Богословие Афанасия Великого пронизывает одна мысль: если Христос не Бог, то Бог не воплотился, значит обожение, соединение с Богом, спасение невозможно («Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом» — суть богословия). Афанасию Великому удалось защитить истину и с неподражаемой точностью зафиксировать ее в своих текстах. Именно ему удалось найти слова для описания тринитарной антиномии, адекватные своему предмету, но такие, которые не сводили бы веру к словесным формулировкам, не убивали бы Тайну. Христология Афанасия Великого, пожалуй, наилучшая из всех созданных до сих пор («О воплощение Слова», вообще, центральный текст христианства: фактически, описывает все вероучение, причем, без обычных перегибов в ту или иную сторону). Афанасий Великий один из первых кто запечатлел опыт отцов — пустынников словесно, его «Житие Антония» станет образцом для подобной литературы. Подвижничество противопоставляется Афанасием Великим философии: подвижник делает то, о чем философ только говорит (интересно, что косвенно это обличение подтверждает истинность философии). Так богословие Афанасия Великого совмещая опыт Пустыни и необычайно тонкую богословскую мысль, свободную от обычных для александрийцев соблазнов эллинистического интеллектуализма, с необыкновенной полнотой, ясностью и гармоничностью передает веру Церкви.
Предание.ру - самый крупный православный мультимедийный архив в Рунете: лекции, выступления, фильмы, аудиокниги и книги для чтения на электронных устройствах; в свободном доступе, для всех.
134
Слово о воплощении Бога-Слова,
и о пришествии Его к нам во плоти
Глава 1. Творение и падение
1) В предыдущем слове, из многого взяв не многое, но в достаточной мере, рассуждали мы о заблуждении язычников касательно идолов, о суеверии их, и о том, как изобретено оно в начале, именно же, что люди по испорченности своей вымыслили для себя поклонение идолам; а также, по благодати Божией, предложили нечто и о Божестве Отчего Слова, о промышлении и силе Его во вселенной, именно же, что Им благоустрояет все благий Отец, по Его мановению приводится все в движение, и о Нем оживотворяется. Теперь же, блаженный и во истину христолюбивый, будем, согласно с благочестивою верою, говорить о вочеловечении Слова, и божественное Его к нам пришествие (на что иудеи клевещут, над чем эллины издеваются, и чему мы поклоняемся) постараемся объяснить так, чтобы видимое уничижение Слова тем паче возбудило в тебе большее и сильнейшее к Нему благоговение. Ибо чем большему осмеянию подвергается Оно неверными, тем убедительнейшее представляет свидетельство о Божестве Своем. Чего не постигают люди, находя то невозможным, о том доказывает Оно, что это возможно; над чем издеваются люди, как над неприличным, то, по благости Своей, делает Оно благолепным; что люди ухищренно осмеивают, как человеческое, в том силою Своею дает Оно видеть Божественное, при мнимом Своем уничижении, крестом низлагая идольское мечтание, издевающихся же и неверующих невидимо убеждая признать Божество Его и силу.
При изложении же нами всего этого, надобно тебе содержать в памяти сказанное прежде, чтобы, как быть в состоянии уразуметь причину явления во плоти столь великого Отчего Слова, так не подумать, будто бы Спаситель приял на Себя тело по естественному порядку, но утвердиться в той мысли, что Он по естеству бесплотен и есть Слово, однако же, по человеколюбию и благости Отца Своего, для нашего спасения явился нам в человеческом теле. А нам, ведя рассуждение об этом, прилично будет сказать наперед о сотворении вселенной и о Создателе ее Боге, чтобы таким образом всякий мог видеть, как сообразно было обновлению твари совершиться Словом, создавшим ее в начале. Ибо в этом не окажется никакого противоречия, если Отец тем же Словом, Которым создал тварь, соделал и ее спасение.
2) Создание мира и сотворение вселенной многие объясняли различно, и каждый, какое хотел, такое и составлял об этом понятие.
Одни говорят, что все произошло само собою и случайно. Таковы эпикурейцы, которые баснословят против себя, что нет и Промысла во вселенной, утверждая это прямо вопреки очевидному и видимому. Ибо если, как они утверждают, все произошло само собою без Промысла; то надлежало всему произойти однообразно, и быть подобным, а не различным; во вселенной, как в едином теле, надлежало всему быть солнцем или луною, и у людей надлежало целому телу быть или рукою, или глазом, или ногою. Теперь же этого нет; но видим, что одно — солнце, другое — луна, а иное — земля и в человеческих также телах одно — нога, другое — рука, иное — голова. А таковой распорядок дает знать, что произошло это не само собою, даже показывает, что предшествовала этому причина, из которой можно уразумевать и приведшего в порядок и сотворившего вселенную Бога.
Другие же, и в числе их великий у эллинов Платон, рассуждали, что Бог сотворил вселенную из готового и несотворенного вещества; потому что Богу и не возможно было бы сотворить что-либо, если бы не было готового вещества, как и у древоделя должно быть готовое дерево, чтоб мог он сработать что-нибудь. Но утверждающие это не знают, что приписывают тем Богу безсилие. Если не сам Он -виновник вещества, но, вообще, всякое существо творит из вещества готового; то явно, что Он бессилен, потому что ничего действительного не в состоянии произвести без вещества, как и в древоделе, без сомнения, безсилие его- причиной, что, не имея у себя дерева, не может сделать никакой нужной вещи. И в этом предположении,-что, если бы не было вещества, то Бог и не произвел бы ничего,-можно ли уже творцом и создателем назвать того, кто возможность творить получил от другого, именно же, от вещества? Если допустить это предположение, то, по словам их, Бог будет только художник, а не творец бытия, если Он обработывает готовое вещество, а не сам — виновник и вещества. Вообще, не может быть назван Он творцом, если не творит и того вещества, из которого произошло сотворенное.
А еретики вымышляют себе иного Создателя вселенной, кроме Отца Господа нашего Иисуса Христа, и в слепоте своей много о сем велеречат. Господь говорит иудеям: «Несте ли чли, яко сотворивый искони мужеский пол и женский, сотворил я есть? И рече: сего ради оставить человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину» (Матф. 19:4—5); потом, указывая на Творца, говорит еще: «еже Бог сочета, человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Как же они вводят тварь, чуждую Отцу? Если и по словам Иоанна, который все объемлет словом своим, «вся Тем быша» , «и без Него ничтоже бысть» (Иоан. 1:3); то как возможен иной Создатель, кроме Отца Христова?
3) Так они баснословят; божественное же учение и вера Христова отвергает их суесловие, как безбожие. Оно признает, что вселенная не сама собою произошла, потому что есть о ней Промысл, и не из готового вещества сотворена, потому что Бог не бессилен; но из ничего, вовсе не существовавшую прежде вселенную, привел в бытие Бог Словом, как сказано Моисеем:«в начале сотвори Бог небо и землю» (Быт. 1:1). И в весьма полезной книге Пастырь говорится: «Прежде всего веруй, что един есть Бог, Который сотворил, устроил и привел в бытие вселенную из ничего». Это же давая разуметь, и Павел говорит: «верою разумеваем совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых видимым быти» (Евр. 11:3). Бог благ, лучше же сказать, Он — источник благости. В благом же ни к кому не может быть зависти. Посему, никому не позавидовав в бытии, из ничего все сотворил собственным Словом Своим, Господом нашим Иисусом Христом.
Преимущественно же пред всем, что на земле, сжалившись над человеческим родом, и усмотрев, что по закону собственного бытия не имеет он достаточных сил пребывать всегда, Бог даровал людям нечто большее: не создал их просто, как всех бессловесных животных на земле, но сотворил их по образу Своему, сообщив им и силу собственного Слова Своего, чтобы, имея в себе как бы некие оттенки Слова и, став словесными, могли пребывать в блаженстве, живя истинною жизнию, и в подлинном смысле — жизнию святых в раю. Но зная также, что человеческое произволение может преклоняться на ту и другую сторону, — данную людям благодать предварительно оградил законом и местом; ибо, введя их в рай Свой, дал им закон, чтобы, если сохранят благодать и пребудут добры, то, кроме обетования им безсмертия на небесах, и жизнь их в раю была беспечальна, безболезненна и беззаботна; а если впадут в преступление, и переменившись сделаются худы, наперед знали о себе, что в смерти претерпят естественное тление, и не будут жить более в раю, но, умирая уже вне его, останутся в смерти и тлении. На это же указывает и божественное Писание, говоря от лица Божия: «от всякаго древа, еже в рай, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него; а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете» (Быт. 2:16—17). «Смертию же умрете» , что иное значит, как не только необходимость умереть, но и оставаться в тлении смерти?
4) Дивишься, может быть, почему, предположив говорить о вочеловечении Слова, рассуждаем теперь о начале людей. Но и это не чуждо цели нашего рассуждения. Говоря о пришествии к нам Спасителя, необходимо нам сказать и о начале людей. Из этого узнаешь, что наша вина послужила поводом к Его пришествию, и нашим преступлением вызвано человеколюбие Слова, чтобы Господь пришел к нам и явился среди людей. Мы стали побуждением к Его воплощению; для нашего спасения показал Он столько человеколюбия, что принял на Себя человеческое тело и явился в нем.
Так Бог сотворил человека, и возжелал, чтобы пребывал он в нетлении. Но люди, вознерадев и, уклонившись от устремления ума своего к Богу, остановившись же мыслию на злом и измыслив себе его (как сказано об этом в первом слове), подверглись тому смертному осуждению, каким предварительно угрожал им Бог, и не остались уже такими, какими были созданы, но как помыслили, так и растлились, и смерть, воцарившись, овладела ими; потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы, как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление. Ибо, если, некогда по природе быв ничто, призваны в бытие явлением и человеколюбием Слова; то следовало, чтобы в людях, по истощании в них понятия о Боге и по уклонении к не-сущему (ибо злое есть не сущее, а доброе есть сущее, как произшедшее от сущего Бога), истощилось и продолжающееся навсегда бытие. А это и значит, разрешившись оставаться в смерти и тлении. Ибо человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен; но, по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремлением к Нему ума своего, мог замедлять в себе естественное тление, и пребыл бы нетленным, как говорит Премудрость: «хранение законов утверждение нерастления» (Прем. 6:19). Будучи же нетленным, он жил бы уже как Бог, о чем дает разуметь и божественное Писание, говоря в одном месте: «Аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси; вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете» (Пс. 81:6—7).
5) Бог не только сотворил нас из ничего, но, по благодати Слова, даровал нам и жизнь по Богу. Но люди, уклонившись от вечнаго, и по совету диавола обратившись к тленному, сами для себя стали виновниками тления в смерти; потому что, как сказано выше, по природе они были тленны, но свойственного им по природе избегли бы по благодати, как причастники Слова, если бы пребыли добрыми; по причине соприсущего им Слова, не приблизилось бы к ним естественное тление, как говорит и Премудрость: «Бог созда человека в неистление» , и во образ собственной Своей вечности: «завистию же диаволею смерть вниде в мир» (Прем. 2:23—24). Когда же совершилось это, — люди стали умирать и тление сильно воздействовало уже в них, превозмогая над всем человеческим родом, в большей еще мере, нежели сколько было это естественно, поколику, вследствие преступления заповеди, воспользовалось оно против них и Божиею угрозою, да и сами люди в прегрешениях своих не остановились на известных пределах, но, постепенно простираясь далее, преступили, наконец, всякую меру. Быв в начале изобретателями зла, и сами на себя призвав смерть и тление, в последствии же совратившись в неправду, отваживаясь на всякое беззаконие и не останавливаясь на одном худом деле, но непрестанно к новым худым делам примышляя еще новые, люди соделались ненасытимыми во грехе. Повсюду были прелюбодеяния и татьбы; вся земля наполнилась убийствами и хищениями. У закона не было заботы о растлении и неправде. Всякое злое дело совершаемо было и каждым порознь и всеми сообща. Города вели войну с городами; народы восставали против народов; вся вселенная раздираема была мятежами и раздорами, потому что всякий оказывал соревнование в беззаконии. Не далеко было от этого и противоестественное, но как сказал свидетель Христов Апостол: «жены бо их измениша естественную подобу в презестественную: такожде и мужи, оставлше естественную подобу женска пола, разжегошася похотию своею друг на друга, мужи на мужех студ содевающе, и возмездие, еже подобаше прелести их, в себе восприемлюще» (Рим. 1:26—27).
Глава 2. Божественная дилемма и ее решение в воплощении
6) Когда же смерть более и более овладевала чрез это людьми и тление в них оставалось; тогда род человеческий растлевался, словесный же и по образу созданный человек исчезал, и Богом совершенное дело гибло; потому что, как сказано выше, смерть превозмогала над нами по силе уже закона, и невозможно было избежать закона, так как он, по причине преступления, постановлен был Богом. Выходило нечто, в подлинном смысле, и ни с чем несообразное и вместе неприличное. Ни с чем несообразно было Богу, изрекши слово, солгать, и человеку, когда узаконено Богом, чтобы он, если преступит заповедь, смертию умер, не умирать по преступлении, слову же Божию остаться нарушенным. Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер. Но также и неприлично было, чтобы однажды сотворенные разумные существа и причастные Слова Его погибли, и чрез тление опять обратились в небытие. Это не достойно было бы благости Божией, чтобы сотворенное Богом растлевалось от оболыцения людей диаволом. С другой стороны, всего не приличнее было в людях, или по собственному их нерадению или по бесовскому оболыцению, уничтожиться Божию художеству.
Итак, когда истлевали словесные твари и гибли такия Божия произведения, что надлежало сделать Богу, Который благ? Попустить ли, чтоб тление над ними превозмогло, и смерть ими обладала? Какая же была нужда сотворить их в начале? Надлежало бы лучше не творить, нежели сотворенным оставаться непризренными и гибнуть. Если Бог сотворив оставляет без внимания, что произведение Его истлевает; то из такого нерадения в большей мере познается безсилие, а не благость Божия, нежели когда бы не сотворил Он людей в начале. Если бы не сотворил; то никто и не подумал бы вменять этого в безсилие. А когда сотворил и привел в бытие, вовсе было бы ни с чем несообразно гибнуть произведениям, и особенно в виду Сотворившего. Итак, надлежало не попускать, чтоб люди поглощались тлением, потому что это было бы неприлично Божией благости и не достойно ее.
7) Но как и сему надлежало быть; так, с другой опять стороны, противополагалась тому справедливая в Боге причина,-пребыть ему верным законоположению Своему о смерти. Ибо для нашей же пользы и для нашего сохранения ни с чем несообразно было оказаться лжецом Отцу истины — Богу. Итак, чему надлежало быть в этом случае, или что надобно было соделать Богу? Потребовать у людей покаяния в преступлении? Это можно бы признать достойным Бога, рассуждая, что, как преступлением впали люди в тление, так покаянием достигли бы опять нетления. Но покаянием не соблюлась бы справедливость в отношении к Богу. Опять не был бы Он верным Себе, если бы смерть перестала обладать людьми. Притом, покаяние не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи. Если бы прегрешение только было, а не последовало за ним тления; то прекрасно было бы покаяние.
Если же люди, вследствие предшествовавшего преступления, однажды сделались подвластными естественному тлению, и утратили благодать Божия образа; то чему иному надлежало совершиться? Или в ком ином была потребность для возвращения таковой благодати и для воззвания человеков, кроме Бога — Слова, из ничего сотворившего вселенную в начале? Ему принадлежало — и тленное привести опять в нетление, и соблюсти, что всего справедливее было для Отца. Поелику Он — Отчее Слово и превыше всех; то естественным образом Он только один мог все воссоздать, Он один довлел к тому, чтобы за всех пострадать и за всех ходатайствовать пред Отцом.
8) Посему-то бесплотное, нетленное, невещественное Божие Слово приходит в нашу область, от которой и прежде не было далеким; потому что ни одна часть творения не осталась лишенною Его, но, пребывая со Отцом Своим, наполняет Оно и всю вселенную во всех частях ее. Но приходит, снисходя Своим к нам человеколюбием и явлением среди нас. И видя, что словесный человеческий род гибнет, что смерть царствует над людьми в тлении; примечая также, что угроза за преступление поддерживает в нас тление, и несообразно было бы отменить закон прежде исполнения его; примечая и неприличие совершившегося, потому что уничтожалось то, чему само Оно было Создателем; примечая и превосходящее всякую меру злонравие людей, потому что люди постепенно до нестерпимости увеличивали его ко вреду своему; примечая и то, что все люди повинны смерти, — сжалилось Оно над родом нашим, умилосердилось над немощию нашею, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти, и чтоб не погибло сотворенное, и не оказалось напрасным, что соделано Отцом Его для людей, — приемлет на Себя тело, и тело нечуждое нашему. Ибо не просто восхотело быть в теле и не явиться только пожелало. А если бы восхотело только явиться, то могло бы совершить Свое Богоявление и посредством иного совершеннейшаго. Но приемлет наше тело, и не просто, но от пречистой, нерастленной, неискусомужней Девы, тело чистое, нимало неприкосновенное мужескому общению. Будучи Всемощным и Создателем вселенной, в Деве уготовляет в храм Себе тело, и усвояет Себе оное, как орудие, в нем давая Себя познавать и в нем обитая. И таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносить Отцу. И это совершает Оно по человеколюбию для того, чтобы с одной стороны, поелику все умирали, закону об истлении людей положить конец тем, что власть его исполнилась на Господнем теле, и не имеет уже места в разсуждении подобных людей; а с другой стороны, людей обратившихся в тление снова возвратить в нетление, и оживотворить их от смерти, присвоением Себе тела и благодатию воскресения уничтожая в них смерть, как солому огнем.
9) Слово знало, что тление не иначе могло быть прекращено в людях, как только непременною смертию; умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Сыну, было невозможно. Для сего-то самого приемлет Оно на Себя тело, которое бы могло умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, довлело оно к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным, и чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатию воскресения. Потому, восприятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, и Свой храм, Свое телесное орудие, принося в искупительную за всех цену, смертию Своею совершенно выполнило должное, и таким образом, посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения. И самое тление в смерти не имеет уже власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела. Если великий Царь входит в какой-либо великий город и вселяется в одном из домов его; то без сомнения высокой чести удостоивается такой город, и никакой враг или разбойник не нападет и не разорит его; скорее же приложат о нем все рачение, ради царя, вселившегося в одном из домов его. Так было и с Царем вселенной; когда пришел Он в нашу область и вселился в одно из подобных нашим тел; тогда прекратились, наконец, вражеские злоумышления против людей, уничтожилось тление смерти, издревле над ними превозмогавшее. Ибо погиб бы род человеческий, если бы Владыка и Спаситель всех, Сын Божий, не пришел положить конец смерти.
