «Поучение моим детям» периодически встречается. Вообще, «ты», что говорит о том, что возможно, это не в пространство, а какому-то близкому кругу. Я бы предположил, что это – члены семьи, ближайшие. Потому что там про семейную традицию много говорится, и, возможно, какие-то будущие родственники по детям, по дочерям, допустим. Но то, что меня поражает, и я буду дальше этим заниматься, это то, что действия византийских императоров XII века прямо… очевидно, что это не просто интеллектуал сидит в башне из слоновой кости, а это очень конкретный человек? Но, к сожалению, нет, мы не знаем. У нас есть манускрипт XIV века, я хочу его посмотреть. Потому что манускрипт смотрели многие, но есть сейчас современные способы просматривания манускрипта, могу комменарии какие-то быть, схолии. То есть на полях что-то написано. Но основная беда – мы не знаем, как он сам структурировал текст. Потому что главная битва между Литавриным и Руше: в каком порядке следовали блоки, по каким номерам?

А в то время вообще как-то тексты структурировали? (неразборчиво) вообще все писалось без разбивки даже на слова.

Здесь структурировали.

Вот здесь у нас Писание. Видите, титул Евангелия от Иоанна, XII век как раз, посткекавменовская сразу эпоха. Так что структурировали. Вопрос в том, что каждый переписчик мог переструктурировать по-своему. И подшить и перешить…. Я в диссертации с этим сталкивался, я сейчас не буду про это долго и много рассказывать. Но историй бывает много, именно поэтому я счел здесь важным подчеркнуть, то, что когда мы в издании Литаврина видим написано: «Домострой», это не Кекавмен писал. В английском варианте, кстати, название: «Стратигикон». В русском: «Советы и рассказы». Я, в силу того, что не так давно начал заниматься этим текстом, хочу увидеть манускрипт и понять, что же на самом деле там стоит. Стоять может разное.

А в других источниках он упоминается в дальнейшем?

Насколько я знаю – нет. Нам традиция неизвестна. Известно, на основе чего он писал некоторые куски, я не стал про это рассказывать. Он хорошо знал византийскую профессиональную военную литературу. Там просто кусками идут цитаты из X века, из Маврикия… Он читал римских историков, любил Диона Кассия. Знал про Юстиниана много. Мы можем восстановить его библиотеку, его географию. И вопрос остается в том: «Он вообще один такой был? Или просто в силу того, что от Византии у нас дошло не так много источников, … или много их было – грамотеев XI века, писавших такие труды?»

А вообще, этот жанр до или после: «Наставление детям», вроде кажется, должно быть что-то?

Непонятно. Пока этот текст стоит особняком, он виден, он хорош, все остальное часто дошло в каких-то отрывках, какие-то ссылки. Про Комниновскую эпоху я могу сказать, что таких прямых наставлений по крайней мере…

Вы знаете, очень интересно, давайте сейчас покажу: вот Алексей Комнин наш замечательный. После его смерти, когда на престол взошел Иоанн, после борьбы с Анной Комниной за престол, за Алексия, судя по всему, покойного, написали «Советы сыну» стихотворные. Они сохранились, на русский их сейчас уже переводят. «Музы», так называемая, Алексий Комнина. И там, как раз нормативный источник, который я собираюсь сравнивать, потому что он не такой уж большой, к сожалению, не полностью дошедший. Но доказано, что это подделка, что это явно написано от лица Алексия, но в правление его сынна Иоанна, чтобы помочь ему закрепиться на престоле и его, Иоанна, внешнюю политику легитимировать.

Там советы гораздо более… никакой личностной конкретики, там как раз придворная ритмическая поэзия, очень характерная для этого периода. Но это интересно, потому что явно просто так это не писалось. Подразумевалось, что такое может быть, и они просто искали форму для этой традиции. А так есть трактат «Об управлении империей». Его написал Константин Багрянородный, император- интеллектуал, который не то, чтобы сильно много водил войска в бой, но в основном жил в Константинополе и правил оттуда. Он для сына своего Романа руководство такое написал.

