Введите сюда краткую аннотацию
Что такое Диалог и Встреча, а что ими не является?
У меня с темой связано некоторое беспокойство, потому что тема достаточно важная лично для меня. Что может быть важнее в жизни, чем наши отношения с Богом? И что может быть интимнее? Поэтому говорить про это, с одной стороны хочется, потому что хочется говорить о максимально важном, а с другой стороны непросто. Но все-таки, во многом здесь я буду оставаться в психологической плоскости.
Итак, можно очень по-разному понимать молитву, и существует много разных ее форм, но, в частности, здесь мы будем опираться на такое возможное прочтение, что молитва это Диалог, и это Встреча, оба слова с большой буквы. Здесь я во многом апеллирую к трудам владыки Антония Сурожского, который много об этом пишет. И если мы говорим, что это – диалог, то там обязательно присутствуют, как минимум, два субъекта. Это может быть очень простая вещь, но она может быть для нас важна.
Есть двое, они оба присутствуют. Сейчас, даже если это диалог между двумя людьми, не обязательно между человеком и Богом. И эти оба как-то взаимно действуют. Не может быть такого, что один как-то себя проявляет, а второй отсутствует. Это взаимо-действие некоторое. Даже если оба молчат. И здесь отдельная тема, я не буду много про нее говорить. Про такое «недеяние», потому что у нас в культуре очень распространена такая, знаете, я бы сказала даже потребность, в очень активной позиции, деятельной: «Я должен обязательно что-то делать, а если я ничего не делаю…» – то к вопросу, как уже сформулировали, «внутренней плохости» – «если я ничего не делаю, то я не имею ценности». Очень часто мы попадаем в такую проблему невротическую: самоценности. Надо обязательно что-то делать. Как про Марфу и Марию. Здесь деятельностный залог и созерцательный. И Мария прекрасна тем, что она сидит и ничего не делает. И мы знаем, как на это смотрит Христос, в противоположность. Это не значит, что Марфа делает что-то не так. И поэтому, здесь просто невозможно не поделиться знаете, часто цитируемого Сурожского, он ссылается на западного автора, кажется, эта книга называется: «Сто писем о молитве», где описывается сюжет, напомню, наверняка вы все знаете его: когда в старом сельском храме священник день за днем обнаруживает в храме сидящего дедушку, который сидит и ничего не делает. И в какой-то момент священник не выдерживает и спрашивает его: «А что ты делаешь? У тебя нет в руках четок, твои губы не шевелятся, у тебя нет в руках молитвослова, ты не читаешь Евангелие, чем ты тут занимаешься?». И этот человек дает очень важный ответ, который некоторые авторы называют одной из высших форм молитвы. Он очень просто отвечает, он говорит: «Вы знаете, отец, Он смотрит на меня, я смотрю на Него и нам хорошо вместе». Они ничего не делают, но можно сказать, что это – тоже диалог, и что это тоже встреча. Они присутствуют. Но мы будем говорить, может быть, о более деятельных формах, не таких созерцательных.
И мы попробуем немножко вглядеться сейчас с вами в эти категории «диалога» и «встречи», сначала на примере наших отношений просто с людьми, и потом какие-то элементы можно будет перенести и на молитву тоже. И чтобы нам лучше понять, что же такое «встреча», как она проявляется, какие ее условия, и что нам мешает быть в таком событии, попробуем посмотреть на это тоже через противоположности. Иногда в такой дихотомии лучше становится понятно какое-то явление. И что такое, например «не-встреча».
Если с одной стороны у нас будет диалог и встреча, то, что будет противоположно? Понятно, диалогу – монолог, и существует такое слово, которое не является термином, одна моя знакомая как-то его сказала: «токование». Вот глухари, это такие птицы, о них говорят, что они «токуют». Я лично не знаю, что это означает, но применяя к нашей теме можно понять так, что токующий человек, это человек, который сам по себе в монологе глухой, он другого не слышит, и он сам по себе какую-то песню поет. И нередко можно встретить такое взаимодействие между людьми, когда два человека вот так взаимодействуют: каждый совершенно о своем. Такой монолог – условное «токование». И как можно было бы здесь еще тоже описать, пойдем сначала от противного, как проявляется не-встреча, монолог?
Я думаю, этого опыта у нас предостаточно в жизни, каждый может найти и множество примеров. Когда ты, вроде бы, с человеком поговорил, а вроде бы и нет, и даже не понял, что это было. Ощущение пустоты часто после разговора, и нет ощущения, что тебя услышали, поняли и уж точно приняли, потому что принять или не принять я могу то, что я услышал и понял, у меня может быть к этому какое-то отношение, а тут как-то мимо ушей, даже не было просто для начала понимания. Часто бывает ощущение пустой траты времени после такого разговора, хотя такой разговор может быть долгим и даже эмоционально заряженным.
Я была свидетелем правда, это было в клинике неврозов, но это не из области большой психиатрии, когда две женщины разговаривали очень заря́жено, очень долго. Они обсуждали, как будто, одну и ту же тему, что-то вокруг ситуации в больнице, но они говорили настолько о разном, и они никак не пересекались. Тут можно говорить о нарушениях мышления в клиническом смысле, но настолько не пересекались, меня поражало, и они так долго продолжали это делать, я думала: «Как они до сих пор умудряются это делать?». Это просто яркий пример. Уверена, что не только в клинике неврозов встречающийся.
