Собрание творений московского старца Алексея Мечева: «Исповедь внутреннего человека, ведущая ко смирению», «Краткое правило для благочестивой жизни», «Советы девушке христианке», «Старческие советы», письма, проповеди и отрывки из общих наставлений.
В начале книги мы разместили статьи о Алексее Мечеве: «Московский старец отец Алексей Мечёв» из «Альфы и Омеги», «Отец Алексей Мечёв»епископ Арсений (Жадановский), «Святой праведный Алексий Мечев» С. Девятова, «Советы святого праведного Алексия Мечёва» Галина Пыльнева, «Отец Алексей Мечев» Павел Флоренский.
Предание.ру - самый крупный православный мультимедийный архив в Рунете: лекции, выступления, фильмы, аудиокниги и книги для чтения на электронных устройствах; в свободном доступе, для всех
О Алексее Мечеве
Московский старец отец Алексей Мечёв. Альманах "Альфа и Омега", № 23
«Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам Слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.» (Евр 13:7)
Верующим москвичам хорошо знакомо имя прозорливого батюшки протоиерея Алексея Мечева и его сына протоиерея Сергия, настоятелей храма святителя Николая в Кленниках на Маросейке. Два–три десятилетия назад еще встречались люди, лично общавшиеся с отцом Алексеем, и его имя с благоговением поминалось не только в Москве, но и в далекой Средней Азии и в Прибалтике, где совершали священническое служение духовные дети старца. Промыслом Божиим быстротекущее время не удалило, а приблизило к нам батюшку. В 1990 году храм святителя Николая, закрытый в 1932 году, был возвращен Церкви, и вновь образовавшаяся маросейская община ощущает свою преемственную связь с духовными чадами отца Алексея и отца Сергия. Теперь мы имеем возможность прочесть в печатных изданиях те воспоминания о маросейских пастырях, которые более полувека передавались из уст в уста, переписывались от руки, перепечатывались на машинке. Особенно ценны для нас уже выдержавшие два издания «Жизнеописание московского старца Алексея Мечева», составленное его духовной дочерью, выдающимся иконописцем монахиней Иулианией (Марией Николаевной Соколовой), и роскошно оформленный третий том из серии «Русское Православие XX века» [1], вместивший огромный материал из архива другой духовной дочери отца Алексея, Елены Владимировны Апушкиной, имевшей счастье дожить до его публикации.
Особая роль отца Алексея в истории Русской Церкви заключается в том, что он осуществил на практике идею «монастыря в миру» [2], создал православную общину, которая после его кончины выдержала испытание временем и в эпоху жесточайшей борьбы государства с религией служила закваской христианского образа жизни, свидетельствуя верой и любовью к Богу и людям о вечной евангельской Истине. Для отца Алексея христианство не было отвлеченным учением, сводом жестких правил или культурной традицией, оно было для него жизнью, и он мог с Апостолом сказать «уже не живу я, но живет во мне Христос» (Гал 2:20). К этой жизни во Христе он приобщал свою паству, тщательно вникая в сущность и душу каждого человека, объемля каждого своею милующей любовью, беря на себя горе и тяготы всех. Этот опыт воспитания любовью и сейчас бесконечно дорог и необходим нам, и для того, чтобы его усвоить, мы должны внутренне сблизиться с личностью батюшки, сердцем войти в ту жизнь, которую он прожил. Ради этого предлагаем читателю краткий биографический очерк, составленный на основании опубликованных трудов о блаженном старце.
Протоиерей Алексей Мечев родился 17 марта 1859 года в благочестивой семье Алексея Ивановича Мечева, регента митрополичьего хора Чудова монастыря в Кремле. А. И. Мечев был сыном священника Коломенского уезда Московской губернии и в детстве был спасен от гибели на морозе самим святителем Филаретом Московским, который сделал мальчика своим воспитанником. Святитель Филарет следил за жизнью семьи Мечевых и не раз показывал прозорливость в отношении сына регента, будущего отца Алексея. Само рождение отца Алексея произошло при молитвенном содействии Святителя. В день памяти святого Алексия человека Божия он совершил Божественную литургию в Алексеевском монастыре и обратил внимание на своего любимого регента, убитого горем. Узнав, что у Алексея Ивановича умирает в родах жена, святитель Филарет утешил его словами: «Помолимся вместе… Бог милостив, все будет хорошо. Родится мальчик, назови его Алексеем в честь празднуемого нами сегодня святого Алексия человека Божия». И отец Алексей всю жизнь благоговел перед памятью святителя Филарета, вспоминал его заботу об их семье, считал его высочайшим образцом пастырства и сам следовал примеру Святителя в своем самопожертвовании и безжалостной к себе требовательности при исполнении пастырского долга. В домашнем быту Мечевых формировался характер будущего «народного батюшки»: здесь царили любовь и радушие, открытость, гостеприимство, готовность поступиться своими удобствами ради пользы ближнего; двухкомнатная квартирка всегда была полна народом, так что у маленького Лени никогда не было своего угла, он с детства привык быть на людях, неизменно оставаясь простодушным и мирным [3].
Учился будущий батюшка сперва в Заиконоспасском училище, а затем — в Московской Духовной семинарии. Желая отдать себя на служение людям, он собирался после семинарии поступить в университет и стать врачом, но мать желала видеть его священником, и юноша из послушания матери принял на себя обязанности псаломщика при церкви Знамения Божией Матери на Знаменке. Тут ему пришлось много претерпеть от настоятеля, который сурово обращался с псаломщиком, оскорблял и даже бил его. Кроткий Алексей сносил все с терпением и впоследствии благодарил Бога за то, что дал ему пройти такую школу, а своего настоятеля, отца Георгия, вспоминал как учителя с большой любовью.
В 1884 году Алексей Мечев женился на Анне Петровне Молчановой и вскоре был рукоположен в диакона. Рукоположение состоялось в Никитском монастыре, и молодой диакон получил назначение в церковь святого великомученика Георгия, что в проезде Политехнического музея.
Отец Алексей любил свою семью. Анна Петровна также нежно любила мужа, вполне его понимала и сочувствовала во всем, была ему первым помощником на пути к Христу, ее дружескими замечаниями он дорожил и слушал их так, как иной слушает своего старца; тотчас исправлял замеченные ею недочеты [4].
19 марта 1893 года диакон Алексей Мечев принял сан священника. Рукополагал его преосвященный Нестор, управляющий Московским Новоспасским монастырем. С этого дня вся жизнь отца Алексея неразрывно связана с маленьким храмом святителя Николая в Кленниках в самом центре Москвы, в начале улицы Маросейки, где он тридцать лет нес подвиг иерейского служения.
Духовная жизнь большинства малых московских приходов тех лет была подобна каменистой бесплодной почве: богослужение совершалось здесь не каждый день, его редко кто посещал, прихожане говели обычно раз в год великим постом, скорее следуя обычаю, чем влечению сердца. Приступая к пастырскому служению, отец Алексей Мечев поставил перед собой ясную цель — устранить образовавшийся разрыв между народом и Богом, умягчить человеческие души, сделать их способными к восприятию богатейшего сокровища православной литургической и аскетической традиции. Возвращая людям сокровище святоотеческого духовного опыта, молодой священник начал с того, что установил в своем храме ежедневное совершение утрени и литургии сначала только утром, но вскоре дополнил его и вечерним богослужением. «Мне хотелось дать Москве, — говорил впоследствии батюшка, — один храмик, где каждый верующий именинник при желании мог бы услышать в день своего Ангела величание своему святому» [5]. Подлинное воцерковление прихода не могло совершиться мгновенно, на это требовались годы смиренной молитвы иерея о вверенных ему Господом душах. По признанию самого отца Алексея, он восемь лет ежедневно служил литургию при пустом храме. И сила его любви растопила лед равнодушия. О том, какова эта любовь, свидетельствует один случай, имевший место в начале его пастырства. В самый канун Рождества Христова его пригласили причастить больную. По окончании утреннего богослужения батюшка тотчас отправился по оставленному адресу. С трудом отыскал он где–то на чердаке маленькую ободранную комнату, совершенно пустую. Здесь лежала тяжело больная женщина, а около нее сидели и ползали на полу бледные, полуголодные дети. Эта крайняя нищета потрясла отца Алексея. Он пришел прямо из храма, при нем были деньги и, уходя, он не задумываясь оставил там свой кошелек. Домой вернулся без копейки. Домашние стали просить денег, чтобы купить что–нибудь к празднику. Сделав вид, что крайне занят, батюшка велел обождать; между тем сам впал в раздумье: правильно ли он поступил, ничего не оставив для себя… там дети и тут дети; там — нищета и здесь — бедность. Он стал усердно молиться. Опять просят денег, велит обождать. Уже под вечер, незадолго до начала всенощной, раздался звонок: принесли денежный пакет и записку с просьбой поминать таких–то и таких–то родственников. Батюшка был поражен этой милостью Божией за оказанную милость, и как сам навсегда утвердился в вере, так и в других потом укреплял веру в никогда не дремлющий Промысл Божий [6].
Любовь отца Алексея, соединенная с глубочайшей верой и молитвой, не только подвигала его отдавать последнее нуждающимся, но была способна на нечто значительно большее: она имела дерзновение исхитить из рва погибели отчаявшегося в себе человека. Примером может служить такой случай: «Как–то после ранней обедни, в будний день, подошел к батюшке пьяный, оборванный человек, весь трясущийся, и, едва выговаривая слова, обратился к батюшке: «Я совсем погиб, спился. Погибла душа моя… спаси, помоги мне… Не помню себя трезвым… потерял образ человека…». Не обращая внимания на его омерзительный вид, батюшка совсем близко подходит к нему и, любовно заглядывая ему в глаза, кладет на его плечи руки и говорит: «Голубчик, пора нам с тобой уже перестать винцо–то пить». — «Помогите, батюшка дорогой, помолитесь». Батюшка, взяв его за правую руку, ведет к амвону и, оставляя его там, уходит в алтарь. Открыв завесу царских врат главного Казанского придела, торжественно распахивая царские врата, начинается молебен, величественным голосом произнося: «Благословен Бог наш…» и, взяв за руку грязного оборванца, ставит его рядом с собой у самых царских врат. Опускаясь на колени, со слезами начинает усердно возносить молитву Господу Богу. Одежда оборванца была настолько порвана, что тело обнажалось, когда он, по примеру батюшки, клал земные поклоны.
По окончании молебна батюшка трижды осенил крестом несчастного и, подавая ему просфору, три раза его поцеловал.
Через непродолжительный срок к свечному ящику подошел прилично одетый мужчина и, покупая свечу, спросил: «Как бы увидеть отца Алексея?». Узнав, что батюшка в храме, он радостно заявил, что желает отслужить благодарственный молебен. Вышедший на амвон батюшка воскликнул: «Василий, да это — ты»?! С рыданием бросился к его ногам недавний пьяница, прослезился и батюшка, начал молебен. Оказалось, что Василий получил хорошее место и прекрасно устроился» [7].
Постепенно об отце Алексее все больше и больше узнавали труждающиеся и обремененные, ищущие поддержки и утешения. На Маросейку, в храм святителя Николая в Кленниках потянулись богомольцы со всей Москвы, батюшку стали приглашать на требы в разные концы города. Во все праздничные и воскресные дни батюшка произносил поучения, обычно на темы дневных Апостольских и Евангельских чтений или жития празднуемого святого. В устах отца Алексея Слово Божие приобретало всю присущую ему Божественную силу, проникало в сокровенные тайники души и вызывало ответный отклик в чувствах вины и покаяния. Батюшка располагал людей к регулярному причащению, более частому, чем было принято в приходских храмах. Он неустанно напоминал родителям об их долге по отношению к детям, долге нравственного воспитания и постоянной заботы, учил всех любви к Богу, близкому и милосердному, и ради Него — любви к ближним, самоотверженной, жертвенной любви, которая начинается с внимания к себе, с борьбы с собственными недостатками и распространяется затем на тех, с кем сводит нас Господь в повседневной жизни. Любовь есть энергия и двигатель христианства, а разум есть только рабочая сила у сердца, — считал батюшка. Быть с людьми, жить их жизнью, радоваться их радостям, печалиться их скорбями, — вот в чем видел он назначение и уклад жизни христианина, а особенно пастыря [8]. Приводим выдержки из некоторых проповедей и бесед отца Алексея:
«…Со слезами прошу и молю вас — будьте солнышками, согревающими окружающих вас, если не всех, то семью, в которой Господь вас поставил членом.
Будьте теплом и светом для окружающих; старайтесь сперва согревать свою семью, трудитесь над этим, а потом эти труды вас так завлекут, что для вас уже будет узок круг семьи, и эти теплые лучи со временем будут захватывать все новых и новых людей и круг, освещаемый вами, будет постепенно все увеличиваться и увеличиваться…
Господь говорит: «доколе Я в мире, Я — свет миру». Этим Он говорит, что наш долг — светить другим.
А между тем сами мы ходим во тьме, не только уж не светим другим, поэтому мы должны обращаться к Господу, просить у Него помощи, потому что мы, как бы сильны ни были, какие бы преимущества ни имели, — мы все–таки без Бога — ничто; и потом у нас великое множество грехов, и потому мы сами не можем достигнуть того, чтобы светить и согревать других…» (Из проповеди на неделю о слепом, 1919).
«…Бывают минуты, когда очень хочется какому–нибудь человеку помочь, это несомненно Господь располагает так сердце на спасение другого; только будьте чистыми сосудами, чтобы Он мог через вас действовать и иметь орудием в Своих руках.
Господь и со креста не сердится, простирает к нам руки и зовет нас. Хотя все мы Его распинаем, но Он есть любовь и готов все нам простить. У нас иногда считается простительным, когда устанешь, раздражиться, или еще что (себе позволить), но при каких бы ты обстоятельствах ни находился, как бы ты ни устал или ни был болен, ты должен делать только так, как заповедал Христос…
Всех обнять любовью может только Господь, а потому полюбить всех мы можем только через Христа…
Священник должен принадлежать народу, приходите и берите, что у меня есть, все, чем я богат, а я богат службой церковной, слезами, о грехах все плачу…
Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы, ненависти и так удаляются от Бога, теряют, значит, все, потому что без Бога на что же годен человек, а тебе Господь дает случай спасти их, если сводит тебя с ними, а если так, значит они ведут тебя к Богу, в рай, к блаженству, можно ли сердиться на них?..
Мы должны подражать любви Божией. Случай сделать кому–нибудь добро — это есть милость Божия к нам, поэтому мы должны бежать, стремиться всей душой послужить другому. А после всякого дела любви так радостно, так спокойно становится на душе, чувствуешь, что так и нужно делать, и хочется еще и еще делать добро, а после этого будешь искать, как бы кого еще обласкать, утешить, ободрить. А потом в сердце такого человека вселится Сам Господь: «Мы придем к нему и обитель у него сотворим». А раз Господь будет в сердце, такому человеку некого бояться, никто ничего ему не может сделать…
Молитва — это важное и необходимое дело. Молиться нужно и можно всегда и везде. Как явится мысль какая, чувствуешь соблазн ко греху, видишь, что сейчас падешь, так и нужно обратиться ко Господу и к Божией Матери: «Владычице, помоги, мне хочется быть хорошим, помоги мне быть Твоим чистым сыном», и пока еще будем молиться, мысль злая исчезнет. А потом привыкнем и всегда будем молиться. Всякое дело нужно начинать с молитвы.
Мы не должны раздражать друг друга; когда видим, что человеку тяжело, нужно подойти к нему, взять на себя его груз, облегчить, помочь, чем можно; так поступая, входя в других, живя с ними, можно совсем отречься от своего Я, совсем про него забыть. Вот когда мы будем это понимать и молитву, тогда мы нигде не пропадем, куда бы мы ни пришли, и с кем бы ни встретились» (Из беседы на житие преподобного Макария Великого) [9].
Пастырский труд отца Алексея не ограничивался стенами храма, он вел также работу в Обществе народного чтения и открыл у себя церковную школу для беднейших детей своего прихода. Вокруг него сплотилось постепенно немало духовных детей. К десятилетию служения батюшки церковь святителя Николая в Кленниках была уже капитально отремонтирована усердием состоятельных прихожан, были приобретены новые, добротные облачения. Всякий входящий сюда чувствовал себя неожиданно попавшим в земной рай, где все ликует искренней, простой, святой радостью. Живым выразителем этой радости был сам батюшка, один его вид снимал с сердца весь лед мертвящего греха, разрушал все перегородки, разделяющие людей [10]. Он стремился дать своим прихожанам то, что люди, жаждущие духовной жизни, искали и обретали в монастырях, он прививал любовь к богослужению и обучал суровой науке самоотречения, наставляя на путь деятельной любви к ближним.
В 1902 году отца Алексея постигло тяжелое личное горе, скончалась его матушка Анна Петровна, оставив четверых малолетних сирот. Впоследствии батюшка так вспоминал о пережитой им скорби: «Господь посещает наше сердце скорбями, чтобы раскрыть нам сердца других людей. Так было и в моей жизни. Случилось у меня большое горе: лишился я подруги жизни моей после многих счастливых лет совместной жизни. Господь взял ее и для меня померк весь свет. Заперся я у себя в комнате, не хотел выходить к людям, изливал свою скорбь пред Господом» [11]. Из этого внутреннего кризиса убитого горем священника вывел кронштадтский пастырь, поставивший его на новое поприще служения людям. Близкая к отцу Алексею семья пригласила приехавшего в Москву отца Иоанна к себе в дом, и здесь состоялась встреча двух пастырей. «Вы пришли разделить со мной горе?» — спросил отец Алексей. — «Не горе пришел я разделить, а радость, — ответил отец Иоанн, — тебя посещает Господь; оставь свою келью и выйди к людям. Только отныне и начнешь жить. Ты жалуешься на свои скорби и думаешь — нет на свете горя больше твоего, так оно тяжело тебе. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя и тогда увидишь, что твое несчастье мало, незначительно в сравнении с общим горем, и легче тебе станет». Тут же отец Иоанн указал на молитву как на первое могущественнейшее средство в предложенном подвиге.
После первой встречи с отцом Иоанном отец Алексей имел случай и сослужить ему в одной из московских церквей. Благодать Божия, обильно почившая на отце Иоанне, по–новому осветила весь жизненный путь отца Алексея.
«Послушался я слов отца Иоанна — и люди предо мною стали другими. Увидел я скорби в их сердцах, и потянулось к ним мое собственное скорбное сердце; в их горе потонуло мое личное горе. Захотелось мне снова жить, чтобы утешать их, согревать их, любить их. С этой минуты я стал иным человеком: я воистину ожил. Вначале я думал, что делаю что–то и уже многое сделал; но после того, как пришлось увидеться с отцом Иоанном Кронштадтским, я почувствовал, что не сделал еще ничего» [12].
Святой праведный Иоанн Кронштадтский возвел отца Алексея на новую ступень пастырского подвига, и смиренный маросейский батюшка нес его два десятилетия до конца своих дней в годы трех русских революций и первой мировой войны, когда вихрь революционного урагана сметал на своем пути тысячелетние устои православной государственности и культуры. ЦерковьХристова стояла тогда лицом к лицу с той силой миродержца века сего, которая тщилось эту Церковь разрушить извне и изнутри. В начале XXвека традиция христианского благочестия была еще достаточно твердой и крепкой, и духоносные старцы многочисленных обителей наставляли на путь духовной жизни словесное стадо Христово. Промыслом Божиим этой традиции суждено было почти целиком прерваться: после 1917 года началась эпоха гонений на религию, закрытия и поругания храмов и монастырей, физического истребления духовенства. Служение отца Алексея Мечева было подготовкой народа Божия к христианской жизни в новых условиях. У настоятеля храма святителя Николая в Кленниках не было ни светского, ни богословского высшего образования, не было представительной наружности и природного дара красноречия, и многие, войдя впервые в этот храм, уходили разочарованные, встретив простенького, на вид сельского батюшку. Однако близко знавшие почитали его святым, прозорливым и полностью вверяли ему свою жизнь. В нем не было ничего броского, того, что ценится людьми плотскими, но в нем было сияние образа Божия, в нем действовал христианский образ жизни; батюшка созидал в душах человеческих нерукотворный храм Божий, закладывая фундамент духовной жизни у тех, кому предстояло нести свой христианский подвиг в 20–е, 30–е и более поздние годы. С особой любовью отец Алексей сеял семя Христовой веры в детские сердца. Вскоре после кончины своей матушки он взял на себя обязанности законоучителя в частной женской гимназии Е. В. Винклер на стыке Маросейки и Чистых прудов. Коллеги по этой гимназии вспоминали впоследствии, с какой любовью и заботой относился батюшка к ученицам, как умело преодолевал формализм, превращая свой урок в живую беседу о христианской нравственности [13]. Именно здесь познакомилась с батюшкой его будущая духовная дочь Таня Фомина, дочь университетского профессора–медика, ушедшая затем в Аносину пустынь и принявшая подвиг исповедничества (в монашестве Магдалина) [14].
В раннем отроческом возрасте пришла к отцу Алексею на исповедь и стала его духовной дочерью Мария Соколова, осиротевшая дочь отца Николая Соколова, настоятеля храма Успения в Гончарах. С первой же исповеди девочка записывала слова батюшки и вела свой дневник постоянно до самой его кончины. Духовное окормление отца Алексея определило весь дальнейший жизненный и творческий путь Марии Николаевны, будущей монахини Иулиании, выдающегося иконописца и жизнеописателя батюшки [15].
Для сирот и детей неимущих родителей отец Алексей устроил приют и начальную школу в нижнем этаже своего храма; благодаря его заботам дети участвовали в жизни храма и впоследствии выходили в жизнь полезными работниками [16]. Батюшка вел в своей школе уроки закона Божия, предпринимал летом вместе с детьми путешествие в Троице–Сергиеву Лавру. Общался с детьми у себя на квартире, всегда используя любовь и ласку как самое действенное средство воспитания.
О том, как умел батюшка, побеждая зло добром, воздействовать даже на революционную молодежь, свидетельствует эпизод, связанный с событиями 1905 года: «…в батюшкин храм во время утрени пришла целая толпа студентов. Батюшка был в алтаре и услышал мужские голоса, плясовые напевы. Вошедшие так бесчинствовали, что испуганный псаломщик едва окончил шестопсалмие. Кто–то посоветовал батюшке выгнать их, но он только горячо молился. Один из студентов отделился от товарищей и вошел в алтарь. Батюшка стоявший у жертвенника, быстро обернулся, ласково встретил безумца: «Как приятно видеть, что молодые люди начинают свой день молитвой… Вы пришли помянуть родителей?». Сраженный таким неожиданным сердечным обращением, вошедший оторопело пробормотал — «Да–а–а…».
По окончании утрени батюшка обратился к пришедшим со словом, в котором напомнил этой молодежи, стремящейся бороться за широкое счастье, о семье, о родителях, которые любят их, возлагают на них надежды, что когда они получат образование, то станут их кормильцами… Он говорил так от души, так искренне и любовно, что растрогал их, многие плакали; некоторые остались петь обедню, а потом стали его друзьями и богомольцами, а некоторые и духовными детьми. Они признались батюшке, что… пришли его «бить»… вошедший же в алтарь студент должен был спровоцировать скандал.
Через несколько дней с тем же намерением пришли курсистки, начали вызывающе разговаривать с батюшкой, стараясь всячески уколоть его, что–де вот он только служит, а надо бедным помогать… Результат был тот же. Батюшкина любовь победила их. Именно с этого времени, говорил батюшка, учащаяся молодежь стала посещать его храм» [17]. Отец Алексей был совсем особенный человек, несравнимый ни с кем из современных ему московских пастырей. Он шел своим путем, шел путем высшим — путем любви. Он весь уходил теперь в чужое горе и в чужое страдание, растворяя свою печаль в общей скорби. Те, кто приходил к нему, чувствовали себя облегченными и обрадованными, несмотря на глубокое горе. Таинственным актом молитвы отец Алексей переносил на себя их беды, а им передавал свою благодать и радость, становясь для всех не только пастырем, не только отцом, но и заботливой матерью. В его нежном сердце людское горе переживалось очень остро и мучительно: проходили месяцы, годы, а он, обливаясь слезами и стеная, как от сильной физической боли, вспоминал прискорбные обстоятельства каких–то чужих и впервые им увиденных людей. Вокруг дома отца Алексея всегда толпился народ, — на лестнице, во дворе. Среди простых людей здесь появлялись профессора, врачи, учителя, инженеры, художники, артисты. Приходили к нему и инославные (армяне), и магометане, и иудеи, и даже неверующие. Одни приходили в глубокой тоске, иные — из любопытства, желая посмотреть на знаменитого человека, некоторые как враги, чтобы изобличить или задеть. И со всеми устанавливались свои особые, индивидуальные отношения. Каждый что–то от него получал. Многие навсегда связывали с ним свою духовную жизнь. Как много было таких, кто, однажды попав в храм святителя Николая в Кленниках, удерживался здесь навсегда. Именно так составилась Маросейская община, по разнообразию своему могущая сравниться с Россией: тут находили свое место все сословия, состояния, возрасты, профессии, степени развития, национальности. Без всяких формальностей, юридических связей и правил община существовала как тесно сплоченное целое, всякий, кто добровольно соединялся с ней, добровольно нес свои труды и жертвы на пользу общины [18].
«Маросейская община, — писал в 1924 г. отец Павел Флоренский, — была по духовному своему смыслу дочерью Оптиной пустыни: тут жизнь строилась на духовном опыте. Отец Алексей учил своею жизнью, и все вокруг него жило, каждый по–своему и по мере сил участвовал в росте духовной жизни всей общины. Поэтому, хотя община и не располагала собственной больницей, однако многочисленные профессора, врачи, фельдшерицы и сестры милосердия — духовные дети отца Алексея — обслуживали больных, обращавшихся к отцу Алексею за помощью. Хотя не было своей школы, но ряд профессоров, писателей, педагогов, студентов, также духовных детей отца Алексея, приходили своими знаниями и своими связями на помощь тем, кому оказывалась она потребной. Хотя и не было при общине своего организованного приюта, тем не менее нуждающихся или обращавшихся за помощью одевали, обували, кормили. Члены Маросейской общины, проникая во все отрасли жизни, всюду своею работой помогали отцу Алексею в деле «разгрузки» страждущих. Тут не было никакой внешней организации, но это не мешало быть всем объединенными единым духом» [19]. В общине были люди, которые ежедневно ходили в церковь, и были люди, которые бывали в храме раз в год. Были люди, которые молились каждый день, и такие, которые молятся изредка. Были люди, уже готовые к монашеству, и люди, еще не вошедшие как следует в Церковь. Батюшка был всем для всех. Приходящий к старцу отцу Алексею сталкивался с силой, основанной на опыте и опытном познании себя и других. К этому опытному христианству он призывал всех.
О том, что получали люди от маросейского батюшки, в чем заключалось его окормление человеческих душ, свидетельствуют воспоминания его близкого друга, преосвященного Арсения Жадановского: «Милующая любовь — вот чем богат был отец Алексей, оттого–то так много уходило от него духовно исцеленных; оттого–то немало было у батюшки случаев обращения на путь спасения людей, которые, находясь в круговороте жизни, считали себя погибшими, отчаивались, не решались уже идти к обычному духовнику, а искали кого–то выдающегося, особенного, и это особенное они находили именно в отце Алексее.
Так, отец Алексей горел весь любовью, и если он не говорил о любви, то о ней свидетельствовали его взор, всякое движение. Своим отношением к людям он проповедовал то, что мы читаем на Пасху в трогательном Слове святителяИоанна Златоуста: «Приходите все к великому Празднику Воскресения Христова — постившиеся и не постившиеся, пришедшие рано и в последний час, — все приходите, ничтоже сумняся. В этот великий день всем открыты двери Божественной любви». Далее, отец Алексей обладал здравым смыслом и проницательным умом, что дало ему возможность развить в себе большой духовный опыт, который в связи с его постоянным бодрствованием над собой проявлялся в умении лечить греховные язвы людей. Отец Алексей без слов понимал чувства всех обращавшихся к нему как к духовному отцу; он хорошо знал человеческие слабости и, не потворствуя им, как–то особенно осторожно, деликатно, нежно прикасался к душе каждого.
Руководить душой человека помогала отцу Алексею еще его прозорливость, основанная на том же духовном опыте. Когда он начинал говорить со своим собеседником, то последний замечал, что вся его внутренняя жизнь, с ошибками, грехами, может быть, преступлениями, известна до конца отцу Алексею, что его взор как–то физически видит все, не только отобразившееся во внешних событиях и поступках, но даже и не вышедшее из глубины помыслов и переживаний. Отец Алексей не только понимал и видел чужую жизнь, но способен был находить ее разгадку, неведомую часто самому пришедшему.
Отец Алексей не только умел говорить о симптомах душевных болезней и их глубоких причинах, но указывал и радикальные средства к их излечению.
Прежде всего он требовал покаяния, но не формального, а глубокого, искреннего и смиренного, со слезами, способного произвести перерождение, обновление всей внутренней природы грешника. Не любил поэтому отец Алексей исповеди по записке, а требовал сознательного отношения к своим поступкам, твердого намерения исправиться. «Виноватым всегда считай себя, — говорил он, — а других оправдывай».
Покаяться для батюшки значило, по слову апостола Павла, отложить прежний образ жизни ветхого человека и облечься в нового человека, созданного по Богу (Еф 4:22–24; Кол 3:9–10). А так как такому покаянию часто мешает наша слабая, дряблая воля, парализованная дурными привычками и страстями, то на укрепление этой воли, по мнению отца Алексея, должен обращать внимание всякий желающий проводить жизнь во Христе…» [20].
Узы духовного родства связывали маросейского батюшку не только с настоятелем Чудова монастыря в Кремле, епископом Арсением, но и с великими светильниками Оптиной пустыни, прежде всего со скитоначальником отцом Феодосием и отцом Анатолием младшим (Зерцаловым), с которыми отец Алексей был знаком лично и о которых отзывался словами: «Мы с ним одного духа». Отец Анатолий москвичей всегда посылал к отцу Алексею, а отец Нектарий однажды сказал кому–то: «Зачем вы к нам ездите, у вас есть отец Алексей». О том, что московский городской старец делал одно общее дело со старцами монастырскими, свидетельствуют воспоминания Серафимы Ильиничны Стежинской, духовной дочери старца Варсонофия Оптинского. После смерти своего старца эта женщина тяжело переживала свое духовное сиротство. Об отце Алексее она ничего не знала. Однажды вечером, уже к концу всенощной, она зашла в храм Николы в Кленниках, встала перед Феодоровским образом Божией Матери и стала горячо молиться, чтобы Матерь Божия послала ей духовного отца и наставника. Служба кончилась, а она все стоит и не отводит взора от лика Царицы Небесной. Вдруг из–за Феодоровской иконы Богоматери появился отец Алексей, подошел к С. И. и, радостно благословляя ее, произнес: «Не скорби, завтра приходи ко мне на дом, будешь у меня жить, а я буду твоим духовным отцом». С. И. приняла эти неожиданные слова как ответ на свою молитву и с тех пор поселилась у батюшки и служила ему до самой его кончины [21].
Гроза, разразившаяся в 1917 году, пробудила от духовной спячки все слои общества, народ пошел в храмы. Маленький храм в центре Москвы, где служил известный батюшка, все больше и больше принимал теперь под свой молитвенный покров людей, потерявших имущество, обеспеченность и почву под ногами, отчаявшихся, погрязших в грехах, забывших Бога. Они встречали здесь сердечную приветливость, сострадание и любовь, получали поддержку, входили в соприкосновение с Божественным светом, радостью и миром Христовым. В их души вселялась надежда на милость Божию [22]. И не только отчаявшиеся шли сюда, но также и люди духовно развитые, ищущие старческого руководства. После закрытия Кремля настоятель Чудова монастыря владыка Арсений Жадановский благословил своих духовных чад, «чудовских сирот», окормляться у отца Алексея и влиться в маросейскую общину. В эти годы причт храма святителя Николая в Кленниках пополнился молодыми ревностными священниками, среди них — отец Сергий Мечев, сын батюшки, принявший сан в 1919 году, отец Сергий Дурылин, отец Лазарь Судаков. Теперь каждый священнослужитель раз в неделю вел беседу в храме. Отец Алексей беседовал по понедельникам, разъясняя деятельный путь христианского подвига на примерах из жизни святых, а с конца 1919 года вел дополнительные беседы по средам у себя на квартире, делясь с собравшимися своим огромным личным опытом общения с паствой. Любимыми темами этих бесед были исповедь, покаяние, христианский брак, воспитание детей. Своих собратьев по алтарю батюшка неизменно предостерегал от формального отношения к человеческой душе.
Численный рост маросейской общины, пополнение ее «чудовскими сестрами» позволило отцу Алексею сделать свой приходский храм еще более похожим на «монастырь в миру», ввести в нем уставное богослужение. Он поручил чудовским петь и читать в церкви и постепенно подвел богослужение в своем храме к монастырскому чину. О том, какое это имело значение для внутренней, духовной жизни прихода, прекрасно сказал в одной из своих проповедей сын батюшки отец Сергий:
«Мы знаем, что в наше время в значительной степени богослужение в приходских храмах искажено: одна праздничная служба, одно богослужение, похожее на другое, потому что все то, что затрудняет и не развлекает, выпускается, а взамен того вставляются совершенно не подходящие по ходу богослужения концертные песнопения, и из богослужения делается не приготовление к вечности, а к той же самой жизни, от которой должен бежать христианин, в отношении которой он должен «премирным стать»…
И вот батюшка, понимая все это, сделал то, что у многих прежде всего вызывает смущение и осуждение. Он понимал, что надо дать верующим богослужение настоящее, подлинное, не суррогат, не имитацию, богослужение вечное, заключающееся в богослужебном православном опыте. Без такого богослужения немыслимо и христианское делание. Здесь прежде всего берется не практика приходского храма или даже монастыря, а богослужение по тем книгам, по которым оно должно совершаться, и оно начинает совершаться изо дня в день, начинает совершаться и вечером и утром — при изумлении одних, смущении других и, может быть насмешках третьих, начинается подлинное приобщение к вечности через богослужение.
А затем начинается подлинная духовная жизнь, которая, казалось, не могла быть в миру. Батюшка работает над нами как духовник и как старец: он начинает работу духовного устроения, к которому стремились многие и многие русские люди и которое раньше они получали только в обстановке монастыря, и им казалось, что иначе быть не могло.
Батюшка исходил не из теории, а из жизни, из знания человеческого сердца. Он очень хорошо понимал жизнь и в своем духовном творчестве, в своем духовном созидании, которое он проявлял так неожиданно и часто не так, как бы мы хотели, — он исходил из подлинного знания человеческой души и той обстановки, в которую мы все поставлены» [23].
Пастырское служение отца Алексея простиралось далеко за пределы прихода святителя Николая. За советом к нему обращался святитель Тихон, Патриарх Московский, когда вставал вопрос о хиротонии кого–либо, поскольку старец знал всех. С его отзывом Святитель всегда считался, теперь же предложил взять на себя труд по объединению московского духовенства. Батюшка с любовью принял волю Патриарха и с увлечением трудился в этом деле. На собраниях, которые происходили в храме Христа Спасителя под его председательством, батюшка делился своим опытом пастырского руководства. Авторитет старца признавали многие, но не все, брожение умов распространялось и на духовенство. Религиозную молодежь, объединявшуюся в кружки для изучения Нового Завета, Батюшка предостерегал от самочинного толкования святого Евангелия и советовал делать это под руководством священника.
1920 год был особенно насыщенным по широте всесторонней деятельности отца Алексея и его сослужителей, которых было пятеро при храме, кроме диаконов. Силы батюшки уже падали, но он по–прежнему принимал народ; иногда прием посетителей заканчивался около двух часов ночи.
Осенью 1921 года в церкви святителя Григория Богослова была открыта Народная Духовная академия города Москвы, заниматься в которой мог любой желающий. Батюшка прочел здесь вступительную лекцию: «Высота пастырского служения и каким должен быть священник», которая как бы подводила итог его собственного жизненного подвига. Старец подробно развивал мысль, что основа пастырского служения — это молитва, любовь к прихожанам, вхождение в их нужды и истовое богослужение; священник должен молиться за всех людей, вверенных ему Богом, и молитвою и любовью врачевать их немощи и болезни душевные. Занятия в Академии длились недолго и вскоре должны были прекратиться.
По праздничным дням батюшка продолжал служить. Как и прежде, каждый раз он выходил с проповедью, и его любимой темой было слово о любви. В эти дни, когда злоба, жестокость, скорбь и горе, казалось, выросли до предела, он часто плакал за проповедью. Его сердце болело за всех [24].
В 1922 году для Церкви наступили еще более трудные времена. Скорби и волнения приближались и к батюшке отцу Алексею, но все еще разбивались о его дух. Было запрещено поминать святителя Тихона, была разослана анкета о регистрации религиозных организаций, вышел декрет об изъятии церковных ценностей в связи с голодом в Поволжье. Дорого стоило батюшке изъятие ценностей в храме святителя Николая в Кленниках. Некоторые священники Москвы подписывали анкеты, говоря: «не можем своими руками губить свою семью», и приходили с покаянием к отцу Алексею. А он голосом, полным любви и сострадания произносил: «Я не могу требовать от них мученичества. Бог мне этого не велел. А я… Я сам… Мое дело — другое… особое… Я — одинокий, сижу в «берлоге». Я решаю только за себя, за мной никого нет. Я подписывать не буду». Человека, которому батюшка сказал эти слова, он просил никому их не передавать: «На меня все смотрят, чтобы поступать, как я». И надо было видеть, с каким выражением он это произносил! Человек тот поклонился батюшке в ноги и ушел.
Глубокой осенью батюшка был вызван в ГПУ. В его отсутствие отец Сергий и все проживавшие около храма духовные дети его горячо молились за батюшку в храме. Батюшка вернулся, но прием посетителей был теперь прекращен совсем. Говорили, что отец Алексей болен и не принимает [25].
Наступил 1923 год. Батюшке становилось все хуже. Все, кто видел батюшку той зимой, замечали, что он был каким–то особенным, светлым, светился особо духовным, неземным, нетленным светом, с которым сочеталась такая же неземная, тихая радость. В Прощеное воскресение батюшка служил Божественную литургию, после которой, как обычно, вышел на амвон с проповедью; не сдерживая слез, он у всех просил прощения: «Недолго я еще буду с вами… Я ничего ни против кого из вас не имею, и, если обрету дерзновение, за всех вас буду молиться. Может быть, кому–либо из вас я не смог, не сумел дать того, что вы от меня ждали… меня простите… простите многогрешного». И батюшка поклонился народу до земли [26].
За весь Великий пост, кроме чтения канона святого Андрея Критского, батюшка служил только один раз, в день своих именин (17 марта по ст. ст.). Когда его увели домой еле живого, дома его ждал повторный вызов в ГПУ. Долго не знали, чем дело кончится. Однако батюшка опять вернулся и рассказал: «…Они моей одышки испугались, боялись, что умру у них, потому так скоро отпустили…». Он легко произносил эти слова, но было видно, как тяжело ему достался этот второй допрос [27].
Все попечение о пастве и церкви старец уже открыто передавал своему сыну, отцу Сергию. В один из последних дней мая за богослужением батюшка много плакал, он служил свою последнюю литургию, после службы всех благословлял иконочками, уходя, обернулся на алтарь, трижды перекрестился и поклонился, простился со своим храмом. В этот последний месяц своей жизни он стремился быстрее уехать в Верею, где обычно отдыхал летом. Теперь он ехал туда умирать, хотел на свободе написать свое надгробное слово. В пятницу 9/22 июня отец Алексей скончался. Весть о смерти старца пришла в Москву в субботу, и только в среду утром скромные похоронные дроги с белым гробом остановились у храма. На руках духовных детей гроб был внесен в храм при пении «Со духи праведных…». Вечером служили две заупокойных всенощных, чтобы дать возможность помолиться всем. Всю ночь храм не закрывался. Церковные общины Москвы во главе с пастырями приходили непрерывно; пели панихиды и прощались с почившим до самого утра.
15/28 июня в десять часов началась литургия, которую совершал настоятель Данилова монастыря епископ Феодор (Поздеевский) в сослужении тридцати священников и шести диаконов. В своем завещании отец Алексей обращался к владыке Феодору с просьбой отслужить по нем литургию и чин отпевания. Владыка Феодор был тогда в тюрьме, но, выпущенный на свободу 7/20 июня, смог 15/28 исполнить желание старца.
На отпевание вышло около восьмидесяти человек духовенства. Закончилось оно в четыре часа дня. В конце было прочитано слово батюшки к его духовным детям и произнесено несколько надгробных речей. Всем дали возможность проститься. Духовные дети шли за своим старцем до самого Лазаревского кладбища.
Для встречи почившего на кладбище прибыл Святитель Тихон, за несколько часов до этого освобожденный из заключения. Первосвятитель Русской Церкви отслужил литию по усопшему; когда гроб был опущен в могилу, он первый бросил на него землю и начал благословлять народ. Полную панихиду отслужил сын батюшки отец Сергий. Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны была сильная скорбь о потере незаменимого пастыря, а с другой всех охватила радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего. И отец Алексей как бы для того умер, чтобы Церкви дарована была эта радость [28].
Отец Алексей при жизни часто говорил своим чадам, чтобы они приходили к нему на могилку и делились с ним своими духовными нуждами, духовными запросами и проблемами. И многие первое время шли на Лазаревское кладбище к нему на могилку. Затем когда в 1934 году тело батюшки было перенесено на Введенское (Немецкое) кладбище, стали ходить туда и до сих пор ходят на его новую могилку [29].
Теперь уже благодаря рассказам и книгам об отце Алексее множество людей, не знавших его могилку, просит его молитв и помощи в различных вопросах, и получают утешение от батюшки.
23.10.1999
Источник: Альманах «Альфа и Омега», № 23
Епископ Арсений (Жадановский). Отец Алексей Мечёв[30]
Приблизительно в 1905—1908 году один из посетителей Чудова монастыря спросил меня: «Вы знакомы с отцом Алексеем Мечёвым, священником церкви Святителя Николая в Кленниках, на Маросейке?» Помню, я дал отрицательный ответ. «Обратите внимание на этого пастыря, — продолжал собеседник. — Хотя храм, где служит отец Алексей, небольшой и малозаметный, то, что в нем происходит, достойно удивления. Там Вы найдете иерея маленького роста, с благостным лицом, приковывающего к себе многих молитвенным настроением, умением давать полезные советы, не только духовные, но и житейские, а главное, поражающего лаской, отеческой любовью».
Не сразу приобрел отец Алексей известность.
О начале своей деятельности в Кленниках он рассказывал:
В продолжение восьми лет каждый день я служил литургию при пустом храме. Раз один протоиерей сказал мне: «Как ни пройдешь мимо твоего храма, всё у тебя звонят. Заходил в церковь — пусто. Ничего у тебя не выйдет, понапрасну только звонишь.
Но отец Алексей не смущался указанным обстоятельством, продолжал истово и с духовным подъемом служить и постепенно достиг того, что храм стал переполняться молящимися, о настоятеле его заговорила вся верующая Москва.
Родился отец Алексей как бы по благословению приснопамятного Филарета, митрополита Московского. Об этом сам батюшка передавал так:
Когда наступило время моего рождения, мать почувствовала себя очень плохо и была близка к смерти. В горе отец, Алексей Иванович, управлявший тогда знаменитым Чудовым хором, поехал в Алексеевский монастырь к обедне, которую по случаю местного праздника служил сам Владыка. Полный печали, вошел Алексей Иванович в алтарь и начал усердно молиться. Митрополит заметил своего любимого регента, подозвал к себе, благословил и сказал: «Ты сегодня, я вижу, скорбный. Что с тобой?» — «Жена умирает в родах, Ваше Высокопреосвященство». «Бог милостив, — произнес Святитель, — помолимся вместе, и все обойдется благополучно. У тебя родится мальчик, назови его Алексеем в честь Алексея, человека Божия, ныне празднуемого здесь». Когда после литургии Алексей Иванович вернулся домой, его встретила радостная весть, что появился на свет новый член семьи. Это и был отец Алексей.
Прежде чем получить иерейский сан и начать пастырство, отец Алексей прошел суровую школу, состоя псаломщиком в одном из храмов Москвы: ему приходилось топить печи, звонить, производить уборку церкви и при этом часто получать незаслуженные выговоры и терпеть взыскания от местного священника. Такое отношение настоятеля не умалило, однако, у отца Алексея чувства уважения к нему. Батюшка никогда не переставал о нем молиться.
Силу пастырского вдохновения отец Алексей воспринял от отца Иоанна Кронштадтского. Переживая семейные невзгоды — смертельную болезнь супруги и материальные недостатки, он отправился к великому молитвеннику земли Русской просить у него указаний, как жить и что делать. Отец Иоанн сказал ему:
Ты жалуешься на свои скорби и думаешь — нет на свете горя больше твоего, так оно тяжело тебе. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тогда увидишь, что твое несчастье мало, незначительно в сравнении с общим, и легче тебе станет.
Отец Алексей так и сделал: принялся за разгрузку чужого горя.
Тогда же отец Иоанн указал батюшке на первое и могущественное средство в предложенном подвиге — молитву. В силе и значении последней сам Кронштадтский пастырь убедился, между прочим, благодаря следующему случаю [31].
Будучи еще молодым и никому не известным священником, шел он однажды утром в собор служить обедню.
На площади с ним повстречалась скорбная женщина, которая обратилась к нему с такой просьбой:
— Батюшка, у меня сегодня решается такое–то дело, помолитесь.
— Я не умею молиться, — смиренно ответил ей отец Иоанн.
— Помолитесь, — настаивала женщина, — я верю, по Вашей молитве Господь пошлет мне нужное.
Отец Иоанн еще раз попытался указать на свое бессилие помочь ей молитвой, но женщина продолжала говорить:
— Вы, батюшка, только помолитесь — я Вас прошу, — как там умеете, и я верю — Господь услышит.
Почти вынужденный, отец Иоанн стал молиться об успехе дела неизвестной ему женщины.
Прошло несколько времени, и батюшка снова повстречал ту же женщину, радостно заявившую: «Вот Вы помолились за меня, и Господь дал мне то, чего я просила».
Передавая этот случай, отец Иоанн сказал отцу Алексею: «И Вы обратите все внимание на молитву — она облегчит Ваши жизненные скорби и даст много утешения другим».
С любовью приняв совет Кронштадтского светильника, наш батюшка достойно выполнял его в течение всей своей жизни.
Разгрузка чужого горя и молитва явились общим фундаментом, на котором построилась вся пастырская деятельность отца Алексея. Но если молитва бодрит, освежает всякого человека, то принятие на себя страданий ближних надламывает сердце пастыря, делает его физически больным. Так было и с отцом Алексеем.
Войдешь к батюшке в комнату после приема им какой–либо скорбящей души, — рассказывает один его духовный сын, — и видишь: разгрузчик сидит весь погруженный в заботы, а лица на нем нет, в глазах слезы, голос прерывается… «Вот, — скажет отец Алексей, — была у меня такая–то…» И опишет картину горя, особенно жестокого женского горя. Посетительница ушла ободренная и успокоенная лаской и приветом батюшки. Ей сказано: «Бог милостив, все обойдется и устроится, буду молиться за тебя». Вместе с просфорой, иконкой или листиком ей внушена надежда на лучшее… Она ушла просветленная, сияющая… Но бывший ее груз всей тяжестью перешел на батюшку, оттого–то он такой пришибленный, бледный, плачущий.
Если так трудно принимать скорби простых душ, то каких усилий стоила отцу Алексею разгрузка внутреннего гнета сложных натур — какого–нибудь профессора, современного общественного деятеля, писателя, которых безысходное горе также кидало в его комнату.
Так, батюшка отец Алексей был великий «перегрузчик» чужих страданий на собственные плечи; недаром, выслушивая скорби обращавшихся к нему за советом, он имел обыкновение класть руки их на свою шею.
«Я помолюсь», — говорил отец Алексей всем изливавшим пред ним нужду, беду, недоумение, сомнение… «Я помолюсь», — было его неизменным ответом каждому, причем ответом не формальным, а сердечным, серьезным, ибо всякое новое имя являлось для него новой слезой, новым горячим воплем к Богу о прощении, помиловании и помощи.
Бывало, идет ранняя литургия — и вдруг записочка от батюшки: «Помяните такую–то», с особой припиской к служащему иерею — «скорбящую». Это значило, что отец Алексей, болевший сердцем о других, вспомнил кого–то особенно нуждавшегося в тот момент в молитве и Литургической Жертве и просит помянуть, вынуть частицу.
Сам батюшка совершал проскомидию иногда часа полтора и даже больше, вычитывая большие тетради имен, а заздравная ектения при его служении превращалась в целый поток молитвы, плескавшийся бесчисленными именами болящих, скорбящих, заблудших, заключенных, без вести пропавших, путешествующих, страждущих. И если эти имена для слуха посторонних людей проходили незаметно и безразлично, то в любящем сердце отца Алексея они отдавались болью, ибо с ними всегда соединялись печаль, несчастье.
Указанные две стороны пастырского дела — разгрузка чужого горя и молитва — приобрели у отца Алексея особую силу, развитие и интенсивность благодаря следующим природным качествам его характера. Он отличался, прежде всего, необыкновенной простотой, которая вначале даже разочаровывала некоторых. У батюшки все выходило просто, зато содержание сказанного и сделанного им было глубоко, основательно и назидательно. Простое по внешности служение его дышало искренностью и ясно давало чувствовать молящемуся, что он находится не в холодном храме без Божества, а там, где это Животворное Начало живет действительно и реально, потому–то от молитвы с батюшкой переживалась душевная теплота, умиротворение мятущейся души, просветление. То же нужно сказать и относительно проповедей отца Алексея. Они не блистали ораторским красноречием, были безыскусственны, но насквозь проникнуты верой, любовью к Богу и глубоким желанием спасения ближним. Отец Алексей влиял на слушателей и внутренней силой, и убеждением, и искренностью.
Сам будучи прост в словах и действиях, батюшка не любил умствований, отвлеченностей, особенно в религиозных сочинениях и разговорах; отказываясь их выслушивать, обыкновенно говорил: «Я неграмотный», «не понимаю», чем заставлял своих собеседников возвращаться к суждениям общеполезным и жизненным.
Простота отца Алексея была неотделима от его горячей детской веры, обнаруживавшейся часто в слезах во время совершения Божественной литургии и при произнесении поучений. Литургисая один, он нередко затруднялся от охватывавших его рыданий произносить возгласы, особенно «Приимите, ядите», и тогда между словами у него бывал большой промежуток. То же случалось и на кафедре. Много стоили батюшке проповеди, которые он всегда говорил с религиозным воодушевлением.
Об этом знает тот, — передает один из его сослуживцев, — кто видел отца Алексея вернувшегося в алтарь с амвона после сказанного им с духовным подъемом поучения: он был тогда бледен, по лицу текли тщетно сдерживаемые слезы. Хватаясь рукой за больное сердце и в изнеможении опираясь грудью о престол, с виноватым видом он чуть слышно говорил сослуживцам: «Больше не могу я», — и, стараясь улыбнуться и качая головой, добавлял: «Просто скандал». Через силу батюшка оканчивал службу, делая возгласы еле слышным голосом.
Говоря о простоте отца Алексея, вспоминаю его совет относительно молитвы Иисусовой:
Молитву Иисусову нужно творить в простоте, тогда скорее явится чувство, столь необходимое при этом, и не следует заботиться о каком–то особенном делании, часто убивающем дух.
Вторым выдающимся качеством отца Алексея была любвеобильность, благостность, жаление всех. Какое значение придавал батюшка любви, видно из следующего.
Однажды в беседе с близкими он спросил: «Задумывались ли вы когда–нибудь о том, отчего святые апостолы все до одного приняли мученический венец, погибли на кресте, усечены мечами, а апостол Иоанн Богослов достиг глубокой старости и мирно скончался?» Ему ответили отрицательно. Тогда отец Алексей пояснил: «Оттого, что у апостола Иоанна была великая, беспримерная, неодолимая христианская любовь, силе которой покорялись и мучители; она угашала всякую злобу, обескураживала гонителей и превращала их ненависть в любовь».
Как–то раз один священник, сослуживец батюшки, во время причастного стиха произнес слово, изложив в нем такие мысли святого Иоанна Златоуста: Бог не создал всех равными, одинаково умными, прекрасными, богатыми, сильными потому, что не осталось бы тогда места на земле для любви. Любовьже покрывает недостающее: ты богат, другой беден — люби его, и любовь восполнит его скудность; ты умен, образован, а другой неумен, невежествен — люби его, и любовь заставит тебя дать ему знание. Таким образом, при неравенстве природном получается круговое восполнение любовью — где любовь, там и полнота.
Слово это произвело сильное впечатление на отца Алексея. Он растрогался, весь засиял: очевидно, оно ему пришлось по душе и ударило в центр всех его стремлений, чувств, желаний, намерений, переживаний, исканий.
Да, батюшка отец Алексей, можно сказать, был преисполнен любовью: он не знал грозного и жестокого слова «карать», а знал только милостивое слово «прощать». Он не налагал на своих духовных детей бремени тяжелого и неудобоносимого, он был враг всякого насилия, ни от кого не требовал особых подвигов, понимал, что никаких принуждений не нужно тому, в ком бродит закваска Духа Святого, кто непрестанно ищет правды, истины и кто преисполнен ведения Божественного учения Христова.
Исходя из любви отец Алексей верил, что нет грехов, побеждающих Божественное милосердие, а потому вносил в души всех приходящих к нему чувство бесконечной надежды на милость Божию, с каким бы тяжелым нравственным и умственным бременем они не являлись.
К слабым и не окрепшим духом проявлял он еще большую ласку, как бы боясь невниманием или строгостью оттолкнуть, разочаровать их. Отец Алексей не спрашивал обращавшегося к нему: кто он, ходит ли в храм, верующий ли, православный или католик, или другой какой религии. Для него всякий пришедший был страждущий брат и друг, искавший облегчения своего горя. Он никого не оставлял без теплого участия, понимал любвеобильным сердцем, что каждому своя боль тяжела.
К душе, — говорил отец Алексей, — надо подходить тихо, нежно, как к какому–нибудь распускающемуся цветку. Одна мысль должна руководить пастырем: как бы кого не потревожить, как бы не обидеть, чем бы утешить и успокоить. Резкости не должно быть никакой, все легко, все любовно, все тепло.
И удивительно, у всякого обращавшегося к отцу Алексею являлось чувство, будто батюшка любил его больше всех. Как разум ни восставал против, а уверенность такая была.
«Может быть, это происходило оттого, что каждому отец Алексей давал какой–то максимум любви», — говорит один из его духовных детей. У него не было, как и у Отца Небесного, первого и одиннадцатого часа. «Ты пришел ко мне, — как бы утешал батюшка, — и вот я даю тебе всю ту любовь, какую можешь от меня получить».
Другой его духовный сын по тому же поводу рассуждал: «Отец Алексей к каждому проявлял особое любовное отношение, выделявшее того из общей толпы и создававшее такое чувство, будто батюшка любит его больше других».
Милующая любовь — вот чем богат был отец Алексей: оттого–то так много уходило от него духовно исцеленных; оттого–то немало было у батюшки случаев обращения на путь спасения людей, которые, находясь в круговороте жизни, считали себя погибшими, отчаивались, не решались уже идти к обычному духовнику, а искали кого–то выдающегося, особенного, и находили его именно в отце Алексее.
Так, отец Алексей весь горел любовью. Если он не говорил о любви, то о ней свидетельствовал его взор, всякое движение. Своим отношением к людям он проповедовал то, что мы читаем на Пасху в трогательном слове святого Иоанна Златоуста, где делается такой призыв: «Приходите все к великому празднеству Воскресения Христова — постившиеся и не постившиеся, пришедшие рано и в последний час, — все приходите, ничтоже сумняся. В этот великий день всем открыты двери Божественной любви» [32].
Далее, отец Алексей обладал здравым смыслом и проницательным умом, что дало ему возможность развить в себе большой духовный опыт, который в связи с его постоянным бодрствованием над собой проявлялся в умении лечить греховные язвы других людей. Отец Алексей без слов понимал чувства всех обращавшихся к нему как к духовному отцу, он хорошо знал человеческие слабости и, не потворствуя им, как–то особенно осторожно, деликатно, нежно прикасался к душе каждого. Он никогда не показывал вида, что удивляется прегрешениям кого–либо, не укорял грешника, а старался незаметно доводить его до сознания вины и раскаяния, изображая пред ним живые образы людских ошибок и заблуждений, из которых сам пришедший должен был вынести для себя поучительный урок.
«Образы эти, — говорил один духовный сын батюшки, — на первый взгляд казались не имеющими никакого к тебе отношения, иногда даже думалось: зачем батюшка мне это рассказывает? И только потом, вспомнив его слова и заглянув в глубь души, я понимал, какое прямое отношение имел его рассказ ко мне, какой новый путь намечал он в моей жизни».
Овладевать душой человека помогала отцу Алексею еще его прозорливость, основанная на том же духовном опыте. Когда он начинал говорить со своим собеседником, последний чувствовал себя как бы в состоянии некоей «духовной рентгенизации» (выражение одного из духовных детей батюшки). Он замечал, что вся его внутренняя жизнь, с ошибками, грехами, может быть, с преступлениями, известна до конца отцу Алексею, что его взор как–то физически видит все, не только отобразившееся во внешних событиях и поступках, но даже не вышедшее из глубины помыслов и переживаний. Было совершенно бесполезно таиться от этого ясновидящего пастыря: первые же вопросы, первые же ответы отца Алексея показывали, что собеседнику лучше молчать о себе. Более того, отец Алексей не только понимал и видел чужую жизнь, но способен был находить ее разгадку, неведомую часто самому пришедшему.
Отец Алексей не только умел говорить о симптомах душевных болезней и их глубоких причинах, но и указывать радикальные средства к их излечению. В данном отношении он являлся опытным духовным врачом, изучившим духовную медицину в совершенстве. И как у земных докторов бывают свои методы лечения, так и у батюшки отца Алексея были исходные пункты врачевания душевных недугов.
Прежде всего, он требовал покаяния, но не формального, а глубокого, искреннего и смиренного, со слезами, способного произвести перерождение, обновление всей внутренней природы грешника. Не любил поэтому отец Алексей исповеди по записке, а требовал сознательного отношения к своим поступкам, твердого намерения исправиться.
«Виноватым всегда считай себя, — говорил он, — а других оправдывай».
Покаяться значило для батюшки, по слову святого апостола Павла, отложить ветхого человека и сделаться новой тварью (Еф.4:22—24; Кол.3:9—10), а так как такому покаянию часто мешает наша слабая, дряблая воля, парализованная дурными привычками и страстями, на укрепление этой воли, по мнению отца Алексея, и должен обращать внимание всякий желающий проводить жизнь во Христе.
Сам батюшка, как опытный пастырь, предлагал своим чадам много различных духовно–целительных средств, сообразуясь с духовным складом каждого: одному советовал предаться воле Божией, во всем усматривать Всеблагой Промысл Творца, другого заставлял почаще ходить в храм Божий, говоря: «Только в церкви, в атмосфере любви согреется и отойдет твое сердце»; третьему рекомендовал ежемесячно исповедоваться и причащаться Святых Тайн, четвертому давал работу при храме — петь, читать и прислуживать; всех же приковывал к вере в Господа, а вместе с тем нравственно исправлял своей лаской и любовью.
Кроме уменья лечить души, отец Алексей отличался проникновенной наблюдательностью по отношению ко всей внешней жизни — городской, сельской, крестьянской и рабочей, смело мог говорить вопрошающему о том, нужно ли или не нужно ему открывать торговлю, обзаводиться семьей, покидать Родину, строить дома.
В этом отношении он являлся мудрым старцем, только находящимся не в монастыре, а в самой толще человеческого общежития. Отец Алексей был старец городской, приносящий людям нисколько не менее пользы, чем какой–либо пустынник. Он в образе иерея был одним из тех подвижников, о которых пророчествовал святой Антоний Великий, говоря, что придет время, когда иноки, живя среди городов и суеты мирской, будут сами спасаться и других приводить к Богу.
Подвигу отца Алексея «во граде, яко в пустыни» удивлялись истинные жители иноческой пустыни, духовные друзья покойного — приснопамятные старцы Феодосий и Анатолий [33].
Отец же Нектарий [34] приезжавшим к нему из Москвы выговаривал с упреком: «Зачем вы ездите к нам, когда у вас есть отец Алексей?»
В равной степени любовно и трогательно было отношение и нашего батюшки к тем же духовникам. Особенно благоговел отец Алексей перед отцом Анатолием. Лицо батюшки делалось каким–то светлым, нежно сияющим, когда он или другие вспоминали имя этого подвижника. «Мы с ним одного духа», — много раз говорил отец Алексей. И правда, в них был один дух любви, благодатной, всепрощающей и всеисцеляющей.
Связь у отца Алексея с названным старцем была неразрывная, глубокая, и, хот они виделись только один раз, между ними всегда поддерживалось сообщение, которое близкие к батюшке лица шутя называли «беспроволочным телеграфом», — существовала благодатная близость, святое единство старчествования. Отец Алексей был тот же оптинский старец, только живущий в Москве, и в этом заключалось величайшее утешение для многих верующих москвичей, серьезно искавших духовного окормления. Отец Алексей перенес Оптину в Москву, заключил ее в свою многолюбивую душу и щедро раздавал приходящим к нему неоскудевающие благодатные дары пустыни: смирение, радость, милость и дар даров — любовь.
Больше того, отец Алексей являлся старцем над старцами — руководителем духовников. Ему часто приходилось улаживать неправильные отношения между духовными отцами и их чадами. Дело это, по словам батюшки, трудное и тонкое, однако с успехом всегда проводилось им. Отец Алексей не делал того, что делают многие старцы, пользуясь своим авторитетом: не отменял и не изменял повелений духовных отцов, вселяя тем в души их чад смущение, а умел действовать по отношению к тем и другим в совершенном согласии.
С нашей характеристикой личности отца Алексея, по–видимому, не вяжется общераспространенное мнение, будто он был противник монашества и не советовал духовным детям принимать его. Нужно, однако, знать, кому и при каких обстоятельствах он этого не советовал. Будучи духоносным пастырем, отец Алексей не мог не ценить монашества в идеале и истинных основах — он только не одобрял тех, кто принимал его ради тщеславия, без понимания смысла и значения столь великого звания.
Монахи, живя в миру, не могут выполнять тех внешних правил, какими они обязываются по своему положению. А это как раз и могло происходить с членами духовной общины, работавшими в миру и, однако, стремившимися иной раз получить иноческое одеяние и пострижение самовольно, без предложения и указания батюшки. Было у отца Алексея еще другое основание не отпускать духовных чад даже и в монастыри: все свое пастырское дело он сосредоточил на обитателях столицы, задался целью приводить их ко спасению, и вот, удерживая у себя высоконастроенных членов, он хотел этим укрепить и нравственно возвысить общину, а вместе дать тем же лицам работу на месте. Батюшка думал сделать их полезными в Москве, нуждающейся в духовном просвещении.
О том, что отец Алексей принципиально не был против монашества, может свидетельствовать, кроме дружбы с оптинскими старцами, еще интересное письмо батюшки, незадолго до его смерти полученное мною, пишущим эти воспоминания. В нем он, молитвенно приветствуя меня по случаю выздоровления от болезни (воспаления легких) и выражая пожелание рано или поздно вновь видеть нас вместе со всею нашею паствою в Москве, в Чудовом монастыре, между прочим, обращается с такой просьбой: «Тогда примите и Вашего покорного слугу под свой покров. Хочу и я последние дни своей жизни докончить под сенью обители святителя Алексия».
Как ни удивительно, а настоящая деятельность отца Алексея особенно развилась и укрепилась тогда, когда в обществе понизились религиозные интересы. И нужно сказать, работа батюшки оказалась весьма благотворной.
Один из посетителей маросейского храма передает следующее: «Вскоре после памятных всем нам дней наступила новая эпоха, казавшаяся особенной для тех, кто не привык к новому порядку вещей; в такое смутное время хотелось уйти куда–нибудь далеко, чтобы слышать бодрящие, теплые слова и жить иными, добрыми чувствами любви и мира, а не злобой и враждой, разливавшимися повсюду. И вот в этот период общего гнева и раздражения отрадно было посещать тесный, скромный, но дышащий благодатной обстановкой храм Святителя Николая на Маросейке, слушать службу и безыскусственные проповеди отца Алексея, шедшие из глубины его души, внимая постоянному горячему призыву батюшки к деятельной любви, кротости, прощению обид и замечая настойчивое указание на то, что спасение возможно при всякой обстановке. Совершенно забывалось все грубое, материалистическое, совершавшееся за стенами храма, и хотелось тогда всем прощать, за всех молиться… а глядя на лицо отца Алексея, излучавшее неуловимый тихий свет радости, каждый ощущал подъем духа, чувствовал, что воспринимает нечто доброе, умиротворяющее, заставляющее смотреть на жизнь уже иными глазами, — жалеть людей и скорбеть о мире, погрязшем исключительно в земных расчетах и не желающем знать иного, высшего порядка. Дух уныния, с которым обыкновенно приходили в то время в храм молящиеся, бесследно исчезал здесь, и они уходили домой успокоенными, со светлым чувством надежды на лучшее.
Нельзя также забыть тех моментов, когда по окончании всенощной отец Алексей начинал полным бодрости голосом петь: «Под Твою милость…» — и вся церковь как один человек вторила ему. В это время все проникались твердой надеждой, что Пресвятая Богородица не презрит моления певцов, находящихся в скорбех, и пошлет Свою милость. Все расходились тогда из храма полные уверенности, что они проведут спокойно предстоящую ночь, чреватую всякими бедами.
Еще более сильное впечатление производили ночные моления, временами устраиваемые там же, на Маросейке. Они как будто внушали всем: мы, христиане, ожидаем славного Пришествия Господня, и никого и ничего нам не следует бояться; от жизни не приходится ждать хорошего, соберемся же здесь, дабы молитвенно встретить Сладчайшего Спасителя».
Так незримо батюшка отец Алексей умиротворял страсти, сильно бушующие в наше время, спасал многих от отчаяния, а иных обращал на путь покаяния.
Бывали случаи, когда к нему в храм заходили люди со злым умыслом, но, почувствовав царящую там святую благодатную обстановку, останавливались, изменялись к лучшему, перерождались и даже делались членами маросейского церковного братства. Заслуга отца Алексея перед современным обществом в деле успокоения и умиротворения враждующих и смятенных сердец велика, только мало кто понимает и ценит это.
Приятно было видеться и беседовать с батюшкой. Кроме встреч с ним на собраниях пастырского братства в память отца Иоанна Кронштадтского, я имел еще утешение молиться в его храме. Припоминаю торжественную вечерню, устроенную здесь для детей Златоустовским кружком учащихся [35]. Собралось ребят необыкновенное множество, в церкви стояла неимоверная духота. Устроитель столь редкой службы, обливаясь потом, прилагал все старание дать детям духовное назидание, которое бы надолго запечатлелось в их сердцах. Не забуду и привета, оказанного мне тогда батюшкой.
Большую нравственную поддержку отец Алексей оказал чудовским духовными чадам моим, оставшимся по обстоятельствам времени без отца–руководителя и святой обители, где они молились и утешались.
Одна духовная дочь наша по этому поводу передала нам следующее:
Когда мы лишились Чудова монастыря и, как овцы без пастыря, рассыпались повсюду, не зная, где приклонить главу, многие направились на Маросейку к отцу Алексею, и добрый батюшка с необыкновенной любовью и лаской принял под свое попечение нас, скорбных, печальных сирот, сказав в утешение: «Вас и Владыка благословил ко мне: мы с ним одного духа. Ходите в наш храм, а я вас не оставлю».
И отец Алексей много делал для чудовских: нужен ли был молебен — всегда сам шел служить его; хотелось ли получить совет — никогда не отказывал, а даже еще говорил: «Приходите ко мне в любое время». Заболеешь ли — батюшка, весь задыхаясь, непременно прибежит проведать и утешить такими словами: «Пришел в церковь — узнал, что ты болен и поспешил к тебе, чтобы не расхворался. Вставай поскорее, нам с тобой не полагается болеть, так как нас ждут в храме.
После уставного монастырского богослужения чудовским очень трудно было привыкать к приходской службе.
Бывало, батюшка напомнит: «Ты смотри — не забудь вечером прийти в храм». А я отвечу: «Не могу к вам ходить, не нравится мне у вас: и чтение, и пение — все на скорую руку, не то что у нас в Чудовом».
Нужно, впрочем, заметить, что и сам отец Алексей страшно тяготился указанной поспешностью, театральным пением, неблагоговейным служением своего диакона, терпел же все это, как выражался, «только нужды ради».
И вот однажды он обратился к нам в церкви с таким предложением: «Я откажу наемным певчим, которых прямо–таки не переношу, а вы, здесь присутствующие, пойте и читайте. Ты, Мария, будь канонархом, ибо хорошо, четко произносишь стихиры. Я надеюсь — с Божией помощью вы справитесь с церковной службой. Господь да благословит вас начать и исполнять это дело».
И действительно, молитвами святителя Алексия и трудами батюшки постепенно наладилась на Маросейке уставная служба. На первых порах, правда, нам и отцу Алексею пришлось перетерпеть немало укоров от богомольцев, роптавших на продолжительное богослужение.
Бывало, скажешь: «Батюшка, многие недовольны, что затягивается всенощная», а он улыбнется и ответит: «Ничего, не смущайтесь, потом все будут благодарить нас и утешатся».
Так и вышло. Кому из верующих москвичей теперь не известна Маросейка своим одухотворенным богослужением и церковным порядком? И мне утешительно, что отчасти здесь сказалось влияние нашего милого, незабвенного Чудова, перед которым батюшка весьма благоговел.
Случалось, в праздник спросишь его: «Как благословите отправлять службу?» — «А как у вас в Чудовом монастыре–то правили?» — «В Чудовом было так–то и так–то». «Ну вот, так и вы сделайте, ведь у нас теперь тоже Чудов монастырь», — улыбаясь, весь сияющий, скажет батюшка. А то даже сам предложит все выполнить по–чудовски.
Вот, например, у меня сохранилось такое распоряжение, писанное его рукой: «Мария, спойте акафист на праздник Казанской Божией Матери нараспев, как в Чудовом монастыре».
Когда же придет праздник святителя Алексия, он непременно его оживит, и литию устроит, и акафист заставит петь, и после литургии отслужит торжественный молебен. Насколько батюшка ценил труд чудовских сестер, видно из часто повторяемых слов: «Благодаря чудовским у нас устроилась монастырская служба».
Такая любовь отца Алексея всех нас бодрила в дни сиротства и давала радость, которая еще более увеличивалась оттого, что батюшка всегда уважал и нежно любил нашего духовного отца Владыку Арсения. Придет ли день Ангела или другое какое памятное событие из жизни последнего, отец Алексей велит тогда особенно молиться о нем на ектениях, а после молебна сам баском провозгласит ему многолетие. Не оставлял отец Алексей поминать и покойных родителей Владыки — протоиерея Иоанна и Феодосию.
Доказательством расположения его к нашему духовному отцу могут служить еще некоторые строки из писем батюшки чудовским богомольцам. Так, например, я храню такую записочку: «Добрая Мария, сердечно благодарю тебя за письмо и радуюсь с тобой, что незабвенный наш Владыка поправился [36], хотя и скорблю, что у тебя почему–то душевное состояние неважное: «Скучно и тяжело на душе». Наверно, ты плохо молишься или чем–либо недовольна. Молись усерднее так: «Господи, помилуй, Господи, не остави меня!» Благословение Господне да почиет над всеми нами. Гр.протоиерей Алексий».
Другой раз батюшка писал мне: «Добрая Мария, очень рад, что вы с С.Д. еще раз поедете к дорогому нашему общему молитвеннику Преосвященному Арсению. Большое тебе спасибо за твое усердие посещения дома Божия. Я очень скучаю по храму нашему. Божие благословение да почиет над вами. Грешный ваш молитвенник прот. А.М.».
Тяжело и грустно описывать последние дни жизни и смерть духовных друзей, доставлявших тебе много радости и утешения. Но нам предстоит это сделать и относительно незабвенного отца Алексея.
От усиленных пастырских трудов и невзгод он начал временами прихварывать: у него стало нехорошо делаться с сердцем, и тогда ему пришлось принимать приходящих лежа на кровати; а к этому еще присоединилось ограничение его старчества. Последнее обстоятельство, прервав единение с духовными чадами, лишило отца Алексея как бы притока необходимого для него свежего воздуха и привело к тому, что слабое здоровье батюшки, вследствие наступивших церковных нестроений, не выдержало, и он внезапно ушел из этого лежащего во зле мира в небесные селения, где нет «ни печали, ни воздыхания».
Жил и неутомимо и благотворно работал отец Алексей на ниве Христовой. Теперь он умер, и остались о нем воспоминания. Как–то раньше времени Господь отнимает ныне добрых, святых пастырей. Здесь нужно усматривать нам наказание Божие за грехи.
«Разорю ваши алтари, отниму у вас священников», — говорил Иегова через пророка Иеремию народу Израильскому, когда тот развратился и сделался недостойным носителем веры в Бога.
Свою кончину отец Алексей предчувствовал заранее: так, прежде всего, стал о ней поговаривать и постепенно передавать попечение над паствой и церковью сыну — иерею Сергию, уже тогда помогавшему ему по храму.
За два месяца до смерти он сказал одной своей духовной дочери: «Мария, надо тебе показать пример и пойти на исповедь к отцу Сергию, ведь он должен остаться моим заместителем».
Как ни больно было Марии, привыкшей к благостному отцу Алексею, но, исполняя послушание, она пошла.
Скоро после этого при встрече батюшка спросил ее:
— Что, была ли ты у отца Сергия? И сестры — идут ли к нему?
— Да, батюшка, была, — отвечала Мария, — и другие начинают помаленьку к нему привыкать.
— Ну теперь мне можно покойно умереть, — сказал батюшка, — он будет хорошим пастырем, лучше меня. Так отец Алексей незадолго до кончины передал духовных детей отцу Сергию и тут же слег в постель.
Обычно в летнее время он уезжал на отдых в Верею, в свой домик. Предполагался и в текущем 1923 году отъезд его туда, но на этот раз он произошел как–то по–особенному.
Прежде всего, батюшка собрался неожиданно, торопливо, да и прощание его было какое–то загадочное. Отслужив Божественную литургию, он всех причастил Святых Христовых Тайн и благословил каждого образком Святителя Николая, говоря: «Благословляю вас нашим хозяином (так называл он Святителя, покровителя маросейского храма). Я чувствую себя очень плохо, уезжаю, но скоро вернусь».
Действительно, прошло всего лишь девять дней, как была получена телеграмма, извещавшая о внезапной кончине батюшки. Он умер 9 июня 1923 года.
По всему было видно, что батюшка намеренно уехал умирать в Верею, стремясь, между прочим, закончить там на свободе последнее свое завещание. Все бывшие при нем замечали, как он торопился писать его, отказываясь от обычной в прежнее время прогулки на солнце.
Когда его звали из комнаты на воздух, он говорил: «Нет, я здесь в тени посижу, там у меня мысли рассеиваются, я не успею докончить», — и тут же добавлял: «Я ведь для того и приехал, чтобы заняться этим, в Москве мне бы не дали».
Последние дни батюшка вел себя так, как будто с ним что–то случилось или чего–то он ожидал: говорил тихо, двигался медленно, как бы боясь нарушить внутренний мир свой, и казался каким–то просветленным. Последний вечер был весел и особенно ласков со всеми. Умер отец Алексей внезапно от паралича сердца.
Как громом поразила всех неожиданная смерть дорогого батюшки. Тело почившего было привезено из Вереи в Москву около шести часов вечера накануне погребения; гроб встретили собравшиеся в большом количестве духовенство, родные, сестры и братья маросейской общины, стотысячная толпа народа, которую не могла вместить небольшая церковь Святителя Николая.
Чтобы дать возможность помолиться всем, служили две заупокойные всенощные: в храме — Преосвященный Герман, епископ Волоколамский [37], а во дворе — Тихон, митрополит Уральский [38]. Служба окончилась около двенадцати часов ночи. Все остальное время между богослужениями пели панихиды и происходило прощание с почившим. Утром в десять часов началась литургия, которую совершал епископ Феодор, настоятель Данилова монастыря [39], в сослужении тридцати священников и шести диаконов, а на отпевание, закончившееся в четыре часа, вышло около восьмидесяти человек духовенства. Тут же было прочитано посмертное завещание отца Алексея духовным чадам и сказано несколько надгробных речей. В пять часов, при исполнении пасхальных песнопений, похоронная процессия двинулась на Лазарево кладбище, куда прибыл Патриарх Тихон, за несколько часов до погребения отца Алексея освобожденный из заключения.
Святейший отказался войти в кладбищенский храм, перешедший в его отсутствие к обновленцам, облачился на паперти. Здесь, таким образом, было осуждено обновленчество Главой Православной Церкви и всем православным народом, как только стало возможным таковое сделать. Факт, достойный примечания.
Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны, была большая скорбь от потери незаменимого пастыря, а с другой — охватившая всех радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего.
Прежде чем воскреснуть, нужно умереть, и отец Алексей как бы для того умер, чтобы Церкви дарована была радость. Он даже говорил некоторым: «Когда я умру, всем будет радость».
Едва только внесли гроб в церковные ворота, тысячная толпа забросала Святейшего и почившего живыми цветами. Пчела инстинктивно летит туда, где есть мед, и истинно православные люди своим духовным чутьем узнают, где имеет быть проявление милости и благодати Божией, как то случилось и при погребении батюшки на Лазаревом кладбище.
Святейший отслужил по усопшему литию, а когда опустили гроб в могилу, он первый посыпал в нее землю. Затем Первосвятитель Русской Церкви начал благословлять народ, что продолжалось несколько часов. За это время успели оправить могильный холм, водрузить крест, расположить в порядке все венки и пропеть полную панихиду, которую совершил сын покойного отец Сергий.
День совсем склонялся к вечеру; было девять часов, когда все разошлись по домам, оставив дорогого батюшку на новом месте его жительства, — уже не с живыми, а среди умерших.
Но если многие умирают телесно и духовно, то отец Алексей умер только телом, духовно же остался с нами, о чем свидетельствует живая память и непрестанная молитва о нем духовных чад.
И мы верим, что тропа к его могиле не зарастет, как не зарастала никогда на Руси тропа к святым подвижникам и старцам.
Для большей полноты нашего очерка приведем о покойном отце Алексее Мечёве несколько отзывов его почитателей.
Слишком сильно запечатлелся в нашей памяти — говорит один из них, — образ отца Алексея. Нельзя забыть ни его светящихся приветливых, небольших, но глядевших проникновенно голубых глаз, ни его чисто русского, родного, благостно улыбавшегося лица, на котором было написано столько доброты и душевной теплоты, что, казалось, их с избытком хватило бы на всех, кто имел счастье видеться и встречаться с ним. Нам слышится несильный, но чистый голос отца Алексея, звучавший какой–то особой привлекательной нежностью. Уже при первой встрече с этим приветливым пастырем у каждого являлась уверенность в том, что к нему можно безбоязненно подойти с каким угодно горем, с какой угодно нравственной тяжестью, что этот человек не только не оттолкнет своим бесчувствием, но даст тебе все, в чем нуждаешься. Подобное как раз было испытано мною.
После большого семейного горя — потери близкого лица — я поспешила на Маросейку. Своим чутким сердцем отец Алексей понял всю глубину моей скорби и утешил без всяких слов, одним лишь благостным видом. По окончании панихиды у меня в порыве благодарности невольно вырвалось: «Добрый батюшка!» Да, это название вполне характеризовало отца Алексея, так как он действительно был в полном и лучшем смысле слова добрый батюшка.
Когда вспоминаешь отца Алексея, — говорит другой его почитатель, — в памяти выступает не только он сам, но и тот благодатный момент, который пережит тобой благодаря встрече с ним. Батюшка — это целое переживание, что тебя когда–то искренне пожалели, приголубили, полюбили, даже больше того — с батюшкой ты восчувствовал Творца, стал ближе к Нему.
Так отец Алексей воспринимается нами, как ступенька, приставленная к нашему сердцу для приближения к Самому Богу. А можно ли выразить человеческой речью радость богообщения? И такую радость давал нам батюшка.
Отец Алексей выступает перед нами в тот период жизненного подвига, когда все свое он успел уже снести на поле Божьего послушания и самоотречения. Мы его увидали в момент победы над собой, когда лицо его начало лучиться, а светло–голубые глаза стали видеть двери в обители Христа уже отверстыми для входа. Здесь — радость для всех нас, духовных чад его.
Батюшка отец Алексей принадлежит к тем русским праведникам, ряд которых начинается от преподобного Серафима Саровского, идет через Оптину пустынь и доходит до наших дней. Это тип старцев, озаренных тихим светом смиренного жаления и любви ко всем страждущим. Такие именно праведники нужны людям усталым, измученным горечью жизни, боящимся какого–либо неосторожного прикосновения к их ранам. Последних нельзя заставить сразу сломать проводимую ими жизнь; подобная попытка может только окончательно измучить их и породить отчаяние. Им нужны именно смиренно жалеющие Серафимы, каковыми были старец Амвросий и все оптинские духовники, разливавшие вокруг себя любовь и ласку. Таковым же являлся для нас и отец Алексей: та же милующая любовь, та же ласка во взоре и радостная улыбка на устах, та же сердечная приветливость.
В хибарке названных отцов многие возрождались духовно и выходили оттуда, как из купели Крещения; также и от общения с отцом Алексеем жестокие, грешные души размягчались и, бывало, выходили от него в очистительных и благодатных слезах…
Так, батюшка отец Алексей для страждущих был целителем Серафимовского типа. Он подошел к нам уже слабый телом, но сильный любовью и жалением, пошел с нами в тот момент, когда все мы особенно нуждались в утешении, пошел и … дошел весьма скоро, к великой печали, до могилы. Впрочем, он скрылся в нее только телом, а духом воспарил к Горнему Иерусалиму, чтобы там опять встретить нас на тяжелых путях загробных мытарств и так же любовно, жалостливо и с лаской пойти с нами к престолу Господню, расплачиваясь своими молитвами за наши грехи.
Батюшка, отец Алексей, вечная тебе память, родной!
Православные старцы XX века. Святой праведный Алексий Мечев С. Девятова
Старец Алексий Мечев родился 17 марта 1859 года в Москве.
О своём рождении старец Алексий рассказывал так: «Когда наступили роды, покойная матушка чувствовала себя очень плохо. Роды были трудные и так затянулись, что она была близка к смерти. В горе и тоске отец поехал в Алексеевский монастырь к обедне, которую по случаю праздника служил сам митрополит Филарет…»
Митрополит Московский и Коломенский Филарет горячо молился об умирающей от тяжёлых родов жене регента кафедрального Чудова монастыря Александре. После молитвы митрополит подал Алексею Ивановичу Мечеву просфору и сказал: «Бог милостив, всё будет хорошо. Родится мальчик, назови его Алексеем в честь празднуемого нами сегодня св. Алексия, человека Божия».
Когда Алексей Иванович вернулся домой, его встретили с радостным известием: родился мальчик.
Старец Алексий часто вспоминал с благодарностью заботу и ласку митрополита Филарета к их семье, рассказывал как Владыка однажды спас от неминуемой смерти отца. Зимой по распоряжению митрополита были привезены музыкально одарённые мальчики, чтобы «ими пополнить митрополичий хор». Детей выгрузили из саней, привели в теплое помещение. Вдруг Владыка быстро оделся, вышел во двор и сам начал обыскивать сани. При свете фонаря в одних санях он нашел спящего мальчика. Это был сын священника Коломенского уезда — Алексей. Позже, когда Алексей Иванович окончил Семинарию, митрополит предложил ему стать регентом митрополичьего хора.
Сын Алексея Ивановича, Алексий, сначала учился в Заиконоспасском Училище, затем — в Московской Духовной Семинарии, а после окончания Семинарии поступил в псаломщики в церковь Знамения на Знаменку.
В 1884 году Алексий женился на Анне Петровне Молчановой.
18 ноября 1884г. был рукоположен во диакона в Никитском монастыре преосв. Мисаилом, епископом Можайским. 19 марта 1893 г. был рукоположен во священника преосв. Нестором. Молодому священнику достался бедный приход маленькой церкви Св. Николая на Маросейке. Нужна была большая вера, чтобы, не смотря на трудности, не упасть духом. Старец Алексий с грустью рассказывал духовным детям:
— Восемь лет я служил каждый день Литургию при пустом храме, один протоиерей говорил мне: «Как ни пройду мимо твоего храма, все у тебя звонят. Заходил я к тебе — пусто. Ничего не выйдет у тебя, понапрасну звонишь».
К несчастию тяжело заболела жена отца Алексия, ему одному приходилось заботиться о детях, ухаживать за прикованной к постели супругой. В августе 1902 г. умирает жена отца Алексия.
По промыслу Божиему, в то время по делам благотворительности на Маросейку приехал о. Иоанн Кронштадтский. Великий пастырь сказал о. Алексию: «Ты жалуешься на скорби и думаешь — нет на свете горя больше твоего, так оно тебе тяжело. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его горе на себя и тогда увидишь, что твое несчастие мало, незначительно в сравнении с общим горем; и легче тебе станет».
Довелось о. Алексию и сослужить о. Иоанну Кронштадтскому в одной из московских церквей. После этой знаменательной встречи о. Алексий «весь уходит в чужое горе, растворяет свое горе в общей скорби».
Отец Алексий теперь никогда не остается один, с утра до вечера отдаёт себя людям, он для них уже не только пастырь, а родной отец и заботливая мать. Вскоре о старце заговорила вся Москва. Церковь уже не может вместить всех желающих, «с раннего утра до поздней ночи толпится народ, среди простых людей, появляются профессора, врачи, учителя, писатели, инженеры, художники, артисты».
Cтарец Алексий говорил, что, Бог, дал ему детскую веру. Очевидцы рассказывали, что за богослужением он преображался. Его детская вера часто обнаруживалась в слезах, особенно за божественной литургией. Часто он затруднялся произносить возгласы:«Придите, ядите…» или «Твоя от Твоих». При этих словах по его изменившемуся голосу всякий в храме понимал, что он плачет. Его лицо было полно умиления, и плач его захватывал и служивших ему».
— И я плакал, пригнувшись к престолу, — говорил служивший ему диакон.
Этот дар слёз, которым обладал Батюшка за своё смирение, особенно проявлялся в нём при чтении Великого канона св. Андрея Критского. Он его не читал, он произносил эти тропари как свои слова из глубины сокрушённого сердца, обливаясь слезами. Вся церковь сливалась с ним в умилении…»
Из воспоминаний духовного сына старца Алексия: «Слишком запечатлелся перед нами образ о. Алексия. Нельзя забыть ни его светящихся приветом, небольших, но глядевших проникновенно голубых глаз, ни его чисто русского, родного благостно улыбающегося лица, на котором было написано столько доброты и душевной теплоты, что казалось их с избытком хватило бы на всех, кто имел счастье видеться и встречаться с ним. После большого семейного горя — потери близкого человека — я поспешил на Маросейку. Своим чутким сердцем о. Алексий понял всю глубину моей скорби и утешил без всяких слов одним лишь благостным видом. По окончании панихиды, у меня в порыве благодарности, невольно вырвалось: «Добрый Батюшка!».
У одной женщины, проживавшей в Туле, без вести пропал сын, ей посоветовали съездить в церковь «Николы в Клённиках» к старцу. Женщина приехала в Москву, пришла в церковь, и очень удивилась, когда после литургии услышала слова старца, протягивающего ей крест через головы шедших впереди неё людей:
— Молись как за живого.
Удивлению женщины не было предела, ведь священник впервые видел её, и не мог знать о её горе. А позже, при личной встрече, старец Алексий сказал:
— Вот тут на днях была у меня мать: всё о сыне беспокоится, а он преспокойно служит в Софии на табачной фабрике.
Затем благословил женщину и подарил бумажную иконку со словами:
— Ну, Бог благословит.
Позже стало известно, что вскоре женщина получила от сына из Болгарии письмо, в котором он сообщил, что работает в Софии на табачной фабрике.
Очевидцы вспоминали, как однажды в храм вошёл пьяный, «оборванный, весь трясущийся человек» и обратился к старцу Алексию:
— Я совсем погиб, спился. Погибла душа моя… спаси… помоги мне…
Старец подошёл к несчастному совсем близко, с любовью взглянул в его глаза, положил руку на плечо и сказал:
— Голубчик, пора нам с тобой перестать винцо–то пить.
— Помогите, Батюшка, помолитесь!
Старец Алексий взял страждущего за правую руку и повёл к алтарю, торжественно раскрыл царские ворота и, поставив его рядом с собой на амвоне, начал молебен. После молебна старец Алексий трижды осенил несчастного, дал ему просфору и трижды поцеловал его. Спустя некоторое время в храм к свечному ящику подошёл прилично одетый мужчина и выразил желание отслужить благодарственный молебен. Увидев старца, мужчина бросился с рыданием к его ногам. Старец узнал в нём того несчастного и воскликнул: Василий, да ты ли это?
Василий рассказал, как по молитве старца бросил пить, был принят на «хорошее место».
Из воспоминаний духовной дочери старца:
— Никогда Батюшка не требовал к себе внимания, каких–либо знаков почтения и не только не требовал, но и сторонился их… В 1920 году чудовские сёстры подняли вопрос о награде о. Алексию. В марте 1923 года исполнилось 30 лет служения его в сане священника… Настал день, когда Батюшка был вызван на патриаршую службу и награждён крестом… Вечером все собрались на вечернее богослужение и с волнением ждали, когда придёт Батюшка… После краткого молебна он обратился к народу… Закрывая лицо руками, он говорил о своём недостоинстве. Его слово было всенародным потрясающим исповеданием своего ничтожества, своей полной во всём недостаточности, негодности и слабости. Казалось, что этот крест с камушками совсем задавил его. К слёзной, потрясающей всех исповеди Батюшка с глубоким смирением поклонился до земли, прося у всех прощения.
Из воспоминаний монахини Иулиании:
— Батюшка, особенно за богослужением, как бы светился каким–то особым, ни с чем не сравнимым внутренним светом. Обилие благодати, почивавшей на нём, иногда для некоторых проявлялась и вовне: он стоял на воздухе и из глаз его как бы сыпались искры. Когда одна из верующих простодушно рассказала ему, каким она его видела, он ответил: «Никому не говори об этом до самой моей смерти. Тебе надо было видеть меня грешного, по Божиему милосердию, в духе. Помни: это — только любовь и милосердие Божие ко мне, грешному».
Старец отмечал: «Много нужно понести скорбей, чтобы научиться молиться. Сердце пастыря должно расшириться настолько, чтобы оно могло вместить в себя всех нуждающихся в нём».
Епископ Арсений говорил: «Но если молитва бодрит и освежает человека, то принятие на себя страданий ближних сокрушает сердце пастыря, делает его физически больным». Батюшка о. Алексий стал страдать той болезнью сердца, от которой впоследствии скончался… Наступил 1923 год. Батюшке становилось всё хуже. Жалко было смотреть, как он задыхается от мучительной одышки… Все кто видели Батюшку в эту зиму, замечали, что он был каким–то особенно светлым, светился каким–то особым, духовным, неземным, нетленным светом, в котором сочеталась такая же неземная, тихая радость.
— Батюшка, как тяжело думать, что вас не будет.
— Глупыш, я всегда с Вами буду…
Другой своей духовной дочери он незадолго до смерти сказал:
— Молись за меня, а я — за тебя, любовь по смерти не умирает. И если я обрету дерзновение перед Богом, за всех буду молить Бога, чтобы вы все там были со мной.
Из воспоминаний духовной дочери старца: «Подле него была Нина. Она со скорбью и беспокойством наклонилась к нему. Батюшка взял её голову обеими руками и прижал к груди… В эту минуту она услышала в его груди сильный звук как бы лопнувшей пружины. Батюшкины руки ослабели и упали. Глаза закрылись навсегда. Это была пятница 9/22 июня 1923 года».
В августе 2000 года Юбилейный Архиерейский Собор определил: Пресвитера Московского Алексия Мечева — причислить к лику святых.
День памяти св. прав. Алексия, пресвитера Московского — 9/22 июня.
К тебе, о праведный отче Алексие, мы, грешнии и недостойнии, притекаем и со умилением взываем ти: призри ныне милостивно с высоты святыя своея на Отечество наше и нас, тя прославляющих. Приявший в житии своем тяготы людей и сердцем милующим понесый скорби их, приими в молитвенное твое предстательство и нас, грехи многими обремененных и суетою мира сего утружденных.
В тебе, о дивный старче, прославися Господь, явив тя таинником милости Божией. Тя призываем неотступно: буди врач душам и телесем нашим, унывающим — утешитель, малодушным дерзновение низпосли, помраченных злобою всепрощению научи, воздержанию способствуй. Воспламени, благий делателю винограда Христова, хладные сердца наша ревностию служения твоего, научи молитве непрестанной и деятельной любве с утеснением себе ради блага ближних наших. Укрепи молитвами твоими чада Церкви нашея, да поживем в любве и мире, а вне ограды церковныя пребывающии да уразумеют Христову Истину и вкупе с нами прославят Животворящую и Нераздельную Троицу и твое милостивное предстательство во веки веков. Аминь.
Советы святого праведного Алексия Мечёва. Галина Пыльнева
«Молитва требует покоя, а у вас его сейчас нет. Вас тащат в разные стороны. Потом устаете физически очень. При этом молитва не пойдет. Первое для нее — покой, чтобы не тащили никуда, не теребили бы. Когда так жизнь идет, то молиться нужно умом, не обращая внимания, что душа не отвечает. Вникайте в слова молитвы. Ничего, пусть умом, пусть как–нибудь, но молитесь, молитесь. Не спрашивайте с себя того, что вы сейчас не можете дать. Не приходите в отчаяние. Успокоится ваша жизнь, тогда можно будет, а теперь нет».
Такое состояние, о котором говорил отец Алексий (Мечев), теперь знакомо многим. Покоя в жизни очень мало, помех же и препятствий к молитве, к сосредоточенности — очень много. И вот в таком состоянии можно или надрываться от неудовлетворенности, или откладывать «на потом» (авось когда–нибудь жизнь успокоится), или в безсилии терзаться отчаянием, не видя впереди никаких возможностей как–то выйти из такого состояния. Отец Алексий, между прочим, обращает внимание не на то, как можно оценить свое состояние, чего ждать или добиваться, а на единственно нужное и возможное в условиях большого жизненного беспокойства — на внимание к словам молитвы. Пусть времени мало на молитву, но и малое пусть будет со вниманием. Пусть только умом что–то воспринимается, но все–таки воспринимается. А не пролетает мимо. Пусть душа устала, не в силах ничего уже воспринимать — но просто внимательное, вдумчивое произношение молитвенных слов сделает свое дело: душа не останется совсем без пищи, без навыка к молитве, без потребности в молитве. Если только ждать, когда будут условия, когда будет тишина и покой, не делая возможного теперь, то в этом случае есть опасность не суметь войти в стихию молитвы, вдуматься в привычные слова, пережить их, оживить ими иссохшую и окаменевшую душу. Опасность серьезная, потому отец Алексий и просит: «как–нибудь, но молитесь!»
«Перед чтением Евангелия перекрестись и скажи: «Господи, вразуми меня, дай мне понять, «что тут есть». После этого бывает, что нечаянно находит как бы какое осенение и начинаешь понимать смысл того или другого. Тогда надо взять и записать эти мысли».
Отец Алексий (Мечев) советует не просто слушать или читать Евангелие, но относиться творчески к такой возможности. К сожалению, мы в своей суете или кое–как читаем, или кое–как слушаем. Мешает не только спешка, суетливость всей жизни, но и сознание, что, в общем–то, мы Евангелие знаем. В этом отношении поверхностное знание вредит больше, чем полное незнание. Кто совсем не знает, так и считает себя в этом невеждой. А тот, кто когда–то что–то читал или слышал, бывает уверен, что ему все знакомо, что нового ему здесь искать нечего… а читает потому, что надо. Если после чтения Евангелия спросить, что же читал один, а слушал другой, то не так редко можно было бы услышать в ответ, что один не помнит, о чем читал, а другой — о чем слушал. Чтобы такое бездумное, безответственное чтение не стало привычкой, надо нам начинать так поступать, как советует отец Алексий. Первое обращение — к Господу за просвещением ума «разумети Писание».