10) И это великое дело, подлинно, всего более приличествовало Божией благости. Если царь, построив дом или город, когда по нерадению живущих в нем, нападут на него. разбойники, не оставляет его вовсе без призрения, но защищает и спасает, как собственное свое произведете, взирая не на нерадивость жителей, но на то, что прилично ему самому: то тем паче всеблагий Бог, Отчее Слово, когда сотворенный Им род человеческий снизошел в тление, — не презрел его, но превзошедшую смерть стер приношением собственного Своего тела, нерадение же людей исправил Своим учением, все человеческое исполнив Своею силою. Удостоверение же в этом может всякий найти у Богословов самого Спасителя, читая в писаниях их, когда говорят: «ибо любы Христова обдержит нас суждших сие: яко аще Един за всех умре, то убо вси умроша, и за всех умре, да не ктому себе живем» , но за нас «умершему и воскресшему» от мертвых Господу нашему Иисусу Христу (2 Кор. 5:14—15). И еще: «а умаленного малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти, славою и честию венчанна, яко да благодатию Божиею за всех вкусить смерти» (Евр. 2:9). Потом Писание показывает и причину, почему надлежало вочеловечиться не иному кому, но самому Богу — Слову, говоря: «подобаше бо Ему, Егоже ради всяческая и Имже всяческая, приведшу многи сыны в славу, начальника спасения их страданми совершити» (Евр. 2:10). А этими словами означает, что не иному кому следовало возвести людей от постигшего их тления, как Богу — Слову, сотворившему их и в начале. И что само Слово прияло на Себя тело для принесения жертвы за подобные тела, это дают разуметь Писания, говоря: «понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той преискренне приобщися тиъхже, да смертью упразднить имущаго державу смерти, сиречь, диавола, и избавить сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе» (Евр.2:14—15). Ибо Слово, принесением в жертву собственного Своего тела, и положило конец осуждавшему нас закону, и обновило в нас начаток жизни, даровав надежду воскресения. Поелику от самого человека зависело, что смерть овладела людьми, то по сему самому вочеловечением Бога Слова снова произведено истребление смерти и восстание жизни, по слову христоносного мужа: понеже до человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых: «якоже бо во Адаме вси умирают, такожде и во Христе вси оживут» и так далее (1 Кор. 15:21—22). Ибо ныне, уже не как осужденные умираем, но, как имеющие восстать, ожидаем общего всех воскресения, которое во время свое явит совершивший его и даровавший Бог.
Такова первая причина Спасителева вочеловечения. Но из следующаго можно всякому дознать, что благое пришествие Его к нам имело и другия важные причины.
Глава 3. Божественная дилемма и ее решение в воплощении (продолжение)
11) Обладающий всеми Бог, когда собственным Словом Своим сотворил человеческий род, видя также немощь человеческаго естества, а именно, что не имеет оно достаточных сил — само собою познать Создателя и вообще приобрести себе понятие о Боге, потому что Бог не рожден, а твари произошли из ничего, Бог бесплотен, а люди по телу созданы где-то долу, и вообще, всему сотворенному многого не достает к уразумению и ведению Сотворшего, примечая, говорю, это и, сжалившись опять над родом человеческим, как Благий, не оставил людей лишенными ведения о Нем, чтобы и самое бытие не сделалось для них бесполезным. Ибо какая польза быть сотворенными, и не знать Творца своего? Или как люди могли быть словесными, не зная Отчего Слова, Которым сотворены?
Ничем не отличались бы они от бессловесных, если бы ничего не познавали, кроме земного. Для чего бы и создал их Бог, если бы не восхотел, чтоб они познавали Его? Посему-то, чтобы люди не оставались неведущими Бога, как Благий, сообщает им собственный Свой образ, — Господа нашего Иисуса Христа, и творит их по образу и по подобию Своему, чтобы при таковой благодати, представляя себе Образ, разумею же Отчее Слово, могли приобретать понятие о самом Отце, и познавая Творца, жить благополучною и подлинно блаженною жизнию.
Но несмысленные люди, вознерадев также и о такой данной им благодати, столько уклонились от Бога, и до того омрачились в душе своей, что не только предали забвению понятие о Боге, но стали вымышлять себе одно вместо другого. Ибо вместо истины соорудили себе идолов, сущему Богу предпочли несущее, служа твари вместо Творца, а что хуже всего, честь Божию перенесли на дерева, на камни, на всякое вещество, и на людей, и делали еще худшее этого, как говорено было в предыдущем слове. Дошли же они до такого нечестия, что начали, наконец, покланяться бесам, и, выполняя их пожелания, наименовали их богами, и непрестанно более опутываясь неистовыми страстями, какие возбуждали в них бесы, в угодность им (о чем говорено было прежде) стали приносить в жертву бессловесных животных и закалать людей. Потому обучались у них и волшебству; по местам обольщали людей прорицалища; причины рождения и бытия своего стали все приписывать звездам и всему, что на небе, ни о чем ином не помышляя, кроме видимого. Вообще, все исполнено стало нечестия и беззакония; только Бог и Слово Его не были познаваемы, хотя не скрывал Он Себя от людей в неизвестности, и не простое дал им о Себе ведение, но многообразно и многократно раскрывал им оное.
12) Ибо хотя и благодать, сообщенная в образе Божием, достаточна была к тому, чтобы привести к познанию Бога — Слова, и чрез Него к познанию Отца; однако же Бог, зная немощь людей, промышлял о них и в случае их нерадения, чтобы, если и вознерадят познавать Бога в самих себе, не оставались в неведении о Создателе, имея пред очами дела творения. Поелику же нерадение постепенно нисходило к худшему; то Бог не оставил опять без промышления Своего и таковую человеческую немощь, дав закон и послав к людям известных им Пророков, чтобы, если обленятся возвести взор на небо и познать Творца, близ себя имели учение; потому что люди всего ближе могут учиться лучшему у людей же. Итак, взирая на величие неба и рассматривая стройность творения, можно было людям познавать и Вождя твари — Отчее Слово, Которое Своим о всем промышлением всем дает познавать и Отца, и для того приводить вселенную в движение, чтоб все чрез Него познавали Бога. Или если и это было тяжело для них; то могли они беседовать со святыми и от них узнать Создателя всех Бога и Отца Христова, узнать, что поклонение идолам есть безбожие и исполнено всякого нечестия. А познав закон, можно им было также прекратить все беззакония и жить добродетельною жизнию. Ибо закон дан был не для одних иудеев, и не ради их одних посылались Пророки; но хотя к иудеям они посылались и иудеями были гонимы, однако же, для целой вселенной служили священным училищем ведения о Боге и внутренней жизни. Такова была Божия благость, таково человеколюбие. Однако же, люди, препобеждаемые минутными удовольствиями, бесовскими мечтаниями и прелестями, не возвели взора к истине, но обременяли себя еще большим числом зол и грехов, так что казались уже не словесными тварями, но по нравам можно было признать их бессловесными.
13) Посему, когда люди в такой мере обессловесились, и бесовская прелесть повсюду столько затмила и сокрыла ведение об истинном Боге, что надлежало соделать Богу? Прейти ли молчанием все это? Попустить ли, чтобы люди обольщаемы были демонами, и не знали Бога? Какая же была нужда созидать человека в начале по образу Божию? Надлежало, просто сотворить его бессловесным, или сотворенному словесным не жить ему жизнию бессловесных. Какая вообще была потребность приобрести человеку понятие о Боге в начале? Если теперь не достоин он этого приобретения, то не надлежало давать ему и в начале. На что же было потребно это сотворшему Богу, или какая в этом слава Ему, если сотворенные им люди не покланяются Ему, но других признают творцами своими? Оказывается, что Бог создал их не для Себя, а для других. Царь, хотя и человек, однако же не попускает, чтобы основанные им города отдавались в рабство другим или прибегали к кому иному; но напоминает им писаниями, не редко же посылает к ним друзей, а если потребует нужда, приходит и сам пристыдить их, наконец, присутствием своим, только бы не раболепствовали они другим, и труд его не стал бы напрасен. Не тем ли паче пощадить Бог Свои твари, чтоб не уклонялись оне от Него и не служили не-сущему, особливо же, когда такое уклонение делается для них причиною погибели и уничтожения? Не надлежало же погибнуть соделавшимся однажды причастниками Божия образа.
Итак, что должно было соделать Богу? Или чему надлежало совершиться, как не обновлению созданного по Образу, чтобы чрез этот Образ люди опять могли познать Бога? А это могло ли совершиться, если бы не пришел Сам Образ Божий, Спаситель наш Иисус Христос? Не могло совершиться это чрез людей, потому что сами они сотворены по образу; не могло — и чрез Ангелов; потому что и они не образы. Посему-то Божие Слово пришло самолично, чтобы Ему, как Отчему Образу, можно было воссоздать по образу сотворенного человека. С другой стороны, опять не совершилось бы это, если бы не были уничтожены смерть и тление. Посему-то Слову нужно было принять на Себя смертное тело, чтобы Им, наконец, могла быть уничтожена смерть, и люди опять обновились по образу. Итак, для дела сего не довлел никто другой, кроме Отчего Образа.
14) Поелику написанный на дереве лик сделался невидным от внешних нечистот, то надобно было опять прийдти тому, чей это лик, чтоб на том же веществе можно было возобновить изображение; ибо ради изображенного лика и самое вещество, на котором он написан, не бросается, но восстановляется на нем лик. Подобно сему и всесвятой Сын Отца, как Отчий образ, пришел в наши страны, чтобы обновить человека созданного по сему Образу, и как бы взыскать погибшего оставлением грехов, как и Сам говорит в Евангелиях: «прииде взысками, и спасти погибшего» (Матф. 18:11). Почему и иудеям сказал Он: «аще кто не родится» (Иоан. 3:3), не рождение от жены разумея, как они понимали, но означая возрождение и возсоздание в душе того, что по образу.
Поелику же идолобесие и безбожие овладели вселенною, и сокрыто стало ведение о Боге; то кому было научить вселенную об Отце? Если скажут — человеку; то невозможно было людям обойти всю подсолнечную; они по природе своей не были бы в состоянии совершить такой путь, не могли бы заслужить в этом и вероятия, не имели бы и достаточных сил, чтоб самим собою противостать такому бесовскому обольщению и мечтанию. Поелику все были душевно поражены и приведены в смятение бесовскою прелестию и идольскою тщетою; то как можно было людям переуверить человеческую душу и человеческий ум, когда не могли их и видеть? А чего не видит кто, может ли то преобразовать? Но может быть скажут, что для этого достаточно было твари. Но если бы достаточно было твари, то не произошло бы стольких зол. Тварь была; но тем не менее люди погрязали в том же заблуждении о Боге. Посему, в ком была опять потребность, как не в Боге — Слове, Который видит и душу и ум, все в тварях приводит в движение, и чрез тварей дает познавать Отца? Тому, Кто собственным Своим промышлением и благоустроением вселенной учит об Отце, надлежало и возобновить это учение. Как же бы совершилось это? Скажут, может быть: это можно было совершить тем же способом, то есть, снова показать делами творения, что нужно знать о Боге. Но это было уже мало надежно, и вовсе ненадежно; потому что люди и прежде оставили это без внимания, и очи их устремлены были уже не горе, но долу.
Посему-то, желая оказать людям верную помощь, Слово Божие приходит как человек, приемля на Себя тело подобное телам человеческим, и помогает дольним, то есть, телесными своими делами, чтобы те, которые не восхотели познать Его из промышления Его о вселенной и из управления ею, хотя из телесных Его дел познали Божие во плоти Слово, а чрез него и Отца.
15) Как добрый учитель, попечительный об учениках своих, снисходя к тем, которые не способны воспользоваться высшими познаниями, конечно, преподает им познания низшие; так поступило и Божие Слово, как говорить и Павел: «понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих» (1 Кор. 1:21). Поелику люди, уклонившись от умозрения о Боге, и как бы погрузившись во глубину, устремляя очи долу, взыскали Бога в вещах рождающихся и чувственных, воображая себе богами людей смертных и демонов; то человеколюбивый и общий всех Спаситель, Божие Слово, приемлет на себя тело, как человек живет среди людей, и обращает на Себя чувства всех людей, чтобы предполагающие Бога в телесном из того, что Господь производит телесными Своими делами, уразумели истину, и чрез Него дошли до мысли об Отце, и чтобы они, как люди, имея в мысли все человеческое, увидели, что куда ни обратят чувства свои, везде предупреждены этими делами, и все научает их истине. Если изумевали пред тварию, то увидят, что тварь исповедует Христа Господа. Если мысль их была предубеждена в пользу людей, и их почитали они богами; то из дел Спасителя, сравненных с делами человеческими, соделается явным, что единственный у людей Спаситель — Божий Сын; потому что у признаваемых богами нет таких дел, какия совершены Божиим Словом. А если были предубеждены в пользу демонов; то видя, как Господь изгоняет их, познают, что он один есть Божие Слово, а демоны — не боги. Если же ум их был занят людьми уже умершими, и потому покланялись они героям и тем, кого стихотворцы наименовали богами; то, видя воскресение Спасителево, исповедуют, что те боги ложны, и что один истинный Господь — Отчее Слово, владычествующее и над смертию. Для сего-то Господь и родился, и явился человеком, и умер и воскрес, делами Своими унижая и помрачая дела когда-либо живших людей, чтобы от всего того, чем бы ни были предубеждены люди, отвлечь их, и научить ведению истинного Отца Его, как и Сам говорит: «прииде... взыскати, и спасти погибшаго» (Мф.18:11; Лк.19:10).
16) Поелику мысль человеческая однажды ниспала в чувственное, то Слово благоволило соделать Себя видимым, посредством тела, чтобы, став человеком, обратить на Себя внимание людей, отвлечь к Себе чувства их, и когда увидят Его человеком, теми делами, какия производит Он, убедить их наконец, что Он — не только человек, но и Бог, Слово и Премудрость истинного Бога. Это намереваясь выразить, и Павел говорит: «в, любви вкоренени и основани, да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота, разумети же преспеющую разум любовь Христову, да исполнитеся во всяко исполнение Божие» (Ефес. 3:17—19). Ибо Слово, распростершись всюду, и горе и долу, и в глубину и в широту, горе — в творении, долу — в вочеловечении, в глубину — во аде, в широту же — в мире, все наполнило ведением о Боге. А посему-то не тотчас по Своем пришествии совершает жертву за всех, предавая тело на смерть, и воскрешая оное, и делая Себя невидимым телесно; напротив же того, и самым телом привлекает на Себя взоры людей, пребывая в теле и творя такия дела, являя такия знамения, которые показывали в Нем уже не человека, но Бога — Слово. Ибо Спаситель вочеловечением явил сугубое человеколюбие и тем, что уничтожил в нас смерть и обновил нас, и тем, что, будучи не познан и не видим явил Себя в делах и показал, что Он — Отчее Слово, Вождь и Царь вселенной.
17) Он не был так объят телом, чтобы, когда был в теле, тогда не был и вне тела, и когда приводил в движение тело, тогда вселенная лишена была Его действия и промышления. Но, что всего удивительнее, Он, как Слово, ничем не был содержим, а наипаче Сам все содержал. И как, пребывая в целой твари, хотя по сущности Он вне всего, однако же, силами Своими присущ во всем, все благоустрояя, на все и во всем простирая Свое промышление, оживотворяя и каждую тварь и все твари в совокупности, объемля целую вселенную, и не объемлясь ею, но весь всецело пребывая в едином Отце Своем; так, и в человеческом пребывая теле, и Сам оживотворяя его, вне всякого сомнения, оживотворял и вселенную, пребывал во всех тварях, и был вне вселенной, давал познавать Себя в теле делами, и не переставал являть Себя в действиях на вселенную. Душе свойственно, хотя рассматривать в помыслах и то, что вне ее тела, однако же, не простирать своих действий на что-либо вне ее тела, и своим присутствием не приводить в движение, что отдалено от тела.
Человек, когда думает о чем-либо отдаленном, чрез это не приводит еще отдаленного в движение, и не переносить с одного места на другое. И если кто сидит у себя в доме, и размышляет о том, что на небе, то не движет еще чрез это солнца и не обращает неба; но, хотя видит их движущимися и сотворенными, однако же, не может поэтому произвести их. Не таково было Божие Слово в человеке. Оно не связывалось телом; а напротив того, Само наипаче обладало им; посему, и в теле Оно было, и находилось во всех тварях, и было вне существ, и упокоевалось в Едином Отце. И, что чуднее всего, провождало жизнь, как человек, все оживотворяло, как Слово, и сопребывало со Отцом, как Сын. Посему, когда рождала Дева, Оно не страдало, и пребывая в теле, не сквернилось, но напротив того, освящало наипаче и тело; потому что, и пребывая во всех тварях, не де-лается Оно всему причастным; а напротив того, все Им наипаче оживотворяется и питается. Если и солнце, Им сотворенное и нами видимое, круговращаясь на небе, не сквернится прикосновением к земным телам и не омрачается тьмою, а напротив того, само их освещает и очищает, то тем паче всесвятое Божие Слово, Творец и Господь солнца, давая познавать Себя в теле, не прияло на Себя скверны, а напротив того, будучи нетленным, оживотворяло и очищало и смертное тело. Ибо сказано: «Иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его» (1 Петр. 2:22).
18) Посему, когда богословствующие о Слове говорят, что Оно ест, пиет, и родилось; тогда знай, что тело, как тело, родилось и питалось приличною пищею, само же сопребывающее в теле Божие Слово, все благоустрояя, и тем, что совершало Оно в теле, показывало в Себе не человека, но Божие Слово. Говорится же это о Нем потому, что тело, которое вкушало пищу, родилось, страдало, было телом не кого-либо другого, но Господа. И поелику Господь стал человеком; то прилично было говорить о Нем и это, как о человеке, чтобы явствовало, что действительно, а не мечтательно, имеет Он тело.
