Монастырские библиотеки на Руси — чем они были и чем не были

Это лекторий портала Предание ру. У нас здесь гости появляются двумя путями - иногда есть тема, которую хочется осветить, и тогда мы ищем человека, который мог бы о ней рассказать, а иногда мы встречаем замечательного человека и придумываем тему, о которой ему было бы интересно рассказывать. И второй путь мне нравится гораздо больше, потому что темы можно взять в книжке, а человек не книжка. Михаил Дмитриевич - директор исторической библиотеки, я всю детство ходил мимо неё в школу и слышал рассказы брата, мамы и если бы меня спросили тогда, я бы сказал, что главный человек должен быть немножко монахом-летописцем, немножко Дедом Морозом, немножко Гендальфом и вот так случилось что мы лично познакомились. Спасибо, что пришли!

М.А.Спасибо!

Сейчас ещё до начала записи я хочу сказать что мне очень приятно прийти сюда и тоже для меня чрезвычайно интересное и важное знакомство и единственное, что хотелось так оговорить - я конечно пользуюсь этим, купаюсь в славе Исторической библиотеки, потому что когда меня встречают и я встречаюсь с кем-то и узнают что я работаю в Историчке, директор Исторички, говорят,ах какая замечательная библиотека, но это не мои достоинства, как вы понимаете. тем не менее я считаю что у меня есть некоторые основания говорить по теме в частности которая сегодня заявлена, просто потому что я числю себя не по разряду администраторов, а по разряду исследователей. Так получилось, что я сочетаю в себе две профессии - исследовательские - социолога и историка библиотечного дела, историка культуры. И поэтому вот мой сегодняшний рассказ, моя сегодняшняя лекция он будет, она будет во многом сбиваться, уж это моя особенность, на некоторые социологические обобщения. И не просто фактография и не столько фактография что и как какие книги там, в тех или иных библиотеках были, о том сколько какие за этим стоят закономерности. И вот если вам это будет интересно, я надеюсь, что у нас с вами это получится вот такой хороший разговор.

И ещё одно предуведомление: когда мы думали о теме и выбирали тему то на предложение может быть поговорить о западноевропейских я сказал нет. давайте о русских, российских. Русская библиотека, монастырская библиотека - это интересно, потому что и я как-то изнутри знаю её. Но когда я все свои знания стал раскладывать для такой публичной лекции, то оказалось, что нельзя обойти вниманием европейские библиотеки. В первую очередь потому что для российских нужен какой-то контекст, нужно понимать, а что вокруг происходило. Это первое. И второе, что очень важно (а кстати это первая проблема - очень часто когда мы говорим или что-то читаем по русской истории очень редко мы это соотносим с тем, что было и что происходило рядом даже в той же самой Польше, а тем более если говорить о Германии и Франции. И всегда это какое-то внутреннее откровение, эта синхронизация событий. Ну ещё в большей степени меня заставляет о них говорить тот факт, что слово "библиотека" в нашем сознании, оно имеет вполне определённое значение. Вот что такое библиотека? Библиотека - это некая институция, которая хранит книги и выдаёт для временного использования - вот это та библиотека, которую мы можем рассматривать как монастырскую, школьную, учебную , университетскую, ну кроме личной библиотеки, в которой книги только для личного хранения и использования только для самого себя. Ну вот с общественной точки зрения это именно это. Так вот если говорить о монастырских библиотеках, именно такую библиотеку мы можем увидеть в Западной Европе, в западноевропейских монастырях. И поэтому сейчас попробуем пройтись "галопом по Европам" и посмотреть, что там происходило, а потом посмотрим, как это происходило на Руси и что реально из себя представляла библиотека монастыря.

