О Великом четверге: Евангелия, Прокл Константинопольский, Косьма Маюмский, Феофан Затворник, Игнатий (Брянчанинов), Иннокентий Херсонский, Лука Крымский, Антоний Сурожский, Сергей Аверинцев, Александр Геронимус, Александр Мень, Аверкий (Таушев), Мария Красовицкая, Постная Триодь.
Предание.ру - самый крупный православный мультимедийный архив в Рунете: лекции, выступления, фильмы, аудиокниги и книги для чтения на электронных устройствах; в свободном доступе, для всех.
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Господь в нас! Озаботимся навсегда удержать его в себе)
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Тело и кровь Господа есть великий дар)
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Как хочешь, но устройся так, чтоб ты всегда был, как будто только что причастился)
Евангелия
Евангелие от Матфея, Глава 26, стихи 20-29
20 Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; 21 и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. 22 Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? 23 Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; 24 впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. 25 При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.
26 И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. 27 И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, 28 ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. 29 Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
Евангелие от Марка, Глава 14, стихи 12-21
12 В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим. 13 И посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним 14 и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? 15 И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам. 16 И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху.
17 Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью. 18 И, когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. 19 Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли? 20 Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо. 21 Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться.
Евангелие от Луки, Глава 22, стихи 14-30
14 И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, 15 и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, 16 ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием. 17 И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою, 18 ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.
19 И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. 20 Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается. 21 И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; 22 впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. 23 И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.
24 Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим. 25 Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, 26 а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий — как служащий. 27 Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий.
28 Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, 29 и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, 30 да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах — судить двенадцать колен Израилевых.
Евангелие от Иоанна, Глава 13, стихи 1-30
1 Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их. 2 И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, 3 Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, 4 встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. 5 Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. 6 Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? 7 Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. 8 Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек. Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. 9 Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. 10 Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все. 11 Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты.
12 Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? 13 Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. 14 Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. 15 Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. 16 Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. 17 Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете. 18 Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: «ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою». 19 Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я. 20 Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня.
21 Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. 22 Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. 23 Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. 24 Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. 25 Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? 26 Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. 27 И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. 28 Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. 29 А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. 30 Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь.
Прокл Константинопольский. Слово во Святый и Великiй Четвертокъ
Насталъ торжественный день святыхъ Таинствъ. Возсіялъ вечеръ, светлейшій всякаго дня. Ибо что въ настоящій вечеръ не было исполнено ужаса и удивленія? Господь вечерялъ съ рабами; отверзъ имъ рай таинствъ; далъ имъ въ пищу плоть безгрешную; предложилъ питіе, очищающее грехи; въ образе раба умылъ ученикамъ ноги, чтобы ободрить ихъ къ теченію; подалъ хлебъ, указуя предателя; облобызалъ недостойнаго, чтобы отнять благодать отъ нечестиваго[1]; пошелъ на страданiя, показывая темъ, что Онъ страждетъ не невольно. Ибо кто бы могъ взять Его, если бы Онъ самъ того не восхотелъ? — Его, Который словомъ укрощалъ море, веленiемъ утишалъ ветры, воздвигалъ смердящихъ мертвецовъ изъ гробовъ, Которому, какъ Господу, поклонялись и бесы, — если бы не самъ Онъ, какъ человеколюбецъ, восхотелъ подъять страданіе не темъ, что Онъ былъ, но темъ, чемъ Онъ соделался? — Но Его берутъ — и Онъ терпитъ; потому что Онъ пришелъ не судить, но спасти міръ; и лобзаніе было знакомъ предательства. Посему–то Онъ приступившему предателю говоритъ: Іудо (ибо ты исполненъ яда — ἰοῦ γέμεις) Іудо, лобзаніемъ ли Сына человеческаго предаеши (Лук. 22, 48)? Такимъ именемъ Онъ ударяетъ въ двери его совести, желая возбудить его, глубоко усыпленнаго сребролюбіемъ. Какъ бы такъ говорилъ ему Господь: Я избралъ тебя въ Апостола, какъ же ты превратился въ предателя? Іуда, ты жаждешь денегъ? — но ты богаче всехъ царей. Демоны не страшатся царей, но твоего слова они трепещутъ, какъ беглые рабы. Богатыхъ снедаютъ болезни, но твоя и тень прогоняетъ все злостраданія. Для сребролюбивыхъ сокровище — злато, вамъ же уготовано небесное наследіе. Если ты корыстолюбивъ, то уже теряешь власть надъ болезнями: ибо душа не можетъ совмещать въ себе тину сребролюбiя и миро человеколюбія.
Нетъ ничего, братія, пагубнее сребролюбія; оно вооружаетъ кровныхъ другъ противъ друга, низвращаетъ естество, возбуждаетъ къ тиранству, испровергаетъ стены, равняетъ съ землею города, превращаетъ уставы природы, и кратко сказать, — оно вторглось въ ликъ Апостоловъ и дерзнуло продать Неоцененнаго. И такъ сребролюбіе естъ причина всехъ золъ. Посему–то Христосъ и Богъ нашъ чрезъ Пророковъ укорялъ и говорилъ: овца возъярилась на пастыря. Поистинне, корень всемъ злымъ сребролюбiе есть (1 Тим. 6, 10). Почему и Пророкъ Захарія говорилъ какъ бы отъ лица Господня: и реку къ нимъ, — то есть, къ неблагодарному народу, — аще добро предъ вами есть, дадите мзду мою, или отрецытеся (Зах. 11, 13). Но какая можетъ быть назначена мзда за Того, Кого продать нельзя? Какая цена за Того, Кто выше всякой цены? Какъ можно продать Того, Кто превосходитъ всякое оцениваніе? И поставиша, сказано, мзду мою тридесять сребренникъ (Зах. 11, 13). Какое, о Iуда, ясное предсказаніе того, какъ ты разсвирепелъ до такой ненасытности! Въ то время, когда благочестивая и боголюбивая жена изливала на вечери миро, ты, проникнутый сребролюбіемъ, говорилъ: можаше сіе миро продано быти вящше трехъ сотъ пенязь, и датися нищымъ (Марк. 14, 5). Но Іоаннъ, сынъ громовъ, весьма ясно изобличилъ нечестивейшую твою сребролюбивую мысль, сказавъ: сіе же рече, не яко о нищыхъ печашеся, но яко тать бе, и ковчежецъ имеяше, и вметаемая ношаше (Іоан. 12, 6). Почему Господь Іисусъ Христосъ, будучи всеведущъ, яко Богъ, видя Іуду, побежденнаго злою страстію сребролюбія и желая препобедить чрезмерную ненасытность его сердца, доверилъ ему получаемыя отъ людей подаянiя: но Іуда, пользуясь дарами благаго Господа и не будучи лишенъ ни одного изъ Божественныхъ его дарованій, не только не насытился, но еще, въ заменъ трехсотъ пенязей, захотелъ получить тридцать сребренниковъ. О злонамеренный и безумный Іуда! Ты слышалъ отъ животворящаго Учителя Христа: что пользы имать человекъ, пріобретъ міръ весь, себе же погубивъ, или отщетивъ (Лук.9:25)? — но, обрадовавшись на короткое время тридцати сребренникамъ, продалъ Жизнодателя Христа беззаконнымъ и свою душу осудилъ на вечное мученіе. Посему–то Господь нашъ Іисусъ Христосъ и сказалъ: горе человеку тому имже Сынъ человеческій предается: добро бы было ему, аще не бы родился человекъ той (Матф. 26, 24).
Господь нашъ Іисусъ Христосъ говорилъ сіе, желая привести Іуду въ чувство, чтобы онъ, образумившись, бросилъ пагубное покушеніе на предательство, обратился къ покаянію и получилъ спасеніе. Но Іуда, предпочитая преслушаніе послушанію, соделалъ себя жилищемъ змія — начальника зла. Посему Господь, видя, что онъ твердо упорствуетъ въ безумномъ предательскомъ намереніи, предалъ его тому, кто возжегь въ немъ страсть сребролюбiя. Ибо на вопросъ искреннихъ своихъ учениковъ за вечерію: кто бы это былъ, кто замышляетъ предательство? — Господь ответствовалъ: той есть, ему же Азъ омочивъ хлебъ подамъ; и после того, какъ Іуда принялъ хлебъ, сказано, вниде въ онь сатана и Господь сказалъ ему: еже твориши, сотвори скоро (Iоан. 13, 26–27). Видите ли, какъ Онъ, будучи истинный Спаситель, охотно спешилъ на страданіе для спасенія рода человеческаго? Посему, такъ какъ светъ и жизнь суть самыя высшія, отъ Христа получаемыя, блага для человека; то и самъ Онъ благоволилъ именовать себя оными. Онъ есть Светъ, яко Богъ; Онъ есть Жизнь, яко Безсмертный; хотя же и вкусилъ смерть, но по плоти, а не по Божеству.
И такъ, будемъ все удаляться корыстолюбія; отвергнемъ съ сребролюбіемъ и лицемеріе. Желая приступить къ Божественнымъ Тайнамъ, возлюбимъ другъ друга отъ сердца; отринемъ всякій гневъ; очистимъ себя отъ всякаго памятозлобія, дабы Господь, вошедши въ наши души, никого изъ насъ не обрелъ исполненнымъ, подобно Іуде, лицемерія, но всехъ нашелъ чистыми, подобно Іоанну — съ верою богословствующими о Сущемъ въ недрахъ Отчихъ (Іоан. 1, 18), подобно Павлу — распявшимися міру (Гал. 6, 14), подобно Петру — благочестно проповедующими и исповедующими: Ты еси Христосъ Сынъ Бога Живаго (Матф. 16, 16); дабы такимъ образомъ достигнуть намъ блаженства, Господомъ обещаннаго. Ибо сказано: блаженъ мужъ, емуже не вменитъ Господь греха, ниже есть во устехъ его лесть (Псал. 31, 2); и на кого воззрю, говоритъ Господь чрезъ Пророка, токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словесъ Моихъ (Ис. 66, 2)? — и въ Евангеліи Спаситель училъ своихъ учениковъ такъ: блажени нищiи духомъ, яко техъ есть Царствіе Небесное (Матф. 5, 3). О еслибы всемъ намъ сподобиться наследовать и насладиться сего Царствія чрезъ Господа нашего Іисуса Христа, волею благоволившаго продать и предать Себя за насъ, да освободитъ насъ отъ рабства невидимаго врага! Тому слава, купно со Отцемъ и Святымъ и Животворящимъ Его Духомъ, ныне и присно и во веки вековъ. Аминь.
Печатается по изданiю: Святаго Прокла архіепископа Константинопольскаго Слово во святый и Великій Четвертокъ. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». — 1840 г. — Часть II. — С. 48–55.
Косьма Маюмский. Канонъ на великiй Четвертокъ
Ирмοсъ. Сеченіемъ разделяется Чермное море и волнообильная бездна изсушается, соделавшись удобопроходимою для безоружныхъ и въ то же время гробомъ для вооруженныхъ; посему воспевается богоугодная песнь: Христосъ Богъ нашъ торжественно прославился.
Сотворившая и сохраняющая все живущее, безпредельная Премудрость Божія создала себе жилище отъ чистой безмужной Матери; ибо облекшись въ храмь телесный, Христосъ Богъ нашъ торжественно прославился (Прит. 9, 1; Іоан. 2, 21).
Преподавая таинство возлюбленнымъ Своимъ, истинная Премудрость Божія уготовляетъ душепитательную трапезу и предлагаетъ чашу безсмертнаго питія вернымъ; приступимъ же благочестиво и будемъ взывать: Христосъ Богъ нашъ торжественно прославился (Прит. 9, 2; Матф 26, 26).
Внемлемъ все верные призывающей возвышеннымъ гласомъ несозданной и самосущей Премудрости Божіей; ибо она взываетъ: вкусите, и познавъ, что я Христосъ, восклицайте: Христосъ Богъ нашъ торжественно прославился (Прит. 9, 3; Псал. 33, 9).
Ирмосъ. Будучи Господомъ и Создателемъ всего, безстрастный Богъ уничиживъ себя возсоединилъ съ собою созданіе, и самъ себя предложилъ въ Пасху темъ, за которыхъ готовился умереть, взывая: ядите тело Мое и утверждайтесь въ вере (1 Кор. 5, 7; Матф. 26, 26).
Искупительною для всего рода человеческаго собственною чашею напоилъ ты, Благій, учениковъ своихъ, наполнивъ ее веселіемъ; ибо ты приносишь самъ себя въ жертву, взывая: пійте кровь Мою и утверждайтесь въ вере (Прит. 9, 5; Матф. 26, 27).
Безумный человекъ, находящійся между вами предатель, предсказалъ ты, Незлобивый, ученикамъ своимъ, не познаетъ сего и какъ неразумный не уразумеетъ; но вы пребывайте во Мне и утверждайтесь въ вере (Псал. 91, 7; Іоан. 15, 4).
Ирмосъ. Пророкъ, прозревъ неизреченное таинство твое, Христе, провозгласилъ: крепкую и сильную любовь явилъ ты, Отецъ милосердый; ибо ты, Благій, послалъ единороднаго Сына для очищенія міра (Авв. 3, 4; Рим. 8, 32).
Шествуя на страданіе, источившее всемъ потомкамъ Адама безстрастіе, сказалъ ты, Христе, возлюбленнымъ своимъ: съ вами возжелалъ я причаститься сей пасхи; ибо Отецъ послалъ меня единороднаго для очащенія міра (Лук. 22, 15).
Причащаясь чаши, взывалъ ты, Безсмертный, ученикамъ: плода винограднаго уже более не буду пить въ (здешней) жизни съ вами, ибо Отецъ послалъ меня единороднаго для очищенія міра (Матф. 26, 29).
Питіе новое превыше разума, говорю я, буду пить въ царствіи моемъ, сказалъ ты, Христе, возлюбленнымъ, когда вместе съ вами буду я, какъ Богъ съ богами; ибо Отецъ послалъ меня единороднаго для очищенія міра (Псал. 81, 1; Матф. 26, 29).
Ирмосъ. Апостолы, соединяемые союзомъ любви,предавши себя владычествующему надъ всемъ Христу, простирали прекрасныя ноги, (чтобы) проповедывать всемъ миръ (Ис. 52, 7; Рим. 10, 15).
Держащая неудержимую и превознесенную на тверди воду, усмиряющая бездны и укрощающая моря, Премудрость Божія вливаетъ воду въ умывальницу и Владыка умываетъ ноги рабовъ (Быт. 1, 7; Іов. 38, 10; Іоан. 13, 5).
Ученикамъ Владыка подаетъ примеръ смиренія; облекающій небо облаками препоясуется лентіемъ, и преклоняеть колено умыть ноги рабовъ Тотъ, въ руке коего дыханіе всего существующаго (Псал. 146, 8; Іоан. 13, 4).
Ирмοсъ. Крайняя бездна греховъ окружила меня, и уже не перенося волненія, какъ Іона, взываю къ тебе Владыке: изъ тленія изведи меня.
Господомъ и Учителемъ вы называете меня, ученики; я истинно таковъ; — взывалъ ты, Спаситель: посему подражайте примеру, какой вы видели во мне (Іоан. 13, 13. 15).
Кто не имеетъ нечистоты, тотъ не нуждается въ омовеніи ногъ; и вы, ученики, чисты, но не все: ибо страсть въ одномъ изъ васъ неистово беснуется (Іоан. 13, 10–11).
Ирмοсъ. Отроки въ Вавилоне не устрашились пламени пещи, но бывъ ввержены посреди огня и орошаемы, воспевали: благословенъ ты, Господи, Боже отцевъ нашихъ.
Іуда, замышляя злое, движеніемъ главы подавалъ знаки, а самъ искалъ удобнаго времени предать на судъ Судію, который есть Господь всехъ и Богъ отцевъ нашихъ (Матф. 26, 16).
Одинъ изъ васъ, взывалъ Христосъ къ возлюбленнымъ, предастъ меня; они же, оставивъ радость, предались скорби и страху и говорили: скажи, кто это, Боже отцевъ нашихъ (Матф. 26, 22).
Кто вместе со мною дерзновенно опуститъ руку въ солоницу, тому лучше было бы накогда не проходить вратъ жизни: такъ указывалъ, кто это былъ, Богъ отцевъ нашихъ (Матф. 26, 23–24).
Ирмοсъ. Блаженные юноши въ Вавилоне, подвергаясь опасности за законы отеческіе, презрели безумное повеленіе властителя, и бывъ ввержены въ огонь, въ которомъ не опалились, пели достойную Вседержителя песнь: воспевайте Господа творенія и превозносите во все веки.
Блаженные Апостолы, вечерявшіе вместе съ Словомъ въ Сіоне, неотступно следовали за нимъ, какъ агнцы за пастыремъ; соединившись же со Христомъ, отъ котораго не отлучались, и питаясь божественнымъ словомъ, съ благодарностію взывали: воспевайте Господа творенія и превозносите во все веки (Іоан. 10, 11; 18, 1).
Злоименитый Искаріотъ, преднамеренно забывъ законъ любви, на предательство подвигъ ноги, которыя были омыты, и евши твой хлебъ, божественное тело, поднялъ пяту на тебя, Христе, и не восхотелъ взывать: воспевайте Господа творенія и превозносите во все веки (Іоан. 15, 13; Псал. 40, 10).
Безсовестный (Іуда) принялъ тело, очищающее отъ греха, и божественную кровь, изливаемую за міръ; не устыдился же онъ пить то, что продалъ за цену, не погнушался зла и не восхотелъ взывать: воспевайте Господа творенія и превозносите во все веки (Матф. 26, 26–28; 27, 6; Псал. 35, 5).
Ирмосъ. Вечери Владычней и безсмертной трапезы (предлагаемой) въ горнемъ месте, пріидите верные, насладимся вознесенными горе душами, познавъ отъ самаго Слова, что (здесь) предлежитъ Слово, которое мы величаемъ (Лук. 22, 12).
Идите, сказало Слово ученикамъ, приготовьте въ горнемъ месте пасху, которою утверждается умъ техъ, коимъ я преподаю таинство безкваснымъ словомъ истины; силу же благодати величайте (Лук. 22, 8; Матф. 16, 6; 1 Кор. 5, 8).
Отецъ прежде вековъ раждаетъ меня — творческую Премудрость, но въ начало путей (своихъ) создалъ меня на дела, ныне таинственно совершаемыя; ибо будучи Словомъ несозданнымъ по естеству, я усвояю выраженія и того, коего (плоть) ныне принялъ (Прит. 8, 22).
Какъ я есмь человекъ существенно, а не видимо (только), такъ и соединенное со мною естество — Божественно по причине общенія; посему знайте меня единаго Христа, сохраняющаго то, изъ чего, въ чемъ и что я есмь (1 Тим. 2, 5).
Печатается по изданію: Богослужебные каноны на греческомъ, славянскомъ и русскомъ языкахъ. Книга третiя: Каноны Постной Трiоди. — СПб.: Въ Синодальной Типографiи, 1856. — С. 109–118.
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Господь в нас! Озаботимся навсегда удержать его в себе)
Слава Тебе, Господи! Какой светлый у нас ныне день! Сколько причастников Святых Христовых Тайн! Радуйтесь, блаженные души! Господь в вас! Господь в вас! Ибо Сам сказал: «ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин.6,56). Будем все радоваться общею радостию. Нет, думаю, семейства, где бы не было причастников. Нет, следовательно, дома, который бы лишен был особенного Божия присещения (надсматривания). Так весь град наш стал ныне жилищем Богу, и не наш только град, но и всякий другой град и весь (селение), вся Россия, весь православный мир. Ныне у Господа великая Вечеря. Он ликует с душами и есть всюду всяческая во всех, и как Источник благ, и как Владыка сердец. И вот существо того царства, которое основал Он на земле, — исполняя всех Собою, всех благоустроять, внушая должное, давая силу, ободряя в трудах. О, когда бы помог нам Сам же Господь никогда не лишиться Его в нас пребывания! Тогда, Им направляемые, все мы верно шли бы спасительным путем, по вечным Его о нас преднамерениям.
И вот об этом‑то, братие, и должна быть у нас теперь вся забота. Господь в нас! Озаботимся навсегда удержать Его в себе. Сам Он любообщителен. На то и в мир пришел, чтоб быть во всех. И не пошел бы Он от нас, но что делать, если мы при Нем начинаем держать себя так, что Ему нельзя уже более оставаться в нас?
Прошедшие дни мы очищали и убирали храмину сердца для принятия Господа. Ныне снисшел в нас сей Пренебесный Гость и Посетитель душ. Озаботимся же дать Ему покой, доставить утешение, открыть угодное Ему в нас действование.
Озаботимся дать покой. Устранены были у нас житейские суеты и развлечения на это время, и не будем разрешать на них. Назначена уже скромная мера удовлетворения нужд тела, и пусть эта печать скромности и нужды навсегда останется на этой части неизбежной для нас работы тлению. Введены у нас в порядок дел домашних благочестивые занятия, и пусть это останется всегдашним неизменным законом нашей жизни. К сему присоединим вот что: удержимся от расхищения помыслов, не допустим волнение желаний; не соизволим на движения страстей. Станем всем вниманием своим и всем желанием у входа в сердце, где Господь, и всевозможно будем отревать все могущее нарушить покой Его в нас, — и Он упокоится в нас.
Озаботимся доставить Господу утешение. Господь утешается всем чистым, святым, истинно добрым. Ибо Сам Он есть чистота, святость, добро. Окружите же Его в вас обиталище искренними убеждениями в истинах Его, святыми преднамерениями, чистыми побуждениями, готовностью на всякое добро, указуемое Его заповедями.
Озаботимся открыть угодное Ему в нас действование. Господь вседействующ. Вседействующ бывает Он в нас не без нас. Не насилует Он нашей свободы, не ждет, чтоб мы сами себя предали Ему или Ему отдали власть над, собою. Приидйте же со всеми силами своего духа и, падши пред Ним поклонитесь Ему и помолитесь, чтоб Он, взял ваши силы, как орудия, и действовал в них, насаждая все благое и спасительное, все же злое и пагубное отревая и истребляя. Молитва приведет силу Божию во все составы естества вашего и даст Ему простор действовать в вас.
Когда будет все сие в вас, не отыдет от вас Господь, упокоеваемый, утешаемый и нестесняемый в действиях Своих в вас. В настоящее время все вы, конечно, так настроены, что Господу нет причины быть вами недовольными. Все у вас тихо и мирно, и во внутренних действиях ваших и во внешнем поведении. Думаете вы только о добром; желаете только доброго, и молитва верно не отходит от уст ваших. О, когда бы и навсегда было так! А то что последует? Придет Светлый Праздник, и тут же почти — привлекательное время года. И всё забудем. Сначала позволим себе легкие развлечения и легкие парения мыслей и желаний, как бы отдых после труден великопостных; потом незаметно дадим свободу и страстным движениям; а далее попустим внутри согласие на внушения страстей или сложение сердца с ними, за которым скоро возвращается и жизнь по страстям. А там что? А там что? А там — голова пустеет; сердце в смятении, в делах и начинаниях неустройство; исчезает все что было приобретено трудом спасительного постничества. Господь забыт, и — отходит. Вот этого‑то и поопаситесь! Поопаситесь будущих развлечений и увлечений. Станьте бдительными стражами над собою и делами своими, и во все время, от одного Причастия до другого, никак нe допускайте тoго, что может оскорбить Господа и лишить вас Его благодатного присутствия, чтоб всякое новое Причащение было не началом вселения в вас Господа, а все более и более приискреннейшим общением Его с вами и вас с Ним.
Хотите ли, я предложу вам самое простое и действительное средство, чтоб успеть в этом? Не забывайте никогда, что Господь в вас. Как хозяин дома при виде высокого у себя гостя никак не допустит что‑либо неприятное ему; так, пока будем помнить, что носим в себе Господа, благоволившего вселиться в нас, совесть наша никак не допустит что‑либо такое, что может оскорбить Его. Как никто из нас не решился бы на такие действия, какие позволили себе истязатели Господа во время Его страданий, так, пока пребудет в нас ясною и крепкою память о пребывании Господа в нас, быть не может, чтоб мы ослабили бдительность над собою и допустили что‑либо могущее возмутить покой Его. Так, мысли ли недобрые придут, воспомяните, что Господь в вас, и отстанете от сих мыслей; ибо попущение их походило бы на глумление слуг, издевавшихся над Господом. Придет ли желание, исполнение которого противно заповедям Спасителя, припомните, что Господь в вас, и не попустите совершиться желанию вашему; ибо это значило бы то же, что преклонять колена и говорить: «радуйся, Царю Иудейский!» (Мф.27,29). Воскипит ли страсть, вспомните, что Господь в вас, и найдете силу погасить сию страсть; ибо иначе будете походить на тех, кои кричали: «распни, распни Его!» (Лк.23,21). Так и во всем. И выйдет, что память о том, что Господь в нас, заставит нас заботливо отстранять все, могущее оскорбить Его, и упрочить Его в нас пребывание. Для того же, чтоб память сия не отходила от нас, бывайте сколько можно чаще в храмах Божиих, особенно на литургиях, и здесь со всею силою воспроизводите в себе те спасительные расположения, коими исполнялись души ваши в дни сии, и, особенно, — ту великую милость, какой сподобились вы ныне. Воспоминая на литургии о Святом Причащении, невольно вспомните и о том благом состоянии, в каком находились вы и находитесь теперь, и восприимите желание держать себя в нем всегда, чтоб всегда иметь в себе и Господа.
Я уже и не указываю вам на то, что когда Господь в нас, то всё в нас: и свет ведения — чистый и невозмутимый ни сомнением, ни ложью, и крепость доброделания — несокрушимая ни внутренними, ни внешними препонами, и мир Божий ублажающий, при котором не перестают блаженствовать даже среди мучений. В настоящие минуты кто из вас не ощущает благ сих в большей или меньшей мере? Позвольте же самым сим благим состоянием вашим умолять вас попещись о сохранении его. Сличите то, что вы теперь, с тем, чем бываете, когда предаетесь суете и страстям, — и изберите лучшее. Кто теперь выше вас? Не унижайте же себя. Кто блаженнее вас? Не ввергайте же себя в обременительную горечь жизни не по духу Христову.
«Но вся сия весте. Блаженны же будете, аще и сотворите я» (Ин13,17). Как близко к нам благо наше и как редко мы умеем обладать им! Помолимся же Господу, Пречистой Владычице Богородице и всем святым, чтоб умудрили нас так все устроить, да Посетивший нас ныне пребудет в нас и, пребывая, отревает всякий грех, всякую страсть и всякое душетленное слово, дело и помышление и так соделает нас достойными быть всегдашним домом Его, во славу пресвятого имени Его. Аминь.
5 апреля 1862 года
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Тело и кровь Господа есть великий дар)
Радуйтесь, христиане православные, что сподобились причаститься Святых Христовых Тайн; и тем паче радуйтесь, что сподобились вы сего ныне, когда установлено самое Таинство. Ныне Господь причастил святых Апостолов и велел им установить во Святой Церкви такое же Причащение. Святые Апостолы установили. Вот мы и причащаемся Пречистого Тела и Пречистой Крови Господа во исцеление души и тела.
Радуйтесь же, сподобившись сего великого Божия вам Дара. Но радуйтесь со страхом. Говорите в себе: «Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!» Но не распускайтесь мыслями и чувствами и со всякою опасливостию храните и душу свою, и тело. Готовились ко Святым Тайнам с благоговением; но не подумайте, что уже все кончено и вам нечего более трудить себя. Нет. И теперь надобно продолжать труд. Потрудились вы, чтоб получить Дар; а теперь трудиться надо, чтоб сохранить его и спасительно пользоваться им.
Зачем, думаете вы, и на Страстной седмице установлено причащаться? Затем, между прочим, чтоб причастники помнили страдание Господа и всячески боялись причинить Ему новые страдания, по принятии Его в себя в Святых Тайнах. Ведь Господь и теперь еще продолжает страдать. Только тогда страдал Он от неверных иудеев, а теперь страдает от христиан, кои по Святом Причастии не стараются жить по–христиански. Когда причащаемся, Господа в себя принимаем. Сердце наше становится храминою для Господа. Чрез говение и Покаяние храмина сия стала чиста и убрана, и Господу в ней покойно. Но если потом начнет кто думать о худом, желать худого и делать худое, то тем Господу причиняет беспокойство. Ему прискорбно будет пребывать в таком сердце, или Он будет страдать в нем.
Поясню вам это таким примером: представьте, что кто‑нибудь позвал бы кого‑нибудь из вас к себе и поместил в такой комнате, где сесть не на чем, в окна ветер дует, сквозь потолок течет, на полу сыро, а тут комары кусают. Быть в такой комнате было бы для вас настоящее страдание. Так и Господь страдает в причастниках, когда они по Причащении не хранят как следует храмину души своей, когда у них мысли, желания и чувства, дела и слова — не в порядке. Ибо, когда кто рассеивается и дает волю своим мыслям, тогда это то же, что Господа в храмине души ветер беспокоит. Когда кто о том только и думает, чтоб есть, пить и веселиться, тогда это то же, что Господу в храмине души сыро. Когда кто завидует другому, осуждает его, насмехается над ним, тогда это то же, что он Господа Самого как бы жалит и уязвляет. Когда кто непокорив, ленив и порядков должных не соблюдает, тогда это то же, что Господу в храмине души его сесть не на что. Когда кто держит худые мысли и желания, гордится, чужое себе присвоять хочет, тогда Господь в душе его, как иной в комнате от течи, места Себе не находит.
Вот видите, как и чем можно Господа, по принятии Его в себя чрез Святое Причастие, беспокоить, боль и страдание Ему причинять; и остерегайтесь того. Будьте смиренны, кротки, миролюбивы, друг друга не обижайте, всякому нуждающемуся помогайте, над другими не высьтесь и вообще ревнуйте о всякой добродетели — и Господу будет покойно в вас и радостно. За это и Он вас наградит радостию и всякое вам утешение подаст.
Тело и Кровь Господа есть великий Дар. Надо же и почтить сей Дар, как великое, любовию, благоговением и всяким себя охранением. Расскажу вам один очень поучительный случай. Один раскольник, или молокан (член псевдохристианской секты), по какой‑то нужде приступил к Святым Тайнам вместе с православными христианами. Часть Святых Даров он принял, но не употребил, а спрятал ее в платок и, пришедши домой, почему‑то положил в улей к пчелам — он был пчеловод. Смотрите же, что сделали пчелы. Они, хоть и неразумные твари, в этом случае оказались умнее человека. Как только увидели частицу Святых Даров, тотчас бросили свою обычную работу, перестали строить соты, а со всею заботою и скоростию начали строить приличное помещение для Святого Тела Господня: устроили малый престол, потом дискос, и на сей дискос положили святую частицу и все оградили сводом, как бы храм устроили или алтарь. Затем сели кругом в порядке и жужжали потихоньку, будто хвалу Богу воссылали и молились. Хозяин, заметив, что пчелы перестали летать, пошел посмотреть, что бы такое значило. Открыл улей и ужаснулся, видя, как пчелы отдают благоговейное чествование Телу Господа, которое он презрел. Послал поскорее за священником, раскаялся во грехе своем, причастился и стал навсегда благоговейным чтителем Христовых Тайн, раскол же, или молоканство, бросил. Вот и вы теперь приняли Пречистое Тело и Пречистую Кровь Господа. Уподобьтесь пчелам тем и всякое благоговение покажите к принятому вами Дару. Станьте, как мед и как пчелы. Мед благоухание имеет, вы же возымейте молитву; мед сладость имеет, вы же возымейте любовь между собою; мед приятный цвет имеет, вы же возымейте благообразное во всех частях поведение. Пчелы трудолюбивы, и вы полюбите труд; пчелы чисты, и вы полюбите чистоту; пчелы послушны, и вы будьте послушны, кому следует. И как те пчелы чинно уселись вокруг частицы и жужжали, так и вы установитесь мыслями вокруг Господа и молитесь Ему в нынешний паче день молитвою, какою сумеете. И Господь примет ваше к Нему обращение сердечное и благословит вас.
Вот я сказал вам, как можете вы Господа, вами принятого, обеспокоить и страдать заставить и как можете Его упокоить и усладить. Избегайте первого и попекитесь о последнем. Если успокоите так Господа — и Он успокоит вас и всякое вам дарование подаст и успех в делах ваших. Аминь.
24 марта 1866 года
Феофан Затворник. В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК (Как хочешь, но устройся так, чтоб ты всегда был, как будто только что причастился)
Установив ныне Таинство Тела и Крови, Господь предал совершение его в закон святым Апостолам, а святые Апостолы — Святой Церкви, в которой Он и пребывает, и действует неотложно.
Святая Церковь всех и всегда призывает к Святому Причащению, особенно же во время святых постов, и еще особеннее во святую Четыредесятницу, в которую и все службы и чинопоследования приспособлены к приготовлению верующих к достойному Принятию Тела и Крови Христовых.
Послушные чада Церкви смиренно внимают сему ее призыванию и во время сие исполняют христианский долг свой неопустительно. И это слава Богу! Слава Богу, что хоть однажды в год очищают совесть свою и причащаются! И даруй, Господи, чтоб между ними не было таких, кои самовольно лишали бы себя сего великого Божия Дара! Лишающие себя его лишаются Господа; а без Господа что мы?
«Без Мене, — говорит Господь, — не можете творити ничесоже. Якоже розга не может плод сотворити о себе, аще не будет на лозе: тако и вы, аще во Мне не пребудете. Иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног» (Ср. Ин.15,5,4–5) А в Господе кто пребывает? «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин.6,56) -говорит Сам Господь. Стало быть, дело Святого Причащения есть дело жизни. Причащаться или не причащаться — значит быть или не быть христианином, жить или не жить во Христе. Почему и прибавляет Господь: «аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крове Его, Живота не имате в себе» (Ин.6,53).
Приводя на память сии решительные слова Господа, недоумеваешь — отчего же это у нас не часто причащаются? Пересматривая недавно одну книжку, встречаю в ней наставление тем, кои часто причащаются. Вот, подумал я, блаженное было время, когда уместны были такие поучения! А у нас если скажешь: причастись, и еще в какой‑либо пост кроме Великого, и то покажется странным, строгим и, пожалуй, неуместным.
Ныне, впрочем, не то у меня намерение, чтобы убеждать вас к частому Причащению, а вот какое. Без Господа, как слышали вы, мы «не можем творити ничесоже» и даже «Живота не имеем в себе». Господь бывает в нас чрез Святое Причащение. К Святому Причащению приступают у нас большею частию однажды в год. Так нельзя ли, по крайней мере, если уже не хотим часто причащаться, то продлить силу сего единого Причащения как можно на должайшее время, пребыть в состоянии Причащения от одного Причастия до другого? Или что я говорю: нельзя ли? Необходимо так сделать. Как хочешь, но устройся так, чтоб ты всегда был, как будто только что причастился. Ибо это только и будет значить, что ты в Господе и Господь в тебе или что ты живешь христианскою жизнию. А как только потеряешь силу Причащения, потеряешь Господа, перестанешь и Живот иметь в себе.
Этим вот что требуется. Сила Причащения есть вкушение Господа. Быть в состоянии Причащения — значит постоянно вкушать Господа, или духовными чувствами ощущать Его в нас пребывание и силу. Спрашивается: как сего достигнуть?
Прежде всего надобно не понудить Господа отступить от нас, а потом изощрять духовные чувства к осязательному ощущению общения Его. Господне обетование неложно. Что Он сказал, то так и есть. «Елика бо обетования Божия, в Том ей и в Том аминь» (2Кор.1,20), — говорит Апостол. Сказал Он, что пребывает Сам в том, кто причащается Тела Его и Крови, так это и есть. У всех достойных причастников Господь пребывает. Порадуйтесь, причастники Божий! И не отрицайте в себе сего великого Дара из ложного смирения или по неясному представлению плодов от Святого Причащения. Пусть не ощущаете вы определительно и не осязаете сего; но Господь в вас, пока не лишитесь Его пребывания по причине каких‑либо смертных грехов. Подобно тому, как в природе и в обычный день солнце светит и силу свою являет, хотя бывает невидимо по причине заслоняющих его облаков; или как во время таяния льда градусник не повышается, хотя бы и много было тепла вокруг; или как при лечении иногда лекарство уже действует к выздоровлению, а больной все еще чувствует себя расслабленным и изнемогающим; так и здесь: Господь в вас, но свет Его не зрится еще ради тумана многообразных помышлений, хотя туман сей разрежается уже Господом; Господь в вас, но теплота Его еще не ощущается вполне ради хлада облежащих сердце земных и житейских желаний, хотя они уже истаивают от огня Господня; Господь в вас и врачует уже вас, но врачебную силу Свою для вашего же блага скрывает от вас под видимыми немощами нашими. Другими словами: общение с Господом совершилось уже и действует в вас, но по причине неисправности вкуса духовного еще не ощущается и не различается ясно.
Так утвердитесь в сей мысли, что Господь в вас. Почтите тем и Дарователя, и Дар, и себя самих. В силу же сего сами видите, что подобает творить. Подобает всевозможную заботу обратить на то, чтобы не лишиться как‑нибудь Господа, сокровенно в вас пребывающего и действующего. Спросите: «Как сие сотворить?» Отвечу: не думайте, чтоб для сего вам надлежало поднять такой труд, как бы горы преставлять. Нет. Средство к сему очень немногосложно и просто. Вот что надобно.
Первое. Хранить совесть свою чистою в отношении к Богу, ближним, всякой вещи и всякому делу; для сего, что ни делаете, имейте на то свидетельство слова Божия и делайте то со смирением и усердием, без всякого движения своеволия и небрежения.
Второе. Ни в словах, ни в делах, ни в чем, мало ли то или велико, ничего не допускайте, что могло бы не относиться к славе Божией и какой‑либо наносить ущерб делу спасения вашего.
Третье. Хоть бы вы обладали целым миром, так себя имейте в сердце, как имеют странники — пришельцы на земле, «не имеющие зде пребывающего града, но грядущего взыскующие» (Ср. Евр.13,14). Вот и все!
Так, заметьте, три вещи надо: быть странниками, все обращать во славу Божию и свое спасение и блюсти совесть свою чистою.
Не буду распространяться в объяснении их. Скажу только, что в этих трех — всё, как сами увидите, когда станете действовать по ним. Настройтесь так и поревнуйте всегда действовать по сему настроению. И Господь не только неотлучно пребудет в вас, но часто будет давать и ощущать Себя. Сие ощущение особенно будет исполнять сердце ваше всякий раз, как для соблюдения прописанного порядка вы должны будете сделать какое‑либо самопринуждение и самопожертвование; и вы сделаете то без сожаления, с полною и усердною покорностию воле Божией. Сим утешает и укрепляет Господь Своих, давая им осязательно знать, что труд их нетщетен и путь незаблуден. И чем больше у кого ревности и труда, тем больше бывает у него утешений, или осязательных вкушений Господа — этих духовных Причащений Его. Тут то же происходит, как в мире, когда покажется солнце и спрячется в облаках, снова покажется, снова спрячется; а то разгонит все облака и одно царственно шествует на всей тверди небесной.
Желает ли кто поспешнее взойти в состояние постоянного ощущения или вкушения Господа, употреби труд, намеренно обращаемый к обучению духовных наших чувств. Око ума да напрягает к зрению тайн Божественного Откровения, начиная от Пресвятой Троицы, чрез творение и Искупление, до будущего возу строения всех. Духовное ухо да обучает в слышании и внятии внушений Божиих, непосредственно в сердце печатлеемых или посредственно чрез слово Божие и другие внешние указания сообщаемых. Духовный вкус да упражняет во вкушении истинно святого и Божественного. Да навыкает обонять благоухание Христово в радовании, веселии духовном и осязать прикосновение огня Его в теплоте, согревающей все его существо — и духовное, и душевное, и телесное.
Обучение духовных чувств завершает дело труда в восхождении к непрестанному ощущению общения Господня. Чрез обучение их падает средостение, разделяющее нас с Ним. Как когда глаза открыты и есть свет, мы естественно видим сей свет; когда есть благоухание и обоняние нерасстроено, мы обоняем благоухание, так, когда духовные чувства наши будут обучены и очищены, мы будем в состоянии принимать посредством их Господа в соответственных им действиях Его на нас, или будем находиться в состоянии вкушения Его, иначе, в состоянии постоянного Причащения.
Сим убо образом «освятите», братие, «Господа в сердцах ваших» (1Пет.3,15). И Он, милостивый, пребудет в вас и вас удержит в Себе и с Собою. Благость Его да дарует сие вам! Аминь.
16 апреля 1864 года
Игнатий (Брянчанинов). Слово в Великий Четверток на Литургии. О Святых Христовых Таинах
Хлеб сердце человека укрепит [325], пророчествовал Пророк о некоем чудном хлебе, который, в отличие от обыкновенного вещественного хлеба, укрепляющего тело, долженствовал укреплять сердце человеческое. Нуждается сердце наше в укреплении! страшно поколебалось оно при падении нашем и само собою не может остановиться от колебания. Непрестанно потрясается оно различными страстями. Тщетно и всуе проповедует падший человек в ослеплении своем о твердости воли человеческой. Этой твердости нет: увлекается воля насилием преобладающего ею греха. Нужен, нужен предвозвещенный чудный хлеб, чтоб укрепить поколебавшееся, ослабевшее сердце человеческое [326].
Совершает укрепление сердца человеческого хлеб, сшедый с небесе, хлеб жизни [327]. Этот хлеб — Господь наш Иисус Христос. Он сказал: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки. И хлеб, егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем [328]. {стр. 113} Какое чудное установление! естественно уму человеческому придти в недоумение пред установлением сверхъестественным, непостижимым. Услышали установление люди, омраченные плотским мудрованием и неверием, не захотели получить объяснение от Бога о Божественном установлении, произнесли о Божественном установлении свой суд в осуждение и погибель себе. Жестоко слово сие, сказали они, кто может его послушати? От сего мнози от ученик Его, всуе носивших имя учеников, идоша вспять и ктому не хождаху с Ним [329]. И ныне наветуются сомнением о великом таинстве те, которые только носят имя христиан, придерживаются наружных обычаев христианских, а по жизни и сердечному залогу чужды христианства. Жестоким было бы слово, если б произнес его человек; послушание слову было бы невозможным, если б слово произнес человек. Слово произнесено Богом, принявшим, по бесконечной благости Своей, человечество для спасения человеков: и потому слово должно быть преисполненным благости. Слово произнесено Богом, принявшим человечество для спасения человеков: и потому внимание к слову и суждение о нем не должны быть поверхностными. Послушание слову должно быть принято верою, от всей души, как должен быть принят и вочеловечившийся Бог. Принятие Богом человечества непостижимо для человеков; столь же непостижимы установления и действия Богочеловека: они человека, зачатого в беззакониях и рожденного во грехах, человека, обреченного вечной погибели и вечному томлению в темницах и пропастях ада, усвояют Богу, соделывают богом по благодати, возводят на небо для вечного жительства и для вечного блаженства на небе. Осудившие слово и установление Богочеловека, отвергшие слово и установление, осудили и отвергли Слово — Дух и живот [330], осудили и отвергли установление, которым преподается ученику Христову Дух и живот. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Господь, аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе [331]. «Подобает научиться, — говорит святой Иоанн Златоуст, — чудному свойству и действию Святых Таин: что — {стр. 114} они? для чего они преданы? какая польза от них? Мы — едино тело с Телом Господа нашего Иисуса Христа, мы — плоть от плоти Его, кость от костей Его [332]. Тайнонаученные! внимайте тому, что говорится: мы соединяемся со всесвятою Плотию Господа не только при посредстве любви, но и при посредстве самого таинства. Всесвятая Плоть Господа соделывается нашею пищею! Он даровал нам эту пищу, желая показать любовь, которую имеет к нам. Он смесил себя с нами и возмесил в нас Свое Тело, чтоб мы были соединены с Ним, как соединено тело с главою: таково свойство неизреченной любви. Предызображая собою Господа, Иов поведал о рабах своих, которыми был особенно любим, что они, в объяснение великой любви к нему, говорили: кто убо дал бы нам от плотей его насытитися? [333] Доставил нам это Христос, вводя нас в величайшую любовь, и Свою любовь являя к нам, подавая желающим не только видеть Себя, но и прикасаться к Себе, и снедать Себя и соединяться с Собою, и исполнить всякое желание» [334]. Господь, заменив для нас Собою нашего праотца, Адама, от которого рождаемся в смерть, соделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заимствованные нами от Адама, Своею Плотию и Кровию. Такое действие Господа, при благочестивом созерцании искупления человеков вочеловечением Бога, пребывая непостижимым и сверхъестественным, вместе становится и ясным и естественным. Непотребные плоть и кровь естества падшего и отверженного должны быть заменены в естестве, которое обновил Богочеловек, всесвятою Плотию и Кровию Богочеловека [335].
«Благий, всеблагий и преблагий Бог, — богословствует святой Иоанн Дамаскин, — будучи весь благость, по безмерному богатству Своей благости, не потерпел, чтоб благо, то есть естество Его, пребывало одно, и никто не был причастником этого естества» [336]. Таково воззрение ума человеческого, озаренного светом Святого Духа, на действия ; таково объяснение действий Божиих этим умом; так объясняет этот ум для самого себя действия : действия Божии и начала действий Божиих в точности и с полною определенностию постижимы для одного Бога. Просвещенный Свыше ум человеческий {стр. 115} издает следующее священное вещание [337]: остоялось благоволение Божие, чтоб всесовершенная благость, то есть существо Божие, отразилась в других существах, как отражается солнце на предметах, которых оно прикасается лучами. Для этого Бог первоначально сотворил духов и тот мир, в котором они обитают, потом чувственный мир, наконец человека, принадлежащего по душе к сотворенным духам, принадлежащего по телу, в которое облечена душа, к миру чувственному. Бог, будучи жизнь, саможизнь, пролил из Себя жизнь во все живущее и существующее. Жизнь мира есть отражение в нем саможизни — Бога. И духи, и человек, и вся прочая тварь вышли из рук Создателя совершенными, совершенными относительно ограниченному естеству своему, исполненными цельного добра, без малейшей примеси зла. Добро в тварях, соответственное естеству их, было отражением беспредельной благости беспредельного Творца. Ограниченное совершенство тварей было отражением всесовершенного совершенства, составляющего свойство единого Творца. Духи и человек соделались между тварями ближайшим и яснейшим отражением Бога. В самом существе их Творец начертал Свой образ; этот образ Он украсил качествами, подобными тем качествам, которые в беспредельности и совокупности своей составляют сущность Бога. Бог — благость: и разумных тварей Он соделал благими. Бог — премудрость: и разумных тварей Он соделал премудрыми. В решительный оттенок подобия Он даровал разумным тварям Святого Духа Своего, — этим соединил дух их, все существо их с Собою.
Зло явилось от свободного произволения разумных тварей. Зачали зло в себе, и родили его в отрицательное бытие его, духи. Яд зла они сообщили всему человеческому роду, заразив злом корень рода, праотца, обольстив праотца обещанием состояния, равного Богу. Здесь является благость Божия в поразительнейшем проявлении. Чтоб извлечь человечество из падения и погибели, Триипостасный Бог Единым из Лиц Своих приемлет человечество, в Себе и Собою обновляет человека, доставляет ему этим соединение с Собою, несравненно теснейшее, нежели какое даровано было при сотворении. Сын по естеству, вочеловечившись и соделавшись родоначальником {стр. 116} человеков, соделал их сынами Божиими по благодати. Зачатие и рождение скотоподобные, которому человеки подчинились по падении, отвергается: покрывается оно, так сказать, рождением от Святого Духа при крещении. Возрожденные человеки претворяются из плоти в дух, не по естеству, по свойству: рожденное от плоти плоть есть, рожденное от Духа дух есть [338]. Христиане, родившись от Адама в смерть, рождаются крещением в жизнь, рождаются от Бога, рождаются уже чадами Божиими [339]. Бытие их названо пакибытием и есть пакибытие [340]: оно — бытие в жизнь вечную, бытие совсем иное, нежели каким было бытие в смерть; оно — бытие второе, вторично преподанное по утрате первого бытия падением, вечною смертию. Состоянию пакибытия дарована пища, соответствующая состоянию. Как рождение в пакибытие есть рождение от Святого Духа, так и питание, преподаваемое обновленному человеку, приуготовляется Святым Духом. Питание это — Плоть и Кровь Богочеловека. «Плоть Господа — Дух животворящий, — сказал святой Иоанн Дамаскин, — так как зачата она от животворящего Духа: говорю это, не уничтожая (не отвергая) естество тела, но желая показать всю Божественность и животворность его» [341].
Богочеловек, будучи всесовершенным Богом, по наружности, для телесных чувств человеческих, запечатленных падением, был только человеком. Святые человеки, соделавшиеся чрез крещение чадами Божиими, соделавшиеся духом, сохранившие и развившие усыновление и духовное состояние богоугодным жительством, пребывали для наружных чувств человеческих, запечатленных падением, обыкновенными человеками, не отличавшимися ничем от прочих человеков. Святые Христовы Тайны, будучи Телом и Кровию Богочеловека, будучи Духом, сохраняют для телесных чувств наружный вид хлеба и вина. И видится хлеб и вино, и обоняваются хлеб и вино, и осязаются хлеб и вино, и вкушаются хлеб и вино. Обнаруживаются и являются Святые Тайны чрез действие свое. Так обличался Бог, прикрытый человечеством: Он обнаруживался и свидетельствовался действиями Своими. Так обличались святые, сосуды Духа: обнаруживались они и разоблачались действиями. Наружность глубоко смиренная, {стр. 117} покровенная простотою, чуждая изысканности, чуждая эффекта, — действие сверхъестественное, Божественное! Действием Божественным возвышается достоинство дивно-смиренной наружности. Точно! Бог смирился несказанно вочеловечением и земною жизнию Своею: все действия Его несказанно смиренны, несказанно благолепны и величественны в смирении своем. Это относится и к Святым Тайнам. Что может быть по наружности смиреннее, обыкновеннее пищи, предлагаемой обновленным человекам, той необыкновенной, чудной, страшной пищи, в которой преподается в снедь Святой Дух, в которой преподается в снедь Богочеловек? Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, сказал Он, ядый Μя, той жив будет во веки [Мене ради] [342]. «Причащающиеся Пресвятого Тела и Пресвятой Крови, — сказал великий Отец, — стоят с Ангелами и Архангелами, и Горними Силами, одеянные в самую царскую Христову порфиру, препоясанные оружием духовным. Этим я еще не сказал ничего великого: они бывают облечены в самого Царя» [343]. При установлении прообразовательных жертв дозволено было употребление в пищу мяса, приготовленного на огне, воспрещено употребление крови. В причину воспрещения объявлено: зане душа всякия плоти кровь его есть [344]. Когда была принесена новозаветная Жертва, прообразованная слабыми тенями — ветхозаветными жертвами; когда принесена была новозаветная Жертва Жрецом — Господом, Который был и Жертва и Жрец, тогда вышло от Бога иное повеление о жертвенной крови. Пийте от нея вси, повелевает Господь всем, призывая всех, сия бо есть Кровь Моя, Новаго Завета [345]. Все приглашаются к употреблению Крови Христовой! Приглашение совершается по той же причине, по которой произнесено воспрещение. В Крови Христовой — душа Его. Ясно ощущается при причащении Святых Таин прикосновение души Христовой к душе причащающегося, соединение души Христовой с душою причащающегося. Без слов, без наставления словами, начинает душа ощущать в себе чуждые падшему естеству ее успокоение, кротость, смирение, любовь ко всем, холодность к тленному и преходящему, сочувствие к будущему веку. Навеваются эти ощущения, насаждаются в душу из души {стр. 118} Христа, как сказал Он: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим [346]. «Научитесь не от Ангела, не от человека, не из книги, научитесь от Меня, — говорит святой Иоанн Лествичник, объясняя слова Спасителя, — от Моего усвоения вам, от Моего сияния и действия в вас, что Я кроток и смирен сердцем, и помыслом, и образом мыслей, и обретете упокоение от внутренней борьбы, облегчение душе вашей от тягости и смущения, причиняемых ей помышлениями, приносимыми из области падших духов» [347]. Таково действие Святых Таин: они, действуя на нас, вместе действуют на невидимых и неусыпных врагов наших, на демонов, ограждая от них свой сосуд — человека, достойно вмещающего их в себя. Пища, по наружности вещественная, приемлемая устами, действует против духов, оковывает их как бы цепями! Трапеза, на которой, по наружности, представлены хлеб и вино, борется с духами, попирает их! Уготовал еси предо мною трапезу, воскликнул в восторге к Богу Пророк, указывая издали на жертвенник христианский, уготовал еси трапезу сопротив стужающим мне! [348] Это действие Святых Таин в особенности известно инокам, проводящим жизнь безмолвную и подвергающимся усиленному нашествию бесовских помыслов. «Они горят, — выразился преподобный Пимен Великий, выразился из собственного опыта, — от яда злобных демонов, и с нетерпением ожидают субботы и дня недельного, чтоб придти на источники живой воды — к Телу и Крови Господним, — ими очиститься от горечи, которою напоил их враг» [349]. И падшие духи ведают силу Святых Таин. Они трепещут ее, ненавидят ее, завидуют причащающимся, завидуют тою завистию, к которой способны демоны. Часто с исступлением нападают они на готовящегося к причащению, расхищают его мысли, наводят на сердце холодность и ожесточение, приносят тяжкие греховные воспоминания и мечтания, стараются осквернить совесть, привести христианина в недоумение, воспрепятствовать причащению; часто после при{стр. 119}общения совершают духи подобное нападение, опять с целию ввергнуть в недоумение, смущение, с целию поколебать веру, насеять мысль, что причащение Святым Тайнам не приносит никакой пользы. Эта невидимая брань, воздвигаемая духами злобы на причащающихся, служит свидетельством величайшей важности и пользы Святых Таин. Драгоценно сокровище, к получению которого так усиливаются не допустить человека враги его! Драгоценно сокровище, которое так неистово стараются восхитить у человека враги его! Утвердимся верою, и противостанем мужественно супостатам нашим. Постараемся, при приготовлении нашем к принятию Святых Таин, сохранить всевозможное бодрствование над собою; постараемся, по принятии Святых Таин, сохранить это бодрствование над собою. Не убоимся душевной бури, производимой нашествием духов! не допустим унынию и смущению овладеть нами. Действие Святых Таин не преминет явиться в душе терпеливого подвижника, как является солнце на небе по очищении его от облаков. На враги моя воззре око мое [350], сказал святой Давид по миновании возмущения, произведенного ими в душе его. Произнесет это исповедание о себе и причастник Святых Таин, освободившись от нашествия духов, которых тем яснее обличит пред ним действие Святых Таин. Всякий, приобщившийся со вниманием и благоговением, с должным приготовлением, с верою, чувствует в себе изменение, если не тотчас по причащении, то по прошествии некоторого времени. Чудный мир нисходит на ум и сердце; облекаются спокойствием члены тела; печать благодати ложится на лицо; мысли и чувствования связываются священными, духовными узами, воспрещающими безрассудную вольность и легкость, обуздывающими их. При постоянно благочестивой и внимательной жизни действие Святых Таин делается яснее, ощутительнее, обильнее. Действие это уподоблено Писанием помазанию главы, то есть ума, духовным елеем, уподоблено державной, царственной чаше, властительски упоевающей душу ощущениями, исходящими из Святого Духа, исходящими из Христа. При постоянно внимательной и благочестивой жизни делается отчасти постижимою непостижимая милость Божия, явленная человекам в даровании им небесной пищи. Эта милость Божия поженет ко спасению сверхъестественною силою своею {стр. 120} причащающегося по возможности часто, по возможности достойно, вся дни земного живота его, вселит его в небесный дом Господень на бесконечную долготу дний вечных [351].
