Псалом 4

• Псалом 4

Псалом 4

Семинар 1

4-й Псалом. Для тех, кто сегодня в первый раз - не удивляйтесь, что текст звучит не так как у вас будет. Я беру за основу синодальный перевод. Другого, полного перевода ветхого завета, пока что нет. Но, ориентируясь на оригинальный текст, я стараюсь этот синодальный перевод сделать чуть более понятным. Я перечитываю ещё раз накануне то, что мы разбираем, и поэтому помню, о чем там речь, помню этот оригинальный текст, и имею его в виду. Поэтому не удивляйтесь.

И так, 4-й Псалом:

2. Когда взываю я к Тебе, услыши меня, Бог праведности моей. В тесноте Ты давал мне простор. Помилуй меня, и услышь молитву мою.

3. О люди, до каких же пор будете вы поносить и позорить меня? До каких пор будут они любить суету и искать лжи?

4. Но знайте, что Ягве отделил, что Ягве на стороне милосердного. Ягве слышит, когда я призываю Его.

5. Трепещите и тогда не согрешите. Размышляйте в сердцах своих, лёжа на ложах ваших и тогда утихните.

6. Приносите жертву праведности и надейтесь на Ягве.

7. А многие говорят: Кто же покажет нам добро? Не виден свет лица твоего, о Ягве!

8. Ты наполнил сердце моё духовной радостью больше, чем наполнялись радостью их сердца, когда умножались у них хлеб и вино.

9. И вот я ложусь спокойно и спокойно сплю, потому, что Ты, о Ягве, один Ты, даешь мне жить в безопасности.

Как видите, я не случайно, ориентируясь на еврейский текст, несколько по-другому это прочитал. Во-первых, 8-й стих, неоднозначный перевод. Вы понимаете – сердце моё весельем наполнилось с того времени, как у них хлеб и вино умножились – это не совсем точно. Вроде как человек радуется, что у его врагов умножаются хлеб и вино, на самом деле здесь просто сравнения: я радуюсь больше, чем они радуются, когда у них хлеба и вина пребывает.

Приносите жертву праведности– всё-таки это чётче, чем просто правды.

Отделил для Себя святого Своего - кажется септуагинта.

Ягве отличает милостивого или милосердного того, что определяется словом חָסִיד‎ еврейским. Но это общие некоторые моменты.

Давайте чуть поподробнее.

1-й стих. Первый - обычно вводный. Некое такое надписание псалма, а так 2-й стих он 1-й в основном тексте. Он явно вводный.

Ты давал мне простор в тесноте, помилуй меня, услышь мою молитву. То самое обращение, с которого молитва начинается.

Всё-таки все псалмы– это молитва. Я не видел ни одного псалма, который был бы просто поэзией. Поэзия разная бывает. Бывает высокая духовная поэзия, но поэзия – это всё-таки текст, который создаёт автор. Создаёт как собственное литературное произведение. Ни один из псалмов в этом смысле просто стихотворением не является никогда. Любой псалом – это всегда молитвенной обращение. Иногда может быть это не так видно, потому, что иногда эта молитва превращается в такую своеобразную медитацию, в молитвенное созерцание. Медитацию не восточную конечно же, а в традиционную, в христианском смысле слова. И вот здесь это заметнее, чем в других случаях.

И вот что интересно: в 1 стихе присутствует некоторое воспоминание, воспоминание о том, как это бывало ранее: в тесноте Ты давал мне простор. Это явно говорит о том, что человек, который этот псалом написал, здесь он приписан Давиду, я не уверен, что это Давид написал, хотя и во времена Давида это могло быть написано. Не очевидно и неоднозначно, но язык, стиль скорее напоминают о другой эпохе – не эпохе Давида. Хотя говорить так уж однозначно в некоторых случаях довольно трудно. Трудно именно потому, что в псалмах часто отражены вещи, которые случаются во все времена. То же самое могло быть и во времена Давида, и во времена Соломона, и после Соломона, и во время плена, и после плена. Есть вещи, которые, в определенном смысле, совершенно универсальны. И один из таких универсальных моментов – воспоминание, память о вмешательстве Бога в твою жизнь тогда, когда снова к нему обращаешься.

