В данных семинарах библеист В. В. Сорокин подробно разбирает ветхозаветную книгу Псалмов, написанную, по преданию, царем Давидом и являющуюся собранием возвышенных священных гимнов, обращенных ко Творцу вселенной. В данном собрании содержатся материалы с нескольких курсов — с 2006 по 2012 год — которые, в общей сумме, включают в себя 192 лекции. Преподаватель подробнейшим образом разбирает книгу по главам, углубляется в особенности оригинального текста (в том числе языковые), и поясняет слушателям огромное количество деталей. Цикл будет полезен всем людям, которые всерьез интересуются Ветхим Заветом, его смыслом и духовным содержанием.
Данный текст расшифровка семинара из курса о Псалмах, аудио и видео которого можно найти по адресу http://predanie.ru/sorokin-vladimir-vladimirovich/seminary-po-knige-psaltir/#/audio/
Предание.ру - самый крупный православный мультимедийный архив в Рунете: лекции, выступления, фильмы, аудиокниги и книги для чтения на электронных устройствах; в свободном доступе, для всех.
Псалом 9
Семинар 1
9-й Псалом. Мы с вами дошли до того Псалма, с которого начинается расхождение в нумерации. Традиционной - еврейской масоретской, и той, которая идет по Септуагинте. Дело в том, что 9-й еврейский Псалом в Септуагинте разбит на два, или наоборот, 9-й Псалом объединяет в себе два Псалма.
Если у вас обычный традиционный синодальный текст, то по тому тексту мы сегодня разбираем два Псалма 9-й и 10-й. В Брюссельской Библии нумерация двойная. Некоторые основания для такого разделения есть. Похоже, перед нами изначально может быть два разных гимна, два разных Псалма. В конце концов их соединили в один.
Надписание и введение - общее для этих двух Псалмов, поэтому в еврейской традиции их соединяют в один. Надписание:Руководителю на музыкальном инструменте, который называется мут лабэн - видимо некий струнный музыкальный инструмент. Иногда переводят почему-то на смерть Лабена, но скорее это речь идет о музыкальном инструменте и такой перевод это недоразумение.
Второй Псалом, 10-й по Септуагинте, продолжает 9-й, но, скорее всего он был написан несколько позже. Когда читаешь этот Псалом складывается впечатление, что первая часть более ранняя и может, действительно, написана во времена Давида. Вторая часть более поздняя, по структуре это заметно. Она скорее всего после Соломона была написана. Но довольно часто во всех поэтических традициях есть такая практика, когда древние тексты дополняются более поздними, новыми. Когда некий автор как бы дописывает уже существующее произведение. Пишет к нему продолжение своего рода. В древности это было особенно распространено. Здесь похоже была такая ситуация. К раннему гимну, может быть Давидовых времен, добавлен был гимн, может 8, 7 века до Рождества Христова, дописан был Псалом спустя лет 300 после Давида.
Давайте прочитаем Псалом, может, будет понятнее, что я имею в виду.
1.Прославлю Ягве всем сердцем Моим и расскажу о всех чудесах Твоих.
2.Радоваться и веселиться буду в Тебе, воспою имя Твоё, Всевышний.
3.Потому что Ты обратил врагов моих назад, они споткнуться и исчезнут перед лицом Твоим.
4.Ведь Ты совершил мой суд и рассудил, и Ты воссел на престоле Судьи праведного.
5.Исчезли язычники, пропали нечестивые. Имена их Ты стер навсегда и навечно.
6.Эти враги уничтожил Ты их навсегда и города их разрушены, навсегда до конца, память о них исчезнет.
7.А Ягве пребывает во век и восседает на престоле Своем, который создал Себе – на Престоле Суда.
8. И Он будет судить Вселенную по праведности и рассудит народы по правоте.
9. И будет Ягве, убежищем во времена бедствия.
10. И будут надеяться на Тебя все, знающие имя Твоё. Ведь Ты не забудешь тех, кто ищет Тебя, о, Ягве.
11. Воспою Ягве, восседающему на Сионе, и все дела Твои воспою среди народов.