Хлеб вещественный есть образ хлеба небесного, и вино есть образ истинного духовного пития. Действие вещественных хлеба и вина, служит образом действия Тела и Крови Христовых [352]. Хлеб, будучи употребляем в пищу, отделяет из себя, при посредстве пищеварения, соки в тело неизвестным и непостижимым для человека образом. Образ действия неизвестен и непостижим: последствия действия, а потому и самое действие, очевидны. Сходственно с действием хлеба действие вина, действующего преимущественно на кровь. Оно отделяет из себя газы, которые изменяют состояние крови, посредством крови действуют на душу, действуют на ум, действуют на сердце. Действие вещественных хлеба и вина — вещественно. Хлебом поддерживаются и укрепляются силы тела; вино, действуя на кровь, возбуждает в ней деятельность, содействует хлебу в питании и укреплении тела. Тело, лишенное вещественной пищи, должно по необходимости соделаться жертвою смерти. — Духовный хлеб — тело Христово — укрепляет сердце человека, укрепляет все существо его, укрепляет волю, укрепляет ум, доставляет правильность пожеланиям и влечениям души и тела, естественные свойства человеков освобождает от недугов, которыми оно заразилось при падении, которые называются страстями, то есть страданиями, болезнями. Духовное питие содействует духовной пище. Оно сообщает душе качество свойств Христовых. Христос принял на Себя все свойства человеческие, кроме греха: свойства человеческой души Христовой чужды повреждения греховного, непорочны; по причине соединения с Божеством, они Божественны. Этими обоженными свойствами напаивается душа пиющего Кровь Христову. «Как вещественное вино, — сказал святой Марк, — растворяется во всех членах пиющего, и бывает вино в нем и он в вине: так и пиющий кровь Христову, напаявается Духом Божества, растворяется в совершенной душе (Христовой), и эта душа в нем, — освятившись таким образом, соделывается достойною Господа» [353]. Удаляющийся {стр. 121} от Причащения Святых Таин, отчуждается от Христа, предоставляется самому себе, своему естеству, пораженному вечною смертию. Вечную смерть уничтожает в человеке, внутри его, в уме и сердце, един Христос. Он входит, как всемогущий Бог, в невходные сокровищницы человека, там поражает смертию смерть. Если не будет совершено этого, — вечная смерть пребудет в человеке, пребудет, как начало и залог вечной погибели. Нет возможности избежать вечной погибели тому, кто имеет и хранит в себе начало и залог ее — вечную смерть.
О! как делается понятным, естественным приглашение всемилосердого Господа ко вкушению Его Всесвятых Тела и Крови, к питанию ими. Приглашение это — самое убедительное, оно соединено с великими обетованиями и с великими угрозами. Господь, по неизреченной любви Своей к нам, спас нас Собою, заменив наши казни Своею казнию, заменив наше оскверненное достоинство Своим святейшим достоинством: по этой же неизреченной любви, в чудных порядке и системе, установленных этою любовию, Он призывает нас в теснейшее единение с Собою причащением Святых Таин, как в вернейшее, как в необходимое условие нашего спасения. Делайте не брашно гиблющее, говорит Он, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст [354]. Отец Мой дает вам хлеб истинный с небесе: Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру [355]. Аз есмь хлеб животный [356]. Аз есмь хлеб животный, сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего жив будет во веки, и хлеб егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира [357]. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво [358]. Аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе [359]. Приобщение Святым Тайнам установлено ежедневное [360]. Ежедневное {стр. 122} приобщение жизни Христовой долженствует ежедневно оживлять христианина духовною жизнию. «Частое причащение жизни, — сказал Василий Великий, — что иное значит, как не частое оживление?» [361] Частое причащение что иное значит, как не обновление в себе свойств Богочеловека, как не обновление себя этими свойствами? Обновление, постоянно поддерживаемое и питаемое, усваивается. От него и им истребляется ветхость, приобретенная падением; смерть вечная побеждается и умерщвляется вечною жизнию, живущей во Христе, источающеюся из Христа; жизнь — Христос водворяется в человеке.
Особенное действие слова Божия, описанное святым апостолом Павлом, имеют и Святые Тайны. Это — естественно! Как в слове Божием действует Христос, действует Святой Дух, действует Христос и Святой Дух, содействуя друг другу, действуя из единого, равночестного и единоестественного Им начала — Отца, так действуют Они и в Святых Тайнах. Живо слово Божие, возвестил великий Павел, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судително помышлением и мыслем сердечным [362]. То же должно сказать о Святых Таинах! «Они входят в нашу сущность, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — для сохранения и очищения нас от всякой скверны, для отражения от нас всякого вреда. Если же встречают в нас поддельное золото, то очищают его огнем суда, да не с миром осудимся в будущем веке; очищают болезнями и всякими бедствиями» [363]. Причащающийся Святым Тайнам должен знать, что, приемля их, он суд себе яст и пиет [364], как сказал Апостол. Этот суд оправдывает проводящих жизнь богоугодную, раздает, расточает им духовные награды: он судит погрешности тех, которых богоугождение недостаточно, врачует погрешности временными наказаниями во отвращение вечных; он поражает казнями, казнями страшными, тех, которые дерзают приступать к Святым Тайнам, проводя жизнь произвольно греховную, противную заповедям Христовым.
На этом основании завещавается желающим приступить к Святым Тайнам тщательнейшее приуготовление. Да искушает {стр. 123} же человек себе, говорит Апостол, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет [365]. Должно углубляться в самовоззрение, внимательно рассматривать, исследывать себя; должно очищать себя от согрешений, искоренять их из себя исповедию и покаянием; должно исправлять уклонения от пути заповедей Христовых, и самые тонкие, возвращением на этот путь, полагать в душе намерение всеусильно держаться этого пути, укреплять намерение чтением, изучением Слова Божия, теплейшими молитвами, учащенным причащением Святых Таин. Должно рассматривать ничтожество, бедность, греховность, падение человеческие, с одной стороны, с другой — величие Божие, неизреченную благость Спасителя, предавшего за нас на убиение Свое Тело, на пролитие Свою Кровь, — неизреченную любовь Спасителя, питающего нас Своею Плотию и Кровию, этим питанием вводящего в теснейшее единение с Собою. От такого рассматривания и суждения себя является сокрушение сердца, приготовляется христианин к достойному принятию Святых Таин искренним сознанием своего недостоинства. Такое рассматривание себя изложено святыми Отцами в молитвах ко причащению, которыми Отцы вспомоществуют нашему тупозрению и ожесточению, которыми они облекают души наши, как в брачные одежды, в смирение, столь возлюбленное Спасителю нашему. Смиряяй себе вознесется [366], сказал Спаситель, и аще снесть от хлеба сего, жив будет во веки [367].
Достойное причащение Святых Таин возможно только при постоянно благочестивой жизни или после решительного раскаяния в жизни греховной и решительного оставления ее, засвидетельствованного и запечатленного принесением покаяния по наставлению Святой Церкви. Рассеянная, невнимательная жизнь, не озаренная и не руководимая словом Божиим, направленная по представлениям собственного разума, по влечениям грехолюбивых сердца и тела, оставляя человеку тщетное имя христианина, лишает его основательного Богопознания и самопознания, лишает должного понятия о Святых Тайнах, лишает приличествующего приготовления перед принятием их, приличествующего настроения и состояния при принятии, необходимого хранения по принятии. Ядый и пияй {стр. 124} недостойне суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня [368], не давая ему должной цены, не приготовив сосуда своего к принятию величайшего, святейшего сокровища. Сокровище спасительнейшее есть вместе и сокровище самое страшное по неизреченной святыне своей. Не карал бы нас Суд Божий, если б мы проводили внимательную жизнь по заповедям Христовым, тщательно исполняя их, тщательно врачуя упущения в исполнении покаянием. Аще быхом себе разсуждали, не быхом осуждены были [369]. Легкомыслие и недостаточно добродетельную жизнь карает Суд, возбуждаемый недостойным принятием Святых Таин, карает с милосердием, карает казнями во времени с целию спасения в вечности. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся [370]. Исчисляя казни, которым коринфяне подвергались за недостойное причащение Святых Таин при недостаточно богоугодной жизни, Апостол говорит: Сего ради, ради недовольно достойного причащения Святым Тайнам, в вас мнози немощни и недужни, и спят доволны [371], то есть значительное число умирает.
Иное значение имеет недостойное причащение Святых Таин при произвольно и намеренно греховной жизни, при впадении в смертные грехи, при неверии и при зловерии. Причащающиеся в таком состоянии совершают преступление, навлекающее казни уже не исправительные, казни решительные, навлекающие вечную муку [372]. Преступление это равно преступлению, которое совершили убийцы Богочеловека [373], осыпавшие Его поруганиями, ударявшие по ланитам, покрывавшие заплеваниями Его лицо, истерзавшие тело Его жестоким биением, гвоздями, распятием. Иже аще яст, сказал великий Павел, хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни [374]. Страшно некое чаяние суда и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя. Отвергся кто закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает: колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и Кровь заветную скверну возмнив, {стр. 125} еюже освятися, и Духа благодати укоривый [375]. Да искушает человек себе [376], да рассматривает себя, прежде нежели приступить к Святым Таинам, — и, если он погряз в скверне греховной, да устранится страшного причащения, чтоб не навершить и чтоб не запечатлеть грехов своих самым тяжким грехом: надруганием над Святыми Тайнами Христовыми, надруганием над Христом. Прежде дерзновенного вшествия на брак к Сыну Божию да позаботится о своей душевной ризе: она измывается, очищается от греховных пятен, каковы бы эти пятна ни были, неизреченною милостию Господа, при нашем покаянии. — Преподобный Марк Подвижник сделал следующее замечание: «Между сеятвою и жатвою определено некоторое пространство времени: по этой причине мы не веруем воздаянию» [377]. Этого рода неверию подвергаются почти все причащающиеся недостойно. Приступая к Христовым Таинам из смрада греховного, повергаясь в смрад греховный после принятия Таин, не видя над собою немедленного наказания, они полагают, что никогда не последует никакого наказания. Ошибочное заключение! Иудеям предсказана была решительная казнь за богоубийство; но она последовала чрез несколько десятков лет по совершении ужаснейшего преступления. Неизреченное милосердие и долготерпение Божие еще ожидало покаяния их. Это милосердие и долготерпение ожидает и нашего покаяния. Казнь отсрочивается и отсрочивается, но она непременно постигнет нераскаянных, намеренных, упорных грешников. Начало ее видим наиболее во внезапной смерти или в смерти, произведенною такою болезнию, которая отнимает возможность покаяния. Самая казнь выполняется в стране загробной. Не льститеся, говорит Апостол, не обманывайте себя: Бог поругаем не бывает. Еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет: яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный [378].
{стр. 126}
Установлено Богочеловеком таинство Евхаристии сегодня, после вкушения преобразовательной пасхи и последовавшей за ней Вечери, пред исшествием на спасительные для нас страдания. Участниками Вечери были двенадцать апостолов. Воспоминая и празднуя великое событие, Святая Церковь в Великий Четверток собирает в лоно свое чад своих к Божественной Литургии, по полудни, необычно, в часы вечерние, чтоб совершение таинства и причащения Святым Таинам последовало в те самые часы, в которые Господом совершено в первый раз Таинство, возглашено приглашение к питанию Телом и Кровию Его. Таким образом великое событие, самою обстановкою воспоминания о нем, живо напечатлевается в душах наших, и завещание Господа сие творите в Мое воспоминание [379] исполняется с особенною точностию. «Господь, — поведает святой Василий Великий, заимствуя поведание из Священного Писания и Священного Предания, — хотя изыти на вольную и приснопамятную и животворящую Свою смерть в ночь, в нюже предаяше Себе за живот мира, прием хлеб на святые Свои и пречистые руки, показав Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде Своим учеником и Апостолом, рек: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. Подобие и чашу от плода лозного прием, растворив, благодарив, благословив, освятив, даде святым Своим учеником и Апостолом, рек: Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы, и за многия изливаемая, во оставление грехов» [380]. Эти Тело и Кровь суть истинные Тело и Кровь Богочеловека, заимствованные Им от Пресвятой Девы; эти Тело и Кровь Божественны, как истинно соединенные с Божеством [381]. «Не вознесшееся тело, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — сходит с небес, а самые хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Божии. Если же спросишь, каким образом это совершается? то довольно тебе услышать, что совершается это Святым Духом, так же, как Господь и от Святой Богородицы составил Себе и в Себе Плоть Духом Святым. Более — мы не знаем ничего: знаем только, что слово Божие истинно, действенно и всесильно. Образ действия Его — неисследим» [382].
{стр. 127}
Сие творите в Мое воспоминание, сказал Спаситель мира избранным ученикам Своим, уединившись с ними в горнице для Тайной Вечери. И исполняется доселе повеление Господа во вселенной, во всех храмах, принадлежащих Православной Церкви. Какое всемогущее повеление! дано оно двенадцати простейшим рыбарям и мытарям, дано за смиренною, предсмертною Вечернею, за которой произнесено много горьких предречений, долженствовавших немедленно исполниться, дано в тишине и сумраке вечера, в уединении горницы, составлявшей верхнюю, отдельную часть дома, — действует по всей земле, действует чрез столетия, чрез тысячелетия. — Божественная Литургия на всем протяжении своем всеми обрядами своими представляет ряд и цепь воспоминаний о Господе. Самое приготовление хлеба и вина к освящению начинается с этого воспоминания. Облеченный во все облачение священник, прежде начатия Божественной Литургии, совершает проскомидию; так называется приношение хлеба и вина и приуготовление их в тот вид, который они должны иметь для совершения Литургии. Священник берет просфору, и знаменуя на ней копием знамение креста трижды, трижды произносит слова: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» [383]. При дальнейших действиях он говорит, что Господь яко овча на заколение ведеся, и яко агнец непорочен, прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих [384]. Далее воспоминаются различные события из страданий Господа. Приготовленные хлеб и вино, освященные святейшими воспоминаниями, получают значение и название образов Тела и Крови Христовых [385]. Затем начинается Божественная Литургия. По призвании архиереем или священником Святого Духа и по освящении образов, эти образы Тела и Крови Христовых пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Во время совершения великого Таинства воспевается песнь: Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, и молимтися, Боже наш. Песнь эта — повторение произнесенных Господом благословения, благодарения, хваления при освящении и пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Его на Тайной Вечери. Нет места для других слов при совершении великого Таинства. Таинство непостижимо, необъяснимо. Пред ним и {стр. 128} ум человеческий, и ум ангельский должны благоговеть, от обильного благоговения — безмолвствовать. Если же допущены слова и голос, то ими должно выражаться одно благодарение и славословие, равносильные и ровнозначущие благоговейному молчанию. Драгоценность дара, святость, возвышенность, Божественность дара могут быть необъяснимо объяснены одним благодарением и славословием Бога.
Величие Таинства возлагает на нас соответствующие обязанности. Мы должны не только души, но и тела наши представить в жертву живу, святу, благоугодну Богови [386]. Тело — Господеви, и Господь — телу [387]. Телеса ваша удове Христовы суть [388], говорит Апостол. Назначение человека по душе и по телу — быть обителию Богу [389], сосудом Божества [390]. Сообразно этому назначению должна быть настроена душа, должно быть настроено тело. Невозможно, невозможно приять Бога в душу, заимствовавшую свое настроение от сатаны! невозможно приять Бога в тело, которым владычествуют нечистые вожделения. Воспрещено Богом такое приятие под страшными угрозами. Попирающие воспрещение Божие, попирающие величие Божие, попирающие Самого Бога совершают грех безмерной тяжести.
Освободим от дебелости, от греховных похотений, стремлений, увлечений наше тело. Очистим душу как от тех страстей, которые принадлежат исключительно ей, — от гнева, сребролюбия, тщеславия и других подобных, так и от тех, которыми заражает ее тело, каковы чревонеистовство и сладострастие. Очистим дух от свойственной ему скверны, от мыслей ложных, богохульных, от ощущений неправильных, из чего составляется самообольщение, ослепление, умерщвление вечною смертию. Изработывается освобождение наше святою Истиною [391]. Изработывается освобождение и очищение наше воздержанием от излишества в пище и питии, бдением, молитвенными стояниями и коленопреклонениями, обузданием неосторожных и любопытных взора, осязания, слуха и прочих телесных чувств, которыми грех входит в душу, оскверняет и тело и душу. Изработывается освобождение и очищение наше Словом Божиим [392]. Напитаем себя чтением Слова Божия, оживим в себе, соделаем действующим Слово Божие {стр. 129} деятельностию по воле и завещанию Господа, возвещаемыми нам Словом Божиим. Часто да возобновляются в памяти нашей благочестивым размышлением и созерцанием страдания Спасителя нашего, Его смерть на Кресте, которою мы искуплены от вечной смерти, Его земная жизнь — это постоянное выражение смирения и любви, — проведенная среди лишений, преисполненная скорбями. Положим твердое намерение провести благоразумно и богоугодно наше краткое земное странствование. Проведем его в приготовлении себя к вечности, в приготовлении на Суд Божий. Для этого необходима тщательная бдительность над собою, тщательное настроение себя по учению Евангелия, тщательное исправление упущений и уклонений покаянием. Страшны — ликование сынов мира, их непрерывающаяся рассеянность и многопопечительность о тленном, их упоение обольщением суетного мира. В этом состоянии — условие погибели. Уже отверзла на самопроизвольные жертвы свои вечная смерть темную, адскую пасть, готова пожрать и поглотить их при первом миновании попущения Божия, по миновании долготерпения Божия, ожидающего покаяния грешников, при решительном отступлении Бога от нераскаянных грешников. Убоимся впадения в состояние, точно страшное! Устремим во времени и благовременно все силы наши к Богу нашему, чтоб усвоиться Ему навечно, и в усвоении Ему обрести наше спасение и блаженство во времени и в вечности. При таком жительстве, когда оно будет постоянно, и тем докажет верность нашу Богу, осеняет нас Божественная благодать, укрепляет колеблющийся подвиг наш, изменяет и перерождает его, дарует нам подвиг новый, сильный, духовный, небесный: этим подвигом вводит нас в скорое и обильное преуспеяние. И при собственном подвиге — и собственному подвигу человека содействует благодать, но не обнаруживая себя, — служитель Божий, хотя борется еще со страстями, но уже причащается достойно Тела и Крови Христовых, когда причащается их в сокрушении духа и в полном сознании своего недостоинства. Тело и Кровь Христовы содействуют его подвигу, подвигу мученическому: они очищают и наказуют его по милосердому, Божественному суду своему, пожигая и истребляя в нем те скверны, которых он не может ни усмотреть, ни истребить сам собою. По осенении подвижника благодатию, Тело и Кровь Христовы оживотворяют его, возбуждают в нем новые, доселе бывшие ему вовсе не известными, духовные, высшие разумения и ощущения, открывают {стр. 130} Божественные таинства, исполняют действий Святого Духа, доставляют смирение, не сравнимое, по глубине его и по производимому им чудному успокоению, со смирением, доставляемым страданиями под гнетом страстей и падших духов. Прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем [393]. Господь — Дух, и человека, прилепляющегося к Господу, Господь соединяет с Собою, соделывает духом; несмотря на то человек этот остается в теле: человек этот соделывается духовным, заимствуя из Духа Господня духовные свойства, причем отделяются и отпадают от него, как струп от заживленной раны, свойства скотоподобные, которыми заразило его падение. Жительство по евангельским заповедям, молитва в сокрушении духа вводят в соединение с Господом: навершается это соединение Божественною благодатию и причащением всесвятых Божественных Тела и Крови Христовых.
Бог питал манною, падавшею с неба, избранный народ Свой — Израильтян, когда этот народ путешествовал по пустыне из Египта в Землю Обетованную: одожди им манну ясти, говорит Писание, и хлеб небесный даде им. Хлеб ангельский яде человек [394]. Хлебом этим прообразовался Христос, питающий Своим словом [395], Своею Плотию и Кровию христиан, странствующих в юдоли изгнания, шествующих и возносящихся в горнее отечество при многоразличных и многочисленных препятствиях, страданиях, бедствиях. Египет знаменует состояние человеческого падения, состояние порабощения греху и падшим духам. Изшествием из Египта изображается отвержение греховной жизни, принятие веры во Христа, вступление в жительство по заповедям Христовым. Обетованная земля — небо; путешествие по пустыне — земная жизнь; хлеб небесный — Христос. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру [396]. Отцы ваши, говорит Христос новому Израилю о ветхом Израиле, ядоша манну в пустыни и умроша: сей есть хлеб сходяй с небесе, да, аще кто от него яст, не умрет [397] вечною смертию ни во время земной жизни, ни по разлучении души с телом смертию тела. Аминь.
{стр. 131}
Иннокентий Херсонский. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Глава XII: Омовение ног и Тайная Вечеря
Праздник Пасхи. — Его отношение к великому предназначению Сына Человеческого. — Опасность, с которой сопряжено было настоящее совершение Пасхи для Иисуса. — Двое из учеников посылаются в Иерусалим для ее приготовления. — Как совершалась она во время Иисуса Христа? — Особенное состояние Его духа на пасхальной вечери. — Спор учеников между собой о первенстве. — Омовение ног. — Пасхальная вечеря. — Многократное указание предателя. — Его удаление. — Учреждение Тайной Вечери.
Наступил 14-й день нисана (марта) — день, вечером которого каждый израильтянин обязан был совершать Пасху, под страхом в противном случае изгнания из среды народа Божьего. Пасхой назывался агнец, которого, после законом предписанного приуготовления, вкушали с различными обрядами, — в память благодеяния Божьего, оказанного народу еврейскому освобождением его из египетского рабства, особенно же в воспоминание чудесного избавления с помощью знамения крови агнчей первенцев еврейских от ангела, погубившего первенцев египетских (Исх. 12,17–27). На другой день, в память того же события, начинался семидневный праздник опресноков, в продолжение которого, равно как и самой Пасхи и навечерия ее, израильтянин, под страхом смерти, должен был хранить себя от всего квасного (Исх. 12, 15). Знаменование Пасхи было так важно, законы касательно совершения ее так строги, самый обряд так знаменателен и поучителен; притом с ней соединено было столько утешительных воспоминаний в прошлом и радостных надежд в будущем, — что празднование Пасхи издревле сделалось главой всех празднеств иудейских, душой обрядового закона, народным отличием еврея, квинтэссенцией его веры и символом упования. Уже одного этого достаточно было для Иисуса Христа, чтобы совершать Пасху (как действительно Он всегда и совершал ее) в определенное законом время, с соблюдением всех обрядов, освященных веками и примером праотцов и пророков: ибо одно из главных правил великой деятельности Сына Человеческого во время служения Его состояло в том, чтобы поддерживать всякое истинно полезное учреждение, ни в каком случае без явной нужды и важных причин не оставлять без исполнения ни одного из законов Моисеевых, усиливать и распространять все, что могло служить пищей для веры и добрых нравов, вести к исправлению сердца и жизни (Мф. 3, 15).
Но кроме того, была еще одна причина, по которой Пасха Моисеева была для Иисуса Христа, можно сказать, вожделеннее и священнее, нежели для всех прочих Его соплеменников по плоти: агнец пасхальный, служа символом прошедшего благодеяния, в то же время, по намерению Промысла, еще более служил прообразом Его собственного лица и предназначения (Ин. 19, 36). Заклание агнца и примирительная кровь его, отвратившая некогда ангела-губителя от первенцев еврейских, предызображала собой будущую крестную смерть истинного Агнца Божьего, вземлющего грехи всего мира; радостный исход израильтян из Египта после совершения Пасхи предвещал благодатное освобождение рода человеческого от ужасного рабства греху, смерти и дьяволу, следующее за совершением великой крестной жертвы на Голгофе. При таком взгляде на Пасху как все в ней для Богочеловека должно было быть священно и важно! Празднуя сей праздник, Он всякий раз, можно сказать, предпраздновал будущую смерть Свою. Теперь, когда пришел час заменить прообразование самым делом — кровь агнца пасхального кровью собственной, наступающий праздник Пасхи был тем ближе сердцу Иисуса: и Он, несмотря на великие препятствия со стороны врагов, восхотел совершить его особенным образом, в Своем, Божественном духе (Лк. 22,15), так, чтобы последняя вечеря пасхальная послужила решительным окончанием Завета Ветхого, началом и полным выражением Нового, памятником Его преданности воле Отца Небесного и безмерной любви к человечеству, символом внешнего и средоточием внутреннего единства всех Его последователей с Ним и между собой (Ин. 13, 1–4; 17, 26).
Главным препятствием к совершению Пасхи был Иуда. Узнав предварительно о месте, избранном для совершения ее, вероломный ученик не посовестился бы дать знать о том первосвященникам (Мф. 26, 16), а они могли окружить дом стражей и схватить празднующих. Таким образом, была бы нарушена тишина самых священных минут; Учитель не имел бы времени проститься со Своими возлюбленными учениками достойным для Него, незабываемым для них образом; не успел бы укрепить их против наступающих искушений, передать им Свои последние чувства и Свой дух — напитать их в живот вечный негиблющим брашном Тела и Крови Своей. Изгнать же для избежания опасности предателя из Своего сообщества — все еще тяжело было для сердца Иисусова. Человеколюбец хотел до последнего момента остаться тем же самым для Иуды, чем был для прочих учеников — другом, наставником и отцом. Последняя вечеря, так обильная чувствами необыкновенной любви и благости, действиями чрезвычайной кротости и смирения, должна была стать для погибающего апостола последним призывом к покаянию или — последним доказательством его нераскаянности и ожесточения. И мудрая любовь Иисусова нашла другое, столь же верное средство устранить опасность для совершения пасхальной вечери, не изгоняя ученика-предателя: оно (как увидим сейчас) связало злобу его неизвестностью, сокрыв от него место празднования.
Ученики с самого утра все заняты были мыслью о Пасхе. Не видя для празднования ее никаких распоряжений со стороны Учителя, некоторые из них почли за нужное напомнить Ему о том (Мф. 26,17). Хотя в Иерусалиме, как уверяет древнее иудейское предание, каждый житель был обязан давать, если может, даже без платы иногородним иудеям комнату для совершения Пасхи, все же для избежания всякого замешательства необходимо было предварительное соглашение, особенно для святого общества Иисусова, которое имело обыкновение останавливаться в Иерусалиме только у некоторых людей, Ему известных и того достойных, и всего менее могло забыть об этой предосторожности теперь, когда опасность угрожала со всех сторон.
На вопрос учеников, где Он повелит приготовить Пасху, Учитель обратился к Иоанну и Петру и велел им идти в город. «При самом входе, — сказал Он, — вы встретите человека, несущего в кувшине воду; следуйте за ним, войдите в тот дом, куда он войдет, и скажите хозяину дома: "Учитель велел сказать тебе: время Мое близко, у тебя совершу Пасху с учениками Моими. Итак, где горница, в которой бы можно было Мне вкушать Пасху?" После того он покажет вам горницу большую, готовую и убранную. Там приготовьте нам Пасху» (Мф. 26, 18; Лк. 22, 8-13).
Из такого приказания открывалось, что Учитель уже думал о месте совершения Пасхи и избрал его в Своем уме, хотя до сих пор и не сказал ученикам; и теперь по какой-то особенной причине не хочет открыть имени человека, у которого будет совершена Пасха. По какой? Без сомнения, думали, по причине опасности от врагов, которые наблюдают за каждым нашим шагом и готовы в любой момент схватить нас. Но зачем таить это и от нас? Ужели между нами самими кто-либо неверен и ненадежен? Последнее могло привести более дальновидных к мысли о предателе из собственного круга; но только привести, а не утвердить в этой мысли, которая, как увидим, чрезвычайно чужда была для чистых и простых сердцем учеников Иисусовых.
Истинную причину сокровенности всего скорее мог угадать Иуда, являвшийся единственной ее причиной. Одно удаление его — хранителя и распорядителя денег общественных — от участия в приготовлении Пасхи, сопряженном с известными издержками, было уже ясным намеком, что Учитель знает о постыдных сребрениках, ему обещанных.
Придя в город, Петр и Иоанн нашли все так, как сказал Учитель: у Водяных ворот (которыми входили в город идущие с Елеона) встретился с ними человек, несущий в глиняном кувшине воду; следуя за ним, они прошли в дом, в котором он жил, пересказали хозяину дома слова своего Учителя; после чего он тотчас указал им готовую просторную комнату, и они занялись приготовлением Пасхи (Лк. 22, 13). Они купили в ограде храма пасхального агнца, дали священнику заклать или сами, по его благословению, заклали его в известном месте — при храме; возвратясь домой, испекли его на огне законным образом, т. е. целого, не раздробляя на части, не сокрушая ни одной кости (Исх. 12, 9-10), с соблюдением прочих обычаев, приготовили также опресноки, горькие зелья и другие вещи, нужные для праздника.
К концу дня пришел Сам Иисус с прочими учениками, пришел, как заставляют думать обстоятельства, так, что приход Его не был замечен народом, тем более личными Его врагами. Тут, без сомнения, ученики узнали, кто таков таинственный хозяин дома, в котором они находились; легко также было осведомиться и о том, знал он предварительно о намерении Иисуса Христа у него совершить Пасху или не знал; и следовательно, должно или не должно принимать за прямое пророчество вышеприведенные слова их Учителя. Но евангелисты не сочли нужным передать нам сведения об этом предмете, оставив его в той же неопределенности и таинственности, в какой он представлялся сначала самим ученикам Иисусовым; и сделали это, может быть, частью потому, чтобы тем полнее передать первоначальное впечатление, произведенное на них загадочными словами Учителя, а частью потому, что, когда они писали Евангелие, открытие имени хозяина дома, удостоившегося чести оказать в такое время гостеприимство Иисусу Христу, могло иметь для него опасные последствия.
С достоверностью можно сказать одно: хозяин дома, в котором совершена Пасха, принадлежал к числу почитателей Иисусовых. К такой мысли ведет уже выражение: Учитель говорит. Притом дом для вечери должен быть избран самый безопасный, у человека верного и надежного: другой счел бы своим долгом сообщить синедриону о том, Кто в его доме совершает теперь Пасху.
С наступлением законом и обычаем определенного времени (не ранее сумерек и не позже 10 часов — Втор. 16, 6) Иисус возлег с дванадесятью учениками Своими на вечери. Более никого не было не только за вечерей, но и в горнице. Кроме того, что все заняты были в это время празднованием Пасхи, последняя вечеря в любом отношении должна была быть вечерей тайной.
Порядок совершения Пасхи в то время, сколько можно судить, основываясь на прилежном сличении древнейших свидетельств иудейских, был таков: Пасхальная вечеря открывалась чашей вина, перед которой отец семейства или заступавший его Место возглашал благодарение Богу, говоря: Благословен Господь Бог наш, Царь мира, сотворивый плод лозы виноградной! Сказав так, отпивал из чаши, что делали потом и все прочие, омывая затем каждый руки. Потом вкушали горькие зелья, над которыми начальствующий также приносил благодарение Богу. Тут кто-либо из младших спрашивал: что значит все это? И отец семейства или старший из возлежащих объяснял обряды Пасхи историей исшествия израильтян из Египта, причем читались или пелись два псалма (113, 114), в которых воспето это событие. За этим обходила по рукам вторая пасхальная чаша. Опять умывали руки. Начальствующий брал со стола из двух пресных хлебов один, разламывал его на две половины и, положив на другой хлеб, произносил: Благословен Господь наш, Царь мира, произведший от земли хлеб! Потом этот хлеб разделялся между возлежащими. Далее снедаема была уже сама «пасха», или агнец, после совершения над ним благодарения Богу. За «пасхой» подавались разные другие кушанья, составлявшие пасхальную вечерю, среди которой являлась третья общая чаша, называвшаяся преимущественно чашей благословения; вслед за ней пелись четыре псалма (114–117), в которых изображается радость о Боге Спасителе. В заключение испивали четвертую чашу. Во всех чашах вино растворено было водой, потому что из них обязаны были пить понемногу все, не исключая жен и детей.
Впрочем, мы не решимся утверждать, что Пасха ветхозаветная, и особенно настоящая, последняя, совершена была Иисусом Христом во всей точности так, как сказано в вышеприведенном описании. Ибо, по указанию самого установителя Пасхи — Моисея, она должна была совершаться проще, с меньшими подробностями (Исх. 12). С другой стороны, если когда Сыну Человеческому прилично было показать, что Он есть Господь и субботе и Пасхе (Мф. 12, 8), то теперь, при упразднении Ветхого и утверждении Нового Завета. Настоящая Пасха, предназначенная служить этим упразднением и быть переходом (пасхой) от Ветхого Завета к Новому, по тому самому должна была не походить на прочие пасхи, могла иметь немалые особенности. Впрочем, из некоторых указаний и выражений евангельских видно, что почтенные сами по себе обряды праздника отечественного не были совершенно оставлены Господом и при совершении настоящей Пасхи (Лк. 22, 17–18; Ин. 13, 26). Евангелисты не обратили на это прямого внимания, ибо это и так всем было известно; но взамен описали со всей подробностью для нас то, что на этой вечери было особенным, новозаветным: омовение ног, установление Евхаристии и проч. Кроме того, св. Иоанн, как любвеобильнейший наблюдатель последних действий своего Божественного Учителя и Друга, предваряет повествование свое о прощальной вечери особенным, глубоким указанием на необыкновенное в продолжение ее состояние духа Иисусова, заставляя смотреть на Него как на Единородного от Отца, исполненного благодати и истины, Который совершенно знает, откуда пришел и куда грядет, вполне уверен, что Отец вся предаде в руки Его, и потому в самые мрачные и опасные минуты (как сейчас) действует со всем спокойствием и величием Сына Божьего и по беспредельной любви Своей к оставляемым ученикам (возлюбль Своя сущия в мире, до конца возлюби их) не стыдится, для вразумления их, омыть им ноги, яко слуга, и потом все делает, чтобы ободрить, утешить и оградить их от искушений, кратких, но ужасных, во время предстоящей разлуки; хотя, судя по человечеству, Он Сам должен был иметь нужду в утешении (Ин. 13, 1–4). Действительно, мы не видим, чтобы в продолжение всего трехлетнего служения Иисуса Христа обнаружено было Им так ясно для учеников чувство Своего великого предназначения, Своего Божественного достоинства, Своего единства со Отцом, как на последней тайной вечери и в последних беседах с учениками. Несмотря на глубочайшее смирение Его, по которому Он омоет ноги ученикам, на кроткий, исполненный любви язык друга, разлучающегося со своими возлюбленными, Он является здесь преисполнен светом Божества Своего, блистающим в каждом Его действии и слове, окруженным каким-то неизъяснимо-трогательным величием, в котором срастворено Божественное с человеческим, соединен Фавор с Голгофой. Из среды этого срастворения будет веять на учеников дух хлада тонка (в каком только Божество может открываться смертным) и по временам возгревать и в их сердце пламень чистой любви и веры. Но только по временам. Не очистившись еще от некоторых слабостей, они не могли носить и вместить многого (Ин. 16, 12). А непостижение тайны креста, которая откроется им после, делало их вообще не способными разделять вполне чувства своего Учителя и Господа. Если бы им известно было будущее так, как его знал их Учитель! Не такими, без сомнения, они показали бы себя на вечери! Не спор о первенстве занял бы их душу! Не сон овладел бы ими в саду Гефсиманском! Но Учитель с намерением не открывал им во всей подробности будущего, а когда открывал что-либо из него, если они не понимали откровения во всей его ужасной действительности, — не настаивал с силой на полноте понятия. Таким образом, не об одном омовении, почти о всех действиях и словах Господа можно было сказать теперь каждому из учеников: Не веси ныне, уразумевши же по сих. Одному из среды учеников принадлежало плачевное преимущество знать нечто более, нежели знали все прочие, — предателю. Потому он, с этой точки зрения, на плане Божественной картины представляет ужасно значительное, особенное лицо, противоположное лицу Сына Божьего. Это был в образе человеческом представитель области тьмы, которая обладает немалыми тайнами знания, но не имеет ни одной искры и луча святой любви. При всех озарениях от Божественного лица Иисусова душа Иуды останется хладна и мрачна, как уголь. Понадеясь, вероятно, на успех над несчастным предателем, дух тьмы простер теперь нелепые надежды свои до того, что, по свидетельству Самого Богочеловека, дерзнул у Верховного Правителя судеб человеческих просить позволения сеять и прочих учеников Христовых яко пшеницу (Лк. 22, 31), то есть иметь к ним доступ со всеми возможными для него искушениями. Другое выражение, употребленное Спасителем при указании на это адское прошение, показывает, что духу тьмы, в настоящем случае, действительно попущено было Премудростью Божьей сделать в отношении к апостолам нечто подобное тому, что дано было ему сделать над Иовом, то есть поставить их в особенно затруднительные и особенно опасные для веры и добродетели обстоятельства. Ибо Спаситель говорит, что Он молился, чтобы при этом адском веянии не оскудела вера Петрова и чтобы он, восстав от падения сам, утвердил колеблющуюся братию; но нисколько не показывает, чтобы плодом и даже предметом молитвы Его было удаление самого веяния, устранение самых искушений и соблазнов.
Не погрешим, если к этому тайному искушению учеников отнесем открывшийся теперь между ними и такой неуместный и безвременный спор о первенстве.
После длительного путешествия из загородного поместья за такую вечерю, как пасхальная, надлежало сесть, по восточному обычаю, с ногами омовенными. Все нужное для омовения было приготовлено заранее в горнице: не было только прислужника, который бы омыл всем ноги. Для взаимной любви это был прекрасный случай оказать взаимную услугу. Но ученики, сверх всякого чаяния и, вероятно, не без искушения от адского веятеля, отнеслись к этому случаю совершенно иначе: вместо духа смирения и братского единодушия открылся дух превозношения; послышались даже вопросы, кто больше и лучше и кто меньше и хуже. Ни один не хотел быть ниже другого, тем более — всех; и ноги у всех оставались неомовенными.
Нестерпимым хладом веяло от такого спора на любвеобильное сердце Иисусово. Он безмолствовал, ожидая, что взаимная любовь учеников (не ослабевшая от подобных прекословий) сама возьмет верх над детским любочестием. Но когда увидел, что ученики уже готовы, не кончив спора, садиться за стол, тотчас встал Сам с вечери, снял с Себя верхние одежды и, опоясавшись лентием (спор, без сомнения, тотчас умолк в ожидании, что будет), взял один из сосудов, стоявших для омовений, налил воды в умывальницу и (к изумлению всех) начал омывать ноги ученикам и отирать лентием. Первый (Иуда?), в смущении, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиной такого чрезвычайного поступка, скорбят душой, что подали к нему повод неуместным превозношением.
Наконец дошла чреда до Симона Ионина. Пламенная душа его не могла вынести мысли, что Христос, Сын Бога живого, будет служить ему вместо раба. «Господи, Ты ли мои умыеши нозе?..»
Еже Аз творю, — отвечал Господь, — ты не веси ныне, уразумевши же по сих».
Тихая и таинственная важность этих слов требовала немедленного и безусловного повиновения. Но Петр привык в действиях своих следовать более чувству, нежели рассудку. «Что тут разуметь, — мыслил он, — где идет дело о таком унижении Учителя и Господа?»
«Не умыеши ногу моею во веки». Все движения говорящего показывали, что он сдержит свое слово.
В другое время такое смирение могло бы заслужить похвалу от Того, Кто Сам был кроток и смирен сердцем. Но теперь было не до нового спора о том, кто смиреннее — Учитель или ученик. Надлежало приподнять завесу.
«Аще не умыю тебе, — отвечал Господь уже возвышеннейшим голосом, — не имаши части со Мною».
При этих таинственных словах уже нельзя было не понять, что дело идет более, нежели о чувственном омовении. Петр тотчас пробудился от самомнения, и весь пламень обратился к противную сторону…
«Господи, не нозе мои токмо, но и руце и главу». — Твори со мной все, что Тебе угодно; только не лишай части с Тобой.
«Измовенный (в душе и совести, — посредством Моего учения и духа и крови, которая прольется на кресте, каков ты), — отвечал Богочеловек, омывая ноги Петру, — не требует (более как) токмо нозе умыти (новым наитием Св. Духа, Которого настоящее омовение служит предварением и символом, для полного очищения от предрассудков и слабостей, какие в Петре были: излишнее надеяние на свое мужество и на свою любовь к Учителю)».
«И вы чисти есте, — присовокупил Господь, обратившись к прочим ученикам, — но не вси…»
«Знал Он, — замечает св. Иоанн, — что между ними есть один — предатель, посему и сказал: не вси чисты» (Ин. 13, 11).
Несмотря на важность такого обличения нечистоты и на его неопределенность, по которой оно могло падать на каждого, никто из учеников не смел спросить Учителя о том, что это за нечистота и кто нечист? Сам многоречивый Петр безмолствовал. Всеумиряющим действием смирения Иисусова сердца возвращены были к их естественной простоте и утишены до того, что не могли взволноваться даже от любопытства. Оставалось только в глубине чувство сожаления о том, что своим неуместным спором о первенстве принудили Учителя и Господа к такому униженному служению, а в Симоне еще и о том, что он, хоть на минуту, дерзнул выдавать себя за человека, не нуждающегося в омовении от Того, Кто один только может очищать нечистоту всех и каждого.
Омыв таким образом ноги всем ученикам, Иисус возложил на Себя одежду Свою и вновь возлег на вечери.
«Весте ли, — сказал Он им, — что сотворих вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и добре глаголете: есмь бо (Я точно то). Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб болий Господа своего, ни посланник болий пославшаго его (Ин. 13, 12–16). Царие язык господствуют над народом и обладающии ими благодетелями нарицаются. Вы же не тако; но болий в вас да будет яко мний, и старей яко служай! Кто бо болий, возлежай ли или служай? не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 22, 25–27). Аще сия весте (некоторые из учеников могли чем-либо показать при этом, что они никак не равняют себя с Учителем), блажени есте, аще творите я» (Ин. 13, 17).
«Вы, — продолжал Господь, — пребыли со Мной во всех напастях Моих (оставались постоянно верными, несмотря на клеветы и гонения врагов Моих), и Аз (в награду) завещаваю вам (всем равно), якоже завеща Мне Отец Мой, царство (все получите более, чем желаете), да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем, и сядете на престолех, судяще обеманадесяте коленома Израилевома» (Лк. 22, 28–30), — добавил Господь, желая как можно очевиднее представить ученикам награду, их ожидающую.
При столь великом обещании взор Богочеловека упал на Иуду. Щедродаровитые уста невольно сомкнулись.
«Не о всех вас глаголю, — произнес Он с сожалением (хотя бы и хотел о всех говорить таким образом), — Аз бо вем, ихже избрах (знаю твердо, кто из вас истинно Мой и кто предатель; а посему и мог бы воспротивиться его замыслам, изгнать его из Моего общества, но терпел и буду терпеть его посреди вас до конца), да сбудется писание: ядый со Мною хлеб, воздвиже на Мя пяту свою.
Ныне убо глаголю вам (об этом), прежде даже не будет, да, егда будет (когда Я буду предан и распят), веру имете, яко Аз есмь (тот же, что и прежде, Сын Бога живого).
Аминь, аминь глаголю вам, — заключил Господь с особенным чувством, — приемляй, аще кого пошлю, Мене приемлет; а приемляй Мене, приемлет пославшаго Мя» (Ин. 13,18–21). (Честь быть Моим апостолом, хоть один из вас променял ее на тридцать сребреников, всегда будет превыше всех почестей мира. В вашем лице, как и в Моем, будет принят или отвергнут Сам Бог.)
В безмолвии внимали ученики словам Господа и Учителя, которые, сильные сами по себе, были еще действенее после Его беспримерного смирения.
Что было при этом на душе сына погибельного, но еще не погибшего?.. И ему омыты ноги, и ему преподан урок смирения; а жалобы на нечистоту к нему одному главным образом и относились!.. Быть не может, чтобы из семян слова жизни, падавших в таком изобилии из рук небесного Сеятеля, ни одно не упало и на его сердце: Спаситель не без особенного намерения указал с такой полнотой на великие награды, ожидающие верных учеников Его. Сама страсть предателя — все оценивать — могла быть тронута мыслью о потере бесценного. Но сердце несчастного ученика уже ожесточилось для благих впечатлений, все было покрыто тернием забот и печалей века сего (Мф. 13, 21). И дьявол, так давно уготовлявший душу несчастного в орудие и жилище себе, без сомнения, теперь особенно стерег все входы и исходы ее и тотчас похищал из нее всякое семя благое (Мф. 13. 19) при самом его, так сказать, сеянии.
Прерванная в самом начале вечеря продолжалась. Обряд следовал за обрядом. При общем печальном настроении все это делалось теперь, может быть, скорее обыкновенного. Сам агнец пасхальный, видимо, терял важность в присутствии истинного Агнца Божьего, Который уже готов был подъять грехи всего мира. Несмотря на священный обычай, обратившийся почти в неизменный закон, — всем вкушать от священных чаш, которые, по преданию, подавались на вечери, Учительне вкушал ни от единой, даже когда явилась и так называемая чаша благословения (самая священная). Он только благословил ее, по обычаю, и, не вкушая от нее Сам, подал ученикам, сказав: «Возьмите ее и разделите между собой; ибо Я не буду пить от плода лознаго, дондеже Царствие Божие приидет» (Лк. 22, 17. 18).
Ничьи взоры не светились радостью; но на лице Богочеловека видно было даже некое смущение, тем более заметное, чем реже святейшая душа Его выходила из обыкновенного своего премирного состояния даже в самых необыкновенных случаях. Теперь она тяжело страдала от присутствия предателя. Вид холодной измены и лицемерной дружбы был тем несноснее, что препятствовал сердцу вполне раскрыться перед Своими возлюбленными учениками, изречь им последнюю заповедь любви и последнее слово надежды.
Иисус возмутися духом (Ин. 13, 21)! Ученики, заметив это, естественно, ожидали чего-либо особенного. «Аминь, аминь глаголю вам, — сказал Господь, как бы в объяснение Своего душевного состояния, — яко един от вас предаст Мя!..» При этих столько же ясных, сколь разительных словах глубокая печаль овладела всеми (вечеря, если еще не кончилась совершенно, должна была прерваться на время). Каждый смотрел на другого, невольно воображая, что такой предатель не может не обнаружить в своем лице мрачной души своей (Ин. 13,22). Но предатель смотрел на каждого дерзновеннее всех и сам искал взорами предателя. Кто же бы это был такой, который сделает это? — спрашивали друг друга, и взоры всех сами собой обращались к Учителю, Который один мог сказать, кто этот ужасный человек. Некоторые все еще хотели думать, что он не может быть в их малом дружеском обществе, а разве из числа прочих (70) учеников. «Един от обоюнадесяте, омочивши со Мною в солило руку (из четырех, следовательно, или шести близ сидевших), той Мя предаст (Мф. 26, 23), — отвечал Господь. Обаче Сын Человеческий идет, якоже есть писано о Нем: горе же человеку тому, им же Сын человеческий предается! Уне было бы, аще не бы родился человек той!..» (Мф. 26, 24.) Такие слова не могли успокоить учеников. При мысли, что предатель так близко и что его ожидает такая страшная участь, каждый начал не доверять сам себе. «Не я ли, Равви? не я ли?» — слышалось от всех и каждого. Господь безмолствовал: детская простота и искренность всех восполняли для Его сердца ожесточение одного. Чтобы не остаться среди всех спрашивавших одному в молчании и не обнаружить себя, и этот несчастный осмелился раскрыть уста и не устыдился спросить, подобно прочим: «Равви, не я ли?..» — «Ты рекл еси» (Мф. 26, 25), — отвечал Иисус, глубоко оскорбленный таким бесстыдным лицемерием предателя. Впрочем, ответ этот произнесен был так тихо и кротко, что его, по-видимому, никто не слыхал, по крайней мере, не понял, кроме Иуды, как то видно из последующего. Предатель в молчании снес упрек, избегая большего стыда — быть обнаруженным перед всеми. И прочие ученики не продолжали расспросы, видя нежелание Учителя указать предателя прямо.
Один Петр не мог успокоиться. Мысль, что предатель, о котором говорит Учитель, может быть, сидит возле него, еще более темная мысль: не его ли самого имеет в виду Учитель, не может ли он сам подвергнуться впоследствии какому-либо ужасному искушению (ах! он имел уже несчастье заслужить некогда название сатаны — Мф. 16, 23), не давала ему покоя. Чтобы открыть тайну, он обратился в этом случае к особенному средству — тому самому, которое перед сильными земли так действенно бывает для получения у них милостей более или менее заслуженных, а в святом обществе Иисусовом могло служить разве только для такой невинной цели, как у Петра, — открыть предателя. Богочеловек особенно любил и отличал одного ученика, который возлежал теперь у самых персей Его. К нему-то обратился Симон и сделал знак, чтобы он спросил (тайно) Иисуса, кто это такой, о ком говорил Он? Ученик (так сам он описывает этот случай), припав к персям Иисусовым, немедленно спросил Его: кто предатель? Вопроса никто не слыхал и не заметил, кроме Петра и, вероятно, самого Иуды, который, как виновный, всех подозревал и был настороже. «Тот, — отвечал Иисус (тихо), — кому, обмакнув кусок, подам»; и обмакнув в блюдо кусок, подал Иуде Симонову Искариотскому. В действии этом не заключалось ничего оскорбительного для Иуды: в конце вечери было обыкновение брать и съедать по куску из остатков пасхи, и получить такой кусок из рук начальника вечери значило быть отличенным от других. Поэтому дружелюбное предложение пищи было для погибающего апостола последним зовом к покаянию.
Но в душе Искариота произошло совершенно обратное. Он взял кусок и заставил себя его съесть. Вслед за хлебом, по замечанию Иоанна, наблюдавшего в это время за Иудой, тотчас вошел в него сатана. Личина кротости и дружества совершенно растаяла от огня обличения, вспыхнувшего в сердце: вид предателя сделался мрачен и ужасен. Святое общество Иисусово было уже нестерпимо для человека с дьяволом в сердце: тайная сила влекла его вон…
Сердцеведец видел все, что происходило в душе сына погибельного, — как иссякала последняя капля добра, как дьявол овладел самым основанием жизни духовной: и Иисус не захотел более принуждать Себя к бесплодному перенесению присутствия предателя. «Еже творити, твори скоро», — сказал Он ему, готовому уже и без того идти вон. Этим давался ему благовидный предлог оставить вечерю (впрочем, уже оконченную) одному, не вызывая подозрения учеников. Но в то же время в этих таинственных словах, кажется, заключалось большее: ими прерывались окончательно невидимые узы благодати, которые все еще держали погибавшего апостола в святом круге общества Иисусова и не давали сатане увлечь его в ад. Между тем, кроткий полуупрек для оставленного благодатью, вероятно, показался сильной укоризной. «Я не замедлю в своем деле», — думал он и — вышел вон.
«Бе же нощь, — замечает св. Иоанн, — егда изыде», то есть, по времени палестинскому, не ранее 9 часов вечера, и следовательно, по окончании вечери пасхальной.