То есть здесь что? Один про Фому – другой про Ерему, при этом, повторюсь, иногда, условно, тема может быть общей. Они, вроде бы, говорили о чем-то не совсем разном. Но, если мы вдумается, там даже нет пересечений по хотя бы центральным мыслям. Более глубоко, например, если это отношения в паре, есть такой трагический феномен, как «одиночество вдвоем», когда ты с человеком, вроде бы, вместе, но там точно нет никакой близости, а есть трагическое переживание одиночества, хотя этот человек рядом есть. Это тоже от этой невстречи и недиалога.
Еще, если говорить в контексте личностного развития, и такого проявления личности, когда в противоположность скажем диалоге личность встает «во весь рост», Федор Ефимович Василюк очень любит эту формулировку, то тут можно сказать, что личность точно не встает ни в какой рост. Она просто не присутствует, или не проявляется, как пленку проявляли раньше, потому что нет того, кому это может быть явлено, и нет того взгляда, которым я могу проявляться, от слова «явление».
Это лишь часть таких феноменов. Просто хочется, чтобы вы сейчас немножко вспомнили из своего опыта, потому что дальше это будет важно. Как часто мы бываем в таком? Тут проще, с диалогом труднее, таких примеров может быть очень много.
Как противоположным образом может проявляться, соответственно, диалог? Тоже какие почти противоположные будут признаки? Соответственно, нет ощущения пустоты, неважности, пустой траты времени. Есть ощущение наполненности и важности происходящего. Тоже сейчас призываю повспоминать какой-то свой опыт. Бывает так, что ты с человеком, может быть, минутку постоял, или, возможно, долго провел с ним время. Бывает, что ощущение времени теряется, ты просто настолько какую-то важность и полноту присутствия этого момента ощущаешь, что повторюсь, может даже время как бы «стираться». В пределе в этом ощущении, я думаю, что мы прикасаемся к вечности, там нет времени. В пределе в каких-то самых ярких событийных точках. А бывает, ты уходишь в состояние, в котором вообще не понял, время как бы отсутствует.
Есть ощущение, что ты можешь быть собой, это – дух свободы. Вы знаете: «Где Дух Господень, там свобода», но даже без духовного измерения, просто дух свободы: ты можешь конфронтировать, ты можешь иметь другую точку зрения, но, одновременно, оставаться в отношениях, быть услышанным, понятым и принятым в этой своей инаковости. Мы может быть два очень разных человека, у нас могут быть даже противоположные взгляды, но мы можем при этом друг друга слышать понимать и принимать, хотя в чем-то спорить и конфронтировать. Здесь про такую тему, про «Другого» с большой буквы, эту инаковость, другость я могу рядом с ним быть.
Темы, если говорить про темы обсуждения, могут быть разными, но порой, как будто бы, даже сама тема не так важна, она тоже, как и время, может уходить на другой план, а более важно, что вообще есть «я», и есть «ты», и мы сейчас здесь присутствуем. Мы можем что-то делать или не делать, как тот дедушка в храме, который ничего не делал; можем что-то обсуждать бурно и спорить, а можем просто молчать, это не так важно. И знаете, есть люди, рядом с которыми уже совсем не важно, о чем говорить. Я не видела живьем, например, владыку Антония Сурожского, но я фантазирую, и так свидетельствуют люди, которые его застали, что просто секунда: постоять рядом, пройти мимо, или, тем более, разговора, тебя возвышает, она твою личность как бы поднимает, ты как бы физически вырастаешь на сантиметр, становишься другим, что-то с тобой происходит. И не важно даже, про что вы там говорили, и сколько времени это длилось.
Точно так же, часто здесь параллель приводят с влюбленностью, но про такую, хорошую влюбленность, не про созависимую, влюбленным тоже бывает не важно о чем говорить, что тут на другом уровне все происходит. То есть полнота присутствия вместе в противоположность одиночеству. Если там было одиночество, то здесь никакого одиночества, конечно, не будет.
И как я уже говорила, личность вырастает на сантиметр вверх, что-то меняется. Это просто лишь наброски проявлений, и они могут быть продлены эти списки, есть много работ, я не отсылаю сейчас к классикам-философам Бахтину или Копьеву, психологам-специалистам по диалогу. Сейчас у нас немножко другая задача, в каком-то смысле попроще.
Свидетельства о подлинной Встрече
Теперь давайте подумаем: а каковы условия? Если сейчас удалось вспомнить какие-то сюжеты из своей жизни, хотя бы одну встречу, то попробуйте сейчас вглядеться в этот свой сюжет, в это свое воспоминание, когда такая встреча все-таки была. Может быть без пафоса и магии, какой-то действительно диалог, не просто «токование». И попробуйте подумать, а что способствовало такой встрече, каковы условия? Для нас важный вопрос теперь для практики в том числе про молитву, потом мы вернемся, но пока про людей. А что способствовало такой встрече? Как вам кажется, какие условия необходимы были соблюдены, что там такого было в этом событии, что помогло этой встрече состояться? В противоположность нашему богатейшему опыту, когда никакой встречи нет. И если есть какие-то, поделитесь вашими высказываниями, что, как вам кажется, помогает, что может быть нужно, сделать, соблюсти, что нужно, чтобы встреча состоялась, что нужно для диалога? Это могут быть не правильные ответы, очень субъективные.
