1. Адмирал (Пётр I)
Жестокая буря на Финском заливе
Большая опасность для русской флотилии.
Не видно ни зги — только волны в ночи
Корабль разбивают, хоть криком кричи!
Кому умирать в эту бурю охота?
Но с ними их Петр — Адмирал всего флота,
Но с ними их царь — их бесстрашный герой,
Который за каждую душу горой!
Будь ты офицер, будь моряк-новобранец,
Все раны твои — государевы раны,
Царь бросился в море, себя он позабыв,
Спасая матроса из волн ледяных.
А после, в горячке, простуженный насмерть,
Молил за Россию он Божию Матерь.
Царь даже не знал, в мир иной уходя,
Что жизнь свою отдал за други своя.
2. Камердинер (Екатерина II)
Камердинер Елизаветы Петровны
По наследству достался Екатерине
Был он старым, но раз в два месяца ровно
По утрам кофей приносил он царице.
Еле-еле передвигал свои ноги
И, казалось, дышал старик тот на ладан
На серебряном он принёс ей подносе
Чёрный кофей, когда вошел граф с докладом.
Воронцов у дверей стоял, удивленно
Наблюдая всю церемонию эту,
Как старик старомодно делал поклоны
По законам Петровского этикета.
И почтительно ждал, смотря с умиленьем,
Чтоб кофейный забрать прибор на подносе,
И сложив свои руки благоговейно
Лобызал ее кисть сердечно и слезно.
После завтрака граф спросил, улыбаясь,
Для чего старика держать ей такого?
Беспокоить зачем почтенную старость,
И не лучше ли выбрать ей молодого?
Ошибаетесь, граф! — сказала с участьем
Он усерден, и я его уважаю
Для него то не беспокойство, а счастье,
Я медлительностью его не скучаю.
Пусть он чувствует до скончания века
Свою важность, ведь это так в жизни нужно.
Не хочу я ускорить смерть человека
И лишить его счастья верности службе.
3. Про курицу (Екатерина II)
Екатерина по обыкновенью
Вставала рано — в 6 часов утра,
В камин бросала парочку поленьев,
Чтоб никого не беспокоить зря.
Потом за стол рабочий свой садилась…
Но нынче обстоятельство одно
Императрицу сильно удивило,
Когда она раздвинула окно:
Там бегала какая-то старушка
И курицу ловила во дворе.
Но так была проворна та пеструшка,
Что бабке было впору умереть.
Пришел на колокольчик камердинер.
— Что это там за странный эпизод? —
Узнать! — царица вмиг распорядилась
И стала ждать немедленный отчет.
Как оказалось, бедная старуха
Пришла узнать хоть что-то о внучке…
Внук-поваренок на придворной кухне,
Ей курицу и дал с собой в мешке.
Екатерина не была сердита:
— Ну, если уж старуха так бедна,
По курице, но не живой, а битой
Пусть с кухни каждый день берет она.
4. Табакерка (Екатерина II)
Екатерина Великая,
Польским послом недовольная
Резко и желчно позволила
С ним говорить о делах.
Статс-секретарь Государыни
Молвил придворным в полголоса:
— Жаль, что опять наша матушка
Неосторожна в словах.
Императрица услышала,
И, изменив настроение,
Потчевать гостя заморского
Стала обедом тотчас.
Только за кофе позволила,
Взгляд задержав на мгновение,
Секретарю замечание
Высказать парою фраз:
— Ах, Ваше превосходительство,
Вы слишком дерзки, мне кажется,
Чтоб беспардонно советовать
Императрице самой.
Гневно пронзив собеседника
Взглядом, исполненным важности,
Вышла Царица, раскланявшись,
Еле владея собой.
Шел, словно в воду опущенный,
Ждать своего увольнения
Статс-секретарь государыни,
Только б еще не в тюрьму…
Тут камердинер догнал его,
Чтоб передать повеление:
К императрице приказано
Срочно явиться ему.
— Все-таки, как вы осмелились
Сделать при всех замечание?
Статс-секретарь с извиненьями
В ноги к царице упал.
Екатерина Великая
Слезы увидев раскаянья,
Тут же смягчившись, промолвила,
Чтоб поскорее он встал.