Это может более важным моментом оказаться, чем кажется на первый взгляд. Как ни парадоксально на первый взгляд часто восстанавливать отношения с Богом всё-таки нам мешает короткая память. Парадоксально, но факт. Я понимаю, что это немного странным кажется, но мы быстро забываем то хорошее, что нам Бог делает. Может это действительно уже в следствии падения, особенность психики падшего человека, но мы склонны целиком погружаться в то состояние, в котором в данный момент находимся. Оно для нас в определенном смысле оказывается абсолютным.

Когда нам хорошо, мы уже не помним, что минуту назад мы ещё совсем не на облаках парили, а на земле валялись. Я думаю, что это особенности психики падшего человека. До падения это могло быть иначе. Это всё-таки некая аномалия. Так не должно было быть. К сожалению, в большинстве случаев оказывается именно так. С другой стороны, когда мы с этих облаков снова слетаем вниз, то как мы были там, мы тоже быстро забываем. Особенность такая. И вот тренировать память в этом смысле очень полезно. Не просто тренировать в практике запоминания больших объёмов информации, а тренировать её в том смысле, чтобы не забывать, в нынешнем нашем состоянии, какими были тогда, когда наше состояние было другим. В духовном плане это очень помогает жить. И то, что человек не впадает в отчаяние, с одной стороны, и в эйфорию с другой (у нас это обычное дело, когда сначала в эйфорию, потом в отчаяние), то во многом избегать этих крайностей помогает эта духовная память.

Я сейчас не случайно говорю о духовной памяти, потому, что есть память и память. Есть такая память, которая для нас почти не существует. Может мы и помним, вспоминаем смутно, что когда-то было всё совсем иначе, но на наше нынешнее состояние это воспоминание далеко не всегда оказывает какое-то воздействие.

Всё-таки воля наша целиком в нашем наличном состоянии. С одной стороны, оно бы и хорошо бы и правильно. Всё-таки жить в прошлом или жить в будущем, с духовной точки зрения, далеко не оптимальный момент. Ни то, ни другое, обычно, ни к чему хорошему не приводит. Но, одно дело настоящее, вот то самое, которое действительно настоящее, истинное настоящее, и совсем другое дело та текучка, которую мы часто за настоящее принимаем.

Для нас часто настоящее, так называемое настоящее – это тот самый поток сознания, в котором мы обычно и барахтаемся. Он для нас становится последней реальностью, мы это называем истинным настоящим, эту, как философы говорят экзистенцию, вечно меняющуюся, в которой на самом-то деле и опереться не на что. И именно потому, что для нас часто это последняя реальность, поэтому действительно у нас так вот, то взлет, то посадка. То эйфория, то наоборот -отчаяние. Хорошо если посадка ещё мягкая, бывает и не очень. Но с некоторой точки зрения, когда мы всё-таки проникаем глубже этого потока сознания, не на уровне интеллекта, а на уровне воли проникаем, мы находим другое настоящее. С точки зрения того другого, подлинного настоящего, которое уже так не течет, которое уже не поток сознания, мы и начинаем понимать, что наше меняющееся состояние – это только меняющееся состояние. И с другой стороны, и наши обстоятельства тоже постоянно меняются – сегодня такие, завтра такие. Как сказано в другой замечательной книге библейской: и это пройдет. Как раз по поводу той самой текучки.

Так вот, только проникнув ЗА этот поток сознания, мы и можем приобрести то, что называется духовной памятью. То есть, можем помнить ни о каких-то наших меняющихся состояниях, а охватывать нашей памятью весь меняющийся поток в целом. В каком-то смысле смотреть на него со стороны.

