Ботиночки
Купила я ботиночки по камушкам ходить,
Нашла себе тропиночку, решила дальше жить,
Пустила змея белого в небесные врата,
И что же я наделала, святая простота?
Качается послушная под ветром, под дождинкой
Душа моя воздушная, тяжёлые ботинки.
Дошла до лодки ломаной, что помнит обо мне,
Под нею заколдованы все камушки на дне,
И море всё просило к себе одну меня,
И где меня носило последние три дня?
Качается послушная под ветром, под дождинкой
Душа моя воздушная, тяжелые ботинки.
Нашла себе тропиночку, решила дальше жить,
Иль снять свои ботиночки, иль змея отпустить,
То ласточка, то веточка, то ветер, то река,
То женщина, то девочка со змеем в облаках.
Качается послушная под ветром, под дождинкой
Душа моя воздушная, тяжелые ботинки.
1995
Идиот
А вчера был Новый год, было много снега.
Шел по снегу идиот и искал ночлега.
И заглядывал в людей, прислонясь к забору.
И об этом целый день только разговоров.
Все боялись этих глаз - затворяли двери.
И ругались, затворясь, чтобы в них не верил.
И не делались добрей, ровно не хотели.
Отгоняли от дверей, били да свистели.
Вот и камни у виска - закричал от страха.
Только мальчик услыхал да одна собака.
Вот подняли за рукав пьяные солдаты.
И поплакав, и устав, он ушел куда-то.
Ночь свернула паруса, всё опять на место.
Спит писатель в небесах, Федор Достоевский.
Отошедши ото сна, голову под воду.
Все больные от вина, с новым Новым годом.
1993
Моряки
От матушек наших в янтарных оконцах
Мы держим как знамя наш путь неземной,
Идет он в страну восходящего солнца,
Где маленьких девушек садик цветной.
На девушках этих янтарные бусы,
Им ножки ласкает морская волна,
А мы, моряки, носим старые гюйсы
А мы не боимся простого вина.
А в этой стране восходящего солнца
Слагают стихи из янтарной росы.
И мы, моряки, уважаем японцев
И любим великий японский язык.
Мы знаем секреты здорового тела,
Попутного ветра и вечной любви.
И если, дружок, ты не знаешь, что делать,
Отправься на берег и нас позови.
1997
Будильник
Мой паршивый будильник на час раньше срока
Подорвал сегодня меня.
Кассету King Krimson мой кофе укокал
В начале нового дня.
Даже дворник ещё не успел подмести
Ультратонкие либресс и прочие штуки -
Я иду на работу в начале шести,
Я никак не возьму себя в руки.
А в воздухе ангел с последней звездой
Под звуки небесной трубы
Ступает на лучик её золотой
И гладит коней голубых.
Вот опять потерялись три нужные тыщи,
Это часто бывает со мной.
Надо мною нависла большая бабища
И орет: "Покажи проездной!".
Новый плащ мой приветствует черная птица,
Теперь его надо стирать.
И мне что-то противны все встречные лица,
Мне тоже охота орать.
А в воздухе кружит сухая листва,
Качает лесных паучков.
И леший внимательный сушит дрова
И кормит щенят молочком.
Я приду на работу, я буду курить,
Прикрыв мои красные веки,
А потом по звонку я начну говорить
О возлюбленной Лопе де Веги.
И один восьмиклассник, зеркаля в окне,
Мне шепнет очевидную вещь:
Мол, паршивых будильников много в стране
Мол, здоровье нам надо беречь.
А в воздухе носятся смерть и любовь.
Две бабочки ищут цветы.
И белая фея с лукошком грибов,
Читая, сидит у воды.
1997
Как холодно, как пахнет табаком...
Как холодно, как пахнет табаком.
Зачем вы здесь, прелестное созданье?
Вам нравятся задворки мирозданья?
Вот вам вино и блюдечко с бычком.
Вы замерли как птица под плащом,
Вы просите о чем-нибудь поведать.
Мой ангел, не читайте Кастанеду,
А почитайте что-нибудь еще.
Не трогайте спокойствия души,
Не трогайте прозрачность этих стекол.
Желаете - послушайте Deep Purple
Не хочется - покушайте лапши.
Не умствуйте. Возьмите. Это вам.
Вот светится вино почти без света.
Ужель еще вам хочется в беседу
Вставлять иноязычные слова?
Молчать под обаяньем пития,
Я вижу, вам не кажется возможным.
Попробуйте подумать о несложном
И только не о цели бытия.
Смотрите: вот окно и вот звезда.
Вот ветер опрокинулся на город.
Не следует мешать их разговору,
Божественно простому как вода.
1996
Скверик и немой памятник поэту...