Но как из сего познавали Его присущим телесно, так делами, какия совершил чрез тело, давал Он разуметь в Себе Божия Сына. Посему-то к неверным иудеям и взывал, говоря: «аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры: аще ли творю, аще и Мне не веруете, делом Моим веруете: да разумеете и познаете, яко во Мне Отец, Аз во Отце» (Иоан. 10:37. 38). Как, будучи невидимым, познается Он из дел творения, так, соделавшись человеком, и невидимый под покровом тела, делами дает знать, что совершающий эти дела — не человек, а Божия Сила и Божие Слово. Ибо не человеческое, но Божие дело — повелевать бесам и изгонять их. И видя, как изцелял Он болезни, в какия ввергнут был род человеческий, кто почтет его человеком, а не Богом? Он очищал прокаженных, хромым давал силу ходить, глухим отверзал слух, слепых делал зрящими, вообще, отгонял от людей всякия болезни и всякия немощи. А из этого всякий мог усматривать Божество Его. Ибо видя, что возвращал Он человеку и то, чего не доставало от рождения, и родившемуся слепым отверзал очи, кто не заключить из этого, что Ему подчинено и самое рождение человеческое, что Он -Создатель и Творец его? Кто возвращает человеку, чего не было у него от рождения, о том, без сомнения явно, что Он — Господь и рождения человеческого. Посему-то в начале, приходя к нам, создает Себе тело от Девы, чтобы и в этом показать всем не малый признак Божества Своего; потому что создавший это тело есть Творец и прочих тел. И видя, что тело происходит от единой девы без мужа, кто не прийдет к той мысли, что явившийся в этом теле есть Творец и Господь и прочих тел? Также видя, что сущность воды изменена и претворена в вино, кто не заключит, что сотворивший это есть Господь и Творец сущности всех вод? Посему-то, как Владыка, ступает Он на море, и по нему ходит как по суше, и в этом показывая видящим признак Своего владычества над всем. Насыщая же малым количеством пищи великое число людей, и из недостатка производя избыток, так что пятью хлебами насытились пять тысяч человек, и еще столько же осталось, — не иное что давал этим разуметь, но то самое, что Он Господь промышления о вселенной.
Глава 4. Смерть Христа
19) Все же благоугодно было сотворить Спасителю, чтобы люди, которые не познавали Его о всем промышления и не уразумевали Божества Его из творения, хотя бы возбужденные телесными Его делами, возвели к Нему взор, а чрез Него приобрели себе понятие ведения об Отце, по сказанному выше, из частного заключая о промышлении Его в целой вселенной. Ибо, видя власть Его над бесами, или видя, что бесы исповедуют Его Господом своим, кто еще станет колебаться мыслию, что Он — Божий Сын, Божия Премудрость и Сила? Он соделал, что и самая тварь не умолчала, но, что всего чуднее, во время смерти, лучше же сказать, во время торжества Его над смертию, то есть, на кресте, вся тварь исповедала, что познаваемый и страждущий в теле не просто есть человек, но Божий Сын и Спаситель всех. Ибо, когда солнце отвратило зрак свой, земля потряслась, горы распались, все пришли в ужас; тогда показывало это, что Распятый на кресте Христос есть Бог, а вся тварь — раба Его, страхом своим свидетельствующая о присутствии Владыки.
Так Бог — Слово явил Себя людям в делах. Но следует описать также и конец пребывания Его в теле и обращения с людьми, сказать, какова была телесная Его смерть (тем паче, что в этом главизна нашей веры, и это в устах у всех вообще людей), чтобы знать тебе, каким образом и из этого, ничем не менее, познается во Христе Бог и Божий Сын.
20) Что касается до причины пришествия Его во плоти, то, сколько было возможно, отчасти и по мере сил нашего разумения, объяснили мы это выше; а именно сказали, что приложить тленное в нетление — не иному кому принадлежало, как Спасителю оного, и в начале сотворившему вселенную из ничего, что в людях снова воссоздать образ — не иному кому было свойственно, как Отчему Образу, что смертное воскресить бессмертным — не иному кому было свойственно, как источной жизни — Господу нашему Иисусу Христу, что научить об Отце, упразднить же идольское служение — не иному кому принадлежало, как вселенную приводящему в благоустройство Слову, единому, Единородному, истинному Отчему Сыну. Поелику же, наконец, надлежало заплатить долг, лежащий на всех; ибо, по сказанному выше, должны были все умереть, что и было главною причиною Его пришествия; то после того, как доказал Божество Свое делами, приносить, наконец, и жертву за всех, вместо всех предавая на смерть храм Свой, чтобы всех соделать свободными от ответственности за древнее преступление, о Себе же, в нетленном теле Своем явив начаток общего воскресения, доказать, что Он выше и смерти.
И не дивись, что многократно говорим тоже и о том же. Поелику беседуем о Божием благоволении; то много раз изъясняем одну и туже мысль, чтобы не оказалось что-либо опущенным, и не подпали мы обвинению, что сказанное нами неудовлетворительно. Ибо лучше подвергнуться порицанию за тождесловие, нежели опустить что-либо такое, о чем должно было написать.
Итак, тело, поелику имело оно общую со всеми телами сущность, и было телом человеческим, хотя, по необычайному чуду, образовалось из единыя Девы, однако же, будучи смертным, по закону подобных тел, подверглось смерти; по причине же снизшествия в него Слова, не потерпело свойственного телесной природе тления, а напротив того, ради вселившегося в нем Божия Слова, пребыло вне тления. И чудным образом в одном и том же совершилось то и другое: и смерть всех приведена в исполнение в Господнем теле, и уничтожены им смерть и тление ради соприсущего в нем Слова. Нужна была смерть, и надлежало совершиться смерти за всех, во исполнение долга лежащего на всех. Посему-то, как сказано выше, поелику не возможно было умереть Слову, потому что Оно бессмертно, — прияло Оно на Себя тело, которое могло умереть, чтобы, как Свое собственное, принести его за всех, и как за всех пострадавшему, по причине пребывания Своего в теле, «упразднить имущаго державу смерти, сиречь, диавола, и избавить сих, елицы страхом смерти повинни беша работе» (Евр. 2:14—15).
21) Поелику умер за нас общий всех Спаситель; то несомненно, что мы, верные о Христе, не умираем уже теперь смертию, как древле, по угрозе закона, потому что таковое осуждение отменено; но с прекращением и уничтожением тления благодатию воскресения, по причине смертности тела, разрешаемся уже только на время, какое каждому определил Бог, да возможем улучить лучшее воскресение. Наподобие семян, ввергаемых в землю, мы разрешаясь не погибаем, но как посеянные воскреснем; потому что смерть упразднена по благодати Спасителя. Посему-то и блаженный Павел, соделавшись для всех поручителем в воскресении, говорить: «Подобает тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие. Егда же тленное сие облечется в нетление, и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где ти смерть жало? Где ти аде победа» (1 Кор. 15:53—55)?
Скажут: если нужно было Ему за всех предать тело на смерть; то почему не сложил с Себя тела, как человек, наедине, но простерся и до распятия? Приличнее было бы сложить с Себя тело с честию, нежели претерпеть вместе с поруганием такую смерть. — Смотри же, такое возражение не есть ли опять человеческое? А что совершено Спасителем, то — по истине божественно и по многим причинам достойно Его Божества. Во-первых, смерть, приключающаяся людям, приходит к ним по немощи их естества; не могут они долго пребывать в жизни, и со временем разрушаются; потому приключаются с ними болезни, они изнемогают и умирают. Господь же не немощен, но Божия Сила, Божие Слово, источная Жизнь. Посему, если бы сложил с Себя тело где-либо наедине и, как обычно людям, на одре, то подумали бы, что и Он потерпел это по немощи естества, и ничем не преимущественнее прочих людей. Поелику же Он — Жизнь и Божие Слово, и смерти надлежало совершиться за всех; то, как Жизнь и Сила, Собою укреплял тело, когда же надлежало совершиться смерти, не в Себе, но от других заимствовал предлог к совершению жертвы; потому что не надлежало терпеть болезни Господу, врачующему болезни других, и также не надлежало изнемогать телу, в котором Он подкреплял других в немощах. Но почему же и смерти не воспретил так же, как и болезни? Потому что для принятия смерти имел Он тело, и неприлично было воспретить смерти, чтобы не воспрепятствовать и воскресению. А также неприлично было, чтобы и болезнь предшествовала смерти; иначе вменилось бы это в немощь Явившемуся в теле. Но разве не алкал Он? Да, алкал по свойству тела, но не истаевал гладом; потому что облекшийся в тело был Господь. Посему-то, хотя умерло тело для искупления всех, но не видело тления; ибо воскресло всецелым; потому что было телом не кого-либо иного, но самой Жизни.
22) Скажет кто-нибудь: надлежало укрыться от злоумышления иудеев, чтобы тело Свое сохранить совершенно бессмертным. — Пусть слышит таковой, что и это неприлично было Господу. Слову Божию, истинной Жизни, как неприлично было самому нанести смерть телу Своему, так не свойственно было избегать смерти наносимой другими, и не преследовать смерть до истребления. Посему справедливо поступил Господь, что не сложил с Себя тела сам, а также и не избегал злоумышляющих иудеев. Такое дело не немощь показывало в Слове, а напротив того, давало уразуметь в Нем Спасителя и Жизнь; потому что ожидал смерти, чтобы ее истребить, и наносимой смерти спешил положить конец для спасения всех. Сверх того, Спаситель пришел положить конец не Своей смерти, но смерти всех людей; почему не собственною смертию (как Жизнь и не имел Он смерти) сложил с Себя тело, но принял смерть от людей, чтобы и эту смерть, коснувшуюся к телу Его, истребить совершенно.
Притом, и из следующаго можно видеть, почему Господне тело имело таковую кончину. У Господа главною целию было воскресение тела, которое имел Он совершить; ибо знамением победы над смертию служило то, чтобы всем показать оное, всех уверить, что совершено Им уничтожение тления и даровано уже нетление телам. И как бы всем в залог этого нетления и в признак будущего для всех воскресения, соблюл Он тело Свое нетленным. Посему, если бы тело пострадало от болезни, и Слово в виду всех разрешилось от тела; то Врачующему болезни других не прилично было бы не позаботиться о собственном Своем орудии, изнуряемом болезнями. Как поверили бы, что отгонял Он немощи других, если бы изнемог у Него собственный храм? Или стали бы смеяться, что не может удалить от Себя болезни, или почли бы не человеколюбивым и к другим, потому что может, и не делает.
23) А если бы без какой-либо болезни, без какого-либо страдания, где-либо наедине, в особом месте, или в пустыне, или в доме, или где бы-то ни было, сокрыл Он тело, и потом, опять внезапно явившись, сказал о Себе, что воскрес из мертвых; то все почли бы это за баснь; и слову Его о воскресении не поверили бы тем паче, что вовсе не было бы свидетельствующаго о смерти Его; воскресению же должна предшествовать смерть; потому что без предшествовавшей смерти не было бы и воскресения. Посему, если бы смерть тела приключилась где-либо втайне; то, поелику смерть была невидима и совершилась не при свидетелях, — и воскресение тела было бы не явно и не засвидетельствовано. И почему бы воскресши стал проповедовать о воскресении, когда смерти попустил совершиться не явно? Или почему бы, — когда в виду всех изгонял бе-сов, слепому от рождения возвратил зрение, и воду претворил в вино, удостоверяя тем, что Он — Божие Слово, — не показать в виду всех, что смертное нетленно, в удостоверение, что Он — Жизнь? Как и ученики Его возымели бы дерзновение проповедывать воскресение, не имея права сказать, что прежде Он умер? Или как поверили бы им, когда бы стали утверждать, что сперва была смерть, а потом воскресение, если бы свидетелями смерти не имели тех самых, пред кем с дерзновением утверждали это? Если и в том случае, когда и смерть и воскресение совершились в виду у всех, тогдашние фарисеи не хотели верить, но даже и видевших воскресение принуждали отрицать его; то без сомнения, если бы совершилось это скрытно, -сколько придумали бы предлогов к неверию? Как же показаны были бы и конец смерти и победа над нею, если бы не в виду всех, призвав смерть, обличил ее, что она уже мертва, истощенная нетлением тела?
24) Но нужно предупредить нам своим ответом то, что могут сказать другие. Ибо скажут, может быть, и это: если смерти Его надлежало совершиться в виду всех и быть засвидетельствованною, чтоб поверили и слову о воскресении; то надлежало бы хотя придумать славную смерть, чтоб избежать по крайней мере безчестия креста. — Но если бы так поступил, то подал бы о Себе подозрение, что имеет силу не над всякою смертию, а только над тою, которую придумал для Себя; и тем не меньший был бы опять предлог к неверию в воскресение. Посему-то не от Него, но по злоумышлению, приключилась телу смерть, чтобы Спасителю истребить ту самую смерть, какую люди нанесли Ему. И как доблестный борец, высокий и разумом и мужеством, не сам себе избирает противников, чтобы не подать подозрения, будто бы иных страшится, но предоставляет это власти зрителей, особливо — если неприязненны ему, чтоб низложив того, кто будет противопоставлен ему, удостоверить в своем превосходстве пред всеми: так и Жизнь всех, Господь и Спаситель наш Христос, не от Себя придумал смерть телу, чтобы не показаться боящимся другой какой смерти, но, приемля смерть от других, и именно от врагов, какую они почли ужасною, бесчестною и ненавистною, такую и претерпел на кресте, чтобы, и ее низложив, о Себе удостоверить, что Он есть Жизнь, державу же смерти упразднить совершенно. И совершилось весьма чудное и необычайное дело: думали нанести смерть бесчестную, но она-то и послужила знамением победы над самою смертию.
Для чего не претерпел Иоанновой смерти чрез усекновение главы, не претрен, как Исаия? — Для того, чтобы и в смерти сохранить тело не раздробленным и всецелым, а потому, чтобы и предлога не было намеревающимся разделять Церковь.
25) И это в ответ внешним, которые любят много умствовать. Но и из нас кто-нибудь, не по любопрительности, а из любоведения, может спросить: для чего претерпел не иное что, а крест? -Пусть слышит и он, что пострадать так, а не иначе, к нашей служило пользе; и для нас — всего лучше, что претерпел это Господь. Ибо, если пришел Он на Себе понести клятву, на нас бывшую, то, как бы иначе стал клятвою, если бы не принял смерть бывшую под клятвою? Но это — крест; ибо так написано:«проклят висяч на древе» (Втор. 21:23; Галат. 3:13). Потом, ежели Господня смерть есть искупление всех, и Господнею смертию разоряется «средостение ограды» (Ефес. 2:14), и совершается призвание язычников; то, как бы призвал нас, если бы не был распят? На одном кресте умирают с распростертыми руками. Посему Господу прилично было и крест претерпеть, и распростерть руки, чтобы одною рукою привлечь к Себе ветхий народ, а другою — званных из язычников, тех же и других соединить в Себе. Это и сам Он изрек, давая разуметь, какою смертию искупит всех. Ибо говорит, когда «вознесен буду, вся привлеку к Себе» (Иоан. 12:32). И еще: если враг рода нашего диавол, пав с неба, блуждает по здешнему дольнему воздуху, и там властвуя над другими демонами, подобными ему непокорностию своею, производит чрез них мечтания в обольщаемых и намеревается задерживать восходящих, о чем говорит и Апостол: «по князю власти воздушныя, духа, иже ныне действует в сынех противления» (Ефес. 2:2); Господь же пришел низложить диавола, очистить воздух, и нам для восхождения на небо открыть путь, как сказал Апостол: «завесою, сиречь плотию Своею» (Евр. 10:20), а сему надлежало совершиться смертию: то какою иною смертию совершилось бы это, как не смертию принятою в воздухе, то есть, на кресте? Ибо только кончающийся на кресте умирает в воздухе. Посему-то Господь не без причины претерпел крест; ибо вознесенный на нем очистил воздух от диавольской и всякой бесовской козни, говоря: «видех сатану, яко молнию спадша» (Лук. 10:18), открывая же путь к восхождению на небо, обновил оный, говоря также: «возмите врата князи ваша, возмитеся врата вечная» (Псал. 23:7). Ибо не для самого Слова, как Господа всяческих, нужно было отверстие врат, и ничто сотворенное не заключено было для Творца; но имели в этом нужду мы, которых возносил Он собственным телом Своим; потому что, как на смерть принес за всех тело, так телом же опять проложил всем путь и к восхождению на небо.
Глава 5. Воскресение
26) Итак, смерть за нас на кресте была прилична и сообразна с делом; причина к тому оказывается во всех отношениях достаточною, и ведет к верным заключениям, что спасению всех надлежало совершиться не иначе, как крестом. Ибо и в этом случае, то есть, на кресте, Господь не оставил Себя не явленным, но сверх всего соделал и то, что и тварь засвидетельствовала о присутствии ее Создателя.
Храм же Свой — тело не надолго оставил в таком состоянии, но, показав только мертвым от приражения к нему смерти, немедленно и воскресил в третий же день, вознося с Собою и знамение победы над смертию, то есть, явленное в теле нетление и непричастность страданию. Мог бы Он и в самую минуту смерти воздвигнуть тело и показать снова живым; но прекрасно и предусмотрительно не соделал сего Спаситель; потому что сказали бы, что тело вовсе не умирало, или что не совершенная коснулась его смерть, если бы в тоже время показал и воскресение. И если бы смерть и воскресение последовали в тот же промежуток времени; то, может быть, не явною соделалась бы слава нетления. Посему-то, чтобы показать тело мертвым, Слово и пострадало среди дня, и в третий день всем показало тело нетленным. Чтобы показать смерть в теле, воскресило его в третий день; но чтобы, воскреснув после долгого пребывания и совершенного истления во гробе, не подать случая к неверию, будто бы имеет на Себе уже не то, а иное тело (и по одной долговременности иной не поверил бы явившемуся и забыл прошедшее); то, по этой самой причине, не более терпит трех дней, и не длит ожидания слышавших, что сказано Им было о воскресении, но, пока слово звучало еще в слухе их, пока не отводили еще очей и не отрывались мыслию, пока живы еще были на земле, и на том же находились месте и умертвившие и свидетельствующие о смерти Господня тела, — сам Божий Сын показал, что тело, в продолжение трех дней бывшее мертвым, бессмертно и нетленно. И для всех стало явно, что тело умерло не по немощи естества вселившегося Слова, но для уничтожения в нем смерти силою Спасителя.