Откуда вообще взялась библиотека в монастыре, что это? Обязательно ли должна быть библиотека в монастыре или необязательно? Понятно, что обязательно в монастыре должны быть богослужебные книги. Но являются ли богослужебные книги библиотекой? Вот когда российские историки подсчитывали, а сколько было книг в домонгольской Руси, они посчитали, что в любом храме как минимум 15 книг должно было быть, потому что иначе, если говорить о полноценном богослужении, только миней 12 томов - значит, 12 книг уже есть. А так в принципе 20-25 книг должно было быть в каждом храме. Патриоты библиотечного дела считают вот смотрите, какие библиотеки были при каждом храме. Но можем ли мы вообще их рассматривать, как библиотеки? В любом случае в западно ли европейском, в нашем ли монастыре это всё должно было быть. Но а библиотека как некая институция? Здесь источник информации и сведений надо искать конечно в уставах монастырей. Если устав монастыря предписывает, что должна быть библиотека - понятно, мы эту библиотеку в большей или меньшей степени найдём. И что самое удивительное, что самые древние уставы монастырские говорят как раз о библиотеке, и как раз в тех функциях, о которых я только что говорил. Ну вот древнейшие, когда жили отшельники - не думаю, потому что там не было коллективного пользования, ясно, что мы можем говорить только об общежитийных монастырях, где группа монахов живёт вместе, общее имущество и соответственно общие книги. И вот древнейший известный нам Устав , он был написан Пахомием Великим. Сам Устав в полном виде, похоже, не сохранился, но у нас есть реконструкция его, которая сделана была афонскими монахами и издана в русском переводе в начале ХХ века, а потом Исторической библиотекой вместе с Владимирским братством в начале 90-х годов переиздана,. древние иноческие уставы и вот как раз Пахомия Великого, его у став для Тавеннесиотского .общежития .восстановлен, реконструирован и я вам прочитаю несколько пунктов оттуда, это 4-ый век. Причём что сделал Пахомий Великий? Он просто собрал отшельников, огородил это место, где они жили оградой и вот таким образом создал этот монастырь. и дальше начали создаваться монастыри по этому образу и подобию с его наставлениями. Первое упоминание: книги есть. "Если кому-нибудь случилось занозить ногу, спицу никто не мог вынимать кроме смотрителя дома и вторствующего (это как заместитель) по нём или того, кому это поручится. Для этого был особый инструментик, который в каждом доме висел в том же поставце, где помещались и книги - Вот уже фиксируется - книжки есть. 167 пункт: первая проба вступающего в обитель состояла в заучивание им нескольких псалмов, поступление в обитель - к этому прилагалось ещё заучение нескольких частей Писания, затем, если новичок не умел читать, должен был выучиться и обязывался выучить после того Псалтырь и Новый Завет. Ну, иногда на это вся жизнь уходила .И наконец: В каждой обители была своя библиотека . Недельный (дежурный которого назначали на неделю) утром в понедельник по распоряжению аввы обходил дома, узнавал, где какая нужна была книга и доставлял их потом. В доме книги были на руках у вторствующего, для чего в общей келье устроялось окно ( по-русски - ниша) в стене с дверцами. Желавшие читать книги братья получали их у него утром, а вечером опять сдавали ему и он, пересчитав их, запирал в этой нише. В Уставе видно (это пишут уже афонские исследователи), что чтение книг велось, но когда и как не определяется, вероятно потому, что для этого не требовалось особых наставлений. Поминается, что выходя в церковь или на трапезу никто не должен был оставлять книг незавёрнутыми, т.е. открытыми и ещё что никто не мог без ведома смотрителя и второго по нём ходить в другой дом просить книги на время или читать её вместе с каким братом." И ещё одна важная вещь для последствий - "кроме книг Божественного Писания имелись и книги отцов и учителей церкви". Это можно заключить из того, что преподобный Пахомий строго запрещал касаться книг Оригена, ибо других учителей стало быть можно было и должно было касаться. Здесь ещё мы увидим сразу же то, что увидим потом в монастырях, это проблему отречённых книг, т.е книг которые нельзя было читать. Уже в 4-ом веке с Оригеном были проблемы, он был под запретом. И дальше мы с вами видим, что в уставах более поздних везде в большей или меньшей степени встречается эта проблема книг, выдачи книг и так далее. И надо сказать, что европейские библиотеки в монастырях развиваются. Сначала это маленькие собрания, и эти книжки хранятся тогда вот в таких армариях - это фактически сундук или ящик поставленный на попа, с полками, на которых лежат книги, с крышкой., деревянной дверцей, которая его закрывает. Это небольшая монастырская библиотека. Дальше появляются монашеские ордена, для которых книга становится чрезвычайно важным инструментом. Вообще вот понимаете, что мотивация для создания библиотеки, для развития её должна быть достаточно сильной. Книга дорогая, книга сложно пишется, если она пишется в самом монастыре, или покупается. Богослужебная часть, она каким-то образом обеспечивается. А дальше что? Должны учится сами монахи. Но это не стимулирует какой-то громадной библиотеки. Революцией для западноевропейских монастырских библиотек стало появление орденов, которые своей задачей поставили образование не только для монахов, но и окружающего мира. Это в первую очередь последствия св.Бенедикта. Бенедиктинцы такую задачу перед собой поставили и мы видим как в бенедиктинских монастырях начинают бурно развиваться библиотеки. Причём здесь уже речь идёт о том, что это не какое-то небольшое собрание, а это уже явление, становящееся почти центром самого монастыря. Ну вот уже монастырская библиотека, в которой книги лежат на пюпитрах, прикованные - всем известна ситуация, что книги цепями приковывали к пюпитрам. Так принято считать, что это делалось для того, чтобы книги не украли. Я хотел бы посмотреть на того человека, который вот такую книгу взял бы подмышку и незаметно вынес из помещения. С моей точки зрения здесь очень многое было связано с тем, что книги можно было и перепутать. Книга должна была лежать на одном месте и вот здесь на торцах кафедр пюпитров есть такие специальные таблички и на них были перечислены, переписаны все книги, которые на этих пюпитрах лежали. Т.