Может быть, первый по-настоящему великий русский философ, писавший, впрочем, по-французски. Сам он называл себя «христианским философом».
Судьба философии Чаадаева, «официального сумасшедшего Империи», странна. «Философические письма», главный труд Чаадаева, не был прочитан: напечатано было всего одно письмо (из восьми): царская Россия видела в Письмах оскорбление себе. Советская власть не печатала Чаадаева из-за его религиозности. Прочитаны ли Письма сегодня?
При этом Чаадаев — отец русской философии. Первое Письмо вызвало настоящий тектонический сдвиг в русском обществе: Россия проснулась. С трудом понимают масштаб Чаадаева: вся последующая русская мысль (не до наших ли дней) суть просто развитие его мысли. Раскол западников и славянофилов суть раскол его мысли. Западники взяли у него собственно идею Запада как своего рода единственной «настоящей» культуры, идею прогресса; но отбросили чаадаевское христианство. Славянофилы, взяли у Чаадаева его веру во Христа; но отгородились от Запада. Борьба двух партий происходила на сцене, подаренной Чаадаевым. Обе партии отвечали на вызов Чаадаева: Россия вне истории, а надо быть в истории, строить Царство Божье: этот вызов будет по-разному реализован: Россия и есть последний оплот Царства; нет, России надо войти в семейство Европы; да, Россия вне истории — и в этом ее исторический шанс, ее история — впереди; мы будем строить Царство, но без Бога. Так, история России последних двух веков, может быть понята как комментарий к чаадаевским письмам. Чаадаев, обвиняя Россию в неисторичности, в безмирности, вводит ее в историю и мир.
Однако добавим снова, Письма прочитаны толком не были. Слишком скоро царь объявляет философа безумцев, слишком скоро славянофилы обиделись за Россию, слишком скоро западники обратились к Западу, и — как оказалось слишком суетно — и сколь кроваво России станет одним из главных сюжетов новейшей истории. Строгая ясная мысль Чаадаева потерялась за вызванным ей взрывом.
Чаадаев — христианский философ. Он строит христианскую философию истории. Сказать «Россия вне истории», то же самое, что «Россия вне христианства», ибо христианство — настоящая история. Но почему? «По плодам их узнаете их». Евангелие — не слова, а программа действий. Евангелием надо жить, или: следует евангелизировать жизнь. Действенно ли христианство? Вошло ли оно в действительность? Исполняется ли воля Божья? Накормлены ли голодные? Исцелены ли больные? Нашел ли странник приют? Навестили ли заключенного? Вот критерии Страшного Суда. Вот что следует делать. Исполнение этой «программы Христа» и есть настоящая история (а не череда царьков и войн). Быть в истории: исполнить Евангелие, чтоб оно было не словом, а делом. Вот задача.
Или иначе: социальная природа христианства. Христиане — не одиночки, а община. Церковь — новое общество новых людей, общество, построенное из любви. Евангелие должно дать общественные плоды (этой социальной обеспокоенностью Чаадаева будет проникнута вся русская культура и история). «Приблизилось Царство Божье»
А в России тем временем — крепостное право. Большинство народа («христианского народа») сведено к скоту властями («христианскими властями»). Это просто значит, что Евангелие не исполнено. Это значит, что Россия в историю не вошла. Вот вызов Чаадаева: евангелизировать действительность; в частности — русскую.
«Действие христианства отнюдь не ограничивается его прямым и непосредственным влиянием на дух человека. Огромная задача, которую оно призвано исполнить, может быть осуществлена лишь путем бесчисленных нравственных, умственных и общественных комбинаций, где должна найти себе полный простор безусловная победа человеческого духа. Отсюда ясно, что все совершившееся с первого дня нашей эры, или, вернее, с той минуты, когда спаситель сказал своим ученикам: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари, — включая и все нападки на христианство, — без остатка покрывается этой общей идеей его влияния. Стоит лишь обратить внимание на то, как власть Христа непреложно осуществляется во всех сердцах, — с сознанием или бессознательно, по доброй воле или принуждению, — чтобы убедиться в исполнении его пророчеств. Поэтому, несмотря на всю неполноту, несовершенство и порочность, присущие европейскому миру в его современной форме, нельзя отрицать, что Царство Божие до известной степени осуществлено в нем, ибо он содержит в себе начало бесконечного развития и обладает в зародышах и элементах всем, что необходимо для его окончательного водворения на земле».
«Пока мы не научимся узнавать действие христианства повсюду, где человеческая мысль каким бы то ни было образом соприкасается с ним, хотя бы с целью ему противоборствовать, — мы не имеем о нем ясного понятия. Едва произнесено имя Христа, одно это имя увлекает людей, что бы они ни делали. Ничто не обнаруживает так ясно божественного происхождения христианской религии, как эта ее безусловная универсальность, сказывающаяся в том, что она проникает в души всевозможными путями, овладевает умом без его ведома, и даже в тех случаях, когда он, по-видимому, всего более ей противится, подчиняет его себе и властвует над ним, внося при этом в сознание истины, которых там раньше не было, пробуждая ощущения в сердцах, дотоле им чуждые, и внушая нам чувства, которые без нашего ведома вводят нас в общий строй. Так определяет она роль каждой личности в общей работе и заставляет все содействовать одной цели. При таком понимании христианства всякое пророчество Христа получает характер осязательной истины. Тогда начинаешь ясно различать движение всех рычагов, которые его всемогущая десница пускает в ход, дабы привести человека к его конечной цели, не посягая на его свободу, не умерщвляя ни одной из его природных способностей, а, наоборот, удесятеряя их силу и доводя до безмерного напряжения ту долю мощи, которая заложена в нем самом. Тогда видишь, что ни один нравственный элемент не остается бездейственным в новом строе, что самые энергичные усилия ума, как и горячий порыв чувства, героизм твердого духа, как и покорность кроткой души, — все находит в нем место и применение. Доступная всякому разумному существу, сочетаясь с каждым биением нашего сердца, о чем бы оно ни билось, христианская идея все увлекает за собою, и самые препятствия, встречаемые ею, помогают ей расти и крепнуть».
Кроме текста самих «Философических писем» в том вошли: «Апология сумасшедшего», отрывки и афоризмы, письма, статьи и заметки, а также аудиоверсия «Апологии» и «Писем» (Радио «София». Программа «Златоуст». Валерий Глебов).