27) А что смерть сокрушена, что крест соделался победою над нею, что она не имеет уже более силы, но действительно мертва, сему немаловажным признаком и ясным удостоверением служит то, что пренебрегается она всеми учениками Христовыми, все наступают на нее и не боятся ее, но крестным знамением и верою во Христа попирают ее как мертвую. Древле, пока не совершилось еще божественное Спасителево пришествие, страшна была смерть и самым святым, и все оплакивали умирающих как погибших. Теперь же, поелику Спаситель воскресил тело, смерть уже не страшна, но все верующие во Христа попирают ее, как ничтожную, и скорее решаются умереть, нежели отречься от веры во Христа. Ибо несомненно знают, что умирающие не погибают, но живы, и чрез воскресение сделаются нетленными. Один лукавый диавол, древле зло наругавшийся над нами смертию, остался истинно мертвым, по уничтожении смертных болезней. И вот доказательство этому: люди прежде, нежели уверуют во Христа, представляют себе смерть страшною и боятся ее; а как скоро приступают к Христовой вере и к Христову учению, до того пренебрегают смертию, что с готовностию устремляются на смерть, и делаются свидетелями воскресения, совершенного Спасителем в низложение смерти; даже младенцы возрастом спешат умереть, и не только мужи, но и жены учатся, как бороться со смертию. Столько немощною стала она, что и жены, прежде обольщенные ею, смеются теперь над нею, как над мертвою и расслабленною. Когда законный царь победит в брани похитителя власти и свяжет его по рукам и ногам; тогда все уже мимоходящие издеваются над ним, наносят ему удары, терзают его, не боясь его неистовства и свирепости, потому что побежден он царем. Так, поелику смерть побеждена и опозорена Спасителем на кресте, связана по рукам и ногам, то все ходящие о Христе попирают смерть, и, делаясь за Христа мучениками, издеваются над нею, осмеивая ее и говоря написанное выше: «где ти смерте победа? где ти аде жало?» (1Кор.15:55 * . — АВ.)
28) Маловажное ли это свидетельство о немощи смерти, или маловажное ли это доказательство одержанной над нею Спасителем победы, когда дети о Христе и юные девы ни во что ставят здешнюю жизнь, и помышляют о том, чтобы умереть? Человек по природе боится смерти и телеснаго разрушения. И всего необычайнее, что облекшийся верою крестною пренебрегает и тем, что естественно, и не боится смерти за Христа.
Огонь имеет естественное свойство жечь. Если же скажут, что есть вещество, которое не боится огненного сожжения, и даже доказывает собою, что огонь над ним бессилен, и таков, как говорят, у индов каменный лен 1 ; то, если не верит кто таким рассказам, захочет же опытом изведать сказанное, без сомнения, одевшись в не сгараемое вещество и, бросившись в огонь, удостовериться, наконец, в бессилии огня. Или, если пожелает кто увидеть связанного мучителя; то конечно, пойдет для сего в область и владения победителя, и там на деле увидит, что бывший для других страшным стал уже бессилен. Подобно этому, если кто и после стольких доказательств не верует еще во Христа, и после того, как было такое множество Христовых мучеников, преспевающие же о Христе ежедневно посмеваются над смертию, колеблется еще мыслию в том, действительно ли смерть упразднена и возъимела свой конец; то прекрасно он делает, что изъявляет удивление при всем этом; но да не будет же по крайней мере упорен в неверии, и да не отрицает с бесстыдством того, что так очевидно, а напротив того, как взявший каменный лен узнаёт, что в огне он не сгараем, или как желающий видеть связанного мучителя идет во владение победителя, так и этот, не доверяющий победе над смертию, пусть восприимет веру Христову и приступит ко Христову учению; тогда он увидит немощь смерти и победу над нею. Ибо многие прежде не веровали и смеялись, впоследствии же, уверовав, до того стали пренебрегать смерть, что сами сделались Христовыми мучениками.
29) Если же крестным знамением и верою во Христа попирается смерть; то, пред судом истины, ясно видно, что одержал победу и восторжествовал над смертию, и довел ее до изнеможения не иной кто, а сам Христос. И если прежде смерть была сильна, а потому и страшна, ныне же, по пришествии Спасителя, после смерти и воскресения тела Его, смерть пренебрегается; то явно, что она упразднена и побеждена Христом, восшедшим на крест. Если, по прошествии ночи, является солнце и озаряются все надземные места под солнцем; то конечно, нет сомнения, что это же самое солнце, которое повсюду разлило лучи свои, и тьму разсеяло, и все осветило. Так, поелику смерть пренебрегается и попирается, со времени спасительного явления в теле и крестной кончины Спасителя; то явно, что тот же Спаситель, который явился в теле и упразднил смерть, и ныне ежедневно торжествует над нею в учениках Своих. Ибо когда видим, что люди, по природе немощные, устремляются на смерть, не ужасаются ее разрушительности, не страшатся нисхождения во ад, но с сердечною готовностию призывают на себя смерть; не трепещут мучений, но идти за Христа на смерть предпочитают даже здешней жизни; или когда бываем зрителями того, как мужи, жены и малые дети, по благочестивой вере во Христа, стремятся и спешат на смерть: тогда будет ли кто столько скудоумен, или столько маловерен, и до того ослеплен умом, чтоб не понять и не рассудить, что Христос, за Которого люди терпят мучение, Сам уготовляет и дает каждому победу над смертию, приводя ее в изнеможение в каждом из уверовавших в Него и носящих на себе крестное знамение? Кто видит попираемую змею, тот (особливо если знал прежнюю ее свирепость) не сомневается уже, что змея мертва и совершенно изнемогла, если только не повредился он в уме и здравы у него телесныя чувства. Кто видя, что дети играют львом, не познает из этого, что лев мертв или потерял всю свою силу? Как в истине этого можно увериться своими глазами: так, поелику верующие во Христа посмеваются над смертию и пренебрегают ею, то никто да не сомневается более никто да не остается в неверии, что смерть упразднена Христом, и разрушительность ее уничтожена и прекращена.
30) Сказанное пред этим — не маловажным служит подтверждением тому, что смерть упразднена и крест Господень есть знамение победы над нею. А что общим всех Спасителем и истинною всех жизнию — Христом совершено уже бессмертное воскресение тела, — на то для имеющаго здравое око ума яснейшее всякого слова доказательство представляется в видимом. Ибо если, как показано в этом слове, смерть упразднена, и при Христовом содействии все попирают ее; то тем паче сам Он первый попрал и упразднил ее собственным телом Своим. По умерщвлении же Им смерти, чему надлежало быть? Не тому ли, чтобы тело воскресло, и этим явлено было торжество над смертию? Из чего же и явствовало бы, что смерть упразднена, если бы не воскресло Господне тело?
Если же кому недостаточно еще этого доказательства о воскресении Господнем, то пусть в утверждаемом удостоверится тем, что видит перед глазами. Ибо если сделавшийся мертвым не может обнаруживать никаких действий, и благотворность его простирается только до гроба, а потом прекращается, одним же живым можно действовать и иметь влияние на людей; то, кому угодно, пусть рассмотрит, и вследствие усмотренного сделается судиею, и сознавается в истине. Поелику Спаситель так действует на людей, и ежедневно повсюду такое множество населяющих Элладу и варварскую землю невидимо убеждает приступать к вере в Него и покорствовать учению Его; то будет ли еще кто-либо колебаться мыслию, что действительно было воскресение Спасителево, и что Христос жив, вернее же сказать, что Он есть Жизнь? Свойственно ли мертвому приводить мысль человеческую в такое умиление, чтобы люди отрекались от отеческих законов и покланялись Христову учению? Или, если Христос бездействен (ибо таким быть свойственно мертвому); то каким образом прекращает Он действенность в действующих и живых, и прелюбодей уже не прелюбодействует, человекоубийца уже не убивает, обидчик не домогается уже корысти, нечестивец не нечествует более? Если не воскрес Он, но мертв; то как же ложных богов, которые по утверждению неверующих живы, и чествуемых ими демонов изгоняет, преследует и низлагает? Ибо где только именуются Христос и вера Его, там истребляется всякое идолослужение, обличается всякая бесовская прелесть. Ни один демон не терпит и имени Христова, но едва слышит его, как предается бегству. А это — дело не мертвого, но живого, и преимущественно дело Божие. Иначе, смешно будет об изгоняемых Им демонах и об упраздняемых Им идолах утверждать, что они живы; а Кто изгоняет Своею силою и обращает их в ничто, Кого все исповедуют Сыном Божиим, — о Том говорить, что Он мертв.
31) Неверующие воскресению сами на себя произносят важное обличение, если Христа, Которого называют они мертвым, не изгоняют все демоны и чествуемые у них поклонением боги, напротив же того, Христос всех их обличает в том, что они мертвы. Ибо если справедливо, что мертвый бездействен, Спаситель же ежедневно совершает столько дел, привлекая людей к благочесгию, убеждая к добродетельной жизни, научая безсмертию, исполняя любви к небесному, открывая им ведение об Отце, вдыхая силу против смерти, являя Себя каждому, истребляя идольское безбожие; между тем как ничего такого не могут сделать чтимые неверными боги и демоны, напротив же того, в присутствии Христовом делаются мертвыми, имеющими один бездейственный и пустой призрак, и крестным знамением прекращается всякое волшебство, обращается в ничто всякое чародейство, все идолы лишаются своих поклонников и оставляются ими, всякое неразумное наслаждение прекращается, и всякий человек обращает взор от земли к небу: то кого же после сего назвать мертвым? Совершающего ли все это Христа? Но несвойственно действовать мертвому, как вовсе бездейственному и лежащему бездыханным, что и примечаем в демонах и идолах, как мертвых. Сын Божий, как живой и действенный, ежедневно действует и совершает спасение всех, а смерть ежедневно оказывается изнемогшею, идолы и демоны изобличаются в том, что они мертвы; почему никто уже не может сомневаться в воскресении Господня тела.
Но неверующий воскресению Господня тела не знает, по — видимому, силы Божия Слова и Божией Премудрости. Ибо если Господь вполне восприял на Себя тело и усвоил Себе его не без особенных важных причин, как доказано это в слове; то как же надлежало Господу поступить с телом? Или, какой конец должен был последовать с телом, как скоро Слово единожды снизошло на него? Не могло оно не умереть, как смертное и за всех приносимое на смерть, для чего и уготовал Себе его Спаситель. Но не могло оно и остаться мертвым; потому что соделалось храмом Жизни. Посему, хотя умерло, как смертное, однако ж ожило, по силе обитающей в нем Жизни, и признаком воскресения служат дела.
32) Если же не верят воскресению Господня тела, потому что тело невидимо; то смотри, — неверующие отрицают сообразное с естеством; потому что Богу свойственно быть невидимым, но познаваемым из дел, как сказано было выше. Посему, если нет дел, то справедливо не верят не видимому; а если дела вопиют и доказывают ясно; то для чего произвольно отрицают столь явно обнаруживающуюся жизнь воскресения? Если помрачен ум; то внешними даже чувствами можно видеть непререкаемую силу Христову и Божество. Слепый, если и не видит солнца, то, ощутив произведенную им теплоту, знает, что есть над землею солнце. Так и прекословящие, если еще не веруют, доныне слепотствуя для истины, то, познавая силу на других верующих, да не отрицают Божества Христова и совершенного Христом воскресения. Ибо явно, что если Христос мертв, то не изгонял бы Он демонов, не расхищал бы корыстей идольских; потому что демоны не послушались бы мертвого. Если же явственно изгоняются они Христовым именем; то ясно видно, что Христос не мертв, тем более, что демоны, видя и не зримое людьми, если бы Христос был мертв, могли бы знать это, и вовсе не стали бы повиноваться Ему. Теперь же нечестивые не веруют, но демоны видят, что Он — Бог, и потому бегут и припадают к Нему, говоря, что говорили, когда был в теле: «вемы Тя, Кто еси, Святый Божий» (Марк. 1:24); и: остави, «что нам и Тебе, Сыне Божий» (Матф. 8:29); молю Тебя, не мучь меня. Итак, поелику бесы исповедуют, и дела свидетельствуют ежедневно; то (никто да не противится бесстыдно истине!) явственно видно, что Спаситель воскресил тело Свое, и что истинный Божий Сын (от Бога, как от Отца, Сый, собственное Его Слово и Премудрость и Сила), напоследок времен для спасения всех восприял на Себя тело, научил вселенную ведению Отца, упразднил смерть, и всем даровал нетление обетованием воскресения, в начаток сего воскресения воскресив собственное Свое тело, и памятник победы над смертию и ее разрушительностию показав в крестном знамении.
Глава 6. Опровержение евреев
33) Когда же это действительно так, и ясное есть доказательство воскресения (Господня) тела и победы, одержанной Спасителем над смертию: обличим теперь и неверие иудеев и кощунство язычников. Ибо при всем этом, может быть, иудеи еще неверствуют и язычники смеются, нападая на неприличие креста и вочеловечения Божия Слова. Но слово наше не замедлит одержать верх над теми и другими, особенно же, имея у себя против них очевидные доказательства.
Неверующие иудеи имеют себе обличение в тех Писаниях, которыя и сами читают. Ибо все вообще богодухновенное Писание, с начала до конца, вопиет о сем, как ясно показывают самые речения.
Пророки издревле предвозвещали о чуде, совершившемся на Деве, и о рождении Ею, говоря: «се Дева во чреве приимепи, и родить Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог» (Иса. 7:14. Матф. 1:23). Моисей же, подлинно великий и признаваемый у них истинным, оправдывая и признавая за истину изреченное другим о вочеловечении Спасителя, внес это в свои писания, говоря: «возсияет звезда от Иакова и человек от Израиля, и погубить князи Моавитския» (Числ. 24:17). И еще: «Коль добри доми твои Иакове, и кущы твоя Израилю: Яко дубравы осеняющыя, и яко садие при реках, и яко кущы, яже водрузи Господь, яко кедри при водах. Изыдет человек от семене его, и обладаешь языки многими» (Чис.24:5—7). И еще говорит Исаия: «прежде немее разумети Отрочати, назвати отца или матерь, приимет силу Дамаскову, и корысти Самарийския пред царем Ассирийским» (Иса. 8:4). Этим предвозвещается, что явится человек; но и о том, что грядущий есть Господь всех, прорицают также Пророки, говоря: «се Господь седит на облаце легце, и приидет во Египет, и потрясутся рукотворенная египетская» (Иса. 19:1). И оттуда вызывает Его Отец, говоря: «из Египта воззвах Сына Моего» (Ос. 11:1).
34) Но не умолчано и о смерти Его; а напротив того, весьма ясно изображается она в божественных Писаниях. Не убоялись сказать и о причине смерти, а именно, что претерпит ее не ради Себя, но для безсмертия и спасения всех; сказано и о злоумышлении иудеев и об оскорблениях, какия причинены Ему иудеями, чтобы всякий из них разумел совершающееся и не обманывался. Посему говорят: «Человек в язве сый, и ведый терпети болезнь, яко отвратися лице Его, безчестен бысть, и не вменися. Сей грехи наша носить, и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве, и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелихом» (Иса. 53:3—5). Подивись человеколюбию Слова! За нас терпит бесчестие, чтобы мы сделались славными. Ибо сказано: «Вси яко овцы заблудихом, человек от пути своего заблуди, и Господь предаде Его грех ради наших. И Той, зане озлоблен бысть, не отверзаешь уст, яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим Его безгласен, тако не отверзает уст Своих. Во смирении суд Его взятся» (Ис. 53:6—8). Потом, чтобы по страданиям Его не предположили в Нем обыкновенная человека, Писание предотвращает таковые человеческие предположения, и изображает Его высшую человеческой силу и несходство естества Его с нашим, говоря: «Род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его ради беззаконий людей ведеся на смерть. И дам лукавыя вместо погребения Его, и богатыя вместо смерти Его: яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть со устех Его. И Господь хощет очистити Его от язвы» (Ис. 53:8—10).
35) Но, может быть, слыша пророчества о смерти, пожелаешь узнать и указания на крест? И это не умолчано, но весьма явственно выражено Святыми. Моисей первый и велегласно предвозвещает, говоря: узрите «живот» ваш «висящ пред очима» вашима, и «не будете веры яти» (Втор. 28:66). Но и после него жившие Пророки свидетельствуют также об этом, говоря: «Аз же, яко агня́ незлобивое ведомое на заколение, не разумех: на Мя помыслиша помысл лукавый, глаголюще: приидите и вложим древо в хлеб Его, и истребим Его от земли живущих» (Иер. 11:19). И еще: «Ископаша руце Мои и нозе Мои: исчетоша вся кости Моя. Разделиша ризы Моя себе, и о одежди Моей меташа жребий» (Пс. 21:17—19). Смерть же на высоте и на древе не иная как может быть, как крест. Ни в каком также роде смерти не пронзаются ноги и руки, как на одном кресте.
Поелику же с пришествием Спасителя все народы повсюду начали познавать Бога; то и этого не оставили без указания Пророки, а напротив того, и об этом есть упоминание в святых письменах. Ибо сказано: «Будешь корень Иессеов, и возстаяй владети языки. На Того языцы уповати будут» (Иса. 11:10).
Вот немногия места — в доказательство совершившегося; но и все Писание исполнено обличениями неверия иудеев. Ибо кто когда-либо из праведников, святых пророков и патриархов, о которых повествуется в божественных писаниях, родился телесно от одной девы? Или, какая жена имела достаточные силы-без мужа произвести на свет человека? Не от Адама ли родился Авель? Не от Иареда ли Энох? Не от Ламеха ли Ной? Не от Фарры ли Авраам? Не от Авраама ли Исаак? Не от Исаака ли Иаков? Не от Иакова ли Иуда? Не от Амрама ли Моисей и Аарон? Не от Елканы ли рожден Самуил? Не от Иессея ли Давид? Не от Давида ли Соломон? Не от Ахаза ли Езекия? Не от Амоса ли Иосия? Не от Амоса ли Исаия? Не от Хелкии ли Иеремия? Не от Вузия ли Иезекииль? Не каждый ли виновником рождения своего имел Отца? Кто рожден от одной девы, между тем как Пророк с крайнею заботливостию указывает на это? Чье рождение предваряла звезда на небе, и указывала вселенной рожденного? Моисей по рождении скрываем был родителями. О Давиде не было и слуха у соседей; почему и великий Самуил не знал его, но спрашивал: есть ли еще иной сын у Иессея? Авраам, когда был уже велик, узнан ближними. Христова же рождения не человек был свидетелем, но свидетельствовала о нем звезда, явившаяся на небе, откуда снизшел Христос.
