Три работы Александра Лопухина, автора знаменитой Толковой Библии, о Иоанне Златоусте: «Св. Иоанн Златоуст и семейная жизнь его времени», «Св. Иоанн Златоуст и театральные зрелища его времени», «Св. Иоанн Златоуст как проповедник человеколюбия и милостыни». В последней работе читаем:
«Величайшим злом древнего мира было вопиющее неравенство в распределении земных благ между различными классами населения. ... С основанием христианства картина неизбежно должна была перемениться.»
Как же? —
«Церковь Христова, без всяких внешних юридических предписаний, вносила в общество ту любовь, которая изгоняла всякий эгоизм и попаляла всякие тернии социальной несправедливости во взаимоотношении людей. Вот почему христианство одной силой любви внесло столько правды и во внешние социальные отношения людей, сколько не в состоянии был внести Рим со всеми силами и мероприятиями его юридического гения.»
Что имеется ввиду? —
«В первобытных христианских общинах находило себе применение даже высшее проявление братской любви, именно форма общения имений [коммунизм, обобществление]. ... Христианство ... выдвигало из своей среды деятелей, которые, воплощая в себе глубочайший дух любви, неустанно подвигами добрыми подвизались с целью внести этот дух и в обыденные отношения людей и чрез это возродить мир. Многие великие отцы и учители церкви трудились на этом поприще, но более всех потрудился тот златоустый учитель, который быль как бы воплощением самой любви и жил исключительно для блага людей.»
О служившем в мегаполисах Римской империи (Антиохии и Константинополе) Златоусте Лопухин пишет:
«Если бедность и связанная с нею бедственность возбуждала в нем горячее сочувствие, выражавшееся в неустанных делах благотворения, то с другой стороны богатство с его излишествами вызывало в нем негодование и осуждение. Он прямо находил подобное состояние ненормальным, противо-христианским, и происхождение его видел в самых темных источниках. Рассматривая происхождение огромных богатств, он приходил к мысли, что в основе всех таких богатств лежит несправедливость, обман или насилие. ... он был строжайший носитель христианского идеала с его идеями любви и братства ... целью его проповеди было водворить этот идеал в наличной, далеко уклонившейся от него жизни. ... Златоуст в этом отношении стоял совершенно на той же точке зрения, как и другие отцы церкви, как напр. св. Амвросий медиоланский, который также высказывал мысли, напоминающие собою первоначальный идеал христиан апостольского века.»
О тогдашнем социально-экономическом положении империи (уже «христианизированной») Лопухин пишет:
«Ростовщичество, расхищение провинций, постыдное вымогательство – вот был действительный источник образования огромных богатств тогдашних магнатов и плутократии ... крестьяне, колонисты, рабочие почти умирали с голода; нищенство принимало зловещие размеры; нападения варваров причиняли разорение, еще более усиливая голод и бедственность, и в виду этой всеобщей бедственности немногие сравнительно счастливцы, захвалив в свои руки почти все земли империи, расточали огромные суммы на оргии, на кутежи и на куртизанок, – на безумную роскошь столь же бессмысленную, как и безнравственную.»
Средство исцеления от этих зол Златоуст, по Лопухину, находил в том же, что и пр. Отцы Церкви; эти последние
«любили находить себе убежище в идеале, переноситься так сказать в первобытный Эдем, в котором все дышало невинностью, любовью и блаженством, – возвращаться к первым дням зарождавшегося христианства, когда верующие имели одно сердце и все вместе пребывали в молитве и любви – до забвения самых прав собственности. Неудивительно также, что эти великие святители, не видя другого средства для осуществления христианского идеала в окружавшей их печальной действительности, прямо указывали на монастыри, как единственные места, куда не мог вторгаться мир с его страстями и неправдами, где царствовала братская любовь, где не было ни богатых, ни бедных, исключались самые понятия о моем и твоем и где поэтому христианский идеал находил себе единственное убежище. При виде этого благословенного состояния в монастырях, у святителей невольно является мысль о том, какое было бы счастье для всего человечества, если бы это состояние можно было распространить на все человечество, потому что оно изменило бы все лицо земли, возвратило бы рай на землю и, отдавая все блага в общее владение всех людей, водворило бы потерянное счастье на земле.»
Милостыня согласно Златоусту —
«не только есть заповедь евангельская: она есть требование закона общественного. Вместе с другими великими отцами церкви – св. Амвросием медиоланским, св. Василием Великим, св. Киприаном, блаж. Иеронимом и многими другими отцами и учителями он учит, что богатый человек есть скорее управитель, чем господин своего богатства, что обращать его исключительно в свою личную пользу, без всякого попечения о находящихся в нужде ближних, означало бы с его стороны преступное уклонение от долга и было бы воровством.»
Лопухин пишет, что в основе социально-экономического учения Златоуста лежит
«лежит все одна и та же мысль. Земля принадлежит Богу, Он есть ее верховный собственник. Если Он и соизволил, чтобы люди поделили ее между собою и с высоты Синая признал право собственности, постановив заповедь: не укради, однако остается непреложной та истина, что пред Его очами законный владелец какой-либо части земли есть только приставник, арендатор. Условием этого права приставничества является требование помощи бедным. Верховный Владетель всего и всех предназначает часть из имения богача в помощь бедным, и не создавая отсюда права последних, Он ставит это в обязанность первому. Подавать милостыню значить исполнять эту обязанность, или уплачивать долг верховному Владыке; уклоняться от этой обязанности, значит не погашать своего долга, быть неверным приставником ... богач должен Богу то, что он дает бедному; не отдавая этого долга этим самым он нарушает права Бога.»