Вот тут кончается первая часть. Дальше у вас будет уже 10-й Псалом.
12.Ведь тот, кто искал крови, тех вспомнил Ты, не забыл ты стонов бедных.
13.Помилуй меня, о, Ягве. Просвети глаза мои.
14.От всех врагов моих Ты вознеси меня от врат смерти, чтобы я мог рассказать о чудесах Твоих. Во вратах дочери Сиона и чтобы мог радоваться я о спасении Твоем.
15.Попали народы в ту яму, которую они сами сделали, в сети, которые они раскинули, попалась нога их.
16.Узнается Ягве по суду, который Он совершил. Делами рук своих пойман нечестивец.
17. И вернутся нечестивцы в шеол, все народы, забывающие Бога.
18. Ведь не навсегда забыт будет смиренный и надежда бедных не навсегда погибнет.
19.Встань, о, Ягве, пусть не усилится человек, суди народы, которые перед Тобой.
20.Смири их, о, Ягве, вознесись над ними. Пусть знают народы, что они только люди.
На этом заканчивается в еврейской Библии 9-й Псалом.
В синодальном переводе 9-й Псалом до 39 стиха. Но давайте следовать еврейской Библии. И так два Псалма довольно больших, если их ещё объединить, как в Септуагинте и в синодальном, то всё равно мы их не успеем сегодня разобрать. Остановимся на этом варианте, будем разбираться сегодня с этим Псалмом, а в следующий раз тогда почитаем 10-й, а у вас это будет третья часть.
В этом Псалме, который мы сейчас прочитали, ранний Псалом, ранний гимн Давида заканчивается 11 стихом. С 12 стиха уже начинается второй гимн и явно более поздний. Если взять первый из этих двух, это гимн торжества, торжества победителя. Очевидно, что речь идет о какой-то войне, говорится о городах, которые разрушены, говорится о врагах, чье имя будет стёрто и забыто. Некий гимн Победы, победы военной. Благодарственный гимн. И он вполне мог появиться во времена Давида.
С другой стороны, вторая часть – это типичный гимн бедняков, бедняков Господних, которые появляются как некое движение, во времена Исайи Иерусалимского, около VIII века, в середине VIII, и существует вплоть до вавилонского плена. В плену оно вливается в синагогу и дальше эта традиция уже продолжается в синагоге, некоторое влияние в ней оказывая.
Кто-то из этого движения бедняков использует гимн Давида, что не удивительно, потому что среди бедняков Давид и его поэзия пользовались огромной популярностью и дополняют ещё своим гимном, тематика которого скорее связана с той эпохой, может с эпохой гонений на эти общины, чем с эпохой Давида. Чтобы было понятнее: это было видимо какое-то общинное движение, были какие-то собрания молитвенные и они были тесно связаны с пророками, с Исайей, а потом с Иеремеем. Наверное, впервые проповеди этих пророков как тексты записывались среди этих людей. Мы с гимнами бедняков будем встречаться постоянно, и, чтобы было понятнее, с точки зрения общей ситуации, хочу добавить, что вскоре после смерти Езекии, который правил в VIII веке в Иудее, начинаются гонения на эти общины со стороны властей. Общины всегда были под некоторым подозрением. Формально яхвизм оставался государственной религией в Иудее, но самодеятельность не поощрялась. Одно дело официальная религия, другое дело общинное движение, которое контролировать сложно, которое всегда до некоторой степени опасно. Видимо некоторые преследования вполне были возможны.
Я не исключаю, что вторая часть, которая в сущности самостоятельный гимн изначально, возможно отражает ситуацию таких гонений. Человек о себе говорит, что он был на грани смерти, на грани гибели, от чего не очень понятно, но в итоге Бог сохраняет ему жизнь, с тем, чтобы он мог рассказать об этом, видимо в Иерусалиме, противопоставляются Врата Смерти и Врата Дочери Сиона - имеются в виду Врата Иерусалима, в данном случае. Видимо речь идет о том, что этот человек остался жив и теперь свидетельствует об этом как о Чуде среди своих единоверцев, единомышленников, видимо где-то в Иерусалиме.