Мне вспоминается момент такой: когда я только начинала воцерковляться, У нас во Владимире был батюшка такой, отец Маркелл, к нему все приходили… (неразборчиво). И у меня был такой момент, я не знала, как жить дальше, и я просто пошла поговорить. Я его до этого никогда не видела. Я, когда пришла в храм, я ждала долго, сидела на лавочке. И вошел такой простенький батюшка, и он был настолько такой… не знаю, как сказать. Я подошла к нему рядом, и мне ничего не захотелось спрашивать, я поняла, что все, про что я хочу спросить, это вообще ни о чем, а все на самом деле как-то у меня улеглось (неразборчиво) наверное, потому что у меня были какие-то внутренние сомнения, желание чего-то получить. И с этим человеком я это получила вот так. У меня не было желания чего-то про себя рассказывать (неразборчиво), а было очень сильное желание разобраться в себе и стремление найти, уже может быть (неразборчиво) пойти, что-то сделать, найти эти ответы.
То есть вы говорите, что у вас была готовность; некоторая степень зрелости..
(неразборчиво)
Спасибо, это хороший пример, но сложно вычленить условия, потому что много действительно почти магии, кажется мистика – ты человека встретил, и все, дело – в нем. Но только ли в нем? Я все-таки прошу вас про условия. Если вы можете вычленить условия, которые помогают состояться диалогу, не обязательно даже такому мощному событию встречи.
Во-первых, должен быть запрос, который формулируется либо как желание, либо, как у Пушкина: «Духовной жаждою томим». Без этого запроса никакой встречи не может произойти. Второе – должно быть доверие. Есть такой опыт, я думаю, что здесь люди не случайные сидят, вы идете за каким-то вопросом, за каким-то ответом, а у вас препятствие, у вас очередь большая, у вас какие-то отвлечения, и так далее, а иногда просто нужно долго стоять, и вы долго не можете попасть туда, куда вам надо: к мощам, к батюшке или еще куда-то. Нужно довериться и пройти этот путь, это – третий элемент, кроме когда возникает это доверие, ты готов стоять, и ты не ропщешь. Потому что если в этот момент начинаешь роптать, то дальше твои эти сомнения обостряются, и ты можешь уйти в этот момент куда-то не туда, и сформулировать потом не совсем то, что на самом деле хотелось. Далее, после этого доверия, это – смирение. Потому что нужно будет принять тот ответ, который тебе может на тот момент здесь я может быть не со всем согласна с вашей позицией зрелости. Иногда у тебя есть духовный запрос или человеческий запрос, а ты не готов к ответу. И здесь необходимо, получая этот ответ, опять-таки, доверие и смирение готовность его принять, даже если ты чего-то не понял, а скорее всего, когда мы сомневаемся, и нам говорят, то внутренний ропот все еще присутствует, и когда мы получаем этот ответ, мы еще не готовы его принять. Мы еще продолжаем сомневаться и капельку не верить, этот элемент всегда присутствует. И потом нужно время, определенное, чтобы врасти в тот ответ, который был получен.
Хорошо, спасибо большое. Вы знаете, я даже хочется снизить градус духовности. Мы сейчас – про человеческие отношения. Спасибо, это действительно важно, но вы так уже сразу мостик в сторону…
Митрополит Игнатий: Можно я попробую? Часто было так, что я находился, будучи мальчиком, подростком, дома вместе с мамой. Она что-то делала. Она гладила, даже помню, летом часто очень было, дверь балконная была открыта, я находился у себя в комнате, она у себя, двери были открыты. Мы не разговаривали и не общались. Она делала свое дело, я занимался своими делами, но я прекрасно чувствовал, что между нами что-то происходит. Хотя мы ничего не говорили друг другу. И я сейчас попробовал, ответить на вопрос, а что этому способствовало? Но прежде всего я ничего не ждал от нее. Я ни на что не рассчитывал. А если ни на что не рассчитывал, значит, у меня не было состояния: «Вот это будет или нет?» Какой-то неуверенности, неопределенности, какой-то боязни, неосуществленного желания. Это – то, что вы сказали, «доверие». Я доверял этой ситуации и этому человеку.
Второе: я был уверен, что сейчас произойдет, что бы ни произошло, Это будет то, что я приму. Что моих ожиданий это никак не разрушит, я был в этом уверен. И так оно и происходило. Почему это состояние возникало? Потому что уже несколько раз такое было, и когда вновь и вновь я оставался один с мамой наедине, опять эта ситуация возникала, какой-то прошлый опыт мне об этом говорил, что то же самое так и будет. Какой-то наработанный опыт. Предыдущих таких молчаливых взаимодействий, таких встреч с мамой.
И что еще? Какое еще условие при этом соблюдалось? Да, я не ждал ничего, я ни на что не рассчитывал, я не стремился при этом ни к чему, я был удовлетворен тем, что есть, я ей доверял. Опыт мой об этом же говорил. Пожалуй, все.
Спасибо, похоже, вы говорите про такую простоту и принятие. И, я бы сказала, присутствие. То есть Вы не летали мыслями где-то далеко в облаках, а вы были в этой квартире, в этом пространстве здесь и сейчас. И очень важен из вашего свидетельства – прошлый опыт отношений. Это хороший мостик для отношений с Богом, когда у тебя уже есть опыт в прошлом один, другой, третий, то каждый следующий раз, это может тоже помогать, но это немножко такая перекличка, Потому что если еще рвется какое-то в психологической плоскости про отношения с людьми. Вы с человеком встретись, поговорили, и вот у вас диалог.