Поскольку предатель видел, что Учитель знает о его предательстве, мог предполагать, что и ученики узнают об этом и примут все меры для спасения Учителя и себя, — то сам собой рождается вопрос: как он надеялся теперь на успех в своем предательстве? Мог ли, например, предполагать, что Иисус будет спокойно ожидать его в саду Гефсиманском и не укроется немедленно в каком-либо более сокровенном месте? Почему, во избежание этого неудобства, не поспешили окружить стражей дом, где совершалась вечеря и где Иисус еще долгое время беседовал с учениками? Для разрешения этих недоумений нужно вспомнить, что первосвященникам хотелось взять Иисуса совершенно без народа; поэтому им нужна была година и область темная и глухая; а теперь еще никто не спал, и на малейший шум могли сбежаться сотни тысяч людей. С другой стороны, несмотря на все намеки Учителя на предательство, Иуда мог думать, что его умысел известен Ему только вообще, без подробностей, особенно без того обстоятельства, что это предательство задумано именно в ночь пасхальную; и поэтому мог быть уверен, что избранное для ночлега место (Гефсимания) не будет переменено на другое. К тому же, чтобы лучше скрыть час предательства, может быть, хитрый сребролюбец заранее придумал какое-нибудь дело, для которого он с ведома Учителя должен был выйти тотчас по окончании пасхи, не дожидаясь заключительного пения псалмов. Этим и объясняются слова Господа: еже творити (что тебе нужно делать), твори скоро: — слова, которые без этого предположения, если можно так выразиться, имеют только одну половину мысли — нравственную, а не имеют другой — исторической, которой они бы связывались с предшествующими событиями.
Ученики не могли не заметить преждевременности ухода Иуды, но после слов Учителя к нему никто (не исключая, может быть, и самого Иоанна) не думал истолковать этого ухода в дурную сторону. Одни думали, что Иуда послан купить что-нибудь на наступающий (восьмидневный) праздник, другие — что ему приказано раздать ради праздника милостыню нищим (Ин. 13, 23–26). То и другое предположение было не вполне естественно. Делать в продолжение пасхального вечера и так поздно покупки было трудно. Да и нищих нелегко было найти в такое священное для всех время. Но ученики готовы были скорее поверить всякой догадке, нежели остановиться на ужасной мысли, что Иуда Искариотский — из-за пасхальной вечери, после омовения ног Учителем — пошел прямо к Каиафе за сребрениками и спирой!..
Иначе взирал на удаление предателя Учитель. С уходом его извергнута была вон вся область тьмы, которая на столь долгое время вторглась в самый чистый богосветлый круг учеников Иисусовых. Теперь вокруг прощающегося Учителя и Друга оставались лишь те, кого без опасения можно было назвать чадцами; ибо они, родившись от Него по духу, были соединены с Ним еще теснее, чем младенец со своей матерью. Стесненное дотоле присутствием предателя сердце Иисуса распространилось: взор просветлел. В свободной мысли представилось вдруг и все прошедшее и все будущее, и окончание Ветхого Завета с окончанием собственного земного поприща, и начало новой благодатной Церкви с новым образом собственного бытия, по человечеству превознесенного через крест над всем и всеми. С этой стороны, самый крест, как главное орудие к ниспровержению царства тьмы, как основание Церкви и Завета Нового, вечного, как средоточие всех прошедших и будущих распоряжений Промысла, как противоядие и врачевст-во против плодов ужасного древа познания добра и зла, — представлялся блистающим славой Божественной и все священнодействие Голгофское, которое некоторым образом предначиналось с исходом предателя, теряло мрачность и принимало вид всемирного торжества для Того, Кто должен стать его Первосвященником.
«Ныне прославися Сын Человеческий, — вдруг возгласил Он, как бы среди некоего видения, — и Бог прославися о Нем. Аще Бог прославися о Нем, и Бог прославит Его в Себе, и абие прославит Его!»
Ученики в безмолвии внимали словам Божественного восторга, ожидая, вероятно, после них какой-либо поучительной беседы. Но это был шаг к другому, высшему. Настало время беседовать уже не словами, а делами; последний час Ветхого Завета пробил, надлежало предначать Новый не агнцем от стад, а телом и кровью Своей. Между тем, лицо Богочеловека светилось пренебесным светом. Он берет лежавший перед Ним хлеб, благословляет его, преломляет на части, по числу учеников, и раздает его им.
Уже из этого благословения видно было, что это делается не по обычаю вечери пасхальной (так называемый хлеб благословенный уже был потреблен), а по другой причине и для другой цели.
«Приимите, — сказал Господь, объясняя дело, — пришлите и ядите: сие есть Тело Мое, за вы ломимое во оставление грехов».
Ученики в безмолвии вкусили преподанного под видом хлеба Тела Учителя и Господа, веруя от всей души, что если оно будет ломимо, то не за что другое, как за грехи человеческие, и не для чего другого, как в оставление их. Вопрос капернаумских совопросников: како может Сей нам дати плоть Свою ясти? (Ин. 6, 52) — был далек теперь от них: ибо они тогда же слышали от Учителя, что плоть Сына Человеческого есть истинное брашно, и что однако же тогдашние глаголы Его об этом, тем более настоящее действие — дух и живот суть; поэтому и должны быть приняты не в грубом капернаумском смысле, а в высшем, чистейшем.
Еще ученики продолжали погружаться во глубину новой тайны любви, питавшей их Телом Своим, как последовало новое чудо этой же любви.
Господь взял чашу с вином, благословил ее так же, как и прежде хлеб, особенным новым благословением (чем показывалось ее особенное, совершенно отличное от пасхальных чаш предназначение) и, подав ученикам, сказал: «Пийте от нея вси! Сия есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая, во оставление грехов».
Ученики, приняв чашу, с прежним безмолвием причастились Крови Учителя и Господа своего; ибо из давнишних бесед Его уже знали, что Кровь Сына Человеческого есть истинное питие (Ин. 6, 55), едино могущее утолить вечную жажду души человеческой. Каким образом можно вкушать Тело и пить Кровь Господа, когда оно находится перед ними еще в прежнем своем виде? — этот вопрос, сейчас так затрудняющий многих, им, по всей вероятности, не приходил и в голову; ибо они из бесчисленных опытов ведали и знали, что Тело их Учителя и Господа, хотя во всем подобное человеческому, обладает однако же многими качествами сверхъестественными и потому, например, одним прикосновением могло исцелять болезни самые неисцелимые.
«Сие творите, — сказал Господь в заключение священнодействия, — сие творите в Мое воспоминание».
Завещание это, из-за особенной важности и трогательности завещанного, так внедрилось в памяти учеников и через них так скоро распространилось во всей первоначальной Церкви христианской, что, как видим из книги Деяний апостольских, совершение Евхаристии в память возлюбленного Спасителя было первым и главным делом каждого собрания христианского. И апостол Павел, несмотря на то, что не был от 12-ти и не присутствовал на тайной вечери, в одном из посланий своих, без сомнения, по внушению свыше, преподает уже подробное учение о таинственном Теле и Крови Господней и с твердостью и ясностью предполагает существование этого таинства до дня будущего пришествия Господня.
Иннокентий Херсонский. Слово в Великий Четверток
"Странствия владычня и безсмертныя трапезы, на горнем месте, высокими умы, вернии, приидите насладимся".
"Странствия владычня и безсмертныя трапезы, на горнем месте, высокими умы, вернии, приидите насладимся".
Наконец, и у Святой Церкви трапеза и пир духовный! Долго продолжалось и говение и пост: зато и брашно и питие необыкновенные. Ибо трапезы и вечери мирские насыщают и услаждают на время; а потом нередко тяготят собою и всегда уступают место новому гладу: здесь, кто вкусит достойне, не взалчет во веки: "безсмертныя трапезы". Человеколюбив бо наш Владыка! Не потерпел зреть рабов своих гладных; знает, что дух бодр, а плоть немощна: и вот, под конец поприща постного Сам уготовляет трапезу. "Странствия владычня и безсмертныя трапезы." Кроме успокоения и ободрения для алчущих, вечеря сия послужит прощанием для ее Устроителя. Ибо Ему надобно оставить всех и идти в долгий путь, надобно разлучиться не на краткое время. Как не разделить последних минут с другими и присными? Как не оставить им в память о Себе чего-либо? - Тем паче как нам не поспешить на такую трапезу? "Приидите убо насладимся!" Войдем все на сию вечерю; ибо хотя сказано: "высокими умы": но это сказано по необходимости, потому что предлагаемое на вечери высоко по самому существу своему, так что кто лежит долу, тот не может достать устами предлагаемого. А, впрочем, нет никаких особенных условий. Сказано только: "вернии". Но без веры что же и ходить туда, где без веры нельзя сделать ни шага? И трудно ли иметь веру там, где распоряжает всем Сам Владыка и Господь всяческих, и где потому действует всемогущество? Оставив убо всякий страх и недоумение, взойдем на горнее место и, кто может, "насладимся", кто еще неспособен к тому, по крайней мере, посмотрим, что там предлагается, кто и как приемлет, и что следует из предлагаемого и принятого?
Вечеру же бывшу, возлежаше со обеманадесяте ученикома (Мф. 26; 20).
Так святой Матфей начинает описание трапезы Господней. Известно, по какому случаю была она: надлежало, по закону, в нынешний день,
Востав от вечери... положи ризы и прием лентион, препоясася. Потом влия воду во умывальницу, и начат умывати ноги учеником, и отирати лентием, имже бе препоясан (Ин. 13; 4-5). Все повинуются: один Петр прекословит:не умыеши ногу моею во веки!(Ин. 13; 8). Напрасно! Прежде взяться бы за лентион, и омыть ноги Учителю и соученикам. Тогда услышал бы паки:блажен еси, Симоне, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец, Иже на небесех. А теперь, хотя похвальное чувство выражается в словах твоих, но от той же плоти и крови: возвышенных, но все еще не могущих наследовать Царствия Божия. Посему и скажется не прежнее, а другое:аще не умыю тебе, не имаши части со Мною! (Ин. 13; 8).
Теперь нет более преград. Да начнется пир, да явится веселие! И оно началось. Агнец снеден, горькое зелие вкушено, опресноки потреблены, чаша благодарения испита: Ветхий Завет исполнен. Но все это смертное, тысячу раз вкушаемое и ни разу не насыщавшее духа. Где же бессмертная трапеза? Где страннолюбив Владычне?
Не скучайте и не опасайтесь! Кто напитал пять тысяч пятью хлебами, Тот напитает и нас. Если и неприглашенных приемлет, кольми паче не отпустятся тщы приглашенные. "Вернии, приидите насладимся!"
Ядущым же им(ученикам),прием Иисус хлеб и благословив преломи, и даяше учеником, и рече: приимите и ядите: сие есть Тело Мое! И прием чашу и хвалу воздав, даде им, глаголя: пиите от нея еси: сия бо есть Кровь Моя, Новаго Завета, яже за многия изливаема во оставление грехов(Мф. 26; 26-28).
Итак, вот чем будут угощать нас: не хлебом, а телом, - не вином, а кровью! - сие есть Тело; сия есть Кровь! - И чьим Телом и Кровью? -Спасителя нашего: Тело Мое, Кровь Моя!
Кто бы мог приложить веру сему, если бы не вещал о сем Он же Сам, если бы не повторили того же, от лица Его, апостолы?
Но как же нам употребить эту снедь? Так любит нас Владыка! Видя, что все трапезы оканчиваются во нетление, и не делают нас бессмертными, Он уставляет брашно и питие нетленные. Их можно было составить только из Плоти и Крови, кои одни во всем мире не подлежали разрушению, а, напротив, имели силу оживлять, и Он не пожалел ни Своего Тела, ни Своей Крови, а предложил их на вечери, предложил не ученикам токмо Своим, а в лице их всем народам.
За нас первый принял святой Андрей, но принял с тем, чтобы передать верно каждому из нас. И кому он не передает верно? Приступай всяк; на каждой трапезе церковной, то же Тело и та же Кровь, коих причащались ныне апостолы.
Но как приступить к сей трапезе? - Как вкусить Тело? Как пить Кровь?-Это - не по природе нашей. Ведал сие все Учитель, и позаботился о нашей слабости.
Вкушаемое есть Тело, но вид у него тот же, хлеба; пиемое - Кровь, но образ и вкус его тот же, - вина. Таким образом снисходится к нашей природе, что вместо единого чуда каждый раз делается два: и хлеб и вино обращаются в Тело и Кровь и, обращенные, удерживают свой прежний вид, дабы таким образом было с нашей стороны место и вере.
Подлинно, не низкий ум надобно иметь, дабы насладиться сей трапезы. Надобно сим умом возлететь на высоту любви Спасителя к нам, полагающего за нас душу Свою. Но этот высокий ум - на сей случай - дает не ученость, а вера: аще не уверите, ниже имате разумети(Ис. 7; 9).
Итак будем веровать, приступая к трапезе Тела и Крови, не будем поникать умом долу, вопрошая: како может... дати Плоть Свою ясти? (Ин. 6; 52) или, подобно еретикам, недоумевая, как под видом хлеба и вина может сокрываться Тело и Кровь?
От человек это невозможно, а от нашего Спасителя, Который есть Бог и человек, вся возможна. Напротив, недостойно Его было преподать один хлеб и одно вино: ибо это может сто раз сделать каждый из людей. Ему, яко Богу, предлежало сделать большее; и Он сод ел ал самое большее; ибо никтоже больше любви имать, да аще кто душу положит за други своя. Аминь.
Иннокентий Херсонский. Слово в Великий Четверток
По окончании предстоящего священнодействия, вы будете слышать, братие, такое поучение, пред коим все наши вещания ничто, ибо вы будете слышать поучение от Самого Господа и Спасителя нашего, сказанное по омовении ног апостолам, а в лице их и всем нам. При таком слове самого Слова животного, всякое поучение со стороны нашей было бы неуместно и даже дерзновенно. Для чего же я изшел теперь пред вас? -Для того именно, чтобы обратить внимание ваше на сие слово Господа нашего, которое по краткости своей не обращает на себя внимания многих; между тем, в нем вся сила, и все наши вещания не могут заменить в нем одной йоты. Итак, не опустите дорогого случая собрать драгоценный бисер словес Христовых и положить их в самой лучшей и самой крепкой сокровищнице сердца своего. Вообще, братие, просим и молим вас, не останавливайтесь на том, что видят взоры, а переноситесь мыслью к Тому, Коего лицо мы изображаем пред вами, представляйте себе не слабого и ничтожного человека, преклоняющегося пред подобными себе, и может быть гораздо лучшими, человеками, а как Господь славы послужил вместо раба своим тварям, как, делая все нашего ради спасения, ради сего же спасения, умыл ныне и ноги ученикам, омывая символ священнотайне скверну деяний наших, и подая нам пример глубочайшего смирения. Если вы будете созерцать настоящее священнодействие в сем духе, то, мы уверены, что оно не останется без плода для душ ваших, и вы, возвратившись в дома, не будете разглагольствовать праздно о том, как совершалась церемония, кто и как говорил или действовал, а в тишине духа и сердца, со слезами умиления на очах, размыслите сами с собою прилежно, как должно действовать вам, как смирять свою гордость, обуздывать гнев, искоренять превозношения плоти, как, водясь любовью, переносить уничижение, терпеть обиды и побеждать благим злое. О сем-то мы почли за долг напомнить вам кратко, для приготовления вас к послушанию вместе с нами проповеди Господней. Аминь.
Иннокентий Херсонский. Слово в Великий Четверток на Страсти Христовы
И одного простого слышания повести Евангельской о страданиях Христовых достаточно, братие мои, дабы видеть что сии страдания были ужасны. Когда представишь при сем, что их терпела плоть пречистая, душа пресвятая, для коих, по самой чистоте их, всякое мучение долженствовало быть гораздо чувствительнее, нежели для нашего грубого тела, для нашего оплотянелого духа; то страдания Господа становятся еще ужаснее. А когда, вслед за сим, помыслишь, что таким образом страдал не только Пресвятый, но и Всемогущий, что на кресте висел в муках не простой человек или Ангел, а Сам Единородный Сын Божий; то, поражаясь ужасом и недоумением, вопрошаешь: что могло быть причиною столь беспримерного события, или паче сказать, таинства и чуда?
Явно, что не воины римские вознесли Сына Божия на Крест; явно, что Он терпит муки и смерть не потому, что коварный ученик предал Его, что ослепленные страстью фарисеи и книжники испросили Его на смерть, что человекоугодливый судья осудил Его и отдал на пропятие. Когда Божественный Страдалец восхотел показать свое могущество, то единое Его слово: Аз есмь! (Ин. 18; 6) повергло на землю всю спиру иудейскую. И теперь, когда Он на Кресте истаивает в муках и вопиет: жажду! И теперь помрачающееся солнце, трепещущая земля являют, что вся тварь готова восстать на защиту своего Владыки.
Кто же связал льва от Иуды?Кто отдал Сына Божия на пропятие и смерть? - Правосудие Божие. - За что? - За грехи людей. - Чем Он виновен в грехах наших? - Тем, что принял их на Себя за нас. - Для чего принял? - Дабы освободить нас от казни за грех и примирить с Богом. - Как примирить? - Удовлетворив за грехи правосудию своею смертью. - Вот лестница, по коей взошел на Крест Сын Божий! Вот гвоздие, коим пригвожден Он ко Кресту! Вот терны, из коих соплетен венец на главу Его!
Нужны ли на все сие свидетельства слова Божия? Они бесчисленны. Вопросите пророков, и они скажут вам, что Сей, висящий на Кресте, Страдалец грехи нашя носит и о нас болезнует, что Он язвен быстъ за грехи нашя и мучен... за беззакония наша, что наказание мира нашего на Нем, и язвою Его мы все изцелехом (Ис. 53; 4-5). Вопросите апостолов, и они скажут вам, что Бог бе во Христе мир примиряя себе Крестом Его (2 Кор. 5; 19), что милосердие Божие не ведавшаго... греха по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем (2 Кор. 5; 21), что Сын Божий дал есть Себе за ны, да избавит ны от всякаго беззакония(Тит. 2; 14). Приложите слух ко гласу Самого Божественного Страдальца, и вы услышите, что пречистая Плоть Его отдана на мучение и смерть за живот мира (Ин. 6; 51), что пречистая Кровь Его изливается на Кресте во оставление грехов (Мф. 26; 28) всего рода человеческого.
Итак, этот Крест, стоящий на Голгофе, есть жертвенник всемирный! Этот висящий на нем Страдалец есть очистительная жертва за грехи всех падших сынов Адамовых! Кто требовал сей жертвы? - Закон и правда небесная, неизменная святость существа Божия и непреложный порядок мира нравственного.
И во-первых, святость существа Божия. Что Бог столько же свят, сколько благ и милосерд - это истина непререкаемая. Бога несвятаго мы не можем себе и представить. В чем же состоит сия святость? - В том, что Бог вечно любит одно благое и святое, и вечно отвращается всего злого и беззаконного; в том, что как от Бога исходит одно совершенное и правое, так и к Нему не может приблизиться никакая нечистота и скверна; в том, что Он, как вездесущий и всеисполняющий, нигде и ни в ком не терпит греха, употребляет все на его истребление. Тако свят Господь Бог наш!
Смотрите же теперь, что пред сею святостью? Пред нею род человеческий, падший, безобразный и нечистый; пред нею целый бесчисленный сонм существ, именуемых людьми, из коих каждое уклонилось от цели бытия своего, расторгло блаженный союз свой с Творцом, приняло характер и правила действий врага Божия; пред нею, сею святостью, целая бездна грехов, преступлений, неправд и беззаконий!..
Может ли чистейшее око Божие сносить сие отвратительное зрелище? Может ли гром Всемогущества не двинуться против сего темного полчища пороков? Может ли святейшее лоно Творца спокойно носить в себе сие море зла?
Не может! -Проклят всяк... иже не пребудет... в словесех закона и правды! (Втор. 27; 26). Вот единожды и навсегда изреченное определение правды Божией!
Вследствие сего, грешник долженствовал неминуемо погибнуть, ибо у него нет средства не только вознаградить за грех пред судом правды вечной, но и освободить себя самого от пагубной наклонности впадать в новые грехи. И погиб бы таким образом весь грешный род человеческий, если бы не явился Ходатай, Искупитель и Споручник - Единородный Сын Божий!
В то время, как непреложная правда Божия готова была изречь суд и осуждение на погибавший во грехах род человеческий, сей Единородный Сын Любве Отчей оставляет престол славы, приемлет лицо ходатая, является пред Отцом и вещает: человек, созданный по образу Нашему, погиб во грехе; беззакония его навсегда разлучили его с Нами; святость существа Нашего не может терпеть преступника; но и любовь Наша не может не пещись о восстановлении падшего. Для сего нужна жертва за грехи его: да буду Я Сам сею жертвою! Да прейдут на Меня все беззакония сынов человеческих! Да понесу всю тяжесть наказаний, подобающих грешнику. Се, прииду сотворити волю Твою, Боже! (Пс. 39; 8-9).
Любвеобильное ходатайство принято, и Сын Божий соделывается сыном человеческим, да понесет на Себе неправды всех сынов человеческих. Все, что Он, явившись потом на земли, совершает и терпит, все сие направлено к изглаждению грехов наших: для сего Он полагается в яслях, для сего приемлет обрезание, для сего бежит в Египет, для сего погружается в водах Иорданских, для сего терпит поношения от книжников, для сего не имеет где подклонить главы, для сего плачет на гробе Лазаря, для сего потеет кровавым потом в Гефсимании, для сего приемлет лобзание от предателя. Довольно бы, казалось, подвигов для правды человеческой; но не довлеет для правды Божественной: она требует большего - смерти преступника! И се, в довершение всех жертв, приносится и сия последняя: Сын Божий - на Кресте! Большего удовлетворения за грех не могло требовать само небесное правосудие: принесена жертва всесовершенная; ибо принесена в жертву самая жизнь, - жизнь не простого человека, а Того, Кто есть человек и Бог.
Что после сего видите вы на Кресте? Видите, что Бог всесвятый, не терпящий беззакония нигде, поражает проклятием и смертью грех в лице Самого Единородного Сына Своего. Что видите в Кресте? Видите, что Бог всеблагий, Который не оставляет без помощи создания Своего, любит самых строптивых чад Своих, и для спасения их Сам восходит на Крест. Что видите в Кресте? Видите таинственное, чудесное сочетание правды и милости, суда и прощения, святости и благоутробия, страха для грешников нераскаянных и упования для грешников кающихся. Это -верх премудрости Божественной, которая изобрела средство и поразить грех со всею строгостью, и не погубить человека со всею его нечистотою.
В самом деле, вообразим на время, что благость Божия, разлучившись от правды Божественной, провозгласила бы прощение грешному роду человеческому без той жертвы за грехи, которая принесена теперь на Голгофе. - Что подумали бы мы тогда о Боге и Его святости? Не возмнили ль бы (и праведно), что Он, если и свят, то более милосерд, нежели праведен? Что если Он и дает закон, и требует исполнения, и угрожает наказанием: то все сие делает не по внутреннему, непреложному требованию существа своего, а по одному изменяющемуся произволу? - Что можно нарушать закон и не быть отвергнутым от Законодателя? Такая мысль, а она в сем случае неизбежна, могла бы соблазнить и не человека, наклонного ко греху; такой образ действий со стороны верховного Законодателя и Судии мог бы дать случай к беспорядку и не в одном нашем мире. А что было бы тогда с грешниками? Что вселило бы в них святой ужас и отвращение к греху, когда они не исполняются страхом и тогда, как видят пред собою Крест Сына Божия? Тогда Закон Божий потерял бы уважение, ему подобающее, добродетель - свое достоинство, грех - весь ужас...
И был ли бы успокоен самый кающийся грешник, не видя пред очами правды Божией жертвы за грехи свои? Если мы легко смотрим иногда на свои беззакония и почитаем их делом не важным; если готовы бываем принять прощение во грехах, не думая, чтобы за них нужна была жертва, то это потому, что в нас нет чувства истинного покаяния: что совесть наша не раскрылась, как должно. Но посмотрите на тех, кои поняли, что значит грех, и прониклись живым чувством раскаяния, в коих совесть начала действовать со всею силою! Ах, они становятся судьями и врагами самим себе; не убегают, а ищут наказания; не удовлетворяются ничем, готовы бывают лишить себя всего, самой жизни, которою злоупотребили против воли Создателя. И что представили бы им в успокоение, если бы не имели Креста Христова, не могли указать на язвы Господа, на Тело и Кровь Сына Божия, принесенные в жертву за грехи наши?
Да умолкнут же те, кои, в ослеплении ума, дерзают говорить, что дело спасения нашего могло бы совершиться без Креста Христова. Отымите Крест - и нет христианства; отымите Крест - и нет спасения миру; отымите Крест - и грешники все паки пред судом правды и гнева; отымите Крест - и нет успокоения кающемуся; отымите Крест - и грех неудержимо воцарится над всем!
Но кто может поколебать тебя, святое и треблаженное Древо? Рукою всемогущей любви водружено ты посреди всея земли для спасения нашего, и будешь стоять несокрушимо, доколе останется на земле хотя един грешник, взыскующий своего спасения! Будешь стоять, как знамение правды и любви Божией к грешникам кающимся, как залог гнева и мук вечных для нераскаянных. Много приражалось к тебе волн и нападений, и все сокрушились: сокрушатся и те, кои будут паки приражаться к тебе. Стой, божественное Древо, и распространяй райские ветви твои по всей земли! Да соберутся под сень твою все падшие сыны Адама, и да оживут вкушением от плодов твоих! Но что произрастишь ты нам, размышляющим теперь и беседующим о тебе? Укроемся ли мы под сенью твоею в день суда и воздаяния?..
Укроемся, возлюбленные братие, если теперь не будем, подобно злополучному прародителю нашему, сокрываться от лица Бога, взыскующего нас на покаяние; укроемся, если, преклоняясь до земли во храмах пред Крестом Христовым, не будем убегать от него, когда Он сретает нас, среди жизни нашей, в скорбях и искушениях, посылаемых для нашего вразумления; укроемся, если, освящая себя верою в заслуги нашего Божественного Ходатая, и приемля во имя Его оставление грехов, не будем снова распинать Его нашими беззакониями.
Падем же в духе пред сим животворящим Древом и скажем Распятому на нем: видим, Господи, видим, сколь нестерпим грех для правды и святости существа Божия; видим, чего стоило Тебе, Человеколюбцу, искупление нас от проклятия закона и казни вечной; видим, что угрожает нам, если не воспользуемся безприкладною жертвою Твоею, за нас принесенную; видим, и даем обет жить все остальное время не похотям и страстям, не миру и диаволу, а Тебе, Владыке и Искупителю нашему! Аминь.
Лука Крымский. Слово в Великий Четверг
Тайная Вечеря Христова
Тайная Вечеря Христова так таинственна, так глубока, так бесконечно важна, что сердца наши исполняются трепетом. Ибо в эту святую Вечерю Господь Иисус Христос омыл ноги ученикам Своим, установил Таинство Святого Причащения и впервые Сам совершил это Таинство, впервые причастил учеников Своих.
Явил Господь делом Свое величайшее смирение, омыв пыльные ноги учеников, которые были сильно поражены этим: «Как это наш великий Учитель, наш Господь будет омывать нам ноги!» В недоумении они все молчали и, молча, с трепетом повиновались Господу Иисусу Христу. Один только пламенный Петр не стерпел: «Как! Мой Учитель, мой Господь Иисус Христос будет мне омывать ноги! Нет, Господи, не омоешь ног моих». А Господь ответил: «То, что Я делаю, ты не понимаешь теперь, а после поймешь». — «Нет, Господи, вовек не умоешь ног моих». — «Если не омою ног твоих, части не будешь иметь со Мной».
Услышав эти слова, св. Петр содрогнулся. «Господи, Господи! Не только ноги мои, а руки мои омой и голову мою, только не лишай меня части Твоей». А Господь ответил: «Чистому нечего больше омывать как только пыльные ноги его». И окончив это дивное, таинственное и великое деяние Свое, Господь Иисус Христос сказал: «Вот Я, Господь и Учитель ваш, подал вам пример того, как и вам надлежит поступать. Если Я, Господь ваш, омыл ноги ваши, то и вы должны друг другу делать то же». (См. Ин. 13, 4–15).
Как поразительно это деяние Господне! Господь омыл ноги рабам Своим! Было ли до этого что-либо подобное на свете? Но Господь во всем поступал так, как никто из людей не поступает, Господь обо всем говорил так, как никто из людей не говорит. Ко всякому слову Его должны мы прислушиваться с усиленным вниманием и трепетом и старательно вникать в их святой смысл.
Что значат слова, которые Господь сказал св. апостолу Петру: «Если не омою ног твоих, не будешь иметь части со Мной». Почему Господь произнес эти страшные слова? Потому ли, что св. Петр так естественно взволновался и никак не мог дать ног своих для омовения великому Учителю своему? Почему же он не имел бы части со Христом, если бы воспротивился Ему до конца? Потому что он не придал должного значения величию этого дела Господня и, не понимая, посмел противодействовать Ему. Нужно быть во всем глубоко благоговейным по отношению к Господу Иисусу Христу и всякое Его слово принимать со страхом и трепетом, никогда не смея уклоняться от Его Божественной воли.
Он сказал: «Вам, очищенным, омытым, надо только ноги омыть» (См. Ин. 13, 10). Значит, чего-то недоставало им еще. Они были очищены, и души их были освящены трехлетним общением с Господом Иисусом Христом и тем учением, которое восприняли они в сердца свои. Они были чисты. Но если Господь нашел необходимым омыть пыльные ноги их, значит, оставалась еще в них некоторая греховная человеческая немощь; Господь же желал, чтобы они были во всем святы и непорочны пред Богом. Это нам урок. Мы должны всегда помнить о том, сколько в нас нечистоты, даже после того, как мы покаялись и причастились Тела и Крови Господних. И эту нечистоту может омыть только Господь.
Также мы должны всегда помнить и исполнять завет Христов: Если Я, Учитель ваш, омыл ноги вам, то и вы должны омывать ноги друг другу (Ин. 13, 14–15). Что значит омывать ноги друг другу? Это значит, что мы должны глубоко смиряться перед всеми людьми, ни перед кем не превозноситься, всем служить, как служил Господь Иисус Христос. Это значит, что во всем должны мы служить ближним нашим, по слову Господа: Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугой (Мф. 20, 26).
Без всякой брезгливости, без всякого отвращения должны мы омывать, перевязывать и лечить отвратительные зловонные гнойные раны братьев наших — раны телесные. Также с великим смирением и любовью должны мы врачевать и духовные раны братьев наших, сносить немощи немощных, как повелевает ап. Павел; служить им, а не властвовать над ними; никем не повелевать, но быть всем слугой.
Другое, еще более важное дело совершил Господь на Тайной Вечере в тот день, который мы вспоминаем ныне в молитвенном преклонении. В этот день Господь Иисус Христос установил величайшее из Таинств христианских — Таинство Причащения. Он совершил необычайно таинственное и святое дело: Он взял хлеб, благословил его, воззрел на небо, воздал хвалу Богу, преломил хлеб и дал его ученикам Своим с удивительными, совершенно необыкновенными словами, которые слышите вы на каждой святой Литургии: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов (1 Кор. 11, 24). Потом Господь Иисус Христос благословил чашу с вином и, подавая ученикам, сказал: Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание (Мф. 26, 28 и Лк. 22, 19). Мы творим это в Его воспоминание каждый день на святой Литургии в Таинстве Евхаристии.
Еще раньше Он говорил: Я — Хлеб жизни… Я — Хлеб живой, сшедший с Небес: ядущий Хлеб сей будет жить вовек. Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день; ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие; ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 48-51, 53-56).
Эти слова были так поразительны, что когда услышали их люди, то многие, даже из учеников Его, отошли от Него, недоумевая, как Он может дать есть Свою Плоть? Как Он может дать пить Свою Кровь? Как Он может называть Себя Хлебом Небесным? Двенадцать же апостолов, которых спросил Господь Иисус Христос: «И вы не хотите ли отойти от Меня?», — ответили Ему устами св. Петра: «Господи, куда нам идти? Ведь Ты имеешь глаголы жизни вечной» (Ин. 6, 67–68).
Апостолы приняли, вместили в сердца свои таинственные слова Господа, поверили в то, что Господь Иисус Христос есть Хлеб жизни, сошедший с небес, и теперь, на тайной Вечере, когда Он под видом хлеба и вина преподал им Плоть и Кровь Свои, они с глубокой верой вспомнили то, что говорил им Христос.
И мы, христиане, должны восприять в сердца свои эти великие святые слова Христовы, должны помнить о том, что говорил нам Сам Христос в Своей удивительной речи о лозе виноградной: Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец, Мой — Виноградарь; всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет. А такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают (Ин. 15, 1-6).
Если мы ветви Лозы Христовой, то значит, мы питаемся соками этой Лозы, как обыкновенная виноградная лоза питается теми соками, которые получает от своих корней. Мы не можем жить без этого таинственного питания от Лозы Христовой, ветвями которой сподобил нас быть Христос.
Что же это за соки Лозы Христовой? Это Кровь Его, это Плоть Его, которые повелевает Он нам пить и есть. Если же не будем мы питаться Телом Христовым и Кровью Христовой, то, как сказал Господь, не будем иметь в себе жизни, и не будет Он пребывать в нас, и мы в Нем. Вот как важно это Таинство Причащения Тела и Крови Христовых, которое ныне на Тайной Вечере Сам Господь установил и нам повелел в память Его совершать.
Мы должны верить всем сердцем в то, что, причащаясь Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина, мы действительно едим Плоть Христову и пьем Кровь Его. И да не усомнится никто из нас, видя, что хлеб остается хлебом и вино остается вином и что имеют они вкус хлеба и вина. Да не усомнится никто в том, что это не простое вино и не простой хлеб, а подлинные Тело и Кровь Христовы.
Господь не заставляет нас, питающих отвращение к сырому мясу, не могущих пить кровь, есть Плоть Свою и пить Кровь Свою в виде подлинного мяса и подлинной крови. Господь в Таинстве Евхаристии совершает пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, и все вы должны верить в то, что истинно происходит это пресуществление.
Никто не должен думать, уподобляясь протестантам, что Литургия — только образ того, что совершил Господь наш на Тайной Вечере, только формальное подобие ее.
Было много сомневающихся в том, что хлеб и вино действительно пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Много раз Господь чудесно вразумлял их. До нас дошло следующее истинное предание. Некая женщина в Риме пекла просфоры и приносила их свт. Григорию Двоеслову, папе Римскому. Однажды, когда свт. Григорий, причащая ее, вслух произносил молитву, она усмехнулась. Он спросил ее: «Что же ты смеешься?» «Как же мне не смеяться, — отвечала она, — когда я сама своими руками пекла этот хлеб, а ты говоришь, что это подлинное Тело Христово». Святой Григорий возвел очи свои на небо и помолился Богу о том, чтобы Он убедил эту женщину, что она будет причащаться подлинного Тела и подлинной Крови Христовых. И по молитве его женщина увидела вместо хлеба и вина подлинные Плоть и Кровь человеческие и затрепетала от страха. А свт. Григорий опять помолился, и по молитве его Плоть и Кровь опять приобрели вид хлеба и вина.
О том, что в Таинстве Евхаристии на Литургии совершается подлинное величайшее чудо пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, свидетельствовал Господь и другим способом. Ибо мы знаем из жития прп. Сергия Радонежского о том, что когда он совершал Литургию и призывал Духа Святого, когда произносил совершительные слова этого великого Таинства: «Преложив Духом Твоим Святым», — тогда один из святых учеников его увидел, что преподобный весь окружен пламенем и затем это пламя, отойдя от него, свилось в клубок и вошло в чашу со Святыми Дарами.
Мало ли нам этого? Будем ли мы считать это легендой? Пусть неверующие говорят о легенде; а мы верим в то, что это действительно так, и те епископы и священники, которые с величайшим благоговением совершают Таинство Евхаристии, ясно чувствуют, что происходит величайшее Таинство, чувствуют, как Дух Святый нисходит на хлеб и вино.
Протянем же наши грязные руки и ноги Всемилостивейшему Господу Иисусу Христу и будем умолять Его о том, чтобы Он омыл скверны наши. И когда омоет Он их в Таинстве покаяния, тогда приступим к великому Таинству Причащения со страхом и трепетом, с глубокой верой в то, что под видом хлеба и вина мы причащаемся Тела и Крови Христовых, что исполняются на нас слова Христовы: Ядущий Мою плеть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем. Аминь.
3 мая 1945 г.
Примечания
1. Свт. Иоанн Златоуст. Т. 7. С. 44-45
2. Название «докеты» произошло от dokei — казаться.
Антоний Сурожский. Великий четверг
Четверг. 3 апреля 1980 г. Ин 13:31—18:1; Ин 18:1—28; Мф 26:57—75; Ин 18:28—19:16; Мф 27:3—32; Мк 15:16—32; Мф 27:33—54; Лк 23:32—49; Ин 19:25—37; Мк 15:43—47; Ин 19:38—42; Мф 27:62—66
В четверг вечером читается рассказ о последней встрече Господа Иисуса Христа со Своими учениками вокруг пасхального стола, о страшной ночи, проведенной Им одиноко в Гефсиманском саду в ожидании смерти, рассказ о Его распятии и о Его смерти. Перед нами проходит картина того, что произошло со Спасителем по любви к нам. Он мог бы всего этого избежать, если бы только отступил, если бы только захотел Себя спасти и не довершить того дела, ради которого Он пришел. Разумеется, тогда Он не был бы Тем, Кем Он на самом деле был, Он не был бы воплощенной Божественной любовью, Он не был бы Спасителем нашим. Но какой ценой обходится любовь! Христос проводит одну страшную ночь лицом к лицу с приходящей смертью, и Он борется с этой смертью, которая идет на Него неумолимо, как борется человек перед смертью.
Но обыкновенно человек просто умирает, беззащитно, здесь происходило нечто более трагичное. Своим ученикам Христос до этого сказал: Никто жизни у Меня не берет — Я ее свободно отдаю (Ин 10:18). И Он свободно, но с каким ужасом отдавал ее. Первый раз Он молился: Отче, если Меня может это миновать — да минет. И боролся. И второй раз Он молился: Отче! Если не может миновать Меня эта чаша — пусть будет. И только в третий раз, после новой борьбы, Он мог сказать: Да будет воля Твоя. Мы должны в это вдуматься: нам всегда — или часто — кажется, что легко было Ему отдать Свою жизнь, будучи Богом, Который стал человеком. Но умирает-то Спаситель наш Христос как человек: не Божеством Своим бессмертным, а человеческим Своим, живым, подлинно человеческим телом.
И потом мы видим распятие, видим, как Его убивали медленной смертью и как Он без одного слова упрека отдался на муку. Единственные слова, обращенные Им к Отцу о мучителях, были: Отче, прости им: они не знают, что творят! Вот чему мы должны научиться: перед лицом гонения, перед лицом унижения, перед лицом обид — то есть тысячи вещей, которые далеко-далеко отстоят от самой мысли о смерти, — мы, посмотрев на человека, который нас обижает, унижает, хочет уничтожить, должны повернуться душой к Богу и сказать: Отче, прости ему: он не знает, что делает, он не понимает смысла вещей. Аминь.
Сергей Аверинцев. Слово на Евангельское чтение в Великий Четверг (15.04.93)
Перед самым началом Своих страстей Господь собирает учеников на Тайную вечерю. Хотя Господь наш имел право сказать: «Я ничего не говорил втайне» (как Он сказал Своим врагам); хотя христианству чуждо настроение заговора и конспирации, а тем более пустая игра в мнимые тайны, в таинственность, в секреты, как это свойственно оккультистам, в сердце христианства — тайна. Вечеря Христова — тайная. Во-первых, потому, что ученики собираются вокруг Учителя, ненавидимого миром, ненавидимого Князем мира сего, пребывающего в кольце злобы и смертельной опасности, которая являет великодушие Христа и требует верности от учеников. Это требование, нарушенное страшным предательством со стороны Иуды и несовершенно исполняемое другими учениками, которые впадают в дрёму от уныния, от унылых предчувствий, когда им должно бодрствовать с Христом во время моления о Чаше. Петр в оторопи страха с клятвами отрекается от своего Учителя. Все ученики разбегаются. Но грань между верностью, хотя бы несовершенной, и полнотой предательства остается. Это страшная грань: непримиримое столкновение между Его великодушием и святостью, между Царством Божиим, которое Он возвещает и приносит людям, и царством Князя мира сего. Это настолько непримиримо, что, приближаясь к тайне Христа, мы оказываемся перед последним выбором. Ведь мы приближаемся ко Христу так близко, как верующие других религий и вообразить не могут. Они не могут вообразить, что можно так приблизиться к Богу, как мы, когда мы вкушаем Христову плоть и пьем Его кровь. Это помыслить трудно, а каково выговорить! Каково было апостолам услышать впервые слова, которыми Господь устанавливал истину Евхаристии! И горе нам, если мы не испытываем хотя бы малой доли того трепета, который тогда должен был охватить апостолов.
Тайная вечеря является тайной и потому, что она должна быть укрыта от враждебного мира, и потому, что в ее существе — непроницаемая тайна последнего снисхождения Богочеловека к людям: Царь царствующих и Господь господствующих Своими руками омывает ученикам ноги и таким образом являет Свое смирение всем нам. Чем можно превзойти это? Только одним: предать Себя на смерть. И Господь делает это.
Мы — слабые люди. И когда наши сердца мертвеют, нам хочется благополучия. Но пока у нас живое сердце, грешное, но живое, — о чем тоскует живое сердце? О том, чтобы был предмет любви, бесконечно достойный любви, чтобы можно было такой предмет любви найти и служить ему, не жалея себя. Все мечтания людей — неразумны, потому что это мечтания. Но они живые, пока живое сердце стремится не к благополучию, а к жертвенной любви, к тому, чтобы нас обрадовали неизреченным великодушием к нам и чтобы нам какой-то долей великодушия ответить на это и верно послужить Царю царствующих и Господу господствующих, который так великодушен к Своим слугам. Господь наш в лице апостолов назвал нас своими друзьями. Об этом более страшно подумать, чем подумать о том, что мы рабы Божьи. Раб может в поклоне спрятать глаза; друг не может уклониться от того, чтобы встретить взгляд своего друга — укоризненный, прощающий, видящий сердце. Тайна христианства, в отличие от мнимых тайн, которыми ложные учения соблазняют людей, — это как непроницаемая для взгляда глубина прозрачнейшей воды, которая, однако, так велика, что дна мы не видим; да и нет его — дна.
Что можно сказать в этот вечер? Только одно: что Святые Дары, которые будут нам вынесены и поданы, — это те самые тело и кровь Христовы, которые в невообразимом потрясении сердца вкушали апостолы. И это наше собрание — это та самая длящаяся Тайная вечеря. Будем молиться, чтобы нам не выдать Божьей тайны — тайны, которая сплачивает нас со Христом, чтобы мы пережили эту теплоту тайны, не предали ее, чтобы мы ответили на нее хотя бы самой несовершенной верностью.
Блаженный Августин говорил о Евхаристии довольно трудные для нашего малодушного сердца слова. Он толковал Евхаристию, в частности, как призыв к мученическому подвигу: за тело и кровь, которые Христос предал за нас, мы должны быть готовы отдать наше тело и нашу кровь. К подвигу мученичества в полном смысле призваны немногие, и не будем говорить о вещах, слишком для нас высоких. Но если Господь наш предает нам, омыв наши ноги, Свое тело и Свою кровь, как же нам не терпеть великодушно хотя бы те малые невзгоды, которые нам приходится терпеть?!
Помолимся, чтобы нам никогда не забывать тайны, в которую мы взяты великой тайной — Тайной вечерью, чтобы нам никогда не выдать ее врагам видимым и невидимым, никогда не иметь окамененного нечувствия в отношении к ней. И чтобы наше сердце рвалось послужить Царю царствующих, который так милосерден, так близок — до последней близости, до близости вкушаемого нами Яства.
И еще одна мысль должна посетить каждого, кто слушает это Евангельское чтение. Мы видим, что Господь наш в земной Своей жизни соблюдал ветхозаветный Закон. И в город Иерусалим Он пришел в связи с тем циклом празднеств, которые были у иудеев, — между иудейской Пасхой и иудейской Пятидесятницей. Он пришел не разрушить, но исполнить, и Его жизнь началась с того, что Он по Закону подвергся обрезанию. Почему же в одном Господь наш так последовательно бросал вызов законничеству — в вопросе о полном бездействии, которого иудейские законники требовали от человека в субботу? Конечно, это учит нас тому, что доброта важнее обряда, важнее обрядовой правильности, это избавляет нас от опасности обрядоверия. И всё-таки, кажется, дело не только в этом. Что значило для верующего иудея особо строгое почитание субботы? — Что творящая деятельность Бога окончена к седьмому дню: в седьмой день Бог опочил от трудов Своих, и эта завершенность Божьего творения празднуется каждую субботу. И бездействие верующего — свидетельство о его вере в то, что мир изменен не будет. (Хотя у иудеев во времена Христа было учение, не очень ясное, о будущем веке и о воскресении, в которое верили фарисеи; саддукеи, впрочем, отрицали его, так что это еще не было всеобщей верой.) Если празднуется покой Бога, понимаемый как полное бездействие, как прекращение Его творчества, значит, мир стабилен. Это описано со скорбной красотой в книге Екклесиаста: что было, то и будет.
Этому Господь наш противопоставляет другое учение, не разрушающее смысл Ветхого Завета, но его дополняющее: покой Бога — это не прекращение Его творчества (хотя мир Божий завершен и совершенен в той мере, в какой он не испорчен действием падших духов и падших людей). Мы и сейчас, видя каждое творение Божье — распускающиеся ветви весной и любое другое творение, — слышим слова Творца о том, что это весьма хорошо. И всё же замысел Бога еще не осуществлен — замысел о преображении мира. Бог создал нас людьми, а мы сами себя сделали падшими людьми. Но Бог хочет нас возвести к такому достоинству, для которого апостол Иоанн в своем послании не находит и слов, говоря: мы сейчас дети Божии, но не знаем, что будем. И слова Господа: Отец продолжает делать, продолжает творить, и Я продолжаю. Знамение этого — исцеление в субботу.
Милость Божия безгранична, щедра, она упреждает человека, его просьбы и мольбы, не говоря уже о его исправлении. Но милость Божия требовательна. Мы знаем, как мы себя ведем с чужими маленькими детьми и со своими детьми. Чужих маленьких детей, за которых мы не несем ответственности, мы рады приласкать, если уж не вовсе злые люди, дать им что-нибудь сладкое, обрадоваться за них и ничего от них не требовать. Мы за них не отвечаем. Это для них и для нас радость на мгновение, не имеющая продолжения и дальнейшего смысла. Но Бог добр к нам не как чужой дядюшка, который дарит нам конфетку и идет своим путем, ничего от нас не требуя. Христос встречает исцеленного Им человека и напоминает ему о том, что великая милость, им полученная, — это одновременно и требование: не греши. Чем больше Бог нам дает, тем больше Он от нас и требует.
Еще лучше будет, если мы поймем, что Его требовательность к нам — это самое лучшее, что Он нам дает. Слова «не греши» были сказаны человеку, исцеленному от очень тяжелой, очень длительной болезни, вызволенному из горчайшей беды. Но каждый из нас, даже живущий благополучной и как будто безопасной жизнью, не знает, над какими безднами проводит его, не зрящего, не видящего этих бездн, рука Божия. И эти слова обращены к каждому из нас: не греши, чтобы с тобой не сделалось чего худшего. Ибо даже те из нас (а много ли таких среди нас?), у кого нет воспоминаний о прошедшей мимо, чудом миновавшей тяжелой беде или беде уже настигшей и потом отступившей, имеют все основания знать, что с нами каждое мгновение может быть много хуже. Мы привели себя и Божий мир в такое состояние, когда беды должны с нами случаться. И благоразумно нам — не говоря о том, что это долг благодарности — не грешить, потому что не по грехам нашим поступает с нами Господь.
Помолимся о том, чтобы Бог воздвиг наши расслабленные души, расслабленные сердца и чтобы он совершил дело возрождения нашего Отечества. И мы сегодня должны ещё молиться о душах тех, кто своей кровью заплатил за победу нашего Отечества. Мы должны также вспоминать людей, отдавших свою жизнь в русской диаспоре за спасение тех, кому угрожала бесчеловечность гитлеровского режима. Мы должны вспоминать таких людей, как мать Мария. Помолимся о том, чтобы, как расслабленный, потерявший земную надежду, наше Отечество не по нашим грехам получило бы здравие. Аминь.
Александр Геронимус. Великий Четверг
Каждый из дней Страстной седмицы, и особенно последние дни, несет в себе полноту, равную полноте всего евангельского благовестия. Поэтому, не выходя за пределы содержания одного из этих дней, можно всю жизнь потратить, чтобы вникнуть в ту полноту и ту бездну содержания любого из этих событий, так что мы никогда не насытимся и не переполнимся. Более того, только малую часть мы можем принять. Это всегда надо иметь в виду, когда речь идет о Боге, тем более когда здесь концентрат всей тайны Божественного домостроительства. Тогда, может, что-то и получится. А если у нас есть претензия в наши умственные схемы включить то, что беспредельно, мы сразу впадем в ошибки.
Великий Четверг, как вы знаете, это воспоминание Тайной Вечери и предательства Иуды. Я должен сказать, что в течение многих лет в начале моей жизни в Церкви это сочетание имело для меня внешний характер. То есть чисто хронологически: сначала была Тайная Вечеря, потом все вышли в Гефсиманский сад, и там через предательство Иуды Господь был арестован. Но внутреннюю связь я ощутил не сразу. И тем более, наверное, не у всех в самое сердце входят слова, которые священник каждый раз читает от лица верующих, когда выносит для причастия Святую Чашу: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Второе понятно, потому что когда мы сами про себя думаем, то довольно благочестиво и очень искренне сравниваем себя с разбойником. Другое дело, что если кто-то не очень хорошо о нас отзовется, то мы обычно уже не сравниваем себя с разбойником, а ведем себя, как разбойник в этой ситуации. Но вот с Иудой – уже совсем непонятно, потому что на внешнем уровне мы не можем зафиксировать в себе такого предательства.
Конечно, тайна Иуды едва ли нам будет понятна, потому что, например, в Евангелии сказано, что Иуда имел при себе денежный ящик, был вором и воровал, что туда клали. Вряд ли речь идет только о том, что Иуда был настолько зафиксирован на своей прибыли, что это определило его предательство. Тем более, по словам Иуды, что лучше было бы продать миро и отдать нищим, видно отношение ко Христу как к тому, кто устроит мир и благополучие в земной жизни: станет царем, уничтожит римское владычество, сделает жизнь на земле более справедливой. Но когда для Иуды окончательно стало ясно, что Христос идет совсем не этим путем и не к этому пути призывает, когда уже Иуда стал понимать, что может произойти, он отрекся от Христа и решился на предательство.
Прп. Серафим Саровский, говоря об Иуде, касается такой темы, как мужество и отчаяние. Он говорит о том, что, в общем-то, можно соотнести отречение апостола Петра, когда он трижды сказал: Не знаю человека сего (Мк. 14, 71), с отречением Иуды. А различие, по мнению прп. Серафима, состоит в том, что Петр нашел в себе силы покаяться, и покаялся, и возвратился в число апостолов, и был первоверховным апостолом.
А Иуда такого мужества в себе не нашел, отчаялся и покончил жизнь самоубийством. Это подвигает нас более внимательно отнестись к тому, что происходит на Тайной Вечере.
Дело в том, что наше восприятие Тайной Вечери ограниченно. Господь заповедал творить ее в Свое воспоминание, и эту заповедь Божию мы осуществляем, совершая каждый или почти каждый день Божественную литургию. И в связи с тем, что у нас отношение к Божественной литургии ограниченно – сейчас я объясню, каким именно образом, и мы уже касались этого – у нас и восприятие Тайной Вечери является ограниченным.
Ограниченность нашего восприятия Божественной литургии имеет ту же природу духовной корысти, о которой я уже говорил. Я имею в виду сейчас не те случаи, когда люди, еще не вошедшие в Церковь, просто никак литургию не воспринимают. Когда я служил на своем первом приходе, церквей было мало, народа в них, особенно в городских, было очень много. В тот город приезжали по воскресеньям люди на базар, заодно в церковь приходили. И вот женщина подходит к исповеди и говорит: «Я тут в церковь зашла молебен заказать, заодно решила причаститься». Это совсем извращенное понимание системы ценностей и значимостей. Но мы сейчас об этом говорить не будем, по большей части мы находимся не на таком уровне, а воспринимаем Божественную литургию исключительно как способ причаститься, т. е. удовлетворить свои духовные потребности. И очень часто люди, для которых в центре находится состояние их собственной души, привыкшие регулярно причащаться, чувствуют себя тем хуже, чем больше времени проходит от их последнего причастия. Душа их делается все более беспокойной, и тогда они решают, что им пора причаститься, приходят (иногда это сопровождается искушениями) и в конце концов исповедуются, причащаются, и на некоторое время душа делается мирной. Этим исчерпывается их взаимодействие с литургией. Конечно, это гораздо лучше, чем ничего, потому что это вызывает благодарность Господу, упование на Господа, это вызывает осознание, что мы не можем обойтись без Бога. Но, в общем, это все та же духовная корысть, это, опять же, позиция больных, которые нуждаются в исцелении, а не сотрудников Божиих, которые готовы служить и идти вместе с Ним.