Дальше говорится о Суде. О том, что бедняков, или смиренных, как они по-другому называются, Бог не забудет. И, совершенно замечательное заключение – призыв к Суду Божьему с тем, чтобы люди не забывали кто они такие, не забывали что они только люди. Видимо, написано было в ситуации, когда некоторые люди забывали, что они только люди, что есть ещё и Бог. Это и говорит о том, что здесь косвенно речь может быть идет о гонениях.
Я не случайно так подробно останавливаюсь - контекст не всегда ясен, но очень важен. Здесь ситуация, на первый взгляд, совершенно противоположная. Я имею в виду первую и вторую часть. Первая часть – это торжествующий победитель, который при этом у власти. Это действительно может быть Давид, который празднует очередную победу над теми же фелистимлянами. С другой стороны, это человек, который едва выжил, едва спасся от гибели, но для него это тоже торжество Божие как и для Давида. Именно это и роднит две части. И в том и в другом случае автор соответствующего гимна рассматривает победу в одном случае и избавление от гибели в другом, не как свою заслугу, а как торжество Бога над людьми. Это уже само по себе замечательно. Во-первых, такие разные ситуации каким-то образом сводятся к общему знаменателю и, во-вторых, человек, который очевидно жил заметно позднее Давида, 300 лет разницы, сумел соотнести своё избавление от гибели с торжеством Давида.
Мы довольно часто говорим о том, что яхвизм допленной эпохи - некий триумфалистический торжествующий яхвизм. Только в плену народ понял, что торжество Божие не всегда предполагает, например, военную победу над врагами. Иногда и поражение в войне, разгром до основания родного города может быть прологом к торжеству Божию. Как уже видно догадывались об этом в допленный период не все. По крайней мере, некоторые. Но это вещи нам сегодня очевидные.
Мы ещё не раз будем с этим сталкиваться в других Псалмах. Эти гимны победного торжества над врагами многих несколько коробят. Это ещё довольно безобидный вариант, а есть совсем уже, где Богом восхожу на стену, Бог бросает на землю врагов моих, а я их втаптываю, - вещи, которые если переводить их так, как написано – просто, жестко до грубости и очень брутально-триумфалистически. Эти гимны многих коробят, и я это очень хорошо понимаю. Если бы ещё их так переводить, как они написаны стилистически, то коробило бы ещё больше сознание утонченного духом и интеллектом современного христианина. Встаёт вопрос: а зачем они тогда? Почему эти гимны вошли в Псалтирь? Чтобы мы их использовали в день торжества православия? Есть такая тенденция, но это аномалия. В нормальном случае, зачем бы они могли быть нужны?
Сейчас я мог бы сказать, что и для Давида – его торжество, это не его торжество. Это торжество Бога над человеком. Не просто над врагом, а над человеком. Над человеком, который Бога над собой знать не желает, и признавать никакой власти над собой тоже не желает. Здесь сразу же встают те самые вопросы, не слишком удобные: где заканчивается торжество Бога и начинается наше торжество над нашими врагами, которые, на наше счастье, оказались за одно и врагами Божьими и мы этому очень рады, потому, что мы теперь тоже можем торжествовать? Где здесь граница?
Внешней такой границы нет. В наших отношениях с Богом это самое интересное. Мы всё время пытаемся понять: где кончается наше и начинается Божие? С одной стороны, можно сказать, что здесь есть некая граница, но это ситуация, при которой ответ можно дать, но это не ответ. Это как с одним бабелевским героем, который пытался понять , где заканчивается полиция и где начинается Беня Крик. Умные люди пытались объяснить, что полиция заканчивается именно там, где начинается Беня Крик, но он так этого и не понял. Здесь что-то очень похожее. Формально да, наша начинается там, где заканчивается Божие и наоборот. Но вот где реально одно заканчивается, а другое начинается, поди пойми.
С другой точки зрения, получается, что этой границы просто нет. Или она есть, но она не по горизонтали проходит. Это не тот случай, когда можно разделить территорию. Вот досюда моя радость – это не хорошо, а вот отсюда – радость Божия – это хорошо. Так оно не работает. У нас вся радость может быть либо с Богом и тогда она вся наша радость с Ним, либо только наша, но тогда без Него, и опять же вся. И Давид радуется вместе с Богом. Моя радость в Тебе - обычно переводят как-то о, боги, но здесь появляется еврейское выражение в Тебе (в Боге).