Само по себе, это могло помочь только стоику, да и то не каждому. Но, пока мы не вырвемся за этот поток сознания, мы не прорвемся дальше к нормальной молитве. Когда хочешь поговорить с человеком, надо как-то остановиться и посмотреть ему в лицо, да? Если постоянно крутишься с ним на разных каруселях, довольно сложно будет общаться. На какой-то момент движения только одно слово сказал, уже разнесло в разные стороны и когда снова с ним сойдешься, съедешься уже забудешь о чём сказать хотел.

Пока этот поток сознания нас несет, у нас с Богом общение идет примерно так: то мы к Нему приближаемся, на какое-то мгновение мы Его заметили, что-то успели крикнуть, через секунду нас уже куда-то отнесло и уже оттуда куда нас отнесло, там уже мы Бога потеряли, потому что крутится сильно. В какой-то момент опять поднесло и мы немножко так в себя пришли, опять что-то успели то ли крикнуть, то ли услышать, опять отнесло.

Это вот такое нормальное состояние современного человека, западного. Нормальное состояние, оно, конечно, ненормальное, но имею ввиду то как обычно человек живет. А учитывая, что в общем и целом культура внутреннего собирания, созерцания и концентрации почти утрачена на западе. Ещё на востоке, она кое-где по традиции сохраняется. Своя в Японии, частично в Китае, своя в Индии, но там она какая-то есть. Европа её потеряла абсолютно. Россия в этом плане от Европы не многим отличается уже сегодня.

Концентрация внимания, концентрация волевого усилия. Поскольку она полностью потеряна, то нас этот поток постоянно крутит. Когда мы становимся выше него, когда мы всё-таки можем охватить нашей волей и нашей духовной памятью не только то состояние, в котором мы сейчас находимся, но и то, в котором мы находились раньше, возникает определенная устойчивость. Мы оказываемся в состоянии кроме всего прочего ещё и к Богу обращаться. Независимо от того, как нас при этом закручивает.

На Востоке есть замечательное упражнение – вращающаяся мандула, которая построена на том, что в круге (это изображение, обычно оно как правило по форме представляет собой круг) – это некий вращающийся узор и упражнение заключается в том, что нужно научиться фиксировать в этом вращающимся узоре одну центральную точку так, чтобы совершенно на этот вращающийся, бегущий узор не отвлекаться. Это самое простое, примитивное упражнение на концентрацию внимания.

Сейчас на Западе некоторые психологи иногда его используют, на 100% не уверен, но какая-то такая методика есть. Но на Востоке это не просто была концентрация внимания ради концентрации я, а как раз первый шаг, к тому, чтобы человек мог осознать где находится центр его собственной личности, чтобы не погружаться в этот поток сознания. Это был первый шаг, немного внешний. Тогда, когда эти упражнения возникали, ещё никто никуда не торопился. Не нужно было этими методиками овладевать срочно, чтобы просто себя защитить от этой текучки. Тогда неспешно, спокойно, годами так практиковались. Сейчас может жизни не хватит, чтобы такими способами достичь результата, но, тем не менее, сам результат, к которому стремятся, тот же самый.

И вот тут не случайно начинается вот то самое духовное воспоминание. Сейчас тяжело, но, Господи, я помню, как Ты вмешивался в мою жизнь, как Ты в неё входил, как Ты всё менял. Это то, за что человек хватается в момент молитвы. Ещё не за Бога человек хватается, а за некий трос, канат, перила, как хотите это назовите, который помогает остановиться. Как в потоке, который сносит, хорошо бы за что-нибудь ухватиться. Поток, быстрая горная река, представьте себе, кто бывал в горах. Через неё часто переправиться почти невозможно, если она достаточно глубокая - сносит, но если какая-нибудь ветка есть, за которую можно ухватиться, тогда не снесет. А чаще протягивают такую специальную веревку, чтобы можно было, держась за неё, переправиться. Всё равно, конечно, погружаешься глубоко, промокнешь хорошо, но не унесет. Так вот духовная память – это такая веревка через поток.