Когда совершается литургия, то служит не только священник или епископ, и не какая-то частица Церкви, которая состоит из десяти, ста или даже тысячи человек, находящихся в данный момент в храме, а служение осуществляет вся полнота соборной Церкви, в которой только видимыми субъектами являются присутствующие люди. На самом деле и святые, и усопшие, и ангелы Божии, и Матерь Божия, и Глава Церкви Сам Господь Иисус Христос, Который идет «заклатися и датися в снедь верным», – они все являются участниками этой литургии. Мы призваны быть участниками такого служения. Это понимание было единственно возможным для первых христиан, в ментальности которых вообще не было осознания собственной индивидуальности. Было осознание Церкви, причастниками которой они являются, Бога, причастниками Которого они являются, но никак не собственного «я», нуждающегося в той или иной заботе. Когда они собирались на тайную вечерю, они исповедовали этим свою верность, свое намерение идти путем Христовым, быть преданными, но не быть предателями, служить друг другу и ближним для их спасения, а не находиться в таком ожидании, чтобы им Господь послужил. Потому что когда мы причащаемся таким образом, как я перед этим сказал, исключительно с желанием получить духовную пользу для себя, то, по существу, это служение нам Господа. Это нормально, особенно если к этому относиться с величайшим благоговением и благодарением, потому что мы не делаем никому одолжения тем, что ходим в церковь, это Бог истощавается ради нас, чтобы нас исцелить. Но это только одна сторона. Мы должны быть не только исцеляемыми Христом, но также и соработниками Христу, причащаться не для себя, а для того, чтобы сделаться, как об этом учит прп. Симеон Новый Богослов, сотелесниками Христу, как член Христов выходить на служение миру. В этом состоит выполнение заповеди апостола Павла «Будьте подобны мне, как я Христу» [5] , потому что подобие – в осуществлении жертвенности, истощания, служения, верности и всего того, что содержат в себе все животворящие и Божественные заповеди.
Первоисточно Божественная литургия, как вы знаете из повествования Евангелия от Иоанна, начинается с омовения ног. Это является местом самоопределения, выбора человека: он пришел для себя или для того, чтобы послужить. И когда Господь Сам предлагает выбор между гордостью и смирением, просвещением через омовение – в этом положении и осуществляется на литургии выбор нашего сердца. Поэтому молитва «Ни лобзания Ти дам яко Иуда» и определяет выбор человека: служение, смирение или использование Бога, если не для земных корыстных целей, то для духовных, для себя.
Богослужение Великого Четверга начинается, как и всякое богослужение, с утрени, и, с моей точки зрения, вершиной всего богослужебного творчества Православной Церкви является канон прп. Космы Маюмского, который я вам всем советую прочитать по Триоди. По-моему, он даже превосходит и канон Великой Субботы, и канон пасхальный Иоанна Дамаскина. Он написан акростихом, в котором первые буквы ирмосов и тропарей составляют некоторое изречение (по-гречески, естественно), называемое краестрочием. По-славянски, если только канон не составлен в последнее время русскими гимнографами, это, конечно, нарушается. Краестрочие этого канона – ΤΗ ΜΑΚΡΑ ΠΕΜΠΤΗ ΜΑΚΡΟΝ ΥΜΝΟΝ ΕΞΑΔΩ. То есть: «В Великий Четверток долгую песнь пою». Сейчас нет необходимости читать и комментировать весь этот канон, но общая его характеристика состоит в том, что снова можно назвать православной премирностью, высшим космизмом. Первый тропарь первой песни канона:
«Всевиновная и подательная жизни, безмерная мудрость Божия, созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере: в храм бо телесно оболкийся, славно прославися Христос Бог наш».
Это ссылка на паремию из Книги Притчей, которую читают каждый раз во время Богородичных праздников: Премудрость созда Себе дом и утверди столпов седмь (Притч. 9, 1). Превечная таинственная Премудрость Божия в каноне Космы Маюмского идентифицируется с Тайной Вечерей, и весь канон посвящен сочетанию превечной Премудрости Божией, которая является предметом и отвлеченного мистического созерцания, и конкретного исторического события.
«Тайноводящи други Своя, душепитательную уготовляет Трапезу, безсмертия же воистинну мудрость Божия растворяет Чашу верным. Приступим благочестно, и возопиим: славно прославися Христос Бог наш».
В третьей песни: «Твоя ученики напоил еси веселия Чашею, наполнив ю». Веселие Пасхи, веселие жизни вечной прозревается здесь через ту чашу, которая в момент ее преподания была чашей страданий, чашей смерти. Впоследствии, в богословии поздневизантийском, в богословии Николая Кавасилы, для этого была выявлена формулировка, которая в каком-то смысле является парадоксальной, хоть и истинной, что когда мы причащаемся, мы причащаемся Тела и Крови воскресшего Господа Иисуса Христа.
Или, в параллели со стихирой инокини Кассии, седален после третьей песни:
«Езера и источники и моря сотворивый, смирению нас наказуя изрядному, лентием опоясався, учеников ноги умы, смиряяся премножеством благоутробия, и возвышая нас от пропастей злобы, един Человеколюбец».
То есть вода, которой Господь в конкретный день, в конкретный час, в конкретном месте (Иерусалиме) умывал ноги, отождествляется с сотворенной Богом стихией воды, со всеми облаками, озерами и т. д. Это высокое отождествление является доминирующей темой канона.
В 8-й песни в первом тропаре говорится: «Сообедницы блаженнии, в Сионе словом претерпевше апостоли последоваху Пастырю, яко агнцы…» Это все о том же, что подлинные причастники – те, которые делаются вместе с Агнцем, закланным от начала мира, со-агнцами. Апостолы, которые причащались верно, отождествляются с агнцами, и это та же самая мысль о тождестве созерцания и мученичества, которая проходит через все святоотеческое предание. Еще в XIII веке прп. Григорий Синаит все время говорил о том, что истинный богослов должен быть, как агнец.
Еще раз напомню, что на литургии Великого Четверга вместо Херувимской песни, а не только в качестве молитвы перед причастием, поется:
«Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но, яко разбойник, исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Снова тема предательства и верности предлагается нам Церковью не просто для того, чтобы мы из вежливости послушали и сразу себя в верные записали. Эта тема предлагается как центральная для событий Тайной Вечери, и для событий всей Страстной недели, и вообще для событий всего мира.
Александр Мень. Великий Четверг
Когда Господь с учениками собрался на Тайную Вечерю, Он сказал им: «Очень желал Я есть с вами сию пасху». Почему Господь так стремился собраться со своими учениками именно в этот день, ведь Он с юности всегда справлял его как Священный праздник? Но Пасхе в этом году Он придавал особое значение. Ученики не знали, что Он хочет совершить Пасху. Однако из Его слов и намеков они могли понять, что Он желает в пасхальные дни заключить Новый Завет и провозгласить Царство Божие.
Именно поэтому, узнав от Иуды, где будет Иисус, власти так торопились схватить Его, несмотря на праздник, на стечение народа, на то, что люди могли возмутиться. Они боялись, что что–то свершится в этот пасхальный день, что–то сделает Иисус такое, что поколеблет их авторитет и старые устои. Враг торопился, а Господь жаждал. Как говорил Он некогда: «Огонь пришел Я низвести на землю» [69]. И в священном нетерпении Он ждет, чтобы огонь возгорелся.
И вот наступает вечер Великого четверга, и мы с вами снова как бы духовными очами видим, как Господь собирает своих самых возлюбленных, собирает, чтобы заключить Новый Завет в Своей крови. Завет означает близость, родство, союз, единение. Поэтому в древности, когда он заключался, всех собравшихся кропили кровью жертвенного агнца. А почему кровью? Потому что кровь — это знак жизни. «Сила жизни, — говорили древние, — заключена в крови». Значит, кровь священна, она соединяет все члены тела. Когда кровью одной жертвы окроплялись все участники молитвенного собрания, они становились как бы единой кровью, то есть единой жизнью. Их соединяла сила Господня. Незримо присутствовал Господь во время той ветхозаветной жертвы. Поэтому Господь Иисус избрал этот ветхозаветный обряд, чтобы утвердить Свой Новый Завет.
Когда Он говорил о Своей крови — Он говорил о Своей жизни, когда Он говорил о плоти, Он говорил о Себе, воплощенном в мире. Когда Он говорил: «Приимите, ядите», когда Он говорил: «Пейте от нее все», — Он хотел, чтобы его сила, Его жизнь, Его Божественное и человеческое существо соединилось с нами, чтобы узы — завет Вечного — соединили нас с Ним и между собой.
Подобно тому, как люди, пьющие из одной чаши, едящие за одним столом, приобщаются к той природной силе, которая поддерживает их жизнь, точно так же и чаша священная знаменует явление Духа Божия, силы Христовой. Каждый раз, когда эта чаша воздвигается в храме, вновь совершается Тайная Вечеря. Вновь Господь здесь незримо с нами и говорит нам: «Я умер за вас, Я пришел в этот прекрасный, созданный Мною мир, который из–за ваших грехов, из–за сатанинского воздействия омрачен; Я здесь гибну, потому что Святое обязательно должно гибнуть, когда приходит мрак. И это Моя жертва любви — быть рядом с вами, несмотря на смерть, несмотря на грех, который касается Меня сегодня». Поэтому Он Агнец Божий, берущий на себя грехи мира.
Когда–то был старинный обряд: священники возлагали руки на жертвенное животное, оставляя на нем все грехи и принося животное Богу с великим покаянием. Но уже нет жертвенного агнца, а есть Богочеловек, Христос, и Его любовь. И Он все берет на себя, впитывая в себя страдания каждого из нас. И в эту ночь, когда Он был за столом, когда Он ждал, что с минуты на минуту придут Его враги, Он думал не о Себе, а о каждом из нас. Он отдавал Себя ради нас.
Эта священная ночь, омраченная предательством Иуды, — ночь схождения Бога в мир. Что встречает Он? Немощь, страх, измену учеников, Он встречает равнодушие толпы, жестокость палачей, несправедливость судей — все зло мира, обернувшееся против Него. Все были против Него, все Его оставили. Самую горькую чашу в эту ночь Он выпил для того, чтобы искупить нас и очистить.
Мы сегодня снова приступаем к Его священной Трапезе и молимся: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда», — потому что каждый из нас может стать его предателем, как Иуда, который приходит к нему и спрашивает: «Не я ли, Господи?» А Господь молчит, потому что читает в нашей душе: сколько раз мы глумились над законом Его, попирали его, оскорбляли, а значит распинали Его.
Поэтому мы приходим к святой чаше с таким чувством, как будто это нам запрещено, невозможно, и только по Его милости мы дерзаем приступить к Его Трапезе — Тайной Вечере. Так пусть же этот день и эта чаша напоминают нам о том, что близость к Господу может обернуться спасением, а может — гибелью, как для Иуды. Свет слепит человека. Нам дано сегодня великое таинство. Сила святыни, если мы ее не употребим в жизни своей, обернется против нас, и во мрак отпадет душа. Потому что быть рядом с Господом — это значит иметь великую ответственность, быть взвешенным на весах Его правды, поверить в Его любовь и отдать Ему все, что имеешь.
Поэтому, подходя к чаше, мы должны снова и снова повторять эти слова: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
Аминь.
Итак, дорогие мои, сегодня вы собрались здесь в особенный день, когда Господь наш, Христос Спаситель, основал Новый Завет с людьми, объединился с нами и обещал всегда с нами пребывать, когда Господь разломил хлеб и поднял чашу сказав: «Сие творите в Мое воспоминание».
И это не просто воспоминание, как мы вспоминаем человека, который ушел из жизни, и мы больше его не увидим, но воспоминание о Том, Кто будет с нами всегда, Кто с нами сейчас, со слабыми, грешными, недостойными, но любящими Его, преданными Ему и приверженными Его слову.
Сегодня мы вспоминаем день Тайной Вечери, день таинства причастия. Подумайте, что означает это слово — причастие. Мы все причастны к миру через воздух, через пищу через все, что поддерживает нашу жизнь, без чего мы не можем существовать. Когда человек лишается этих вещей, он страдает и умирает. Мы причастны миру, и сама природа нам дает все, что нужно. А хлеб и вино всегда означали главную пищу человека. И еще мы причастны друг к другу: связаны узами родства, любви, труда, совместной жизни.
Но сегодня Господь делает нас причастниками Самого Себя. Сегодня, когда мы подходим к Божественной чаше, чаше Христовой, Он отдает нам Свое сердце, чтобы наш труд, наши тело и душа, наша жизнь, все, что в ней есть, наполнились Его божественной благодатью, Его всепобеждающей любовью, Его силой и присутствием в этой священной трапезе.
Руками Церкви, руками священника поднимается эта чаша над престолом, и все вы взываете в этот день устами служащего, призывая Христа Спасителя, Дух Христов, Дух Божий, чтобы Он пришел, освятил эту Трапезу и был среди нас. «Приди к нам, Господи» — вот о чем мы молимся в то время, когда хор поет всем вам известные слова: «Тебе поем, Тебе благодарим, Тебе благословим, Тебе молимся, Боже наш». В это время вся Церковь, все собравшиеся в храме особенно горячо должны молиться, ибо Господь приходит и отзывается на призыв тех, кто жаждет Бога, кто жаждет Духа, кто жаждет слова Божия и жаждет очищения. Перед тем, как нам подойти к святой чаше, мы говорим Ему: Господи, нету нас права прийти к Тебе, нету нас права с Тобой соединиться, потому что мы слабы, немощны, греховны. Мы много раз отступали от Тебя, забывали о Тебе, нарушали Твою любовь тем, что отворачивались от Тебя и жили не по воле Твоей, а по воле своей, только своей. Для того чтобы нам не оскорбить любовь Божию, чтобы причастие не было нам во осуждение, мы должны ясно осознать, что только по милосердию Христа Спасителя, только по милующей и спасающей свободной благодати Божией мы можем с Ним соединиться. Это живая вода, жизнь вечная, и когда Он нас призывает к этой жизни вечной, мы говорим: Господи, мы были Твоими детьми, но мы блудные дети, блудные чада Твои, мы заблудились, ушли далеко от Тебя, и сегодня приносим Тебе покаяние, чтобы вернуться к Тебе, чтобы снова обрести любовь к Тебе. Весь Великий пост был для нас временем, когда мы должны были об этом думать, напоминать себе, пересматривать всю свою жизнь, это было как бы очистительное время, когда надо заглянуть в себя и задуматься. Именно поэтому в течение этого Поста мы повторяем слова молитвы: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче».
Отверзи двери — потому что они закрыты, потому что часто мы не видим своего недостоинства…
[Обрыв записи.]
16 апреля 1987 г.
Александр Мень. Великий четверг
Великий четверг — день установления Евхаристии, день Тайной Вечери. В тропаре четверга поется:
Егда славнии ученицы
на умовении вечери просвещахуся,
тогда Иуда злочестивый
сребролюбием недуговав омрачашеся,
и беззаконным судиям
Тебе, Праведнаго Судию, предает.
Виждь, имений рачителю,
сих ради удавление употребивша,
Бежи несытыя души,
Учителю таковая дерзнувшия.
Иже о всех благий. Господи,
слава Тебе.
* * *
Ночь над Иерусалимом. Город спит. В сионской горнице зажжены светильники. В печальном молчании сидят Двенадцать. «Один из вас предаст меня». Шепот, испуганные возгласы: «Не я ли?» Стремительно встает Иуда и ускользает в ночную тьму.
Не спят и члены Синедриона. Архиереи отдают тайный приказ воинам…
Апостолы разделили священную Чашу и Хлеб. Господь говорит о страданиях, которые ждут Его. Петр с горячностью обещает идти с Ним на смерть. Он не подозревает, как она близка.
«Да не смущается сердце ваше… — говорит Учитель. — Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас».
Тихо напевая пасхальный псалом, один за другим покидают дом; при бледном свете луны выходят за ворота и углубляются в масличный сад Гефсимании. Там царит мрак. Каждый звук отдается в тишине.
Апостолы расположились на ночлег. Только трое следуют за Иисусом, но и у них глаза слипаются, слабость парализует тело. Сквозь, забытье они слышат Его голос: «Авва, Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня, но не чего Я хочу, а чего Ты…»
Между тем стража уже пересекает по тропинке овраг. Впереди — Иуда. «Кого я поцелую. Того и берите». Воины идут между деревьями. Фонари и факелы мелькают среди стволов сада…
«Симон! ты спишь? Не мог ты бодрствовать один час!…»
Кончено. Они уже здесь. Отблески огня на злых, возбужденных лицах. Иуда бросается к Иисусу и целует Его.
— Здравствуй, Равви!
— Друг, вот для чего ты пришел!..
Их окружают.
— Кого ищете?
— Иисуса Назарянина.
— Это Я.
Они смущены, испуганы, однако через мгновение уже приходят в себя и стягивают веревками Его руки.
Петр бросается вперед с мечом. Но Учитель не хочет кровопролития. «Теперь ваше время и власть тьмы», — говорит Он страже. Растерянные ученики в ужасе разбегаются…
А потом настает эта страшная ночь: отречение Петра, допрос у архиерея, издевательства челяди, лживые показания, вопль Кайафы: «Ты ли Мессия, Сын Благословенного?» — и в напряженной тишине ответ: «Я!…»
Утро. Христос перед Пилатом, сонным, брезгливым, недовольным. Какое дело прокуратору до религиозных споров? Назло архиереям он готов отпустить Узника, Который кажется ему безобидным мечтателем. «Я пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине», — слышит Пилат и усмехается: «Что есть истина?» Он не верит в нее. Он верит только в силу золота и легионов. Сохранить благоволение кесаря ему дороже всех истин на свете. Говорят, что этот Назарянин бунтовщик, выдающий Себя за Царя Иудейского? Это уже опасней споров об истине; рисковать нельзя. И Пилат умывает руки.
* * *
Можно без конца перечитывать эти евангельские страницы о Страстях, и каждый раз они будут открываться по–новому, оставаясь вечно живыми.
У Чехова есть замечательная новелла о том, как после службы Великой пятницы студент пересказал двум деревенским женщинам гефсиманские события и драму отрекшегося Петра.
«Петр, — закончил он, — взглянув издали на Иисуса, вспомнил слова, которые Он сказал ему на вечери… Вспомнил, очнулся, пошел со двора и горько–горько заплакал. В евангелиях сказано: «И исшед вон, плакася горько». Воображаю: тихий–тихий темный–темный сад, и в тишине едва слышатся глухие рыдания…
Студент вздохнул и задумался. Продолжая улыбаться, Василиса вдруг всхлипнула, слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слез, а Лукерья, глядя неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым, напряженным, как у человека, который сдерживает сильную боль…
Студент пожелал вдовам спокойной ночи и пошел дальше… Дул жестокий ветер, в самом деле возвращалась зима, и не было похоже, что послезавтра Пасха…
Он оглянулся. Одинокий огонь спокойно мигал в темноте, и возле него уже не было видно людей. Студент опять подумал, что если Василиса заплакала, а ее дочь смутилась, то, очевидно, то, о чем он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему — к обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям» («Студент»).
В русской литературе есть еще одно свидетельство огромной силы Страстных богослужений. Это эпилог романа «Господа Головлевы». В гибнущем доме, который разрушен алчностью и бездушием, старик Порфирий и его племянница вдруг осознают, что их жизнь была лживой и преступной. Наступает позднее, мучительное раскаяние. Совершается оно на фоне службы двенадцати Евангелий. «На Анниньку эта служба всегда производила глубокое потрясающее впечатление. Еще будучи ребенком, она горько плакала, когда батюшка произносил: «И сплетше венец из терния, возложиша на главу Его, и трость в десницу Его», — и всхлипывающим детским дискантом подпевала дьячку: «Слава долготерпению Твоему, Господи! Слава Тебе!» А после всенощной, вся взволнованная, прибегала в девичью и там, среди сгустившихся сумерек… рассказывала рабыням «страсти Господни». Лились тихие рабьи слезы, слышались глубокие бабьи воздыхания. Рабыни чуяли сердцем своего Господина и Искупителя, верили, что Он воскреснет, воистину воскреснет. И Аннинька тоже чуяла и верила. За глубокой ночью истязаний, подлых издевок и покиваний, для всех этих нищих духом виднелось царство лучей и свободы».
Годами Иудушка–Порфирий «выслушивал евангельское сказание, вздыхал, воздевал руки, стукался лбом в землю, отмечал на свече восковыми катышками число прочитанных евангелий и все–таки ничего не понимал. И только теперь, когда Аннинька разбудила в нем сознание «умертвий», он понял впервые, что в этом сказании идет речь о какой–то неслыханной неправде, совершившей кровавый суд над Истиной…».
В Великий четверг Литургия совершается по чину св. Василия, а вечером на утрени — служба Страстей Христовых, когда читают из Евангелий 12 отрывков, которые охватывают события от Тайной Вечери до Погребения Спасителя. Молящиеся стоят с зажженными красными свечами, хор поет: «Слава Страстем Твоим, Господи», «Слава долготерпению Твоему, Господи».
Аверкий (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Великий Четверток
Тайная Вечеря
(Матф. 26:17-29; Мк. 14:12-25; Лк. 22:7-38 и Ин. 13-17).
Осе четыре Евангелиста повествуют о последней Тайной Вечери Господа со Своими учениками накануне Его крестных страданий, но не все передают обстоятельства этой вечери с одинаковой полнотой. Кроме того в выражениях, употребленных первыми тремя Евангелистами о дне, в который происходила Тайная Вечеря, находится как бы некое противоречие с выражениями, употребленными четвертым Евангелистом, св. Иоанном. Совершенно несомненно лишь то, что Тайная Вечеря происходила в пятый день недели, то есть, по-нашему, в четверг, так же как ясно, что Господь был осужден и распят в шестой день недели — в пятницу, пробыл во гробе седьмой день недели — субботу и воскрес из мертвых в первый день недели. Но вызывает разногласие во мнениях то, в каком отношении находился день Тайной Вечери к праздновавшемуся тогда иудейскому празднику Пасхи, то есть, происходила ли Тайная Вечеря 14-го Нисана, в вечер начала иудейской Пасхи, или 13-го Нисана, то есть накануне вечера празднования Пасхи? Эти недоумения порождаются следующими указаниями Евангелистов относительно дня Тайной Вечери:
Матф. 26:17 «В первый день опресночный…»
Мк. 14:12 «В первый день опресноков, когда закалили пасхального агнца…»
Лк. 22:7 «Настал же день опресноков, в который надлежало закалить пасхального агнца…»
Ин. 13:1 «Прежде праздника Пасхи…»Пасха начиналась вечером 14-го Нисана, и, следовательно, если придерживаться строго-библейского словоупотребления, «первым днем опресноков» можно назвать только следующий за этим день, то есть 15 Нисана. Очевидно, первые три Евангелиста придерживались не строго-библейского словоупотребления, а обычного, разговорного. Поэтому можно было назвать «первым днем опресноков» не 15-ое Нисана, которое бывает на другой день по вкушению Пасхи, даже не 14-е, когда вкушается Пасха, а 13-е, день перед Пасхой, как это ясно указано у Ев. Иоанна, утверждающего, что Тайная Вечеря была «прежде праздника Пасхи». Кроме того, у св. Иоанна есть и другие свидетельства о том, что иудейская Пасха начиналась только вечером в пятницу, когда Господь был распят: Ин. 18:28, — ведшие Иисуса к Пилату не вошли в претор, да «Не осквернятся, но да едят Пасху», и Ин. 19:31 — иудеи спешили перебить голени у распятых, чтобы не оставлять на кресте тела их в субботу, «Ибо та суббота была день великий», то есть суббота совпадала с первым днем праздника Пасхи, и, следовательно, вкушали Пасху накануне в пятницу, после того, как Христос был распят.
Является вопрос, почему же Христос совершил иудейскую Пасху, которая, несомненно, была Им совершена на Тайной Вечери (хотя Апостолы ее не описывают в подробностях, ибо их главное внимание устремлено на установление Пасхи новозаветной — причащение Тела и Крови Христовой), одним днем раньше, чем следовало. Основательно предполагают, что так как вечер 14 Нисана был в этом году началом субботнего покоя (наступала суббота), то пасхальный агнец закаляем был вечером 13-го. С этим совпадает указание св. Марка: «Когда закаляли пасхального агнца» и св. Луки: «Надлежало закалить пасхального агнца». Кроме того, известно, что Иудеи, в особенности Галилеяне, после Вавилонского плена стали праздновать даже дни, предшествовавшие наступлению праздника, и в частности — для Галилеян, приходивших в Иерусалим, агнец всегда закапался днем раньше — 13-го Нисана, вместо 14-го. Это было большим облегчением для служащих при храме, которым заклание 256 000 агнцев в течение нескольких часов в один день 14 Нисана было бы слишком обременительным.
Наконец, предполагают, что Господь совершил Пасху днем раньше, зная, что на другой день Он уже будет предан в руки иудеев и распят, и для того, чтобы Крестная Жертва, прообразом которой были пасхальные агнцы, была принесена в тот самый день и час, когда закапались пасхальные агнцы. Во всяком случае, мы знаем, что целью св. Евангелиста Иоанна было восполнить повествование первых трех Евангелистов, а потому мы должны принять, как несомненное его указание, — что Тайная Вечеря была совершена Господом до наступления праздника Пасхи, то есть не 14го, а 13го Нисана.
Самое уготовление Тайной Вечери было чудесным. Господь из Вифании послал двух учеников в город, то есть в Иерусалим, сказав им, что они встретят там человека, несущего кувшин воды. Они должны последовать за ним, и хозяину дома, куда войдет этот человек, сказать: «Учитель говорит: время Мое близко». Я не могу откладывать празднование Пасхи и сегодня же «у тебя совершу Пасху с учениками Моими». Ученики, по св. Луке, Петр и Иоанн, пошли, и случилось все так, как сказал им Господь. Хозяин того дома отвел им горницу большую устланную, готовую, и они приготовили там Пасху. Во всем этом сказалось всеведение Господа. Вместе с тем, слова Господа указывают на поспешность, ввиду приближения времени, когда должны были совершиться с Ним великие и последние события Его земной жизни. Умилительно начинает повествование о вечери св. Иоанн: «Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих, сущих в мире, до конца возлюбил их» — здесь сочетаются и Божественность и человечность Христа: как Бог Он знает о приближении Своего часа и Сам идет ему навстречу; как человек, Он по-человечески грустит о предстоящей Ему видимой разлуке с учениками, и это производит в Нем особый преизбыток любви к ним. И эту Свою любовь «до конца» Господь обнаружил во всем, что говорилось и творилось на таинственной Вечери.
Св. Лука говорит, что Господь начал вечерю словами: «Очень желал Я есть с вами эту Пасху прежде Моего страдания. Ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием». Это была последняя пасхальная вечеря, которую Господь мог праздновать с учениками Своими в Своей земной жизни: вместо этой подзаконной Пасхи Он вознамеривался установить теперь истинную Пасху — таинственную вечерю Тела и Крови Своей, таинство Евхаристии. Это — последняя ветхозаветная Пасха для всех Его последователей: впредь они будут причащаться Тела и Крови Его, доколе не вступят с Ним в теснейшее и искреннее общение в будущей блаженной жизни — «в невечернем дне царствия Его», как поется в одном из тропарей пасхального канона. В этой будущей жизни близость общения всех истинных христиан со Христом можно отчасти уподобить той близости, какая была у Господа с Его учениками на Тайной Вечери. Следовательно, смысл вышеприведенных слов Христовых таков: «Эта Пасха, в таком виде, как мы совершаем ее сегодня, не повторится более, пока в будущем веке, в торжествующей Церкви, не совершится в полнейшей и окончательной мере». Непосредственно вслед за тем, по св. Луке, Господь дал ученикам пить чашу с вином, следуя еще ветхозаветному ритуалу, причем сказал: «Не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие», по ев Марку, «когда буду пить новое вино в Царствии Божием». Что это за новое вино, этому научает нас Церковь, воспевающая в день Воскресения Христова: «Придите нового винограда рождение — Божественного веселья царствия Христова приобщимся». Итак, новый плод винограда, новое вино, это божественное веселье царства Христова, поскольку вино есть символ веселия, радости.
Надо полагать, что после этих слов Христовых пасхальные яства были потреблены с обычными молитвословиями и обрядами, о чем Евангелисты считали лишним говорить, поскольку их задача была указать на установление Господом совершенно новой, уже христианской Пасхи — таинства Евхаристии. Эта новозаветная вечеря открылась омовением ног.
Омовение ног
(Иоанн 13:2-20).
Был обычай перед вечерею умывать ноги, что делал обыкновенно слуга. Но обычай этот не всегда соблюдался (ср. Лук. 7:44); видно, не был соблюден и в малом обществе Господа, очевидно, потому, что Господь Сам имел в виду показать ученикам пример смирения и самоотверженной любви. Св. Лука сообщает, что на вечери произошел между учениками спор, кто из них старше. Вероятно, этот спор и явился поводом к тому, чтобы показать ученикам наглядный пример смирения и взаимной любви путем омовения ног им. Об этом омовении ног рассказывает, и притом весьма обстоятельно, только один Евангелист Иоанн, как обычно восполняющий повествования других Евангелистов. «Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога изошел, и к Богу отходит», — смысл этих слов таков: Богом Отцом было предоставлено Богочеловеку употреблять для спасения людей все средства, какие Он найдет полезными — в этом причина того, почему Он сейчас совершает дело столь необычное, несходное с человеческими понятиями. Он встает, при общем недоумении учеников снимает с себя верхнюю одежду, чтобы она не мешала, и остается в одной тунике, затем берет полотенце, подобно рабу им препоясывается, наливает воду в умывальницу и начинает, исполняя обязанности слуги, умывать ноги Своим ученикам, отирая их полотенцем, которым был препоясан. Это — был безмолвный, но наглядный завет уходящего Учителя Своим ученикам — завет смирения и взаимного служения, без всякого превозношения одного перед другим. Какое сильное здесь опровержение ложного римско-католического учения о главенстве св. Апостола Петра над прочими Апостолами и основанного на этом, ложного догмата о папском примате в Церкви.
«Подходит к Симону Петру…» — из этого видно, что Симон был не первый, к кому Он подошел, и, по-видимому, он возлежал не близко от Христа (ср. ст. 24). Петр был поражен действиями Господа и нашел их несообразными с Его высоким достоинством, почему во второй раз в жизни дерзнул прекословить Христу (ср. Матф. 16:22): «Не умоешь ног моих вовек!» За это он услышал страшную угрозу, что если будет до конца упорствовать в непослушании и будет свой разум ставить на место ума Христова, то не будет иметь «части» со Христом, то есть, иными словами, будет отлучен от общения со Христом. Испугавшись этой угрозы и горя любовью к своему Божественному Учителю, Петр предлагает умыть «Не только ноги, но и руки и голову», то есть выражает как бы готовность повиноваться Своему Господу даже больше, чем другие, которым умываются только ноги.
«Как в этой частной черте характеризуется Симон Петр», говорит Еп. Михаил, «который решается идти ко Господу по волнам и вопиет — погибаю, который ударяет раба архиереева ножом и потом убегает, который проникает во двор, где судили Господа, там отрекается от Него и уходит с горькими слезами». В своем ответе Петру Господь указывает на высший смысл Своих действий и, вместе с тем, как бы утешает Петра после сделанной ему угрозы. «И вы чисты, но не все» — ясный намек на предателя Иуду. Закончив омовение ног, Господь объяснил Своим ученикам намерение, с каким Он сделал это, научая их, чтобы и они с любовью служили друг другу, никакого труда не считая для себя унизительным и не гордясь друг перед другом.
Господь объявляет о предателе
(Матф. 26:21-25; Марка 14:18-21; Луки 22:21-23 и Иоан. 13:21-30).
Подробнее всего об изобличении Господом Своего предателя рассказывает св. Иоанн, как бывший ближе всего к Иисусу на вечери, возлежавший у Него на персях, по выражению самого Евангелиста. Умыв ноги учеников и сказав им наставление об этом, Господь «возмутился духом» от сознания, что в эти торжественные часы, когда Он собирался установить великое таинство причащения Тела и Крови Его и дать ученикам Свои последние прощальные наставления, тут же присутствует и предатель Его. И, конечно, с целью, быть может, и в самом Иуде возбудить раскаяние в замышляемом им страшном преступлении, Господь сказал: «Аминь, аминь говорю вам, что один из вас предаст Меня». Эти слова вызвали вполне понятное смятение среди учеников: в них заговорило чувство глубокой скорби по поводу того, что их Возлюбленный Учитель найдет среди них предательство. «Они опечалились», по св. Марку, и «весьма опечалились», по св. Матфею. Ясно понимая глубокое падение человеческой природы, они все, как бы не полагаясь сами на себя, спрашивают: «Не я ли, Господи?» и переглядываются, по св. Иоанну, недоумевая, кого может иметь в виду Господь. По св. Матфею, и Иуда спросил: «Не я ли, Равви?», и Господь тихо ответил ему: «ты сказал», в последний раз побуждая его к покаянию, хотя и безрезультатно. «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал на груди Иисуса» — так говорит возлюбленный ученик Христов св. Иоанн Богослов, по смирению не называя себя по имени. По обычаю, у возлежащих за трапезою лицо и грудь были обращены к трапезе, левая рука опиралась локтем на подушку, правая была свободна и могла протягиваться к пище, а ноги лежали наискось, в сторону от трапезы, так что следующий возлежащий находился головой не у ног, а у груди первого.
Так именно Иоанн имел голову у груди Иисусовой, иначе сказать, возлежал на Его лоне. Пользуясь этим, св. Петр сделал знак св. Иоанну, чтобы тот спросил Господа о предателе. Это показывает, что сам Петр не был столь близко ко Господу, не занимал первого места около Него, с точки зрения тогдашних обычаев (вопреки ложному учению римо-католиков о первенстве Петра). С особым дерзновением, на какое мог решиться только возлюбленный ученик св. Иоанн, припадши совсем близко к груди Иисусовой, тихо вопросил Господа: «Кто есть?» И Иисус отвечал: «Ему же Я, омочив хлеб, подам: и омочив хлеб, дал Иуде». Хлеб на пасхальной вечери обмакивали в особый соус из фиников и смокв. Глава семьи раздавал иногда такие куски в знак своего особого благоволения. И этим, конечно, Господь хотел еще раз пробудить в Иуде чувство покаяния.
Это было ясно только для Иоанна. Другим же апостолам Господь сказал о предателе, как повествуют об этом первые три Евангелиста, в общем выражении: «Опустивший со Мною руку в блюдо, этот Меня предаст». «Горе человеку тому, которым Сын Человеческий предается» — Господь останавливает здесь внимание не на гнусности предательства, но на несчастной судьбе предателя и выражает скорбь о нем. «Но иной скажет», говорит св. Златоуст: «Если написано, что Христос так пострадает, то за что осуждается Иуда? Он исполнил то, что написано. Но он делал не с той мыслью, а по злобе. Если ты не будешь смотреть на цель, то и дьявола освободишь от вины. Но нет, нет. И тот, и другой достойны бесчисленных мучений, хотя и спасалась вселенная. Ибо не предательство Иуды сделало нам спасение, но мудрость Христа и величайшее Его помышление, обращающее злодеяния других в нашу пользу. Что же, спросишь ты, если бы Иуда Его не предал, то не предал ли бы кто-нибудь? Если бы все были добры, то не исполнено было бы строительство нашего спасения. — Да не будет. Ибо Сам Премудрый знал, как устроить наше спасение, хотя бы и не случилось предательства. Премудрость Его велика и непостижима. Потому-то, дабы не подумал кто, что Иуда был служителем домостроительства, Иисус называет его несчастнейшим человеком». Тем, что Господь дал Иуде кусок хлеба, Он хотел пробудить в нем раскаяние, но с омраченной душой Искариота произошло совершенно противное: «И после сего куска вошел в него сатана.»
Несмотря на предостерегающие слова Господа и на этот жест Его, призывающий к покаянию, Иуда еще больше ожесточился против Господа, как бывает с душами, глубоко погрязшими во зле. Господь, как Сердцеведец, видел, что делается в душе Иуды, но не хотел его обличить явно перед всеми учениками, дабы ученики не предприняли каких-либо насильственных мер против Иуды и не возымели бы тщетной мысли воспрепятствовать Божественному предопределению, а потому сказал лишь ему одному понятные слова: «Что делаешь, делай скорее». — «Делай скорее, что ты задумал» — это властительное приказание Господа, жаждавшего скорее осуществить волю Божию и совершить Свой подвиг Искупителя человечества, и вместе с тем благовидный предлог освободить общество учеников от присутствия Иуды, установить без него, как недостойного, великое таинство Евхаристии и дать ученикам последнее прощальное наставление.
Св. Иоанн утверждает, что никто не понял этих слов Господа, в том числе и сам Иоанн, не подозревавший, что предательство совершится в эту же ночь, а все подумали, что Господь делает Иуде распоряжение о покупке всего требуемого к празднику. Вот это еще новое доказательство, что праздник еще не наступил и что, следовательно, Тайная Вечеря была совершена накануне наступления иудейской Пасхи 13-го Нисана. В самый вечер праздника нельзя было бы ничего купить, нельзя было и нищих найти, чтобы им помочь, ибо тогда все — и богатые и бедные — не выходили из своих домов, празднуя по закону Пасху. «Была же ночь, когда изыде», как предполагает бл. Феофилакт, здесь Евангелист, быть может, имеет в виду и ту мысленную ночь, ту духовную тьму, которая покрыла окончательно омраченную сребролюбием душу Иуды-предателя.
Далее св. Иоанн начинает излагать прощальную беседу Господа с учениками, начинающуюся словами: «Ныне прославился Сын Человеческий», которая читается у нас за богослужением в качестве 1-го Евангелия св. страстей в Великий Четверток вечером. Необходимо, однако, предположить, что тотчас же по выходе Иуды Господь сначала установил таинство Евхаристии (о чем повествуют первые три Евангелиста, но умалчивает Иоанн), а потом уже обратился к ученикам с теми словами, которые подробно излагает св. Иоанн, как дополняющий не рассказанное первыми тремя Евангелистами.
Установление таинства Евхаристии
(Матфея 26:26-29; Марка 14:22-25 и Луки 22:19-20).
Все три синоптика повествуют об этом приблизительно одинаково. Господь прием, то есть «взял» хлеб и благословив преломил, и, раздавая ученикам, сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». «Хлеб» здесь по-гречески называется «артос», что значит «хлеб поднявшийся», вскисший на дрожжах, в противоположность «аксимон», как называется хлеб пресный, употреблявшийся евреями на Пасху. Надо полагать, что такой хлеб нарочито был приготовлен по повелению Господа для установления нового таинства. Значение этого хлеба в том, что он как бы живой, символизирующий собой жизнь в противоположность пресному хлебу, хлебу мертвому. «Благословив», «благодарив» указывает на словесное выражение благодарности Богу Отцу, как это было, напр., еще в момент воскрешения Лазаря: просимое было исполнено в самый момент прошения, почему в тот же момент стало предметом благодарения.
Чрезвычайно важно то, что Господь сказал: «Сие есть Тело Мое»: Он не сказал «сей», то есть «сей хлеб», а именно сие, потому, что в этот момент хлеб уже перестал быть хлебом, а стал подлинным Телом Христовым, только вид имевшим хлеба. Не сказал Господь: «Сие есть образ Тела Моего, но сие есть Тело Мое» (Златоуст и бл. Феофилакт). Вследствие молитвы Христовой, хлеб принял существо Тела, сохранив только внешний вид хлеба. «Поскольку мы слабы», говорит бл. Феофилакт, «и не решились бы есть сырое мясо, особенно человеческую плоть, то нам преподается хлеб, а на самом деле это есть плоть». «Отчего ученики», спрашивает св. Златоуст, «услышав сие, не смутились? Оттого, что Христос прежде много важного говорил им о сем таинстве» (вспомнив Его беседу о хлебе, сходящем с небес, Иоан. 6 гл.). Под «Телом Христовым» разумеется все физическое существо Богочеловека, нераздельно соединенное с Его душой и Божеством. Это же самое существо Богочеловека дается под видом вина, дается не в другой раз, а только для полноты его видимого явления, почему выражение «причаститься под двумя видами» есть совершенно точное выражение — подразумевается: причаститься одной и той же сущности.
Но это не значит, что Тело может заменить собой Кровь и что достаточно причаститься только одного Тела. Если бы это было так, тогда не устанавливал бы Господь причащения именно под двумя видами. А причастив Своих учеников Тела, Он взял, как повествуют все три синоптика, чашу и снова благодарив, то есть молитвенно призвав Духа Отче, прелагающего вино в истинную Кровь Христову, сказал: «Пейте от неё все: сия есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая, во оставление грехов». Не напрасно прибавлено все. Вино нельзя было разделить, как разделен был хлеб, который Сам Господь разломил и разделил между учениками. Чаша была одна и должна была передаваться из рук в руки. Чтобы кто-нибудь не был обнесен или сам не пропустил чаши мимо себя, Христос настоятельно говорит: «Пейте от нее все». Здесь нельзя не видеть обличения для римо-католиков, которые лишили мирян чаши Христовой. «Поскольку твердую пищу можно принимать не всем», поясняет бл. Феофилакт: «а только тем, которые имеют совершенный возраст, пить же можно всем, то по этой причине и сказал здесь Христос: пейте все». Опять сказано: «Сия есть Кровь Моя» — не образ только, не символ крови, но истинная и действительная кровь.
Что значит: «Нового Завета?» — «Как Ветхий Завет», поясняет св. Златоуст, «имел овнов и тельцов, так и Новый Завет имеет Кровь Господню. Этим также Господь показывает, что Он претерпел смерть, почему и упоминает о Завете и вспоминает вместе о первом, поскольку и тот завет был обновлен кровью. Слово «завет» по своему первому значению тождественно со словом «завещание». Завет содержит в себе обетования, а вместе с тем и условия получения этих обетовании, в данном случае — соблюдение заповедей Божиих. С этой точки зрения слово завет, может быть объясняемо, как «договор» между Богом и людьми».
Договор всегда чем-то удостоверяется и скрепляется. Господь и хочет сказать, что этот Новый договор между Богом и людьми, взамен Ветхого, скрепляется Его Кровью. «За многие изливаемая, во оставление грехов» — означает, что страдания Единородного Сына Божия послужили жертвой умилостивления за грехи всего человеческого рода (многие сказано вместо всех), которые поэтому и прощаются всем верующим во Христа и причащающимся Пречистого Тела и Крови Его. Св. Лука, а также и св. Ап. Павел в 11 главе 1-го послания к Коринфянам говорят, что при этом Господь еще добавил: «Сие творите в Мое воспоминание». Отсюда никак нельзя, однако, сделать вывод, как это делают сектанты, что Евхаристия это простое «воспоминание» Тайной Вечери. Это сказано потому, что Господа уже не будет видимым образом с учениками и последователями, и они будут вступать с Ним в таинственное общение через вкушение Тела и Крови Его, и будут вспоминать Его прежнее телесное соприсутствие с ними. В книге Деяний св. Апостолов, в Посланиях ап. Павла и во многих древних памятниках христианской письменности мы находим множество свидетельств того, что всякое молитвенное собрание христиан того времени сопровождалось принятием Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина. В первые века все христиане (кроме запрещенных и отлученных), приходившие в церковь в воскресные и праздничные дни, непременно причащались Св. Тайн.
Спор о старшинстве
(Луки 22:24-30).
Св. Лука рассказывает, что после этого у учеников возник спор о старшинстве между ними. Омыв ноги ученикам, Господь научил Апостолов смиренно служить друг другу, но через это не уничтожил самой идеи старшинства или власти, введя всеобщее безразличное равенство в Своей Церкви, как, умывая ноги, не отрекся от Своего достоинства Господа и Учителя. Вразумляя в этот раз учеников, Господь сказал, что и больший должен служить другим. Если стать на точку зрения римо-католиков, что Ап. Петр был главою Апостолов, то этот спор между Апостолами был бы непонятен, и Господь должен был бы прекратить его, подтвердив, что больший между ними — Ап. Петр. Между тем, мы слышим от Господа совсем другое: как и прежде в подобных случаях, Господь только внушает Апостолам, чтобы они не стремились к первенству, а думали бы только о взаимном служении друг другу, и тут же обещает им за верность Ему, что они все наследуют Царство Небесное и все равно сядут на престолах судить двенадцать колен Израилевых, то есть все равно получат особую честь в будущей жизни.
Прощальная беседа
(Ин. 13 гл. 31-38 и главы 14-я, 15-я и 16-я; Матф. 26:30-35; Мк. 14:26-31; Лк. 22:31-38).
Эта замечательно умилительная беседа Господа с учениками приводится полностью только одним Евангелистом Иоанном, небольшой отрывок из нее приводит св. Лука, а первые два Евангелиста говорят только о предсказании Господом отречения Петра и о встрече с учениками по воскресении в Галилее. Вся эта речь чрезвычайно пространна и занимает несколько глав. Вместе со следующей за ней, так наз., «Первосвященнической молитвой» Господа, она вся читается у нас за богослужением вечером в Великий Четверг в качестве первого Евангелия святых страстей.
По св. Иоанну, Господь Иисус Христос начал Свою беседу тотчас по уходе Иуды словами: «Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем…» Надо полагать, однако, что эта беседа начата Господом не только после ухода Иуды, но и после установления Господом таинства Причащения, о чем св. Иоанн не говорит (как восполняющий повествования первых трех Евангелистов).
Преподав ученикам Свое Тело и Кровь и видя тайну искупления уже как бы совершившейся, так как если бы Он уже был принесен в жертву и была совершена победа над всеми враждебными силами, Господь и воскликнул эти победные слова: «Ныне прославился Сын Человеческий…» «Ныне» то есть в эту таинственную и страшную ночь наступило прославление Сына Человеческого, которое в то же время есть и прославление Бога Отца, благоволившего дать Сына Своего Единородного в жертву за спасение людей, и это земное прославление Сына Его есть начало Его будущего небесного прославления, как победителя смерти и ада. Желая вывести учеников Своих из того угнетенного настроения духа, в котором они находились под влиянием мысли о предательстве одного из них, Господь обращает их мысли к Своей Божественной славе, которая откроется и в Его предстоящих страданиях, и в воскресении и вознесении на небо. «Вскоре прославит», то есть недолго будет продолжаться Его унижение, а скоро начнется Его видимое прославление. «Дети! еще не долго Мне быть с вами» — «чадца» или «деточки» — это чрезвычайно нежное обращение Господа к ученикам нигде больше не встречается в Евангелии: вылилось оно из глубокого чувства предстоящей разлуки при столь тяжких и искусительных для их веры обстоятельствах. Как я говорил прежде Иудеям, так теперь и вам говорю, что отхожу от вас путем, которым вы не можете идти теперь за Мной.
Оставляю вас в мире для продолжения Моего дела, Я «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас…» Из любви к людям я полагаю жизнь Свою за них, и вы должны подражать Мне в этом. Заповедь о любви к ближним дана была и в законе Моисееве, но Христос дал этой заповеди новый характер, неведомый прежде — о любви даже к своим врагам вплоть до самопожертвования во Имя Христово. Такая чистая, бескорыстная и самоотверженная любовь есть признак истинного христианства. Св. Петр задает тогда полный печали и страха вопрос: «Господи, куда Ты идешь?» Господь подтверждает ему, что теперь он не может за Ним идти, но тут же предрекает ему, что в будущем он пойдет за Ним тем же путем мученичества. Дальше следует предречение Петру троекратного отречения, о чем повествуют все четыре Евангелиста. Предостерегая Петра от самонадеянности, когда тот стал уверять, что душу свою положит за Господа, Господь, по св. Луке, сказал ему: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу…»
Характерно, что Господь называет его тут не Петром, а Симоном, ибо, отрекшись от Господа, Петр показал, что он уже перестал быть «камнем». Под этим «сеянием» разумеется искушение от сатаны, которому действительно подверглись Апостолы в часы страданий их Божественного Учителя, когда вера их в Него готова была поколебаться. Эта просьба сатаны напоминает просьбу его относительно Иова Многострадального, которого Господь попустил подвергнуть такому тяжкому искушению. Своей всесильной молитвой Господь защитил учеников Своих, а в особенности Петра, от совершенного падения. Попустил Петру пасть временно, чтобы тем сильнее и тверже он был после и утвердил тем своих собратий. «Молился о тебе» — хотя опасность со стороны сатаны грозила всем, но Господь молился особенно о Петре, ибо ему, как более пылкому и решительному, грозила и наибольшая опасность. «Ты некогда, обратившись, утверди братьев своих» — этим указывается на то, что Петр, покаявшись после своего отречения от Христа, явится для всех образцом истинного покаяния и примером твердости. На это Петр (у всех четырех Евангелистов) начинает уверять Господа в своей непоколебимой верности Ему, в готовности идти за Ним и в темницу и на смерть. Как возможно, однако, было отречение Петра, если Господь молился за него, да не оскудеет вера его? Но вера в Петре и не оскудела: он отрекся в припадке малодушного страха и тотчас же, как мы видим, предался самому глубокому раскаянию. У всех Евангелистов Христос предсказывает Петру, что он отречется от Него в предстоящую ночь трижды, прежде чем пропоет петух, причем по Марку, прежде чем пропоет петух дважды.
Эта большая точность св. Марка объясняется тем, что он писал свое Евангелие под руководством самого Ап. Петра. Первое пение петухов бывает около полуночи, второе — перед утром; следовательно, смысл этого в том, что еще до наступления утра Петр трижды отречется от своего Учителя и Господа. Видимо, отречение Петру Господь предрек два раза: в первый раз еще за вечерей, о чем рассказывают св. Лука и св. Иоанн, а во второй раз — уже по выходе с вечери, по дороге в Гефсиманию, о чем говорят св. Матфей и св. Марк.
К предсказанию об отречении (по св. Луке), Господь присоединил предсказание о том, какая нужда и борьба ожидают впредь Его учеников. «Когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели вы в чем недостаток?» — как прежде апостолам не было нужно ни о чем заботиться, ибо они всюду находили себе пропитание и все необходимое, пока ходили и проповедовали при жизни Господа по Иудее и Самарии, так теперь наступают другие времена, когда злоба людей против их Учителя распространится и на них. Всю дальнейшую речь Господа о взятии мешка и сумы и покупке ножа (или меча), конечно, нужно понимать не в буквальном смысле, а в символическом. Господь просто предупреждает их о том, что наступает для них крайне тяжелый период жизни, и они должны к нему приготовиться сами, что их ожидает голод, жажда, бедствия и вражда со стороны людей; если и Сам их Учитель будет в глазах этих людей причтен к злодеям, то чего же хорошего могут ожидать они? Апостолы, по наивности, поняли все сказанное Господом буквально, и говорят: «Вот, здесь два меча». Видя, что Его не понимают, Господь прекратил этот разговор словами: «довольно».
«Да не смущаются сердца ваши» — мысль о скором отшествии от них Господа не должна смущать учеников, потому что это отшествие есть только средство привести их в постоянное, уже вечное общение с Ним: Господь обещает им, когда придет для того время, взять их к Себе в вечные обители Отца Своего Небесного. Отуманенные все еще по-прежнему ложными представлениями о земном царстве Мессии, ученики не понимают этих слов Господа, и потому Фома говорит: «Господи, не знаем, куда идешь…» В ответ Господь объясняет, что Он и есть Сам тот путь, которым они должны идти к Отцу, чтобы водвориться в ожидающих их вечных обителях. «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» — так как Христос есть Искупитель, и только верою в совершенное Им дело искупления человечества возможно спасение. «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего», ибо во Христе — полное откровение Бога, как и раньше он говорил Иудеям: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30). И ученики Господа, зная Христа, должны знать и Отца. Правда они плохо знали Христа, но постепенно приближались к этому знанию, какое Господь дал им особенно на Тайной Вечери через омовение ног, причащение Тела и Крови Его и через Свои наставительные беседы. Сходный по характеру с Фомой и так же, как и тот, отличавшийся рассудительностью, Филипп сказал тогда Господу: «Покажи нам Отца, и довольно для нас», разумея под этим чувственное видение, какого удостаивались, например, пророки.
Господь выражает как бы сожаление о непонятливости Филиппа и внушает ему ненужность его просьбы, поскольку в Нем — через дела Его, через учение и самую Богочеловеческую личность Его — они давно должны были познать Отца. Продолжая дальше утешать учеников, Господь обещает им наделить их силой чудотворения, исполняя все, что они в молитве будут просить у Него: молитва во имя Господа-Искупителя будет творить чудеса. При условии, что ученики, любя Господа, будут соблюдать Его заповеди, Господь обещает послать им Утешителя, Который пребудет с ними во веки, Духа Истины, Который как бы заменит им Христа и благодаря Которому они будут иметь постоянное таинственное общение со Христом. «Мир», как совокупность неверующих в Господа и враждебных Ему людей, во всем чуждый и противоположный Духу-Утешителю, не может принять Его, а с Апостолами Он пребывал, благодаря общению их с Господом во время Его земной жизни, и в них будет, чтобы пребывать с ними во веки, когда сойдет на них в день Пятидесятницы. «Не оставлю вас сиротами: приду к вам», и видимым образом, после воскресения, и таинственным, через духовное общение в таинстве причащения, при посредстве Духа Святого. «И вы живы будете» в единении со Мной, как источником жизни вечной, в то время, как мир, духовно мертвый, не будет видеть Господа. «В тот день», то есть в день Пятидесятницы, «Узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас», поймите сущность духовного общения с Богом во Христе. Условие этого Богообщения — любовь к Господу и соблюдение Его заповедей. Иуда, не Искариотский, называемый Левием или Фаддеем, который, видимо, не расстался с любимой мыслью иудеев о чувственном царстве Мессии, поняв слова Господа в буквальном смысле, что Он явится в чувственно-телесном виде любящим Его и соблюдающим Его заповеди, выразил недоумение, почему Господь хочет явиться только им, а не всему миру, как основатель славного всемирного царства Мессии. Господь объясняет, что Он говорит о Своем таинственном духовном явлении Своим последователям, повторяя прежнюю мысль о необходимости для этого любить Его и исполнять Его заповеди. Мир же, не любящий Его и не исполняющий Его заповедей, неспособен к такому духовному общению с Господом. Заповеди же Христовы являются вместе с тем и заповедями Отца. Все это теперь может быть ученикам не ясно, но когда придет Утешитель, Дух Святой, Его же пошлет Отец во имя Христово, Он наставит Апостолов — научит их всему и напомнит им все, чему учил их Христос: откроет им тайну жизни духовной, жизни во Христе.