Если угодно – Бог охватывает меня своей радостью, а я радуюсь внутри этой радостью. Схематично немного странновато звучит, но это так. В такой ситуации радость оправдана, даже тогда, когда радость сопровождается чем-то таким, когда радоваться не приходится, о чем скорее можно только злорадствовать. Если бы мы сами радовались тому, что разгромлена куча городов наших врагов, перебито энное количество народа, это было бы немного странно.
Понятно, что на войну идешь, чтобы победить. Если уж начинаешь с кем-то драться то не для того, чтобы сделать вид потом, что ничего не было. Иначе это раздвоение личности. Если даже приходится это делать, то в нормальном случае, нормальному человеку это радости не приносит, даже в случае победы. Но в той ситуации, когда речь идет об отношениях с Богом и о радости Божией , ситуация меняется. Потому, что в этой ситуации уже радуешься не тому, что города разрушены чужие, а тому, что Бог рад. Тогда следующий вопрос встает: А что Бог рад, что города разрушены? Ему от этого очень весело? - Нет, конечно. И вот тут начинается нечто сложное. Бог не тому радуется, что перебита куча народа и разрушены города, Он радуется тому, что Его народ в этой войне выжил и победил. Это не Бог заставляет людей воевать, не Ему нужны эти войны. Эти войны нужны людям, которые никогда без войн никогда не жили, и, наверное, до Второго Пришествия без них прожить не смогут. Для того, чтобы в этом не участвовать народу Божию, этот народ надо было бы переселить как минимум, куда-нибудь за Полярный круг, где нет конкуренции точно нет, да и то не факт, лучше уж прямо на Луну, которая точно необитаема, по крайней мере, тогда была. А если всё-таки оставаться на Ближнем Востоке, то не воевать не получится, ни тогда, ни теперь. Остается одно - помочь своему народу победить. Если не считать ситуации, которая за Полярным Кругом, ещё есть Антарктида, там ещё можно без этого прожить, а так… назови мне такую обитель я такого угла не видал, чтобы всё за даром отдавали и не надо было ни у кого ничего отбирать, чтобы никто потом отобрать не пробовал. На Ближнем Востоке это особенно заметно. Есть такие места, где это особенно хорошо проявляется. Ближний Восток был всегда таким место и сейчас и в прежние времена. Радость Божия о том, что Его народ выжил и победил.
Это могла бы быть только история, если бы она постоянно не повторялась.
Мне задали вопрос, можно ли быть пацифистом?
Я сказал – можно, но только за чужой счет. Можно себе позволить не брать в руки оружие и не воевать, но при одном условии, что это за тебя сделают другие. Когда дело касается войны, всё более или менее понятно, но есть один момент, который касается не войны и не военной службы, а который касается жизненных ситуаций. В христианских кругах очень сильны пацифистские настроения порой бывают. Я их так условно называю. Это позиция такая: не стоит связываться, пусть оно само собой как-нибудь уладится, давайте только обойдемся без конфликтов. Иногда христианство путают с такой бесконфликтностью. Считается, что христианин не может и не должен ни с кем враждовать, считается, что это евангельская, библейская позиция. И оно бы наверное так и было, если бы не падение. И в этом мире говорится: будьте в мире со всеми людьми с одной оговоркой – если возможно. Эта оговорка появляется не случайно, здесь не если возможно, понятно, что быть в мире со всеми не возможно, а надо было бы перевести – по мере возможности. Иначе говоря – не будьте сами причиной конфликта, не начинайте первыми этот конфликт. Но если он уже начался и вы оказались в него вовлеченными, то не делайте вид, что конфликта нет. И не думайте, что он может сам по себе закончиться. Я не говорю о конфликтах, которые возникают на пустом месте. Такие, действительно, можно уладить иногда, спустив дело на тормозах. Я говорю о вещах более или менее принципиальных.