е. это закреплялось как бы навсегда. Конечно, проблемы сохранности и проблемы порядка в самих библиотеках была. Через некоторое время объёмы книг в этих библиотеках так выросли, что никакие пюпитры не могли спасти библиотеку И тогда кто-то из гениальных библиотекарей придумал книги не класть -а видите, даже в армариях книги лежали наклонно , они их начали ставить. Вначале корешками внутрь, обрезами наружу, а потом и обрезами внутрь. Как только они начали их ставить, количество книг в библиотеках могло быть размещено большое и цепи через некоторое время ушли в прошлое. Надо сказать, что к 17 веку, к тому моменту, когда мы можем зафиксировать такое интересное событие, как первое знакомство русских людей с библиотеками из западных монастырей, в Европе монастырские библиотеки уже не были просто внутренним делом монастыря , но это ещё был способ похвастаться окружающему миру, поэтому библиотеки оформлялись. Вот кстати та библиотека, которая с пюпитрами, её проектировал Микеланджело. Монастыри заказывали лучшим людям такие вещи. А к 17 веку это ещё и барокко, и поэтому стало чрезвычайно красиво, стало это пышно, торжественно и сейчас хорошо было бы увидеть эту пышную торжественную библиотеку, которую увидели первые русские путешественники, которые вошли в библиотеку и узнали слово "библиотека". В русском я зыке слово библиотека не было известно до конца 17 века. В 17 веке в словарях иностранных слов, таких рукописных назывались"азбуковники" люди писали незнакомые слова, и вот там писали слово "библиотека" и напротив перевод - "книжный дом", или "книгохранилие". И очень интересно что именно - книжный дом, потому что в первой библиотеке они увидели столько книг, сколько раньше никогда не видели. Когда Пётр 1 был в Западной Европе в своем первом путешествии, это 1697-98г.г. и его пригласили к Епископу Кентерберийскому и он дома у него увидел его домашнюю библиотеку и сказал:" Я не думал, что столько книг вообще напечатано, сколько здесь у вас есть".Что характерно - "напечатано." Потому что на Руси ещё рукописная книга имела право на существование, а здесь уже библиотеки книгопечатные. Потом мы это увидим, а сейчас первые впечатления русских людей, которые это увидели, можно сказать большие дворцы библиотечные, в которых обязательным атрибутом был глобус. Очень интересно, что именно в монастырях появилась эта традиция ставить в библиотеки глобус, как символ науки, которая здесь была и потом эта библиотека с глобусом перекочевала в светский мир, в эпоху просвещения это стало уже таким общим местом. А русские первый раз глобус увидели, но во всяком случае слово знали. Вот два путешественника одновременно были в одних и тех же библиотеках и очень интересно, как они это описывают. Один из них - это стольник Пётр Толстой, один из соратников Петра 1, пожилой уже человек, но такой хитрый и умный царедворец, сначала был с Софьей, потом переметнулся на сторону Петра и Пётр сказал "Я б вообще-то давно тебе голову отрубил, если б ты таким умным не был". И вот он его посылал, как дипломата. И он поехал , приехал в Венецию, и пришёл , привели его в монастырь бенедектинцев Св. Георгия, мы его хорошо знаем как Сан-Джорджо-Маджоре (итал. San Giorgio Maggiore) ,большой такой монастырь И вот он описывает библиотеку:" Та библиотека сделана палата великая. В ней всяких книг 15 тысяч, построена зело изрядно, шкафы ореховые, где лежат книги. В той же библиотеке стоят два глобуса великие зело, один небесный, другой земляноводный." Тот же монастырь описывает другой путешественник, молодой человек, один из волонтёров, которых Пётр ! послал учиться. Но стольник, Измайлов. "Тот же был в библиотеке, зело изрядно украшена. и собрано разных книг множество, глобусы превеликие в косую сажень."Одна библиотека, одни и те же слова. Когда я читал, у меня было ощущение, что я читаю одного и того же человека. Кстати, Измайлов пишет не "библиотека", а "библиаптека" Слово аптека он знает, а библиотека ему не очень понятно. Поехал в Инзбург, в другую библиотеку."Тут был в монастыре у иезуитов. Зело великий монастырь. Библиаптека сажень пяти вдоль. Все стены сплошь наполнены книгами разными. Всем поделаны шкафы без дверей, ярлыки висят над всякою шкафою подписанные, какие в той шкафе книги, посредине стоит стол, стоят три глобуса, инструменты лежат зело изрядно убранные." Вот на что я сразу обратил внимание -словарь, язык у людей чрезвычайно ограниченный. Кроме этого "зело изрядно, косая сажень" - никак у них не проходит. Но это кстати и в другом, когда они описывают фонтан Треви в Риме - это просто отдельная тема. Баба с конями - на этом уровне, потому что слова не могут в эту реальность вписаться. Правда уже через несколько лет следующие более образованные люди, Андрей Артамонович Матвеев , говоривший по латыни , он через несколько лет после этого был в иезуитском монастыре и больше увидел. " И в две библиотеки водили, в одну генеральную, в четырёх камерах, (камера это комната ) где находятся тысячи книг разных языков, с разделением: в одной книги восточных и западных святых отец, в другой исторических всех авторов латинских, в третьей богословие. В четвёртой камере всяких языков книги различные. Все с подписанием ясным и с нумерами над всякой из тех книг." Вот это как раз то, что они зело изрядно украшенные и глобусы привеликие.( картинка?). "Другую библиотеку казали, где они сходятся повседневно для всегдашнего чтения книг" То есть он даже понял функции библиотеки и увидел не только книги, но и шкафы со стёклами без дверей, что было удивительно для русского человека. Это 17 век, это то, что увидел русский человек. А что же он видел в своей жизни?