Неразборчивая реплика
Спасибо. Из этого классного примера, очень важно то, о чем я больше всего хочу говорить, это про честность, нелицемерие, отсутствие масок, о котором вы сказали. Когда с закрытыми глазами мы входим в другой уровень взаимодействий, такой телесный, не очень привычный для нас обычно, там знаете, тело не врет, там ты уже не можешь лицемерить. Там парадоксальным образом, может быть, ты становишься гораздо больше собой настоящим, чем когда у нас вербальный аппарат работает. Хорошо, я попробую суммировать.
Спасибо большое, давно хотела сказать, видимо, примерно то, что говорил владыка. Я поняла, что для меня одним их основных условий является отсутствие цели. Я много работаю с детьми, как игровой терапевт. И когда я что-то хочу от ребенка, или он что-то хочет от меня, у нас встречи не получается, а когда нет никаких ожиданий, никакой цели, заранее поставленной, и самые сильные мои опыты встречи с детьми, были в волонтерстве, когда вообще нет ни целей ни задач, и непонятно зачем мы здесь встретились, но мы рядом. И не важно, это может быть даже разовая встреча, никакого предыдущего и последующего опыта нет, и доверие возникает только в здесь и сейчас, но понятно, что мы не для себя ничего не хотим, мы хотим только быть вместе.
Спасибо огромное, это действительно важно, я как-то даже потеряла эту очень важную мысль, да.
Я совсем коротко. Чтобы состоялся диалог, по-моему, очень важно, чтобы два собеседника хотели услышать друг друга и умели слушать друг друга. Потому что очень часто бывает: два человека говорят, но один просто ждет паузу: «Когда же ты наговоришься, чтобы уже самому и говорить, и слушать себя?». Услышать друг друга и чтобы было интересно. Когда эта искра интереса к тому, что говорит твой собеседник есть, и такое горячее общение получается, на одном дыхании, вот это важно, услышать, слушать, слышать и уметь слышать.
Интересно, спасибо. Это точно прямо по списку.
Это взгляд, как дополнение к тому, что вы сказали. Для того, чтобы диалог мог состояться, в том числе на основании того что перечислено, у участников диалога не должно, или на каком-то минимальном уровне присутствовать: не должно быть страха быть неудобным, в диалоге для своего собеседника, страха выглядеть глупым, страха ошибиться, сказать что-то не правильно, и отсутствие сомнений в том, что я могу быть неинтересен. Как минимум, я набросала.
Спасибо, это вы уже говорите про препятствия, отлично. Действительно, страх – страшная вещь, страх оценки, быть неприятным, неудобным, отвергнутым и т.д. это то, что очень сильно нам мешает. Я думаю, что этот список может быть дополнен, я благодарю вас за то, что вы заглянули в себя, постарались как-то с этим своим опытом встретиться тоже внутри. Попробуем суммировать некоторые вещи, в том числе ваши высказывания.
Резюме: условия для Встречи и Диалога
Действительно: «слышать», я полностью согласна, как говориться не надо быть великомудрым психологом, понятно, что для диалога нам важна эта установка на слушание, слышание, с первого курса психологов, когда мы учим, не важно где, в институтах или на повышении квалификации, мы, конечно, много внимания уделяем этим техникам слушания, слышания. Но тут важная вещь, об этом не говорилось, что мне надо не только мочь слышать и слушать тебя, но еще и себя. Потому что то, о чем мы говорили вначале, присутствуют два субъекта: оба. Я не только центрируюсь на тебе, но и я вообще здесь есть, я себя обнаруживаю, это означает, что я, в том числе осознаю себя, при желании могу довольно внятно сформулировать: а что я сейчас чувствую, а что я хочу, а какие мои желания, потребности, что со мной сейчас происходит? Я себя слышу и другой меня точно так же может услышать. Потому что, если я себя не осознаю и не могу себя предъявить, другому тоже трудно будет меня распознать, хотя нередко мы… конечно, алекситимия и не только. Нормальный невроз, когда мы себя плохо осознаем и многие вещи действительно в себе…, ну вам повезло, если вы себя хорошо осознаете, я думаю, практика духовного трезвения излечивает здесь. «Я присутствую, себя осознаю» – раз, и: «я слышу и мне интересен ты». Я хочу тебя услышать, это действительно про интерес, согласна, но это взаимный процесс, мы оба присутствуем, и оба можем фокусироваться одновременно и не себе и на другом. Когда-то для меня в связи с этим под вопрос стала модель клиентоцентрированной психотерапии, когда мы говорим о центрации психотерапии на клиенте, когда терапевта как бы нет. Когда и я, и клиент, мы центрируемся на нем, и с годами, честно говоря, ну это немножко такой шаг в сторону от темы, но с годами для меня все более становится важным, чтобы присутствовали оба в контексте этой тематики диалога, что я не только являюсь зеркалом для клиента, я являюсь в том числе собой и тоже здесь присутствую как человек.