Я не случайно сейчас так подробно об этом, на самом деле это может оказаться важнее, чем думается когда-нибудь. Для кого-то из вас, для кого-то из нас.

Это вот такое предварение. А дальше – собственно молитва. Совершенно замечательное выражение: да не ишь мужей. Есть понятие – Адам (אָדָם‎) – сын человеческий, есть понятие муж (אִישׂ‎).

Всё-таки муж – это хорошо, если по-славянски это слово понимать. Это не просто человек, не просто мужчина. Это значимый, значительный и уважаемый человек -господин. В каждом языке это слово присутствует. Сейчас это совершенно обесценилось. В русском языке это как-то не сложилось. Месье, монсеньёр, сеньор, мистер – от master (хозяин) или пан - в польском языке. Не к каждому так обращались в средние века. К простолюдину так не обращались, к холопам так не обращались. Это не просто человек, а уважаемый человек, который по улице идёт и народ расступается, потому, что важное и значительное лицо. Ишь – это такой человек, это не просто Адам.

Это обращение к людям, от которых немало зависит. Поэтому это так и перевели: сыны мужей, потому что муж, если брать славянский вариант, в данном случае это как раз вот такой человек. Мужи – это значимые в городе люди в славянском словоупотреблении. В русском это не так, в данном случае это славянизм, но этот славянизм нуждается в объяснениях. По-русски господа всё-таки несколько нивелировано в этом плане, особенно сейчас. А вот сыны мужей- эбэне ишь, это просто – о, мужи. Можно и так было перевести как эбэне Адам– это просто о, люди, как обращение вполне вероятно, так и здесь эбэне ишь– о, мужи. Но обращается этот автор псалма к людям, которые действительно что-то значат.

До каких пор будут меня поносить? С точки зрения традиционного христианского, а может псевдо христианского смирения, странноватый вопрос немного. Понимаете, что я имею ввиду - псевдо христианское смирение, да? Очень часто, особенно в православных кругах, считается , что быть смиренным - это каждому позволять вытирать об себя ноги. Есть такое понимание. На самом деле к настоящему смирению никакого отношения не имеющее. Потому, что настоящее смирение – это готовность принять волю Божию, а не всякий человеческий произвол в падшем мире.

И вот здесь очевидно речь идет о том, что человек вовсе не считает нормальным, что его втаптывают в грязь. Здесь - слава моя будет в поругании - ещё так довольно мягко и высокопарно. До каких пор честь моя будет в поношении – буквально так. Имеются в виду не какие-то понятия о чести: светские или ещё какие-то, а то, что человека буквально стараются смешать с грязью, как-то его опорочить.

До каких пор будете любить суету и искать ложь? Там буквально в оригинале в третьем лице во множественном числе. Они ищут суеты и любят ложь. Буквально так. Когда мы говорили о потоке сознания, тут от одного к другому, от этой погруженности в поток сознания к тому, что делают эти люди, хотя видимо в обществе занимающие не последнее положение, всего один шаг. Когда в этот поток погружаешься, то искажается вся перспектива. Значимое, по настоящему значимое, в глазах Божьих быть значимым перестаёт, кажется мелочью, ерундой, чем-то ненужным. А то, что действительно оказывается временно приходящим, и то, что уж совершенно точно с собой, уходя из этого мира, не заберешь, наоборот, начинает казаться самым важным.

Искажение некое перспективы, которое как раз тогда и начинается, когда в этот поток сам закручиваешься. Когда всё мелькает. Одни предметы, мелкие - могут казаться крупными, другие - наоборот. Вот тут тот же самый эффект. Тогда очень легко через человека перешагнуть, потому что многие люди начинают казаться незначительными, ничего не значащими. Да и вообще часто человек начинает казаться чем-то малозначительным, чем-то таким, через что очень легко перешагнуть.