Кончая пасхальную вечерю, глава семейства говорил присутствующим: «Мир вам», а затем вечеря заканчивалась пением псалмов. Господь, намереваясь оставить пасхальную горницу и, имея в виду, что скоро отходит от учеников Своих, следуя обычаю, также преподает им мир, но высший мир, по сравнению с тем, какой обыкновенно дает мир, во зле лежащий: «Мир Мой даю вам» — это мир, который совершенно уравновешивает все силы человеческого духа, вносит полную гармонию во внутреннее настроение человека, успокаивает всякое смятение и возмущение, это тот именно мир, о котором пели Ангелы в Рождественскую ночь. Поэтому Апостолы и не должны ничем смущаться или устрашаться.
Вечеря окончилась. Наступало время оставить сионскую горницу, где она происходила. Снаружи был мрак неизвестности, страх разлуки со Христом и беспомощности во враждебном мире. Поэтому Христос снова утешает учеников обещанием придти к ним и говорит, что они должны радоваться тому, что Он идет ко Отцу, «Ибо Отец Мой более Меня есть» — более, конечно, как Первопричина (Сын рождается от Отца, заимствует у Него Свое бытие), более как Бог, по сравнению со Христом-Богочеловеком. Все должно произойти по написанному, так, как Господь предупреждал учеников прежде. Через исполнение предреченного ученики убедятся в истине слов Христовых «Уже немного Мне говорить с вами» — оставалось лишь несколько часов до того момента, когда Иуда с воинами должны были взять Господа. Господь духовным взором Своим видит приближение к Себе Своего врага, «князя мира сего» — сатаны в лице Иуды со спирой (отрядом воинов) в Гефсиманском саду, когда дьявол совершил нападение на Господа, искушая Его страхом мучений и смертного часа — последняя попытка отклонить Спасителя от совершения Им искупительного подвига для спасения человечества. Господь говорит при этом, что дьявол в Нем «не имеет ничего», то есть, по безгрешности Христовой, не может в Нем найти ничего, над чем бы он мог господствовать.
Это доказательство полной нравственной свободы Господа, с какой Он, единственно по Своей любви, отдает жизнь Свою за спасение мира, во исполнение воли Отца. «Восстаньте, идем отсюда» — пойдем навстречу приближающемуся врагу, князю мира в лице Иуды-предателя.
Многие толкователи склоняются к тому, что после этих слов надлежит читать слова Ев. Матфея, совпадающие с таким же словами Ев. Марка: «И воспевши, пошли на гору Елеонскую». То есть Господь с учениками пропели, по иудейскому обычаю, псалмы второй части «Аллилуйи» — 115-118 и пошли по направлению к Елеонской горе, причем дальнейшая беседа продолжалась уже на ходу. Однако епископ Феофан Затворник считает, что беседа продолжалась все же в горнице, и горница была покинута лишь по окончании всей беседы и первосвященнической молитвы Христовой. За первое предположение говорит, по-видимому, то, что дальше Господь ведет беседу о себе, как виноградной лозе. По дороге же к Елеонской горе и на ее склонах как раз было много виноградников, глядя на которые Господь и употребил этот наглядный и живой образ.
Продолжение прощальной беседы
(15 и 16 главы от Иоанна).
Как полагают, проходя через виноградники и указывая на виноград Апостолам, Господь заимствует от виноградной лозы образ духовного отношения между Ним и верующими в Него: «Я есть истинная виноградная лоза, а Отец Мой — Виноградарь». Отец виноградарь, как собственник виноградника, возделывающий его сам и через других: Он ниспослал на землю Своего Сына, насадив Его, как плодоносную Лозу, чтобы одичавшие и бесплодные отрасли человечества, срастаясь с этой Лозой, принимали от Него новые соки и сами становились бы плодоносными. Ветви, не приносящие плода, отсекаются: кто не доказывает веры своей делами, извергается из общества верующих, иногда еще в этой жизни, окончательно же в день Суда. Верующие же, приносящие плод, очищаются силой Святого Духа, искушениями разного рода и страданиями, чтобы еще более усовершенствоваться в нравственной жизни. Апостолы Христовы уже очистили себя, слушая учения Господа, но для поддержания и совершения этой чистоты они должны постоянно заботиться о том, чтобы быть едино со Христом.
Только тот, кто состоит в постоянном духовном общении со Христом, может приносить плоды христианского совершенства: «Без Меня не можете делать ничего». Ветви, не приносящие плода, «собирают и бросают в огонь, и они сгорают». Время, когда говорил это Господь, было временем очистки виноградных садов, и, может быть, перед глазами Господа и учеников были огни, на которых горели сухие ветви виноградных лоз. Это был выразительный образ духовно засохших людей, которым в будущей жизни уготован огонь геенский. Далее Господь обещает ученикам, что если они пребудут в постоянном духовном общении с Ним, всякая их молитва, конечно, сообразная с Божией волей, будет исполнена. Но для этого им необходимо пребывать постоянно в любви Христовой и исполнять заповеди.
Выражением же пребывания учеников в любви Христовой служит их взаимная любовь друг ко другу, которая должна простираться до готовности отдать свою жизнь за ближнего. «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» — взаимная любовь между учениками делает их друзьями между собой, а так как союз этой взаимной любви их во Христе, Который возлюбил их той же любовью, то они, делаясь друзьями друг другу, делаются друзьями и Христа. В силу этой любви Господь открыл им всю волю Божию: это и есть доказательство, что они не рабы, но друзья Христовы. Изобразив со всей полнотой Свою любовь к Апостолам, которая сказалась в том, что Он их избрал для великого служения, Господь всю эту часть Своей беседы (стихи 12-17) заканчивает вновь увещанием: «Сие заповедую вам: да любите друг друга.
Далее Господь (в стихах 18-27 и 1-3 ст. 16-ой главы) пространно предупреждает учеников о тех гонениях со стороны враждебного Христу мира, которые их ожидают. Они не должны смущаться этой ненавистью мира, зная, что их Божественный Учитель первый подвергся этой ненависти. Ненависть эта понятна, потому что Господь выделил учеников из мира, который любит только то, что принадлежит ему, что соответствует его духу всякого греха, злобы и лукавства. В гонениях со стороны мира ученики должны утешать себя мыслью, что они не больше своего Господа и Учителя. Однако, грех мира неизвинителен, поскольку Сам Сын Божий приходил в него с проповедью покаяния, а мир, видя Его преславные дела, не покаялся, а еще возненавидел Его: возненавидеть же Сына, значит возненавидеть Отца. Ободряя учеников в ожидающих их скорбях, Господь вновь напоминает о предстоящем ниспослании им Утешителя, Духа Истины, Который от Отца исходит, Который через Апостолов будет свидетельствовать миру о Христе. Утешителя пошлет Господь Иисус Христос, по праву Своих искупительных заслуг, но пошлет не от Себя, а от Отца, ибо вечное происхождение Духа Святого не от Сына, а от Отца: «Иже от Отца исходит» (ст. 26-й). Этим стихом совершенно опровергается ложное учение римо-католиков об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына. Далее Господь предрекает о том, что Апостолы будут свидетельствовать о Нем в мире, как видевшие славу Его и первыми восприявшими Его благодать и истину.
Всё это «Сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились», то есть, чтобы вера ваша в ожидающих вас гонениях не поколебалась. Эти гонения будут доходить до того, что вас будут отлучать от синагог и даже считать богоугодным делом убивать вас. Иудейский фанатизм действительно дошел до такой степени ослепления. Иудеи были убеждены, что «кто проливает кровь нечестивых, тот делает тоже, что приносящий жертву». Так жертвой этого фанатизма пал св. первомученик Стефан. Гонитель Савл, ставший потом ап. Павлом, тоже думал, что, участвуя в убийстве христиан, он делает угодное Богу (Деян. 8:1; 22:20; 26:9-11; Гал. 1:13-14). Видимо, от этих слов Христовых ученики были повергнуты в столь глубокую печаль, что Господь в утешение их начал объяснять им, насколько важно для них и для всего мира Его отшествие, ибо только в этом случае придет к ним Утешитель, который «обличит мир о грехе, о правде и о суде.»« Обличит» здесь употреблено в смысле: выведет наружу, доведет до сознания неправоту, преступление, грех (Ср. Ин. 3:20; 8:9; 8:46; 1 Кор. 14:24; Тит. 1:9; Матф. 18:15; Лук. 3:19). Это обличение то же, что нравственный суд над миром. Следствием этого суда может быть одно из двух: или обращение ко Христу через покаяние, или совершенное духовное ослепление и ожесточение (Деян. 24:25; Рим. 11:7).
Обличение мира Духом Святым должно совершиться через проповедь Апостолов и их преемников и всех вообще верующих, принявших в себя Духа Святого, сделавшихся Его органами.
Первый предмет обличения есть грех неверия в Господа, как в Мессию, грех самый существенный и самый тяжкий, ибо им отвергается Искупитель и Спаситель человечества. Второй предмет — «О правде, что к Отцу Моему иду» — о том, что Христос действительно есть Сын Божий, праведность Которого, совершенно отличная от праведности фарисейской, засвидетельствована Богом тем, что Он посадил Его одесную Себя (Еф. 2:6). Третий предмет — суд над князем мира сего — диаволом, каковому суду и осуждению подлежат и все нераскаянные и ожесточенные подобно диаволу. Таким образом, при помощи Духа Святого, Апостолы одержат великую нравственную победу на миром этим, лежащим во зле, хотя он и будет гнать их и преследовать. Это предречение Господа исполнилось, когда прежде робкие и боязливые ученики, разбежавшиеся в разные стороны при взятии Господа и сидевшие потом «страха ради иудейского» в запертой горнице, после сошествия на них Духа Святого мужественно и неустрашимо проповедовали о Христе перед многочисленными толпами народа, свидетельствовали о Нем по всему миру и ничего уже не боялись, будучи даже «ведены» перед царями и владыками мира (Матф. 10:18).
«Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» — здесь Господь говорит ученикам, что до своего озарения благодатью Духа Святого они неспособны как следует понять и усвоить себе все, что Он должен сказать им, но Дух Святой, когда придет, «наставит их на всякую истину», то есть будет руководить ими в труднопостигаемой для них сейчас области христианской истины. Все эти откровения Духа Святого будут почерпнуты из того же источника Божественной мудрости, как и учение Иисуса Христа: Он будет говорить, как и Христос, то, что «слышал от Отца» (Ин. 3:32; 5:30; 12:49-50), как от Первоисточника Божественной истины.
Этими действиями Духа Святого прославится Христос, потому что Дух будет учить тому же, чему учил Христос, и таким образом как бы оправдает все дело Христово в мире. «От Моего примет», потому что Сын и Отец — одно, и все то, что будет говорить Дух, принадлежит равно как Отцу, так и Сыну. «Вскоре вы не увидите Меня» — Господь вновь обращается к мысли о Своем отшествии от учеников, но тут же и утешает их надеждой на новое свидание с Ним, очевидно, как при явлениях Господа по воскресении, так и в духовном таинственном общении с Ним. Эти слова Господа показались некоторым из учеников загадочными, в чем опять проявилось несовершенство их духовного разумения. Весь дальнейший ход беседы и посвящен разъяснению этих слов Господа. В основе недоумения учеников опять лежит все тот же их предрассудок о земном царстве Мессии. Если Господь хочет основать на земле Свое царство, то зачем Он отходит? А если Он не хочет основать такого царства, то зачем обещает прийти опять?
Господь отвечает им: «Вскоре вы не увидите Меня». Это значит, что вы «восплачете и возрыдаете», так как мир исполнит свои убийственные замыслы — прикровенное указание на скоро предстоящие Ему страдания и смерть. «Опять вскоре увидите Меня» — это значит, что «Печаль ваша в радость будет», наподобие того, как скорбь рождающей жены переходит в радость. Здесь разумеется радость учеников, которую они испытали, увидев Господа воскресшим — радость, которая не покидала их потом всю их жизнь: «И радости вашей никто не отнимет у вас. В тот день…» — в день сошествия Св. Духа, когда Апостолы вступят в постоянное духовное общение со Христом, им станут ясными все Божественные тайны, и всякая молитва их будет исполняться, в довершение полноты их радости.
«Я иду к Отцу» это значит «Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу». Итак, для Христа идти к Отцу означает возвратиться в то состояние, в каком Он был до воплощения, как Ипостасное Слово. Эти слова поразили учеников своей ясностью. Они с особым удовлетворением отметили то, что Господь говорит теперь с ними прямо, не употребляя прикровенной приточной речи, и выразили свою горячую веру в Него, как истинного Мессию. Это была искренняя и глубокая вера, но взор Господа видел несовершенство этой веры, еще не озаренной Духом Святым. «Теперь ли веруете?» — спрашивает Он: нет, теперешняя ваша вера еще не совершенна, она не выдержит первого же испытания, которому скоро, через несколько часов, должна будет подвергнуться, когда вы «Рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного». «Все это сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир», — чтобы не пали духом в часы предстоящих вам испытаний, помня, что Я предупреждал вас обо всем этом заранее. В духовном общении со Мной вы будете находить необходимое спокойствие духа.
«В мире» — враждебном Мне и Моему делу, в обществе людей вы скорбны будете, но не теряйте мужества, помня, «что Я победил мир» — победил совершением великого дела искупления человечества Своей смертью, победил господствующего в мире духа гордости и злобы Своим смирением и самоунижением даже до смерти, и положил начало превращению этого мира из царства сатаны в Царствие Божие.
Первосвященническая молитва
(Иоанна глава 17-ая).
По окончании прощальной беседы, непосредственно вслед за ней, когда, по предположению некоторых толкователей, Господь с учениками, идя в Гефсиманию, дошел уже до потока Кедронского, Он перед переходом через него произнес вслух перед учениками Своими торжественную молитву к Богу Отцу. Эта молитва называется обыкновенно Первосвященнической, так как в ней Господь молится Богу Отцу, как Великий Архиерей, Сам Себя приносящий в жертву, имеющую великое необъяснимое значение для всего мира.
«Отче! Пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя» — таким торжественным восклицанием начинает Господь эту молитву. Наступил час Моих страданий: дай Мне проявить в этот час всю силу любви Моей к Тебе и к созданному Тобой миру, чтобы через предстоящий Мне подвиг искупления человечества явилась слава Твоя. «Так как Ты дал Ему власть над всякой плотью…» Отец предал Сыну весь род людской, чтобы Он устроил его спасение и даровал людям жизнь вечную. Вечную жизнь Господь определяет, как познание Бога и посланного Им Искупителя мира. Перед духовным взором Господа все дело Его представляется уже оконченным, а потому Он говорит: «Я прославил Тебя на земле…» Теперь Ему следует уже и по человечеству войти в славу Божественную, о чем Он и молит: «И ныне прославь Меня Ты, Отче, славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира». Это первая часть молитвы Господа о Себе (1-5 ст.).
Окончив молитву о Себе, Господь молится дальше об учениках Своих (с 6 по 19 ст.), о тех, кому Он передает теперь дело распространения и утверждения на земле Своего Царства. Господь как бы дает отчет Богу Отцу о том, что сделано Им: Он открыл Своим ученикам полное и правильное понятие о Боге, и они стали особыми Божиими избранниками, приняв Божественное учение, принесенное от Отца Сыном Божиим, и уразумели тайну Божественного домостроительства. Далее Господь молится о Своих учениках, чтобы Отец Небесный взял их под Свое особое покровительство в этом враждебном для них мире, в котором они остаются одни, после отшествия Господа, и сохранил их чистыми и святыми, в духовном единении веры и любви между собой, единении, подобном единению Бога Отца и Бога Сына. Господь говорит дальше, что Он, будучи в мире, ограждал их от падения, и «Никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется писание» (Иуда предатель), то есть согласно пророчества псалма 40:10. Моля Отца о сохранении учеников Своих от всякого зла в этом возненавидевшем их мире, Господь просит освятить их Словом Божественной истины, то есть сообщить им особые благодатные дары для успешного служения распространению учения истины по всему миру. Господь говорит дальше, что Он посвящает Себя за них, — приносит Сам Себя в жертву, дабы они последовали стопам Его и стали бы свидетелями и жертвами за истину.
Начиная с 20-го стиха содержится третья часть молитвы Господа, уже за верующих. Господь молится о них: «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» — единение верующих во Христа должно быть подобно единению Бога Отца с Богом Сыном. Тут разумеется, конечно, нравственное единение. Такое единение всех христиан в вере и любви сможет содействовать тому, что и весь мир придет к вере во Христа, как в Мессию. Это мы видим в первые века христианства, кроме людей совершенно ослепленных духовно и ожесточившихся сердцем, и иудеи и язычники пленялись возвышенной красотой Христова учения и становились сами христианами. Это единение всех верующих Господь определяет дальше, как единение во славе Бога и Христа. В дальнейших стихах (22-24) Господь как бы уже созерцает Свою Церковь в небесной славе в единении с Богом в Царстве Мессии и говорит, что слава эта, даже враждебный Христу мир, против его воли, доведет до сознания, что Господь Иисус есть истинный Мессия. Слова «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» есть как бы завещание Умирающего, которое непременно должно быть исполнено, тем более, что воля Сына Божия нераздельна с волей Бога Отца: тут отдающий Свою жизнь за спасение мира Сын Божий испрашивает у Бога Отца для всех верующих те небесные обители, о которых Он говорил Своим Апостолам в начале Своей прощальной беседы (Ин. 14:2). и 26 стихи представляют собой заключение первосвященнической молитвы, в которой Господь обращается к Богу Отцу, как Всеправедному Мздовоздателю. Господь указывает здесь на превосходство верующих над остальным миром в том, что они «познали Бога», а потому они способны к восприятию даров Божественной любви. Господь и просит, чтобы Бог Отец отличил их перед миром Своими щедротами и сделал их соучастниками той любви, которую Он имеет к Сыну: «Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, и в них будет». Для этого Сам Господь Иисус обещает «быть в них», чтобы любовь Отца, неразлучно пребывающая в Сыне, от Сына и ради Сына простиралась и на тех, в ком пребывает Сын. Так, любовь всеобъемлющая, всесозидающая будет и всесовершающей в вечном славном Царстве Отца и Сына и Святого Духа.
Моление о чаше
(Матф. 26:36-46; Мк. 14:32-42; Лк. 22:39-46; Ин. 18:1).
Как повествует св. Евангелист Иоанн, окончив Свою первосвященническую молитву, «Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, там где был сад, в который вошел Сам и ученики Его». Поток Кедрский, или Кедрон, что значит «черный», был незначительный ручей, который наполнялся водой только после сильных дождей, а в остальное время его русло было сухо или почти сухо. Он протекал Иосафатовой долиной и отделял Иерусалим от Елеона. Св. Иоанн говорит, что за этим потоком был сад, куда вошел Иисус с учениками, но не называет сада по имени и не говорит ничего о том, что происходило до прихода Иуды со стражей. Евангелисты Матфей и Марк называют этот сад Гефсиманией, а Лука указывает его местонахождение на горе Елеонской. Все трое повествуют о молитве Господа в этом Гефсиманском саду. Гефсимания значит жом для выжимания масла. Вероятно, сад был оливковый и здесь приготовлялось оливковое масло. Можно предполагать, что этот сад принадлежал владельцу, расположенному к Господу, ибо, по словам св. Иоанна (18:2), Господь часто собирался там с учениками, почему Иуда и повел туда стражу в уверенности, что найдет Господа после Тайной Вечери именно там, в чем и не ошибся.
Войдя в сад, Господь остановил учеников, сказав им: «Посидите здесь, пока Я помолюсь», и, взяв с Собой Петра, Иакова и Иоанна, по словам св. Луки, отошел «на вержение камня» — на такое расстояние, на какое долетает, обыкновенно, брошенный камень, и «начал ужасаться и тосковать». «Душа Моя скорбит смертельно», —сказал Он этим Своим ближайшим довереннейшим ученикам: «Побудьте здесь, и бодрствуйте со Мною». Отойдя от них, по словам св. Матфея и св. Марка, «немного», Он пал на лице Свое, преклонив колена, и молился: «Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, а как Ты». Молитва эта была столь напряженной, что по словам св. Луки, «Был пот Его, как капли крови, падающие на землю». Говорят, что иногда чрезвычайные нравственные страдания вызывают на самом деле такой кровавый пот. Св. Лука говорит, что «явился Ему Ангел с небес и укреплял Его». Бог Отец как бы оставил на время Своего Сына (см. Матф. 27:46), а потому утешает и ободряет Его Ангел.
О чем так скорбел и тяжко страдал в Гефсиманском саду воплотившийся Сын Божий?
Кто из нас, грешных людей, может осмелится утверждать, что он доподлинно знает все происходившее в чистой и святой душе Богочеловека в эту минуту, когда наступал решительный час предания Его на крестную смерть ради спасения человечества? Но и раньше существовали, и теперь продолжают делаться попытки объяснить причины этих нравственных мук Господа, пережитых Им в эти предсмертные часы в Гефсиманском саду. Самое естественное предположение — это то, что скорбела и страшилась смерти Его человеческая природа. «Смерть вошла в человеческий род не по природе», говорит бл. Феофилакт: «потому человеческая природа боится ее и бежит от нее». Смерть есть следствие греха (Рим. 5:12, 15), а потому безгрешная природа Богочеловека не должна была бы подлежать смерти. Смерть для нее явление противоестественное: оттого чистая безгрешная природа Христова возмущается против смерти, скорбит и тоскует при виде ее. Эти нравственные страдания Христовы — доказательство наличия двух природ в Нем: Божеской и человеческой, что отрицали еретики-монофизиты, а также и двух воль, что отрицали монофелиты.
Вместе с тем, нравственные страдания эти происходили, несомненно, и от того, что Господь принял на Себя все грехи всего мира и шел на смерть за них: то, что должен был претерпеть весь мир за свои грехи, сосредоточилось теперь на Нем Одном. Не исключена и та возможность, что диавол, отошедший от Него до времени (Лк. 4:13), теперь вновь приступил к Нему со своими искушениями, пытаясь, хотя и безуспешно, отклонить Его от предстоявшего подвига крестных страданий. Скорбь Христа Спасителя вызывалась также сознанием человеческого ожесточения и неблагодарности Богу. Первые два Евангелиста говорят, что Господь, восстав от молитвы, дважды подходит к трем ученикам, оставленным недалеко, но вместо того, чтобы найти утешение в их усердии и преданности Ему, готовности бодрствовать с Ним, застает их спящими и кротко упрекает их за это, говоря при этом: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение, дух бодр, плоть же немощна». Как могло случиться, что ученики уснули в такой момент? Св. Лука объясняет, что они уснули от печали. Жизнь свидетельствует, что сильные переживания действительно производят иногда столь сильное переутомление нервной системы, что человек не в силах бороться со сном. Господь обращается с упреком именно к Петру потому, что он особенно клялся Господу в своей преданности только что, незадолго перед тем. Ученикам предстояло великое искушение, великое испытание их веры, а потому Господь и убеждает их в необходимости бодрствовать и молиться, чтобы преодолеть это искушение. «Дух бодр, плоть же немощна» значит: душа ваша расположена к борьбе с этим искушением и способна побороть его, но человеческая природа немощна и, при ослаблении бодрствования и молитвы, способна к великому падению.
Трижды становился Господь на молитву. В первый раз он молился об отвращении от Него чаши страданий, во второй раз Он изъявил уже прямую покорность воле Божией, и Ему был послан Ангел, чтобы окончательно укрепить Его в этой воле, после чего Он в полной решимости воскликнул: «Да будет воля Твоя». Помолившись в третий раз, Он пришел к ученикам предупредить их о приближении предателя: «Вы все еще спите и почиваете? Вот приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников», показывая, что не имеет нужды в их помощи. (Когда намерен был предаться, Он говорит: теперь уже спите; или произносит это, чтобы их пристыдить, как бы говоря: вот предатель приблизился; если вам угодно и время позволяет спать, спите, — Блаж. Феофилакт). «В руки грешников», — по мнению св. Златоуста, Господь говорит это для ободрения духа учеников, показывая, что совершающееся над Ним есть дело злобы грешников, а не Его вины в каком-нибудь грехе». «Восстаньте, идем», то есть пойдем навстречу предателю, да совершится то, чему надлежит быть по Писанию.
Взятие Христа под стражу
(Матф. 26:47-56; Мк. 14:43-52; Лк. 22:47-53 и Ин. 18:2-12).
Все четыре Евангелиста согласно рассказывают о предании Господа, причем каждый лишь привносит свои подробности, которые дополняют картину. По св. Иоанну, Иуда привел целую спиру, то есть часть легиона, называемую когортой и состоящую из 1000 человек с тысяченачальником во главе, о котором особо упоминается в 12-м стихе, а также служителей от первосвященников и фарисеев. Хотя было полнолуние, толпа эта пришла с фонарями и факелами в предположении, что Иисус может укрыться в потаенных местах сада. Воины были вооружены мечами, а слуги — дрекольями. По-видимому, они ожидали возможности серьезного сопротивления. Характерно предательство лобзанием. Первосвященники, боясь народного возмущения, дали приказ Иуде взять Иисуса осторожно. Отряду, видимо, не было сказано, Кого он должен привести: было приказано взять Того, на Кого укажет Иуда. А Иуда, храня в тайне данное ему поручение, ограничился одним лишь указанием: «Кого я поцелую, Тот и есть, за Кем мы идем: Возьмите Его и ведите осторожно» (Мк. 14:44).
Можно предполагать, что Иуда намеревался, отделившись от отряда, подойти к Иисусу с обычным приветствием, поцеловать Его, а затем отойти к Апостолам и таким образом скрыть свое предательство. Но это ему не удалось. Когда он подошел к Иисусу и растерянно сказал: «Равви, равви…», то Иисус кротко спросил его: «Друг, для чего ты пришел?» Не зная, что сказать на этот вопрос, Иуда в смущении произнес: «Радуйся, Равви», и поцеловал Его. Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Господь сказал: «Иуда, целованием ли предаешь Сына Человеческого?»
Между тем стража приблизилась и, как повествует св. Иоанн (дополняя первых Евангелистов), Господь спросил: «Кого ищете?» С отрядом были, конечно, старейшины иудейские, которые знали, за Кем отряд послан; они-то и отвечали: «Иисуса Назорея». «Это Я», — громко отвечал Господь. Пришедшим было внушено, что они должны будут взять Иисуса хитростью, осторожно, так как Он имеет приверженцев, которые могут за Него вступиться. И вдруг Он открыто, как бы ничего не боясь, говорит: «Это Я!» Эти слова Христовы заключали в себе для врагов Его потрясающую силу. И неожиданность такого ответа и сила духа, проявленная в нем, произвели на пришедших необыкновенное действие: они отступили назад и пали на землю. Когда они несколько оправились от потрясения, Господь вторично спросил их: «Кого ищете?», они снова отвечали: «Иисуса Назорея». Господь говорит им тогда: «Я сказал вам, что это Я. Итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут». Трогательна эта забота Господа о Своих учениках. Св. Иоанн поясняет при этом, что должны были сбыться слова первосвященнической молитвы Его: «Из тех, которые Ты Мне дал, Я не погубил никого». И стража действительно оставила Апостолов и приступила к Иисусу, чтобы взять Его.
Но тут Апостолы решили вступиться за Него, и нетерпеливый Петр, не дождавшись ответа на вопрос одного из них: «Господи, не ударить ли нам мечем?», извлек меч и, ударив первосвященнического раба Малха, отсек ему правое ухо, но не совершенно, так что Господь одним прикосновением исцелил его (Лк. 22:51). «Возврати меч твой в его место», сказал Господь Петру;«ибо все взявшие меч, мечем погибнут» — это, конечно, не пророчество, а только закон Божественной правды общего характера: кто нападает на другого с намерением лишить его жизни или нанести ему рану, тот сам достоин того же. Это та же мысль, которая заключена в заповеди, данной после потопа: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукой человека» (Быт. 9:6). «Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он предоставит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» Легионом назывался у римлян отряд, состоявший из 12 когорт и заключавший в себе около 10,000 воинов. Весь Ангельский мир ополчился бы в защиту Сына Божия, если бы он не предавал Себя на страдания добровольно. 12 легионов Господь как бы противопоставляет 12-ти ученикам Своим. «Как же сбудется Писание, что так должно быть?» (Мф. 26:54) — это значит, что все происходящее есть исполнение пророчеств. Среди пришедших за Иисусом, как говорит Лука, находились сами первосвященники и начальники храма. К ним Господь обратился с обличением: «Как будто на разбойника вы вышли с мечами и кольями». Смысл этого обличения в том, что они явно шли на неправое дело, если не хотели обвинить Господа открыто перед всеми и взять Его, как нарушителя закона, среди белого дня, в присутствии народа, а употребили такой скрытный способ схватить Его ночью: «Теперь — ваше время и власть тьмы. Тогда все ученики, оставивши Его, бежали». — Так исполнилось предсказание Господа, недавно Им произнесенное (Мф. 26:31). Один только Евангелист Марк добавляет, что некий юноша, завернувшись в покрывало, следовал за отрядом, взявшим Иисуса. Сочтя это подозрительным, воины схватили этого юношу, но он вырвался от них и убежал нагой, оставив покрывало в их руках.
Древнее предание видит в этом юноше самого Евангелиста Марка, который жил где-то недалеко, проснулся от шума, и не одеваясь, прикрывшись одеялом, поспешил выйти посмотреть, что происходит. Но и не все Апостолы окончательно покинули Господа. Петр и Иоанн стали издали следить за отрядом воинов, взявшим Иисуса, пошли за Ним в некотором отдалении, и так дошли до самого Иерусалима, видя, куда был приведен их Учитель. Куда бежали остальные ученики, неизвестно, но, по-видимому, они были так потрясены и напуганы всем происшедшим, что сидели где-то спрятавшись при запертых дверях, о чем мы знаем от Иоанна 20:19.
Суд над Господом у первосвященников
(Ин. 18:12-23; Мф. 26:57-68; Мк. 14:53-65; Лк. 22:54, 63-65).
Взявши Господа Иисуса, враги повели Его связанным (св. Иоанн) в дом, где жили первосвященники. Восполняя показания первых трех Евангелистов, св. Иоанн один только упоминает, что Господа привели сначала к Анне, который сделал Ему предварительный допрос, а затем послал Его к Каиафе. Св. Иоанн тут же и поясняет, почему Господа привели сначала к Анне, а не к Каиафе, который в тот год был правящим первосвященником, а Анна (или Анан, как называет его Иосиф Флавий), «Ибо он был тесть Каиафе». Взявшие Господа думали этим оказать особое внимание и честь знатному родственнику правящего первосвященника, а кроме того, старый хитрец Анна пользовался особым уважением в своей среде. Надо полагать, однако, что Анна, по смещении его с должности первосвященника, продолжал оставаться жить в первосвященническом доме, тем более, что новый первосвященник Каиафа был его близким родственником, так что жилища Анны и Каиафы имели общий двор, хотя и находились в разных отделениях большого первосвященнического дома.
Св. Иоанн, дополняя повествования первых Евангелистов, говорит, что за Иисусом следовал не только Петр, об отречении которого повествуют все четыре евангелиста, но и «Другой ученик» — несомненно он сам Св. Иоанн был знаком первосвященнику, которому именно и почему, неизвестно: по преданию — по своему рыболовству. Поэтому он вошел внутрь первосвященнического двора, а затем сказал придвернице, чтобы она пустила внутрь Петра. Тут-то произошло первое отречение Петра, по св. Иоанну, когда, во время допроса Господа Анной, Петр стоял у разведенного на дворе огня и грелся.
Хитрый Анна, ни в чем не обвиняя Христа, стал расспрашивать Его только о том, чему Он учил и кто были Его ученики. Этим он намеренно дал опасный тон всему дальнейшему ходу дела, набросив подозрения на Иисуса, как на главу какого-то тайного заговора, с тайным учением и тайными целями. Но Господь изобличил эту его хитрость своим ответом: «Я говорил явно миру: Я всегда учил в синагоге и храме… и тайно не говорил ничего». В доказательство этого Господь предложил спросить свидетелей, слышавших, что говорил Он. Несмотря на то, что в таком ответе ничего не было оскорбительного для первосвященника, один из слуг, желая, вероятно, угодить первосвященнику, ударил Господа рукой в ланиту, сказав: «Так отвечаешь Ты первосвященнику?» Если бы Иисус молча перенес это, могли бы подумать, что он признает этот удар, нанесенный Ему, справедливым, и не в меру ревностный слуга еще возгордился бы таким молчаливым одобрением его поступка. Поэтому, чтобы пресечь зло в самом начале и вразумить слугу, Господь возразил: «Если я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» — то есть, если ты можешь доказать, что Я учил народ чему-нибудь худому, то изобличи Меня в этом, докажи это, а не бей без всяких оснований.
Далее св. Иоанн говорит, что Анна послал Иисуса связанным к первосвященнику Каиафе (ст. 24). Вероятно, Господа провели только через внутренний двор того же самого дома, где был разложен огонь и где стоял и грелся Петр, уже раз отрекшийся от Господа. О том, что происходило у Каиафы, повествуют подробно два первых Евангелиста, св. Матфей и св. Марк. У Каиафы собрались все первосвященники, старейшины и книжники, словом почти весь синедрион. Несмотря на глубокую ночь, все они спешили скорее собрать свидетельства против Иисуса, чтобы подготовить все необходимое для другого, утреннего официального заседания синедриона, на котором они могли бы официально изречь Ему смертный приговор. Для этого они стали искать лжесвидетелей, которые могли бы обвинить Иисуса в каком-либо уголовном преступлении, «и не находили». Наконец пришло два лжесвидетеля, а закон требовал именно двух, но не менее, для осуждения обвиняемого (Числ. 35:30; Втор. 17:6 и др.). Они указали на слова, произнесенные Господом в Иерусалиме при Первом изгнании торгующих из храма, причем злонамеренно эти слова переиначили и вложили в них другой смысл. Господь говорил тогда: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Иоан. 2:19), но не говорил: «могу разрушить»; а «в три дня воздвигну его» — по церк.-слав. «возбужу», по-гречески: «эгеро», но не говорил: «создам», что выражается совсем другим греческим словом: «икодомисо». Он говорил тогда о храме Тела Своего, а лжесвидетели представили эти тогдашние слова Его как какое-то хвастовство, в котором по существу тоже ничего не было преступного, почему св. Марк и говорит: «Но и такое свидетельство их не было достаточно» (Марк. 14:59).
На все это Иисус молчал, ибо нечего было отвечать на такие нелепые и путанные к тому же обвинения (другой свидетель, по св. Марку, говорил несколько иначе). Это раздражило Каиафу, и он решил вынудить у Господа такое признание, которое дало бы повод осудить Его на смерть, как богохульника. По судебным обычаям того времени, он обратился к Господу с решительном вопросом: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?»
«Заклинаю Тебя» — это была обычная формула заклинания, когда суд требовал, чтобы обвиняемый непременно отвечал на вопрос обвиняющих и отвечал сущую правду, призывая Бога во свидетели. На такой прямо поставленный, да еще под заклятием, вопрос Господь не мог не ответить, тем более, что Ему теперь уже не было никакой надобности скрывать Свое Мессианское Божественное достоинство, а надо было наоборот торжественно засвидетельствовать его. И Он отвечает: «Ты сказал», то есть: «Да, верно: Я — Христос», и к этому еще прибавляет: «Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». Это, конечно, указание на слова Псалма 109:1, в котором Мессия изображается сидящим одесную Бога, а также — на пророчество Даниила 7:13-14 о Мессии, как о «Сыне Человеческом», грядущем на облаках небесных. Этим Господь хотел сказать, что все эти нечестивые судьи Его скоро увидят во многих знамениях и чудесах проявления Его Божественной силы, как сына Божия. «Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует!» — раздирание одежды у евреев было обычным выражением скорби и сетования.
Первосвященнику запрещалось раздирать свою одежду (Лев. 10:6; 21:10), и таким образом, разорвав свою одежду, Каиафа хотел выразить этим свою особую скорбь, которая даже заставила его забыть это запрещение. Конечно, это было только лицемерие с его стороны, для того, чтобы объявить признание Господом Себя Мессией — богохульством. «Как вам кажется?» — Каково ваше мнение об этом? — спрашивает Каиафа присутствующих, и получает желанный ответ: «Повинен смерти». Как над осужденным уже преступником, они начали ругаться и издеваться над Христом: плевали Ему в лицо, в знак крайнего презрения и уничижения, заушали Его, били по главе, по ланитам и, издеваясь, спрашивали: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» То есть если Ты — Мессия всеведущий, то назови по имени того, кто ударяет Тебя, не видя его или не зная его. Последнее показывает, что весь суд был только грубым лицедейством, под которым скрывалась кровожадная зверская злоба. Это были не судьи, а звери, не умевшие скрывать свою ярость.
Отречение Петра
(Мф. 26:69-75; Марк. 14:66-72; Лук. 22:55-62; Иоан. 18:16-18, 25-27).
Об отречении Петровом повествуют все 4-ре Евангелиста, хотя в повествованиях их сразу бросается в глаза некоторая разница. Впрочем, различие это нисколько не касается существа дела: Евангелисты только дополняют и разъясняют друг друга, так что из сопоставления всех их показаний слагается точная и полная история этого происшествия.
Петр находился во время суда над Господом, сначала у Анны, а потом у Каиафы, в одном и том же внутреннем дворе первосвященнического дома, куда его ввела привратница по просьбе св. Иоанна, знакомого первосвященнику. То, что это был один и тот же двор общего первосвященнического дома, в разных отделениях которого жили оба первосвященника Анна и Каиафа, устраняет кажущееся противоречие между повествованиями Евангелиста Иоанна, с одной стороны, и тремя другими Евангелистами, с другой стороны. Св. Иоанн представляет отречения начавшимися во дворе Анны и там же окончившимися, а прочие три Евангелиста, совсем не упоминающие о допросе Господа у Анны, излагают дело так, как будто все три отречения происходили на дворе первосвященника Каиафы. Ясно, что это был один и тот же общий двор. Когда при содействии Иоанна, который был знаком первосвященнику, Петр вошел во двор первосвященника, вводившая его привратница, по св. Иоанну, сказала ему: «И ты не из учеников Этого Человека?» Петр отвечал: «Нет», и стал к огню, который был разведен ради непогоды и холода.
Однако служанка не оставила его в покое и, по св. Марку (14:67), всмотревшись в его лицо, освещенное огнем, утвердительно сказала: «И ты был с Иисусом Назарянином», а также и другим говорила: «Этот из них» (Лук. 22:36). Тогда Петр продолжал то же отречение, говоря: «Не знаю Его» (Лук. 22:57), «Не знаю и не понимаю, что ты говоришь» (Марк. 14:68 и Матф. 26:70). Так совершилось первое отречение, начавшееся у ворот и кончившееся у огня. Как свидетельствует св. Марк, Петр, желая, видимо, избавиться от неотвязчивой привратницы, ушел от огня в переднюю часть двора, на преддверие, к воротам, чтобы в случае нужды бежать. Так прошло не малое время. Снова увидев его, все та же служанка (Марк. 14:69) стала говорить стоявшим тут: «Этот из них». К ней присоединилась и другая служанка (Матфея 26:71), тоже говорившая: «И этот был с Иисусом Назореем». Еще кто-то обратился к Петру: «И ты из них» (Лук. 22:58). Петр снова переменил место и опять стал у огня, но и тут некоторые (Иоан. 18:25) начали говорить: «Не из учеников ли Его и ты?» Он же отрекся, ответив: «Нет!» Это было второе отречение, происшедшее как раз в то время, когда Иисуса от Анны вели в Каиафе, как можно думать на основании 24 и 25 ст. 18 гл. от Иоанна. После второго отречения прошло около часа (Лук. 22:59).
Приближался утренний рассвет, и с ним обычное «Пение петухов» (Марк. 13:35). Оканчивался суд над Господом у первосвященника Каиафы. Тогда один из рабов, родственник Малха, которому Петр отсек ухо, сказал Петру: «Не я ли видел Тебя с Ним в саду?» (Иоан. 18:26), а другой добавил: «И сей с Ним был, ибо галилеянин есть, (Лук. 22:59), и вслед за тем многие начали говорить: «Точно ты из них; ибо ты галилеянин, и наречие твое сходно» (Марк. 14:70), «И речь твоя обличает тебя» (Матф. 73). На Петра напал страх, и он начал «Божиться и клясться, что не знает Человека Сего. Тогда петух запел во второй раз», как свидетельствует св. Марк, несомненно со слов самого Петра (Марк. 14:71-72). В первый же раз петух запел, по свидетельству св. Марка, после первого отречения (ст. 68). «Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра: и Петр вспомнил слово Господа — и вышед вон, плакал горько» (Лук. 22:61-62). Так совершилось третье отречение, которое, видимо, совпало с моментом, когда Господа, уже осужденного и подвергнутого поруганиям и избиениям, вывели из дома Каиафы во двор, где Он под стражей должен был ожидать утра (Лук. 63-65) и нового, уже официального заседания синедриона, на котором был вынесен формальный приговор. От пения петуха и взгляда, брошенного на него Господом, в душе Петра возникло жгучее, горькое раскаяние: он бежит от места своего падения наружу и горько его оплакивает.
Мария Красовицкая. Литургика: 17. Великий Четверг и Великая Пятница.
В прошлый раз мы остановились на границе Великой Среды и Великого Четверга; говорили о Великой Среде, о Преждеосвященной литургии, которая совершается на вечерне, как это всегда бывает. На изобразительных в Великую Среду Типиконом назначен особый чин, когда игумен и вся братия испрашивают прощение за грехи всей жизни и всей св. Четыредесятницы. Таким образом, по указанию Типикона, выходит, что св. Четыредесятница все же оканчивается в Великую Среду. Как мы помним, Триодь Постная в пяток ваий назначает песнопение «Душеполезную совершивше Четыредесятницу…» т. е., судя по текстам Триоди, Четыредесятница кончается в пяток ваий, а по мысли Типикона — в Великую Среду. Здесь мы видим след разных традиций, способов преодоления той трудности, что сорокадневный пост не получается ни при каком исчислении и является символом, знаком, который для нас важен, но буквально не может быть исполним. Существует расхождение между самим названием Четыредесятницы и тем реальным количеством дней, которые ее составляют: их или больше, чем сорок, или меньше.
Тем не менее, Преждеосвященная литургия Великой Среды — это, безусловно, очень ясная граница. Как Лазарева Суббота является границей, так и Великая Среда, безусловно, является поворотным днем: кончается время Преждеосвященных литургий, кончается чтение молитвы Ефрема Сирина — важнейшего постного текста, кончается стихословие кафизм Псалтири (за исключением 17-й кафизмы в Великую Субботу, все рядовое чтение Псалтири отменяется), в храме не кладут земные поклоны (кроме как перед Св. Плащаницей). В богослужении более не употребляется великопостный распев, и, скорее всего, в этот день облачения великопостные, будничные, могут смениться на те, которые были в Недели Великого поста, и сейчас, на Страстной, очень уместны — это лиловые облачения. Это, безусловно, конец одного периода и начало чего-то совершенно нового. В Великую Среду положено малое повечерие с трипеснцем, затем полунощница. Мы рассмотрим подробно утреню Великого Четверга.
Чтобы лучше почувствовать особенности этой службы, нужно вспомнить все то, что мы знаем об обычных, нормативных службах, о службах периода пения Октоиха, и в то же время вспомнить то, что мы знаем о службах Триоди Постной, потому что сейчас мы столкнемся с соединением несоединимого, с соединением того, что на других службах невозможно поставить рядом. Мы будем говорить о службах Страстной; для нас будет важен план службы и сами тексты.
Утреня Великого Четверга уже в начале являет нам свои особенности. После двупсалмия, шестопсалмия и великой ектеньи поется Аллилуйя. Казалось бы, это нормально, потому что хотя Великий пост в узком смысле уже кончился, но еще поется Постная Триодь, поэтому Аллилуйя здесь для нас вещь привычная. Но после Аллилуйя поется тропарь Великого Четверга. Это уже некоторая особенность, что-то из ряда вон выходящее, потому что обычно у нас Бог Господь поется с тропарем, а Аллилуйя — с особыми Троичными песнями, а Аллилуйя с тропарем — это нечто особенное, и это важно почувствовать. Текст тропаря Великого Четверга все слышали в храме, и во время Четыредесятницы он входит (впрочем, в славянских книгах ошибка: в греческих сказано не «во святую Четыредесятницу», а «во святой Четверток», в правило перед Святым Причащением, поэтому, думается, он всем знаком:
«Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый, сребролюбием недуговав, омрачашеся, и беззаконным судиям Тебе, праведнаго Судию, предает. Виждь, имений рачителю, сих ради удавление употребивша: бежи несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия. Иже о всех благий Господи, слава Тебе».
В первой части этого тропаря говорится о канве событий, о том, что происходит: ученики просвещаются на Тайной вечери, а Иуда омрачается сребролюбием, любовью к деньгам и единственного праведного Судию отдает судиям беззаконным.
Вторая часть тропаря не менее важная, в ней содержится обращение, но уже не к участнику евангельских событий. А к кому? К каждому из нас: «Виждь, имений рачителю» — посмотри ты, который заботишься о приобретении, об имуществе, на того, кто ради имений, ради приобретения употребил удавление, кто из-за любви к имуществу и деньгам покончил с собой. «Бежи несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия» — убегай этого, стремись, чтобы у тебя не было такой несытой души, которая на такое решилась, ради любви к деньгам решилась предать Учителя. Этот тропарь являет нам одну из самых ярких особенностей Страстной седмицы. Богослужение Страстной седмицы не только излагает евангельские события, не только толкует Св. Писание, не только обращает наше внимание к ветхозаветным пророческим преобразованиям, не только говорит о догматах, о тайне искупления рода человеческого. В этой седмице присутствует одна очень важная, постоянная тема. Все центральные тексты, самые знаменитые, самые яркие, возникающие на пике службы, обращены к каждому из нас, к нашей душе. Казалось бы, вместе с Четыредесятницей прошло время аскезы, самовоспитания и самоуглубления, и мы теперь должны полностью обратиться к тому, что было в жизни Христа, однако важнейшие тексты обращены вглубь души, сегодня говорится о каждом из нас — в тропаре Великого Четверга, в светильне четырех начальных дней Страстной.
Естественно, отсутствуют обычные кафизмы, потому что они отменены, они кончились в Великую Среду, а вместо кафизм на богослужении читается Евангелие от Луки, 108 зачало. Обычный 50 псалом, и начинается знаменитый канон, называемый по первым словам первого ирмоса «Сеченое сечется». В отличие от трех первых дней Страстной седмицы, когда на утрени были неполные каноны (в Понедельник и Среду — трипеснец, а во Вторник — двупеснец), Великий Четверг содержит на утрени полный канон (формально из девяти, фактически из восьми песен). Это канон прп. Косьмы Маюмского, одного из знаменитейших гимнографов. Читается он, естественно, с припевами, потому что, как мы помним, по Уставу на Страстной и Пасхальной все каноны на утрени звучат с припевами. На Страстной припев: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Канон этот интересен для нас тем, что содержит толкование и изложение всего того, что связано с установлением таинства Евхаристии. Стихиры этого дня все про Иуду и про беззаконных иудеев, а в каноне образ Иуды появляется, конечно, время от времени, но все же это богословие евхаристическое, это обращение к событию таинственному, неизглаголанному, непостижимому. После третьей песни произносится малая ектения, а затем седальны. После шестой — малая ектения, потом кондак, икос.
В Триоди после шестой песни помещен синаксарь, который в приходском служении опускается. Ему предшествуют стихи, которые по своей краткости и глубине достаточно успешно соперничают с другими литургическими текстами, поэтому всегда интересно к ним обратиться. Здесь не один цикл стихов, а целых четыре. Эти стихи — не то, что мы себе представляем в виде стихотворения, а буквально две строчки, и ничего формально поэтического в славянском переводе мы в них не увидим, ни метра, ни рифмы, но все равно это стихи. Стихи первые, «на священное умовение»:
«Умывает учеников в вечер Бог ноги,
Егоже нога попирая 6е во Едеме прещение древле».
Непостижимо, как Бог умывает ноги ученикам, в то время как Его нога попирает древнее прещение, древнее запрещение входить в рай. Он Сам побеждает древнюю клятву, попирает ее ногой, но Он же наклоняется к ногам Своих учеников и их умывает. Тут нам явлено одновременно непостижимое величие Божества и Его самоуничижение.
Следующие стихи «на таинственную вечерю», т. е. об этом таинственном ужине, на котором была совершена Пасха иудейская и установлено таинство Евхаристии.
«Сугубая вечеря, Пасху бо закона носит,
и Пасху новую, Кровь, Тело Владычнее».
«Сугубая вечеря» значит двойная вечеря. Эта трапеза несет двойной смысл — она является исполнением ветхозаветного указания о совершении Пасхи, мистической трапезы, связанной с воспоминанием исхода Израиля из Египта, и являет нам Пасху новую — вкушение Тела и Крови Господа.
«На преестественную молитву стихи» — следующая тема Великого Четверга. Ведь Господь и ученики после Тайной вечери пошли, воспевше псалом, в Гефсиманский сад. Молитва в Гефсиманском саду называется преестественной — превыше естества, потому что она сопровождалась кровавым потом Спасителя. Здесь так говорится:
«Молитва и страшилище (молитва и в то же время нечто нас ужасающее, нечто для нас страшное) труды кровей: Христе лицу яве моляся. Смерть, врага прельщая в сих».
Господь молился до кровавого пота, молитвой он побеждал, преодолевал смерть и врага рода человеческого. Последние стихи «на предательство». Господь молится, ученики спят, и вот приходит толпа вооруженная, ей предводительствует Иуда. «Что требе ножей, что древес, людолестцы, На хотящего умрети во избавление мира?».
Что вы вышли с ножами, с кольями на Того, Кто сам хочет умереть во избавление мира? Людолестцы означает «прельщающие, обманывающие людей».
Когда заканчивается чтение канона (естественно, по Уставу это должно быть пение), то в последний раз на Страстной седмице звучит знаменитый ексапостиларий: «Чертог Твой вижду, Спасе мой». Он назначен для утрени Великого Понедельника, Великого Вторника, Среды и Четверга. И хотя большинство текстов Седмицы уже прозвучало, они не повторятся, этот текст проходит через все четыре дня, и на каждой утрени он должен петься по три раза, «косно и со сладкопением», т. е. этот текст, безусловно, программный, и в первые три дня он становится для нас дорогой к Сионской горнице, к богослужению Великого Четверга:
«Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь. Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».
Заметим, что этот текст на Страстной седмице повторяется 12 раз за четыре дня, а составлен он от первого лица, от лица каждого из нас: это я сейчас вижу Твой чертог, прекрасную горницу украшенную, горницу брачного пира — чертог украшенный, но по-прежнему не могу в него войти и прошу: «Просвети одеяние души моея…» Мы помним, что на брачном пире всем давали у входа эту брачную одежду, так что не имел ее только тот, кто не хотел (Мф. 22:2-14). И здесь звучит смиренная молитва о том, чтобы Господь, единственный Просветитель, дал эту светлую одежду душе. Этот текст, конечно, из самых ярких и самых важных.
После хвалитных псалмов следуют стихиры на хвалитех. Эту утреню в целом можно было бы назвать будничной; на ней есть хвалитные стихиры, что всегда допустимо на будничной утрени. Как ни странно, в стихирах о таинстве Евхаристии или почти ничего не сказано, или сказано очень мало. Если взглянуть на эти стихиры, то практически все они начинаются со слова «Иуда». Богослужение этого дня в очень большой степени посвящено Иуде, и иногда приходилось слышать ропот весьма достойных уставщиков с огромным опытом: «Как жалко, что в день Тайной вечери все про Иуду, насколько лучше было бы после этого канона еще и еще раз возвращаться к событиям Тайной вечери». Но можно предположить, что эта тема для нас полезна, необходима, потому что здесь постоянно говорится о той страшной метаморфозе, которая в Иуде зрела и произошла. Гимнографы пытаются поставить нас перед тем несоединимым, что соединилось в нем, и чего мы должны изо всех сил бояться и, зная эту опасность, избегать такого участия в Тайной вечери, какое принял Иуда. Очевидно, Церковь предполагает, что предательство можно повторить, если не такое, как Иудино, то нечто подобное, можно как-то вступить на этот путь. Иуде посвящены хвалитные и следующие за ними стихиры на стиховне:
«Нрав твой льсти исполняется, беззаконный Иудо: недугуя бо сребролюбием, приобрел еси человеконенавидение. Аще бо богатство любил еси, почто ко Учащему о нищете пришел еси? Аще же и любил еси, вскую продал еси Безценнаго, предав на убиение? Ужаснися, солнце, возстени, земле, и движащися возопий: незлобиве Господи, слава Тебе» (3-я стихира на стиховне).
Здесь говорится о парадоксе, который можно увидеть и в себе: если ты любишь богатство, то почему ты пришел к Тому, Кто учит о нищете? А если ты Его любил, то почему ты Его продал, да еще так дешево, как беглого раба?