Дальше — готовность внимательно вникнуть в знакомые слова и, если что–то вдруг засветится в этих словах, записать себе. Только ни в коем случае нельзя из этого делать вывод, что «это мне Господь открыл по Своей милости…», с оттенком самоуважения и самохвальства. Если такое будет возникать, все хорошие мысли пропадут. Будет душа как пень. Тогда и усиленное внимание не поможет. Что же тогда делать? То, что отец Алексий советует: смириться, принять состояние окамененного нечувствия как заслуженное для себя, просить прощения и просвещения Свыше. И впредь остерегаться собой даже в душе хвалиться.
…«Очищение души и приближение ее к Богу делается здесь, вот в этой самой будничной, серой жизни. Оно сопряжено со многими скорбями и трудностями. Не думайте, чтобы я стал объяснять вам красоту духовной жизни и как достичь Царства Небесного. Я буду объяснять вам, как жить с людьми, с которыми нас Господь поставил».
Так говорил отец Константин, близкий друг и единомышленник отцаАлексия Мечева. После кончины отца Алексия отец Константин некоторым духовным детям отца Алексия мог помогать духовно, ободрять, укреплять, вести тем же путем, каким вел и отец Алексий. Путь этот можно определить как возвращение к человеку, о котором часто забывается среди суеты, своих дел и даже увлечения «духовной жизнью». Не может быть никакой духовной жизни у тех, кто не умеет жить с людьми. С теми людьми, которые рядом. Для верующего человека нет случайных встреч, нет попутчиков в жизненном пути, которые сойдут, как в поезде, на следующей остановке и забудутся навсегда. Все, с кем мы встречаемся, живем, знакомые, кто рядом с нами сейчас — все они наши ближние. Их, а не кого–то другого, кто далеко и нас не видит часто, не знает нас «во всей красе», мы обязаны любить. Заповедь эта так же значительна, как и подобная ей — о любви к Богу.
Жить с людьми по заповеди Божией, то есть принимая (а не возмущаясь, не бунтуя) их такими, какие они есть, любя их и взаимно помогая друг другу — целая школа. Трудная школа, где надо учиться и учиться, без скидок на усталость, занятость, обиды (ближние–то не всегда будут отвечать добром на добро, благодарностью на заботу, пониманием на стремление помочь). Успех такого обучения немыслим без помощи Божией, а это сразу ставит задачу учиться молиться, учиться понимать свои недостатки. Вопрос спасения души уже не будет стоять где–то в стороне от реальной жизни.
«Когда молитесь, поминайте родителей. Это очень важно, чтобы мы всегда поминали тех, кто о нас заботился, кто нас так любил»
Отец Алексий, советуя это, видимо, желал помочь таким образом каждому молящемуся смягчиться. Одному — от теплых чувств к родителям, родственникам, другому — от чувства заботы, доброжелательности к ним же. У всех или почти у всех прежде к родным, к родному дому, к близким своим было теплое, благодарное чувство. Им согретая душа могла свободнее и легче обратиться к Богу. Молитва объединяет. В молитве перед Богом все живы, теперь живущие и скончавшиеся. Молитва помогает и молящемуся о родителях, и родителям, уже покойным. Молящиеся чувствуют себя не одиноко среди оставшихся, даже если самые близкие и дорогие умерли. Это чувство общности в Боге через Церковь обогащает душу, укрепляет ее и вдохновляет на труд и терпение. Кроме того, это еще и долг признательной и благодарной души. Для верующих родителей молитва детей особенно дорога и приятна. В молитве этой — вся их любовь, всегда живая, проходящая все границы, не стесняемая ни расстоянием, ни временем.
Без всякого сомнения, молиться о любящих, о любивших когда–то, растивших с заботой и трудностями обязательно надо. Это приятный долг, потому что хорошо будет всем от такой молитвы.
На вопрос, как оживить Церковь, отец Алексий отвечал: «Молиться».
Молиться! Молиться ведь тоже уметь надо, значит, и учиться молиться надо. Наука эта не привьется, если жизнь будет не соответствовать заповедям Божиим. Иногда какая–то мелочь на первый взгляд, но вызванная недобрым чувством, может навредить себе и другим так заметно, что тогда о молитве говорить даже странно. Оживить Церковь — это все силы приложить каждому, включая и иерархию, чтобы жизнь была (семейная, личная, общественная) по заповедям Божиим. Жизнь такой без молитвы не будет. Молитва и жизнь нераздельны. Если каждый будет думать о том, что его жизнь, даже просто личная, домашняя, никого не касается и он волен вести себя как ему вздумается, то рано или поздно он будет или пустоцветом в Церкви, или, еще хуже, предметом соблазна и камнем преткновения для тех, кто по имени христианина хотел бы видеть и жизнь христианскую. Никакие реформы, решения, самые благие мероприятия не могут сделать церковное общество живым, если не позаботиться каждому его члену о жизни по евангельским заповедям и о молитве, которая очищает, вдохновляет, исправляет эту жизнь. Конечно, это же, только в большей степени, относится и к пастырям Церкви. Пример жизни самого отца Алексия свидетельствует об этом. У него в храме это особенно ощущалось. Его молитва держала многих, объединяла около него, вдохновляла на труд и терпение, несла семьям тех, кто общался с ним, тот мир и свет, который был так нужен, чтобы жить. Он опытом знал, как необходима молитва для жизни и каждого человека, и семьи, и общества, и всей Церкви, потому и указывал на самое могущественное средство ожить — молитву.
О молитве Иисусовой отец Алексий говорил: «Число раз — не важно. Главное — как можно чаще. Ешь, пьешь, ходишь, говоришь, работаешь — все время надо ее читать про себя или в уме. Ночью проснешься — тоже. Только как можно проще, совсем–совсем просто».
Обычно нам кажется, что это занятие — для пустынников, отшельников, для тех, кто условиями жизни не связан так, как мы, простые люди, с работой и хлопотами, мешающими помнить о молитве. Между тем отец Алексий говорил это не монахам, не отшельникам или пустынникам, а таким же обычным людям, работающим, спешащим, устающим днем, не всегда крепко спящим ночью. Почему же он все–таки советовал именно Иисусову молитву? Вероятнее всего, потому, что она короче других, что в ней нет ни одного слова, которое бы как–то отвлекло от самого главного — от Господа, что она ставит человека непосредственно пред Богом, что она доступна всем. Ни особого ума здесь не надо, ни вдохновения, ни многословия. Одно важно — простота. И еще: ни в коем случае нельзя мечтать о себе (я–то, мол, уж за спасение души как следует берусь, вон какой молитвой занимаюсь!). Где «я» — там все ненадежно, все подпорчено самолюбием и далеко от Бога. Основное правило при этом: как можно чаще и проще. И — везде, всегда, без счета и оглядки на себя.
«…Все дело в том, чтобы читать ее с чувством покаяния (речь о молитве Иисусовой). Все внимание — на слова: «Помилуй мя, грешную». Бывало, когда не слышишь, что читают, или не понимаешь, что поют в церкви, начнешь читать ее — и рассеянность пропадет, мысли и помыслы куда–то исчезают и является молитвенное настроение».
Отец Алексий, говоря так, из личного опыта знал, что очень мешает на молитве рассеянность. Она не проходит сама собой и в храме. Помочь сосредоточиться на церковной молитве может молитва Иисусова, но если у нас уже есть опыт повторения ее очень просто, с чувством покаяния. Кратко ее читать (хотя бы два слова: «Господи, помилуй») можно везде и всюду. Чем больше самых различных причин, которые мешают молиться, тем усерднее должно было бы наше обращение к такой молитве. Но и это нам трудно. Все, кто пробует заниматься ею, все подтвердят, как трудно удержать мысли от парения, от безполезных разговоров, обдумывания еще не наступившего или перебирания подробностей прошедшего. Удержать, чтобы заняться молитвой, трудно, но преодоление своего нежелания может помочь нам выработать привычку собирать мысли на словах молитвы в храме, а настроиться на молитву, то есть сердцем войти в нее поможет навык к молитве Иисусовой. Только ни в коем случае нельзя позволять себе мечтать о том, что вот так постепенно выработается из меня «делатель молитвы Иисусовой»! Кто знает свои грехи и немощи, тому важно одно: «помилуй!» Кто не знает — тому знать надо. Если не видишь за собой, то это не значит, что их нет. Это значит, что слеп человек духовно, потому самое главное в этой молитве — покаянное чувство (обращение): «помилуй!»
«В храме подальше становись от тех, которые любят разговаривать».
Разговоры в храме — показатель нашей духовной черствости и человеческой невоспитанности. Можно в какой–то момент чувствовать себя рассеянным, неспособным сосредоточиться, но это не значит, что можно мешать другим.
Как же быть с теми, кто не намерен считаться с другими?
Отец Алексий дает простой и доступный, всем возможный совет: держаться от таких подальше. Не лучше ли объяснить им, что мешают их разговоры?
— Видимо — не лучше. Обычно любители поговорить и этому будут рады, лишь бы говорили. Они найдут для себя оправдание, они любят говорить, а кто чем любит заниматься — сумеет отвоевать место и время для любимого занятия.
«Установи порядок во всем».
Это тоже совет отца Алексия. На вид обычный, привычный, ничего особенного не значащий совет. А между тем далеко не каждый умеет вести строго упорядоченную жизнь. Обычно кажется, что порядок — это всегда скука и сухость, что человек порядка, как и долга, — человек неинтересный, вечно ограниченный своими представлениями, скованный, не знающий вкуса свободы и удали. Но в жизни анархия, произвол, безтолковая сутолока мыслей, необдуманных поступков, на ветер брошенных слов… что это все? Достоинство тех, кто не умеет упорядочить свою жизнь? Нет, к порядку во всем надо себя приучать, тогда легче будет одолевать и те трудности, которые принесет каждому невидимая брань. Порядок необходим и потому, что нельзя жить, не думая о находящихся рядом. Порядок нужен и для своей внутренней жизни, для молитвы, для размышлений в пути, для оценки всех своих поступков. Прав отец Алексий — нужен всюду порядок и во всем.
Человек молится, а молитва его — будничная. Очень иногда трудно бывает. Он старается, а молитва его сухая, рассеянная. И вот посылается ему в утешение, в поощрение дивная, светлая молитва. Это как бы небесная симфония. Духовная музыка, которая наполняет его душу. На него изливается сверху как бы поток дивных, небесных звуков, и проходят у него усталость, уныние. Он может даже забыть, где он находится. Радость, покой, мир наполняют его душу. Вот что дается Богом человеческой душе в утешение и поощрение — и только. Ждать и просить этого никогда не следует.
Отец Алексий, говоря о том, что не следует ждать и у Бога просить утешения свыше, имеет в виду нашу склонность к духовному сластолюбию. Но это только наш недостаток, и его беречь, питать мечтами, конечно, не следует. Молитва, как и любое дело в духовной жизни, требует терпения, постоянства и мужества. Отказать себе в желании утешения свыше — тоже мужество. Когда Господь найдет нужным и полезным — пошлет и утешение, и ободрение, и вдохновение. Усталость в такой момент забудется, человек может почувствовать себя помолодевшим и способным на подвиги. И будет ему дано все для того, чтобы такое желание осуществить: терпеть свою сухость, безсилие своей молитвы, безрезультативность усилий, терпеть тех, кто составляет его окружение (как и окружающие терпят его), не опускать рук, когда никто не ценит усилий, делать не ради поощрений, а по чувству долга перед Богом и совестью — все это и многое другое придется испытывать куда более длительное время по сравнению с минутами духовной радости, внутреннего умиротворения и полного блаженного покоя. Зачем же так устроен путь жизни, зачем так много на этом пути колючек, больно ранящих душу?
Затем, что путь жизни готовит нас к настоящей жизни в Боге, а она невозможна для нас до тех пор, пока мы не освободимся от самомнения и самолюбия. Не будь таких смен — мы бы твердо уверены были, что всего добьемся сами. Мысль эта — самим стать для себя Богом — не давала покоя даже ангелам, что и привело к отпадению части их («буду подобен Всевышнему»). Гордыня может стать высокой стеной на нашем пути, и ничем, кроме смирения, ее не одолеть. Смирению и учит нас Господь, допуская периоды сухости, безсилия, безпомощности. По мере смирения они будут уменьшаться.
«…Прелесть донимает людей духовных больше тогда, когда они стараются всеми силами любить Бога, но сами себя все же любят больше ближнего своего».
Отец Алексий видел многие примеры того, как самолюбие упорно отстаивает свои права в душах тех, кто искренне хотел бы любить Господа. Можно прочитать в советах св. отцов, что любовь к Богу приходит с молитвой, в ответ на многие подвиги и лишения, которыми подвергают себя ради Христа. И все это так, если не забывать о том, что подвижники всех веков прежде всего боролись с самолюбием. Теперь многие могут не догадываться даже, что не просто так, не случайно многие подвиги не даны нашему времени, то есть нет возможности, нет условий, нет сил, нет примеров, нет руководителей… Нет потому, что есть очень много самолюбия в каждом. И редко кто понимает, как же опасно, как трудно любое духовное устремление очистить от предательского самолюбия. Оно гасит молитву, извращает дружеские отношения, укореняет в душе недоверие ко всем и всему, портит характер, омрачает добрые чувства. Проверить «недоброкачественность», то есть пораженность души самолюбием, легко можно по отношению к ближним. Где «я» на первом месте, где «мои» интересы важнее и ценнее, где другим место на задворках, там даже самые большие усилия любить Бога могут привести к опасному состоянию — прелести. Почему? Все потому, что Бога любить после себя нельзя. Господь будет или на первом месте в душе — или Его не будет совсем в жизни, одни слова останутся да притворство. А ближние здесь какую роль играют? Ближние указывают каждому на то, способен ли человек расстаться с драгоценным «я» или дальше слов дело не пойдет. Способен тот, кто хочет своему самолюбию предпочесть Бога. Тогда ему нетрудно будет забыть о себе ради ближнего. Но это требует не одного порыва. А труда и терпения всей жизни. Тогда не будет опасности впасть в самообольщение, не будет и безконечных обид ущемленного самолюбия. Тогда жизнь будет не ареной борьбы одного самолюбия с другими, а трудом над преодолением самолюбия с помощью Божией в себе и пониманием, сочувствием с готовностью помочь в этом же другим.
«Молиться как–нибудь, говорит Марк Подвижник, состоит в нашей силе, а молиться чисто есть дар Божьей благодати. Итак, что сможем, то и пожертвуем Богу, хотя количество (для нас возможное) и Божья сила изольется в немощную душу, и молитва сухая, рассеянная, но частая — всегдашняя, обретши навык и обратясь в натуру, соделается молитвой чистой, светлой. Пламенной и достодолжной». Из письма отца Алексия.
В этом письме отец Алексий обращает наше внимание на то, что нам по силам, — на молитву такую, какая уж получается. «Как–нибудь», но не из презрения, невнимания, механически, а по духовной немощи, которая часто сопровождает усталую душу, может молиться каждый. Если же постарается, то сможет молиться и чаще. Пусть не подолгу, пусть среди дел, пусть совсем не так, как хотелось бы — спокойно, перед иконами, но все–таки с желанием как можно чаще вспоминать Господа. Так, при желании, можно. И помеха здесь не столько дела, сколько привычка не контролировать свои мысли. Если же мы поставим перед собой задачу позамечать: сколько времени уходит у нас и на что? Руками мы делаем привычное, а в голове что? Разговоры, повторяемые про себя, воспоминания, обсуждение, рассуждение (еще дай Бог, чтобы не осуждение) и просто так текущие обрывки мыслей, на которых уже никакого внимания не обращается. Если это отложить, а заставить себя хотя бы и против воли обратиться к Господу, то можно будет убедиться в правоте и Марка Подвижника, и отца Алексия.
Господь усердие наградит хотя бы минутными искорками Своей благодати, и молиться в какой–то миг станет легко. Пусть недолго такое продлится, но, главное, наше усердие этим как–то подержится, и если не поддадимся лени и самооправданию, то навык часто молиться приведет к тем результатам, о которых писал отец Алексий.
«Что может быть радостнее Господу, как когда Он видит, что мы лишаем себя в чем–нибудь, чтобы отдать то ближнему, что мы стесняем себя в чем–нибудь, чтобы дать покой ближнему; что мы сдерживаемся и стараемся направить душу свою, характер свой так, чтобы ближнему было бы легко с нами жить».
Отец Алексий, обращая наше внимание на то, что так поступать всегда — это делать приятно Господу, конечно же, подразумевает, что мы все делаем ближнему ради Господа. Очень важное это условие. Если его не будет постоянно в сознании, то будет явно или тайно другое: делаю–то другому добро, а думаю–то о себе. Благодарят — хорошо, ценят — хорошо, уважают — хорошо! А если нет всего этого? Тогда в душе бунт: неблагодарный, не умеет ценить, невоспитанный…
Что же, если ради Христа себя во всем ограничивать и ближнему устраивать все доступные и возможные удобства и удовольствия, все так всегда гладко и будет? Будут все и благодарны, и уважительны, и вдохновляться будут хорошим примером, и смягчаться, подобреют сами?
Не все, не всегда. Будут разные случаи, разные поступки и разная реакция. Главное — человек ничего не потеряет. Не будет в душе бунта и обиды. А по отношению к черствым, недоверчивым, подозрительным, неблагодарным будет только чувство сожаления. Им хуже от того, что они так на добро реагируют. Им тяжелее жить на свете, потому что за такие качества не любят, да и они не способны других любить. Только пожалеть останется. Тот, кто может от себя оторвать, чтобы дать другим, — с Богом в душе, а те, кто только все для себя — с кем? Всегда им мало, всегда им плохо, всегда им тесно всюду и нехорошо. Одно это уже говорит о том, что «блаженнее даяти, нежели приимати». Давать же по любви к Богу — всегда радость, которая сама по себе — награда, ценнейшая из всех возможных благодарностей и любого уважения.
«Когда видишь вокруг себя что–нибудь нехорошее, посмотри на себя сейчас же, не ты ли этому причина».
Здесь отец Алексий учит нас преодолевать укоренившуюся привычку винить кого угодно и что угодно в своих невзгодах или даже в простых житейских неурядицах. Привычка к самооправданию так глубока в нас, что мы не хотим ничего признавать, будем изо всех сил оправдываться, а уж предположить, что из–за нас получилась какая–то неприятность — это лучше никто не начинай! Тем не менее именно этому учит отец Алексий. Опытный руководитель, он знал, как вредит самооправдание, как мешает оно добрым отношениям среди людей, как ослабляет душу того, кто не хочет с такой привычкой прощаться. Работать над собой в этом направлении трудно, потому что на вид это пустяк. Редко кто с детства привык следить за всеми своими поступками. Еще реже встречаются те, кто умеет в своих поступках видеть свою вину, но если кто и не занимался этим, не умеет этого, о. Алексий обращает его внимание на это, учит думать об этом, чтобы легче было примириться с ошибками других, зная, как часто вредят свои.
Отец Алексий всегда требовал устной исповеди, так как, по его мнению, это лучше очищало душу. Труднее было, но полезнее. Отучал от самолюбия. Он не любил, чтобы даже для памяти имела записку у себя, так как выходило, что ты, значит, плохо готовилась, если не помнишь грехов своих.
Сейчас многие советуют записывать грехи свои, чтобы помнить, не разговаривать вообще о грехах, не молчать у аналоя… Теперь это — запись грехов — говорит о том, что человек хоть как–то готовился, думал об исповеди. Отец Алексий требовательнее относился к этому. Если кто–то переживает о грехах, если у кого–то душа болит из–за соделанного, то такой не забудет о душевной боли, о причинах такой болезни. Поэтому, естественно, устная исповедь, не по бумажке, более способствует очищению души. Если бы каждый подумал о том, что он, собираясь к врачу, должен записать симптомы своей болезни и на вопрос врача: «что болит?» — стал бы читать свою записку, как бы это воспринялось? Врач сомнительно отнесся бы к такому больному. И неудивительно: кто же, придя к врачу, не знает, что и как у него болит?! С болезнью душевной бывает труднее. Иногда бывает состояние такого «окамененного нечувствия», которое вызвано может быть разными причинами. Может быть, это от переутомления, от запущенности своего состояния, многолетнего безразличия к вопросам духовной жизни, может быть, от попрания норм поведения, от презрения ко всем ограничениям, распущенности, уныния и многих других. В таком случае надо попробовать разобраться в причинах такого состояния, и даже если понять себя трудно, на исповеди как свой грех сказать о нем, не подыскивая извинений, оправданий, смягчающих обстоятельств. Готовиться к исповеди надо, и если для кого–то легче исповедоваться, написав свои грехи, пусть пишет на первых порах, потом, научившись следить за собой и ответственнее относиться к себе, сможет и без бумажки сказать о том, что мешает душе, темнит ее и от чего она болит.
«Знаешь свой долг, и нужно его спокойно и твердо исполнять. Иисусову молитву читать нужно».
Интересно, что отец Алексий исполнение долга соединяет с чтением Иисусовой молитвы. Почему? Разве без этой молитвы или вовсе без всякой молитвы нельзя выполнить свой долг? Мы же знаем немало примеров того, как свято выполняли долг люди, совсем не считающие себя христианами.
Да, были и такие примеры, но отец Алексий своим духовным чадам говорил не просто о выполнении долга, но о служении Богу через это выполнение. Служить же Богу без призывания Его Имени, без обращения к Нему нельзя. В беседе с Мотовиловым Преподобный Серафим говорил, что всякое доброе дело, не ради Христа делаемое, не принесет душе человека благодатный плод Святого Духа. Вот потому и старался отец Алексий в своем обращении к близким приучить всех к памяти о Господе при выполнении долга. Кстати, выполнять долг только потому, что это долг, — трудно и порой безрадостно. Ведь далеко не все по долгу исполненное может радовать приятным, явным результатом. Обращение к Господу, молитва Ему скрасит все трудности, поможет с надеждой делать все, что по долгу требуется. С надеждой и терпением. Да и силы даст исполнять этот долг, ведь чаще всего это не то, что «я хочу», а то, что «надо», хочу ли того или нет, есть ли настроение или нет, легко ли выполнимо или нет. «Я должен», — и все. Надо. Чтобы это «надо» не было тяжким бременем, надо читать молитву Иисусову — и с ней тяжесть всех препятствий будет облегчаться и душа крепнуть.
«Возлюби Господа Бога твоего… и ближнего, как самого себя». Великие это слова, великое и трудное дело — любить ближнего как самого себя, когда и Бога–то часто любим меньше, чем себя. А тут ближнего надо любить, который часто нас оскорбляет, делает нам неприятности, часто не понимает нас, а ты вот изволь его любить, как самого себя и больше себя. И тогда только было бы хорошо и совесть наша чиста, и тогда только делали бы мы угодное Господу, о чем Спаситель так часто просил нас. И радостью исполнилось бы сердце наше от «сознания, что Господь доволен нами».
Здесь, как и в других своих советах, отец Алексий подчеркивает одну очень трудную мысль: любить других можно, невзирая на недостатки их, только в том случае, когда стараешься это делать ради Господа. Именно стараешься, хотя и не сразу, и далеко не все получается, но пересиливаешь себя только потому, что Господь заповедал любить ближних. Не только терпеть, не только как–то привыкнуть не раздражаться и не требовать ничего от других, а любить. Зачем Господь послал нас на такую пытку? Любить и знать, что тебя тоже любят, терпеть недостатки, зная, что и твои терпят, надеяться на изменения к лучшему, видя, что понимают твои усилия — это еще ничего, а вот любить равнодушных, не желающих никого замечать, знающих только свою выгоду, безсовестно эксплуатирующих доверие простодушных? Этих любить как? И зачем? Сначала — зачем? Затем, что так Бог велел. Он их любит, всем желает спасения и, главное, Он человека выбирает для выявления ЧУДА Своей любви. Поэтому это Он нас, каждого, невзирая на наши немощи и пороки, делает соработником Своим. Зачем Ему–то это надо? Разве Господь не найдет способа воздействовать на человека, которого хочет спасти, без всякого посредника? Господь–то найдет, но Он хочет спасти и тех, кого берет Себе в соработники. Друг о друга спотыкаясь, друг другу причиняя иногда весьма значительную боль, могут люди (если стремятся честно исполнить заповедь о любви к ближнему ради Бога) помогать друг другу меняться к лучшему. А где брать силы терпеть и как любить тех, кто весьма равнодушен к заботам других о них?
Силы — в молитве. Даст их Бог, когда видит искренность и живое желание исполнить Его заповедь. Она очень трудна, и чем дальше люди от Бога, тем труднее любить или хотя бы терпеть друг друга. Этому надо учиться, долго и терпеливо.
«Попробуй жить для людей, живи их радостями и скорбями — и забудь о своем личном. Увидишь, как хорошо тебе будет».
Так говорил отец Алексий. Говорил не раз и не одному человеку. Мы не можем сказать, достиг ли тот, кому это советовал отец Алексий, состояния, когда только с благодарностью Богу можно сказать: «как хорошо, слава Богу!» Но мы знаем на примере самого отца Алексия, который не только этому учил, но и так делал, что возможно такое «хорошее состояние». Пока мы с недоверием пробуем раз–два подумать о другом, забыть о себе даже (и не всегда только раз–два, но много больше!), мы больше наталкиваемся вовсе не на хорошее. Чаще наоборот — встречаем плохое. Очень горько переживать холодность и безразличие в ответ на открытость и искренность. Тяжело видеть неблагодарность и безучастие там, где должно было бы быть совершенно иное… Так что же, отец Алексий неправ? Или ему просто посчастливилось встретить более чутких и восприимчивых людей, с которыми можно было общаться не на горе себе? Но ведь он говорил это другим как совет, совет, подкрепленный опытом. Наверное, он имел в виду то, что у нас отсутствует. Жить для людей и забыть о себе — это, во–первых, можно только ради заповеди Божией, помня постоянно о Господе и молясь Ему о помощи, а во–вторых — забыть о себе, видимо, следует совершенно. Забыть так, чтобы уже ничего для себя не ждать и, не получая, не расстраиваться. Если мы реагируем на отсутствие ответной реакции, на доброту, отзывчивость, внимание — значит, о себе помним, не забыли.
А если помним не о себе, а о том, кто никак не хочет быть человеком (неблагодарный сравнивается и называется известным животным)? Если от заботы и внимания человек только наглеет или, по крайней мере, принимает как должное и еще растет его требовательность к людям и обидчивость? Что тут хорошего?
Возможно, если человек делает все ради Бога, то Господь обстоятельствами изменит положение, и человек, избавленный от общения упрямого себялюбца, вздохнет облегченно и радостно, поняв и приняв это как счастье, как освобождение, и от души скажет: «Слава Тебе, Господи!». И опять ему хорошо будет, потому что он всегда с Богом.
«Ничего не благословляю говорить о других такого, что может о других распустить нехорошую молву, а назидательное, полезное — долг наш говорить».
Так решительно и твердо говорил отец Алексий своим духовным чадам. У него всегда было много тех, кто обращался за советом, с недоумением, с покаянием. Уж кто–кто, а отец Алексий знал, сколько зла несет людям язык. Привычка говорить без всякого основания, по подозрению или со слов тех, кто еще может приукрасить выдумку, усилить ее или хотя бы просто распустить с кем–то нехорошую молву, вредит всем. Опорочить невинного — грех одному и боль другому. Рассказать о чужих грехах — горечь одному и опять же грех другому. Просто посудачить о чьих–то поступках — всем грех и всегда грех. Так что же — ни о чем и не поговори? Можно говорить, и говорят люди, общаясь. Только всегда надо себя спрашивать: зачем я это рассказываю? Основное стремление рассказать должно исходить из желания сделать что–то доброе другому, принести пользу. Рассказать, чтобы утешить, рассказать, чтобы воодушевить примером, рассказать, чтобы предостеречь… Любой наш рассказ должен приносить людям пользу. Иначе это будет только пустословие. Значит, опять грех. Грех осуждения, клеветы, оскорбления, пустословия вроде бы зависит только от нас. Хочу — говорю, хочу — нет. Никто не приневолит, никто не заставит говорить того, кто не хочет. Но, как мы все знаем на практике, именно грехами необузданного языка мы все страдаем. Поэтому–то все духовники, все старцы, просто серьезные и искренне верующие люди всегда были примером большого внимания к словам. От них можно было услышать своевременную шутку, мягкую, добрую, направленную на то, чтобы утопленную, больную душу успокоить, снять напряжение, но насмешек они себе не позволяли. Можно было узнать историю, притчу, даже басню (старецАмвросий Оптинский пользовался баснями Крылова), но никогда не сплетню, не темную молву с подозрением или осуждением. Все и всегда — только на пользу другим и никак не во вред.
«Труден и скорбен путь, ведущий к Господу, и только с Божьей помощью мы можем идти вперед. Предоставленные самим себе, мы в самом начале погибли бы. Нужно ежеминутно вопить ко Господу: помоги, Господи! Помилуй меня, немощную! Молиться нужно только о том, чтобы Господь помиловал тебя, просить у Бога прощения в грехах, просить дать силы жить, дать силы исправиться и служить ему, как он того желает. Благодарить Его непрестанно за Его великое долготерпение и милосердие — и все. Просить же для себя радостей душевных и телесных благ не следует».
Да, труден путь настоящего христианина. Отец Алексий, конечно, знал, что большинство приходящих к нему просили помолиться и в молитве выпросить для них определенных жизненных благ. Каждого честного верующего человека всю жизнь преследует искушение добиваться для себя удобств и преимуществ в этой жизни. Побороть это искушение — значит себя доверить Богу. Тогда уже искать только одного: как бы исправиться, как начать новую жизнь, где все силы, все умение направлено будет на исполнение воли Божией. Разница между тем, кто внешне исполняет все по–христиански, но живет или стремится жить в свое удовольствие, и тем, кто в первую очередь ищет исполнения воли Божией, может не бросаться в глаза. Ее виднее в периоды искушений, трудностей, испытаний веры. Чтобы все искушения одолеть с пользой для души, отец Алексий обращает внимание на то, о чем надо молиться и чего просить у Бога. Теперь желание внешнего благополучия значительно превосходит стремление во всем творить волю Божию, так как связано с неизбежным отказом себе во многом. Самолюбие, не сдерживаемое ни чувством долга, ни сознанием ответственности, сумеет себя замаскировать внешней порядочностью. Когда же совесть станет усиленно отвергать всякую маскировку и человек окажется духовно в тупике, тогда совет отца Алексия будет ему тем указателем, который выведет из тьмы самомнения в свет ведения истинного пути ко спасению через покаяние, молитву о помощи и благодарение за все милости Божии.
«Батюшка учил, что каждый раз, как нам наш крест покажется тяжелым, мысленно надо взирать на крест Спасителя. И подумать, что мы являемся по сравнению с ним. А крест–то несем самый ведь легкий. Мы не должны искать другого креста, кроме своего, который нам дан Господом и который всегда нам кажется тяжелее других…»
Конечно, думаем мы так, что нам тяжелее всех потому, что любим себя очень. Можем не говорить об этом вслух, можем даже возмущаться, если кто–то нам скажет об этом, но в глубине души сознаем, что это так. Можно обманывать себя, не признаваться в этом даже себе, но только притворством жить нельзя. Как бы мы ни доказывали другим, как хорошо им и трудно мне, как легко другим и тяжело мне, как счастливы все и как несчастен я… легче не будет. Можно добиться только того, что всем тошно станет слушать безконечные доказательства того, как страдает душа моя, как безрадостна жизнь, как безчувственны и безучастны все вокруг, довольные и обезпеченные… Может, у других не хватит решимости сказать, что это самолюбие портит жизнь, это самовлюбленность заставляет видеть только свои беды, не замечая больших бед у других, это зависть говорит в нас, если мы видим не трудности и терпение других, а их воображаемые часто удовольствия и выгоды. Если б нам дано было поменяться местами с тем, кому завидуем, то мы бы заговорили другое. «Лучше уж мне мое» — это самый верный вывод сделали бы, приподняв тяжесть чужого креста. Мы можем себе облегчить тяжесть переживаний доверием Богу, но только не сосредоточенностью внимания на себе и своих неудачах. Только наш крест нам удобнее и легче. Только Крест Христов ободрит и облегчит наши горести, только доверие и преданность воле Божией поможет нам увидеть, что наш крест самый легкий. Увидеть, поблагодарить за него и пожалеть других, кому тяжелее. Тогда душа будет смягчаться, а не грубеть от всего переживаемого.
«Каждый из нас не замечает за собой недостатков и может усовершенствоваться только при участии близких, дорогих людей, и поэтому усердно прошу тебя продолжать свое дело в том же духе, за что, повторяю, буду очень благодарен тебе».
Это отрывок из письма отца Алексия своему сыну Сереже. Сын написал отцу свое мнение относительно квартиры причта. Чего бы ни касалось это мнение, отец Алексий пишет, что «воспрянул духом», так как со времени смерти жены у него не было никого (дети были еще очень маленькие), кто бы мог ему сказать все, что думает, откровенно, просто, с доверием, не боясь непонимания или раздражения при несогласии. Это — способность делиться мнениями, доверительно и откровенно, без страха — очень способствует духовному росту, росту внимательности к своим поступкам, словам, даже мыслям. Об этом заботиться советовали еще апостолы христианам первых веков, зная пользу такого «делания» («да исцелеете»). Почему теперь трудно так общаться, трудно помогать друг другу откровенным замечанием и признанием своих недостатков и указанием по–дружески другим?
— Потому что у большинства из нас очень глубоко укоренилось самолюбие. Сказать спокойно, доброжелательно, без нажима и стремления переделать на свой лад другого не все могут, как не все потерпят без обид и возмущения указаний на свои недостатки. Что же остается? Терпеть друг друга такими, какие есть? Или зарыться, замкнуться ото всех, спрятать поглубже свое самолюбие, чтобы никто не тронул? Первое труднее, но полезнее. Последнее опаснее, так как с самолюбием надо бороться, а не беречь и лелеять, охраняя от любого прикосновения. Лучше же всего просить у Господа сил, терпения, доброжелательности ко всем, чтобы хотя бы с некоторыми были возможны отношения откровенной взаимной заботы друг о друге без обид, подозрительности, раздражения.
Мы должны спасать себя и других, строже следить за собой, а к другим быть снисходительнее, изучать их, чтобы и относиться к ним так, как требует того их положение, характер, настроение. Например: нервный человек, необразованный, а будет требовать от одного спокойствия, от другого — деликатности или еще чего–нибудь, так это будет безрассудно, и мы должны строго следить за собой».
Отец Алексий считал жизненной задачей своей каждому дать то, в чем душа его нуждается. И больше того — своих близких приучал к ответственности за тех, кто рядом. Чтобы не повредить им, надо строго следить за собой. Обычно так и получается в общежитии: каждый требует, чтобы с ним считались, учитывали его характер, привычки, настроение. От этого и в семьях, и среди знакомых, родственников, сотрудников нередко вспыхивают ссоры, бывают неприятности, огорчения, портятся отношения. Чтобы избежать этого, да еще помочь близким, отец Алексий говорил: «Мы должны строго следить за собой». Не за другими — за собой! Не с других требовать — с себя! Это трудно. Восстает самолюбие: почему только мне надо с себя требовать? Почему к другим одно снисхождение? Им что, закон не писан? Если так всегда и везде рассуждать и поступать, не будет мира между людьми.
Почему же все–таки с себя построже требовать, а к другим поснисходительнее быть? Да потому, что разная мера у всех. Русская пословица говорит, что нельзя спрашивать с больного здоровья. Тем более глупо кого–то упрекать за болезнь. К болезни и к больным естественно относиться с сочувствием, с состраданием и стремиться помочь. Здесь нечего объяснять и доказывать, все всем ясно. Так и в отношении духовных болезней. Кто был обделен в детстве, не получил хорошего воспитания — разве ему не труднее ломать себя, перевоспитывать? Самое обычное — «спасибо», «простите», «пожалуйста» — ему сказать труднее в тысячу раз, чем тому, кто с детства слышал эти слова и приучен ими пользоваться. Это только самый простой пример. В жизни много сложностей, и тому, кто вынужден был выносить много горького, грубого, тягостного, разве не надо посочувствовать?! Если не замыкаться на себе, то легко понять отца Алексия, ратовавшего за доброе, сочувственное отношение к каждому и за строгое и требовательное к себе.
«Так как молитва «Отче наш» есть сокращенное Евангелие, то и подходить к ней нужно с должным приготовлением».
Отец Алексий советует к молитве вообще подходить более серьезно, чем мы это делаем, а к молитве «Отче наш» особенно. Вряд ли найти другую такую молитву, которая могла бы столько вместить! О глубине ее прошений догадываешься после многих лет, в которые не раз она читалась и слышалась. Ее мы читаем скороговоркой, вполне уверенные, что знаем слова, читаем без ошибок — что еще надо? Надо, оказывается, к ней готовиться. Как еще готовиться?
Подходить к ней как к Евангелию. Ее Господь дал, ею научил молиться Своих учеников. Уже одно то, что Господь ее дал, могло бы нас как–то особенно согревать и устремлять к ней не только ум, но и сердце.
Когда есть свободная минутка, надо бы чаще возвращаться к прошениям этой молитвы. Если трудно самим понять их глубину, можно обратиться к святым отцам. Многие из них обращались к этим прошениям и писали о них, так что была издана книга «Молитва «Отче наш» в толковании святых отцов». Кто не может ее достать, может пользоваться толкованием Епископа Феофана на прошения этой молитвы. Если даже это трудно, то просто подумать самим для начала — и то польза будет. Когда на душе скорбно — сказать «Отче наш» с надеждой, что услышит Господь как Отец, и Отец Небесный. Когда одиноко — одно сознание: «Отче наш» уже объединяет всех, напоминает о том, что есть Церковь, где ты — свой. Когда светло и радостно — «да святится Имя Твое!». Когда грустно видеть многое вокруг — «да придет Царствие Твое!». Когда тревожно на душе — «да будет воля Твоя!». Когда голодно — «хлеб наш насущный даждь нам днесь!». Хлеб в прямом смысле. В Евхаристическом, в смысле самого необходимого в жизни. Когда грехи томят — «остави нам долги наши», когда на кого–то не мирно сердце — «яко же и мы оставляем» — задание и долг наш. Когда что–то или кто–то грозит — «не введи нас во искушение». Когда страх парализует душу — «избави нас от лукавого»… Пусть кто–то больше вложит в эти прошения, каждый по силе своей, но пусть никто не читает ее механически, только произнося слова — вот о чем заботился отец Алексий.
«Для познания Бога нужен свет Божий, а Он этим светом исполняет только немощных и смиренных, подобно апостолам, которые, будучи невеждами в науках человеческих, но преисполнены света Божественного, устремились к этому свету всеми силами души, загоревшись пламенной верою, говорили Господу: «Дай нам быть с Тобой, дай нам возможность наслаждаться таким счастьем вечно». Они стремились к тому, к чему призывал их Господь, а в этот момент раскрывалось, очевидно, для мира Его Божественное достоинство». Из письма отца Алексия.
Отец Алексий, говоря о свете Божественном, указывает на непременную связь смирения, немощи и горячности в следовании за Господом. Кто верит слегка, кто уверен в себе, кто прежде всего стремится к достижению своих целей, тот может прожить всю жизнь и не иметь самого скромного представления о таком свете. Ни научные исследования, ни авторитетные заверения, ни собственные усилия не дадут никаких результатов. Поэтому если первоначальные шаги к вере не несут никаких особых радостей и откровений, надо не винить веру, а просто знать, что ни система обучения, ни вдохновение и опытность руководителя, ни личная особая духовная одаренность ничего не дадут без искреннего, истинного смирения, при котором в душе всегда есть место Богу, и место первое, — и есть глубокое благоговение перед Ним. Свет богопознания никогда не явится гордой душе, самовлюбленной и надменной, в то время как вполне доступен смиренной простоте, искренней и преданной Богу, Которого такая душа видит, чувствует и любит. Тогда можно ничего уже не бояться — ни жизни, ни смерти, ведь «жив Господь Бог мой и жива будет душа моя».
«Надо помнить, что если Господь всегда смотрит на меня, ведь Он все знает, так как же я поступлю против Него?!»
Учиться всегда помнить, что Господь нас видит, знает дела, помышления, желания, знает трудности, огорчения и старания наши — это хотя и трудно, но совершенно необходимо. Отец Алексий, зная, как навык помнить о Господе нужен каждому, подчеркивает еще и такой момент: нам совестно делать что–то нехорошее на глазах даже посторонних людей, тех, кто, может быть, никогда знать нас не будет, тех, чье мнение о нас нам безразлично, неудобно, неприятно перед собой, просто при мысли, что о нас плохо подумают. Еще хуже, если мы бы стали на глазах вредить этим людям… Как же может быть не совестно явно вредить делу Христову на земле, если помнишь, что Он же нас видит до самых глубин души! Если помнишь об этом — не станешь, но вот помнить бы! Помнить себя сразу не заставишь, надо приучаться к этому, опять же понуждать себя и здесь. Везде и всюду, где речь о духовном делании, без понуждения себя не обойтись, как и без постоянства, терпения и молитвы.
«Вы говорите — закон, но там, где нет любви, закон не спасает, а настоящая любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:8—10).
Отца Алексия часто упрекали в том, что он в своей практике и в своих наставлениях первое место уделяет любви. К Богу — во–первых. К людям, как выражение любви к Богу. Ему говорили, что любовь — только венец совершенства, а не его основание. Потому–то приходилось отцу Алексию обращаться к авторитету апостола Павла, который говорил, что именно любовь и есть исполнение закона. Любители порядка в ветхозаветном храме и в нашей Церкви могут обидеть пришедшего без смущения, ратуя за «закон», а что чья–то душа будет ранена — это не волновало никого из них. Холодность, безчувствие, безразличие, беззаботность, безответственность по отношению к людям с древних времен сосуществует с усиленным вниманием ко всяким предписаниям «закона», иногда (особенно у иудеев) доходящим до мелочности. Самое страшное в ревнителях закона то, что забывается главное — человек. До чего можно дойти в ревности не по разуму, ревности об исполнении закона, говорит нам Голгофа. Суд над Праведником, суд при всей видимости «правосудия», со свидетелями и «волей народа» — и осуждение на смерть Невинного. Закон, по всей видимости, не забыт, но беззаконию это не помешало. Поэтому прав отец Алексий, когда говорит, что не спасает закон там, где нет любви. Трудно любить, трудно понуждать себя творить дела любви, но закон Христов одним внешним благочестием не исполнить.
«Учись жизни, изучай людей, делай добро».
Этому учил отец Алексий, напоминая часто, что все это нужно для исполнения заповеди о любви к Богу и ближнему. Не зная жизни, не сможешь понять людей, посочувствовать им, посоветовать что–нибудь нужное, предостеречь от какой–либо неприятности, не говоря уже о том, что нельзя любить того или тех, кого не знаешь. Потому отец Алексий, уча смотреть на жизнь серьезно и внимательно, тут же советует изучать людей. Нельзя всех одинаково принимать или отвергать, как и подходить ко всем со своим аршином. Сколько людей, столько и вариантов характеров, столько и неповторимых личностей. Узнать и понять, уметь разобраться даже в том, где можно целиком верить, а где надо в первую очередь проверить, — очень важная наука, без которой можно вместо пользы принести многим вред. Кроме того, отец Алексий направляет внимание и на то, чтобы каждый считал своим долгом делать добро. Если бы теперь спросить каждого о том, к чему он считает нужным направить свои усилия, то одни скажут, что хотят работать так, чтобы жить спокойно, избегая всяких неприятностей; другие — что хотят больше иметь выгод; третьи — надо же чем–то жить; четвертые — что могли бы прокормиться, но без дела умрешь со скуки… И дальше можно продолжать перечень, но главным для Христианина, первым и основным долгом должно быть стремление делать добро, да еще не как успеется, а спешить его делать. Без этого Христианин только название одно себе усвоил, а жизнь не соответствует имени. Теперь, когда многие уже не хотят бездуховного существования, призыв отца Алексия особенно своевременно звучит, и к нему стоит прислушаться всем.
«Путь ко спасению, — любил говорить батюшка, — у каждого свой и в своей мере. Нельзя установить общий путь для всех, нельзя составить формул спасения, которые объединили бы всех людей».
Одно только, вероятно, можно назвать общим в любом пути к Богу — это то, что любой путь трудный, что трудно всем, каждому в своей мере, что не стоит ни мечтать, ни надеяться, ни завидовать другим — на пути к Богу легко не бывает. Трудно потому, что каждому предстоит борьба. Кто должен преодолеть греховные привычки, уже укоренившиеся за годы безпечности и нерадения, тот должен бороться с греховными склонностями, воспитанными средой или «подаренными» предшествующими поколениями тех, кто не позаботился покаяться; кто — соблазны своего положения. Кому с чем, только всем приходится участвовать в борьбе, которую ведет Бог и враг за обладание душой. Это не символ, не воспитательный прием, это действительно трудная реальность нашей жизни. Нельзя найти общую формулу спасения, как верно заметил отец Алексий, а отсюда следует и то, что нельзя свое понимание навязывать другому как закон. Опытом делиться — другое дело, но спрашивать, требовать, подходить к другому со своей меркой нельзя. Кстати, чем духовно опытнее человек, тем больше понимает он и сложность борьбы, и разность людских характеров, и разнообразие судеб, и различную силу влияний многих факторов на организацию всей обстановки, в которой находится каждый. Понимая, сочувствует и не давит ни авторитетом, ни приказным тоном, ни предписанием правил… Посоветовать, поделиться опытом, помочь увидеть в себе что–то неладное, неверно направленное может, но сумеет сделать это ненавязчиво и очень тактично. Научит такому подходу внимание к другим и заботливое отношение к душе любого человека. Понять трудность борьбы можно не из книг и не со слов других, а только опытно изведав ее.
«Отец Алексий учил так: сначала любовь к Богу, через нее, как последовательное желание угодить Богу, — любовь к ближнему, а затем переделывание себя для ближнего».
Значит — себе последнее место. Внимание к себе — в последнюю очередь, да и то еще только в отношении к ближнему: переделывай себя, чтобы другому было с тобой хорошо. Это как раз то, чего мы всегда избегаем. Мы готовы других переделать так, чтобы было нам удобно. Нам в первую очередь. Но, возразят, для всех не переделаешься. Каждый охотно возьмется из тебя веревку вить, только поддайся, а надо ли? Этих каждых сколько, разве на всех угодишь, ко всем подстроишься? Надо или не надо переделывать себя для удобства других? Отец Алексий говорит: надо. Но надо учитывать и другое: отец Алексий говорит об этом не как о цели (иначе это будет не любовь к ближнему, а человекоугодие, что — грех), а как о пути к цели. Цель — исполнение заповеди о любви к Богу. Любить Бога не словом и языком, а «делом и истиною» — это ради Бога любить ближних. Чтобы эта любовь тоже была реальной и деятельной, придется взяться за себя. Не от себя идти, будто ближним дар несешь, какого они не стоят, а от Бога. Любя Бога, можно и жалеть, и терпеть ближних, не очень думая о том, кто стоит, кто не стоит такой любви. Оценка своих добродетелей идет от самолюбия, а вовсе не от Бога. Потому так много горечи и боли испытывают некоторые члены различных духовных семей, где к ним снисходят с высоты своего величия духовные наставники. Чтобы не мучиться, не переживать зря, отец Алексий четкую градацию наметил. Первое — любовь к Богу. Первое, основное, непременное. К Богу, а не к себе. Ни явно, ни тайно. Не к себе. Если Бог на первом месте будет, то, любя Его, стерпишь и тех, кого Он, переживая, продолжает терпеть и любить, устраивая все в жизни так, чтобы каждый пришел «в разум истины». Тогда отходит вопрос об отношении, о том, как понимается, принимается, оценивается забота о ближних. Тогда не придет в голову и вопрос о том, почему это я должен как–то меняться, чтобы другим со мной легче было, а не другие подстраиваться и учитывать мой характер, мое настроение. Но если мысль о Боге не будет силой, держащей все — желания, стремления, готовность исполнять волю Его, то все намерения помогать ближним разобьются о нежелание их или собственный эгоизм.
«Желай счастья всем — и сама счастлива будешь».
Отец Алексий сказал, казалось бы, так мало — «желай счастья всем»… Много ли сделает такое желание? Пожелать–то легко, а вот прожить счастливо жизнь… Однако есть зависимость между тем, что желаешь другим, и что получает сам желающий. Тот, кто другому желает счастья, должен, конечно, иметь доброе сердце. Пожелать нетрудно, но иногда и этого не хотят. Иногда очень простое, легкое для исполнения приветливое слово, внимательное обращение, просто приветствие при встрече, поздравление с праздником, желание хотя бы сказать что–то приятное и т. п. может хотя бы у кого–то отозваться в душе хорошо. Надо, естественно, уметь и терпеть, уметь не ждать в ответ ничего и, не дождавшись, не расстроиться, не укорить, простить прежде, чем попросят прощения (и если не попросят — тоже). Кто будет стараться приобрести терпение и доброжелательство, тот постепенно поймет, что его Бог осчастливит устойчивым миром души, умением радоваться даже малому, забывать и прощать обиды, не помнить неприятности, не ждать огорчений, не бояться тревог. Кто знает, что жить, помня, что Бог хранит его, светлее и легче, тому ясно без слов, что он счастлив всем, пусть малым на вид счастьем. Да и в том ли оно, чтобы всем на зависть жить обезпеченно, делать все по собственным прихотям и заглушать ежеминутно совесть, чтоб не мешала ни о ком не думать? Вот отец Алексий предлагает простое и доступное для всех: желай другим счастья — и будешь счастлива. Возможно это? Конечно. Всем по силам? Всем. Почему же не все пользуются такой возможностью стать счастливым? Потому что желать всем счастья — это может тот, кто умеет думать о всех, жалеть всех, терпеть все от всех, не сердиться ни на кого, не помнить обид (все ли уж так хороши, что одно добро от всех?), не замыкаться в себе. Когда эти и другие качества приобретет человек, тогда и будет счастлив.
«Кто много о себе думает, тот, значит, нехорошо живет… А ты себя любишь, так уж люби себя как следует».
Как это — нехорошо? Отец Алексий говорит не о материальном благополучии или успешной внешней жизни, которая вдруг как–то испортилась, а о внутреннем состоянии. Почему же для хорошей жизни надо меньше о себе думать?
Потому что собой занят только эгоист, только человек черствый, равнодушный к другим, всегда недовольный (многие ли любят эгоиста?), требовательный, обидчивый и… одинокий. Естественно, что же здесь хорошего?! Но, могут возразить, кто же себя не любит, кто о себе не думает, кто рискнет рассчитывать на такую заботливость со стороны других, которая могла бы помочь собой не заниматься?!
На это отец Алексий говорит: «Любишь себя, так уж люби себя как следует». А как себя следует любить? Душу свою хранить чистой, свободной от всякого пленения страстей (в том числе и самолюбия), живо реагирующей на всякое движение Господа очистить, укрепить, обогатить ее Своими дарами. Это на словах, если они не переживались опытно, мало что скажет, а кто знает тяжесть борьбы с самолюбием, с подозрительностью, обидами, раздражительностью и прочими «обычными» грехами, тот знает, что такая борьба не на жизнь, а на смерть. Чего? Жизни души. Жива душа верой в Бога, а если, любя свою живую душу как следует, не бороться как следует за нее, то в ней увянет и вовсе пропадет вера. Не будет веры — не будет и Бога в жизни. Не будет тогда и радости жить, верить другим, радоваться за других, делить с ближними радости и печали, способности легко и от души прощать другим, охотно и с любовью молиться о других. Жизнь станет очень тяжкой. Никакое самолюбие, тщеславие, самомнение, никакие внешние отличия и награды, лесть и уважение (чаще притворное, если человек самолюбив) не заменят простой и ясной открытости души, которой не страшны обиды или недооценка трудов и забот, потому что с Богом душа жива и всем готова помочь, поделиться той силой жить, терпеть, прощать, которую получает от Господа.
«Иногда жаждешь всей душой соединения с Господом в таинстве святого Причащения, но останавливает мысль, что недавно причащалась… Это значит, Господь касается сердца, так что тут уже все эти рассуждения неуместны».
Отец Алексий, обращая внимание на желание души причаститься, не подходил формально к этому вопросу. Так часто губительно действует этот формализм (сколько прошло времени со дня последнего Причащения или почему не во время поста кто–то хочет причаститься), что страдают от него и те, кто отгораживается рамками «правил» (между прочим, нигде нет установленных норм, как, кому, сколько раз можно причащаться) от живой жизни во Христе, и те, кто поневоле выполняет эти требования (если священник один в храме или даже не один, но в данный момент вышел на исповедь и будто специально становится заслонкой между Богом и человеком). Отец Алексий, кстати, очень хорошо знал устав и никогда не считал себя вправе отменять узаконенное или что–то вводить по собственному желанию. Он знал, что от себя не будет желания, а если оно и возникло — это Господь позвал. Надо откликнуться, надо пойти на зов, надо отложить все рассуждения. Хорошо было бы, если бы наши священники чаще вспоминали о таком отношении к самому существенному моменту в духовной жизни и не умножали бы огорчений тем, кто в таинстве Причащения ищет примирения с Богом, прощения и помощи в трудной жизненной битве со злом.
«Ежедневно, как матери, кайся в грехах твоих Божией Матери».
Многие переживают, что нет такого человека, которому можно было бы все сказать, все открыть, всю душу вытряхнуть, чтобы ничего уже больше не оставалось, не мешало, не давило. Совет отца Алексия, который он давал тем, кто приходил к нему на исповедь, скорее годится теперь тем, кто не найдет уже такого внимательного, заботливого, входящего во все нужды души батюшку, каким был отец Алексий. Обращаться же к Владычице нашей, для всех Матери, можно всегда, везде, при любых обстоятельствах. Правда, на первых порах может показаться, что этого мало, но только так будет сначала. Потом, когда уже выработается привычка всегда со всеми своими скорбями и греховными мыслями, неверными поступками, необдуманными желаниями обращаться к Матери Божией, будет легче. Даже если и есть кому исповедоваться, все равно каждый день не помешает перед Образом Матери Божией (если есть возможность — перед иконой Царицы Небесной, а если нет — мысленно перед Ней, без представления какого–либо Ее Образа) всю душу раскрыть, все Ей рассказать, все доверить, во всем покаяться. Приобрести такую привычку очень стоит, а чтобы она укоренилась, придется какое–то время себя к этому понуждать. В скорбях у всех нет недостатка, а при обращении к Царице Небесной пусть они и не пропадут совсем (они нужны нам часто как воспитательное средство), но острота переживаний пропадет. Пусть трудно, но терпимо, выносимо — и за то слава Богу и благодарение предстательству Царицы Небесной.
«Следи за собой. Хочешь жить духовной жизнью — следи за собой. Каждый вечер просматривай, что было сделано хорошего и что плохого; за хорошее благодари Бога, а в плохом кайся».
Многие хотят жить духовной жизнью, но представляют себе, что она возможна где–то в тихих скитах или в такой обстановке, где все способствует этому. Но время скрыло от нас тихие обители, разметало скиты и монастыри, лишило руководителей духовной жизни. Лишило, но, слава Богу, не до конца. Одним из них был отец Алексий, и это ему принадлежит такой универсальный совет: следить за собой, каяться и благодарить Бога. Исполнить его каждому по силам, хотя это не так легко сделать. Трудно не столько потому, что мешают условия (развлекают, рассеивают, требуют сосредоточенности для выполнения своих обязанностей и многое другое), но больше потому, что нет навыка, нет привычки, слаба воля. О слабости воли особенно стоит позаботиться. Заставлять себя заниматься этим, то есть следить за своими мыслями, чувствами, словами, делами, желаниями, проверять их Евангелием, просить за все ошибки прощения у Господа и благодарить Его за все удачи придется не день–два, а много–много дней, месяцев и, может быть, даже лет, пока привычка станет второй натурой. Тогда многое изменится, на многое будет другой взгляд, тогда понятие «духовная жизнь» приобретет ясность, конкретность и, главное, возможность осуществлять в любых условиях, в том числе и наших, на первых взгляд исключающих духовную жизнь.
«Построже, построже в духовном посте, то есть учись владеть собой, смиряйся, будь кроток».
Совет отца Алексия быть построже в духовном посте сразу же отвечает и на незаданный еще вопрос: что включает в себя духовный пост. Мы скорее всего склонны считать, что это усиленная молитва, внимание к чтению и пению в храме, пост, поклоны и т. п. Отец Алексий об этом ни слова. Он точно указывает совсем на другое, например: учись владеть собой. Кстати, не очень–то получается, если не молиться. Владеть собой — это не только уметь сдерживать порывы желаний или чувство обиды, раздражения, досады, гнева и многое другое, но это и постоянное внимание к тому, что происходит в душе. От внимания появляются осторожность и понимание, как необходима помощь Божия. Когда это станет ясно, тогда можно к молитве обратиться как к средству помочь себе через признание своей немощи и призывание помощи Божией. Тогда и смириться проще, а смирившись, понять и простить других легче. Отсюда уже не так далеко и до кротости. Все это взаимосвязано, и все помогает духовному росту. Конечно, такой пост никогда не знает «разговенья», то есть отмены ограничений, но, если человек старается хранить его постоянно, не оправдываясь и не кивая на обстоятельства, Господь его жалеет и временами посылает утешение в какой бы то ни было форме. Если смирение и кротость как–то привьются душе, то утешения от Бога безопасны будут. Пока же мы не одолеем гордость, эту самую страшную, предательскую основу доступа к душе вражьей силы, даже утешения свыше не будут защищать нас от вражьих нападок. Мы и их сможем принимать с вредом для себя (допуская мысль: как же мне, не кому–то, Бог дал такое!). Потому–то отец Алексий так серьезно и требовательно обращался к своим духовным чадам, а через эти записи его советов — и к нам: «Построже, построже в духовном посте!». Мы, не другой кто–то, можем помочь душе своей такой строгостью, а это требует времени и сил. Времени продолжительного, труда упорного, терпения неограниченного и желания неослабного. Помоги, Господи, молитвами Твоего служителя протоиерея Алексия!
«Иисусова молитва — серьезное дело. Надо постоянно иметь перед собой Господа, как бы ты находишься перед каким–нибудь важным лицом, и быть как бы в постоянной беседе с ним».
Отец Алексий, говоря о молитве, подчеркивал каждый раз какую–нибудь отдельную необходимую черточку в поведении того, кто хотел научиться молитве. Здесь, говоря о молитве Иисусовой, указал на необходимость учиться так помнить о присутствии Господа, чтобы не позволять себе никакого расслабления, лени, неблагоговения, всего того, что никто себе не позволит в присутствии важного лица. Это серьезное замечание, так как иногда, по привычке все себе прощать и во всем снисходить, мы так уж много себе позволяем, что все меры переходим. Может выработаться привычка на все свысока смотреть и даже к священному в жизни — к словам молитвы, например, — относиться без должного благоговения. Это всегда плохо, в отношении же к молитве — особенно. Поэтому отец Алексий и напоминает, что для желающего научиться молиться надо уметь хранить благоговение и быть постоянно сосредоточенным на одном, то есть как бы всегда беседовать с Господом. Вначале это может утомлять, так как внимание привыкло блуждать, но, говорят знающие, что это усердие венчается навыком к такой молитве и с нею уже человек приходит к пределу желаний: душа знает Господа своего и больше ничего не хочет.
«Быть с людьми, жить их жизнью, радоваться их радостями, печалиться их скорбями — вот в чем назначение и уклад жизни Христианина, а особенно пастыря».
Отец Алексий подчеркивал не зря, что пастыря — особенно. Не только потому, что пастырь — пример для христиан, но и потому, что пастырь в богослужении может черпать силы жить и держаться твердо силой Свыше, силой Божией. Являя на деле — в самоотвержении, в забвении о себе — собой пример жизни по заповеди каждый Христианин, а пастырь тем более, продолжает служение, дело Христово в мире. Самолюбивый мир свое ценить умеет, беречь старается, умножать спешит. Жить жизнью другого, да еще так, чтобы радость другого стала твоей радостью, а горе — твоим горем — на это способны только Христиане, и не по имени только, но по жизни. И не особые подвижники, а обычные Христиане, все, каждый должны учиться жить не для себя. Теперь это не только трудно (как и всегда было), но и многим кажется безсмысленно. Но кажется так потому, что понятие о Христианстве в жизни исказилось. Стали ограничиваться соблюдением внешних форм, внешнего благочестия. Отказаться же от себя, от своих радостей и печалей, своих собственных, отказаться ради другого — это подвиг, и на это охотников всегда было мало. Как мало и истинных Христиан. Но это не значит, что можно не думать ни о чем и ни о ком, тешить свое самолюбие и оправдываться тем, что даже пастыри больше пасут себя, чем заботятся о других. Не все были на высоте своего призвания всегда — и пастыри, и обычные Христиане, но все перед Богом и совестью в ответе только за то, что каждый отвечал жизнью на призыв Божий, как соответствовал он, как исполнял свой долг. Прежде всего — он сам. Не прятался ли за любые причины, не искал ли поводов к самооправданию, когда четко сказано всем, что заповедь о любви к Богу неотделима от заповеди о любви к ближнему. Чтобы ее исполнить, надо учиться жить жизнью других и забыть обо всех своих помехах, в основе которых чаще всего лежит самолюбие.
«Как приобрести любовь к Богу? Чаще надо вспоминать, что сделал для нас Господь и что Он делает. Все, все житейские дела надо освящать Христом, а для этого Иисусова молитва. Как хорошо и радостно, когда солнышко светит, так же хорошо и радостно будет на душе, когда Господь будет в сердце все нам освящать».
Любовь к Богу кажется нам такой недосягаемой добродетелью, что отцу Алексию, сказавшему простые слова о любви к Богу, трудно верить. Веришь, конечно, но глубже копошатся мысли: а что сделал мне Господь? Что Он для меня делает? С этого, вероятно, и надо начать. Невнимательным и неблагодарным трудно доказать, что все доброе, начиная просто с самой жизни, — дар Божий. Они согласятся, но радости от этого не прибудет. Надо слишком решительно оторвать от себя влюбленный взгляд, чтобы не угодить в пустоту вокруг собственного самолюбия. Мы не видим из–за него жизни как дара любви Божией. Не умеем ценить время и возможности, не хотим признать и их даром Божиим. Вроде бы есть и должны быть. Когда так смотрят многие, а еще большее количество видит и уверено, что только своим трудом все завоевано, трудно думать о любви Божией. Потому и живут «без солнца». Все серо, все не так, всего мало, все плохо. Трудность положения в том, что признать в себе засилье самолюбия не хочется, а если и можно, то тянет оправдаться его естественным состоянием. Кому же тогда я нужен, если о себе не сумею позаботиться? Это ли не законный вопрос? Законный, но для неверующего. Если же мы живем так, как и «неимущие упования», по слову Апостола, то неудивительно, что слова о любви к Господу, о Его любви к нам — только слова. А если хочется сделать, чтобы они обрели силу, что тогда?
Тогда молитвой надо освещать и освящать каждое дело, слово и мысль. Собственно, в этом все: или с молитвой живем и Бога учимся помнить, благодарить и любить, или любим себя, заняты собой и до молитвы дела нет. Просто все — и все так трудно. Но если с Богом — одолимо!
«Ум — это только рабочая сила у сердца».
Отец Алексий любил это повторять. Но так может быть (чтобы ум помогал добро творить) только при добром сердце. Если же сердце злобой горит, ум не перестает быть силой, но становится силой разрушения. Это мы теперь видим везде. Не дураки выдумали огромное количество всех способов массового поражения людей, изготовили, хранят… Иногда, правда, ум как бы притупляется, куда–то отходит, люди массами подвергаются удивительной обработке, глупеют на глазах, переставая понимать, что рубят сук, на котором сидят. Тогда тоже можно сказать, что большинство ведет себя как в басне Крылова «Свинья под дубом». Где же ум? Почему человек так черств, так недальновиден, так глупо вредит себе и всем вокруг? И это по одной причине — испорченности сердца. Не ум, а сердце — направляющая сила. Способность человека выбирать добро или зло регулируется сердцем. Все это знают, но не все так серьезно думают, что сердцем определяется жизнь, ее направленность, ее наполненность. Ум, развитый и верно направленный, конечно же, ценное качество. Но не все знают, не всегда задумываются многие о том, как страшно иметь испорченное, злобное сердце. Тогда и сильный ум только повредит, в то время как доброе сердце и не очень завидный ум сделает желанной поддержкой, надежной помощью и верным сотрудником. Главная задача Христианина — чистить сердце, беречь его чистоту и свободу от страстей. Тогда ум, даже очень скромный, поможет сделать все нужное, и не будет у человека ощущения ущемленности, наоборот — с добрым сердцем в душе всегда полная гармония. Пусть одни призваны вершить великие дела, а другие — менее заметные, но не менее необходимые. Главное — сделать свое дело на совесть, во славу Божию и во благо людям.
«Мысли нехорошие гони, а какие появятся — тащи их за ушко да на солнышко. Строже будь к себе».
Отец Алексий, конечно, знал, что лучшее средство избавиться от назойливости нехороших мыслей — это открыть их другому. Кому? Здесь важно не ошибиться. Кое–кому нельзя. Нельзя сразу по нескольким причинам: одного смутишь, другого заразишь этим, третьему дашь повод разглагольствовать о чем не следует, четвертого испугаешь, пятому откроешь дверь к лени и нерадению мыслью: «если у других так, значит, ничего особенного, все естественно». Все это надо знать и о другом подумать, чтобы, желая облегчить свою душу, не нанести тяжести другим. Но кому же тогда можно сказать? Прежде всего идеальнее было бы сказать духовнику или просто мудрому и опытному священнику. Если таких нет, то такому человеку, который знаком с духовной бранью, доброжелателен, умеет молчать и молиться. Если же и этого нет, то хотя бы мысленно открыть все Богу или Царице Небесной, прося Ее помощи и заступления. Главное — нельзя рассчитывать, что пройдет все само собой, что достаточно переключиться на другое и забудется всякая грязь мысленная. На время, может быть, и забудется, но вспомнится тогда и там, где менее всего хотелось бы. Не запрятать поглубже, а отмыть покаянием и высушить «на солнышке» откровением — важно. В этом и заключена требуемая отцом Алексием строгость к себе. Без нее можно основательно запачкать душу находящими нечистыми мыслями, которые дальше за собой повлекут представления, могут разбудить нечистые желания и, не видя преград, доведут до потемнения и ума, и сердца. Христианам заповедана чистота, и за нее надо бороться.
«Когда нападают на тебя нехорошие мысли, особенно в храме, представь себе, пред кем ты предстоишь, или открой душу свою и скажи: «Владычице, помоги мне!».
Совет отца Алексия обращен к нам прежде всего для воспитания внимания и противоборства всякой нечистоте, которая, как темная туча, может находить на душу в любое время и в любом месте. В храме это особенно заметно. И отец Алексий советует самое действенное — вспомнить о Боге, позвать себе на помощь Царицу Небесную. Сами мы не сумеем справиться с этой тучей. Поэтому не в отвлечении спасения, ни тем более в погружении в эту тучу, даже с желанием бороться, а в призыве помощи Божией, которому предшествует смирение. Признать свою немощь, покаяться в безсилии и просить помощи у Пречистой Богородицы — вот надежный путь к преодолению вражьей тьмы.
«Прежде чем сказать, нужно подумать, Христа можно вспомнить, как бы он тут поступил, и потом, как совесть твоя говорит, так и делать и говорить…»
Здесь отец Алексий имеет в виду не просто разговор на обычные житейские темы, а такой разговор, от которого иногда очень многое зависит. Серьезное общение, серьезное обращение с другими требует неизбежно помощи Свыше. Если об этом не позаботиться, то может получиться и так, что отвечающий искренне хотел добра тому, кто его спрашивал, но к добру примешалось тайное тщеславие, или самонадеянность, или самоуверенность, или тщательно скрываемое сознание своего превосходства. Как бы то ни было, но скрытая примесь может стать той ложкой дегтя, которая испортит всю бочку меда добрых желаний и сочувствия. Потому и важно с мысленным обращением к Господу говорить и делать все
«Старайся внимательно относиться к людям. Привыкнуть к этому трудно. Помни: забудь себя и забудь все в себе и живи жизнью всех и каждого. Кто бы к тебе ни пришел, переживай с ним то, что он переживает, входи в его душу, а себя забудь, совершенно забудь себя».
Такой совет отца Алексия не раз встречался в воспоминаниях знавших его. Совет очень трудный. До того трудный, что многим нашим современникам он может показаться совершенно нереальным. В оправдание они готовы сказать: так никто не живет. Это всегда говорили, но если такие примеры были редки во все века, то теперь, кажется, оскудели до крайности. Но значит ли это, что даже стремиться к этому нереально теперь и неразумно? Нет, не значит. Нетрудно себе представить возражение: на такой порыв к самоотдаче набежит целая куча охотников прокатиться на чужой спине. К сожалению, подобное бывает, и не так редко. Кто не знает, как часто липнут к именитым и окруженным многочисленной «духовной семьей» такие личности, о которых еще св. Иоанн Златоуст молился: «спаси мя, Господи, от человек некоторых…». Но это все–таки не должно оправдывать ставшего привычным у многих безразличия к людям. Если Господь поставил кого–то, тем более священника, пастырем Своих овец, то Господь и потребует, чтобы они пасли не себя, а тех, кто нуждается в защите, наставлении, воспитании. Трудно забыть себя ради других! Очень трудно. Но учиться этому нужно. Учиться и не бояться, что не поймут, не так поймут, злоупотреблять могут… Учиться забывать о себе ради Господа — это учиться и тому, чтобы не просочилась где–то тайная мечта о своей значимости, превосходстве, учиться гнать этих предательских «вдохновителей» на труд. Не секрет, что можно трудиться и ради собственной славы. Внешне не разобрать побуждений, знает только совесть человека. В дальнейшем виднее скрытые мотивы поступков, но тем, кто ищет славы своей, маскируясь пастырем добрым, грозит беда. Начнется она с собственной души. Трудно учиться в первую очередь думать о другом, трудно, а иногда (для пастыря, руководителя особенно) совершенно недопустимо жить только для себя. Пример того, как могли, как стремились и как научились жить жизнью каждого приходящего, нам являли собой многие, и в их числе простой, доступный всем, лучащийся добротой и заботой отец Алексий.
«Человек не должен ставить целью спасение своей души, это само придет, не должен думать, что его ожидает после смерти за его служение Богу. Он должен всем существом своим полюбить Господа, отдать Ему всего себя. И все мысли, чувства, движения свои направлять на то, чтобы угодить Господу. Делать на земле то, что Ему было бы приятно. Как для любимого человека стараешься сделать все, что он любит и чего он просит, так, только в безконечно большей степени, нужно сделать для Господа. А что первое и самое приятное Господу? Чему он так радуется, если мы исполняем? Это любовь к ближнему».
Казалось бы, странный совет дает отец Алексий: не думать о спасении души! Да ведь душа дороже мира! Кто же о ней подумает, если не сам человек?! Да еще теперь, когда в мире, огромном, многонаселенном мире, почти каждый чувствует себя как в пустыне? В ответ на чувство одиночества (в семье, среди родственников, знакомых, на работе, в большом коллективе даже) у многих рождается досада: я никому не нужен, но и мне никто не нужен! Здесь очень важно понять, что с таким настроением сомнительно спасение души. Конечно, Господь знает, как найти для каждого путь спасения, но тот, кто думает отгородиться от всех даже молитвой — на опасном пути! Если возразят: а пустынники, отшельники, затворники?.. Что же, и они ошибались?.. Они шли в затвор не от обиды на всех, они могли молиться за всех, потому что душа была мирна, была с Богом, и Бог каждому давал по силе и возможности. Кто очистил душу от страстей — мог молиться за всех. Кто–то, очищаясь в трудах и заботах о других, мог за других предстательствовать, кто–то мог учить, кто–то — учиться терпеть и спасать других вниманием своим. Одному даны силы для многих, другому — для нескольких, кому, может быть, только для одного еще хватит. Дело не в этом, а в том, чтобы направленность была не на себя, а на других ради заповеди Божией. Это и спасает. Господь спасает, видя наше стремление сделать так, как Ему приятно, то есть сделать для других что–то полезное, сделать от души, с любовью. Вообще ведь спасает Господь, а не наши «подвиги». Теперь про подвиги говорить трудно, так как они (если серьезно кто за это возьмется) скорее повредят, чем спасению будут способствовать. Повредят из–за самомнения. Как раз общение, забота о ближних менее всего могут растить самомнение, так как придется встретиться с разными слабостями в других и в себе. От этого вряд ли захочется думать о себе высоко. От этого только будет возрастать необходимость помощи Божией не только каждый час, но и каждый миг. Значит, придется учиться непрестанно молиться.
«Надо считать себя хуже всех. Хочется раздражиться, отомстить или другое что сделать — скорее смирись».
Отец Алексий повторяет за всеми святыми отцами эту фразу: «надо считать себя хуже всех». Она всегда, а теперь особенно, противостоит самому глубинному стремлению доказать себе и другим, что я–то как раз и не хуже других. Как же сочетать эти несоединимые, взаимно исключающие друг друга стремления? Считается, что искренне хуже всех себя может видеть только смиренный. Но пока смирение нам известно на словах, в душе мы считаем, что смириться — это стать половой тряпкой в ногах у всех, кстати, вовсе не лучших — зачем это? И как это сочетается с призванием к совершенству? И разве идеал Христианина — не достойный человек, а сломленный, убогий, ни на что не годный? Так или почти так мы рассуждаем, признавая на словах, что к смирению относимся с почтением. А быть хуже всех — признаем как недостижимую высоту. Неправда! Не быть хуже всех, а считать себя хуже если не всех, то многих мы должны учиться. Считаем мы себя лучше других, потому что не видим своих слабостей, недостатков, не хотим даже думать о каких–то наших свойствах, кому–то неприятных. Мы видим чужие грехи, и на их фоне наши нам видятся совершенно незначительными. А если знаем за собой какую–то слабость, то объявляем ее невинной, легко простительной. Потому и получается из нас вполне законченный фарисей, гордящийся собой: «не как прочие…». Но если не лукавить перед собой, то многие «прочие» хуже на самом деле? Хуже в сравнении с чем или с кем? С нами? А мы все знаем, что довелось испытать им? Или сколько им было дано возможностей? Знаем ли мы, как и кто из них чувствует себя в душе? Кто как еще будет одолевать свои жизненные трудности? Что мы ответим на это? Пожмем плечами? Нам даны заповеди, у нас есть Церковь, до нас доходят хотя бы изредка советы таких духовников, как отец Алексий. А тем «прочим» известно ли все это? И если сравнить то, что дается нам хотя бы Церковью, с тем, что видит теперь большинство, то где уж величаться? Скорее придется признать истину повеления: «не судите…». Бог знает полезное.
«Как в жизни нужно забыть себя и жить жизнью других и для других, так и в молитве нужно забыть себя, свою душу и просить только у Господа силы исполнять его повеления на земле».
Советуя это, отец Алексий знал, что далеко не каждому такой совет по душе. Трудно в духовной жизни все: и в жизни о другом думать больше, чем о себе, и в молитве думать о другом, о Господе, а не о себе, даже не о своей душе, хотя она и дороже всего мира. Мира — да, но не Творца его. Душу спасать, в принципе, вовсе не надо, это получится само собой, если целью жизни будет всегда одно — исполнять заповедь Господа так, чтобы уже никто и ничто не стояло на пути. Даже собственная жизнь, даже своя душа. Видимо, тогда только возможно самоотречение, как возможно и послушание, и вообще все, что может способствовать спасению. Ближних спасению и собственной души. Когда это — то есть творить волю Божию — будет стоять в центре всех желаний и дел, тогда многое станет на свое место. Поэтому нельзя никому никого осуждать. Мы не знаем, как подготовлен человек жизнью к тому, чтобы, узнав о главном, сразу взяться за главное и достичь всех возможных высот. Никому не видно то, как каждому мешает самолюбие, как трудно бороться с ним, как по–разному все люди относятся к этой самой серьезной преграде на пути ко спасению. Чаще всего предпочитают узаконенное внешнее исполнение всяких правил суровому и очень трудному контролю над своим сердцем. Следить и постоянно наводить порядок там, передвигая «святыни», то есть первое место ревностно оставлять только Господу, а свое «я», рвущееся на это первое место, безцеремонно отодвигать назад — дело всегда трудное, ответственное и, главное, очень больное. Болит душа — горделивая, самолюбивая душа болит, когда кого–то ей надо предпочитать себе. И не один раз, а всегда. Во всем. В жизни этот экзамен приходится выдерживать безчисленное количество раз. Всегда, во всем — предпочтение ближним до забвения о себе. Но возможно ли это? Для тех, кто искал, хотел и стремился всегда делать не свое, а то, что Бог даст, будет помощь от Господа по мере искренности и самоотверженности. А Бог дает каждому трудное дело, хотя и не сверх сил — беречь, спасать, растить, защищать, помогать ближним. Если бы об этом по–настоящему заботились все, на земле был бы рай!
«Нельзя щадить и жалеть того, кто другого не жалеет».
И это говорил отец Алексий! Отец Алексий, который всегда забывал себя ради других и учил этому самых верных и преданных духовных детей. И тем не менее именно так он говорил, приучая к ответственности всех. Это не значит, что мы имеем право воздавать «око за око» — это должно быть для всех Христиан пройденным этапом, — но это надо помнить каждому для того, чтобы сдерживать себя, если хочется на кого–то сорваться, сказать резко, не подумав, обидеть, невзирая на последствия, причинить боль. Все, когда–то другому нанесенное, вернется. Обижающий будет обижен, не умеющий жалеть — забыт, невнимательный встретит к себе равнодушие и т. д. Это урок нам всем — как ты, так и к тебе. Если не те, кого ты обидел, так другие, от кого и не ждешь. Это серьезное препятствие к тому, чтобы мы сами были всегда покойны, мирны, всеми и всем довольны. Мы, наше отношение к другим, наша беззаботность, презрение к долгу, неуважительное отношение там, где этого нельзя допускать, как раз и приводят к тому, что получается плохо там и с теми, с кем не хотелось бы натянутости, невнимания, нежелания общаться, снисходить, терпеть друг друга. Иногда говорят: Христианин не должен обижаться! Да, но Христианин не должен и обижать! Если же по недоразумению, невнимательности, недопониманию или еще по какой–либо причине вышло так, что кто–то огорчен, Христианин должен не рукой махнуть: пускай себе расстраивается, а постараться успокоить, примириться, подумать о том, не из–за него ли вышли неприятности для другого. Все с недостатками, и все мы призваны по–доброму влиять друг на друга, помогать видеть свои недостатки у себя (никак не у другого), воспитывать в себе терпение и снисходительность в отношениях с другим, требовательность и внимательность с опасением обидеть другого — к себе. И нельзя все сваливать на других, которые только обязаны и терпеть, и прощать (если и просить прощения не думают), и ничего не ждать доброго от других, и любить всех, и смиряться, считая себя хуже всех. Все это надо уметь и требовать каждому от себя. Тогда совместная жизнь будет легче, и радостнее будет идти всем пусть своим путем, но в одном направлении — к Богу!
«Преподобный Исихий говорит, что без частого призывания Имени Иисуса Христа невозможно очистить сердце». Из письма отца Алексия.
Отец Алексий пользовался опытом святых молитвенников и хотя жил в миру, но не считал условия жизни основным препятствием ко спасению души. Мешают условия или помогают только при активном отношении к главному делу жизни духовной. Мешают, но не препятствуют, когда способствуют рассеянности, когда дергают человека и только создают неспокойную обстановку. Но при любых условиях, которые мы чаще всего не выбираем, можно и нужно трудиться над тем, чтобы в себе выработать навык чаще обращаться мысленно к Господу. В какой форме, каким образом? Любым. Можно, как нашли наиболее удобным святые подвижники, краткими словами Иисусовой молитвы. Даже преподобный Исихий Иерусалимский говорил, что без призывания Имени Господа невозможно очистить сердце. Призывания частого. Почему так? Потому, наверное, что наша рассеянность может пропустить много темнящих, пачкающих душу впечатлений, которые даже помимо желания способствуют ее загрязнению. Кроме того, сами мы, не защищенные обращением к Господу, можем не отразить вражьего нападения, которое бывает и как наплыв нечистых мыслей, представлений или желаний. Когда мы начинаем молиться, изнемогая под тяжестью всей нанесенной грязи, да если еще примешается к этому уныние или отупение… то молиться тяжело, молитва не облегчает сразу и не воодушевляет, как хотелось бы. Почему? Потому, что она — вынужденная, вымученная. Если же кто–то бдит над своей душой, не доверяя себе, старается чаще и чаще обращаться к Господу, то такому легче устоять. Если и обрушится на него поток всяких нечистых мыслей, то он знает, что это только вражье дело, только его достояние, и он будет просить и просить себе помощи и защиты. В глубине души он не согласится принять всю эту грязь за свою и не смутиться, а значит, легче от нее отмоется в смиренном сознании своего безсилия устоять без Господа.
«Батюшка говорил, — пишет в своих воспоминаниях Александра Ярмолович, — что нельзя в миру применять внешние формы монашеской жизни. Трудно совместить домашние работы с монастырскими правилами… человек тянется, тянется, не выдерживает, обрывается, и душа его начинает страдать».
Отец Алексий считал, что страдание допустимо только тогда, когда речь идет о покаянии, когда страдание становится плачем о грехах своих. Когда же жизнь требует усилий, заботы о ближних, постоянного внимания к ним, правила молитвенные не столько помогают душе (если условия внешней жизни не оставляют им времени и сил), сколько расстраивают. На это отец Алексий говорил: «Внутренняя духовная жизнь одинакова для всех. Можно жить монахиней в миру (по духу), но внешние правила монастырской жизни в миру немыслимы».
Понимание этого очень редко встречается у духовников. Чаще другое: «умри, но вычитай». И тогда вычитывание или превращается в такую немыслимую трескотню, от которой в душе одна боль (где там до понимания слов доходить, некогда!), или вовсе оставляется, опять же терзая душу. Теперь, когда внешние стены многих обителей разрушены, многие стремятся хранить внутреннее монашеское устроение. Для них очень важно знать, что не «правила» делают их иными в жизни, а отношение ко всему: к Богу, к ближним, к совести своей. Теперь не все руководители могут понимать положение так, как это мог отец Алексий, поэтому значение его советов не только не теряется со временем, но еще больше возрастает. Всеми мерами надо беречь силы души и здравую настроенность, чтобы можно было все делать как перед Богом и всех принимать ради Бога и для Бога. Молитве это не помешает, а если помешает словам молитвы, то памяти о Господе на всяком месте и при всяком деле — нет. Учиться этому, постоянно тренировать внимание, хранить собранность и уметь на все смотреть светло и доброжелательно важнее одного внешнего соблюдения правил благочестия с неизбежным (для одной лишь приличной внешности) внутренним недовольством, смущением, раздражением. Все внешнее не отменяется и не унижается, но регулируется условиями жизни. Внутренняя же работа над собой никогда ни от каких внешних условий не зависит. Ей первое место и о ней основная забота во всех случаях жизни.
«Как–то спрашиваю батюшку: как быть, когда приходят скучные люди и говорят о неинтересных вещах? Можно как–нибудь от этого отделаться? — Нет, нужно их слушать, ведь они несчастные. Нужно понуждать себя входить в их интересы, стараться чувствовать, как они чувствуют, думать, как они думают, таким образом их состояние становится для тебя ясным. Начинаешь их жалеть, а жалея — любить. Нужно над этим работать. Сначала понуждать себя трудно и скучно будет. Потом, как только сможешь их пожалеть, так уже легче будет, и скучно уж не будет с ними».
Александра Ярмолович, говоря о «скучных» людях, имела в виду, вероятно, таких, которые были целиком погружены в свои заботы — семейные, житейские, узколичные. Ей, с ее характером, в котором этому личному не оставалось места, было скучно с такими. Самое желанное в подобных случаях — отделаться от таких. Но отец Алексий, слово которого для нее было законом, не поддержал ее, а стал учить входить в состояние каждого. Больше того, велел работать над собой, чтобы преодолевать это чувство скуки, которое исчезнет, если научиться понимать их, сочувствовать, видеть в них несчастных людей. Теперь, если стать на место тех «скучных», которые заполняли храм на Маросейке, квартиру отца Алексия, обращались к Александре Ярмолович, можно только пожалеть, что храм давно закрыт, отца Алексия и Александры Ярмолович давно нет на свете и никто или почти никто не учит своих близких, как учил отец Алексий, вникать в состояние всех пришедших, видеть в них несчастных и жалеть их, а жалея — любить.
Если же посмотреть, как трудно тем, кто так старается подходить к людям, то не просто выбрать, кого же больше жалеть. Приходящие часто идут и ищут сочувствия, понимания, сострадания — и не всегда находят. Те, к кому они идут, не всегда счастливее их самих, потому что не все видели таких, как отец Алексий, не все даже читали о том, как он учил, не все могут поверить со слов, что есть люди, готовые забыть о себе не на мгновенье, годами думать, помнить, переживать о других.
Теперь трудно и отцам, и детям. Как, впрочем, было всегда. Но тем, кто ощупью идет, не видя впереди света — труднее. Молитва друг о друге, взаимное сочувствие и стремление каждого думать о другом больше, чем о себе, поможет в преодолении трудностей и общение может сделать не только желанным, но и полезным, взаимно духовно обогащающим.
«Мне хотелось, у меня была буря энергии работать что есть силы, — вспоминает в своих записках Александра Ярмолович, — чтобы скорее достичь цели. Думалось мне, что эта цель — Христианство – так близка и так возможна. А батюшка уговаривал жить потихоньку. — Господь все в свое время пошлет вам. Силой ничего не сделаете. Терпение нужно и еще — смирение, молитва…».
Александра Ярмолович, вспоминая о периоде своего обращения к Церкви и горячем желании идти к Богу вместе с мужем, который был ей близким другом, действительно обладала бурной энергией. И ее отец Алексий сдерживал. Не поощрял, не хвалил, не возвышал в собственных ее глазах, а спокойно направлял на то, чтобы она поняла, что делает все не энергия личности, а Господь! Потому и надо уметь терпеть, смиряться, молиться. Когда кто–то горячо берется спасать других, этот совет особенно важно помнить. Особенно потому, что в буре своих начинаний легко пройти мимо главного — Господа упустить из виду, хотя о Нем будет говориться много, но попусту. Ни своя энергия, ни разум, ни сообразительность, ни понимание людей и обстановки, ни другие способности — говорить, убеждать, воодушевлять, подчинять — не заменят необходимого: терпения, смирения, молитвы.
Почему без такой основы даже опасны горячность, энергия и активность, которые могут легко броситься в глаза на фоне полусонного существования большинства и безразличия этого большинства к судьбам многих? Потому что грозит вместо того, чтобы приводить людей к Богу, привести и подчинить человеку, будь то священник, учитель или любой другой авторитетный для кого–то наставник. Ни в своей духовной жизни нельзя допускать подмены: свое «я» не должно быть на месте Бога, ни в жизни других нельзя кому–то стать на место, единственным владыкой которого должен быть Господь. Где это забывается, там споры, зависть, ревность, неприязненные отношения между людьми, которых кто–то горячо и искренне взялся вести к Богу, но привести не сумел. Таких случаев много, и чтобы не умножались они больше, надо чаще обращаться к опыту действительно смиренных духовных руководителей, которые знали, что спасает Господь, и только Он, всем же надо уметь на пути спасения ждать, надеяться, молиться, терпеть и смиряться.
«Если человек не предоставляет Богу вполне и всецело свою душу, очищенную предварительно покаянием, дабы Господь мог творить в ней что угодно — не будет у него мира душевного и не войдет в нее Господь».
Эти слова записала Александра Ярмолович в воспоминаниях об отце Алексии. Он учил этому примером всей своей жизни. Этим же, вероятно, объясняется и то, почему у нас нет этого мира душевного. Мы вроде каемся, хотим, чтобы Господь с нами творил все, что Он хочет, но это на словах или в мыслях. На деле мы тут же внутренне противимся всему, что нам не нравится. «Воля Божья!» — говорим мы, добиваясь всеми силами того, что хотим. Не вышло по–нашему — успокаиваем себя: «значит, так Богу угодно». Но сколько мы сил, времени, нервов потратили, чтобы добиться того, что считаем нужным! Если бы мы учились прежде всех своих хлопот думать о том, что воля Божья может в обстоятельствах выявиться, предаваться этой воле спокойно, с молитвой, с доверием Богу, мы были бы куда выдержаннее, мирнее, ровнее во всех своих делах и намерениях.
Что же, тогда надо пустить все на самотек, пусть уж будет как–нибудь? Нет, не к бездействию призывает отец Алексий этим, а к направлению всех стремлений в первую очередь к Богу. Делать надо все то, что надо. Но делать не потому, что этим можно добиться желаемого, а по чувству долга. Главное же внимание мы должны суметь сосредоточить на том, чтобы никакое дело не поглотило нас целиком, не мешало помнить о Господе, не стало нашей первоочередной задачей, наполнением жизни. Ни дело, ни желание чего–то добиться, ни реализация своего «я» в первую очередь, а Господь, Которому мы можем принести свою душу, как глину Горшечнику. Его дело — какой сосуд сделать из нее: лампаду перед Богом или миску для обеда. Все нужно, все важно. Самое важное, что Господь это сделал. Его руки, Его мысль… И в этой обращенности к Нему источник глубокого мира и довольства всем.
«Ничего, что молитва не выходит. Понуждать себя надо. Лучше меньше сказать, но сказать со смыслом. Думать надо над каждым словом, которое произносите».
Так учил молиться отец Алексий. Чаще говорят так: читай, понимаешь или нет, способен вникнуть (от усталости бывает, что уже не доходит смысл произносимых слов) или нет — читай, и все! Как возможность тренировать свою волю это еще годится, но это же незаметно может привести и к внутреннему разрешению себе читать, не думая о смысле слов. А дальше уже полный простор собственным фантазиям. Читаться будут верные слова молитвы, и мысли будут гулять по свету. Так происходит со многими. Не потому ли, что лень себя понудить вникать в слова молитв, а потом — не хочется признаться, что не выполняешь целиком положенного? Не очень–то интересуются на исповеди, например, как читаешь молитвы или как стоишь в храме, а больше самим фактом, читаешь ли утренние или вечерние молитвы или был ли вчера в храме. Получается, что проще и спокойнее всем вычитать нужное — и все. Но научиться молиться, не внимая словам молитвы, не вдумываясь в смысл слов молитвенных нельзя.
«Думать над каждым словом молитвы» — этот совет отца Алексия выполнить хотя и трудно, но нужно, как и «понуждать себя надо». Когда же думать? На молитве некогда. Да, думать надо в другое время. Можно в пути, среди таких дел, которые можно делать только руками, обдумать знакомые слова. Можно и специально найти для этого несколько минут и спокойно перечитать что–то из «правила». Не все сразу, частями, но если думать и делать это постоянно, многое будет и понятнее, и даже как–то тронет сердце, понравится. Тогда легче будет молиться во время молитвы, легче преодолевать сухость и лень. Тогда она скорее будет «выходить», то есть становиться живым дыханием души вместо скучного повторения надоевших слов, не трогающих душу.
Отец Алексий считал, что «нужно научиться молиться так, чтобы не зависеть ни от времени, ни от места».
Как раз именно это мешает нам молиться там и тогда, когда мешает обстановка. Окружающие не стараются думать о том, что кому–то хочется тишины, кому–то хотелось настроиться на молитву, подумать о спасении души, вспомнить прочитанное или услышанное в храме. И мы, не научившись спокойно относиться к тому, что есть, оправдываем себя тем, что в таких условиях, когда всё и все мешают, невозможно молиться. Но не так виноваты условия, хотя и от них многое зависит, как наше нерадение и саможаление. Прежде всего честно спросим себя, хорошо ли мы молимся, когда условия для этого хорошие. Умеем ли ценить каждую минуту тишины, чтобы помолиться? Спешим ли как можно полнее использовать каждую возможность, какая представилась, чтобы помолиться без помех? Не получается ли так, что мы все ждем чего–то, что могло бы меньше мешать, что помогло бы нам сосредоточиться, когда надо учиться молиться в любом месте и в любое время? Господь знает и о тех обстоятельствах, которые мешают, и о трудностях, которые надо преодолеть, и о нашей лени, которая всегда ищет себе оправдания. Чтобы уметь жить всегда и везде молитвой, надо учиться молиться тогда, когда это легче и меньше помех. Для этого надо понуждать себя быть внимательнее к словам молитвы в храме и дома, если ничто не мешает. Надо уметь ценить время сейчас, а не то, которое когда–то будет. Надо помнить, что лучше прочитать одну молитву сегодня, чем две — завтра. Не всем и не всегда нравится это «надо»: надо себя понуждать, надо не оправдываться, надо не лениться, надо больше стараться, но другого пути нет. Если же не полениться, если взяться серьезно и решительно, то можно научиться жить, ничего не ожидая, ничем не выводясь из себя, и держаться молитвой в любом месте, в любой обстановке.
«Запомни раз и навсегда, что в духовной жизни нет слова «не могу». Все должна мочь, что тебе велят. Бывает же слово «не хочу», и чем дальше будешь жить, тем строже будет за него с тебя взыскиваться».
Отец Алексий знал, как много значит в духовной жизни привычка сваливать на «не могу». Кто привык считаться с собой, со своим настроением, с нежеланием заставлять себя что–то делать, когда лень вообще за что–нибудь браться, с желанием делать только то, что по душе, или делать тогда, когда самому не хочется, тому легче всего сказать: «не могу». И привести много причин, среди которых не будет одной — «не хочу». Ее–то, главную, назвать неудобно. И вот отец Алексий прямо об этом говорит. Есть «не хочу», но говорить приятнее «не могу». Где угодно это мешает, когда каждый выбирает, что ему хочется и что нравится. В духовной жизни «не могу» нет места. Все скидки на настроение, характер, привычки, склад и прочее должны уступить место решительному «надо», если это действительно надо. Часто мы знаем, что «надо» бы, но так не хочется. И не случайно говорит отец Алексий, что с годами за «хочу — не хочу» будет все более серьезный спрос. Если человек не будет бороться с собой, не будет заставлять себя делать все повеленное, то какой из него Христианин получится? На словах говорящий одно, а делающий то, что нравится? Это не Христианство, а плен собственного самолюбия и смущения для всех. Потому и спрос строже с годами.
В записях Александры Ярмолович сохранилось очень характерное высказывание отца Алексия: «Дело не во внешней жизни, а в душевном устроении человека, который должен ставить на первое место любовь к ближнему. Во имя этой любви он должен перестраивать свое внутреннее «я», дабы во всем облегчить жизнь этому самому ближнему. А ближними являются, во–первых, семейные, а потом вообще все те, с которыми приходится совместно жить».
Наверное, это самое трудное — все время думать о другом. Думать тогда, когда этот другой совсем не торопится считаться с тобой, замечать твои усилия, а тем более благодарить за внимание к его жизни, настроению, состоянию. Пока такие мысли посещают нас, мы не сможем терпеть наших ближних, как заповедано. Не сможем потому, что постоянно оглядываемся на себя и явно или тайно оцениваем: заметили мои усилия? Отметили мое старание? Не забыли поблагодарить? Пока еще в таком случае наше внутреннее «я» всесильно. Даже оказывая другому какую–то услугу, помогая в чем–то, мы думаем о себе в первую очередь. Отсюда и обиды, недовольство, жалобы на неблагодарность и черствость. Но так будет до тех пор, пока мы не начнем учиться думать о других и помогать им самоотверженно, по–настоящему забывая себя. Если научимся, то очень многое отпадет. Внешнее во многом проще будет, и реакция на все внешнее будет спокойнее. Внутреннее — в себе, в душе своей — обретет устойчивость, ясность, постоянство. Вся наша вспыльчивость, быстрая смена настроения, требовательность к другим, обидчивость от нашей самости: самоуверенности, самонадеянности, самовлюбленности. Чем скорее мы простимся со своим «я», тем проще станет жить, тем яснее будет все в отношениях с ближними. И терпеть их несовершенства будет нам легче, а им легче будет общаться с нами. Ведь не всегда радуют наших ближних даже наши «добрые дела». Их ведь тоже умело делать надо, а главное — без оглядки постоянной на себя.