У Багрянородного был свой круг придворных, которые ему подбирали цитаты и помогали писать. Мы должны понимать, что если Кекавмен, скорее всего, писал сам, то вообще при дворе такое писали, конечно, «группа товарищей», и уже существует даже предположение, кто и как. У меня коллега в Риме, мой знакомый, греческий библиотекарь Папской Библиотеки, на секундочку, занимается как раз теми, кто писал такие произведения для Константина Багрянородного и кто ему готовил материалы, потому что часто существуют черновики для таких работе. От Кекавмена черновиков нет, а от Константина Багрянородного сохранились черновики, то есть выдержки из классических произведений, которые потом вплетаются… подготовительный материал, как мы бы сейчас сказали. А здесь, к сожалению, такого нет. У нас есть этот трапезундский текст, переписанный переписчиком, который явно был менее грамотным, чем сам Кекавмен, и то, что есть, то – есть. Поэтому, вокруг него вокруг него столько копий сломано, потому что с одной стороны все очень круто, это потрясающий источник. И сохранность, и данных очень много. С другой стороны этот сам один манускрипта держит всех исследователей за горло и не дает понять контекста в котором использовали текст Кекавмена.

А когда он попал в Москву?

В Москву он попал в XVII веке во время афонского импорта. В сборнике с баснями Эзопа, насколько я понимаю, то есть в сборнике нормативных документов. И был обнаружен в XIX веке. Интересно, что Васильевский, который его обнаружил, назвал его «Советы византийского боярина». Тот еще боярин, надо сказать. Я бы сказал, дворянин, скорее, но Бог знает. Воистину каждая эпоха, вы видите, я рассказываю вам про психологию, про осознанность и гибкость, а вот переводчик XIX века рассказывал про боярство византийское, чтобы было понятней читателю. Текст уникальный, конечно. Он большой, его копать-не перекопать. Посмотрим, как я буду им заниматься, но пока мне очень интересно. Спасибо Володе, который дал возможность начитать цикл лекций.

Есть второе издание Литаврина, с потрясающим совершенно завершением, в котором говорится про необходимость единого правителя для единой страны. 2003 год, это понятно.

Источник в английском переводе доступен кусками на сайте у Шарлотты Руше. Когда он будет, знает Бог, по-моему может быть достаточно быстро. Как только будет английский перевод, будет, конечно, поток исследований. Люди осознают, что к ним попало и начнут сравнивать с западными источниками, потому что на западе этих «зерцал» много, латинских. То есть, нормативных текстов.

А он не мог быть знаком с какими-нибудь латинскими источниками?

Он лично с ними точно был знаком, потому что он служил. Он знал, возможно даже лично Гарольд Гардраду, норвежского принца, а позже короля Норвегии. У Кекавмена говорится, что вот у нас был норвежский король на службе, героическая личность, плавал на корабле, на драккаре и воевал с арабами в Сицилии. Норвежский король об этом стихи оставил, на секундочку, о своей службе в Византии. «Мой корабль плавал килем вкруг Сикилии; рыжая, ражая рысь морская рыскала…» А Кекавмен пишет: «Рысь-то, конечно, рыскала, но вообще, этой рыси звание лучше не давать». И говорится у него, что Гаральд – нормальный человек, не полез в чины, не стал от императора требовать повышений. Правда Кекавмен забыл сказать, что королю в конечном итоге все надоело, он сел на корабль перерубил цепь в Золотом Роге и сбежал на север.

Но Кекавмен про это не пишет - и мы с вами в следующей лекции, я думаю, об этом подробно поговорим. Почему это важно? Потому что в XI веке империя хочешь-не хочешь, а открывается. XII век – это век иностранцев в Византии. И даже уже эта эпоха. Это как с женщинами. Некоторые вещи Кекавмену некомфортно писать, потому что мир меняется, а он пишет про то, что он хочет оставить. Это просто нежелание писать про некомфортные вещи. Но вот про иностранцев он говорит, что: «Я их знаю, их надо держать подальше». И в норвежском короле вызвало у него максимум уважения то, что он был скромным к тому же. Для Кекавмена это для него как пример: «Будь скромен». «Смотрите, какой правильный иностранец». Если вы не читали, то почитайте про Гаральда Гордраду, даже Википедии будет достаточно. Здесь биография такая, что… воистину последний викинг. Поздний византийский стратег пишет про «последнего викинга,» по-моему, это интересно.