Наконец, теперь мы можем перейти к тому, что касается русского монастыря и его истории. На самом деле здесь ничего контрастного вначале по сравнению с тем ,что мы видим в Европе нет . Русские монастыри проходили то же, тот же самый путь, что и монастыри западноевропейские. Они тоже начинали с устава, студийского, потом иерусалимского устава, в котором было сказано, что нужно читать, было сказано про книги и про библиотеки фактически, не назывались они только словом библиотека, но по сути таковыми всё это было. И действительно мы видим как в монастырях складывается и традиция собирания книг, и традиция переписывания книг. И вот первая заставка на лекции как раз была картинка переписывание книг в монастыре, всё это мы видим, мы даже можем увидеть некую статистику. Мы не можем увидеть визуально увидеть, как это было, потому что в отличии от западноевропейских монастырей, пусть 16-17 век, у нас не сохранилось, как это описаний было по отношению к русским монастырям. Но книги есть. Например, в Соловецком монастыре через 60 лет после его основания опись упоминает, что есть книги. А уже через ещё 20 лет мы видим, что там уже есть целая библиотека. Причём мы даже знаем человека, игумена Досифея, который создал эту библиотеку, в ней 175 книг, в том числе 42 самого лично игумена Досифея. Соловецкая библиотека находилась в галерее, крытая галерея, скорее всего там, где где маленькое окошко, тогда для хранения книг окна и не предполагались. У нас остался даже рукописный экслибрис игумена Досифея. тут написано "священноинока Досафея", так он художественно подписал, первая буква - это буква "С"от слова священноинок, дальше вязью.До-со-фей. То есть человек был не просто образован, а эстетически образован, который так пометил свои книги, которые сохранились к счастью до наших дней. И эта библиотека очень быстро развивалась: в 14году -175 книг, в 97 уже 481 рукопись и 38 печатных, она кстати была больше, чем в Троицко-Сергиевом монастыре. Была, можно сказать, крупнейшая библиотека.