В стихирах говорится о том, как Иуда участвовал в Тайной вечери, и говорится также, что он все-таки не причащался Тела и Крови Господней, а принял только тот кусок хлеба, который протянул ему Христос, омочив в солиле и указав этим предателя. И здесь содержится такое предупреждение для нас:
«Да никто же, о вернии, Владычния вечери тайноненаучен, никто же отнюд яко Иуда льстивно да приступит к Трапезе: он бо укрух прием, на Хлеба уклонися. Образом убо сый ученик, вещию же сый убийца» (4-я стихира на стиховне).
После стихир на хвалитех читается вседневное славословие, обычная ектения просительная, и стихиры на стиховне, уже цитированные выше. И затем обычное окончание утрени: Благо есть, еще раз тропарь Егда славнии ученицы, сугубая сокращенная ектения и окончание.
После Утверди Боже начинается чтение первого часа, который замечателен тем, что на нем читается паримия, чего практически никогда не бывает. А тут на первом часе есть прокимен; паримия и еще один прокимен, такова особенность первого часа в Великий Четверг. Тропарь на часе читается, естественно, тот, который был на утрени, и кондак Триоди: «Хлеб прием в руце предатель», тоже посвященный Иуде. Этим заканчивается утреннее богослужение Великого Четверга.
Мы рассмотрели утреню и первый час. Естественно, в свое время совершаются часы. Устав говорит о них так: «Прочие же часы поются трипсалмны просто», — т. е. не великопостные, не Великие, а обычные часы. На них употребляется один тропарь и один кондак Великого Четверга. К ним же присоединяется и чин изобразительных. Почему в этот день назначены изобразительны? Вы знаете, что изобразительны это особая краткая служба, в просторечии называемая «обедница». Если литургия это обедня, то нечто меньшее, заменяющее обедню, это обедница.
Изобразительны назначаются в двух случаях: если литургии в какой-то день нет вообще, или если литургия совершается на вечерне. Например, Великим Постом в обычные понедельник, вторник и четверг совершается чин изобразительных, потому что в эти дни нет литургии. Зато в среду и пяток св. Четыредесятницы изобразительны тоже совершаются, но по другой причине: литургия Преждеосвященных Даров есть, но совершается она на вечерне. Что это значит? Определенные дни года избраны Уставом как дни особенно строгого, совершенного поста, и именно в эти дни литургию назначено совершать на вечерне, т. е. она должна быть позже обычного времени литургии. Конечно, не в 6-7 часов вечера, как мы могли бы себе это представить, но где-то в 3-4 часа пополудни, во второй половине дня, а не в первой, как это бывает обычно. Естественно, человек, желающий причаститься, сохраняет пост, и таким образом эти дни года проходят в особенно строгом, совершенном посте. Если вспомнить, какие это дни, то очень легко можно понять, почему именно они выделяются из течения всего церковного года. Это два Сочельника — Рождественский и Крещенский, Великий Четверг и Великая Суббота, и дни Преждеосвященной литургии — будние дни Четыредесятницы, естественно, очень строгие и постные.
Сейчас мы говорим о Великом Четверге; вспомним: в Среду совершалась вечерня с литургией Преждеосвященных даров, потом было повечерие, полунощница, утреня, первый час, о которых мы сейчас говорили, потом третий, шестой и девятый час. От вечерни до девятого часа прошел полный круг церковного дня, а литургии в нем не было. Почему? Потому что литургия в Великий Четверг должна быть на вечерне; церковный день прошел, все службы исчерпаны, а литургии не было. Тогда после девятого часа назначается чин изобразительных, чтобы круг церковного дня не прошел хотя бы без воспоминания о литургии.
Литургия Великого Четверга — это совершенно уникальная служба. Это день установления таинства Евхаристии, поэтому назначен самый торжественный чин, который только может быть — литургия Василия Великого.
Каков порядок этой службы? Естественно, начинается она возгласом Благословенно Царство, но после него следует чтение 103 псалма, потому что сначала нам нужно отслужить вечерню; далее — великая ектения. Кафизмы, естественно, нет, потому что рядовое чтение Псалтири отменено. И затем следуют воззвахи и стихиры на Господи, воззвах. Стихиры эти повторяют стихиры Великой Среды и снова говорят об Иуде. Надо сказать, что там есть одна-две стихиры о беззаконных иудеях, которые предали Господа на распятие и смерть. И вот один текст как бы объединяет эти две темы, и представляет Иуду достойным порождением «льстивого рода». Там говорится:
«Рождение ехиднов воистинну Иуда, ядших манну в пустыни, и ропщущих на Питателя: еще бо брашну сущу во устех их, клеветаху на Бога неблагодарнии: и сей злочестивый, небесный хлеб во устех носяй, на Спаса предательство содела…»
По тексту этой стихиры, Иуда все-таки причастился: здесь говорится, что у него в устах был «небесный хлеб».
«О нрава несытнаго, и дерзости безчеловечныя! Питающаго продает, и Егоже любляше Владыку, предайте на смерть: воистинну онех сын беззаконый, и с ними пагубу наследова. Но пощади, Господи, души наша от таковаго безчеловечества, Едине в долготерпении неизреченный» (стихира на Господи, воззвах на Славу, и ныне).
Затем прокимен. Прокимны здесь очень яркие, соответствующие богослужению этого дня: «Изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя» и второй: «Изми мя от враг моих, Боже, и от востающих на мя избави мя».
Паримия из книги Исход (Исх. 19:10-19), в которой вспоминаются ветхозаветные события, служащие преобразованием евангельских событий. Второй прокимен и после него вторая паримия из книги Иова (Иов 38:1-23; 42:1-5). Затем сразу идет пророчество Исайи (Ис. 8:4-11). Если события Исхода прообразуют изведение всего человечества из плена греховного, то Иов — это прообраз Страдальца Христа, а Исайя назван, как мы помним, ветхозаветным евангелистом, потому что таких ярких пророчеств о предательстве Иуды и о страданиях Христа нет больше ни в одной книге Ветхого Завета. Все, что нам нужно вспомнить, напоминается Церковью в этот день. Кончается эта часть службы малой ектеньей, и вслед за возгласом — пение Трисвятого.
Начальная часть литургии, та, к которой мы привыкли, в этот день является вечерней со всеми ее текстами, и именно в этот момент происходит переход в чин литургии. Естественно, звучат прокимен, Апостол и Евангелие, которые заслуживают отдельного разговора, и обычный чин литургии Василия Великого. Напомним, что суть таинства ни в коем случае не может быть другой, чем на литургии Иоанна Златоуста, но евхаристические молитвы другие, более продолжительные. Поэтому лик употребляет на литургии Василия Великого другой распев, более протяжный, чтобы дать священнику возможность прочесть все нужные молитвы. Ближе к последней трети Евхаристического канона по возгласам священника можно отличить литургию Василия Великого от литургии Иоанна Златоуста. На литургии Василия Великого известный возглас начинается словами «Даде святым своим учеником и апостолом, рек», а на литургии Иоанна Златоуста этих слов нет.
Итак, литургия совершается по обычному чину, но в этом богослужении совершенно особое место занимает знакомое нам песнопение «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими, не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник, исповедую Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоем». В этот день песнь Вечери Твоея тайныя поется вместо Херувимской. Поется она два раза до входа, без Аллилуйя, и один раз после входа, с Аллилуйя. Заметим, что этот текст звучит от первого лица, это молитва, которая должна звучать в каждом сердце. И опять страшное предостережение о неуподоблении Иуде; можно принять участие в Тайной Вечери, как участвовал в ней Иуда, и от этого Церковь нас все время предостерегает в этот день.
В самом конце Евхаристического канона, после Преложения Даров, поется не песнопение О Тебе радуется, обычное для литургии Василия Великого, а особый текст «Странствия Владычня». Обычно такие тексты называются задостойниками, потому что на литургии Иоанна Златоуста после возгласа Изрядно о Пресвятей поется Достойно, а в особые дни поется что-то вместо него, «за него», и это называется задостойником — тем, что за Достойно, вместо Достойно. Задостойником всегда является ирмос девятой песни канона этого дня с припевом. На литургии Василия Великого обычно поется О Тебе радуется, но в определенные дни О Тебе радуется заменяется на ирмос девятой песни канона. Его тоже называют задостойником, потому что нет другого термина. Вместо О Тебе радуется поется Странствия Владычня. Этот текст нам знаком, но представляет некоторую сложность в понимании:
«Странствия Владычня, и безсмертныя Трапезы на Горнем месте, высокими умы, вернии приидите насладимся, возшедша Слова, от Слова научившеся, Егоже величаем».
Начальные слова очень трудно понять: «странствия Владычня»; что это такое? Это не очень понятный перевод греческого слова ξενια — это гостеприимство, угощение странников. «Странствие Владычне» означает «гостеприимство» той Вечери, того ужина и той Трапезы, которую предлагает нам Господь. «Вернии, приидите — давайте обращенными вверх умами насладимся гостеприимством Владыки на горнем месте, познав возвышенное слово [учение] от [Самого] Слова, Которое мы величаем.
Затем известное нам окончание литургии, но программное песнопение этого дня — Вечери Твоея тайныя поется еще в трех местах. Во-первых, оно является причастным стихом и звучит в этот день и во время причащения священнослужителей и во время причащения мирян. Кроме того, вместо Да исполнятся уста наша также поется Вечери Твоея тайныя.
Не лишним будет напомнить, что в Великий Четверг есть традиция (она оговорена в Уставе) после литургии совершать чин умовения ног. Но он может совершаться лишь в соборных, центральных храмах, когда архиерей умывает ноги двенадцати сослужителям, двенадцати иереям (впрочем, Большой Требник говорит об игумене, а не об архиерее). Великий Четверг это также день для освящения мира, которое бывает по окончании Евхаристического канона. Но миро освящается не во все годы. В России оно освящалось в Успенском соборе Московского Кремля и в Киево-Печерской Лавре.
Повечерие этого дня малое, с трипеснцем, затем полунощница и утреня. Утреня Великого Пятка имеет особое название: Последование Святых и спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа. Это знаменитейшая служба, в просторечии именуемая «чтением двенадцати Евангелий». Что это за служба? Это, собственно, будничная утреня, как это ни странно звучит для таких важнейших дней года. Но в этой будничной утрени чтение кафизм заменено развернутым чтением Евангелия, которое перемежается с обычными текстами из Часослова и Служебника.
Каково же последование этого богослужения? Естественно, двупсалмие и шестопсалмие, ектения великая и Аллилуйя. Особое внимание обратим на то, что после Аллилуйя следует тропарь. Казалось бы, это должен быть тропарь Великого Пятка, однако здесь поется тропарь Великого Четверга — Егда славнии ученицы. Вообще вопрос о тропаре Великого Пятка — это сложный и каверзный вопрос, потому что в начале утрени поется один тропарь, совпадающий с тропарем Великого Четверга, в конце утрени будет петься уже другой тропарь, а на каждом из Великих часов Великого Пятка употребляется свой, особый тропарь. Поэтому на вопрос о тропаре Великого Пятка нельзя ответить однозначно, так как в службе употребляется несколько тропарей, на каждом месте свой.
Итак, после Аллилуйя Устав указывает «косно и со сладкопением» трижды спеть Егда славнии ученицы. В этот момент мы чувствуем взаимопроникновение, слияние тем этих дней, несмотря на то, что и Четверг, и Пятница, и Суббота имеют каждый свою ярко выраженную тему. Мы как бы постоянно возвращаемся к темам предыдущего дня: Великий Пяток — а все еще поется про Иуду, Великая Суббота — а мы все еще слышим про погребение, про предательство…
После малой ектеньи начинается чтение Евангелий. Для обобщения можно сказать так: после первых пяти Евангельских чтений должны петься антифоны, по три антифона после каждого чтения. Таким образом, получается пять Евангелий и пятнадцать антифонов. После антифонов возглашается малая ектения, и по ектеньи седален. Как видите, очень похоже на то, что бывает при чтении кафизм: кафизма, ектения, седален. Антифоны эти замечательно хороши, о предательстве, о беззаконии, и снова говорят об Иуде. Здесь возникают новые мотивы, новые мысли о том, что же совершилось в его судьбе, в чем же загадка его жизни. Об этом говорит седален после второго Евангелия:
«Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела?» — Каким же образом, Иуда, ты сделался предателем Спасителя? «Еда от лика тя апостольска разлучи?» — Может быть, Он не принял тебя в лик апостолов? «Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину?» — Может быть, Он не дал тебе дара исцелять больных? Или, может быть Он ужинал со всеми, а тебя выгнал? «Еда иных ноги умыв, твои же презре? О, коликих благ непамятлив был еси!» — Может быть, Он умыл ноги у всех, и только твои не умыл? Все это, конечно, риторические вопросы: все было дано Иуде, автор-гимнограф это знает, и дальше он восклицает: «О, коликих благ непамятлив был еси!» — Сколько же добра ты забыл! Ты забыл, что был апостолом, что ты исцелял, что Он с тобой вместе трапезовал и умыл тебе ноги… «И твой убо неблагодарный обличается нрав, Того же безмерное проповедуется долготерпение, и велия милость».
Раньше очень много говорилось о сребролюбии Иуды, а здесь возникает тема неблагодарности: сколько бы ни было даров, все равно их можно все забыть, как будто ничего не было.
Другие антифоны начинают тему обращения Спасителя к распявшим Его беззаконникам. Вот этот текст, острый, пронзительный; здесь говорится о том, что Господь мог бы сказать, но не сказал тем людям, которые Его распинали. А гимнограф дерзает произнести вслух те слова, которые мог бы сказать Господь.
«Сия глаголет Господь иудеом: людие мои, что сотворих вам? или чим вам стужих? Слепцы ваша просветих, прокаженныя очистих, мужа суща на одре возставих. Людие мои, что сотворих вам, и что ми воздаете? За манну желчь, за воду оцет, за еже любити Мя, ко Кресту Мя пригвоздисте. Ктому не терплю прочее, призову моя языки, и тии Мя прославят со Отцем и Духом, и Аз им дарую живот вечный» (антифон 12-й).
Антифон 15-й — это самый значительный, самый торжественный гимн Божественному истощанию, которое мы должны видеть, не забывая о величестве Божием, о том, Кто страдает:
«Днесь висит на Древе, Иже на водах землю повесивый; венцем от терния облагается, Иже Ангелов Царь; в ложную багряницу облачается, Одеваяй небо облаки; заушение прият, Иже во Иордане свободивый Адама; гвоздьми пригвоздися Жених Церковный; копием прободеся Сын Девы. Покланяемся Страстем Твоим, Христе; покланяемся Страстем Твоим, Христе; покланяемся Страстем Твоим, Христе, покажи нам и славное Твое Воскресение».
Таков последний антифон самой тяжелой и страшной службы Страстной седмицы, но в заключительных его словах мы видим впереди свет, мы все-таки идем навстречу Воскресению Христову.
По шестом Евангелии поются Блаженны с тропарями. То, что мы привыкли слышать на литургии — «Блажени нищии духом» и т. д., здесь же это назначено на утрени после Евангелия. (Подобное имеет место только на утрени четверга Пятой седмицы — стояние Марии Египетской). После малой ектеньи возглашается знаменитый прокимен — это стих псаломский (Пс. 21:19), являющийся пророчеством одного из самых мучительных моментов, сопровождавших Распятие, «Разделиша ризы Моя себе…» и последующий стих «Боже Мой, Боже Мой, вонми Ми, вскую оставил Мя еси?» (Пс. 21:20).
После этого прокимна читается седьмое Евангелие, затем 50-й псалом и восьмое Евангелие. Сквозь постоянное чтение Евангелия можно проследить канву обычной утрени: вот были седальны, был 50-й псалом, а по восьмом Евангелии поется трипеснец. На утрени Великого Пятка звучит неполный канон — трипеснец, и составляется он из песен, из которых и должен составляться по правилам постного времени: пятой, восьмой и девятой. Чрезвычайно интересен один момент, оценить который можно, имея перед глазами книги. Сказано: ирмос по дважды, тропари на двенадцать. А тропарей в каждой песне два, т. е. каждый тропарь должен быть прочитан по шесть раз. Значит, это очень важный, очень значительный текст. И что же там такое написано очень важное, что мы должны по шесть раз услышать? И услышать, и разобрать, и понять, и, наверное, еще и запомнить.
Поскольку нет шестой песни, то по пятой песни должен быть спет кондак и икос. Кондак очень хорош, но мы обратимся с вами к икосу. Этот икос представляет собой типичный Крестобогородичен, но более острый, более яркий, чем Крестобогородичны обычного времени. Вот что в нем говорится:
«Своего Агнца Агница зрящи к заколению влекома, последоваше Мария простертыми власы со инеми женами, сия вопиющи: камо идеши, Чадо? Чесо ради скорое течение совершаеши? Еда другий брак паки есть в Кане Галилейстей, и тамо ныне тщишися, да от воды им вино сотвориши? Иду ли с Тобою, Чадо, или паче пожду Тебе? Даждь Ми слово, Слове, не молча мимоиди Мене, чисту Соблюдый Мя, Ты бо еси Сын и Бог Мой».
Текст, конечно, удивительный. По мысли гимнографа, Богородица могла бы сказать Господу: «Куда Ты идешь, куда Ты спешишь? Чего ради торопишься?» Она вспоминает те радостные, первые чудеса, которые были на заре проповеди Христовой: «Может быть, ты спешишь на брак в Кане Галилейской, чтобы претворить им воду в вино»?
Толкователи службы говорят: нет, это не тот брак, это Жених Церковный спешит на брак со Своею невестой — Церковью, и уже не воду Он претворит в вино, а Свою Кровь даст нам в питие. Мы будем подходить к Чаше с Божественной Кровью, и это будет вино нового брака, нового Царства.
И дальше Пресвятая Дева говорит еще более яркие, острые слова: «Что Мне делать? Стоять ждать или идти с Тобою?» Подразумевается, что Христос молчит. И тогда: «Даждь Ми слово, Слове, Сохранивший Меня чистой Девой, не проходи мимо Меня, скажи Мне что-нибудь…» Этот текст, конечно, один из лучших.
После канона поется знаменитый ексапостиларий Разбойника благоразумного, который кончается опять же вопросом о судьбе каждого из нас: «И мене Древом Крестным просвети, и спаси мя». Какое бы событие, какое бы Евангельское повествование ни вспоминалось, постоянно встает вопрос: а я? Иуда предал, а я? Апостолы убежали, а я где бы стоял? Разбойники — один ругал, а другой просил помянуть его в Царствии, а я, я ведь тоже такой же разбойник. Господи, спаси и меня тоже! Церковь учит нас очень личному, очень острому участию во всем происходящем. Это не где-то когда-то с кем-то происходило, а это решается судьба каждого из нас, и каждый должен постоянно ставить себя перед таким вопросом — где он, на какой стороне.
И снова Евангелие, девятое. Вслед за ним хвалитные псалмы и стихиры на хвалитех. Стихиры на хвалитех обращаются к теме невместимых, страшных страданий Христа. В одной из стихир говорится, что ни один уд, ни один член Его плоти, ни одна часть Его тела не осталась неповрежденной. Все части тела Христова претерпели какое-либо страдание за нас:
«Кийждо уд Святыя Твоея плоти, безчестие нас ради претерпе: терние — глава; лице — оплевания; челюсти — заушения; уста — во оцте растворенную желчь вкусом; ушеса — хуления злочестивая; плещи — биения, и рука — трость. Всего телесе протяжения на Кресте; членове — гвоздия, и ребра — копие. Пострадавшей за ны, и от страстей Свободивый нас, Снизшедый к нам человеколюбием, и Вознесши нас, Всесильно Спасе, помилуй нас» (2-я стихира на хвалитех).
Эта стихира, с одной стороны, очень сдержанно, а с другой стороны, очень страшно ставит нас перед лицом тех страданий, о которых мы привыкли читать в Евангелии.
После хвалитных стихир — десятое Евангелие, затем вседневное славословие и просительная ектения, а после них одиннадцатое Евангелие и стихиры на стиховне.
Наконец, двенадцатое Евангелие, уже конец всего — кустодия у дверей гроба, когда поруганный, убитый и положенный во гроб, Он все еще страшен, Он все еще опасен. Все еще надо Его сторожить, надо что-то такое придумать, чтобы не было так, как хотел Господь.
Прочитано двенадцатое Евангелие, и опять обычный текст — Благо есть, обычный для утрени, затем Трисвятое по Отче наш, и снова звучит тропарь. Здесь звучит уже другой тропарь Великого Пятка. Справедливости ради надо сказать, что ранее этот текст звучал в качестве седальна, и это говорит нам о родстве тропарей и седальнов. Но в конце утрени он звучит уже по-другому. Он звучит второй раз, и звучит как некоторый итог, в конце страшного и тяжелого последования. Вот его текст:
«Искупил ны еси от клятвы законныя честною Твоею Кровию, на Кресте пригвоздився, и копием прободся, безсмертие источил еси человеком, Спасе наш, слава Тебе».
Этот тропарь говорит о самом глубоком, самом высоком, самом главном смысле тех страданий, которые претерпел Христос. И в заключение службы он звучит как радостный вздох облегчения после всего страшного, что мы услышали. Церковь научает нас тайному смыслу того необъяснимого, что совершилось: «Искупил ны еси от клятвы законныя…»
Тот, Кто называл Себя царем, распят; тот, Кто обещал победить, Сам побежден; того, Кто исцелял, подвергли страданиям. Это очень трудно вместить, а Церковь говорит нам о том, что это и есть замысел, что это есть искупление рода человеческого.
Ектения сугубая сокращенная и окончание утрени. В этот день, один из трех дней в году, к утрени не присоединяется первый час, потому что Великий Пяток, также как и два Сочельника — Рождественский и Крещенский, это дни совершения Великих, или Царских, часов. И, безусловно, Великие часы в сочельники — это некое уподобление, часам Великого Пятка, которые могут быть названы часами часов. Если литургия Великого Четверга — это литургия всех литургий, то часы Великого Пятка — это часы всех часов. Как мы помним, темы часов связаны именно со Страстями Спасителя в шестой и девятый час, так что именно эти часы, часы Великого Пятка — главные часы года. Что же они собой представляют?
С одной стороны, Царские часы — это часы трипсалмные, потому что на каждом из них читается по три псалма. С другой стороны, сами номера псалмов в этих часах не совпадают с псалмами часов обычных. 50-й и 90-й псалмы повторяются, а другие заменены на более подходящие к этому дню. Кроме того, Царские часы имеют очень значительную гимнографическую вставку. После трех псалмов и тропаря, который, кстати, на каждом часе разный, поются особые тексты. Они названы тропарями, но им предшествуют стихи, поэтому, по нашей терминологии — это стихиры, которые снова говорят о страданиях Христа.
После них следует очень обширная библейская часть, чтение Священного Писания. Возглашается прокимен и читаются пророчества ветхозаветные, после них Апостол и Евангелие. Затем — окончание часа с кондаком, а кондак общий для всех часов: «Нас ради Распятаго приидите вси, воспоим…»
Эти часы совершенно особенные, но представить их в полной мере можно только, взглянув на их тексты.
Отслужены часы, и, естественно, должны быть изобразительны; ведь литургии в Великий Пяток не будет; литургия не служится в этот день. Она возможна только в одном единственном случае — если Благовещение попадет на Великий Пяток, тогда литургия служится ради величайшего праздника Воплощения Сына Божия. Во всех остальных случаях литургии не будет.
Устав назначает изобразительны «поскору» — т. е. без пения, без поклонов, как в те дни, когда особенно трудная служба.
И, наконец, предпоследняя служба Великого Пятка — это вечерня, которая очень много говорит нам и о Великом Пятке, и о Великой Субботе, и о литургическом значении вечерни. Еще раз мы можем видеть, что вечерня стоит на грани двух дней, что граница между богослужебными днями проходит не до вечерни, а как бы внутри нее.
Вечерня по структуре будничная; по возгласе обычное начало, 103-й псалом, великая ектения, и поются стихиры на Господи, воззвах. Эти стихиры целиком посвящены страданиям Христа, событиям Его предательства, мучений, Распятия и смерти, т. е. они целиком относятся к событиям Великого Четверга и Великого Пятка.
После этих стихир совершается вход с Евангелием; это очень редко бывает на вечерне, только в тех случаях, когда будет читаться Евангелие; вечерня Великого Пятка — как раз один из тех редких случаев.
Естественно, поется Свете Тихий, и потом возглашается прокимен и читаются паримии — Исход, Иов и Исайя, т. е. те книги, которые больше всего подходят к преобразованию центральных событий Евангельского повествования.
Затем снова прокимен и чтение Апостола. После Апостола читается особенное Евангелие; формально оно называется 110 зачалом от Матфея, но на самом деле оно является составным Евангелием, потому что в середину там вставляются кусочки из других евангелистов. Оно подчинено принципу составления максимально емкого, максимально полного чтения о страданиях и смерти Христа. Все Евангелия, как мы помним, очень личные; у каждого евангелиста своя манера, свой стиль, своя степень подробности, поэтому пришлось составить такое чтение обо всем, что говорится о Страстех Господних. И это Евангелие, естественно, целиком относится к Великому Пятку и как бы подытоживает все то, что было отслужено в эти дни за утреню, часы и вот сейчас вечерню.
Прочитано Евангелие, сугубая ектения и Сподоби, Господи, просительная ектения, и после нее поются стихиры на стиховне. Эти стихиры на стиховне, помимо своей поэтической и певческой красоты, замечательны тем, что являют нам момент перелома от богослужения Великого Пятка к богослужению Великой Субботы.
Великая Суббота — это день, выделяющийся из всей Страстной Седмицы, это уже заря Воскресения Христова, заря перед восходом Солнца. Он уже окрашен совсем в другие тона, чем прочие дни Страстной, а вот переход к этому светлому дню чувствуется уже в стиховных стихирах на вечерне Великого Пятка.
Эти стихиры прежде всего знамениты тем, что их четыре. Четыре стихиры на стиховне бывают очень редко, в субботу вечера в Октоихе и иногда в Постной Триоди. Обычно стиховных стихир три, а здесь четыре: это заметная разница.
Первая стихира представляет собой знаменитый самоподобен (т. е. текст, который является образцом для певческого исполнения других стихир):
«Егда от Древа Тя мертва, Аримафей снят всех Живота, смирною и плащаницею Тя, Христе, обвив, и любовию подвизашеся, сердцем и устнами Тело нетленное Твое облобызати. Обаче одержимь страхом, радуяся вопияше Ти: слава снизхождению Твоему, Человеколюбче».
Возникает тема погребения Христа, и, казалось бы, это еще события Великого Пятка — погребали Христа наспех, но все-таки прежде того дня, который был велик и ненарушим. Но уже следующая стихира ясно говорит нам о том, что мы будем праздновать в Великую Субботу — сошествие во ад Господа с пречистою Его душою, и победу над смертью и адом; в этой стихире мы услышим чрезвычайно интересный эпитет ада:
«Егда во гробе нове за всех положился еси, Избавителю всех, ад всесмехливый видев Тя ужасеся, вереи сокрушишася, сломишася врата, гроби отверзошася, мертвии восташа. Тогда Адам благодарственно радуяся вопияше Тебе: слава снизхождению Твоему, Человеколюбче».
Здесь говорится о том, что Господь умер, но смерть и ад Им не обладают, смерть не может удержать Его в своих руках, Он больше, Он сильнее смерти, сразу же разрушается ад, падают все оковы (вереи), гробы отверзаются, мертвые воскресают, т. е. совершается победа над смертью. Ад назван всесмехливым. Всесмехливый — этот тот, кто над всем смеется, кому все нипочем. До смерти и Воскресения Христова победа в любом случае была за адом, все люди после смерти шли в ад, так как Рай был закрыт, и в аду пребывали даже праведники — правда, на лоне Авраамовом. Ад назван всесмехливым, потому что он над всеми посмеялся. А здесь пришел неизмеримо Сильнейший его, и победил; Адам радуется, что встретил своего Избавителя.
Подобны первым двум и последующие две стихиры — и по красоте, и по тому, как ярко в них загорается свет приближающегося Воскресения: еще неявно, как бывает, когда небо светлеет утром, а солнца еще нет, но мы уже чувствуем, что близок свет. Заключается этот цикл знаменитой стихирой, которая поется всего два раза в году (еще раз будет повторяться в третью неделю по Пасхе): «Тебе Одеющагося светом яко ризою, снем Иосиф с Древа с Никодимом, и видев мертва, нага, непогребена, благосердный плачь восприим…» У нас обычно употребляется очень красивый болгарский распев, в новейшее время он звучит в обработке Турчанинова, но все равно очень хорош.
Начало стихиры говорит о том, как Иосиф с Никодимом увидели мертвым, нагим, непогребенным, поруганным, нуждающимся в заботе — Того, Кто одевается светом, яко ризою, для Кого истинной одеждой является свет, Кто является Творцом света. Опять эти обычные для Страстной парадоксы величия Божия и максимального Его уничижения. Стихира эта большая, и мы не будем ее приводить полностью, но очень советую ее прочесть.
У нас существует традиция во время пения этой стихиры выносить Плащаницу на середину храма. Традиция эта не уставная: о выносе плащаницы на вечерне Великого Пятка нет ни слова ни в современной редакции Типикона, ни в Оке Церковном. В греческом же соборно-приходском и Афонском типиконах этот чин есть, причем подробно расписанный. Спеты стихиры, Ныне отпущаеши, Трисвятое по Отче наш, и поются два особых тропаря. Эти тропари прозвучат сейчас в сжатом варианте, но потом, в богослужениях Триоди Цветной будут все разрастаться, расширяться. Это тропарь «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвив, и вонями во гробе нове покрыв, положи» (т. е. речь идет только о погребении Христа), и на Славу, и ныне уже другой тропарь, который относится больше к Великой Субботе, к рассвету Воскресного дня. Он звучит так: «Мироносицам женам при гробе представ Ангел, вопияше: мира мертвым суть прилична, Христос же истления явися чужд», — уже говорится о явлении Ангела, о воскресном дне. Впоследствии этот тропарь включит в себя еще одну фразу: «Но возопийте, воскресе Господь, даяй мирови велию милость». А сейчас он появляется еще в несколько усеченном виде.
После этого следует окончание вечерни, и должно быть повечерие в кельях. Но у нас кельи далеко, поэтому повечерие (а во многих храмах только лишь один его канон) читается в храме. Реально это выглядит так: выносят Плащаницу, оканчивается вечерня, и сразу у Плащаницы начинают малое повечерие или просто один канон. Этот канон называется так: О Распятии Господни и на плач Пресвятыя Богородицы. Его сочинил Симеон Логофет, и он часто называется Плачем Пресвятой Богородицы.
Уже приходилось упоминать, что прямая речь в богослужении чрезвычайно широко распространена, причем такая прямая речь, о которой в Евангелии даже намека никакого нет. Гимнографы дерзали сочинять то, что мог бы сказать Господь, то, что могла бы сказать Божия Матерь. Крестобогородичны, которые читаются в среду и в пяток, практически все представляют собой прямую речь. И, можно сказать, пиком, концентрацией всех Крестобогородичнов является канон, читаемый на повечерии Великой Пятницы — Плач Пресвятой Богородицы. Он практически целиком состоит из слов Пресвятой Богородицы, обращенных ко Христу, когда Он страдал и умирал на Кресте, но в нем есть один тропарь, слова которого не вкладываются в уста Пресвятой Богородицы. И именно этот тропарь меняет весь облик, все настроение, все устремление, динамику этого канона. Восемь с половиной песен канона — все говорит Пресвятая Богородица, а в конце звучит ответ, к Ней обращенный. Обращение Богородицы ко Христу, конечно же, очень горестное (2-й тропарь 1-й песни): «Вижду Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на Кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем, — рече Чистая. — Но даждь слово, Благий, рабе Твоей», т. е. Она просит Спасителя, чтобы Он хоть что-то Ей сказал.
И дальше Она говорит еще многое, но сейчас приведем тропарь, в котором Она горюет, что все разбежались, и они остались одни (1-й тропарь 3-й песни):
«Страха ради иудейска Петр скрыся, и вси отбегоша вернии, оставльше Христа, — Дева рыдающе глаголаше».
Дальше Она сетует о том, как тяжело это видеть (тропарь на И ныне 3-й песни): «Се Свет мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, — Дева стенящи глаголаше».
И все тропари являют собой горестный плач Богородицы. Кстати, кондак и икос этого канона повторяют кондак и икос из трипеснца Великого Пятка, в котором Богородица спрашивает: «Куда Ты спешишь, может быть, на новый брак в Кане Галилейской?»
Снова следует череда горестных слов Пресвятой Богородицы, и достигают они своего апогея в девятой песни, когда Она говорит, что уже никогда не сможет больше радоваться (1-й тропарь 9-й песни):
«Радость Мне николиже отселе прикоснется, рыдающи глаголаше Непорочная: свет Мой и радость Моя во гроб зайде, но не оставлю Его единаго, зде же умру, и спогребуся Ему». И дальше (2-й тропарь 9-й песни):
«Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое, Пречистая вопияше слезящи: воскресни, и утоли Мою болезнь и печаль, можеши бо, Владыко, елико хощеши, и твориши, аще и погреблся еси волею».
А на Славу звучит тропарь, являющий нам слова Христа, которые Он тайно сказал Пресвятой Богородице:
«О, како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь» (Как от Тебя могла утаиться бездна, безмерность Моих щедрот?). «Тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети» (Я умер для спасения твари). «Но и воскресну, и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли» (Я воскресну, восстану, и Тебя возвеличу, потому что Я Бог неба и земли).
Прозвучал ответ, втайне сказанный Господом Его Пречистой Матери. Последний тропарь канона уже совершенно другой, это снова речь Богородицы, но речь не горестная, это уже не рыдания, а совсем другие слова (тропарь на И ныне 9-й песни):
«Воспою милосердие Твое, Человеколюбче, и покланяюся богатству милости Твоея, Владыко: создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси, — рече Пречистая. — Но воскресением Твоим, Спасе, помилуй всех нас».
Этот канон, помимо своего содержания, помимо своего особого места в церковном дне свидетельствует об общем принципе устроения богослужения. Наше богослужение — и все службы церковного дня, и каждая служба по отдельности, и любой кусочек службы — всегда имеет восходящую динамику, он всегда нас возводит, поднимает, он всегда кончается чем-то более высоким, более радостным. Вспомним простую и уже привычную для нас вещь: в конце каждого цикла песнопений звучит Слава, и ныне. Это стало для нас таким привычным знаком: что там на Славу поется, что на И ныне? А ведь что такое «Слава, и ныне»? «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь» — это славословие Пресвятой Троице. Т. е. каждый текст, каждая группа текстов в богослужении кончается славословием Пресвятой Троице. Как на утрени великое славословие в конце, или вседневное славословие, так и каждый момент службы ведет нас к славословию. Ектения завершается возгласом, стихиры — «Славой, и ныне», тропари тоже. И, кроме того, какие бы тяжелые, какие бы страшные события ни описывались, ни переживались, ни являлись нам в богослужении, они всегда кончаются чем-то радостным, чем-то жизнеутверждающим, вселяющим надежду: «Покланяемся Страстем Твоим Христе — покажи нам и славное Твое Воскресение», — пели мы в последовании Страстей. Поставили кустодию у гроба умершего Христа, но нет, мы поем: «Искупил ны еси от клятвы законныя», совершилась победа.
Так же и здесь, весь канон — это плач Пресвятой Богородицы, а в конце — ответ Господа и Ее радостный вздох.
Триодь Постная. Великий Четверток
На утрени
Священник: Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь. Господи, помилуй. (12)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 19
Да услышит тебя Господь в день печали, да защити́т тебя имя Бога Иакова, да пошлёт Он тебе помощь из святилища и с Сиона да поддержит тебя. Да вспомнит всякую жертву твою, и всесожжение твоё да соделает тучным. Да даст тебе Господь по сердцу твоему, и весь совет твой да исполнит. Мы возрадуемся о спасении твоём и именем Господа, Бога нашего, возвеличимся. Да исполнит Господь все прошения твои! Ныне познал я, что спас Господь помазанника Своего: Он услышит его с неба святого Своего; в могуществе – спасение десницей Его. Эти – на колесницах, и эти – на коня́х, мы же имя Господа, Бога нашего, призовём. Эти споткнулись и упали, мы же встали и распрямились. Господи, спаси царя и услышь нас в день, когда мы призовём Тебя.
Псалом 20
Господи, силою Твоею возвеселится царь, и о спасении Твоём весьма возрадуется. Желание се́рдца его Ты дал ему, и о чем просили уста его, Ты не лишил его. Ибо Ты встретил его во благоволе́ниях благости, возложил на главу его венец из камней драгоценных. Жизни он просил у Тебя, и Ты дал ему долгоденствие во век века. Велика слава его во спасении Твоём; славу и великолепие Ты возложишь на него, ибо дашь ему благословение во век века, возвеселишь его радостью пред лицом Твоим. Ибо царь надеется на Господа и по милости Всевышнего не поколеблется. Да настигнет рука Твоя всех врагов Твоих, десница Твоя да найдёт всех ненавидящих Тебя. Ибо Ты сделаешь их, как печь огненную, во время явления Твоего: Господь во гневе Своём смутит их, и погло́тит их огонь. Плод их с земли истребишь и семя их – из среды сынов человеческих. Ибо они навели на Тебя злое; задумали замыслы, которых не смогут исполнить. Ибо Ты обратишь их вспять, остаток стрел Твоих направишь в лицо их. Будь превознесён, Господи, в силе Твоей! Мы будем петь и воспевать могущество Твоё.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
И тропари
Спаси, Господи, людей Твоих / и благослови наследие Твоё, / победы православным христианам над иноплеменными даруя / и Крестом Твоим сохраняя Твой народ.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Вознесенный на Крест добровольно, / соименному Тебе новому народу / милости Твои даруй, Христе Боже; / возвесели силою Твоею верных людей Твоих, / подавая им победы над врагами, / – да имеют они помощь от Тебя, / оружие мира, непобедимый знак победы.
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Защита страшная и непостыдная, / не пре́зри, Благая, молений наших, всепрославленная Богородица, / утверди православный народ, / спасай верных людей Твоих и подай им с небес победу, / ибо родила Ты Бога, единая благословенная.
Священник: Помилуй нас, Боже, по великой милости Твоей, молимся Тебе, услышь и помилуй.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Ещё молимся о Святейшем Патриархе нашем (имя), и о преосвященнейшем митрополите (или: архиепископе, или: епископе) нашем (имя), и о всём во Христе братстве нашем.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Ещё молимся о богохранимой стране нашей Российской, о всём народе и властях её, да тихую и безмятежную жизнь проведём во всяком благочестии и чистоте.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Ещё молимся за всю братию и за всех христиан.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Возглас: Ибо Ты милостивый и человеколюбивый Бог и Тебе славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу ныне, и всегда, и во веки веков.
Мы же: Аминь. Именем Господним благослови, отче.
Священник, изображая кадилом крест перед престолом: Слава святой, и единосущной, и животворящей, и нераздельной Троице всегда: ныне и присно, и во веки веков.
Хор: Аминь.
И начинаем шестопсалмие, слушая со всяким молчанием и умилением; читающий же брат с благоговением и страхом Божиим произносит:
Слава в вышних Богу и на земле мир, среди людей – благоволение. (3)
Господи, Ты откроешь уста мои и уста мои возвестят хвалу Твою. (2)
Псалом 3
Господи, почему умножились теснящие меня? Многие восстают на меня, многие говорят душе моей: нет спасения ему в Боге его. Но Ты, Господи, заступник мой, слава моя, и Ты возносишь главу мою. Гласом моим я ко Господу воззвал, и Он услышал меня со святой горы Своей. Я уснул и спал; пробудился, ибо Господь защитит меня. Не убоюсь множеств людей, круго́м нападающих на меня. Восстань, Господи, спаси меня, Боже мой, ибо Ты поразил всех враждующих против меня тщетно, зубы грешников Ты сокрушил. От Господа спасение и к народу Твоему – благословение Твоё. Я уснул и спал; пробудился, ибо Господь защитит меня.
Псалом 37
Господи, не обличи меня в ярости Твоей и не накажи меня гневом Твоим. Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и Ты утвердил на мне руку Твою. Нет исцеления для плоти моей от гнева Твоего, нет мира костям моим от грехов моих, ибо беззакония мои превысили голову мою, как бремя тяжкое отяготели на мне. Смердят и гноятся раны мои от безумия моего: пострадал я и был согбе́н до конца, весь день, се́туя, ходил. Ибо исполнились глумлений чре́сла мои, и нет исцеления для плоти моей. Я был сокрушён и унижен безмерно, кричал от стенания се́рдца моего. Господи, пред Тобою – всё желание моё, и стенание моё от Тебя не сокрыто. Сердце моё смутилось, оставила меня сила моя, и свет очей моих – и того нет со мною. Друзья мои и соседи мои приблизились и стали напротив меня, и ближние мои встали вдали, и теснились ищущие душу мою, и ищущие мне зла говорили пустое и козни весь день измышляли. Я же как глухой не слышал, и как немой, не отверзающий уст своих; и стал как человек не слышащий и не имеющий в устах своих обличения. Ибо я на Тебя, Господи, уповал: Ты услышишь, Господи, Боже мой. Ибо я сказал: «Пусть не злорадствуют обо мне враги мои!», ибо когда колебались ноги мои, они надо мной величались. Ибо я к ударам готов, и страдание моё всегда предо мною. Ибо беззаконие моё я возвещу и позабочусь о грехе моём. Враги же мои живут, и укрепились более меня, и умножились ненавидящие меня неправедно. Воздающие мне злом за добро клеветали на меня, ибо я ко благу стремился. Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня, обратись на помощь мне, Господи спасения моего! Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня, обратись на помощь мне, Господи спасения моего!
Псалом 62
Боже, Боже мой, к Тебе с рассвета стремлюсь: жаждет Тебя душа моя. Сколько раз стремилась к Тебе плоть моя в земле пустынной, и непроходимой, и безводной? Так бы я во святилище явился Тебе, чтобы видеть силу Твою и славу Твою! Ибо лучше жизни милость Твоя; уста мои восхвалят Тебя. Та́к благословлю́ Тебя в жизни моей, во имя Твоё вознесу руки мои. Как бы ту́ком и еле́ем да наполнится душа моя, и устами радости восхвалят Тебя уста мои. Вспоминал я Тебя на постели моей, поу́тру размышлял о Тебе, ибо Ты стал помощником мне, и под кровом крыл Твоих я возрадуюсь. Прильнула душа моя к Тебе, меня поддержала десница Твоя. А те, что́ напрасно искали душу мою, сойдут в преисподнюю земли, пре́даны будут силе меча, станут добычей лисицам. Царь же возвеселится о Боге, восхвалится всякий, клянущийся Им, ибо заградились уста говорящих неправду. Поу́тру я размышлял о Тебе, ибо Ты стал помощником мне, и под кровом крыл Твоих я возрадуюсь. Прильнула душа моя к Тебе, меня поддержала десница Твоя.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Псалом 87
Господи, Боже спасения моего, днём я взывал, и в ночи́ – пред Тобою, да взойдёт пред лицо Твоё молитва моя, склони ухо Твоё к молению моему. Ибо исполнилась зол душа моя, и жизнь моя к аду приблизилась; сопричислен я был с нисходящими в ров, стал как человек беспомощный, среди мёртвых – свободный; как сражённые, спящие в могиле, о которых Ты уже не вспомнишь, и они от руки Твоей отринуты. Положили меня во рве глубочайшем, во тьме и тени смертной, на мне утвердилась ярость Твоя и все волны Твои Ты навёл на меня. Удали́л Ты знакомых моих от меня: они сочли меня мерзостью для себя; я был предан и выйти не мог. Очи мои изнемогли от нищеты: я взывал к Тебе, Господи, целый день, простёр к Тебе руки мои. Разве мёртвым Ты сотворишь чудеса? Или врачи их воскресят, и они прославят Тебя? Разве возвестит кто в могиле о милости Твоей, и об истине Твоей – в месте гибельном? Разве позна́ют во тьме чудеса Твои, и правду Твою – в земле забвения? И я к Тебе, Господи, воззвал, и рано утром молитва моя достигнет Тебя. Для чего, Господи, отстраняешь душу мою, отвращаешь лицо Твоё от меня? Нищ я, и в трудах от юности моей; и, вознесённый, – был унижен и изнемог. Надо мною гнев Твой прошёл, устрашения Твои смутили меня, окружают меня, как вода, весь день, охватили меня все вместе. Ты удали́л от меня друга и ближнего и знакомых моих из–за страдания. Господи, Боже спасения моего, днём я взывал, и в ночи́ – пред Тобою, да взойдёт пред лицо Твоё молитва моя, склони ухо Твоё к молению моему.
Псалом 102
Благословляй, душа моя, Господа, и вся внутренность моя – имя святое Его. Благословляй, душа моя, Господа, и не забывай всех воздаяний Его: Он прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои, избавляет от погибели жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами, исполняет бла́гами желание твое, – обновится, как у орла, юность твоя. Творит милость Господь и суд всем обиженным. Он открыл пути Свои Моисею, сына́м Израилевым – желания Свои. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив, не до конца прогневается и не навек негодует. Не по беззакониям нашим Он соделал нам, и не по грехам нашим воздал нам, ибо, по высоте неба от земли, утвердил Господь милость Свою к боящимся Его; на сколько отстоит восток от запада, удали́л Он от нас беззакония наши. Как ми́лует отец сынов, помиловал Господь боящихся Его, ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – прах. Человек – как трава дни его, как цвет полевой, так отцветёт, ибо дыхание прекратилось в нем – и не будет его, и не узна́ет он более места своего. Милость же Господня – от века и до века на боящихся Его, и правда Его – на сынах сынов хранящих завет Его и помнящих заповеди Его, чтобы исполнять их. Господь на небе угото́вал престол Свой, и Царство Его всем владеет. Благословляйте Господа, все Ангелы Его, сильные мощью, исполняющие слово Его, как только услышат глас слов Его. Благословляйте Господа, все воинства Его, служители Его, исполняющие волю Его. Благословляйте Господа, все творения Его, на всяком месте владычества Его. Благословляй, душа моя, Господа! На всяком месте владычества Его. Благословляй, душа моя, Господа!
Псалом 142
Господи, услышь молитву мою, внемли́ молению моему в истине Твоей, услышь меня в правде Твоей и не войди в суд с рабом Твоим, ибо не оправдается пред Тобою никто из живущих. Ибо враг стал преследовать душу мою, унизил до земли жизнь мою, посадил меня во тьме, как уме́рших от века. И уныл во мне дух мой, во мне смутилось сердце моё. Вспомнил я дни древние, размы́слил о всех делах Твоих, о творениях рук Твоих размышля́л. Простёр к Тебе руки мои; душа моя пред Тобою – как безводная земля. Скоро услышь меня, Господи, изнемог дух мой: не отврати лица Твоего от меня, и да не уподоблюсь я сходящим в ров. Дай мне услышать рано утром милость Твою, ибо я на Тебя уповаю; открой мне, Господи, путь, по которому мне идти, ибо к Тебе вознёс я душу мою. Избавь меня от врагов моих, Господи, ибо к Тебе я прибе́г. Научи меня творить волю Твою, ибо Ты – Бог мой; Дух Твой благой поведёт меня в землю правды. Ради имени Твоего, Господи, Ты оживишь меня, по правде Твоей выведешь из печали душу мою, и по милости Твоей истребишь врагов моих, и погу́бишь всех теснящих душу мою, ибо я – раб Твой. Услышь меня, Господи, в правде Твоей и не войди в суд с рабом Твоим. Услышь меня, Господи, в правде Твоей и не войди в суд с рабом Твоим. Дух Твой благой поведёт меня в землю правды.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Ектения великая
В мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О мире свыше и о спасении душ наших Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О мире всего мiра, благоденствии святых Божиих Церквей и о соединении всех Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О святом храме сем и о всех, с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в него, Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О Великом Господине и отце нашем Святейшем Патриархе (имя) и о господине нашем (высоко)преосвященнейшем митрополите (или: архиепископе или: епископе — имя), почтенном пресвитерстве, во Христе диаконстве, о всём клире и народе Божием Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О Богохранимой стране нашей, властях и воинстве её Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О граде сем (или: о селении сем, или: о святой обители сей), всяком граде и стране и о верою живущих в них Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О благоприятной погоде, об изобилии плодов земли и о временах мирных Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О плавающих, путешествующих, болящих, страждущих, пленённых и о спасении их Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Об избавлении нас от всякой скорби, гнева, [опасности] и нужды Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо подобает Тебе вся слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
И поем «Аллилуия» на глас 8
Аллилуя, аллилуя, аллилуя.
Стих 1: От ночи с рассвета стремится дух мой к Тебе, Боже, ибо свет повеления Твои на земле.
Стих 2: Правде научитесь, живущие на земле.
Стих 3: Ревность постигнет народ не наставленный.
Стих 4: Прибавь бедствий им, Господи, прибавь бедствий славным земли. Ис 26:9, 11б, 15
И тропарь Великого Четверга
трижды, глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе! (3)
Диакон: Дабы удостоиться нам услышать святое Евангелие, Господа Бога молим.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Диакон: Премудрость. Станем благоговейно. Услышим святое Евангелие.
Священник: Мир всем.
Хор: И духу твоему.
Священник: От Луки святого Евангелия чтение.
Хор: Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
Диакон: Будем внимать.
Затем Евангелие от Луки,
зачало 108б
В то время приближался праздник Опресноков, называемый Пасхою. И искали первосвященники и книжники, как бы убить Его, ибо они боялись народа. И вошел сатана в Иуду, называемого Искариотом, одного из числа Двенадцати; и он пошел совещаться с первосвященниками и начальниками стражи, как бы предать Его им. И они обрадовались и согласились дать ему денег. И он обещал и искал случая предать им Его не при народе. Настал же день Опресноков, когда надлежало заколать пасхального агнца; и послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам пасху, чтобы нам вкусить ее. Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить? И Он сказал им: вот, когда будете входить в город, встретится вам человек с кувшином воды; последуйте за ним в дом, куда он войдет; и скажете хозяину дома: «говорит тебе Учитель: где покой, в котором Я вкусил бы пасху с учениками Моими?» И он вам покажет горницу большую, убранную; там приготовьте. Они пошли и нашли, как Он указал им, и приготовили пасху. И когда настал час, Он возлег, и Апостолы с Ним. И Он сказал им: великим желанием возжелал Я вкусить эту пасху вместе с вами прежде Моего страдания: ибо, говорю вам, не буду вкушать ее, доколе не исполнится она в Царстве Божием. И взяв чашу, возблагодарив, сказал: возьмите ее и разделите между собою, ибо говорю вам, что не буду пить отныне от плода лозы виноградной, доколе Царство Божие не придет. И взяв хлеб, возблагодарив, преломил и дал им, говоря: это есть Тело Мое, за вас отдаваемое. Делайте это в воспоминание о Мне. Также и чашу после вечери, говоря: эта чаша есть Новый Завет в Крови Моей, за вас изливаемой. Но вот рука предающего Меня со Мною за столом, ибо Сын Человеческий идет по предназначению, но горе человеку тому, чрез которого Он предается. И они начали спрашивать друг друга: кто же из них сделает это? Возник и спор между ними, кто из них должен считаться большим. Он же сказал им: цари народов господствуют над ними, и имеющие власть над ними называются «Благодетелями». А вы не так: но больший между вами да будет как младший, и начальствующий как служащий. Ибо кто больше: возлежащий или служащий? Не возлежащий ли? А Я посреди вас – как служащий. Но вы те, которые пребыли со Мною в испытаниях Моих; и Я завещаю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, чтобы вы ели и пили за трапезою Моею в Царстве Моем. И сядете вы на престолах и будете судить двенадцать колен Израилевых. И сказал Господь: Симон, Симон, вот, сатана добился того, чтобы просеять вас, как пшеницу: но Я молился о Тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих. Он же сказал Ему: Господи, с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе: не пропоет сегодня петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня. И сказал им: когда Я послал вас без мешка и сумы и обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они сказали: ни в чем. И Он сказал им: но теперь, у кого есть мешок, пусть возьмет; также и суму; и у кого нет, пусть продаст одежду свою и купит меч; ибо говорю вам: нужно, чтобы совершилось на Мне это слово Писания: «И к беззаконным причтен». Ибо и то, что о Мне, приходит к концу. Они же сказали: Господи, вот здесь два меча. И Он сказал им: довольно. И выйдя, пошел, по обыкновению, на гору Масличную; за Ним последовали и ученики Его. Лк 22:1–39
Хор: Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
Псалом 50
Чтец: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих изгладь беззаконие моё; совершенно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззаконие моё я знаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Единому, я согрешил и злое пред Тобою сотворил, – да будешь оправдан в словах Твоих и победишь, если вступят с Тобою в суд. Ибо вот, я в беззакониях зача́т, и во грехах родила́ меня мать моя. Ибо вот, Ты истину возлюбил, сокрытое и тайное премудрости Твоей мне открыл. Ты окропи́шь меня иссо́пом – и буду очищен; омоешь меня – и сделаюсь белее снега, дашь мне услышать радость и веселие – возрадуются кости униженные. Отврати лицо Твоё от грехов моих и все беззакония мои изгладь. Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и Дух Правый обнови внутри меня. Не отринь меня от лица́ Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом Владычественным утверди меня. Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся. Избавь меня от крове́й, Боже, Боже спасения моего, возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, Ты откроешь уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою. Ибо если бы жертвы Ты восхотел, я дал бы её, – к всесожжениям не будешь благоволи́ть. Жертва Богу – дух сокрушённый, се́рдца сокрушённого и смиренного Бог не пре́зрит. Облагодете́льствуй, Господи, во благоволе́нии Твоём Сион, и да будут воздвигнуты стены Иерусалима, – тогда примешь благосклонно жертву правды, возношение и всесожжения, тогда возло́жат на алтарь Твой тельцов.