36) Кто же из бывших когда либо царей, прежде нежели мог он назвать отца или матерь, царствовал уже и торжествовал победы над врагами? Не тридцати ли лет воцарился Давид? И не в юношеских ли годах воцарился Соломон? Не седмь ли лет было Иоасу, когда вступил он на царство? Не около ли седми лет было, царствовавшему после, Иосии, когда принял он правление? Но и в таком будучи возрасте, могли уже они назвать отца и матерь. Кто же сей, почти до рождения царствующий и собирающий корысти с врагов?
Был ли такой царь у Израиля и Иуды (пусть исследуют и скажут иудеи), на которого бы возлагали все упование народы, и пребывали в мире? Не справедливее ли сказать, что народы от всюду восставали на них? Пока стоял Иерусалим, — непримиримая была у них брань, и все были противниками Израилю: ассирияне притесняли, египтяне гнали, вавилоняне делали нашествия. И что удивительно, — даже соседние с ними сирияне были их врагами. Давид не воевал ли с моавитянами, не побил ли сириян? Иосия не защищался ли от сопредельных народов? Езекия не боялся ли высокомерия Сеннахиримова? Не ополчался ли Амалик на Моисея? Аммореи не противились ли Иисусу Навину? Не вступали ли с ним в брань жители Иерихона? И вообще, у язычников с израильтянами никогда не бывало дружественных договоров. Поэтому, кто же сей царь, на которого народы возлагают упование? Это стоит внимания. Ибо должен быть такой царь; потому что Пророку солгать невозможно.
Кто также из святых пророков или из древних патриархов умер на кресте за спасение всех? Или кто язвен и умерщвлен, чтоб все стали здравыми? Кто из праведников или из царей ходил во Египет, и при вшествии его пали египетские идолы? Ходил туда Авраам, но после него идолопоклонство снова овладело всеми. Родился там Моисей, но тем не менее продолжалось там ложное богослужение обольщенных.
37) У кого, по свидетельству Писания, ископаны были руки и ноги? Или кто, вообще, висел на древе и скончался на кресте за спасение всех? Авраам, оскудев в силах, умер на одре; Исаак и Иаков умерли также, простерши ноги на одре. Моисей и Аарон скончались на горе; а Давид кончил жизнь в дому, и народы не злоумышляли против него. Хотя и искал жизни его Саул, но спасался он не вредимым. Исаия был претрен, но не висел на древе. Иеремия терпел поругания, но умер не осужденный. Иезекииль страдал, но не за народ, а в знамение того, что будет с народом.
Притом, если они и страдали, то были такие же люди, каковы и все мы, по сходству природы. Но Тот, Кого Писания изображают страждущим за всех, именуется не просто человеком, но Жизнию всех, хотя и был подобен людям по естеству. Ибо сказано: узрите «Живот» ваш «висящ пред очима» вашима (Втор.28:66); и: «род Его кто исповесть?» (Ис.53:8; сн. Деян.8:33) Изучив родословие всех святых, можно о каждом с самого начала рассказать: кто он, и от кого произошел; но родословие Того, Кто соделывается Жизнию, слово Божие именует неисповедимым. Посему о ком же говорить это божественные писания? Или чем Он так велик, что столько предвозвещают о Нем Пророки?
Но в Писаниях не найдешь никого иного, кроме общего всех Спасителя, Божия Слова, Господа нашего Иисуса Христа. Ибо Он произошел от Девы, явился на земли человеком, и родословие Его по плоти — неисповедимо; потому что никто не может наименовать Отца Его по плоти, так как тело Его не от мужа, но от одной Девы. Как можно указать, по родословию, отцов Давидова, Моисеева и всех Патриархов; так Спасителева рождения, по плоти, никто не может произвести по родословию от мужа. Он соделал, что телесное Его рождение указала звезда; потому что Слову, нисходящему с неба, надлежало иметь и знамение на небе, и рождающегося Царя твари должна была ясно познать вся тварь. И действительно, родился Он в Иудеи, и персы пришли поклониться Ему. Еще прежде явления Своего в теле одерживает Он победу над сопротивными демонами и торжествует над идолослужением. Язычники повсюду, проклиная отеческий навык и идольское безбожие, возлагают, наконец, упование на Христа и Ему вручают себя, как можно это видеть собственными своими глазами. Не в иное время прекратилось и египетское безбожие, но именно, когда снизшел туда телом, как на облаке носимый, Господь вселенной, и упразднил идольскую прелесть, всех же привел к Себе, а чрез Себя — к Отцу. Он распят, имея свидетелями солнце, тварь и приводящих Его на смерть. И смертию Его совершилось спасение всех, искуплена вся тварь. Он есть общая всех Жизнь, и в искупительную жертву за спасение всех, как овча, предал на смерть тело Свое, хотя и не веруют тому иудеи.
38) Если и это почитают недостаточным то да убедятся Другими пророчествами, которые также имеют у себя в руках. Ибо о ком говорят Пророки: «Явлень бых не ищущим Мене, обретохся невопрошающим о Мне. Рекох: се есмь, языку, иже не призваша имене Моего: прострох руце Мои к людям не покоряющимся и противоглаголющим» (Иса. 65:1—2)? Кто же соделался явленным? Спросят у иудеев. ЕслиПророк; то пусть скажут: когда скрывался, чтобы явиться впоследствии? Что же это за пророк, который из не явленных стал явленным и распростер руки на кресте? — Это не кто-нибудь из праведников, но единое Божие Слово, бесплотное по естеству, и ради нас явившееся в теле, и за всех пострадавшее.
Если же и этого для них недостаточно, то пусть будут постыждены другими пророчествами, видя в них столь ясное обличение. Ибо Писание говорить: «Укрепитеся руце ослабленныя, и колена разслабленная, утешитеся малодушнии умом, укрепитеся, не бойтеся: Се Бог наш суд воздает, Той приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепыхь и уши глухих услышать. Тогда скочит хромый яко елень, и ясен будешь язык гугнивых» (Иса. 35:3—6). Итак, что могут сказать об этом? Или, как вообще осмелятся противиться и этому? Пророчество дает разуметь, что прийдет Бог; а знамения показывают и время пришествия. Ибо говорят, что в Божественное пришествие слепые будут прозирать, хромые — ходить, глухие — слышать, и язык гугнивых сделается ясным. Итак пусть скажут: когда таковые знамения бывали в Израили, или бывало ли что подобное сему в Иудеи? Очистился прокаженный Нееман; но ни один глухий не стал слышать, ни один хромый не стал ходить. Илия и Елиссей воскрешали мертвых; но не прозирал слепый от рождения. Великое, подлинно, дело — воскресить мертвого; однако же, и это не таково, как Спасителево чудо. Притом, если Писание не умолчало о прокаженном и о мертвеце у вдовицы, то без сомнения, если бы хромый стал ходить, и слепый прозрел, слово не преминуло бы и это сделать известным. Поелику же умолчано об этом в Писаниях; то явно, что никогда и не бывало этого прежде. Когда же совершилось это? не тогда ли только, когда само Божие Слово пришло во плоти? Когда это исполнилось? не тогда ли, как хромые стали ходить, гугнивые начали говорить ясно, глухие услышали, слепые от рождения прозрели? Посему-то и иудеи, видевшие тогда чудеса эти, как не слыхавшие, чтоб бывало это в другое время, сказали: «От века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рожденну. Аще не бы был Сей от Бога, не могл бы, творити ничесоже» (Иоан. 9:32—33).
39) Но, может быть, по трудности оспаривать явное, не станут они отрицать написанного, будут же утверждать, что и они ожидают всего этого, но Бог — Слово еще не пришел. И действительно, при всяком случае повторяя эту отговорку, не стыдятся они упорно стоять против самой очевидности. Но и в этом более даже, нежели в чем другом, обличены будут не нами, но премудрым Даниилом, который, указывая на настоящее время и на божественное Спасителево пришествие, говорит: «Седмьдесят седмин сократишася о людех Твоих и о граде святем, яко да скончается грех, и запечатаются греси, и загладятся неправды, и очистятся беззакония, приведется правда вечная, и запечатается видение и пророк и помажется Святый святых. И увеси и уразумееши от исхода словесе, еже отвещати, и еже соградити Иерусалим, даже до Христа Старейшины» (Дан. 9:24—25). При других пророчествах можно еще отыскивать хотя предлоги к тому, чтоб написанное относить к будущему времени; но что в состоянии будут они сказать на это, или вообще, какое осмелятся сделать возражение? Здесь указан Помазанник (Христос), предвозвешено, что помазуемый — не просто человек, но Святый святых, что до пришествия Его будет стоять Иерусалим, и наконец, не станет Пророка и видения во Израили. Помазаны были в древности Давид, Соломон и Езекия; но стояли еще Иерусалим и все место, пророчествовали еще и Пророки: Гад, Асаф, Нафан, а после них — Исаия, Осия, Амос и другие. Притом, сами помазанные назывались святыми людьми, а не святыми святых. Если станут указывать на пленение и скажут, что Иерусалима тогда не было; то скажут ли тоже и о Пророках? Когда, в древности, народ израильский переселился в Вавилон; были там Даниил и Иеремия, пророчествовали также Иезекииль, Аггей и Захария.
40) Следовательно, иудеи слагают чистые басни, когда исполнение пророчества с настоящего времени переносят на времена будущия. Когда во Израили не стало пророка и видения, не с того ли времени, как пришел Христос Святый святых? Вот знамение и важный признак явления Божия Слова: — Иерусалим уже не существует; ни один пророк не восстает, и нет уже у них откровения видений. Этому и быть надлежало. Когда пришло уже знаменуемое, — какая еще нужда в знаменующем? Когда наступила действительность, — какая нужда в тени? Для сего-то и пророчествовали, пока не пришла источная Правда, пока не пришел Искупующий грехи всех. Для сего-то и Иерусалим стоял столько времени, чтобы поучались там прообразованиям истины. Поелику же явился Святый святых; то справедливость требовала, чтоб запечатаны были видение и пророчество, и прекратилось царство иерусалимское. Дотоле помазываемы были у них цари, пока не помазан Святый святых. И Иаков пророчествует, что до Него будет стоять иудейское царство, говоря: «не оскудеет князь от Иуды, и вождь от чресл его, дондеже приидут Отложенная ему: и Той чаяние языков» (Быт. 49:10). Почему и сам Спаситель взывает, говоря: «закон и пророцы до Иоанна прорекоша» (Матф. 11:13). Итак, если у иудеев доныне есть царь, или пророк, или видение; то справедливо отрекаются они от пришедшего Христа. Если же нет ни царя, ни видения, но запечатано уже всякое пророчество, и город и храм пленены; то для чего столько не чествуют и грешат, что хотя видят совершившееся, но отрицаются от совершившего это Христа? Почему, видя, что язычники оставляют идолов и ради Христа возлагают упование на Бога Израилева, они отрицаются от Христа, Который по плоти произошел от Иессеева корня и уже царствует? Если бы язычники стали служить иному Богу, а не исповедывали Бога Авраамова, Исаакова, Иаковлева и Моисеева; то был бы у них хороший еще предлог — говорить, что Бог не пришел. Если же язычники чествуют того Бога, Который Моисею дал закон, изрек обетование Аврааму, и Которого Слово обесчестили иудеи; то почему не признают, или лучше сказать, добровольно не видят, что Господь, о Котором пророчествуют Писания, возсиял вселенной и явился в ней телесно, как изрекло само Писание: «Бог Господь явися нам» (Псал. 117:27); и еще: «посла Слово Свое, и изцели я» (Псал. 106:20); и еще: «не ходатай, ниже Ангел, но сам Господь спасе их» (Ис. 63:9)? Они в таком же состоянии, как и помешавшийся в уме, который видит землю освещаемую солнцем, но отрицает освещающее ее солнце. Ибо что еще надлежало сделать Ожидаемому ими, по пришествии Своем? Призвать язычников? Но они уже призваны. Сделать, чтобы не стало ни пророка, ни царя, ни видения? И это уже сделано. Обличить идольское безбожие? Оно уже обличено и осуждено. Упразднить смерть? И та уже упразднена. Что же надлежало сделать Христу, и Им не сделано? Или что остается, еще не исполненным. чтоб иудеям теперь с радостию взяться за это и утверждаться в неверии? Ибо ежели (как видим) нет у них ни царя, ни пророка, ни Иерусалима, ни жертвы, ни видения; напротив же того, вся земля наполнена ведением Божиим, и язычники, научаемые Словом, Господом нашим Иисусом Христом, оставив безбожие, притекают уже к Богу Авраамову; то и для самых бесстыдных иудеев ясно видно, что Христос пришел, что Он всех вообще озарил светом Своим, и преподал истинное и божественное учение об Отце Своем. — Это и многое другое в божественных писаниях весьма может служить к обличению иудеев.
Глава 7. Опровержение язычников
41) В рассуждении же язычников даже очень можно подивиться, что смеются они, над чем вовсе не должно смеяться, между тем как в ослеплении своем не видят своего позора, воздавая честь деревам и камням. Впрочем, слово наше не имеет недостатка в доказательствах. Почему, постараемся и их убедить сильными доводами, заимствованными наипаче из того, что у нас самих перед глазами.
Что у нас не сообразного или достойного осмеяния? То, конечно, что Слово, как говорим мы, явилось в теле? Но и сами они, если будут друзьями истины, сознаются, что в этом нет никакой несообразности. Если вовсе отрицают они, что есть Божие Слово; то напрасно смеются над тем, чего не знают. Если же признают, что есть Божие Слово, что Оно — Властитель вселенной, что Им Отец создал тварь, и Его промышлением все во вселенной озаряется, оживотворяется, и имеет бытие, и над всем Оно царствует, а потому, из дел промышления познается это Слово, а чрез Него и Отец; то, прошу вникнуть, не сами ли над собою смеются они, не зная того? Эллинские философы говорят, что мир есть великое тело. И в этом верны они истине. Ибо видим, что мир и части его подлежать чувствам. Итак, ежели в мире, который есть тело, есть Божие Слово, и Оно пребывает во всех, совокупно и отдельно взятых, частях мира: что удивительного или что несообразного, когда утверждаем, что-то же Слово пребывало и в человеке? Если вообще ни с чем несообразно быть Ему в теле; то несообразно пребывать Ему и во вселенной, все озарять и приводить в движение Своим промышлением; потому что и вселенная есть тело. А если прилично Слову пребывать в мире и открывать Себя во вселенной; то прилично Ему явиться и в человеческом теле, которое бы Им озарялось, и приводимо было в действие; потому что и род человеческий есть часть целого мира. Если же части неприлично — соделаться орудием Его к сообщению ведения о Божестве; то гораздо более несообразности — открывать Ему Себя в целом мире.
42) Ежели, — когда целое человеческое тело приводится в действие и просвещается человеком, — назовет кто несообразным, чтобы силы человека были и в персте ноги; то всякий почтет его несмысленным за то, что, дозволяя человеку пребывать и действовать в целом, воспрещает ему быть в части. Так, кто соглашается и верит, что во вселенной есть Божие Слово, и Им вселенная озаряется и приводится в движение, тот не может признать несообразным, чтоб и одно человеческое тело приводимо было в движение и озарялось Тем же Словом. Если же, на том основании, что род человеческий сотворен и произошел из ничего, — по мнению их, неприлично нам говорить о явлении Спасителя в человеке; то значит, что они исключают Слово и из всей твари; потому что вся тварь из ничего также приведена в бытие Словом. Если же нет несообразности — Слову быть в твари, хотя она и сотворена; то нет несообразности — быть Ему и в человеке. Ибо, что представляют о целом, то необходимо представлять им и о частях; а человек, по сказанному выше, есть часть целаго. Посему, вовсе нет неприличия, чтобы Слово было в человеке, и чтобы все в мире Им же и о Нем же озарялось, приводилось в движение и жило, как и их писатели говорят, что «о Нем живем, движемся и есмы» (Деян. 17:28). Что же после этого достойно осмеяния в утверждаемом нами, — что Слово в орудие для явления Своего употребляет то, в чем Оно пребывает? Если бы не пребывало Оно в этом, то не могло бы и употребить. Если же допускаем, что Слово пребывает и в целом и в частях: что невероятного, если Оно, в чем пребывает, в том и являет Себя? Если бы Слово, всецело пребывая Своими силами в каждой твари и во всех тварях, и все приводя в наилучшее благоустройство, восхотело вещать и соделать ведомым Себя и Отца Своего чрез солнце, или луну, или небо, или землю, или воды, или огонь; то никто не сказал бы, что действует Оно несообразно; потому что Оно содержит все в совокупности, и как во всем, так и в каждой части пребывает и невидимо являет Себя. Так ничего нет несообразного, если Оно, приводя в благоустройство вселенную и все оживотворяя, и восхотев соделать Себя ведомым чрез людей, в орудие к явлению истины и к сообщению ведения об Отце, употребило человеческое тело; потому что и человечество есть часть целаго. И как ум, пребывая в целом человеке, дает о себе знать частию тела, то есть языком, и никто не скажет, чтобы этим умалялась сущность ума; так, если Слово, пребывая во всем, употребило в дело чедовеческое орудие, то это не должно казаться несообразным. Ибо если, по сказанному, неприлично Слову — употребить орудием тело, то неприлично — быть Ему и в целом.
