«Призвание России» — сборник сочинений Алексея Хомякова, основателя славянофильской и в целом русской религиозной философии. Содержание:
Николай Бердяев
Алексей Степанович Хомяков
Глава I. Истоки славянофильства
Глава II. Алексей Степанович Хомяков как личность
Глава VIII. Значение Хомякова. Судьба славянофильства
РОССИИ. СТИХОТВОРЕНИЯ
Русская песня
России
Кремлёвская заутреня на Пасху России
Раскаявшейся России
«Подвиг есть и в сраженьи…»
ВЕРА И ДЕЛА
Вера и дела
Вера и исследование
Церковь одна
Письмо к К. С. Аксакову о молитве и о чудесах
О ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ
Семирамида. Исследование истины исторических идей
О РУССКОЙ ИСТОРИИ
О старом и новом
«Время великих побед». Тринадцать лет царствования Ивана Васильевича
Реформы Петра I в контексте европейской цивилизации
РОССИЯ И ЗАПАД
Мнение иностранцев о России
Мнение русских об иностранцах
Письмо об Англии
Несколько слов о «Философическом письме», напечатанном в 15-й книжке «Телескопа» (письмо к г-же Н.)
Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях по поводу брошюры г-на Лоранси
Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях по поводу одного послания парижского архиепископа
«Внутренние разрывы» в традициях России и Европы
Значение Хомякова огромно; чтобы верно это значение оценить и понять надо иметь в виду следующее. Славянофилы — во главе с Хомяковым — производят свою философию как систему бинарных оппозиций. Первая основная религиозная оппозиция: религиозность «свободного творящего духа», находящая себе полноту и вершину в христианстве и религиозность рабства — разные виды паганизма; вторая, задействующая первую как принцип понимания истории человечества: свобода («иранство») и рабство («кушитство»); третья есть проекция первой и второй на социально-политически-экономическую плоскость: свобода и христианство здесь дают «соборность», «землю», «мир-мiр», права и свободы, бессословность, общинность, «земледельческие народы» etc., а рабство и паганизм дают соответственно — государство, завоевание, сословность, «завоевательные народы» etc.; православие есть чистое, неповрежденное христианство; католицизм есть христианство поврежденное (напомним, что Хомяков — блестящий антикатолический полемист): итак, появляется конфессионально-культурная модуляция всех перечисленных оппозиций: католическое-западное-европейское попадает в столбец паганизма, рабства, насилия, государства, завоевания, сословности etc., а, соответственно, православное-славянское-русское попадает в столбец христианства, свободы, соборности, мирности etc. «Запад» становится символом этатистско-милитаристского зла, а «Россия» — анархо-социалистического добра: «Запад» как милитаристско-этатистская антиутопия, «допетровская Россия» как анархо-социалистическая утопия (см., среди прочего: «вече, сходка, мир, община, выборы, самопредставительство», «суд присяжных», «собрание депутатов всех сословий для обсуждения важнейших вопросов государственных» — т. е. парламентаризм, «равенство, почти совершенное, всех сословий», «свобода чистой и просвещенной церкви» — это, по Хомякову, исконно русские, народные, допетровские, анти-«западные», анти-абсолютистские, анти-крепостнические, анти-завоевательные начала). Если — как это, к сожалению и к стыду, часто делают — выбросить собственно ценностно-смысловой контент славянофильской философии и оставить только последнюю оппозицию: Россия как добро, Запад как зло — то будет произведен диспозитив для тривиальнейших национализма, этатизма, милитаризма. Собственно непосредственное знакомство с текстами Хомякова важно именно для предотвращения описанной мистификации его — и славянофильского в целом — наследия.