В замечаниях диакона Владимира, обращавшегося к отцу Алексию, есть строки о том, что отец Алексий побуждал своих духовных чад к более частому Причащению. Он подчеркивал, что не для праведных, а именно для грешных установлено сие святое таинство. «Не говори, что ты недостоин, — учил он. — Если ты так будешь говорить, то никогда не будешь причащаться, потому что никогда не будешь достоин. Не мы созданы для Причастия, а Причастие для нас. Именно мы, грешные, недостойные, слабые более чем кто–либо нуждаемся в этом спасительном источнике».
Очень немногие именно так смотрят на эту спасающую благодатную помощь Таинства, как отец Алексий. Чаще говорят о недостоинстве. Говорят священники, читающие в своих молитвах такие слова: «никтоже достоин…». Говорят так, будто хотят заслонить собой вход желающим, обычно оправдывая такой взгляд нашей неподготовленностью. Конечно, кто из пришедших на исповедь станет доказывать свою готовность? Конечно, никто не скажет и священнику, которого, может быть, в первый раз видит, что тот не знает ни его жизни, ни потребности души, ни степени усердия, ни возможностей готовиться. В наших условиях, когда далеко не каждый священник может быть для кого–то духовным руководителем, не у всех есть возможность делать все, что положено, не все знают даже, до какого состояния душевного доводит современная жизнь, вспоминать о таком добром отношении к нам, немощным более, чем были современники отца Алексия, отрадно и утешительно. Конечно, делать по совести возможное надо, конечно, всегда помнить о своем недостоинстве надо, но и причащаться надо, сознавая великую нужду свою в спасительном этом Таинстве.
г. Москва
08.07.2005
Отец Алексей Мечев. Павел Флоренский
Праведный Алексий Мечёв. Творения
Исповедь внутреннего человека, ведущая ко смирению
Внимательно обращая взор мой на самого себя и наблюдая ход внутреннего моего состояния, я опытно уверился, что я не люблю Бога, не имею любви к ближним, не верю ничему религиозному и преисполнен гордости и сластолюбия...
1) Я не люблю Бога. Ибо, если бы я любил Его, то непрестанно размышлял бы о Нем с сердечным удовольствием... Напротив, я гораздо чаще и гораздо охотнее размышляю о житейском, а помышление о Боге составляет для меня труд и сухость. Если бы я любил Его, то собеседование с Ним через молитву питало бы меня, наслаждало и влекло к непрерывному общению с Ним; но напротив.., при занятии молитвою я чувствую труд.., расслабляюсь леностью и готов с охотою заняться чем-нибудь маловажным, только бы сократить или перестать молиться. В пустых занятиях время мое летит безприметно, а при занятии Богом, при поставлении себя в Его присутствие, каждый час мне кажется годом. Кто кого любит, тот в продолжение дня безпрестанно о нем мыслит, воображает его, заботится о нем и при всех занятиях любимый друг его не выходит из его мыслей. А я в продолжение дня едва ли отделяю и один час, чтобы глубоко погрузиться в размышление о Боге... В беседах о предметах суетных, о предметах низких для духа я бодр, я чувствую удовольствие, а при рассуждении о Боге я сух, скучлив и ленив.
Поучение в законе Господнем не производит на меня впечатления, не питает души моей, и я это почитаю не существенным занятием христианина, но как бы побочным предметом, которым я должен заниматься разве только в свободное время, на досуге...
2) Я не имею любви к ближним. Ибо не только не могу решиться для блага ближнего положить душу мою (по Евангелию), но даже и не пожертвую моей частью, моим благом и спокойствием для блага ближнего. Если бы я его любил по Евангельской заповеди, как самого себя, то несчастье его поражало бы и меня, благополучие его приводило бы и меня в радость. Но, напротив, я с любопытством выслушиваю повести о несчастии ближнего, не сокрушаюсь о нем, а бываю равнодушным, или, что еще хуже, — нахожу как бы удовольствие в его несчастье и плохие поступки брата моего не покрываю любовью, но с осуждением их разглашаю. Благосостояние, честь и счастье его не восхищают меня, как собственные, но возбуждают во мне как бы зависть или презрение.
3) Я не верю ничему религиозному — ни безсмертию, ни Евангелию. Если бы я был твердо убежден и несомненно верил, что за гробом есть жизнь вечная, с возмездием за дела земные, то я всегда бы думал об этом; самая мысль о безсмертии ужасала бы меня, и я провождал бы эту жизнь как пришелец, готовящийся вступить в свое отечество. Напротив, я и не думаю о вечности, и конец настоящей жизни почитаю как бы пределом моего существования.
Если бы Святое Евангелие, как слово Божие, было с верою принято в мое сердце, то я всегда занимался бы изучением его, и смотрел бы на него с глубоким благоговением. Премудрость, благость и любовь, в нем сокрытые, приводили бы меня в восхищение, я питался бы им как ежедневною пищею и сердечно влекся бы к исполнению его правил. Но если я изредка и читаю или слушаю слово Божие, то чувствую сухость, незанимательность и охотно готов заменить его чтением светским.
4) Я исполнен гордости и чувственного себялюбия. Видя в себе доброе, желая поставить его на вид, или превозношусь им перед другими, или внутренне любуюсь собою. Хотя и показываю наружное смирение, но приписываю все своим силам и почитаю себя выше других или, по крайней мере, не худшим. Если замечу в себе порок, стараюсь извинить его, покрыть личиной необходимости. Сержусь на неуважающих меня, почитаю их не умеющими ценить людей. Дарованиями тщеславлюсь. Если и стремлюсь к чему-либо доброму, то имею целью или похвалу или светское утешение.
Словом, я непрестанно творю из себя собственного кумира, которому я совершаю непрерывное служение, или во всем услаждений чувственных и пищи для сластолюбивых моих страстей и похотей. Примечания
В конце машинописи имеется указание: «(Извлечено из 2-й части «Откровенных рассказов странника о молитве Иисусовой», в сокращении)». «Исповедь» находится в пятом рассказе («Рассказ странника при пятом свидании») известной книги (Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. Издание Введенской Оптиной пустыни. 1991. С.206—211). Рассказ этот входит в число т.н. «дополнительных». В отличие от первых четырех, написанных архимандритом Михаилом (Козловым, 1826 — 30.1.1884), пятый, шестой и седьмой рассказы возникли в окружении прп. Амвросия Оптинского. Впервые были опубликованы епископом Никоном (Рождественским) в 1911 г. в журнале «Троицкое слово» (№№ 74—75, 79—80, 82—88, 90—92) и отд. изданием (Из рассказов странника о благодатном действии молитвы Иисусовой. Изд. Оптиной пустыни. Сергиев Посад. 1911).
Отрывок был переписан о.Алексием в Верее летом 1922 г. и послан духовным чадам (Жизнеописание... С.105).
Источник: Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
Краткое правило для благочестивой жизни
Принуждай себя вставать рано и в определенное время. Без особенной причины не спи более семи часов. Как скоро пробудишься от сна, тотчас вознеси мысль свою к Богу и сделай себе с благоговением крестное знамение, помышляя о распятом Господе Иисусе Христе, Который для нашего спасения умер на кресте. Немедленно встань с постели, оденься и не позволяй себе долго нежиться на мягкой постели и оставаться неодетым. Одеваясь, помни, что ты находишься в присутствии Господа Бога и Ангела Хранителя, и вспоминай о падении Адама, который грехом лишил себя одежды невинности, и смиренно проси у Господа Иисуса благодати облечься в Него и так мыслить, чувствовать, говорить и делать, как Он Сам и мыслил, и чувствовал, и говорил, и делал. Потом немедленно начни молитвы утренние; преклонив колена, молись тихо, внимательно, благоговейно и с глубочайшим смирением, как должно пред взором Всемогущего; испрашивай у Него веры, надежды и любви и благословения к занятиям того дня; проси себе сил к благодушному принятию всего того, что Ему будет благоугодно в тот день послать или попустить, к перенесению всех тягостей, трудностей, бедствий, смущений, напастей, скорбей и болезней души и тела, с твердостью и спокойствием и с любовью к Иисусу Христу. Прийми твердое намерение все делать для Господа Бога, все принимать от отеческой руки Его, и особенную решимость делать именно такое-то добро, или избегать именно такого-то зла; приноси всего себя в живую жертву Богу. Размышляй так: «Может быть этот день есть последний день моей жизни», — и все делай, как бы ты хотел делать, готовясь предстать теперь же на суд Божий. Благодари Господа Бога за сохранение тебя в прошедшую ночь, и что ты еще жив и не умер во грехах. Сколько людей в прошедшую ночь смерть представила пред страшное судилище Господа! Также возблагодари Бога, что еще есть для тебя время благодати и милосердия, и что есть еще время и средства для покаяния и приобретения неба. Каждое утро думай о себе, что только теперь начинаешь и хочешь быть христианином, а прошедшее время напрасно погибло. Хотя четверть часа каждое утро посвящай на краткое размышление об истинах веры, особенно о непостижимом таинстве воплощения Сына Божия, о Втором пришествии Его, Страшном суде, муке и рае. После молитвы и размышления, если позволяет время, то почитай какую-нибудь книгу духовную, например Св.Димитрия «Алфавит духовный »Сокровище от мира собираемое и читай до тех пор, пока сердце твое придет в умиление. Довольно подумав об одном месте, читай далее и внимай тщательно тому, что Господь говорит твоему сердцу.
После сего займись делами твоими и все занятия и дела твои будут во славу Божию, — помни, что Бог везде видит тебя, зрит все действия, занятия, чувствования, помышления и желания твои, и щедро воздаст тебе за добрые дела. Не начинай ни одного дела, не помолясь Господу Богу, ибо то, что мы делаем или говорим без молитвы, после оказывается или погрешительным, или вредным и обличает нас чрез дела неведомым для нас образом. Сам Господь сказал: «без Мене не можете творить ничесоже» (Ин.15:5). Среди трудов своих будь всегда весел и покоен, успех оных поручая благословению Господа, и довольствуясь тем, что ты сделал свое дело. Исполняй все тяжкое для тебя, как епитимию за грехи твои — в духе послушания и смирения; в продолжении трудов произноси краткие молитвы, особенно молитву Иисусову, и представляй себе Иисуса, Который в поте лица Своего ел хлеб Свой, трудясь с Иосифом. Если труды твои совершаются успешно, по желанию сердца твоего, то благодари Господа Бога; если же неуспешно, то помни, что и это Бог попускает, а Бог все делает хорошо. Если же остается время перед обедом, то рассмотри, как ты исполнил то, на что решился поутру, или во время благочестивого чтения, или во время размышления.
Во время обеда представляй Отца Небесного, отверзающего руку Свою, чтобы напитать тебя; никогда не оставляй молитвы перед обедом, и во время его представляй, что Иисус обедает с тобой; удели от своего стола и нищим. После стола считай себя как бы одним из тех, которых в числе пяти тысяч напитал чудесно Иисус Христос; и возблагодари Его от сердца и моли, чтобы Он не лишил тебя небесной пищи — слова Своего и Святых Тела и Крови Христовых.
Если желаешь жизни мирной, то предай всего себя Богу. До тех пор ты не найдешь душевного мира, пока не успокоишься в Едином Боге, любя Его Единого. Всегда и во всем поминай Господа Бога и святую любовь Его к нам грешным. Во всем старайся исполнять волю Божию и угождать только Единому Богу. Не делай ничего против заповедей Божиих, не домогайся и не ищи ничего кроме Бога, делая и терпя все для Бога. Не заботься о том, чтобы уважали и любили тебя люди века сего, но о том, чтобы угодить Господу Богу, и чтобы совесть твоя не обличала тебя во грехах. Если же хочешь непрестанно помнить о Боге, то скорби и несчастия переноси как справедливо тебя постигающие. Бодрствуй тщательно над самим собой, над чувствами, помышлениями, движениями сердца и страстями; ничего не почитай маловажным, когда дело идет о твоем спасении вечном. Во время памятования о Боге умножай молитвы твои, чтобы Господь помянул тебя тогда, когда забудешь о Нем. Во всем да будет твоим учителем Господь Иисус Христос, на Которого взирая оком ума своего, спрашивай себя самого чаще: что в этом случае помыслил бы, сказал и сделал Иисус Христос? Приучись во всем, что ни видишь, представлять что-нибудь доброе. Будь кроток, тих, смирен, молчи и терпи по примеру Иисуса. Он не возложит на тебя креста, которого ты не можешь понести; Он Сам поможет тебе нести крест. Не думай приобрести какую-либо добродетель без скорби и болезней души. Проси у Господа Бога благодати исполнять как можно лучше Его святейшие заповеди, хотя бы они казались тебе весьма трудными. Исполнил какую-нибудь заповедь Божию, ожидай искушения, ибо любовь к Христу испытывается через преодоление препятствий. И на малое время не оставайся в праздности, а пребудь всегда в трудах и занятиях. Ибо нетрудящийся недостоин имени человека и непременно погибнет. Уединяйся по примеру Иисуса Христа, Который, удаляясь от прочих людей, молился Отцу Небесному. Во время тяготы душевной, или охлаждения к молитве и ко всем благочестивым занятиям не оставляй дел благочестия, — так Господь Иисус Христос трижды молился, когда душа Его была прискорбна даже до смерти. Делай все во имя Иисуса, и таким образом всякое дело твое будет делом благочестия.
Более слушай, нежели говори: во многоглаголании не спасешься от греха. Испрашивай для себя у Господа благодати благовременно и молчать и говорить, и полагай хранение устам твоим, чтобы не согрешить языком, и заграждай слух, чтобы не услышать противного Господу Богу. Не любопытствуй о новостях: они развлекают дух; с охотой рассуждай о добрых предметах. Убегай даже от самых малых грехов, ибо неудаляющийся от малых непременно впадет в большие и тяжкие. Если хочешь, чтобы не тревожили тебя злые помыслы, то со смирением принимай уничижение души и скорбь телесную, не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле. Всякий помысл, удаляющий тебя от Господа, особенно скверный плотский помысел, изгоняй от сердца как можно скорее, как сбрасываешь с одежды и одну искру, попавшую на нее. Когда приходит такой помысл, то молись крепко: «Господи помилуй, Господи помоги мне, Господи не оставь меня, избавь от искушений», или иначе как. Но среди искушений не смущайся. Кто посылает случай к сражению, Тот даст силы к победе. Будь спокоен духом, уповай на Бога; если Бог за тебя, то кто против тебя? Испрашивай у Бога, чтобы Он отнял у тебя все, что питает твое самолюбие, хотя бы это лишение для тебя было самое горькое. Желай жить для Него Одного и умереть и всецело принадлежать Ему. Когда потерпишь какое-либо безчестие от людей, то разумей, что это послано от Бога к славе твоей, и таким образом в безчестии будешь без печали и смущения, и в славе, когда она придет, будешь верен и избежишь осуждения. Если имеешь пищу и одежду, то сам будь доволен по примеру Иисуса, нас ради обнищавшего. Никогда не спорь и слишком много не защищай себя и не извиняй; ничего не говори против начальников или ближних без нужды и обязанности. Будь искренен и прост сердцем; с любовью принимай наставления, увещания и обличения от других, хотя бы ты был и очень мудр. Не будь ненавистником, завистливым, безмерно строгим в слове и делах. Чего не хочешь себе, того не делай другому, и чего себе от других желаешь, то прежде сам сделай другим. Если кто посетит тебя, то возвысь сердце твое к Господу Богу и моли Его даровать тебе дух кроткий, смиренный, собранный, будь ласков, скромен, осторожен, благоразумен, слеп и глух, смотря по обстоятельствам. Помышляй, что Иисус находится среди тех, с которыми ты находишься и беседуешь. Слова твои растворяй солию премудрости, твердо помня, что время кратко, и что человек должен дать себе отчет во всяком безполезном слове: разговору назначай определенную цель и старайся направлять его к спасению души. Когда же кому принесешь пользу, то признай в этом благодать Божию. Когда ты находишься наедине с собой, то испытывай себя, не сделался ли ты менее добр, нежели как был прежде, не впал ли в какие грехи, которых прежде не делал? Если согрешишь, то немедленно проси прощения у Бога со смирением, сокрушением и упованием на Его благость и поспеши принесть покаяние пред отцом духовным; ибо всякий грех, оставленный без покаяния, есть грех к смерти, о котором если и святой помолится за другого, не будет услышан. Притом если не будешь сокрушаться о грехе, сделанном тобою, то опять скоро в него впадешь. Старайся делать всякому добро, какое и когда только можешь, не думая о том, оценит ли или не оценит он его, будет или не будет тебе благодарен. И радуйся не тогда, когда сделаешь кому-либо добро, но когда без злопамятства перенесешь оскорбления от другого, особенно от облагодетельствованного тобою. Если кто с одного слова не оказывается послушным, того не понуждай чрез прение, сам воспользуйся благом, которое он потерял. Ибо незлобие принесет тебе великую пользу. Но когда вред от одного распространяется на многих, то не терпи его, ищи пользы не своей, но многих. Общее благо важнее частного.
Во время ужина вспоминай о последней вечере Иисуса Христа, моля Его, чтобы Он удостоил тебя вечери небесной. Прежде нежели ляжешь спать, испытай твою совесть, проси света к познанию грехов твоих, размышляй о них, проси прощения в них, обещай исправление, определив ясно и точно, в чем именно и как ты думаешь исправить себя. Потом, предав себя Богу, как будто тебе должно сию ночь явиться пред Ним, поручай себя Божией Матери, Ангелу Хранителю, Святому, которого имя носишь. Представляй постель как бы гробом твоим, и одеяло как бы саваном. Сделав крестное знамение и облобызав крест, который на себе носишь, усни под защитою Пастыря Израилева, «Иже храняй не воздремлет, ниже уснет» (Пс.120:4). Если не можешь спать или бодрствуешь среди ночи, то вспоминай слово: «Среди полунощи бысть вопль: се жених грядет» (Мф.25:6), или вспоминай о той последней ночи, в которую Иисус молился Отцу до кровавого пота; молись за находящихся ночью в тяжких болезнях и смертном томлении, за страждущих и усопших и моли Господа, да не покроет тебя вечная тьма.
Во время болезни прежде всего возложи упование твое на Бога и частым воспоминанием и размышлением о страдании и смерти Иисуса Христа занимай себя, чтобы более и более укреплялось твое сердце. Непрестанно твори какие-нибудь молитвы, какие знаешь и можешь; проси у Господа Бога прощения в грехах и терпения во время болезни. Всячески воздерживайся от ропота и раздражительности, так обыкновенных во время болезни. Если Господь претерпел ради нашего спасения самые тяжкие страдания и болезни, а мы что сделали или потерпели ради нашего спасения?
Как можно чаще ходи в храмы к Божественной службе, особенно старайся как можно чаще быть во время литургии. Но воскресные и праздничные дни непременно посвящай делам благочестия; всегда, когда находишься в храме, представляй, что ты находишься в присутствии Бога, Ангелов и всех Святых; остальное время дня после литургии посвящай на благочестивое чтение и другие дела благочестия и любви. День рождения твоего особенно посвящай делам благочестия. Каждый год и каждый месяц делай строгое испытание твоей совести. Исповедуйся и приобщайся Святых Тайн как можно чаще. К приобщению Святых Тайн приступай всегда с истинным гладом и с истинною жаждою души, с сокрушением сердца, с благоговением, смирением, верою, упованием, любовию.
Как можно чаще размышляй о страданиях и о смерти Иисуса Христа, умоляя Его ризою заслуг Своих покрыть все грехи твои и принять тебя в Царство Свое. Имя Иисуса всегда имей в устах и сердце. Как можно чаще размышляй о великой любви Господа к тебе, чтобы и самому тебе возлюбить Его всем сердцем твоим, всею душею твоею и всеми силами твоими и таким образом будешь вести мирную жизнь на сей земле и блаженную на небе во веки веков.
Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет с тобою.
«Краткое правило для благочестивой жизни» заимствовано о.Алексием из кн. «Напоминание священнику об обязанностях его при совершении таинства покаяния» (Изд.9-е. Ч.II. М. 1896. С.31—32) архиепископа Платона (Фивейского, 1809—1877), Костромского и Галичского — выпускника Московской духовной академии, в свое время известного духовного писателя. Среди прочих он был автором соч.: «Взгляд на историю Российской Церкви», «Православное нравственное богословие», «Памятная книжка для священника, или Размышления о священнических обязанностях», «Сокращенное изложение догматов веры по учению Православной Церкви».
Переписано о.Алексием в Верее летом 1920 г. для своих духовных детей с тем, чтобы «переписывали и следовали ему на деле». Сделал он это, как сам писал в одном письме, по просьбе многих спрашивающих его, что же, собственно, должен делать каждый христианин, начавший жить духовной жизнью. А одной в ответ на то, что это правило очень трудное, хотя на вид и простое, добавил: «Постоянно находитесь в послушании у ваших родителей и отца духовного... А затем, когда научитесь повиноваться старшим и откажетесь от собственной воли, то придете сами к заключению, что это правило мало еще для Вас» (Жизнеописание московского старца отца Алексея Мечева. Составила монахиня Иулиания. М. Храм свт.Митрофана Воронежского. (1992) С.104—105; далее: Жизнеописание...)
Примечательно, что этим же отрывком из сочинения архиепископа Платона благословлял руководствоваться своих духовных чад и старец Нектарий Оптинский. Духовный сын Старца о.Адриан Рымаренко (впоследствии архиепископ Андрей Рокландский, 15.3.1893—12.7.1978) вспоминал:
Эти «Правила благочестивой жизни» преподал мне в день моего Св.Ангела Великий Оптинский старец иеромонах Нектарий с такими словами: «Это тебе мой именинный дар». Преподал его Батюшка, держа листок приподнятым в руках. На этом листке начертан крест со словами: «Господи, помилуй». Это было 26 августа 1925 года. Я в первый момент не понял значения для меня этого святого листка, и только после кончины Старца, скончавшегося 9 апреля 1928 года, мне стало ясно значение этого батюшкиного мне дара. Когда скончался Старец, я остался одинок, без старческих указаний, и в тот момент, когда мне была необходима старческая помощь, я нашел этот листок и, перечитав его вторично, понял значение батюшкиного дара: «Правила благочестивой жизни», в сущности, были для меня живым старцем (Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. Джорданвилль. 1970. С.573).
Источник: Печатается по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Первую публ. см. в кн.: Отец Алексей Мечев. Изд.2-е. Paris. 1989. С.383-389.
Отрывки из общих наставлений
Со слезами прошу и молю вас, будьте солнышками, согревающими окружающих вас, если не всех, то семью, в которой Господь вас поставил членом.
Будьте теплом и светом для окружающих; старайтесь сперва согревать собою семью, трудитесь над этим, а потом эти труды вас так завлекут, что для вас уже узок будет круг семьи, и эти теплые лучи со временем будут захватывать все новых и новых людей и круг, освещаемый вами, будет постепенно все увеличиваться и увеличиваться; так старайтесь, чтобы ваш светильник ярко горел.
Господь говорит: «доколе Я в мире, Я — свет миру», — этим Он говорит, что наш долг — светить другим. А между тем, мы сами ходим во тьме, не только уж не светим другим, поэтому мы должны обращаться к Господу, просить у Него помощи, потому что мы, как бы сильны ни были, какие бы преимущества не имели, мы все-таки без Бога — ничто; и потом у нас великое множество грехов и потому сами мы не можем достигнуть того, чтобы светить и согревать других. И Господь зовет нас в Свою Церковь и говорит: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы», — перестаньте надеяться на свое я, ищите помощи у Меня. В такое время тяжелое можно ли говорить, чтосмерть далека от нас, нет... ко многим из нас [она] очень и очень близка. Так спешите же исполнять свой долг, к которому призвал вас Господь, потому что, как Он Сам сказал, когда наступит ночь, тогда никто не может делать; всему, что мы ни делали доброго или злого, — всему конец. Поэтому спешите понять, в чем ваш долг, который мы должны исполнять со страхом и трепетом, какой вам дан талант от Господа.
А мне хочется плакать, и плакать, и плакать, видя, как многие из вас дожили до седых волос и не увидели своего долга, как будто не было никакой благодати, ничто их не касалось, как будто они были слепы от рождения. Нельзя же злоупотреблять милосердием Божиим без конца, проводить время в превозношении, злобе, ненависти, вражде. Господь зовет: «Приидите ко Мне, пока вы живы и Я успокою вас».
(Из проповеди на Неделю о слепом 1919 г.)
Бывают минуты, когда очень хочется какому-нибудь человеку помочь, это несомненно Господь располагает так сердце на спасение другого; только будьте чистыми сосудами, чтобы Он мог через вас действовать и иметь орудием в Своих руках.
Господь и со Креста не сердится, простирает к нам руки и зовет нас. Хотя все мы Его распинаем, но Он есть любовь и готов все нам простить. У нас иногда считается простительным, когда устанешь, раздражиться, или еще что (себе позволить), но при каких бы ты обстоятельствах ни находился; как бы ты ни устал или ни был болен, ты должен делать только так, как заповедовал Христос.
Господь что перечувствовал, какие муки перенес, когда прощался со своими учениками; ведь Он знал, как будет восставать на нас плоть, как мы будем пренебрегать Его Любовью; Он отходил от земли и молил Отца Своего о них. Вся любовь Его сказалась здесь. Ведь Он сделался нашим братом, приняв нашу плоть на Себя.
При скорбях не роптать и не спорить с Богом нужно, а с благодарностью к Нему молиться. Господь не так, как люди; люди, если что-либо от кого потерпят, стараются отплатить, но Господь и в скорбях старается нас исправить. Если бы мы знали, как терпят другие, то не роптали бы.
Всех объять любовью может только Господь, а поэтому полюбить всех мы можем только через Христа.
Господь так полюбил человека. Мало того, что создал его, хотел дать ему счастье, радость, блаженство, Он Сам же был нянькой его, матерью любящей... Люди забыли Его, отошли от Него, Он Сына Своего дал нам и подарил нам небо... «Вы забыли, что — на небе, вы забыли, что там за жизнь, так вот, смотрите, — там — любовь». И Господь это показал, и в Нем это мы видели.
Священник должен принадлежать народу; приходите и берите, что у меня есть, все, чем я богат, а я богат службой церковной, слезами, о грехах все плачу.
Случаев нет на земле; все от Господа, все наши встречи не случайны. Господь нас сталкивает с людьми не напрасно. Мы вот все относимся к людям, встречающимся с нами в жизни, равнодушно, без внимания, а между тем, Господь его к тебе приводит, чтобы ты дал ему то, чего у него нет; помог ему; конечно, не в материальном смысле, но более широком: научил любви, смирению, кротости, словом, привел бы ко Христу своим примером. Если ты ему откажешь, ни в чем не послужишь, то помни, что он все-таки не будет лишен этого. Господь дает тебе случай сделать добро, приблизиться к Нему; если ты не хочешь, Он найдет другого человека, который даст требующему должное и нужное ему. Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы, ненависти и так удаляются от Бога, теряют, значит, все, потому что без Бога на что же годен человек, а тебе Господь дает случай спасти их, если сводит тебя с ними; а если так, значит они ведут тебя к Господу, в рай, к блаженству, можно ли сердиться на них. Господь так любит нас, так благ к нам, так внимателен, что все эти «случаи» — встречи с разными людьми — не случай, а это все Господь через других людей действует; например: у нас есть обычай обращаться за советом к старцам, это прекрасный обычай. Ведь старец не сам от себя действует, а через него действует Христос. Вот приходит к нему кто-нибудь, он молится, и вдруг у него является мысль, и хочется сказать: вот, вот как нужно сделать, очень хочется сказать, и он говорит волю Божию. Примеров тому, что по слову старца все устраивалось как следует, без числа. Ясно, что здесь действует Христос. Бывает желание кому-нибудь помочь, или вот хочется сказать ласковое слово... Почему, да мало ли почему, расположение такое, лицо понравилось или еще что-нибудь, а потом, глядишь, это не случайно. Но нужно хранить себя, быть чистым сосудом, чтобы Господь мог свободно располагать человеком (и Ему бы не мешали злые страсти, которые всегда противятся добру) для спасения других.
Господь так близок ко всем нам, так нас любит, что всегда готов помочь нам. Поэтому, когда нападают помыслы, обратись ко Господу; чувствуешь, закипает злоба, ненависть к кому-нибудь, воззови к Божией Матери: «Владычице, помоги мне, я немощен, я не могу, мне хочется быть добрым, помоги же мне», — сердечно, слезно помолись, а потом, знаете, как мать, со всех ног бежит к ребенку, когда он заплачет, что-нибудь с ним случится, так Господь нас любит и всегда поможет. А о немощных, грешных, слабых Он особенно печется, как мать слабого ребенка, больное дитя особенно любит и заботится о нем, так и Господь. Ведь Он пришел не праведников, а грешников спасти. Он всех зовет к Себе: «Приидите ко Мне вси», ко всем протягивает руки, всех обнимает.
Господь так любвеобилен и благ, так о нас печется, что мы должны бы всю свою жизнь отдать Ему без остатка.
Co смирением диавол не может бороться. А у нас его и нет, мы все думаем о себе, все стараемся устроить свое счастье сами, ставим себя на место Бога; а всякий гордый человек — несчастный человек, он удаляется от Бога; поэтому святые избегали чести, боясь, что они загордятся и удалятся от Господа, перестанут служить Ему, а начнут служить своему я. Так вот, чтобы этого не было, надо следить за собой, каждый вечер вспомнить, что случилось днем и записать, например: хотел раздражиться, но помолился и Господь отстранил это, Господи, прости мою злобу и т.п. Так потом мы увидим, что Господь всегда нам помогает.
Мы должны подражать любви Божией. Случай сделать кому-нибудь добро — это есть милость Божия к нам, поэтому мы должны бежать, стремиться всей душой послужить другому. А после всякого дела любви так радостно, так спокойно становится на душе, чувствуешь, что так и нужно делать, и хочется еще и еще делать добро, а после этого будешь искать, как бы мне кого еще обласкать, утешить, ободрить. А потом в сердце такого человека вселится Сам Господь: «Мы прийдем и обитель у него сотворим». А раз Господь будет в сердце, такому человеку нечего бояться, никто ему ничего не может сделать.
Сила воли нужна, а она у нас не воспитана. Ребенок, например, при соблюдении постов, привыкает делать, как должно, вырастает у него сила воли и укрепляется, ему уже ничего не стоит сделать все.
Молитва — это важное и необходимое дело. Молиться нужно и можно всегда и везде. Как явится мысль какая, чувствуешь соблазн ко греху, видишь, что сейчас падешь, так и нужно обратиться к Господу и к Божией Матери: «Владычице, помоги мне, мне хочется быть хорошим, помоги мне быть Твоим чистым сыном», — и пока еще будем молиться, мысль злая исчезнет. А потом привыкнем и всегда молиться. Всякое дело нужно начинать молитвой.
Мы должны разгружать друг друга, когда видим, что человеку тяжело; нужно подойти к нему, взять на себя его груз, облегчить, помочь чем можно, так поступая, входя в других, живя с ними, можно совсем отречься от своего я, совсем про него забыть. Вот когда мы будем иметь это и молитву, тогда мы нигде не пропадем, куда бы мы ни пришли и с кем бы мы ни встретились.
Апостол говорит: «Исповедайте друг другу согрешения». Мы должны делиться друг с другом переживаниями, разгружать друг друга, брать на себя груз других. Ведь горе, рассказанное другому, уже полгоря. Поступая так, мы совсем забудем свое «я», оно перестанет мучить нас, и когда это будет, тогда мы встанем на верную дорогу, подойдем ко Христу. Ведь вот у меня мать, несмотря на то, что нас самих было шесть человек в двух комнатах, когда у нее умер муж ее сестры, она, не задумываясь, берет 5 человек сирот и относится к ним даже лучше, чем к нам. Эта любовь, этот пример на всю жизнь на меня подействовали. После, когда отец поступил на службу, имел большую квартиру, все-таки у нас всегда было полно народу — и братья, и сваты и все; и все всегда находили приют, шли и знали, что будут успокоены, всегда принимались с радостью, так что я, оканчивая курс ученья, не имел отдельной комнаты, приходилось ночью вставать, чтобы готовиться к ответу. Но это все дало мне хороший пример на всю мою жизнь. Жизнь с народом, в народе — моя душа, я счастлив здесь. Не могу видеть, когда кто плачет, у кого какое горе, стрелой летишь туда, хочется с ним вместе плакать. Всем этим я обязан моей матери.
Все наши встречи не случайны. Господь сводит нас с тем, чтобы мы воздали должное людям, окружающим нас. Он как бы говорит: «Вот твоя земля, твой участок, твоя нива, возделай ее. Если тебе не воздаст он должного, ты не суди его. Я пошлю тебе другого, он воздаст тебе должное, а его Я обращу и так мудро, что он придет ко Мне и не погибнет, ибо Я пришел спасти, а не судить мир. Окружающие люди, вот где ты должен трудиться».
Никогда нельзя сказать, что ты уже застрахован от греха. Как часто было то, что многие святые, когда, казалось, уже победили грех, опять в него впадали (преп.Иаков Постник)[362].
Я веду вас к Господу, потому вы должны вполне на меня полагаться. Господь никому не отказывал, всех звал к Себе, ко спасению — и я не могу отказать. Он умирал и не забыл никого, всех помнил, разбойника спас, Матерь Свою вспомнил. И я не могу отказать.
He только день, но и час, и минута, которую мы провели чисто, должна быть дорога. У нас будет сознание, что хоть час мы жили как должно и можем привести его Господу, хоть один час.
Каждый дом есть домашняя церковь имени тех святых, имена которых носят живущие в нем.
Унывать не нужно, что, мол, я ничего не умею, ничего не могу.
Истинно и твердо верующий, входя в общение с Господом, приобретает любовь Божественную. В общении с Господом объединяются семьи и государства.
Где бы мы ни были, должны светить другим: исповедывать Господа и этим привлекать к Нему других.
Христос разгружал всех и мы должны обращать внимание на других.
Человек спокойно смотрит вдаль, не мятется, не грызется, когда видит благословение Божие. Господь Один может всех объединить. Объединяйтесь в Господе, исполняйте Его заповеди. Человека окрыляет вера, усматривание путей Промысла Божия и общая молитва. Для этого нужна общая молитва в храме, нужно собираться по домам, молиться, беседовать.
Для твердо верующего и живущего по Богу не страшно ничто.
Мы не терпим разных лишений, скорбей, уязвления нашего самолюбия и не благодарим Господа за то, что Он способствует этим нашему духу расти.
Господь хочет, чтобы мы были святыми, чистыми.
Чем больше человек вдумывается во все, тем ближе он к Господу.
Каждый христианин должен спасать себя и приводить к спасению других путем веры, страданий, терпения, покорности воли Божией. Это спокойное перенесение человеком страданий окрыляет других окружающих и приводит ко Христу. Мы стараемся враждовать, ссориться с другими, — не таковы истинные христиане.
Вы связуетесь навсегда браком. «Тайна сия велика есть». Вы должны соединиться воедино: «Аз же глаголю — во Христа и Его церковь». Муж должен любить жену до положения живота за нее и жена, видя такую любовь, должна соответствовать мужу. Каждый из брачующихся должен отказываться от себя и прививать другому добро, а добро прививается только любовью. Все мы люди-человеки, не с небес пришедшие, все имеем недостатки и поэтому не должны недостатки других вменять им, а относить к воспитанию: если родители не смогли им этого дать, то они имеют право на наше снисхождение, на сочувствие.
Ни богатством, ни связями не спасетесь.
К чему Господь ни призовет, как бы это тяжело ни было, должно принять спокойно.
Как дороги нам угодники Божии, какая связь между ними и нами: у них были такие же чувства, как у нас и в семейной жизни и везде, и поэтому каждый может спастись везде. Все они думали о последнем дне и конце.
Истинный, твердо верующий христианин не боится перекреститься, проходя мимо церкви, не боится войти в церковь — нет ли, мол, там знакомых, не увидел бы кто.
Господь заботится обо всех и сильным велит поддерживать слабых.
Как мы оскорбляем Господа, попирая все святое, не боимся предстать Господу. Вертится человек в суете, но когда настанет последняя минута, видит, что все кончено, возврата к жизни нет, все, чем наслаждался, делается противным. На земле есть лекарство от ожогов, но когда совесть проснется, и жечь начнет и мучить, и мучить будет без конца и никаких лекарств нет... Дай Бог, чтобы спокоен и безболезнен был переход каждого из вас в загробную жизнь, чтобы было сознание, что Господь призывал в жизни к Себе, ко спасению, и я исполнил свой долг, я не прилеплялся ни к чему здесь, я старался взлететь к Тебе — и вот этот последний полет уже настает.
Входите в положение каждого человека, учитывайте то, кто перед вами, переживайте с другими, старайтесь разгружать других. Это даст вам возможность безболезненно отстать от своего «я». Тогда вы будете страдать за других, как Христос страдал за всех.
Любовь приобретается путем работы над собой, путем насилия над собой и путем молитвы. Как подойти к Господу? Чаще размышляйте о том, что сделал для меня Господь и что Он делает — и что я для Него сделал и будет стыдно взглянуть на крест, на образ Господа: ведь я недостойный... Ты пролил за меня Свою кровь, а я стою ли того?..
Господь каждому дает задание, а его мы можем исполнить только, когда мы будем иметь общение со Христом, уподобляться Ему, а это будет тогда, когда мы будем оказывать любовь Христову.
Ты расстроен, он расстроен, все расстроены... А Христос о Своем расстройстве никому не говорил, всех утешал только.
И в миру, и в монастыре есть отречение от мира. В миру, чтобы не захватывало нас то, что делается кругом нас («Бога нет» и т.п.). И в миру, и в монастыре есть общение с людьми, и потому и тут и там нужно стараться уничтожать свое «я».
Когда видишь что хорошее в ком, надо стараться собирать. Как я, бывало, где был, видел хорошие обычаи, думал: ах, хорошо бы нам это ввести.
Беседа на преп. Иакова Постника (1923 г.)
Когда человек начинает жить по-Божьи, следить за собой, враг сейчас же начинает восстанавливать против него других людей.
В обращении с каждым человеком, каков бы он ни был, нужно быть истинным христианином, как преп.Иаков был в отношении к соблазнительнице[363]и оказал ей всякое внимание и любовь.
Подвиг, который несет человек с твердостью, может других, окружающих, привести ко Христу (преп.Иаков держал руку на огне)[364].
Преп.Иаков обо всех думал хорошо (не подозревал злого намерения самарянки).
Нужно постоянно следить за собой. Чем ближе подходим мы к Богу, чем дольше работаем, тем дольше должны мы смиряться и больше приписывать все Богу, бодро смотреть за собой, а не спать; никогда нельзя успокаиваться, если в одном месте одержали победу. Нельзя говорить: «Ну, теперь я застрахован от греха, уже все сделал, можно быть покоимым». Господь по Своей любви к нам, желая нас еще более укрепить, сделать осторожнее и искуснее, попускает после первого другие искушения, еще более сильные, поэтому надо следить за собой, а не засыпать.
Господь никогда не оставит человека, как бы низко он ни пал. Он употребляет все средства к тому, чтобы поднять его и спасти, и нельзя никогда говорить, что я уже ничего не могу сделать. Преп.Иакову, когда он в отчаянии бежал в мир, Господь послал на пути пустынника, монахов, которые так подействовали на него своей любовью (особенно пустынник), так его тронули, что [он] встал на путь покаяния.
Исповедь помогает человеку каяться, помогает еще больше почувствовать то, что ты сделал... Если бывает, что к друзьям появляются злые чувства, то это враг несомненно желает поссорить, разъединить. Нужно скopee помолиться за другого человека и вспомнить, привести себе на память то, что есть в нем доброго, хорошего. Господь попускает иногда пасть человеку, чтобы он сделался еще более внимательным и смиренным, как Апостол Петр отрекся от Господа и потом всю жизнь плакал, так что, по преданию, у него глаза всегда были красны от слез. А ведь он после утвердил и прочих Апостолов.
Письма
Жене
6 августа
Красавица моя милая, драгоценная женушка Нюшенька![366]
Знаю хорошо, что ты скорбишь о разлуке со мной, но будь спокойна, ангел мой, я, слава Богу, жив и здоров, боль моя почти прошла, вечером после тебя был у меня Тихон и мы купили на 3 коп. картофельной муки и посыпали на больное место, завязали старым полотенцем, и так я проспал ночь. Мука вынула весь пожар, и сейчас я ничего не чувствую, посему за меня не безпокойся.
Умоляю тебя, жизнь моя, принимай лекарство и пей больше молока, забудь обо всем в мире, думай только, чтоб тебе поправиться скорее[367], утешайся мыслью о том, что о тебе непрестанно думает твой заботливый муж — Ленечка, с одной стороны платит тебе за твою горячую любовь к нему, а с другой, невольно живет ежеминутно душой и мыслями с тобой. Он, хотя в 25–тиверстном расстоянии от тебя[368], драгоценная моя, но хорошо, отчетливо знает и чувствует, что ты думаешь и делаешь… Посему, если ты будешь расстраиваться, не будешь спокойна, будешь болеть, то в то же время то же будет с твоим дорогим для твоего сердца мужем. Если любишь его искренно, а я вполне уверен в этом, не делай его больным и не надрывай его сердца своей скорбью. Будь весела и будет весел и милый тебе муж твой Ленечка. Помни только о том, что муж твой отсутствует не по прихоти, а по службе, а истинный христианин и добросовестный гражданин должен свято исполнять и добросовестно свои обязанности. Это долг каждого отца семейства — отец без устали должен трудиться, чтобы семья его благоденствовала, и это благоденствие семьи и должно составлять главное утешение и награду в его труде. Не лишай же меня, дорогая моя, свято исполнять свой долг. Я готов, неоцененная, за вас троих, если только нужно будет, положить душу свою, лишь бы вы были у меня здоровы, веселы и счастливы. И так видишь, золотое мое солнышко, что муж твой по любви к вам напрягает все свои силы к Вашему благосостоянию, то и ты, неоцененный мой ангел, прошу тебя, помоги по силе возможности ему достигнуть этого, во–первых, дозволь ему добросовестно исполнить его обязанность, а, во–вторых, своим спокойствием, веселостью вдохни в него новые силы для дальнейшего его труда. Господи, подкрепи исполнить все это нам обоим… Я верю вполне, что ты глубоко верующая, помолись же обо мне, мой ангел, чтобы и я был тоже таковым.
Хорошо, что я явился сегодня на выборы, а то благочинный был сам и очень рассердился на некоторых неявившихся, а неявившихся было только 2 свящ. Завтра, т.е. в пятницу, я пойду утром к благочинному, а вечером у нас будут говельщики, почему приехать не могу. Приеду непременно в воскресенье на 10–часовом ночевать, в субботу же не знаю еще, могу ли я урвать время или нет.
Пришли мне письмецо, что тебе привезти в воскресенье. Я буду ждать. Крепко целую вас, — тебя, милая моя Аня, и дорогих наших с тобой Соньку и новорожден. Нюшу[369]. Анна Васильевна прислала сегодня по почте одеяло. Сегодня обедал у наших, а завтра, т.е. в пятницу, возьму из трактира. Будь же спокойна за меня. Береги только себя.
Твой муж Ленечка
У нас все благополучно. Заочно крещу вас троих. Перекрести за меня по прочтении сего письма ребятишек. Напишите, как вы все себя чувствуете. В воскресенье, если жив буду, непременно увидимся. Прощай. Постарайся, чтобы мне в воскресенье увидеть тебя цветущей, веселой и совершенно здоровой.
Твой Алексей
Ты, красавица, забыла у меня на столе браслетку и кольца, то будь спокойна, я их убрал и с собой в воскресенье привезу. Целую тебя несчетно раз.
Твой Ленечка
Сыну
Воскресенье, 16 июня, 7 ч. 30 мин. утра. (1913 г.)
Дорогой Сережа!
Очень рад за тебя. Вижу, что поездка твоя за границу приносит пользу не только тебе, но и всем нам. Все, разъехавшись, довольно скоро соскучились друг о друге. Сейчас получил письмо от Нюши [371], которая пишет, что очень соскучилась обо мне и на днях выезжает из Алексина. Саша [372] пишет, что общество в Кастрополе не совсем симпатичное, пишет, что скучает обо мне. Мне же до сих пор не пришлось не только уехать в отпуск, но даже съездить в Звенигород [373]. Сытин [374] засуетился с нашей постройкой дома и хлопотал о немедленном заключении нотариального договора и о ходатайстве пред Св.Синодом о дозволении нам заключить договор на 24 года. Все эти дела потребовали пребывания в Москве и ежедневного хождения в Консисторию.
Ходил к доктору, который, прочитав исследование мочи и выслушав, сказал, что он доволен мной, ездить на Кавказ для меня, нервного, без нужды нет надобности, пить воду не надо, а на Кавказе в настоящее время большой съезд, воды дожидаются по целым дням, и это нервного человека может еще больше расстроить, а советует ехать в Крым на солнце ввиду застарелого бронхита и лежать на солнце, или куда–либо еще в теплое и сухое место. Думаю, что соберусь в Крым, или уеду в Звенигород на месяц.
В настоящее время, сидя в Москве, на Солянке [375], один, очень соскучился обо всех, а в особенности о дорогом моем сожителе по помещению, придешь в комнату, нашу с тобой, посмотришь, — все кажется здесь — и стол стоит по обыкновению, и лыжи стоят, и постель, а дорогого хозяина, владетеля всего этого — милого Сережи, нет. Сперва пришлось поплакать о тебе, на чужой стороне один, что–то его встречает на чужбине — вот какие мысли гнездились в моей голове, но получив первую открытку из заграницы, я, возблагодарив Милосердного Господа за тебя, совершенно успокоился. Теперь одно могу писать: будь здоров, весел, набирайся сил и здоровья. Хорошенько знакомься со всеми по возможности достопримечательностями и чаще пиши. Твои послания меня очень радуют. Читая их, чувствую, что я как–будто с тобой.
Пиши, сколько нужно еще денег и куда послать. Не отказывай себе ни в чем. Когда еще в другой раз соберешься за границу, да и если поедешь еще, то все уже будет для тебя известно.
Благословение Господне да будет над тобою.
Горячо любящий тебя твой папа.
Иду служить обедню.
1913 г.
Дорогой мой Сергунчик!
Очень скорблю за тебя, что у вас плохая погода. Такая же погода и у нас. Я надумал уехать в Кастрополь на две недели. Доктор нашел у меня бронхит и довольно застарелый, который и можно лечить на солнце, и вот почему еду в Кастрополь… Оставляю тебе 100 руб. на расходы и усердно прошу тебя известить тетю Ольгу [377], которая и вышлет тебе, только напиши, куда выслать и как? Я советую тебе не спешить с отъездом. Когда еще соберешься, раз уж там, бери все, что можно для тебя… 1–го приеду в Москву, пиши мне в Кастрополь. Дом наш быстро строится. У нас все благополучно.
До свидания, дорогой сыночек.
Посылаю тебе благословение, твоего Покровителя [378].
Твой любящий тебя папа.
15 августа 1913 г.
Дорогой Сергунчик!
Очень благодарен тебе за то, что ты мне написал о письме Николая [380] и высказал свой взгляд относительно квартиры причта. Будь уверен, что мне было приятно выслушать твое замечание, и я его принял с благодарностью. Я был очень счастлив, когда покойная твоя мама, бывало, заметив что–либо, высказывала свое впечатление мне, и я тотчас, приняв к сердцу, изменял согласно с ее замечаниями. Но, увы, ее нет, и уж я давно тягочусь одиночеством, не слышу ни от кого сердечного разумного замечания и, получив от тебя письмо, я воспрянул духом, теперь я не одинок и могу свободно следить за собой. Я не хочу сидеть на точке замерзания. Каждый из нас не замечает за собой и может усовершенствоваться только при участии близких, дорогих людей, и поэтому усердно прошу тебя продолжать свое дело в том же духе, за что, повторяю, буду очень благодарен тебе.
Ильинский [381] архитектор, измерив площади этажа, сказал, что он находит справедливым отдать всю меньшую половину этажа псаломщику, на что я и дал согласие, и для учителя [382] я устраиваю в подвальном этаже квартиру на случай, а если не понадобится, то я могу отдать ее двум бедным старушкам — как у Георгия [383] — богаделкам, которые будут следить и за чистотой храма и за сохранностью.
Будь уверен, дорогой сыночек, что у тебя мой характер, и я мучился и хотел тоже отдать 1–й этаж причту и раньше, но заговорил об учителе для того единственно, чтобы Сытина заставить сделать подвальное помещение. У диакона квартира вышла хорошая и устроится по его рецепту.
Сергунчик! Ко мне приходил Комлев Леонид и говорит, что Тихон Васильев изъявляет желание петь у нас с осени, выскажи свой взгляд.
Мы приехали из Крыма 11–го, а Саша приедет 25 августа.
Благословение Господе да будет над тобою.
Любящий тебя папа.
Поздравляю тебя с праздником в честь Феодоровской иконы Б.[ожией] М.[атери] [384]
Будь спокоен и здоров. Если нужно еще денег, не стесняйся. Могу выслать и еще.
1913 г.
Дорогой Сергунчик!
Успокойся, все устроил с помещением псаломщика и диакона. 1–й этаж отдан для причта. Очень для меня прискорбно, что тебя Николай [386] безпокоил письмом совершенно напрасно. Дело в том, что по приезде в Москву я нашел квартиру диакона очень приличной, в ней, вследствие уничтожения коридорной системы, появилась возможность в ущерб псаломщика диакону увеличить свое помещение и устроить помещение даже особенное и для Николая по входе с парадного крыльца, а по входе с заднего устроить кабинет для диакона и, если я согласился отдать помещение учителя причту, то исключительно желая быть справедливым по отношению к Никитичу [387]. Как сам диакон, так и вся его семья оказались очень дурными людьми, всем жалуются, что их обидели, а сами обижают псаломщика.
Путеводитель по Риму я купил у Вольфа [388] и послал тебе, не знаю, угодил ли? Я только что приехал из Крыма. Поправился несколько. Но в Москве меня терзают, не вижу минуты свободной и никак не могу еще привыкнуть. Там только видел море и горы и не знал ничего, а здесь крик, шум, вертится постоянно народ и не дает отдохнуть.
Ивана Матвеевича я просил выслать тебе просимые 50 руб. Меня очень удивляет твое обязательство. Какие могут быть расчеты у отца с детьми. Мне ничего не нужно, все ваше. Я живу для вас, и мне бывает очень приятно, когда я могу что–нибудь сделать для другого, а тем более для своих детей.
Будь уверен, если тебе нужно еще, я вышлю тебе. Пользуйся случаем. Прощай, дорогой сыночек. Будь здоров и спокоен. Льщу себя надеждой, что в новом доме наступит у нас и новая жизнь. Нюшка [389] выдержала экзамены и уехала в Алексино. Очень довольна твоими письмами.
Целую тебя крепко.
Любящий тебя папа
26 июня, 1915. 6 час. утра. Кастрополь.
Дорогой Сергунчик!
Я 18–го приехал в Кастрополь. С дороги я послал тебе два письма, в которых благодарил тебя за открытки. Я получил их при выезде моем на вокзал. Мы все были очень довольны ими, и я дал по открытке провожавшим меня тете Оле [391], Нюше [392] и Оле [393]. В настоящее время чувствую себя хорошо. В Кастрополе живут из твоих знакомых: Челушкин — худой и больной и Петровы. Сеня по–прежнему гуляет и болтает много, а сама все плачет о муже и о дочери, умершей в апреле месяце от тифа, полученного ею в лазарете при уходе за ранеными; проживает у нас католический Петербургский митрополит Ключинский [394] со ксендзом; жизнь в Кастрополе протекает по–прежнему. Пиши мне почаще, как ты мне обещал. Из Москвы я, кроме твоего письма от 17 июня, не получал ни одного.
Мои милые дочки наверно забыли о моем существовании, и как–то было грустно: всем письма, а мне ничего.
Будь, дорогой сынок, жив и здоров. Я хоть и не совершаю теперь Богослужения, но так за домашнею молитвою поминаю тебя.
Благословение Господне да будет над тобою.
Целую тебя крепко.
Твой горячо любящий папа
Кастрополь, 28 июня 1915 г., 6 час. утра.
Дорогой Сергунчик!
Вспомнил дорогую нашу с тобой маму, посылавшую постоянно из Кастрополя на память нам в Москву в письмах цветы, решил и я послать тебе, любимый мой сыночек, мимозу.
Поздравляю тебя с Праздником Вознесения Христова и наступающим Петровым днем и желаю тебе здоровья и душевного спокойствия. Со мной по временам бывает хорошо, а то сжимается сердце, всех мне Вас жалко, хочется видеть, обнять и поцеловать крепко, и нисколько не утешает крымская жизнь. Какая–то чувствуется пустота, все болтают пустяки, говорят только о столе, интересуются сплетнями и т.д., и мне становится очень душно. Я очень доволен за тебя, что ты живешь совершенно в других условиях, пред тобой постоянно рисуются картины серьезной, настоящей, духовной жизни. Полетел бы я на крыльях к тебе и наверно скажу, меня сильно бы захватила ваша жизнь, но, к сожалению моему, здоровье не позволяет мне совершенно. Сейчас прочел в донесении Верховного Главнокомандующего [396] о взятии 11 тысяч в плен немцев [397], порадовался, с чем и тебя поздравляю. У нас все собравшиеся на море с большим одушевлением пели «Боже, Царя храни» и очень были радостно настроены. Будем надеяться, что Милосердный Господь поможет нам одолеть озверевшего врага и обновить нас во всех отношениях всех… Благословение Господне да будет над всеми Вами.
Целую тебя крепко, дорогой мой милый сыночек.
1915 г., июня 30. Кастрополь.
Дорогой Сергунчик!
Получил ли ты мои письма? Живу скоро две недели в Кастрополе и послал тебе не менее шести писем, а от тебя в ответ не получил ни одного. Жив ли, здоров ли? О себе скажу, что стал несколько поправляться. Чувствую себя лучше, но страшная скука. Из Москвы, кроме двух твоих писем от 17 и 18, пересланных тетей Олей [399], и письма от Оли, тоже не получил ни одного.
Хорошо, что я взял с собой Златоуста, которого уже дочитываю теперь, а что будет дальше, не знаю. Если тебе что нужно, то непременно напиши тете Оле, и она вышлет тебе немедленно, мы с ней об этом уже условились. Будь здоров. Благословение Господне да будет над Вами.
Крепко, крепко целую тебя, дорогой мой, горячо любимый мною сыночек Сергунчик.
Кастрополь, 2 июля 1915 г., 6 час. утра.
Дорогой мой Сергунчик!
Каждое утро, по обычаю, тянет тебе написать. Берусь и сегодня и, хотя не имеется под руками материала, однако, исполняя установившийся порядок, скажу, во–первых, о себе, что все находят в моем здоровье улучшение, то же чувствую и сам, о ребятах мало имею сведений, хотя прислали мне по письму, но очень краткому.
Как твое здоровье? Как себя чувствуешь? По последнему письму вижу, что ты переживаешь много: Бог милостив, устроится все. Милосердный Господь послал нам испытание, во 1–х, за наше удаление от Него, а, во 2–х, чтобы нас объединить всех, чтобы мы ближе узнали друг друга, ведь на самом деле не только каждое сословие, но даже каждая семья жила особняком, не искали общего блага, но только личного; интеллигенция, смотря на простой народ с высоты птичьего полета, на войне же убедилась в дорогих чертах русского простого солдатика, она увидела, как терпелив, как скромен, как нетребователен и вынослив и как сердечно, искренно любит свою Веру, Царя и Отечество, умирает с покойным духом, радостно, как исполнивший свой гражданский долг, забывая о себе и своей семье. Имея перед глазами такие высокие примеры, невольно и окружающие этих великих борцов естественно пожелают подражать им; этим только и можно объяснить ничтожный успех немцев при безчисленном количестве пушек, чемоданов и пулеметов.
Я глубоко убежден, что эти самые богатыри, зажегшие на различных фронтах немало божественных огоньков, в недалеком будущем зажгут целые костры таковых огоньков и с сердечной верой в Бога сломят дерзкого врага.
Благословение Господне да почивает над всеми вами.
Крепко, крепко целую тебя, дорогой мой, горячо любимый мною, сыночек Сергунчик.
Дорогой мой, горячо любимый сыночек Сергунчик!
8 июля, в Казанскую, получил твое первое послание в Кекенец — письмо от 23 июня, за что тебя благодарю.
… ты пишешь, что в армии дух бодрый и все так хорошо устроено в окопах первой линии и спокойно. Слава Богу! Это очень важно. Будем надеяться, что Милосердный Господь поможет нам устроить все и победить коварного врага. 8–го в Кастрополе служил у себя в помещении вверху над Беловыми [402], где балкон, Митрополит католический [403] мессу в 8 12 утра и молебствие о даровании победы Русской армии, за которой присутствовал я и несколько пансионеров, а в 12 ч. перед обедом в столовой служил молебен я при участии всех пансионеров в присутствии митрополита. Пели хорошо, и весь день 8–го июля прошел в приподнятом настроении. Чувствую себя хорошо и поправляюсь.
Целую тебя крепко, крепко… Благословение Господне да будет со всеми вами.
Горячо любящий тебя твой папа.
9 июля.
… Я чувствую себя хорошо, очень поправился, за меня не безпокойся, береги, дорогой, только себя, у нас все, слава Богу, хорошо. Пробуду в Кастрополе до 1–го августа.
… Поправился и чувствую себя способным вполне продолжать свое служение. Благословение Господне да почиет над всеми Вами, да сохранит Он Милосердный всех Вас целыми и невредимыми и да возвратит на радость и утешение каждого из Вас к своим семьям.
…Осенью надеюсь видеться с тобой…
26 июля.
Пете и Оле
Дорогие детки мои, Петя и Оля!
Вот уже две недели, как я уехал из Москвы и не видел Вас. Последнее время я привык видеть Вас каждый день, и теперь для меня разлука с вами очень тяжела. Одно меня утешает — это взаимная любовь Ваша и сердечное отношение друг к другу. И добро делаете… любви взаимной углубляете и будете счастливы. Я же со своей стороны об одном прошу и молю Милостивого Господа, чтобы Вы глубоко и искренно верили в Бога, в Нем искали счастья и спасения себе, на Него надеялись и Его, Любвеобильнейшего Отца, любили больше всего, и, поверьте, Он, Милосердный, всегда будет с Вами и обитель у Вас сотворит Себе и для Вас ничего не будет страшного и опасного и при каждом Вашем обращении к Нему получите ответ в Вашем сердце: «Не бойтесь, Я с Вами». Христос с Вами.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Вас любящий горячо Папа
А Борису Александровичу и Кате шлю сердечный привет, а великого музыканта Васю целую и от души желаю ему во всем успеха.
Анне Владимировне
Многоуважаемая Анна Владимировна.
Ввиду установившегося обычая я письменно извещался Вами о времени молебна и о начале занятий. В наступившем учебном году я до сего дня не получил письменного приглашения на молебен и на занятия, между тем сегодня узнал, что молебен был и занятия начались более недели. Что сие значит? Может быть, как в прошлом учебном году, ученики II и I отделений в течение 3 месяцев оставались без определенной учительницы, так и в текущем году остаются без законоучителя, но тогда была уважительная причина — отказ Елизаветы Федоровны, а теперь не вижу таковой — прошения об увольнении я не подавал. Одно остается предположить, что без прошения по пункту 3 уволен, но объясните мне кем, когда и за что? Спрашиваю это не вследствие материального расчета. Вы хорошо знаете, что я по нескольку месяцев не получал жалования, и в течение первых двух лет покупал на собственные средства учебники, которых по обычаю не имелось в школе. Что говорить об учебниках, когда не было даже бумаги писать детям, а между тем по некоторым предметам приходилось учащимся по недостатку учебников диктовать, что несомненно отнимало много времени как учащихся, так и учащих. Возмущенный до глубины души некорректным ко мне отношением, на днях я решил подать докладную записку господину Начальнику дороги с подробным описанием всех существующих порядков в школе. Ваш покорный слуга священник А.М. Сведения эти мне необходимы потому, что я намерен выяснить через Г[осподина] Начальника] д[ороги] возмутительный инцидент со мной, которому по получении от Вас ответа отошлю доклад–записку с подробным описанием всех существующих порядков в школе. Делаю это не ради каких–либо материальных расчетов, единственно из желания… Я и без того намеревался оставить школу, мне было жаль до глубины души детей уч… Мне до глубины души жаль было обучав[шихся] в желез[но]дорожном училище детей, среди которых иногда и отдыхал, и грустно было как их мучили, не было… от острой боли, которая ощущалась, когда вследствие отсутствия учебников приходилось им бедным учить по тетрадям, писанным ими самими в классе, и притом не на тетрадях, а нередко на железнодорожных ведомостях, взятых у родных, вследствие совершенного отсутствия бумаги в школе. Грустно и тяжело было начинать по одной программе, а в конце года предписывается учить по другой…
Духовным чадам
1903 г., апреля 5 дня.
Вместе со словами пасхального приветствия «Христос воскресе» примите, многоуважаемая Вера Владимировна, мое искреннейшее поздравление со светлым праздником Воскресения Христова и все мои пожелания. Дай Господи Вам провести светлые дни праздника в совершенной радости и полном здоровье. Сердечно Вам благодарен за Ваше поздравление меня с днем Ангела. Не скрою того удовольствия, какое испытал я при получении поздравительных писем из далеких стран, из Михайловского и Ташкента. Дороги были для меня Ваши поздравления потому еще, что я, ввиду моего вдовства, забыт был многими, что сильно щемило мое и без того больное сердце. От души скажу Вам, что такого сердечного отношения ко мне я не заслужил лично, а приписываю все это Вашему доброму сердцу.
Не скорбите, дорогая Вера Владимировна, что пришлось Вам временно оставить Вашу службу. Помните, что стопы человеческие устрояются от Господа, и все, что происходит с нами, происходит по воле Премудрого Творца для нашей пользы. Благодарите Господа за прожитое Вами время, и за все ниспосланные Им, Милосердным, милости. В самом деле в Вашей жизни Вы можете усмотреть немало и хорошего, во–первых, Милосердный Господь даровал Вам доброе сердце, а, во–вторых, при помощи последнего вся Ваша жизнь, насколько мне известно, преисполнена любовью к ближним. Вы старались постоянно служить каждому и нередко служили до самозабвения, а этим даром немногие из нас обладают. В наш грешный мир Господь Милосердный посылает иногда нам некоторых людей с особой нравственной организацией, с особым обаянием, привлекающим к ним всех. Эти личности везде, где только появляются, вносят мир, теплоту и любовь. Они ходят среди опасностей, и опасности и тяжкие скорби как бы опасаются коснуться их. К числу подобных людей принадлежал Апостол Иоанн Богослов. Он — любимый из учеников Христа Спасителя возлежал на персях Господа, но это не возбуждает ни в ком из учеников к нему ненависти. Когда Христа взяли, Апостол Петр отрекся от Него, а остальные из боязни разбежались. Иоанн же Богослов безбоязненно присутствует во дворе архиерейском и стоит при Кресте Христовом. Все Апостолы умирают мученической смертью, а Иоанн Богослов умирает естественной смертью. Причина всего этого в любви, которою преисполнен был Иоанн Богослов, и которая привлекала к нему всех[409].
Нечто подобное я нахожу в Вашей жизни, досточтимая Вера Владимировна, хотя, правда, и немало скорбей и горя пережито Вами, однако Милосердный Господь и немало утешил Вас, подавая видимо руку помощи. Вспомним, хотя бы для примера, известный и мне инцидент с инспектором, которому Вы не отдали должного почтения вследствие недоразумения, и мы невольно проникнемся благоговения и любви к Милосердному Господу. То, что для других окончилось бы большой неприятностью, для Вас же сравнительно окончилось ничем.
Имея в виду означенный случай, и припомнив и немало и других подобных этому, мы должны быть всегда спокойны за себя и при всех обстоятельствах нашей жизни восклицать: буди имя Господне благословенно отныне и до века!
Радуюсь за Вас, что Вы в настоящее время находитесь в родном и милом Вашему сердцу Михайловском и окружены материнскими заботами со стороны Вашей тетушки. Вполне убежден, что Ваше временное пребывание в Михайловском принесет Вам несомненную пользу, успокоит Ваши до крайности развинченные нервы, а с ними наступит и улучшение Вашего здоровья. О чем я, недостойный иерей и Ваш духовник, не перестаю молить Всевышнего.
От души желаю Вам, чтобы возжженный в Вас Творцом светильник любви к ближним, горел ярким пламенем и чтобы любвеобильный Св.Ап.Иоанн Богослов был для Вас навсегда светочем в Вашей жизни, с одной стороны, воодушевляющим к дальнейшей любвеобильной деятельности, а, с другой, подкрепляющим Вас при всех скорбных обстоятельствах Вашей жизни.
Благословение Господне да будет на Вас.
P.S. Усердно прошу передать мои поздравления и глубокий поклон Ольге Владимировне и Вашей глубокоуважаемой тетушке. Недостойный Ваш богомолец
Иерей Алексей М.
Духовным чадам Павлу
Дорогой Паша.
Получив от тебя письмо, я невольно вспомнил то время, когда ты, учась в Москве, приходил ко мне, как к духовному отцу, и мы с тобой сердечно беседовали, вспомнилось, как ты был преисполнен любовию к отцу и сестре, и я радовался за тебя. Но когда захлестнула тебя освободительная волна, ты совершенно изменился, забыв об отце и сестре и, как показал опыт, в тебе совершенно иссякла любовь к ним. Ты, с одной стороны, ратуя о всеобщем равенстве и братском единении, в то же время, с другой стороны, безжалостно относился к своим близким, которые немало перенесли во время твоего заключения, боясь за тебя, а ты, не обновляясь внутренне постепенно терял то, что в тебе было дорогого и святого — чистую любовь к отцу, о чем ты, впрочем, вспомнил в письме ко мне из одиночного заключения, говоря: хорошо, батюшка, одуматься, и это одиночное заключение для меня нахожу даже и полезным, так как я за это время могу прийти в себя. Сейчас я только вспомнил свою ошибку, как много горя я доставил отцу через свое необдуманное поведение «Батюшка, — писал ты, — утешьте моего дорогого старца, ведь он хороший и добрый человек». Но недолго, как видится, таилось в тебе это св.чувство. И ты, не работая совершенно над твоим внутренним обновлением, снова вытеснил это св.чувство к престарелому отцу и несчастной сестре. На словах горя любовию ко всем, на деле же не оказывал никакого сострадания к несчастным близким, требуя от них присылки денег по 100 и по 300 руб., зная хорошо, что, откуда может взять старик отец такой куш, получая 30 руб. в месяц, но твоя семья, не заявляя о всеобщем равенстве и братстве, работая над собою, внутри себя, во имя сердечной и искренней любви, по временам отказываясь от пищи, отсылала тебе последний грош, нередко входя в большие долги.
Духовным чадам Глафире Андреевне (Черновик)
Очень рад, глубокоуважаемая Глафира Андреевна, что Вы после долгого молчания наконец–то собрались написать мне письмо. Вы пишите, что жизнь Ваша становится тяжелее, здоровье Ваше страдает и приходится Вам работать через силу.
Когда Вы еще были в Москве, по временам я замечал повышение у Вас нерв после каких–либо объяснений с сестрой или супругом. Но, бывало, стоит только несколько поговорить с Вами, и Вы как–будто успокоитесь, но если бы Вас не подбодрить, то нервы еще больше повысились и создалось бы положение как для Вас, так и для окружающих невозможным, что наверно часто и происходит с Вами в Вичуге, как видно из Вашего письма. Поэтому советую Вам во имя общего блага не киснуть и не падать духом. Я твердо убежден: изменение в отношениях Ваших с мужем наступит. Чтобы успокоить другого необходимо забыть на время себя, а считаться только с тем, кто твой ближний, каково его положение и как лучше подойти к нему, и мирно с уверенностью сказать, если все сказанное будет учтено и умело к нему подойдено, то ближний наш совершенно успокоится и вместо врага сделается нашим другом.
Несомненно [Вы] человек нервный. К Вашему мужу, если подойти умело, учесть и его состояние духа, его переживание, особенно в настоящее время, когда всюду и везде безобразно относятся рабочие фабричные к инженерам, то возможно будет поговорить и по душе. Скажите по душе, глубокоуважаемая Глафира Андреевна, прожил ли хотя один день Ваш супруг за последнее время; жить в разъездах, по–цыгански кому понравится.
Если тяжело Вам, стоящей вдали от фабричных, жить, то что переживает муж Ваш, находящийся в постоянном общении с ними, мне думается у него нет ни одного здорового нерва.
Люди, подобные ему, находят успокоение себе в домашнем уюте, среди горячо любящей семьи, где, видя любовное к себе отношение, быстро забывают все пережитое за день и успокаиваются так, что с свежими новыми силами начинают новый день в ожидании и так со свежими силами, которые они расходуют свободно, ожидая набраться сил. Ваш муж, живя вдали от семьи, кто ему рассеет его мрачные мысли, кто даст ему хотя несколько успокоиться? И вот для того, чтобы забыться несколько, отправляется в клуб или к кому–нибудь играть в карты. Но сами знаете, может ли он успокоиться душой? Конечно, нет. И это каждый день, а за неделю столько может накопиться у него переживаний различного рода, что он может совсем упасть духом, и вот если в таком настроении муж Ваш является к Вам, и что же здесь он получает, видит ли сочувствие в семье?
Вы говорите, что он больше девочку понимает, и я верю этому. Дочка, как нежное, горячо любящее существо, инстинктивно замечая настроение и переживание отца, может быть сердечно подходя к нему, скажет теплое слово и он ответит ей тем же и я по опыту скажу, как дороги и ценны бывают в тяжелых переживаниях ласковые участливые взгляды, сколько тепла дают они. Несомненно они могут рассеять все неприятные переживания и вселить столько новых сил, что муж ваш, отправляясь от Вас, почувствует себя совершенно другим, и это против его собственного желания заставит его задуматься о том, как много дало общение с семьею, как он иначе стал чувствовать, пробыв только сутки, а если он будет проводить все время в семье, то как ему будет хорошо, и он всеми силами будет стремиться домой, к семье, и он, успокоенный, иначе отнесется и к Вам.
В семейной жизни каждый должен забывать себя совершенно, думать только о других и таковое отношение друг к другу членов семьи между собою спаяет семью так, что они все почувствуют, что каждому из них без других жить невозможно. От души желаю Вам М[ного]ув.[ажаемая] Г.А., чтобы вы все трое: супруг, Вы и дочь, — почувствовали, что каждому из Вас, без других жить невозможно, и если в ком есть недостатки, то они не его, а перешли от родителей, а к нему следует отнестись с любовью и с сожалением, что он лишен того, что у других есть, и постараться, в свою очередь, привить своему супругу все недостающее лучшее. Ведь брак есть крестоношение, каждый супруг для другого должен жертвовать собою, уступать, терпеть, болеть…
Духовным чадам Илии Никитичу
Возлюбленный о Христе сын мой духовный Илья Никитич!
Прими от бывшего твоего духовного отца и руководителя твоего искреннее поздравление с днем твоего Ангела и сердечное пожелание, чтобы ты, приняв на себя подвиг иночества, нес иго Христово добросовестно и не ослабевал в иноческих подвигах.
Хотя у тебя в мире обнаруживались кротость и послушание, но в св.обители старайся удесятерить их. Если встретишь немощного брата инока, то не осуждай его, а помолись за него. Помни, что все мы немощные, один в одном, другой — в другом.
Благословение Божие [да] будет на всех Вас.
Прошу не забывайте в своих молитвах сердечно преданного.
Недостойный иерей Алексий.
Радуюсь и благодарю Всемогущего за тебя, что Он, Милосердный, устроил тебя в Оптиной обители. Иноческая жизнь тебе по юности была по сердцу.
Духовным чадам О. Алексию, монаху Оптиной пустыни (Черновик)
Возлюбленное мое чадо духовное, отец Алексей!
Христос Воскресе!
Сердечно благодарю тебя за твою память обо мне. Очень скорблю о том, что ты, поздравляя меня с днем Ангела, не написал, как поживаешь в знаменитой Оптинской пустыне, привыкаешь ли ты к обители, полюбил ли ты сердечно ее, сроднился ли ты с духом старцев, или по–прежнему горделиво смотришь на них, помышляя покинуть ее.
Ужели ты и поныне такой, каким был?
Вспомни, как ты, живя в Москве, в доме Веденеева, выражал радость по случаю перемены жизни, не раз высказывал свое сожаление, что дни твоей молодой жизни проведены тобой дурно, и как радовался, что пришлось тебе вспомнить о Боге и посильно идти за Христом, и часто очень в разговоре со мной укорял своего старшего сына Ивана, так и покойную супругу за то, что она сочувственно относилась к детям и по–своему сильно баловала их, и [ты] вообще строго относился к своим детям…
………………………………………………………………
Таковые твои поступки говорили как бы о том, что ты совершенно зрел во всех отношениях и, по–видимому, можно было радоваться за тебя, но я, вспомни, всегда старался тебя смирить и упрашивал снисходительно смотреть на твоих детей. Беседуя с твоими детьми, я видел не раз на глазах их сердечные горькие слезы и [они] очень скорбели, что нет ладов с отцом [радовался за них, что они, имея любящее сердце, без слез не могли иногда беседовать со мной].
Беседуя с ними, я узнавал, что иногда ничтожный поступок, и без всякой задней мысли, возбуждал негодование в тебе к ним, и ты готов был жестоко наказать их. Не скрою, тяжело мне было в это время. С одной стороны, радовался за детей твоих, что они близки к спасению, благодаря любящей твоей супруге, сумевшей вложить сердечную любовь ко всем, с другой, очень скорбел об окаменении твоего сердца. Казалось, что было близко ваше общее счастье, но благодаря твоему безсердечию и черствости, этого не достигалось.
Приведи же на память все, как ты был виновен перед супругой и детьми.
………………………………………………………………
…дорогих друзей, во–первых, тебе как мужу суровому, подчас безсердечному, налагающему на чужие плечи неудобоносимую ношу, а самому не желавшему двинуть перстом. В то время, когда, желая помирить детей с тобой, страдалица Параскева приводила на память твою прежнюю, бурно проведенную жизнь, чтобы несколько смягчить, ты выходил из себя и оскорблял словами и действиями беззащитную женщину, а дети твои, сознавая свою неправоту, часто раскаивались, видя безсердечие твое и подчас неправоту действия, глубоко возмущались душевно, и, с одной стороны… [мате…], а с другой стороны возмущались твоим безсердечием и…
… И когда настанут тяжелые горд[ые] мысли, советую, помолись за своих собратов, памятуя, что все мы слабые и грешные, и на сердце станет легче, и затем, если будут тебя когда волновать какие мысли, обратись к старцам, которых у вас много «(нрзб.)» и проси руководства и молитвы. Слово Божие: смиритесь под крепкую руку Божию, да вы вознесет во–время. Смиряйся же и ты… о Го[споде] собр. о Им… и Господь даст тебе впоследствии утешение служить и в храме Госп. и присутствовать за богослужением всегда.
Духовным чадам Антонине Евгеньевне
Дорогая Антонина Евгеньевна!
Сердечно благодарю Вас за память обо мне. Радуюсь, что больному Вашему другу — Елизавете — стало, с Божьей помощью, лучше. Усугубим с Вами наши грешные молитвы и Милосердный Господь и еще утешит нас.
Что касается Вашего философского кружка, то за него не безпокойтесь. Вы пишите, что Ваши братья волнуются, одних больше влечет религия, а других философия, и молите о том, чтобы все примирила взаимная любовь и руководствующая всему любовь к высшей Истине; и благо Вам, и молитесь. Милосердный Господь, ищущий нашего спасения, соединит их любовию, а чтобы постигнуть посильно высшей истины, то посоветуйте Вашим братьям подходить к ней с простой детской верой, как подходили некогда святые Апостолы. Вспомните, кто были Апостолы — грубые рыболовы, у которых все богатство заключалось в рыбных сетях и все знание в искусстве употребления их, словом — это персть земная, и этой персти Господом дано задание великое — уловить весь мир их сетями. Мало того, чтобы убедить Апостолов, что в познании Бога безсильны человеческие средства, вменяется им в обязанность не пользоваться никакими земными пособиями — средствами, никакой земной защитой. «Не берите с собой ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. А когда будут судить Вас, то не заботьтесь, что сказать, внушено вам будет то, что сказать. Помните и не забывайте, что Бога познать без Меня, Вечной Премудрости, нельзя. Чтобы дать вам возможность познать Бога и подойти к Вечной Истине, Я принял зрак раба (и смирившегося до креста). Подходите, дорогие, и вы ко Мне, распятому, со смирением и детской верой, и тогда окажетесь способными воспринять все, Мною открываемое, и ревностно исполните то, к чему каждого из вас Я призвал. И смирился Я до креста потому, что разум человеческий не сможет объять Мною открываемое вполне чисто, он непременно смешает откровенные от Бога истины с собственными измышлениями и через то уничтожает самый источник откровения, обратив его в собственность личности человеческой».
И вот, смотрите, что случилось: Апостолы далеки были от подобного искушения, они, будучи невеждами в науках человеческих, но преисполнены светом Божественным, подвергались насмешкам и пересудам человеческим, они всеми силами души стремились к этому Неизреченному Свету, оставляя все насмешки и пересуды человеч.[еские] и вообще всю тьму челов.[еческую], и в этом свете Бож.[ественном], повторяю, как дети не смущались, никогда не останавливались, и тем более успевали в обращении мира, чем больше безчестил их мир.
Апостолы сами собой представляли постоянное чудо, которое неизбежно воспламеняло их убедительностию непреоборимою, верою самою пламенною. Смирение, вера и верность насколько были на устах, настолько же и в их сердце. Чем обильнее изливался на них свет небесный, тем более они исполнялись силою свыше, тем очевиднее при этом свете и этой силе выставлялись наружу их естественные личности, природные недостатки, и удерживали их в том положении, к которому [они] по своей обязанности должны были возводить других.
Сознание такого преизбытка благодатных сил неоднократно выражал Св.Ап.Павел: «Благодатию Божиею есмь, еже есмь» (1Кор.15:10). Великую «уверенность мы имеем в Боге через Христа: не потому, что сами были способны помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. Он дал… способность быть служителями Нового Завета» (2Кор.3:4—6).
Смиряйтесь же и вы, дорогие, и не полагайтесь много на свою философию. Для познания Бога нужен свет Божий, а Он этим светом исполняет только немощных и смиренных, подобно Апостолам, которые, будучи невеждами в науках человеческих, но преисполнены света Божественного, устремились к этому свету всеми силами души, загоревшись пламенною верою, говорили Господу:
«Дай нам быть с Тобою, дай возможность наслаждаться таким счастьем вечно».
Они стремились к тому, к чему призывал их Господь, и в этот момент раскрывалось очевидно для мира Его Божественное достоинство.
Духовным чадам Два письма в Городской Ардом (арестантский дом)
Дорогой баловень Петюшка!
С большой скорбью узнал, [что] ты в период отчаяния позволил себе сбаловать, выпить винца и никотин… и придти в упоение. На первый раз прощаю я баловника и оставлю без всякого наказания, но с обязательством впредь этого не делать.
Дорогой Петенька, будь спокоен, [что] скорбь твоя прейдет в радость. Господь Милосердный с тобою, и о тебе молятся все братья и сестры. Будь здоров.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Алекс.
Дорогой Петенька!
Думал и желал очень от тебя письма, но, к прискорбию, не дождался, и посему чувствую потребность сказать тебе несколько слов. Ты знаешь, дорогой Петенька, как я тебя люблю, а за последнее время ты стал для меня еще ближе по духу, ты моя гордость, и благодарю Господа за тебя. Не падай, дорогой мой сыночек, духом. Я вполне уверен, Милосердный Господь пошлет тебе великое утешение.
Благословение Господне да почиет над тобою.
Грешн. Богом. Алекс.
Духовным чадам. Духовной дочери
Возлюбленное о Господе чадо мое духовное!
В письме своем Вы высказываете желание поговеть — Господь Вас благословит!
Дело доброе очистить совесть и удостоиться причащения Св.Христовых Тайн. Что же касается того, что Вы ввиду своей греховности, сомневаясь получить от духовника разрешение от грехов и боясь как бы духовник Ваш не признал бы Вас недостойной причащения, прежде чем отправиться на исповедь, перечислив свои грехи, спрашиваете меня, достойны ли Вы будете причащения, то на сие должен сказать, что, во–1–х, желание очистить совесть свою весьма похвально, заслуживает похвалы и сознание Вами собственной греховности и готовность исправить ее доброй христианской жизнью. В этом усматриваете любовь Божественную к Вам. Из этого видно, что Милосердный Господь признает, еще и по Вашем падении, Своим чадом и заботится о Вашем спасении, дает Вам возможности придти в себя и познать свое падение. А если так, то повергнемся пред Милосердным Господом с искренним покаянием и дадим обещание исправить свою жизнь и вместе с сим попросим, ввиду нашей немощи, у Него — Всемилостивого Бога, помощи свыше, и Милосердный Господь, пришедший грешников спасти, не замедлит помочь Вам восстать от Вашего падения. Если так любвеобильно относится к нам наш Небесный Отец, то сможет ли духовный отец, будучи сам повинен пред Милосердным Господом, отнестись иначе к своим духовным детям. А потому, ничтоже сумняся, придите и исповедуйте свои грехи пред Всеведущим Творцом нашим и, получив разрешение от грехов, удостойтесь причащения Св.Христовых Тайн.
Духовным чадам. Ларисе Петровне
Многоуважаемая Лариса Петровна
Приношу сердечную благодарность Вам за память и в особенности за присылку для всех нас дорогих по воспоминаниям карточек. Считая себя перед Вами виноватым, в прощеный день прошу прощения в моем долгом молчании и надеюсь получить его, так как в том же грехе повинны и Вы, дорогая Лариса Петровна. Твердо веря данному Вами при отъезде из Кастрополя обещанию — приехать на Рождественских праздниках в Москву, — мы все ждали Вас с нетерпением, тем более, что вечерами, после проведенной дневной работы, частенько вспоминали о безпечальном Кастропольском житье, о кипарисовой аллее и о гуляньях с Вами по ней, но, к глубокому нашему прискорбию, последних не имели случая видеть у себя, хотя некоторые данные говорят за то, что желанные наши гости только [что] в Москве были, так 8 января в 4 дня, идя в Политехнический музей на беседу с народом, я, хотя встретил Ан.П., но она почему–то не ответила на мое приветствие и прошла мимо.
Если это было в самом деле, что были в Москве и не зашли к нам, то, прося себе у Вас прощенья, скажу и я со своей стороны, Господь да простит Вам.
Не будем друг друга укорять, а пожелаем друг другу всего лучшего, скажем до скорого свиданья и в знак моего глубокого расположения к дорогим для моего сердца Д.Н. и Ларисе Петровне вместе с письмом посылаю свою карточку на добрую память, которая убедит их в искренних моих чувствах.
Духовным чадам. Елене Алексеевне
Принося глубокую благодарность, дорогая Елена Алексеевна, за Вашу память о нас, считаю долгом порадоваться за Вас, что погода стоит хорошая и весело живется Вам в Крыму.
Вы переживаете самую счастливую пору в жизни, нет у Вас никаких особых обязанностей и нет никаких забот. Запасайтеся же в это время силами. Придет время самостоятельной жизни, тогда будет время другого рода.
Вы говорите, что все дни кажутся праздниками. Старайтесь и на этих праздниках черпать необходимый для каждого из нас жизненный опыт, чтобы впоследствии, когда будет нужно, быть готовой на все и ко всему.
Вы присутствовали на свадьбе татарской, [пишите] что Вас тронуло прощание жениха с родными, во время которого много было пролито слез. На это скажу, что все это естественно, если серьезно отнестись ко всему, то многое, о чем следует подумать и о чем погоревать. Жених жил без забот, у него, может быть, так же, как у Вас, был ежедневный праздник, но, увы, пришло время начать жизнь самостоятельную, ему вверяется немощный сосуд — жена, о которой он должен заботиться, как о слабом существе, и всю тяжесть жизни нести самому, как более сильному. Может быть, его жизненный опыт показал, что вести воз приходится одному мужу, без всякого участия жены, и, может быть, заметил, что жены некоторых приятелей доставляют большие огорчения своим мужьям, но не естественно ли, что у жениха–татарина зародилась мысль, что–то ожидает меня. Вообще должен сказать, что брак есть дело серьезное.
Жизненный опыт показывает, что в жизни приходится каждому переносить много скорбей и страданий. Поэтому каждый должен позаботиться о том, как бы облегчить себе тернистый жизненный путь. Для этого нужно иметь твердую веру к Богу и любовь к Нему и к ближнему, или, лучше сказать, искать царствия Божия и правды Его и тогда все приложится вам.
Врачующиеся должны главным образом преследовать не красоту внешнюю, как мало ценную, но красоту душевную, которая дороже всего. Умудренный опытом жених старается отнестись к себе возможно строже, а к новой подруге жизни более внимательно, и, если замечаются некоторые недочеты в невесте, то относить их не к ней, а к родителям ее, и стараться все покрыть любовию. Видя любовь и расположение своего мужа, в свою очередь, и жена старается платить тем же и, заметив шероховатость характера мужа, не умудренная опытом жена, покрывая все любовию, незаметно старается исправить эти недостатки, шероховатости и действует руководительницей сердца очень искусно и через это взаимное любовное отношение друг к другу два существа, может быть, по началу, бывшие и совершенно противоположны друг другу, сближаются и делаются близкими и доживают до того, что образуется одно сердце и един дух. Впрочем, я незаметно совсем зафилософствовался — простите.
Набирайтесь же, добрая Елена Алексеевна, этой жизненной мудрости на людях, тем более, что Вы пишете, что у Вас большой наплыв пенсионеров.
Духовным чадам Марии Чудовской
Добрая М.[ария]
Очень рад, что вы с о.С.Дурылиным [421] еще раз поедете к дорогому нашему общему молитвеннику Пр.[еосвященному] Арсению [422].
Большое тебе спасибо за твое усердное посещение Дома Божия. Я очень скучаю по храму нашему.
Благословение Божие да почиет над Вами.
Грешный ваш молитвенник прот. А.М.
Добрая М.[ария]!
Сердечно благодарю тебя за письмо и радуюсь с тобою, что незабвенный Ваш. Вл.[адыка] [424] поправился [425] и скорблю, что у тебя почему–то душевное состояние неважное: «Скучно и тяжело на душе». Наверно ты плохо молишься или чем–либо недовольна. Молись усердней так: «Господи, помилуй, Господи не остави меня!»
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешный протоиерей Алексий
Духовным чадам Елизавете
Добрая Лиза!
Очень рад, что ты устроилась хорошо по службе. Если возможно будет тебе совместить службу с учением, то Господь да благословит тебя поступить на медицинский факультет. Это очень хорошо. О комнате много не скорби. Богдаст устроишься. О женихе пока не советую много думать, следуй моему совету, молись, и предоставь все дело Богу, и Он, Милосердный, устроит твою судьбу. А то поспешишь и людей насмешишь. Дай Господи устроиться получше Мане, твоей замужней сестре, того же от души желаю твоим родителям. Баловница Лиза! Ты очень нетерпелива, посмотри на своих родителей, сколько в жизни ими перенесено и, слава Богу, все пережито, и Милосердный Господь сподобил вывести всех детей в люди и утешил их детьми. Бог даст, если будешь послушна и терпелива, все устроится. Поклон родителям, Мите, Лиде, Симе, Мане и всем знаемым. Благословение Господне да пребывает над всеми Вами.
Грешный Батюшка
Дорогая Лиза!
Ты пишешь, что тебе тяжело видеть любимого тобой человека с другой. Мучаешься и по временам приходишь в отчаяние. Верю, дорогая, что это тебе тяжело. Но представь себе, что уже замужем, и он стал вести себя безобразно. Все это говорит о том, что Николай твой по природе нехороший человек, безчестный человек, и с ним соединить себя в настоящее время на всю жизнь — страшное страдание. Молись, дорогая, Божией Матери, Св.пророку Илье [428], Святителю Николаю, Трифону мученику [429] и мученице Фомаиде [430] об устроении твоей жизни. И я вполне уверен, что жизнь твоя устроится. Предай себя всецело Господу Богу и Он устроит. «Утешайся Господом и Он исполнит желания сердца твоего. Предай Господу путь твой и уповай на Него и Он совершит»(Пс.36:4—5). «Воззовет ко Мне и услышу его. С ним есмь в скорби, изму его и прославлю Его» (Пс.90:16). Я обещаю молиться за тебя и за заблудшего Николая. А ты только молись об устроении твоей жизни, а с кем, — будет угодно Господу Богу. Может быть, исправит Господь Николая и соединит с тобою, а может быть Милосердный Господь пошлет тебе другого человека, который и осчастливит тебя и скрасит твою жизнь и уте[шит] чрез то твоих родителей. У меня, дорогая, недавно был случай вроде тебя: приходит ко мне месяца три тому назад одна девица и жаловалась на то, что был жених у нее, которого она полюбила, но скоро он отошел от нее и стал гулять с другой, а ей наносит страшные огорчения. Я выслушал ее и посоветовал ей, как и тебе, молиться об устроении ее жизни, но не с Владимиром, ее женихом, а с кем будет угодно Богу. Она ушла, стала молиться, но в молитве просила о соединении ее с Владимиром, и что же, чрез 3 месяца приходит ко мне и просит со слезами простить ее в непослушании меня, и рассказала, что она стала молиться, как я говорил, но не с кем Господу угодно, а настаивала на своем, на Владимире, и что же, повенчалась с ним скорее. И он, прожив немного, совершенно бросил ее. Вот тебе пример, как опасно настаивать на своем. А лучше, советую тебе, отдать себя воле Божией.
Благословение Господне во всеми Вами.
Грешный Батюшка протоиерей о. Алексей Мечев
Дорогая Лиза!
Хотя ты меня несколько порадовала тем, что наши с тобой молитвы как будто стали исполняться, но в то же время меня немало опечалили твои слова: «Я радуюсь, но эта радость дорого мне достается, я боюсь, как бы не захворать мне!» Все это… Где я боюсь потери тобою здоровья.
Советую тебе спокойно ждать и молиться Богу. Еще раз повторяю тебе: молись, надейся на Бога и Бог устроит твой путь. Что… что… Николай был растерян в беседе с тобой, это естественно, это совесть мучила его. И если ты на всякие мелочи будешь обращать внимание, то у тебя не хватит здоровья. Советую тебе спокойнее и чаще молиться Божией Матери, Св.Николаю, Трифону мученику и Елизавете [432] об устроении твоей жизни, и Он устроит.
Благословение Господне над всеми Вами.
Всем благословение и поклон.
Грешный Батюшка протоиерей А. М.
Духовным чадам Елене Владимировне Быковой
Добрая Л.!
В чем ты письменно покаялась, я тебе разрешил, и каяться вновь не следует, если к этому не возвращалась. Что касается описания твоей жизни, как делали М.А. и другие, то опиши.
Молись усердно и неопустительно. Не забывай, что ты находишься пред лицом Всеведущего Господа. Милосердный Господь тебя видимо оберегает и не посылает тебе особых испытаний. Поэтому благодари Его постоянно и будь спокойна, Он Милосердный, Одинаков всегда.
Вдумывайся во все. Старайся в жизни своей выявлять Христа Спасителя. Прежде, чем что сделать или сказать, подумай, как бы поступил или сказал в данном случае Сам И.[исус] Христос.
Относись ко всем внимательно и любовно и будет хорошо.
Проверяй себя и найденное в себе нехорошее, греховное старайся на другой день не делать.
О твоем суеверии забудь: что говорили тебе в Институте, что ты приносишь всем тем, которые с тобой соприкасались, одно несчастье, и потом сама ты замечала, что, если что предположишь, выходило наоборот, — больше не думай. Это все ложь и пустяки. Я тебе на исповеди говорил и вновь считаю долгом повторить: на будущее время ничего не предполагай, а положись во всем на Твоего вселюбящего Небеснаго Отца и Матерь Божию. Призывай на помощь Святителя Николая, муч.Трифона, цар.Елену[434] и св.Ангела–хранителя твоего и чаще взывай к Милосердному Творцу и нашей общей Матери Царице Небесной: «Вам поручаю свою жизнь и слезно молю: устройте мою жизнь, как будет Вам благоугодно. Верю твердо, что Вы исполните мою недостойную, грешную молитву и поможете мне возрасти духовно в этой жизни и в будущей удостоите лицезреть Небесного Царствия, где не будет ни печали, ни воздыхания, но жизнь безконечная».
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Гр.[ешный] А.[лексий]
1923 г.
Духовным чадам К.[леопатре Ивановой][435]
Ты пишешь, что на собрании у М.Викт. было прочтено мое правило — краткое — христианской жизни[436], и единодушно решено, что, хотя и простое, но очень для нас трудное. Помни, дорогая, что составлялось это правило для настольного исполнения каждому христианину по просьбе многих затруднявшихся, что, собственно, должен делать каждый день христианин, начавший свою духовную жизнь.
И вот мое краткое правило и отвечает на этот вопрос. Если бы ты, баловница, обратилась ко мне с подобной просьбой, то я тебе и подобным шаловливым баловницам–младенцам сказал бы: постоянно находитесь в послушании у ваших родителей и отца духовного, и пока довольно с вас.
А потом, когда научитесь повиноваться старшим и откажетесь от собственной воли, то придете сами к заключению, что правило отца Алексея еще мало для вас.
Сестре привет, молюсь за нее. Бог даст скоро увидимся. Не скучаю. Поклон Мише, маме.
Благословение Господне над всеми Вами.
о. Алексей
Духовным чадам Клавдии Петровне
Дорогая К.П.
Очень скорблю о том, что Вы болеете и упали духом, недовольны жизнью и готовы отойти и от меня как от Дух. отца; но верьте, что я, как и прежде, остаюсь к Вам тем же и молюсь за Вас и скорблю и готов придти к Вам на утешение. Мое же молчание не дает Вам права думать дурно обо мне. Целый день окруженный народом, встаю с народом и ложусь около 2–х часов ночи с ним. Постараюсь на днях прислать ответ на Ваши два письма вместе.
Преданный Вам старый друг грешн. Богом. Алекс.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Получено 19.11 ст.ст. 1922 г. г.Верея. Из Москвы.
Дорогая К.П.
Как поживаете? Как Ваши дела? Усердно прошу Вас до меня пожить у нас. Молитесь за меня. Я молюсь за Вас. Храни Вас Христос.
Грешн. Алекс.
Получено 16.VII 1922 г. из Вереи.
Добрая К.П.
Сердечно благодарю Вас за Ваши молитвы, очень трогает меня, что Ваша молитва неразрывно связывается со мной, на молитве чувствуете легко себя, и Вам хочется всех любить, всем помочь, всем сделать хочется приятное, радуюсь за Вас — радуйтесь и Вы, это несомненно действие Св.Духа на Вас и Вашего Ангела хранителя, и Вы, чтобы поддержать такое настроение в себе, чаще произносите молитву Иисусову: «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную и недостойную такой Твоей милости», и на каждое Ваше прошение, помилуй мя грешную — по словам св.Иоанна Карпафийского [440] — отвечает тайный голос Божий: чадо отпускаются тебе грехи твои, — и он продолжает, что в тот час, когда мы творим молитву, то ничем не различествуем от Святых, преподобных и мучеников, ибо, как говорит Св.Иоанн Златоуст [441],молитва, хотя бы произносилась от нас, преисполненных грехами, тотчас очищает.
Дорогая К.П., какое великое милосердие Божие к нам, а мы, грешные и нерадивые, не хотим и малого часа отдать Ему на благодарение и меняем время молитвы, которая всего важнее, на житейские хлопоты и заботы, забывая Бога и свой долг.