43) Если спросят: почему же явил Себя не в других лучших частях твари, и в орудие употребил не что-либо лучшее, например: солнце, или луну, или звезды, или огонь, или эфир, но одного человека? — то пусть знают, что Господь пришел не показать Себя, но уврачевать и научить страждущих. Ибо явиться только и поразить зрителей — значило бы прийдти на показ. Врачующему же и научающему свойственно было, не просто прийдти, но послужить к пользе имеющих нужду в помощи, и явиться так, чтобы это было стерпимо для нуждающихся, и чем-либо превосходящим потребности страждущих не были приведены в смущение требующие помощи, от чего и Божие пришествие соделалось бы для них бесполезным. Никакая тварь не заблуждала в понятиях о Боге, кроме одного человека. Конечно, ни солнце, ни луна, ни небо, ни звезды, ни вода, ни эфир не изменяли своего чина, а напротив того, зная Создателя своего и Царя — Слово, они пребывают, какими созданы; только люди уклонились от добра, вместо истины измыслили себе не сущее, и честь, подобающую Богу, также ведение о Нем, перенесли на бесов и на людей, изваянных из камней. Поелику оставить это без призрения — недостойно было Божией благости, люди же не в состоянии были познать Бога, Который правит и владычествует во вселенной; то справедливо в орудие Себе берет часть целого — человеческое тело, и пребывает в нем, чтобы, когда не могли познать Его в целом, познали хотя в части; и когда не могли усмотреть невидимой Его силы, пришли в состояние дойти до сего умом хотя чрез заключение от подобного; потому что людям, по причине сходственного тела и совершенных чрез него Божиих дел, скорее и ближе можно познать Отца Его, рассудив, что совершенные Им дела суть не человеческие, но Божии. И если, по словам язычников, не сообразно было Слову открывать Себя в делах телесных; то та же была бы несообразность, если бы познавали Его из дел вселенной. Как пребывая в твари, Слово не приобщается ничему тварному, а напротив того, содержит все силою Своею: так, и употребив орудием тело, не приобщилось Оно ничему телесному, а напротив того, Само освятило и тело. Если и Платон, которому удивляются эллины, говорит: «Произведший мир, видя, что он обуревается и в опасности — погрузиться в область неподобия, сев у кормила души, помогает и исправляет все ошибки»: что невероятного в утверждаемом нами, а именно, что Слово, когда человечество впало в заблуждение, возсело при нем, и явилось человеком, чтобы обуреваемое человечество спасти Своим управлением и благостию?
44) Но, может быть, язычники и согласятся на это от стыда, однако ж пожелают утверждать, что Богу, когда восхотел вразумить и спасти людей, надлежало совершить это одним мановением, как соделал то древле, когда создал мир из ничего; но не должно было Слову Его касаться тела. — На это возражение их кстати будет сказать следующее: Древле, когда еще вовсе ничего не существовало, для создания вселенной потребно было одно мановение и изволение. Когда же человек создан, и нужда потребовала уврачевать не то, чего не было, но что уже сотворено; тогда Врачу и Спасителю следовало прийдти к сотворенному уже, чтобы уврачевать существующее. Посему-то соделался Он человеком и в действие употребил человеческое орудие — тело. А если бы надлежало употребить не этот способ; то как иначе должно было прийти Слову, когда пожелало Оно действовать орудием? Или, откуда должно было взять это орудие, как не из того, что сотворено уже и имело нужду в Божестве Его, по причине подобия? В спасении имело нужду не что-либо несуществующее, для чего достаточно было бы одного повеления; напротив того, растлен был и погибал сотворенный уже человек. Посему-то Слово справедливо и прекрасно употребило человеческое орудие и открыло Себя во всем.
При этом должно еще знать, что происшедшее растление было не вне тела, но в нем самом началось, и нужно было — вместо тления привить к нему жизнь, чтобы, как смерть произошла в теле, так в нем же произошла и жизнь. Если бы смерть была вне тела, то и жизни его надлежало бы произойти вне. Если же смерть привилась к телу и, как в нем пребывающая, возобладала им; то нужно было и жизни привиться к телу, чтобы, облекшись в жизнь, свергло оно с себя тление. Иначе, если бы Слово было вне тела, а не в самом теле; то, хотя смерть естественным образом была бы побеждена Словом (потому что смерть не в силах противиться жизни), но тем не меньше оставалось бы в теле начавшееся в нем тление. Посему Спаситель справедливо облекся в тело, чтобы, по привитии тела к жизни, не оставалось оно долее в смерти, как смертное, но, как облекшееся в бессмертие, по воскресении пребывало уже бессмертным. Ибо, однажды облекшись в тление, не воскресло бы оно, если бы не облеклось в жизнь. И еще: поелику смерть могла явиться не сама по себе, а только в теле, то Слово облеклось для сего в тело, чтобы, обретши смерть в теле, истребить ее. Ибо вообще, как показал бы Господь, что Он — Жизнь, если бы не оживотворил мертвенного? Если кто не допустит огня до соломы, которая по природе своей истлевает от огня; то солома, хотя не сгарает, однако же все еще остается соломою, и огонь не перестает ей угрожать; потому что, по природе своей, истребителен он для соломы. Но если кто обложит солому большим количеством каменного льна, который, как сказывают, противодействен огню; то солома уже не боится огня, находя для себя безопасность в не сгараемой оболочке. То же самое можно сказать о теле и о смерти. Если бы повеление только не допускало смерть до тела, — оно тем не меньше, по общему закону тел, оставалось бы смертным и тленным. А чтобы не было этого, — облечено тело в бесплотное Божие Слово, и таким образом не боится уже ни смерти, ни тления; потому что имеет ризою жизнь, и уничтожено в нем тление.
45) Итак, сообразно с целию, Божие Слово восприяло на Себя тело и употребило человеческое орудие, чтобы и тело оживотворить, и как в твари познается Оно из дел, так действовать и в человеке, и явить Себя повсюду, ничего не оставив лишенным Божества Своего и ведения о Себе. Ибо, опять повторяю то же, возвращаясь к прежнему, а именно: Спаситель соделал это, чтобы, как Он, присутствуя всюду, все наполняет, так и все исполнилось ведения о Нем, о чем говорить и божественное Писание: «исполнися вся земля видения Господня» (Иса. 11:9). Ибо, если кто захочет воззреть на небо, — пусть увидит благоустройство его. А если не может взирать на небо, приникает же только взором на людей, -пусть видит силу Его в делах, несравнимую с силами человеческими, и познает среди человеков сего единого Бога — Слово. Если же кто совращен демонами и им удивляется; то пусть видит, как Он изгоняет демонов, и заключить из этого, что Он — Владыка и демонов. Если кто погружен в водное естество и думает, что это — бог (как египтяне чествуют воду); то пусть видит, как Он претворяет воду, и по-знает, что Господь-Творец вод. Если кто и во ад низойдет, и снизшедшим туда героям будет дивиться, как богам; то пусть видит Его воскресение и победу над смертию, и заключит, что и у них один Христос есть истинный Господь и Бог. Господь коснулся всех частей твари, освободил вселенную от всякой прелести, и обличил, как говорит Павел: «совлек начала и власти, изобличи на Кресте» (Кол. 2:15), чтобы никто уже не мог обмануться, но повсюду находил истинное Божие Слово. Так человек от всюду заключенный, и везде, то есть, на небе, во аде, в человеке, на земле, видя раскрытое Божество Слова, не обманывается уже в разсуждении Бога, но покланяется единому Слову и чрез Него достаточно познает Отца.
В этих разсуждениях представлены нами причины, которыми язычники справедливо должны быть постыждены. Если же и их не почитают достаточными к своему посрамлению; то в утверждаемом пусть уверит их, по крайней мере, то, что всякий видит у себя пред глазами.
Глава 8. Опровержение язычников. (Продолжение)
46) Когда люди начали оставлять служение идолам? Не с того ли времени, как явился среди человеков истинный Бог — Божие Слово? Когда, и у эллинов и повсюду, умолкли и опустели прорицалища? Не тогда ли, как Спаситель явил Себя даже на земле? Когда о так называемых стихотворцами богах и героях стали рассуждать, что они — только смертные люди? Не с того ли времени, как Господь восторжествовал над смертию и воспринятое Им на Себя тело соблюл нетленным, воскресив его из мертвых? Когда пренебрежены демонская прелесть и беснование? Не тогда ли, как Слово, — Божия Сила, Владыка всех и самых демонов, снизшедши ради человеческой немощи, явился на земле? Когда стали попирать и искусство и училища волшебства? Не после ли того, как было среди людей Богоявление Слова? И вообще, когда объюродела эллинская премудрость? Не тогда ли, как явила Себя на земле истинная Божия Премудрость? В древности вся вселенная и всякая страна предавалась заблуждению, служа идолам, и люди кроме идолов ничего иного не признавали богами. Теперь же в целой вселенной люди оставляют суеверное служение идолам, притекают ко Христу, Ему покланяются как Богу, чрез Него познают и Отца, Которого не ведали. И что удивительно: тысячи были различных чтилищ, каждое место имело своего особенного идола, и этот, так — называемый ими, бог не в состоянии был перейти на ближайшее место, чтобы убедить и живущих по соседству его же чествовать; но и в своем месте едва был чтим всеми, никто же другой не воздавал чести соседнему богу, а каждый берег собственно своего идола, его почитая господом всех; только Христос — у всех один; везде покланяются тому же Христу, и чего не могла сделать идольская немощь, то есть, убедить хотя по близости живущих, то совершил Христос, убедив не только близких, но и всю вообще вселенную, чествовать одного и того же Господа, а чрез Него — и Бога Отца Его.
47) В древности все было наполнено прелестию прорицаний; прорицалища в Дельфах, в Додоне, в Беотии, в Ликии, в Ливии, в Египте, в Кавирах, и Пифия, во мнении людей, составляли предмет удивления. Ныне же, после того, как возвещается всюду Христос, прекратилось их умоисступление и нет уже у них прорицающего. В древности демоны обольщали людей призраками, поселялись в источниках, или реках, или деревах, или камнях, и такими обаяниями приводили в изумлениенесмысленных; ныне же, по божественном явлении Слова, мечтания их прекратились; потому что человек, употребив только одно крестное знамение, отражает от себя их прелесть. В древности почитали люди богами, и по заблуждению чествовали, именуемых у стихотворцев, Зевса, Крона, Аполлона и героев; ныне же, по явлении между человеками Спасителя, они оказались смертными людьми, один же Христос признается у людей истинным Богом, от Бога Богом — Словом. Что же сказать о волшебстве возбуждавшем у них такое удивление? До пришествия Слова, было оно и сильно и действенно у египтян, у халдеев, у индов, и приводило зрителей в изумление; но с пришествием Истины и явлением Слова, и оно обличено и совершенно упразднено. Об эллинской же мудрости и о велеречии философов, думаю, никто и не потребует у нас слова; потому что чудо это — в глазах у всех. Столько писали мудрецы эллинские, но и малого числа людей из близких к ним мест не могли уверить в безсмертии и убедить к добродетельной жизни. Один Христос не высокими речениями, чрез людей не мудрых в слове, в целой вселенной многочисленные собрания людей убедил пренебрегать смертию, помышлять же о бессмертном, презирать временное, взирать же на вечное, славу на земле вменять ни во что, вожделевать же одной небесной славы.
48) Все же утверждаемое нами не на словах только опирается, но имеет свидетельство истины в самом опыте. Ибо, кому угодно, пусть прийдет и рассмотрит ясные черты добродетели в Христовых девах и юношах, в чистоте соблюдающих цело-мудрие, а также — веру в безсмертие в толиком сонме Христовых мучеников. А кто сказанное пред этим хочет изведать собственным опытом, тот пусть прийдет, и против демонского мечтания, против прелести прорицаний, против чудес волшебства употребит знамение осмеиваемаго ими креста, и произнесет только имя Христово; тогда увидит, как демоны обращаются им в бегство, прорицания прекращаются, всякое волшебство и обаяние уничтожается.
Итак, кто же и какою силою облечен — сей Христос, Который Своим именем и присутствием повсюду затмил все и упразднил, Один превозмогает всех, и целую вселенную наполнил Своим учением? Пусть дадут на это ответ эллины, которые так много насмехаются и не стыдятся того. Если Он — чсловек; то как же один человек преодолел силу всех их богов, и Своею силою сделал явным, что они — ничто? Если же назовут Его волхвом; то возможное ли дело, чтобы волхвом было уничтожено, а не скорее-поддержано, всякое волшебство? Если бы победил нескольких волхвов, или превзошел только одного; то в — праве были бы они подумать, что превосходством своего искусства превзошел искусство других. Если же над всяким вообще волшебством и над самым именем его одержал победу крест Христов; то явно, что не волхв был Спаситель, пред Которым, как пред своим Владыкою, обращаются в бегство демоны, призываемые в помощь другими волхвами. Кто же Он? Пусть скажут эллины, которые о том только прилагают старание, чтобы осмеять. Может быть, осмелятся сказать, что был демон, а потому и имел силу? Но утверждающие это весьма достойны осмеяния, и их можно посрамить прежними доводами. Ибо как быть демоном тому, кто изгоняет демонов? Если бы просто изгонял демонов; то можно бы еще подумать, что от князя бесовскаго получил власть над низшими бесами, как говорили иудеи, ругаясь над Христом. Если же именем Его отражается и изгоняется всякое демонское беснование; то очевидно, что и в этом они обманываются, и что Господь наш и Спаситель Христос имел не какую-либо демонскую, как думают они, силу. А если же Спаситель — не просто человек, и не волхв, и не какой-либо демон, упразднил же и затмил Божеством Своим и гадания стихотворцев, и бесовскую прелесть, и эллинскую мудрость; то явно, и да будет всеми признано, что истинно Божий Он Сын, Слово, Премудрость и Сила Отчая. Посему-то и дела Его — не дела человеческия, но выше человека, и действительно, как по самой видимости, так и по сравнению их с делами человеческими, должны быть признаны делами Божиими.
49) Ибо кто из бывших когда-либо людей от единой девы образовал себе тело? Или кто из людей врачевал когда-либо болезни, подобные тем, от которых изцелял общий всем нам Господь? Кто исправлял природные недостатки и слепому от рождения давал зрение? У них Асклипий обоготворен за то, что упражнялся во врачебном искусстве и против телесных страданий придумал травы, не сам производя их из земли, но отыскав с помощью естествознания. Что же это значит в сравнении с делами Спасителя? Не язвы исцелял Он, но как бы вновь рождал и восстановлял тело. Эллины Гераклу, как богу, покланялись за то, что сражался с равными себе людьми и хитростию умерщвлял зверей. Что же значить это в сравнении с тем, что совершено Словом? Оно изгоняло из людей болезни, бесов и самую смерть. Божеския почести воздают они Дионису за то, что был у людей наставником пиянства; а истинный Спаситель, Господь вселенной, учивший целомудрию, осмеивается ими! Но оставим это; что скажут они о других чудесах Божества Его? Какой человек умирал, и солнце оттого омрачалось, земля колебалась? Вот доныне умирают люди и прежде умирали; бывало ли ж когда при чьей смерти подобное чудо? Но оставлю дела, совершенный Им в теле, и упомяну о том, что соделано Им по воскресении тела Его. Когда бывал человек, которого бы учение от края до края земли, одно и то же, превозмогало повсюду, а потому и чествование Его распространялось по всей земле? Или, если Христос, как говорят они, есть человек, а не Бог — Слово; то почему же боги их не воспретят, чтобы чествование Его проникало и в те страны, где им покланяются? Напротив того, Слово, куда ни приходит, везде учением Своим прекращает служение этим богам и посрамляет их мечтания.
50) Много прежде Него было царей и мучителей на земле, много, по сказанию истории, было мудрецов и волхвов у халдеев, у египтян и у индов. Кто же из них, не говорю — по смерти, но даже при жизни своей, мог иметь такую силу, чтобы учением своим наполнить ему всю землю, и от идольского суеверия отвратить такое множество людей, какое Спаситель наш привлек от идолов к Себе? Эллинские философы написали многое с убедительностию и искусством в слове; но что же доказали они так, как доказал крест Христов? Мудрования их до кончины их нравились людям, но и то, чем по-видимому превозмогали они при жизни, составляло между ними предмет спора, и они состязались, ухищряясь друг против друга. Божие же Слово (что всего удивительнее), преподав учение Свое в выражениях бедных, затмило самых мудрых, и всех привлекая к Себе, обратило учения их в ничто, наполнило же церкви Свои. И чудное дело, — Господь, прияв смерть как человек, обратил в ничто велеречие мудрых об идолах! Чья смерть изгоняла когда-либо демонов? И чьей смерти боялись когда- либо демоны, как смерти Христовой? Где только произносится имя Спасителево, — изгоняется там всякий демон. Кто же в такой мере укротил в людях душевные страсти, что и блудники живут целомудренно, и человекоубийцы не владеют более мечем, и прежде боязливые делаются мужественными? И вообще, кто убедил варваров и разные языческие народы отложить свое неистовство и помышлять о мире? Не вера ли Христова, не крестное ли знамение? Кто же иной уверил так людей в безсмертии, как крест Христов и воскресение тела Христова? Всякую ложь соплетали язычники, однако же не могли выдумать воскресения своих идолов; они вовсе и не помышляли даже о возможности — телу снова существовать по смерти; и этим особенно иной станет доказывать язычникам, что таким образом мыслей изобличали они немощь своего идолослужения, и уступили власть Христу; так что и в этом для всех виден Божий Сын.
51) Кто же из людей, по смерти или даже при жизни своей, учил девству, а не думал, что добродетель эта невозможна в людях? Спаситель же наш и Царь всех Христос столько силен в учении о девстве, что и дети, не достигшия еще законного совершеннолетия, сверх закона дают обет девства. Кто из людей мог когда-либо обойти столько стран, быть у скифов, у эфиопов, или у персов, или у армян, или у. готов, или у так называемых заокеанных народов, или у живущих далее Гиркании, или вообще, ходить и к египтянам, и к халдеям, к народам преданным волшебству, сверх меры суеверным, свирепым нравами, и везде проповедывать добродетель, целомудрие, возставать против идолослужения? Общий же всех Господь, Божия Сила, Господь наш Иисус Христос, не только проповедывал чрез учеников Своих, но и убедил сердца людей, отложить свирепость нравов, не чтить более отеческих богов, познать же Его единого, и чрез Него научиться чествовать Отца. В древности эллины и варвары, служа идолам, вели между собою войны и были жестоки к родным. По причине взаимных непримиримых ссор, никому вообще невозможно было идти ни сушей, ни морем, не вооружив руки мечем; целаю жизнь проводили они вооруженно, и меч служил им опорой вместо жезла и всякой помощи. И хотя служили они идолам, как сказал я, и совершали возлияния демонам, однако ж идольское суеверие не могло научить их смягчению суровых нравов. Когда же приняли они Христово учение, тогда чудным образом, как бы в умиление пришли сердца их, и отложили они кровожадную жестокость, не думают уже о войнах, но все у них мирно, везде видно расположение к дружелюбию.