Проблема в том, что воля Божия, прежде всего, и заключается в том, что Он хочет реализовать Свой план, а не просто избежать всех возможных конфликтов. Богу лишние конфликты не нужны, и вообще, никакие не нужны. Если бы можно было Ему осуществить все Свои планы, при этом, избежав все конфликты, для Него это было бы самое лучшее. Для нас, наверное, тоже. Но так не будет никогда в падшем мире. И вот уже если выбирать между реализацией замысла Божьего, в том числе и в контексте конфликтов, которые при этом возникают, и отказом от того, чтобы этот замысел реализовать, то Бог всё-таки выбирает реализацию Своего плана, даже если это к конфликту приводит. То, что мы обычно склонны забывать.
Вот когда я говорю о пацифизме, не в таком смысле как в отношении к военной службе это слово обычно подразумевают, а в том смысле как я сейчас говорил, то я имею ввиду как раз именно этот момент, а именно - желание от конфликта в любом случае уйти. Само по себе желание естественное и закономерное, но вот с той самой оговоркой: на сколько возможно, не за счет планов Божьих, постольку поскольку мы в них участвуем. И этот момент принципиально важен.
Давид радуется не потому, что он воевал и победил, хотя по-человечески этому тоже можно было порадоваться. Нормальная радость победы над врагом.
Семинар 2
Давид никого особо щадить не собирался. Давид радовался, что план Божий исполнился. И исполнился с его участием. Мы часто стесняемся радоваться даже тому, чему радоваться нужно. Например, тому, что некоторые планы Божии с нашим участием реализуются. Это всегда радостно, когда ты к этому имеешь отношение и радоваться этому не грех. Это прекрасно. Когда это происходит вопреки тем, кто таким планам противостоит, это всё равно радостно. И здесь Давид радуется именно этому. Тогда радость оправдана.
Но появляется и другое. Не случайно я провел некоторые параллели между первой и второй частью этого Псалма. Вторая часть она тоже о радости, но о радости от избавления от смерти. В подробностях непонятно что там произошло, речь о каких-то врагах, которые попали в сети, которые сами расставили. Говорится о том, что человек не Бог и хорошо, что Бог иногда ему об этом напоминает и может быть опять в контексте всего, что происходило. Но здесь в ситуации внешне совершенно противоположной, та же радость что у Давида. Противоположная она в том, что Давид – победитель, торжествующий победитель, а человеку, о котором говорится во второй части, ему не до торжества: остался жив и, Слава Богу! Ситуация внешне противоположная, а радость совершенно такая же. И она совершенно такая же потому, что человек, живший видимо на 300 лет позже Давида, также понимает, что он участвует в планах Божьих. По-другому участвует, не так как Давид, конечно. Он не Царь, не Правитель, у него другие задачи. Но он понимает, что если бы он в планах Божьих не участвовал, не участвовал в каких-то Его замыслах, он не остался бы жив. И не в том дело, что человек боится или не боится смерти. Здесь то, что этот человек остался жив, для него свидетельство того, что Бог на его стороне. Это главное.
На первом семинаре, когда мы разбирались с вопросами о добре и зле, и о том, почему познание добра и зла - вещь опасная, мы с вами говорили о том, что добро и зло реальность абсолютная, но духовная. Что всё упирается в момент отношения с Богом или его отсутствия. В контексте одного и того же плана у каждого может быть своя логика. Мы можем быть в одной команде, но у кого-то ещё есть в этом мире дела, а у кого-то нет. Если говорить о войне, война - это всегда социальное явление, в нем участвует масса народа. Та масса, где начинают работать законы больших чисел. Но это не значит, что внутри этой массы у Бога нет отношений с отдельными людьми. Война Ему не нужна в принципе, а вот конкретный человек, который на эту войну пошел, Ему нужен.
Мне не приходилось участвовать в войне, и я не знаю, что бы было, если бы мне пришлось на какую либо войну пойти, остался бы я там жив или нет. Но это вопрос скорее к Богу, а не ко мне. Я могу для себя решить только одно, считаю ли я эту войну справедливой или нет. Если считаю, то я на неё иду, если нет, то не иду. Что дальше, это не моя забота.