Скверик и немой памятник поэту,
У него теперь снег на голове.
Вот я посижу, встану и поеду
К тайному дружку стопочки на две.
Тайный мой дружок любит эти встречи,
Так что извини, памятник и сквер.
Вот уж и открыл, вот и добрый вечер,
Старый хулиган и пенсионер.
Запах табака, стопка и беседа,
Сколько в этом есть кроткой красоты!
Помнишь, мы с тобой пели про Победу?
Помнишь, мы с тобой пили до святых?
Пили до святых с синими глазами,
С белыми руками в белых рукавах.
Помнишь, как они всё нам рассказали?
Знать бы нам теперь, что там за слова.
Мы с тобой тогда лыка не вязали,
Только любовались ликами святых,
Мы, два дурака, хлопали глазами,
Думали, что всё, звали понятых.
Звали понятых (те не отзывались),
Бегали по дому с зайчиком внутри,
А они тогда всё нам рассказали,
Всё, про что с тобой курим до зари.
Осень улеглась. Я уже не первый
Гость в твоем дому с водкой на столе.
Я тебя люблю. Знаешь, старый перец,
Мы с тобой всегда будем на земле.
Будем на земле, травкой ли, цветочком,
Камушком в пруду, рыбкой на крючке.
Только говорят, это так неточно,
Равно как и всё в нашем городке.
У тебя сосед, яблони и сливы,
У меня любовь, город и цветы.
Мы два дурака, мы живем красиво,
Только нам с тобой скучно без святых.
Скучно без святых с синими глазами,
С белыми руками в белых рукавах,
Помнишь, как они всё нам рассказали?
Знать бы нам теперь, что там за слова.
1996
СИУ
"Научись колдовать, уходи от него в Занзибар", -
Говорит мне, являясь в мою полудрёму, безумная Клава с цветком
И идёт танцевать, и поёт, так мне кошка поёт у ночного столба, И я прячу глаза за дешёвым своим табаком.
Сиу.
"У тебя золотые глаза, серебро на руках,
Так запой заклинанье свое, и лягушка печальная тоже споет, У тебя за спиной он услышит ее, он отпустит стрелу в облака
И пойдет по следам, и в траве он увидит ее.
Сиу.
По высокой багровой траве, в Занзибар, от него,
На своем осторожном коне, с белой кошкой, уснувшей в пути на руках, У тебя за спиной будет снег, и запахнет любовью твое колдовство, И останется запах и вкус твоего табака".
Сиу.
День рожденья
Осень наступает, кончилось везенье,
Больше не сияют витражи.
У меня восьмого мая день рожденья.
Мне до мая в жизни не дожить.
Дождик мне закапал все мои косички,
Мне до мая в жизни не дожить,
Все на свете плохо. Даже вот Косичкин
Больше не идет меня дружить.
У меня от лужи грязные колготки,
А весна красива и суха.
А весною даже мне волшебник кроткий
Может, подарил бы жениха -
Чтоб ходить за ручку, чтобы улыбаться,
Чтобы день рожденья был всегда.
Бегают по лужам мальчики и зайцы,
А на них все падает вода.
Дедушка с балкона стряхивает пепел,
Он мне предлагает не тужить.
А меня за ноги цапает репейник -
Мне до мая в жизни не дожить.
Бабушка натянет тряпочку на пяльца
Вышить золотые терема.
Медленно, как время умного китайца
К небу подбирается зима.
1998
Кузнечик
В траве кузнечик потерялся
И не найдет свою постель.
А где, а где же повитель,
На ней я маленьким катался?
Никак свой домик не найду,
Кругом полынь и белена,
И про кузнечика беду
Всё знает девочка одна.
И девочка Машка, пшеничные кудряшки,
Всё плачет и плачет в темноте.
И мама не знает, чего она плачет,
И носит ей конфетки в постель.
Как наша девочка устала -
Она гуляла на лугу,
Она с кузнечиком играла
И уронила на бегу.
И вот эта Машка, пшеничные кудряшки,
Всё плачет и плачет в темноте.
И мама не знает, чего она плачет,
И носит ей конфетки в постель.
Утерла слезки и уснула,
А мама вышла на росу.
Взяла кузнечика, шепнула:
"Пойду на место отнесу.
И я была Машка, пшеничные кудряшки,
И плакала тоже в темноте,
И мама не знала, чего я всё плачу,
Носила мне конфетки в постель".
Ворона
Я лысая ворона с потрепанным хвостом,
Стара, хвора, безродна и страшная притом,
Но не такой родилась я в лучшие года,
Звезда моя светила, была я молода.
Ходила я в невестах, красавицей была,
Порхала выше леса, любила я орла.
И как меня знобило, когда я поняла:
Была я нелюбимой у этого орла.