И с благодарностью в голосе
Императрица заметила:
— Вы из любви это сделали,
Знаю и благодарю!
Я всего-навсего женщина
В пылкости, может, чрезмерная…
Вот вам на память с бриллиантами
Я табакерку дарю!
Если мою вы когда-нибудь
Неосторожность заметите,
То табакеркой бриллиантовой
Вы покажите мне знак.
Сразу откройте и нюхайте —
Пусть это будет приметою —
И я пойму без свидетелей,
Что говорю я не так.
5. Шпага (Павел I)
Как-то мартовским утром, гуляя по Санкт-Петербургу,
Павел I случайно увидел такую картину:
Шел солдат за начальником, нёс его шпагу и шубу,
Ну, а сам офицер — впереди, гордо выпрямив спину.
— Чью ты шпагу и шубу несёшь? — царь спросил удивленно.
— Это прапорщика моего, — тот ответил, робея.
— Видно трудно носить ему шпагу, — заметив резонно,
Государь приказал: «Ну-ка, дай ему штык с портупеей!
Офицеру наскучила шпага, носить её трудно,
Так себе и возьми её вместо штыка с портупеей!»
Офицер был в солдаты разжалован в ту же секунду,
А солдат — возведен в офицеры, от счастья немея.
Вскоре гнев свой сменил государь Павел Первый на милость:
Приказал бедолаге вернуть офицерское званье.
И в войсках с этих пор офицерская форма хранилась:
Впечатлило, видать, императорское наказанье.
6. Генеральша (Александр I)
В одном сраженьи под Аустерлицем
Участвовал красавиц-генерал,
Едва успел пред боем он жениться,
Как после боя до утра сбежал.
Кутузов за такой его поступок
Под суд отдал, и — в крепость, в каземат.
Вот и война закончилась, как будто,
А муж к жене не приходил назад.
Несчастная о нем так хлопотала,
Ко всем министрам письма разнесла,
По петербургским улицам скиталась,
Но ничего добиться не смогла.
И вдруг одна старушка ей нежданно
Дала совет в тот безнадежный час:
— Есть кучер у Царя — Илья Иваныч…
Он добрый, пожалеет, может, вас.
Илья Байков — лейб-кучер Государя
Возил его в коляске двадцать лет.
Россию и чужбину повидал он,
Объехав с ним почти весь белый свет.
Он выслушал сердечно генеральшу,
И обещая в деле подсобить,
Сказал где встать и как одеться даже,
Из виду чтоб её не упустить.
Когда же в день условный по поземке
На козлах стоя впереди саней,
Он дернул вожжи, сорвалась постромка,
И сани оказались рядом с ней.
Тут генеральша, улучив мгновенье,
Уже была у ног Государя!
Галантно тотчас вышел из саней он,
Ей милостиво что-то говоря.
Она ему дала свое прошенье,
Он поклонился, взяв его с собой.
И вот уж мчит Илья быстрее тени,
И щелкает кнутом над головой.
Когда они проехали вдоль речки,
Тут обратился Царь к нему: «Илья!
Твои проделки? Ты подстроил встречу?»
И виновато он ответил: «Я!»
Но улыбнулся Александр Первый:
— Любовь сильна! Прощу его вину!
Спасибо, друг, спасибо, друг мой верный,
Свободу генералу я верну!
Но только впредь приказываю всё же:
Таких свиданий мне не городи!
Илья крестился: «Слава Тебе, Боже!
Не буду больше! Батюшка, прости!»
7. Звезду дарю (Александр I)
Однажды обер-камергер Нарышкин
На праздник во дворец был приглашен:
Он должен был в звезде туда явиться,
Которой был недавно награжден.
Но ту звезду он заложил в ломбарде,
Не дал её директор ни на час.
Нарышкин в ситуации подобной
Признаться, оказался в первый раз.
Остался только царский камердинер,
Которого он с жаром умолял,
Чтоб тот его избавил от позора
И царскую звезду на вечер дал.
Один-в-один была она похожа!
Ну, разве что, бриллианты покрупней.
Поддался камердинер уговорам
И во дворец пришел Нарышкин в ней.
Андреевкого ордена хозяин
Внимательно всмотревшись, вдруг сказал:
— Кузен! А знаешь, я у ювелира
На днях звезду такую же забрал!
