Представляется, что молитвы церкви о мире, миротворчество как одна из важнейших функций церкви — достаточно общеизвестный факт. Во время богослужения в наших храмах мы неоднократно слышим прошения «о мире всего мира», «об избавлении от междуусобныя брани», произносятся слова «мир всем!», верующие призываются внимать службе в состоянии мира («миром Господу помолимся»). То есть богослужение наполнено словами «мир» и прошениями у Бога этого мира. Есть и особые молитвы о мире, которые церковь предлагает читать в условиях того или иного конфликта и вражды. Стремление к миру заложено на уровне новозаветных текстов, где о мире не раз говорится как о бесценном даре.
Как эта миротворческая доминанта в церковной традиции сочетается с достаточно частыми заявлениями священников нашей Русской православной церкви в пользу тех или иных военных действий, со случаями освящения оружия, в том числе и массового поражения? Откуда популярность в православной среде молодежных организаций с военно-образовательным уклоном? Как понять имеющую место постепенную реабилитацию силовых методов решения конфликтов в глазах православных верующих? Насколько системными и последовательными являются милитаристские интенции в российской постсоветской церковной среде, что это случайность, имеющая какие-то ситуационные причины или явление системного характера?
Не претендуя на исчерпывающий ответ на данные вопросы, мы попробуем рассмотреть теоретические предпосылки милитаристского дискурса в современном российском православии, преломление этого дискурса в современной церковно-политической мысли и возможность реализации проговоренных в его рамках идей в условиях политической турбулентности.
Внимание в данной статье сфокусировано на особенностях церковной культуры, которые связаны с восприятием окружающего мира сквозь символические образы войны или космической «священной битвы». Проиллюстрированы новые для церковного богословия формулы, предложенные со стороны идеологов «политического православия». В статье показано также, насколько спиритуалистические представления о «духовной брани», о «невидимых врагах» в духовном мире могут проецироваться на реальный мир, приводя к появлению персонифицированных форм зла и, соответственно, укрепляя «оборонно-охранительное сознание» в церковной среде и за ее пределами. Приведены конкретные примеры военно-апокалиптических проекций на социальную плоскость, и более того, иллюстрации того, как «богословие войны» может способствовать реальным, отнюдь не виртуальным военным конфликтам.