Молитвы же «Спаси, Боже, народ Твой:» не читаем. И начинаем канон св. Космы Маиумского, глас 6; ирмосы дважды, тропари на 6.
Канон, глас 6.
Песнь 1
Ирмос: Ударом рассекается Красное море, / и иссушается вздымающая волны глубина: / то же самое одновременно сделалось / для безоружных удобопроходимым / а для вооруженных могилой; / и песнь богоугодная воспевалась: / «Славно прославился Христос, Бог наш!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Виновница всего и Подательница жизни, / беспредельная Премудрость Божия / создала Себе дом от чистой не познавшей мужа Матери; / ибо облекшись в храм телесный, / славно прославился Христос, Бог наш.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Посвящая в таинства друзей Своих, / истинная Премудрость Божия / приготовляет душепитательную трапезу / и чашу бессмертия растворяет верным; / приступим же благоговейно и воззовем: / «Славно прославился Христос, Бог наш!»
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Будем внимать, все верные, / созывающей возвышенной проповедью / не созданной и прирожденной Премудрости Божией; / ибо Она взывает: / «Вкусите, и познав, что Я благ, воскликните: / Славно прославился Христос, Бог наш!»
Затем оба хора вместе поют ирмос: Ударом рассекается Красное море, / и иссушается вздымающая волны глубина: / то же самое одновременно сделалось / для безоружных удобопроходимым / а для вооруженных могилой; / и песнь богоугодная воспевалась: / «Славно прославился Христос, Бог наш!»
Песнь 3
Ирмос: Будучи Господом и Создателем всего, / Бог бесстрастный, обнищав, создание с Собой соединил, / и, Сам являясь Пасхой, / тем, за кого собирался умереть, / Себя в снедь заранее предлагал, / взывая: «Вкусите тело Мое / и верою утвердитесь!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Спасительной для всего рода смертного, / напоил Ты, Благой, Своих учеников / собственною чашей, наполнив её веселием; / ибо Ты Сам над Собою священнодействуешь, / взывая: «Пейте кровь Мою, / и верою утвердитесь!»
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
«Муж безумный, – тот, кто между вами предатель», – / Своим ученикам предсказал Ты, Беззлобный, / – «этого никогда не познает, / и, как неразумный, он того не поймет; / но вы во Мне пребудьте / и верою утвердитесь!»
И ирмос: Будучи Господом и Создателем всего, / Бог бесстрастный, обнищав, создание с Собой соединил, / и, Сам являясь Пасхой, / тем, за кого собирался умереть, / Себя в снедь заранее предлагал, / взывая: «Вкусите тело Мое / и верою утвердитесь!»
Ектения малая
Снова и снова в мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Ты – Бог наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Седален, глас 1
Озера, и источники, и моря Сотворивший, / благороднейшему смирению нас научая, / опоясавшись полотенцем, омыл ноги учеников, / смиряясь по преизбытку милосердия, / и возвышая нас от пропастей порока, / Единый Человеколюбец.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Глас 3: Смиряясь по милосердию, / омыл Ты ноги учеников Твоих / и к пути божественному их направил; / Петр же отказывался от омовения, / но затем он повинуется божественному повелению; / и, омываемый, Тебя усердно молил / даровать нам великую милость.
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Глас 4: Вкушая вместе с учениками Твоими, / таинственно явил Ты, Владыка, / всесвятое Твое заклание, / которым от погибели были избавлены / мы, почитающие священные Твои страдания.
Песнь 4
Ирмос: Предвидя неизреченное таинство Твое, Христе, / пророк провозгласил: / «Приготовил Ты крепкую любовь силы Твоей, Отче милосердный: / ибо единородного Сына Ты, Благой, / в мир послал умилостивлением».
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Шествуя на страдание, / всем потомкам Адама источившее бесстрастие, / Ты возгласил друзьям Своим, Христе: / «С вами возжелал Я этой Пасхи причаститься; / ибо Меня, единородного, Отец / в мир послал умилостивлением».
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Причащаясь чаши, / Ты взывал ученикам, Бессмертный: / «Плода виноградной лозы Я уже не буду более / пить в этой жизни с вами; / ибо Меня, единородного, Отец / в мир послал умилостивлением».
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
«Питие новое превыше разума, / говорю Я, буду пить во Царствии Моем», – / сказал Ты, Христе, друзьям своим, – / «когда вместе с вами буду там, как Бог с богами; / ибо Меня, единородного, Отец / в мир послал умилостивлением».
Ирмос: Предвидя неизреченное таинство Твое, Христе, / пророк провозгласил: / «Приготовил Ты крепкую любовь силы Твоей, Отче милосердный: / ибо единородного Сына Ты, Благой, / в мир послал умилостивлением».
Песнь 5
Ирмос: Узами любви соединяемые Апостолы, / владычествующему над всем Христу себя предав, / принимали омовение ног прекрасных, / благовествующих всем мир.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Держащая неудержимую / и возвышенную в воздухе воду, / усмиряющая бездны и укрощающая моря / Премудрость Божия воду в умывальницу вливает / и Владыка омывает ноги рабов.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Ученикам подает / Владыка пример смирения; / и Облекающий облаками небо / полотенцем опоясывается, / и преклоняет колена, чтобы омыть ноги рабов, / Тот, в Чьей руке дыхание / всего существующего.
Ирмос: Узами любви соединяемые Апостолы, / владычествующему над всем Христу себя предав, / принимали омовение ног прекрасных, / благовествующих всем мир.
Песнь 6
Ирмос: Крайняя бездна грехов окружила меня, / и волнения уже не вынося, / как Иона, взываю к Тебе, Владыке: / «Из погибели меня изведи!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Господом вы Меня называете, / о ученики, и учителем; / и, действительно, Я от природы таков», / – взывал Ты, Спаситель; – / «потому подражайте примеру, / тем же образом, что во Мне вы увидели!»
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
«Кто не имеет нечистоты, / в омовении ног не нуждается; / и вы чисты, о ученики, но не все: / ибо один из вас уклонился / в бесчинство неистовое».
Ирмос: Крайняя бездна грехов окружила меня, / и волнения уже не вынося, / как Иона, взываю к Тебе, Владыке: / «Из погибели меня изведи!»
Ектения малая
Снова и снова в мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Ты – Царь мира и Спаситель душ наших, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда и во веки веков.
Хор: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Икос: К таинственной трапезе / все со страхом приблизившись, / чистыми душами примем хлеб, / оставаясь вместе с Владыкой, / чтобы увидеть, как Он моет ноги учеников и отирает полотенцем, / и сделать так, как мы увидели, / друг другу покоряясь / и друг другу ноги омывая, – / ибо Христос так повелел Своим ученикам, как прежде сказал; / но не услышал Иуда, / раб и льстец.
Синаксарь.
Песнь 7
Ирмос: Отроки в Вавилоне / пламени печи не устрашились, / но вверженные посреди огня / и орошаемые воспевали: / «Благословен Ты, Господи, / Боже отцов наших!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Кивая головой, Иуда / осуществлял злодеяние расчетливо, / удобного времени ища, / чтобы Судию предать на осуждение / – Того, Кто всех Господь / и Бог отцов наших.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Один из вас», – / взывал друзьям своим Христос, – «предаст Меня»; / они же, оставив радость, / тревогою и скорбью исполнялись: / «Скажи, кто это», – говоря, / «Боже отцов наших?»
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
«Тот, кто со Мною / дерзко опускает руку в блюдо, / тому было бы лучше / совсем вратами жизни не пройти», – / так указал того, кто это был, / Бог отцов наших.
Ирмос: Отроки в Вавилоне / пламени печи не устрашились, / но вверженные посреди огня / и орошаемые воспевали: / «Благословен Ты, Господи, / Боже отцов наших!»
Песнь 8
Ирмос: За законы отеческие блаженнейшие юноши / в Вавилоне, подвергаясь опасности, / презрели царское повеление безрассудное / и, охваченные не расплавившим их огнем, / пели достойную Владычествующего песнь: / «Воспевайте Господа, творения, / и превозносите во все века!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Сотрапезники Слова на Сионе, блаженнейшие Апостолы, / крепко Ему предавшись, / следовали за Ним, как агнцы за пастырем; / и, соединенные неразлучно со Христом, / божественным словом питаясь, / с благодарностью взывали: / «Воспевайте Господа, творения, / и превозносите во все века!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Злополучный Искариот, закон любви забыв преднамеренно, / ноги, те, что были омыты, / приготовил к предательству; / и вкушая Твой хлеб, Тело Божественное, / поднял пяту на Тебя, Христе, / и не захотел взывать: / «Воспевайте Господа, творения, / и превозносите во все века!»
Благословим Отца, и Сына, и Святого Духа, Господа, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Принимал в десницу Тело, / избавляющее от греха, бессовестный, / и Божественную Кровь, / изливаемую за мир; / но не стыдился пить то, что продал за цену, / не отвратился низости / и не захотел взывать: / «Воспевайте Господа, творения, / и превозносите во все века!»
Хвалим, благословляем, поклоняемся Господу, воспевая и превознося Его во все века.
И снова ирмос: За законы отеческие блаженнейшие юноши / в Вавилоне, подвергаясь опасности, / презрели царское повеление безрассудное / и, охваченные не расплавившим их огнем, / пели достойную Владычествующего песнь: / «Воспевайте Господа, творения, / и превозносите во все века!»
Честнейшую не поем.
Песнь 9
Ирмос: Гостеприимством Владыки / и бессмертной трапезой / на высоком месте с возвышенными мыслями / давайте, верные, насладимся, / высочайшее слово услышав от Слова, / Которое мы величаем.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Пойдите», – ученикам Слово сказало, – / «на высоком месте Пасху, / которой утверждается ум, / приготовьте посвящаемым Мною в таинства / бесквасным истины словом / и непреложность благодати возвеличьте».
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Отец Меня прежде веков, / Творческую Премудрость, рождает; / как начало Своих путей / Он создал Меня на дела, / ныне таинственно завершаемые; / ибо, не созданным по естеству Словом являясь, / словами этими Я объявляю Своим / то́, что ныне воспринял».
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
«Как Я человеком являюсь / по природе, не призрачно, / так соединенное со Мной естество – / Божественно, по образу взаимообщения; / потому Меня, единого Христа, познайте, / сохраняющего то, из чего, / в чём и чем Я соделался».
Ирмос: Гостеприимством Владыки / и бессмертной трапезой / на высоком месте с возвышенными мыслями / давайте, верные, насладимся, / высочайшее слово услышав от Слова, / Которое мы величаем.
Ектения малая
Снова и снова в мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Тебя хвалят все Силы небесные, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Ексапостиларий трижды
Чертог Твой вижу я, Спаситель мой, украшенным, / но одежды не имею, чтобы войти в него. / Сделай светлым одеяние души моей, / Податель света, и спаси меня. (3)
И затем читаются хвалитные псалмы (148 – 150).
Начинает чтец так: Хвалите Господа с небес. Тебе подобает песнь, Богу. Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Тебе подобает песнь, Богу. Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его. Тебе подобает песнь, Богу.
И далее: Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, все звёзды и свет. Хвалите Его, небеса небес, и вода, что́ превыше небес. Да восхвалят имя Господне, ибо Он сказал – и возникли они, Он повелел – и были созданы. Поставил их навек и во век века, приказание о́тдал – и оно не прейдёт. Хвалите Господа с земли: драконы и все бездны, огонь, град, снег, лёд, ветер бурный, исполняющие слово Его, горы и все холмы́, деревья плодоносные и все кедры, звери и весь скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые, цари земли и все народы, князья и все судьи земли, юноши и девы, старцы с младшими да восхвалят имя Господне, ибо вознесено́ имя Его одного: славословие Ему на земле и на небе. И возвысит Он рог народа Своего: песнь – всем святым Его, сынам Израилевым, народу, приближающемуся к Нему.
Воспойте Господу песнь новую, хвала Ему в собрании святых. Да возвеселится Израиль о Сотворившем его, и сыны́ Сиона да возрадуются о Царе Своём: да восхвалят имя Его в хороводе, на тимпа́не и псалтири да сыграют Ему, ибо благоволи́т Господь к народу Своему и возвысит кротких во спасение. Восхвалятся святые во славе и возрадуются на ложах своих: величания Богу в гортани их и мечи обоюдоо́стрые в руках их, чтобы совершить отмщение среди племён, обличение среди народов, связать царей их узами и славных их – ручными оковами железными.
На 6: Совершить среди них суд предписанный; / слава сия будет всем святым Его.
Хвалите Бога во святых Его, / хвалите Его на тверди силы Его.
На 4: Хвалите Его за могущество Его, / хвалите Его по множеству величия Его.
На «хвалите» стихиры на 4,
преподобного Космы Маиумского
Глас 2: Спешно ныне собирается синедрион Иудейский, / чтобы Творца и Создателя всего мира Пилату предать. / О беззаконие! О неверие! / Ибо Грядущего судить живых и мертвых привлекают к суду, / и Исцеляющего страсти готовят к страданиям. / Долготерпеливый Господи, велика Твоя милость, слава Тебе.
Хвалите Его со звуком трубным, / хвалите Его на псалтири и гуслях.
Преподобного Иоанна Дамаскина
Иуда беззаконный, / на вечере опустивший с Тобою, Господи, руку в блюдо, / протянул к беззаконникам руки, чтобы взять сребренники; / и подсчитавший цену мvра, / не устрашился продать Тебя, Неоценимого; / давший ноги для омовения, / коварно поцеловал Владыку для предания беззаконникам; / так из сонма Апостолов изверженный, / и бросивший тридцать сребреников, / не увидел он Твоего воскресения на третий день, / которым помилуй нас.
На 2: Хвалите Его на тимпа́не и в хороводе, / хвалите Его на струнах и орга́не.
Иуда предатель, будучи коварен, / коварным поцелуем предал Спасителя и Господа: / Владыку всего как раба продал беззаконникам; / и как овца на заклание, / так следовал на смерть Агнец Божий, Сын Отца, / Единый Многомилостивый.
Хвалите Его на кимва́лах благозвучных, хвалите Его на кимва́лах звонких. / Всё, что́ дышит, да восхвалит Господа!
Иуда, раб и коварный лжец, / ученик и злоумышленник, друг и клеветник, / по делам своим явился таковым, / ибо следовал он за Учителем, и против Него замыслил предательство; / говорил он сам в себе: / «Я предам Его, и мои будут собранные деньги». / И вот, старался он, чтобы и мvро было продано, / и чтобы Иисус был обманом схвачен; / дал целование – предал Христа. / И как овца на заклание, / так последовал Он, Агнец Божий на смерть, / Один Милосердный и Человеколюбец.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Глас тот же: Агнец, о Котором провозгласил Исаия, / добровольно идет на заклание / и спину отдает на раны, щеки на удары, / лица же не отвращает от позора оплеваний / и осуждается на бесчестную смерть. / Безгрешный все принимает добровольно, / чтобы всем даровать воскресение из мертвых.
Славословие вседневное
Чтец: Слава Тебе, показавшему нам свет.
Слава в вышних Богу, и на земле мир, среди людей – благоволение. Восхваляем Тебя, благословляем Тебя, поклоняемся Тебе, славословим Тебя, благодарим Тебя ради великой славы Твоей. Господи, Царь Небесный, Боже Отче Вседержитель, Господи, Сын Единородный Иисусе Христе, и Дух Святой! Господи Боже, Агнец Божий, Сын Отчий, подъемлющий грех мира, помилуй нас. Подъемлющий грехи мира, прими молитву нашу, Сидящий справа от Отца, помилуй нас. Ибо Ты – один Свят, Ты один – Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь. На всякий день благословлю Тебя и восхвалю имя Твоё во веки, и в век века. Господи, Ты стал для нас прибежищем от рода в род. Я сказал: Господи, помилуй меня, исцели душу мою, ибо я согрешил пред Тобой. Господи, к Тебе я прибег, научи меня творить волю Твою, ибо Ты – Бог мой. Ибо у Тебя источник жизни, во свете Твоём мы увидим свет. Простри милость Твою к знающим Тебя. Сподоби, Господи, в день сей без греха сохраниться нам. Благословен Ты, Господи, Боже отцов наших, и хвально и прославлено имя Твоё вовеки. Аминь. Да будет, Господи, милость Твоя на нас, как мы́ уповаем на Тебя. Благословен Ты, Господи, научи меня повелениям Твоим. Благословен Ты, Владыка, вразуми меня повелениями Твоими. Благословен Ты, Святой, просвети меня повелениями Твоими. Господи, милость Твоя вовек, созданий рук Твоих не пре́зри. Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Ектения просительная
Исполним утреннюю молитву нашу Господу.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Дня сего совершенного, святого, мирного и безгрешного у Господа просим.
Хор: Подай, Господи.
Ангела мира, верного наставника, хранителя душ и тел наших у Господа просим.
Хор: Подай, Господи.
Прощения и оставления грехов и согрешений наших у Господа просим.
Хор: Подай, Господи.
Доброго и полезного душам нашим и мира мiру у Господа просим.
Хор: Подай, Господи.
Прочее время жизни нашей в мире и покаянии окончить у Господа просим.
Хор: Подай, Господи.
Христианской кончины жизни нашей безболезненной, непостыдной, мирной, и доброго ответа на Страшном суде Христовом просим.
Хор: Подай, Господи.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Ты – Бог милости, щедрот и человеколюбия, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Священник: Мир всем.
Хор: И духу твоему.
Священник: Главы наши пред Господом преклоним.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Ты милуешь и спасаешь нас, Боже наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Стихиры на стиховне, глас 8.
Патриарха Мефодия
В сей день собрался против Христа враждебный синедрион / и замыслил против Него тщетное: / Неповинного предать Пилату на смерть. / В сей день Иуда деньгами накидывает петлю на себя, / и вдвойне лишается жизни, / – и временной, и божественной. / В сей день Каиафа невольно пророчествует, говоря: / «Лучше Одному погибнуть за народ», – / ведь действительно пришел Он за грехи наши пострадать, / чтобы освободить нас от рабства врагу, / как благой и Человеколюбец.
Стих: Вкушающий хлебы Мои / поднял пяту на Меня. Пс 40:10б
В сей день Иуда прячет личину любви к нищим, / и обнаруживает образ стяжательства: / уже он о бедных не заботится, / уже продает не мvро грешницы, но небесное Мvро, / и утаивает за Него полученные сребренники. / Спешит к Иудеям, говорит беззаконникам: / «Что мне хотите дать, и я вам предам Его?» / О сребролюбие предателя! / Дешево совершает продажу, / по желанию покупающих о Продаваемом сделку совершает; / не договаривается тщательно о цене, / но как беглого раба продает: / ведь обычай у крадущих ценное бросать. / Ныне же бросил псам Святое ученик, / ибо неистовое сребролюбие / бесноваться против Своего Владыки побудило его. / Избегнем же такого искушения, восклицая: / «Долготерпеливый Господи, слава Тебе!»
Стих: Выходил он наружу / и сговаривались вместе. Пс 40:7в
Преподобного Иоанна Дамаскина
Нрав твой полон коварства, беззаконный Иуда: / ибо страдая сребролюбием, / приобрел ты человеконенавистничество. / Ведь если богатство ты любил, / зачем к Учащему о нищете за наставлениями приходил? / Если же и любил ты Его, / для чего продал Неоценимого, предав на убиение? / Ужаснись, солнце, восстенай, земля, и, содрогаясь, воззови: / «Беззлобный Господи, слава Тебе!»
Стих: Слово беззаконное / возвели на Меня. Пс 40:9а
Патриарха Мефодия
Никто непосвященный, о верные, / да не приступит к Владычней вечере, / совсем никто да не приступит к трапезе коварно, как Иуда: / ведь он приняв кусок, против Хлеба устремился; / внешне представляясь учеником, / на деле же являясь убийцей, / вместе с Иудеями радовался, / хотя и жил одной жизнью с Апостолами; / ненавидя он целовал, целуя же продавал / Искупившего нас от проклятия, / Бога и Спасителя душ наших.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Глас тот же: Нрав твой полон коварства, беззаконный Иуда: / ибо страдая сребролюбием, / приобрел ты человеконенавистничество. / Ведь если богатство ты любил, / зачем к Учащему о нищете за наставлениями приходил? / Если же и любил ты Его, / для чего продал Неоценимого, предав на убиение? / Ужаснись, солнце, восстенай, земля, и, содрогаясь, воззови: / «Беззлобный Господи, слава Тебе!»
Преподобного Космы Маиумского
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Глас 5: Посвящая в таинства Своих учеников, / Ты, Господи, учил их, говоря: / «Смотрите, о друзья, чтобы никакой страх вас со Мною не разлучил, / ибо хотя Я и страдаю, но страдаю за мир. / Итак, не соблазняйтесь обо Мне: / ибо Я пришел не за тем, чтобы Мне послужили, / но чтобы послужить и отдать душу Мою как выкуп за мир. / Если же вы – друзья Мои, Мне подражайте: / желающий быть первым, да будет последним, / господин же – как слуга. / Пребудьте во Мне, чтобы гроздь принести, / ибо Я – виноградная лоза жизни».
Чтец: Благо есть славить Господа и петь имени Твоему, Всевышний, возвещать ранним утром милость Твою и истину Твою во всякую ночь. (2) Пс 91:2–3
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
И тропарь Великого Четверга
глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе!
Священник: Помилуй нас, Боже, по великой милости Твоей, молимся Тебе, услышь и помилуй.
Хор: Господи, помилуй (3).
Ещё молимся о Великом Господине и отце нашем Святейшем Патриархе (имя) и о господине нашем (высоко)преосвященнейшем митрополите (или: архиепископе или: епископе — имя), и о всём во Христе братстве нашем.
Хор: Господи, помилуй (3).
Ещё молимся о Богохранимой стране нашей, властях и воинстве её, да тихую и безмятежную жизнь проведём во всяком благочестии и чистоте.
Хор: Господи, помилуй (3).
Ещё молимся о блаженных и всегда поминаемых создателях святого храма сего (или: святой обители сей), и о всех прежде почивших отцах и братьях наших, здесь и повсюду лежащих, православных.
Хор: Господи, помилуй (3).
Ещё молимся о милости, жизни, мире, здравии, спасении, посещении, прощении и оставлении грехов рабов Божиих, братии {и прихожан} святого храма сего (или: святой обители сей).
Хор: Господи, помилуй (3).
Ещё молимся о приносящих пожертвования и творящих доброе во святом и всесвященном храме сем, о в нем трудящихся, поющих и предстоящих людях, ожидающих от Тебя великой и богатой милости.
Хор: Господи, помилуй (3).
Священник возглашает: Ибо Ты – милостивый и человеколюбивый Бог, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Священник: Премудрость.
Хор: Благослови.
Священник: Сущий благословен – Христос, Бог наш, всегда: ныне и присно и во веки веков.
Хор: Аминь. Утверди, Боже, святую православную веру, православных христиан во век века.
И начинаем первый час.
На часах
ЧАС ПЕРВЫЙ
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 5
Слова мои услышь, Господи, уразумей вопль мой, внемли́ гласу моления моего, Царь мой и Бог мой, ибо к Тебе помолюсь я, Господи. Рано утром услышь голос мой, рано утром предстану Тебе и буду взирать. Ибо Ты Бог, не желающий беззакония, не посе́лится при Тебе творящий зло, не пребудут и беззаконники пред очами Твоими; возненавидел Ты всех, делающих беззаконие. Ты погу́бишь всех, говорящих ложь; кровожадным и коварным гнушается Господь. Я же по множеству милости Твоей войду в дом Твой, поклонюсь пред храмом святым Твоим в страхе Твоём. Господи, поведи меня в правде Твоей ради врагов моих, направь пред Тобою путь мой. Ибо нет в устах их истины, сердце их су́етно, гроб открытый – гортань их, языка́ми своими обманывали. Осуди их, Боже, да отстанут они от замыслов своих, по множеству нечестия их изгони их, ибо они огорчили Тебя, Господи. И да возвеселятся все надеющиеся на Тебя, вовек возрадуются, и Ты посе́лишься среди них, и будут хвалиться Тобою любящие имя Твоё. Ибо Ты благослови́шь праведника, Господи; как оружием благоволе́нием Ты оградил нас.
Псалом 89
Господи! Ты стал для нас прибежищем от рода в род. Прежде чем появились горы и были созданы земля и вселенная, и от века и до века Ты существуешь. Не подвергай человека унижению! И сказал Ты: «Возвратитесь, сыны́ человеческие». Ибо тысяча лет в очах Твоих, Господи, как день вчерашний, который прошёл, и как стража в ночи́. Ничтожны будут годы их, как трава ранним утром пройдут они! Ранним утром она зацветёт – и пройдёт: вечером – опадёт, станет жёсткой и засохнет. Ибо мы изнемогли во гневе Твоём и яростью Твоею потрясены. Ты положил беззакония наши пред Тобою, век наш – во свете лица Твоего. Ибо все дни наши пресеклись, и во гневе Твоём мы изнемогли. Годы наши как бы ткали паутину, дни лет наших; а число их – семьдесят лет, если же кто в силах – восемьдесят лет, и бо́льшая часть их – труд и му́ка, ибо кротость пришла к нам, и будем научены. Кто знает силу гнева Твоего, и по страху пред Тобою – как исчислить ярость Твою? Та́к покажи мне десницу Твою и утверждённых сердцем в мудрости. Обратись, Господи! Доколе? И смилуйся над рабами Твоими. Насытились мы рано утром милостью Твоею, Господи, и возрадовались и возвеселились. Во все дни наши возвеселились: за дни, в которые Ты смирил нас, за годы, в которые мы видели злое. И воззри́ на рабов Твоих и на дела Твои, и укажи путь сынам их. И да будет сияние Господа Бога нашего на нас, и дела́ рук наших исправь у нас, и дело рук наших исправь.
Псалом 100
Милость и суд воспою Тебе, Господи. Буду петь и внимать на пути непорочном: когда Ты придёшь ко мне? Я ходил в беззлобии се́рдца моего посреди дома моего. Не допускал пред глаза мои де́ла законопреступного, творящих преступления возненавидел; не пристало ко мне сердце строптивое, избегающего меня злого я не замечал; тайно клевещущего на ближнего своего – его изгонял, с гордым оком и ненасытным сердцем – с ним вместе не вкушал. Очи мои – на верных земли, чтобы сидеть им рядом со мною, ходящий по пути непорочному, он мне служил. Не жил среди дома моего поступающий надменно, говорящий неправду не преуспевал пред очами моими. По утрам умерщвлял я всех грешников земли, чтобы истребить из града Господня всех делающих беззаконие.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Тропарь Великого Четверга
глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе!
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: Как назвать нам Тебя, о Благодатная? Небом? Ибо чрез Тебя воссияло Солнце правды. Раем? Ибо израстила Ты Цвет нетления. Девой? Ибо Ты пребыла нетленной. Чистой Матерью? Ибо держала во святых Твоих объятиях Сына, всех Бога. Его моли о спасении душ наших.
Затем чтец:
Тропарь пророчества, глас 3
Заушения принявший за род человеческий, / и не прогневавшийся, / освободи от тления жизнь нашу, Господи, / и спаси нас.
Слава, и ныне: повторяем то же.
Священник: Будем внимать.
Чтец:
Прокимен, глас 1
Да познают народы, / что имя Тебе – Господь. Стих: Боже, кто уподобится Тебе?
Пс 82:19а, 2а
Священник: Премудрость.
Чтец: Пророчества Иеремии чтение.
Священник: Будем внимать.
Чтец: Господи, открой мне, и я познаю: тогда я увидел занятия их. Я же, как агнец беззлобный, ведомый на заклание, не познал, что против меня они замыслили замысел злой, говоря: «Придите, и вложим дерево в хлеб его, и истребим его с земли живых, и имя его не вспомнится более». Господи Сил, Судящий праведно, испытывающий внутренности и сердца! Да увижу я мщение Твое над ними, ибо Тебе открыл я оправдание моё. Потому так говорит Господь о мужах Анафофа, ищущих души моей, говорящих: «Не пророчествуй во имя Господа, а если не так, умрешь от рук наших», – потому так говорит Господь Сил: вот Я посещу их: юноши их от меча умрут; и сыновья их и дочери их скончаются от голода. И остатка не будет от них; ибо Я наведу бедствия на обитающих в Анафофе в год посещения их. Праведен Ты, Господи в том, что смогу оправдываться пред Тобою; и однако о судах буду говорить с Тобою: почему это путь нечестивых успешен? Процветают все, поступающие вероломно! Ты насадил их, и они укоренились, детей родили и принесли плод. Близок Ты к устам их, но далёк от сердец их. И Ты, Господи, знаешь меня; познал меня и испытал сердце моё пред Тобою. Собери их, как овец на заклание, и очисти их на день заклания их! Доколе будет горевать земля, и вся трава полевая сохнуть от злобы обитающих на ней ? Исчезли скот и птицы, ибо они сказали: «Не увидит Бог путей наших». – Твои ноги бегут, и расслабляют тебя. Придите, соберите всех зверей полевых, и пусть придут пожрать ее! Пастухи многочисленные испортили виноградник Мой, осквернили удел Мой, превратили удел вожделенный Мой в пустыню непроходимую, обрекли на истребление пагубное. Ибо так говорит Господь обо всех соседях злых, прикасающихся к наследию Моему, которое Я разделил народу Моему, Израилю: «Вот, Я исторгну их из земли их, и дом Иудин изгоню из среды их. И будет после изгнания Мною их, возвращу и помилую их, и поселю их: каждого в удел его и каждого в землю его». Иер 11:18–23; 12:1–11, 14–15
Священник: Будем внимать.
Чтец:
Прокимен, глас 8
Помолитесь и воздайте / обеты Господу, Богу нашему. Стих: Известен в Иудее Бог, велико в Израиле имя Его. Пс 75:12а, 2
Стопы́ мои направь по слову Твоему, и да не овладеет мною никакое беззаконие. Избавь меня от клеветы человеческой, и сохраню заповеди Твои. Яви свет лица Твоего рабу Твоему и научи меня повелениям Твоим. Пс 118:133–135
Да наполнятся уста мои хвалою Тебе, Господи, чтобы мне воспевать славу Твою, весь день – великолепие Твоё. Пс 70:8
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Господи, помилуй. (40)
Во всякое время и на всякий час принимающий поклонение и прославление на небе и на земле Христе Боже, долготерпеливый, многомилостивый, милосерднейший, любящий праведных и ми́лующий грешных, всех призывающий ко спасению обещанием будущих благ! Сам, Господи, прими в час сей и наши молитвы и направь жизнь нашу к заповедям Твоим: души наши освяти, тела очисти, помышления исправь, мысли очисти и избавь нас от всякой скорби, бед и муки. Огради нас святыми Твоими Ангелами, чтобы ополчением их хранимые и наставляемые достигли мы единения в вере и разумения неприступной Твоей славы, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Честью высшую Херувимов и несравненно славнейшую Серафимов, девственно Бога–Слово родившую, истинную Богородицу – Тебя величаем.
Именем Господним благослови, отче.
Священник: Боже, сжалься над нами и благослови нас; яви нам свет лица Твоего и помилуй нас.
Чтец: Аминь.
Священник читает молитву: Христе, Свет истинный, просвещающий и освящающий всякого человека, приходящего в мир! Запечатлей на нас свет лица Твоего, да узрим в нем свет неприступный, и направь стопы наши к исполнению заповедей Твоих, по молитвам Пречистой Твоей Матери и всех Твоих святых. Аминь.
Хор поет кондак Богородице, глас 8: Обороняющей нас Военачальнице / за избавление от страшных бед / учреждаем Тебе торжества победы благодарственные / мы, рабы Твои, Богородица! / Но Ты, как имеющая власть необоримую, / от всяческих опасностей нас освободи, да взываем Тебе: / «Радуйся, Невеста, брака не познавшая!»
Священник: Слава Тебе, Христе Боже, надежда наша, слава Тебе.
Хор: Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй. (3) Благослови.
Священник произносит отпуст
По величайшей благости наилучший путь смирения показавший, когда омыл Он ноги учеников, и вплоть до Креста и погребения снисшедший к нам, Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, святых славных и всехвальных Апостолов, святого отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской и всех святых, помилует и спасёт нас, как благой и Человеколюбец.
И поется многолетие
Великого господина и отца нашего (имя), / Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, / и господина нашего преосвященнейшего (имя), / митрополита (или: архиепископа, или: епископа, – название кафедры), / богохранимую страну нашу Российскую, / настоятеля, братию и прихожан святого храма сего (или: игумена с братией святой обители сей) / и всех православных христиан, / Господи, сохрани на многие лета.
Заупокойной литии в притворе не бывает до недели Апостола Фомы. Прочие часы читаются как обычно.
ЧАС ТРЕТИЙ
Священник: Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Чтец: Аминь. Слава Тебе, Боже наш слава Тебе.
Царь Небесный, Утешитель, Дух Истины, везде пребывающий и всё наполняющий, Сокровищница благ и жизни Податель, приди и вселись в нас, и очисти нас от всякой скверны, и спаси, Благой, души наши.
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь. Господи, помилуй. (12)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 16
Услышь, Господи, правду мою, внемли́ молению моему, прими молитву мою не из уст коварных. От лица Твоего суд мне да изыдет, очи мои да увидят правоту. Ты испытал сердце моё, посетил ночью, испытал меня в огне – и не нашлось во мне неправды. Чтобы не говорили уста мои о делах человеческих, ради слов уст Твоих я сохранил пути твёрдые. Исправь шаги мои на стезях Твоих, да не поколеблются стопы́ мои. Я воззвал, ибо Ты услышал меня, Боже; склони ухо Твоё ко мне и услышь слова мои. Дивно яви милости Твои, Спаситель уповающих на Тебя от противящихся деснице Твоей. Сохрани меня, Господи, как зени́цу ока, под кровом крыл Твоих Ты покроешь меня от лица нечестивых, стеснивших меня, – враги мои душу мою захватили; они в ту́ке своем затворились, уста их говорили надменно. Изгоняющие меня ныне окружили меня, очи свои решились уклонить в землю. Застигли меня, как лев, готовый к охоте, и как львёнок, обитающий в укрытиях. Восстань, Господи, опереди их и низвергни их, избавь душу мою от нечестивого, меч Твой отними у врагов руки Твоей. Господи, от немногих на земле отдели их при жизни их. И сокровищ Твоих насытилось чрево их; родило́сь у них довольно сынов, и оставили остатки младенцам своим. Я же в правде явлюсь лицу Твоему, насыщусь, когда я́вится мне слава Твоя.
Псалом 24
К Тебе, Господи, возвысил я душу мою. Боже мой, на Тебя уповаю, – да не постыжусь вовек, и да не посмеются надо мною враги мои, ибо и все ожидающие Тебя не постыдятся: да постыдятся беззако́ннующие тщетно. Пути Твои, Господи, открой мне и стезя́м Твоим научи меня. Направь меня к истине Твоей и научи меня, ибо Ты – Бог, Спаситель мой, и Тебя я ожидал весь день. Вспомни о сострадании Твоём, Господи, и о милостях Твоих, ибо от века они. Грехов юности моей и неведения моего не помяни; по милости Твоей вспомни меня Ты ради благости Твоей, Господи. Благ и справедлив Господь, потому даст закон согрешающим в пути. Направит кротких в суде, научит кротких путям Своим. Все пути Господни – милость и истина для ищущих завета Его и свидетельств Его. Ради имени Твоего, Господи, и умилосе́рдишься Ты о грехе моём, ибо он велик. Кто человек, боящийся Господа? Ему даст Он закон в пути, который тот избрал. Душа его среди благ водворится, и семя его унаследует землю. Господь – твердыня боящимся Его, и завет Свой Он я́вит им. Очи мои – всегда ко Господу, ибо Он извлечёт из се́ти ноги мои. Воззри́ на меня и помилуй меня, ибо я одинок и нищ. Скорби се́рдца моего умножились, из бедствий моих изведи меня. Посмотри на смирение моё и изнеможение моё и прости все грехи мои. Посмотри на врагов моих – ибо они умножились и ненавистью неправедной возненавидели меня. Сохрани душу мою и избавь меня, да не постыжусь я, что уповаю на Тебя. Беззлобные и прямодушные присоединялись ко мне, ибо я ожидал Тебя, Господи. Избавь, Боже, Израиль от всех скорбей его!
Псалом 50
Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих изгладь беззаконие моё; совершенно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззаконие моё я знаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Единому, я согрешил и злое пред Тобою сотворил, – да будешь оправдан в словах Твоих и победишь, если вступят с Тобою в суд. Ибо вот, я в беззакониях зача́т, и во грехах родила́ меня мать моя. Ибо вот, Ты истину возлюбил, сокрытое и тайное премудрости Твоей мне открыл. Ты окропи́шь меня иссо́пом – и буду очищен; омоешь меня – и сделаюсь белее снега, дашь мне услышать радость и веселие – возрадуются кости униженные. Отврати лицо Твоё от грехов моих и все беззакония мои изгладь. Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и Дух Правый обнови внутри меня. Не отринь меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом Владычественным утверди меня. Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся. Избавь меня от крове́й, Боже, Боже спасения моего, возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, Ты откроешь уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою. Ибо если бы жертвы Ты восхотел, я дал бы её, – к всесожжениям не будешь благоволи́ть. Жертва Богу – дух сокрушённый, се́рдца сокрушённого и смиренного Бог не пре́зрит. Облагодете́льствуй, Господи, во благоволе́нии Твоём Сион, и да будут воздвигнуты стены Иерусалима, – тогда примешь благосклонно жертву правды, возношение и всесожжения, тогда возло́жат на алтарь Твой тельцов.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Тропарь Великого Четверга
глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе!
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: Богородица, Ты – Лоза истинная, возрастившая нам жизни Плод; Тебя умоляем: ходатайствуй, Владычица, с Апостолами и всеми святыми о помиловании душ наших.
Господь Бог благослове́н, благослове́н Господь на всякий день, даст успех нам Бог спасения нашего. Бог наш – Бог во спасение. Пс 67:20–21а
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Затем: Господи, помилуй. (40)
Во всякое время и на всякий час принимающий поклонение и прославление на небе и на земле Христе Боже, долготерпеливый, многомилостивый, милосерднейший, любящий праведных и ми́лующий грешных, всех призывающий ко спасению обещанием будущих благ! Сам, Господи, прими в час сей и наши молитвы и направь жизнь нашу к заповедям Твоим: души наши освяти, тела очисти, помышления исправь, мысли очисти и избавь нас от всякой скорби, бед и муки. Огради нас святыми Твоими Ангелами, чтобы ополчением их хранимые и наставляемые достигли мы единения в вере и разумения неприступной Твоей славы, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Честью высшую Херувимов и несравненно славнейшую Серафимов, девственно Бога–Слово родившую, истинную Богородицу – Тебя величаем.
Именем Господним благослови, отче.
Священник: Боже, сжалься над нами и благослови нас; яви нам свет лица Твоего и помилуй нас.
Чтец: Аминь.
Молитва святого Мардария
Владыка Боже, Отче Вседержитель, Господи, Сын Единородный Иисусе Христе и Дух Святой! Единое Божество, единая Сила, помилуй меня, грешного, и Тебе известными путями спаси меня, недостойного раба Твоего, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
ЧАС ШЕСТОЙ
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 53
Боже, именем Твоим спаси меня и силою Твоею суди меня. Боже, услышь молитву мою, вникни в слова уст моих. Ибо чужие восстали на меня, и сильные искали душу мою, и не представили Бога пред собою. Но вот, Бог помогает мне, и Господь – заступник души́ моей. Обратит Он зло на врагов моих: истиною Твоею истреби их. Я усердно принесу жертву Тебе, прославлю имя Твоё, Господи, ибо оно бла́го, ибо от всякой скорби Ты избавил меня, и на врагов моих смотрело око моё.
Псалом 54
Услышь, Боже, молитву мою и не пре́зри моления моего, внемли́ мне и услышь меня. Опечалился я в горести моей и смутился от голоса врага и от притеснения грешника, ибо возвели на меня беззаконие и во гневе враждовали против меня. Встревожилось сердце моё во мне, и боя́знь смерти напала на меня, страх и трепет нашли на меня, и покрыла меня тьма. И я сказал: «Кто даст мне крылья, как у голубя, и я полечу и упокоюсь?» Вот, я удалился в изгнание и водворился в пустыне. Ожидал я Бога, спасающего меня от малодушия и от бури. Потопи, Господи, и раздели их языки́, ибо видел я беззаконие и пререкание во граде. Днём и ночью обходят они его по сте́нам его; беззаконие и горе посреди него и неправда, и не исчезли с улиц его лихоимство и обман. Ибо если бы враг поносил меня, я бы то́ перенёс; и если бы ненавистник мой величался надо мною, я бы укрылся от него. Но ты, человек со мной единодушный, наставник мой и ближний мой, чьё общение услаждало мои трапе́зы, в доме Божием мы ходили в единомыслии! Да придёт же смерть на них, и пусть сойдут они во ад живыми, ибо злодейство в жилищах их, посреди них. Я к Богу воззвал, и Господь услышал меня; вечером, и утром, и в полдень поведаю и возвещу – и Он услышит голос мой. Избавит мирно душу мою от приближающихся ко мне, ибо их много было рядом со мною. Услышит Бог и смирит их, Сущий прежде веков. Ведь нет для них выкупа, ибо они не убоялись Бога. Простёр Он руку Свою для воздаяния, – они осквернили завет Его. Разделились от гнева лица́ Его, и сблизились сердца́ их; стали слова их нежнее еле́я, но они – стрелы. Возложи на Господа заботу твою, и Он тебя пропитает, не даст вовек поколебаться праведнику. Ты же, Боже, низведешь их в колодец погибели: мужи кровожадные и коварные не достигнут половины дней своих. А я, Господи, уповаю на Тебя.
Псалом 90
Живущий помощью Всевышнего под кровом Бога небесного водворится. Скажет Господу: «Заступник мой Ты и прибежище моё, Бог мой и уповаю на Него». Ибо Он избавит тебя от се́ти ловцов и от вести тревожной. За плечами Своими сокроет тебя, и под крыльями Его будешь надеяться, – как оружие окружи́т тебя истина Его. Не убоишься от страха ночного, от стрелы, летящей днём; от опасности, во тьме блуждающей, от несчастья и демона полу́денного. Падёт рядом с тобою тысяча, и десять тысяч справа от тебя, но к тебе не приблизятся. Только очами твоими посмотришь и воздаяние грешников увидишь. Ибо Ты, Господи, надежда моя! Всевышнего сделал ты прибежищем твоим. Не подсту́пится к тебе зло, и бич не приблизится к шатру твоему, ибо Он Ангелам Своим запове́дает о тебе сохранить тебя на всех путях твоих, – на руках понесут тебя, чтобы ты не споткнулся о камень ногою твоею. На а́спида и васили́ска наступишь и попирать будешь льва и дракона. «Ибо на Меня он уповал, и избавлю его, прикрою его, ибо он познал имя Моё. Призовёт Меня, и услышу его, с ним Я в скорби, избавлю его и прославлю его, долгоде́нствием исполню его и явлю ему спасение Моё».
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Тропарь Великого Четверга
глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе!
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: Нет у нас дерзновения из–за множества согрешений наших, но Ты умоли от Тебя Рожденного, Богородица Дева! Ибо силу многую имеет моление Матери ко благосклонному Владыке. Не презри мольбы грешных, Всечистая, ибо милостив и имеет силу спасать Тот, Кто принял за нас страдание.
Скоро да встретит нас сострадание Твоё, Господи, ибо мы обнищали весьма. Помоги нам, Боже, Спаситель наш, ради славы имени Твоего, Господи, избавь нас, и будь милостив ко грехам нашим ради имени Твоего. Пс 78:8б, 9
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Затем: Господи, помилуй. (40)
Во всякое время и на всякий час принимающий поклонение и прославление на небе и на земле Христе Боже, долготерпеливый, многомилостивый, милосерднейший, любящий праведных и ми́лующий грешных, всех призывающий ко спасению обещанием будущих благ! Сам, Господи, прими в час сей и наши молитвы и направь жизнь нашу к заповедям Твоим: души наши освяти, тела очисти, помышления исправь, мысли очисти и избавь нас от всякой скорби, бед и муки. Огради нас святыми Твоими Ангелами, чтобы ополчением их хранимые и наставляемые достигли мы единения в вере и разумения неприступной Твоей славы, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Честью высшую Херувимов и несравненно славнейшую Серафимов, девственно Бога–Слово родившую, истинную Богородицу – Тебя величаем.
Именем Господним благослови, отче.
Священник: По молитвам святых отцов наших, Господи, Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.
Чтец: Аминь.
Молитва св. Василия Великого
Боже и Господи Сил и всего творения Создатель, по милосердию беспримерной милости Твоей Единородного Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа ниспославший для спасения рода нашего и священным Его Крестом рукописание грехов наших разорвавший и им же восторжествовавший над начальствами и властителями тьмы! Сам, человеколюбивый Владыка, прими эти благодарственные и молебные прошения и от нас грешных, и избавь нас от всякого гибельного и мрачного согрешения и от всех стремящихся причинить нам зло видимых и невидимых врагов. Пригвозди страхом пред Тобою плоть нашу и не дай уклониться сердцам нашим к словам или помыслам порочным, но любовью к Тебе уязви души наши, чтобы мы, к Тебе всегда взирая и исходящим от Тебя светом направляемые, созерцая Тебя, неприступный и вечный Свет, непрестанное славословие и благодарение Тебе воссылали, безначальному Отцу с Единородным Твоим Сыном и всесвятым, и благим, и животворящим Твоим Духом ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
ЧАС ДЕВЯТЫЙ
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 83
Как желанны обители Твои, Господи сил! Жаждет и томится душа моя, стремясь во дворы́ Господни, сердце моё и плоть моя возрадовались о Боге живом. Ибо и птичка нашла себе дом, и го́рлица – гнездо себе, где поло́жит птенцов своих: алтари Твои, Господи сил, Царь мой и Бог мой. Блаженны живущие в доме Твоём, во веки веков они восхвалят Тебя. Блаже́н муж, для которого заступление есть у Тебя, он устроил восхождения в сердце своём, в долине плача, к месту, которое назначил Бог, – ибо благословение даст Законодатель. Пойду́т они от силы к силе, я́вится Бог богов на Сионе. Господи, Боже сил, услышь молитву мою, внемли́, Боже Иакова. Защитник наш, Боже, посмотри и взгляни на лицо помазанника Твоего. Ибо один день во дворах Твоих лучше тысяч; избрал я лучше быть презренным в доме Божием, нежели обитать в жилищах грешников, ибо милость и истину любит Господь, Бог благодать и славу даст: Господь не лишит благ ходящих в беззлобии. Господи, Боже сил, блаже́н человек, уповающий на Тебя.
Псалом 84
Ты явил благоволение, Господи, к земле Твоей, возвратил плен Иакова, простил беззакония народу Твоему, покрыл все грехи их. Прекратил весь гнев Твой, удержался от ярости гнева Твоего. Возврати нас, Боже спасения нашего, и отврати ярость Твою от нас. Неужели вовек будешь гневаться на нас, или прострёшь гнев Твой от рода в род? Боже, Ты, обратившись, оживишь нас, и народ Твой возрадуется о Тебе. Яви нам, Господи, милость Твою и спасение Твоё дай нам. Услышу, что́ скажет во мне Господь Бог, – ибо Он скажет о мире к народу Своему, и к святым Своим, и к обращающим сердца́ к Нему. Так, близко к боящимся Его спасение Его, чтобы поселить славу в земле нашей. Милость и истина встретились, правда и мир облобызались: истина из земли взошла, и правда с неба склонилась. Ибо и Господь даст благость, и земля наша даст плод свой, – правда пойдёт перед Ним и поставит на путь стопы́ свои.
Псалом 85
Склони, Господи, ухо Твоё и услышь меня, ибо я беден и нищ. Сохрани душу мою, ибо я благочестив; спаси раба Твоего, Боже мой, уповающего на Тебя. Помилуй меня, Господи, ибо буду взывать к Тебе весь день. Возвесели душу раба Твоего, ибо к Тебе я возвысил душу мою. Ибо Ты, Господи, благ, и кроток, и многомилостив ко всем призывающим Тебя. Услышь, Господи, молитву мою и внемли́ гласу моления моего. В день скорби моей я воззвал к Тебе, ибо Ты услышал меня. Нет подобного Тебе среди богов, Господи, и нет равного по делам Твоим. Все народы, сколько Ты их сотворил, придут и покло́нятся пред Тобою, Господи, и прославят имя Твоё. Ибо велик Ты, и творишь чудеса, Ты – Бог единый. Направь меня, Господи, на путь Твой, и буду ходить в истине Твоей. Да возвеселится сердце моё в страхе имени Твоего. Испове́даюсь Тебе, Господи, Боже мой, всем сердцем моим и прославлю имя Твоё вовек, ибо велика милость Твоя ко мне, и избавил Ты душу мою из ада глубочайшего. Боже, законопреступники восстали на меня, и сборище сильных искало души́ моей, и не представили Тебя пред собою. И Ты, Господи, Боже мой, щедрый и милостивый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, взгляни на меня и помилуй меня, дай силу Твою отроку Твоему и спаси сына рабыни Твоей. Сотвори на мне зна́мение ко благу, и да увидят ненавидящие меня и постыдятся, ибо Ты, Господи, помог мне и утешил меня.
Сотвори на мне зна́мение ко благу, и да увидят ненавидящие меня и постыдятся, ибо Ты, Господи, помог мне и утешил меня.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Тропарь Великого Четверга
глас 8
Когда славные ученики / при умовении на вечере просвещались, / тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался / и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. / Смотри, любитель стяжаний, / на удавление из–за них стяжавшего! / Беги от ненасытной души, / на такое против Учителя дерзнувшей! / Господи, ко всем благой, слава Тебе!
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: Ради нас рожденный от Девы и распятие претерпевший, ниспровергший смертию смерть и явивший воскресение как Бог, не пре́зри, Благой, созданных рукою Твоею; яви человеколюбие Твоё, Милостивый, прими родившую Тебя Богородицу, ходатайствующую за нас, и спаси, Спаситель наш, людей отчаявшихся.
Не предай нас до конца ради имени Твоего, и не разрушь завета Твоего. Не отними от нас милости Твоей ради Авраама, возлюбленного Тобою, ради Исаака, раба Твоего, и Израиля, святого Твоего. Дан 3:34,35
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Затем: Господи, помилуй. (40)
Во всякое время и на всякий час принимающий поклонение и прославление на небе и на земле Христе Боже, долготерпеливый, многомилостивый, милосерднейший, любящий праведных и ми́лующий грешных, всех призывающий ко спасению обещанием будущих благ! Сам, Господи, прими в час сей и наши молитвы и направь жизнь нашу к заповедям Твоим: души наши освяти, тела очисти, помышления исправь, мысли очисти и избавь нас от всякой скорби, бед и муки. Огради нас святыми Твоими Ангелами, чтобы ополчением их хранимые и наставляемые достигли мы единения в вере и разумения неприступной Твоей славы, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Честью высшую Херувимов и несравненно славнейшую Серафимов, девственно Бога–Слово родившую, истинную Богородицу – Тебя величаем.
Именем Господним благослови, отче.
Священник: Боже, сжалься над нами и благослови нас; яви нам свет лица Твоего и помилуй нас.
Чтец: Аминь.
Молитва св. Василия Великого
Владыка Господи, Иисусе Христе, Боже наш, долготерпеливый к нашим согрешениям и даже до ны́нешнего часа доведший нас, когда Ты, вися́ на животворящем Древе благоразумному разбойнику открыл путь ко входу в рай и смертью уничтожил смерть. Будь милостив к нам, грешным и недостойным рабам Твоим, ибо мы согрешили и совершили беззаконие и не достойны поднять глаза наши и посмотреть на высоту небесную, ибо мы оставили путь правды Твоей и стали ходить по желаниям сердец наших. Но умоляем Твою безмерную благость: пощади нас, Господи, по множеству милости Твоей и спаси нас ради имени Твоего святого, ибо оскудели в суете дни наши. Избавь нас из руки противника, и прости нам согрешения наши, и умертви наши плотски́е помышления, чтобы сложив с себя ветхого человека, мы облеклись в нового и стали жить для Тебя, нашего Владыки и Благодетеля. И так, следуя Твоим повелениям, достигли места вечного покоя, где всех веселящихся жилище. Ибо Ты – действительно истинное веселие и радость любящих Тебя, Христе Боже наш, и Тебе славу воссылаем с безначальным Твоим Отцом и всесвятым, и благим, и животворящим Твоим Духом ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ
И читаем Блаженны, без пения.
Во Царствии Твоём помяни нас, Господи, когда придешь во Царствии Твоём.
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
Блаженны гонимые за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.
Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах. Мф 5:3–12а
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Помяни нас, Господи, когда придешь во Царствии Твоём.
Помяни нас, Владыка, когда придешь во Царствии Твоём.
Помяни нас, Святой, когда придешь во Царствии Твоём.
Хор небесный воспевает Тебя и взывает: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, полны небо и земля славою Твоей!»
Стих: Придите к Нему и просветитесь, и ли́ца ваши не постыдятся.
Хор небесный воспевает Тебя и взывает: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, полны небо и земля славою Твоей!»
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Хор святых Ангелов и Архангелов со всеми небесными Силами воспевает Тебя и взывает: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, полны небо и земля славою Твоей!»