Это как раз та ситуация, когда в грязь втаптывают не со зла, а, что называется, походя. Особенно люди в обществе, занимающие известное положение. Мышление направлено совсем на другое, система ценностей уже другая, соответственно, человека легко не заметить.

В каком-то смысле это не просто возмущение собственным положением, а ещё и напоминание о том, что это в принципе аномалия, что никакой воли Божией, на то, чтобы через людей вот так перешагивали – нет. И ни к какому смирению это никакого отношения не имеет. И смирение предполагает, прежде всего, принять волю Божию, а воли Божией, чтобы человек был в таком положении - нет.

И вот следующий стих как бы напоминает о том, что с точки зрения Бога ситуация совсем по-другому выглядит. С точки зрения того, что значимое и что не значимое, и кто значим и кто не значим. Знаете, что Ягве поддерживает или буквально покрывает, покровительствует милосердному.

Слышит Ягве когда я призываю Его. Вторая часть этого стиха по-своему замечательна. Человек не сомневается в том, что Бог его слышит. Автор этого псалма. Его молитва в данном случае не только о том, чтобы лично его услышали, хотя на первый взгляд возникает ощущение и полное впечатление, что человеку просто надоело, что постоянно им пренебрегают, что его ни о что не ставят и что Бог его не слышит. Он прекрасно понимает, что Бог его слышит. И в данном случае это призыв скорее к тем, кто через него перешагивает, и кто его в грязь втаптывает, чтобы эти люди одумались. Не ради человека, а хотя бы ради Бога.

Не случайно здесь говорится об этом самом милосердном, которого Ягве для себя отделил, которому Ягве покровительствует.

Вообще хэсед интересное понятие, буквально в позднейшем языке оно означает благочестивый, но изначально это милостивый и милосердный. Но тут надо немного оговориться. Понятие хесед - милосердие, милость или любовь, милующая любовь, от которого хасим происходит - оно очень интересно само по себе. Оно прежде всего описывает межчеловеческие отношения, но кроме того отношения Бога с человеком.

Хэсед означает то, что я делаю для человека больше, чем обязан сделать по закону, по договору, ещё в силу каких-либо обстоятельств. Вот когда Авраам с Авемелехом заключает договор, есть такой замечательный в книге Бытия момент, он замечательный в плане некоторых деталей, с одним из местных вождей соседнего племени в Самарии, где он в то время живет, в Палестине, то они договариваются, что своим детям, а дети внукам передадут, Авемелех своим детям расскажет об Аврааме и Авраам своим детям расскажет об Авемелехе, что один с другим поступали как там написано вехезде – по милости. Оказывали друг другу такие услуги, к которым заключенный договор не обязывал, то есть. отношения всегда были дружескими, всегда были более чем чисто формальные.

Отношения с Богом они описывают тоже. Осия, например говорит о том, что хэсэд и эмед, то есть любовь, милость и истина - знакомое выражение, оно стало устойчивым до новозаветных времен. Хэсэд – это как раз то и есть как Бог относится к человеку. И человек также должен относиться и к Богу и к людям. Вот как Бог не по закону к человеку относится, потому, что по закону человеку уже ничего не положено. Договор был нарушен, завет, и всё остальное нарушено и по закону рассчитывать больше не на что. По крайней мере, ни на что хорошее рассчитывать не приходится. Но надежда на то, что Бог сделает больше, чем обязан по Закону и по договору. Для человека это единственная надежда на то, что Бог будет так к нему относится. Но тогда и человек должен так относится и к Богу и к другим людям, не считая сколько и чего он должен Богу, сколько и чего он должен ближнему.

Очень напоминает какие-то новозаветные вещи, да? В том числе и ту самую тему, что спасение дается не потому, что его заработал, его вообще не заработаешь, а можно его получить даром и в подарок, по любви.