Вы пишите, добрая К.П., что я смотрю на Вас как на исключительную личность, и если отношусь к Вам хорошо, то только по состраданию. Совершенно верно, я сострадаю Вам, потому что было время, когда страдал сам этим, и в настоящее время таковых, как Вы, безвольных, многое множество. Будьте спокойны, это все пройдет, если Вы будете читать постоянно молитву Иисусову. Молиться как–нибудь, говорит Марк Подвижник [442], состоит в нашей силе, а молиться чисто есть дар Божьей благодати. Итак, добрая К.П., что сможем, то и пожертвуем Богу, хотя количество (для нас возможное), и Божья сила изольется в Вашу немощную силу, и молитва сухая и рассеянная, но частая — всегдашняя, обретши навык и обратясь в натуру, соделается молитвою чистою, светлою, пламенною и достодолжною. Наконец, если время Вашего бодрствования сопровождалось молитвою, то, естественно, не оставалось бы времени не только на греховные дела, но даже и на помышления о них. Как отрадно и утешительно сказанное для грешника, отягченного слабостями, — для стенящего под бременем воюющих страстей.
Молись и делай, что хочешь. Люби и делай, что хочешь. Молитва — вот все, что дано как всеобъемлющее средство ко спасению и усовершенствованию
души.
Преподобные Климент, Игнатий [443] и Исихий [444] советуют прежде всех подвигов и добродетелей начинать молитву Иисусову часто, безпрерывно, ибо частость и нечистую молитву возводит к чистоте. Блаженный Диадох [445]утверждает, что если бы человек как можно чаще призывал Имя Божие (молился), то не впадал бы в согрешения. А преподобный Исихий говорит, что без частого призывания имени Иисуса Христа невозможно очистить сердце.
Вы пишите, что намерены приготовиться к исповеди по–настоящему, очень рад этому, а для чего и посылаю Вам Исповедь внутреннего человека, ведущую ко смирению [446], которая несомненно Вам в деле исповеди поможет, а я помолюсь за Вас Богу.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Богом. Алекс.
Исповедь спишите для себя и передайте С.И. [447], которой советую сделать то же.
Июль 1922. Из Вереи.
Дорогая К.П.
Сейчас только что прочел Ваше письмо и спешу Вам ответить: не бойтесь — это вражеское нападение в Вас поселить уныние и отдалить от Господа, а Вы настоятельно начните читать Иисусову молитву, и Бог даст все пройдет и устроится дело и с квартирой. Я помолюсь за Вас.
Грешн. Алекс.
Получено 26.VII. 1922 г. Из Вереи.
Дорогая К.П.
Как Вы чувствуете себя? Списали ли Вы внутреннюю исповедь [450] и пользуетесь ли и, затем, начали ли Вы читать Иисусову молитву?
Я чувствую себя не совсем хорошо, хотел приехать к воскресенью, а приходится отложить до пятницы. За Вас молюсь, молитесь и Вы.
Грешн. Богом. Алекс.
Получено 1. VIII 1922 г. Из Вереи.
Добрая К.П.
Как Вы чувствуете себя? Ходите ли в храм? Молитесь ли Богу за меня? Я по приезде заболел. Теперь лучше. Я глубоко убежден, что жизнь Ваша устроится по–хорошему. Я же, в свою очередь, молюсь об устроении Вашей жизни. Христос с Вами.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Бог. Алекс.
Получено 27.VIII 1922 г.
Добрая К.П.
Очень жаль, что Вы до сего времени не можете исцелиться от общего интеллигентного греха — неискренности, лукавства и самолюбия, и пустой случай может Вас вывести из границ и перевернуть все Ваше общее хорошее настроение. Вы пишите, что Вам трудно справиться с собой, и Вы теряете веру окончательно в лучшее для себя, а тут сваливается на Вас новое горе, новая забота: умирает Ваш младший брат М., оставив после себя дочь Т.14 лет, круглую сироту. И Вы спрашиваете, что это — наказание Божие или милость Его?
Последнее время, Вы пишите, что ежедневно ходили в церковь и молились ввиду Вашей безпомощности отстать от Ваших недугов. Милосердный Господь внушил Вашей племяннице написать Вам о своем горе: положение мое, дорогая тетя, безвыходное, живу у чужих, и просит Вас поместить ее у себя. Помещение Т. у себя, несомненно, принесет большую пользу и Вам и ей. Вы сможете забыть себя, свои страсти и в силу необходимости научитесь разгружать других и через это Вашим вниманием, любовным отношением привлечете к себе сиротское нежное сердце, и племянница ваша, постепенно привыкая к Вам, перенесет любовь, которую некогда питала к умершей маме, на Вас, и Вам станет хорошо и приятно иметь около себя родного, близкого, сердечного человека. Усердно прошу Вас, усматривайте во всем совершившемся пути Промысла Божия и благодарите Господа. Что касается молитвы Иисусовой, то читайте ее чаще и безбоязненно, а если будут появляться дурные мысли, тое обращайте внимания, а старайтесь еще чаще читать молитву Иисусову и, Бог милостив, все пройдет.
Когда грешник не обращает внимания на свою жизнь, то ему всегда кажется, что у него особенного ничего нет, а когда внимательнее станет относиться к себе, то естественно будет находить в себе недостатки и каяться, а раз покаялся грешник и получил от духовного отца разрешение от грехов, то грешник должен и успокоиться и стараться, получив прощение, не падать более, или, если недуг очень серьезный и погасить его сразу трудно, то стараться, упав, снова покаяться и по мере сил ослаблять в себе собственный недуг.
Что касается того, как поступать в тех случаях, когда люди хорошо относятся, усиленно зовут к себе, но душа не лежит к этим людям, стоит ли бывать у них, или совершенно отказаться от знакомства с ними?
На это скажу Вам, что человек существо общественное и в силу необходимости часто приходится иметь общение; тем более, если к нам относятся хорошо, то можно и сходить разок, другой, чтобы не казаться дикаркой, и только завязать сношение, а сближаться особенно, если нет к тому оснований, то не следует.
Если прочли книгу иеросх.Анатолия [453], то читайте Авву Дорофея [454]. Будьте уверены, что молюсь за вас, помолюсь и за М. [455] и А.
Благословение Господне да почиет над Вами.
Грешн. Бог. Алекс.
Получено 31.VIII 1922 г.
Добрая К.П.
Раз племянница обращается именно к Вам и Вас просит позаботиться о ней, то Вы и должны ее взять к себе. Относительно же Вашего духовного совершенствования, то не бойтесь, Господь все устроит и спасет нас. Христос с Вами.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Бог. Алекс.
Получено 7.ИХ 1922 г.
Добрая К.П.
Хотя, с одной стороны, очень скорблю я о том, что был свидетелем инцидента о.С. с Вами, но, с другой стороны, я благодарю Господа Бога за то, что Он, Милосердный, показал мне, каков мой сослужитель и какова моя духовная дочь в исполнении своих христианских обязанностей. Очевидно, Господу Богу угодно было через выявление Вами обоими Ваших хр.[истианских] обязанностей побудить меня усилить надзор мой над обоими и помочь Вам обоим духовно возрастать. По уходе Вашем мною было сделано соответствующее внушение о.С., который, высказав сожаление по поводу совершившегося, обещал на будущее время быть внимательнее. Исполнив свой долг по отношению к о.С., вынужден сделать таковое же внушение к Вам, д.[обрая] К.П.
В письме своем Вы говорите, что о.С., не зная Вас, не мог делать какие–либо замечания, разве только чрез меня, как духовника, мог вполне узнать Вас, иначе сказать, что духовники передают слышанные грехи на исповеди посторонним. На это скажу Вам, что это недопустимо со стороны каждого духовника — это преступление, и это на меня клевета. Вы пишите, что о.С. хотел вывести Вас из терпения, на это скажу, что о.С. имеет язык острый, но не злой. А сделал это вследствие усталости и нервности, как заявил он мне.
А Вы пишите, Вы старались все время бороться и радоваться, достигли успеха. Значит, выстроили дом, и осталось только покрыть крышей этот дом и поселиться совсем в нем, и вот оставалось еще немного прибавить сил и окончится, а для этого Господь, для окончания, послал и искушение, и Вы, вместо терпения, выявили гнев и ярость и через то дом Ваш остался недостроенным, и Вы почувствовали нежелание молиться и ходить ко мне.
На сие заявляю Вам — это вражеское искушение. МОЛИТЕСЬ за о.С.. Авва Зенон [458] говорит: «Кто хочет, чтобы Бог услышал молитву его, тот, когда станет на совершение ее — прежде всякой другой молитвы, даже прежде молитвы о душе своей, да принесет молитву о врагах своих и ради этого Бог услышит всякую молитву его». Итак молитесь за о.С., и молитва Ваша смирит Ваше сердце и приблизит Вас к Богу, и простит Вам Ваши грехи и даст Вам встать твердо и возрастать духовно. О.С. не выявил любви Христовой по отношению к Вам в терпении и снисхождении Вами переживаемого, грешны и Вы в том же. Посему приходите скорей ко мне и очистите Вашу совесть и Ваше послушание о.духовному, и терпение и сострадание к ближнему низведут милость и прощение грехов от Милосердного Бога.
Благословение Господне да почиет над Вами.
Грешн. Бог. Алекс.
Получено 15.Х 1922 г.
Добрая К. П.
Вот уже прошла почти неделя, как я уехал из Москвы, но все не могу привыкнуть, тянет меня снова в Москву. Дождливая погода, не совсем здоровится. Впрочем, что я пишу такую ерунду, у Вас ее у самих немало. Как Ваше самочувствие? Вы, как райский цветочек от малейшего ветерка или сильного солнечного света начинает ежиться и морщиться, так и Вы от пустого слова, от серьезного взгляда готовы упасть духом и совершенно расстроиться. Все это меня в Москве озабочивало, и я посильно старался Вам помочь, чем мог. Ныне, когда разъединяет 100 верст и я не могу лично Вам помочь, становлюсь на молитву и горячо молюсь за Вас, чтобы Он, Милосердный, поддержал Вас и вразумил, как поступать. Я твердо верю, что Милосердный Господь близ каждого из нас и готов помочь нам во всех тяжелых обстоятельствах, лишь бы мы помнили о Нем, и, сознавая свою немощь, чаще взывали к Нему: Иисусе, Сыне Божий, помилуй нас. Усердно прошу Вас следовать моему совету, и на Ваш молитвенный вопль: помилуй меня — услышите в сердце милостивый ответ: «Не бойся, Я с тобою».
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Б. А.
Получено 1.VI ст.ст. 1923 г. из Вереи.
Духовным чадам Александровне Залесовой
Добрая Мария Александровна!
Милосердый Господь помог Вам благополучно провести 1–ую половину ревизии, поможет и завтра. Не безпокойтесь. Чаще ищите около себя Милосердого Господа, оглядывайтесь вокруг себя, произнося: Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя, и Он, Всеблагий, въяве ответит Вам: не бойся, Я с тобою.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешный Богомолец А.
Добрая Мария Александровна!
Как Вы чувствуете себя? Доехал благополучно. Набирайтесь твердости духа. Не ленитесь молиться и работать. Благословение Господне да почиет над Вами.
Грешн. А. Мечев
Добрая Мария Александровна!
Усердно прошу Вас не забывать Никольский храм [463] и усердно молиться в нем. Жить в мире со всеми и больше думать о других, чем о себе. Чаще творите молитву Иисусову: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. Пусть сперва будет Ваша молитва и поспешная и невнимательная. Бог даст перейдет и [во] внимательную, [с] помощию Божией, и она даст Вам быть сдержанной, спокойной и внимательной, чего от всей души желаю Вам.
Грешный Бог[омолец] Ал.
Христос с Вами.
Добрая Мария Александровна!
Очень рад, что Вы вкупе со всеми собрались, беседовали и молились. Намерены собираться по праздникам в Александровке, а на буднях у Лили и Верочки. Это очень хорошо.
Что касается т.Саши, то пусть она одна читает, тем более она об этом просит. М.Алекс., новую советую неотступно привлекать к беседе и к чтению со всеми, это для нее необходимо и полезно. Очень рад, что книжка моя Вам понравилась, читайте повнимательнее и сделайте для себя нужные для Вас выписки, а относительно того, надолго ли хватит Вас, то об этом не думайте. Сердечно благодарю Вас за то, что Вы исполнили мой завет, были у общей исповеди [465] и причастились. Так советую делать без меня.
Читайте чаще Иисусову молитву и, Господь даст, придете в себя и исправитесь.
Я глубоко в этом уверен. Господь милосерд, не ищет нашей гибели, а спасения.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешный Ал.
Добрая Мария Александровна. Христос с Вами.
Сердечно благодарю Вас за устроение Клавдии Петровны с Вами. Я уверен, что Вы сойдетесь.
Затем возьмите у Клавдии Петровны «Исповедь внутреннего человека, ведущую ко смирению» [467] и спишите для себя. Она Вам поможет во многом, а затем усердно прошу Вас начать и читать посто[янно] Иисусову молитву, которая даст Вам сосредоточиться. Преподобн.[ые] Каллист и Игнатий советуют прежде всех подвигов и добродетелей читать Иисусову молитву и читать часто, безпрерывно, и частотой и нечистую молитву приводить к чистоте, а преп.Диадох утверждает, что если бы человеки как можно чаще призывали имя Божие (молились), то не впадали бы в согрешения. А преп.Исихий говорит, что без частого призывания Имени Г.[оспода]И.[исуса]Х.[риста] невозможно очистить сердце.
Молитесь, хоть как–нибудь, только всегда и не смущайтесь ничем. Св.Иоанн Златоуст говорит, что молитва, приносимая от нас, преисполненных грехов, тотчас очищает, а Марк подвижник говорит: молиться как–нибудь в нашей силе, а молиться с чистотою [чистостью?] дар благодати. Итак, что в Вашей силе, то держите, и Божия сила изольется в вас, и молитва сухая и рассеянная, обретши навык и обратясь в натуру, соделается в молитву чистую, светлую, угодную Богу.
Прот. нед.[остойный] А. Мечев
Многострадальная моя духовная дочурка, Мария Александровна!
Молитесь о здравии за Ваших сестру, зятя и тетю.
Верно [верен?] ли и тот слух, который вы получили относительно Жоржика. Я за него буду молиться усиленнее и Господь пошлет нам о нем весточку настоящую. Успокойтесь от всех Ваших прежних переживаний с Андреем Гавр. [469] Бог с ним и с его присными фанатиками. Я написал для сестер Краткое правило хр.[истианской] жизни [470] и Марья Александровна Четыркина передаст Вам для переписки с него копий и старайтесь его проводить в жизнь.
К Казанской приеду служить и поговорим обо всем по душе.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Богом. Ал. М.
Духовным чадам Сестре Марии Александровне Залесовой [471]
Добрая Мария Александровна!
Из письма Андрея Гавриловича узнал, что Вы лишились духовного покоя, и очень скорблю, но утешен тем, что, по словам А.Г. [473], Вы продолжаете непрестанно молиться и вполне согласен с ним за все это. Милосердый Господь не оставит Вас. При сем обещаю усиленно помин[ать] А.Г. Молитесь, и я многогрешный за Вас; как и прежде, не оставлю. Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Грешн. Богом. А. М.
К 6 августа приеду.
(Без обращения, карандашом).
Если бумага нужна не сегодня, то можете отстоять всенощную, а затем идти за бумагой. Относительно Страстной седмицы я с Вами вполне согласен. В монастырях женских из–за послушания инокини исполняют свои обязанности без всякого рассуждения, раз они приставлены и никого нет, другой жен. [для их] исполнения.
Добрая Марья Александровна!
Усердно прошу Вас зайти ко мне по делу срочному.
Грешн. А. Меч.
Добрая Мария Александровна!
Как Вы чувствуете себя морально и телесно? Уезжая из Москвы я более думал о младенцах, к числу коих причислил и Вас. Как мои внучата требуют особых забот о них, так и Вы нуждаетесь и в руководстве и добром, ласковом слове, у внучат есть родители, а у большинства остальных младенцев нет никого, между тем по опыту знаю, что оставшиеся младенцы, как очень нервные, весьма чувствительны во всех отношениях и нуждаются в частом руководстве. Оставляя со скорбью этих горемык, я молился горячо о них при отъезде и буду молиться и впредь, а теперь, издалека благословляя их, даю завет крепиться, мужаться и не киснуть, а помнить о том, что они не одиноки, у них есть отец, хотя и старенький и глупенький, но сильный духом.
Благословение Господне да почиет над всеми Вами.
Гр.[ешный] А.[лексей] Добре! Приезжайте с Марусей. Жду Вас.
Последнее письмо из Вереи, получено 114 июня 1923 г.
Проповеди
Слово в Неделю пред Просвещением
«Бысть Иоанн, крестяй в пустыни и проповедуя крещение покаяния во отпущение грехов» (Мк.1:4).
Все вы, дорогие, без сомнения благоговейно чтите Предтечу и Крестителя Господня Иоанна. Но вникали ли сердцем своим в его проповедь, которая некогда подвигала всю страну Иудейскую на берега Иордана и приготовила людей к принятию Спасителя? Не для одного своего времени, а для всех времен он есть великий учитель покаяния. Слово его имеет великую силу смирять сердца и располагать их к принятию спасительной благодати. «Покайтеся, приближибося Царствие Небесное» (Мф.3:2) — вот начало проповеди Предтечевой.
Царство Божие близко ко всем нам, но от нашей собственной воли зависит то, чтобы оно к нам пришло, для нас настало. Первое условие к принятию благодати спасения есть покаяние. Отложив гордость, забыв все мирские почести и преимущества, каждый из нас должен сознаться, что он тяжко неправ пред Богом, что если Господь не подаст ему руки помощи, как некогда Петру, утопавшему, он погибнет в бездне греховной, в таком сознании к Нему, Единому Ходатаю нашего спасения, устремить все сердца, с надеждою помилования и избавления.
«Уже бо и секира при корене древа лежит; всяко убо древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает и во огнь вметаемо» (Мф.3:10). Страшны эти слова: ах, если бы мы чаще вспоминали их! Помни, каждый человек, что секира гнева Божия лежит у корня твоей жизни… Одно слово, одно мановение Владыки — и жизнь сразится косою смерти. И тогда все кончено: после смерти покаяния нет! Между спасенными и погибшими утвердится непроходимая бездна, и целые века безполезных раскаяний и мучительных страданий настанут для того, кто вовремя не хотел смириться и раскаяться.
«Емуже лопата в руце Его, и отребит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, плевы же сожжет огнем негасающим» (Мф.3:12). Теперь Господь терпит и худых людей наравне с добрыми, и будет терпеть до Второго пришествия. Но тогда очистит Царство Свое от всех нечестивых. Никакая скверна в нем не потерпится. Одни только благословенные Отца останутся в Его Царствии, а те, которые не вняли голосу благодати, призывавшему ко спасению, а погубили свою жизнь в суете, в служении страстям, будут ввержены в страшный геенский огонь.
Но покаяние, по слову великого учителя, должно состоять не в одних словах и воздыханиях. «Сотворите убо плод достоин покаяния» (Мф.3:8). Искренно, от всего сердца пожелайте отстать от тех беззаконий, которые сознала ваша совесть. Без сомнения, тяжело отставать от дурных навыков: страсти опутывают как бы сетями душу того, кто им предан. Но сделайте усилие над собою, потрудитесь, приневольте себя к делам добра и правды.
Во всяком деле нужен труд; можно ли без труда приобрести такое великое благо, как спасение нашей души? «От дней же Иоанна Крестителя до ныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12), — сказал Спаситель наш. Показать Господу исправление жизни может каждый в пределах того звания, в которое поставлен Провидением. Креститель не осуждает должности мытарей, которая была в презрении у евреев, а требует только, чтобы они не брали больше надлежащего (Лк.3:12—13). Воинам внушает, чтобы они никого не обижали, не клеветали бы и были довольны своим жалованьем (Лк.3:14). Во всяком общественном звании христианин честным исполнением своих обязанностей может привлечь на себя благословение Божие и спасти свою душу. Но есть дела, доступные каждому званию, которые особенно ценны в очах Правды Божией: это дела милосердия. «У кого две одежды , — говорит Креститель, — тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же» (Лк.3:11).
Дорогие! Недавно вступили мы во врата нового года; в эти минуты, которые так трепетно мы встречаем, не сказала ли нам совесть: надо бы обновиться душой, надо бы многое и многое оставить или изменить в проведенной доселе жизни?
Да коснется же нашего сердца проповедь Предтечи, которою открылось на земле Царство спасительной благодати! Аминь.
1915 г., января 4 дня. [477]
Слово в день Крещения [478]
Перенесемся мыслию, дорогие, на то священное место, где совершилось Крещение Господа нашего Иисуса Христа. И вот нашему взору предстает глубоко поучительная, дивная, полная Божественного величия картина Иорданского события. Когда Иисусу Христу минуло 30 лет, Он пришел к Иордану, где Иоанн крестил народ, и сказал, что Он тоже пришел креститься. Бог открыл Иоанну, Кто был подошедший к нему, и он воскликнул: «Мне надо креститься от Тебя» (Мф.3:14). Но Иисус ответил: «Не удерживай Меня, ибо так должны мы исполнить волю Божию». При этих словах Он сошел в воду, и когда Он погрузился, то открылось небо, и Святой Дух сошел на Него в виде голубя , послышался Голос Бога Отца : «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф.3:17).
Иоанн крестил народ крещением покаяния . Но неужели и у Безгрешного, Святейшего Богочеловека Иисуса Христа были грехи , были такие привычки ? Разумеется, нет. У Него не было грехов. Ему не в чем было каяться … Да, у Него не было Своих личных грехов, но на Его Божественной совести тяготел мировой грех . Основатель Нового Царства, основа которого — самоотверженная любовь , по которой познаются члены этого Царства, с самого начала Своего служения дает миру образец этой любви . Как пастырь, когда пред ним кается грешник — духовный сын, берет на себя его сердечные , покаянные боли и возносит эти плачи к Господу как бы свои собственные, так и Христос, Божественный Пастырь , когда застонала Палестина покаянными воплями, Всевидящим Оком Своим видя всю пучину греховного мира, преклонил Свою Главу под руку Предтечеву, слагая под нее Свою молитву об этом покаянии и очищении мира греховного . Вот, дорогие, как надо любить ближних! Надо страдать его скорбями, болеть его болезнями . Дивное зрелище! Царь Вселенной крещается от раба, Творец морей и вод нуждается в воде крещения, Содержащий рукою всю тварь преклоняется под руку Предтечеву. И всё — нас ради, человек! Бог умаляется паче всех сынов человеческих. Вот какова Христова любовь . Вот в чем закон, вот в чем правда сей любви .
Любить ближнего можно не иначе и не прежде, чем в нашем сердце будет попрано всякое самолюбие, всякая гордость. Тот, кто не умеет смиряться перед рабом своим ради спасения ближнего, кто не умеет забывать своей личности , когда дело идет о благе ближнего, тот не имеет в себе духа истинного смирения , а где нет смирения, не может быть никакой добродетели . А тут, как бы желая усилить страдания Иисуса Христа, Сам Бог Отец вещает с неба: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих» (Мф.3:17), а Дух Святой нисходит в виде Голубине . И Сей–то Истинный Сын Божий, полнота Духа Святаго смиряется, научая и всех нас этому смирению . Идем, дорогие, да узрим Христа Избавителя от Предтечи крещаемого в струях Иорданских; придите, встретим явившегося Владыку. Аминь.
1915 г., январь.
[Материалы к проповеди в день памяти прп. Феодосия Тотемского] [479]
Радуйся, яко верный раб пред Господем во вся дни благочестно шествовавый. Из акафиста [480]преп. Феодосию Тотемскому.
При прославлении святого он невидимо присутствует с нами и поучает нас. Преподобный (Феодосий) как бы так говорит всем нам:
Вы, дорогие, собрались почтить мою память, и я пришел к вам. Смотрите, я был такой же человек, как и вы, но старался в течение всей земной жизни искать Цар.[ствия] Б.[ожия] и правды Его, но это все мне приложилось, заповедаю и всем: ищите прежде Царствия Б.[ожия] и правды Его [и] все приложится вам.
Начало помрачения ума прежде обнаруживается в лености к Божией Службе и молитве (Исаак Сирин).
Сколько ты велик, гов.[орит] Пис.[ание], столько и смиряйся и найдешь благодать у Бога. Много высоких и славных, но Бог прославляется чрез смирение. Чрез меру труда себе не ищи и что свыше сил твоих, того не испытывай.
Религиозн.[о-]нр.[авственное] воспитание.
Страх Божий.
Живя в супруж.[естве] иск.[ал] Бога. Честно исполнял обязанности.
Не надеялся на свои силы, просил преп. Димитрия [481].
Смиренно думая о себе, с уважением относился к другим. Постоянно думал о Боге, на варницах о Боге: «Бог прогнев[ается], Бог не велит это[го]», и образуется любовь к доброму.
Придет юность, раскр. с трепет[ом] и вот будут полез. …
Дор.[огие] бр.[атие], припадая с молитвою к мощам преп. Феодосия, примем от него наставление и самим жить и детей воспитывать и всех, кого можем, руководствовать в страхе Божием. Только Он, привлеченный духом любви, может и частную и общую жизнь нашу устроить, умирить, направить ко благу, к счастию земному и вечному блаженству.
Монах Уар из Тотемского монастыря долгое время лежал в постели, у раки Преподобного почувствовал себя здоровым.
В 1658 г., когда пошли на Иордань, загорелся пол. Сгорел пол и решетка.
Импер.[атор] Петр I посетил 17 июля 1693 г. монастырь и возложил на изображение Преподобного янтарный образ Расп.[ятия] Христ.[ова] с позол.[оченной] цепью.
Через 228 л.[ет] Вознесен.[ский] хр.[ам], постр.[оенный] в 1757 г., осел и потреск.[ался], в 1795 г. был разобран. 16 авг.[уста] 1796 г. копали фундамент для нового хр.[ама]. 2 сент.[ября] гроб найден, отломилась крышка и увидели схимника.
Слово в Неделю мытаря и фарисея
Мытарь и фарисей пришли в церковь помолиться, фарисей во время молитвы своей хвалился своими делами и осуждал других, а мытарь, в глубоком сознании своего недостоинства, молился так: «Боже, милостив буди мне, грешн ому». Первого осудил Господь, а последнего оправдал, говоря: «Всякий возносящийся уничижен будет, а уничижающий себя — возвысится» (Лк.18:13—14). Дорогие, если смотреть на внешние поступки, а не на внутреннее расположение сердца, то фарисея никак нельзя назвать дурным человеком. Во всяком случае, он был человек безпорочный в гражданском смысле и наружно благочестивый. При всем том молитва его была отвергнута. Напротив, мытарь был не без грехов и пороков. Он сам сознает свою греховность и, однако же, молитва его была услышана. Почему же это так? А вот почему: фарисей молился высокомерно, — с таким настроением духа, в котором он сам весь обнаружился. Ведь в молитве люди высказываются такими, какие есть на самом деле и как живут. К жизни евангельского фарисея и его молитве можно применить слова Апостола: «Люди… самолюбивые, сребролюбивые, гордые, надменные, злоречивые,… имеющие вид благочестия, силы же его отвергшиеся» (2 Тим.3:2—5). Фарисей с надменностью держал себя по отношению к Богу. Гордо вошел он в храм, стал впереди всех, на видном месте. В нем не заметно было никакого признака подобающего благоговения к Богу и Его Дому, он презрительно обращается с ближними. Считая себя праведным, он называл других людей дурными: хищниками, неправедными, прелюбодеями (судя об этом по внешним поступкам, ложно и превратно истолковывал их), — а не по внутреннему расположению сердца. Так гордость везде поступает. О себе самом думает высоко, а о других — низко.
Молитва фарисея была греховная молитва. Он благодарил Бога, но без смирения и сознания собственных немощей — благодарил не за избавление от тяжких искушений к греху и грубых пороков, а за то, что он не таков, как прочие люди. В его устах слышался голос гордости, которая кичится своею праведностию и обращается к Богу не с молитвой покаяния, а с молитвою самовосхваления. Каяться, по мнению фарисея, ему было не в чем. В действительности, вся молитва фарисея была обращена к собственному кумиру гордости…
И Бог ее не слышал.
Молитва мытаря была воплем души, в смирении взиравшей на свои грехи, и в дерзновении веры призывавшей милосердие Божие уврачевать страдания немощи. И Бог с благоволением внял ей, ибо Он видел человека, требующего Его помощи, сознающего собственное бессилие для обновления своей природы. Смирение сделало мытаря достойным благодати Божией. Мытарь встал вдали в храме и не смел даже поднять очей своих на небо. Он не шел вперед, хотя был человек должностной, собиратель пошлин и, вероятно, с хорошим состоянием. В церкви нет различия. Все имеют равные права. Самое невидное место вполне достаточно для того, чтобы возноситься в молитве к Творцу. Мытарь ударял себя в грудь. Истинная, пламенная молитва не может быть без внешнего выражения. Внутренние движения сердца невольно проявляются вовне. Мытарь молил Бога о помиловании. Боже, милостив буди мне, грешному . Его единственное желание — получить прощение грехов. Словом, в своей молитве мытарь выказывался таким, каким он был на деле и как жил. Он молился со смирением. А «смиряяй … себе вознесется» (Лк.18:14).
Дорогие! Пред нами в жизни две дороги: мы или пойдем стопами фарисея к собственному покою, внешнему почету, ко всему, чем питается тщеславие и услаждается гордость, или же выступим вслед мытаря, с его сокрушенным сердцем, смиренным духом, заставляющим его в смущении перед живою совестью опускать глаза долу, в сокрушении бить себя в перси. Первый путь земного благополучия — путь к погибели в вечной жизни; второй, стезя горькая и темная здесь, приведет нас к источнику света и правды.
Избегайте фарисейской гордости, которая искушает и извергает людей в погибель, делает их слепыми. Ведь слепой не видит пути и спотыкается. Не образ ли это нам и современной нашей жизни? Слепота наша в том, что считаем себя зрячими: слишком горды мы. Мы все видим, все переживаем, только не видим греха своего, и оттого слепы и грех остается в нас! Фарисейство — наша слепота губительная. Всякий фарисей, оставь свою гордость, приди со смирением мытаря ко Христу, и в Нем найдешь просвещение.
1915 г., января 11 дня. [482]
Слово в Неделю 3–ю Св. Четыредесятницы [483]
Ныне вспоминаются страдания Спасителя на Кресте, а читаемое ныне Евангелие указывает на Крест, как на орудие нашего спасения. Посмотрите, дорогие, какой скорбный и тяжелый путь Христос Спаситель наш должен был пройти, пока Он, выйдя из судейского дома Пилата, дошел до Голгофской горы. Длинен этот путь: сначала идет Он долиною, а затем поднимается по скалистой почве на гору, и по этому скорбному пути Христос должен нести на Себе огромный Крест Свой. Какую боль причинял этот Крест телу Иисуса, покрытому кровью и ранами, вследствие бичевания Его во дворе Пилата!.. Но посмотрите, с какой радостью несет Он Крест Свой, с каким терпением. Его бьют, смеются, издеваются над Ним, но Он молчит и открывает уста Свои только ради утешения других: Он утешает скорбящую Мать Свою, Он утешает Иерусалимских жен, которые с плачем провожают Его на Голгофу.
Для чего же Он, Сам Бог и Царь мира, так терпеливо, даже с весельем пронес Крест Свой? Не для того ли, чтобы и мы терпеливо и радостно несли свой крест. Конечно, нам уже не снести того тяжелого Креста, который нес Христос на Голгофу: мы скоро упадем под бременем его в самом начале нашего пути. А потому Спаситель, зная нашу немощь, — и души и тела, — сказал: «Кто хочет идти по Мне , пусть возьмет крест свой и по Мне идет» (Мк.8:34), то есть, возьми крест по силам, какой ты можешь донести, при Его содействии и при помощи других, до Голгофы твоей, или до могилы.
Поверьте, Господь ни на кого из нас не посылает таких тяжких искушений, которые могли бы превышать меру нашего терпения. А между тем мы постоянно ропщем в жизни и на Бога и на людей. Малейшая неудача повергает нас в отчаяние, мы совершенно падаем духом, — а всему причиной — наше малодушие и маловерие или даже безверие.
Один инок был любим пятью старцами, но не нравился одному, который и старался оскорбить его разным образом. Инок вышел из терпения и, оставив обитель, удалился в другую. Там восемь человек обходились с ним дружески, а два ненавидели. Инок ушел оттуда в третий монастырь; во там семь только братьев изъявляли к нему некоторое расположение, а пять смотрели на него с большим неудовольствием. Инок решился искать нового убежища. На пути инок раздумывал о своем несчастии и ужасался, воображая, что с ним случится везде то же самое: он искал средства, как бы ему ужиться на одном месте, и после долгого размышления нашел. Это было терпение. Обрадовавшись счастливой мысли, он взял свиток бумаги и написал: терпи! Потом вошел в первый монастырь, который ему встретился. Тут случалось нередко доброму иноку принимать досады не только от одного или двух, но иногда и от всей братии; однако, он, дав обет Богу, никогда не хотел нарушить его; никогда не покушался даже в мыслях переменить свое место, и когда весьма чувствительно кто–нибудь огорчит его, он только вынет из–за пазухи свиток и прочтет: «Во имя Иисуса Христа Сына Божия терплю», — и после этого успокоится. Таким образом добродетельный инок проводил всю свою жизнь спокойно (Училище благочестия) [484].
Научимся и мы, дорогие, без ропота переносить всякие невзгоды в нашей жизни, вооружимся христианским терпением! Только тогда мы будем носить имя истинных рабов Христа, потому что крест есть наша доля, наша участь на земле. Без креста нет пути на небо: только тем людям и принадлежит небо, которые следуют за Иисусом Христом по тому пути, пo которому Он прошел, — а это и есть путь креста.
Припадем же к животворящему Кресту Господню и из глубины сердца своего воскликнем: Слава, Господи, Кресту Твоему честному! Аминь.
На 4–ю Неделю Св. Четыредесятницы [485]
«Рече: Учителю, приведох сына моего к Тебе, имуща духа нема:… и рек учеником Твоим, да изженут его и не возмогоша» (Мк.9:17—18).
Много раз Господь наш исцелял больных, даже тяжко больных одержимых нечистыми духами: одним словом, прикосновением, даже заочно. Не раз и ученики Господа, по данной им от Господа благодати, болящих врачевали, прокаженных очищали, бесов изгоняли. Но вот сегодняшнее Евангелие рассказывает нам пример трудного и продолжительного исцеления больного, одержимого духом немоты. В то время как Иисус Христос был на горе, уединившись для молитвы, в числе множества народа, собравшегося видеть и слушать Господа, пришел один отец с больным сыном. Не заставши Господа, он обращается к ученикам Его: [те] делали опыты, возлагали руки и не могли изгнать злого духа. Приступает несчастный отец ко Господу, по Его возвращении с горы, и посмотрите, как и здесь в руках Всемогущего медленно совершается дело исцеления. Господь велит привести больного к нему; при этом с больным сделался сильный припадок, «пад на земли валяшеся, пены теща» (Мк.9:20). Казалось бы, сердце милосердое Господа расположило бы Его к состраданию и врачеванию. Но Господь предлагает вопросы: как давно это ему приключилось, как часто с ним бывает, на усиленные просьбы отца Господь требует от него веры — и только когда отец со слезами возопил ко Господу (значит плачущий, пораженный горем, бросился ко Господу), — [только] тогда Господь повелевает злому духу выйти из него. Слово Всемогущего не могло не подействовать, но и тут еще раз сказалось сопротивление. Злой дух неистово вскричал, сильно потряс больного, как бы борясь еще остаться в нем, и обезсиленный вышел из него. Не есть ли это история исправления наших грехов, не есть ли это яркое изображение той медленности, того упорства, с каким расстаемся мы со своими страстями и недугами. Отец — это каждый из нас — приводит во врачебницу больную душу свою; не то же ли бывает с нею, как с недужным отроком? Прибегаем ко спасительным средствам Церкви, — не помогают: молитва не действует, пост не признан нашим временем, исповедь холодна и Св. Таинство Причащения не изменяет грешника.
Что же это, в самом деле, за неисправимость такая, будто уже и возврата нет к лучшему? Отчего зависит такая наша неподатливость к исправлению наших недугов, отчего не избавиться нам от наших грехов?
Нынешнее Евангелие указывает причину живучести наших грехов в греховности целого общества, в направлении духа времени. Казалось, какая связь могла быть между болезнью отрока и состоянием целого народа, а между тем на жалобу отца в неуспехе исцеления Господь выразил негодование на целый народ: «О, род неверный! Доколе буду с вами, доколе буду терпеть вас!» (Мк.9:19) Около отрока собрались все сословия со своими недугами. Тут были и толпы праздного народа, сбегающегося на всякое зрелище с пустым любопытством, тут и книжники и фарисеи, гордые своею знатностью и неверием, тут и лучшие из народа — ученики Господа, но робкие, неуверенные, смущенные.
Отрок поражен нечистым духом: не за то ли, что целое общество, весь народ недугует.
Просят об исцелении отрока, а отчего не просят об исцелении недугов народных, тьмы и невежества толпы, народного неверия и глумления книжников и фарисеев, робости и неуверенности самих учеников?
Не так ли и с нами?
Мы сыны своего времени, мы плоть от плоти нашего общества. Как же мне отстать от него? Как пойду я против целого поколения? Как мне не походить на него? Прежде чем мы сами начнем дело воспитания нашей души, к нам приходят грехи отвне, из мира, из сложившихся в нем правил, обычаев, соблазнов. Вот отчего малоуспешны бывают и наставления родительские, и внушения школы, и примеры лучших людей; бережем своих детей, сеем все хорошее и честное, ждем благих плодов и удивляемся, откуда у них явились иного рода и мысли, и характеры, против коих безсильно уже доброе влияние. Как часто теперь слышится жалоба на молодое поколение, что оно рано начинает жить по своей воле, что тяготится оно зависимостью, что не нуждается оно в опеке, даже любящей, родственной, что во всем оно опирается на нынешнее время, на нынешний образ мыслей и жизни! Когда сравнишь прежних людей с нынешними и видишь, что исчезают старые, хорошие обычаи, что на многое, что прежде чтили, уважали, теперь смотрят чуть не с пренебрежением, говоря, что уже старо, отжило свой век.
Зато по нынешним временам чего не бываем мы свидетелями? Побывайте вы в судах: кого вы не увидите, чего не услышите там? Какое печальное зрелище упадка нравственности, честности к обществу: и все из–за того, что по нынешним временам не стыдно быть и на скамье подсудимых. Прочитайте вы сведения о происшествиях каждого дня: там хищение, там самоубийство, там посягательство на жизнь — иногда близкую, родственную. Суда людского мы, говорят, не боимся, а Суд Божий — по нынешним временам — кто же о нем помнит?
И выходит то же, что рассказывается ныне в Евангелии: когда слышишь худое дело, когда поражаемся каким–либо недугом, как не воскликнуть: о, род неверный! О, время слабое, о, люди больные больного века!
Что же надо делать, чтобы были хорошие дети, нравственные юноши, честные деятели, люди правды и добра? Надобно, чтобы самое общество строже относилось к самому себе, чтобы оно гласно, прежде суда, уже карало преступление, чтобы оно явно стояло на стороне Закона Божия и человеческого. Надобно, чтобы общество признавало над собою другую силу, высшую власть, пред которою бы смирилось оно: разумеем силу св. веры, власть Св. Церкви. Надобно, чтобы само общество почерпало из источника веры свои убеждения, чтобы оно поверяло и исправляло свои нравы по примерам свято чтимых христиан, чтобы оно само занималось вопросами о своих недугах и их врачеванием.
Пред толпою собравшегося народа — спорящего, глумящегося — ученики Господа выразили сомнение, недостаток твердости, может быть — неуверенность в Самом Учителе и Господе, и не могли подать исцеления.
Не видим ли и ныне этой робости, сокровенности, безвестности истинных христиан? Где они, эти сильные обличители народных недугов эти сильные проводники святых убеждений и правил, эти хорошие люди кои светили бы миру своим примером? Общество боится, не любит их. Оно не хочет верить, что один нравственный человек, почтенный и возвышенный в обществе, может далеко и широко распространять свое благодетельное влияние.
Виновато общество в наших грехах тем, что живет и учит жить по нынешним временам, а не по учению Господа, не под влиянием Св. Церкви.
Другая причина, указанная в Евангелии о неисправности нашей — есть недостаток, легкость, холодность нашей исповеди. Отчего Господь не вдруг услышал просьбу отца о его сыне несчастном, больном? Оттого, что в нем не было ни глубокой веры в Господа, ни собственного участия и жалости сердца к своему сыну, ни этой скорби родительской, которая выражается в слезах, в отчаянии, во взоре, полном мольбы и упования.
Послушайте, как холодна просьба отца: «Я привел сына моего к Тебе и если что можешь, помоги нам».
«Если что можешь»? Да ведь это сомнение, это неуверенность во враче, какой же может быть успех? И вот Господь начинает врачевать не сына, а отца самого: Господь спрашивает, давно ли он так болен. Да разве Ему, Всеведущему, не было это известно? Не Ему это нужно было, а нужно было для отца, чтобы возбудить в нем жалость к сыну, к его страданиям, дать почувствовать тяжесть его болезни и вселить…
Слово в Неделю Ваий [486]
«Прежде шести дней Пасхи прииде Иисус в Вифанию… Сотвориша же Ему вечерю ту» (Ин. 12:1—2).
Два обстоятельства из жизни Господа напоминает нам ныне чтение Евангельское. Одно из них — это скромная мирная вечеря Господа среди преданнейших Его друзей, другая — это торжественный вход Господа во Иерусалим.
Как ни различны эти описания по своей обстановке, но в них изображено одно: это выражение Господу чести, любви, преданности . Преподается урок христианину, что он может служить Господу двояким способом: один — это сокровенное добро нашего сердца, это чистый порыв души к делу милосердия , любви, сердечной преданности; другой — это общественные добродетели, это — видимые общеполезные деяния , чтобы светили они людям и доставляли торжество добру в мире. Не все же христианину жить в суете мира, в этом житейском круговороте, в этих мелких стремлениях и целях себялюбия и чувственности, в этой злобе насущного дня. Есть другая высшая область, в которую хоть бы по временам возносился он и отдыхал бы душею своею, это — область сердца , согретого святым чувством любви к Богу, подвигом доброго дела, духом самой чистой молитвы.
Объясним оба описанные в Св. Евангелии случая, чтобы извлечь из них назидание для себя.
«Сотвориша… ему вечерю , идеже бе Лазарь и Марфа служаше» .
Зачем это Евангелие рассказывает нам о таком самом простом случае? Но, во–первых, мы видим здесь малое общество самых искренних, преданных почитателей Господа, где не было ни врагов, коварно наблюдавших за каждым шагом Господа, ни посторонних, холодных зрителей, мешающих искренней сердечной беседе. Где найдешь ныне это искреннее, беззаветное сочувствие, эту преданность, это взаимное доверие, эту сердечность друг к другу? И на что променяли мы эти прекрасные заветы доброго старого времени? Себялюбие, тщеславие, какая–то холодность между самыми близкими, эта неудовлетворенность семейною тихою средою — вот что внесло наше время в жизнь общества . Чаще же вспоминайте о вечере в Вифании, чтобы отвести душу от леденящего веяния вашего духа времени. Но не этим только назидательна вечеря Господа: среди вечери входит кроткая, нежная Мария — сестра Лазаря, вселюбящая. благодарная , преданная; стыдливо опускается к ногам Господа, разливает драгоценное миро на [Его] голову и ноги и безмолвно отирает их своими волосами. Мир, в лице учеников Господа, осудил жену за этот поступок: к чему напрасная трата столь дорогого мира. Но Господь Сердцеведец видел больше. Он видел в Марии эту глубокую любовь , готовую на все жертвы, эту благодарность , не знающую, как лучше выразиться, эту преданность , отдающую самое дорогое, это св. чувство , одушевляющее человека в минуту сильного радостного волнения. И Господь похвалил трепещущую Марию; Он поставил ее дело в пример всем временам: «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, скажется в память ее и о том, что она сделала» (Мк.14:9). И сколько рaз этот поступок Марии производил глубокое впечатление при чтении этого евангельского рассказа: не одна скорбящая душа умилялась, не одно холодное сердце смягчалось и вставали св. помыслы, пробуждались добрые чувства, угасала страсть и недуг. В лице Марии возвышаются те люди, кои в тишине являют незримые миру, но великие пред Богом качества души : кто проникнут смиренным чувством, кто побеждает страсть гнева и себялюбия, кто устоял в честности, кто не пал в искушениях, не возроптал в скорбях, кто обладает кротостью, чистотою, всепрощением. В лице любящей Марии прославляется та любовь к ближнему, что сочувствует радости другого, кто страдает скорбию брата, что отыскивает в нем искру добра, что прощает заблудшего, что плачет о погибающем человеке, что жертвует всем, всем своим дорогим из участия к горю и несчастию. Чаще же вспоминайте о вечери в Вифании и подольше смотрите на этот прекрасный образ Марии — любящей, благодарной, беззаветно преданной Господу .
Но время обратиться и к самому событию сегодняшнего праздника. В первый раз Господь является в такой славе и величии. В течение трех лет Его жизни, Его все видели — кротким , смиренным, без всяких исканий чести и славы, а теперь Он входит по–царски — на молодом осле, в сопровождении ликующего народа, при громких восклицаниях: оссанна . Его видели все за самыми скромными занятиями: на берегу моря, в лодке, у ловли рыбы, посреди колосившихся полей, в пустыне тихой и безмолвной, на горе в молитве, в кругу семейном. А здесь Он шествует как победитель после славных завоеваний. Его сопровождают с зеленеющими ветвями, бросают к ногам Его одежды, восхваляют все подвиги и славные дела Его. И Он не отвергает их, не уклоняется, не негодует; Он среди этих знаков почести тихо подвигается к Иерусалиму. Почему? — Потому что величественное зрелище представляет народ, когда он воодушевлен одним религиозным настроением, когда всех охватывает одна искра священного восторга, когда все мелкие интересы, страсти честолюбия умолкают и виден один только чистый порыв истинного чувства. Он знал, Всеведущий, что под этим праздничным настроением кроются иные замыслы, таится дух вражды и зависти, что скоро эти радостные крики сменятся столь же дружным криком: «Распни Его». Но Он допустил народу одну счастливую минуту войти в священное воодушевление, слиться в одном религиозном чувстве , записать лучшую страницу в жизни и истории своей. Благодарение Богу! Наше Отечество испытало эти счастливые минуты народной жизни, когда весь народ, как один человек, шли на защиту своего отечества [487]. Почему еще Господь не отверг этих знаков чести и хвалы, приносимых Ему? — Потому что это всенародное, неподкупное чествование могло остановить тайную вражду, могло вразумить слепотствующее заблуждение, рассеять мрак неверия, обратить мысли к великим подвигам добра, к чудесам милосердия Господа, к Божественному лицу Его. Великие дела добра, честности, безкорыстия, являемые с высоты, не проходят безследно, они вызывают подражание себе, они сеют святые дела, они содействуют торжеству добра в мире. И если уже и они не производят действия , если и светлые примеры не переменяют черствой души: кто виноват в погибели? Вот почему Господь, сожалея об Иерусалиме, обратился к нему со словами: о, если б ты хоть в этот день твой узнал, что может спасти тебя. Но сие сокрыто от очей твоих . Какою горестью любящего сердца дышат эти слова Господа и вместе как безотрадны они для Иерусалима: хотя бы в этот день твой ; тебе дается еще урок, еще один день жизни , когда ты еще можешь возвратить к себе милость Божию, еще не все потеряно, сделай одно усилие , пойми важность этого дня посещения Божия. Но нет, очи твои смежились, на тебя это сильное зрелище не действует, час твоей погибели, осуждения настал.
Пожелаем, чтобы в обществе нашем более светила нам общественная добродетель, чтобы более являлось мужей чести, добра и правоты, чтобы не были мы невнимательны к знамениям событий нашего времени.
Итак, в сегодняшнем Празднике мы видим два примера чествования Господа — выражения любви, усердия, преданности Ему, один — тихая любовь Марии, принесшей жертву от сердца, и другой — это общенародное чествование Господа.
Слово в Великий Пяток [488]
Какое печальное зрелище пред очами нашими! Спаситель наш во гробе. Во гробе Радость наша, Сокровище нашего сердца. Но как Ты, наша Утеха, мог заключиться в малом этом гробе? Здесь ли место Тебе? Ты, живя на земле, жизнь всем отдавал, а Сам теперь лежишь безжизнен. Ты всем слезы осушал, а теперь Сам Своих возлюбленных повергаешь в слезы о Себе. Тебе ли место здесь? Здесь место нам, смертным, а не Тебе Безсмертному, нам с тленными и греховными телами, нам грешникам, достойно осужденным на смерть, а не Тебе, Святейшему и Безгрешному.
Братие! Восплачем и возрыдаем: это мы своими грехами заключили Безгрешного во узы смерти, это мы, осужденные на смерть, заставили Его снизойти до врат смертных, для нас, которых готов поглотить ад, Он сошел душою во ад, телом предлежа пред нами.
О, Божественная неисчерпаемая и несказанная Любовь! Сладчайший наш Иисусе! До чего Ты возлюбил человека — это ничтожнейшее и неблагодарное создание. Ты за него сделался Сам человеком, чтобы ввести его в общение с Богом, Сам страдал, чтобы избавить его от вечных страданий; Сам умер, чтобы он жил вечно; Сам сошел во ад, чтобы он никогда не был во аде. Всего человек лишился через грех, — и Ты ему все возвращаешь — и как возвращаешь?
Человек лишился блаженства через гордость, непослушание, через желание быть равным Богу, а Ты возвращаешь (его) через послушание Отцу Небесному, через глубочайшее самоуничижение и смирение, через самую поносную и тяжкую смерть, наконец, через нисшествие до бездн адовых. Ты возвратил человеку потерянное, — и вот он теперь стал воистину счастлив и блажен, теперь он опять с Богом, для Бога живет, к Богу стремится, в Боге ищет утешение, с Богом надеется жить и радоваться нескончаемые веки. Кто может описать, оценить всю бездну, все море милостей Божиих, которые излил на нас от Отца Своего наш Безценный, Дражайший Спаситель, ныне безмолвно лежащий во гробе?
Братие! Восчувствуем все эти милости нашего Спасителя и в благодарности сердца повергнемся телом и душею пред гробом сим, облобызаем язвы Его, за нас претерпенные, руки и ноги Его, за нас пронзенные, облобызаем не устами только, но наипаче горячим и любящим сердцем, и будем всю жизнь помнить милости Его и до конца дней возносить благодарение и славословие Ему. О, когда бы и вся жизнь наша была не иным чем, как благовонным кадилом перед Ним. Будем молиться об этом пред Лежащим во гробе сем, и слезную молитву грешника услышит Умерший за грешников. Аминь.
Слово в Неделю о Фоме [489]
После проведенной нами Четыредесятницы Великого Поста мы вступили в новую четыредесятницу, но совсем другого свойства. Там мы оплакивали свои грехи, исповедывали свои немощи, смиряли себя постом и воздержанием — по всему были как виновные и просящие милости, отпущения грехов.
Новая четыредесятница, начавшись славным Воскресением Иисуса. Христа, поставила и нас в новое светлое состояние христианина, освобожденного от осуждения, воскрешенного для новой св. жизни, уверенного в дарованном ему вечноблаженном безсмертии.
Там мы видели образец себе в нашем Господе, как Он, вступая в дело спасения рода человеческого, провел 40 дней в строжайшем посте, в уединенной молитве, в борьбе с врагом невидимым.
Здесь мы видим Того же Господа, в течение 40 дней являющегося Своим ученикам, но видим Его прославленного, победоносного, торжествующего над всеми врагами. Как утешительны для нас эти многократные явления Господа по Воскресении Его Своим ученикам. Все они свидетельствуют о величайшей любви Господа к верующим в Него.
Вот первое уверение в этом, приобретенном христианами благоволении Господа: Он, воскресший, являлся только Своим, только ближайшим ученикам, только верующим в Него. Кажется, отчего бы Господу не явиться опять в Иерусалиме пред лицом Своих коварных врагов, архиереев, книжников и фарисеев? В какое смущение, стыд, поражение привел бы их тогда пред народом, пред теми, которых они научали против Господа.
Так нам кажется, бр.[атие], по нашему тщеславию, властолюбию: это мы любим видеть посрамление врага, это мы хвалимся победою над противником. Это нам лестно попирать ногами своими того, кто думал нам сделать зло.
Господь наш любвеобилен, Он щадит врагов Своих. Он дает им самим сознать свою вину, убедиться в своем преступлении и добровольно придти к Господу.
Была ли польза от того, если бы Он явился во славе Своим врагам? На минуту может быть они были бы поражены, — но затем что?
Если сами ученики Господа не вдруг встретили Его с верою, но о радости считали то мечтою, то приведением, то одним явлением духа, — тем более противники, ослепленные страстями, злобою, встретили бы Его сомнением, неверием и новым приливом злобы и ненависти.
Да, если бы и обратились — надолго ли?
Мы видим среди самих себя, как люди мыслящие не хотят признать явной истины, но упорно отвергают ее, по внушению гордости и из желания прославить себя.
Нет, Господь являлся тем, кои, хотя и поражены были скорбию о смерти Его, хотя, казалось, и потерявшими веру в Воскресение Его, — во в одну минуту, когда Он был среди них, когда Он по–прежнему сидел с ними, вел Свои чудные знакомые им речи, даже ел и пил с ними, показывал им Свои раны и язвы — в одну минуту эта печаль, это сомнение преобразовывались в радость, в уверенность, в такую привязанность, ради коей они готовы были идти на площадь, перенести страдания, принять мучительную смерть. И, смотрите, как разнообразны были явления Господа! Он является женам первым, чтобы вознаградить их за то мужество, с коим они были с Ним до последнего Его вздоха; Он является Петру, отвергшемуся от Него трижды, чтобы ободрить его и снова возвратить ему звание Апостола; Он является двум ученикам на пути, чтобы два свидетеля могли более уверить Апостолов и, наконец, когда все Апостолы были подготовлены, находились в трепетном ожидании, уже томились от нетерпения, — тогда Он стал среди их, чтобы благословить их на великое дело, которое предстояло им после Него. Он явился всем верующим, чтобы уверить их в Своем Божестве.
Новое уверение в любви к христианам Господь явил в том, что Он показал в Своих явлениях Свою заботливость о всех нуждах Своих учеников. Господь является и всем ученикам, и наедине одному, двум. Это значит, Господь печется как о всей Церкви, так и о каждом верующем.
Господь являлся не раз, и не два, но много раз. Это значит, что в каком бы состоянии, обстоятельствах ни были мы, Он всегда присущ нам. Господь явлениями Своими всегда приносил какую–либо радость, помощь, утешение: вот Мария стоит у гроба Господа и плачет, — а Он за нею, чтоб утешить скорбящую. Вот два ученика идут в Эммаус и в недоумении изливают свои скорби душевные, свою разбитую надежду, — а Господь как раз тут, чтобы разогнать эти сомнения. Апостолы заперли свои двери, Фома не верит, доколе не осяжет Его раны, и Господь удовлетворяет всех.
Не утешительно ли и нам, хр[истиане]! Христос обещал быть вечно с нами: чего же нам бояться?
Слово в Неделю о Самаряныне [490]
Господь наш Иисус Христос неустанно поучал Своих учеников и слушателей. За Ним поэтому постоянно ходили громадные толпы народа, жаждавшие послушать Его святого учения.
Вот и теперь Он проповедует у колодца. Он устал после продолжительного пути и знойного дня. Приходит к этому же колодцу за водой самарянка, женщина. Господь вступает с ней в беседу об истинной молитве, о том, где надлежит молиться Богу, преподает ей наставления о вечной жизни, причем обличает ее в тайных грехах.
Самарянка, услышав напоминание о невоздержанной жизни, безпутной и с незаконным мужем, тронута была этим до глубины совести и сердца своего, не оправдывалась, но от избытка благодарного чувства воскликнула: «Господи! Я вижу, что Ты Пророк» (Ин.4:19), — и повела Господу в сретение целый город.
Эта замечательная женщина сделалась потом христианкой, при крещении она названа была Фотинией (т. е. светозарной) и впоследствии совершенно оправдала значение своего имени. Она проповедывала имя Христово не только в своем отечестве, но и в других странах — в Африке и в Италии. Вместе с младшим сыном своим она многих обратила ко Христу. Старший сын ее Виктор служил в войске при Нероне и сделан был воеводою в Италии, с тем, чтобы истреблять там христианство, но вместо того, как воин Христов, был покровителем христиан и, подобно матери своей, ревностным проповедником Евангелия. Когда узнал о том тиран Римский, то велел представить христиан к себе. В это время Фотиния с пятью сестрами своими и сыном явились добровольно к тирану и на вопрос его: «Зачем пришли вы к нам?» отвечали: «Для того, чтобы научить тебя почитать Христа». Тогда мучитель повелел сокрушить на наковальне руки святых. Это, однако же, не сокрушило ни веры, ни тела их. Велено было отсечь им руки, но и меч не подействовал. Мучеников заключили в темницы, но они и в темнице продолжали проповедывать Христа и место преступников обратили в храм Божий, за что и были подвергнуты новым мучениям, среди которых и кончили свою страдальческую жизнь. Со св. Фотинии (самаритянки) содрана была кожа, и тело ее, по приказанию тирана, было брошено в колодец. Так та, которая при колодце оставила путь греха и приняла от Жизнодавца жизнь новую, благодатную, в колодце же и оставила свою временную жизнь и перешла в другую жизнь, лучшую, блаженную, вечную (Пролог. 20 марта) .
Такова была упоминаемая в Евангелии жена самарянка. Так мужественно она претерпела страдания за веру Христову! Жизнь ее представляет один из поразительных примеров того, как благодать Божия способна возродить даже самую грешную душу и из бездны нечестия возвести на вершину духовной славы. Грешная, всеми презираемая Фотиния шла к колодцу, чтобы тайком почерпнуть обыкновенной воды, а почерпнула «воду живую, воду спасительную». Грешница, одно прикосновение которой считалось осквернением для ревнителей закона, милосердно принимается Господом и Спасителем! Какое крепкое одобрение, какая несокрушимая опора для всех нас, грешников. Господь всегда, каждую минуту готов принять всякого, обращающегося к Нему со всею искренностью и глубиною раскаяния.
Поэтому, други, как бы ни были порочны мы, стоит в полном раскаянии обратиться ко Господу Иисусу; но не в пустых словах, не в воздыхания) лишь на минуту должно состоять наше обращение к Господу Спасителю, а в искренней твердой решимости вырваться, без поворота, из бездны порока.
Слово в Неделю о слепом [491]
«И мимоидый Иисус виде человека, слепа от рождества» (Ин.9:1).
Так начинается ныне Евангелие, повествуя о чуде исцеления Господом слепорожденного. Конечно, не один этот несчастный был на пути Господа: в это время при недостатке призрения и убежищ страждущие и недужные разного рода обыкновенно собирались на площадях, при дорогах, у дверей храма, где больше сходилось народа и где больше могли встретить участия и помощи. Но из всех этих несчастных, слепец от рождения остановил на себе внимание и милосердие Господа и притом в день субботний, праздник, когда для него было допущено нарушение законного покоя. Затем замечателен самый способ совершения чуда: Господь, смешавши плюновенье с грязью и помазавши глаза, велит слепцу идти в чтимый колодезь, называемый Силуамским. Еще не открылись очи, — а ободренный слепец чувствует проснувшиеся силы, движение, труд. Наконец, Евангелие описывает подробно судопроизводство, бывшее над слепцом по поводу исцеления и противопоставляет ясную, верную, убежденную речь слепца хитросплетениям, притязаниям, пристрастию, лжетолкованию книжников и фарисеев. Слушаешь и дивишься, будто видишь, как этот слепец постепенно перерождается, ему дано зрение телесное, а он затем являет такую силу духа, такое здравое и мудрое рассуждение, что стал выше тех, которые назывались учителями народа. Нам думается, что Господь всею историею этого чуда имел целью изменить взгляд людей на слепых и вообще на несчастных всякого рода. Ведь несчастных множество, а чудеса творить немногим дано и не все же могут быть исцеляемы. Но ободрить несчастного, пробудить в нем душевные силы, помочь ему самому при его недуге жить, трудиться и быть полезным — вот чего могут ожидать от нас несчастные, одержимые слепотою, глухотою, немотствованием.
Войдем в некоторые подробности Евагельского повествования. В каком положении Господь увидел слепорожденного? Он был «седяй и просяй» (Ин.9:8). Каждый день выходил и просил: вот в чем было несчастие его. Не говорим о том, что, не имея зрения, несчастный не видел света, не мог наслаждаться красотами мира, не слышал приветливого (слова), душа его угасала, жизнь замерла, надежды никакой, — он знал только просить, он произносил жалобное: «подайте» — и, получая, опять просил. И вот, что остановило Господа над слепцом: жалость по душе его — забытой, потерявшейся, униженной, обратившейся в одну жалобную песнь. Как началось исцеление? «И рече ему Иисус: иди, умойся в купели Силоам … Иде убо и умыся, и прииде видя» (Ин.9:7). Господь еще не исцеляет слепца, но пробуждает движение, велит ему искать исхода из своего несчастного положения, пробовать свои силы; дает ему дело и труд, который показал бы ему, он может жить и быть способным на что–нибудь. Евангелие не говорит, что его повели к колодезю, — он объясняет сам: «Я пошел, умылся и стал видеть» (Ин.9:11). Одно сочувствие Господа, странное помазание грязью очей, этот голос ободряющий, это повеление, вливающее надежду, заставляет слепца как бы забыть свое несчастие и почувствовать первое трепетание жизни возвращающейся.
Надобно вам сказать, что водоем Силуамский был не простой колодезь, но вода в нем текла из горы, на которой стоял храм и вся святыня его, и которая поэтому пользовалась священным уважением, и идя туда, слепец невольно вспомнил о святилище, о Боге, присущем там, о молитве, что ежедневно приносится там за народ. Ожила душа, засветилась вера, легче почувствовалась жизнь.
Какая перемена произошла в слепом по исцелении? — О, это уже не тот, что сидел и просил: послушайте, как он говорит на суде. Знал он, что у иудеев, врагов Господа, было положено исключить из общества того, кто признает Его за Христа, — и несмотря на то, он твердо объясняет истину, как Иисус исцелил его. Далее, в то время, как между книжниками и законниками произошла распря мнений о Господе, слепец уверенно говорит им: это пророк. Напрасно они хотят смутить его новым вопросом, напрасно они убеждают его признать грешником Иисуса. Слепец еще громче, еще убедительнее говорит: «Аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже» (Ин.9:33). Наконец, когда Господь, снова увидевши его, вопросил: «Веруешь ли в Сына Божия?» , — и назвал ему Себя, он, весь проникнутый этою глубокою верою, воскликнул: «Верую, Господи» (Ин.9:35—38), — и пал к Нему в ноги!
Видите, как благодатная помощь Господа и Его милосердие вызвали в слепце новую жизнь. Он сделался верующим, способным на труд, полезным себе и другим.
Может ли это чудо исцеления Господом слепого служить нам примером для подражания?
Нам не дано высшей силы исцелять слепых, но и мы, по примеру Господа, можем многое сделать для облегчения несчастной доли слепцов. Как не пожалеть бедного малютку, с самого раннего детства обреченного слепотою на нищету, унижение, лишение всех радостей? Как не поскорбеть при виде взрослого слепца, ведомого чужою рукою, при общем здоровье и силах безпомощного, безсильного? Как не оплакать слепца–старца, ставшего бременем для себя и других. Всегда у нас на Святой Руси оказывали особое сострадание к несчастным слепцам: им давалась более щедрая милостыня, их жалобная песнь вызывала слезы, им охотно давали приют для отдохновения. Но наше время сделало более. Оно обратило внимание на духовную сторону слепца, оно увидело в слепце человека, который может не только просить и жалобно петь, но может мыслить, может верить и молиться, может трудиться, может иметь свои радости, может чувствовать цену жизни, может и при слепоте стать в положение зрячего.
Слово в Неделю Святых Отец [492]
В настоящий воскресный день, други, Св. Православная Церковь, вспоминая св. Отцев I Вселенского собора, утвердивших истинное учение о божественности Сына Божия, о единосущии Сына с Богом Отцом против еретика Ария, установила читать сегодня Евангелие, в котором содержится первосвященническая молитва Иисуса Христа Богу Отцу Своему пред Своими страданиями. Этою молитвою Иисус Христос уверил в Своем Божественном посланничестве, говоря, что слова и повеления Его суть слова и повеления Его Небесного Отца, от Которого Он исшел, Который послал Его и к Которому после земной жизни Он должен возвратиться. Вместе с тем этою молитвою Иисус Христос прославлял, благодарил и умолял Своего Небесного Отца, чтобы научить нас, во–первых, что и мы, полные благоговения, должны в молитве прославлять Всевышнего, видя великие и чудные дела, которые Он совершил Своим всемогуществом; во–вторых, что и мы, полные любви и признательности, должны в молитве благодарить Всеблагого за такие блага, которые Он изливает на каждого из нас; и, в–третьих, что и мы, полные веры и надежды, в своей молитве должны умолять Премудрого и Всемилосердого, чтобы Своею Божественною благодатию Он укрепил, просветил и сохранил нас. «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин.17:4), — говорил в Своей молитве Иисус Христос. Вся земная жизнь Его, от Вифлеема до Голгофы, была посвящена прославлению Отца Небесного. Все, что Он сделал, чему учил и что терпел, — все совершал с мыслию о Боге и во Славу Божию.
Спаситель, други, наш образец во всем, последуем Ему! Все наши дела и предприятия должны быть совершаемы нами с мыслию о Боге и для славы Божией. Во всем, что мы делаем и предпринимаем, мысль о Боге должна быть господствующей в нашей душе пред всеми другими мыслями. Эта мысль должна быть светом, озаряющим наш ум к познанию и избранию лучшего дела — силою, побуждающей к сообразной с долгом деятельности, — источником надежды и мужества, если мы вынуждены бываем бороться с препятствиями, трудностями, опасностями и страданиями. Тогда мысль эта будет наполнять нас при всех наших делах благодарением к Всеведущему и Всеправедному Богу, любовию к Его закону, упованием на Его помощь и благословение.
Но не думайте, что душа наша, кроме этой мысли, не должна заниматься ничем другим, не должна заботиться об обязанностях звания и прочих потребностях жизни; не думайте, что вы должны только молиться и совершенно оставить всякие земные нужды. Нет, мысль о Боге должна быть только присущею вашему сердцу и, при всех ваших трудах и занятиях, постоянно напоминать вам о Всеведущем и Всемогущем Боге. Оно должно обитать в вас, как дух хранитель, оберегающий вас от всякого зла и направляющий на путь добродетели и долга. Так поступал Господь наш Иисус Христос. Все дела Свои Он совершал во славу Божию. В продолжение всей жизни Им постоянно руководила мысль о Боге, исполнение воли Которого было пищею и питием. Так поступали и святые люди.
Некогда к старцу Лукию пришли иноки, так называемые евхаиты или молитвенники. (Это были последователи одной секты, которая отвергала все добродетели, даже силу Таинств, в рассуждении нашего спасения, и всю важность приписывала одним молитвам). «Каким занимаетесь рукоделием?» — спросил у них Лукий. — «Мы не занимаемся работою рук, — отвечали, — но, по заповеди Апостола, непрестанно молимся». — «А едите?» — опять спросил старец. — «Едим», — отвечали они. — «Итак, когда едите, кто за вас молится? — возразил Лукий. Сверх того, спите ли вы?» — «Как же можно не спать?» — сказали евхаиты. — «Итак, когда спите, кто за вас тогда молится?» — опять тогда возразил старец. Пришельцы не могли дать никакого ответа. Тогда преп. Лукий сказал им: «Простите мою откровенность: вы сами себе противоречите. Я, напротив того, докажу вам, что и занимаясь рукоделием, молюсь непрестанно. Например, плету из камыша корзины и читаю: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти Беззаконие мое… Не молитва ли это?» — «Конечно», — отвечали иноки. — «Таким образом, проводив в труде и молитве весь день, — продолжал старец, — я вырабатываю несколько денег, половину из них отдаю нищим, а другую употребляю на свои необходимости. Когда же ем или сплю, тогда молятся за меня приемшии милостыню. Не видите ли что я, с помощью Божией, исполняю правило Апостола и молюсь непрестанно?» (Училище благочестия) [493].
Будем, други, совершать все наши дела с Богом. Мысль о Нем, любовь к Нему, упование на Него пусть проникают и оживляют нашу душу, чтобы мы ничего другого не желали делать, как только то, что Он заповедует, и чтобы нам можно было, на закате дней наших, подобно Спасителю, сказать: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин.17:4).
1914 г., мая 18 дня
Поучение в день свт. и чудотворца Николая [494]
«Блажени, плачущии ныне: яко возсмеетеся» (Лк.6:21)
Плач и смех! — Не то же ли будет сказать: свет и тьма, тепло и холод, жизнь и смерть? Но, возлюбленные, в том и сила нашей Святой веры, что она самый плач обращает в радость. «Горе несчастным», — говорят люди. «Ободритесь, — говорит вера, — вы–то самые счастливые и есть».
Конечно, горе всегда останется горем и одно само собою не сделает никого блаженным. Сила в том, как оно приемлется и переносится. В другом месте Спаситель говорит: «Горе смеющимся ныне». Это никак не значит, что надо постоянно унывать и плакать, а значит то, что не должно жить безпечно, не должно обращать жизнь в пустую игру и безпрестанную смену удовольствий. Жизнь — борьба, подвиг, великая задача. К сожалению, здесь мы мало это понимаем. Поймем там, когда придется отвечать за жизнь и, может быть, горько всплакнуть тем, кто много смеялся.
Какие же плачущие могут быть названы блаженными или счастливыми? Когда и как они утешатся?
Во–первых, счастлив тот, кто плачет от собственного горя, от тех скорбей, которые неизбежны в этой жизни. Слезы сами по себе уже облегчают горе, но этого мало. Так как скорби суть знак любви Божией и при покорности и вере приближают нас к Богу, то наша душа и чувствует эту близость к Источнику жизни, и тихое спокойствие и некая неземная радость разливаются в сердце среди горючих слез…
Но можно плакать не от своего только горя, а плакать с другими по чувству любви христианской. Блаженны плачущие этими слезами! Кто может исчислить все отрадные минуты, бывающие уделом того, кто желает и умеет разделять скорбь других. Человек, а иногда целое семейство избавлены от нужды. Безнадежно больной — возвращен к жизни. Мир водворен там, где не был прежде, казалось навсегда нарушен. Все это не бывает ли источником самой чистой радости для сострадательной души? Но полную, невообразимую теперь, радость эти милосердные, сострадательные души восчувствуют тогда, когда услышат: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие Божие», — и узнают, что словами и слезами сострадания они в мире скорбяших утешили Самого Бога…
Наконец, у каждого из нас есть постоянный, общий для всех, предмет слез: это наша душевная скудость, немощь и греховность. Блаженны плачущие этими слезами! Это горькое самоосуждение есть как бы пламя, в котором сгорают разные грешные привязанности, фарисейское самодовольство, самонадеянность, высокомерие и гордость, которая так глубоко сидит в нас, что многие ее и не примечают. Еще здесь сокрушающиеся о своих грехах приемлют утешение, когда покаянием и исповедью отверзается душа для принятия Духа Божия, исцеляющего ее недуг, и когда в сердце страждущем раздается умиротворяющее слово Спасителя: «Чадо, отпущаются тебе грехи». Но этот благодатный мир есть только предвкушение вечного, невозмутимого покоя и непреходящей радости в Царствии Небесном. «Печаль имате убо ныне, — говорит Господь всем чувствующим и оплакивающим удаление от Него, — паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше и радости вашей никтоже возьмет от вас» (Ин.16:22). Этой радости да сподобит всех вас Господь молитвами великого Святителя Николая, который всеми этими слезами преобильно плакал на земле и за это стяжал себе великую радость на небе. Аминь.
1904 г., мая 9 дня.
Слово на день Пятидесятницы [495]
В день Св. Пятидесятницы мы побеседуем о том, насколько дороги и спасительны благодатные действия Св. Духа для нас, христиан. Сошествие Св. Духа на Апостолов — событие величайшей важности. Оно есть начало того сильного, могучего толчка, благодаря которому весь древний, одряхлевший языческий мир пал, рухнул, уступив место религии света, истине истин.
Действительно, все то, что прежде безраздельно господствовало над миром: эта всеобъемлющая философия, это превознесенное и воспетое многобожие — все это гордое языческое создание рухнуло от прикосновения к нему скромных проповедников христианской религии, которая глазах языческих мудрецов была жалким заблуждением и безумием (1 Кор.1:18). Такова, други, сила Св. Духа, ее плоды нашли прекрасное выражение в известной молитве Св. Духу: «Царю Небесный». В ней Дух Святый называется «Утешителем, жизни подателем, сокровищем благих».
Какие чудные, высокие и глубокие названия! В церкви мы часто слышим: Св. Духом всяка душа живится , и действительно, други, во всем необъятном Божием мире живет и существует всемогущая сила Бога Духа Святаго. В особенности каждый из нас это видит при наступлении весны, когда благодательное солнце своею теплотою начинает согревать землю. Тогда все обновляется и оживляется; земля покрывается зеленеющими травами и разными цветами, вся Божия тварь как бы пробудилась от сна, веселится и прославляет Создателя мира. И все это совершается всемогущею силою Бога Духа Святаго. «Послеши Духа Твоего, — говорит царь Давид, — и созиждутся, и обновиши лице земли» (Пс.103:30). Если душа человеческая произошла от Бога, то она может найти полное довольство свое и покой только в Боге. Но греховная «скверна» отчуждила человеческую душу от Бога, и с тех пор человеческая душа стала вянуть, иссыхать, истощаться, а с тем вместе испытывать недовольство, скорбь, тоску, желание чего–нибудь иного, лучшего. Долго продолжалось такое печальное и мучительное состояние. Но вот пришел на землю Христос. Совершив дело нашего искупления на земле и вознесшись на небо, Он ниспослал нам Духа Божия, чтобы Он оживотворил, восстановил, возродил нас. Из книги Деяний Святых Апостолов мы знаем, как Дух Святый снисшел на Апостолов и какими чудесными действиями обнаружилась возрождающая сила Его в их душах. В самом деле, простые рыбаки — Апостолы делаются сильными и безстрашными проповедниками Евангельской истины; из любви к Богу и ближним они претерпели многочисленные бедствия и страдания и запечатлели проповедь свою мученическою кончиною. А с другой стороны, кто руководил теми же Апостолами при написании ими Посланий? Кто руководил пастырями и учителями Церкви на Вселенских соборах при решении разных вопросов христианской веры и доброй жизни? Все Тот же животворящий Дух Святый.
Такому действию животворящей благости Св. Духа причастны бываем и все мы, други, в разных опытах нашего духовного возрождения, обновления и освящения. Средства, по которым нам сообщается Дух Святый, — усердная молитва и таинства Церкви. Вся наша жизнь, други, от начала до конца сопутствуется великими дарами Св. Духа и вся же во всех своих действиях должна состоять и совершаться под влиянием благословляющей, освящающей и животворящей благодати Св. Духа.
Призывайте же на себя Св. Духа, — всегда сохраняйте сердце свое в чистоте, чтобы не изгонять из него Св. Духа, а привлекать.
«Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час Апостолам Твоим ниспославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас, молящих Ти ся».
1914 г., мая 26 дня.
Слово на день всех святых [496]
Воскресение после Троицына дня называется по–церковному Неделей Всех Святых, а называется оно так потому, что в это воскресение Св. Церковью постановлено праздновать память всех Святых.
Каждый день посвящен Св. Церковью в память и честь какого–либо Угодника Божия, но нужно было назначить и один день для всех Угодников и как бы собрать их всех для чествования в один день, чтобы показать, что одною силою они все действовали; силою Того же Иисуса Христа, Спаса нашего все направлялось, хотя и разными путями, но к одной цели — Тому же Единому Господу. Это и не могло быть иначе, потому что все они взирали, т. е. приняли за образец Единого Подвигоположника — Того же Иисуса Христа, за то и увенчаны от Него одним венцом Славы, — каждый по достоинству, и составляют Едину Св. Церковь Небесную в горнем мире; Церковь эта, в свою очередь, составляет едино с Церковию земною, со всеми верующими на земле.
Дорогие, мы все созданы для жизни, всем дорога и мила жизнь. Но настоящая земная временная жизнь не успокаивает, не утоляет врожденного нашего стремления к вечной жизни. Здесь на всем только тень или отблеск истинной жизни: не успеешь осмотреться, не успеешь насладиться явлением ее, как уже блекнет она, слабеет и исчезает, остается одно воспоминание, одно сожаление о ней и новое желание ее.
Взгляните на окружающую вас природу: вот все теперь благоухает вокруг нас — теперь лето, все покрыто яркою зеленью, прекрасными цветами, все живет и возбуждает жизнь, но пройдет это драгоценное время года — и все исчезнет, скроется жизнь, чтобы опять воздыхать по ней. И родные, и друзья, и присные наши — все, пройдет время, — все перестанут жить.
Как же быть? Неужели мы можем только желать истинной жизни, но не достигать ее? Нет, жизнь земная, приготовительная жизнь, дана нам для жизни истинной, вечной: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, Единаго Истиннаго Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин.17:3). Вот где и в Ком жизнь: в Боге Отце и Сыне Его, нашем Спасителе — Его воля, Его святое учение, вера в Него и покорность Ему приготовят нас, и мы заслужим эту жизнь, наконец наследуем ее, эту жизнь, с Ангелами и всеми святыми. Здесь успокоится человек, утолится жажда жизни, столько тревожившая его.
Св. Евангелие говорит нам о том, что для того, чтобы наследовать жизнь вечную, необходимо быть вполне истинным христианином, вполне верным учеником Христа и исполнителем Его Святого Закона. Чтобы войти в Царство Небесной Славы, нужно быть христианином и по душе, и по жизни, свято соблюдать установления Св. Церкви и с усердием возращать в себе христианские добродетели.
Преп. Пафнутий [497], строгий подвижник благочестия, молил однажды Бога — открыть ему, кому из святых он подобен. И был к нему голос с Бога: «Ты подобен старшине ближайшего селения».
Преп. Пафнутий отправился в селение и нашел старшину, который радостно принял старца. «Расскажи мне свой образ жизни, ибо ты превзошел многих монахов, как открыл мне Бог», — сказал Преподобный старшине. Тот отвечал, что он человек грешный и недостоин даже имени монаха. Однако, на усиленную просьбу Пафнутия, старшина рассказал ему, что он женат и имеет трех сыновей, которые помогают ему в его делах. Странников и бедных принимает в свой дом и кормит; в несчастии печальных утешает, враждующих примиряет, во всем и всегда наблюдает справедливость, никого никогда не огорчает и не осуждает (Воскресное чтение) .
Будем же, дорогие, и мы жить добродетельно и свято. Обратимся с теплыми мольбами ко всем Святым, благоугодившим Господу Богу и наследовавшим Царство Небесное, чтобы они помогли нам своим ходатайством пред Богом, и будем подражать их святой жизни. Многими и разными способами спасались они. Выберем образ святой жизни, какой нам лучше понравится, будем по нему вести себя, и Господь помилует нас, и спасемся и добро нам будет.
Вси святии, молите Бога о нас. Аминь.
1914 г., июня 1 дня
[Слово] в день всех святых [498]
Воскресный день после Пятидесятницы, дорогие, посвящается воспоминанию всех Святых. Св. Отцы установили совершать это празднество в 1–й воскресный день после Сошествия Св. Духа на Апостолов, с тем намерением, чтобы показать верующим те плоды, какие произрастил на земле Св. Дух; вразумить нас, как Он возвысил подобных нам людей до ангельской степени и сделал наследниками блаженства.
Св. люди — наши первые, лучшие друзья и ходатаи за нас пред Богом. Они, подобо[страстные нам], не имели они ни особенного тела, ни особенной души, одной были с нами природы. Но при содействии благодати Св. Духа достигли блаженной вечной жизни, чего можем достигнуть и мы, если того желаем и сами будем домогаться; живя на небе, наслаждаясь неописанным блаженством, они не забывают нас. Тогда как не так делается между нами, грешниками, здесь на земле. У нас бывает так: самые искренние друзья оставляют и забывают своих друзей, когда они находятся в счастии, славе и почете, а те — в прежней жалкой и незавидной доле. Отделенные от нас тем светом и блаженством, которого ум наш понять и язык выразить не может, они никогда не могут забыть нас и во всем помогают нам. Небо и земля не раз были свидетелями их благодеяний роду человеческому. Не раз по молитвам святых небо, раскаленное лучами солнца, покрывалось мрачными тучами и проливало обильный дождь на окаменелую от продолжительного зноя землю.
В одно, например, время в Мелитине Армянской была сильная засуха, отчего неминуемо угрожал голод, и сетование жителей день ото дня увеличивалось. Наконец, все прибегли к Своему Епископу, преподобному Акакию [499], чтобы он умолил Бога явить к ним Свою милость. Святитель, собрав народ, отправился к загородной Церкви св. великого Евстафия [500].
Здесь, избрав близ церкви лучшее местоположение, велел принести и поставить Божественный Престол; и на открытом поле, без крова, начал совершать Безкровную Жертву. Надеясь на могущество и милосердие Божие, Акакий вино не растворил водою, но прилежно молился, чтобы Господь свыше растворил [вино в] Св. Чаше и вместе напоил бы иссохшую землю.
Эта молитва столь была сильна у Бога, что немедленно пошел обильный дождь и растворил вино водою, — земную стихию — стихиею водною, а сердце народа — радостию (Училище благочестия) [501].
Всегда имея таких усердных ходатаев за нас пред Престолом Всевышнего, станем, дорогие, подражать жизни святых и будем просить у них помощи в деле нашего спасения.
Молите Бога о нас, вси Святии, яко мы усердно к вам прибегаем, скорым помощникам и молитвенникам о душах наших. Аминь.
1915 г., мая 17 дня.
«Приидите ко Мне, вси труждающиеся и обремененнии…» [502]
Вот судья , к коему с таким доверием приходят всякого рода люди, ища у него суда скорого, правого и милостивого.
Здесь мало объяснить закон и оправдать или примирить. Надобно привести тяжущихся к чувству совести, дать понять нарушение законов, пробудить человеческое чувство к ближнему, как к брату. Сколько нужно любви к душе человека, знания разнообразных нужд людских, уменья и терпенья просветить темное сознание и смутное чувство. Где же он найдет все эти необходимые качества? Нет, общественная деятельность освещается христианским духом, общественный деятель в глубине совести носит св. побуждение и жизнь общественная для него есть поприще для выражения его душевных свойств, хр.[истианских] чувствований и дел добра, великодушия, самоотвержения.
Т.[аким] обр.[азом] есть более высокие обязанности у хр.[истиан]: это обязанности веры и внутренней душевной деятельности. Дело это так важно, что оно стоит выше всего, выше всех других обязанностей, и ему–то должно быть посвящено особое время с оставлением всех прочих. «Когда ты молишься , — говорит Спаситель, — войди в клеть твою и, затворив за собою двери , помолись Отцу Твоему» (Мф.6:6). Эти слова можно отнести ко всякому душевному делу . Среди дел житейских как забыть о душе и ее потребностях? Уединись и подслушай , о чем тоскует душа, чего ищет, что занимает ее? И скажет она, что ничто земное не радует и не доставляет ей полного счастья, что есть иной высший мир, к которому она предназначена, что есть там Свидетель всех наших помышлений и дел, и явится забота, как приготовить душу свою к такой св. цели. Благодарите, други, Бога за то, что Он дал тебе столько средств для твоего душевного блага, и не злоупотребляйте преимуществами высокого происхождения, богатства и образования , чтобы они не обратились в упрек и в осуждение. Но когда услышишь зов Бога не только на брачный пир, но и на дела христианского благочестия, не уклоняйся на житейские дела, но отзовись с любовию и дай душе твоей испытать радость сродных ей благочестивых занятий.
Перейдем к людям, живущим на исходищах путей в бедности и нужде. Как унижены были они до Иисуса Христа, эти несчастные. Между тем к ним–то и обратился Господь, труждающимся и обремененным, которых презирал весь мир.
В них Он видит ту же безсмертную душу, ради которой Он и пришел с неба, а в этой душе он прозревал великие силы, лишь спящие, униженные, подавленные. И вот посылает Он Своих благовестников: подите на перекрестки дорог и всех, кого найдете, зовите на брак.
«Всех, кого найдете» (Мф.22:9): как дорог и чтим перед Богом каждый человек! Нет нужды, что в рубище он, что руки его измождены черным трудом, что вид его уныл, — зовите его, он создание Божие, в нем кроется Божественного происхождения душа, он может измениться, преобразиться, как лучший из людей. Я вижу, — говорит Апостол, — что между вами «не много… мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор.1:26), поднимите свой благодатный взор, так как все приглашены на пир Царя Небесного. Ведь перед всеми раскрыт этот же свод небес и вся чудная природа. И в низшей доле Бог посылает радости семейные, взаимную дружбу, большее участие в скорбях.
Правда, тяжело быть осужденным на труды изнурительные, на вечную заботу о насущном пропитании, но если при этой жизни мы сами не приносим зла и преступления, если не отравляем невоздержанием и пороками мира и спокойствия, тогда труд и нужда удобоносимы . Трудились Патриархи в поте лица и были высоки пред Богом, потому что воспитали душу свою в полной покорности воле Божией, в простоте и умеренности жизни. Бедные призываются к блаженной участи не вследствие бедности, но по их душевному богатству, внутренним добродетелям. В Евангельской притче есть одно замечание против бедных, недостойных Царствия Божия, когда царь увидел человека не в брачной одежде. Значит, один труд, бедность и горе не спасают человека, но спасает его верующая и любящая Бога душа, сердце чистое и доброе, терпение, испытанное скорбями, и вообще внутренний человек, украшенный образом и подобием Божиим.
Други, и ныне зов этот продолжается. Не допустим же, чтобы некогда Господь и об нас сказал то же, что сказал Он о Своем времени: «много званных, мало же избранных» (Мф.22:14).
Слово в Неделю 5–ю по Пятидесятнице [503]
В чт.[омом] ныне Евангелии рассказывается об исцелении двух бесноватых, живших на городском кладбище и до того свирепых, что никто не счел проходить вблизи их. Этим исцелением человеколюбивый Иисус оказал благодеяние как самим бесноватым, так и жителям той страны, избавив их от злобы этих бесноватых. Между тем гергесяне, избавившиеся от страшных бесноватых, вместо благодарности Спасителю за Его благодеяние, попросили Его удалиться из их страны.
Други! Такое недостойное поведение гергесинцев обличает мрачную и злую душу их, полнейшую безчувственность. Видно, что гергесяне не уразумели спасительного для них посещения Божия: над ними тяготел мрак духовного помрачения. В чем же обнаруживается оно? В непонимании духовных нужд, выходящих из круга обыденных житейских потребностей. В пределах гергесян воссиял Свет великий, явился Христос и Своим чудом показал: кто Он и как Его нужно встретить. Они сами видели исцеленного бесноватого и могли убедиться в истине, но они не поняли всей важности этого события. Чудо Спасителя должно было вывести гергесинских жителей из их обыденного образа жизни, из этой мертвой тишины, пробудить их от греховной безпечности, но их духовное помрачение не желает этого, несмотря даже на чудеса, оно страшится света и старается закрыть глаза от его благодатных лучей. Жалость о понесенной потере (стадо свиней) закрывает их духовные очи от надлежащего уразумения истины. Так поступают и теперь многие из христиан, которые не хотят знать здравого учения Евангелия, которые излишним и безумным пристрастием к земному питают свое духовное убожество о «едином на потребу», не могут сносить живого и божественного слова Божия, и если, против воли, бывают тронуты им, то стараются скорее изгладить всякий след этого впечатления.
Св. Ианнуарий [504], епископ Кампанийской области в Италии, во время гонения на христиан при Диоклетиане, был предан истязаниям за веру Христову. Его бросали в раскаленную печь, но он вышел из огня невредимым. На следующий день его вывели на съедение зверям вместе с другими христианами. Но при этом Ианнуарий и дружина его остались неприкосновенными. Звери с кротостью припали к ногам Епископа, к общему изумлению толпы народа. Предавший на мучения этих христиан правитель Кампании Тимофей не был, однако же, тронут таким явным чудом силы Божией, в духовном своем невежестве он это чудо приписал волшебству.
И вот, как бы в наказание за свое невежество, он в это время ослеп. Но и это не пробудило в нем ни светлой мысли, ни здравого чувства. Тогда Господь, ищущий всегда только спасения грешников, благоволил подействовать на него милосердием. Он дал незлобивому муч. Ианнуарию силу исцелить ослепленного своего гонителя. Но и радость исцеления не смягчила и не умилила очерствелого сердца язычника, между тем в это же самое время до 5000 язычников, бывших свидетелями чудес, обратились к вере в истинного Бога. И все же, чем более избыточествовала благодать Господня, тем больше злобствовал правитель и предал смерти всех просвещенных Истиною. Все исповедники, вместе с епископом Ианнуарием, были, по повелению Тимофея, отведены за город и казнены мечем (Четьи Минеи) .
Вот, други, до чего может доходить духовное помрачение человека: при виде явных чудес, через которые обращаются тысячи к вере, языческий правитель остается глух и слеп ко всему происходящему вокруг него.
Вы видите, други, духовное помрачение сопровождается удалением Света, просвещающего всякого человека, и глубоким мраком, темнотою. Кому не страшна эта тьма, кто не ужасается ее? Кто не будет готов бежать из нее, чтобы скорее придти в чудный, вожделенный свет Спасения? Будем понимать и верить, что только Свет Христов, Свет духовный есть величайшее благо, есть совершенство, блаженство. Будем верить и стремиться к Нему, к Свету Христову. Аминь.
1915 г., июня 14 дня.
Слово в Неделю 9–ю по Пятидесятнице [505]
Ныне чтение Евангельское передает нам о чудесном хождении Спасителя по водам, о том, как Господь усмирил бурю и спас Апостола Петра от потопления, когда тот, спросив у Господа позволения, пошел по морю, но, усомнившись в покровительстве Божием, начал тонуть, взывая: «Господи, спаси меня!» (Мф.14:28—30).
Жизнь наша то же житейское море, воздвизаемое напастей бурею. Как море волнуют частые бури и бывают на нем непогоды, так и в жизни человека. Мы не можем знать, что с нами случится через самое короткое время. Не одна смерть подкрадывается как тать. Подкрадываются так почти все напасти. Жизнь наша подвержена многообразным нападениям от лукавых духов и водимых ими людей. Невозможно предвидеть и предупредить, что придумывает злоба, что послужит поводом и средством к напасти, откуда возникнет искушение. Но не будем смущаться, когда нас постигают искушения, не будем роптать на Бога, промыслительное око Которого не дремлет над нами. Как Св. Апостол Петр в трудную и опасную для жизни минуту воззвал ко Господу: Господи, спаси меня, я погибаю , — так и мы, други, во всех скорбных, трудных и опасных обстоятельствах жизни нашей должны уповать на Одного только Бога, к Нему обращаться и у Него просить помощи. «Призови Меня в день скорби , — говорит Господь через Св. Пророка Давида, — Я избавлю тебя и ты прославишь Меня» (Пс.49:15). Как бы ни было тяжко искушение, как бы ни были трудны и опасны обстоятельства, человек не должен забывать того, что он не один: с ним всегда Господь, скорый на помощь.
Прочитайте жития святых и вы найдете там поразительные примеры дивного заступления и избавления десницы Божией. Жизнь прославляемого ныне св. Великомученика Пантелеймона [506]свидетельствует, как близок к людям Милосердый Промыслитель наш Бог. Мать Пантелеймона, будучи христианкой, воспитала сына в христианской вере, но вскоре умерла, и благодаря влиянию отца–язычника скоро изгладилась из памяти. Но Милосердый Господь не оставляет Пантелеймона. Евсторгий, отец Пантелеймона, сначала отдает в школу сына, а затем к знаменитому в то время врачу Евфросину, который, будучи царским врачом, часто брал Пантелеймона с собой к царю. Внешняя красота, ум Пантелеймона обратили на себя внимание императора Максимиана, и он приказал Евфросину усерднее заняться Пантелеймоном, чтобы он был придворным врачом.
Посещая ежедневно своего учителя, Пантелеймон ходил мимо одного бедного домика, в котором проживал престарелый христианский священник Ермолай. Св. старец однажды остановил Пантелеймона и, пригласив к себе, стал наставлять христианской вере, сообщил ему об истинном Боге, о благости Иисуса Христа и о чудесах, которые Он совершал, живя на земле. Слыша все это, Пантелеймон стал припоминать наставления покойной матери. Уже это одно располагало Пантелеймона в пользу учения, проповедуемого Ермолаем, и Пантелеймон стал заходить [к нему] каждый день.
Вскоре чудесное событие внутренне переродило Пантелеймона. Возвращаясь от своего учителя, Пантелеймон встретил на дороге ребенка, уязвленного ядовитою земеею и лежащего мертвым. Подле ребенка лежала змея. Пантелеймон испугался, но потом вспомнил о чудесах Иисуса Христа и стал призывать св. имя Христово. Ребенок вдруг как бы проснулся от глубокого сна, и Пантелеймон уверовал во Иисуса Христа всею душею, пришел к Ермолаю и, рассказав о случившемся, просил немедленно его крестить.
Сделавшись христианином, Пантелеймон пожелал обратить в христианство и своего отца Евсторгия, и случай к тому вскоре представился. Однажды к Пантелеймону привели слепого, которого лечили все врачи, но безуспешно. «Я все почти состояние растратил на врачей и не получил никакой помощи. Помоги мне, а [я] тебе [отдам] все остальное». — «Исцеление тебе даст Отец Света, истинный Бог, через меня, недостойного раба Его. Все же, что обещал, раздай бедным». Слыша эти слова, Евсторгий [воскликнул]: «Сын, не берись за это, слепого лечили знаменитые врачи и твой учитель, и не помогли, как ты можешь сделать это? Пантелеймон, подойдя к слепому, сказал: «Во имя Господа Иисуса Xриста говорю тебе, прозри». В то же мгновение глаза слепого отверзлись, и он стал видеть. Это событие так подействовало на отца и исцеленного, что они уверовали в Господа. Лечившие слепого врачи по злобе донесли на Пантелеймона, что он христианин, посещает христиан в темнице и помогает им, и в подтверждение доноса привели исцеленного слепого. Царь спросил: «Как ты получил исцеление?» — «Чрез призывание имени Христа». — «Как ты думаешь: Христос исцелил тебя или боги?» — «Христос», — отвечал исцеленный, за что и был осужден на смертную казнь.
Позвали Пантелеймона. Царь спросил: «Правда (ли, что), ты хулишь богов наших, а веруешь только во Христа?» — «Да, Христос истинный Бог», — и для подтверждения слов своих предложил отыскать неизлечимо больного с тем, чтобы жрецы призвали для исцеления своих богов, а после них [он] призовет своего Господа. От кого исцелится больной вера того и должна быть истинной. Языческие жрецы напрасно умоляли богов за больного, но Пантелеймон одним призыванием имени Иисуса Христа исцелил больного. Видя такое чудо, многие из присутствующих уверовали в Господа, царь же и жрецы еще больше ожесточились. Царь приказал Пантелеймона бросить в котел с кипящим оловом: но мученик остался невредим. Считая Пантелеймона волшебником, царь приказал привязать на [его] шею большой камень и бросить в море, но святой остался невредим. Тогда царь приказал бросить [его] на съедение зверей, но они не причинили никакого вреда, напротив, ласкались к нему и лизали его ноги. Царь придумал для мученика новое истязание: велел привязать к колесу, усеянному острыми лезвиями, но, хранимый Богом, страдалец остался невредим. Видя невозможность принудить Пантелеймона к отречению от Христа, [царь] велел [его] жестоко бить и, казнив мечем, сжечь тело, но оно осталось невредимо в огне. Так дивно спасала благодать Господа св. Пантелеймона.