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Символ веры
1 Верую во единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего и видимого и невидимого. 2 И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, от Отца рожденного прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого всё произошло. 3 Ради нас, людей, и нашего ради спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и вочеловечившегося. 4 Распятого же за нас при Понтии Пилате, и страдавшего, и погребенного. 5 И воскресшего в третий день, по Писаниям. 6 И восшедшего на небеса, и сидящего справа от Отца. 7 И снова грядущего со славою судить живых и мёртвых, и Царству Его не будет конца. 8 И в Духа Святого, Господа, Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном равно поклоняемого и славимого, говорившего чрез пророков. 9 Во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь. 10 Признаю одно Крещение для прощения грехов. 11 Ожидаю воскресения мёртвых, 12 и жизни будущего века. Аминь.
Ослабь, отпусти, прости, Боже, согрешения наши вольные и невольные, совершённые делом и словом, сознательно и по неведению, ночью и днём, в уме и мысли, – всё нам прости, как Благой и Человеколюбец.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великого Четверга,
глас 2
Взяв хлеб в руки, предатель / тайно их же простирает / и берет цену Создавшего Своими руками человека; / и неисправим остался / Иуда, раб и льстец.
Затем: Господи, помилуй. (40)
И молитва: Всесвятая Троица, единосущное Владычество, нераздельное Царство, Виновница всех благ! Благоволи же и о мне, грешном: утверди, вразуми сердце моё и удали от меня всякую скверну, просвети моё помышление, чтобы мне всегда славить, воспевать, поклоняться и восклицать: «Один Свят, один Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца». Аминь.
Священник: Премудрость.
Хор: Достойно есть воистину / прославлять Тебя, Богородицу, / вечно блаженную и пренепорочную / и Матерь Бога нашего.
Священник: Пресвятая Богородица, спаси нас.
Хор: Честью высшую Херувимов / и несравненно славнейшую Серафимов, / девственно Бога–Слово родившую, / истинную Богородицу – Тебя величаем.
Священник: Слава Тебе, Христе Боже, надежда наша, слава Тебе.
Хор: Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй. (3) Благослови.
Священник произносит
отпуст малый
Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, святых славных и всехвальных Апостолов, и всех святых помилует и спасёт нас, как Благой и Человеколюбец.
Хор: Аминь.
И поется многолетие
Великого господина и отца нашего (имя), / Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, / и господина нашего преосвященнейшего (имя), / митрополита (или: архиепископа, или: епископа, – название кафедры), / богохранимую страну нашу Российскую, / настоятеля, братию и прихожан святого храма сего (или: игумена с братией святой обители сей) / и всех православных христиан, / Господи, сохрани на многие лета.
На вечерне
ВО СВЯТОЙ И ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ НА ВЕЧЕРНЕ
Диакон: Благослови, владыка!
Священник: Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа, ныне, и всегда и во веки веков.
Хор: Аминь.
Чтец: Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 103
Благословляй, душа моя, Господа! Господи, Боже мой, возвеличен Ты весьма, славословием и благолепием облекся Ты, одеваясь светом, как одеждою, простирая небо, как покров из кожи. Ты скрываешь в во́дах горние чертоги Свои, назначаешь облака́ для восхождения Своего, шествуешь на крыльях ве́тров, творишь Ангелов Своих ду́хами, и служителей Своих – пламенем огня, Ты утвердил землю на основании её, – не накло́нится она во век века. Бездна, как одежда – покрывало её, на горах встанут воды; от угрозы Твоей они побегут, от звука грома Твоего убоятся. Восходят на горы и сходят на равнины, на место, которое Ты назначил для них, – предел положил, которого не перейдут, и не обратятся, чтобы покрыть землю. Ты посылаешь источники в ущельях, посреди гор пройду́т воды, напо́ят всех зверей полевых, дикие ослы утолят жажду свою, при них птицы небесные посе́лятся, из среды скал издадут голос. Ты орошаешь горы с высот Своих, – от плода́ дел Твоих насытится земля, – произраща́ешь траву скоту и зелень на службу людям, чтобы извести хлеб из земли, и вино, веселящее сердце человека, чтобы лицо его сияло от еле́я, и хлеб сердце человека укрепит. Насытятся деревья на равнине, кедры ливанские, которые Ты насадил, – там птички совьют гнёзда, жилище аиста возвышается над ними. Го́ры высокие – оленям, скала – убежище зайцам. Сотворил Он луну для указания времён, солнце познало закат свой. Ты простёр тьму, и настала ночь; в ней будут бродить все звери лесные, молодые львы, рыча в надежде добыть и разыскать от Бога пищу себе. Взошло солнце, и они собра́лись, и в ло́говах своих улягутся, – выйдет человек на дело своё и на работу свою до вечера. Как величественны дела́ Твои, Господи, всё премудростью Ты сотворил; исполнилась земля творений Твоих. Это море великое и обширное, там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с больши́ми. Там проплывают корабли, там этот дракон, которого Ты сотворил, чтобы насмехаться над ним. Все от Тебя ожидают, что Ты дашь им пищу в своё время. Когда Ты дашь им, они её соберут, отве́рзешь руку Твою – всё насытится благом. А отвратишь лицо Твоё – смяту́тся, отнимешь дыхание их – и исчезнут, и в прах свой возвратятся. Пошлёшь Духа Твоего – и будут со́зданы, и обновишь Ты лицо земли́. Да будет Господу слава вовеки, возвеселится Господь о делах Своих Он взирает на землю и приводит её в трепет, касается гор – и они дымятся. Буду петь Господу всю жизнь мою, воспевать Бога моего, пока существую. Да будет сладостна Ему беседа моя, а я возвеселюсь о Господе. Да исчезнут грешники с земли и беззаконники – та́к, чтобы не́ было их. Благословляй, душа моя, Господа! Солнце познало закат свой. Ты простер тьму, и настала ночь. Как величественны дела́ Твои, Господи, всё премудростью Ты сотворил.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава Тебе, Боже. (3)
Ектения великая
В мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О мире свыше и о спасении душ наших Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О мире всего мiра, благоденствии святых Божиих Церквей и о соединении всех Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О святом храме сем и о всех, с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в него, Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О Великом Господине и отце нашем Святейшем Патриархе (имя) и о господине нашем (высоко)преосвященнейшем митрополите (или: архиепископе или: епископе — имя), почтенном пресвитерстве, во Христе диаконстве, о всём клире и народе Божием Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О Богохранимой стране нашей, властях и воинстве её Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О граде сем (или: о селении сем, или: о святой обители сей), всяком граде и стране и о верою живущих в них Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О благоприятной погоде, об изобилии плодов земли и о временах мирных Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
О плавающих, путешествующих, болящих, страждущих, пленённых и о спасении их Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Об избавлении нас от всякой скорби, гнева, [опасности] и нужды Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Священник возглашает: Ибо Тебе подобает вся слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков.
Хор: Аминь.
Затем поем Господи воззвах: на глас 2.
Господи, я воззвал к Тебе, услышь меня. / Услышь меня, Господи.
Господи, я воззвал к Тебе, услышь меня, / внемли́ гласу моления моего, / когда я взываю к Тебе. / Услышь меня, Господи.
Да направится молитва моя, / как фимиам, пред лицо Твоё, / возношение рук моих / – как жертва вечерняя. / Услышь меня, Господи.
И стихи: Поставь стражу, Господи, к устам моим, и дверь ограждающую для губ моих. Не уклони сердце моё к словам порочным измышлять оправдания грехам с людьми, делающими беззаконие; и не приобщусь я к избранникам их. Наставит меня праведник милостиво и обличит меня, еле́й же грешника да не умасти́т головы моей, а ещё и молитва моя – на желания их. У скалы поглощены были судьи их; услышат слова мои, ибо они стали сладостны. Как если бы земная толща разверзлась на земле, рассы́пались кости их при аде. Ибо к Тебе, Господи, Господи, очи мои, на Тебя я уповал, не отними души́ моей. Сохрани меня от западни, что устроили мне, и от соблазнов делающих беззаконие. Падут в сеть свою грешники; я одинок, пока её не перейду.
Гласом моим я ко Господу воззвал, гласом моим ко Господу помолился. Изолью пред Ним моление моё, печаль мою пред Ним возвещу. Когда изнемогал во мне дух мой, – и тогда Ты знал стези́ мои; на этом пути, по которому я ходил, скрыли сеть для меня. Смотрел я направо и взирал, и никто не признавал меня; стало невозможно мне бежать, и некому вступиться за душу мою. Я воззвал к Тебе, Господи, сказал: «Ты – надежда моя, доля моя на земле живых». Внемли́ молению моему, ибо я унижен весьма; избавь меня от гоня́щих меня, ибо они укрепились более меня.
На 10: Выведи из темницы душу мою, чтобы мне прославить имя Твоё.
Священник переменяет облачение, кадит и по возвращении совершает проскомидию, а мы исполняем стихиры, те же, что на «хвалите», каждую повторяя дважды, на глас 2.
Спешно ныне собирается синедрион Иудейский, / чтобы Творца и Создателя всего мира Пилату предать. / О беззаконие! О неверие! / Ибо Грядущего судить живых и мертвых привлекают к суду, / и Исцеляющего страсти готовят к страданиям. / Долготерпеливый Господи, велика Твоя милость, слава Тебе.
Меня будут ждать праведные, доколе Ты не воздашь мне.
Спешно ныне собирается синедрион Иудейский, / чтобы Творца и Создателя всего мира Пилату предать. / О беззаконие! О неверие! / Ибо Грядущего судить живых и мертвых привлекают к суду, / и Исцеляющего страсти готовят к страданиям. / Долготерпеливый Господи, велика Твоя милость, слава Тебе.
На 8: Из глубины я воззвал к Тебе, Господи, Господи, услышь голос мой.
Иуда беззаконный, / на вечере опустивший с Тобою, Господи, руку в блюдо, / протянул к беззаконникам руки, чтобы взять сребренники; / и подсчитавший цену мvра, / не устрашился продать Тебя, Неоценимого; / давший ноги для омовения, / коварно поцеловал Владыку для предания беззаконникам; / так из сонма Апостолов изверженный, / и бросивший тридцать сребреников, / не увидел он Твоего воскресения на третий день, / которым помилуй нас.
Да будут уши Твои внимательны к голосу моления моего.
Иуда беззаконный, / на вечере опустивший с Тобою, Господи, руку в блюдо, / протянул к беззаконникам руки, чтобы взять сребренники; / и подсчитавший цену мvра, / не устрашился продать Тебя, Неоценимого; / давший ноги для омовения, / коварно поцеловал Владыку для предания беззаконникам; / так из сонма Апостолов изверженный, / и бросивший тридцать сребреников, / не увидел он Твоего воскресения на третий день, / которым помилуй нас.
На 6: Если Ты будешь замечать беззакония, Господи, Господи, кто устоит? Ибо у Тебя умилостивление.
Иуда предатель, будучи коварен, / коварным поцелуем предал Спасителя и Господа: / Владыку всего как раба продал беззаконникам; / и как овца на заклание, / так следовал на смерть Агнец Божий, Сын Отца, / Единый Многомилостивый.
Ради имени Твоего я ожидал Тебя, Господи, положилась душа моя на слово Твоё, уповала душа моя на Господа.
Иуда предатель, будучи коварен, / коварным поцелуем предал Спасителя и Господа: / Владыку всего как раба продал беззаконникам; / и как овца на заклание, / так следовал на смерть Агнец Божий, Сын Отца, / Единый Многомилостивый.
На 4: От стражи утренней до ночи, от стражи утренней да уповает Израиль на Господа.
Иуда, раб и коварный лжец, / ученик и злоумышленник, друг и клеветник, / по делам своим явился таковым, / ибо следовал он за Учителем, и против Него замыслил предательство; / говорил он сам в себе: / «Я предам Его, и мои будут собранные деньги». / И вот, старался он, чтобы и мvро было продано, / и чтобы Иисус был обманом схвачен; / дал целование – предал Христа. / И как овца на заклание, / так последовал Он, Агнец Божий на смерть, / Один Милосердный и Человеколюбец.
Ибо у Господа милость, и велико́ у Него избавление, и Он избавит Израиль от всех беззаконий его.
Иуда, раб и коварный лжец, / ученик и злоумышленник, друг и клеветник, / по делам своим явился таковым, / ибо следовал он за Учителем, и против Него замыслил предательство; / говорил он сам в себе: / «Я предам Его, и мои будут собранные деньги». / И вот, старался он, чтобы и мvро было продано, / и чтобы Иисус был обманом схвачен; / дал целование – предал Христа. / И как овца на заклание, / так последовал Он, Агнец Божий на смерть, / Один Милосердный и Человеколюбец.
На 2: Хвалите Господа все народы, восхвалите Его, все племена.
Агнец, о Котором провозгласил Исаия, / добровольно идет на заклание / и спину отдает на раны, щеки на удары, / лица же не отвращает от позора оплеваний / и осуждается на бесчестную смерть. / Безгрешный все принимает добровольно, / чтобы всем даровать воскресение из мертвых.
Ибо утвердилась милость Его на нас, и истина Господня пребывает вовек.
Агнец, о Котором провозгласил Исаия, / добровольно идет на заклание / и спину отдает на раны, щеки на удары, / лица же не отвращает от позора оплеваний / и осуждается на бесчестную смерть. / Безгрешный все принимает добровольно, / чтобы всем даровать воскресение из мертвых.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Глас 6: Отродье змей поистине Иуда, / тех, что вкусили манну в пустыне / и роптали против Питавшего; / ибо, когда еще пища была в их устах, / клеветали они на Бога, неблагодарные. / И этот нечестивец, держа в устах небесный Хлеб, / совершил измену против Спасителя. / О, ненасытный нрав и дерзость бесчеловечная! / Он Питающего продавал / и Владыку, лобзая Его, предавал на смерть. / Подлинно сын тех этот беззаконник / и вместе с ними получил в удел себе погибель. / Но избавь, Господи, души наши от такой бесчеловечности, / Ты – Единственный, Несравнимый в долготерпении.
Вход с Евангелием.
Диакон: Благослови, владыка, святой вход!
Священник: Благословен вход святых Твоих всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Диакон: Премудрость. Станем благоговейно.
Вечерняя песнь Сыну Божию
Хор же поет: Свет отрадный святой славы / бессмертного Отца Небесного, / святого, блаженного – Иисусе Христе! / Придя к закату солнца, / увидев свет вечерний, / воспеваем Отца, Сына и Святого Духа, Бога. / Достойно Тебя во все времена / воспевать голосами счастливыми, / Сын Божий, дающий жизнь, / – потому мир Тебя славит.
Диакон: Будем внимать.
Священник: Мир всем.
Хор: И духу твоему.
Диакон: Премудрость. Будем внимать.
Чтец:
Прокимен, глас 1
Удали меня, Господи, от человека злого, / от мужа неправедного избавь меня. Стих: Которые задумали неправду в сердце, целый день. Пс 139:2, 3а
Диакон: Премудрость.
Чтец: Исхода чтение.
Диакон: Будем внимать.
Чтец: Сказал Господь Моисею: «Сойдя, засвидетельствуй народу сему и очисти их сегодня и завтра; и пусть вымоют одежды свои и будут готовы к третьему дню: ибо в день третий сойдет Господь на гору Синай пред всем народом. И ты отде́лишь народ круго́м, говоря: Внимательно смотрите за собою, чтобы не взойти на гору и не притронуться ни к чему на ней; всякий, прикоснувшийся к горе, смертью скончается; не прикоснется к нему рука: ибо камнями он будет побит, или стрелою застрелен; скот ли то, человек ли – не будет жив; но когда голоса, и трубы, и облако отойдет от горы, они будут восходить на гору». И сошел Моисей с горы к народу, и освятил их, и они вымыли одежды свои. И сказал народу: «Будьте готовы; три дня не приближайтесь к женщине». Было же в день третий, когда приблизился рассвет, и были громы и молнии, и облако мрачное над горою Синай; звук трубы звучал сильно, и устрашился весь народ, который был в стане. И вывел Моисей народ навстречу Богу из стана, и предстали под горою. Гора же Синай вся дымилась из–за того, что сошел Бог на неё в огне; и дым восходил, как пар из печи, и ужаснулся весь народ сильно. Звуки же трубы стали раздаваться намного сильнее. Моисей говорил, а Бог отвечал ему голосом. Исх 19:10–19
Диакон: Будем внимать.
Чтец:
Прокимен, глас 7
Избавь меня от врагов моих, Боже, / и от восстающих на меня искупи меня. Стих: Исторгни меня от делающих беззаконие. Пс 58:2, 3а
Диакон: Премудрость.
Чтец: Иова чтение.
Диакон: Будем внимать.
Чтец: Сказал Господь Иову сквозь бурю и облака: Кто этот, скрывающий от Меня совет и сдерживающий речи в сердце, а думает от Меня их скрывать? Препояшь, как муж, чресла твои: Я же спрошу тебя, а ты Мне ответь: где ты был при основании Мною земли? Возвести же Мне, если сведущ в познании. Кто положил меры ей, если знаешь? Или кто, проведший вервь по ней? На чем кольца её утверждены? А кто – повергший камень краеугольный на ней? Когда появились звезды, восхвалили Меня громким гласом все Ангелы Мои. И затворил Я море воротами, когда оно бушевало*, из чрева матери своей выходя, Я же назначил ему облако одеянием, а мглою его спеленал. И назначил пределы ему, поставив запоры и ворота круго́м, и сказал ему: Досюда пройдешь, и не перейдешь, но в тебе самом разобьются волны твои. Или при тебе Я устроил утренний свет, а звезда утренняя узрела должность свою: охватить крылья земли, стряхнуть нечестивых с неё? Или ты, взяв глину, существо живое создал, и, наделив речью, поместил его на земле? И отнял ли у нечестивых свет, а мышцу надменных сокрушил? Приходил ли ты к источнику моря, и по следам бездны прошел ли? Отворяются ли для тебя в страхе врата смерти, а привратники ада, тебя увидев, устрашились ли? И наставлен ли ты о широте земли поднебесной? Возвести же Мне, сколь она велика? В какой же земле водворяется свет? А у тьмы какое место? Не введешь ли Меня в пределы их, если и стези их известны тебе? Ты, конечно, знаешь, ибо был тогда рожден, а число лет твоих велико. Вошел же ты в хранилища снега и хранилища града узрел, а отложено тебе это на время нападения врагов, на день войны и битвы». Уразумев же, Иов говорит Господу: «Знаю, что Ты всё можешь, и ничего невозможного нет для Тебя. Ибо кто он, скрывающий от Тебя совет? Удерживающийся же от речей, – и думает от Тебя их скрывать? Кто же возвестит мне, что я не знал, великое и чудное, о чем я не ведал? Услышь же меня, Господи, чтобы и я мог говорить; и я спрошу Тебя, а Ты меня научи. Слухом уха я слышал о Тебе прежде, ныне же око мое видит Тебя!» Иов 38:1–23; 42:1–5
*так в лучших списках текста 70 и в слав. в греч. Минее: принимало роды.
Диакон: Премудрость.
Чтец: Пророчества Исаии чтение.
Диакон: Будем внимать.
Чтец: Господь дает Мне язык научения, чтобы знать, когда следует сказать слово. Он поставил Меня рано утром, дал Мне ухо, чтобы слышать. И наставление Господне открывает Мои уши, Я же не противлюсь и не противоречу. Спину Мою Я отдал на раны, а щеки Мои – на удары; лица же Моего не отвратил от стыда оплеваний. И Господь, Господь помощником Моим сделался: потому Я не был посрамлен, но поставил лицо Моё, как твердую скалу, и познал, что не постыжусь, ибо приближается Оправдавший Меня. Кто – вступающий в тяжбу со Мною? Пусть противостанет со Мною вместе. И кто – вступающий в тяжбу со Мною? Пусть приблизится ко Мне. Вот, Господь, Господь поможет Мне: кто причинит Мне зло? Вот, все вы, как одежда, обветшаете и как бы моль съест вас. Кто среди вас – боящийся Господа? Пусть послушается гласа Отрока Его. Те, кто ходит во мраке и нет у них света! Положитесь на имя Господне и утвердитесь в Боге. Вот, все вы, как огонь разжигаете, и усиливаете пламя, – ходи́те при свете огня вашего и пламени, которое зажгли! За Меня сделалось это с вами: в скорби уснете! Ис 50:4–11
Ектения малая
Снова и снова в мире Господу помолимся.
Хор: Господи, помилуй.
Защити, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи, помилуй.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянув, сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим.
Хор: Тебе, Господи.
Диакон: Благослови, владыка, время пения Трисвятого.
Священник же, осеняя его крестным знамением, произносит:
Ибо свят Ты, Боже наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда.
Диакон выходит из Царских врат и, сперва показывая орарем на икону Христа, возглашает: Господи, спаси благочестивых.
Хор: Господи, спаси благочестивых.
Диакон: И услышь нас.
Хор: И услышь нас.
Также диакон обводит орарем стоящих во храме, возглашая к ним громогласно: И во веки веков.
Хор: Аминь.
Трисвятое
Хор: Святой Боже, / Святой Крепкий, / Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Святой Бессмертный, помилуй нас.
Святой Боже, / Святой Крепкий, / Святой Бессмертный, помилуй нас.
По окончании Трисвятого диакон, подойдя к Царским вратам, возглашает: Будем внимать.
Священник: Мир всем.
И чтец отвечает: И духу твоему.
Диакон: Премудрость.
И чтец:
Прокимен, глас 7
Князья народа собрались вместе / против Господа и против Помазанника Его. Стих: Для чего разъярились язычники и народы замыслили тщетное? Пс 2:3б, 2
Диакон: Премудрость.
И чтец надписание Апостола: К коринфянам послания святого Апостола Павла чтение.
Диакон: Будем внимать.
И чтец:
Первое послание к коринфянам,
зачало 149
Братья, я принял от Господа и передал это вам, что Господь Иисус в ту ночь, когда Его предавали, взял хлеб, и, возблагодарив, преломил и сказал: «Это есть Мое тело, ломимое за вас. Это совершайте в воспоминание обо Мне». Также и чашу после вечери, говоря: «Эта чаша есть новый завет в Моей крови: совершайте это всякий раз, как пьете, в воспоминание обо Мне». Ибо всякий раз, как вы едите этот хлеб и пьете чашу, – вы смерть Господа возвещаете, пока Он не придет. Поэтому, кто ест хлеб и пьет чашу Господа недостойно, тот будет виновен против тела и крови Господа. Да испытывает человек себя, и так от хлеба да ест и от чаши да пьет. Ибо вкушающий и пьющий ест и пьет осуждение себе, если не различает Тела. Поэтому между вами много немощных и больных, и немало умерло. И, если бы мы самих себя судили, мы не были бы судимы; а будучи судимы, наказываемся Господом, чтобы не быть осужденными с миром. 1 Кор 11:23–32
Священник: Мир тебе.
Чтец: И духу твоему.
Диакон: Премудрость.
Чтец:
Аллилуия, глас 6
Стих: Блажен помышляющий о нищем и бедном: в день бедствия избавит его Господь.
Стих: Враги мои сказали обо Мне злое: «Когда Он умрёт и погибнет имя его?»
Стих: Вкушающий хлебы Мои, поднял пяту на Меня. Пс 40:2, 6, 10б
Диакон: Благослови, владыка, благовестителя святого Апостола и Евангелиста Матфея.
Священник, осеняя его крестным знамением, произносит: Бог, по ходатайствам святого, славного, (всехвального) Апостола и Евангелиста Матфея, да даст тебе, благовеству́ющему, слово с силою многою, во исполнение Евангелия возлюбленного Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа.
Диакон: Аминь.
Священник: Премудрость. Станем благоговейно. Услышим святое Евангелие. Мир всем.
Хор: И духу твоему.
Диакон: От Матфея святого Евангелия чтение.
Хор: Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
Священник: Будем внимать.
Евангелие от Матфея,
зачало 107
Сказал Господь Своим ученикам: вы знаете, что через два дня Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие. Тогда собрались первосвященники и старейшины народные во дворец первосвященника по имени Каиафа, и сообща решили взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе. Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, подошла к Нему женщина с алебастровым сосудом мира драгоценного и стала возливать Ему на голову в то время, как Он возлежал. Увидев, ученики вознегодовали и говорили: к чему эта расточительность? Ведь можно было бы это продать за большую цену и дать нищим. Но Иисус, узнав, сказал им: что смущаете женщину? Доброе дело сделала она для Меня; ибо нищих вы всегда имеете с собою, Меня же не всегда имеете; возлив это миро на тело Мое, она сделала это для Моего погребения. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано это Евангелие, во всем мире, будут говорить и о том, что сделала она, в воспоминание о ней. Тогда один из Двенадцати, по имени Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал им: что хотите дать мне, и я вам предам Его? Они же отсчитали ему тридцать сребреников. И с того времени он искал удобного случая предать Его. В первый же день Опресноков подошли ученики к Иисусу, говоря: где хочешь, чтобы мы приготовили Тебе вкусить Пасху? Он же сказал: идите в город к такому–то и скажите ему: «Учитель говорит: время Мое близко, у тебя Я совершу Пасху с учениками Моими». И сделали ученики, как повелел им Иисус, и приготовили Пасху. С наступлением же вечера, Он возлег с двенадцатью учениками. Зная же, что Отец все дал Ему в руку, и что Он от Бога исшел и к Богу идет, – встает с вечери и снимает одежду. И взяв полотенце, Он опоясался. Затем льет воду в умывальницу. И начал омывать ноги учеников и отирать полотенцем, которым был опоясан. Итак, подходит Он к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи, Ты ли мне омываешь ноги? Ответил Иисус и сказал ему: что Я делаю, Ты не знаешь теперь, но поймешь потом. Говорит Ему Петр: не омоешь Ты моих ног вовек. Ответил ему Иисус: если не омою тебя, ты не имеешь части со Мною. Говорит Ему Симон Петр: Господи, не ноги мои только, но и руки и голову. Говорит ему Иисус: омытого нет нужды мыть, разве только его ноги, но он чист весь; и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предающего Его; поэтому сказал: не все вы чисты. Когда же Он омыл их ноги и взял одежду Свою и возлег снова, Он сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я действительно Учитель и Господь. Итак, если Я омыл вам ноги, Я, Господь и Учитель, – и вы должны друг другу омывать ноги. Ибо Я дал вам пример для того, чтобы, как Я сделал вам, и вы делали. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланец не больше пославшего его. Если вы это знаете, блаженны вы, когда делаете это. И когда они ели, Он сказал: истинно говорю вам: один из вас предаст Меня. И печалясь сильно, они начали говорить Ему, каждый в отдельности: не я ли, Господи? Он же ответил: опустивший со Мною руку в блюдо, тот и предаст Меня. Впрочем, Сын Человеческий идет, как написано о Нем; но горе человеку тому, чрез которого Сын Человеческий предается: лучше было бы человеку тому не родиться. И сказал в ответ Иуда, предающий Его: не я ли, Равви? Говорит ему Иисус: ты сказал. И когда они ели, взял Иисус хлеб и, благословив, преломил и, дав ученикам, сказал: возьмите, вкусите: это есть тело Мое. И взяв чашу и возблагодарив, дал им и сказал: пейте из нее все; это есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая для отпущения грехов. Говорю же вам: не буду пить впредь от этого плода лозы виноградной до дня того, когда буду пить его новым вместе с вами в Царстве Отца Моего. И воспев хвалебную песнь, вышли они на гору Масличную. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь из–за Меня в эту ночь, ибо написано: «Поражу пастыря, и будут рассеяны овцы стада». По восстании же Моем Я предварю вас в Галилее. И ответил Ему Петр: если и все соблазнятся из–за Тебя, я никогда не соблазнюсь. Сказал ему Иисус: истинно говорю тебе: в эту ночь, прежде чем пропоет петух, ты трижды отречешься от Меня. Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне вместе с Тобою умереть, не отрекусь от Тебя. Подобное же сказали и все ученики. Потом приходит с ними Иисус в местность, называемую Гефсимания, и говорит ученикам: посидите здесь, а Я тем временем пойду туда и помолюсь. И взяв с Собой Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и томиться. Тогда говорит им: объята скорбию душа Моя до смерти, побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И пройдя немного вперед, пал на лицо Свое, молился и говорил: Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша эта; впрочем, не как Я хочу, но как Ты. И явился Ему Ангел с неба, укрепляя Его. И впав в томление, усиленнее молился; и сделался пот Его, как капли крови, падающие на землю. И встав от молитвы, приходит к ученикам, и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не смогли вы один час пободрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение: дух бодр, плоть же немощна. И снова, во второй раз, Он пошел и помолился такими словами: Отче Мой, если не может чаша эта миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И придя снова, нашел их спящими: ибо их глаза отяжелели. И оставив их, Он снова отошел и помолился в третий раз и снова сказал то же слово. Тогда приходит к ученикам и говорит им: что же, вы спите и почиваете? Вот, близок час, и Сын Человеческий предается в руки грешников. Вставайте, идем: вот, уже близко предающий Меня. И пока еще Он говорил, вот, пришел Иуда, один из Двенадцати, и с ним большая толпа с мечами и кольями от первосвященников и старейшин народных. Предающий же дал им знак: кого я поцелую, Он и есть, возьмите Его. И тотчас подошел к Иисусу и сказал: здравствуй, Равви! и поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, вот для чего ты здесь! Тогда они подошли, наложили руки на Иисуса и взяли Его. И вот, один из бывших с Иисусом, протянув руку, выхватил меч свой и, ударив раба первосвященника, отсек ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в место его, ибо все, взявшие меч, от меча погибнут. Или ты думаешь, что Я не могу упросить Отца Моего, и Он не даст Мне тотчас же более двенадцати легионов Ангелов? Как же исполнятся Писания, что это должно произойти? В тот час сказал Иисус народу: как на разбойника вышли вы с мечами и кольями задержать Меня; каждый день сидел Я и учил в храме, и вы не взяли Меня. Это же все произошло, чтобы исполнились писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали. Взявшие же Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, где собраны были книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященника; и войдя внутрь, сидел вместе со служителями, чтобы видеть конец. Первосвященники же и синедрион в полном составе искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти. И не нашли, хотя и много явилось лжесвидетелей. Наконец подошли двое и сказали: Он говорил: «Я могу разрушить храм Божий и в три дня воздвигнуть его». И встав, первосвященник сказал Ему: Ты ничего не отвечаешь? Что они против Тебя свидетельствуют? Иисус же молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом Живым, скажи нам: Ты ли Христос, Сын Божий? Говорит ему Иисус: ты сказал. Но Я говорю вам: отныне будете видеть Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он произнес хулу! Какая нам еще нужда в свидетелях? Вот теперь вы слышали хулу! Как вам кажется? Они же ответили: повинен смерти. Тогда плюнули Ему в лицо и заушили Его; другие же били Его, говоря: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? Петр же сидел снаружи, на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся перед всеми и сказал: не знаю, что ты говоришь. Когда же он прошел в ворота, увидела его другая, и говорит находящимся там: этот был с Иисусом Назореем. И он снова отрекся с клятвой: я не знаю Этого Человека. Немного же спустя подошли стоявшие и сказали Петру: поистине и ты из них, ибо и говор твой обличает тебя. Тогда начал он усиленно клясться: я не знаю Этого Человека. И тотчас пропел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное Иисусом: прежде чем пропоет петух, ты трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько. А когда наступило утро, все первосвященники и старейшины народные, собравшись, постановили предать Иисуса смерти. И связав Его, отвели и передали Понтию Пилату, правителю.
Мф 26:2–20; Ин 13:3–17; Мф 26:21–39; Лк 22:43–45а; Мф 26:40–27:2
Священник: Мир тебе, благовеству́ющему.
Хор: Слава Тебе, Господи, слава Тебе.
И далее литургия св. Василия Великого. Вместо Херувимской песни и причастна поем трижды:
Тропарь, глас 6
Вечери Твоей таинственной участником / в сей день, Сын Божий, меня прими. / Ибо не поведаю я тайны врагам Твоим, / не дам Тебе поцелуя, такого, как Иуда. / Но как разбойник исповедаю Тебя: / «Помяни меня, Господи, в Царстве Твоём».
Вместо «Достойно»
Ирмос, глас 6: Гостеприимством Владыки / и бессмертной трапезой / на высоком месте с возвышенными мыслями / давайте, верные, насладимся, / высочайшее слово услышав от Слова, / Которое мы величаем.
Тропарь «Вечери Твоей таинственной:» поем и во время причащения, и вместо «Да исполнятся уста наши:» По заамвонной молитве бывает последование омовения ног, затем раздача антидора.
Отпуст
По величайшей благости наилучший путь смирения показавший, когда омыл Он ноги учеников, и вплоть до Креста и погребения снисшедший к нам, Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, святых славных и всехвальных Апостолов, святого отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской и всех святых, помилует и спасёт нас, как благой и Человеколюбец.
На повечерии
ВО СВЯТОЙ И ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ НА МАЛОМ ПОВЕЧЕРИИ
Священник: Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.
Чтец: Аминь. Слава Тебе, Боже наш слава Тебе.
Царь Небесный, Утешитель, Дух Истины, везде пребывающий и всё наполняющий, Сокровищница благ и жизни Податель, приди и вселись в нас, и очисти нас от всякой скверны, и спаси, Благой, души наши.
Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь. Господи, помилуй. (12)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Придите, поклонимся Царю нашему, Богу.
Придите, поклонимся и припадем ко Христу, Царю, нашему Богу.
Придите, поклонимся и припадем к Самому Христу, Царю и Богу нашему.
Псалом 50
Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих изгладь беззаконие моё; совершенно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззаконие моё я знаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Единому, я согрешил и злое пред Тобою сотворил, – да будешь оправдан в словах Твоих и победишь, если вступят с Тобою в суд. Ибо вот, я в беззакониях зача́т, и во грехах родила́ меня мать моя. Ибо вот, Ты истину возлюбил, сокрытое и тайное премудрости Твоей мне открыл. Ты окропи́шь меня иссо́пом – и буду очищен; омоешь меня – и сделаюсь белее снега, дашь мне услышать радость и веселие – возрадуются кости униженные. Отврати лицо Твоё от грехов моих и все беззакония мои изгладь. Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и Дух Правый обнови внутри меня. Не отринь меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом Владычественным утверди меня. Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся. Избавь меня от крове́й, Боже, Боже спасения моего, возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, Ты откроешь уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою. Ибо если бы жертвы Ты восхотел, я дал бы её, – к всесожжениям не будешь благоволи́ть. Жертва Богу – дух сокрушённый, се́рдца сокрушённого и смиренного Бог не пре́зрит. Облагодете́льствуй, Господи, во благоволе́нии Твоём Сион, и да будут воздвигнуты стены Иерусалима, – тогда примешь благосклонно жертву правды, возношение и всесожжения, тогда возло́жат на алтарь Твой тельцов.
Псалом 69
Боже, на помощь мне обратись, Господи, помочь мне поспеши. Да устыдятся и посрамя́тся ищущие душу мою, да обратятся вспять и постыдятся желающие мне зла, да возвратятся то́тчас со стыдом говорящие мне: «Хорошо же, хорошо же!» Да возрадуются и возвеселятся о Тебе все ищущие Тебя, Боже, и да говорят непрестанно: «Да возвеличится Господь» любящие спасение Твоё. Я же беден и нищ; Боже, помоги мне. Помощник мой и избави́тель мой – Ты; Господи, не замедли!
Псалом 142
Господи, услышь молитву мою, внемли́ молению моему в истине Твоей, услышь меня в правде Твоей и не войди в суд с рабом Твоим, ибо не оправдается пред Тобою никто из живущих. Ибо враг стал преследовать душу мою, унизил до земли жизнь мою, посадил меня во тьме, как уме́рших от века. И уныл во мне дух мой, во мне смутилось сердце моё. Вспомнил я дни древние, размы́слил о всех делах Твоих, о творениях рук Твоих размышля́л. Простёр к Тебе руки мои; душа моя пред Тобою – как безводная земля. Скоро услышь меня, Господи, изнемог дух мой: не отврати лица Твоего от меня, и да не уподоблюсь я сходящим в ров. Дай мне услышать рано утром милость Твою, ибо я на Тебя уповаю; открой мне, Господи, путь, по которому мне идти, ибо к Тебе вознёс я душу мою. Избавь меня от врагов моих, Господи, ибо к Тебе я прибе́г. Научи меня творить волю Твою, ибо Ты – Бог мой; Дух Твой благой поведёт меня в землю правды. Ради имени Твоего, Господи, Ты оживишь меня, по правде Твоей выведешь из печали душу мою, и по милости Твоей истребишь врагов моих, и погу́бишь всех теснящих душу мою, ибо я – раб Твой.
Славословие вседневное
Слава в вышних Богу, и на земле мир, среди людей – благоволение. Восхваляем Тебя, благословляем Тебя, поклоняемся Тебе, славословим Тебя, благодарим Тебя ради великой славы Твоей. Господи, Царь Небесный, Боже, Отче Вседержитель, Господи, Сын Единородный Иисусе Христе, и Дух Святой! Господи Боже, Агнец Божий, Сын Отчий, подъемлющий грех мира, помилуй нас. Подъемлющий грехи мира, прими молитву нашу, Сидящий справа от Отца, помилуй нас. Ибо Ты – один Свят, Ты один – Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь. На всякую ночь благословлю Тебя и восхвалю имя Твоё вовеки, и в век века. Господи, Ты стал для нас прибежищем от рода в род. Я сказал: Господи, помилуй меня, исцели душу мою, ибо я согрешил пред Тобой. Господи, к Тебе я прибег, научи меня творить волю Твою, ибо Ты – Бог мой. Ибо у Тебя источник жизни, во свете Твоём мы увидим свет. Простри милость Твою к знающим Тебя. Сподоби, Господи, в ночь сию без греха сохраниться нам. Благословен Ты, Господи, Боже отцов наших, и хвально и прославлено имя Твоё вовеки. Аминь. Да будет, Господи, милость Твоя на нас, как мы́ уповаем на Тебя. Благословен Ты, Господи, научи меня повелениям Твоим. Благословен Ты, Владыка, вразуми меня повелениями Твоими. Благословен Ты, Святой, просвети меня повелениями Твоими. Господи, милость Твоя вовек, созданий рук Твоих не пре́зри. Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, всегда и во веки веков. Аминь.
Символ веры
1 Верую во единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего и видимого и невидимого. 2 И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, от Отца рожденного прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого всё произошло. 3 Ради нас, людей, и нашего ради спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и вочеловечившегося. 4 Распятого же за нас при Понтии Пилате, и страдавшего, и погребенного. 5 И воскресшего в третий день, по Писаниям. 6 И восшедшего на небеса, и сидящего справа от Отца. 7 И снова грядущего со славою судить живых и мёртвых, и Царству Его не будет конца. 8 И в Духа Святого, Господа, Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном равно поклоняемого и славимого, говорившего чрез пророков. 9 Во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь. 10 Признаю одно Крещение для прощения грехов. 11 Ожидаю воскресения мёртвых, 12 и жизни будущего века. Аминь.
И поем трипеснец Великой Пятницы господина Андрея Критского. Ирмосы исполняются дважды, а тропари – сколько их есть. В конце поют ирмос оба хора вместе. Глас 8.*
Песнь 5
Ирмос: Мрак души моей рассей, / Податель света, Христе Боже, / тьму бездны изначальную прогнав, / и даруй мне свет повелений Твоих, Слово, / чтобы я с рассвета славил Тебя.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Устроена была вечеря / и приготовлена Тебе пасха, / как приказал Ты, Христе; / но Иуда предать Тебя замышлял, / и, хотя пребывал с Тобою, / в отсутствии о Твоей цене / сговаривался по сребролюбию.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Встает с вечери / и полотенцем препоясывает чресла / Христос по Своей воле, / и преклоняет главу; Петр же взывал: / «Никогда Ты моих ног не омоешь, Творец мой; / но однако омой!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Принял хлеб в руки с мыслью предательской / ученик коварный, Иуда, / и ими предательство Тебя совершил; / протягивал он Тебе свои ноги, / которые Сам Ты омыл / и полотенцем отер.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Целуя коварно, Иуда / устами к Тебе тогда прикасался, / которыми Тело Твое, Слово, / принимал недостойно, / и возглашал Тебе: «Радуйся, Учитель!» / он – друг и предатель, раб и льстец.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Когда увидел Петр тогда совершавшееся, / будучи охвачен страхом, / рабыни ничтожным вопросом был уличен; / и вот, отрекся он от Тебя, Господа, / как Ты не только Сам возвестил, / но как и знал от начала, Всеведущий.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Бьют по лицу Создателя / – и все творение принимает удары, / когда поносят Его; / ударяют Его тростью по воле Его / – и вышние Силы склоняются; / оплевывают Судию – и все основания земли / приходят в движение.
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Тернием увенчивается Бог, / всю землю цветами украсивший; / и раны принимает, / и поношение выносит с долготерпением; / и на Себе багряницу поругания носит, / и все терпит будучи Богом, / и страдает Своею плотию.
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Да возглашает Иоанн, / изъясняя учениями Божественными воплощение Твое: / «Слово, став плотью от Девы без изменения, / осталось и Богом по естеству, как и было, / не покинув недр Отца Своего.
И ирмос: Мрак души моей рассей, / Податель света, Христе Боже, / тьму бездны изначальную прогнав, / и даруй мне свет повелений Твоих, Слово, / чтобы я с рассвета славил Тебя.
Песнь 8
Ирмос: Сокрывающий в водах горние чертоги Свои, / полагающий границей морю песок / и держащий все! / Тебя поет солнце, Тебя славит луна, / Тебе все творение приносит песнь, / как Создателю и Творцу вовеки!
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Одевающий облаками небо, Иисусе, / на престоле славы царствующий с нетленным Отцом, / Ты, взяв полотенце, им препоясался, / чтобы омыть ноги бренные, / весь огнем являясь, Слово, / хотя и воплотился Ты.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Когда всех омыв, Иисус возлег, / Он ученикам Своим возглашает: / «Знаете ли вы все, что совершил Я ныне? / Ведь Я дал образец смирения вам всем, / чтобы тот, кто хочет быть первым, / стал из всех последним по доброй воле!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Чисты вы, но не все», – / Христос друзьям Своим, / возлежавшим на вечери, сказал. / И каждый из них обращался к другому, / не понимая этого слова. / Потому вслед за тем / Он открыто называет имя предателя.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Когда произнес это всех Судия, / отправляясь на гору Елеонскую с учениками, / тогда Он говорил: / «Встаньте и пойдем отсюда, / ведь уже близко предатель; / никто да не отречется от Меня, / ибо Я по Своей воле страдаю!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
О поцелуй коварный! / «Радуйся, Учитель!» – Христу говорит Иуда, / и вместе с этим словом предает на заклание. / Ибо такой знак он дал беззаконным: / кого я поцелую, это и есть / Тот, Кого я вам предать обещал.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Будучи взят, Боже наш, людьми беззаконными, / и не возражая нисколько, ни возвышая гласа, Агнец Божий, / Ты претерпел все: допрос, и судилище, / и был избиваем, связан и отведен / с мечами и кольями к Каиафе.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Да будет распят», – толпа евреев кричала / со священниками и книжниками, – «Иисус Христос!» / О народ неверный! Ибо что сделал вам Он, явившийся, / Лазаря воздвигший из гроба / и открывший людям путь ко спасению?
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Пред судилищем Пилата народ беззаконный / кричал, возглашая: «Распни Его, / отпусти же нам находящегося в узах Варавву–убийцу; / а Христа, бичеванию подвергнув сперва, / возьми, возьми, распни со злодеями!»
Благословим Отца, и Сына, и Святого Духа, Господа.
О несказанное умаление! / О неизреченный замысел! / Как Ты, Спаситель являясь огнем, / омыл ноги предателю? / Омыв же и хлеб подавая на вечери, / не опалил его, и всех таинственному / служению научил.
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: О последнее известие: Бог – Сын жены! / И рождение – без семени: безмужная Матерь / и рожденное – Бог! / О ввергающее в трепет зрелище! / О Девы необычайное зачатие! / О неизреченное рождество! / Поистине все это выше ума и созерцания!
И снова ирмос: Сокрывающий в водах горние чертоги Свои, / полагающий границей морю песок / и держащий все! / Тебя поет солнце, Тебя славит луна, / Тебе все творение приносит песнь, / как Создателю и Творцу вовеки!
Песнь 9
Ирмос: Благословен Ты, Господи, Бог Израилев, / воздвигший рог спасения нам / в доме Давида, отрока Своего: / так посетило нас Светило, Восходящее с высоты, / и направил Он нас на путь мира.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Снова вы спите», – Христос ученикам возгласил, – / «бодрствуйте, уже приблизился час, / встаньте, идем друзья Мои: / вот, предатель–ученик, имея с собою целый отряд, / идет предать Меня человекоубийцам!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Поцелуй твой коварен / и приветствие горько! / К Кому, в самом деле, ты взываешь, обманщик, / «радуйся Равви!» возглашая?» – / обращался к Иуде Христос. / – «Друг, для того ли пришел ты», – сказал Он, / – «ведь если пришел ты с приветствием, зачем предлагаешь / нож, медом помазанный?»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Судилищу Пилата предстать / Ты пришел добровольно, / Христе, неповинный Судия, / и тем нас избавить от наших долгов. / Потому претерпел Ты, Благой раны по плоти, / чтобы всем нам получить освобождение.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Как предстоит Милосердия Пучина Пилату: / Огонь – поистине сену, и тростнику, и земле! / Не опалил его Огонь Божества, / но все сносил терпеливо / Христос, свободный по естеству, / как Человеколюбец.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Возьми, возьми, распни именуемого Христом», / – Иудеи некогда кричали Пилату; / он же руки умывал, / и тростью писал им Его вину, / всем дарующую бессмертие.
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
Беззаконники, крича еще громче Пилату: / «Возьми, возьми, распни Христа!» / – просили убить Его, как осужденного. / Но не Он ли воскресил мертвых, прокаженных очистил, / кровоточивую исцелил, расслабленных укрепил?
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
«Какое же зло сделал Он, / что вы взываете громко: / Возьми, возьми, распни Его?» / – Пилат некогда возглашал народу безрассудному, / – «я не нахожу в Нем вины!» / Они же кричали в ожесточении: / «Возьми, возьми, распни Спасителя всех!»
Припев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.
О Иудеи беззаконные! О неразумный народ! / Не вспомнить ли вам что–либо из чудес Христовых, / множество Его исцелений? / Не уразуметь ли вам / и всей Его Божественной силы? / Но как прежде ваши отцы, / также ныне и вы того не уразумели!
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.
Бичевание претерпев, Создатель мой, / Ты и предан был ради меня на распятие, / чтобы спасение мое посреди земли совершив, / источить миру жизнь и драгоценною Твоею кровию / бессмертие даровать поклоняющимся Тебе.
И ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Богородичен: Агница Твоя Владыка, / предстоя у Креста / и рыдая о Тебе Творце всего, / созерцала Твое долготерпение: / ибо Ты добровольно родился во плоти / и все страдания в ней претерпел, / чтобы спасти мир!
Вместо «Достойно:» ирмос 9–я песни: Благословен Ты, Господи, Бог Израилев, / воздвигший рог спасения нам / в доме Давида, отрока Своего: / так посетило нас Светило, Восходящее с высоты, / и направил Он нас на путь мира.
Чтец: Святой Боже, Святой Крепкий, Святой Бессмертный, помилуй нас. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святой, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт Царство Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам сегодня; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.
Священник возглашает: Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.
Чтец: Аминь.
Кондак Великой Пятницы,
глас 8
Придите все, Распятого за нас воспоем. / Ибо Мария увидела Его на Древе и восклицала: / «Хотя Ты и распятие претерпеваешь, / Ты – Сын и Бог мой».
Господи, помилуй. (40)
И молитва: Во всякое время и на всякий час принимающий поклонение и прославление на небе и на земле Христе Боже, долготерпеливый, многомилостивый, милосерднейший, любящий праведных и ми́лующий грешных, всех призывающий ко спасению обещанием будущих благ! Сам, Господи, прими в час сей и наши молитвы и направь жизнь нашу к заповедям Твоим: души наши освяти, тела очисти, помышления исправь, мысли очисти и избавь нас от всякой скорби, бед и муки. Огради нас святыми Твоими Ангелами, чтобы ополчением их хранимые и наставляемые достигли мы единения в вере и разумения неприступной Твоей славы, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй. (3)
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Честью высшую Херувимов и несравненно славнейшую Серафимов, девственно Бога–Слово родившую, истинную Богородицу – Тебя величаем.
Именем Господним благослови, отче.
Священник: По молитвам святых отцов наших, Господи, Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.
Чтец: Аминь.
Молитва
ко Пресвятой Богородице,
творение Павла, монаха
обители Богоматери Эвергетиды,
то есть Благодетельницы
Незапятнанная, неоскверненная, невинная, непорочная, чистая Дева, Божия Невеста, Владычица! Бога–Слово предивным Твоим зачатием с людьми соединившая и отверженное естество рода нашего с Небесными Силами сочетавшая, единственная надежда потерявших надежду и помощь подвергающимся нападению, готовая защита к Тебе прибегающих и всех христиан прибежище! Не гнушайся мною, грешным, скверным, сделавшим всего себя негодным постыдными помыслами, и словами, и делами, и ставшим по беспечности ума рабом житейских наслаждений. Но умилосердись человеколюбиво надо мною, грешным и заблудшим, как человеколюбивого Бога Матерь, и прими приносимое Тебе нечистыми устами мое моление и Сына Твоего и нашего Владыку и Господа с материнским дерзновением умоли, да отверзет Он и мне человеколюбивые недра Своей благости и, презрев мои бесчисленные согрешения, обратит меня к покаянию и верным исполнителем заповедей Своих покажет меня. И пребудь со мною всегда, как милостивая, и сострадательная, и любящая добро, в жизни сей – горячая Заступница и Помощница, ограждающая от нападений противников и ко спасению меня направляющая; и во время исхода моего душу мою несчастную охраняющая и мрачные явления злых демонов далеко от неё отгоняющая; в страшный же день суда избавляющая меня от вечного наказания и являющая меня наследником неизреченный славы Сына Твоего и Бога нашего. И да получу я её, Владычица моя, Пресвятая Богородица, чрез Твоё ходатайство и заступление, благодатию и человеколюбием единственного Сына Твоего, Господа, и Бога, и Спасителя нашего Иисуса Христа. Ему подобает вся слава, честь, и поклонение со безначальным Его Отцом и всесвятым, и благим, и животворящим Его Духом ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Молитва монаха Антиоха
ко Господу нашему
Иисусу Христу
И дай нам, Владыка, ко сну отходящим, покой тела и души и сохрани нас от мрачного сна греховного и от всякого темного и ночного сладострастия. Укроти порывы страстей, угаси раскаленные стрелы лукавого, против нас коварно направляемые, восстания плоти нашей успокой и всякое помышление наше о земном и вещественном усыпи. И даруй нам, Боже, бодрый ум, целомудренный разум, сердце трезвенное, сон легкий и свободный от всякого сатанинского мечтания. Воздвигни же нас в час молитвы утвержденными в заповедях Твоих и память о судах Твоих в себе твердо хранящими. Даруй нам славословие в течение всей ночи, чтобы воспевать, благословлять и славить многочтимое и величественное имя Твоё, Отца, и Сына, и Святого Духа ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.
Преславная Приснодева, Матерь Христа Бога, принеси нашу молитву Сыну Твоему и Богу нашему, да спасёт Он по молитвам Твоим души наши.
Молитва святого Иоанникия
Надежда моя – Отец, прибежище моё – Сын, покров мой – Дух Святой; Троица Святая, слава Тебе!
Священник: Слава Тебе, Христе Боже, надежда наша, слава Тебе.
Хор: Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй. (3) Благослови.
Священник произносит
отпуст малый
Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, преподобных и богоносных отцов наших и всех святых помилует и спасёт нас, как Благой и Человеколюбец.
Хор: Аминь.
Чин прощения
По отпусте священник, кланяясь народу, говорит: Благословите, отцы святые, и простите мне, грешному, всё, в чем я согрешил делом, словом, помышлением и всеми моими чувствами.
Мы же отвечаем: Бог да простит тебя, отец святой.
Священник произносит ектению:
Помолимся о Святейшем Патриархе нашем (имя), и о преосвященнейшем митрополите (или: архиепископе или: епископе) нашем (имя), и о всей во Христе братии нашей.
[В монастырях: О досточтимом игумене нашем (имя) с братией святой обители сей.]
Хор на каждое прошение: Господи, помилуй.
О богохранимой стране нашей, властях и всём народе её.
О ненавидящих и любящих нас.
О милующих и служащих нам.
О заповедавших нам, недостойным, молиться за них.
О избавлении пленённых.
О отлучившихся отцах и братьях наших.
О в море плавающих.
О в немощах лежащих.
Помолимся и о изобилии плодов земли.
И о всякой душе христиан православных.
Почтим память православных архиереев и создателей святого храма сего (или: святой обители сей).
Родителей наших и всех прежде почивших отцов и братьев наших, здесь и повсюду лежащих, православных.
Воззовём и о самих себе.
Хор: Господи, помилуй. (3)
Священник: По молитвам святых отцов наших, Господи, Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.
Хор: Аминь.
1. Такое же прекрасное выраженiе находится и въ Слове св. Iоанна Златоуста На сошествiе во адъ: «Лобзаю тебя, Іуда, не для того, чтобы даровать тебе любовь, которую ты отринулъ, но чтобы отнять отъ тебя благодать, которую Я тебе даровалъ».
69. Лк 12:49.