Где книги хранили в русских монастырях? Мы видели в Соловецком монастыре специальная комнатка была. выделена. Говорили - палатка для книг. Вот типичная книжка в оригинальном переплёте , сохранившаяся с 15 века . Даже корешки не украшались. Корешок - затылок это называлось, ставился вглубь. Книги лежали. Лежали в сундуках, в ларях , в коробах, когда их было много - в шафьях., т.ё. в шкафах, вертикальных, но обязательно лежали. Может вы заметили, когда говорит тот же Пётр Толстой говорит о западной библиотеке, он говорит "книги наложены" .Они там стоят, но поскольку он привык в русской действительности книги лежат, и они все употребляют слово "лежать" про книги, поэтому у него они лежат, а не стоят. Сказать про книги "стоять" было странно. Когда книжек было больше, например в Александро-Свирском монастыре сравнительно много, то выделялось...Но вот про сундуки. У нас основной источник информации об этом- описи, чем хорош был порядок в монастырях, и не только в монастырях, вообще делопроизводство на Руси было налажено, регулярно проводили описи имущества. Сменяется келарь - всё описывается, умер кто-то - описывается его имущество, и так далее и поэтому описи для нас - основной, пусть косвенный, но очень интересный источник. Вот в описи очередной говорится: " в той же палатке сундук с ветхими книгами и тетрадями (тетради - это непереплетённые части, это полуфабрикаты книжные, неважно, заполненные уже или незаполненные, называются тетради) , да сундук больший, о двух замках, окован железом, в том сундуке книги держат, да два коробья, за замками окованны". Это типичное размещение библиотечных фондов в те времена. В Александро Свирском монастыре в 1613 году, уже достаточно поздно. "В трапезе в стене чуланец для книг" - вот выделили помещение, правда через 50 лет уже - "палатка, где два больших окна слюдяных". Теперь попробуем разобраться, зачем эти книги были нужны, что из себя представляла эта библиотека. Сразу видно по описям, что богослужебные книги лежат отдельно. Они отдаются в сами храмы, иногда лежат там же в храмах, т.е. они к библиотеки отношения не имеют. Это действительно нужно для службы. В библиотеке что-то лежит другое. И вот смотрим, что лежит. Первое, что бросается в глаза... Да, самое главное! Я говорю слово "библиотека" - и я неправ, потому что этого слова нет. А как они это называли? Комната, если специально выделенная или этот ящик они могли называть книгохранильница или книгохранилие, книгохранительная палата - как было в Соловецком монастыре или книгохранительница - сундук, в котором лежат книги. а вот всё это? а всё это называется просто "казна", при этом "казна" - это полный синоним слова " библиотека" применительно к книгам. И вот говорится о том, что " да двадцать, и две книги старые , говорити по них немочно, отложены в казну". В переводе на русский язык: "22 книги, такие ветхие, что читать по ним, вести службу нельзя. Куда их отдают? В казну. В эту самую библиотеку. Это первоисточник и первое, для чего она нужна. Книга дорогая, к ней есть сакральное отношение, хотя в самом обиходе мы не видим этой сакральности., потому что и переписчик к ней относится довольно вольно, иногда на полях от скуки начинает приписывать совершенно непотребные вещи., за что его могут наказать, или он сам себя затем бичует, и доведение до ветхости книги в богослужении, я не говорю о напрестольных Евангелиях, которые вообще хранились отдельно в ризнице как правило, а не в казне, но вот так вот отношение скорее бытовое. но тем не менее, книга дорогая. Ясно, что она должна быть сохранена, даже если она стала ветхой., она идёт в эту самую казну. Следующее, что мы видим по описи. Идёт одна опись (это в Соловках) с перечислением иконы с изображением Соловецких чудотворцев(они хранятся в казне в коробьях), явно предназначенные для продажи, поскольку храняться в коробьях, " да книг житий чудотвоцев в переплёте новых , доски навосжоные золотом и серебром, да старых житий чудотворцев 6 книг переплёт в затылок, да жития чудотворцев в тетрадях ,да Филиппа Митрополита житие 2 книги, да 2 жития Филиппова в тетрадях, да бумаги писцам книжности скорописной 47 стоп." То есть явно в этом коробе лежат полуфабрикаты книг, предназначенных на продажу - т.е. уже готовые книги, те, что не совсем готовы и даже чистая бумага, которая тоже нужна. И соответственно это всё здесь в этой библиотеке хранится. И наконец, это очень интересно, умирает монах. У него в келье остаются книги. И эти книги обязательно поступают в монастырскую казну. И очень интересно, что как раз в Соловецком монастыре это обязательно фиксировалось Это от такого-то и дальше в следующих описях будет написано, что это чернеца такого-то книга, "а Евангелие чернеца Григория". Сегодня этому ужасно радуются исследователи, потому что они имеют этот экземпляр, и тут в описях они находят - смотрите-ка, в 16 веке она поступила такому -то чернецу, она принадлежала тому-то. Такие находки. И ещё одна функция казны - мемориальная. Она не просто сохраняет имущество, она сохраняет ещё память Тем более вы понимаете, что сегодня недавно человек скончался, а через некоторое время его вспоминают уже как праведника. Вдруг так может статься, что может местночтимым святым окажется. То есть эта память, она сохранялась, судя по тому, что эти вещи записывались в описях, это явно было значимо и для того же библиотекаря. И наконец книги, которые читались. Надо сказать, что расстановка или раскладка книг по сундукам, а там, где ставились, расстановка по шкафам шла так: сначала собирались книги однотипные, например минеи, вот служебные минеи все, или октоихи, затем внутри октоихов их делили по тому, откуда этот октоих пришёл - этот от этого человека, а этот - от этого, мемориальная часть. Отдельно ставились книги, которые пользовались спросом, говоря современным языком те, которые давали читать, четьи книги. Очень интересно, что к четьим книгам на Соловках в частности относили Псалтирь. Она не четьи, не патерик. но настолько она была популярна и каждый монах хотел у себя иметь в келье Псалтирь, что она оказалась в категории наиболее спрашиваемой, говоря современным языком, литературы. Итак, получается то, что собственно говоря мы называем современным языком библиотека, тогда называли казной, это не совсем такая библиотека, как в Западной Европе. Это нечто, самое верное слово всё-таки казна. Потому что это хранение имущества (ценного), кстати я не сказал ещё о тех вещах - дарили вклады в монастыри. Когда на помин души в монастырь передавалась книга, чаще всего Евангелие или какая-то другая рукописная книга и она шла сюда, тоже в эту казну. Вторая функция - это мемориальная, это вещи почитаемого монаха , просто история самого монастыря, и только на третьем месте то, что мы бы назвали чтением. А что читали? Там были естественно Новозаветные книги, Евангелие в первую очередь, мы видим там отцов церкви, это обычная вещь для монастырских, присылали из других мест, переписывали, собирали ит.