Но, возвращаясь к нашим условиям, которые нам помогают быть в диалоге, и они потом нам будут тоже важны в молитве; пока что, про людей. «Быть здесь и сейчас», это явно не звучало, но это важно, потому что, если я сейчас в этот момент нахожусь с тобой, но на самом деле мои мысли «ушли» далеко, и я здесь не присутствую, то это сильно затрудняет, если не сказать делает невозможной, эту встречу, потому что я сейчас здесь, на самом деле, не с тобой, и тогда я тебя толком не слышу, тогда я тебя толком не вижу, я нахожусь где-то совершенно в другом месте.
Момент, о котором много говорилось, условно можно назвать, для психологов не новость, безусловное принятие личности другого. Вот этот опыт «принятости», многие из вас тоже об этом говорили, это дает тоже ощущение доверия, что мне не страшно, что я могу быть любым, и чувствую, что меня принимают. Тогда это на самом деле есть, Это дает этот эффект о котором тоже кто-то говорил, у меня вопросы снимаются, внутриличностный конфликт сам уходит. «Я пришел, мучился, мне то или се, на работу или куда-то…», а когда встречаешься со взглядом любви, который дает тебе полное принятие тебя целиком, взгляд цельный, как может быть взгляд Христа перед которым Петр раскаялся, когда «ушел и плакал горько». Почему? Евангелист говорит: «Тогда Христос посмотрел на него, он ушел и плакал горько». Неизвестно, мне тут кто-то говорил, исторически мог ли он на него физически посмотреть, нам это важно, как взгляд Бога, который делает тебя целостным, и ты максимально встречаешься тоже с какой-то правдой в себе, но такой взгляд возможен и между людьми, когда есть, хотя бы принятие: «Я тебя принимаю независимо от того, что ты делаешь, как ты себя ведешь».
Это классная вещь про «ничего не ждал», «нет ожиданий», и спасибо тоже за свидетельство о работе с детьми, когда ты ничего не ждешь. Я тоже, если вспомнить меня лет десять назад в психотерапии, когда очень много тревоги думаешь: «Там клиент придет, что же я буду с ним делать, какую же методику провести, я методик никаких не знаю…он же, наверное, должен что-то…, ах он опять не развивается, у него личность, опять он пришел с теми же проблемами, сколько можно!». И это все мешает страшно. Мешает простому диалогу встречи, взаимодействия, какому-то самому простому. И действительно верен обратный опыт. Здесь еще один пример из моей недавней практики, когда я вела психотерапевтические группы, и в какой-то момент пришла на группу совершенно бессильная, больная, кривая, косая, просто ничего не могу, никакую группу вести не могу, я просто принесла свое тело, посадила его в группу, и примерно так говорила Богу: «Господи! Я отдаю Тебе свое бессилие, Ты Сам уже веди эту группу, потому что я совершенно ничего не могу». Но здесь дело не только в том, что есть молитва терапевта, а в том, что у меня нет уже никаких ожиданий. Это к этому вашему свидетельства о том, что я ничего не жду. Я уже тоже ничего не ждала, и я уже не уповала на себя, я не от себя уже ничего не ждала, ни от них, уже «будет, как будет». Это была лучшая группа за мои годы терапевтической практики, удивительная вещь!
Действительно, кода мы ничего не ждем, то это дает очень много свободы. Потому что: что противоположно? Ожидание, когда я от тебя что-то ожидаю, я тебя уже в какую-то рамочку помещаю, я уже что-то от тебя хочу, и ты начинаешь чувствовать то самое: «А вдруг я не буду соответствовать?». Все. Рухнула конструкция. Мы начинаем играть в другие игры: «Я хочу чтобы ты…» – «А я хочу не так», и мы стыкуемся или нет, совершенно другая история. Потому что действительно свобода от ожиданий дико тяжело дается, невозможно. Но если это удается, то очень освобождающая такая, классная вещь.
Про страхи тоже спасибо, действительно, это к вопросу об антиусловиях. Что сильно мешает? Наши страхи действительно очень сильно мешают, когда я боюсь этой самой оценки, или еще много чего. В страхе нет свободы, в страхе нет любви, в страхе очень трудно по-настоящему другого услышать. И если совсем это все теперь так срезюмировать, то мы можем сказать, что эта, с одной стороны осознанность, честность, тоже, правда, мало говорили про это, честность, был хороший пример про «с закрытыми глазами». Свобода быть собой, собой настоящим. По́лно присутствовать, или, другими словами, присутствовать целостно, психологически. Целостно, когда я могу до конца быть собой, я не предъявляю только какую-то свою часть, а какую-то прячу, это становится важным условием для диалога и встречи. И, возвращая, мостик туда с чего мы начали, можно сказать, что эти же условия оказываются важными для молитвы.
Мы все это к чему? Оказывается, что если я прихожу к Богу со своими ожиданиями, то, о чем вы говорили: «Сейчас я хорошо помолюсь. Я выделил время, я запас достаточное количество текстов, избранных, и сейчас у меня начался Великий Пост, например, или еще что-то, я сейчас буду отчаянно молиться!». Как правило, плоды известны. У меня были ожидания. То есть, с Богом ровно та же история: когда я прихожу с каким-то ожиданием, помещаю его, как другого человека в свою какую-то рамочку, говорю: «Так, ты мне сейчас, пожалуйста, вот», либо «дай ответ», либо «дай просимое», или еще что-то, обычно «дай» или «сделай», или там вариации возможны, то не работает часто. Но, удивительным образом, я знаю очень много свидетельств моих друзей и знакомых, когда люди обсуждали моменты: «А как у человека в первый раз произошел приход к Богу, каким образом Бог ворвался в жизнь человека?». Почти все истории, которые я слышала, парадоксальным образом, никак не связаны, ни с тем, что я сел и стал что-то делать, ни с тем, что я был в даже храме, как ни странно, или на богослужении. Все это какие-то…, у кого-то на улице под фонарем, у кого-то дома в квартире в какой-то неподходящий момент. Удивительным образом, от нас тогда что требуется? Некая открытость, как и в человеческих отношениях, открытость и готовность позволить Богу действовать так, как в том числе Он хочет, а не так, как я его сейчас хочу поместить в те или иные рамки, в том числе, приняв решение об особой благочестивой молитве.