52) Кто же произвел все это? Кто ненавидевших друг друга соединил союзом мира? Кто, как не возлюбленный Отчий Сын, общий всех Спаситель, Иисус Христос, Который по любви Своей совершил все для нашего спасения? Еще издревле предречено было о возстановлении Им мира, когда Писание говорит: «раскуют мечи своя на орала, и копия своя на серпы, и не возмет язык на язык меча, и не навыкнуть ктому ратоватися» (Ис. 2:4). И в этом нет ничего невероятного; даже и ныне варвары, по врожденной грубости нравов, пока приносят еще жертвы своим идолам, неистовствуют друг против друга, и ни часа не могут пробыть без оружия; но как скоро слышат Христово учение, тотчас оставив войны, обращаются к земледелию, и руки свои не мечом уже вооружают, но простирают на молитву, и вообще, не друг с другом воюют, но вооружаются на диавола и демонов, поборая их целомудрием и душевною доблестию.
Все же это, как служит признаком Божества Спасителева (ибо чему люди не могли научиться у идолов, тому научились они у Спасителя), так не маловажное заключает в себе обличение бессилия и ничтожества демонов и идолов. Ибо демоны, зная бессилие свое, в древности возбуждали людей к междоусобиям, для того именно, чтобы, по прекращении взаимной вражды, не обратились они к борьбе с демонами. И действительно, ученики Христовы, не ведя войн между собою, и нравами и добродетельною жизнию ополчаются против демонов, и преследуют их, и посмеваются над вождем их диаволом; потому что в юности они целомудренны, в искушениях воздержны, в трудах терпеливы, оскорбляемые охотно переносят обиды, лишаемые небрегут о сем, и что всего удивительнее, пренебрегают смертию, и делаются Христовыми мучениками.
53) И еще скажу об одном весьма чудном признаке Божества Спасителева. Какой вообще человек, волхв ли, мучитель ли, царь ли, мог когда-либо сам собою вступить в борьбу с таким числом противников, и когда все виды идолослужения, все демонское воинство, вся чародейная наука, вся эллинская мудрость были во всей еще силе, процветали и всех приводили собою в изумление, — всему этому противостать, и все это низложить одним ударом, как совершил сие Господь наш, истинное Божие Слово? Он, изобличая невидимо заблуждение каждого, один у всех врагов исхитил всех людей; и покланявшиеся идолам попирают уже их, дивившиеся волшебствам сожигают чародейные книги; мудрецы предпочитают всему истолкование Евангелия, и кому кланялись, тех оставляют, а над Кем посмевались как над распятым, Тому покланяются, исповедуя Его Христом Богом; именовавшиеся у них богами изгоняются крестным знамением, распятый же Спаситель в целой вселенной именуется Богом и Божиим Сы-ном; боги, которым покланялись эллины, осуждаются ими как скверные, приявшие же Христово учение — по жизни целомудреннее тех богов. Ежели все это и подобное этому есть дело человеческое; то пусть, кто хочет, доказывает и убеждает, что тоже было и прежде. Если же все это не человеческим, но Божиим оказывается делом, и дей-ствительно есть дело Божие; то для чего столько нечествуют неверующие, не признавая соделавшего это Владыку? Они в таком же заблуждении, как и человек, который из дел творения не познает Зиждителя их Бога. Ибо если бы познали Божество Его по тем силам, какия явлены Им во вселенной; то уразумели бы, что и телесные дела Христовы суть не человеческия, но свойственный только Спасителю всех — Божию Слову. Уразумев же это, как сказал Павел, «не быша Господа славы распяли» (1 Кор. 2:8).
54) Как желающий узреть Бога, по самому естеству невидимого и вовсе не подлежащего зрению, познает и постигает Его из дел; так и тот, кто не усматривает умом своим Христа, пусть уразумевает Его из дел телесных, и пусть исследует, человеческие ли, или Божии это дела. И если человеческие, то пусть смеется; а если не человеческие, но Божеские, то пусть признает это, и не смеется уже над тем, что не должно быть осмеиваемо, но лучше — подивится, что посредством уничиженного явлено нам божественное, чрез смерть распростерлось на всех бессмертие, и чрез вочеловечение Слова дознаны и промышление о всех и Содетель и Зиждитель оного — само Божие Слово. Оно вочеловечилось, чтобы мы обожились; Оно явило Себя телесно, чтобы мы приобрели себе понятие о невидимом Отце; Оно претерпело поругание от людей, чтобы мы наследовали безсмертие. Само Оно ни в чем не понесло ущерба, потому что бесстрастно, нетленно, есть источное Слово и Бог; страждущих же человеков, ради которых и претерпело это, соблюло и спасло Своим безстрастием. И вообще, заслуги Спасителя, совершенные чрез вочеловечение Его, столь велики и многочисленны, что пожелать изобразить их — значило бы уподобиться человеку, который устремил взор на морскую пучину и хочет перечесть ее волны. Как невозможно объять глазами всех волн, потому что чувству покусившегося на это представляются непрестанно новые и новые волны; так и намеревающемуся объять умом все заслуги, совершенные Христом в теле, невозможно даже вместить их в помысле; потому что вновь представляющияся мыслям его-гораздо многочисленнее тех, которые, как думает он, объял уже мыслию. Посему лучше не отваживаться говорить о всех вообще заслугах Христовых, когда и части их изобразить невозможно, но упомянуть еще об единой, и предоставить тебе самому удивляться всем в совокупности; потому что все оне равно удивительны, и куда бы ни обратил кто взор, повсюду его в изумление приводит Божество Слова.
55) Итак, после сказанного, достойно твоего изучения, и должно быть положено тобою в основание всему говоренному, и возбудить особенное в тебе удивление, что с пришествием Спасителя идолослужение уже не возрастало, и остающееся доселе умаляется и постепенно прекращается, также и эллинская мудрость не оказывает уже успехов, но и остававшаяся доселе наконец исчезает, демоны не обольщают уже мечтаниями, прорицаниями, волшебствами, но едва только отваживаются и покушаются на это, как бывают посрамлены знамением креста. Короче же сказать, обрати внимание на то, что Спасителево учение повсюду растет, всякое же идолослужение и все противоборствующее вере Христовой ежедневно умаляется, ослабевает и падает, и вникнув в это, поклонись общему всех Спасителю, всемощному Божию Слову, и осуди то, что им умалено и обращается в ничто. Как с явлением солнца тьма не имеет уже силы, но если и оставалась еще где, изгоняется повсюду; так, по божественном явлении Божия слова, не имеет уже силы идольская тьма, но все части вселенной озаряются повсюду Его учением. Если царь не показывается в какой-либо области, но безвыходно остается у себя в доме; то не редко бывает, что люди мятежные, употребив во зло затворничество царя, присвоивают себе его имя, и каждый, приняв на себя вид царя, обольщает простодушных, а люди вводятся в обман именем, слыша, что царь есть, между тем как они не видят его, по совершенной невозможности войти к нему в дом. Но когда прийдет и покажет себя настоящий царь; тогда мятежники, обольщавшие народ, обличаются его появлением, люди же, видя настоящего царя, оставляют тех, которые обманывали их прежде. Так и демоны в древности вводили людей в заблуждение, себе присвояя божескую честь; но как скоро Божие Слово явилось во плоти и открыло нам Отца Своего, — демонская прелесть уничтожается и прекращается; люди же, взирая на истинное Отчее Слово и Бога, оставляют идолов и признают уже истинного Бога. А это служить признаком, что Христос есть Божие Слово и Божия Сила. Поелику человеческое прекращается, пребывает же глагол Христов; то явно для всех, что прекращающееся — временно, а пребывающий есть Бог и Сын Божий, истинное единородное Слово.
Глава 9. Заключение
56) Это должен был я предложить тебе, христолюбец, вкратце, сколько нужно для первоначального изображения и начертания Христовой веры и божественного Христова к нам пришествия. Если же это послужит для тебя поводом — самому читать Писания и вникнуть в настоящий их смысл; то из сказанного в Писаниях узнаешь более полные и ясные подробности того, что сказано мною; потому что Писания изглаголаны и написаны Богом чрез мужей богомудрых; а я сообщил твоему любоведению, чему научился у богодухновенных учителей, читавших эти Писания и соделавшихся свидетелями Божества Христова.
Из этих же Писаний узнаешь и о втором Христовом, славном и воистину божественном, к нам паки пришествии, когда Христос приидет уже не в уничижении, но во славе Своей, не в смирении, но в свойственном Ему величии, приидет не пострадать, но воздать, наконец, всем плод Креста Своего, то есть воскресение и нетление. И уже не судится Он, но Сам судит всех, «яже кийждо с телом содела, или блага, или зла» (2 Кор. 5:10), в то Свое пришествие, в которое добрым уготовано царство небесное, а делавшим худое — огонь вечный и тьма кромешняя. Ибо так говорить сам Господь: «глаголю вам: отселе узрите Сына Человеческаго седяща одесную силы, и грядуща на облацих небесных» (Матф. 26:64) во славе Отчей. Посему-то спасительное слово приуготовляет нас ко дню сему, и говорить: «будите готовы» (Матф. 24:44), и: бдите, яко не весте, в кий чась приидет (Мф. 24:42). Ибо, по слову блаженного Павла, «всем явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла» (2 Кор. 5:10).
57) Но для исследования и истинного уразумения сказанного в Писании, потребны хорошая жизнь, чистая душа, и христоподражательная добродетель, чтобы ум, преуспев в этом, был в состоянии достигать желаемого и приобретать оное, в какой только мере естеству человеческому возможно познание о Божием Слове. Ибо без чистого ума и без подражания жизни святых никто не возможет уразумевать словеса святых. Кто пожелает видеть солнечный свет, тот, без сомнения, протрет и ясным сделает глаз свой, доведя себя почти до одинаковой чистоты с тем, что желает видеть, чтобы таким образом глаз сам стал светом и увидел солнечный свет. Или, кто пожелает осмотреть город или страну, тот, без сомнения, для осмотра сего отправится на самое место. Так и желающему постигнуть мысль богословов должно предочистить и убелить душу жизнию, и уподоблением в делах святым приблизиться к ним, чтобы, ведя одинаковый с ними образ жизни, уразумевать и откровенное им Богом, и наконец, как бы соединившись с ними, избежать греховных опасностей и огня за грехи в день суда, восприять же блага, предназначенные святым в небесном царстве: «их же око не види, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог» живущим добродетельно, «и любящим» Бога и Отца (1 Кор. 2:9), о Христе Иисусе Господе нашем. Им и с Ним самому Отцу совокупно с Сыном в Духе Святом честь, держава и слава во веки веков! Аминь.
Творения
Жизнь и наставления преподобной синклитикии александрийской, подвизавшейся в IV веке[1]
(воспроизводится в свободном переложении на русский язык)
(воспроизводится в свободном переложении на русский язык)
Как великий Антоний явился основателем пустынной отшельнической жизни, так святая Синклитикия была начальницею пустынного общежития для дев и жен. [ [2]]
Блаженная Синклитикия родилась в Александрии. Семейство, к которому она принадлежала, вело свой род из Македонии, было уважаемо и богато. Услышав об особом благочестии александрийцев, предки преподобной оставили Македонию и переехали в Александрию, где нашли искреннюю веру и истинную любовь к Богу.
В родительском доме святая получала все, что только может именоваться превосходным и полезным в мире сем. Но блаженная тяготилась этим, потому что сердце ее уже пламенело желанием к горнему и любовью к Богу. Удручало ее и сугубое попечение о теле, так принятое в богатых домах и презираемое ею. Самым опасным врагом она считала свое прекрасное молодое тело и всячески утесняла его, смиряя постом, трудами и бдением.
В семье, кроме Синклитикии, было еще два сына и дочь. Младший брат блаженной умер в детстве, сестра ее была слепа, а старший брат, отказавшись от женитьбы, ушел в пустыню, потому единственной надеждой родителей на сохранение рода было замужество Синклитикии. Прекрасная лицом и знатная, она рано увидела женихов, домогавшихся ее руки. Родители Синклитикии немало тому радовались и всячески приготовляли ее замужество. Но благоразумную и мужемудрую деву нисколько не убеждали слова родителей, напротив, когда она слышала о плотском супружестве, то всем естеством своим отвращалась от него, возносясь мысленно к Божественному браку. Она пренебрегала земными женихами и интересовалась только Небесным Женихом, Христом, Которого возлюбила всеми силами души, о Нем Одном помышляя день и ночь. Поэтому ничто мирское — ни вышитые золотом одеяния, ни драгоценные каменья, ни преисполненная страстью музыка, ни пиры, ни какое другое светское удовольствие — не могли прельстить ее душу; а слезы родителей и уговоры родственников не могли нисколько ее поколебать. Напротив, ее произволение было твердо, как камень, и ум нисколько не колебался в стремлении ко Христу. Она закрыла свои телесные чувства для внешних впечатлений и беседовала со своим Божественным Женихом, произнося слова невесты из «Песни Песней»: Аз брату моему и брат мой мне (Песн. 6: 2). Она затворяла свой слух от пустых разговоров, но если велись душеполезные беседы, она вся обращалась во внимание, чтобы уразуметь слышимое и принять то в свою душу.
Она настолько любила воздержание, что не считала никакую другую добродетель равной посту, который, как она полагала, является основой и хранителем всех добродетелей. Пищу она вкушала в строго установленное время и, если по какой–то причине приходилось отступать от правила, она томилась всею душой, бледнела и недомогала, то есть чувствовала совершенно противоположное тому, что испытывают невоздержники. Поскольку ее душа не услаждалась безвременным приемом пищи — тело и не укреплялось, но худело. Ведь те, кто ест со страстью, имеют тучные и полные тела, а те, кто ест без аппетита, имеют тела исхудавшие и тощие. Верность этих слов подтверждают больные, которые, вкушая без аппетита, имеют тела истощенные и слабые. Блаженная Синклитикия с готовностью истощала свое тело, и ее душа была крепкой, по словам апостола: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4: 16). Свое воздержание и труды блаженная сохраняла втайне. Смерть родителей освободила ее от всех земных обязательств, и преподобная, раздав свое имение нищим, вместе со слепой сестрой направилась в место, называемое Херо, недалеко от Александрии, и поселилась в гробнице одного из своих родственников. Душа ее искала полного отречения от мира, и, следуя за этим желанием, Синклитикия совершила то, что даже внешне отделило ее от прежней жизни. Женщины того времени считали волосы главным украшением и достоинством их пола, а пострижение волос было знаком позора и крайнего бесчестия. Зная это, преподобная призвала пресвитера, и он, по просьбе ее, остриг ей волосы. Сей постриг знаменовал полное освобождение души от мирского. В то время преподобная говорила: «Велико то звание, какого я удостоилась, и мне нечем воздать Тому, Кто призвал меня. Люди тратят все свои богатства, чтобы стяжать временную славу мира сего, и тем более должна я, сподобившаяся сей великой милости быть монахиней, отдать Владыке моему Христу принадлежащие мне богатства и мое тело. Но что говорю я, отдать Христу моему мои богатства и тело, когда все это от начала принадлежит Ему? Ведь Господня земля, и исполнение ея» (Пс. 23: 1). Утаив в этих смиренных словах свои благодеяния, святая стала жить в безмолвии. И раньше, живя в родительском доме, она подвизалась подвигом добрым, но, став монахиней, еще более усугубила свои труды. Это было привычно ее душе, которую, еще живя в миру, она уготовала в жертву, постигнув, что те, кто вступают в Божественное таинство монашеской жизни без предварительного опыта в подвижничестве и без размышления, нисколько не преуспевают и не достигают вожделенной цели, поскольку не знают, чего требует монашеская жизнь и в чем состоит ее цель. Подобно тому, как собирающиеся пуститься в плавание прежде заняты сбором всего необходимого в пути, преподобная подготовила себя подвижническими трудами и затем бесстрашно направила свой путь к небесным обителям. Заранее запасшись всем необходимым для строительства дома добродетели, она воздвигла прочное здание душевное. Видимые дома строятся из приготовленных заранее камней, извести, бревен и других материалов, душевный же дом строится из добродетелей. Преподобная не собирала вещественное, но, напротив, расточала его, раздавая свое имущество бедным, чем стяжала нестяжательность. Она расточила и страсти: гнев и памятозлобие, отбросила зависть и тщеславие и таким путем, по Евангельскому слову, воздвигла свой дом на камне. И потому этот дом ее стал непоколебимым. Но к чему многословие? Великим усердием и горячностью своей души блаженная Синклитикия в самом начале своей подвижнической жизни превзошла многих состарившихся в подвигах монахинь. Однако мы не можем рассказать о ее трудах и злостраданиях, поскольку она не дозволяла кому–либо видеть их и не хотела иметь свидетелей и разгласителей своих подвигов. Она не столько заботилась о том, чтобы сотворить доброе дело, как о том, чтобы скрыть его от людей, и это не потому, что она презирала других, а потому, что благодать Божия подвигла ее не искать славы человеческой. Она всегда хранила в памяти слова Господа: пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (Мф. 6: 3), и поэтому совершала все свои подвиги втайне. С ранней юности до зрелого возраста преподобная Синклитикия избегала бесед не только с мужчинами, но и с женщинами, чтобы они не прославляли ее за чрезмерные подвиги и чтобы общение с сестрами и телесные нужды не помешали ей в доброделании и тишине. Таким образом она примечала бесовские приражения и не дозволяла себе склоняться к телесным желаниям. Как садовник, что отрезает с дерева побеги, мешающие обильному плодоношению, так и преподобная отсекала от ума начатки страсти посредством поста и молитвы. И если какая–либо страсть укоренялась и возрастала, блаженная вырывала ее с корнем безжалостными к себе злостраданиями и трудами, усмиряющими тело, и мучила себя не только голодом, но и жаждой. Когда преподобная Синклитикия подвергалась какой–либо брани, то прежде всего в молитве призывала на помощь Христа Господа, не полагаясь только на свои подвиги в борьбе с зверообразным диаволом, и по ее молению Господь сразу же ниспосылал Свою помощь, и враг убегал. Но часто враг боролся с ней продолжительное время и Господь попускал ему это, чтобы возрос ее духовный опыт в добродетели. Держа в уме, что длительность брани подаст ей б!ольшие духовные дары, она еще мужественней сражалась с врагом. Преподобная не только изнуряла себя постом, но и не позволяла себе подумать о приятных кушаньях, питаясь хлебом из отрубей и часто вообще не употребляя воды, а спала она на земле. Итак, когда брань возрастала, она использовала эти орудия, облачалась в молитву, как в кольчугу, и, как в шлем, в веру, соединенную с надеждой и любовью. Она старалась сотворить и милостыню — молитвою и произволением. Когда же враг был побежден этими средствами и брань прекращалась, преподобная давала себе отдых от чрезмерных подвигов. Она так поступала, чтобы члены ее тела не ослабли окончательно, что было бы поражением. Ведь когда разбиты доспехи воина, как он может надеяться победить в сражении?! Итак, неразумно поступают те, кто необдуманно налагает на себя чрезмерный пост, и по мере того, как они чувствуют облегчение в брани, у них растет гордость. Блаженная Синклитикия так не поступала, ведь она делала все с рассуждением: она боролась с врагом молитвой и подвижничеством, а когда брань проходила, она вновь заботилась о своем теле. Так, захваченные жестокой бурей, моряки даже не думают о еде, но прилагают все свое умение, чтобы спастись от гибели; но когда шторм проходит, они отдыхают, заботясь и о своих телах. Но и тогда они не остаются совершенно беззаботными и не предаются лени и неге, а готовят снасти на случай следующего шторма. Ведь если и прошла буря, но море не убыло, и хоть волны улеглись, но ветер, поднимающий их, всегда дует. Подобное сему происходит в духовном мире: хотя злой дух похоти изгнан подвижником, но диавол, возбуждающий похотения, всегда рядом. Поэтому необходимо постоянно молиться, опасаясь изменчивости моря и лютости диавола. И преподобная, хорошо зная бури этой жизни и предвидя нападки духов злобы, с осторожностью правила судно своей души кормилом благочестия и привела его в целости в гавань спасения, держась веры в Бога, как самого надежного якоря. Жизнь преподобной поистине была апостольской, основанной на вере и нестяжательности и сияющей любовью и смирением. Она делом исполнила слова Псалмопевца, поправ аспида и василиска и всю силу вражию. И она несомненно услышала от Господа обещанное: Добре, рабе благий и верный, о мале был еси верен, над многими тя поставлю, вниди в радость Господа твоего (Мф. 25: 21). И хотя эти слова относятся к небесным благам, но они могут быть восприняты и в следующем смысле: «Поскольку ты, Синклитикия, явилась победительницей в этой вещественной брани с плотью и миром, ты победишь и в невидимой брани с бесами посредством Моей помощи и заступления, чтобы начала и силы тьмы узнали о величии твоей веры, поскольку, победив сопротивные силы демонов, ты приблизишься к благим Силам Ангелов». Так жила святая в одиночестве, подвизаясь в добродетелях. Шло время, ее добродетели расцвели, и благоухание ее дивных подвигов достигло многих, ведь, согласно словам Господа, несть бо тайно, еже не явлено будет (Лк. 8: 17), поскольку Бог имеет обыкновение ведомыми Ему путями прославлять любящих Его ради исправления слышащих. Тогда, по вразумлению Божию, стали приходить к Синклитикии монахини ради пользы душевной и, получая большую пользу, приходили все чаще. Однажды они спросили ее, как им получить спасение. Преподобная тяжело вздохнула и, пролив много слез, хранила молчание. Но сестры принуждали ее рассказать о величии Божием, будучи поражены и одной ее внешностью. Поскольку блаженную вынуждали сестры, то она сказала следующие слова из Писания: не насильствуй нищаго, зане убог есть (Притч. 22: 22). Но сестры просили еще усерднее, говоря ей: «Господь сказал: …т!уне приясте, т!уне дадите (Мф. 10: 8). Не боишься ли ты быть осужденной с рабом, скрывшим талант?»