Други! Над нами бодрствует Промысл Божий. В трудные минуты нашей жизни всегда готова нам помощь Божия и на наши вопли: «Господи, спаси нас, погибаем» (Мф.8:25), — готово всегда утешительное слово Спасителя: «Аз есмь (с вами — И. И.), не бойтесь» ((Мф.14:27).
Слово в Неделю 9–ю [по Пятидесятнице] [507]
«И отпустив народы, Иисус взыде на гору Един помолитися» (Мф.14:23).
Евангельское чтение настоящего дня представляет нам пример молитвы в лице Самого Господа Иисуса Христа. После дивного насыщения пяти тысяч мужей, кроме жен и детей, пятью хлебами и двумя рыбами, Господь отпустил учеников и народ, взошел на гору в пустынном месте, чтобы помолиться наедине, и провел ночь в молитве.
Много раз говорится в Св. Евангелии о молитвенных подвигах Господа в разных местах и в разные времена служения Его роду человеческому. Господь и примером Своим, и наставлениями научил Своих последователей, как молиться и о чем молиться.
В настоящей беседе поговорим, о чем нам следует молиться. Этому научил нас Господь Иисус Христос, дав Апостолам молитву, которая начинается словами: «Отче наш Иже еси на небесех» (Мф.6:9—13).
Эта молитва, состоящая из семи прошений, должна служить образцом для всех других молитв христианских. Не всякая молитва, нами сложенная самими, и не всякое прошение наше могут быть угодны Богу (Мф.20:21; Мк.10:35; Лк.9:54—55).
Какие молитвы угодны Богу? Те, в которых мы просим себе действительно полезного и молимся о славе Божией и о благе ближних, т. е. являем любовь к Богу и ближним. За 1500 лет до Рождества Христова Бог даровал евреям на Синае 10 заповедей, в первых четырех заповедях изображены дела любви к Богу, а в последующих дела любви к ближним.
Подобным образом, Господь и молитву дал такую, в которой выражается наша любовь к Богу и ближним.
Самые первые слова ее: «Отче наш» — суть сокращение всех 10 заповедей.
Взывая «Отче» , мы исповедуем, что любим Бога, как Отца; говоря «Отче наш» , мы признаем всех христиан братьями и молимся не за себя только, но и за них.
Далее, первые три прошения молитвы Господней, как первые четыре заповеди Закона, относятся к Богу; в них просим, чтобы в нас и чрез нас и по всей земле прославлялись слова и воля Божия.
1–е прошение: «Да святится имя Твое» .
Подобное этому прошение вознес Сам Господь в храме Иерусалимском, в последние дни жизни: «Отче! Прослави имя Твое». Чтобы святилось имя Божие, надобно иметь познание об истинном Боге. Итак, в этом прошении прежде всего заключается мысль: да познается на всей земле Единый Истинный Всесвятой Бог, открывающийся миру чрез ветхозаветных пророков и преимущественно чрез Сына — Господа нашего Иисуса Христа (Евр.1:1; Ин.17:6).
Да святится имя Твое .
Да чтится в сердце и уме нами и всеми людьми всесвятое имя Божие и да произносится оно с благоговением, как предписано и третьей заповедью: «Не возмеши имени Господа Бога твоего всуе». И не только нашим словом и языком должен быть прославляем Бог, но и добрыми делами, всею нашею жизнию, как сказал Господь наш Иисус Христос: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша до6рая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16).
2–е прошение молитвы Господней: «Да приидет Царствие Твое» .
Что такое Царствие Божие? Это, во–первых, Св. Церковь Христова на земле, это царство благодати Божией спасающей.
Есть такие, которые принадлежат к этому Царству более по имени, и потому оно для них не пришло или не вполне пришло. Надобно молить Бога, чтобы пришло оно для всех: и для иудеев, язычников и магометан, находящихся вне Церкви Христовой. Во–вторых, Царство Божие есть Церковь Небесная, Царство Небесное, члены которого суть Ангелы Святые, и, в–третьих, — будущее Царство славы, имеющее открываться после воскресения мертвых и Второго пришествия Христа. Первые христиане пламенно ожидали Второе пришествие Христово. Апостол Петр написал им, какими должно быть в своей жизни во благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия.
«Итак, братие, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире; и долготерпение Господа нашего» Иисуса Христа «почитайте спасением» (2 Петр.3:14—15).
Подлинно, чтобы с дерзновением просить себе Царство Небесное по кончине нашей или скорого откровения Царства Славы — Второго пришествия Христова, нужно непременно молиться о том, чтобы в нас, eще во время нашей жизни, вселился и царствовал Своею благодатию Бог, управляя нашими мыслями, желаниями и делами, и самим стараться быть истинными сынами Божией Церкви или Царства благодати, уже пришедшего, через которое только можно войти в Царство Небесное, в сожительство Ангелов и святых, и затем в Царство Славы, имеющее открыться Вторым пришествием Иисуса Христа.
Это ясно выражается и третьим прошением : «Да Будет воля Твоя, яко на небеси и на земли» .
На небе св. Ангелы неизменно исполняют волю Божию, на земле же люди часто исполняют свою законопреступную волю, или, что хуже, волю врага Божия — диавола.
Но прошение по молитве Господней исполнится. Воля Божия будет исполняться во всей полноте на земле, как исполняется на небе, тогда, когда после Страшного Суда откроется на ней Царство Славы.
В четвертом прошении молитвы Господней: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» , и в прочих, мы молим Отца Небесного даровать нам блага вещественные, необходимые для жизни земной, а также и блага духовные: «и остави нам долги наша», — избавить от искушения и бед и всякого зла. Просим этого не для себя, но и для других ближних наших.
Итак, дорогие, приятна и угодна пред Отцем Небесным молитва, данная нам Иисусом Христом, потому что ею мы исполняем заповедь любви к Богу и ближним.
По образцу этой молитвы Церковь составила прошения и моления на разные случаи, так что и в них мы молимся более не о себе, но о славе Божией и [о] ближних.
Сильна молитва за других, и Апостолы сами просили молиться за них. «Молитеся о нас», — писал Апостол Павел.
Если будем молиться за других, то и они тоже помолятся за нас. Если же они не стали бы молиться за нас, то наша молитва за других обратится на нас и принесет двойное благо. Особенно полезно молиться за врагов.
Слово в Неделю 11–ю по Пятидесятнице [508]
Один раб должен был царю 10 тысяч талантов (около 26 миллионов рублей). Царь простил этот долг рабу. Но раб оказался крайне зол и неблагодарен: ему один его товарищ должен был сто динариев (21 рубль 50 копеек), и он не хотел простить ему, ни ждать уплаты долга, за это навсегда был заключен в темницу.
Други! Подобно этому щедрому и милостивому Царю поступает с нами, грешниками, Отец Небесный. А мы часто как этот злой раб ничего не хотим извинить ближнему, за то и будем строго наказаны.
Прощать другим вину — необходимо для нашего спасения. Ведь все мы без исключения грешники. Много тысяч раз каждый из нас оскорблял Бoгa. Мы утешаемся при этом отеческим снисхождением и милосердием Божиим и надеемся на прощение. И оно действительно дается нам. Бог Сам предлагает его нам. Но Он поставил при этом условия, и если мы не исполняем этих условий, то мы, несмотря на милосердие Божие, умираем во грехах.
Какие это условия? Это — во–первых , вера в Иисуса Христа. Христос пострадал за нас, умер за наши грехи, разорвал рукописание наших грехов. Каждый грех должен был быть наказан, наказание за грех, которого мы, несмотря на все покаяние, не могли бы избежать, перенес на Себе Христос. Этому мы должны верить, и при такой только вере можно надеяться на отпущение грехов.
Во–вторых , покаяние. Если люди не чувствуют глубокого и искреннего раскаяния, если отвращение ко греху не доводит их до твердой решимости, если в исповедании не смиряются и не открывают своих грехов, — то умирают во своих грехах.
Наконец, третье условие . Это — прощение, извинение. Ныне чтение Евангельское ясно говорит, что Бог прощает только тем, кто со своей стороны прощает своим оскорбителям. Не прощая нашим оскорбителям их вины, мы, несмотря на веру и покаяние, умираем во грехах. Как не могут жать, не сеяв, так не могут получить прощения от Бога, не простив другим. Был в Александрии один вельможа, который, несмотря на все увещания угодника Божия св. Иоанна Милостивого [509], не хотел и слышать о примирении со своим врагом. Раз Святитель пригласил его в свою домовую церковь к обедне. Вельможа пришел. В церкви никого не было из богомольцев, Сам Патриарх служил, а на клиросе был только один певец, которому вельможа и стал помогать в пении. Когда они начали петь молитву Господню «Отче наш», запел ее и Святитель, но на словах: «хлеб даждь нам днесь» св. Иоанн вдруг замолчал сам и остановил певца, так что вельможа один пропел слова молитвы «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Тут Святитель и обратился непримиримому вельможе и с кротким упреком говорит: «Смотри, сын мой, в какой страшный час и что говоришь ты Богу: «оставь мне, как и я оставляю». Правду ли говоришь ты? Оставляешь ли?» Эти слова так поразили вельможу, что он весь в слезах бросился к ногам Архипастыря воскликнул: «Все, что ни повелишь, Владыко, все исполнит раб Твой». И исполнил: он в тот же день помирился со своим врагом и от всего сердца простил ему все обиды (Житие Иоанна Милостивого) .
Други! Хороший садовник не только вырывает плевелы, но вырывает их «с корнем». Будем и мы вырывать с корнем ненависть и вражду, и не только прощать ближним, но и забывать обиды.
1914 г., августа 10 дня.
[Слово в день] Происхождения Древ Честнаго Креста [510]
День 1 августа, други, посвящен воспоминанию происхождения честных древ Креста Господня. Праздник этот установлен в XII в. по случаю чудесной победы, одержанной русским Вел. Князем Андреем Боголюбским [511]над болгарами, жившими по реке Волге. В полках Князя всегда была икона Богоматери и Св. Крест. Благочестивый Князь больше доверялся в войне помощи Божией, чем своему оружию. Пред сражением, по заведенному обычаю, Князь усердно молился пред иконой Богоматери и Св. Крестом, а по его примеру молились с коленопреклонением и все воины, а потом, поцеловав икону и Крест, все безбоязненно выходили против врагов.
После такого приготовления, одержав 1 августа победу над врагами, Князь Боголюбский, по возвращении в стан свой, сподобился видеть чудесное знамение Божией помощи: светлые лучи исходили от иконы Божией Матери и покрывали своим светом все ополчение. Это видение еще больше воодушевило русское воинство, так что оно снова обратилось против врагов и совершенно рассеяло их.
Впоследствии оказалось, что греческий император Мануил, воевавший против персов, в тот же день 1 августа видел подобное знамение от иконы Богоматери и Св. Креста и также одержал победу над врагами. В воспоминание этого славного посещения Божия оба царственные вождя, по взаимному соглашению, установили праздник в этот день, каковой праздник и назвали «Происхождением честных древ Креста Господня», от исхождения царственных вождей против врагов со Св. Крестом, и повелели в этот день износить из алтаря Св. Крест, полагая его среди Церкви для поклонения христианам и совершать с ним хождение на источники, реки, озера и колодцы — для водоосвящения.
Други! Св. Церковь в своих священных песнопениях, прославляя Крест Христов, с этим вместе молит Господа спасти людей и даровать победу на врагов силою Св. Креста возлюбленному нашему Монарху. Цари русские православные силою Креста Господня всегда побеждали врагов христианства и вверенного им царства. Помолимся усердно ныне, внимая молитве Св. Церкви, да хранит сила Креста Господня драгоценную жизнь Императора нашего Николая Александровича, да укрепит его в великом и трудном Царском служении и даст ему победу над внешними и внутренними врагами нашего отечества.
Кресте Господень! Направи всех нас на путь спасения, утверди мир и тишину в земле нашей, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое.
1914 г., августа, 1 дня.
Слово на день Преображения [512]
«Поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна, возведе их на гору высоку едины и преобразися пред ними» (Мф.17:1—2).
Много в жизни Господа было чудных дел, знаменательных событий, необычайных явлений Божества Его, но ни одно не было столь поразительно, как славное Преображение Господа. Вот во мраке ночи на вершине горы одиноко молится Господь и в то время, как три ученика Его — утомленные — погружены в глубокий сон, Господь воспринимает на Себя или, лучше сказать, раскрывает из Себя свет солнца, одежды Его блестели чистейшею белизною, и Ему благоговейно предстали два высшие пророка Ветхого Завета Илия и Моисей, самая ночь просветлела и гора вся была во свете неземном, чудном. Пробужденные ученики Его дивились, восторгались и трепетно созерцали все это невиданное зрелище.
Теперь вопрос: для кого и для какой цели было это славное видение? Не для народа, конечно, потому что стоящий под горою народ не был свидетелем этого чуда. И не для учеников также, потому что им досталось лишь несколько минут насладиться видением. Стало быть, для Самого Господа последовало Его Преображение. Вникнем. Приближался уже конец Его земного поприща и не раз по человечеству обозревал Он все сделанное Им и задавался вопросом о достигнутом Им успехе. Что же представлялось Господу? Назади три года Его неустанного служения роду человеческому: проповедь, чудеса исцеления, призывы к народу, — а в ответ Ему — неверие, злословие одних, равнодушие других, по–видимому, привязанность толпы народной, но лишь кажущаяся, легко изменяющаяся. А впереди еще мрачнее. Еще немного — и восстанут на Него сильные земли, будут следить с коварною злобою за каждым Его шагом, затем предательство одного из самих учеников Его, суд, — пристрастный и злобный, страдания и муки, и — крестная позорная смерть.
Божественным взором Он ясно видел все предстоящее Ему, а как человек Он не мог не чувствовать тяжести Своего положения, не мог не изнемогать от утомления, не смущаться душею, не нуждаться в подкреплении свыше для окончания великого Своего дела — спасения рода человеческого — грешного, неверного, неблагодарного. Евангелие нам прямо открывает это состояние души Господа пред часом Его страданий. «Прискорбна… душа Моя до смерти» (Мф.26:38), — говорит Он ученикам Своим. Кто когда–либо из нас, други, страдал истинною скорбию, тот поймет эти слова, тот почувствует, какою жгучею болью всего существа вызваны они, тот хоть не вполне, но постигнет, — какая вопиет это исстрадавшаяся, ничего впереди не ждущая, утратившая веру в будущее душа. И пал Он на лице Свое в глубокой молитве перед Отцем Своим Небесным, и просит: «да мимоидет от Него чаша сия» (Мф.26:39)!
Как ясны теперь все события Преображения Господа. Он восходит на гору высоку. Он там — внизу, под горою оставляет весь этот мир, для которого Он пришел с такою святою благостию, для которого Он так охотно принял величайшее поручение от Небесного Отца Своего — и который с таким неверием встретил Его, который так легкомысленно то воздавал Ему царские почести, то так насмешливо кричал: распни, распни Его! Он преображается: это — уже не тот кроткий, смиренный, скорбящий Иисус, каким еще за минуту казался Он: но вид Его Божественен, от Него исходит свет солнца, лицо Его, одежда, вся окрестность озарилась Божескою славою. В эту минуту, верится, Он видит всю будущую славу Царства Божия на земле: минуя страшные события последнего дня жизни, Он видит святую веру, распространяющейся по земле, видит своих учеников, возрождающих мир — недавно еще столь неверный, видит святых Божиих, совершающих великие дела Господни, видит всю землю, озаренную, как гора, светом истины, правды, великого нравственного преображения. И в эту торжественную минуту слышится с небеси голос, именующий Его Сыном возлюбленным и повелевающий земле слушать Его. О, теперь Господь снова выйдет на Свое дело и — довершит его: пусть на крест возносят Его — Он видел Отца Небесного, Его ждет слава, которую Он имел от начала мира, Ему предназначена победа над миром и торжество на небе. Таково значение сегодняшнего торжества в честь Преображения Господа.
И для нас, други, есть много поучительных уроков в этом дивном событии. Господь восходит на гору высоку. Не научаемся ли и мы по временам отрешаться от этого шума суеты житейской и восходить на гору уединения, богомыслия, молитвы. Жизнь земная представляет столько темных дел, столько печальных раздоров между братьями–людьми, столько смущающего зла, неправды, коварства. О, скорее на гору — в уединение, возведем взоры к небу, заставим умолкнуть все эти страсти, суеты, неправды, забудем этот мир, погрузимся в тихую внутреннюю молитву. Господь преображается. Это значит, в душе Его водворился мир, надежда, просветление, и все это возрождение души сказалось в лице Его, на одежде Его, на всей горе. Вот, други, чем силен человек — душею своею — пробужденною, просветленною, облагодатствованною! Посмотрите на праведного, просто на доброго человека: у него во всем светится его верующая, простая, искренняя душа; его не смутит скорбь, его возвышает радость, его ободряет надежда, он верует в будущее славное.
А зачем тут присоединились эти два великих пророка Илия и Моисей, с Ним беседующие? Это — два представителя будущего славного Царства Божия на земле. Моисей — великий путеводитель народа Израильского в обетованную землю, Илия — этот обличитель неправды, злодейства и вражды, взятый на огненной колеснице на небо. Всегда будут в мире учителя добра и света, всегда будут светить лучшие люди в образец и поучение миру, всегда будут путеводители к миру лучшему — к блаженной жизни на небе. Не надобно смущаться: наступят лучшие времена, просветится земля светом правды и истины, преобразуется и преобразится наш, теперь еще мрачный и слабый, мир в славное Царство Божие.
Помолимся же в настоящий день Преображения Господня вместе с Церковию: «Да воссияет и нам грешным свет Твой присносущный, Светодавче!» Аминь.
1914 г., августа 6 дня.
[Слово на] Преображение Господне [513]
Для того, чтобы верующие не стали малодушествовать от заповедей о самопожертвовании и чтобы они знали, что за терпением следует слава и торжество, Господь преобразился пред учениками. Это совершилось так: Господь Иисус Христос, взяв трех учеников: Петра, Иакова и Иоанна, пошел с ними на гору Фавор. Здесь ученики прилегли на траву и заснули, а Господь молился. Во время молитвы одежда Иисуса Христа сделалась бела как снег, лицо Его воссияло как солнце. К Нему явились пророки Илия и Моисей и беседовали с Ним об исходе Его, то есть о страданиях и смерти Его. В это время проснулись ученики Его, и явление Божией славы показалось им столь радостным, что они выразили устами Петра желание остаться на горе, говоря: «Наставник! «Хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: (палатки) Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии» (Мф.17:4). При этих словах вдруг светлое облако осенило Апостолов, и они услышали слова: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Его слушайте» (Мф.17:5). Услышав эти слова, ученики пали на лица свои в страхе. Господь подошел к ним и сказал: «Восстаньте и не бойтесь». Встали ученики и никого не видели пред собою, кроме Одного Иисуса Христа.
Христос Спаситель во время Своей молитвы преобразился пред учениками и слава Божия осияла Его; не в том ли состоит и сущность нашей жизни, чтобы постепенно своею волею, при помощи Божией благодати, восходить от славы в славу, от силы в силу и таким образом преображаться внутренно, духовно, отрешаясь умом от земного к Небесному, сердцем от чувственного к горнему и волей своей от грехов и страстей к исполнению воли Божией. Нелегко это сделать, други. Все это сопряжено со многими трудностями. Но ведь если мы не щадим ни трудов, ни усилий, даже жертв, когда стараемся достигнуть чего–либо лучшего в этой жизни, то не более ли мы должны заботиться о вечном, о том, что может, по воле Божией, доставить нам участие в славе Божественной?
Господь дал нам образ, да последуем Ему: «Образ дах вам , — говорит Он св. Апостолам и, в лице их и нам, — да якоже Аз сотворих…, и вы творите» (Ин.13:15).
Что может быть выше и назидательнее для нас этого Святого Образа Богочеловека? Будем и мы преображаться от тьмы к свету, от греха к добродетельной жизни, от непослушания воле Божией к возможно полному исполнению ее, преображаться не внешнею жизнью, а жизнью внутреннею, жизнью нашего безсмертного духа.
Сам Преобразившийся на Фаворе предуказал нам средство к тому. Он молится Богу Отцу, и в эти минуты Его Сыновней молитвенной беседы с Отцем явился в ином светлом виде. Чудное явление, други, весьма замечательное для нас. Тут ясно видны действие и сила истинной молитвы. Молитва проявила в Человеке Господа, Славу Небесную, Свет Божий, о котором просим, да воссияет и нам грешным. О, если бы и наши молитвы были так чисты, любовию преисполнены! Конечно, тогда тьма греховная не касалась бы нас, Свет благодати освещал бы всю земную жизнь нашу, и тогда каждый со Апостолом Петром мог бы сказать: «Господи! Добро… нам здесь быть» (Мф.17:4). Аминь.
1915 г., августа 6 дня.
Слово в день Успения Божией Матери [514]
Матерь Божия прожила на земле 60 лет. Она с нетерпением ожидала перейти от земли на небо, к Сыну и Богу, и об этом усердно молила Его. Господь услышал молитвы Своей Матери, и за три дня до исхода Ее известил Ее об этом. В день отшествия Своего Преблагословенная пожелала видеть Апостолов: и все они, кроме Фомы, принесены были из разных стран мира на облаках к дому Ее. Здесь собрались и все знавшие Ее. Скорбели и плакали о разлуке с Нею. Она утешала всех и уверяла, что не забудет их, что успешнее станет молить за них Бога и просить им милостей и спасения у Него. В самый час кончины земной жизни Своей Пресвятая Дева убрала горницу Свою, засветила множество светильников, воскурила фимиам, возлегла на одр Свой и преставилась: явился Спаситель с Ангелами, принял Святую душу Ее и принес на место Своей славы, в райские селения. Апостолы взяли тело Богоматери, с пением и молитвами положили в пещеру в саду Гефсиманском. Через три дня пришел и Апостол Фома в Иерусалим; он, узнав о случившемся, плакал и скорбел. Чтобы успокоить его, Апостолы решились показать ему тело Божией Матери, но когда открыли пещеру, она оказалась пустою, — в ней нашли только ризы Пресвятой. Это удивило всех. Начали молиться, чтобы узнать, что случилось, вечером того дня Матерь Божия явилась на воздухе с Ангелами и сказала недоумевающим: Радуйтесь! Я здесь и не перестану молиться за мир христианский.
Такова была, други, славная кончина Божией Матери. На какие же думы наводит нас с вами история настоящего праздника? Не задается ли и каждый из нас такими вопросами: какова же будет наша кончина? Явится ли к нам тайный вестник, чтобы возвестить нам о нашей смерти? Или, может быть, смерть настигнет нас как тать, нежданно. Тиха ли будет наша кончина или, быть может, в страшных муках и ужасе кончится наша жизнь? Да, други, «кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти» (Пс.88:49). Неприятна мысль о смерти, мрачен и ужасен факт ее. Однако же ни устранить, ни избежать ее мы не в состоянии. Смерть есть общий, неизбежный жребий. Что же делать нам в таком случае? Забываться ли постоянно в круговороте наших житейских дел и постоянно думать о ней, о смерти? Было бы слишком легкомысленно и неосмотрительно с нашей стороны, постоянно слыша о смерти и видя ее жатву, не думать о ней так, как следует истинному христианину. Не будем страшиться смерти. Она страшна только для неверующих, а для нас, христиан, — светлая дверь в жизнь блаженную, вечную. Будем только чаще вспоминать о ней.
Сколько не живи на этом белом свете, а умереть, перейти в другую, вечную жизнь все–таки придется. Но вот вопрос — готовимся ли мы к будущей жизни? Не обременила ли нас слишком земная жизнь. Пусть каждый из нас даст себе отчет в этом, а теперь расскажем в наше назидание следующую притчу и приложим ее к себе. «Житель некоего большого города имел собственный свой дом, но до известного срока, по обстоятельствам не мог в него перейти, а потому он проживал на квартире, и хотя очень хорошо знал, что должно оставить ее, но, несмотря на это ничего не жалел на устройство своей квартиры, о том только и думал, как бы и чем ее украсить и обогатить, а о своем собственном доме вовсе забыл, а если иногда и приходила ему о нем мысль, то, по необходимому ослеплению, отгонял от себя это напоминание. Что же из этого вышло? Когда настало время (а настало оно вдруг и неожиданно) оставить квартиру и перебраться в свой дом, то он оказался не приютом, а вертепом, ибо брошен был без всякого внимания, завелись в нем отвратительные нечистоты, змеи и всякого рода гады, и принужден был несчастный домовладелец войти в такой оскверненный дом, но что всего неприятнее, — это то, что ему даже не дозволено было ни очистить дом, ни изгнать из него поселившихся в нем пресмыкающихся животных. Итак, из великолепной квартиры беспечный домовладелец перешел на бесконечное житье в свой дом. Без сомнения, и жалел и тужил он о своем безумии, и упрекал и даже проклинал себя, — но все это было гласом вопиющего в пустыне — время упущено безвозвратно и сделать ничего было уже невозможно. Смысл притчи ясен: домовладелец — каждый из нас, квартира — греховный этот мир, собственный дом — вечность» (Душеполезные размышления. 1882 г. Вып.5) .
Господи! По молитвам Пречистая Твоея Матери дай нам грешным к привязанным к благам мира сего постоянную память последнего часа нашей жизни и той великой минуты, когда мы должны будем предстать пред лицо Твое, чтобы дать строгий отчет о всей нашей земной жизни. Аминь.
1914 г., августа 15 дня.
Слово в день Успения Пресвятой Богородицы [515]
«Отныне ублажат Мя вcи роди» (Лк.1:48)
Этими словами Пресвятая Богородица еще выражала радостное сознание Своего призвания и благотворного влияния на весь мир, признательное упование Своего безсмертия не только на небе, но и на земле. И вот при конце дней Своих Она видит исполнение Своих надежд: веру в Сына и Бога Своего распространенную, растущую, Апостолов Святых, побеждающих весь мир, Имя Свое чтимым везде, где слышится Имя Христово. Не напрасно, думалось Ей, минула Моя жизнь, не безследно прошло Мое существование на земле. Призрел Бог на смирение Мое, возвеличил достоинство Матери Божией. Во Мне Самой и в Сыне Моем Он дал миру высокие образцы совершенства — и будут все народы взирать на Нас, поучаться у Нас и делаться лучше под нашим невидимым влиянием, будут чтить память Мою: «Отныне ублажат Мя вси роди» (Лк.1:48).
Итак, желание оставить память добрую на земле — есть христианское желание, освященное примером Матери Божией.
И вот для всех нас подается в настоящий день урок — понять свое призвание на земле и образом мыслей и действия подавать примеры назидания, так сказать, жить и после себя для других. С грустью представляешь себе, что вот тысячи, миллионы людей жили на земле подобно нам, так же радовались и страдали, — и где теперь они, где имена их, где какой–то след существования их? Придет и наша очередь, — явится неизбежная, неумолимая смерть, — и что, если и от нас не останется ничего, если забвению будут преданы имена и дела наши, а, может быть, еще память о нас омрачена будет преступлениями?.. И само собой приходит желание узнать — какими средствами мы можем оставить добрую память о себе.
Добрую память о себе оставляет тот, кто исполнил здесь, на земле свой долг и призвание, кто развил и употребил в дело все от Бога данные таланты, кто жил здесь полною христианскою жизнью. Каждому из нас Бог раздает многие силы и дарования и при этом каждому указывает свое призвание, — поручает известный круг обязанностей и занятий и возлагает заботу об удовлетворении своих нужд под невидимым промышлением Его Самого. Христианина мы не представляем себе, как существо чисто духовное, отрешенное от всех земных забот и привязанностей. Он прежде всего житель земли, которая неминуемо действует на него и налагает свои обязанности и условия существования; он сын своего отечества, которому служит, и член человечества, к которому принадлежит, и вместе с тем он существо одаренное умом и сердцем, с потребностями святой веры, знания и добра, со стремлениями к высшему развитию на земле для неба. Согласно с этим призванием лежат на нем многоразличные заботы: по отношению к миру — его долг трудиться и устроить свое внешнее благополучие, по отношению к отечеству — честно проходить обязанности своего звания и служить на пользу общую и, сверх того, заниматься делом души своей, украшая себя чистотою совести и добрыми делами.
Кто бы мы ни были, какое бы занятие не лежало на нас — домом ли править или общественную должность исполнять, земные ли дела вести или о небесном пещись, обрабатывать ли поле или работать в мастерской, — везде мы с честным прохождением дела своего звания призваны соединять исполнение христианских обязанностей. Пусть нас занимают житейские заботы об удобствах жизни, об устроении семейства, об успехах в службе, но нехорошо, если ограничиваемся одними вещественными занятиями и не стремимся к высшим целям. Над всем этим в нас живут потребности нравственной жизни — упражнение в слове Божием, благочестивые размышления о предметах святой веры нашей, обязанность к Богу и ближним и самим себе. Многие ли из нас сохраняют так свое призвание? Не большая ли часть теряет драгоценное для спасения время в одних суетных заботах, не думая о высших потребностях ума и сердца, не облагораживая себя стремлениями к духовному и небесному! Такие люди не оставят памяти о себе.
Между тем среди нас, в нашей ежедневной жизни, в самом скромном существовании могут быть случаи и поступки, за которые ожидает благословение на земле. Честное исполнение своего дела, к которому кто призван, и как бы маловажно оно ни было; борьба с огорчениями и препятствиями, какие везде встречаются при исполнении наших обязанностей: довольство среди той действительности, какою кто окружен, хотя бы она была бедна и сурова, — вот поистине великие дела, достойные уважения.
А честные дела, подвиги самоотвержения, великодушия, благотворительности, может быть и незримые миру, но тем не менее требующие много душевных сил? Вот, например, человек. Он не любит выставлять своих достоинств, но умеет их скрывать даже от своего самолюбия — и, сделавши доброе дело, он переходит к другим занятиям, как будто он и не сделал ничего необыкновенного. Вот другой: он не знает, что значит осуждать других, но умеет вынести всякую клевету и насмешку, злость, стерпеть обиду и не раздражаться, прощать врагов и не мстить им. Вот труженики жизни: среди бедной действительности они ведут мелкую борьбу с нуждой, лишениями, страданиями — однако не падают духом, не ропщут, но благодушно несут свое иго. Ремесленник, который трудом едва содержит семью и, однако же, не прибегает к незаконным средствам обмана; поденщик, который честно исполняет свое низкое дело и остается верным и искренним почитателем Бога — почтенны сами перед Богом и людьми.
Думаете ли, что эти и подобные дела проходят без следа благотворного, теряясь во времени и вечности? Нет, кто бы он ни был, но если честно исполняет свое призвание, он не напрасно живет на земле: его образ жизни, его дела найдут подражателей, и он оставит по себе добрую память. Может имя его остаться в неизвестности, но будет жить пример его доброй жизни, его полезных и благих дел: «В память вечную будет праведник» (Пс.111:6). Не менее сочувствия возбуждают и, может быть, еще более живут в благодарном воспоминании те люди, которые прямо действовали на пользу мира и служили общему благу. «Суть милостивии ихже правды не забвены быша» (Сир.44:9). Вы знаете, дорогие, как в нашей святой вере высоко поставлена любовь к ближнему: это потому, что мы чтим в каждом человеке его нравственное достоинство и оказываем уважение к обществу, как Царству Божию на земле. Сам Сын Божий, явившись на землю, «не прийде да послужат Ему, но да послужит» (Мк.10:45), и вся жизнь Его свидетельствует то. Матерь Божия — какое имя чаще и с большим сочувствием мы приписываем Ей, как не имя 3аступницы и Помощницы во всех нуждах и обстоятельствах. В самой жизни нашей мы все поставлены в такие отношения, что всегда оказываем друг на друга взаимное влияние, будет ли оно благотворно или вредно. Не говорим о влиянии родителей, начальников, старших возрастом: их примеры неизбежно действуют на целый круг людей и отражаются в их образе мыслей, нравов и поступков.
Отчего в ином обществе, доме, круге людей живут трудолюбие бережливость, дух благочестия и хороших правил, которые переходят из рода в род? Оттого, что в числе их предков был муж чести и правды, который своею жизнью и нравами передал дух потомству; его уже нет с ними, но его достоподражаемая жизнь осталась и назидает, его дух как бы живет между ними.
Прекрасные добродетели, что добрые семена, всегда произрастают благодатные плоды: являясь миру, они находят себе подражателей и, таким образом, распространяются более и более. Всякое полезное действие не пропадает даром, но как капля, падающая на землю, обращается на пользу человечества. Можете вы отличаться блеском почестей и достоинств; пусть вы собрали богатства и владения; пусть удивили мир пирами и расточительностью; пусть даже ум и образование даны были вам и служили тщеславию вашему, — мало от вас останется в памяти потомства, разве упреки и сожаления, что все эти блага пропали даром и не принесли пользы никому. Тот благодетель человечества, кто подал повод к полезному учреждению, содействовал улучшению нравов, к уменьшению бедности, к занятию праздноживущих, к успокоению немощных, к облегчению суровой участи; тем оказана помощь, удовлетворена нужда, осушены слезы. Если ты отвергнул худую привычку, служащую для многих соблазном; если ввел обычай проводить праздничный день в тишине родного кружка; если ты в долгие вечера рассказываешь своим домочадцам нравоучительную историю, — это все добрые дела, которые принесут пользу многим и многим.
Скудна жизнь народа духовным чувством, есть вопросы и стремления, к которым мы не можем остаться равнодушными. Вот посмотрите, какие ныне возникли вопросы об улучшении быта бедных братий наших, о введении в самые низшие слои света образования, об улучшении суда и правды, об уважении к слабому и немощному. Весело жить этими общеполезными мыслями и своим содействием примкнуть к общему делу нашего же благополучия. Не надобно всего ожидать от действий поставленных над нами властей: надо самим нам поручать себе устроить свое собственное благо, с себя самих начать преобразование общественных недостатков и строже вооружиться против всякой неправды в себе и других.
В том же духе времени есть и непохвальные стремления, коими более или менее заражаемся и мы все, — и кои же, однако ж, много вредят вашему общему благу. Таковы в наше время страсть тщеславия и роскоши: она проникла во все сословия и губит народные нравы. Большая часть людей живет и действует под влиянием одной мысли: угодить людскому суду и приличию, блеснуть перед другими, выставить на вид достоинства, коих нет, заставить говорить о себе и вообще приобрести людскую похвалу. Это и есть оно — тщеславие — страсть человека казаться не тем, что он есть, но жить и действовать на показ другим. Из этого стремления жить больше для внешности — выходит новое зло: страсть жить выше своего состояния и средств, окружать себя привычками и удовольствиями, несообразными со званием; страсть предаваться роскоши и отсюда опять новое зло: стремление каким бы то ни было способом обогатиться, не довольствуясь уже честным трудом. И вот наша обязанность не увлекаться общим примером, но подать, напротив, образец целомудренной и умеренной жизни, довольствуясь тем состоянием, в какое поставлены мы. Этим мы будем служить общему благу и принесем пользу братиям нашим; пример наш найдет подражателей, и память о нас не будет забыта. Итак, вот простые, но христианские средства, при коих мы можем оставить по себе добрую память не именем только, но и самым делом. Исполним честно и свято свое призвание на земле, как бы мало оно ни было, да послужим обществу и благу людей всеми возможным путями.
Тогда и при конце дней жизни нашей мы не убоимся последнего часа, не ужаснемся при виде идущей к нам смерти: обозревая прошедшую жизнь, мы с чувством, правда, естественного всем смущения, но в уповании на милосердие Божие, встретим смерть, как путь, ведущий нас к безсмертию и блаженной вечности. Аминь.
Слово на день Феодоровской иконы Божией Матери [516]
Сегодняшний праздник, други, установлен в память явления иконы Божией Матери в 1239 г. костромскому Князю Василию Георгиевичу в лесу, на дереве, во время охоты. Во время нашествия Батыя жители города Городца Нижегородской губернии бежали из города, оставив свою святыню, находившуюся в Городецком женском монастыре, называвшемся по имени [близлежащего города Городца].
Жители г. Костромы видели 16 августа [как ее] нес по городу [человек] в богатой воинской одежде, очень схожий со св. великомучеником Феодором Стратилатом [517], как он изображается на иконах. Икона явившаяся [была] поставлена в храме Св. Феодора в Костроме, отчего и получила название Феодоровской. Князь брал с собой св. икону, идя против татар, устремившихся на Кострому, и враги, пораженные необыкновенным сиянием, пожигавшим, подобно огню, полчища их, обратились в бегство.
Чудное знамение Божией Матери было необходимо против врагов внешних и внутренних, и оно явилось пред всеми в видимых поражениях и избавлениях. Но кто из нас и в настоящее время не имеет таковых врагов и не нуждается в знамениях для борьбы с ними и для поражения их на поле духовной брани? Все мы знаем, что мир увлекает нас в свои сети и обольщает своими мнимыми благами; да и собственная плоть наша с ее страстьми и похотьми воюет на дух наш и готова расстроить все естественное и благодатное достояние его. А исконный враг наш, не дремля, ходит повсюду и ищет нас себе в добычу для поглощения. Кроме этих врагов постоянных, сколько бед и несчастий встречается с каждым из нас, сколько скорбей и горестей изнуряют нашу душу и тело! Со всех сторон окружают нас беды. Естественных сил наших недостаточно к отражению врагов и к перенесению несчастий. Ближние наши не в силах помочь нам в нуждах и бедах, как слабые и немощные сосуды. Одна надежда на Бога и Пречистую Матерь, спасающую нас присно. Вспомните, сколько раз подвигнутая мольбами Царица Небесная чудесно избавляла наше отечество от налегавших врагов! Сколько раз Она спасала от бед прибегавших под кров Ее! Видят чудодейственную силу Ее и ныне те, кои достойны того и заслужили милость Ее своим смирением и благочестием. Она всегда готова быть стеною необоримою и источником чудес для всех верных рабов, смиренно молящихся Ей. Некто рассказывал:
Родители мои были люди бедные. Раз наше семейство постигло горе: отец, чтобы заработать что–нибудь, должен был отправляться далеко в город месяцев на шесть. Почта к нам не ходила; известие о нем получить было нельзя. Это очень печалило мою мать. Она заболела и едва могла сходить с постели. На беду заболел еще маленький шестилетний брат. Болезнь брата еще более увеличивала тоску и печаль матери. Однажды она сказал мне: «Сходи в церковь, помолись за меня и брата». Я пошел. Церковь была полна народу, который молился с благоговением. Мысль о том, что мать моя может умереть, глубоко взволновала меня. Я упал на колени и плакал. Глаза мои остановились на образе Божией Матери. В лице Ее мне показалось так много жалости и сострадания, что мне стало после этого очень легко и я немного утешился.
В эти минуты вот что происходило дома: мать с рыданием припала к ребенку, прислушиваясь к его дыханию, — но дыхания не было, оно остановилось. Мать вскрикнула и без памяти упала на пол. Тогда в полусне, но ясно, как наяву, к ней подошла величественная Женщина, положила на нее руку и сказала: «Не бойся, дитя твое не умрет!..» То была Богоматерь в том виде и одеянии, как Она изображена в церкви на иконе. Мать очнулась открыла глаза, с тревогой и надеждой взглянула на дитя и увидала, что оно было живо.
Когда я вернулся из церкви, брату было лучше, и через несколько дней он мог уже ходить. Выздоровела и мать. Скоро и отец вернулся домой. В нашем семействе водворилось прежнее спокойствие.
Други! Взирайте на образ Владычицы, взирайте с горячей, пламенной мольбой! Она постоянно молится Небесному Царю Славы, ради нас воплотившемуся и пострадавшему.
Правда, велики грехи и нужды наши, но молитвы Богоматери сильнее всех нужд и озлоблений.
1914 г., августа 16 дня.
Слово перед началом учения [518]
Мы все собрались сегодня в первый раз после летнего отдыха, чтобы молитвенно испросить себе благодатной помощи Божией для занятий в предстоящем учебном году. Немного и всех лет пребывания вашего в школе — каких–нибудь 8 лет, а между тем какие важные, великие для вас эти годы. Может быть, вы проживете потом и 88 лет каждая, но других таких 8 лет не будет. Ведь весна бывает раз в году, она случается и в жизни человека. Много можно сделать за ее годы, но легко их и потерять: не заметишь как они могут проскочить, но зато какая громадная, невознаградимая будет потеря для всей последующей жизни. Ведь в эти годы вы должны и обогатить свой ум запасом необходимых для жизни знаний, в эти годы должны вы и выработать свой характер, приобрести добрые навыки и привычки; одним словом, должны совершенно вооружиться, чтобы совсем готовыми, полезными деятелями выступить на жизненный путь.
С каким же вниманием и усердием должны вы пользоваться каждым часом пребывания здесь — в школе, помня что безплодная трата времени является для вас невознаградимой потерей. В жизни почти все можно вернуть, только не время. Можно вновь нажить потерянное богатство, умелым лечением можно восстановить пошатнувшееся здоровье, можно вернуть утраченную дружбу; возможно даже заслужить утраченное было доброе имя, — времени же вернуть никак нельзя. Если же так дорого школьное время, то необходимо учиться беречь его, — беречь, прежде всего, от главного грабителя — лености, которая любит назавтра откладывать самые неотложные дела, [забывая, что каждый новый день несет и] свои заботы. Поэтому те из учащихся, которые допускают частые упущения, пробелы и недочеты, этим самым делают непрочным, а потому и малоплодным, получаемое образование. Представьте себе, что строители какого–либо каменного здания, вместо того, чтобы вплотную класть камень, кирпич на кирпич, стали бы по небрежности делать пропуски и отверстия. Ведь построенное таким образом здание, с пустотою и отверстием в стенах, никуда негодно и ежеминутно грозит падением. Точно также разрушаются при столкновении с жизнью нетвердые убеждения, гибнут слабые характеры, — все это потому, что в школе недостаточно добросовестно трудились над созданием внутренней храмины.
Во–вторых, необходимо беречь время от напрасной расточительности. Мы совсем не дорожим, например, маленькими остатками, крохами времени, — отдельными минутами, — как не дорожим часто отдельными копейками. А между тем, кто не бережет копейки, тот сам не cтoит и рубля, — говорит народная мудрость. На монетном дворе, в здании, где изготовляются монеты, пол усыпан ржавчиной — с тою целью, чтобы рабочие не унесли на своих подошвах пыль от золота. Время от времени собирают эту ржавчину, выделяют из нее золотую пыль. Эта пыль в течение года дает сотни тысяч рублей. Так же надо дорожить и минутами времени, потому что оно дороже золота. Из этих неутраченных минут в течение одного года может образоваться большое сокровище. Поучительный пример в этом отношении представляет одна известная писательница. Приглашенная в учительницы к Великой Княжне, она принуждена была ежедневно около получаса ждать выхода своей ученицы к урокам. Чтобы не тратить дорогого времени, она запаслась чернилами и бумагой и в эти свободные минуты составила три прекрасные книги.
Иной говорит: «Из–за 5 минут не стоит начинать работу или чтение». Но из минут составляются часы, дни, месяцы и годы.
Ввиду такой важности школьного времени, дорожите им, дорогие питомцы, как крестьянин дорожит страдною порою, не жалея в это время своих сил и трудов, не считая числа проработанных в сутки часов.
И Небесный наш Владыка, видя ваши труды и старания, слыша ваши ежедневные горячие мольбы, пошлет Свое благословение и благодатную помощь на ваши учебные занятия. Аминь.
Слово перед началом учения [519]
Св. Церковь, как любящая мать, попечительная о детях, внимательная ко всему, что происходит с ними в жизни, установила особые молитвы на все случаи жизни, чтобы не оставить нас без помощи и руководства ни в каком положении. Воспитание и образование, как приготовление к жизни, есть такое великое и важное дело, что от его успехов зависит не только будущая деятельность во взрослом возрасте, в самостоятельной жизни, но и самое положение и вся участь человека. В годы детства и молодости приобретаются понятия о вещах, образуются наклонности, зреют убеждения, устанавливаются навыки и правила, словом складывается личность, так что дитя, вступивши в заведение ребенком, выходит из него как развитая, образовавшаяся личность, готовая вступить на путь самостоятельной жизни.
Понятно, что Церковь, дорожа больше всего нравственными интересами, не может оставаться безучастною к направлению и целям воспитателя и образования, и потому, желая напутствовать новые умы и сердца в молодые годы, посвященные приготовлению к жизни, она установила особое молебствие при начатии занятий. Мы намерены объяснить его вам. Мы желали бы вдохнуть вам тот дух любви и мудрости, которым Церковь одушевлена в своих о нас заботах.
а) Вникните в текст Евангелия этого молебствия. Вникните в этот простой Евангельский рассказ. Когда жил Спаситель на земле, то многие отцы и матери, пораженные силою речей Бога–Учителя, приводили к Нему своих детей, да коснется их: ученики же, охраняя спокойствие Учителя, возбраняли и хотели отводить. Тогда, видя то, «Иисус негодова и рече: «Оставите детей, приходити ко Мне и не браните им, таковых бо есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия как дитя, не может войти в него» (Мк.10:14—15). И обнимая, и возлагая на них руки благословлял их. Родители верили, что если только коснется их детей чудодейственная десница Бога–Учителя, то несомненно коснется и души сила благодати.., отверзет умы и направит сердца. Установивши особое последование молитв при начатии учения, Церковь, как мать, по образцу, описанному в Евангелии, приводит нас ко Христу Спасителю, надеясь и молясь, да обнимет Он вас Своею Божественною любовию, да возложит на вас Свою благословляющую десницу и небесное благословение да увенчает успехом ваши труды и занятия, да пошлет Он вам Того же Св. Духа истины, Которого послал Он возлюбленным ученикам Своим, чтобы Он наставил вас на всякую истину, озарил ум и облегчил учение, согрел сердца и сделал восприимчивыми ко принятию всех впечатлений добра и правды, отверз уста и обезпечил тем успех учения — переход от легкого к трудному, от низших степеней разумения к высшим, от силы в силу.
б) Вникните в текст Апостола пред началом учения. Уразумейте это отеческое напутствие, полное любви и светлого разумения, одушевленного духом высшего благожелания. Апостол, озабоченный успехами жизни просвещенных им христиан, всегда напоминал им цель их призвания. Вот что он хочет сказать: Не могу забыть вас, непрестанно поминаю вас и молюсь, чтобы Отец Небесный, пославший к людям Спасителя Иисуса Христа всех привести к Нему, дал вам свыше духа премудрости, просветил бы очи сердца вашего, чтобы вы знали Его как должно, и разумели в чем состоит призвание Его, к чему должны быть направлены все наши силы и стремления, чтобы вы постигли, как велика помогающая вам сила Божия и какое ожидает вас богатство добра и блаженства, каково наследие призванных во Христе; непрестанно помню вас и не престаю молиться, чтобы поняли вы, что значит любовь Христова, как жаждет Христос вашего общения и как сила Божия готова овладеть вашей душой и наполнить вашу жизнь полнотою Божества и блаженства; да будет же слава Тому, Кто уже действует в нас Своею силою, лишь бы только мы держались Его, Который и впредь может сделать нам несравненно больше всего того, чего просим или что только можем представить; да будет слава Отцу Небесному в Спасителе нашем во всех грядущих поколениях — во все роды века веков!
Не раз Апостол обращался к юным христианам с такими напоминаниями. Этот образ христианской жизни начертан в Новом Завете, основой которого поставлена любовь Христова — та любовь, которою спасен мир во Христе и которая должна спасать христианина. Новый Завет — эта книга книг, да будет вашею настольною книгою.
в) Вникните, наконец, в текст молитвы Церкви о вас. Церковь, озабоченная успехами христианской жизни в обществе человеческом, особенно сосредотачивает свое внимание на детях. Преуспеяние и благосостояние жизни общественной прямо зависит от воспитания и образования подрастающего поколения, которое в свое время должно войти на чреду жизни общественной. Заботы Церкви, также, как заботы родителей и воспитателей, наставников и попечителей, обращены на облегчение трудностей воспитания и образования. Поэтому Церковь молится:
Господи, Создатель наш, Ты благоволил создать нас по Твоему Безсмертному образу и подобию. Ты, почтивши нас Своим образом, насадил В душах наших неизгладимое искание истины и правды, блага и блаженства, — по образу Твоей Божественной Премудрости и Святости, по образу Твоего Безконечного совершенства и блаженства. Ты, Отец Небесный, посеявший семя жизни Божественной в наших безсмертных душах, благоволивший назвать нас изначала Своими детьми и вновь усыновивший нас во Христе Спасителе, руководивший многие избранные души так, что внимавшие Твоему Божественному учению постигнуты были Благоговейным изумлением; утаивший Свою Божественную Премудрость от премудрых мира сего и открывший ее младенцам, Ты Сам прийми ныне этих младенцев, молящихся Тебе, прийми и соблюди эти чистые, невинные, не встревоженные еще суетою мира души, сойди с высоты Святыя Твоея и водворись в наших сердцах, молящихся Тебе в простоте детских чувств, отверзи сердце, ум и уста их, как некогда из уст младенцев совершил еси хвалу, отверзи эти детские души, во еже прияти силу Св. Закона Твоего и с успехом познати преподаваемые им полезные учения — на созидание Святыя Твоея Церкви и во славу Пресвятаго имени Твоего. Мир полон соблазна и греха и никого не щадит своею лестию и злобою. Но Ты, Господи, избави их от всякия напасти, соблюди их в вере и любви, сохрани во Благочестии и чистоте во вся дни живота их, да преуспевают в разуме и исполнении Заповедей Твоих, и так предуготованные прославят Пресвятое имя Твое в жизни своей и будут наследницы Твоего Царствия — благодатного Царства добра и вечного Царства славы в единении с Тобою! Аминь.
[Слово перед молебном в московской кассе взаимной помощи] [520]
Сегодня члены М.[осковской] к.[ассы] взаимной помощи, собравшись праздновать годовщину открытия самой кассы, пожелали принести благодарственное моление и просить Господа Бога низвести Его Бож.[ие] благословение на продолж.[ение деятельности]. Из истор.[ии] деят.[ельности] самой кассы. Если касса взаимной помощи нуждалась в Божеств.[енной] помощи при своем только появлении на свет, то тем более нужна она теперь в деле расширения деятельности кассы.
«Блюдите, да не презрите единаго от малых сих. Глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небеснаго» (Мф.18:10).
Задача к.[ассы] взаимной помощи весьма обширна, и цели, преследуемые ею, весьма симпатичны. Для расширения деятельности кассы мало человеческого благоразумия и опытности, здесь нужно содействие Божеств.[енного] руководства и промышления. Для того, чтобы ревность наша в этом многотрудном деле не ослабевала, мало нашего естеств.[енного] человека, надо, чтобы были открыты небесные, благодатные источники для умягчения и оживотворения наших сухих челов.[еческих] сердец. Итак, нужно искать и наставлений и воодушевления у Единого нашего Учителя и Источника Любви — Христа Спасителя. Есть в Еванг.[елии] изречение Господа, которое так обильно содержанием, что наставлений и побуждений к исполнению нашего долга, какие мы можем извлекать из него, достаточно не только для член.[ов] М.[осковской] к.[ассы] вз.[аимной] помощи, но и для всего хр.[истианского] мира.
«Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих» , — так говорил Господь ученикам Своим, а в лице их и всем Его последователям. Наставление сие дается нам не без причины. Господь знает, что разные земные отношения полагают великие преграды между людьми, препятствующие их взаимному попечению друг о друге, богатые чуждаются бедных, великие малых, образованные необразованных. Что замечается по отношению к взрослым, то же и к детям. Детей благородных, благонравных, красивых, изящно одетых ласкают; бедных, растущих без надзора, непривлекательных, чуждаются. Смотрите, говорит Господь, не презирайте ни одного из них, следовательно и каждого ребенка. Почему? Потому что каждое дитя, хотя и бедное, но имеет покровителя выше, лучше, благороднее всех вас, — Ангел его на небесах. Что же видят в таковых ангелы достойного их внимания и попечения? Образ Божий, напечатленный в их природе, благодать искупления и усыновления Богу, духовные задатки, права и силы возращения из них людей добрых и наследников Царствия Божия. Эти дары Божии и нас должны привлекать к бедным детям. В том и состоит задача Общества взаимной помощи о детях, чтобы в них отыскивать и развивать эти природные и благодатные дарования, и чрез то со временем делать их добрыми людьми. И светлые ангелы ждут, чтобы мы, люди, прежде начинали это благое дело, как ближайшие приставники к детям, и тем дали им, самим ангелам, возможность к усердию человеческому приложить помощь небесную.
Не без особенной цели прибавлено: «Ангелы их… всегда видят лице Отца Моего Небесного» . Этим дается понять, что небесные покровители детей не только любвеобильны и сильны сами по своей природе, но непрестанно находятся при безконечном Источнике любви и силы пред лицем Верховного Промыслителя о мире и спасении людей, — Отца Небесного. Из этого видно, что о судьбе несчастных детей из чистых ангельских уст непрестанно возносятся молитвы Отцу их Небесному, у Него Самого испрашиваются наставления и средства для устроения их участи, Ему приносится благодарение за людей, которые под руководством ангелов заботятся о бедных детях, и этим людям испрашивается помощь в их труде и благословение на них самих и их собственные семейства. Таким образом, члены Московской кассы взаимопомощи в заботе о детях, оказывая помощь бедным детям, чрез посредство последних вступают в живую связь со святыми ангелами и сами становятся под их покровительство.
Эта невидимая, но существенная связь налагает на г.[оспод] членов кассы обязанность тщательно соблюдать в их молодом обществе дух и характер истинно христианский, делать свое дело по примеру ангелов пред лицем Отца Небеснаго, на земли яко на небеси : с любовью и неутомимостью, со смирением и упованием на Бога, без зависти и соперничества, без самонадеянности и самохваления.
При таких условиях столько же обезпечен и верен, возл.[юбленные] бр.[атие], успех Вашего дела, сколько верен Господь во всех словесех Своих.
Планы речей [при отпевании]
Подобно тому, как мы, обыкновенно, при отправлении дорогого нам человека в далекий путь, сопровождаем его в путь разнообразными приветствиями, при прощании же воспоминается все: воспоминается, чем он для нас был, — воспоминаются его добрые свойства, беседы, дела, сладость общения с ним, и при прощании, с сожалением и скорбью, указывается та пустота, которая образуется по отбытии его, среди близких; вместе с тем изрекаются разнообразные благожелания путнику: высказывается желание, чтобы Господь на чужбине избавил его от всех бед и даровал ему жизнь счастливую, благоустроенную. Не тем ли естественнее напутствовать приветствиями и благожеланиями дорогого человека, расстающегося с нами в здешней жизни навсегда, отходящего из земной юдоли в страну вечности, из которой нет возврата в здешний мир? Отходя от нас в страну вечности, он оставляет по себе и дорогие воспоминания, и печальную пустоту, неизбежно чувствуемую при его отшествии от нас. И на таинственном пути в мир вечности не нуждается ли он в благожеланиях наших, в молитвах наших о достижении им врат рая, о вселении его в небесные обители.
Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему .
В храме Божием, где все напоминает нам, что Един только Бог — велик и всеславен, как дерзнуть изрекать хвалы бренному человеку? Пред Богом, Единым великим — ничтожно все: ничтожны высшие совершеннейшие духи — херувимы и серафимы; ничтожны величайшие праведники, святейшие люди. Как же нам восхвалять человека пред лицем Всесовершенного? Но, с другой стороны, как же и не дать простора доброму чувству излиться из сердца? Где же выход из этого, по–видимому, безвыходного положения? Да, если бы во святых Своих не был дивен Сам Бог, если бы богатые природные дарования их не были даром Божиим человеку, если бы слава добрых дел человека не относилась наиболее всего к Богу, силою Которого мы творим все доброе, — то никто не дерзнул бы в храме Божием изрекать хвалы человеку. Но, коль скоро мы знаем, что более человека в добрых делах прославляется Бог, тогда мы с дерзновением изрекаем хвалу и смертному человеку, особенно доброму христианину.
Почивший щедро был наделен от Господа разнообразными дарованиями, талантами. (Затем перечень их) . Но тайна необычайной любви, которую возбуждал к себе почивший во всех, с ним приходивших в соприкосновение, кроется не в этих качествах и делах, хотя и они достолюбезны. Причина этой любви иная, более глубокая. Господь иногда посылает в наш грешный мир личности исключительные, с особою духовною печатью на челе, с особым обаянием, привлекающим к ним всех. Эти личности везде, где только они являются, вносят теплоту, мир, любовь. Они, хотя на минуту, вносят чувство любви даже в те души, в которых клокочут ненависть и злоба, и тем призывают их к любви постоянной. Они ходят безбоязненно среди опасностей, и опасности их не касаются. Они удостаиваются почести и славы, но почесть и слава не возбуждают в других зависти и вражды. Это — дар Божий, ниспосылаемый немногим, а сами люди — особый дар Божий миру.
Совершенным выражением такого типа был Св. Иоанн Богослов. Будучи распятым, Господь через апостола Иоанна, единственного из учеников Своих бывшего при Кресте, усыновил все человечество, сказав Матери Своей: «Жено, се сын Твой» (Ин.19:26). Этого любимейшего ученика Господа, девственника, недаром называли «апостолом любви». Он неустанно повторял своим ученикам: «Детки, любите друг друга!» На вопрос учеников, почему он непрестанно повторяет это, Апостол ответил: «Сия есть заповедь Господня, и если ее соблюдете, то и довольно». Любовь его самого была настолько совершенна, что перед ней безсильны были даже враги Христовы: единственный из апостолов он умер своею смертью. Все эти обстоятельства жизни апостола Иоанна были несомненно особенно близки о. Алексию Мечеву. И тому есть немало подтверждений. «Рассказывали мне, — писал С. И. Фудель, — (два разных человека), что недавно умерший в Москве епископ Стефан (Никитин, 15 28.9.1895 — l5 28.4.1963 — С. Ф .), когда–то духовный сын отца Алексея Мечева, говорил недели за две до смерти о своем убеждении в том, что перед самым концом истории Церковью будет зримо руководить апостол Иоанн, еще не умиравший, но непостижимо где–то сохраняемый Богом для этого последнего своего служения. Так еп. Стефан понимал слова Христовы Петру в 21 главе Евангелия от Иоанна: «если Я хочу, чтобы он (Иоанн) пребыл, пока приду, что тебе?» (Надежда. Вып.2. Франкфурт–на–Майне.1979. С.304). Некоторые основания к этому дает житие Апостола: «Когда святый Иоанн Богослов дожил до столетнего возраста, много потрудившись во благовестии Христовом, то вместе с семью учениками своими вышел из города Ефеса и, дойдя до некоторого места, велел им там сесть. Время было уже к утру, и он, отойдя на такое расстояние, на какое можно бросить камень, начал молиться. Потом, когда ученики его, согласно его воле, выкопали ему крестообразную могилу, он заповедал Прохору идти в Иерусалим и оставаться там до кончины своей. Преподав еще наставление ученикам своим и поцеловав их, апостол сказал: «Возьмите землю, мать мою, и покройте меня ею». И поцеловали его ученики, и покрыли его до колен, а когда он снова поцеловал их, то покрыли его даже до шеи, положили на лице его покрывало, и поцеловав еще, с великим плачем покрыли его совсем». Случилось это 26 сентября. «Христиане, жившие в городе Ефесе, после смерти апостола раскопали могилу его, однако не нашли тела апостола; оплакав его честную кончину, они возвратились в город и потом часто приходили на могилу апостола и возносили там усердные молитвы к Богу, призывая себе на помощь и ходатайство пред Богом святого Иоанна Богослова. При этом каждый год в этот день и месяц (8 мая — С. Ф .) от гроба апостола исходил как бы некий тонкий прах («благовонное миро» или «розовый пепел» — С. Ф .), творивший исцеления. Об этом прахе или манне говорили блаж. Августин и Григорий Турский. Об исхождении персти от гроба Иоанна Богослова упоминает и русский паломник XII в. игумен Даниил. Верующие собирали этот прах и врачевали им различные недуги и болезни. Поэтому и вошло в обычай среди верующих в этот день, так же как и в сентябре месяце, восхвалять и ублажать песнопениями сего великого угодника Божия, возлюбленного Богом более всех прочих святых угодников. В Синайских евангелиях этот праздник называется… розовник; думают, что самая манна, исходившая от гроба Иоанна Богослова, называлась «розис» — розовая мазь, розовый порошок […]» (По Четиям–Минеям свт. Димитрия Ростовского. Сентябрь. Май). Он нравственно не был выше Апостолов Петра и Павла, он был ниже Иоанна Крестителя, но он больше всех великих мужей христианского мира обладал способностью привлекать к себе любовь людей. Он возлежит на персех Господа и ни в ком из Апостолов не возбуждает зависти. Он вместе с Петром приходит безбоязненно во двор Архиереев и безбоязненно стоит при Кресте Спасителя. Все умирают мученической смертью, а он освобожден от нее. Причина всему этому — любовь, которой был преисполнен Св. Иоанн Богослов.
К типу подобных людей принадлежал почивший. Вместе с последним приветствием, какие вы[ска]жем благожелания отходящему? — Пожелаем, чтобы Господь поступил с ним так, как поступает Он вообще с людьми любящими. Господь грешнице, облившей ноги Его слезами, простил грехи многие за то, что она много возлюбила Его (Лк.7:38, 47) Да простит же Господь все грехи ради той любви к Богу и веры, которою была преисполнена душа его… Господа же возблагодарим за дарование нам такого человека (Прем. Сол.4:11) в много[…] жизни, который не только не изменился к худшему, а соделал много добрых дел.
При гробе, при виде смерти нельзя не скорбеть, нельзя не плакать. Со скорбию провожают в место последнего покоя прах даже человека старого, отжившего, друзья и сродники, его и их скорбь не сообщается ли и посторонним лицам, у которых невольно возникают вопросы: Что сие еже о нас бысть таинство?.. Кто не поскорбит о том, что тело человека обращается в безжизненный труп, в пепел? А наша собственная смерть? Тяжело зрелище каждой смерти, каждого гроба. «О, смерте, коль горька твоя есть память» (Сир.41:1). А тем более, как горек вид твой. (Изложение) . Но особенно горька смерть внезапная, похищение среди живых человека прекрасного во всех отношениях. (Характер его) .
Да, почивший своею внезапною смертию вещает нам то, что вещает от лица каждого почившего песнь церковная: вчерашний бо день беседовах с вами, и внезапу найде на мя страшный час смерти . Пришел внезапно час смертный, и — не стало дорогого человека. Тяжело, невероятно тяжело. Если бы мы не знали и не ведали, что судьбами нашими управляет Отец Любвеобильный, мы не могли бы находить себе утешение. Господь Бог все делает для блага нашего. Посему можем ли сомневаться в том, что действовал по закону любви — любви, конечно, прежде всего к почившему. Судьбы Божии непостижимы для нас, но они всегда благи. Не будем скорбеть при дорогом гробе, как неимущие упования (1 Сол.4:13), поищем себе утешение в горькой потере.
Мы веруем, что если Господь Иисус Христос воскрес, то и умерших во Христе Бог приведет с Ним (ст.14). Надежда всеобщего воскресения, свидания в вечности любящих друг с другом, — да будет первою утешительницею всех скорбящих о почившем. Почивший жертвовал своим здоровьем во благо ближних. Не жертва ли он во благо ближних и теперь! Не для назидания ли он восхищается от нас внезапно? Он, как христианин, вошел во врата вечности готовым, но смерть его есть урок для живущих без мысли о Боге и вечности, живущих во грехе. Для них страшна будет смерть. «Смерть грешников люта» (Пс.33:22).
Тяжело терять человека прекрасного. Но та истина, что потерянный нами навеки человек был прекрасным, — утешительная истина. Воспоминания о почившем тяжелы только тогда, когда их имя — не без пятна. Но воспоминания о прекрасных людях — сладостны. Память о почившем да будет утешением для всех, оплакивающих его.
Мужайся, супруга! Не скорби, как неимущая упования. Ту любовь, которою любила ты почившего, обрати на своих детей, соедини ее с тою любовью, которою ты уже и доселе любила их, замени им потерянного отца и здесь найдешь себе великое утешение. А наипаче молись Господу о помощи свыше при несении тобою креста. Молись. Бог не оставляет без помощи молящихся Ему.
Осиротевшие дети! Перенесите на свою мать и ту любовь, которою любили вы отца! Утешайте ее добрым поведением! Живите достойно имени, — прекрасного имени вашего почившего отца, умершего телесно, безсмертного по духу.
Все помолимся об усопшем.
Не на радость, не на радость собрал ты нас сюда, усопший о Господе собрат наш! Неожиданное тяжелое зрелище уготовал ты нам! Не такою беседою хотели бы все мы беседовать с тобою; но, поелику ты сам предначал ее, то мы не можем не продолжить. Как однако же не ново и странно являешься ты нам, мы будем беседовать с тобою по–прежнему: ибо здесь, пред лицем Господа жизни, нет мертвых, все живы!
Чем же продолжим последнюю беседу с тобой? Сожалением ли о том, что ты так неожиданно оставил нас навсегда, так невозвратно уклонился от всех забот и радостей земных? Но день разлуки твоей с нами есть день рождения твоего в жизнь новую, безконечную. Посему, со слезами на глазах, но приветствуем тебя с окончанием земного поприща, со вступлением туда, где нет не только наших скорбей, но и наших суетных радостей. Ты теперь уже не в изгнании, не в узах, а в отечестве, на свободе: видишь то, во что мы должны веровать; окружен тем, что мы должны ожидать.
О, какою малою и бренною показалась тебе, думаю, вся наша земля со всем величием ее, когда ты взглянул на нее в последний раз. Посему, когда мы в горести окружаем гроб твой, ты, может быть, скорбишь о нас, здесь остающихся; благодаришь Господа, что Он не продолжил твоего заключения в узах плоти и крови; тем паче благодаришь за те дни скорби, кои благость Его дала Тебе провести на одре болезненном для твоего очищения. Да! Очищения: ибо кто есть человек, иже поживет и не согрешит? Благо тому, кто не пребудет во грехе, кто слезами покаяния, растворенными верою в Крест Христов, омоет пятна совести. Что сия купель пакибытия не напрасно была открыта для тебя, свидетель — те слезы, с коими ты принимал Тело и Кровь Христову для напутствия в жизнь вечную.
Поелику ты искал оправдания не в делах и трудах своих, как они были ни много–и благообразны, а в едином смирении пред Богом, в твердой вере в крестную смерть и ходатайство за нас Сына Божия, то мы уверены, что небесное милосердие не мимоидет тебя, что сокрушенного и смиренного сердца твоего Господь не уничижит. Но сия же святая уверенность не позволяет нас распространиться на похвалу твою. Дерзну ли, по обычаю, поведать теперь о делах твоих, когда ты, стоя на Страшном Суде Божием, молишь, может быть, о том, чтобы самое главное и чистое, по мнению нашему, в жизни твоей было покрыто завесою милосердия! Об одном не могу промолчать, не могу потому, что сказанное может служить [более] в назидание другим, нежели в похвалу тебе: это усердие твое к храмам Божиим и верное исполнение уставов Св. Церкви. Не тебя ли нередко видели мы первого входящим и последнего исходящим из Дома Божия? А когда видели мы, то могли ли не зреть Господа храма?
Желаешь ли иметь за гробом некий знак христианской приязни и от нас? Доколе слабый язык мой будет изрекать страшное и достопоклоняемое имя Бога над всепримиряющею Жертвою Тела и Крови Сына Его, дотоле будет творима мною память и о упокоении твоей души. Если можешь сделать что–либо, по твоему благорасположению, и для нас, то, после незабвения нас пред Богом, просим тебя о едином: испроси у Господа осиротевшей супруге и чадам твоим духа терпения и мужества для перенесения разлуки с тобою, — да коснется сердец их то благодатное утешение Св. Духа, пред лицем Коего не постоит никакая скорбь.
Так, осиротевшее семейство (ибо надо было назвать тебя нынешним именем твоим), в настоящие минуты для тебя нет утешения на земле; и мы показали бы неведение сердца человеческого, если бы возомнили, что от наших слов могут закрываться и исцелевать раны сердца, подобные твоим. Но у Врача душ и сердец есть целебный бальзам от всего! Утешенные Им не только [не] скорбели о смерти, но и сами с радостию шли на смерть. Итак, первее и паче всего обращайтесь в скорби вашей к Господу. Как радовались пред Ним, так и сетуйте теперь пред Ним же. Вы старались быть верными Ему во дни вашего счастия: Он ли покажет Себя неверным вам во дни вашего несчастия? Нет, если Он попустил прийти на вас тяжелому искушению, то не оставит за сим искушением сотворить и утешения. Между тем, когда время утешит чувства сердца, смятенного теперь скорбию, и даст взорам ума свободу озреться вспять — на жизнь и деяния почившего в Бозе супруга и отца, то в самом воспоминании о нем откроется постоянный, обильный источник утешения…
Итак, вместо безотрадного сетования о мнимой недоконченности земнoro пути почившего о Господе, надобно благодарить милость Божию, что ему дано было пройти путь сей так, как он пройден. Сколько раз сия жизнь могла пресечься среди болезней! — но ангел смерти всегда щадил ее. Сколько раз и духовная жизнь могла подлежать смертной опасности среди всякого рода искушений и соблазнов, но благодать Божия отвращала и сию наиважнейшую опасность. Немало и других утешений, коль скоро, хотя сквозь слезы, осмотримся пристальнее вокруг самих себя. У матери взят супруг, но оставлены сын и дочь: две подпоры и две надежды, кои с каждым днем будут возрастать, укрепляться и веселить собою сердце матери. У детей не стало отца; но оставлена мать, которая с сердцем материнским всегда соединяла благоразумие и твердость отцовскую. И не тогда ли последовала разлука, когда по закону природы и общежития детям и без того скоро должно было оставить кров отеческий, удалиться от взора родительского? Плод семейного счастья уже вкушен и со стороны отца, насладившегося зрением юного возраста детей, и со стороны детей, видевших все знаки нежности и весь пример богобоязненности своих родителей.
Все сии и подобные мысли могут составить для тебя, осиротевшее семейство, и теперь, и тем паче со временем, обильный источник утешениия; и ты, взвесив настоящую потерю с прежними радостями и будущими надеждами, [сможешь] сам сказать с Иовом: «Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? Яко Господу изволися, тако бысть. Буди имя Господне благословенно отныне и до века!» (Иов.2:10, 1:21)
Что касается до вас, печальные участники плачевного обряда, то я не думаю, чтобы мне нужно было какое–либо искусство слова, дабы преподать вам назидание. Ах, гроб без всякого слова есть самый трогательный проповедник в мире! Тем паче гроб предлежащий не может не пробудить в вашем сердце многих и многих благих мыслей и чувствований. Я со своей стороны присовокуплю к сему одно: не гоните от себя сих так называемых мрачных мыслей, — они светлее многих радостей мирских; дайте сердцу вашему выговорить вам при сем случае все, что придет на него; позвольте почившему собрату Вашему оказать вам сию последнюю услугу, чтобы своею смертию напомнить о вечности и Вам. Если при подобных случаях не замолчать нашей плоти и крови, то где же и когда умолкнуть им? Если здесь не пробудиться во всей силе совести, то когда же воспрянуть ей от сна? Итак, не отвращайте взоров ваших от гроба сего: смотрите прямее и пристальнее в это обезображенное смертию лице собрата вашего: что ныне ему, то завтра, послезавтра каждому из нас. Горе нам, если не выразумеем сего урока, или, выразумев, не обратим его в дело и жизнь.
Но так как мы услышали наставление сие у гроба твоего, почивший о Господе собрат, то прийми от нас и за сие благодарность. Это новый, на всю жизнь нашу, знак христианской приязни твоей к нам и за гробом. Аминь.
Примечания
Из известных нам на сегодняшний день 35 проповедей, слов и речей о. Алексия Мечева опубликовано пока что девять (Отец Алексей Мечев. С.329—351). Наша публикация основана на след. материалах из архива Е. В. Апушкиной:
Машинописный сб. малого формата с карандашной надписью: «Планы речей и проповедей, принадлежат о. Алексию Мечеву, воспоминания и рассказ Тони Волковой о снах по поводу Маруси Семеновой» (далее — «Планы речей»). Машинописные копии нескольких проповедей (далее — «Машинопись»). Тетрадь с записями от руки чернилами, озаглавленная «Проповеди о. Алексея за 1915 г. и ранее» (далее — «Тетрадь»).
Проповеди, за исключением слов перед началом учения, перед молебнами и перед отпеванием, расположены в согласии с церковным календарем.
Советы девушке христианке
«Московский старец» — так называют отца Алексея Мечева. Посланный «в народ», к страждущим людям святым праведным Иоанном Кронштадтским, он был одним из тех, на ком держится Святая Русь. Оптинские старцы преподобные Анатолий и Нектарий всегда посылали москвичей к отцу Алексею. «Зачем вы ездите к нам? У вас есть отец Алексей», — сказал один из Оптинских старцев московскому паломнику, приехавшему в Оптину пустынь.
«Милующая любовь» — вот что привлекало к батюшке толпы богомольцев. Не только со всей Москвы, но и со всей России шли в маленький храм Святителя Николая в Кленниках на Маросейке, — и никто не уходил от батюшки без духовной помощи и утешения.
Настоятель оптинского скита игумен Феодосии, в один из приездов в Москву посетивший храм на Маросейке, увидел количество стремящихся попасть к батюшке на исповедь, истовость и долготу службы, толпу, ожидающую батюшку. Изумленный игумен Феодосии сказал отцу Алексею: «Да на все это дело, которое вы делаете один, у нас бы в Оптине несколько человек понадобилось бы. Одному это сверх сил. Господь вам помогает».
Эта книга — живое свидетельство о светоносном московском батюшке. Ее название — «Советы девушке христианке» — условно, это поучения, записанные одной из духовных чад отца Алексея. К сожалению, мы не знаем, кто сделал эти записи. Скорее всего, послушница Чудова монастыря Мария, одна из тех, кто после закрытия монастыря в 1919 году, оказалась в храме на Маросейке: «Когда мы лишились Чудова монастыря, и как овцы без пастыря рассыпались всюду, не зная, где приклонить голову, тогда многие отправились на Маросейку к отцу Алексею, и добрый батюшка с необыкновенной любовью и лаской принял под свое попечение нас, скорбных, печальных сирот…»
Эта книга будет интересна не только девушкам. Поучения отца Алексея, выразившее самую суть веры, направлены ко всем христианам, ищущим спасения.
Как достичь смирения? Чаще входи в себя: считай себя хуже всех.
В какой бы грех ни впал ты, кайся, и Господь готов принять тебя с распростертыми объятиями.
Будь во всем как дитя: и в вопросах веры, и в вопросах жизни.
Следи за собой. Хочешь жить духовной жизнью, — следи за собой. Каждый вечер просматривай, что сделала хорошего и что плохого, за хорошее благодари Бога, а в плохом кайся.
Когда тебя хвалят, а ты замечаешь за собой разные недостатки, то эти похвалы должны ножом резать по сердцу и возбуждать стремление к исправлению.
Относительно нечистых помыслов будь осторожнее.
Замечаешь поползновение ко греху, положи два поклона Владычице с молитвой: «Пресвятая Богородице, молитвами родителей моих спаси меня грешную». Дух родителей твоих сольется в молитве с духом твоим.
Евангелие надо читать внимательнее.
Так как молитва «Отче наш» есть сокращенное Евангелие, то и подходить к ней нужно с должным приготовлением.
Постясь телесно, постись и духовно, не дерзи никому, а особенно старшим, этот пост будет выше телесного.
Трудись над воспитанием своих младших братьев и сестер; влияй на них примером и помни, что если в тебе есть какие недостатки, они их легко могут перенять. А Господь потребует отчета в этом деле.
Делать добро есть наш долг (против тщеславия).
Непосильных подвигов брать на себя не должно, но если на что решился, то должен исполнять во что бы то ни стало. В противном случае раз не исполнишь, другой, третий, а там будешь думать, зачем ты и делал–то это, так как это совершенно напрасно (стойкость в добром, без чего невозможно возрастание духовное).
Никогда не обращайся с Евангелием так, как с гадательной книгой; а если явятся какие–нибудь важные вопросы, посоветуйся с более сведущими людьми. А то у меня тут была учительница, так и она записочки к иконам кладет.
К чтению Евангелия надо подходить с молитвенным настроением.
Построже, построже в духовном посте; то есть учись владеть собой, смиряйся, будь кротка.
Когда видишь вокруг себя что–нибудь нехорошее, посмотри сейчас же на себя, не ты ли этому причина. Когда нападают на тебя нехорошие мысли, особенно в храме, представь себе пред Кем ты предстоишь или открой свою душу и скажи: «Владычице, помоги мне».
Если, прикладываясь к образу, смущаешься какими–нибудь (маловерными и др.) помыслами, молись до тех пор, пока они не исчезнут.
Надо считать себя хуже всех. Хочешь раздражиться, отомстить или другое что сделать, скорее смирись. Мы должны спасать себя и других. Строже следить за собой, а к другим быть снисходительнее, изучать их, чтобы и относиться к ним так, как требует того их положение, характер, настроение; например, нервный человек и необразованный человек, а будем требовать от одного спокойствия, от другого — деликатности или еще чего–нибудь, так это будет безрассудно; и мы должны строго следить за собой.
Ежедневно, как матери, кайся в грехах твоих Божией Матери.
Какое мы имеем право презирать других?..
Надо ведь быть умереннее в еде, а то чревоугодие вредит пищеварению. Даже воды нужно употреблять умеренное количество.
Если появятся маловерные помыслы, особенно перед причащением, скажи сейчас же: «Верую, Господи, помоги моему неверию».
Относительно письменной исповеди. Недостаточно того — перечислил все грехи и конец, и ничего не получилось; а нужно, чтобы грех опротивел, чтобы все это перегорело внутри, в сердце, когда начнешь вспоминать… и вот тогда–то уж грех будет противен, и мы уже не вернемся к нему, а то тут же и опять за то же.
— А если забудешь?
— А если что больно, того не забудешь, где у меня болит, тут я и укажу.
Всегда надо говорить правду, а если принуждают сказать ложь, то надо поговорить с человеком и повернуть дело так, чтобы спасти того, кто заблуждается, заставляя это делать; например, я никогда не лгал и лгать не буду, а если тебе так нужно, то я, пожалуй, сделаю это, только если возьмешь это на себя и т. п.
Не надо осуждать других; в чужом доме, если подадут скоромное в постный день не надо пренебрегать и отказываться. А дома можно восполнить этот пробел усилением телесного поста, а главное — духовного, то есть не раздражаться, не осуждать и прочее.
Во всем надо так поступать: вот что–нибудь нужно сделать — сейчас вспомни, как бы тут поступил Иисус Христос, пусть это будет для тебя руководством во всем. Так постепенно все нехорошее, греховное будет отступать от тебя.
Ничего не благословляю говорить о других такого, что может о них распустить нехорошую молву; а назидательное, полезное — долг наш говорить.
Живешь больше умом, мыслью, плохо развито сердце, нужно развивать его: представляй себя на месте других.
Если бы так легко было спасаться, так давно мы все были бы святыми.
К окружающим нас мы должны относиться со всяким вниманием, а не небрежно, тогда и Господь, видя это, и нам окажет внимание.
В храме подальше становись от тех, которые любят разговаривать.
Твердости воли нет у тебя, а теперь–то и нужно развивать твердость воли. (Была сильная голодовка.)
Воскресший Господь требует нашего воскресения.
Не смей, не смей гордиться, гордиться нечем, сотую долю видишь за собой, а девяносто девять не видишь.
Нехорошие мысли нападали… мало молилась, наверное. Гнать их надо. Как только начнутся мысли нехорошие, если одна, начинай молиться, а если не одна, бери какую–нибудь книгу серьезную или начинай какое–нибудь дело.
Легкомыслие пора отбросить, надо относиться ко всему серьезно.
Поставь строгий порядок у себя во всем: такое–то время — заниматься, в такое–то — читать и т. д. Если пойти нужно куда, отчего не пойти, почитать — отчего не почитать, а так чтобы во всем был порядок.
Батюшка находил в этом что–то нужное, необходимое. Живя в семье, хотя мне никто ни в чем не препятствовал, я не умела уложить себя в какие–то рамки, не умела установить этого порядка. Встречные препятствия заставляли отступать, а главное, не видела я сама в этом установлении порядка чего–то необходимого, в то же время хотелось, чтобы батюшка сам дал мне какое–либо дело, чтобы мне нести какой–либо (внешний) «подвиг», и просила об этом батюшку. Сначала он ничего не ответил, а когда спрашивал, установила ли я у себя в жизни порядок, отвечала, что никак не получается. Он молча выслушивал, не упрекал никогда, а на просьбу дать мне «подвиг» ласково заметил: «Да вот я тебе говорю — установи порядок, а ты мне все говоришь, что я не могу». Только тут открылись у меня глаза, и я увидела в своем легком отношении к этому слову батюшки непослушание, несерьезность; не придавала я особого значения простому и, казалось, вскользь сказанному, «странному» требованию порядка. Он же, оказывается, смотрел на это как на своего рода подвиг для моего характера. И после опять батюшка напоминал об этом очень серьезно. «Порядок установи непременно… А то я вон раньше тоже принимал всех всегда, а теперь меня заставили сократить прием, так я сам вижу, как я много сделал».
— Надо маму успокаивать, не доводить до нее ничего. Почтительность к ней есть первая обязанность. И каждый вечер непременно проверяй себя. Ну, уж если провалишься, то положи три поклончика Божией Матери, проси у Нее прощения.
Мысли нехорошие гони чтением, труд физический тут нужен. Представляй себя на Голгофе, вот крест пред тобой (батюшка протянул руки в стороны)… кровь течет… Говори мыслями: духовный отец, мол, мне не велел вас слушать.
— Очень много вижу в себе гадкого.
— А вот жизнь нам для того и дана, чтобы все это из себя выгнать.
— Кажется, что милосердие Божие скоро кончится…
— Милосердие Божие неизреченно.
— Батюшка, я хотела сегодня не причащаться.
— Почему, ты ведь исповедывалась?
— Так, я очень нехорошая…
— Ну, это не твое дело…
— Батюшка, мне хочется быть кроткой и смиренной.
— А кто же тебе не велит?..
— Батюшка, можно мне сегодня не причащаться?
— Почему?
— Так, сердце очень нечисто.
— А когда оно у тебя будет чисто–то?
— Нехороший сон видела…
— Это бывает от неумеренности в пище, от пустых разговоров; а так как это у тебя всегда бывает, то ты всегда себе и жди этого… Как проснешься, сейчас же вставай, не накрывайся одеялом. То, за что взялся, нужно делать во что бы то ни стало.
— Как держаться золотой середины, чтобы не быть угрюмой и излишне веселой?
— Когда видишь, что около тебя человек унывает, придешь, например, к … видишь, что она нос повесила (батюшка пальчиком слегка ударил мне по носу), тогда надо взять себя в руки, быть веселой, ободрить другого, а если идет все гладко, то надо говорить о серьезном, а не болтать; вообще заботиться о пользе других и делать все на пользу другим; и не только дела так располагать, но и слова; если, например, видишь что все говорят, ну, давай, мол, я и скажу, а это что же?.. Прежде чем сказать, нужно подумать, Христа можно вспомнить, как бы Он тут поступил, и потом, как совесть твоя говорит, так и делать и говорить; вот и будет золотая середина.
На пасхальной седмице не надо читать Псалтири, а вместо вечерних и утренних молитв полагаются часы. «Когда же оканчивать чтение Псалтири?» Батюшка с улыбкой неуверенно заметил: «Кажется, в среду заканчивается Псалтирь…» (Знаток устава; так велико было смирение батюшки.)
Все чтобы было по порядку, и для еды должно быть определенное время, а если ты поздно пришла и тебе хочется есть, то, конечно, можно, ешь сколько там тебе надо. А вообще, чтобы был порядок.
Человек, истинно любящий, забывает себя совершенно, забывает, что он существует, он думает только о том, как бы другого–то спасти. Надо стараться, чтобы не только действиями, но и даже словами не соблазнять другого.
Изволь, изволь бывать в церкви.
(На то, что нет времени для чтения.) «Ну это ты что–то там… а вот я тебе вменяю в обязанность читать…»
Причащаться можешь каждую неделю, только воздерживайся от главного греха.
Знаешь свой долг, и нужно его спокойно и твердо исполнять. «Иисусову молитву» читать нужно. Как о любимом предмете всегда человек думает, так и о Господе должен он думать и носить Его в своем сердце.
— Как приобрести любовь к Богу?
— Чаще надо вспоминать, что сделал для нас Господь и что Он делает. Все, и житейские дела, надо освящать Христом, а для этого «Молитва Иисусова». Как хорошо и радостно, когда солнышко светит, точно так же хорошо и радостно будет на душе, когда Господь будет в сердце нам все освящать.
Часто бывает хорошо и чувствуешь, что прямо идешь, потом вдруг исчезает такое настроение, и никак не попадешь на него.
— Ну хорошо, хорошо… значит, и заснешь под это хорошо.
Под понятием «заснешь» батюшка имел в виду всегда потерю трезвения и духовной бодрственности над собой.
Как–то за всенощной буря всевозможных самых противоположных мыслей и чувств волновала все мое существо; подхожу к праздничной иконе (за каноном). Батюшка помазывает елеем, вглядывается и шепотом, неуверенно спрашивает: «Спишь, никак?».
Надо помнить, что если Господь всегда смотрит на меня, ведь Он все знает, так как же я поступлю против Него.
Иногда жаждешь всей душой соединения с Господом в таинстве святого Причащения, но останавливает мысль, что недавно причащалась…
— Это значит — Господь касается сердца, так что тут уже все эти рассуждения не уместны.
Думается, нужно установить порядок жизни: спать рекомендуется семь часов в сутки (я спала не больше пяти–шести часов), ну, если встанешь в семь часов — значит, отсчитай семь часов назад и ложись так уж; а то это влияет на здоровье. Позже я обратила внимание на то, что строгий, раз установленный порядок жизни держали все подвижники, с древнейших до новых, и все монастыри.
— Трудно прожить без греха, когда бывают такие лишения в жизни (была голодовка).
— Ну зачем, не греши…
— Унываю, батюшка.
— Унывать не надо, вспомни, как говорится: «уны во мне дух мой», а дальше «помянух дни древний, поучихся…». Так и ты вспомни все и утешься.
Что думаешь о себе много, горделива; а знаешь, кто много о себе думает, тот, значит, нехорошо живет… А ты себя любишь, так уж люби себя, как следует.
Пришла ко мне ревность научиться «Молитве Иисусовой», просила батюшку научить.
— «Молитва Иисусова» — серьезное дело, чаще надо думать о том, Кто для меня Иисус.
Если кто–нибудь будет говорить о других плохо, да еще в церкви, нужно просто ответить, что я, мол, сама грешная, что мне еще на других смотреть. В церковь ходим не для разговоров.
Ревность научиться «Молитве Иисусовой» сжигала меня.
— «Иисусова молитва» — серьезное дело. Надо постоянно иметь пред собой Господа, как бы ты находишься перед каким–нибудь важным лицом, и быть как бы в постоянной беседе с Ним. Тут уж у тебя будет состояние приподнятое.
В пище умереннее надо быть.
Чем нам с тобой гордиться?.. Грехами?..
К родителям, если есть у них какие недостатки, надо относиться снисходительнее.
— Батюшка, бывает, что утром проспишь, а встанешь, скорее бежишь к обедне, и уже дома не молишься…
— Ну уж если так, в церкви помолишься, но порядок должен быть во всем.
Если кто в церкви будет разговаривать или спрашивать о чем, — скажи на меня и не отвечай.
Непременно утром и вечером надо молиться.
Перед чтением Евангелия перекрестись и скажи: «Господи вразуми меня, дай мне понять, что тут есть»; и после этого бывает, что нечаянно находит как бы какое осенение и начинаешь понимать смысл того или другого; и вот тогда надо взять и записать эти мысли.
Установи порядок во всем… С мамой будь хорошая, с сестрами не ссорься, тетю не обижай. Ну вот пока и будет с тебя, а потом мы еще что–нибудь возьмем.
Порядок чтобы у тебя был во всем… У меня тут был один немец, а у немцев знаешь какой порядок во всем, так вот он и рассказывал: были у него там гости… а у него был такой порядок: как десять часов, так чтобы все были по местам. Вот подходит время спать ложиться, он и объявляет, что через десять минут огонь будет потушен. Но все подумали, что он шутит, никто не обратил на это внимания. Вдруг, смотрят — темно… А я его спрашиваю: «А как же гости–то?» — «А как хотят, — говорит, — если они такие беспорядочные». Вот хоть он и немец, а поучиться у него есть чему.
Мысли нехорошие гони, а какие появятся, тащи их за ушко, да на солнышко. (Батюшка потянул меня за ухо.) Строже будь к себе (разговор шел о воздержании в пище, батюшка был очень серьезен), все спишь, смотри не проспи. Молиться надо по–детски, с твердой верой. Ну подожди, вот я тебя за это на свободе — за уши.
Лишнее поела — значит нет у тебя никакой разумности, когда даже и лишняя чашка воды может нас возбуждать.
Отца духовного не слушаешься — значит нет у тебя преданности к Богу. Я тебя молю, ради Бога, следи за собой… ради Бога, будь внимательна… Царствие Небесное нудится, и только употребляющие усилия восхищают его, а ты палец о палец не ударишь.
— Батюшка, иногда бывает так тяжело, что хочется к кому–нибудь пойти и заплакать.
— Нет уж, у тебя есть одна помойка — отец Алексей, ты в нее и вали все, а другим не надо.
— Чем отличить пост от обычного времени, ведь теперь почти все одинаково: и пост и нет поста, совсем не чувствуешь поста? (была голодовка).
— Усилить духовный пост.
— Да этот пост всегда должен быть?
— Очень хорошую мысль ты провела, да где уж нам всегда–то, а тут тебя будет мучить, что, мол, я что–то не делаю и скорее будешь поступать как надо.
Страсти, если хочешь, истребляй сейчас же, а то поздно будет. У меня была тут одна дама, так у нее страсть — взять чужое; она мне со слезами говорила, что была в одном доме и вот ложку серебряную увидела и, когда все ушли, она ее взяла. Теперь мучит это ее, а с собой справиться не может, в привычку у нее это вошло.
— Батюшка, говорят «Иисусову молитву» нужно читать не только с любовью, но и со страхом, а я страха никакого не чувствую.
— Со страхом… а ты подумай, что тебе Господь дал и дает, а ты Его чем благодаришь?.. Светло смотри вдаль, не надо уныния. (Отпуская с исповеди.) А ты старайся, чтобы я тебя мог не только за уши вытягивать, да на прежнее место ставить, а и каждый раз немножко повыше.
Считай себя хуже всех — да и так ты хуже всех.
Спите вы все, а теперь время исповедническое. Может быть, и мне придется… Я–то готов, а вы–то, что тут будете делать?.. (Тревожное время.)
— Что же теперь делать–то, батюшка?
— Ну я думаю, Бог милостив — ничего, а для этого нужно молиться побольше, да самим получше быть.
Будь хорошей, вот с нынешнего дня. Сегодня Марии Египетской, ты хоть и не египетская, ну все равно. Так вот с сегодняшнего дня и начинай, а я за тебя буду молиться, чтобы Господь тебе дал память смертную. Будь хорошей опорой маме, руководительницей сестрам, вон сколько я тебе послушаний–то дал.
— Батюшка, читаю молитвы, но это все как–то без души. — Батюшка промолчал, а я повторила то же.
— Да читай внимательно, без какой там еще без души, по–толстовски, что ли?..
Раздражаться не стоит, не стоит… Желай счастья всем и сама счастлива будешь (против зависти).
(Против вопросов на исповеди по книгам.) У меня тут один рассказывал, что он прочел какой–то грех в книге и не понял, что это такое, и вот начал все делать, чтобы узнать как–нибудь что это такое; покупал книжки разные, читал. Наконец, понял и сделался поклонником этого греха. Так что я этих вопросов не одобряю; не знаешь и не надо.
Когда бываешь в чужом доме и подают на стол что–либо скоромное, не следует отказываться и тем осуждать других. У меня отец был близок к митрополиту Филарету и вот было так; митрополит Филарет часто бывал у одного там… Раз пришел как–то, застал обед, а пост был, хозяин сконфузился, не знает как быть — пост, а у него курица что ли там… А митрополит подошел к столу и сам попробовал все… Вот как они поступали.
— Иногда по уставу не полагается класть земные поклоны, например, до Пятидесятницы и в другие праздники?
— А на это я вот что скажу: иногда чувствуешь, что и на икону–то, на Лик Господа смотреть недостоин, как тут не положить поклона; я вот, например, не могу не поклониться в землю когда поют: «Поклонимся Отцу и Сыну и Святому Духу…» (всенощная под воскрес). Не воздержаться — не грех, а поклон положить — грех?..
После моего сокращения на службе мне была дана рекомендация на другую службу.
На мой вопрос, нужно ли мне снова поступать на службу, батюшка, шутя, ответил: «Ну что же, сходи».
Чувствуя, что нет на это благословения батюшки, я медлила. Прошло так с месяц, не больше. Я почувствовала беспокойство, — решила добиться от батюшки категорического ответа — как же мне, наконец, поступить, брать службу или нет.
Долго не давал мне ответа батюшка, упирая на мое личное, желание, а я, со своей стороны, на его благословение. «Вот что, — наконец сказал он мне, — а помнишь, как ты рвалась со службы в церковь? Попадешь в большое учреждение и замотаешься совсем. Здесь ведь тебе было покойно служить. А теперь вот что тебе скажу: служи Господу».
Болела душой и за наше крикливое пение. Пришла к батюшке поведать ему свою скорбь.
— Манюшка, — сказал мне батюшка, — знаю твое состояние, как тебе хочется петь: по будням–то открою окошечко и слышу, как ты поешь: «Хвали душе моя Господа, благослови душе моя Господа; пою Богу моему дондеже есмь».
Вздумалось нам с Зиной поподвижничать: без благословения батюшки решили мы на первой неделе Великого поста самовольно начать свой пост — перейти на хлеб и воду не более двух раз в день. В таком посте прошла у нас вся первая неделя. На следующей получила я духовное испытание от батюшки, которого долго не могла распознать. Случилось это так.
Во время литургии Преждеосвященных Даров должна я была петь «Да исправится молитва моя», а я капризничаю, не хочу петь. Пожаловалась тогда на меня батюшке сестра. Сильно разгневался он на меня: выходя из церкви, при большом стечении народа, на лестнице, махая ручками и возмущаясь, пробирал он меня. Не сознавая своей вины, я сначала отнеслась к этому спокойно, а через некоторое время батюшкин гнев начал передаваться мне, да еще тут кто–то шепнул мне: «Попроси прощения. Поклонись батюшке». Слова эти вызвали взрыв негодования в моей душе. Не дождавшись конца выговора, стремглав помчалась я в свою комнатку с мыслью забрать свои вещи и уйти к своим. Несмотря на уговоры сестер не уходить без благословения батюшки, я всем существом сопротивлялась. Но когда приступила к сбору вещей, то почувствовала, что силы меня оставляют, и я беспомощно опустилась на постель. Батюшка на меня сердит, от дома отстала совсем. Что делать — не знаю.
Спустя несколько минут прибегает ко мне одна из сестер, зовет как можно скорее идти к батюшке, а я сопротивляюсь, не хочу, да и только. Сестра же начинает настойчиво требовать, чтобы я шла к старцу. И только после долгих уговоров, с чувством гордости и отчуждения, без желания поведать ему свою обиду, с тем, чтобы только его выслушать, решила я, наконец, пойти. «Давай ее сюда», — услышала я веселый голос батюшки, когда ему доложили, что я иду. Подхожу к нему; батюшка садится в кресло и, взяв меня за руку, спрашивает: «Ну, что скажешь».
В первую минуту я не знала что ответить, стояла молча. «Глупыш, глупыш, — поглаживая меня по голове, говорит батюшка, — я думал, что ты большая у меня, а ты все еще младенец. Вот смотри, — весь оживившись продолжает батюшка, — на лестнице–то кто кричал». Немного помолчав, добавляет: «Ведь Семенова, а не ты». — «Да, батюшка». — «А ты что делала?» Я молчу. «Наклонила головку, — добавляет батюшка, — и сказала: «Батюшка простите». — «Так вот слушай же. Я знаю, ты потверже духом, я на тебя и закричал. Попробуй, закричи на Семенову. Закричишь, пожалуй она и убежит. А ты–то от меня не уйдешь. Так и на лестнице, — развел батюшка ручками, — попробуй, закричи на них, они все и разбегутся. А ты все на себя приняла, глупыш».