Опыт честности перед лицом Божиим
Это я тоже чуть-чуть, на самом деле, ухожу в сторону. А еще хочу сказать про такую, совсем практическую психологическую вещь, о том, что нам эти психологические условия, связанные с целостностью, могут помогать в молитве. И пойдем мы здесь от такой проблемы, очень знакомой, я думаю, многим людям, которые уже давно в Церкви, звучит она примерно так: «Правило читаю, а мысли далеко». Как часто бывает так, что, вроде бы, я уже собрался помолиться, неважно в какой форме, но даже если я читаю, или еще что-то делаю, мысли мои совершенно где-то не здесь. И ровно это происходит у нас в общении с людьми, о чем мы сегодня говорили, все то же самое, я вроде с тобой, а на самом деле я вообще не здесь, не с тобой, и не ты сейчас на, самом деле, в центре моего внимания, а какая-то моя другая проблема. Или я жду, действительно, паузы, чтобы, наконец, начать говорить о себе, или еще что-то. То же самое, мы такие же в разных отношениях, то же самое происходит в молитве.
И тогда, что можно делать? Такие простые психологические ходы. Во-первых, можно осознать в первую очередь, самое первое, признать проблему. Можно осознать вот эту свою раздробленность. Для начала, осознать, что я сейчас не присутствую в этой молитве, что, вообще-то, сейчас мои мысли, на самом деле, далеко; сейчас меня интересует не Бог, а что-то совсем другое. Признать эту правду, не пытаться насиловать, делать вид. Это самое ужасное: делать вид, что на самом деле все хорошо, я же: «Аз уснух и спах, востах яко Господь заступит мя», а при этом я думаю про борщ, экзамены, или еще что-то. Не надо. Хорошо, я понимаю, на самом деле я сейчас вообще не здесь. Что дальше я могу с этим делать? Следующее, если я не здесь, то я где? Можно себя найти. Где я сейчас на самом деле? Нам очень важна эта встреча с правдой. Где я сейчас на самом деле? Например, простите, я очень банальный пример, ничего не могла придумать интересного. Я думаю сейчас о завтрашнем экзамене. Или я думаю, переживаю сейчас о том, что про меня думают мои коллеги на работе, у меня там какая-то ситуация. Вот, что на самом деле со мной сейчас! И тогда, если это правда моя: что на самом деле я сейчас думаю про экзамен, тогда стоит здесь как минимум остановиться, и может быть осознать свои чувства. Вполне психологические вещи: а что я сейчас чувствую? Сейчас! Потому что когда я мыслями на экзамене, в молитве, то я не присутствую здесь и сейчас. А мне нужно вернуться в «здесь и сейчас». А что, когда я тут сижу с молитвословом в руках, сейчас я чувствую по поводу этих своих переживаний про экзамен? Например, я чувствую страх и тревогу, боюсь за оценку завтра. И теперь, когда эта очень простая вещь проделана, и я не здесь, и я боюсь экзамена, у меня страхи тревога, мы можем все это поместить, разместить в пространство молитвы, и дальнейшую, условно говоря, работу с этими своими переживанием, которое есть сейчас актуальное, в частности, с экзаменом, проводить уже вместе с Богом, перед лицом Бога.
Это может выглядеть примерно так, что вот, я себя обнаруживаю, и говорю: «Господи, скажи честно уже, я все время не устаю призывать, ну скажи уже честно, как есть». Не надо перед Богом: «Господи, я сейчас пришел провести время с Тобой, но на самом деле, я заглядываю в себя и обнаруживаю, что я переживаю, я тревожусь по поводу завтрашнего экзамена, мне очень важно, какую мне поставят оценку…». Расскажите Богу, что происходит: «Вот что со мной сейчас происходит». Но что тут важно: важен адресат. Адресат моего переживания сейчас. Я это делаю не просто «тихо сам с собою я веду беседу», хожу по улице и думаю: «А-а-а, завтра экзамен!» А я помещаю это в пространство перед лицом Бога. Я уже не один в этом, а я вместе с Тобой, перед Тобой, перед Твоим взглядом рассказываю» вообще-то есть кому; причем, Этот – Тот, кому я рассказываю, Он, смотри наши предыдущие пункты, меня безусловно принимает, Он меня любит так, как я не могу себе этого представить, меня слышит и понимает, не отвлекается в этот момент, как мой сосед. В общем, все предыдущие условия соблюдены по максимуму, и я могу в этом пространстве проживать эту правду о себе. Это будут два разных переживания: если я делаю это один сам с собой, или я делаю это с кем-то, с другом, с психотерапевтом, – и с Богом. Один или с кем-то есть разница.