В ответ Нарышкин покраснел, смутился,
Что Государю отвечать — не знал.
Царь продолжал: «Звезда — моя, я вижу!
По угловым бриллиантам я узнал».
Нарышкин в ноги пал, прося прощенья,
И без утайки правду рассказал.
Царь Александр Первый изумился
И обер-камергеру отвечал:
— Что ж, ваш поступок не настолько важен,
Чтоб возмущенье мне не одолеть.
Звезду дарю! Уж мне носить негоже!
Но только без заимствований впредь!
8. Станционный смотритель (Александр I)
Екатеринославская губерния
Была самим Царем нежданно выбрана:
Ведь Александр Павлович не где-нибудь,
А здесь сегодня чай изволит пить.
Смотритель станционный — весь внимание:
Ему такая честь большая выпала.
Он Государю угодить старается,
И самовар уж скоро закипит.
Вдруг Нового Завета книгу древнюю,
Что на столе лежала у смотрителя,
Приметил Царь и спрашивает, часто ли
Читается здесь Новый сей Завет?
— Читаю каждый день и жить стараюсь я
По заповедям нашего Учителя.
— А где ж остановил свое ты чтение?
— От Марка на шестнадцатой главе.
Царь хвалит станционного смотрителя,
И тут же отправляет с поручением,
А сам, раскрыв Евангелие старое,
Пять ассигнаций сотенных кладет.
А через две недели, мимо едучи,
По обстоятельств разному стечению.
Он входит к станционному смотрителю,
И снова Книгу древнюю берёт.
И спрашивает старого знакомого:
— Читал ли ты, пока я тут отсутствовал?
— Так точно, Ваше царское Величество,
Я каждый Божий день её читал!
— И как же далеко зашел ты в чтении? —
Лицо у Государя стало грустное.
— Апостола Луку, главу двадцатую, —
Неладное почуяв, прошептал.
Достал тут император ассигнации —
Пять сотенных, в Евангелие вложенных.
«А ложь — великий грех, — с печалью в голосе
Смотрителю той станции сказал, —
Ищите прежде Царствия вы Божия, —
А остальное все тогда приложится.
Увы! Ты недостоин приложения,
Ведь Божьего ты Царства не искал».
9. Прошение (Александр I)
Жил помещик, у помещика был сын,
Дать хотел ему отец образованье.
У отца он был единственный, один,
И имел к учебе склонность и желанье.
Но чтоб приняли учиться сына, он
Государю должен был подать прошенье.
Только барину неведом был закон,
Каковым к царю должно быть обращенье.
Он припомнил, что в рассказах о царе
Александра называли августейшим,
Но поскольку дело было в сентябре,
По-простецки написал он: «Сентябрейший».
Император рассмеялся, прочитав
Новый титул свой в доставленном прошеньи,
И немедленно распоряженье дал:
Просьбу выполнить — зачислить в заведенье.
Пусть как следует его обучат там,
Вдоволь пусть дают и книг ему, и хлеба,
И добавил, ставя подпись Государь:
«Дураком таким чтоб как отец он не был».
10. Гауптвахта (Николай I)
На одной из гауптвахт Петербурга
Под арестом были два офицера.
Но едва сменилась власть караула,
Как один из них устроил аферу.
Ведь начальником того караула
Был товарищ у него закадычный,
Отпустил домой он узника-друга —
По приязни и доверию личным.
До семи часов он дал ему волю,
И гвардеец рад стараться — умчался,
Лишь моряк — его сосед недовольный
Злой один на гауптвахте остался.
Зависть так его, беднягу, скрутила,
Что донос он сделал на арестанта.
На суде военном приговорили,
Мол, разжаловать виновных в солдаты.
Но царь-батюшка решил по-другому:
Выслать в армию друзей-офицеров
И придумал за донос он морскому
Дать прибавку — три червончика целых.
По приказу, мол, царя Николая
Резолюцию составить, как надо,
Только чтобы прописать в формуляре,
За что именно такая награда.
11. Караульный пост (Николай I)
Однажды ночью русский царь внезапно объявил,
Что караульные посты намерен посетить,
Удостовериться хотел, как охраняют тыл,
Но приказал он никому о том не говорить.