д.. А читали они Патерики, прОлоги и Четьи-минеи. вот ещё Псалтирь перечитывали и учили наизусть. Что здесь объединяет эти вещи для понимания? А то, что все эти книги, тексты которые они вычитывали, создавали для читателя идеальный мир. Это не была философия, это не было богословие , а это был понятный человеку мир, но не тот, в котором он живёт. а тот в котором он должен был бы жить. Вот как жили святые, как живут где-то очень далеко от него. Самая популярная книга - Пролог, название большинство из вас наверняка знает, но всё таки напомню. Название её по ошибке, это греческий сборник, синаксарий, в котором по датам на каждую дату даны краткие жития святых. Причём иногда это даже нельзя назвать житием, просто четыре фразы, рассказывающие что за святого сегодня церковь поминает. Тут же какая-нибудь нравоучительная беседа, какой-нибудь фрагмент события , о великом трусе бывшем городе Константинополе - Царьграде. Вот такой день в мире каждый из нас наблюдал, я во всяком случае помню очень хорошо, пожилой человек дома подходит к отрывному календарю, который висит, отрывает листочек и читает там. А там, когда луна всходит-заходит, когда солнце всходит-заходит, какие праздники на этот день приходятся, день печати или ещё что-то там, а на обороте ещё назидательная какая-нибудь штука. Вот это то древнее чтение, которое было и в миру, когда отец семейства собирал семью, открывал страницу Пролога и читал то, что на сегодняшний день полагалось читать, и в монастырях это было. А мир, который предлагался, процитирую, хотя понимаю, что время идёт уже очень быстро , это чуть ли не на сегодняшний день из Пролога, поминают сына Авенира, царя индийского "В эфиопской стороне, глаголемой индийстей, (т.е в Зфиопской стороне, называемой Индией) восста царь, богат зело и славен, именем Авенир и во идолослужении же душу свою помрача. Христианского же рода и монашеского чина отнюдь ненавидя. И сему родился отроча, вельми красный( т.е. сын у него родился) от светлости вельми цветущий ему и сотвори пир великий от рождества его , яко все области его сыти у него (т.е. все ели, пир на весь мир) И призва 50 и 5 звездочётов, и сии отроче прорекоши цареви (все предсказали, что он царём будет), един же рече старый их, что не в твоём царстве будет сей отрок царю, но во ино лучше (говорит, что он станет христианином и тем обретёт Царствие) Се слышав царь печале бысть, и созда палату во граде Дамаске" И он там его поселил, и он там жил, и дальше скорей история Будды, когда он жил во дворце, в счастье, а потом вышел, познакомился с несчастьем, и обрёл истину. А здесь он обрёл христианство, и папа тоже, всё в порядке. Вы понимаете, вот сказка, неважно что Индия, география неважна - вот что читалось и волновало души. Надо сказать, что общественная жизнь, политическая жизнь тогдашней Руси начиная с 15-16 века всё время вторгалась и в библиотеки тоже и заставляла в библиотеках что-то менять. И значение библиотек другое, понятное для нас, использование информационного ресурса, оно приобретало острую актуальность. О чём здесь можно говорить? Я просто перечислю: ну, во-первых споры иосифлян и нестяжателей, когда две философии отношения к монашеской жизни спорили между собой, каждая сторона имела свои литературные произведения и самое интересное, они переписывались и были в монастырях и сторонников и противников, отчасти для того, чтобы можно было спорить, отчасти потому, что это всё было, говоря современным русским языком общее информационное поле, в котором они жили. Особенно заметно была потребность в библиотеке, когда появилась так называемая "ересь жидовствующих". Когда появились люди и в частности такой игумен Захария. Архиепископ Геннадий назначается на Новгородскую кафедру, приезжает, и встречается со странными людьми, когда узнаёт, что игумен Захария запрещает причащаться людям, которые к нему пришли. Спрашивает Геннадий - а почему? Отвечает - да потому что все в грехе священники погрязли, всё нужно менять, и вообще, неправильно читаем Библию, нужно Ветхий Завет читать, там всё сказано. и дальше у Геннадия встаёт проблема - бороться с ними. Ну понятно, можно посадить, заточить и всё это, но (кстати, в этот момент тот же Захария получает поддержку от царя и убегает в Москву и там избегает, и многие другие из людей, сторонники этого образа мыслей) Геннадий садится писать текст-опровержение и вдруг выясняет, что еретики знают какие-то книги, ссылаются на них., на тот же Ветхий Завет, а в Новгороде ни в Софии, в большой библиотеке Новгородской ни в монастырях новгородских этих книг нет. И тогда он, кстати известное письмо пишет Ростовскому владыке Иосафу и просит, и перечисляет книги, нет ли у него в книгохранилиях прислать ему списать, если второй экземпляр есть, прислать ему второй экземпляр и если есть только один списать и прислать копию. Что ему нужно? Книги Бытия, Царств, Книги пророков, Притчи Соломоновы, Иисуса сына Сирахова, Присвитера Козьмы (это болгарского), Патриарха Фотия (это борьба с богомилами, потому что это всё уже было), и он уже знает, что это всё было, и тем более именно эти вещи знают оппоненты, Папу Сильвестра Первого - это 4 века, Сочинения Дионисия Ариопагита, и вдруг выясняется, что библиотеки нужны и они начинают таким образом пополняться и формироваться. И дальше именно это подвигает его на грандиозную вещь - на русский перевод Библии, и первый полный перевод Библии с Ветхозаветными книгами- это как раз Геннадиевский, благодаря этим проблемным годам. Дальше в середине 16 века появляется такой Феодосий Косой, такой беглый холоп, который тоже ниспровергает всё что только можно, его ловят, судят и вот здесь мы встречаемся с той ситуацией, которую мы вроде видели в Западной Европе, когда были книги, которые можно было читать и были те, которые нельзя было читать. Про Русь я ещё такого не говорил ничего об этих запретах. Феодосий Косой., среди своих обвинений говорит, его оппонент Зиновий Оптинский, у нас нет самих текстов Феодосия, а есть споры с ним, соответственно в спорах его аргументы приводятся. И вот Зиновий пишет : "Моисеевы книги нарицает Косой столповыми (Ветхозаветные - Моисеевы книги, это основные книги) , есть же зде в монастырях , да сохранены и запечатлены лежат, а не дают их прочитати" - глаголет Косой, т.