И билась об сосну я как лодка о причал.
Но на любовь такую он мне не отвечал.
И вот погасла свечка, закончилась игра,
Мы разошлись навечно как в море трактора.
Вот встретила весну я, мне скоро триста лет,
Любовь свою большую видала я в обед.
Орел сидел на дубе, вот это пироги -
Больной, слепой, беззубый, хромой и без ноги.
Я дама без амбиций, но гордый нрав со мной.
И что за чудо-птица была твоей женой?
Как ловко отомстила, как быстро довела!
Вот так я победила спесивого орла.
1992
Серебряный фольксваген
Отличница Лариса с учебником в руке,
Лариса - пианистка, пятёрки в дневнике.
На шейке белоснежной блаженствует кумач:
Один он может нежно девчонку обнимать.
Над миром, где овраги, болота и леса
Серебряный фольксваген плывет по небесам.
Бодаются циклоны, пугая снегирей.
И кружится над домом фольксваген в серебре.
Так ясен, чист и светел, купается в заре
Единственный на свете фольксваген в серебре,
Он в лентах и алмазах, голубках и цветах -
Девчонки сероглазой высокая мечта.
1998
Белая песня
Белое-белое
Тело со стрелами,
Белая березонька
В поле умерла.
Сушит свои ветки
Об небосвод.
Маленькие детки
Водят хоровод
У ствола со стрелами.
Белая-белая
Девка дебелая,
Девка дебелая
Ищет жениха.
У него другая
В марлевой фате,
Он ее в сарае
Любит целый день.
У ствола со стрелами.
Белые-белые
Мальчики смелые,
Мальчики смелые
Ходят на войну.
Падают на травку
Пуганым лицом.
А над ними бабки
Балуют винцом.
У ствола со стрелами.
1996
Балерина
Дорогая балерина
Не глядела в зябкий зал
На пустые до несносного места.
Для чего ж она парила?
Для кого ж её глаза
И красиво обведённые уста?
В этом зале только прачки,
Господа на Колыме,
Это покер без тузов и королей.
Что тут делать в белой пачке?
Что тут бегать в полутьме,
Перед прачками кататься по земле?
Стыли девочки в партере,
И свободные места
Окружали этих девочек прямых,
И свободный офицерик
Без медалей и креста
Кушал яблочко в желаниях хмельных.
Стыли тапочки евреев,
Грели нары господа,
Грели в пальчиках холодные очки -
Офицерик с гонореей
Отсылает в никуда
Театралов за немодные стишки.
Ни окошечка не видно
В этом зале полутемном
С видом на ночь, на машины и Москву,
Чтоб не прыгать балеринам
В белых платьицах казенных
Из окошек прямо жопой на траву.
В этом зале только прачки,
Господа на Колыме,
И стояла, ровно голая, при всех,
Балерина в белой пачке,
Белый лучик на тюрьме,
Белый гвоздик, вбитый Богом не совсем.
1998
Два Андрея
А как сидели два Андрея
За дубовым за столом,
Два Андрея не стареют
За пивком да за вином.
Два удалых молодца,
Одинаковы с лица.
А как спросил один другого:
- Что невесел ровно ночь?
А он ответил:
- Что ж такого,
Ты и сам такой же в-точь:
Кто веселенький с утра,
Тот горюет вечера.
- А где любовь твоя гуляет,
Где любовь твоя живет?
- А любви моей мешает
Красных девок хоровод.
Где ни плюнешь, там жена,
Да не снится ни одна.
- А где дружки твои родные,
Бестолковые башки?
- Где ж им быть в часы ночные?
По девчатам все дружки.
А как один дружок с женою,
Расписною красотой,
А другой дружок с другою,
Да пока что холостой.
А как упились эти двое,
Увалились на кровать,
А что приснилось им обоим,
Никому не разгадать:
Темна душенька-душа,
Там не видно ни шиша.
Спи, Андрейку, баю-баю,
Вон и звезды на стекле,
Да только зеркальце скучает
На дубовом на столе.
Вот и снова ты один,
Сам себе ты господин.
1991
Алеша
Этот дом изо льда, он один,
Где нам не греться.
И его облетают скворцы
И боятся дожди.
Ты, Алеша, туда не ходи,
У них нет сердца,
А и есть черноглазые псы,
А у них господин.
Этот дом у тебя на пути -
Пути не будет.
Вот под ножками, как ни пойди,
Засыхает трава.
Ты, Алеша, туда не ходи,
Они нас не любят.
Не ударят, так скажут Алеше
Плохие слова.
Этот дом у тебя на пути
Закрывает мне небо.
Там уже говорят о тебе,
Там сидят без огня.
