Статья Симоны Вейль, великое христианское размышление о войне. Вейль — великий философ, которая, в частности, пусть и недолго, но участвовала в гражданской войне в Испании — на стороне республиканцев. Гражданская война, международная война — не суть важно (Троянская война — гражданская или международная?): что там, что там — массовое производство смерти, обильное пролитие крови. Вейль, как мало кто из христианских мыслителей, смогла продумать это. Переводчик статьи в предисловии пишет:
«Статья об “Илиаде” является в большей степени религиозным трактатом, чем литературоведческим исследованием. С одной стороны, это первая христианская работа Симоны Вейль. Здесь впервые она говорит о Боге, воплотившемся в человеке. Но это и революционная, взрывная статья. Здесь Христос воплощается в крови и предсмертных криках убиваемых греков и троянцев, в раздирании человеческой души, пораженной насилием, – но и в моментах “сверхъестественной любви и справедливости”, которые, словно искры в ночи, вспыхивают среди мрака борьбы и уничтожения. И грядущая на Европу новая эпоха браней и человеческих гекатомб делает “Илиаду” вновь близкой и родной западному человечеству, дает ключ к пониманию сегодняшнего дня, к практическому поведению каждого дня».
Несколько цитат из самой статьи:
«Подлинным героем, подлинной темой, подлинным центром «Илиады» является сила. Сила, которой распоряжаются люди, сила, подчиняющая людей, сила, перед которой сжимается человеческая плоть. Сила и сегодня, как прежде, находится в центре всей истории человечества. Сила есть то, что превращает в вещь каждого, на кого она воздействует. Действуя до своего предела, сила делает человека вещью в самом буквальном смысле: она делает его трупом.
Одержимый войной так же, как и раб, хотя и совсем другим образом, стал вещью, и слова бессильны перед ним, как перед бездушной материей. И один и другой, вступив в контакт с силой, претерпели ее неотвратимое воздействие: кого она коснется, тех делает немыми или глухими. Такова природа силы. Вот он, конечный секрет войны.
Мы знаем из Евангелия, что сам Бог, ставший человеком, не мог не трепетать от тоски, глядя в глаза своей участи. Не будучи прикрыт доспехом обмана, человек не может вытерпеть действие силы без того, чтобы оно пронзило его до самой души. Слишком забыв об этом, христианская традиция крайне редко достигала той простоты, что звучит так пронзительно в каждой фразе повествования о Страстях. С другой стороны, вошедшее в привычку насилие в делах веры уже не давало тем, кто применял силу, видеть воздействие этой силы на людские души.
Повествования о Страстях показывают, как божественный разум, соединенный с плотью, сокрушается в несчастье, трепещет перед страданием и смертью, как, находясь на дне отчаяния, он чувствует себя отлученным от людей и от Бога».