е. он обвиняет, что есть в монастырях Моисеевы книги, но их запрещено давать. Но на самом деле это клевета. Во-первых потому что их нет, мы видим даже в Геннадиевские времена это большая проблема. Во-вторых, что я рассказывал о духе монастырских библиотек и российских, можно понять, что для тогдашнего русского монаха, простеца в большой степени, для него проблема запрещённая-незапрещённая не существовала. Просто книги, которые попадали к нему они или читались или не читались. Был на Западе индекс запрещённых книг, сюда они тоже попадали, во-первых это апокрифы, считается отречённые книги. Но апокрифы читались, совершенно спокойно, и более того, и переписывались. Основной жанр , наряду с Прологом, в который тоже добавлялись вольно отрывки из каких-то других произведений, основным был Сборник - Соборник или Изборник. когда переписчик сам собирал то, что ему казалось интересным. И вот все эти Измарагды, Златоструи, Маргариты, это всё такие сборники назидательные, с интересными сказочными и несказочными сюжетами и в них апокрифических текстов было громадное количество. Поэтому не удивлялся человек приходя в храм и видя на иконе бабку Саломею, которая принимает роды у Богоматери, на нашей классической иконе Рождества Христова есть женщина, которая (принимает роды). Это апокрифический текст о бабе Саломее, которую позвал Иосиф, чтобы принимать роды. и она пришла и сказала зачем принимать роды, она же девственна. И когда она всё-таки приняла роды, то апокриф пишет, что она была потрясена и уверовала. И вот этот сюжет, на картинке всё-таки есть, человек видит икону и понимает, о чём идёт речь, потому что эти тексты все есть. Хотя это чистый апокриф, чистое народное представление о том, что было. В этом смысле я убеждён, что никаких запретов на чтение в монастырях не было и мы и не видим их в этой ситуации. И наконец, последнее: когда книга монастырская стала участником борьбы - это Раскол. Я много говорил о Соловецком монастыре , большая богатая библиотека, где эта традиция собирать книги с именем бывшего владельца . И вот присылают новые книги, по которым все старые предлагается убрать, а служить только по новым. Что делает библиотекарь? А он эти книги не отдаёт в храмы, а несёт в казну. А что такое казна? Это хранилище. И они у него там благополучно лежат, а службы как продолжались, так и продолжаются, он их принял в библиотеку, оприходовал их. Но он оприходовал их так, как ему это хотелось. Дальше после знаменитого Соловецкого восстания и подавления этого восстания жестокого пришла новая власть и естественно в библиотеке должны были быть введены новые порядки, и мы видим по описи следующей через 10 лет, нет даже через 20 лет 68 , 76 год через 8 лет , опись делается, все старые книги остались, но все книги расставлены по алфавиту. Вот пришла новая идеология, новая система. Алфавит - и уже всё, ушла старая вся та традиция и воспоминание о прошлом книг, уже книги стали безвредными, потому что они уже не составляли целостную коллекцию старой жизни, а встали на букву, и никто уже не беспокоится, что здесь есть книги старой печати, службы идут по новой печати, старые книги растворились в этой новой системе. Начиная с времён 17 века реформы Никона старая монастырская библиотека исчезает, она загнивает в прямом смысле этого слова, потому что приходит новая идеология, новая власть, старые рукописи лежат, как ненужный хлам. И это в прямом смысле гибель библиотек, потому что потом, когда во времена нового времени стали собирать рукописи, то оказалось что в монастырях никто не помнит о них и не знает, что там есть и находили их в страшном забвении. С Петра началась новая библиотека, символично, он пришёл в Патриаршую библиотеку, которую он сделал синодальной, потому что патриарха нет и приказал во всех шкафах застеклить дверцы. Снять эти деревянные, которыми всё было закрыто, повесить стеклянные, по европейскому образцу. Дальше новая библиотека исходила из того, что написано в духовном регламенте, здесь уже было написано о том, что в монастырях должны быть училища, а в училищах библиотека - это душа училища. Учебные библиотеки создаются, но это уже новая литература и связи с той старой библиотекой уже нет. Поэтому когда такой чрезвычайно сложный человек, если не сказать больше, как граф Алексей Мусин-Пушкин начал собирать рукописи по монастырям, то для нечистоплотных людей это было очень удобное время, когда ..Ну вот известная история о " Слове о полку Игореве2. Всегда везде писалось, что вот, Мусин-Пушкин такой молодец, в Спасо-Преображенском монастыре Ярославля он нашёл эту рукопись, в забвеньи, вот её переписали, потом она сгорела и так далее. Но когда начали сейчас ( а и тогда уже были подозрения, что-то здесь не так, почему вдруг в этом монастыре она оказалась, как), начали смотреть при переиздании, попытались перенести все пометки, которые были на листах. т.е. она была описана достаточно подробно и появились серьёзные сомнения. И скорее всего, одно из двух - или, за несколько лет до этого он пользуясь своим местом-правом забрал её в Кирилло-Белозерском монастыре, где была действительно большая библиотека, где было много рукописей, оттуда вывез, но не хотел признаваться и указал на Ярославский ( а почему он указал на Ярославский - а он уже был упразднён, был закрыт, хозяина не было, то есть бесхозное помещение) или есть подозрение что она вообще-то уже была перенесена в Синод, в синодальную библиотеку и там находилась. Потому что на ней есть нумерация, совпадающая с пропусками в нумерации синодальной библиотеки. Ну это уже осколки той старой монастырской библиотеки, о которой я вам рассказал. Спасибо вам за внимание!