Вопрос: Выходит, что от руководства ничего не зависит?
Почему? Если бы мне пришлось командовать хоть взводом, хоть армией, если я выбрал военное дело своим делом перед Богом, значит, я должен делать это дело хорошо. Исход войны – не моё дело. Моё дело делать всё от меня зависящее, как командиру, чтобы как можно меньше людей потерять и сделать поставленную задачу. Может наоборот, решить задачу и как можно меньше людей потерять. Всё. Дальше, как Бог даст. Это уже не от меня зависит. Но сделать, всё, что я могу на этом месте, и что я должен сделать - это от меня зависит.
Один из основных принципов духовно-рыцарских орденов средних веков – делай, что должно и будь что будет. Ты знаешь, что ты перед Богом должен делать – делай. Что будет это не твоя задача, не твоя печаль. Но это не только к военной службе относимо. Это относимо к любому делу по жизни. Есть дела достаточно опасные и помимо военной службы, очень разные, но принцип отношения к делу от этого не меняется. Поэтому в данной той ситуации, о которой мы говорим конкретно, человек понял одну простую вещь, он бы не выжил если бы не вмешательство Бога. И дело не в том, что жить само по себе это хорошо, а умереть – это плохо. Я ещё раз говорю – смотря как жить и как умереть.
Хорошо то, что человек переживает реально вмешательство Бога в его жизнь. Для него это данность, он это видит, он это переживает. И это главное для него, а не тот факт сам по себе, что он остался жив. И когда он рассказывает потом своим единоверцам, единомышленникам, свидетельствует, то он рассказывает не о том, что я остался жив – как хорошо! Он рассказывает о том, как Бог вмешался в его жизнь. Иначе он был бы уже в шеоле, а не среди живых. И тут общее у человек с Давидом. Ещё раз хочу сказать, что Давид радуется не тому, что он победил всех, а потому что Бог с ним. Это и к другим вещам относится. Помните, как Иисус апостолов посылает, а они возвращаются в восторге как замечательно: всё получается. И исцеление получается, и бесов изгонять получается, всё прекрасно, полная эйфория, желать больше нечего, а Иисус говорит – радуйтесь не тому, что вам бесы повинуются, а что ваши имена написаны в Книге жизни. Он видимо заметил, что наступило некое упоение от побед и сразу переносит акцент туда, куда нужно. Это нормальная ситуация, когда человек начинает радоваться успеху и акценты переносятся. Иисус сразу это дело скорректировал и расставил акценты так, как надо.
И здесь акценты расставлены так, что оба эти человека радуются не тому, что с ними произошло в плане ситуации, а тому, что Бог был с каждым из них. Внешне ситуации абсолютно разные, не сводимы одна к другой. Разные эпохи, разные социальные положения, исходы разные: один победитель торжествующий, а другой выжил и Слава Богу. Всё разное, но это общее. И получается, что можно эти два гимна свести в один. Для контраста они очень хорошо подходят друг к другу. И дело не только в самом контрасте. Есть такое, я это знаю скорее из восточных самурайских традиций, но, по-моему, то же самое есть и в средневековом рыцарском кодексе на Западе. Очень важный принцип, который универсален. И как мы говорим, касается не только воина, – хороший воин, который готов к победе и к смерти одинаково.
Этот принцип очень важен. Воин одинаково готов в схватке победить и умереть. Хочу заметить, что с точки зрения Торы не каждое лишение жизни является убийством. Убийством не считается лишение жизни своего противника, когда смерть грозила себе самому в частности. Принцип очень интересный. Если начинается бой, в котором ты можешь и победить и умереть, то лишение жизни противника, с точки зрения Торы, уже не считается убийством. Убийство – это когда ты лишаешь жизни другого человека, ничем не рискуя. Вот смертная казнь с этой точки зрения, является убийством. Когда расстреливают или вешают человека, или на электрический стул сажают, который уже ничем никому не грозит. Он уже лишен свободы и ничем не грозит, можно его там держать всю жизнь, если надо в этой тюрьме. И лишать его жизни уже не обязательно. Но если вор лезет в твой дом с оружием, и у тебя в руках оружие, и ты его лишаешь жизни, то это не убийство, с точки зрения Торы. Он также точно мог убить тебя.