Всё достаточно знакомо. На самом деле это не изобретение Павла или кого-то ещё. Это то, что давно и хорошо было известно, но может было частично забыто в последствии или не принималось во внимание в последнее время.

Так вот получается, с другой стороны, что такая позиция уязвима в том плане, что этим очень легко можно злоупотреблять. У человека, который готов давать не считая, таким человеком очень удобно попользоваться, что многие и делают. И здесь очевидно ситуация та же самая. Когда на своих правах не очень настаиваешь, когда особо не считаешь сколько кому себя отдать, то понятно, злоупотребляющих находит достаточно таким положением дел.

Опять же есть такой псевдо христианский подход, когда это считается нормой. Понятно, что это не норма, хотя это бывало во все времена. Но тут не то страшно, что на человека перестают обращать внимание, страшно другое: такой потребительский подход, чаще всего, самому человеку на пользу не идет.

Вот смотрите дальше, если брать еврейский текст, не совсем точный перевод Трепещите и тогда не согрешите. Размышляйте в сердцах ваших, лёжа на ложах ваших тогда успокоитесь. Приносите жертву праведника или праведности и надейтесь на Ягве.

Всё-таки трепещите - это интересное такое напоминание, имеющее прямое отношение к тому, о чем мы говорили раньше. Имеется ввиду - священный трепет. Не перед человеком, перед Богом. Потому, что когда находишь такого хасида, такого милостивого человека, который дает, не считая, то это - Дар Божий каждому, кто с этим человеком общается. Что это не просто так и это не будет вечно, что общение с таким человеком не для того дается, чтобы сесть, ножки свесить и ехать.

Семинар 2

Как правило, такого плана люди приходят для того, чтобы помочь другим людям чем-то конкретным, иногда не очень конкретным, но всегда помочь. Помочь самим встать на ноги. Но всегда велик соблазн просто попользоваться. Единственное что от этого останавливает – это страх Божий. Понимание, что в этой ситуации проявляется огромная милость Божия, что Он таких людей посылает и дает возможность с ними общаться.

Поэтому говорится: размышляйте в сердце вашим лёжа на ложах ваших и тогда успокоитесь

Семитское мышление, семитское сознание скорее сердцем связывает мысль, чем эмоции или чувства, как это характерно для арийского сознания. Для народов арийского происхождения, в том числе у славян, сердце – это скорее орган чувства. Можно рассердиться. С сердцем ассоциируются скорее эмоции. В семитском словоупотреблении с сердцем скорее мысли и размышления ассоциируются. Это общесемитская черта.

Размышлять в сердце – выражение, которое встречается не только в еврейских текстах, но и в арабских тоже и в аркадских. Это хорошо известно. Но есть ещё один нюанс, связанный со спецификой понятия сердца как духовного центра личности уже в яхвистской традиции. В псалмах она отражена так хорошо как нигде. То, о чем мы с вами говорили реализовать можно только на уровне того самого духовного Я. Как относится к человеку – это вопрос волевого выбора, а не вопрос интеллекта или эмоций. Это может быть и на эмоциональном уровне, но если наше отношение к человеку определяется на эмоциональном или интеллектуальном уровне, это может быть что-то крайне не ровное, и в конце концов эти отношения разваливаются. Нельзя только на этом всё строить, в основе должен быть волевой выбор как к этому человеку относится.

И здесь те вещи, о которых мы с вами говорили, должны быть поняты на уровне воли, того самого духовного сердца, которое проявляет себя прежде всего интенциями, т.е. волевыми актами.

Подумайте в своём сердце, но только со страхом Божьим, обо всём этом. И тогда успокоитесь. В данном случае речь идет и о внутреннем мире тоже.

И дальше идут ключевые стихи.

7-й стих.

Многие говорят: А кто покажет нам добро или благо?