Ответы на вопросы

Вопрос про апокрифы, не было ли их опасно читать Мы тоже в каком -то смысле библиотека и часто приходится слышать, зачем вы разместили эту книжку, это вредно читать, .опасно читать?

Нет не было и вообще понимаете для средневекового человека если бы он не был знаком с апокрифической литературой, то он не мог бы понять что изображено на иконах, тогда, если следовать жёсткой позиции, я слышал, такая позиция высказывалась и встречал человека, который сказал нет я не буду читать апокриф, чтобы не соблазняться, здесь если быть последовательным, громадное количество сюжетов, коренных сюжетов и не только русского но и греческого иконописания, они тоже должны подвергнуты быть запрету. Понимаете? вот икона Успения Богоматери - там нет ничего из канонических книг. Это благочестивое Предание или апокрифы, здесь просто как к этому относиться, понимать, где ты имеешь дело со Священным Писанием, где с Преданием, а где с народным творчеством. Как -то странно опасаться того, что не несёт ничего кроме понимания окружающего мира. Я убеждён, что это нужно.

Скажите пожалуйста, а вот в библиотеках сейчас хранится экстремистская литература (в светских библиотеках), запрещённая литература, , мне кажется, это оправдано, знать-то надо,? Как вы думаете?

Знать надо, это другое немножко. Во всех этих случаях вопрос не содержательный, а вопрос целесообразности. На этот вопрос отвечаем не мы с вами, а отвечает некая инстанция. Применительно к экстремистской литературе государство приняло для себя такие правила. Мы с вами жили в период начала 90-х годов , когда не было этого законодательства, тогда не было проблемы запрещённой и не запрещённой литературы, сейчас есть такое правило , которому мы следуем потому что это закон. Потом одно дело когда речь идёт об инструкции, как сделать бомбу, другое дело по поводу Предания. Я б их не сравнивал.

Что вы можете сказать про библиотеки домонгольского периода, они же существовали?

Вы знаете здесь есть две вещи. Конечно библиотеки существовали и должны были существовать. с удивлением видим, что в 4 веке Пахомий Великий говорит о библиотеке прямо технологически, потому что традиция античного времени, в которой были библиотеки и была технология и идеология библиотечная была, для него были понятны. Я сначала удивляюсь, откуда, в пустыни в это время такое, а с другой стороны, если человек уже обладавший знаниями предшествующей эпохи, для него ничего удивительного нет. И я думаю, что вот эта традиция, которая должна была прийти в домонгольскую вместе с греками из греческой культуры, конечно она должна была создавать и создавала библиотеки. Даже эти поучения Ярослава Мудрого сыну и сам образ мыслей Ярослава Мудрого говорит о том, что он был включён. И намёки например на знание античной литературы, они к нам пришли через то же "Слово о полку Игореве". Так что скорей всего это было. Здесь мы имеем прервавшуюся связь времён. Хотя оговорюсь, одну вещь - не надо преувеличивать масштабы, значение всех этих культурных связей и влияний, которые пришли. Как у нас по поводу библиотеки Ивана Грозного часто говорят- ну там же были папирусы, там была античная литература в подлинниках, её в Западной Европе нет, а там было.. Но нет, это всё такая мифологизация. Конечно, они знали больше и имели источников больше, чем мы сегодня в те времена, но это не была прямая связь с античным миром, никак Иван Грозный через Софью Палеолог или каким-то образом не мог получить сюда рукописи античные. Если их не могли иметь в Риме - вот таким сложным путём к нам они не могли прийти.

Скажите, пожалуйста, вы упоминали, что из Новгорода запрашивали книги в Ростове. Я где-то встречал упоминание, что Ростов был большим культурным центром, не столько большим, сколько культурным. Центром знаний. Насколько это справедливо?

Здесь есть такая хитрость. Ростов был кафедрой и в известной мере столицей церковной, но тогда Геннадий писал Ростовскому Владыке не в расчёте на Ростов. Он писал , как не странно, в расчёте на Кирилло-Белозерский монастырь, который входил тогда в ростовскую епархию. Ему, конечно, от Новгорода до Кирилло-Белозерска было ближе, но хозяином был Ростовский Епископ.