Можно пойти дальше здесь, и есть такие техники: психотерапия амплификации, когда мы усиливаем чувства, и они могут быть нам полезны, не побоюсь сказать, для духовной жизни, для такого исследования: «А что за этим стоит?» «Что стоит за тем, что я боюсь этого экзамена: Чего именно я боюсь?» И тут могут быть разные варианты у разных людей. Один боится получить плохую оценку, потому что будут недовольны родители – одна история. Другой – потому что хочет быть идеальным, и нет права на ошибку, и там – перфекционизм – это другая история. Третий – потому что боится не получить сертификат, который потом даст повышение на работе, и это – какая-то история про зарплату и карьеру. Дальше можно сделать так: «Хорошо, я понял, вот оказывается, почему я боюсь этого экзамена», можно сделать следующий шаг, в еще большую глубину посмотреть: «А что случится, что произойдет, усиливаем, если это самое ужасное случится? Это – работа со страхом, с гневом, может быть, то же самое, мы идем дальше и дальше, задаем вопросы: что за этим стоит? Снимаем слои. И, например, может так быть, что: «Я боюсь позора или осуждения, или отвержения или нищеты или голода…» Это совсем разные истории.
И тогда, может быть, что я здесь выхожу, оказывается, в одном случае на проблему тщеславия, что мне дико важно (правда, для меня всегда вопрос, как различить тщеславие и проблему самоценности с невротической самооценкой, но, тем не менее), мне дико важно, чтобы мне подтверждали все время, какой я хороший, и я прямо не могу, у меня зависимость, я если получу «четыре», это не подтвердит меня. Вот, оказывается, в чем дело, а не просто ты боишься экзамена, как все нормальные люди. А другой может быть проблемы в недоверии Богу, потому что я думаю, что я окажусь без денег без этого сертификата, и тогда: «Господи, я не доверяю Тебе, что Ты меня прокормишь, если я этот экзамен не сдам. Вот где мой страх кроется!», а он оказывается. имеет еще и разворот в плане моих отношений с Богом, хотя, казалось бы, все банально.
И тогда мы можем, проделав такую работу, слой за слоем раскапывая, что стоит за моим очень простым переживанием, мы можем тоже это конвертировать в молитву. И я повторюсь, если это все делать перед лицом Бога, это отличается качественно от того, если это делать самому с собой. И тогда, опять, это может конвертироваться в молитву в самых разных формах: покаяние это будет, или это будет прошение, или что-то еще, кроме просто предъявления того, как у меня это все есть: «Господи, я боюсь оценки других людей. И я мало думаю о том, как Ты меня оцениваешь. И прости тогда мне мое тщеславие и помоги мне Господи ориентироваться на Твой взгляд, а не на взгляд других людей. Исцели меня от зависимости от чужих оценок». Совсем другая будет формулировка. Видите, куда мы ушли, начиная от простого, с чего начали: «Я сел читать правило, а у меня мысли про экзамен». Возможно такое и психологическое некоторое углубление, и, повторюсь, все конвертируем в молитву, тут же мы приносим это Богу.
И в этот момент, к вопросу о целостности, о том, о чем мы начали, о целостности, о честности. В этот момент я присутствую, что важно, целостно, я не выделываю из себя, что одна часть моей души страдает по поводу экзамена, а другая часть пытается изобразить молитву. Я не пребываю в раздробленности, я не пребываю в этом конфликте внутреннем, это шаг в сторону целостности, большей честности, полноты присутствия, соответственно: Диалога и Встречи. Даже если бы это были человеческие отношения. И эта тема честности, конечно, даже в молитве Ефрема Сирина, скоро постом мы будем молиться: «Дай мне зрети моя прегрешения» – это тоже про честность, дай мне видеть правду о себе. Много из текстов молитвенных об этом: «Дай мне правду видеть». И например, еще мне нравится в некоторых переводах 50-го псалма, 8-й стих, в частности в новом русском переводе слова звучат так: «Но ты желаешь истины, сокрытой в сердце», говорит автор. Или в синодальном переводе: «Вот, Ты возлюбил истину в сердце». То есть простая, может быть, мысль, в которой подкрепляется, что, конечно, Богу важна наша честность, конечно нужна истина и правда.
И последняя, может быть здесь еще мысль: почему у нас не всегда это получается? Казалось бы, очень простые вещи я говорю, ничего сверхъестественного. Но почему так редко получается? Почему мы так часто впадаем в эту ложь, что провоцирует эту ложь? Казалось бы, ну кому ты врать собрался, ну ладно, начальнику, маме…. Ну тут, вроде бы, нет необходимости такой. Тем не менее, в это лицемерие мы впадаем очень часто. И даже хотелось с вами это обсудить, но время поджимает, и я скажу более кратко. Есть много факторов, и многие из них психологические, в частности та самая алекситимия, сегодня уже упоминаемая, когда просто у человека есть в языке дефицит слов для обозначения чувств. Психологи знают, это частый феномен в нашей культуре, один из факторов созависимости, фактор невротического функционирования личности, когда я действительно не слышу себя, не осознаю. Я не знаю, я сейчас чай хочу или кофе. Правда это не совсем про алекситимию, но туда же. Я не осознаю свои чувства и желания, я действительно не знаю это у меня сейчас злость или раздражение, тревога или страх, я не различаю это в себе. Это психологическая проблема, но она становится фактором лжи по неведению.