То самое которое, например, в поэме о сотворении мира упоминается в контексте этого самого сотворения. Помните: увидел Бог что это хорошо. Кто нам это благо покажет? Яви нам свет лица твоего, о Ягве. Когда мы говорили о первом дне творения, мы говорили о том, что свет ассоциируется в яхвистской традиции с Богоявлением, с теофанией и с присутствием Божьим. Здесь это типичный, очевидный тому пример.

Речь может идти и об озарении как внутреннем переживании, что вполне реально, но также и о чём-то внешнем, например, о явлении славы Господней, славы Ягве в храме иерусалимском во время Богослужения. А там такие явления, по-видимому, имели место. В псалмах это тоже отражено. Об этом поговорим когда дойдем до обсуждения литургических псалмов , используемых в Богослужении. Вернемся к этому вопросу.

Но пока здесь всё очевидно в плане ценностной системы. Вопрос, в определенном смысле, риторический: Кто покажет нам благо? С точки зрения тех, кто его задает. Это самый нормальный скепсис, скепсис тех нечестивых, о которых мы говорили. Помните, нечестивец – это скептик, который порой доходит до цинизма. Он даже может быть и не воинствующим атеистом, может просто быть агностиком, но практически это человек, который ни во что не верит. Для которого в буквальном смысле ничего святого нет, по словоупотреблению тому ветхозаветному, которое в псалтире находим.

Это вопрос нечестивца, то есть человека, который не верит ни в какое благо. Еврейское слово тул оно предполагает не относительное , а абсолютное добро. То, что обычно называют добром в традиционном словоупотреблении. Не в смысле блага для меня, а что-то вроде того, что имеют ввиду когда спрашивают: А ты в добро веришь? В данном случае имеется ввиду такое благо. Тогда вопрос становится понятным: А где вы это добро видели? Кто бы нам это добро показал бы?

Такой вопрос – понятно – ответа не предполагающий. Обычно человек, который его задаёт, ни в какое добро не верит. Такой человек считает, что если он наткнулся на человека, которым можно попользоваться, ему крупно повезло и надо тянуть пока можно. Нашел такого дурачка, с которого можно поиметь и много, и бесплатно, и мешать не будут. Обычно человек, который в добро не верит, попадая на такого человека, так себя и ведет. Пользуется сколько можно и радуется, что такой нашелся, который ему не мешает.

И дальше: Яви нам свет лица твоего, о Ягве - это ответ на вопрос- Где же это самое благо, где это добро? Понятно, что благо начинается, там где начинается теофания – встреча с Богом. То самое озарение и есть момент встречи с Богом лицом к лицу. Там начинается добро потому, что там источник. Это как напоминание каждому к кому следует обратиться и где искать благо. Это молитва, обращенная к Богу, молитва о грешниках, об их обращении в конечном счете.

- А 6-я строчка?

Она вытекала бы из 7-й. Как ни парадоксально, но именно так: приносите жертвы праведника (или праведности) и надейтесь на Ягве. Но понятно, что исполнить это можно только тогда, когда веришь в это высшее добро. В 7-м стихе говорится о том, что мешает именно так действовать.

Праведность в библейском смысле это не то, что понимают под праведностью в миру. Средний человек, не очень верующий в Бога праведником называет того, кто никогда не грешит. Он может и понятие греха не знает толком. Вот который всегда поступает по совести, который никогда ни кому не делает ничего плохого, который никогда не грешит - вот тот и праведник с точки зрения мира. С библейской точки зрения :праведник – это человек, готовый следовать за Богом, Его свидетель.

Безгрешных людей Библия не знает. Это книга реалистичная. Кроме одного Иисуса Христа, но это случай особый. Все остальные люди грешны. И вот если праведность заключается в том, чтобы быть безгрешным – она невозможна. А если она заключается в том, что мы, несмотря на свои грехи и раскаиваясь в них, идти за Богом и свидетельствовать о том, что Бог открывает, тогда она возможна. Праведность - это не состояние безгрешности. Это состояние следовать за Богом, верности ему и свидетельства о нем. Вот тогда жертву праведности приносить можно. Приносить жертвы, которые обычно приносили в храме.