Выслушав батюшку, я попросила у него благословения пойти домой, в душе же не было полного примирения с ним.
— Никуда, Манюшка, не ходи, — сказал мне батюшка на прощание. — Ляг в постель, усни, успокойся. А потом, что у вас там, — просфоры что ль? Помоги.
Так я и сделала, пришла, легла, уснула, успокоилась. Проснувшись, пошла делать просфорки, а в душе все еще был какой–то осадок, все никак не могла простить нанесенной мне обиды. Несколько дней не подходила я к батюшке, пока он сам не позвал меня: «А, Мария Тимофеевна, здравствуйте», — глубоко, вздохнув, пошутил, батюшка. С чувством гордости, все еще меня не оставлявшим, подошла я к нему под благословение и с неестественной улыбкой молча вышла.
Почувствовав в себе борьбу двух сторон души, я не знала, как приступить мне к исповеди. Строго принял меня батюшка на этот раз. И при первом же сознании в моем грехе начал снова меня пробирать. Теперь я ясно почувствовала, что гнев батюшки был всецело направлен на меня. Отойдя от батюшки, я стала к иконе святителя Николая и тут ясно и искренне почувствовала себя виноватой. В слезах, с сознанием своего ничтожества, полная преданности и любви к батюшке, подошла я вторично на исповедь. «Манюшка, ну дай Бог, чтобы ты хорошая у меня была», — обнимая мою голову и прижимая ее к груди, целуя, говорит батюшка.
Придя домой и взяв книжку о преподобном Серафиме, я поняла, что, блюдя пост телесный, плохо провела пост духовный. Горько и долго я плакала. Случай этот заставил меня с особенным вниманием обернуться к своей душе, и на меня стал нисходить все больше и больше мир душевный.
Торжественно встречали мы батюшку на беседе. Пропоем «Достойно», усадим его, расположимся вокруг и запоем стих: «Господи помилуй, Господи прости» или еще какой другой. Начнет, бывало, батюшка раздавать конфеты; берет и говорит: «Вот этого жука — Надюшке–сычевке, а вот этого таракана — Танюшке–Рухольному, бабочку — Зинке–Маронке, а клопа кому? Вере — дам». То же и с луком от селедки: кому месяц, кому пол–дугу. Когда я сиживала рядом с батюшкой, поил он меня из своей чашки. Мне не хочется, а он все: пей да пей, подливает и подливает. Часто я садилась на полу, около его ножек. Вот как–то ласково замечает батюшка, смотря на меня, осторожно прикасаясь ручкой к моей голове: «Предо мной сидит нежное существо, воск, — что угодно, то из нее и сделай. Да я и сам–то боюсь до нее дотронуться: того гляди развалится».
Расположение ко мне многих сестер, с полной доверчивостью открывавших тайники своей души, заставило меня глубоко задуматься и обратиться к батюшке с просьбой: разъяснить мне, как принимать такое расположение: посылать сестер к нему или просто с любовью выслушивать.
— У, какая Манюшка–то старица стала, — посмеялся надо мной батюшка и, стуча пальчиком по столу, с серьезным видом добавил: — Так вот что, Манюшка, я тебе скажу: с этих пор я с тебя на исповеди строго спрашивать не буду.
Прихожу к батюшке на исповедь с записью грехов. Прочитав все и разорвав, батюшка велел бросить запись в печку, которая топилась в его же комнатке, спуская головку с постели и указывая пальчиком: «Манюшка, смотри, какое яркое пламя–то, как твои грехи–то горят».
Прошу что–то у батюшки и называю его «дорогой, миленький батюшка», а он наклоняется и таинственно и протяжно говорит: «Постыленький».
Стоим мы несколько человек у батюшки в столовой у стола. Тихонько подкрадывается ко мне батюшка сзади, быстро надевает на меня соломенную шляпу со словами: «Смотрите, какая схимница–то». С меня надевает на Наташу, и все мы вместе с батюшкой смеемся без конца.
На вопрос, как мне молиться, батюшка ответил: «Встань с птичками, уйди в лес, там помолись. Природа близко стоит к Богу. Каждый шорох листочка, колебание каждой травки — все славит Бога. Преподобный Серафим всегда находился среди природы, там и молился».
Последнее время батюшка почему–то особенно радовался за меня, благодарил и говорил, что он теперь спокойно умрет. Приду к нему в сокрушении о грехах своих, а батюшка замашет ручками: «Ну какие там грехи–то у тебя, мы с тобой совсем безгрешные». Слово «безгрешные» вызывало еще большее чувство покаяния. Накидывая на меня эпитрахиль, батюшка еще раз повторил: «Безгрешные».
Старческие советы
В какой грех не впал бы ты, кайся, и Господь готов принять тебя с распростертыми объятиями.
Будь во всем, как дитя: и в вопросах веры, и в вопросах жизни.
Хочешь жить духовной жизнью, — следи за собой. Каждый вечер просматривай, что сделал хорошего и что плохого, за хорошее благодари Бога, а в плохом кайся.
Когда тебя хвалят, а ты замечаешь за собой разные недостатки, то эти похвалы должны ножом резать по сердцу и возбуждать стремление к исправлению.
Поменьше философии, побольше дела, и так в жизни первое развито в ущерб последнему.
Относительно нечистых помыслов будь осторожнее.
Замечаешь поползновение к греху, положи два поклона Владычице с молитвой: «Пресвятая Богородице, молитвами родителей моих, спаси меня, грешного». — Дух родителей твоих сольется в молитве с духом твоим.
Евангелие читать надо внимательнее.
Так как молитва «Отче наш» есть сокращенное Евангелие, то и подходить к ней нужно с должным приготовлением.
Постясь телесно, постись и духовно, не дерзи никому, а особенно старшим, этот пост будет выше телесного.
Трудись над воспитанием своих младших братьев и сестер; влияй на них примером, и помни, что если в тебе есть какие недостатки, они их легко могут перенять. А Господь потребует у тебя отчета в этом деле.
Делать добро есть наш долг.
Семь раз примерь, один раз отрежь.
Непосильных подвигов брать на себя не должно, но если на что решился, то должен исполнить во что бы то ни стало. В противном случае раз не исполнишь, другой, третий, а там будешь думать, зачем ты и делал–то это, т.к. это совершенно напрасно.
Никогда не обращайся с Евангелием, как с гадательной книгой; а если явятся какие–нибудь важные вопросы, посоветуйся с более сведущими людьми, а то у меня тут была одна учительница, так она и записочки к иконам кладет.
К чтению Евангелия надо подходить с молитвенным настроением.
Построже, построже, в духовном посте: т.е. учись владеть собой, смиряйся, будь кроток.
Когда видишь кругом себя что–либо нехорошее, посмотри сейчас же на себя, не ты ли этому причина.
Когда нападают на тебя нехорошие мысли, особенно в храме, представь себе, пред Кем ты предстоишь, или открой свою душу, скажи: «Владычице, помоги мне».
Если, прикладываясь к образу, смущаешься какими–нибудь (маловерными или другими) помыслами, молись до тех пор, пока они не исчезнут.
Надо считать себя хуже всех. Хочешь раздражиться, отомстить или другое что сделать, скорее смирись. Мы должны спасать себя и других, а для этого нужно знать себя и других. Строже следить за собой, а к другим быть снисходительнее, изучать их, чтобы относиться к ним так, как требует того их положение, характер, настроение; например, человек нервный, необразованный, а будем требовать от одного спокойствия, от другого деликатности, или еще чего–нибудь, так это будет безрассудно; и мы должны строже следить за собой.
Ежедневно, как матери, кайся в грехах твоих Божией Матери.
Какое мы имеем право презирать других?..
Надо быть умереннее в еде, а то ведь чревоугодие вредит пищеварению. Даже воду нужно употреблять в умеренном количестве.
Если появляются маловерные помыслы, особенно перед причащением, скажи сейчас же: «верую, Господи, помоги моему неверию».
Недостаточно того: перечислил все грехи — и конец, и ничего не получилось; а нужно, чтобы грех опротивел, чтобы все это перегорело внутри, в сердце, когда начнешь вспоминать… И вот тогда–то уж грех нам будет противен, и мы уже не вернемся к нему, а то тут же и опять за то же. — Вопрос: «А если забудешь?» Ответ: «А если что больно, того не забудешь; где у меня болит, тут я и укажу».
Всегда надо говорить правду, а если принуждают сказать ложь, то надо поговорить с человеком и повернуть дело так, чтобы спасти того, кто заблуждается, заставляя это делать; например, я никогда не лгал и лгать не буду, а если тебе так нужно, то я, пожалуй, сделаю это, только если возьмешь это на себя, и т.п.
Не надо осуждать других; в чужом доме, если подадут что скоромное в постный день, не надо пренебрегать и отказываться. А дома можно восполнить этот пробел усилением либо телесного поста, а главное — духовного: т.е. не раздражаться, не осуждать и проч.
Во всем так надо поступать: вот нужно что–нибудь сделать — сейчас вспомни, как бы тут поступил Иисус Христос, пусть это будет для тебя руководством во всем. Так постепенно все нехорошее, греховное будет отступать от тебя.
Ничего не благословляю говорить такого, что может о других распустить нехорошую молву; а назидательное и полезное — долг наш говорить.
Живешь больше умом, мыслию, плохо развито сердце, нужно развивать его: представляй себя на месте других.
Если бы так легко было спасаться, так давно бы мы все были святыми.
К окружающим нас мы должны относиться со всяким вниманием, а не небрежно, тогда и Господь, видя наше внимание, и нам окажет внимание.
Нехорошие мысли надо гнать, они нежелательны.
В храме подальше становись от тех, которые любят разговаривать.
Если хочешь раздражиться, дерзость сказать, сейчас же вспомни: нет, мол, я не должен.
Бодрее нужно быть духом.
Твердости воли нет у тебя, а теперь–то и нужно развивать твердость воли. (Была сильная голодовка).
Вот тебе епитимия, ты у меня еще не исполняла епитимий… Изволь примирять родных, сестер; когда надо, — толкнуть, мол, — не надо; маме, когда сказать: «Зачем это?» — и др. так же.
Воскресший Господь требует нашего воскресения.
Не смей, не смей гордиться, гордиться нечем: 1100 долю видишь за собой, а 99 не видишь.
Нехорошие мысли нападали… мало молилась наверное. Гнать их надо.
Как только начнут появляться мысли нехорошие, если одна, начинай молиться, а если не одна, бери какую–нибудь книгу серьезную или начинай какое–нибудь дело.
Легкомыслие пора отбросить, надо относиться ко всему серьезно.
«Поставь строгий порядок у себя во всем, — в такое–то время заниматься, в такое–то — читать, и т.д. Если пойти нужно куда, отчего не пойти, почитать — отчего не почитать, а так, чтобы во всем был порядок». Батюшка находил в этом что–то очень нужное, необходимое. Живя в семье, хотя мне никто ни в чем не препятствовал, я не умела уложить себя в какие–то рамки, не умела установить этого порядка; встречные препятствия заставляли отступать, а главное не видела я сама в этом установлении порядка чего–то необходимого, в то же время хотелось, чтобы батюшка сам дал мне какое–либо дело, чтобы мне нести какой–либо (внешний) подвиг, и просила об этом батюшку. Сначала он ничего не ответил, а когда спрашивал, установила ли я у себя в жизни порядок, я отвечала, что никак не получается. Он молча выслушивал, не упрекал никогда, а на просьбу дать мне «подвиг» ласково заметил: «Да, вот, я тебе говорю: установи порядок, а ты мне все говоришь, что «я не могу»…» Только тут открылись у меня глаза, и я увидела в своем легком отношении к этому слову батюшки непослушание, несерьезность; не придавала я особого значения простому и, казалось, вскользь сказанному, «странному» требованию порядка. Он же, оказывается, смотрел на это, как на подвиг своего рода, для моего характера. — И после опять об этом батюшка напоминал очень серьезно: «Порядок установи непременно… А то, вон, я тоже принимал всех всегда, а теперь меня заставили сократить прием, так я сам вижу, как много сделал».
Надо маму успокаивать, не доводить до нее ничего. Почтительность к ней есть самая первая обязанность. И каждый вечер непременно проверяй себя. Ну, уж если провалишься, что–нибудь случится, ну положи три поклончика, — Божией Матери, проси у Нее прощения.
Мысли нехорошие гони чтением, труд физический тут нужен. Представляй себя на Голгофе, вот крест перед тобой: (батюшка протянул руки в стороны…) кровь течет… Говори мыслям: духовный отец, мол, не велел вас слушать.
— Очень много вижу в себе гадкого.
— А вот жизнь–то нам для того и дана, чтобы все это из
себя выгнать.
— Кажется, что милосердие Божие скоро кончится…
— Милосердие Божие неизреченно.
— …Батюшка, я хотела сегодня не причащаться…
— Почему, ты ведь исповедовалась?
— Так, я очень нехорошая…
— Ну, а это не твое дело…
— …Батюшка, мне хочется быть кроткой и смиренной…
— А кто же тебе не велит…
— …Батюшка, можно мне сегодня не причащаться.
— Почему?
— Так, сердце очень нечисто.
— А когда оно у тебя будет чисто–то?..
— …Нехороший сон видела…
— Это бывает от неумеренности в пище, от пустых разговоров;
а так как это у тебя всегда бывает, то ты всегда себе и жди этого…
Как проснешься — сейчас же вставай, не накрывайся одеялом.
То, за что взялся, нужно делать во что бы то ни стало.
— …Как держаться золотой середины, чтобы не быть угрюмой, и излишне веселой?..
— Когда видишь, что около тебя человек унывает, придешь, например, к «Н.», видишь, что она нос повесила, — батюшка пальчиком слегка ударил меня по носу, — тогда надо себя взять в руки, быть веселой, ободрить другого, а если все идет гладко, то надо говорить о серьезном, а не болтать; вообще заботиться о пользе других и делать все на пользу другим; и не только дела так располагать, но и слова. Если, например, видишь, что все говорят, ну, давай, мол, и я скажу, а это что же?.. Прежде чем сказать, нужно подумать, Христа можно вспомнить, как бы Он тут поступил, и потом, как совесть твоя говорит, так и делать, и говорить; вот и будет золотая середина.
— На Пасхальной седмице не надо читать псалтири, а вместо вечерних и утренних молитв полагаются — часы.
— Когда же оканчивать чтение псалтири?
Батюшка с улыбкой неуверенно заметил: «Кажется, в среду на Страстной неделе кончается псалтирь»… (Знаток устава; так велико было смирение дорогого батюшки).
Все чтобы было по порядку, и для еды должно быть определенное время, а если ты поздно пришла и тебе хочется есть, то, конечно, можно, ешь сколько там надо тебе… А вообще, чтобы был порядок.
Человек, истинно любящий, забывает себя совершенно, забывает, что он существует, он думает только о том, как бы другого–то спасти. Надо стараться, чтобы не только действиями, но даже словами не соблазнять другого.
Изволь, изволь бывать в церкви.
Ну, это ты что–то там… а вот я тебе вменяю в обязанность читать…
Причащаться можно каждую неделю[524], только воздерживайся от главного греха.
Знаешь свой долг, и нужно его спокойно и твердо исполнять. Иисусову молитву читать нужно. Как об любимом предмете человек всегда думает, так и о Господе должен думать и носить Его в своем сердце.
— Как приобрести любовь к Богу?
— Чаще надо вспоминать, что сделал для нас Господь, и что Он делает. Все и житейские дела надо освящать Христом, а для этого и молитва Иисусова. Как хорошо и радостно, когда солнышко светит, точно так же хорошо и радостно будет на душе, когда Господь будет в сердце нам все освящать.
— Часто бывает хорошо, и чувствуешь, что прямо идешь, потом вдруг исчезает такое настроение и никак не нападешь на него…
— Ну, хорошо, хорошо… значит и заснешь под это «хорошо»… — Под понятием «заснешь» батюшка имел в виду всегда потерю трезвения и духовной бодрости над собой.
Как–то за всенощной буря всевозможных, самых противоположных мыслей и чувств волновали все мое существо; подхожу к праздничной иконе (за каноном). Батюшка помазывает елеем, вглядывается и шепотом, неуверенно, спрашивает: «Спишь, никак?»…
Надо помнить, что, ведь, если Господь всегда смотрит на меня, ведь Он все знает, так как же я поступлю против Него.
— Иногда жаждешь всей душой соединения с Господом в Таинстве Св.Причащения, но останавливает мысль, что недавно причащалась…
— Это значит Господь касается сердца, так что тут уже все эти холодные рассуждения напрасны и неуместны.
— Думается, нужно установить порядок жизни: спать рекомендуется 7 часов в сутки (я спала не больше 5—6 ч.), ну, если встанешь в 7 часов, значит отсчитай 7 часов назад и ложись так уж; а то это влияет на здоровье.
Позже я обратила внимание на то, что строгий, раз установленный порядок жизни, держали все подвижники с древнейших до новых, и все монастыри.
— …Трудно прожить без греха, когда бывают такие лишения в жизни (была голодовка)
— Ну, зачем, не греши…
— Унываю, батюшка.
— Унывать не надо, вспомни, как говорится: «уны во мне дух мой», а дальше: «помянух дни древния поучихся» (Пс.142— прим.И.И.) — так и ты, вспомни все и утешься.
Что думаешь о себе много, горделива; а знаешь, кто много о себе думает, о том другие мало думают, потому что, кто о себе много думает, тот, значит, нехорошо живет… А ты себя любишь, так уж люби себя как следует.
Молитва Иисусова — серьезное дело, чаще надо думать о том, Кто для меня Иисус.
Если будет кто–нибудь говорить о других плохо, да еще в церкви, нужно просто ответить, что я, мол, сама грешная, что мне еще на других смотреть. В церковь ходим не для разговоров.
Иисусова молитва — серьезное дело. Надо постоянно иметь перед собой Господа, как бы ты находишься пред каким важным лицом и быть как бы в постоянной беседе с Ним. Тут уж все время у тебя состояние будет приподнятое.
В пище умереннее надо быть.
Чем нам с тобою гордиться?.. Грехами?
К родителям, если у них есть какие недостатки, надо относиться снисходительнее.
— Батюшка, бывает, что утром проспишь, а встанешь, скорее бежишь к обедне и уже дома не молишься?..
— Ну, уж, если так, там, в церкви помолишься, а то должен быть порядок во всем.
Если кто в церкви будет разговаривать, или расспрашивать о чем — скажи на меня и не отвечай.
Непременно утром и вечером надо молиться.
Перед чтением Евангелия перекрестись и скажи: «Господи, вразуми меня, дай мне понять, что тут есть». И после этого бывает, что нечаянно находит как бы какое осенение и начинаешь понимать смысл того или другого; и вот тогда надо взять и записать эти мысли.
Установи порядок во всем, с мамой будь хорошая, с сестрами не ссорься, тетю не обижай. Ну, вот, пока и будет с тебя, а потом мы с тобой еще что–нибудь возьмем.
Порядок чтобы у тебя был во всем… У меня тут был один немец, а у немцев, ведь, знаешь, какой во всем порядок–то, так вот он рассказывал: были у него там гости… а у него был такой порядок: как 10 часов, так чтобы все были по местам. — Вот подходит время спать ложиться, он и объявляет, что через десять минут огонь будет потушен. Ну, все подумали, что он шутит, никто и не обратил на это внимания. Вдруг — смотрят — темно… А я его спрашиваю: «А как же гости–то?» — «А как хотят, — говорит, — если они такие безпорядочные». Вот он, хоть и немец, а поучиться у него есть чему.
Нападут мысли, гони их: «А я вам не сочувствую, Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и св. Воскресение Твое славим», — вот и все.
Мысли нехорошие гони, а какие появятся, тащи их за ушко, да на солнышко. (Батюшка потянул меня за ухо).
Строже будь к себе. (Разговор шел о воздержании в пище, батюшка был очень серьезен). Все спишь, смотри не проспи.
Молиться надо по–детски, с твердой верой.
Ну, подожди, вот я тебя за это на свободе — за уши!..
Лишнее поела, значит нет в тебе никакой разумности, когда даже лишняя чашка воды и та может нас возбуждать.
Отца духовного не слушаешься, значит нет в тебе преданности Богу.
Я тебя молю, ради Бога, следи за собой… Ради Бога, будь внимательна.
Царствие Небесное нудится и только употребляющие усилие восхищают его, а ты палец о палец не ударишь.
— …Батюшка, иногда бывает так тяжело, что хочется к кому–нибудь пойти и заплакать.
— Ну, нет уж, не надо, у тебя есть одна помойка — о.Алексей, — ты в нее и вали все, а другим не надо.
— Чем отличить пост от обычного времени, ведь теперь почти все одинаково: и пост, и нет поста, совсем не чувствуешь поста? (была голодовка).
— Усилить духовный пост.
— Да, ведь, этот пост всегда должен быть?
— Очень хорошую мысль ты провела. Да где уж нам всегда–то, а тут тебя будет мучить, что, мол, я что–то не делаю, и скорее будешь поступать как надо.
Страсти, если хочешь, истребляй теперь же, а то поздно будет. У меня тут одна дама, так у нее страсть — взять чужое; она мне со слезами говорила, что была в одном доме и, вот, ложку серебряную увидела, и когда все ушли, она взяла ее. Теперь мучит это ее, а с собой справиться не может, в привычку у нее это вошло.
— Батюшка, говорят Иисусову молитву нужно читать не только с любовью, но и со страхом, а я страха никакого не чувствую.
— Со страхом… а ты подумай, что тебе Господь дал и дает, а ты Его чем благодаришь?..
Светло смотри вдаль; не надо уныния.
А ты старайся, чтобы я тебя мог не только за уши вытягивать, да на прежнее место ставить, а и каждый раз немножко повыше.
Считай себя хуже всех, — да ты и так хуже всех.
Спите вы все, а теперь время исповедническое. Может быть, и мне придется… Я–то готов, а вы–то что тут будете делать?..
— Что же теперь делать–то, батюшка?
— Ну, я думаю, Бог милостив — ничего… а для этого нужно молиться побольше, да самим получше быть.
Будь хорошей, вот, с нынешнего дня. Сегодня память Марии Египетской; ты хоть и не Египетская, ну все равно. Так вот, с сегодняшнего дня и начинай, а я за тебя буду молиться, чтобы Господь тебе дал память смертную.
Будь хорошей: опорой маме, руководительницей сестрам… Вон сколько я тебе послушаний–то дал.
— Батюшка, читаю молитвы, но это все как–то без души. Батюшка помолчал, я повторила то же.
— Да читай внимательно, без какой там еще, без души, по–толстовски что ли?..
Раздражаться не стоит, не стоит.
Желай счастья всем и сама будешь счастлива.
У меня тут один рассказывал, что прочел он какой–то грех в книге, и не понял, что это такое, и вот, начал все делать, чтобы узнать как–нибудь, что это значит; покупал книжки разные, читал. Наконец, понял и сделался поклонником его (этого греха). Так что я этих вопросов не одобряю; не знаешь, и не надо.
Когда бываешь в чужом доме и подают скоромное, не следует отказываться и тем осуждать других. У меня отец был близок к митрополиту Филарету[525] и вот было так: митрополит Филарет часто бывал у одного там… Раз приходит как–то, застал обед, а пост был. Хозяин сконфузился, не знает, как быть — пост, а у него курица, что ли, там… А митрополит Филарет подошел к столу и сам попробовал все… Вот как они поступали.
— Иногда по уставу не полагается класть земные поклоны, например, до Пятидесятницы и в другие праздники.
— А на это я вот что скажу: иногда чувствуешь, что и на икону–то, на Лик Господа смотреть не достоин, как тут не положишь поклона; я вот, например, не могу не поклониться в землю, когда поют: «Поклонимся Отцу и Его Сынови и Св.Духу»… (всенощная под воскресение). Невоздержаться — не грех, а поклон положить — грех?..
Как достичь смирения? Чаще входи в себя; считай себя хуже всех.
Если к молитве примешиваются недолжные мысли и чувства, то помолись: «Инсусе Сладчайший, я сознаю свою немощь, прости мне».
Желай счастья всем, и сама будешь счастлива.
— …Батюшка, как тяжело думать о том, что Вас не будет.
— Глупыш, я всегда с вами буду. Я ничего ни против кого из вас не имею, и ото всех вас у меня останется лучшее воспоминание. Если обрету дерзновение, то за всех вас буду молиться. (Прощеное воскресение).
Любить всех — легко сказать… Полюбить всех есть дело жизни и опыта, и опыта не малого.
— Как достигнуть смирения?
— Чаще входи в себя… Считай себя хуже всех. Господь Сам сказал: «Мы придем и обитель у него сотворим». Для этого–то и нужно работать, неустанно работать над собой.
Все вы горячие… Я вот предлагаю одно средство, может быть, последнее: все вы знаете, что я вас люблю всех и все ваши переживания для меня все равно, что мои собственные, или моего сына или дочери… Так вот, когда вам захочется кого–нибудь обидеть, что–нибудь сказать, вспомните меня.
А за зло надо платить добром. Часто бывает, что эти люди (враги) говорят нам то, чего мы сами–то за собой не замечаем.
Как мы должны молиться, чтобы наша молитва была угодна Богу: во–первых, с верою (исцеление бесноватого), во–вторых, со смирением (как мытарь), в–третьих, с постоянством и терпением (как хананеянка; притча о неправедном судии и бедной вдовице).
Бог не исполняет нашей молитвы оттого, что просимое не принесет пользы.
Нужно внимательно следить за мыслями, потому что если только мы остановимся вниманием на этом, то уже падение близко. Так пала 30–летняя девушка только потому, что остановилась на этом вниманием. Меня обвиняют в снисходительности, а я не могу иначе, потому что мне открываются все изгибы души, и как Христос со креста простертыми дланями всех зовет к Себе, так и нам нужно ко всем иметь любовь… А я смирения у вас не вижу, молитвы пламенной тоже, любви тоже.
То, за что взялся, нужно делать во что бы то ни стало.
Я за вас буду отвечать, поэтому вы должны вполне на меня полагаться. Раз прощаю и разрешаю, значит и надо быть спокойной, а не говорить: «Да как же я такая грешная» и т.п.
За собой следить надо. Как видишь, что подходит прилог оскорбить, сказать колкость, сейчас же его прогнать, а то потом пойдет желание, а за ним дело.
Подходя к исповеди, должно сознать то, что грешен я, виноват, до мелочей рассмотреть со всех сторон все так, чтобы это опротивело, почувствовать благость Божию: Господь пролил за меня кровь, заботится обо мне, любит меня, готов, как мать, принять меня, обнимает меня, утешает, а я все грешу и грешу. И тут уж, когда подойдешь к исповеди, то каешься Господу, распятому на кресте, как дитя, когда оно со слезами говорит: «Мама, прости, я больше не буду». И тут есть кто, нет ли, будет все равно, ведь священник только свидетель, а Господь все грехи наши знает, все мысли видит, Ему нужно только наше сознание себя виновными; как в Евангелии Он спросил отца бесноватого отрока, с которых пор это с ним сделалось, Ему это было не нужно, Он все знал, а Он это сделал для того, чтобы отец сознал свою виновность в болезни сына.
Я вас часто причащаю[526], я исхожу из того, чтобы вас приблизить к Господу, чтобы вы почувствовали, как это хорошо — пребывать со Христом.
Аминь.
Публикуются по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. В парижском сб. этот текст опубликован лишь частично под измененным заголовком «Советы молодой девушке» (Отец Алексей Мечев. С.63—71), будто бы адресованные «девушке по имени Мария», «послушнице (? — С.Ф.) Чудова монастыря» (С.63), и с совершенно необоснованным введением в их текст фрагмента воспоминаний об о.Алексии (С.71—75).
Примечания
1. См.: Жизнеописание московского старца Алексея Мечева. Составила монахиня Иулиания. Изд. 2–е. М.: «Русский хронограф», 1999. 268 с.; «Пастырь добрый». Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. М.: «Паломник», 1997. 782 с. (Русское православие XX в. Т. 3). См. также: Храм Николая Чудотворца в Кленниках. Издание «Московского журнала». М., 1991; Московский батюшка. Воспоминания об отце Алексее Мечеве. Издание Московского Свято–Данилова монастыря, 1994. 111 с.; Отец Алексей Мечев. Воспоминания, письма, проповеди… Париж: YMCA–Press, 1970. 388 с. (2–е изд. 1989). «Альфа и Омега», 2000.
2. Идея «монашества в миру» принадлежала отцу Валентину Амфитеатрову, который полагал, что желание работать Христу может выражаться не во внешнем уходе в монастырь, а в монашеском делании в миру (послушании духовному отцу, молитве, посещении храма, помощи ближним). Не отвергая монашества как такового, отец Алексей разделял мысль отца Валентина о монастыре в миру, см.: Жизнеописание московского старца… С. 135.
3. См.: Жизнеописание московского старца… С. 13–16.
4. См. Там же. С. 18, 20–23.
5. Там же. С. 35.
6. Там же. С. 42–43.
7. Там же. С. 43–44.
8. См. «Пастырь добрый». С. 162.
9. Цит. по: Отец Алексей Мечев. С. 343–347.
10. См.: Жизнеописание московского старца… С. 48–49.
11. Там же. С. 51–52.
12. Там же. С. 52–53.
13. Там же. С. 58–68.
14. О матушке Магдалине см. в кн.: Женская Оптина. М., 1997. С. 431–452.
15. Жизнеописание московского старца… С. 260–68.
16. Там же. С. 69.
17. Там же. С. 71–72.
18. В 1919 г. Святейший Патриарх Тихон дал благословение на устройство общины, которая, впрочем «не была какой–то организацией, а свободно сложившимся сообществом, без всяких бумаг и официальных разрешений». Святитель «благословил сестер за богослужением носить косынки (белые в праздники и черные в будни). Право носить косынки получали те, кого на это благословлял настоятель». — «Пастырь добрый». С. 748–749. Прим. 280.
19.
20. Епископ Арсений (Жадановский). Отец Алексей Мечев / Храм Николая Чудотворца в Кленниках. С. 10, 11.
21. См.: Жизнеописание московского старца… С. 95.
22. Там же. С. 87.
23. Священник Сергий Мечев. Духовные беседы / Храм Николая Чудотворца в Кленниках. С. 56–57.
24. См.: Жизнеописание московского старца… С. 192–194.
25. Там же. С. 202–206.
26. Там же. С. 208, 210, 211.
27. Там же. С. 212–213.
28. См. Там же. С. 222–225. См. «Пастырь добрый». С. 761. Прим. 34.
29. О перезахоронении отца Алексея см. рассказ Марии Тимофеевой («Пастырь добрый». С. 357–358).
30. При составлении предлагаемого очерка об отце Алексее, помимо собственных наблюдений, мы пользовались еще сообщениями Сергея Николаевича Дурылина и других духовных чад батюшки. — Примеч. авт. Знаком сноски в виде звездочки отмечены в очерке сообщения С.Н.Дурылина.
31. Этот рассказ отец Алексей слышал лично от отца Иоанна и любил передавать его своим духовным чадам. — Примеч. авт.
32. Здесь: вольный пересказ «Огласительного слова» святого Иоанна Златоуста, читаемого в конце Пасхальной заутрени. (См: Слово Григория Богослова на Св.Пасху с присовокуплением Огласительного слова св.Иоанна Златоуста на утрени Св.Пасхи. Спб., 1898. С.49).
33. Оптинские старцы Феодосий (Поморцев) (†1920) и Анатолий (Потапов).
34. Оптинский старец Нектарий (Тихонов) (†1928).
35. Златоустовский кружок учащихся был организован в декабре 1907 года для распространения религиозно–философских идей в духе Православной Церкви среди учащейся молодежи. Председателем правления кружка был студент Московского университета С.В.Калиновский, впоследствии обновленческий деятель.
36. После воспаления легких. — Примеч. авт.
37. Волоколамский епископ Герман (Ряшенцев) (†1937).
38. Уральский митрополит Тихон (Оболенский) (†1926).
39. Епископ Феодор (Поздеевский), впоследствии архиепископ; расстрелян в 1937 году.
40. Алексей Иванович Мечев (1827—1906) был погребен в Москве на Лазаревском кладбище.
41. Алексеевский женский монастырь — основан около 1358 г. по благословению святителя Алексия, митрополита Московского, сестрами его Евпраксией и Иулианией. По желанию Императора Николая I, решившего воздвигнуть на месте монастыря храм Христа Спасителя (см. прим.6), монастырь был перенесен (17.10.1837) в Красное Село к Крестовоздвиженской церкви. Прежние монастырские постройки были разобраны. Закрыт около 1930 г. Один из четырех монастырских храмов (Всех святых) в 1990 г. возвращен Церкви.
42. См. прим.
43. Память преподобного Алексия, человека Божия (†411) 17 марта.
44. Троицкое митрополичье подворье в Троицком переулке, на Самотеке. Находившаяся здесь Троицкая слобода была пожалована Троице–Сергиевой Лавре (1609). Рядом находилось Троицкое архиерейское подворье, в 1815 г. ставшее подворьем Митрополита Московского. В 1918—1922 гг. на подворье жил Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России. С 1922 г. его заняло обновленческое ВЦУ.
45. Храм Христа Спасителя — кафедральный собор митрополита Московского — был освящен 26.5.1883. Южный придел Святителя Николая освящен 12.6.1883, а северный (Св. блгв. Кн. Александра Невского) — 8.7.1883.
46. Заиконоспасское духовное училище — образовалось в Заиконоспасском монастыре (осн.1600) после перевода оттуда в 1814 г. в Троице–Сергиеву Лавру Московской духовной академии. Причем существовало два училища: уездное и приходское. До постройки нового здания, взамен пришедшего в негодность и сломанного, их временно перевели: первое — в Высокопетровский монастырь, а второе — в Богоявленский. Именно в Заиконоспасском монастыре состоялось рукоположение диакона о.Алексия Мечева во иереи (по одним сведениям, это произошло в 1892 г., по другим — 19.3.1893).
47. См. комментарии к письму о.Алексия Мечева №1.
48. Обстоятельства этой встречи описываются по–разному. Вот что, например, сообщается в «Жизнеописании священномученика о.Сергия Мечева, составленном его духовными чадами»: Утешение в силу пастырского вдохновения, которое преобразило всю жизнь о.Алексия, он воспринял от о.Иоанна Кронштадтского, приехавшего в то время в Москву. Его пригласили к себе прихожане и друзья батюшки Беловы… Туда же пришел и о.Алексей в надежде получить помощь от великого Кронштадтского пастыря. О.Иоанн дал батюшке завет отдать себя народу и жить с ним. «Ты жалуешься на свои скорби и думаешь, что нет на свете горя больше твоего. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя и тогда увидишь, что твое несчастие мало в сравнении с общим, и легче тебе станет» (Надежда. Душеполезное чтение. Вып.16. Basel — М. 1993. С.19—20).
49. Михаил Васильевич Нестеров (19.5.1862 — 18.10.1942) — выдающийся русский духовный живописец.
50. См. прим.
51. О духовной близости о.Алексия и Оптиной пустыни см.: Надежда. Вып.16. С.51—63; Цветочки Оптиной пустыни. С.179—180; Житие иеросхимонаха оптинского старца Анатолия (Потапова). Издание Введенской Оптиной пустыни. 1995. С.112—114. О.Павел Флоренский отмечал: Маросейская Община была по духовному своему смыслу дочерью Оптинской Пустыни: тут жизнь строилась на духовном опыте. О.Алексей учил своей жизнью, и все вокруг него жило, каждый по–своему и по мере сил участвовал в росте духовной жизни всей общины» (Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.626). Прихожанин Маросейки в качестве «утренней молитвы о.Алексия М. [ечева]» приводит известную «Молитву Оптинских старцев» (Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Кн.III. СПб. «Сатисъ». 1995. С.284).
52. См. прим.
53. См. прим.
54. Преподобный Паисий (Величковский, 1722 — l5.11.1794) — уроженец Полтавы, схиархимандрит Нямецкого монастыря, продолжатель исихастской традиции. Собиратель и переводчик на русский и др.языки святоотеческих творений, результатом чего явилось издание в России в 1793 г. «Добротолюбия» (славянского). Возродитель на Руси школы старчества, которая, начиная с XIX в., приносит свои благодатные плоды на ниве спасения чад Русской Православной Церкви. Причислен к лику святых Освященным Поместным Собором Русской Православной Церкви 6—9.6.1988. Память 15 ноября.
55. См. прим.
56. Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871 — 5.2.1913) — русская эстрадная певица (сопрано) и артистка оперетты. Родилась в Харькове. Занималась концертной деятельностью, гастролировала во многих городах России. С огромным успехом выступала как исполнительница цыганских романсов. Записывалась на грампластинки.
57. Церковь Святителя Николая Чудотворца в Столпах — построена в 1669 г. по приказу Царя Алексия Михайловича. Нижний храм: главный престол — Свт.Николая, южный придел — свв.Симеона и Анны, северный — преп.Сергия. Верхний храм: главный престол — Рождества Богородицы и придел Рождества Иоанна Предтечи. Разрушена в 1938 г. На ее месте — Московское педагогическое училище № 7.
58. Владимир Филимонович Марцинковский (1884 — 9.9.1971) — общественный и религиозный деятель. Родился в с.Дермань, на Волыни. Окончил с отличием гимназию (серебряная медаль) и историко–филологический факультет Санкт–Петербургского университета. В 1903 г. его привлек к т.н. Русскому студенческому христианскому движению барон Павел Николаевич Николаи, оставивший службу в Государственном совете и скончавшийся в октябре 1919 г. в Монрепо от последствий паратифа. (Речь идет об основанном в Петербурге бар.Николаи и А.И.Пекер Всемирном христианском студенческом союзе). Заседания кружка проходили в квартире на Мойке. Преподавал в гимназии, руководил студенческим кружком по изучению Библии. В 1913 г. П.Н.Николаи пригласил Марцинковского посвятить всю жизнь работе среди студенчества; он стал секретарем Христианского студенческого движения. По его словам, оно объединяло «в своей среде студентов, верующих во Христа, — представителей различных церквей и даже не причисляющих себя ни к какой церкви. (Большинство принадлежало к Православной Церкви, но были также баптисты, евангельские христиане и лютеране)». С тех пор Марцинковский часто читал лекции в университетах Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Самары и других городов, повсюду насаждая «группы любителей изучения Слова Божия». Присутствовал на Соборе 1917—1918 гг. В 1919 г. Самарский университет пригласил его занять должность профессора на кафедре этики. «К этому времени, т. е. к периоду 1919—1920 гг., — откровенничал Марцинковский, — относится мой усиленный интерес к вопросу о возрождении Православной Церкви. Были разоблачены многие неправды официального христианства. Народ стал массами уходить из Церкви. Духовенство редко решалось поднять голос в защиту Евангелия, перед лицом воинствующего атеизма». В конце 1919 г. им был составлен доклад, основная идея которого заключалась в том, что Православная Церковь должна обратиться к практике крещения взрослых. С этим докладом, по его словам, он, по приглашению священников, выступал в храмах Москвы, Самары и некоторых сел, причем иногда в стихаре (!), по благословению местных батюшек. Обращался с «Запиской» он и к Патриарху Тихону, но Святитель, хотя и в мягкой форме, отклонил предложенные новшества. Зимой 1922 г. Марцинковский обращался в Кремль, попытавшись легализовать свой Христианский студенческий союз. «Комиссар Отдела, — вспоминал он позднее, — бывший православный священник, сидит перед нами. Лет пять тому назад он принадлежал к группе молодых пастырей–идеалистов, издавал духовный журнал с широкой христианской программой. Теперь он сидит, как «спец», в вероисповедном отделе. На нем простая суконная куртка. Говорит он с нами вежливо, обещает все устроить, предлагая подать заявление. На его бледном лице какая–то мертвенность и грусть — не то от переутомления, не то от внутренних, более глубоких причин. Он беседует с нами по поводу предполагающегося изъятия церковных ценностей для помощи голодным». В 1923 г. Марцинковский был выслан из СССР (отъезд состоялся 20 апреля) и поселился в Праге. Читал лекции в университетах и церквах Европы, писал книги, «проверял» переводы Библии на украинский и русский языки. В 1930 г. переехал в Палестину, женившись там на дочери известного археолога из США Готлиба Шумахера, раскопавшего в 1903 г. Мегиддо (Армагеддон). Поселился в г.Кармель. После образования государства Израиль принял гражданство. Проповедовал Евангелие, долгие годы руководил общиной в г.Хайфе. Записывал на магнитофон евангельские проповеди, которые долгие годы передавала радиостанция в Монте–Карло. В записках Марцинковского сохранились воспоминания о посещении им в 1923 г. храма Свт.Николая в Кленниках: На первый день Рождества внезапно умер мой близкий друг, бывший член нашего кружка, впоследствии ставший священником. Он пришел от ранней обедни домой, чтобы отдохнуть перед поздней Литургией. Причесывал волосы — и вдруг упал бездыханный. Я был на его погребении. Отпевание происходило на Маросейке. В старинном небольшом храме с колоннами было душно от множества народа. Я входил в 6 часов утра, как раз, когда пели Херувимскую (в этом храме бывают иногда всенощные стояния, которые продолжаются с позднего вечера до раннего утра). Херувимскую пели на мотив известного песнопения Страстной недели, которым сопровождается обряд погребения Христа («Благообразный Иосиф»…). Этот мотив и всегда производил на меня глубокое впечатление, особенно на заре Великой Субботы, — теперь же он соединял в душе так много переживаний, связанных с памятью почившего друга! […] После Литургии и панихиды почти весь народ пошел провожать гроб на кладбище. Духовенство шло в ризах, несли хоругви и пели. Никто не препятствовал процессии. Марцинковский В.Ф. Записки верующего. Новосибирское христианское издательство «Посох». 1994. [Прага. 1929] С.238. С Марцинковским были связаны и др. прихожане храма Свт.Николая в Кленниках. Так, в биографии Н.Е.Пестова (4.8.1892 — 13.1.1978) читаем: «Осенью 1921 года Н. Пестов попал на лекцию В.Ф.Марцинковского, выдающегося деятеля Христианского студенческого движения. Этот вечер стал поворотным пунктом в жизни Николая Евграфовича» (Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Опыт построения христианского миросозерцания. Кн.I. СПб. «Сатисъ». 1994. С.5). В Христианском студенческом движении участвовала и супруга Н.Е.Пестова — Зоя Вениаминовна Бездетнова. О.Павел Флоренский писал в 1924 г.: : Среди многих обездоленных в русской жизни со вчерашнего дня имеется разряд, заслуживающий особенного внимания. Это именно — учащаяся молодежь. Правда, с нею носились и возбуждали ее самомнение; но правильного воспитания и духовного руководства она была лишена по крайней мере целое столетие, качаясь между равно искажающими духовную жизнь формальными уроками Закона Божия средней школы и либеральным антирелигиозным скепсисом — высшей. Весь строй русской интеллигенции был таков, что здоровое религиозное воспитание русской молодежи сделалось недоступным. На эту–то сторону обратил особенное внимание о.Алексий. Он любил молодежь и рассчитывал в будущем на нее. Приводил ее к Богу, не через книги, но через богослужение, к которому привлекал молодежь, и через опыт духовной жизни вообще. Он учил их прежде всего не тому, как надо мыслить, а тому, как надо жить. Он старался укрепить в них волю и чувство долга, считая одну из характерных черт русского народа — безволие — величайшим грехом. К о.Алексию ходили студенты со своими скорбями, сомнениями, несчастиями. Около него плотно осели члены Христианского студенческого союза. Насколько ценили они общение с ним, можно судить по многим часам, которые они простаивали и просиживали на лестнице, ожидая своей очереди. Они вовлекались в общий круговорот общинской жизни, ревностно посещали богослужение, активно участвуя в нем, сообразно своим способностям. Они образовывали кружки, изучавшие совместно духовные вопросы и крепко объединявшиеся чувством братства, нравственной поддержкой и взаимной помощью. Они помогали Общине во всех сторонах ее жизни. И до сих пор эта молодежь объединена именем о. Алексия и, можно быть уверенным, памятью о нем не раз будет направляться в жизни в лучшую сторону. Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. М. С.627.
59. Отца Сергия Мечева.
60. Николай Александрович Бердяев (6.3.1874 — 24.3.1948) — известный русский философ. О его принадлежности к Маросейской общине писали в «Очерках по истории русской церковной смуты» (М. 1996. С.303) А.Э.Левитин и В.М.Шавров: : О.Алексий ввел у себя строго уставную службу и сплотил вокруг своего храма общину из горящих духом людей, объединенных глубокой религиозностью и евхаристическим общением (частое причащение было нормой религиозной жизни в общине о.Мечева). «Мечевец» — это было в то время синонимом строго православного человека. К общине о.Мечева принадлежало много интеллигентных людей. «Мечевцем» был, между прочим, знаменитый Н.Бердяев. Весьма характерно, что в своей итоговой автобиографической воинствующе–не — (чтобы не сказать анти-) — церковной книге Бердяев пишет о том категорическом неприятии старца Алексия Зосимовского, которое вызвало общение с ним. Неприемлемыми оказались для него произведения святителяФеофана Затворника. Не нашли отклика в его душе ни прп.Серафим Саровский, ни прп.Амвросий Оптинский. Добрые слова нашлись у него лишь о старце Германе Зосимовском. Но ни одного худого слова, ни тени, ни малейшего намека на неприятие не вызвал у него лишь о.Алексий Мечев. Такова была сила любви Батюшки! «Более сильное и значительное впечатление на меня впоследствии произвел о.Алексей Мечев» (Бердяев Н.А. Самопознание. [Опыт философской автобиографии]. М. 1991. С.188). И далее: : У меня было одно светлое впечатление о Православной Церкви перед самой моей высылкой из советской России (в 1922 г. — С.Ф.). Это моя встреча с о.Алексеем Мечевым. Он был из белого духовенства, но почитался старцем. У меня всегда оставалась антиклерикальная закваска, и мой антиклерикализм питался впечатлениями от людей Церкви. Самое сильное и самое отрадное впечатление от всех встреч с духовными лицами у меня оставалось от о.Алексея Мечева. От него исходила необыкновенная благостность. Я в нем не заметил никаких отрицательных бытовых черт духовного сословия. Вспоминаю с самым теплым чувством о беседе с ним перед самым моим отъездом за границу. Он очень благословлял этот отъезд и говорил, что у меня есть положительная миссия в Западной Европе. Мы беседовали в его маленькой комнатке около церкви, был яркий солнечный день, и о.Алексей был в белом. Он во всяком случае был представителем белого, а не черного Православия. Он, между прочим, говорил, что не следует рассчитывать ни на какие интервенции и военные насилия для свержения большевизма, а исключительно на духовный переворот внутри русского народа. Рассказывал о красноармейцах, которые приходили по ночам к нему каяться. Все это соответствовало моим собственным настроениям. Через о.Алексея я чувствовал связь с Православною Церковью, которая у меня никогда не порывалась вполне, несмотря на мою острую критику и мое ожидание совершенно новой эпохи в христианстве. Там же. С.204. В примечании к этому месту воспоминаний свояченица философа Е.Ю.Рапп (1875—1960) пишет: «Н [иколай] А [лександрович] говорил мне, какое сильное впечатление при первой же встрече произвел на него о.Алексей Мечев. Часто Н.А. приобщался и исповедовался в его церкви, и всегда его поражала огромная толпа народа, которая стекалась к нему, ища утешения и помощи. Бывали солдаты красной армии и коммунисты. Среди толпы о.Мечев узнавал и звал к себе того, кто в данный момент особенно нуждался в его помощи. О.Мечев обладал даром прозрения. Его считали святым. За несколько дней до изгнания Н.А. пошел проститься с о.Алексеем. Н.А. было очень тяжело покидать свою родину. Несколько раз ему предлагали бежать за границу, но он отказывался, говоря, что должен разделить судьбу своего народа. После последнего свидания с о.Мечевым Н.А. вернулся потрясенный. «Когда я вошел в комнату о.Алексея, — сказал он, — о.Мечев встал мне навстречу, весь в белом, и мне показалось, что все его существо пронизано лучами света. Я сказал ему, как мучительна для меня разлука с родиной. «Вы должны ехать, — ответил мне о.Алексей, — ваше слово должен услышать Запад» (Там же. С.374—375). Ср. прим. Будучи в эмиграции, Бердяевы не раз вспоминали об о.Алексии. Супруга философа заносит в дневник под 10 февраля 1935 г. (Воскресение): «Вечером М [ария] А [лександровна] Каллаш (1886—1954), журналистка рассказывает о своем духовнике в Москве — покойном О.Алексее Мечеве, о его прозорливости. Ни [Н.А.Бердяев] знал его, был перед изгнанием, и он благословил его образком, кот [орый] Нивсегда хранит» (Дневники Л.Ю.Бердяевой // Звезда. 1995. № 11. С.141).
61. Храм Спаса Преображения в Спасской слободе — документально известен с 1642 г. При нем были приделы Свт.Николая и Тихвинской иконы Божией Матери. В 1922 г. церковь захватили обновленцы. В 1936 г. сюда перенес свою резиденцию обновленческий лжемитрополит А.И.Введенский. Закрыта в 1938 г. и вскоре разрушена. На ее месте построили школу.
62. Преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица, в русском переводе. 7–е издание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Сергиев Посад. 1908.
63. Алфавит духовный святителя Димитрия Ростовского в русском переводе епископа Иустина. М. «Паломник». 1995.
64. Псалтирь, или богомысленные размышления, извлеченные из творений святого отца нашего Ефрема Сирианина и расположенные по порядку псалмов Давидовых. М. Международный издательский центр православной литературы. 1994.
65. Сергей Алексеевич Мечев был посвящен во диакона 30.3.1919, а вечером того же дня уже участвовал в служении праздничной всенощной Недели Ваий.
66. Рукоположение о.Сергия во иереи состоялось в Великий Четверток 4.4.1919 в Даниловском монастыре. Рукополагал его епископ Феодор (Поздеевский, 21.3.1876 — 23.10.1937), Волоколамский, которого весьма чтил о.Алексий Мечев. Он завещал именно ему совершить по нем отпевание, но немного опасался слишком сильного аскетического влияния Владыки на своего сына.
67. См. комментарий к воспоминаниям «Во граде, яко в пустыне живый…»
68. Священник Петр Сергеевич Петриков (1903 — 27.9.1937) — уроженец Можайска; служил в храме свт.Николая в Подкопаевском переулке; уже после смерти о.Алексия Мечева приходил служить на Маросейку. Духовный сын прп.Нектария Оптинского; участвовал в его отпевании. Сохранилась фотография о.Петра в епитрахили старца Нектария (Даниловский благовестник. М. 1992. № 2. Ч.I. С.93). В 1931 г. арестовывался. Приговор (три года концлагеря) был пересмотрен: три года ссылки «минус 6». В 1932 г. его встретили в Муроме (куда были сосланы дивеевские сестры) прихожане с Маросейки супруги К.К. и Е.В.Апушкины. Арестован Муромским отделом ОГПУ (1932); отпущен в связи с отсутствием данных для обвинения. Проживал в Можайске. Вновь арестован (4.4.1937). Содержался в Бутырской тюрьме. В предъявленном обвинении виновным себя не признал. Расстрелян в Бутове под Москвой.
69. Диакон Владимир Сысоев — духовный сын о.Алексия Мечева, автор публикуемых в наст.изд. воспоминаний Дух Маросейки.
70. Нилова Столобенская пустынь в Осташковском уезде Тверской губернии основана в середине XVI в. вскоре после смерти прп.Нила Столобенского (†7.12.1555), 27 лет совершавшего подвиги на этом месте. Монастырь недавно возвращен Русской Православной Церкви.
71. О.Лазарь Судаков жил и скончался на квартире Анны Степановны, которой о.Алексий Мечев позже благословил читать псалтирь по живым и мертвым.
72. Преподобный Иоанн Лествичник (ок.525 — ок.563) — прозванный по названию написанного им руководства к монашеской жизни «Лествица Райская». Около сорока лет отшельничал у подошвы горы Синай. На время оставил уединение, когда был избран настоятелем Синайского монастыря, чтобы вскоре вновь уйти в уединение. Кроме «Лествицы», автор еще одного сочинения — «К пастырю». Память 30 марта.
73. См. прим.
74. Последнее церковное торжество в Кремле — интронизация Всероссийского Патриарха Тихона — состоялась в Успенском Соборе (Доме Пресвятой Богородицы) 21.11.1917. На следующий день архиепископ Новогородский Арсений (Стадницкий) сказал: : Не забудем мы этого момента, тех часов, когда утру глубоку подходили мы к священному Кремлю — сердцу России. Не сразу пропустили даже нас — священнослужителей — для участия в этом святом торжестве. Под разными предлогами чинили нам всякого рода препятствия. Церковные ведомости. 1918. № 6. С.343. В 1917 г. возникло Православное братство ревнителей святынь Московского Кремля, которое совместно с братствами отдельных московских соборов предпринимало безуспешные попытки охранять народные святыни. Невозможность для верующих в течение почти что пяти месяцев помолиться в чтимых храмах вызвала заявление Собора и представителей православных приходов в совнарком: Это народное чувство, несомненно, примет еще более определенное и, может быть, даже резкое выражение, если в дни Страстной и Пасхальной недель, когда обычно Кремлевские храмы бывают переполнены народом, доступ в них будет стеснен. Церковные ведомости. 1918. № 19—20. С.621—622. Вечером 27.4.1918 помнаркома имуществ республики Е.В.Орановский сообщил Ленину: : Кремль многие считали ограбленным, церкви — оскверненными. Допустить народ в пасхальную ночь — лучший способ доказать, что на религиозные чувства мы не посягаем, а главное, мы настолько сильны, что не боимся на целую ночь сделать Кремль доступным для всех граждан. Наука и религия. 1976. № 4. С.5. Пасхальное богослужение состоялось. Момент окончания этой службы лег в основу замысла картины П.Д.Корина «Реквием, или Уходящая Русь». Интересно, что портреты к этой, так и не завершенной, картине появились благодаря помощи художнику митрополита, а тогда викария Московской епархии епископа Трифона (в миру князя Б.А.Туркестанова или Туркишвили), ведшего ту последнюю службу. Есть сведения, что 16.8.1922 по специальному разрешению властей в Успенском Соборе состоялся молебен живоцерковников. Уже в первые годы правления новой власти богатейшая ризница Успенского Собора была разграблена. Часть национальных и духовных ценностей была использована для выплат по заключенному 3.3.1918 Брестскому миру с Германией (буквально на вес!). После длительного перерыва первый праздничный молебен в честь 400–летия установления Патриаршества на Руси и панихиду по блаженно–почившим российским патриархам в Успенском Соборе совершил в присутствии «Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий 13.10.1989. Первую Божественную литургию совершил в Соборе Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 23.9.1990» (Расстрелянные святыни. Москва. 27 октября — 3 ноября 1917 г. Собрал С.В.Фомин // Град–Китеж. 1992. № 4. С.10—11). События 1918 г., разыгравшиеся в Чудовом монастыре, описаны в неопубликованной пока что рукописи «Жизнь архиепископа Серафима (Звездинского)»: : 4 июля солдаты стреляли в кресты Чудова монастыря. […] Наступило 13 июля. Собравшиеся богомольцы Чудовой обители были огорчены и опечалены горькою вестью. Владыка Арсений (Жадановский) выехал из обители, встревоженный давлением на нее. Рака святителя Алексия закрылась надолго […] Прежде чем закрыть обитель, враг захотел внутренне ее уничтожить. Воспользовавшись отсутствием начальства, предложено было недовольным братиям и изменившим послушникам создать свое управление обителью. Но ненадолго враг возвысил недовольных. 4 августа всей братии было предложено оставить стены обители, выехать в Новоспасский монастырь. Чудов кончился, Кремль закрылся для богомольцев до неведомого Божия приговора. Архив Е.В.Апушкиной. Что касается владыки Арсения (Жадановского), то он вместе с о.Серафимом (Звездинским), недолго побыв в Зосимовой пустыни, удалился в Серафимо–Знаменский скит.
75. См. прим.
76. См. прим.
77. Перед открытием Богословско–апологетических курсов о.Алексий Мечев отслужил в своем храме молебен.
78. Преподобный Авраамий (Аврамий), затворник Геллеспонтский (IV в.) — пресвитер. За 50 лет затвора лишь дважды оставлял свое уединение: в первый раз по настоянию епископа для принятия священнического сана, во второй — для спасения своей юной племянницы и воспитанницы Марии. Трогательное и задушевное житие Преподобного составлено его современником и другом св. Ефремом Сириным. Память 29 октября.
79. См. прим.
80. Лидия Александровна — духовная дочь Батюшки; еще до революции она стала помощницей надзирательницы детского приюта, устроенного о.Алексием в нижнем этаже храма; одна несла все труды по уборке церкви. Впоследствии около семи лет стояла за свечным ящиком. Жила при храме, в комнате в полуподвальном этаже дома, построенного Сытиным на церковном дворе. Пекла и продавала просфоры. См. о ней: Жизнеописание… С.61—63.
81. Наемный хор слепых. Известно, что в годы советской власти уникальные специально изготовленные для слепых ноты были, вопреки слезным просьбам, сожжены безбожниками.
82. Скорее всего, речь идет о Марии Николаевне Чудовской (инокине Марфе), духовной дочери владыки Арсения (Жадановского). В воспоминаниях последнего о Батюшке есть обширные цитаты из ее записок. Она стала одним из пяти канонархов на Маросейке. (Все стихиры здесь пелись канонархом). Чудовские пришли на Маросейку целой группой — 22 человека. Часто они собирались на квартире у одной из своих поблизости от храма. О.Алексий часто заходил к ним, беседовал.
83. Храм Знамения Пресвятой Богородицы на Знаменке — первый деревянный храм известен с XVI в.; второй, каменный, был построен между 1646 и 1657 гг. При нем был придел Свт.Николая Чудотворца. Церковь закрыта в апреле 1929 г., взорвана в 1931 г. Две иконы из нее — свт.Климент, папа Римский с житием (сер.XVII в.) и Преображение Господне (втор. пол. XVII в.) — находятся ныне в Третьяковской галерее. О.Павел Флоренский, вспоминая Батюшку, писал: : Учился о.Алексей сперва в Заиконоспасском училище, а затем — в Московской духовной семинарии. Он предполагал потом сделаться врачом, но из послушания матери поступил псаломщиком в церковь Знамения на Знаменку. Тут ему пришлось много потерпеть от грубого настоятеля этой церкви, который всячески третировал своего псаломщика, оскорблял и даже бил. «Бывало, придешь к нему, — рассказывал брат о.Алексея [о.Тихон Мечев (†l910)], — а он лежит на диване и плачет». Однако о.Алексей сносил все с терпением и впоследствии благодарил Господа, что Он дал ему пройти такую школу; а своего настоятеля, о.Георгия, он даже вспоминал как учителя, с большою любовью. Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.622.
84. Мария Ивановна Тимофеева — автор воспоминаний «А любовь и по смерти не умирает» (см. комментарии к ним).
85. См. прим.7.
86. Протоиерей Валентин Амфитеатров (1.9.1836 — 20.7.1908) — родился в семье священника Калужской губернии; приходился родственником известному митрополиту Филарету (Амфитеатрову), Киевскому. Окончил Московскую духовную академию; помимо древних, знал 10 новых языков. Служил в Москве в храме Иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», а потом в Придворном Архангельском в Кремле Соборе. Сын его — известный левый писатель и организатор в начале XX в. в России масонских лож А.В.Амфитеатров (1862—1938) — был причиной нравственных страданий о.Валентина, от которых он в конце концов ослеп. Будучи слепым, принимал своих духовных чад на дому.
87. Идею монастыря в миру всячески развивал в своих «Беседах о духовной жизни» в 1920–е гг. прот.Валентин Свенцицкий: : С одной стороны, уничтожение прежних монастырей, с другой стороны, всеобщее безбожие и отпадение от веры, — эти два условия неизбежно приводят верующих людей к новому внутреннему монастырю. Прот.Валентин Свениицкий. Беседы о духовной жизни. СПб. «Сатись». 1995. С.12. Между прочим, отправной точкой для о.Валентина стали слова святителя Иоанна Златоуста: : Мы должны искать пустынножительство не только в каких–либо местах, но и в самом произволении, и прежде всего другого душу свою ввести в самую необитаемую пустыню (с.6). Прихожанин Маросейки Н.Е.Пестов в своей книге отмечал: У старца о.Алексия [Мечева] были случаи, когда он снимал или облегчал послушание (в молитвах, посте и других духовных подвигах) у некоторых обратившихся к нему христиан (как мирских, так и иноков), которые жили в миру и не могли понести в мирских условиях того, что монастырские старцы наложили на них. […] Всем инокам «монастыря в миру» следует помнить указания старца о.Алексия М [ечева] о том, что здесь «нельзя применять внешние формы монашеской жизни, от которых всегда будет ущерб семье, которая непременно будет заброшена. Внутренняя духовная жизнь одинакова для всех. Можно жить монахиней (или иноком) и в миру (по духу), но внешние правила монастырской жизни в миру немыслимы, чего иногда не понимают духовники из монашествующих. Для иноков общежительного монастыря внешняя жизнь протекает иначе, чем у мирянина: все у них готово, на все свое время. Подражая монастырской жизни, инок в миру иногда может взять на себя непосильные подвиги, будет тянуться, тянуться, не выдержит, оборвется, и душа его начнет страдать. А в духовной жизни самое главное, чтобы никто и ничто по возможности не страдало. Страдание допустимо лишь тогда, когда дело идет о покаянии и является плачем о грехах своих». «Твое монашество — любить тех, с кем в жизни Господь тебя поставил. И в миру можно быть монахиней», — говорил о.Алексий одной из своих духовных дочерей. Есть разница в отношении к окружающим у инока в миру и инока, живущего в монастыре. Если в монастыре инока сравнительно мало касаются житейские скорби и нужды близких, то здесь, в миру, он окружен ими. Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Опыт построения христианского миросозерцания. Кн.II. СПб. «Сатисъ». 1995. С.122; то же. Кн.IV. СПб. 1996. С.21. Тот же Н.Е.Пестов пишет: Обычно в миру христианин живет в семье; основой последней являются муж и и жена, связанные перед Богом для вечности обетами взаимной любви и общности всей жизни в служении Богу. Вместе с детьми и всеми домочадцами они образуют, по словам о.Алексия М [ечева], домашнюю церковь Христову, посвященную тем святым, имена которых носят члены семьи. Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Кн.IV. С.25.
88. Храм Григория Богослова в Богословском переулке (ныне улица Москвина) — построен в 1876—1879 гг. Приделы св. равноап. Кн.Владимира и мч.Христофора. Снесен в 1930 г.
89. См. воспоминания «Открытие учебного года в Народной Духовной академии Москвы».
90. Михаил Данилович Асикритов — инженер, духовный сын о.Алексия Мечева. Когда–то увлекался оккультизмом, первая жена (Мария) занималась колдовством. Обращение Михаила Даниловича произошло у ног о.Алексия. Вторая жена (также Мария) была духовной дочерью о.Алексия. Асикритову принадлежат воспоминания «Баночка с вареньем». После смерти о.Алексия перешел под духовное руководство о.Сергия Мечева. В библиотеке прот.Валериана Кречетова сохранилась кн.: Доброе слово новоначальному послушнику, желающему нелицемерно проходить путь Божий в пустынной обители. Изд.4–е. (Пустыни Св.Параклита). Исправленное и дополненное. Сергиев Посад. Типография Свято–Троицкой Сергиевой Лавры. 1916. 56 с. — с дарственной надписью: Достойному православному / послушнику дорогому Мише / Асикритову от / любящего его всей / душой недостойнейшего / православного « послушника на / молитвенную память. / Свящ. С. [ергий] Мечев. / 1922 г. День праздн. / иконы Б. [ожией] М. [атери] Феодоровской. Снимок этой дарственной надписи впервые опубликован в изд.: Старец Алексий и Зосимова пустынь. / Сост. С.В.Фомин // К свету. № 14. [М. 1994] С.1.
91. Храм святых Адриана и Наталии в Мещанской слободе — каменная церковь, взамен деревянной, строилась в 1686—1688 гг. Приделы апп.Петра и Павла и свт.Николая. Разрушена в 1936 г. Настоятелем храма во времена о.Алексия был о.Павел Добров. Именно он приютил у себя протоиерея Александра Стефановского (31.8.1927), перед самой Пасхой 1923 г. лишенного Троицкого прихода.
92. См. воспоминания Петра Борисовича Юргенсона «Записки о Батюшке». Ср. с восп. «О батюшке» в кн. «Московский батюшка. Воспоминания об о.Алексее Мечеве» (Издание Московского Свято–Данилова монастыря. 1994. С.11—13), ошибочно приписанными ее составителем, Г.Дурасовым, иерею Петру Петрикову. Стоит отметить, что сборник этот вообще изобилует многими неточностями и ошибками.
93. Митрополит Евсевий (Никольский, 1861 — 18.1.1922), Крутицкий — родился в Тульской губернии в семье священника. В 1885 г. окончил Московскую духовную академию. Пострижен в монахи (1893), тогда же рукоположен во иеромонахи. Епископ Киренский, викарий Иркутской епархии (1896—1897). Епископ (1899), а позже архиепископ (1906) Владивостокский и Камчатский (с 1916 г. — Владивостокский и Приморский). За годы своего епископства построил на Дальнем Востоке более ста храмов. Участник Собора Российской Православной Церкви 1917—1918 гг., после которого остался в Москве в связи с невозможностью вернуться назад из–за начавшейся гражданской войны. Митрополит Крутицкий, временно управляющий Московской Патриаршей областью (1920—1922). Скончался в Москве.
94. Речь идет о М.Д.Асикритове. См. прим.26.
95. Священник Павел Александрович Флоренский (1882–l937). См.: Игумен Андроник (Трубачев). Русский пастырь на приходе // Москва. 1990. № 12. С.160—161; а также статью о.Павла «О надгробном слове о.Алексея Мечева» и комментарии к ней. По воспоминаниям духовной дочери о.Алексия, М.И.Тимофеевой (см. ее восп. в наст.изд.), Батюшка с большим уважением и почитанием относился к о.Павлу. Ей запомнилось, как они стояли рядом после собрания московского духовенства (Сведения Г.Б.Кремнева).
96. Ср. со словами современного греческого подвижника с Афона о.Климиса: «…Грядут времена, когда только любовь спасет нас. Учись растить в себе любовь, все остальное грех, хуже смерти, только она — жизнь. Мы пропадаем без любви, пропадаем» (Павле Рак. Приближение к Афону. СПб. «Сатисъ». 1995. С.78).
97. Дедушка автора воспоминаний — Петр Быков.
98. Вольная академия духовной культуры (Вольфила) — возникла в 1919 г.
99. Вячеслав Иванович Иванов (1866—1949) — поэт, философ, теоретик символизма. «В.Иванов, — писал Н.А.Бердяев, — был виртуозом в овладении душами людей. Его пронизывающий змеиный взгляд на многих, особенно на женщин, действовал неотразимо. Но в конце концов люди от него уходили. Его отношение к людям было деспотическое, иногда даже вампирическое, но внимательное, широко благожелательное» (Бердяев Н.А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М. 1991. С.156).
100. Храм Святителя Николая Явленного на Арбате был освящен 2.10.1860 (престолы Никольский и Покровский, придел равноапп. Кирилла и Мефодия) на месте разобранной церкви, известной с 1593 г. В октябре 1929 г. президиум Моссовета постановил снести храм. Разрушен в 1931 г. На пустыре была построена школа, занятая впоследствии Главным управлением народного образования исполкома Моссовета.
101. Протоиерей Александр Добролюбов (1864 — ?) — арестован по «делу об изъятии церковных ценностей» (1922); Московским революционным трибуналом был осужден по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей (8.5.1922). «После столкновений, которые произошли в ряде московских храмов в марте–апреле (1922 г.) (в связи с изъятием церковных ценностей), начались аресты среди московского духовенства. Несколько дней спустя после Благовещения [были] арестованы: протоиерей В.Соколов, настоятель храма Николы Явленного на Арбате, благочинный храмов центрального района Москвы, […] благочинный прот. А.Добролюбов и многие другие. 26 апреля в помещении Политехнического музея начался этот громкий процесс по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей в Москве. Дело вел революционный трибунал под предводительством Бека. На скамье подсудимых — 17 человек разных сословий и положения. Рядом с известными священнослужителями — инженер и декадентский поэт, старый профессор–юрист и 22–летняя девушка. Приговор был объявлен в воскресенье 8 мая в 2 часа дня: протоиерей А.Заозерский (42 года), протоиерей А.Добролюбов (56 лет) […] — приговорены к высшей мере «социальной защиты» — расстрелу. Да еще с конфискацией имущества. В итоге (после кассации): трое были оправданы, трое были приговорены к различным срокам заключения. Четверо […] были расстреляны» (Владимир Русак. Пир сатаны. Русская Православная Церковь в «ленинский» период (1917—1924). Издательство «Заря». Канада. 1991. С.99—100). Настоятель храма Свт.Николая Явленного прот.Василий Александрович Соколов (1876 20.5.1922) был расстрелян, а о.Александр Добролюбов получил срок (10 лет). Приговор к расстрелу последнего был отменен по ходатайству «прогрессивного духовенства».
102. Татьяна Ивановна Куприянова (31.3.1900 — 11.2.1954) — родилась в семье офицера–артиллериста. Некоторое время жила в Пензе. Из–за болезни (туберкулез) получила домашнее образование. До 1914 г. проходила курс лечения в Италии и Швейцарии. Воспитанница Московского дворянского института имени Императора Александра III (1915—1918). Закончила философское отделение Московского университета (1918—1923). Одновременно занималась живописью в Училище живописи и ваяния. Была, по воспоминаниям знавших ее, человеком одаренным. Ученица Г.И.Челпанова (см. прим.12), она была замечательным логопедом, серьезным психологом и философом. В студенческие годы стала прихожанкой храма свт.Николая на Маросейке. В начале 1930–х гг. вместе с другими прихожанами (в т.ч. автором воспоминаний Е.В.Апушкиной) была арестована, но вскоре освобождена. Вышла замуж за находившегося в ссылке Бориса Александровича Васильева (1932), тайно рукоположенного в священники. Отрывки из ее автобиографических записок, а также дневника (1924 г.) были опубликованы в сб.: Надежда. Вып.7. Франкфурт–на–Майне. 1982. С.298—327. Протоиерей Владимир Богданов.
103. Протоиерей Владимир Богданов (19.4.1865 — 10.11.1931) — родился в Москве; его отец, А.П.Богданов, знаменитый русский антрополог и зоолог, директор Московского зоологического музея. После окончания физико–математического факультета Московского университета (1888) преподавал в 1–м Московском реальном училище (1888—1900). Заведовал отделами чтений по физике и естествознанию в Комиссии по устройству общеобразовательных чтений для московских рабочих (с 1902). Кандидат математических наук. Товарищ начальника отдела прикладной физики Политехнического музея (1900—1917). Духовный сын прот.Валентина Амфитеатрова, ученик прп.Варсонофия Оптинского, неоднократно обращался за советами к прп.Варнаве Гефсиманскому. Рукоположен во иерея целибатом (17.5.1914). Служил в храмах (1915—1927): Спаса Преображения на Песках в Спасопесковском переулке; апостола Филиппа (Иерусалимское подворье); прп.Серафима Саровского при Серафимовском комитете помощи раненым на Сивцевом Вражке (настоятель до 1921 г.). От епископской хиротонии, предложенной Патриархом Тихоном, отказался. Был в тайном постриге (с именем Серафим). Подолгу жил в Дивеевском и Серафимо–Понетаевском монастырях, в Аносиной пустыни. Арестован (1923). Сидел в Бутырской тюрьме. В 1923 (1924?) г. находился в ссылке в Зырянском краю (Усть–Сысольск, Усть–Вымь, с.Корчемье) вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым), архиепископом Фаддеем, архиепископом Неофитом, епископом Николаем и епископом Афанасием (Сахаровым). См. записанные его духовными детьми «Практические советы духовной жизни» (Жизнь вечная. М. 1995. № 12. С.4—13). Последнюю Литургию служил в Москве 13.4.1927. Находясь в оппозиции к митрополиту Сергию (Страгородскому), служил в сельских храмах и дома. В последние годы нелегально жил в пос.Пушкино под Москвой, где и скончался. Похоронен на городском кладбище Сергиева Посада.
104. Священник Сергий Дурылин — автор воспоминаний об о.Алексии Мечеве «Во граде, яко в пустыне живый…» и «Маросейский Батюшка», публикуемых в наст.изд.
105. Записи Т.И.Куприяновой (см. прим.6) нашли отражение в ее рукописи «Жизнь в Церкви как общение с Господом в Богослужении», частично опубликованной в сб.: Надежда. Вып.7. С.327—358.
106. Священник Лазарь Судаков скончался 25 декабря 1922 г. Память прп.Алексия, человека Божия 17 марта.
107. См. прим.6.
108. Георгий Иванович Челпанов (1862—1936) — философ, психолог. До революции он «с большим успехом читал курс по критике материализма. […] Челпанов был в философии прежде всего педагогом. Но он был очень живой человек, всем интересовавшийся, он был для того времени новым типом профессора» (Н.А.Бердяев. Самопознание. С.125).
109. Святитель Иоасаф Белгородский (Иоаким Андреевич Горленко, 8.9.1705 — 10.12.1754) — родился в зажиточной казацкой семье в Малороссии. До восьми лет рос в родительском доме, позже был отдан на учебу в Киево–Могилянскую академию. Пострижен в рясофор (27.10.1725), а через два года (21 ноября) совершен великий постриг с именем Иоасаф. Десять лет проходил Иоасаф различные послушания, перед тем как его назначили игуменом Мгарского Спасо–Преображенского монастыря в Полтавской губернии (1737). Наместник Троице–Сергиевой Лавры (1744), которую восстанавливал после постигшего ее пожара. Хиротонисан во епископа Белгородского (2.6.1748). Прославлен в лике святых 4 сентября 1911 г. в присутствии Великого Князя Константина Константиновича, Великой Княгини Елизаветы Феодоровны и 150 000 паломников. На всеподданейшем докладе обер–прокурора Св.Синода о прославлении Император Николай II начертал: «Благодатным предстательством Святителя Иоасафа да укрепляется в Державе Российской преданность праотеческому Православию ко благу всего народа Русского. Приемлю предложение Св.Синода с искренним умилением и полным сочувствием». А 17 декабря 1911 г. состоялось Высочайшее паломничество в Белгород Государя, Государыни, Наследника и Августейших детей, коленопреклоненно молившихся у мощей Святителя Иоасафа, к сени над мощами которого ими была пожертвована лампада. Подробнее см. в кн.: Епископ Белгородский Никодим. Торжества прославления Святителя и Чудотворца Иоасафа. Курск. 1912. В 1991 г. произошло второе обретение мощей Святителя (см.: Архимандрит Симон. Второе обретение мощей свт.Иоасафа Белгородского // Санкт–Петербургские епархиальные ведомости. Вып.7. 1991. Июль. С.34—38).
110. «Шура бедовая» — одна из певчих.
111. Михаил Данилович Асикритов. См. о нем прим.
112. Мария Чудовская — см. прим. к письму № 26.
113. Серафимо–Знаменский скит — заложен 27.8.1910, освящен 23.9.1912 митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским). В обители был храм в честь иконы Божией Матери «Знамение» (Серафимо–Понетаевской) и прп.Серафима Саровского с престолом (под землей) св. равноап. Нины с усыпальницей. Закрыт в 1924 г.
114. См. прим.
115. Храм Архангела Гавриила («Меншикова башня») — построен в 1701—1707 гг. на месте церкви XVII в. на средства кн. А.Д.Меншикова. После пожара был восстановлен (1787), и им завладела масонская ложа мартинистов (профессор Московского университета К.Г.Шварц и «просветитель» Н.И.Новиков). «Братом» Г.З.Измайловым был украшен снаружи и внутри эмблемами, знаками и изречениями, мистический смысл которых был понятен только масонам. По распоряжению святителя Филарета, митрополита Московского, последовавшему в 1852 г., знаки эти, как чуждые Православной вере, были убраны лишь в 1863 г. (Московский журнал. 1995. № 7). Писатель А.Ф.Писемский в романе «Масоны» пишет, что в храме совершались масонские ритуалы. В 1930–е гт. храм был закрыт. Возвращен верующим в 1947 г. С 1948 г. в храме размещается Антиохийское подворье.
116. См. прим.
117. См. прим.
118. Мефимоны — служба церковная, отправляемая в понедельник, вторник, среду и четверг первой недели Св.четыредесятницы. На этой службе читается покаянный канон св.Андрея Критского. Греческое название мефимон значит «с нами» и происходит от того, что в этой службе часто повторяется стих: «с нами Бог», и другой, по окончании повечерия: «Господи сил, с нами буди».
119. Дети о.Сергия Мечева — Зоя, Ирина, Алексий (23.10.1921 — 21.6.1988; погребен на кладбище «Введенские горы»). О.А.Остолопова
120. См. прим.6.
121. См. прим.
122. Вера и Елизавета — духовные дочери о.Алексия Мечева. Елизавета ездила в середине 1920–х гг. в Сэров и Дивеево. Была послушницей, а потом монахиней. Получив медицинское образование, работала терапевтом. Дожила до 90–летнего возраста, скончалась два года назад.
123. Ольга Александровна Остолопова — по происхождению дворянка; помещица. После революции работала бухгалтером. Попала на Маросейку через кружок о.Сергия Мечева. Уступила большую комнату своей квартиры о.Сергию — ее духовному отцу. Была арестована в одно время с ним, но выслана была в другой город. Именно она впоследствии познакомила с епископом Афанасием (Сахаровым, 2.7.1887 — 28.10.1962) Е.В.Апушкину, напечатавшую труд Владыки «О поминовении усопших по уставу Православной Церкви» и др. его работы.
124. Евфросиния Николаевна Мечева (урожд. Шафоростова, 28.12.1890 — 6.2.1959) была жертвенным человеком. Во время заключения о.Сергия она молилась, чтобы ей было хуже, а о.Сергию легче.
125. Наталия Левицкая (настоящая фамилия Врангель) — духовная дочь о.Сергия Мечева. Была замужем. После ареста полгода от нее не было никаких вестей. Выслали. Жила в Семипалатинске.
126. Константин Константинович Апушкин (14/26.10.1898 — 28.5» 10.6.1965) — духовный сын о.Алексия и о.Сергия Мечевых, митрополита Макария (Парвицкого), Московского. В 1936 г. женился на Е.В.Апушкиной. Тайно рукоположен во священника. Погребен на кладбище «Введенские горы» подле о.Алексия Мечева.
127. В первое время о.Сергий особенно заботился о Батюшкиных духовных детях, о тех, кому особенно трудна была перемена. Прежним своим чадам он не раз говорил что теперь им надо потерпеть. Впоследствии он говорил еще, что тогда особенно рассчитывал на поддержку «своих», на помощь тех, кто были его учениками, на «интеллигенцию», но не получил ее на первых порах.
128. «Отче наш» (трижды), «Богородице, Дево, радуйся» (трижды) и Символ Веры.
129. Митрополит Филарет (Амфитеатров, 1779 f\S57), Киевский и Галицкий — сын священника Орловской губернии. Окончив семинарию, принял монашество. Ректор духовных семинарий. Настоятель Иосифо–Волоколамского монастыря (1813). Доктор богословия. Ректор Московской духовной академии (1816). Хиротонисан во епископа Калужского (1819). Последовательно занимал кафедры: Рязанскую, Казанскую, Ярославскую. Митрополит Киевский (1837). Перед смертью принял схиму с именем Феодосии. Автор множества богословских сочинений, в том числе «Бесед на евангелие от Иоанна».
130. См. прим.
131. См. прим.
132. См. прим.
133. Игорь Эммануилович Грабарь (25.3.1871 — 16.5.1960) — живописец и искусствовед, один из организаторов и руководителей охраны памятников искусства и старины, один из основоположников музееведения и реставрационного дела. Вместе с Александром Ивановичем Анисимовым (1877—1932) реставрировали чудотворную Владимирскую икону Божией Матери. Инициатор создания Центральных реставрационных мастерских (1918—1930 — директор).
134. Мария Николаевна Соколова (8.11.1899 — 3/16.2.1981) — родилась в семье священника Николая Александровича Соколова, настоятеля московского храма в честь Успения Пресв. Богородицы на Гончарной улице. Почувствовав необходимость духовного руководства, молилась, прося Свт.Николая указать ей ее путь. О.Алексий Мечев, к которому она пришла в 1913 г., встретил ее словами: «Давно я ждал эти глаза». На основе дневника, в который она вносила слова Батюшки со времени первой исповеди до его кончины, ею составлено изданное недавно «Жизнеописание старца о.Алексия Мечева». После окончания V Московской женской гимназии (1917) она поступила учителем рисования сначала в советскую школу, а потом в частную студию Ф.И.Рерберга и А.П.Хотулева в Москве; позже устроилась художником–графиком в издательство «Энергия». В храме на Маросейке ей была поручена ризница; в ее обязанности также входило следить за порядком во время исповеди у батюшки. Ее знакомая Е.А.Булгакова вспоминала: Вечером трамвайное движение прекращалось. Идти можно только пешком. Ни души на улице, шаги эхом отдаются на противоположной стороне, во дворах одиноко стоящих домов. Распространялись рассказы о каких–то бандитах, прозванных «прыгунчиками». Они вечерами нападали на одиноких прохожих. Но две девушки (одна из них — будущая монахиня Иулиания, другая — Павла [Федоровна Хватова]) ходили в храм утром и вечером каждый день. Батюшка благословил им дружить и поочередно ночевать друг у друга. Жили они обе неблизко, но с батюшкиным благословением ничего не страшно. Страшно было только, пока о том не знал батюшка, а если он благословил в дорогу, то все будет хорошо. Крепкая вера в его молитву делала девушек безстрашными, а частая исповедь и причащение давали бодрость и покой. Бывало, по окончании праздничной всенощной, когда храм был переполнен, батюшка начинал сам, встав на колени, петь полным бодрости голосом: «Под Твою милость прибегаем…» — и вся церковь вторила ему как один человек, проникаясь надеждой, что Пресвятая Богородица не презрит моления находящихся в скорбях и пошлет Свою милость. Все расходились из храма в полной уверенности, что наступающая ночь, чреватая всякими последствиями, пройдет спокойно. После кончины батюшки Соколова духовно окормлялась у его сына о.Сергия Мечева, проявлявшего живой интерес к древней иконе и потому благословившего ее пойти учиться иконописи у В.О.Кирикова, «всегда с трогательной теплотой» отзывавшегося о Марии Николаевне, «считая ее своей самой верной и преданной ученицей». Изучая древние фрески, в эти годы она побывала в Новгороде, Пскове, Ферапонтовом монастыре, сделала там многочисленные зарисовки. Незадолго до закрытия храма на Маросейке Соколова выполнила 13 высокохудожественных акварелей с детальной проработкой интерьера всего храма, находящихся ныне в одном частном собрании. Тогда же она получила на хранение чтимую на Маросейке Феодоровскую икону Божией Матери, возвращенную туда в 1990 г. одновременно с передачей церкви верующим. Соколова неоднократно бывала у о.Сергия в ссылке. Там он, по свидетельству Е.А.Булгаковой, «благословил нуждающимся в духовной поддержке обращаться к ней с полной откровенностью и доверять ей так же, как и ему. Ей было всего 32 года, и она несла это, и польза от общения была большая, душа оживала». И далее: В Маросейской общине были группы, в которых под ее руководством изучали Библию. Это было очень интересно. Писали доклады на прочитанное. Проработать успели небольшую часть, но она осталась на всю жизнь живой. Ежедневно после богослужения бывало скромное угощение, во время которого Мария Николаевна читала что–нибудь ценное, интересное. Летом 1932 года она писала Житие Иоанна Кущника. Зайдешь — она прочтет написанную новую часть работы. Это можно назвать свободным пересказом, но это было глубокое духовное сочинение. Поразительно было, как она так глубоко могла понимать переживания святого. Перед войной Соколова поселилась в пос.Семхоз неподалеку от Сергиева Посада; писала иконы. В 1946 г. она, как художник–иконописец, получила приглашение во вновь открытую Троице–Сергиеву Лавру, где трудилась до самой своей кончины. В 1970 г. приняла тайный монашеский постриг с именем св. мц. Иулиании, день памяти которой (30 августа) совпадает с прп.Алипием Иконописцем. Погребена на кладбище в пос.Семхоз. См. о ней: Монахиня Иулиания (Мария Николаевна Соколова). Некролог // Журнал Московской Патриархии. 1981. №7. С.18; Монахиня Иулиания (М.Н.Соколова). Труд иконописца. Свято–Троицкая Сергиева Лавра. 1995.
135. Впрочем, на о.Сергии облачение зачастую сидело набок, за богослужением он уже не думал о нем. Так же бывало и у Батюшки.
136. Связь Маросейки с Оптиной — особая тема, заслуживающая отдельного обстоятельного разговора. См. прим.
137. Прпп. Пимен Великий (IV в.), память 27 августа; Арсений Великий (†449), память 8 мая; Макарий Великий (†391), память 19 января; Антоний Великий (†358), память 17 января.
138. Некоторые из этих снимков мы приводим в настоящем издании.
139. К изучению храма, как это видно из некоторых документов, приступили вскоре после революции. Так, в 1919 г. на заседании «Старой Москвы» Н.П.Виноградовым был прочитан доклад «О церкви Николы в Блинниках», а в 1925 г. П.И.Юкиным — «О расписной палате при церкви Николы в Блинниках» (Историко–краеведческие материалы фонда Общества изучения Московской губернии (области). К методике изучения истории советского исторического краеведения / Сост. и авт. ст. С.Б.Филимонов. Изд. 2–е, перераб. и доп. М. 1980. С. 85, 114). В 1926—1927 гг. по инициативе о.Сергия Мечева под руководством Д.П.Сухова в храме были проведены реставрационные работы, во время которых удалось выявить элементы древней архитектуры и остатки настенной живописи (Храм Николая Чудотворца в Кленниках. Издание «Московского журнала». М. 1991. С.4). В результате был восстановлен «первоначальный внешний декор, утраченный при реконструкции в XVIII и XIX вв.» (Памятники архитектуры Москвы. Белый город. М. 1989. С.284). Итоги этих исследований отразились в неопубликованной работе знатока старой Москвы М.И.Александровского «Исторический указатель московских церквей» (М. 1917; с дополнениями до 1942 г.): «Внутри церковь сохранила некоторые древние иконы и книги. В 1927 г. при реставрации восстановлены наличники окон на южной стороне, а с севера — нижней церкви. Внизу устроена церковь Алексея Человека Божия с древними образами. Примыкающая с запада палата сохранила роспись около 1701 г. светского характера: орнамент и изображения деревьев» (Паламарчук П.Г. Сорок сороков. Т.2. М. 1994. С.93).
140. Деревянная «обетная» церковь Прп.Симеона столпника на Дивной горе (†596) была построена 24 мая 1468 г. (день памяти Святого) Государем Иоанном III в благодарность за то, что сильный пожар не перекинулся на Кремль. «В архивных документах эта церковь упоминается впервые в 1625 году» (Церковные ведомости. 1901. № 27). В 1657 г. вплотную к этому храму была построена каменная церковь Свт.Николая (этим и объясняется перелом стены северного придела). В 1690 г. появился верхний этаж с приделом Казанской иконы Божией Матери. Церковь стала называться «Богородицы Казанския и Николая Чудотворца на Покровке в Блинниках» (с XVIII в. — в Кленниках). «Первоначально церковь представляла собой двусветный, вытянутый по оси север–юг четверик с двухчастным алтарем. Небольшая одноэтажная трапезная соединяла четверик с колокольней; с севера к четверику примыкал одноэтажный Никольский придел. В 1701 г., после большого пожара, верхняя часть четверика была разобрана, а нижняя превращена в подклет, расширенный к западу и надстроенный высоким двусветным объемом с апсидой и притвором; тогда же с юга возвели новый Казанский придел. Церковь была освящена, а вскоре был надстроен второй этаж над приделом. В 1749 г. была возведена существующая колокольня и частично переделаны фасады церкви» (Памятники архитектуры Москвы. Белый город. М. 1989. С.283). См. «Прошение Николаевской церкви, что в Блинниках, священника Ивана Иванова об исправлении в этой церкви иконостаса и всей церковной ветхости». 18.5.1770 — 1.6.1770 (Центральный Государственный исторический архив г. Москвы. Ф.203. Oп.1. Е.х.877. Сретенский сорок); «Опись церковного имущества церкви Николая Чудотворца, что в Кленниках. 1814 г.» Там же. Ф.203. Оп.744. Е.х.2680). Храм обновлялся и позднее: в 1853, 1868 и 1894 гг. В начале XX в. при храме имелась церковно–приходская школа. В 1892—1923 гг. настоятелем храма был о.Алексий Мечев, после смерти которого общину возглавил его сын — о.Сергий. По свидетельству очевидцев, храм был закрыт в канун Благовещения 1931 г. (Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. Париж. 1977. С.484). По другим сведениям, это случилось в 1932 г. (Тропани Н.В. Воспоминания о храме на Солянке // Московский комсомолец. 14.9.1990). Др. утверждают, что это произошло в 1934 г. (Монахиня Иулиания (М.Н.Соколова). Труд иконописца. С.16).
141. «Здание храма Николы–Кленники, — писала м.Иулиания, — имело два этажа: в верхнем помещался храм, нижний представлял собою в то время жилое помещение. Не сохранилось никаких сведений о существовании внизу храма этажа, может быть, он только предполагался. При капитальной реставрации нижнего помещения в 1926—1927 гг. было восстановлено древнее оформление нижних окон снаружи; внутри, в восточных стенах, обнаружены небольшие ниши, какие всегда устраивались в древних храмах для различных богослужебных нужд алтаря» (Жизнеописание… С.45). Реставрация осталась незавершенной, храм и колокольню обезглавили, внутри все перестроили, отдав под учреждения ЦК комсомола. Здание стояло под государственной охраной. Храм вместе с домом для причта, выстроенным тщанием известного русского издателя И.Д.Сытина, был возвращен верующим 18.7.1990, освящен 17.12.1990. (Дроздов С. ЦК ВЛКСМ думает о душе // Комсомольская правда. 10.10.1990; Червяков А. Старинный московский приход / « Московский художник. 2.11.1990; он же. У Николы в Кленниках // Литературная Россия. 14.12.1990. С.22; Московский журнал. 1991. № 5. С.52—58; Московский литератор. 7.12.1990; Московские ведомости. 1990. № 3. С.4).
142. Св. прав. Василий Блаженный, Христа ради юродивый, Московский чудотворец (ок.1464 — 2.8.1552) — причислен к лику святых в 1558 году.
143. Именно такие сведения были приведены в Синодальном справочнике. По др.данным, «Кленники» трансформировались из «Блинников» (в XVII в. церковь так и называли — «Никола в Блинниках»). Здесь, у ворот Китай–города, жили мастера, славившиеся приготовлением блинов, которые они тут же и продавали. И, наконец, вероятно, наиболее достоверное объяснение: храм получил свое название от явленной иконы Святителя Николая в подмосковной деревне Кленники (Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквах и селах XVI–XVIII столетий. Вып.5. М. 1887. С.188).
144. Речь идет о церковном Юлианском календаре. Собственно Юлианский календарь просуществовал недолго: от реформы своего основателя Юлия Цезаря (46 г. до P.X.) до Первого Вселенского Собора в Никее, созванного Константином Великим в 325 г. Собор выработал (в числе важнейших догматических установлений) единые правила вычисления Пасхи и единую для всех христиан эру от Сотворения мира, что способствовало исполнению 7–го апостольского правила: «Аще же кто епископ, или пресвитер, или диакон святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия с иудеями праздновати будет, да будет извержен из священного чина». Это же подтверждено и 1–м правилом Антиохийского Собора: «Все дерзающие нарушати определение святого и великого Собора, в Никее бывшего в присутствии благочестивейшего и боголюбезнейшего царя Константина о святом празднике спасительныя Пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от Церкви, аще продолжат любопрительно восставати противу доброго установления. И сие речено о мирянах». «Аще же кто из предстоятелей Церкви: епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения дерзнет к развращению людей, и к возмущению Церквей, особитися, и со иудеями совершати Пасху, такого святый Собор отныне уже осуждает быть чуждым Церкви яко соделавшегося не токмо виною греха для самого себя, но виною расстройства и развращения многих. И не токмо таковых Собор отрешает от священнослужения, но и всех дерзающих быти в общении с ними, по их извержении из священства. Изверженныя же лишаются и внешния чести, каковые были они причастны по святому правилу и Божиему священству». Тем не менее, только за период с 1851 по 1950 гг. принявшие Григорианский календарь праздновали Пасху 15 раз прежде иудеев и неоднократно вместе с ними: 1.4.1823, 17.4.1927, 18.4.1954, 19.4.1981. Тем не менее, переход на новый стиль считал в принципе приемлемым, например, Патриарх Тихон. В своем заявлении в ЦИК 17.9.1924 он писал: «Юлианское летоисчисление не возведено Церковью в неприкосновенный догмат веры, но, связанное с церковным обрядом, допускающим изменения, само может подлежать изменению. […] Реформа календаря выдвинута потребностями жизни во всех Православных Церквах, и можно думать, что в недалеком будущем она будет принята Церквами без всяких внешних побуждений. […] Когда новый стиль будет принят согласным голосом всей Кафолической Церкви, тогда можно надеяться, что нам удастся повлиять на верующих и убедить их в допустимости с церковной точки зрения реформы календаря и в ее желательности по практическим и государственным соображениям…» Однако так полагали далеко не все иерархи. Вот что писал по этому же поводу (патриархийный — И.И.) архиепископ Серафим (Соболев, 1881—1950): «Церковь установила в «Типиконе» определенные границы времени, в пределах коих празднуются неподвижные праздники, падающие на время Святой Четыредесятницы. […] Церковь предвидела совпадения того или иного из великих неподвижных праздников с праздниками подвижными, а также с теми или другими днями Великого поста. На все эти случаи совпадений она установила свой точный богослужебный порядок. Но уничтожая данные границы, новостильники естественно уничтожают и это установление Православной Церкви. […] Могут сказать, что нарушение «Типикона» не является тяжким грехом, ибо здесь нет отступления от догматов. Но ведь и слова Христа: «Аще и Церковь преслушает, буде тебе якоже язычник и мытарь» (Мф.18:17), не говорят нам о нарушении тех или других догматических истин нашей веры. Тем не менее, по свидетельству этих божественных слов, кто из нас не окажет послушания Церкви, тот отсекается от нее и становится в ряд тяжких грешников, ибо в данном случае налагается высшая мера наказания — отлучение от Церкви. […] С точки зрения Православной веры такое пренебрежительное отношение к «Типикону» чад Св.Церкви недопустимо, как недопустимо наше отступление от догматов и канонических правил. И это понятно. Как наше пренебрежение догматическими и каноническими определениями ведет к отступлению от Православия, так к тому же отступлению ведет и указанное пренебрежение «Типиконом». Ведь «Типикон» есть для нас священный закон, руководствующий нас в православном богоугождении богослужениями, праздниками и постами. «Типикон» есть святая книга, связанная с именем дивного сосуда благодати прп.Саввы Освященного, и принята Православною Церковью как одна из основоположительных книг. «Типикон» есть не что иное, как голос Матери нашей Церкви. И к этому голосу мы должны относиться не с пренебрежением, а с безусловным и неуклонным послушанием, если мы хотим быть верными и преданными Св.Церкви и всем ее православным нормам». А вот мнение епископа Зарубежной Церкви Григория (Граббе): Св.Василий Великий в 87–м и 91–м правилах объясняет, что хранение предания и древнего обычая имеет такое же значение, как и хранение писанного догмата. По 91–му правилу: «Из сохраненных в Церкви догматов и проповеданий, некоторые мы имеем от письменного наставления, а некоторые прияли от Апостольского предания, по преемству в тайне, и те и другие имеют едину и ту же силу для благочестия. И сему не воспрекословит никто, хотя мало сведущий в установлениях церковных. Ибо аще предпримем отвергати неписанные обычаи, аки не великую имеющие силу, то непременно повредим Евангелию в главных предметах, или паче сократим проповедь в единое имя без самыя вещи». Знаменитый канонист еп.Никодим Милаш в толковании 87–го правила св.Василия Великого пишет: «Относительно обычая Василий Великий говорит, что первое и самое важное в подобного рода вопросах — иметь в виду обычай, ибо обычай имеет силу закона. Обычай всегда в Церкви имел одинаковое значение с законом, если только имел Церковью оправданное основание и если освящен древностью употребления». Юлианский календарь с Пасхалией был принят Первым Никейским Собором и освящен употреблением в Церкви более тысячелетия. Поэтому отказ от него или нарушение его является уже нарушением догмата о Церкви. Понятно, что православная совесть с этим не мирится и люди, хранящие ее, отходят от совершающих такой грех епископов». Епископ Григорий (Граббе). Церковь и ее учение в жизни. Собрание сочинений. Т.3. Джорданвилль. 1992. С.181. Святитель Филарет, митрополит Московский, писал: «Я отрицаю это разделение на существенные догматы и второстепенные мнения, я полагаю, что оно противно мнению всех Отцов […]; и то и другое столь тесно соединено и практически неразделимо друг от друга, что допустить его (разделение — С.Ф.) совершенно несогласно с единством веры и Церкви» (Русский архив. 1894. Кн.3. С.92). «Кто после найденной истины, — говорится в Деяниях VII Вселенского Собора, — доискивается еще чего–то, тот ищет лжи».