Есть и более серьезные вещи, например, страх встречи с собой настоящим. Очень частая история, потому что мне, чтобы честно присутствовать даже с собой, даже с Богом, мне же надо правду о себе признать, а это может быть очень непросто. Это же мне придется признаться, в частности, банальные вещи, на этом нашем примере страх про деньги, мне придется признать, что Господи, кто ты для меня? Ты для меня – тот, Кто вообще ни фига обо мне не заботится, потому что конечно я про деньги переживаю. Я про деньги переживаю в своей жизни, я себе во многом говорю. Мне все время кажется, что я сейчас болею и не зарабатываю, и я думаю, как дальше? Хотя, вся моя жизнь показывает, как Господь меня ведет, обо мне забоится, я ни разу не голодал. Каждый раз, когда какая-то критическая ситуация, деньги с неба падают, а я не учусь. Двадцать лет я живу в таком режиме, и каждый раз я пугаюсь, что я не смогу… будет какая-то критическая ситуация, это что означает? Означает, как я думаю о Боге. Значит, надо мне прийти, и честно сказать, что: «Господи, я вообще-то думаю, что Ты… то ли тебе дела до меня нет, то ли денег у Тебя на меня не хватит, то ли еще что-то». Мы что-то такое делаем в отношениях, и с образом Бога мы что-то делаем. Встречаться с этой правдой о себе может быть трудно. Вообще всегда трудно. Вопрос о смелости, о готовности. И этот страх встречи с собой настоящим, конечно, нам мешает, и мы начинаем врать. Врать себе, врать Богу.
Простые вещи, которые тоже сегодня звучали, страх не принятости, осуждения, страх отвержения, тоже частая такая вещь, что если я к Богу приду, недостаточно покаявшись, эта вечная история про исповедь перед причастием: «Недостаточно подробно все грехи расскажу, то ужас-ужас, конечно же что-то ужасное произойдет». Как правило, за этим стоит тоже наша психологическая реалия, когда у нас, как правило, плохо было в детстве с опытом безусловного принятия. Я в детстве помню, если я приду и «что-то такое», то мама будет недовольна, значит мне нужно быть каким-то особенным. Очень частая история, когда нам так кажется, и эта история сидит где-то глубоко на подкорке. Когда нам кажется, что мне надо сначала помыться, побриться, одеть белую рубашку, и «каким-то» стать, причем, как я должен это сделать» – «сам», потому что как еще? Сам должен. И потом я – ух, ну уже потом приду к Богу. Я же к Богу иду, не куда-то, значит сначала я, потом уже… Тоже подмена такая, я пытаюсь из себя что-то сделать. Почему? Потому что я боюсь, что меня, такого, какой я есть, не примут. Конечно, о блудном сыне все время притча просится, когда сын еще только там, то есть отец его ждал, он его высматривал. Тот еще там вдали появился, речь заготовил покаянную, он еще только рот открыл, речь свою начал говорить, недоговорил, отец уже его останавливает, уже его перебивает, уже его обнимает, и вы дальше знаете, что там было. А почему мы думаем, что с нами не так? Что там кто-то, да, но в Евангелии, но это не про меня, я сначала «помоюсь», а потом уже.
Желание быть правильным, хорошим, беленьким, чистым, пушистым, тоже очень провоцирует ложь, и мешает нам быть честными, потому что мне хочется сделать из себя, например, «правильного православного», очень хороший бренд, сделать из себя такого, «как надо». Это будет все фарисейство, описано в Евангелии подробно.
Спасибо за ваше внимание, предлагаю вам сейчас, когда столько времени вы так внимательно слушали это наше обсуждение темы, темы непростой про молитву, хотя и с психологическим фоном. Попробуйте прямо сейчас, когда вы сидите в этом зале, и когда вы слышите мой осипший голос в этот микрофон, и, может быть, кто-то немножко уже устал, а у кого-то еще глаза горят, и я вижу ваше внимание, попробуйте прямо сейчас прислушаться к себе и обратить внимание на себя. Хватит на меня уже обращать внимание, обратите внимание на себя и прислушайтесь: а что вы сейчас чувствуете? Прямо сейчас, сидя здесь. Может быть, о чем вы на самом деле думаете в этот момент? Может быть параллельно с тем, о чем мы говорим. «О чем сейчас я думаю на самом деле?». Чего на самом деле хотите? Может быть, есть сейчас какое-нибудь желание, которое в фоне есть, но ему не уделяется внимание? И может быть из этого такого внимания к себе, к своим чувствам, своим желаниям, можно сформулировать: а что сейчас если бы была такая возможность, а она есть: «А что сейчас вы хотели бы сказать Богу?» Можно просто про себя…, для себя…
Две минуты молчания.
Простите, один вопрос я хотел бы вам задать, извините, что прерываю.
Минуточку, можно…
У нас будет время немножко для вопросов.
Спасибо большое, эта тишина дорогого стоит. Я призываю и себя и вас сохранять этот дух, который сейчас есть, и оставаясь в этом присутствии…
Митрополит Игнатий: Наверное, сейчас так сделаем. Никаких вопросов задавать публично не будем, пойдем на перерыв, кто хочет – помолчит, кто имеет вопросы – лично подойдет и спросит у докладчика. А остальные останутся в тишине.