Ты, Алеша, у них не проси
Ни водички, ни хлеба.
А и если захочешь просить –
Попроси у меня.
1997 - 2001
Мальчики
Кто там плачет? Открытый океан
На постели
Под серебряным дождем.
Что вам снится? Ушедший ураган,
Восемь мальчиков
С их белым кораблем.
Последняя мачта,
Русалочкам утеха вздорная.
Последняя шапочка
С ленточками черными.
Кто там плачет?
Восемь женщин да рассвет,
Что вам нужно
От серебряной воды?
Восемь мальчиков
На белом корабле
С парусами невозможной красоты.
Кто смеется?
Это вечный капитан,
Восемь мальчиков
Танцуют на стекле.
Уплывают
В небесный океан,
Уплывают,
Оставив на земле
Последнюю мачту,
Русалочкам игрушку вздорную,
Последнюю шапочку
С ленточками черными.
1993
Когда ты уходишь по листьям, пурпурным, и черным, и
бурым...
Когда ты уходишь по листьям, пурпурным, и черным, и бурым, Они у тебя оживают и дышат тебе под пальто.
Они, как цветок гармонисту, идут одинокой фигуре.
Они тебе не мешают - тебе не мешает никто.
И я тебе не мешаю - я просто иду, отставая,
Я, может, тебя и не знаю - я, может, иду покурить, Я, может, иду до воды - поглядеть хороша ль и живая ль, Я просто иду отставая - так что обо мне говорить?
Когда ты уходишь по лесу, когда ты уходишь по снегу, И белая злая собака, не лая, глядит на следы,
И нечем болеть или плакать, пока не засветится небо, Пока не засветится небо, пока не дойдет до воды, То я тебе не мешаю - я просто иду на болото,
На небо и на дерева и на очи ночного зверья,
Я, может, тебя и не знаю - я, может, играю в охоту: Я просто иду отставая - я прячу тебя от ружья.
Когда твои окна без света и все о тебе забывают, Когда ты заденешь за ветку - с нее улетят снегири, Им встретится первое лето, пока я иду отставая,
Я просто иду отставая - так что обо мне говорить?
1998
Старый год
Ольга Чикина
От синей звезды, что легко, благодушно
Когда-то коснулась плеча моего,
Когда мне казалось, я знаю, как нужно,
Иду и не знаю опять ничего.
Не знаю, как быть, ликовать или плакать
О том, что за мною никто не идет,
Что друг мой купил себе бабочку с фраком
И пьет у окна, и то ждет, то не ждет,
О том, что снега так метут между веток,
Что скоро меня заметут без следа,
Часы бьют с таким торжеством напоследок,
Что скоро забьют Старый год навсегда.
Давай, Старый год, я тебя пожалею,
И ты мне расскажешь в ответ что-нибудь,
Ведь люди давно говорить не умеют,
Ведь люди друг другу Бог весть, что метут.
Давай мы забудем про цифру двенадцать,
Что скоро прикончит тебя насовсем,
Мы будем с тобой как любовники в танце -
На площади днем целоваться при всех.
Давай мы с тобой черт-те что нагородим,
Давай мы по встречной пойдем полосе,
Как два идиота, в плащах на морозе,
Давай мы сегодня не будем как все.
Мы сделали всё. И устав, как собаки,
Мы другу во фраке послали цветы.
И друг мой пропил свою бабочку с фраком,
И год улетает до синей звезды,
Той самой звезды, что легко, благодушно
Когда-то коснулась плеча моего,
Когда мне казалось, я знаю, как нужно,
Иду и не знаю опять ничего.
1995
Там на высоком холме...
Там на высоком холме
Ветер делает счастье
Из дыма, дождей и осенних цветов.
Кто-то убрел от людей
по цепочке ненастных, несмелых, неясных
Оленьих следов.
Он загорожен стеклом
От врагов и друзей, дураков и невест,
И народной молвы.
Солнце послушно стекло,
Уступило дорогу
К дому из ветра
С крыльцом из травы.
Он слышит, как очень неслышно
Этот закат опускает больные от света глаза.
В церкви летучие мыши скоро прозреют,
Устало и стыло взглянут в образа.
Люди в простых одеяньях за облаками
Скоро заплачут ему на лицо,
Кто-то, устав от скитаний, сядет на камень
И пожелает дороги кольцом.
Путь, немой и прекрасный,
Цепочка ненастных, несмелых, неясных
Оленьих следов.
Там для тебя на холме ветер делает счастье
Из дыма, дождей и осенних цветов,
Счастье от свежего ветра,
Свежего хлеба и свежей газеты
Ждут сторожа.
Миг, и ты будешь счастливым
под медные трубы, под взгляд королевы,
Поклоны пажа.
1994