145. «Юлианский календарь, — пишет современный православный исследователь календарной проблемы, — более полутора тысяч лет определявший ритм жизни народов Европы, закреплен отчасти и в генетических структурах человечества. Согласно многочисленным научным экспериментам последних лет, проведенным на биологических объектах разного уровня, живая материя и вместе с ней человек оказываются предельно чуткими к малейшим колебаниям геомагнитного поля; причем показатели земного магнетизма имеют очень четкую периодичность, связанную с равноденствием и солнцестоянием. «Человек вместе со всем живым вибрирует в такт колебаниям физических полей космической природы. Вибрации эти в связи с постоянными колебаниями точки равноденствия в Григорианском календаре не имеют правильной периодичности, а это связано с неведомым, но несомненно существующим «терапевтическим эффектом» (Г.Могилевцев). Григорианский календарь, согласно которому живет современное человечество, задает неправильный и акосмический ритм. Поэтому вполне понятно, что он, не соответствуя тем биочасам и биокалендарю, которые на протяжении очень длительного времени вырабатывались у человека, возможно, их расстраивает. Заслуживает внимания и тот факт, что, согласно мысли В.И.Вернадского, ноосфера Земли слагалась — и, видимо, в дальнейшем будет слагаться в ритме Юлианского календаря. Поэтому «человечеству важно не растратить этого, во многом уникального единства». Римский престол, отойдя от Вселенской Церкви, отдалился и от вселенской истины: папство, навязывая свое мировоззрение, основанное на геоцентризме, не отличало метафизической стороны этого вопроса. Земля, будучи местом Боговоплощения, и в самом деле является центром мироздания, но центром не астрономическим, а духовным. Время — тоже творение Божие. Господь совершает освящение твари, которая причащается Его небесной жизни. Поэтому можно говорить о церковном Юлианском календаре как об иконе этого освященного времени. […] Церковь Христова соединяет временное и вечное. Это осуществляется прежде всего в Таинстве Евхаристии. Пребывая во времени, Церковь реальным присутствием Христа преображает время, как преображает она и мир. Что же касается разногласий и разноречивых мнений по поводу Юлианского календаря, то нам видится, что аргументом по преимуществу является ежегодное схождение благодатного огня на Гроб Господень — чудо, которое происходит при многотысячном стечении паломников в Великую Субботу по Юлианскому календарю. В этом нам видится мистическое освящение этой 2000–летней иконы времени» (Л.Перепелкина. Экуменизм — путь, ведущий к погибели. Джорданвилль. 1992. С.88—89; см. др. ее работы: Юлианский календарь — 1000–летняя икона времени на Руси // Православный путь. 1988 г. Джорданвилль. 1989. С.113—144; L.Perepiolkina. La categorie du temps dans la tradition orthodoxe // Espace et le Temps. Librairie Philosophique J.Vrin. Paris. 1991).
146. С астрономической точки зрения суть Никейской реформы календаря заключалась в том, что в юлианскую систему времяисчисления, строго ориентированную по солнцу, было введено «лунное течение» (движение луны со сменой ее фаз). Чисто внешне Григорианский календарь (введенный настойчивыми усилиями римского папы Григория XIII в 1582 г.) астрономически был точнее Юлианского. Но Вселенский Собор в Никее был озабочен, главным образом, не астрономической точностью календаря (хотя, по возможности, старался соблюсти и ее), сколько единством молитвенной жизни всех поместных Церквей. (О.Сергий Мечев подчеркивал еще один аспект единства: Церкви земной и Церкви Небесной). Однако и астрономическая точность Григорианского календаря оказалась весьма сомнительной. Причем сразу же после его введения. В 1583 г. ученый Жозеф Скаллигер опубликовал «Новый труд по улучшению счета времени», в котором писал о том, что только Юлианская календарно–хронологическая система может обезпечить непрерывный счет дней в мировой хронологии. Именно по освященному более чем тысячелетним употреблением в Церкви календарю до сих пор ведутся все хронологические и астрономические расчеты, относящиеся как к прошлому, так и к будущему. Недаром создатели Григорианского календаря (среди них иезуит–математик Христофор Клавий) отстранили от участия в реформе всех сколько–нибудь выдающихся астрономов и хронологов, выражавших сомнение в реформе. Образованная Русским астрономическим обществом для обсуждения реформы календаря Ученая комиссия заявила 18.2.1899 о том, что «нет оснований к введению в России (а тем более в Церкви) заведомо неправильного Григорианского календаря». Подробнее см.: А.Н.Зелинский. Конструктивные принципы древнерусского календаря // Контекст. АН СССР. М. 1978 (переиздана: Братством прп.Иова Почаевского. Монреаль. 1984; Подворьем Русского на Афоне Св. — Пантелеимонова монастыря в Москве. 1996); его же. Освященное время // Вестник Русского Западно–Европейского Экзархата. № 113. Париж. 1983. С.209—250; его же. Литургическое время Христианской культуры // Православное чтение. Издание Московской Патриархии. 1990. № 6. С.1—5; Г.Могилевцев. Григорианская реформа календаря // Отчизна. М. 1991. № 8. С.33—36; К.В.П. Остановилось солнце, или подаренный день // Жизнь вечная. М. 1995. № 7(10). С.16; В.Губанов. Церковный календарь точнее иных // Жизнь вечная. М. 1995. № 9 (12). С.8.
147. Отношение Православной Церкви к Григорианскому календарному расколу 1582 г. с самого его возникновения было вполне определенным. 1582 г. Вселенский Патриарх Иеремия II вместе со своим Синодом осудил новое римское времяисчисление, как не согласное с преданием Православной Церкви. 1583 г. Константинопольский Церковный Собор, созванный Вселенским Патриархом, при участии Патриархов: Александрийского Сильвестра и Иерусалимского Софрония VI, — в своем постановлении, разосланном всем Восточным Церквам, заявил: Кто не следует обычаям Церкви и тому, как приказали семь Святых Вселенских Соборов о Святой Пасхе и месяцеслове и добре законоположили нам следовать, а желает следовать григорианской пасхалии и месяцеслову, тот с безбожными астрономами противодействует всем определениям Святых Соборов и хочет их изменить и ослабить — да будет анафема, отлучен от Церкви Христовой и собрания верных. Вы же, православные и благочестивые христиане, пребывайте в том, в чем научились, в чем родились и воспитались, и когда вызовет необходимость — и самую кровь вашу пролейте, чтобы сохранить отеческую веру и исповедание. 1756 г. В Окружном послании Вселенский Патриарх Кирилл V наложил на всех христиан, принявших новый стиль, страшные проклятия на временную земную и вечную жизнь. 1848 г. В Окружном послании от имени Единой Кафолической и Апостольской Церкви Вселенский Патриарх Анфим VI совместно с др. Восточными Патриархами: Александрийским Иерофеем, Антиохийским Мефодием и Иерусалимским Кириллом, и их Синодами высказали следующее исповедание веры: У нас ни патриархи, ни соборы никогда не могли ввести что–нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, то есть народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцов его […] Да держим исповедание, какое приняли от таковых мужей — святых Отец, да отвращаемся всякого новшества как диавольского внушения, на что, если бы кто дерзнул или словом, или делом, или помышлением, таковый отрекся уже от веры Христовой, уже добровольно подвергся вечной анафеме за хулу на Духа Святого, якобы несовершенно глаголившего в Свящ.Писании и во Вселенских Соборах. Итак, все новшествующие: еретики ли то, или раскольники, добровольно облекошеся в клятву, яко в ризу, хотя бы то были папы, хотя бы патриархи, хотя бы миряне, аще бы ангел с небесе — анафема ему. 1899 г. Назначенный Св.Синодом Русской Православной Церкви делегатом в образованную Русским астрономическим обществом Комиссию по вопросу о согласовании старого стиля Православного календаря с новым профессор Петербургской духовной академии В.В.Болотов (1854—1900) в своей двухчасовой исторической речи сказал: Сам я отмену юлианского стиля в России нахожу отнюдь нежелательною. Я по–прежнему остаюсь решительным почитателем календаря Юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество перед всякими другими календарными исправлениями. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы еще несколько столетий удержать Юлианский календарь и через то облегчить для западных народов возвращение от ненужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю. Именно это научно неопровержимо всесторонне обоснованное выступление подвигло Ученую комиссию высказаться в пользу старого стиля. Решительными сторонниками Церковного календаря были выдающийся русский ученый мирового масштаба Д.И.Менделеев и известный астроном Е.А.Предтеченский. Последний говорил, например, о составителях Великого индиктиона следующим образом: Этот коллективный труд, по всей вероятности, многих неизвестных авторов, выполнен так, что до сих пор остается непревзойденным. Позднейшая римская пасхалия, принятая теперь западной церковью, является по сравнению с Александрийской до такой степени тяжеловесною и неуклюжею, что напоминает лубочную картинку рядом с художественным изображением того же предмета. При всем том эта страшно сложная и неуклюжая машина не достигает еще и предположенной цели. 1902—1904 гг. Автокефальные Православные Церкви: Константинопольская, Иерусалимская, Греческая, Русская, Сербская, Румынская и Черногорская, — высказались против Григорианской календарной реформы. В Послании Св.Синода Русской Православной Церкви к Вселенской Патриархии 25.2.1903, в частности, говорилось: Такая перемена, колеблющая исконный и много раз освященный церковный порядок, несомненно, сопровождалась бы некоторыми потрясениями в церковной жизни, а между тем в настоящем случае такие потрясения не находят для себя достаточного оправдания ни в исключительной правоте предполагаемой реформы, ни в назревшей церковной потребности. Вселенский Патриарх Иоаким III, суммируя мнения Православных Церквей, высказался так: Существенный признак Православия, составляющий самое основание всего его канонического и правительственного построения, — это не нарушать вековечных определений, положенных нашими Отцами. Только это одно может отразить новейшие стремления и силы, исходящие, говоря словами апостола, от мудрости земной, душевной и бесовской. Ибо как тому, что в течение стольких веков существовало по чину и благообразно, не должно сохранить силу и не быть священным и на остальное время. 1918 г. Всероссийский Церковный Собор 1917—1918 гг. высказался за сохранение старого стиля: Ввиду важности вопроса о реформе календаря и невозможности, с церковно–канонической точки зрения, скорого самостоятельного решения его Русской Церковью без предварительного сношения по сему вопросу с представителями всех автокефальных Церквей, оставить в Русской Православной Церкви Юлианский календарь во всей полноте как на наступающий 1919 год, так и на следующие за ним годы, впредь до решения вопроса всею Православной Церковью… Это последнее тщательное рассмотрение календарной реформы, относящееся к июлю 1918 г., отображено в «Деяниях Совещания Глав и представителей автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500–летия автокефалии Русской Православной Церкви 8—18 июля 1948 г.» (Т.2. М. 1949. С. 290—320, 432—434). 1920 г. В «Окружном Послании» Вселенский Патриарх Мелетий IV Метаксасис выдвинул программу дальнейшей деятельности Православных Церквей, первым пунктом которой было принятие единого календаря «для одновременного празднования всеми Церквами великих христианских праздников». 1923 г. Вскоре после Пасхи в Константинополе Вселенским Патриархом Мелетием IV было созвано Совещание представителей Православных Церквей для предварительного обсуждения некоторых церковных вопросов, в том числе и перехода на новый стиль. Постановление об изменении богослужебного календаря и Пасхалии, разосланное автокефальным Церквам, встретило возражения большинства из них. На Совещании отсутствовали уполномоченные от Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Русского Патриархатов. Александрийский Патриарх Фотий в послании на имя Антиохийского Патриарха Григория от 23.6.1923 объявил постановление Константинопольского совещания не имеющим канонического авторитета, а введение нового стиля без санкции Вселенского Собора невозможным. Решительно отказался ввести новый стиль в своем Патриархате Иерусалимский Патриарх Дамиан. Православный народ Константинополя был особенно сильно возмущен, что определять день Пасхи предполагалось с помощью… астрономических вычислений. Вселенский Патриарх Мелетий был вынужден уйти на покой. Обновленческое Высшее Церковное управление и созванный им в апреле схизматический собор постановили перейти на новый стиль. Однако столкнулись с неожиданными трудностями. По свидетельству Святителя Тихона: Когда летом 1923 г. обновленческое духовенство приступило к введению нового стиля в церковное употребление, против него единодушно восстал почти весь народ. Везде повторилась одна и та же картина: в праздники по новому стилю не приходил в церковь народ, в праздники по старому стилю, несмотря на требования народа, не решалось отправлять богослужение духовенство. Иногда народ заставлял насильно священников совершать богослужение по старому стилю. Не прошло и месяца, как священники, перешедшие на новый стиль, под давлением своей паствы вынуждены были возвратиться на старый, а несколько позднее сам обновленческий синод разъяснил подведомственному ему духовенству, чтобы постановление о новом стиле проводилось в жизнь лишь там, где это по местным условиям представляется возможным. В октябре в силу целого ряда обстоятельств священноначалие Русской Православной Церкви сделало попытку перейти на новый стиль, но под давлением народа эта попытка провалилась (подробнее см. прим.50). 1924 г. Не дожидаясь решения других Православных Церквей, Греческая Православная Церковь перешла на новый стиль 1 марта. В Грамоте, разосланной всем Восточным Церквам, новый Вселенский Патриарх Григорий VII от своего имени и Синода объявил о переходе на новый стиль, оставив временно до созыва Вселенского Собора празднование Пасхи и зависящих от нее праздников на старой Александрийской Пасхалии. Одновременно с Грамотой Вселенского Патриарха о введении нового стиля с 10 марта Русская Православная Церковь стала испытывать давление со стороны советского правительства (см. прим.50). Такая синхронность, учитывая характер «турецкой» революции и национальный состав «младотурок», была, как представляется, далеко не случайной. Патриарх Тихон довел до сведения Вселенского Патриарха, что ввести новый стиль в Русской Церкви оказалось делом невозможным ввиду решительного сопротивления народа. Румынская Православная Церковь перешла на новый стиль 1 (14) октября. Архиерейские Соборы Русской Православной Церкви Заграницей 1923, 1924, 1926 и 1931 гг. постановили отвергнуть новый стиль ввиду того, что Восточными Патриархами в 1583 и 1756 гг. на новый стиль наложены клятвы, тяготеющие на нем доселе, ибо никаким Собором они не сняты и не разрешены. 1927 г. Когда все препятствия к созыву дважды назначенного и откладывавшегося Вселенского Собора, казалось, были устранены,
148. Первая документально засвидетельствованная попытка введения Григорианского календаря в Русской Православной Церкви — Послание Патриарха Тихона Вселенскому Патриарху 21.1.1919, в котором он обращался «с запросом относительно календаря, выражая готовность перейти на новый стиль, если такова будет воля большинства поместных Православных Церквей. При этом он видел необходимость перехода на Григорианский календарь в тех странах, где православные являются меньшинством» (Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М. «Республика». 1995. С.93). К 1923 г. относится записка председателя антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Ем.Ярославского (Губельмана) «В Политбюро ЦК тов.Сталину» (11.6.1923), в которой он предлагает сообщить арестованному Патриарху, «что по отношению к нему может быть изменена мера пресечения, если он: […] е) выразит согласие с некоторыми реформами в церковной области (например, новый стиль). В случае согласия, освободить его и перевести в Валаамское подворье, не запрещая ему церковной деятельности» (Источник. Документы русской истории. М. 1995. №3. С.128). В «Краткой мотивировке предложения» Ярославский уточняет: «Из разговоров с [Патриархом] Тихоном выяснилось, что при некотором нажиме и некоторых обещаниях он пойдет на эти предложения […] Согласие его хотя бы с какой–нибудь реформой (он согласен на признание нов. григор. календаря) делает его «еретиком» — новатором в глазах истинно православных» (Там же). Политбюро ЦК РКП(б) на своем заседании 14.6.1923 постановило «принять предложение т. Ярославского». О своей позиции Патриарх Тихон дает знать в интервью, данном им сотруднику Российского телеграфного агентства 15.6.1923 сразу по выходе из заключения: Патриарх «Тихон говорит, что из всех постановлений [обновленческого] Поместного [лже] Собора он согласен только с переходом на новый стиль» (Известия. 29.7.1923). Судя по документам, «среди окружающих [Патриарха] Тихона приверженцев» у большевиков были свои люди. В «Кратком информационном отчете антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б)», составленном около 15 сентября 1923 г. Ярославским, об этих «приверженцах» говорится: «Они стремятся повлиять на [Патриарха] Тихона в том смысле, чтобы [Патриарх] Тихон сам ввел ряд новшеств и изгнал от себя всякого рода подозрительных в политическом отношении, с точки зрения советской власти, лиц, они считают необходимым, несмотря на упорное сопротивление, которое встречает в крестьянских низах эту реформу, провести введение нового стиля с 1 октября (19)23 года, распустить и переизбрать все приходские советы, мотивируя эту меру тем, что они являются скрытыми черносотенными организациями […], также ввести второбрачие духовенства. Эту меру тихоновцы намерены провести от имени самого [Патриарха] Тихона» (Ученые записки Российского Православного университета ап.Иоанна Богослова. Вып.1. М. 1995. С.164). Как бы то ни было, 18 сентября 1923 г. Патриарх обратился «к православному народу о реформе календаря в Русской Православной Церкви» (Журнал Московской Патриархии. 1952. № 11), а 24 сентября было принято Постановление Святейшего Патриарха Тихона и «Малого Собора епископов» о переходе на «новый» (григорианский) календарный стиль в богослужебной практике: По почину Вселенского Патриарха и в согласии с другими Православными Автокефальными Церквами, пропустить во времяисчислении 13 дней так, чтобы после 1 октября старого стиля следовало 14. Вопрос о времени празднования Пасхи решить в согласии с Православными Церквами по постановлениям бывшего в Константинополе в сем году Православного Собора. Призвать особым посланием всех архипастырей, пастырей и верующих мирян без смущения принять исправление церковного времяисчисления, так как это исправление нисколько не затрагивает ни догматов, ни священных канонов Православной Церкви, необходимо по требованиям астрономической науки и потребно для согласования церковной жизни с установленным уже во всех христианских странах времяисчислением… Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве Высшей Церковной власти. 1917—1943. М. Православный Свято–Тихоновский богословский институт. С.299. Об обстоятельствах обсуждения на «Малом Соборе епископов» читаем в «Словаре» (Т.IV. Erlangen. 1986. S.325) митрополита Мануила (Лемешевского): 11/24 сентября 1923 г. в Донском монастыре состоялось расширенное заседание Священного Патриаршего Синода в присутствии 23 святителей. По докладу Высокопреосв. Илариона, архиеп. Верейского, о необходимости перейти с Покрова на новый церковный стиль, Святейший высказался за принятие предложения, также митрополит Тихон Уральский, митрополит Серафим (Александров) Тверской, архиеп. Петр Крутицкий (Полянский) и еще архиеп. Иларион и 13 святителей (имена которых в тот момент зафиксировать не удалось). Воздержался от голосования один и четыре архиерея высказались против введения нового стиля, а именно: б. митрополит Минский и Белорусский Мелхиседек [Паевский], архиепископ Борис [Соколов] Рязанский и Зарайский и епископ Мануил [Лемешевский] Лужский, управляющий Петроградской митрополией, и еще один малоизвестный святитель (имя которого так и не запомнилось). Таким образом, «Патриарший Синод в сентябре 1923 г. постановил принять новый стиль… но ввести его так, чтобы предстоящий Рождественский пост… обнимал полностью законный срок — 40 дней и поэтому фактически начался 15 ноября н.ст. Послание, в котором подробно объяснялись причины перехода на новый стиль, с упором на то, что все зарубежное Православие его приняло и Церковь должна быть едина с остальными Православными Церквами, было зачитано в конце Литургии в московском Покровском монастыре в день Покрова по ст.ст., т. е. 1(14) октября, по поручению Патриарха [професором–протопресвитером] о. [Василием] Виноградовым, у которого был очень слабый голос. Следовательно, основная масса верующих ничего не услышала. Очевидно, как пишет Виноградов, Патриарх это сделал из предосторожности, боясь бурной реакции верующих. Затем текст был передан Тучкову для напечатания, с тем чтобы он был в руках Патриархии не позже 1—3 ноября н.ст.; иначе он не успел бы дойти до прихожан на периферии до начала поста по новому стилю. Патриархия считала, что верующие никак не примут Рождества без полных сроков поста. Тучков же, по мнению Виноградова, пытался переходом на новый стиль вызвать еще одно расстройство в Патриаршей Церкви, создать максимальную оппозицию Патриарху. «А так как все основания к такой оппозиции очень убедительно устранялись содержанием патриаршего послания, то Тучков решил лишить Патриаршее управление возможности разослать вместе с указами о введении нового стиля и объясняющее весь вопрос послание». Послание не было напечатано и в газетах. Вместо этого в них появилась статья о том, что «всеправославный конгресс» в Константинополе, который ввел новый стиль, был обновленческим. Иными словами, было сделано все, чтобы представить верующим Патриарха как обновленца и отшатнуть их от него. Делегация от Патриархии запросила Тучкова. Он сделал вид, что ничего не знает и–де не смог добиться напечатания Патриаршего послания вовремя. Теперь Тучков показывал полную незаинтересованность, так как — по мнению Виноградова — он был уверен, что назад Патриархии уже пути нет, новый стиль введен, и у Патриархии будут большие неприятности со своим народом. Но дело в том, что Синод указа о новом стиле по епархиям не разослал, желая это сделать совместно с посланием. В результате указ был разослан только по церквам города Москвы. Когда к 5 ноября отпечатанного послания все еще не было, по московским церквам был разослан указ, что, поскольку послание не напечатано к посту, переход на новый стиль откладывается на неопределенное время, и приходы с удовольствием вернулись к старому стилю. Обозленный Тучков, считая главным виновником епископа Илариона [(Троицкого)] и протоиерея Виноградова, сослал первого в концлагерь, «а Виноградову запретил появляться в Патриаршем управлении… на два месяца» (Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. С.93—94). По свидетельству самого Святителя Тихона, «как только распространился слух о введении нового стиля со 2(15) октября, в среде верующих возникло сильное возбуждение. […] К нам потянулись вереницы депутаций от верующих, чтобы осведомиться, действительно ли предполагается реформа календаря, и чтобы просить нас от лица народа воздержаться от нее, так как введение нового стиля всюду возбуждает тревогу, опасения, недовольство и сопротивление. […] В глазах многих принятие нового стиля сделалось равнозначащим отпадению от Православной Церкви» (Там же. С. 335, 336). Один из видных мирян во время выступления обновленческого «митрополита» заявил: Патриарха «Тихона мы любим и уважаем за то, что он ничего не изменил в Церкви и оставил Церковь в прежнем ее виде, но если [Патриарх] Тихон будет вводить в Церковь новшевства, то мы, несмотря на уважение и любовь к нему, все от него отвернемся» (Ученые записки… С.165). Эти обстоятельства вызвали Патриаршее Распоряжение 26.10.1923: «Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить» (Акты… С.300). «…Из епархий, — свидетельствует Святитель Тихон, — мы получили изъявления великой радости по поводу нашего распоряжения […], а вся Москва облегченно вздохнула и немедленно возвратилась к старому стилю». Однако «после этого канцелярия наша была опечатана агентами Правительства, из нее были взяты неразошедшиеся экземпляры нашего, тогда уже отмененного послания о введении нового стиля и оказались расклеенными по улицам столицы без нашего ведома и согласия» (Там же. С.335). Однако давление на Патриарха по поводу введения нового стиля не ослабевало. Доказательством чему является изданный Святителем Тихоном в декабре 1923 г. Указ о разрешении праздновать Рождество Христово по григорианскому календарю «в тех местах, где по местным условиям гражданской и церковной жизни это окажется желательным и целесообразным». «Но, — как отмечает Патриарх, — этим разрешением нигде не пожелали воспользоваться, в чем снова проявилось единодушное желание народа сохранить старый обычай» (Там же. С.336). Следствием этого явилась Просьба, направленная Патриархом наркому юстиции Д.И.Курскому с разъяснением позиции Церкви о календарной реформе и Послание Вселенскому Патриарху Григорию VII, написанные в начале 1924 г. В 1924 г. при председателе ВЦИК образовался Секретариат по делам культов во главе с П.Г.Смидовичем, который осенью возобновил переговоры о переходе Церкви на новый стиль, пригласив представителей Патриархии и обновленцев. В ответ на новый нажим Святитель Тихон направил 17.9.1924 в ЦИК СССР обширное Заявление, в котором писал: Ныне вопрос о введении нового стиля в церковное употребление снова возбуждается Правительством, и с его стороны заявлено настоятельное желание, чтобы нами были приняты решительные меры к согласованию церковного календаря с гражданским. Принимая во внимание свои прежние опыты, мы считаем себя вынужденными заявить, что решительно не находим возможным их повторять. Новое наше распоряжение о реформе календаря, пока не достигнуто общее согласие по этому вопросу всех Православных Церквей, и в глазах верующих, и по существу дела было бы лишено канонического основания и оправдало бы противодействие народа. По нашему глубокому убеждению, такое распоряжение, настойчиво проводимое нами и, может быть, поддержанное мерами государственного воздействия, послужило бы причиной больших волнений и несогласия в Церкви. Там же. С.337. В результате от перехода на новый стиль отказалась не только Русская Православная Церковь, но и обновленцы.
149. Преподобный Феодор Студит (759—826) — 22–х лет поступил в монастырь, став одним из примеров деятельного иночества. Принимал деятельное участие в защите иконопочитания, за что подвергался заключению в темницу. Из литературных трудов особенно замечательны проповеди, собранные в Большом и Малом Катехизисах, и письма (550), касающиеся самых разных сторон церковной жизни. Подвиги Преподобного были особенно близки о.Сергию, он молился ему, считая его своим покровителем. Высылка из Москвы в день памяти преп.Феодора послужила для него свидетельством правильности его пути. Икона преп.Феодора Студита с житием была написана М.Н.Соколовой (см. прим.37) и подарена о.Сергию его духовными чадами осенью 1929 г. в день ангела. Сам образ сохранился до сих пор и находится за границей у священника Владимира Шибаева. Воспроизведен в сб.: Надежда. Душеполезное чтение. Вып.16. Базель — М. 1993.
150. См. прим.
151. См. прим.
152. См. прим.
153. Об участии о.Сергия в похоронах Оптинского старца Нектария подробнее см. в кн.: Цветочки Оптиной пустыни. Воспоминания о последних Оптинских старцах о.Анатолии (Потапове) и о.Нектарии (Тихонове). / Сост. С.В.Фомин. М. «Паломник». 1995. С.173—177.
154. В др. месте А.Добровольский вспоминал: Я приехал из Петрограда в Москву в декабре 1916 года, но на Маросейку я попал только через два месяца. Замечательно, что мое посещение церкви «Николы в Кленниках» совпало с Февральским переворотом. Точно я инстинктивно стремился здесь, в православном храме, под покровом Божией Матери и Святителя Николая, укрыться от тех бед и несчастий, которые несло мне будущее. А.Добровольский.«1917—1918 годы».
155. Анна Александровна Соколова (1865—1948) — дочь художника А.П.Соколова. В первом браке Бруни, во втором — Исакова. Мать священника Николая Бруни (1891—1938) и художника Льва Александровича Бруни.
156. В др. воспоминаниях автор передает разговор, состоявшийся осенью 1916 г. между ним и А.А.Соколовой: : — Я бы хотел найти священника, который бы стал моим руководителем и наставником. — А вам и искать нечего, — ответила мне она с большим чувством. — У вас в Москве есть такие достойные священники, молитвенники и подвижники, как отец Владимир Богданов и отец Алексей Мечев. Идите к отцу Алексею. Он служит в храме святителя Николая на Маросейке, около Ильинских ворот. Это было в первый раз, когда я услышал имя дорогого Батюшки. Маросейка, Ильинские ворота. Каким родным, каким милым для меня было все это. А самое соединение двух слов — Алексей Мечев — показалось мне полным силы и особого значения. Имя Алексий значит «защитник и помощник». А.Добровольский. «Петроград».
157. А.А.Исакова многие годы была духовной дочерью оптинского старца Нектария, так же как и ее сыновья — о.Николай Бруни (до принятия сана — прихожанин Маросейки) и художник Л.А.Бруни (которому принадлежат известные зарисовки Великого оптинского старца).
158. Это впечатление более подробно автор описал в др.воспоминаниях: Батюшку отца Алексея я сразу не почувствовал и дело его на Маросейке не понял. Была рядовая дневная служба Великого поста. Служба еще не начиналась. Я вошел в почти пустой храм. И вслед за мной сейчас же вошел Батюшка. Несколько женщин, бывших в храме, бросились к нему, и он остановился, благословляя их. Это дало мне возможность разглядеть его. Таких батюшек я видел на картинах художника Бакшеева: старичок с простоватым круглым русским лицом и рядом всегда две–три растроганные женщины в платочках. А чего ждал я? Может быть, пророка, священника чуть ли не с мечом (Мечев), разящего и рассекающего грешные души. Я подумал, а вдруг он, благословив старушек, обратится ко мне? Что я ему скажу? И я поспешил незаметно выйти из церкви. Незаметно! Вот какой я был еще духовный младенец. А.Добровольский. «1917—1918 годы»
159. Ср.: Я приехал в Москву в конце июля (1918 года), а уже за всенощной, под 1 августа, я был в церкви «Николы в Кленниках» на Маросейке. Батюшки не было. Мне сказали, что его нет в Москве. Служил отец Сергий (имя его я узнал потом). Эта служба меня захватила. И я уже не отходил от полюбившегося мне храма. Каждый день я спешил прийти сюда с первыми богомольцами и не пропускал ни одной службы. В один вечер шелест прошел среди народа, переполнявшего храм: «Батюшка приехал». Я подходил к кресту. Батюшка стоял рядом с аналоем, где лежал крест. Я еще не подошел, а он, обернувшись ко мне ласковым, смеющимся лицом и все время смотря мне в глаза, сказал громко, на всю церковь, привлекая внимание всех: — Вот и он, наш усердный богомолец. Да, я усердно молился в его храме всю эту неделю, но ведь его не было в Москве, и меня он не видел, и меня не знал. Тогда я еще не понимал, что Батюшка, и не видя меня, знал, что теперь я пришел навсегда. А.Добровольский.«1917—1918 годы».
160. Православная народная академия богословских наук открылась в 1918 г. по единогласному постановлению Совета Союза духовенства и мирян г.Москвы, на что предварительно было испрошено благословение Святейшего Патриарха Тихона. Ее ректором стал профессор Московского университета протоиерей Н.Боголюбский (см. прим.8), а проректором профессор Московской духовной академии В.П.Виноградов (1885—1968; впоследствии протопресвитер). Перед Академией стояла задача «распространения православно–богословского просвещения среди самых широких кругов и масс православно–церковного общества и народа, с целью: 1) более глубокого и сознательного усвоения христианского мировоззрения между всеми слоями церковного народа; 2) подготовки всех членов Церкви к сознательной и плодотворной практической работе для Церкви во всех приходских и епархиальных учреждениях; 3) содействия в подготовке к пастырскому служению лиц, чувствующих к нему призвание, а также усовершения в деле пастырства лиц священного сана. Для выполнения этой задачи […] Академия организует параллельные три рода самостоятельных курсов по богословским наукам или три отделения: 1) отделение «общедоступных богословских курсов» для всех желающих (обоего пола) вне зависимости от степени их общего образования; 2) отделение «высших богословских курсов» для лиц (обоего пола) со средним и высшим образованием, а также для лиц, прослушавших общедоступные богословские курсы; 3) отделение «пастырских курсов» для готовящихся к пастырству и проходящих пастырское служение» (Орловские епархиальные ведомости. 1918. № 15. С.388—389). Народная академия содержалась Союзом духовенства и мирян на средства, получаемые от платы за слушание лекций, и на частные пожертвования. Открытие состоялось 11(24).6.1918. Молебен перед открытием совершил Святейший Патриарх Тихон в Соборной Палате Епархиального дома. На следующий день начались регулярные занятия, проходившие по вечерам 3—4 раза в неделю. Среди преподавателей были: И.М.Громогласов, Н.Д.Кузнецов (церковное право Русской Церкви), Н.Д.Протасов (церковная археология и иконография), Н.И.Серебрянский. Число слушателей достигало 225 человек.
161. Протоиерей Николай Иванович Боголюбский (1856 — ?) — после окончания Самарской духовной семинарии (1876) и Московской духовной академии (1880; кандидат богословия) преподавал греческий язык в Подольской духовной семинарии (с 30.6.1880). Рукоположен во иереи (10.4.1883) и определен священником в Скорбященскую тюремную церковь Самары. Преподаватель греческого языка Самарской духовной семинарии (24.5.1883), законоучитель Самарской женской гимназии (24.10.1884). Возведен в сан протоиерея (5.6.1884), настоятель самарского Казанского собора. Магистр богословия (17.2.1887). Председатель Совета Самарского епархиального женского училища (10.7.1893). Ректор Самарской духовной семинарии (16.7.1897). Редактор «Самарских епархиальных ведомостей» (1893. № 5 — 1902. № 7). Профессор кафедры богословия Московского сельскохозяйственного института (1902), профессор кафедры богословия Московского университета и настоятель Татианинской церкви при нем (14.2.1911). Председатель Отдела публичных богословских чтений Московского общества любителей духовного просвещения (IX.1905 — 1.1908; около 1917 г. — председатель этого Общества). Заведующий женским Богословско–педагогическим институтом в Москве (1917). Товарищ председателя Исполнительного комитета объединенного духовенства Московской епархии (8.3.1917). Председатель президиума Всероссийского съезда духовенства и мирян (1—12.6.1917). Уклонился в обновленчество, член ВЦУ (1922—1923), председатель этического подотдела Предсоборного отдела (1923).
162. Протоиерей Николай Григорьевич Попов (1864 — ?) — по окончании Московских духовных семинарии (1887) и академии (1892) псаломщик Казанской церкви у Калужских ворот в Москве. Учитель русского и церковнославянского языков в Звенигородском духовном училище Московской епархии (26.11.1892). Магистр богословия (1893). Преподаватель латинского языка Московской духовной семинарии (28.9.1895 — 24.9.1907). Священник Николаевской церкви при Московском институте инженеров путей сообщения (31.12.1898). Одновременно — приват–доцент по кафедре византийской истории Московского университета, законоучитель Московской XI–й мужской гимназии, а также директор и законоучитель содержавшейся им частной гимназии. Избран членом Исполнительного комитета объединенного духовенства Московской епархии (8.3.1917). Член Поместного Собора 1917—1918 гг. Уклонился в обновленчество. Член ВЦУ (1922—1923). Преподавал церковную историю в Московской богословской академии (1923). Участник соборов 1923 и 1925 гг. Член обновленческого Синода (с 1925).
163. Как сообщал о.Павел Флоренский в письме от 5.8.1920, Академия эта была «со спиритуалистическим уклоном и протестантствующая» (Игумен Андроник (Трубачев). Священник Павел Флоренский — профессор Московской духовной академии // Богословские труды. Юбилейный сборник. Московская духовная академия: 300 лет (1685—1985). М. 1986. С.240). Ректор ее (см. прим.8) и некоторые преподаватели (см. прим.9) уклонились в обновленчество, войдя в руководящие его структуры. Из слушателей ее известен, например, В.А.Путята (1869 — ?) — впоследствии обновленческий «архиепископ Виктор».
164. Вот как описывает А.Добровольский свой последний, перед отъездом на службу в армию, приход на Маросейку: : Мой последний день в Москве и на Маросейке. 8 июля. Праздник явления иконы Божией Матери Казанской. На Маросейке это был храмовый праздник, и служба в этот день совершалась особенно торжественно. Я старался не проронить ни одного возгласа, ни одного песнопения, ни одной молитвы. Все запечатлеть, все впитать в себя, запомнить, унести с собой. Ведь теперь, может быть, долго–долго я не прикоснусь к этой животворящей атмосфере христианского храма, не войду в строй православного богослужения, не буду ощущать благодати совершающихся здесь таинств. Неожиданно мобилизованный, завтра ранним утром в партии таких же, как я, я уезжаю на фронт, в темное, внезапно разверзшееся передо мною будущее. И в какой момент! Когда сердце мое прилепилось к храму Божию, когда кроме храма, Божественной службы, все остальное уже не прельщало меня и не привлекало. Если бы была моя воля, я совсем бы убежал из мира, укрылся бы за монастырской стеной. Вечером я в последний раз пришел на Маросейку. Служили нервно, с каким–то особым подъемом. Храм, как всегда, был переполнен молящимися. Но вот служба кончилась. Что это? Батюшка вышел из алтаря на амвон и обращается ко всем замершим в ожидании его слов. Батюшка говорит. Я стою далеко. Я стараюсь уловить его слова. Он говорит обо мне: «Завтра один из наших братьев уезжает на фронт. Помолимся же все, все вместе, всем храмом, да благопоспешит ему Господь, да сохранит его Божия Матерь, наша Помощница и Заступница, и благополучно возвратит («возвратит» — здесь Батюшка особенно усилил свой голос) назад в наш храм…» И весь наш храм молился обо мне, об «отъезжающем», и как молился. Тихо и проникновенно пели сестры. Я весь молебен простоял на коленях. И как трепетало мое сердце, когда над затихшими молящимися зазвучал такой глубокий, трогательный, взволнованный, прямо к Богу идущий голос: «И молим Тя, Владыко Пресвятый, и рабу Твоему Александру Твоею благодатию спутешествуй… мирна же и благополучна и здрава… и паки цела и безмятежна возвращающа…» Когда после молебна я подошел к Батюшке в последний раз, он, благословляя, надел на меня крест и все не отпускал, и долго на меня смотрел сосредоточенный, задумчивый, внутренне углубленный. Так он все еще и еще молился за меня неслышной мне молитвой.
165. Владимир Павлович Ютанов (1876—1950) — писатель.
166. Николай Сергеевич Ашукин (1890—1972) — историк литературы, критик, поэт.
167. Николай Николаевич Ляшко (1884—1953; псевдоним, наст, фамилия — Лященко) — писатель.
168. «…Я никогда не забуду, — вспоминал А.Добровольский, — одну прекрасную пару: Евгению Александровну и Степана Павловича Галицких. Уже пожилые, они обладали такими нравственными достоинствами, что общение с ними было всегда полезно и радостно. Евгения Александровна сама была поэтессой, очень любила литературу, была ревностной посетительницей литературно–художественного кружка, дружила со многими крупными писателями, как, например, с Вячеславом Ивановым. Евгения Александровна была необыкновенно добрый, хороший и глубоко верующий человек. Когда я стал уже своим на Маросейке и в разговоре с Евгенией Александровной упоминал о Батюшке, она всегда очень оживлялась и начинала вспоминать: «А вы знаете, Александр Александрович, что отец Алексей венчал нас со Степой…» Батюшку она глубоко ценила, любила и почитала. Она умерла в 1925 году, в начале февраля. Весть о ее смерти пришла на Маросейку во время всенощной. Я стоял, как всегда, на своем месте, около столика с книгами, у окна, рядом с Евдокией Ефимовной Вишняк. Услыхав о смерти Евгении Александровны, Евдокия Ефимовна перекрестилась и сказала с твердым убеждением: «Ну, за Евгению Александровну нечего безпокоиться. Туда, куда пошла ее душа, там, где она сейчас, уже здесь ей все было знакомо»» (А.Добровольский. «1917—1918 годы»). С.П.Галицкий был видным московским хирургом.
169. Иван Алексеевич Белоусов (1863—1930) — поэт, прозаик, переводчик, один из руководителей «Суриковского кружка», участник «сред» Н.Д.Телешева (см. прим.17).
170. Николай Димитриевич Телешев (1867—1957) — писатель.
171. Николай Александрович Семашко (1874—1949) — в 1918—1930 гг. нарком здравоохранения.
172. Петр Никанорович Зайцев (1889—1970) — писатель, драматург.
173. Леонид Александрович Барабейчик (1889—1976) — пианист, профессор Музыкально–драматического училища Московского филармонического общества.
174. Исай Александрович Добровейн (1891—1953) — пианист, композитор, дирижер, профессор Московской консерватории, дирижер Большого театра в Москве.
175. Давид Самойлович Шор (1867—1942) — пианист, дирижер, композитор, педагог.
176. Лев Моисеевич Цейтлин (1881—1952) — скрипач, профессор Московской консерватории.
177. Исаак Маркович Матковский (1862—1940) — пианист и педагог.
178. Михаил Александрович Чехов (1891—1955) — актер и режиссер, руководитель 2–го МХАТа.
179. Александр Кондратьевич Гольдебаев (1863—1924; псевдоним, наст, фамилия — Семенов) — прозаик и журналист.
180. Ольга Эрастовна Озаровская (1874—1935) — артистка, исполнительница народных сказок, преподавательница художественного чтения, собирательница фольклора.
181. Святитель Феофан Затворник (Георгий Васильевич Говоров, 10.1.1815 — 6.1.1894) — род. в семье священника с.Чернавские Елецкого уезда Орловской губ. Окончил Ливенское духовное училище, Орловскую семинарию (1837) и Киевскую духовную академию. В Киеве принял монашеский постриг (1841) с именем Феофан, рукоположен во иеродиакона и иеромонаха. Инспектор духовных учебных заведений, ректор С. — Петербургской духовной академии. Будучи настоятелем посольской церкви, совершал поездки в Святую Землю и Константинополь. Хиротонисан во епископа Тамбовского и Шацкого (1.6.1859). Епископ Владимирский и Суздальский (1863—1866). Подал в Св.Синод прошение об увольнении его на покой с правом пребывания в Вышенской пустыни Тамбовской губ. (1866). Устроив в своих келлиях малую церковь во имя Крещения Господня, Святитель пребывал в богослужении, молитве, богомыслии и трудах писательских. Его перу принадлежат толкованияСвященного Писания, сочинения по христианской нравственности и основам святоотеческой психологии, переводы трудов аскетических, включая «Добротолюбие». Из 28 лет пребывания в пустыни 22 года он находился в полном затворе. Прославлен на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном 1000–летию Крещения Руси. Память 10 января.
182. Речь идет о кн.: Епископ Феофан. Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения. М. 1882 (2–е изд. М. 1889; 3–е изд. М. 1895; 4–е изд. М. 1899; 5–е изд. М. 1912).
183. Святитель Игнатий (Димитрий Александрович Брянчанинов, 6.2.1807 — 30.4.1867) — родился в с.Покровское Грязовецкого уезда Вологодской губ. в семье, происходившей от древнего и весьма чтимого рода. Окончил Главное инженерное училище в С. — Петербурге (1822—1826). Склонность к монашеству, обнаружившаяся еще до поступления в училище, укрепилась в нем в годы учебы под влиянием тесного общения с иноками Валаамского подворья и Александро–Невской Лавры. Выйдя в отставку (6.11.1827), он поступил сначала в Александро–Свирский монастырь, потом пребывал в Площанской пустыни Орловской епархии (1829), Оптиной пустыни (май 1829), Кирилло–Новоезерском монастыре (1830), Семигородной пустыни Вологодской епархии (1830), Глушником Дионисиевом монастыре (февр.1831). 28.6.1831 послушник Димитрий был пострижен в малую схиму с наречением имени Игнатия. Вскоре состоялись рукоположения: во иеродиакона (4.7.1831) и иеромонаха (25.7.1831). Сначала иеромонах Игнатий был оставлен в Вологде при архиерейском доме, а потом назначен строителем Пельшемского Лопотова монастыря (6.1.1832; звание строителя и набедренник — 14.1; сан игумена — 28.5.1833). Сдав монастырь (27.11.1833), игумен Игнатий отправился в Петербург, где представлялся Императору Николаю I, который сказал ему: Ты мне нравишься, как и прежде! Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь, — на нем ты и уплати мне долг твой. Я тебе даю Сергиеву пустынь, хочу, чтоб ты жил в ней и сделал бы из нее монастырь, который в глазах столицы был бы образцом монастырей. Без двух месяцев двадцать четыре года пробыл о.Игнатий в Сергиевой пустыни под Петербургом, способствуя благоустройству монашеской жизни и благоукрашению обители. Возведен в сан архимандрита (1.1.1834). Назначен благочинным всех монастырей С. — Петербургской епархии (22.6.1838). В 1847—1848 гг. одиннадцать месяцев находился в отпуске для поправления здоровья в Николо–Бабаевском монастыре. Хиротонисан во епископа Кавказского и Черноморского (27.10.1857). Уволен на покой с предоставлением в управление Николо–Бабаевского монастыря (5.8.1861). Скончался в келлии во время молитвы в неделю Жен–Мироносиц. Прославлен в сонме святых на Соборе Русской Православной Церкви в год 1000–летия Крещения Руси. Память 30 апреля.
184. Преподобный Памва (†386) — современник прп.Антония Великого, жил в Нитрийской пустыне в Египте, прославился многими подвигами. Память 18 июля.
185. Преподобный Павел Препростой (†ок. 340) — ученик прп.Антония Великого. Житие см. в гл.31–й кн. пресвитера Руфина «Жизнь пустынных отцев». Память 7 марта и 4 октября.
186. Преподобный Пимен Великий (IV в.) — египетский авва, сподвижник преподобных Паисия Великого и Иоанна Колова; его назидательные проповедипользовались большим успехом. Память 27 августа. Особо почитался на Маросейке. По свидетельству современников, о.Сергий Мечев «не раз говорил, что путь, нужный его душе, это не путь Исаака Сирина, не путь обличения других, но путь Пимена Великого, который находил нужным упокоить заснувшего на бдении брата и положить его голову на свои колени, лишь бы не обличить, не осудить и не впасть таким образом в грех самому. Он предупреждал духовных детей, что если они в этом не будут учиться от его жизни, не захотят сами работать на этом пути, то, может быть, скоро настанет время, когда он и они понимать друг друга перестанут. О.Сергий не только руководствовался примером Пимена Великого, но молился ему и ввел пение припева ему после окончания вечернего богослужения» (Надежда. Душеполезное чтение. Вып.16. Базель — М. 1993. С.72).
187. Преподобный Пимен Постник (†1113) — подвижник Киево–Печерский, друг прп.Кукши, имел дар исцеления и пророчества. Мощи почивают в Антониевой пещере. Память 27 августа.
188. Иеромонах Феодор (Ушаков, 1718 — 19.2.1791) — старец, отличавшийся выдающейся духовной крепостью и духовной мудростью. Родился в родовом имении дворян Ушаковых на Волге близ г.Романова Ярославской губернии. Получив домашнее воспитание, был определен в квартировавший в Петербурге лейб–гвардии Преображенский полк. Переодевшись в нищенскую одежду, скрылся в пустынных поморских лесах на берегах Северной Двины, проведя в уединенной келлии три года. Перешел в Площанскую пустынь. Будучи без документов, был схвачен сыскной командой, но, прощенный Императрицей Елизаветой Петровной, был определен в Александро–Невскую Лавру (1744), где был пострижен в монахи (19.9.1747). Вскоре к нему стали обращаться за духовными советами. Перешел в Саровскую пустынь (1757), а ученицы, последовавшие за ним, поселились в Алексеевском монастыре в Арзамасе (см. прим.36). Переведен по его просьбе в приписанную к Сарову Санаксарскую пустынь в Темниковском уезде. Рукоположен во иеромонахи (13.12.1762) с назначением настоятелем обители. Ввел откровение помыслов. Способствовал восстановлению и упрочению Санаксарского и Алексеевского монастырей. По ложному доносу был отправлен на Соловки, где провел девять лет. Возвратившись незадолго до смерти в Санаксарскую пустынь, некоторое время был лишен возможности руководить сестрами Алексеевской общины.
189. Арзамасский Новодевичий Алексеевский монастырь — основан князем Шаховским в царствование Михаила Феодоровича. Восстановлением своим обязан старцу Феодору Санаксарскому (см. прим.35), поселившему в ней несколько женщин, последовавших за ним из Петербурга. Вскоре под его руководством число сестер достигло 150. Два или три раза в год Старец приезжал в Арзамас и, останавливаясь на Санаксарском подворье, навещал общину. По заведенному о.Феодором уставу у сестер должно было быть все общее. Все должны были повиноваться настоятельнице и питаться от дел рук своих. Во время работ одна из сестер должна была читать духовную книгу. В обычные дни в церковь ходили попеременно те, кто не имел особо важных работ. В праздники ходили все и стояли, скрытые занавеской от мирских. Кроме десяти старушек, ходивших в город за покупками, никто не выходил из ограды. Перед революцией обитель считалась одной из самых благоустроенных в России; в ней было свыше 700 сестер. Особенно славилась основанная еще при Старце золотошвейная мастерская, заказы в которую поступали даже из Греции и Палестины.
190. В уставе, данном о.Феодором Санаксарским обители, говорится: На утреннем правиле, начинающемся всегда около 4 часов пополуночи, читаются: утренние молитвы, две рядовые кафизмы и помянник. На вечернем правиле, положенном в 8 и 9 часах пополудни, а на воскресные и праздничные дни и ранее того, в будни читаются: повечерие, канон Иисусу Сладчайшему, акафист Божией Матери, уложенные поклоны, поучительное слово из Св.отцев, помянник, вечерние молитвы и рядовой акафист; на праздничные же дни, сверх показанного, прочитываются все стихиры и ирмосы канонов. Во все воскресные и праздничные дни должны быть у служб церковных все без исключения, а в седмичные — не ходить к службам позволяется только одним престарелым и немощным. Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII–XIX веков. М. 1913. С.421—422.
191. Лазаревское кладбище (первое общегородское) — основано в 1748 г., закрыто в 1933 г.
192. Храм Преподобного Серафима, Саровского чудотворца при приюте Мясницко–Басманного попечительства о бедных. Освящен 30.6.1905. До революции там располагались приют и школа для детей с дополнительными курсами по общеобразовательным предметам Мясницко–Басманного отделения Общества дамского попечительства о бедных. После 1917 г. в здании находилось общежитие и жилые квартиры вплоть до 1978 г. В самом начале 1979 г. здание было снесено во время строительства нового Олимпийского стадиона.
193. Митрополит Сергий (Ляпидевский, 1820—1898), Московский и Коломенский. Среди прочих автор труда «О поминовении усопших».
194. См. публикуемые в наст.изд. «Надгробное слово», составленное о.Алексием перед своей кончиной, а также статью о.Павла Флоренского «О надгробном слове о.Алексея Мечева». Установлено, что слово это было заимствовано и приспособлено к обстоятельствам о.Алексеем из слова архимандрита Григория (Борисоглебского) перед погребением прп.Амвросия Оптинского.
195. Никитский необщежительный женский монастырь — основан в 1582 г. дедом Царя Михаила Феодоровича боярином Никитою Романовым. В обители были: собор Великомученика Никиты с приделами Введения во храм Пресв.Богородицы и Свт.Николая; храм Вмч.Димитрия Солунского и храм Воскресения Словущего. Последняя церковь обители закрыта в 1929 г. В последующие годы монастырь был полностью разрушен. В диаконы Батюшку посвятили сразу после женитьбы, которая состоялась в 1884 г., и определили в храм Вмч.Георгия.
196. Заиконоспасский мужской монастырь — основан в 1600 г. Царем Борисом Годуновым. Нижний храм Нерукотворного образа Спаса, а верхний — во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В находившемся в этой обители Заиконоспасском духовном училище когда–то учился о.Алексий Мечев (см. прим.). К 1922 г. храм был захвачен обновленцами, а в июле 1929 г. окончательно закрыт.
197. Т.е. Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России.
198. См. прим.
199. Священник Константин Ровинский (†после ноября 1941) — принял священство по благословению Святителя Тихона и о.Алексия Мечева. Священник в храме при Иверской общине сестер милосердия (см.прим.8). Отец Сергий Сидоров вспоминал о нем как о «благодушном и глубоко верующем пастыре, бывшем губернаторе», а «ныне одном из самых светлых и добрых священников Москвы» (Записки священника Сергия Сидорова с приложением его жизнеописания, составленного дочерью, В.С.Бобринской. М. 1999. С.62). Автор книги «Беседы старого священника со своими духовными чадами о некоторых событиях и случаях, коим он сам был очевидцем, которые он сам испытал и о которых слышал от заслуживающих доверия лиц, близких ему по духу» (М. «Паломник». 1995). Книга включает в себя «Воспоминания об отце Алексии Мечеве» (с.196—212). После смерти о.Алексия был арестован в 1929 г. вместе с о.Сергием Мечевым.
200. Иверская община сестер милосердия при Иверском комитете Российского общества Красного Креста, председателем которого был Вел.Князь Сергей Александрович, а с 1905 г. (после его убийства) Вел.Княгиня Елизавета Феодоровна. С самого основания (1896) обитель на Б.Полянке, 20, пользовалась поддержкой и покровительством Императрицы–Матери Марии Феодоровны. В годы I мировой войны ее посещала и Императрица Александра Феодоровна с Вел.Княжнами Ольгой Николаевной и Татианой Николаевной. Попечительный совет последовательно возглавляли Е.П.Иванова–Луцевина, О.Г.Якунчикова, О.М.Веселкина и О.М.Михайлова. Духовниками общины состояли о.Константин Зверев и о.Сергий Махаев (с 1907 г.). Настоятельницами обители были: Варвара Георгиевна Терпигорева, с 1912 г. — Надежда Александровна Пушкина, а незадолго до революции — Елизавета Карловна Авеллан. Безсменным главным врачом Общины являлся хирург, профессор Иван Павлович Алексинский. При Общине существовали: 1) храм Иверской иконы Божией Матери, построенный на средства жительницы Замоскворечья Елизаветы Семеновны Ляминой по проекту архитектора С.К.Родионова в русско–византийском стиле [иконостас был из белого мрамора]. (15.10.1896 — 19.4.1901); 2) поликлиника (систематическое лечение массажем и электролизация, безплатно); 3) больница (хирургическое отделение на 44 койки и терапевтическое на 7 коек — с безплатными кроватями для бедных больных); 4) аптека. Настоятельницей в предреволюционную пору была Варвара Сергеевна Терпигорева. В Общежительной общине состояло 50 крестовых сестер, принявших некоторые иноческие обеты (безбрачия и целомудрия), и 20 испытуемых. Община была закрыта в 1918 г. по обвинению в соучастии в антибольшевицком заговоре. Служба в храме совершалась с 1922 по 1925 гг. Ныне в помещениях Общины располагается городская детская больница № 20. Храм передан Русской Православной Церкви в 1992 г.
201. Часовня Боголюбской иконы Божией Матери в Варварской башне Китай–города. Еще в XVII в. на наружной стене Варварских ворот Китай–города, выходивших на Соляную площадь, была установлена Боголюбско–Московская икона Божией Матери (на этом образе, написанном в конце XVII в., Царице Небесной молитвенно предстоят св. блгв. Кн. Андрей Боголюбский, Святители Московские Петр, Алексий, Иона, Филипп, блаженные Василий и Максим Московские, Святитель Василий Великий, св. мч. Параскева, св.Симеон, сродник Господень, прп.Параскева, а также ап.Петр, св.Алексий, человек Божий, и прп.Евдокия). Во время чумы 1771 г. москвичи, узнав о чудесных случаях исцеления жителей Владимира, прибегавших к молитвам перед образом Боголюбской иконы Царицы Небесной, спустили икону с ворот и стали служить ей молебны. «В XIX в. июньское празднество в честь иконы обычно продолжалось в Москве три дня. Накануне, когда собирался народ, хор пел канон Пресвятой Богородице. Икону опускали со стены и устанавливали на возвышении. Служили молебны, народ поклонялся святыне. Начинался праздник благовестом ко всенощному бдению в храме во имя Всех Святых на Кулишках, расположенном неподалеку, и заканчивался крестным ходом, после которого икона снова утверждалась на своем месте — «на вратах». В 1880 г. по ходатайству митр.Московского Иннокентия была построена часовня у Варварских ворот, в которую перенесли чудотворный образ, а над вратами поместили его точный список, также прославленный чудотворениями» (Прот. А.Акимов. Московская Боголюбская икона Божией Матери // Журнал Московской Патриархии. 1982. № 7. С.16—17). В 1918 г. список иконы со стены, называвшийся «заместительница» (поскольку заменял главный, когда его уносили с крестными ходами), перенесли в храм Воскресения Христова в Сокольниках и поместили в украшенном киоте в приделе во имя первоверховных апостолов Петра и Павла (где он находится и до сих пор). Часовня была закрыта в 1923 г. (главная икона перенесена в храм Aпп. Петра и Павла у Яузских ворот). Снесена в 1928 г.
202. Михаил Данилович Асикритов.
203. Святитель Митрофан (1627 — 23.11.1703), епископ Воронежский — уроженец Владимирской губернии, происходил из духовной семьи. Овдовев, поступил в Злотников монастырь Владимирской епархии. После пострига и рукоположения во иеромонаха был настоятелем монастырей. Хиротонисан во епископа Воронежского (2.4.1682). Принял схиму с именем Макария (2.8.1703). В самый день кончины его посетил Император Петр I, глубоко почитавший Святителя и специально приехавший для этого в Воронеж. Несший гроб его до могилы Император сказал окружающим: «Не осталось у меня более такого святого старца!» Святые мощи свт.Митрофана были обретены нетленными в 1717 г., а в 1832 г. он был причислен к лику святых, причем совершилось много чудес, которые не прекращаются до нашего времени. Во время одного из своих явлений Святитель велел молиться об упокоении души Императора Петра Великого. Память 23 ноября.
204. В этом месте своих воспоминаний (см. полный текст этого фрагмента в кн.: Отец Алексей Мечев. С.32) их автор, думается, не во всем точен. Гораздо ближе к истине, видимо, другой прихожанин Маросейки: Следует упомянуть, что те из Святых Отцов и подвижников, которым дано было близко соприкоснуться с темной силой в противоборстве с ней (напр., преп.Антоний Великий), не любили много говорить и открывать о ней, считая это ненужным или, может быть, опасным. Другим примером является старец о.Алексей М. [ечев], который никогда не говорил своим духовным детям про лукавого и бесов. Они как бы не существовали для него, и он не хотел их знать. Его молитва и осияние Святым Духом отгоняли от него и его близких духовных детей всю темную силу, и он поэтому как бы не знал ее и не встречался с ней. И вряд ли христианину нужно подробно знакомиться с сатаною, его царством, его свойствами и проявлениями. Можно думать, что здесь следует ограничиться тем, что открывает об этом Св.Писание и Творения Св.Отцов Церкви. И хотя христианину и нужно знать про все виды воздействия на его душу темных сил, но не надо искать и читать той литературы, которая непосредственно открывает ужасающий образ страшного врага человека и ту бездну ужасов, греха, порока и безобразия, которые насаждены им в человечестве. Зачем душой спускаться ко тьме, когда спасение души в приобщении к свету? И полезно ли дышать ядовитыми испарениями, которые идут из этой тьмы? И если эти испарения проникают в нас, то не надо ли скорее уходить от них на чистый воздух — веяние Духа Святого? Надо помнить, что по закону подражания опасно все, что порождается сатаной, — все виды порока и греха, страстей и пристрастий, лжи и лжеучений, душевного безобразия и нечистоты. И чем дальше стоять от них, чем меньше они западают в душу, тем безопаснее для души (Пестов Н.Е.Современная практика Православного благочестия. Кн.I. СПб. «Сатисъ». 1994. С.121).
205. См. прим. 167 Ср. с советами старца Нектария Оптинского. Впоследствии протоиерей, Сергий Щукин вспоминал: «Летом 1918 года, когда уже вся русская жизнь была потрясена до основания, предо мной — как и перед всей интеллигенцией — стал вопрос: что делать дальше? Многие категорически отказывались поступать на службу в новые большевицкие учреждения, рассчитывая на скорое падение их власти. Другие ждали иностранного вмешательства и выжидали. И когда частные и общественные учреждения закрывались, то безработные интеллигенты предпочитали торговать всяким старьем или жить на продажу своих вещей, чем идти на службу к большевикам. Наконец наступил и для меня такой момент […] Вот в эти–то дни я особенно начал думать о необходимости поехать в Оптину, чтобы посоветоваться со старцем. […] Когда о.Нектарий подошел ко мне, я начал как можно короче объяснять мое положение […] Как я уже упоминал, мои трудности заключались в том, какую выбрать службу и чем руководствоваться при этом. А о.Нектарий ответил мне примерно так (подлинных слов не помню, но смысл их таков): — Да, да, служите, конечно… вы ведь человек ученый. Но только не гонитесь за большим… а так, понемножку, полегоньку… [Ср. со словами о.Алексия: «Не задавайтесь большими заданиями, а делайте лишь то, к чему призовет Господь» (Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Кн.III. С.294). — С.Ф.] […] Старец […] НИКОМУ НЕ ПОДАЛ НИ МАЛЕЙШЕЙ НАДЕЖДЫ на то, что новая власть скоро кончится. Напротив, о.Нектарий многим говорил о необходимости терпения, молитвы, подготовки к еще большим испытаниям…» (Цветочки Оптиной пустыни. С.138—139, 141). Тут же уместно будет привести запись, характеризующую отношение о.Алексия к большевицким властям: В конце 1924 г. в Москве к прозорливому старцу протоиерею о.Алексею Мечеву, настоятелю церкви на Маросейке, пришел незнакомый ему господин, сославшийся на рекомендацию своей тетки, хорошо известной о.Алексею, и просил принять его. О.Алексей был болен сердечною болезнью и лежал в постели, но тем не менее принял его. Господин этот собирался законным образом с семейством выехать из Москвы на свою родину, отошедшую в пределы другого государства, и пришел просить у о.Алексея благословения на этот шаг. О.Алексей охотно благословил его и совершенно неожиданно сказал ему резко: «Вы не воображайте, что ваше дело спасать Россию, — это совсем не ваше дело. Когда придет время, то Бог пошлет нужных людей, которые это дело сделают и уничтожат большевиков так, как буря ломает мачтовый лес». Месяца через два или три о.Алексей скончался. Эти слова очень поразили пришедшего, т. к. он ни о чем с о.Алексеем не беседовал, а между тем голова его была полна мыслями о том, что как только он выедет за границу, то сейчас же начнет читать на трех языках лекции и писать книги о том, что делается в России. Прозорливость старца была так ясна, что господин тот оставил политику и занялся другим (Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т.1—2. М. «Паломник». 1994. С.185)
206. Ср. с советами старца Нектария Оптинского. Впоследствии протоиерей, Сергий Щукин вспоминал: «Летом 1918 года, когда уже вся русская жизнь была потрясена до основания, предо мной — как и перед всей интеллигенцией — стал вопрос: что делать дальше? Многие категорически отказывались поступать на службу в новые большевицкие учреждения, рассчитывая на скорое падение их власти. Другие ждали иностранного вмешательства и выжидали. И когда частные и общественные учреждения закрывались, то безработные интеллигенты предпочитали торговать всяким старьем или жить на продажу своих вещей, чем идти на службу к большевикам. Наконец наступил и для меня такой момент […] Вот в эти–то дни я особенно начал думать о необходимости поехать в Оптину, чтобы посоветоваться со старцем. […] Когда о.Нектарий подошел ко мне, я начал как можно короче объяснять мое положение […] Как я уже упоминал, мои трудности заключались в том, какую выбрать службу и чем руководствоваться при этом. А о.Нектарий ответил мне примерно так (подлинных слов не помню, но смысл их таков): — Да, да, служите, конечно… вы ведь человек ученый. Но только не гонитесь за большим… а так, понемножку, полегоньку… [Ср. со словами о.Алексия: «Не задавайтесь большими заданиями, а делайте лишь то, к чему призовет Господь» (Пестов Н.Е. Современная практика Православного благочестия. Кн.III. С.294). — С.Ф.] […] Старец […] НИКОМУ НЕ ПОДАЛ НИ МАЛЕЙШЕЙ НАДЕЖДЫ на то, что новая власть скоро кончится. Напротив, о.Нектарий многим говорил о необходимости терпения, молитвы, подготовки к еще большим испытаниям…» (Цветочки Оптиной пустыни. С.138—139, 141). Тут же уместно будет привести запись, характеризующую отношение о.Алексия к большевицким властям: В конце 1924 г. в Москве к прозорливому старцу протоиерею о.Алексею Мечеву, настоятелю церкви на Маросейке, пришел незнакомый ему господин, сославшийся на рекомендацию своей тетки, хорошо известной о.Алексею, и просил принять его. О.Алексей был болен сердечною болезнью и лежал в постели, но тем не менее принял его. Господин этот собирался законным образом с семейством выехать из Москвы на свою родину, отошедшую в пределы другого государства, и пришел просить у о.Алексея благословения на этот шаг. О.Алексей охотно благословил его и совершенно неожиданно сказал ему резко: «Вы не воображайте, что ваше дело спасать Россию, — это совсем не ваше дело. Когда придет время, то Бог пошлет нужных людей, которые это дело сделают и уничтожат большевиков так, как буря ломает мачтовый лес». Месяца через два или три о.Алексей скончался. Эти слова очень поразили пришедшего, т. к. он ни о чем с о.Алексеем не беседовал, а между тем голова его была полна мыслями о том, что как только он выедет за границу, то сейчас же начнет читать на трех языках лекции и писать книги о том, что делается в России. Прозорливость старца была так ясна, что господин тот оставил политику и занялся другим (Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т.1—2. М. «Паломник». 1994. С.185)
207. Заключительная третья строфа из стихотворения русского философа Владимира Сергеевича Соловьева (1853—1900) «Бедный друг, истомил тебя путь…». Было послано брату М.С.Соловьеву 18.9.1887 с припиской: «Плод безсонной ночи».
208. Вероятно, речь идет о сыне о.Алексия священномученике Сергии Мечеве (17.9.1892 — 6.11.1941).
209. «Душеполезные поучения и послания» аввы Дорофея (†620), переведенные на русский язык и неоднократно издававшиеся Оптиной пустынью, были одной из излюбленных книг русского монашества.
210. Имеется в виду «Добротолюбие» в пяти томах, переведенное и составленное святителем Феофаном Затворником в 1877 г. Впервые этот сборник, состоящий из произведений, начиная от отцов–пустынников IV в. и кончая византийскими богословами XIV в., был издан по–гречески в Венеции в 1782 г. тщанием митрополита Макария Коринфского и монаха Никодима Святогорца. Через десять лет прп.Паисий (Величковский) перевел его на славянский язык. Успех «Добротолюбия» в России в прошлом веке был огромен.
211. См. прим.
212. Ср. со словами преподобного Серафима: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя тысячи спасутся».
213. Имеется в виду сочинение Руфина Турания (†410), пресвитера Аквилейского «Жизнь пустынных отцев», впервые изданное по–русски Свято–Троицкой Сергиевой Лаврой в 1898 г. Еще при жизни Афанасия Великогосовершил Руфин свою поездку в Египет, где встречался и беседовал с учениками преподобного Антония Великого. «Жизнь пустынных отцев» впоследствии почти целиком была включена в «Лавсаик».
214. Печатается по машинописной копии из архива Е.В.Апушкиной. Об авторе — Асикритове — см. прим.
215. Печатается по машинописной копии из архива Е.В.Апушкиной. Автор воспоминаний — Ирина Черная (прозвище, наст, фамилия неизвестна) — певчая храма Свт.Николая на Маросейке, была сестрой милосердия. Всю свою жизнь ухаживала за больными. В письме 1943 г. М.Н.Соколова (см. прим. 247) сообщает своей подруге Е.А.Булгаковой: Пруська Черненькая по–прежнему обслуживает всех окрестных старушек и дум о поездке к тебе не имеет. Удивляться на нее приходится, но сила Божия в немощи совершается.
216. Часовня преподобного Серафима Саровского Серафимо–Дивеевского монастыря — построена в 1913 г. Стенная роспись и иконы часовни были выполнены художником Л.Париловым и сестрами обители. Среди святынь, находившихся в ней, был ковчег с частицей мощей Преподобного и точная копия чудотворной Серафимо–Дивеевской иконы Умиление. Закрыта осенью 1929 г. Перестроена до исчезновения.
217. Храм Святителя Филиппа, Митрополита Московского — построен на месте встречи мощей Святителя при переносе их из Соловецкого монастыря в Москву 9.7.1652. Нынешняя церковь построена в 1777—1788 гг. на месте деревянного (1677) и каменного (1691) храмов. После закрытия использовалась под склад. С ноября 1991 г. в храме возобновились богослужения.
218. Игумен Герасим (Анциферов, 1829 — 21.7.1911) — насельник Чудова монастыря. Стоял гробовым у раки с мощами Митрополита Московского Ионы в Успенском Соборе Московского Кремля. Подробнее о нем см. в восп.:Е.Л.Четверухиной. Отец Герасим, игумен Чудова монастыря // «Свете тихий». Жизнеописание и труды епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). « Сост. С.В.Фомин. Т.1. М. «Паломник». 1996.
219. См. прим.
220. См. прим.
221. Зинаида Тимофеева — сестра автора воспоминаний.
222. В 1919 г. Святейший Патриарх Тихон дал благословение на устройство на Маросейке общины, которая, впрочем, «не была какой–то организацией, а свободно сложившимся сообществом без всяких бумаг и официальных разрешений». Святитель «благословил сестер за богослужением носить косынки (белые в праздник и черные в будни). Право носить косынки получали те, кого на это благословлял настоятель. Это придавало поющим и прислуживающим в храме скромный и опрятный вид и соответствовало совету ап.Павла не присутствовать женщине за богослужением с непокрытой головой. Когда справляли первую годовщину смерти о.Алексия, сестры, с разрешения духовного отца, стали носить в храме серые туальденоровые платья» (Надежда. Вып.16. С. 38, 99). Чисто внешне в образовании Маросейской Общины не было ничего необычного для того времени. А.Ч.Козаржевский (†1995) вспоминал: : Получил большое распространение институт сестричества. Совсем юные девушки, взрослые и пожилые женщины в скромных темных платьях и белых косынках следили за порядком во время богослужения, ставили свечи, оправляли лампады, подводили детей и немощных к Чаше, Кресту и иконам, ходили с блюдом для сбора доброхотных даяний. Функции сестричества ограничивались церковью; благотворительность, дела милосердия по тогдашнему законодательству запрещались. Сестры не были монахинями, у многих из них были мужья и дети». Козаржевский А.Ч. Церковноприходская жизнь Москвы 1920—30–х годов. Воспоминания прихожанина / « Москва. 1996. № 3. С.199. И все–таки в общине на Маросейке было нечто свое, отличавшее ее от других общин того времени. «Маросейская Община, — писал в 1924 г. о.Павел Флоренский, — была по духовному своему смыслу дочерью Оптинской Пустыни: тут жизнь строилась на духовном опыте. О.Алексий учил своею жизнью, и все вокруг него жило, каждый по–своему и по мере сил участвовал в росте духовной жизни всей общины. Поэтому, хотя Община и не располагала собственной больницей, однако многочисленные профессора, врачи, фельдшерицы и сестры милосердия — духовные дети о.Алексия — обслуживали больных, обращавшихся к о.Алексию за помощью. Хотя не было своей школы, но ряд профессоров, писателей, педагогов, студентов, также духовных детей о.Алексия, приходили своими знаниями и своими связями на помощь тем, кому оказывалась она потребной. Хотя и не было при Общине своего организованного приюта, тем не менее нуждающихся или обращавшихся за помощью одевали, обували, кормили Члены Маросейской Общины, проникая во все отрасли жизни, всюду своею работою помогали о.Алексию в деле «разгрузки» страждущих. Тут не было никакой внешней организации, но это не мешало быть всем объединенными единым духом» (Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.626).
223. См. прим.
224. Храм Илии Пророка Обыденный — деревянный храм построен ок.1592 г. в один день (отсюда и название); каменный построен в 1702 г., впоследствии не однажды перестраивался и достраивался. В 1920—1936 гг. настоятелем храма был о.Виталий Лукашевич. В эти годы в атеистической литературе храм удостоился именоваться «цитаделью монархизма».
225. Храм Святителя Николая Чудотворца в Хамовниках — заложен 21.5.1679 несколько в стороне от прежней деревянной (1625) и каменной (1657) церкви. Освящен 25.6.1682. Впоследствии не раз обновлялся и достраивался. С 1921 г. в храме стали читать акафист и совершать службу особо чтимой чудотворной иконе Божией Матери «Споручница грешных» (находится здесь с 1848), составленные настоятелем храма прот.Виктором Лебедевым и одобренные Патриархом Тихоном. Акафист читался по вторникам.
226. См. прим. к письму № 26.
227. Мария Степановна «Курсовая» — канонарх–уставщик.
228. Мария Семенова (†1.9.1938) — регент левого клироса на Маросейке. О Марусе о.Сергий [Мечев] особенно заботился, потому что когда–то обещал заменить ей отца. […] В 1931 г. она за пение в храме была арестована и выслана в Казахстан. В тюрьме она заболела туберкулезом. Отец Сергий как бы считал себя ответственным и за ее болезнь. Маруся была музыкально одаренным человеком, любила богослужение, умела крепко держать в руках свой хор. Происходила она из больной семьи: отец алкоголик, бросивший мать, а мать неполноценная, почти слабоумная. На фоне такой семьи Маруся выглядела тонким, изящным цветком». Надежда. Душеполезное чтение. Вып.16. С.202—203. Летом 1938 г. рядом с дачей о.Сергия в «Красном бору» под Калининым специально для нее была снята дача. Скончалась она, можно сказать, на руках о.Сергия, напутствовавшего ее в жизнь вечную. Он же ее и отпевал.
229. Схиигумения Фамарь (Тамара Александровна Марджанова, 1.4.1869 — 23.6.1936) — родилась в Тифлисе в княжеской грузинской семье. Поступила в Бодбийский женский монастырь св. равноап. Нины (1889). Здесь приняла постриг в рясофор и мантию с именем Ювеналия. Возведена в сан игумений (12.10.1902). Переведена настоятельницей Покровской общины сестер милосердия в Москве (1907). По благословению старцев основала под Москвой Серафимо–Знаменский скит (см. прим.), став его настоятельницей (1912). Пострижена в схиму с именем Фамарь (20.9.1916). После закрытия скита (1924) жила в Марфо–Мариинской обители в Москве (1926) и в Борисо–Глебском Аносинском женском монастыре (см. прим.7). После этого по приглашению духовных детей переехала в Перхушково (по Белорусской железной дороге). В 1931 г. сослана в Сибирь. Вернувшись из ссылки (1934), жила на Пионерской (также по Белорусскому направлению), где и скончалась. Похоронена на Введенском кладбище в Москве рядом с о.Алексием Мечевым. Подробнее о ней см. в кн.: «Детки мои любимые…» Схиигумения Фамарь (княжна Марджанова). Воспоминания. Письма. Стихи. Сост. С.В.Фомин. М. «Паломник». 2002.
230. Николо–Угрешский 3–го класса общежительный мужской монастырь — основан по повелению св. блгв. Вел. Кн. Димитрия Иоанновича Донского в 1380 г. в благодарность Богу и Его угоднику Николаю Чудотворцу за победу над монголо–татарами. В 1924 г. о.Сергий Мечев совершил с маросейскими богомольцами паломничество в обитель, где с весны 1917 г. жил на покое «живой русский святой» (слова о.Сергия) — митрополит Московский Макарий (Парвицкий). В том же году (24 августа) Святителя посетил Патриарх Тихон. В середине 1920–х гг. монастырь был закрыт. В 1990 г. обитель возвратили Церкви.
231. См. прим.
232. Казанская Амвросиевская женская пустынь при с.Шамордино — основана в 1884 г. прп.Амвросием Оптинским. Сначала это была община, обращенная в 1901 г. в монастырь. После революции закрыта. Вновь открыта в последние годы.
233. См. прим.
234. См. прим.
235. Имеется в виду книга «Из рассказов странника о благодатном действии молитвы Иисусовой» (Издание Оптиной пустыни. Сергиев Посад. 1911). Подробнее об этой кн. см. в комментариях к «Исповеди внутреннего человека, ведущей ко смирению».
236. Евдокия Ефимовна — стояла на Маросейке за ящиком, где продавались и книги духовного содержания.
237. Подворье Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря с содержавшимся убежищем для престарелых воинов русско–турецкой войны 1877—1876 — (Б. Петропавловский, ныне 1–й Хвостов пер., 3). Осенью 1918 г. на подворье был произведен обыск, в результате которого были изъяты материалы и средства, собранные для отправки на Афон. Храм во имя иконы Божией Матери «Скоропослушницы» (освящен 30.9.1918 Патриархом Тихоном) на подворье был закрыт перед Великим постом 1923 г.
238. Иеросхимонах Аристоклий (†26.8.1918) — старец Афонского монастыря. Одновременно с матерью поступили в монастырь (она — в женский Успенский, он — в мужской); больше в земной жизни они не виделись. Жил и скончался на Московском подворье обители (см. прим.22). Обладал пророческим даром. Среди его духовных чад была блаженная Паша Саровская, очень любил его преосв.Трифон (Туркестанов), был весьма расположен к нему Патриарх Тихон. Погребен на Даниловском кладбище. О нем см.: Житие иеросхимонаха Аристоклия. Подвиги и чудеса. М. «Красный звон». 1995.
239. Александра Ивановна — стояла в храме на Маросейке за ящиком. Позже (1938) заведовала хозяйством на даче о.Сергия в «Красном бору» под Калининым.
240. Агапа или агапы (от греч. любовь) — «вечери любви», устраивавшиеся древними христианами в воспоминание Тайной вечери, с совершением на них таинства Евхаристии. С течением времени они превратились в пиршества, сопровождавшиеся иногда безпорядками. Св.Амвросий Медиоланский даже запретил их. Карфагенский собор 391 г. выделил из агап Евхаристию, а последующие поместные соборы запретили совершать агапы в храмах и, начиная с V в., они постепенно исчезли. «Около 8 часов (утра, после ночной службы — С.Ф.) певчие и постоянные духовные чада Батюшки собирались в нижнем помещении храма, где устраивалось скромное угощение потрудившимся за ночным бдением. Называлось это угощение «агапой». Сюда заранее, кто мог, приносил что–нибудь из овощей, хлеб, сахар или конфетки карамельки для чая. Расставлялись столы, скамьи, стулья; приходили священнослужители и Батюшка. Батюшка принимал участие в общей трапезе и, как на беседах по средам у себя на квартире, что–нибудь рассказывал, затрагивая самые насущные вопросы жизни и взаимоотношений. Высказывался кто–нибудь из присутствующих» (Жизнеописание… С.84—85). Разумеется, ни древние агапы, ни агапы, введенные о.Алексием Мечевым, не имеют ничего общего с деятельностью неообновленческого братства «Сретение», возглавляемого небезызвестным московским священником Георгием Кочетковым. Практикуемые им «полулитургические» агапы есть не что иное, как «полуцерковные–полуеретические полутаинства», ставящие их участников вне Православной Церкви (Сети «обновленного Православия». М. «Русский вестник». 1995. С.37—39). Ссылки же о.Георгия на появление в его братстве людей «из круга о.Алексея Мечева» (Там же. С.65) есть не более чем ловкая спекуляция, рассчитанная на людей, не знакомых с жизнью Маросейки.
241. Домик в Верее под Можайском, располагавшийся неподалеку от церкви св. пророка Илии (см. прим.27), был куплен на имя старшей дочери о.Алексия, Александры, жившей здесь со своей маленькой дочкой. Проводя тут свой летний отдых, Батюшка иногда брал с собой кого–нибудь из своих духовных дочерей. В последний свой приезд сюда он взял с собой Нину (Неонилу), проживавшую на Маросейке в его квартире и помогавшую ему по хозяйству.
242. Храм Пророка Илии в Верее был построен в 1803 г. в стиле раннего классицизма с чертами барокко. Храм кирпичный. К западному его притвору, занявшему место трапезной, примыкает трехъярусная колокольня. Храм сохранился до наших дней. Храм Пророка Илии.
243. См. прим.
244. Прпп. Ксенофонт и Мария (VI в.). Память 26 января.
245. См. прим.
246. Св.Алексий, человек Божий (†411 г.) — происходил из семьи богатых и знатных патрициев; получил хорошее образование. По желанию родителей, придя в совершенные лета, обвенчался с найденной ими невестою «из рода царска». После окончания брачного пиршества молодой супруг тайно оставил родительский кров, сел на корабль, добравшись до Едессы Месопотамской, где, усердно помолившись Нерукотворенному образу Господа нашего Иисуса Христа, роздал все, что имел при себе, бедным и стал просить милостыню на паперти храма Пресвятой Богородицы. Так он провел 17 лет. Став известным и почитаемым в Едессе, решил перебраться в Киликию, где его никто не знал, но смотрением Божиим, вопреки желанию, был привезен в Рим, где нашел, неузнанный, приют в доме отца, перенося все лишения и невзгоды на глазах горячо любящих и постоянно оплакивающих его родителей и осиротелой супруги. Так прошло еще 17 лет. Только после смерти выяснилось, кто был этот нищий. Память 17 марта.
247. Прп.Матрона Константинопольская (†458). Память 9 ноября.
248. Мц.Анисия Солунская (†298). Память 30 декабря.
249. Прп.Таисия († ок. 340) — египетская подвижница, прежде блудница, крещенная прп.Пафнутием. Память 8 октября.
250. Преподобная Мария Египетская (†522) — в молодости была блудницей. Отправившись с паломниками в Иерусалим, по предстательству Божией Матери, внесшей в ее душу стыд и раскаяние, была допущена до Креста Господня. Став ревностной христианкой, 47 лет провела в покаянии в Заиорданской пустыне. Память 1 апреля.
251. См. прим.6.
252. См. прим.
253. Иеромонах Савва (Сергей Евстратович Борисов, 1871 — 31.10/13.11.1937) — из вдовых крестьян деревни Толсиково (по др. документам Толстиково) Новоторжской волости Тверской губернии. Насельник Саввино–Сторожевского монастыря под Звенигородом. Монашеский постриг принял на подворье Саввино–Сторожевского монастыря в Москве (25.3.1906). Духовник обители (авг.1916). Во время изъятия мощей прп.Саввы Сторожевского (весна 1919) сыграл особую роль. «Духовник иеромонах Савва, — доносил наместник игумен Иона (Фиргуф) (См. о нем.: Фомин С. Игумен Иона // Саввинское слово. Газета Саввино–Сторожевского ставропигиального монастыря. 2000. №№ 2—4.) викарному епископу Димитрию (Добросердову), — передавал мне, что когда я в облачении внес св.мощи в алтарь и (затем) был вызван для присутствия при осмотре раки, один из членов съезда [депутатов Звенигородского уездного совета] (в алтаре) …около пяти раз плюнул на голову Преподобного. Некоторые другие члены съезда вели себя крайне неблаговидно в алтаре, изрыгая ужасные кощунства и касаясь святого престола…» Арестован на родине в Новоторжской обл. (14.8.1919). Приведен на допрос (21 авг.) и отправлен в тюрьму. Попытки оклеветать его путем поддельных «показаний» наместника и старшей братии обители провалились. Несмотря на угрозы безбожников, нашел в себе мужество подтвердить кощунство, совершенное в монастыре 4/17 марта. Подтверждал это и позднее, даже ходатайствуя об освобождении! Постановлением Московского революционного трибунала приговорен к 10 годам тюрьмы (16.1.1920), по амнистии (5.11.1919) тут же сокращенным до трех лет. Освобожден (24.3.1921) под подписку о невыезде. Вскоре после освобождения, еще при о.Алексии пришел в храм Свт.Николая, где состоял в штате. Рекомендовал его туда его друг иеромонах Феодосий — лаврский инок, служивший в часовне прп.Сергия у Ильинских ворот в Москве. О.Савва служил на Маросейке и при о.Сергии. Вместе с последним и другими священниками с Маросейки отпевал в 1928 г. прп.Нектария Оптинского в с.Холмищи. С о.Сергием Мечевым и о.Константином Ровинским, О.А.Остолоповой и несколькими маросейскими братиями, среди которых был и будущий епископ Можайский Стефан (Никитин, 15.9.1895 — 15.4.1963), арестован (29.10.1929). Выслан на север. Вновь арестован в Малоярославце (1937). По ст.58—10 и 11 УК РСФСР приговорен к расстрелу (29.10/11.11.1937). Расстрелян.
254. Ивановский 2–го класса общежительный женский монастырь на Ивановской горке — основан в XV в.; в современном виде весь выстроен в 1861—1878 гг. К 1917 г. в обители было два храма: собор Усекновения главы Иоанна Предтечи (с приделами Казанской иконы Божией Матери и Свт.Николая) и церковь прав.Елисаветы. При монастыре была иконописная школа для сестер и ясли для детей. На 1907 г. при одной игумении насчитывалось 20 монахинь и 260 рясофорных послушниц и проживающих на испытании. Монастырь был закрыт в 1918 г. и превращен в концлагерь.
255. Смоленская Зосимова пустынь в Александровском уезде Владимирской губернии — основана в конце XVII в., несколько раз упразднялась и вновь восстанавливалась, с 1867 г. приписана к Троице–Сергиевой Лавре, но окончательное и устойчивое существование получила в конце XIX в. В 1920 г. Зосимову пустынь превратили в сельхозартель, а в 1923 г. — закрыли (последняя Литургия была отслужена 5.5.1923 — на след. день после Вознесения). Начало возрождению обители положило письмо иеромонаха Троице–Сергиевой Лавры Филадельфа (Боголюбова), в схиме Моисея, епископу Владимирскому Евлогию с просьбой об открытии пустыни, написанное 15.3.1992, в день чествования Державной иконы Божией Матери. Летом 1992 г. в обитель приехали первые монахи; 20.6.1993, в день памяти Всех Русских Святых был освящен придел во имя Прпп. Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев, храма Смоленской иконы Божией Матери. 26.7.1994 в пустыни состоялось торжество прославления святого угодника Владимирской земли преп.Зосимы, как местночтимого святого.
256. Иеросхимонах Алексий (Феодор Алексеевич Соловьев, 17.1.1846 — 19.9.1928) — родился в Москве в приходе Симеона Столпника в семье священника. После окончания Московской духовной семинарии (1866) и женитьбы (12.2.1867) на Анне Павловне Смирновой (†27.1.1872) рукоположен во диакона (19.2.1867) и назначен в храм Свт.Николая в Толмачах. Рукоположен во иереи (4.6.1895) и определен пресвитером в Большой Успенский Собор Кремля. Переехал в Зосимову пустынь (24.10.1898), пострижен игуменом Германом (30.11.1898) с именем Алексий, в честь святителя Алексия, митрополита Московского. Постепенно к старцу Алексию за духовным советом и утешением стали стекаться люди со всех концов России. К нему (как и к о.Герману) за духовным советом обращалась и преподобномученица Вел. Княгиня Елизавета Феодоровна. Ушел в затвор (6.6.1916). Участвовал в монашеском съезде в Троице–Сергиевой Лавре (июль 1917), где был избран на Всероссийский Церковный Собор. Именно он, после Литургии в храме Христа Спасителя, вынул из ларца перед образом Владимирской иконы Божией Матери жребий с именем Патриарха — Святителя Тихона. Пострижен в схиму (1919) с тем же именем — в честь Алексия, человека Божия. После закрытия Зосимовой пустыни переехал вместе со своим келейником о.Макарием в дом духовных своих детей в Сергиевом Посаде на улице Дворянской. Там он и скончался. 26.7.1994 одновременно с прославлением прп.Зосимы состоялось перенесение мощей старца Алексия с городского кладбища Сергиева Посада в Зосимову Пустынь. Прославлен в лике преподобных.
257. Отец Макарий (†1928). «Преданно и самоотверженно ходил за больным старцем его келейник отец Макарий. Суровый на вид, дисциплинированный и умный, он неутомимый был труженик, выполняя обязанности посредника между приходящими и старцем со стойким терпением. До последней минуты жизни отца Алексия […] отец Макарий неотлучно жил при нем, охраняя его сыновне. После кончины старца недолго отец Макарий, принявший иеромонашество, прожил в памятном для него домике. Он окончил жизнь свою в узах и там же принял смерть, ниспосланную ему Господом…» (Н.Верховцева. Насельник Святой веси // К свету. № 14. М. 1994. С.72). Расстрелян.
258. «В южнорусском крае, — пишет прот.Константин Никольский, — в пятки 1–й, 2–й, 3–й и 4–й седмиц Великого поста совершается церковно–богослужебный обряд, называемый пассиею (страданием). Он бывает на повечерии и состоит в том, что тут читается Евангелие о страстях Христовых (откуда название обряда) […] Пред Евангелием поется церковная песнь: «Тебе одеющагося светом, яко ризою…», после Евангелия: «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятнаго» — и затем говорится проповедь […] В Цветной триоди, напечатанной в 1702 году при архимандрите Киево–Печерском Иоасафе Краковском, находится (в конце книги) прибавление к обыкновенному Церковному уставу, где описан обряд–пассия. Там сказано, что в четыре первые пятка Вел.поста, по установлению Митрополита Киевского Петра Могилы, в нарочитых монастырях и соборных церквах читаются на малых повечериях страстные Евангелия, с припевом пред чтением и после чтения: «Слава страстем Твоим, Господи». В первый пяток читается от Мф., гл. 26 и 27; во второй пяток — от Мк., гл. 14 и 15; в третий — отЛк., гл. 22 и 23; в четвертый — от Ин., гл. 18 и 19. Евангелие читает иерей, облеченный в черные ризы, стоя на амвоне пред царскими вратами; пред чтением после молитв повечерия: «Не скверная, не блазная» и «Даждь нам, Владыко», клир поет стихиру Великого пятка: «Слава и ныне», «Тебе одеющагося светом, яко ризою», а по прочтении Евангелия поет стихиру Великой субботы: «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятнаго». После того повечерие оканчивается пением: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас». В конце описания обряда пассии в упомянутой Цветной триоди сказано: «Сия вся вспоминаются по совету, а не по повелению, яже вся под рассуждение Церкве Святыя Православныя подаются». В «Церковных ведомостях» (1899, № 13) содержится также статья «Обряд пассии в Юго–Западном крае». В ней сказано, что обряд пассии установил Киевский митрополит Петр (Могила). Поводом к установлению послужили происки католического духовенства к совращению православных в католицизм» (Прот. К.Никольский. Пособие к изучению устава богослужения Православной Церкви. Изд. 7–е испр. и доп. СПб. 1907. С.585). После пассии обычно произносилась проповедь, которая большей частью поручалась профессорам Духовной академии. «…Об обязательном отправлении этого обряда в сельских церквах не может быть и речи, если только на этот счет нет особого распоряжения со стороны местной епархиальной власти» (Сборник решений недоуменных вопросов из пастырской практики. Вып.1. Киев. 1903. С.147).
259. Храм Свт. Николая Чудотворца, что в Звонарях — построен в 1762—1781 гг. на месте первоначального, упоминаемого с начала XVII в. Обновлялся в 1900 г. Закрыт не позднее 1933 г.
260. См. прим.
261. Ср. с эпизодом из «Записок о Батюшке» маросейского алтарника П.Б.Юргенсона.
262. Протоиерей Илия Васильевич Гумилевский (20.7.1881 — 7.12.1963) — родился на Дону в семье казака. После окончания Московских духовных семинарии (1903) и академии (1907; со степенью кандидата богословия) преподавал в Московской духовной семинарии. Рукоположен во диакона и иерея. Исправлял должность доцента Московской духовной академии по кафедре литургики (1912). Магистр богословия (1913), доцент, экстраординарный профессор. Служил в Храме Христа Спасителя (1914—1922), в церкви на Лазаревском кладбище, а затем свт.Николая («Николы Явленного») на Арбате (1922—1928) и храме свв. мчч. Флора и Лавра на Зацепе (1928). Арестован (20.12.1928). Приговорен к 3 годам ссылки в Сибирь (22.2.1929; до 2.12.1931). После ссылки вернулся на родину, затем жил в Москве в полном затворе. Погребен на Востряковском кладбище в Москве.
263. Святитель Димитрий Ростовский (Даниил Туптало, дек. 1651 — 28.10.1709) — родился в местечке Макарьево в 40 верстах от Киева в семье казачьего сотника. Учился в Киевском Братском училище при Богоявленском монастыре (1662—1665). Поступил в Кирилловский монастырь (1668), где 9 июня принял монашеский постриг с именем Димитрий, а в 1669 возведен в сан иеродиакона. Посвящен во иеромонахи (23.5.1675) и назначен проповедником при кафедральном Успенском соборе г.Чернигова. В сане игумена и архимандрита настоятель разных монастырей. В 1684 г., по благословению митрополита Киевского Варлаама (Ясинского), принял на себя главный труд своей жизни — составление Четий–Миней или Житий Святых (окончены в 1705). Хиротонисан в Москве в митрополита Сибирского и Тобольского. Из–за плохого здоровья и необходимости завершить благословленный труд от назначения отказался. Назначен митрополитом Ростовским (1702). Кроме Четьих–Миней перу Святителя принадлежат след. труды: «Летопись келейная», представляющая из себя связанное изложение событий библейской истории; «Розыск о раскольнической брынской вере»; «Руно орошенное, или сказание о чудесах черниговской Ильинской иконы Богоматери»; «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце»; «Диарии», или дневные записки; «Каталог российских митрополитов»; «Краткий мартиролог, остановленный на одном сентябре» и др. Скончался во время молитвы, стоя на коленях. В 1752 г. во время ремонта монастырского собора были обретены нетленные мощи Святителя, от которых исходили чудеса исцеления. Причислен к лику святых в 1757 г. Память 21 сентября.
264. Прп.Кирилл Белоезерский (†1427) — сын именитых, но обедневших бояр. Бывая в монастырях, познакомился с прпп.Сергием Радонежским и Стефаном Махрищским. В преклонных летах оставил мир, удалившись в Симонов монастырь, где со временем стал игуменом. В видении повелено было ему пойти на Белоозеро и основать там монастырь, что он и исполнил. Обитель эта стала центром просвещения, ревнителем Православия и образцом общежития. Память 9 июня.
265. «Тон деспотин ке Архиереа имон, кирие, филатте ис полла эти деспота» (греч.) — т. е. «Господина и Архиерея нашего сохрани, Господи, на многая лета», — поют при архиерейском служении перед облачением.
266. См. предыдущее прим.
267. Антонин (Грановский, 21.11.1865 — 14.1.1927) — обновленческий «митрополит Московский». Родился в Полтавской губернии. Закончил Киевскую духовную академию (1891), во время учебы в которой постригся в монахи (1890). Хиротонисан во епископа Нарвского, викария Санкт–Петербургской епархии (1903). Уволен на покой (1908). Епископ Владикавказский и Моздокский (1913). Участник Поместного Собора 1917—1918 гг. Уволен на покой по болезни (1917), но остался жить в Москве в Заиконоспасском монастыре без назначения. Патриархом Тихоном на него наложен запрет за вводимые им новшевства при богослужении. Уклонился в обновленческий раскол (апр. — май 1922), став первым архиереем обновленцев, председателем ВЦУ. «Митрополит» (авг. 1922). Провозгласил автокефалию собственной церкви, назвав ее «Союзом церковное возрождение». Литургию совершал вечером, причастие преподавал сахарными щипцами, престол вынес на солею, закрыв царские врата, молился на русском языке, пел канты. Уволен в отставку с должности председателя ВЦУ (июнь 1923). Обновленческим синодом лишен сана (окт.1923). Скончался в Москве.