Приносить жертвы на тот момент одна из основных форм Богообщения. То же самое, что для церковного человека евхаристия, например. Для человека тех времен жертвоприношение – общая трапеза Бога и людей совместная. И приходя для такой встречи с Богом, праведник может надеяться на то, что это общение будет полноценным. Не потому, что он безгрешный, а потому, что он готов идти за Богом.

Жертва праведности – это жертва человека, который готов следовать за Богом. И который приходит к Нему, чтобы разделить с Ним трапезу, чтобы с Ним общаться. Но если человек задает вопрос наподобие того, который в 7-м стихе, что это там за добро? и где бы я его видел? - тогда ни о какой праведности говорить не приходится.

Нужно откровение, чтобы Бога найти. И о таком откровении можно просить тоже. А при позиции той, которая выражена вопросом, по сути риторическим, понятно, никакого ответа и не будет. И не случайно дальше говорится: Ты наполнил сердце моё духовной радостью. Там еврейское слово синха, которое означает именно духовную радость, а не просто веселье. Больше той радости, которая была у них, когда у них умножились хлеб и вино. Когда встреча была, а скорее всего, автор этого гимна вспоминает и свою встречу с Богом, когда этот свет лица Божьего он пережил как реальность, тогда он и заговорил, что радовался больше, чем люди, Бога не знающие, радуются сидя за столом.

Для человека, который с Богом не общается, самое радостное событие– сидеть за столом с друзьями. Не обязательно, чтобы просто наесться и напиться. Что такое застолье в хорошем смысле этого слова понятно даже человеку не верующему. Сесть за стол с друзьями – это для любого человека радость, если у него какие-то друзья есть. Если никаких друзей нет – это случай особый. Здесь автор этого гимна говорит о том, что он пережил и больше радовался этой встрече с Богом, чем те, кто сидят за столом с друзьями.

Заметьте, что духовная составляющая присутствует в любом дружеском общении, но с тем, что бывает, когда с Богом встречаешься – это не соизмеримо. Поэтому такая и разница.

И дальше, то, о чем мы с вами говорили немного в прошлый раз: Я спокойно ложусь и спокойно сплю. Здесь то же самое. Когда Бог рядом, спокойно спишь, независимо от того, что о тебе думают и кто тебе угрожает. Начинается всё как будто просьбой и на первый взгляд кажется, что человек просит за себя, прочитаешь это внимательней и понимаешь, что просит человек не за себя, а за тех, кто его ни во что не ставит. О том, чтобы у этих людей открылись глаза. И не ради себя самого, тот кто молится и так спит спокойно, а ради самих этих людей, потому, что ни к чему хорошему такая позиция по жизни в конце концов не приводит. Такой 4 псалом.

- Можно считать что это благодарность Богу?

Думаю, что да. Благодарность Богу. Воспоминание первой встречи с Богом без благодарности невозможно.

Перевод – это отдельная тема, я сиптуагинту не посмотрел, посмотрел только еврейский текст. Я точно помню, что в тексте еврейском не совсем так. Надо будет посмотреть сиптуагинту. Читайте оригинальные тексты. Есть один выход – взять книжку, где есть так называемые номера стронга – это любой текст, на любом языке пронумерованы слова, а в комментариях то слово, которое в оригинале. Правда, слово в оригинале не переводится, но вы будете знать что стоит в оригинале вместо этого слова. Номера стронга- специфический текст. Обычно этим занимаются люди не библеисты, но которым важно,,, словоупотребления, которые немного языки знают и в состояние разобрать , что это за слово, чтобы не читать текст. На сегодня всё.