В тех гарнизонах, где в ту ночь успел он побывать,
Нашел порядок Государь — примерный, как всегда,
Но в караульне, что была у Триумфальных врат,
Царь задержался, заглянув намеренно туда.
Увидел он, как офицер, склонившись над столом,
Одетый в форму, крепко спал в полночный тихий час,
А на столе лежал листок, исписанный пером —
В который царь и заглянул, прищурив левый глаз.
Тот офицер в письме к родным писал: «Как дальше жить?
Совсем запутался в делах и замкнуты круги!»
В последней строчке Царь прочел как будто крик души:
«Ну, кто заплатит за меня теперь мои долги?!»
Тут Николай, что Первым был, достал свой карандаш
И, расписавшись на листке, неслышно вышел вон.
Так караульный офицер — в ту ночь уснувший страж,
Был от долгов своих Царем негаданно спасен.
12. Портрет (Александр III)
Один мужик, увидев на портрете
Царя, а им был Александр Третий,
Поступок хулиганский совершил,
За что в тюрьму немедля угодил.
Жизнь смельчака теперь в руках царевых:
Он плюнул прямо в лик государЁвый!
Впредь будет неповадно! Наказать!
Не то все станут на царя плевать!
Читает царь сенатское решенье:
Шесть месяцев тюрьмы за оскорбленье.
И восклицает император: «Как?!
Еще в тюрьме кормить мне дурака?
Он на портрет мой наплевал, негодный!
А мне тут содержать его полгода?
Хороший приговор! Вот это да!
Вы что, сошли с ума там, господа?»
Царь Александр расхохотался даже:
«Пошлите вы его куда подальше!
И передайте: император, де
И сам-то на тебя плевать хотел!»
13. Про лягушек (Александр III)
При дворе обед давали, царь всех потчевал радушно
Стол от разных блюд ломился, и гостей вокруг собрал.
Был средь них посол французский, он сидел неподалеку
И чтоб слышали другие, императору сказал:
«Ваше величество!
Говорят, у вас в России люди гречку потребляют?»
Царь подвоха не заметил и ответил: «Да, а что?»
«А у нас такую гадость разве что дают скотине», —
И посол победоносно опустил бокал на стол.
Император Александр (третим звался он по счету)
Почесал слегка затылок и спокойно произнес:
— А вот правду говорят ли, что во Франции как будто
Потребляют все лягушек, вот такой, мсье, вопрос.
— Да, а что? — посол ответил, обведя всех гордым взором.
Но слова царя надолго укротили гостю спесь:
— Ничего, месье, вот только я посмею вас заверить,
Что у нас такую гадость даже скот не будет есть.
14. Некто N (Потемкин)
Некто N к Потемкину был вхож,
Приближенным мнил себя к нему,
Даже был манерами похож,
Приходя, как к другу своему.
Князь любил, чтоб он на вечерах
Был всегда, и вел с ним диалог.
Иногда он даже о делах,
Говорить с доверчивостью мог.
Некто N однажды возомнил,
Что мог стать при князе первым он
И нежданно вдруг заговорил,
Фамильярный с князем выбрав тон.
— Ваша светлость, — начал он свой сказ, —
Я хочу заметить без затей,
Что средь тех, кто окружает вас,
Очень много есть пустых людей.
Ограничить надо бы ваш круг,
С кем вам стоит время проводить.
Князь сказал: «Твоя тут правда, друг,
Твой совет ценней, чем может быть»,
И его Потемкин проводил
Так любезно-ласково домой.
Некто N довольный уходил
С высоко поднятой головой.
Только вдруг на следующий день
Перед ним закрыл привратник дверь
— Это что? — воскликнул некто N,
Почему? Немедленно ответь!
Я вчера у князя ночью был!
Или ты на гауптвахту хошь?
Некто N в отчаяньи спросил:
— Может, ты меня не узнаешь?
Отвечал привратник не тая:
«Знаю вас я, сударь, как не знать!
Но приказ исполнить должен я:
Вас теперь не велено пускать.
Князь совет ваш принял, список дал,
Ваше имя первым написал».
И с тех пор Потемкин никогда
У себя его не принимал.