268. Нюра — маросейский регент.
269. Священник Петр Пушкинский — настоятель храма Пророка Илии в Верее.
270. Имеется в виду Волоколамск.
271. Епископ Герман (Николай Степанович Ряшенцев, 10.11.1884 — 15.9.1937) — брат епископа Варлаама (Ряшенцева). Родился в Тамбове в купеческой семье. Окончил Казанскую духовную академию (1906), на четвертом курсе которой принял монашеский постриг. Ректор духовных семинарий: Вифанской (1912) и Владимирской (1918). С епископом Феодором (Поздеевским) составил акафист св. блгв. Кн. Даниилу. Хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии (14.9.1919). Участвовал в отпевании своего духовного отца — прот.Алексия Мечева на Маросейке. Арестован и сослан в Тюменскую область (1923). Вновь арестован и приговорен к двум годам ссылки в Казахстан (1925). Назначен епископом Вязниковским, викарием Владимирской епархии (26.6.1928); к управлению не приступал в связи с тем, что находился в заключении вместе с епископом Серапионом в Зырянском краю, неподалеку от Усть–Сысольска. Расстрелян в Сыктывкаре.
272. Епископу Арсению (Жадановскому). См. прим.
273. Святитель Тихон Задонский (1724 — 13.8.1783) — родился в Новгородской губернии, закончил местную духовную семинарию. Принял схиму (1758), в сане архимандрита был настоятелем Желтикова монастыря, затем Дрочского. Хиротонисан во епископа Кексгольмского и Ладожского (1761), епископ Воронежский (1763). Проповедник, автор многих духовных сочинений. На покое (1767), поселился сначала в Толшевском монастыре, а потом в Задонском, где и скончался. Мощи открыты в 1861 г. Память 13 августа.
274. Имеется в виду кн. свт.Тихона Задонского «Сокровище духовное от мира собираемое».
275. См. прим.
276. Священномученик Ермоген, Патриарх Московский и всея Руси (1530 — 17.2.1612) — родился в Казани в семье донских казаков. Был сначала приходским священником, а потом, после пострижения, в сане архимандрита, настоятелем Казанского Спасо–Преображенского монастыря. Хиротонисан во епископа (1589), заняв только что образованную митрополичью кафедру в Казани. В июле 1606 г. избран Патриархом. Старался содействовать успокоению смуты и изгнанию иноземцев. Перенес из Углича в Москву мощи царевича Димитрия, благословил принести в ополчение Казанскую икону Божией Матери. Скончался уморенный голодом поляками в подземелье Чудова монастыря. В том же монастыре его первоначально и погребли. Тут же его стали и почитать как местного московского святого. Мощи его, обретенные нетленными и благоухающими, были перенесены (1652) в Большой Успенский собор. По изгнании Наполеона из Москвы мощи Священномученика были найдены выброшенными из гробницы. В третий раз они были обретены нетленными во время реставрации Успенского собора перед коронацией Императора Александра III. К лику святых Патриарх Ермоген был причислен 12 мая 1914 г. Память 5 октября, 17 февраля и 12 мая.
277. Отец Алексий уехал в Верею 30.5.1923.
278. Мч.Трифон, Чудотворец — проповедник христианства, принял мученический венец в Никее в 250 г. Память 1 февраля. Храм Мч.Трифона на 3–й Мещанской. После закрытия храма чудотворная икона мч.Трифона была перенесена в церковь Знамения Божией Матери в Крестовском переулке.
279. Архиепископ Феодор (Александр Васильевич Поздеевский, 21.3.1876 — 23.10.1937), Волоколамский, викарий Московской епархии — родился в с.Макарьевское Ветлужского уезда Костромской губернии в семье священника. После окончания Казанской духовной академии (1900) оставлен при ней профессорским стипендиатом. Принял монашеский постриг. Преподаватель, а затем инспектор Калужской духовной семинарии (1901—1902). Магистр богословия (1903). Ректор духовных семинарий: Тамбовской (1904) и Московской (1906). Ректор Московской духовной академии (1909). Хиротонисан во епископа Волоколамского (14.9.1909). Его духовником был известный старец — схиархимандрит Гавриил (Зырянов). Управляющий Московским Даниловым монастырем (1.5.1917). Читал курс аскетики в Высшей богословской школе, открытой при Даниловом монастыре (1918). Назначен Патриархом Тихоном на Пермскую и Кунгурскую кафедру (июнь 1918). Арест, а потом ссылка (1922). Возведен в сан архиепископа с правом ношения креста на клобуке (август 1923). Назначен управляющим Петроградской епархией (октябрь 1923); от назначения отказался. Арестован (16.4.1924). Постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от 19.6.1925 осужден по ст.59 (сношение с иностранными государствами) и ст.73 (измышления и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов или непроверенных сведений) УК РСФСР к высылке в Киркрай на три года. Ссылка (1925—1937). Расстрелян в Ивановской тюрьме. Незадолго до кончины принял схиму с именем своего покровителя прп.Даниила Московского. Строгий монах и аскет, знаток святоотеческого богословия и канонического права, пользовался большим уважением среди архиереев. Предостерегал Патриарха Тихона против слишком больших уступок власти и против каких–либо переговоров с обновленцами. «Он считал, — вспоминал близко знавший владыку архиеп.Леонтий (Филиппович, 7.8.1907 — 2.7.1971), Чилийский, — что до тех пор, пока Православная Церковь не получит право на действительно свободное существование, не может быть никаких разговоров с большевиками. Власть только обманывает, ничего из обещанного не исполняет, а, наоборот, обращает все во зло Церкви. Поэтому лучше было бы Святейшему Патриарху Тихону сидеть в тюрьме и там умереть, чем вести разговоры с большевиками, потому что уступки могут привести Православную Церковь, в конце концов, к постепенной ее ликвидации и смутят всех, как в России, так и, особенно, за границей» (Монахиня Иоанна. Исповеднический путь владыки Феодора // Православная жизнь. Джорданвилль. 1995. № 9. С.24). «Как–то в конце лета 1919 года, — вспоминает очевидец, — трое каменщиков, ремонтировавших колонны Троицкого собора (Даниловского монастыря — С.Ф.), сели отдохнуть на лавочке у «черного хода» настоятельского дома. Среди них зашел разговор о недолговечности советской власти. Неожиданно из сеней дома вышел владыка Феодор в простом сереньком подряснике. Очевидно, он что–то мастерил в сенях. Он остановился около каменщиков и сказал: «Я невольно слышал ваш разговор. Те, кто думает, что советская власть недолговечна, — ошибаются. Эта власть — всерьез и надолго, потому что ее поддерживает большинство народа. Если вообще когда–либо произойдет замена этой власти другою, то это может случиться очень не скоро, через несколько поколений и только тогда, когда ее руководители оторвутся от народа»» (М.Макаров. Даниловцы // Московский журнал. М. 1992. № 6. С.46). Считался главой «Даниловской» оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому). О.Алексий Мечев «очень чтил преосв.Феодора, как столпа Православия, завещал просить именно его совершить по нем отпевание, но немного опасался чересчур сильного аскетического влияния Владыки на своего сына» (Надежда. Вып.16. С.33). Такое отношение было, конечно, не случайным. «Как пишет А.Левитин, «Мечевец — это было в то время синонимом строго православного человека». Надо упомянуть об особой духовной близости о.Алексия и архиепископа Феодора. Об этом мы узнаем из сохранившихся воспоминаний духовной дочери владыки Феодора: «Это было зимой, 1919–го или 1920–го года. […] Я много раз встречалась с о.Алексием, и мы говорили о благотворительных делах. Один раз, будучи в гостях, когда прощались, батюшка сказал мне: — Вы пойдете меня провожать? — Нет, простите, не могу. — Ну, где мне, убогому, равняться с вашими храмовыми протоиереями! — А хозяева заметили: — Вы, батюшка, не шутите, а лучше насчет архиереев спросите. — Про кого же, про владыку Илариона? — Нет. — Владыку Варфоломея? — Нет. — Кто же тогда? — Преосвященный Феодор. — Ну, тут шутить нельзя, владыка из архиереев — архиерей». […] Когда здоровье о.Алексия было совсем плохо и он почувствовал приближение смерти, он написал свое последнее завещание пастве и просил, чтобы на его могиле не говорили речей, а прочитали бы его прощальное слово, и что он не только просит, умоляет Преосвященного Феодора отслужить заупокойную литургию и чин отпевания. Умер о.Алексий внезапно, от паралича сердца, 9 июня 1923 г. Услышал Господь молитву своего верного раба: владыка Феодор, арестованный в конце 1920 г. (или в начале 1921 г.) и находившийся в Таганской тюрьме, был освобожден 8 июня 1923 г., а 15 июня исполнилось желание о.Алексия: его отпевал епископ Феодор в сослужении 30 священников и 6 диаконов. А на погребение приехал только что отпущенный из тюрьмы Патриарх Тихон. О.Алексий очень чтил владыку Феодора, называя его столпом Православия, и поэтому именно его просил совершить рукоположение сына своего, о.Сергия Мечева (владыка Феодор совершил хиротонию в Даниловском монастыре, 4 апреля 1919 г.). Надо отметить еще один интересный факт духовной близости Данилова монастыря (под руководством владыки Феодора) и прихода на Маросейке. В послереволюционные годы, когда Патриарх Тихон был арестован по «делу об изъятии церковных ценностей», многие священники стали бояться поминовения Патриарха и подчинились ВЦУ (Временному Церковному Управлению — обновленческому). В Москве лишь единичные приходы сохранили верность Патриарху. Среди них были Данилов монастырь, возглавляемый владыкой Феодором, и Маросейка» (Монахиня Иоанна.Исповеднический путь владыки Феодора. С.17—18; Отец Алексей Мечев. С.76—77).
280. Митрополит Тихон (Оболенский, 25.5.1856 — май 1926), Уральский — родился в семье священника Тамбовской епархии, учился в Тамбовской духовной семинарии. После окончания медицинского факультета Казанского университета (1880) работал врачом. Окончил Петербургскую духовную академию, пострижен в монашество (1890), занимался миссионерской деятельностью. Хиротонисан во епископа Николаевского, викария Самарской епархии (14.1.1901); епископ Уральский и Николаевский (7.11.1908); архиепископ (после 1918); митрополит (1924).
281. Похороны состоялись 15/28 июня 1923 г.
282. В период содержания под стражей Патриарха Тихона советские спецслужбы внимательно следили за духовенством и верующими «Тихоновской ориентации». Вот выдержка из агентурной сводки от 17.4.1923 (н.ст.), с которой заместитель председателя ГПУ И.С.Уншлихт, не откладывая, счел необходимым ознакомить Рыкова, Троцкого и Сталина: «Среди духовенства ходят также разные слухи. Так 12 / IV церковный староста и свящ. МЕЧЕВ в церкви Николо–Путинки, что на М. Дмитровке, говорили, что ТИХОН, наверное, будет расстрелян, так как с польскими попами даже не постеснялись» (Источник. М. 1995. № 3. С.124). Как известно, 14 июня, в день памяти святителя Мефодия, Патриарха Константинопольского, который был заключен в подземной темнице, но в конце концов обрел свободу, Святитель Тихон был выпущен из внутренней тюрьмы ГПУ и переехал на жительство в Донской монастырь. Наблюдение чекистов за о.Алексием велось и ранее: Глубокой осенью (1922 г.) Батюшка был вызван в ГПУ. В его отсутствие о.Сергий и все, проживавшие подле храма, духовные его дети горячо молились за него в храме. Между прочим Батюшке был задан такой вопрос: «Вот, о.Алексей, Вы уже стары; жизнь идет вперед, в храм ходят одни старухи, верующих становится все меньше. В ком же вы надеетесь найти себе смену, откуда возьмутся новые священники?» Батюшка ответил: «Верующими не родятся, а становятся. Вот был Савл, и гнал Церковь Божию, а потом обратился и стал апостолом Павлом. Верующим можно стать в одну минуту. Вот, может быть, пройдет время, и Вы уверуете в Бога, захотите стать священником, придете ко мне, и я дам Вам рекомендацию к Святейшему Патриарху». Батюшка вернулся. Жизнеописание… С.142. Другие относят этот разговор (скорее всего, ошибочно) ко второму вызову о.Алексия в ГПУ после службы Литургии преждеосвященных Даров в день его ангела 17 марта 1923 г.: В начале 1923 года, уже слабого и больного сердцем, о.Алексия вызывали в ГПУ, допрашивали о его деятельности, о том, кто у него бывает. Батюшка отвечал очень мудро: на вопрос, кого он ожидает быть его преемниками по священству, сказал, что верующими не рождаются, а становятся, что Господь и гонителя Савла обратил в Апостола Павла и что сами спрашивающие его теперь, по милости Божией, смогут обратиться к вере в Бога и пожелать священства, «и я вам дам рекомендацию к Святейшему», — добавил Батюшка с улыбкой. Надежда. Вып.16. С.49. Долго не знали, чем дело кончится. Однако Батюшка опять вернулся. Вечером, лежа в постели, веселый и благостный, он принимал кое–кого, пришедших его поздравить. «Без Вас меня тут арестовать хотели», — сказал он посещавшей его ежедневно. Его спрашивали о друзьях. «Нельзя теперь быть моим другом, — задумчиво и грустно проговорил он. — Они моей одышки испугались, боялись, что я умру у них, потому так скоро и отпустили…» Он говорил это легко, но по его виду, по прерывистому и тяжелому дыханию было видно, что тяжело ему достался этот второй допрос. Трудно было отвечать за «Маросейку». «Это последний… Больше не будет», — как–то особенно проговорил он. Жизнеописание… С.147—148.
283. 15 июня «в 5 часов с торжественным пением похоронная процессия двинулась на Лазареве кладбище, куда прибыл для встречи Батюшки Святейший Патриарх Тихон, за несколько часов до этого (накануне) освобожденный из заключения. Святейший отказался войти в кладбищенский храм, ставший в его отсутствие обновленческим, и облачился на паперти. Здесь, таким образом, произошло всенародное осуждение Главой Русской Православной Церкви нового раскола, причем осуждение немедленное, как только можно было такое сделать. […] Как только гроб внесли в церковные ворота, тысячная толпа забросала Святейшего и почившего Батюшку цветами. […] Святейший отслужил по усопшем литию, гроб опустили в могилу, и он первый посыпал на него землю. Затем Первосвятитель Русской земли начал благословлять народ, что продолжалось несколько часов. За это время успели оправить могильный холм, водрузить крест, расположить в порядке венки и прочитать полную панихиду, которую отслужил сын покойного отец Сергий» (Надежда. Вып.16. С.65—66). Очевидец писал: «Стечение народа на похоронах священника Мечева было громадно, а когда узнали, что будет служить сам Патриарх, и увидали его едущим на извозчике, толпа быстро стала увеличиваться» (Современные записки. Париж. 17.3.1923). В 1923 г. о.Алексий был тяжело больным человеком. В день его именин — (17)30 марта — к нему пришли его друзья, и престарелый священник, поблагодарив за поздравление, заявил: «Я скоро умру, но в день моих похорон будет величайшая радость для всей Русской Церкви». Эти слова многие вспомнили через четыре месяца, когда тотчас после освобождения Патриарх поехал служить панихиду на могиле похороненного в этот день о.Мечева. […] Второй день после освобождения Патриарха прошел в каком–то радостном угаре. В этот день Патриарх отправился на извозчике через всю Москву на Лазаревское кладбище, к могиле о.Алексия Мечева. Слух о намерении Патриарха посетить могилу популярного священника разнесся в Москве еще накануне. Тысячные толпы запрудили кладбище. Обновленческое духовенство было встревожено: как принять Патриарха, если он зайдет в церковь. Святейший, однако, прошел мимо храма и последовал прямо к могиле протоиерея. Отстояв панихиду, которую совершал о.Анемподист («толстый, веселый архимандрит»; до ареста один из самых близких, «домашних людей» Патриарха — С.Ф.), Святейший благословил народ и тут произнес свои первые слова к народу: «Вы, конечно, слышали, что меня лишили сана (на обновленческом лжесоборе — С.Ф.), но Господь привел меня здесь с вами помолиться». И все кладбище огласилось криками: «Святейший! Отец наш родной! Архипастырь, кормилец!» Такого взрыва народного энтузиазма не видел еще ни один Патриарх на Руси. К Патриарху бросилась толпа, его буквально засыпали цветами. В течение трех часов Патриарха не отпускали с кладбища, сплошным потоком шли народные толпы к нему под благословение. И тут было впервые объявлено, что Святейший будет служить в воскресенье Литургию в Донском монастыре. Левитин А.Э., Шавров В.М. Очерки по истории русской церковной смуты. М. 1996. С.303, 311.
284. Схиархиепископ Антоний (князь Давид Ильич Абашидзе, 12.10.1867 — 1943) — родился в Тифлисской губернии. После окончания Новороссийского университета (1891) принял монашество с именем Димитрий; иеродиакон. Окончил Киевскую духовную академию (1896) со степенью кандидата богословия; рукоположен во иеромонаха. Ректор Александровской миссионерской духовной семинарии, архимандрит. Хиротонисан во епископа Алавердского. Позднее епископ: Гурийско–Мингрельский (1903), Туркестанский и Ташкентский (1906), Таврический и Симферопольский (1912). С 1914 г. добровольно в качестве рядового священнослужителя в составе Черноморской эскадры участвовал в Германской войне. Архиепископ Симферопольский и Таврический (1915). Участник Поместного Собора 1917—1918 гг. Состоял во Временном Высшем Церковном Управлении Юго–Востока России и в организации Юго–Восточного Церковного Собора в Ставрополе (май 1919). В 1920–х гг. проживал в Киеве; был наместником Киево–Печерской Лавры. Принял схиму с именем Антония, пребывал в затворе, старчествовал. Погребен на территории Киево–Печерской Лавры, у входа в Ближние пещеры. В настоящее время готовится его канонизация.
285. «6.8.1989) — регент правого хора на Маросейке. Особенно была близка с А.Ф.Ярмолович (см. ее воспоминания в наст. изд.), которая пообещала: «Я передсмертью за тобой приду». В свое время она вместе с Лидией Александровной (см. прим.) и Евдокией Худяковой ездила в Киев; они обратились там к старцу, и он постриг их (кроме Маруси, не решившейся на этот шаг без благословения о.Сергия) в схиму. Позже была в постриге с именем Мария. Была прихожанкой в храме Илии Обыденного, регентовала. Духовно окормлялась у о.Александра Толгского, который позже передал ее о.Александру Егорову. В свое время о.Алексий Мечев не благословил ее на замужество, пообещав: «Не бойся, Манюшка, я тебя не оставлю». И действительно, она не подвергалась никаким репрессиям, несмотря на открытое исповедание веры. Даже в последние три–четыре года жизни, когда ей, по сути прикованной к постели, пришлось нести крест одиночества, подле нее всегда были люди, ухаживавшие за ней. Скончалась же она на руках двух девиц. Когда она отходила, те успели сообщить об этом в храм. Шла Литургия, и отец Александр впервые помянул новопреставленную монахиню Марию. По благословению духовного отца и были написаны публикуемые нами ныне воспоминания М.И.Тимофеевой. Похоронена на Введенском кладбище, неподалеку от могилы о.Алексия Мечева(Сведения Е.В.Апушкиной и Г.Б.Кремнева).
286. См. прим.
287. См. прим.
288. См. прим.
289. См. прим.
290. А.М.Волковой — автора воспоминаний.
291. См. прим.
292. См. прим. к письму № 26.
293. Епископа Арсения (Жадановского). См. прим.
294. См. прим.
295. См. прим.
296. См. прим.
297. См. прим.
298. Об о.Валентине Амфитеатрове см. прим.
299. См. прим.
300. См. прим. и прим.
301. Священник Константин Димитриевич Всехсвятский (17.1.1871 — 4.6.1957) — родился в с.Некоуз Мологского уезда Ярославской губернии в семье священника. Окончил Ярославскую духовную семинарию и Московскую духовную академию (1895) со степенью кандидата богословия. Преподавал в Астраханской духовной семинарии на кафедре истории и обличения русского раскола, а потом был переведен в Самарскую, где трудился на кафедре философии, логики и психологии. Рукоположен во иереи (14.1.1901) и назначен одним из соборных священников в подмосковном Богородске, где преподавал Закон Божий в городском училище и гимназии. Переведен в Москву (1904) в храм Свт.Николая в Кошелях у Устьинского моста, близ Воспитательного дома. Одновременно был законоучителем в различных женских гимназиях: Енгалычевой на Таганке, Винклер — на Чистых прудах (вместе с о.Алексием Мечевым), Потоцкой — на Пушкинской площади; а также в мужском реальном училище Лашука у Красных ворот. Священник в храме Сщмч.Власия в Староконюшенной (1916). В последнее время служил сначала одним из священников, а потом настоятелем храма Прп.Сергия в Рогожской (1920). В 1935 г. по болезни и семейным обстоятельствам вышел за штат; посещал ближайший храм Прор.Илии Обыденного (см. прим.), где помогал священнослужителям. В неопубликованных воспоминаниях о «Дедушке» (так называли о.Константина его духовные чада) говорится: «Покойный о.Алексий [Мечев] и сын его о.Сергий очень уважали Дедушку, хотя взгляды его на церковные дела и о.Сергия были неодинаковы. Одна из духовных дочерей последнего, Манюшка Тимофеева, запросила его, к кому ей теперь обращаться. — «Обращайтесь к Дедушке, — он в Москве отец отцов, первый и лучший духовник». — «Батюшка, да ведь он непоминающий!» — «Ну, ничего, это не мешает ему быть лучшим духовником!» Дедушка при жизни о.Алексия был его другом и охотно принимал его «сирот», стараясь им помочь. Но церковной позиции о.Сергия он не разделял и даже осуждал. Раз он очень искусил Манюшку. Сидя за трапезой, он сказал, что о.Сергий еще молод, почти мальчишка, а очень много на себя взял. Манюшка вскочила из–за стола и, не подойдя к Дедушке под благословение, ушла со словами: «Константин Дмитриевич, до свидания. Я не могу слушать это о моем духовном отце». Решила больше к Дедушке не ходить. Она написала об этом о.Сергию, но тот ответил опять советом обращаться к Дедушке. За послушание она пошла на исповедь к о.Константину, но исповедовалась очень обще, «как у чужого». Пошла в церковь, но в душе было смущение. Вернулась и попросила у Дедушки прощенья. Дедушка ответил: «А я и не сердился на вас. Напротив, меня тронула ваша искренняя и преданная любовь к духовному отцу» («Соль земли» Сост. С.В.Фомин. М. «Паломник». 1998. С.30).
302. Гимназия Елизаветы Владимировны Винклер, в которой одно время преподавал Батюшка, была протестантской, двое из преподавателей были атеистами, а большинство учащихся происходили из семей весьма далеких от Церкви. До нас дошли фрагменты воспоминаний о пребывании о.Алексия Мечева в этом учебном заведении. Первое принадлежит одному из его сослуживцев по гимназии Винклер: Я встретился с о.Алексеем впервые в 1905 году в крохотной комнатке под лестницей, в доме церкви Троицы на Грязях (на Покровке), где помещалась тогда еще прогимназия Винклер. С тех пор мы виделись два раза в неделю в учебное время в течение тринадцати лет, пережили вместе тяжелые времена войны, революции и разгрома. Лица немногочисленных, но очень разнородных преподавателей всегда принимали приветливое выражение, когда быстрой нервной походкой, придерживая рясу одной рукой, широко размахивая другой, задыхаясь от поспешного вхождения по лестнице, появлялся в учительской о.Алексей, приветливая улыбка которого не покидала его лица, пока не заходила речь о серьезных вещах. В наших незатейливых товарищеских разговорах, какие мы вели на переменах, чтобы дать отдых усталым от урока мозгам, о.Алексей всегда охотно принимал участие, весело смеялся комическим выступлениям некоторых из нас и никогда не показывал вида, что его призвание — вести иные беседы. Но когда одному из нашей среды пришлось переживать тяжелую семейную драму, он подолгу тихо говорил о чем–то с о.Алексеем. Постоянно бросалось в глаза: встреча учениц с «маленьким батюшкой» в коридоре или зале; она сопровождалась шумными возгласами и обступанием его толпою, между тем как отношение к преподавателю Закона Божия другого исповедания ограничивалось сухим поклоном, а иногда сопровождалось боязливым взглядом. Бывали обстоятельства, когда о.Алексей глубоко входил в жизнь учащихся. Они были, вероятно, нередки, но, по понятным причинам, оставались большей частью скрытыми. В одном случае ученица 6–го класса по какой–то причине хлебнула нашатырного спирта и пролежала несколько дней в больнице. О.Алексей тотчас посетил ее там, а затем способствовал успокоению пострадавшей и тех, кого взволновало это происшествие. Скромно и застенчиво проводил свою деятельность в гимназии о.Алексей, никому не навязывая своих взглядов, едва заметно показывая вид, когда что–то ему бывало не по душе. Но тихий свет, исходивший от него, влиял, хотя и безсознательно для нас, на всех соприкасавшихся с ним, невзирая на глубокое различие взглядов и образа жизни. Мы даже не знали, что этот свет являлся только слабым отблеском того яркого душевного огня, которым он жег и целил сердце людей, алчущих света Фаворского. Жизнеописание… С.38—39. Отец Алексей Мечев с детьми А вот что вспоминал назначенный в 1905 г. в гимназию Винклер на должность председателя педагогического совета некто А.Воронец: В маленькой фигурке отца Алексея, казалось, ничего нет телесного; это был лишь клубочек до крайности напряженных нервов. Манеры, походка и телодвижения изобличали впечатлительность и глубокие переживания, тщетно скрывавшиеся молчаливостью и стремлением всегда поместиться в тени от других, быть незаметным. На уроках А.А.Мечева я не был ни разу, но был отлично осведомлен, благодаря рассказам моих дочерей, учившихся в гимназии Винклер, и их подруг. С формальной стороны А.А.Мечев не исполнял требований действовавших программ; он не требовал зубрения текстов из катехизисов, молитв и рассказов из Священной истории; он не требовал даже ответов от учениц; он спрашивал и отвечал сам. Все ученицы имели полный балл. Не было случая, чтобы А.А.Мечев поставил кому–нибудь балл 4. Такая система преподавания имела при добавочных обстоятельствах, о которых я упомяну, несомненно педагогическую ценность. Ведь в то время Закон Божий был официально главным учебным предметом. Действовало правило, по которому учащийся, аттестованный по Закону Божию неудовлетворительным баллом, автоматически получал пониженный балл за поведение. Наименьший удовлетворительный балл 3, по пятибалльной системе, поставленный в выпускном аттестате по Закону Божию, являлся как бы удостоверением политической неблагонадежности. Между тем преподавание Закона Божия сводилось, в сущности, к пустой и весьма нудной формальности. Большинство законоучителей относились к делу формально и преподавали главным образом догматическую часть. А.А.Мечев держался иного направления, он вел беседы с ученицами относительно евангельской морали. Далеко не все семена, брошенные добрым законоучителем, пали на добрую почву. Дело в том, что А.А.Мечев был настолько снисходителен и мягок к ученицам, что последние злоупотребляли его добротою и невзыскательностью и много шалили на уроках, не слушали того, что им говорилось. Безконечная снисходительность А.А.Мечева отнюдь не была проявлением безразличного или апатичного его отношения к педагогической работе; он не был уставшим, флегматичным учителем, которому решительно все равно, что делается на уроке, лишь бы его самого оставили в покое. Он страдал от невнимания учениц, от того, что евангельская проповедь скользит мимо ушей шаловливых девочек, но он не мог принудить учащихся быть чинными на уроке. Не мог не потому, что он не умел водворить порядок, а потому, что всякое принуждение было чуждым его характеру. Принцип непротивления злу злом был руководящим во всех поступках А.А.Мечева и был доведен им в жизни до христианского предела; этот принцип в соединении с безконечной любовью к людям, истинно христианской любовью, и со всепрощением органически не мог вызвать даже напускной строгости, повышения голоса и какой бы то ни было требовательности. Конечно, ученицы этого не понимали, они пользовались по–своему безграничной добротой учителя и делали все, что хотели. Но никогда на уроках А.А.Мечева не было ни одной дурной шалости. Выявлялись детская резвость, шумливость, проказничество, но ни одна шалость не принимала некрасивой формы, потому что в присутствии такого человека, каким был А.А.Мечев, смолкали все дурные инстинкты. Обаяние его душевной чистоты сообщалось всем, приходившим с ним в соприкосновение. Я помню случай, как в учительской один из преподавателей, природный и профессиональный шутник, случайно занявшийся педагогической деятельностью, забавляя сослуживцев веселыми рассказами, перешел границы пристойности. Шумный смех сменился щемящим конфузом, когда веселившиеся взглянули на вспыхнувший на лице А.А.Мечева румянец и на дрожащую страдальческую улыбку. Но зато как от души и заразительно смеялся А.А.Мечев, когда слышал остроумные и безобидные шутки. Можно ли было признать А.А.Мечева, применяясь к требованиям старой школы, хорошим законоучителем и каковы были результаты его преподавания? Если судить о работе учителя по экзаменационным ответам учащихся, то следовало бы поставить суровый приговор: ученицы, в общем, ничего не знали. То есть они не знали того, что полагалось знать по программе, что можно было только зазубрить без понимания по существу. Многие ученицы не слушали объяснений А.А.Мечева. Из тех же, которые слушали, часть осталась равнодушной, а часть, вероятно очень небольшая, усвоила истины высшей нравственности. Такой результат, формально ничтожный, следует признать существенно важным. Необходимо еще отметить, что А.А.Мечев по своему почину практиковал, так сказать, экскурсионный метод: он водил учениц в приходскую церковь, где был настоятелем, в свободное от богослужения время и, объясняя устройство церковное, показывал облачения, священные сосуды и т. д. Эти экскурсии производили огромное впечатление на всех без исключения учениц; они, кроме того, получали некоторые познания по богослужению и, следовательно, усваивали часть действовавшей программы. Как законоучитель в гимназии А.А.Мечев принимал участие в молебнах перед началом учения, в официальных панихидах и т. д., уступая обыкновенно первенствующее место или приходскому протоиерею, или законоучителю старших классов, так что за десять лет мне пришлось видеть А.А.Мечева не более трех раз в активной службе. Эти службы не производили особого впечатления, так как в молебнах и панихидах священник говорит очень мало и стоит спиною к молящимся. Надо было видеть выражение лица А.А.Мечева, чтобы понять его отношение к службе; и вот на тех службах, когда А.А.Мечев участвовал в сослужении, ничего не говоря, но стоял боком к публике, можно было заметить, что А.А.Мечев сам молится. Его моление не имело ни малейшего внешнего эффекта, но глубокая сосредоточенность взгляда, отрешенность от действительности, выдавали проникновенное отношение к богослужению и отсутствие обычного равнодушия большинства священников. А.А.Мечев редко говорил поучения, а те, которые я слышал, произвели на меня большое впечатление своею особою простотою: никакой витиеватости, никаких признаков красноречия, не было и цитат, как будто говорил не представитель духовенства, а рядовой педагог, но при этом исключительно ласковый с детьми. В заседаниях педагогического совета А.А.Мечев говорил мало и редко, но переживал много. Когда кто–нибудь высказывался не в пользу ученицы, А.А.Мечев сидел с опущенными глазами и страдальческим видом; когда раздавалось слово заступничества за провинившуюся или малоуспевшую, А.А.Мечев не сводил сияющих глаз с говорившего и улыбкою и нервными жестами как бы побуждал сказать еще в защиту «подсудимой». Разумеется, когда дело доходило до голосования, голос А.А.Мечева всегда принадлежал партии милосердия и снисхождения. Трудно описать старадания доброго законоучителя по поводу «разгрома», произведенного однажды окружным инспектором на выпускном экзамене по истории; тогда около десяти учениц получили неудовлетворительные отметки и должны были быть оставлены на второй год. Смятение в гимназии было великое, и больше всех волновался А.А.Мечев. Оставалось два–три дня до заключительного заседания педагогического совета, когда должно было быть запротоколировано оставление выпускных учениц на второй год. Никто не думал, что они могут
303. См. прим.
304. Анна Павловна Всехсвятская — матушка о.Константина. В семье было три дочери и четыре сына.
305. Александра Константиновна Всехсвятская.
306. Серафиму Ильиничну — келейницу. См. прим.
307. Вознесенский женский монастырь в Московском Кремле был основан прп.Евфросинией Московской (1353 — 7.7.1407), в миру княгиней Евдокией — супругой блгв. Вел. Кн. Димитрия Иоанновича. Обитель почиталась Царской, и ее игумений обладали правом входить к Государыне Императрице без доклада.Игумения Евгения (Екатерина Алексеевна Виноградова, 1837 — ?), о которой идет речь в воспоминаниях, была последней (перед закрытием) настоятельницей этого монастыря (с 26.4.1893). Постриженица (15.11.1871) Борнео–Глебского Аносина женского монастыря (см. прим. 380).
308. См. прим. к письму № 18.
309. Евфросиния Николаевна Мечева. См. прим.
310. В Москве лишь единичные приходы сохранили верность Патриарху Тихону, поминая его на ектениях и Великом Входе. В числе их были «Маросейка» и Данилов монастырь.
311. «С официальной точки зрения легальны были только группы из двадцати мирян, снимавшие у властей церковные помещения. В таких условиях легализация фактически сводилась к регистрации; Церковь, как иерархическая организация, не получила в Советском Союзе статуса юридического лица. Согласно правительственному постановлению от 12 июня 1922 г., функционирование религиозных объединений считалось легальным только при условии их регистрации в местных государственных органах. Это узаконивало преследования незарегистрированных религиозных групп и их руководителей, как духовенства, так и мирян, и позволяло произвольно определять условия, требуемые для регистрации. НКВД имел право высылать на три года без суда «лиц, присутствие которых в данном районе может считаться опасным с точки зрения защиты революционного общественного порядка», что позволяло избавляться от неугодного духовенства, в особенности от правящих епископов. Регистрации подлежали все лица, обслуживающие данный храм, приход или епархию; таким образом правительство могло контролировать назначение духовенства, отказывая в регистрации тому или иному епископу. Патриаршая Церковь не признавала такие условия регистрации, правительство же отказывалось легализовать Церковь на каких–либо других условиях» (Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М. «Республика». 1995. С.114—115). Современник вспоминал: Очень тяжелое время переживаем. ВЦУ (обновленческое — С.Ф.) разослало по всем церквам анкетные листки, на которые должны отвечать члены приходских советов и священники. Между прочим, ответ священнику поставлен ребром: признает ли он ВЦУ. Засим вменяется в обязанность не принимать и не допускать к служению в церкви епископов, не признающих ВЦУ, и требуется отчисление крупной суммы на расходы по созыву Собора. Казалось бы, что и не нужно принимать этих бумаг и расписываться в их получении, но на это почти никто не дерзнул, и несчастное запуганное духовенство частью подписывается без обиняков, частью измышляет компромиссные, а иногда и нелепые ответы, и, главное — совершенно не сознает важности совершаемого им шага. Церковное сознание до того запуталось, что священники не разумеют последствий для себя от общения с отлученными иерархами и иереями. Епископы наши все перешли в «живую» церковь (так казалось автору письма — С.Ф.). У нас в приходе тяжелая борьба со священником, который ищет компромиссного решения. Вместе с тем в газетах уже напечатана программа собора, который созывает Антонин. Главной, основной задачей его является преобразование Церкви в согласии с настоящим государственным устройством и осуждение прежнего строя и его управления как явно контрреволюционных. Обещается сохранение прежнего обряда и догматов, но открывается возможность «свободного творчества». О том, что Антонин и Красницкий отлучены Вениамином, многие просто забыли, или хотят забыть, и не разъясняют прихожанам, которые в большинстве боятся одного — что к Пасхе их церковь закроют. Антонин совершенно изменил тактику: теперь он ничего не меняет в богослужебном обряде и с необыкновенной помпой совершает службу в Храме Спасителя. Н.Н. нечаянно попал туда и был в восхищении: «Объясните мне, пожалуйста, откуда вы взяли, что он еретик?» И не он один так рассуждает. К беззаконным действиям и революционным ухваткам так привыкли, что и на самочинную власть в Церкви так смотрят. Поминают Петра Великого и его расправу с Патриархом. К сожалению, исторические примеры могут действительно давать оружие, если спор становится на каноническую почву. А принципиальная сторона всегда, во всех вопросах, как общественных и государственных, а теперь и церковных, очень плохо усваивается и считается как бы второстепенной. Наш батюшка к этой стороне вопроса относится как к личной идеологии, которая для него необязательна, неавторитетна: «Я с вашей идеологией не согласен, нужно прежде всего сохранить храм». Тут вопрос попадает на тему о благодати: может ли такой священник совершать Таинство? Н. в прошлое воскресенье отправилась в церковь, исповедовалась и приобщилась у «подписавшегося священника», и вернулась такая радостная и довольная: неужели же она не причастилась? Это вопрос самый трудный и тяжелый: мы легко можем очутиться без церкви и без пастырей. Если помрешь, как хоронить без отпевания в церкви? — и т. п. Все это невыносимо тяжело, и — отрадно, когда встречаешь таких людей, как X. Он считает, что все к лучшему. Больше так жить было нельзя: «Нужно, чтобы вся гниль наружу вылезла; ведь вы сами видите, жить больше нечем». Да, но это сознание ужасно. Прежде, когда идешь ко всенощной и вся Москва гудит от благовеста — на душе радостно и тепло, а теперь от этого звона ком в горле становится. Были большие разговоры о снятии колоколов, мы ужаснулись от мысли остаться на Пасху без звона, а теперь это было бы нам к лицу. Поймите этот ужас: большая часть народа, сама того не зная, уйдет в раскол и порвет с преданием Отцов совершенно безсознательно, а другая — православная — останется без храмов, почти без священников и почти без Таинств… Прот.Кирилл Зайцев. Время Святителя Тихона. М. Издательство имени Святителя Игнатия Ставропольского. 1996. С.132—133. В том же 1922 г. нужно было решить и еще одну проблему: : Голод в Поволжье и в южной полосе России вызвал правительственный декрет об изъятии церковных ценностей. Церковные круги были встревожены. Возникал вопрос — допустимо ли это с церковной точки зрения. В батюшкиной (о.Алексия Мечева — С.Ф.) комнате происходило обсуждение этого вопроса в присутствии о.П.Флоренского и одного из духовных детей Батюшки. Батюшка лежал в постели, как это было теперь большей частью. Пересмотрены были исторические факты, аналогичные этому, примеры и слова Свв.Отцов Церкви, касавшиеся неприкосновенности церковного имущества, с одной стороны, и возможности пользоваться им в благотворительных целях, с другой. Во время этого совещания о.Сергий несколько раз открывал дверь, пытаясь войти, но каждый раз слышал строгий голос Батюшки: «Сережа, закрой дверь!..» Пришли к тому, что можно выдать все, но надо постараться выкупить церковные сосуды как предметы, имеющие непосредственное отношение к совершению таинства Евхаристии. По закону дозволено было выкупить то, что было желательно для данного храма. Вещи выкупались по весу на драгоценный металл. Во время проведения этой меры в жизнь бывали в некоторых храмах столкновения с исполнителями декрета, проявляющими иногда резкость и неуважение к чувствам верующего человека. В храм Николы–Кленники комиссия по изъятию ценностей прибыла весной 1922 года, во второй половине дня. Дорого стоил этот день батюшке о.Алексею. Помимо личных переживаний он, знавший горячность о.Сергия, присутствовавшего вместе с ним в храме, все время старался успокоить его, уберечь от каких бы то ни было проявлений возмущения и резких слов, которые при сложившихся обстоятельствах могли только обострить и усложнить и без того трудный момент. Когда все было закончено и грузовая машина с заколоченными ящиками выехала со двора, Батюшка направился домой. Во дворе его ожидали несколько сестер и пошли проводить до квартиры. Измученный физически и нравственно, он едва шел, по–прежнему был ласков и даже как будто покоен, по–прежнему благословлял и подбадривал провожавших, как будто ничего не случилось. Жизнеописание… С.139.
312. См. прим. и прим.
313. Из архиереев, приходивших на исповедь к о.Алексию, можно назвать епископа Германа (Ряшенцева). См. прим.
314. См. прим.
315. См. прим.
316. Публикаторы кн. «Отец Алексей Мечев» полагают, что речь идет о диаконе Владимире Сысоеве.
317. Редакторы кн. «Отец Алексей Мечев» полагают, что речь, возможно, идет здесь об о.Сергии Дурылине. Мы сомневаемся в этом.
318. Она была из рода основательницы нашего монастыря — игумении Евгении (Мещерской). Ярмолович — фамилия мужа. Было лето. Сенокос. Она до сих пор стоит у меня перед глазами: в черной юбке, белой батистовой кофточке с длинными рукавами. Жизнерадостная какая–то, со всеми разговаривает. Возится с сеном. Я любовалась ею. У нее было необыкновенно приятное лицо. Я почувствовала в ней большую интеллигентность, благородство. По всему было видно, что она не простого происхождения.
319. См. прим.
320. О.Сергием Дурылиным.
321. Мч.Иоанн Воин — при Иулиане Отступнике был послан преследовать христиан, но, будучи сам христианином, чем мог, помогал им. Был ввергнут в темницу, по смерти императора получив свободу. Память 30 июля. В Москве существует храм Мч.Иоанна Воина на Большой Якиманке.
322. См. прим.
323. См. прим.
324. См. прим.
325. См. прим.
326. Татиана Васильевна Фомина (31.12.1900 — 7/20.7.1980) — дочь профессора–медика, депутата Верховного Совета. Училась в гимназии Е.В.Винклер, где учителем был о.Алексий Мечев (см. прим.). Тайно от родителей ходила на Маросейку. По благословению прп.Алексия Зосимовского поступила в Борисо–Глебский Аносин женский монастырь (1922). В мантию с именем Магдалина ее постриг епископ Серафим (Звездинский, †1937) на ст.Пионерская в доме схиигумении Фамари (Марджановой). Дважды сидела в тюрьме. Своей пламенной молитвой привела к вере своих родных: мать и младшую сестру Людмилу. Жила в г.Шахты. См. кн.: «Женская Оптина». Материалы к летописи Борисо–Глебского женского Аносина монастыря. Сост. С. и Т. Фомины. М. «Паломник». 1997.
327. Борисо–Глебский Аносин женский монастырь в Звенигородском уезде Московской губернии — основан в 1820 г. княгиней Е.Н.Мещерской, во иночестве игуменией Евгенией (†3.2.1837) в память ее почившего супруга. Начавший существовать сначала в виде богадельни, преобразовавшийся потом в общину, 18.9.1823 г. это был уже монастырь. Обитель управлялась по уставу общежительных монастырей прп.Феодора Студита. Имела подворье в Москве на Цветном бульваре. В середине 1920–х гг. здесь постригал в монахини послушниц епископ Серафим (Звездинский). Сюда же часто приезжал о. Сергий Мечев и многие прихожане с Маросейки. Последняя служба была на Троицу 1928 г. Многие аносинские сестры умерли в ссылке, иные, нарушив данные обеты, вернулись в мир, другие жили в Москве небольшой общинкой с матушкой Антонией (казначеей монастыря). В 1992 г. обитель была возвращена Русской Православной Церкви.
328. См. прим.
329. «Потихоньку от родителей Таня ходила в храм на Маросейку к о.Алексию Мечеву. Там она подружилась с девочками, которые собирались в монастырь. Это было в 1922 году. Они просили благословения у Батюшки, но о.Алексий послал их в Зосимову пустынь к старцу Алексию. Таня рассказывала: Когда мы приехали в пустынь, одна из нас пошла к о.Алексию с просьбой благословить ее в монастырь. Но батюшка не благословил. Не благословил и вторую, и третью. Тогда пошла я. Стала на коленочки и заплакала. — Деточка, что же ты плачешь? — Батюшка, не хочу замуж. — Как же я тебя благословлю замуж, если ты в мантии родилась? Воспоминания схим. Анны Тепляковой.
330. Игуменией монастыря в это время была мать Алипия (1875 — 18.3.1942). Девятилетней сиротой поступила она в монастырь св. равноап. Нины в Бодби (1884), где сошлась с м.Ювеналией (Марджановой), впоследствии схиигуменией Фамарью (см. прим.), вместе с которой позже перебралась в Москву и пребывала сначала в Покровской общине, а потом в Серафимо–Знаменском скиту. Вскоре после революции ее перевели игуменией в Борисо–Глебский Аносин женский монастырь, в котором она оставалась вплоть до его закрытия (1928). После этого последовали три года ссылки на Север. Вернувшись из ссылки, поселилась у благодетелей Аносина монастыря Лобовых в Москве на Большой Полянке, рядом с церковью Григория Кессарийского (зима 1931—1932 гг.), а с весны — на их даче в пяти километрах от Кубинки по Белорусской железной дороге. В 1930–е годы сообщалась со схиигуменией Фамарью, жившей на ст.Пионерская. Пострижена в схиму с именем Евгения. Скончалась и погребена рядом с домом, в котором жила (Воспоминания схим. Анны Тепляковой).
331. См. прим.
332. Скорее всего, речь идет о митрополите Трифоне (кн. Борисе Петровиче Туркестанове, 29.11.1861 — 1/14.7.1934). По окончании гимназии в Москве (1883) назначен учителем Александровского Осетинского училища. Пострижен в монашество (31.12.1889); рукоположен во иеромонахи (6.1.1890). Окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия (1895) и назначен смотрителем Донского духовного училища. Ректор Вифанской духовной семинарии в сане архимандрита (1897); ректор Московской духовной семинарии (1899). Хиротонисан во епископа Дмитровского, викария Московской епархии (1.7.1901). С началом Германской войны был полковым священником на передовых позициях. Награжден панагией на Георгиевской ленте (26.2.1915). По болезни уволен на покой с пребыванием в Ново–Иерусалимском монастыре (2.6.1916). С 1918 г. проживал в Москве. В 1923 г. возведен в сан архиепископа, 14.7.1931 — в сан митрополита с правом ношения белого клобука и креста на митре по случаю 30–летия архиерейского служения. Скончался в Москве. Погребен на Введенском кладбище. Составитель благодарственного акафиста «Слава Богу за все».
333. Храм Преподобного Сергия в Рогожской — основан в начале XVII в.; в начале XVIII в. значится уже как каменный. В 1800 г. выстроена новая трапезная, а в 1818 г. нынешняя главная церковь. В 1838 г. обновлялся после пожара. В 1864 г. построена колокольня. В 1922 г. после закрытия Гефсиманского скита близ Троице–Сергиевой Лавры сюда, по ходатайству рабочих, была перенесена чудотворная Чернигово–Гефсиманская икона Божией Матери. Храм был закрыт в 1938 г. В храме пел известный хор слепых (возможно, перешедший сюда с Маросейки), у которых были ноты, специально изготовленные для незрячих. Слепые умоляли женщину, хлопотавшую о закрытии храма, а после кидавшую в разведенный ею огонь иконы и богослужебные книги, — не жечь их ноты, но та их сожгла, несмотря на мольбы. В 1990 г. храм возвращен верующим.
334. Храм Святителя Николая в Песках — впервые упоминается под 1635 г., в 1657 г. значится как каменный. Обновлялся в 1901 г. Разрушен в 1932 г.
335. См. прим.
336. Печатается по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в сб.: Отец Алексей Мечев. С.353—357 (с некоторыми неточностями). Заимствовано (с большими сокращениями и с приспособлением к обстоятельствам) из слова архимандрита Григория (Борисоглебского) перед чином погребения прп.Амвросия Оптинского. См.: Жизнеописание Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М. 1900. С. XI–XIX. Архимандрит Григорий (Николай Иванович Борисоглебский, 1867—1893) — инспектор Московской духовной академии. (В книге «Пастырь добрый» даётся под названием «Надгробное слово, оставленное о.Алексием перед своей кончиной». Рассуждения П.Флоренского по данному вопросу не вполне обоснованы. См.далее. — И.И.).
337. Печатается по изд.: Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. М. «Мысль». 1996. С.591—616. Данный текст основан на машинописи из архива о.Павла Флоренского с учетом авторской правки. Печатавшийся до этого текст (см., напр.: Отец Алексей Мечев. С.359—382) был датирован 23 августа 1923 г. и содержал многочисленные текстуальные различия. Парижские публикаторы (Н.А.Струве) отмечали: «Странным образом, о.Павлу Флоренскому, несмотря на его колоссальную эрудицию, осталось неизвестным, что надгробное слово о.Алексея Мечева было им не написано, а выписано из слова, произнесенного перед отпеванием Оптинского старца Амвросия. Тем не менее, духовная проблема, поставленная наличием слова, приготовленного самим о.Алексеем, остается и размышления о.Павла Флоренского сохраняют свою силу» (С.359). Однако в архиве о.Павла сохранились две записи, опровергающие это мнение. В первой из них говорилось: «Архимандрит Григорий (Борисоглебский). Сказание о житии оптинского старца отца иеромонаха Амвросия. М., 1893, с.149—163 — надгробное слово самого о.Григория, весьма похожее на надгробное слово о.Алексея Мечева». Другая запись: «Когда рассуждение это было уже написано, то нашелся и литературный первообразец Слова о.Алексея. Это именно надгробное слово оптинскому старцу Амвросию, сказанное при его погребении архимандритом Григорием (Борисоглебским). Оно было несколько раз издано. В нем имеется ряд фраз почти тождественных с соответственными фразами Слова о.Алексея. Но переработка первого слова во второе идет всегда в одном смысле: исключается все, относящееся непосредственно к монастырю и монашеству, и оставляется, напротив, чистый дух самого старчества, независимо от частных обстоятельств его применения» (Игумен Андроник (Трубачев). Русский пастырь на приходе // Москва. 1990. № 12. С.161).
338. См. прим. О.Павел Флоренский познакомился со старцем Анатолием 7.9.1905 г. во время поездки в Оптину пустынь.
339. Исх.33:20.
340. Рим.6:2—14.
341. См. прим.
342. Св.Варсонофий (†конец VI в.) — отшельник, один из учителей аскетики.
343. Откр.20:10.
344. 1 Кор.12:4.
345. Прп.Феодора Цареградская (†940). См. Житие прп.Василия Нового.
346. 1 Кор.1:26.
347. 1 Кор.2:15.
348. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Из контекста слова видно, что оно было сказано о.Сергием в 1923 г. еще до истечения сорока дней после кончины о.Алексия Мечева.
349. «Решение принять священство было связано у Сергея Алексеевича [Мечева] с поездкой в Оптину пустынь осенью 1918 года. Когда он впервые приехал в Оптину, там было два старца — о.Анатолий и о.Нектарий. Сергей Алексеевич с первого взгляда выбрал о.Анатолия, в котором он почувствовал большую близость с батюшкой о.Алексеем. В беседе с о.Анатолием было принято решение о вступлении на путь священнослужения» (Надежда. Вып.16. С.32).
350. См. прим.
351. Живая церковь — получившая в 1922—1924 гг. наибольшую известность группа, возглавлявшаяся священниками Красницким, Белковым и Калиновским, активно сотрудничавшая с советскими карательными органами.
352. См. прим.
353. Публикуется впервые по записи в тетради в архиве Е.В.Апушкиной. Исходя из контекста, слово было произнесено о.Сергием после первых посмертных именин о.Алексия Мечева, т. е. после 17.3.1924 г.
354. Печатается впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Автор воспоминаний неизвестен. (По стилю причислено нами к о.Сергию, — И.И.)
355. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Автор воспоминаний неизвестен.
356. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Автор воспоминаний неизвестен. Его цитирует в своем очерке «Отец Алексий Мечев» владыка Арсений (Жадановский). См. его «Воспоминания». С.30—31.
357. Сведений об авторе — «рабе Божией Параскеве» — установить не удалось.
358. См. прим.
359. См. прим.
360. Судя по всему, речь идет об Архиепископе Николае (Николае Павловиче Добронравове, 1863 — 10.12.1937), Владимирском и Суздальском. Родился в семье священника Московской губернии. После окончания Московских духовных семинарии и академии (1885) преподавал в Вифанской духовной семинарии. Рукоположен во иереи. Член Пермской духовной консистории, служил в местном кафедральном соборе (1889). Законоучитель Александровского военного училища (1890), 7–й Московской мужской гимназии (1892), протоиерей, магистр богословия. Участник Собора 1917—1918 гг. После смерти супруги постригся в монахи, архимандрит. Хиротонисан во епископа Звенигородского (31.7.1921), архиепископ Владимирский и Суздальский (1923). В резолюции митрополита Петра Крутицкого (1.2.1926) назван первым членом временной коллегии. С 1926 г. в ссылке, а затем на покое в Москве. Расстрелян в пос.Бутово под Москвой.
361. Прп. Макарий Великий (301—391) — в молодости жил в уединении, пас скот. Будучи 30 лет, удалился в отдаленную пустыню Египта. Слава о его кротости и смирении привлекла к нему множество людей, для которых его поставили в пресвитеры. Оставил после себя сочинения нравоучительного характера. Память 19 января.
362. Прп. Иаков Постник Палестинский (VI в.) — рано возлюбил иноческое житие. Приняв ангельский образ, пребывал в пещере в строгих подвигах, питаясь одной травой, более пятидесяти лет и получил от Господа великую благодать. Через него Бог сотворил многие чудеса. Однажды, исцелив от сумасшествия одну девицу, по проискам диавола он совершил с нею блуд. В отчаянии он убил ее, а тело бросил в реку. Мучимый совестью, он исповедал свои грехи перед игуменом и братией соседнего монастыря и удалился в одну из погребальных пещер, наполненную костями мертвых, и прожил в ней в течение десяти лет. Строгими подвигами он снискал снова милость Божию. В местности, где он жил, случилось бездождие. Местный епископ, получив во сне откровение, просил прп.Иакова помолиться о даровании дождя. По молитве Иакова Постника сошел дождь. Умер Преподобный 75 лет от роду. Память 4 марта.
363. Речь идет о блуднице, подосланной неверующими самарянами к прп.Иакову Постнику, чтобы склонить его ко греху и с безчестием прогнать его из их страны, как блудника. Преподобный не только ввел ее в свою келлию, но и предложил ей хлеб и воду.
364. Прп.Иаков, «зная бесовское прельщение, воздвигающее брань против плоти, и боясь, как бы от излишнего милосердия и соболезнования к женщине не привести свою душу к вечной погибели, в течение двух или трех часов держал свою левую руку на огне, с твердостью претерпевая боль, до тех пор, пока не отвалились суставы пальцев». Подосланная блудница, сначала придя в ужас, умилилась сердцем и тотчас призналась во всем старцу, который, благословив ее, направил к епископу. Святитель, видя истинность ее покаяния, крестил ее, отослав в женский монастырь. Позже грешница своей жизнью так угодила Богу, что сподобилась получить власть над бесами.
365. Публ–ся по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публ. в кн.: Отец Алексей Мечев. С.281—283; Жизнеописание… С.16—18. Анна Петровна Мечева (2.9.1865 — 29.8.1902) была «сердечницей»; болезни сердца были у них в роду. Была погребена на Лазаревском кладбище, где были похоронены родители о.Алексия. Прах ее впоследствии был перенесен на Введенские горы (бывш.Немецкое кладбище) и упокоен рядом с о.Алексием. Женитьба Алексея Мечева состоялась в 1884 г. К Анне Петровне, его будущей жене, сватались многие женихи, она же отказывала, но как только познакомилась с Алексеем Мечевым, тут же твердо сказала матери–вдове: «Вот за этого маленького пойду» (Жизнеописание… С.15). Таким образом, день рождения А.П.Мечевой приходился на день обретения мощей прп.Феодосия Тотемского, празднуемого в обители (см. прим.), в связи с чем этот Святой особо почитался на Маросейке.
366. Жена о.Алексея Мечева.
367. Болезнь А.П.Мечевой не поддавалась лечению. Не помогали и поездки в Крым. Для улучшения жилищных условий батюшка пытался даже перейти на другой приход, благословив сестру больной, Ольгу Петровну, на поиски подходящего места. Но не было на то воли Божией. У матушки между тем началась «сердечная водянка». Даже сидя на постели, она не могла нагнуться, чтобы обуть ботинки. Жестоко страдая, она видела, что только горячая молитва Батюшки продлевает ее пребывание на земле. В конце концов она стала просить его отпустить ее… Едва сдерживая рыдания, в надгробном слове о.Алексий обращался к ней: «Как смогу я без тебя воспитывать моих птенцов?..» (Жизнеописание… С.33—34).
368. Возможно, речь идет о деревне Алексине См. письмо № 2.
369. София и Анна (род.1890) — дети о.Алексия.
370. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.284—285; частично в кн.: Жизнеописание… С.52—53. О.Сергий родился в 1892 г. Е.В.Апушкина вспоминает: Ольга Петровна, сестра матери о.Сергия, рассказывала при мне, что здоровье о.Сергия слабое с детства, так как он родился недоношенным семимесячным ребенком; рассказывала, как трудно было его выходить (Машинопись).
371. Анна Алексеевна Мечева. См. прим.4. Главный редактор журнала «Бежин луг» А.А.Апасов–Карпов вспоминает: После войны, года с 1946–го, Анна Алексеевна Мечева жила в течение трех или четырех лет в нашей семье. Пригласила ее моя мама, Евдокия Федоровна Карпова (урожд. кн.Кугушева, ?1994). Анна Алексеевна юродствовала, жила по чужим документам. Профессор Снегирев как–то легализовал ее положение. Грузная, полная, она ходила по храмам Москвы. У нас ночевала не всегда, видимо, у нее было еще пристанище. Однажды соседка заявила, что если она еще раз появится в квартире, то та заявит в милицию. Узнав об этом, Анна Алексеевна собрала все свои узелки и неожиданно ушла. Поиски в местах, где она обычно бывала, ни к чему не привели. Дали знать невестке о.Алексия, Ефросинии Николаевне Мечевой. С ней мама обошла все морги. Но все безуспешно. Тогда Анну Алексеевну отпели в храме Aпп. Петра и Павла по соседству с Введенским кладбищем. Отпевал старый священник, недавно освободившийся из ссылки, хорошо знавший всю семью о.Алексия. От Анны Алексеевны в нашей семье остались икона Анны пророчицы, которой когда–то ее наградили в гимназии, и фотография о.Алексия, служащего молебен при закладке дома для причта на Маросейке. Их, собрав свои узелки, она почему–то не взяла.
372. Александра Алексеевна Мечева (род.1888 г.).
373. Звенигород — уездный город Московской губернии, известный располагавшимся неподалеку от него Саввино–Сторожевским монастырем, в котором почивали мощи преп.Саввы — ученика прп.Сергия Радонежского. Кстати, из этой обители был иеромонах Савва, служивший впоследствии на Маросейке (см. прим.311).
374. Иван Димитриевич Сытин (24.1.1851 — 23.11.1934) — известный русский книгоиздатель. Жил рядом с храмом Свт.Николая в Кленниках. По свидетельству матери Иулиании (Соколовой), он «предпринял строительство многоэтажного дома для своих сотрудников; одна стена этого дома должна была выйти на церковный двор храма Николы–Кленники. Сытину выгодно было вывести сюда не глухую стену, как это обязан он был сделать по закону о соседнем владении, а сделать окна. Он просил Батюшку разрешить ему выполнить свое намерение. Батюшка разрешил. В благодарность за то Сытин обещал выстроить на церковном дворе каменный двухэтажный дом для причта, вместо деревянного, пришедшего в полную негодность. Когда рыли рвы для фундамента и прокладывали трубы для водопровода, обнаружены были на разной глубине древние захоронения, свидетельствующие о том, что когда–то подле церкви было кладбище. Кости и черепа в большом количестве собраны были в ящики, отслужена была над ними панихида и они были свезены на кладбище и снова погребены» (Жизнеописание… С.51). Между прочим, могила И.Д.Сытина на кладбище располагается рядом с могилой о.Алексия.
375. Солянка — улица в Москве, на которой о.Алексий снимал квартиру, пока Сытин строил дом для причта на Маросейке (см. прим.9).
376. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Жизнеописание… С.53.
377. Ольга Петровна — сестра матушки о.Алексия — Анны Петровны Мечевой (см. прим. к письму № 1).
378. Отец Сергий родился в Москве 17.9.1892. Первоначально его хотели назвать Алексеем, в память старшего брата, умершего 10–месячным. Имя, однако, было дано в честь прп.Сергия Радонежского, 500–летие успения которого широко отмечалось в России в сентябре 1892 г.
379. Публ–ся по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публ. в кн.: Отец Алексей Мечев. С.285—286; Жизнеописание… С.53—54.
380. Николай — сын диакона.
381. С.М.Ильинский — архитектор.
382. На Маросейке Батюшка устроил приют и начальную школу для сирот и детей неимущих родителей. Сам преподавал там Закон Божий. Старался вести обучение как можно дольше, чтобы учащиеся вполне могли определить себя. Благодаря этому многие ученики смогли впоследствии окончить и другие учебные заведения. Девочки пели в церковном хоре, а мальчики прислуживали в алтаре. Вместе с воспитанниками Батюшка отправлялся летом пешком на богомолье в Троице–Сергиеву Лавру.
383. Храм Великомученика Георгия Победоносца в Старых Лучниках (Лубянский проезд, 9, стр.2) — известен с 1460 г.; существующий храм построен в 1692—1694 гг. на средства купца Г.Н.Романова, перестраивался в 1840—1862 гг. Верхний храм Благовещения Пресвятой Богородицы (15.9.1694). Нижний храм: главный престол вмч.Георгия (3.11.1693) с приделами прп.Нила Столобенского (1850) и прп.Феодора Сикеота (1862). В конце XIX в. здесь в течение десяти лет служил диаконом о.Алексий Мечев. Обновлялся в 1897 г. Настоятелем в 1918 г. был священник В.Ф.Смирнов (духовник о.Сергия?) «17 февраля 1918 г. по окончании всенощной арестован настоятель церкви Георгия на Лубянке В.Ф.Смирнов. Прихожане горячо заступились за священника, и его отпустили, взяв расписку, что он явится в суд. Зато взяли под арест рабочего–типографа Подрезова, напечатавшего обращение к русскому православному народу, которое читал своим прихожанам отец Смирнов» (Московские церковные ведомости. 1918. № 5). Закрыт ок.1930 г. Возвращен Церкви в 1994 г.
384. См. прим. к Слову на день Феодоровской иконы Божией Матери.
385. Публ–ся по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публ. в кн.: Отец Алексей Мечев. С.286—287; Жизнеописание… С.54.
386. Николай — сын диакона. См. письмо № 4.
387. Александр Никитич — псаломщик, а потом диакон на Маросейке.
388. Маврикий Осипович Вольф (12.11.1825 — 19.2.1883) — русский издатель и книгопродавец. Основанное им издательство «Товарищество М.О.Вольф» (1882—1918) выпустило ок. четырех тысяч книг.
389. Анна Алексеевна Мечева — см. прим.6.
390. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.287. Из Кастрополя о.Алексий писал письма сыну на фронт «почти ежедневно» (Жизнеописание… С.55).
391. Тетя Оля — Ольга Петровна — сестра жены о.Алексия — Анны Петровны Мечевой.
392. См. прим.4.
393. Ей адресовано письмо № 13.
394. Католический архиепископ Винцент Ключинский после начала войны 1914 г. оставил Петербург, и делами Римско–католической митрополии стал управлять епископ Ян Цепляк.
395. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.288; с купюрами без их обозначения в кн.: Жизнеописание… С.55—56.
396. Верховным Главнокомандующим Русской Армии с начала войны до августа 1915 г. был Великий Князь Николай Николаевич (1856—1929) — дядя Императора Николая II.
397. В апреле–начале июня 1915 г. австро–германские войска нанесли России ряд чувствительных ударов. Мы вынуждены были оставить Галицию, города Львов, Перемышль, Варшаву.
398. Публ–ся по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публ. в кн.: Отец Алексей Мечев. С. 288—289; Жизнеописание… С.56.
399. Ольга Петровна — сестра жены о.Алексия — Анны Петровны Мечевой.
400. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.289—290; частично в кн.: Жизнеописание… С.56—57 (с купюрами без их обозначения).
401. Отрывок из письма. Публикуется по кн.: Жизнеописание… С.57.
402. Беловы — прихожане Маросейки. В их доме произошла встреча о.Алексия со св. прав. о.Иоанном Кронштадтским. «Женю и Елену Беловых» упоминает М.И.Тимофеева в своих воспоминаниях «А любовь и по смерти не умирает».
403. См. прим.29.
404. Отрывок из письма. Публикуется по кн.: Жизнеописание… С.57.
405. Отрывок из письма. Публикуется по кн.: Жизнеописание… С.58.
406. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.304.
407. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.299—300.
408. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.290—291.
409. См. Планы речей при отпевании и прим.
410. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.296—297.
411. Печатается впервые по автографу из архива Е.В.Апушкиной.
412. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.303—304. Настоящее письмо, как и следующее, объективно показывает отношение о.Алексия к монашеству. Как писал владыка Арсений (Жадановский): С нашей характеристикой личности отца Алексея, по–видимому, не вяжется общераспространенное мнение, будто он был противник монашества и не советовал духовным детям принимать его. Нужно, однако, знать, кому и при каких обстоятельствах он этого не советовал. Будучи духоносным пастырем, отец Алексей не мог не ценить монашества в идеале и истинных основах — он только не одобрял тех, кто принимал его ради тщеславия, без понимания смысла и значения столь великого звания. Монахи, живя в миру, не могут выполнять тех внешних правил, какими они обязываются по своему положению. А это как раз и могло происходить с членами духовной общины, работавшими в миру и, однако, стремившимися иной раз получить иноческое одеяние и пострижение самовольно, без предложения и указания батюшки. Было у о.Алексея еще другое основание не отпускать духовных чад даже и в монастыри: все свое пастырское дело он сосредоточил на обитателях столицы, задался целью приводить их ко спасению, и вот, удерживая у себя высоконастроенных членов, он хотел этим укрепить и нравственно возвысить общину, а вместе дать тем же лицам работу на месте. Батюшка думал сделать их полезными в Москве, нуждающейся в духовном просвещении. О том, что отец Алексей принципиально не был против монашества, может свидетельствовать, кроме дружбы с Оптинскими старцами, еще интересное письмо батюшки, незадолго до его смерти полученное мною, пишущим эти воспоминания. В нем он, молитвенно приветствуя меня по случаю выздоровления от болезни (воспаления легких) и выражая пожелание рано или поздно вновь видеть нас вместе со всею нашею паствою в Москве, в Чудовом монастыре, между прочим, обращается с такой просьбой: «Тогда примите и Вашего покорного слугу под свой покров. Хочу и я последние дни своей жизни докончить под сенью обители святителя Алексия» (Епископ Арсений (Жадановский). Воспоминания. М. Православный Свято–Тихоновский Богословский институт. 1995. С.23—24).
413. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.295—296.
414. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.292—293.
415. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.305.
416. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.305.
417. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.297—298.
418. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.298.
419. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.302—303.
420. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.306. Мария Чудовская (прозвище), впоследствии инокиня Марфа — духовная дочь епископа Арсения (Жадановского); после закрытия Чудова монастыря стала прихожанкой храма Свт.Николая в Кленниках; канонарх–уставщик на правом клиросе. Автор воспоминаний об о.Алексии Мечеве, приведенных в воспоминаниях Владыки: Когда мы лишились Чудова монастыря и, как овцы без пастыря, рассыпались повсюду, не зная, где приклонить главу, многие направились на Маросейку к отцу Алексею, и добрый батюшка с необыкновенной любовью и лаской принял под свое попечение нас, скорбных, печальных сирот, сказав в утешение: «Вас и Владыка благословил ко мне: мы с ним одного духа. Ходите в наш храм, а я вас не оставлю». И отец Алексей много делал для чудовских: нужен ли был молебен — всегда сам шел служить его; хотелось ли получить совет — никогда не отказывал, а даже еще говорил: «Приходите ко мне в любое время». Заболеешь ли — батюшка, весь задыхаясь, непременно прибежит проведать и утешить такими словами: «Пришел в церковь — узнал, что ты болен, и поспешил к тебе, чтобы не расхворался. Вставай поскорее, нам с тобой не полагается болеть, так как нас ждут в храме». После уставного монастырского богослужения чудовским очень трудно было привыкать к приходской службе. Бывало, батюшка напомнит: «Ты смотри — не забудь вечером прийти в храм». А я отвечу: «Не могу к вам ходить, не нравится мне у вас: и чтение, и пение — все на скорую руку, не то что у нас в Чудовом». Нужно, впрочем, заметить, что и сам отец Алексей страшно тяготился указанной поспешностью, театральным пением, неблагоговейным служением своего диакона, терпел же все это, как выражался, «только нужды ради». И вот однажды он обратился к нам в церкви с таким предложением: «Я откажу наемным певчим, которых прямо–таки не переношу, а вы, здесь присутствующие, пойте и читайте. Ты, Мария, будь канонархом, ибо хорошо, четко произносишь стихиры. Я надеюсь — с Божией помощью вы справитесь с церковной службой. Господь да благословит вас начать и исполнить это дело». И действительно, молитвами святителя Алексия и трудами батюшки постепенно наладилась на Маросейке уставная служба. На первых порах, правда, нам и отцу Алексею пришлось претерпеть немало укоров от богомольцев, роптавших на продолжительное богослужение. Бывало, скажешь: «Батюшка, многие недовольны, что затягивается всенощная», — а он улыбнется и ответит: «Ничего, не смущайтесь, потом все будут благодарить нас и утешаться». Так и вышло. Кому из верующих москвичей теперь не известна Маросейка своим одухотворенным богослужением и церковным порядком? И мне утешительно, что отчасти здесь сказалось влияние нашего милого, незабвенного Чудова, перед которым батюшка весьма благоговел. Случалось, в праздник спросишь его: «Как благословите отправлять службу?» — «А как у вас в Чудовом монастыре–то правили?» — «В Чудовом было так–то и так–то». — «Ну вот, так и вы сделайте, ведь у нас теперь тоже Чудов монастырь», — улыбаясь, весь сияющий, скажет батюшка. А то даже сам предложит все выполнить по–чудовски. Вот, например, у меня сохранилось такое распоряжение, писанное его рукой: «Мария, спойте акафист на праздник Казанской Божией Матери нараспев, как в Чудовом монастыре». Когда же придет праздник святителя Алексия, он непременно его оживит, и литию устроит, и акафист заставит петь, и после Литургии отслужит торжественный молебен. Насколько батюшка ценил труд чудовских сестер, видно из часто повторяемых слов: «Благодаря чудовским у нас устроилась монастырская служба». Такая любовь отца Алексея всех нас бодрила в дни сиротства и давала радость, которая еще более увеличивалась оттого, что батюшка всегда уважал и нежно любил нашего духовного отца Владыку Арсения. Придет ли день Ангела или другое какое памятное событие из жизни последнего, отец Алексей велит тогда особенно молиться о нем на ектениях, а после молебна сам баском провозгласит ему многолетие. Не оставлял отец Алексей поминать и покойных родителей Владыки — протоиерея Иоанна и Феодосию. Доказательством расположения его к нашему духовному отцу могут служить еще некоторые строки из писем батюшки чудовским богомольцам [Епископ Арсений (Жадановский). Воспоминания. С.26—27].
421. Об о.Сергии Дурылине см. комментарии к его воспоминаниям «Во граде, яко в пустыне, живый…».
422. Епископ Арсений (Александр Иванович Жадановский, 6.3.1874 — 27.9.1937), Серпуховской — родился в Харьковской губ. в семье священника. По окончании Харьковских духовных училища и семинарии поступил на должность надзирателя–репетитора в духовное училище. По благословению св. прав, о.Иоанна Кронштадтского принял монашеский постриг в мантию в Святогорской Успенской пустыни Харьковской епархии (1899). Окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия (1903). Иеромонах. Казначей (1903), а потом (1904) наместник Чудова монастыря, архимандрит. Хиротонисан во епископа Серпуховского, викария Московской епархии (8.6.1914). Проживал в Серафимо–Знаменском скиту (1918—1919). Выехал в Серпухов в епархию (1920). С 1927 г. находился в оппозиции митр.Сергию (Страгородскому). Неоднократно арестовывался, расстрелян в пос.Бутово под Москвой. См. о нем: «Свете тихий». Жизнеописание и труды епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). Т.1—3. М. «Паломник». 1996—2003.
423. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.306.
424. См. прим.57.
425. После воспаления легких.
426. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.300.
427. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.300—301.
428. Прор.Илия — жил в царствование Аахава, когда язычество стало распространяться в еврейском народе. Обличая царя и народ, Пророк выступил против этого, за что подвергался преследованиям. Взят Богом живым на небо. Память 20 июля.
429. Мч.Трифон (†250) — пас гусей. Заслужив у Бога дар исцеления, посвятил свою жизнь просвещению язычников вере Христовой, за что был предан жестоким мукам и усечен мечем. Память 1 февраля.
430. Мц.Фомаида (†476). Память 13 апреля.
431. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.301—302.
432. О какой из святых идет речь, неясно. К тому времени были прославлены: мц.Елисавета Адрианопольская (II–III вв.), память 22 октября; прп.Елисавета чудотворица (VI–VIII вв.), игумения Константинопольская, 24 апреля; прав.Елисавета Палестинская, мать св.Иоанна Предтечи, память 5 сентября.
433. Публикуется по автографу из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.321—322. Адресат этого письма Елена Владимировна Апушкина, урожденная Быкова. Об обстоятельствах получения этого письма см. ее воспоминания, публикуемые в наст.изд.
434. Равноап. Царица Елена (?327) — мать равноап. Царя Константина Великого. В 326 г. обрела Крест Господень. Память 21 мая.
435. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.321. Адресат этого письма К[леопатра] Иванова — одна из певчих левого хора на Маросейке; автор публикуемых в наст.изд. воспоминаний На «понедельниках».
436. Имеется в виду публикуемое в наст.изд. Краткое правило для благочестивой жизни.
437. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.313. Адресат письма Клавдия Петровна. См. о ней письмо № 47.
438. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.314.
439. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.314—315.
440. Св.Иоанн Карпафийский (Карпафский или даже Карпатский) — подвизался, судя по всему, в V в., где — неизвестно. Прозвание получил по Карпафу — большому острову между Родосом и Критом, с которого был родом или который избрал местом своих подвигов. Известны его «сто увещательных глав» «К монахам, находящимся в Индии, писавшим к нему» (Добротолюбие. Т.3. Свято–Троицкая Сергиева Лавра. 1993. С.76—102).
441. Свт.Иоанн Златоуст (347 — 14.9.407) — родился в Антиохии в богатой христианской семье. Получил разностороннее образование, глубоко изучал Св.Писание. Удалился в монастырь недалеко от Антиохии, где, ведя подвижническую жизнь, прожил четыре года. Посвящен в сан диакона (381), а позже пресвитера (386). С этого времени начинается его проповедническая деятельность. Возведен в сан архиепископа Константинопольского (398). Заботясь о своей пастве, он сократил чин Божественной литургии (до сих пор мы служим ее, называя литургией Иоанна Златоуста). Особенно заботился он о просвещении светом Христовой Истины язычников. В частности, он принимал живое участие в распространении Православия среди наших предков — скифов, посылая к ним пастырей и учителей. Ведя борьбу с низким нравственным уровнем общества, он задел и власть предержащих. Особенно им была недовольна императрица Евдоксия, одна из обличающих ее бесед Святителя пророчески начиналась знаменитыми словами: «Опять беснуется Иродиада, опять мятется, опять рукоплещет и пляшет, опять главы Иоанновой ищет». Подкрепляемый некоторыми завидовавшими ему епископами, мечтавшими занять его место, император Аркадий выслал в 404 г. Святителя сначала в деревню Кукуз в Малой Армении, а потом в город Пифиунт (находившийся на территории нынешней Абхазии). Но до последнего места ссылки Святитель так и не доехал, скончавшись по дороге, в городе Команы, в церкви Св.Василиска в полном архиерейском облачении после совершения Божественной литургии и причастия Св.Тайн, стоя на молитве. Последними его словами были: «Слава Богу за все». Император Феодосии II, сын гонителей Иоанновых — Аркадия и Евдоксии, возымел горячее желание перенести мощи Святителя в столицу. Намерение это возникло после обращения к нему Патриарха Константинопольского Прокла, бывшего келейником у Святого: «Возврати, царь, евангельски родившего тебя святым крещением и святительскими руками внесшего тебя в церковь, как некогда старец Симеон Господа». Мощи смогли перенести лишь после того, как на грудь Святителя положили собственноручно написанное императором покаянное послание. Когда рака была внесена в храм Св.Апостолов, из которого некогда изгнали Святителя, и поставлена на Патриаршем престоле, народ как бы едиными устами воскликнул: «Прийми престол свой, отче!» И Святитель Иоанн Златоуст, разомкнув уста, как живой, произнес: «Мир всем!» Ради праздника Воздвижения Креста Господня Церковьсовершает память Святителя 13 ноября. Другие дни памяти 27 и 30 января. Примечательно, что храм Св.Василиска, в котором почил и был погребен св.Иоанн Златоуст, был восстановлен из развалин и освящен в 1900 г. во имя Святителя сестрами основанного в 1898 г. Василиско–Златоустовского монастыря в Сухумском округе (Абхазия). За алтарем храма находился высеченный из камня гроб значительных размеров, извлеченный при раскопках.
442. Св.Марк Подвижник (V в.) — один из знаменитейших отцов египетских. Жил более ста лет; нрава был крайне тихого и кроткого; с юных лет изучал Св.Писание, так что в зрелые годы знал наизусть Новый и Ветхий Завет. Творения св.Марка вошли в Добротолюбие (Т.1), имеются и отд.изд.
443. Скорее всего, речь идет о святейшем Каллиопе («Климент» — описка), Патриархе Константинопольском и сподвижнике его Игнатии Ксанфопулах (XIV в.) — подвизавшихся на Св.Афонской Горе и составивших о молитве Иисусовой превосходные наставления (см. Добротолюбие. Т.5).
444. Прп.Исихий, пресвитер Иерусалимский — учитель Церкви, ученик св.Григория Богослова, жил в одной из пустынь Палестинских, рукоположен во пресвитера (412 г.). Память в субботу Сырной недели. См. Добротолюбие. Т.2.
445. Блж. Диадох, епископ Фотики, в Епире Иллирийском (втор. пол. V в.). Память в субботу Сырной недели. См. Добротолюбие. Т.3.
446. См. публикуемую в наст.изд. Исповедь внутреннего человека, ведущую ко смирению.
447. Серафима Ильинична — келейница о.Алексия. Жила на Маросейке. Сохранились воспоминания об обстоятельствах появления ее здесь: Одна из духовных чад старца Варсонофия Оптинского, некто Серафима Ильинична, после смерти своего старца (1912 г.) тяжело переживала свое духовное сиротство, не зная, к кому обращаться и где приклонить голову. Она усердно молила Царицу Небесную указать ей наставника, который бы определил и весь дальнейший путь ее жизни. Об о.Алексее она ничего не знала. Однажды вечером, проходя мимо церкви Николы–Кленники и увидев ее открытой, она зашла, заканчивалась всенощная. Подойдя к образу Божией Матери Феодоровской, она остановилась и, изливая свою скорбь, горячо просила Матерь Божию услышать ее мольбу и дать ей духовного отца и наставника. Богослужение закончилось, а она все стоит и не отводит глаз от лика Царицы Небесной. Вдруг на солее, как раз из–за иконы Феодоровской Божией Матери показался батюшка о.Алексей, уже одетый в рясу. Подойдя к Серафиме Ильиничне, он радостно благословил ее со словами: «Не скорби, завтра приходи ко мне на дом, будешь у меня жить, а я буду твоим духовным отцом». Приняв эти неожиданные слова как ответ на свою молитву, она, не задумываясь, последовала им: поселилась у Батюшки и усердно, самоотверженно служила ему во всем, как могла, до самой его кончины. Батюшка называл ее «своей экономкой» (Жизнеописание… С.63—64).
448. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.316.
449. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.316.
450. См. публикуемую в наст. изд. Исповедь внутреннего человека, ведущую ко смирению.
451. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.316.
452. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.317—318.
453. Имеется в виду кн.: Собрание писем Оптинского старца скитоначальника иеросхимонаха Анатолия [(Зерцалова)] к монахиням. Издание Введенской Оптиной пустыни. Сергиев Посад. 1910.
454. Прп.Дорофей Палестинский (?620) — происходил из состоятельной семьи из окрестностей Аскалона. Раннюю молодость провел в основательном изучении светских наук. Вступив в монастырь преподобного аввы Серида, пользовался наставничеством св.Иоанна пророка, аввы Серида и аввы Варсануфия. Сосмертью первых двух и удалением в полный затвор Варсануфия Великого преподобный Дорофей оставил обитель и стал настоятелем одного из монастырей. «Душеполезные поучения и послания» аввы Дорофея, переведенные на русский язык и неоднократно издававшиеся Оптиной пустынью, были одной из излюбленных книг русского монашества. Память 5 июня.
455. Речь идет об умершем брате Клавдии Петровны.
456. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.318.
457. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.318—319.
458. Авва Зенон (IV–V вв.) — ученик блаженного Силуана; подвизался в Сирии. Слова аввы Зенона, приводимые о.Алексием, см. в «Алфавитном патерике»: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Московская духовная академия. 1855. С.65.
459. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.320.
460. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Адресат этого и последующих писем — Мария Александровна Залесова.
461. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
462. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
463. Т.е. храм Свт.Николая на Маросейке.
464. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
465. Проблема общей исповеди стояла в то время особенно остро. Отношение к этому новшеству Церкви было в какой–то степени выражено в написанном осенью 1925 г. протоиереем Валентином Свенцицким (1882 — 720.10.1931) докладе «Против общей исповеди». По благословению Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) он приступил к его чтению. Постепенно доклад оформился в «Шесть чтений о Таинстве покаяния в его истории», прочитанные о.Валентином в храме Сщмч.Панкратия на Сретенке Великим постом 1926 г. (Прот.Валентин Свенцицкий. Монастырь в миру. Проповеди и поучения. 1921—1926 гг. Т.1. М. Православный Свято–Тихоновский Богословский институт. 1995. С.163—238). «Во многих храмах, — говорилось там, в частности, — прихожане настаивают на общей исповеди, требуют ее от священников. Даже у нас в Панкратьевском храме, где, кажется, достаточно известно мое отношение к общей исповеди, однажды, когда я должен был служить в другом храме и не мог закончить исповедь всех с вечера, один из исповедующихся предложил мне для оставшихся устроить общую исповедь. А к о.Сергию Мечеву пришли двое и просили устроить им общую исповедь для двоих (…)» (с.169). Ознакомившись с «Шестью чтениями», митрополит Сергий (Страгородский) 11.8.1926 наложил резолюцию: «Мысль о необходимости бороться с распространением общей исповеди, угрожающей обмирщением церковному обществу, вполне одобряю и благословляю почтенного о.протоиерея на это святое дело» (с.238). А протоиерей Сергий Орлов (впоследствии иеромонах Серафим, 29.6.1890 — 25.1.1975) высказывался еще более определенно: «Общая исповедь — прямая дорога в ад».
466. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
467. См. публикуемую в наст. изд. Исповедь внутреннего человека, ведущую ко смирению. См. также письма №№ 35, 37.
468. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
469. Андрей Гаврилович Кулешов (или Куляшов) — окончил Пермскую духовную семинарию (1902) и Санкт–Петербургскую духовную академию (1906). Псаломщик в Пермской епархии, преподаватель псаломщического училища при Пермском архиерейском доме и Пермского Романовского епархиального женского училища. Пермский епархиальный миссионер, член Пермского епархиального училищного совета, член Совета пастырско–миссионерской школы имени о.Иоанна Кронштадтского в Перми (откр.1911). Член Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917—1918 гг., избран членом Высшего Церковного Совета. Будучи делегатом Собора, познакомился с о.Алексием Мечевым, полюбил его. Андрей Гаврилович благоговел перед Батюшкой, ставил его очень высоко, но не до конца понимал. Слушателей своих курсов он хотел готовить к проповеднической деятельности, поручал некоторым из них вести самостоятельные кружки, а Батюшка хотел, воспользовавшись знаниями и педагогическими способностями Андрея Гавриловича, подготовить людей к практическому устроению своей духовной жизни через молитву и богослужение. Андрей Гаврилович желал «вытащить» Батюшку из его, как ему казалось, чересчур скромного уголка и поставить его на «свещнице», м. б. на епископском престоле, «да светит всем», хотя чтобы возглавить московское духовенство. Но не хотел этого сам Батюшка, да, видно, и Господу это не было угодно. Курсы Андрея Гавриловича просуществовали год или полтора, а затем он вернулся в свою родную Пермь, где готовился к посвящению во епископа и мечтал потом архиерейской властью победить «упрямство» Батюшки, но, приехав на родину, Андрей Гаврилович вскоре скончался (Надежда. Вып.16. С.37).
470. Имеется в виду Краткое правило для благочестивой жизни, публикуемое в наст.изд.
471. Надпись на записке.
472. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
473. См. прим.104.
474. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
475. Публикуется впервые по машинописи из архива Е.В.Апушкиной.
476. Публикуется по машинописи из архива Е.В.Апушкиной. Первая публикация в кн.: Отец Алексей Мечев. С.320—321. С некоторыми сокращениями в кн.: Жизнеописание… С. 156—157.
477. Произнесено 4.1.1915 г. в Неделю 30–ю по Пятидесятнице пред Богоявлением. Публикуется по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публикация: Отец Алексей Мечев. С.336—338.
478. Произнесено 6.1.1915 г. Публикуется по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публ.: Отец Алексей Мечев. С.338—339.
479. Проповедь произнесена 28 января (день памяти прп. Феодосия), до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной. Прп. Феодосий Тотемский (Суморин, †28.1.1568) — уроженец Вологды. После смерти жены поступил в обитель, основанную прп. Димитрием Прилуцким. Замыслив основать обитель в полюбившейся ему Тотьме, испросил благословение на открытие Спасо–Суморинской обители (1554), где провел остаток дней в подвигах. Братию он поучал прежде всего житием своим. Первая икона прп. Феодосия появилась уже в 1626 г., служба — в 1729 г., а нетленные мощи были обретены 2.9.1796 г., когда в обители стали копать рвы под фундамент для постройки новой каменной Вознесенской церкви. Угодник Божий был прославлен в 1798 г. И Батюшка (о. Алексий — С. Ф.) и о. Сергий особенно чтили мало известного широкому кругу верующих святого — преп. Феодосия Тотемского, частица мощей которого была в храме у Батюшки. К этому Преподобному у о. Сергия была особенная близость. В последнее свое свидание с одной духовной дочерью он сказал ей: «До сих пор вы просили меня молиться за вас, а теперь просите преподобного Феодосия. Он всегда был скоропослушлив к моим просьбам. Верю, что и вас, моих духовных детей, он не оставит своей помощью» (Надежда. Вып.16. С.98).
480. Первый акафист прп. Феодосию был составлен в 1802 г. ржевским священником о. Иоанном Алексеевым, другой — в 1833 г. послушником Григорием Патоковым. Однако оба они были отвергнуты Св. Синодом. Был одобрен анонимный акафист 1860 г., в следующем году отправленный в печать. Однако указанные слова в нем отсутствуют.
481. Прп. Димитрий Прилуцкий (†11.2.1392) — «спостник и собеседник» прп. Сергия Радонежского, восприемник одного из сыновей блгв. Вел. Кн. Димитрия Донского. Основал в 1380–е гг. в пяти верстах от Вологды первый в этих пределах общежительный мужской Спасо–Прилуцкий монастырь в честь праздника Всемилостивого Спаса, установленного блгв. Вел. Кн. Андреем Боголюбским в 1164 г. в память о чудесной помощи, дарованной образами Спасителя и Владимирской Божией Матери во время битвы с волжскими булгарами (в житии именуемыми «татарами»).
482. Произнесено 11.1.1915 г. Публикуется по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публ.: Отец Алексей Мечев. С.340—341.
483. Слово произнесено в Неделю Крестопоклонную Великого поста. Год неизвестен. Публикуется по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публикация: Отец Алексей Мечев. С.342—343.
484. Училище благочестия, или примеры христианских добродетелей, выбранные из житий святых. В двух томах. Изд.19–е. Т.I. СПб. 1915. С.16. Со ссылкой на Пролог. 15 февраля.
485. Слово произнесено в Неделю прп. Иоанна Лествичника, до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
486. Произнесено в Вербное Воскресение, в 1915 или 1916 гг. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
487. Имеется в виду необычайный всесословный народный подъем, последовавший вслед за Царским манифестом 1914 г. о начале войны, получившей наименование Второй Отечественной. Показательны верноподданнические патриотические манифестации августа 1914 г., в которых участвовали многие из будущих участников февральского переворота 1917 г.
488. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
489. Произнесено в Неделю 2–ю по Пасхе (Антипасха), до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
490. Произнесено в Неделю 5–ю по Пасхе, до революции. Год неизвестен. Публ. впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
491. Произнесено в Неделю 6–ю по Пасхе, до революции. Год неизвестен. Публ. впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
492. Произнесено 18.5.1914 г., в Неделю 7–ю по Пасхе, свв. отцев Первого Вселенского Собора. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
493. Этот эпизод из жития Лукия, старца Енатского, помещен в «Училище благочестия». Т.I. С.250.
494. Сказано 9.5.1904 г. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
495. Произнесено 26.5.1914 г. в день Святой Троицы. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
496. Произнесено 1.6.1914 г. в Неделю 1–ю по Пятидесятнице. Публикуется впервые по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной.
497. Прп. Пафнутий — отшельник и знаменитый пустынник Фиваиды. Память 29 ноября. См. о нем: Жизнь пустынных отцев. Творение пресвитера Руфина. Свято–Троицкая Сергиева Лавра. 1898. С.78—83.
498. Произнесено 17.5.1915 г. в Неделю 1–ю по Пятидесятнице. Публикуется впервые по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной.
499. Прп. Акакий, епископ Мелитинский (†ок.437) — ревностный борец с несторианской ересью, прославился даром чудотворений. Участник III Вселенского Собора, на котором вместе со св. Кириллом обличал Нестория. Память 17 апреля.
500. Вмч. Евстафий Плакида (†ок.118) — будучи знатного рода, занимал в Риме высокое положение. Однажды на охоте увидел оленя с крестом между рогами. Голос повелел ему креститься, что он и совершил вместе со всей семьей. Подвергнувшись жестокому испытанию (по дороге в Рим у него были похищены жена, дочь и все его богатство), он перенес его с покорностью воле Божией. За что был вознагражден: императором Траяном он был вновь возвращен в Рим, нашлись и жена с детьми. При императоре Адриане за исповедание Христа вместе с семьей был осужден на мученическую смерть: вместе с женой Феопистией и чадами Агапием и Феопистом был брошен в раскаленного медного быка. Память 20 сентября.
501. Училище благочестия. Т.II. С.135.
502. Беседа на евангельское чтение четверга 4–й седмицы по Пятидесятнице. Состоялась до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
503. Произнесено 14.6.1915 г. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
504. Свщмч. Ианнуарий, епископ Путеольский (Неапольский) (†oк.305) — принял смерть за Христа с другими в Кампании. Память 21 апреля. Мощи его покоятся в капелле в Неаполе. Голова с двумя сосудами его крови сохраняется отдельно — в кафедральном соборе. При приближении к главе кровь всякий раз становится жидкою и приходит в движение.
505. Произнесено до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
506. Вмч. и целитель Пантелеймон (†305). Память 27 июля.
507. Произнесено до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
508. Произнесено 10.8.1914 г. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
509. Свт. Иоанн Милостивый, Патриарх Александрийский (†620) — вел борьбу против соединения православных с монофизитами, прославился безграничной благотворительностью. Мощи покоятся в кафедральном соборе г. Пресбурга. Память 12 ноября.
510. Произнесено 1.8.1914 г. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
511. Блгв. Вел. Кн. Андрей Боголюбский (1111 — 17.7.1174) — наделенный глубоким умом и получив прекрасное образование, он был храбр, отважен и справедлив. Возлюбив север, он еще при жизни отца (Вел. Кн. Юрия Владимировича Долгорукого) поселился во Владимире на Клязьме, позже взяв с собой из Киева чудотворную икону Божией Матери. После смерти отца (1157) он избрал Владимир столицей, основав рядом с Владимиром, по повелению явившейся ему во сне Царицы Небесной, г. Боголюбов. Вера в Бога и любовь к Нему руководили Блгв. Вел. Князя во всех его деяниях. Был убит в Боголюбове заговорщиками, важную роль среди которых играли два облагодетельствованные им «жидовина» — ключник Аньбал и Ефрем Моизич. По свидетельству летописцев, убийство было совершено самым изуверским образом, а тело Великого Князя было выброшено в огород. Аньбал–ключник заявил верному княжескому слуге Кузьме–киевлянину, просившему ковер, чтобы прикрыть тело убиенного Государя: «Мы готовим его на снедение псам». Примечательно, что в этот же день, 17 июля, много лет спустя, в 1918 г., была убита Царская Семья. Нетленные мощи блгв. Вел. Кн. Андрея Боголюбского были открыты в 1702 г.
512. Произнесено 6.8.1914 г. Публикуется по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публ.: Отец Алексей Мечев. С.329—331.
513. Произнесено 6.8.1915 г. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
514. Произнесено 15.8.1914 г. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
515. Произнесено 15 августа. Год неизвестен. Публикуется по «Машинописи» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публикация: Отец Алексей Мечев. С.332—336.
516. Произнесено 16.8.1914 г. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной. Феодоровская икона Божией Матери на Маросейке находилась в Никольском приделе у правой стороны солеи. Первоначально Батюшка служил перед ней водосвятный молебен с чтением Акафиста Пресвятой Богородице по средам после Литургии, позже — по субботам после всенощной. После закрытия храма икона была передана на хранение монахине Иулиании (Соколовой). Возвращена на Маросейку в 1990 г.
517. Мч. Феодор Стратилат (†130) — был замучен при Лицинии. Память 8 февраля и 8 июня.
518. Время произнесения неизвестно. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
519. Время произнесения неизвестно. Публикуется впервые по «Тетради» из архива Е. В. Апушкиной.
520. Время произнесения неизвестно. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
521. Произнесена до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
522. Произнесена до революции. Год неизвестен. Публикуется впервые по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной.
523. Произнесена до революции. Год неизвестен. Публикуется по «Планам речей» из архива Е. В. Апушкиной. Первая публикация: Отец Алексей Мечев.
524. Ср. с воспоминаниями А.Ч.Козаржевского «Церковноприходская жизнь Москвы 1920—30–х годов. Воспоминания прихожанина» (Москва. 1996. № 3. С.201): «С чувством горечи должен заметить, что тогда не строго соблюдали посты, редко причащались — в основном в Великие четверг или субботу и в дни своего Ангела».
525. Святитель Филарет (Дроздов), (26.12.1783 — 19.11.1867), митрополит Московский и Коломенский — родился в г.Коломне. Образование получил в Коломенской и Троицкой духовных семинариях. Преподавал в Троицкой семинарии. Пострижен в монахи (1808). Инспектор и профессор Петербургской духовной академии. Возведен в сан архимандрита (1811). Ректор Петербургской духовной академии (1812). Хиротонисан во епископа Ревельского (1817). Архиепископ Тверской (1819). С 1821 г. и до самой смерти — в Москве. Трудился над переводом Библии на русский язык. Составил, по поручению Св.Синода, православный катехизис (1823). Составил Манифест об освобождении крестьян 19 февраля 1861 г. Автор множества ценнейших трудов. Канонизирован Архиепископским собором Русской Православной Церкви в 1994 г. Отец Павел Флоренский в очерке «Отец Алексей Мечев» писал: «Следует отметить связь его с Московским Митрополитом Филаретом, от которого вообще берет начало большинство светлых явлений русской церковной жизни XIX и XX веков» (Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т.2. С.621—622).
526. См. прим.1.