Я думаю, что смертная казнь в принципе не нужна. Пожизненного заключения более чем достаточно. В Израиле, насколько я помню, смертной казни сейчас нет. Там даже настоящие террористы сидят пожизненно. Но сейчас уже не помню. Пожизненное заключение – мера более адекватная. А заговорил я потому, что за этим принципом стоит нечто важное, не какая-то там бравада: я смерти не боюсь и так далее. Это всё тот же самый вопрос о том, что для нас добро и зло, и кто для нас источник добра и зла, и насколько мы себя предаем воле Божией.
Такое отношение к жизни и к смерти, если это только не бравада, возможно только в том случае, если я руководствуюсь тем самым принципом – делай что должно и будь что будет. К.Льюис был глубоко прав, когда сказал, что Бог старается сосредоточить наше внимание на том, что мы должны сделать, а дьявол старается перенести наше внимание на то, что после этого будет. Здесь как раз эта самая ситуация.
До тех пор пока мы думаем о том, что с нами будет – нам не всё равно жить или умереть, победить или погибнуть. По-настоящему всё равно это может быть только в том случае, если мы знаем, что Бог от нас хочет, готовы это сделать, и полностью доверяем ему во всём остальном, в том числе в том, что с нами будет потом. Вот тогда нам действительно всё равно. Но это не тупое безразличие, когда уже что воля, что не воля всё равно. Это ситуация, когда мы слишком доверяем Богу, чтобы сомневаться в том, что Он нас не поддержит, что Он нас не оставит. Эта ситуация когда мы уверены, что если мы сами не откажемся участвовать в осуществлении Его планов, то Он нас не бросит, чтобы нам не пришлось, осуществляя этот Его план, сделать, и в какой бы ситуации мы, в процессе этой реализации, не оказались. И вот только в этом случае можно радоваться так, как радуется Давид и так, как радуется этот человек, живший тремя столетиями спустя. Можно радоваться именно тому, что ты с Богом, а Он с тобой. И то, что оба эти человека радуются, независимо от ситуации, и говорит о том ,что оба они в таком положении и оба прекрасно понимают. И неудивительно, что человек , который это переживает через 300 лет, радость Давида прекрасно понимает. У него та же радость и о том же, поэтому он и Давида может понять, и его радость. Иначе было бы абсолютно непонятно соотнесение этих двух внешне разных положений и одной и той же радости.
Вот такой замечательный Псалом.
В Септуагинте к нему добавили ещё один, но давайте отложим его на следующий раз. Он тоже хорош и о нём надо отдельно и говорить.
Вопрос: Как всё-таки не ошибиться, что это Бог вам посылает? Должно быть доверие к жизни?
Вообще – только молитва. Доверие к жизни штука многогранная. И в ней чему-то доверять можно, чему то не очень. Это вопрос молитвы. У нас будет ещё время поговорить об искренней молитвы. От неискренности, от формальности молитвы на самом деле происходит больше неприятных последствий в духовной жизни, чем мы думаем. Если говорить совсем просто, то это нарушение третье заповеди: не произноси имени Ягве – Бога твоего, попусту. А вот как это понимать, если не иметь в виду прямо кощунство и богохульство, этим вроде никто из нас не грешит, но есть ещё более глубокий смысл и он связан именно с чистотой молитвы. Когда дойдем до 20-й главы Исхода – поговорим.
Вопрос: Отношение к убийству в Новом Завете аналогичное?
Такое же как и в Ветхом, ничего нового здесь нет.
Вопрос: Почему тогда Серафим Саровский не стал сопротивляться?
Почему он не стал сопротивляться – это выбор конкретного человека. В одной и той же ситуации разные люди могут повести себя очень по-разному, и, в общем-то, это зависит от конкретного человека. И здесь дело касалось только его самого. Эти люди никому не угрожали, кроме него. Очень часто так бывает, когда дело касается не нас одних к тому же, приходится думать и о других тогда.
На сегодня всё.