Преподобная ответила: «Почему вы, сестры, решили, что я, грешница, могу сделать или сказать что–либо достойное? Мы все имеем Господа нашим общим Учителем и все слушаем Священное Писание».
Сестры сказали: «Мы тоже знаем, что Господь — наш Учитель, и слушаем Писание, но ты своим бденным поучением в Писании усовершилась в добродетели. А нужно, чтобы сестры, преуспевшие в добре, советовали младшим, ведь и Господь наш заповедал это». Блаженная, чувствуя к ним сострадание и зная, что то, что она скажет, не введет ее в гордость, но поможет сестрам, начала говорить им следующее: «Дети мои, все мы знаем, как спастись, но по нашему нерадению теряем спасение, ведь мы прежде всего должны соблюдать заповеданное Господом: возлюбиши Господа Бога твоего всею душою, и ближнего якоже себе (ср.: Мф. 22: 37, 39). В этих двух заповедях содержится весь закон, и в них упокоевается полнота благодати. Несколько слов, но их сила велика и неизмерима, поскольку все душеполезные блага зиждутся на них. И в том же уверяет нас апостол Павел, когда говорит, что любовь есть исполнение закона (Рим. 13: 10). Поэтому какие бы премудрые слова ни говорили люди по благодати Духа Святого, все они начинаются любовью и кончаются ею. Но мне следует добавить и то, что проистекает из любви: то, чтобы каждый из нас стремился к большему». Сестры были удивлены этими словами и спросили, что они значат, на что святая ответила:
«Разве не знаете вы притчи о сеятеле, сказанной Господом, как одно семя принесло урожай в сто крат, другое в шестьдесят крат, иное в тридцать крат (см.: Мф. 13: 3–9)? Сто крат — это наш монашеский чин, шестьдесят крат — это живущие в воздержании и не женатые, а тридцать крат — это женатые, но живущие в целомудрии. От тридцати хорошо подняться к шестидесяти и от шестидесяти к ста, поскольку полезно восходить от меньшего к большему. Но спускаться от большего к меньшему опасно, поскольку тот, кто однажды склонился к худшему, не остановится на малом, но ниспадет в бездну погибели. Так те, кто обещался сохранить девство, но слабы в намерении, говорят сами себе (или, точнее сказать, не сами, а вместе с диаволом): «Если мы женимся и будем жить целомудренно, то сподобимся того, чтобы быть причисленными к чину тридцати крат, ведь и Ветхий Завет не отвергает деторождения, но даже поощряет его». Те, кто так мыслит, должны знать, что это от диавола, поскольку нисходящие от высшего к низшему одержимы диаволом. Как воин, который оставляет свое место в первых рядах и переходит в последние, не прощается за это, но наказывается, так наказывается и тот, кто нисходит от высшего чина девственников к низшему. Поэтому нам надо от низшего восходить к высшему, о чем нас учит и апостол: задняя забывая, в передняя простираться (ср.: Флп. 3: 13). Потому мы, принадлежащие к чину сто крат, должны всегда помнить о нашем звании и стремиться к высшему, никогда не полагая пределов достижения, ведь Господь говорит: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17: 10). Итак, мы, избравшие девство, должны соблюдать особую бдительность. Вот женщины, живущие в миру, внешне стараются вести себя сдержанно, хотя вместе с предусмотрительностью в них есть и глупость, и невежество, из–за которых они блудодействуют мысленно всеми своими чувствами, подчас и не замечая этого: они и взирают бесчинно, и смеются неподобающим образом, и слушают скверные речи. Но мы, монашествующие, должны отвергнуть все неуместное даже в мыслях и преуспевать в добродетелях, и хранить свои глаза от лишних взглядов, ведь Священное Писание говорит: очи твои право да зрят (Притч. 4: 25). Мы должны удерживать язык от постыдных бесед, поскольку не подобает нашему языку, песнопоющему и славословящему Бога, произносить бесстыдные слова. И нам нужно не только не говорить такого, но и не слушать других говорящих. Но невозможно исполнить это, если часто выходить из келлии, поскольку демоны и страсти входят в нас через чувства, даже если мы этого не хотим. И как возможно, чтобы дом с открытыми окнами и дверями не наполнился дымом, проникающим снаружи, и не загрязнился?! Поэтому необходимо, чтобы мы не ходили в города и на торжища. Ведь если мы считаем неприличным смотреть на обнаженные тела наших братьев и родителей, то насколько более вредно и неуместно для души видеть на улице и на торжищах нескромно одетых людей и слышать их бесстыдные и непристойные беседы. От видения и слышания таких вещей в нашу душу входят постыдные, сквернящие образы. Но даже и находясь в келлии, не должны мы быть беззаботными, но всегда бодрствовать, ведь Господь говорит: бдите (Мф. 24: 42), поскольку чем больше мы стремимся к трезвенности и целомудрию, тем более скверные помыслы нас борют, ведь Екклезиаст говорит: приложивый разум приложит болезнь* (Еккл. 1: 18). Чем больше борец преуспевает в борьбе, тем сильнее подыскиваются противники. Подумайте, как далеки вы от настоящего целомудрия, и вы не будете нерадеть о брани с врагом. Ведь если вы и преодолели телесное блудодействие и не творите блуда телом, то сатана склоняет вас к тому, чтобы соблудить посредством чувств. И если, затворившись в келлии и удалившись от слышания и видения неподобных вещей, вы победите тот блуд, какой совершается через услаждение чувств, то опять сатана будет склонять вас к блудодеянию посредством воображения, возбуждая скверные образы и во время бодрствования, и во сне. А поэтому мы не должны принимать таких образов, ведь Екклезиаст пишет: аще дух владеющаго — то есть сатаны — взыдет на тя, места твоего не остави (Еккл. 10: 4). Не принимайте этого диавольского действа, поскольку одно сочетание с такими фантазиями у девственников равносильно блудодеянию у мирян, ведь сильнии сильне истязани будут, как говорит Писание (Прем. 6: 6). Поэтому брань, какую мы ведем с бесом блудодеяния, велика и страшна, ведь оно есть величайшее зло, какое использует враг для погибели души. Иов изобразил это т!аинственно, сказав о диаволе: …крепость его на чреслех… (Иов. 40: 11).
Многочисленными и разными способами диавол стремится вовлечь любящих Господа в блудодеяние. Часто лукавый обращает во зло даже сестринскую любовь во Христе: тех девственниц, которые отказались от замужества и от всякой мысли о мире, он борет и вводит в блуд под личиной сестринской любви к мужчинам. Подобно тому и монахов, избежавших всех бесстыдных и непотребных его сетей в явном искушении, он прельщает, обманом вводя в благочестивые беседы с женщинами, и в результате ввергает в блуд. Такова хитрость диавольская — облачаться в чужие одежды, использовать Божественные и духовные понятия и благочестивые предметы, чтобы через них сеять тайно свое семя. По наружности это семя выглядит как пшеничное зерно, но по сути — готовая ловушка. Я думаю, что как раз об этом Господь сказал: демоны приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Мф. 7: 15).
Что же нам делать, чтобы избежать этих козней диавольских? Мы должны стать мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10: 16), то есть мы должны употребить благоразумие против тех ловушек, какие нам готовит диавол. Христос заповедал нам быть мудрыми, как змии, чтобы мы могли различить все козни диавольские. Простота голубя указывает на чистоту наших дел, поскольку каждое доброе дело отсечет зло и не смешается с ним. Но как избежать нам того, чего мы не знаем? Для этого нам надо быть предельно внимательными ко злу вражескому и охранять себя от его лукавых козней, ведь апостол Петр говорит: диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет. 5: 8). Поэтому необходимо нам бодрствовать и остерегаться на всякое время, ведь он наблюдает за нами и ведет с нами брань как через внешние вещи, так, в большей степени, внутренними мыслями, и приходит к нам невидимо как ночью, так и днем. Что же нам необходимо в этой брани? Очевидно, нам нужны настоящий подвиг и чистая молитва. Эти два средства являются общими и всеохватывающими лекарствами, которые мы должны использовать против каждой пагубной мысли. Но нам нужно употреблять и другие, особые приемы в плотской брани. Так, когда какой–нибудь бесстыдный помысл приходит, мы должны противопоставить ему другой, сильный до жестокости, и когда враг рисует в нашем воображении прекрасное лицо, мы должны поборать его определенным образом: мы должны мысленно выдавить глаза у этого лица, содрать кожу со щек и отрезать губы, тогда лицо станет голым черепом, отвратительным и страшным. Рассмотрим то, что в нас вызывало ранее похоть, таким образом, и мы сможем сохраниться от злостного вражия хохота, уяснив, что мы питали похоть не к чему иному, как к смрадному месиву крови и мокроты. Подобными мыслями мы должны изгнать из нашего ума постыдный образ греха. Более того, мы должны представить тело того, кем прельстились, полностью, вообразить его исполненным гнили и зловония, короче, мы должны увидеть его трупом, и так мы изгоним из наших сердец страстное чувство. Но самое могущественное оружие, какое мы можем применить в плотской брани, это утеснение желудка, поскольку, умертвив его, мы усмирим и те страсти, которые действуют под ним». Такими мудрыми и душеполезными советами наставляла блаженная Синклитикия сестер, и они обрадовались ее божественным и духовным словам. Затем одна из них спросила, является ли нестяжательность совершенным добром. Преподобная ответила:
«Это действительно добро для тех, кто крепок и мужествен, поскольку те, кто нестяжателен, страдают телесно, но восприемлют духовное утешение. Подобно тому, как новое прочное платье становится чистым и белым, если его бьют и колотят, так и мужественная душа более укрепляется и становится непоколебимой, когда она сокрушается произвольной нищетой. Но душа слабовольная и нестойкая становится еще слабее и нерешительнее, поскольку, когда ей случается претерпеть нищету, она приходит в худшее состояние от того «промывания», какое составляет нестяжательность; как и старое платье, которое, не вынося стирки, рвется на части. Отбеливатель и для крепкого, и для изношенного платья один и тот же, но конечный результат различен, поскольку крепкое очищается и обновляется, а изношенное рвется на части. Итак, можно сказать, что нестяжательность — это драгоценное сокровище для мужественной души, поскольку она становится уздечкой, сдерживающей грехи. Но тот, кто хочет воспользоваться ею, должен прежде испытать себя в пощении, долулежании [ [3]] и других телесных злостраданиях. А затем только пусть приступит к нестяжательности. Тот, кто не делает этого, но сразу раздает свои деньги, не испытав себя прежде, как правило, потом раскаивается в том, что раздал деньги, ведь деньги — это основа легкой жизни. А потому прежде отрекись от сластолюбия, и приятных блюд, и от всех других утешений телесных и через это ты сможешь легко преодолеть алчность и жадность. Связь между ними такая же, как между орудиями труда и ремеслом, ведь, не имея орудий, невозможно ремесленничать; так и отказавшись от первого, легко пренебречь вторым. Потому Господь в разговоре с богатым юношей не тотчас предложил ему отвергнуться от денег, но прежде спросил, исполнил ли тот заповеди Ветхого Завета, подобно тому, как учитель спрашивает ученика, выучил ли он начатки чтения и письма, знает ли он, как читать по слогам, и знаком ли он с произношением слов и имен, и затем только велит ему читать совершенно. Когда же богатый юноша сказал, что он исполнил заповеди закона, Господь сказал: пойди, продай имение твое и раздай нищим… и приходи и следуй за Мною (Мф. 19: 21). Мне кажется, что если бы юноша сказал, что он не исполнил того, о чем спросил Христос, то Господь и не предложил бы ему нестяжательности. Ведь как может сходу хорошо читать тот, кто не знает, как произносить слоги?! Поэтому нестяжательность хороша для тех, кто уже подвизался в перенесении трудностей и стяжал привычку и навык к добру, поскольку они отреклись от излишних вещей и возложили все упование на Бога, поя слова псалма: наши очи на Тя уповают, и Ты даеши пищу во благовремении (ср.: Пс. 144: 15). Те, кто нестяжателен, получают большую пользу и от следующего: поскольку их ум не привязан к земным вещам, они заняты только небесным и, заботясь об этом, они явно исполняют слово Давида: скотен бых у Тебе, и аз выну с Тобою (Пс. 72: 22–23). И как домашние животные полностью довольствуются подаваемой им пищей и не ищут другой, так и нестяжатели работают только ради хлеба насущного и пренебрегают деньгами как ненужными. Нестяжатели твердо уповают на слова Господни не заботиться о завтрашнем дне, как птицы небесные, что ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец Небесный питает их (Мф. 6: 26). Они верят этим словам, ведь их сказал Сам Господь, и смело произносят: веровах, темже возглаголах… (Пс. 115: 1). Диавол побеждается нестяжателями быстрее, поскольку он не может столь сильно вредить им. Большинство искушений и бедствий, случающихся с людьми, происходит с ними от недостатка и поиска материального. Но какое бедствие может случиться с тем, у кого ничего нет? Никакого, конечно. Что может сделать враг? Спалить их поля? У них нет ни одного. Уничтожить их скот? Повредить другие их вещи? Но они все это оставили. Поэтому нестяжательность является великим препятствием для диавола и драгоценным сокровищем для души. И как нестяжательность есть великая и удивительная добродетель, так, наоборот, сребролюбие есть великое зло и грех и корень всех зол, как говорит апостол Павел (см.: 1 Тим. 6: 10). Ведь сребролюбие рождает клятвопреступление, воровство, хищение, скупость, зависть, убийство, братоненавидение, войны, идолопоклонство и все, отсюда вытекающее: лицемерие, лень и осмеяние. Корыстолюбивые не только наказываются Богом, но и губят сами себя, поскольку их желание денег неутолимо и их беспокойства и хлопоты бесконечны. Их болезнь неизлечима: неимущий хочет малого, но, получив это малое, он хочет большего и, имея сто монет, хочет тысячи; стяжав тысячу, он хочет бесчисленное множество, так что сребролюбцы, не находя конца своим стремлениям, мучаются невозможностью получить столько, сколько они хотят, и всегда плачут о своей кажущейся нищете. Сребролюбию же всегда пособствует зависть, которая уничтожает первым того, кто ее имеет. Нам, монашествующим, принесло бы большую пользу, если бы мы, желая обрести драгоценную жемчужину — Царство Небесное, — переносили бы такие же невыносимые труды, как те, кто ищет мирских богатств: они терпят кораблекрушения, сталкиваются с пиратами, встречаются с разбойниками на суше, переносят бури и ураганы. И когда они что–нибудь приобретут, то называют себя бедными, чтобы другие им не завидовали. Но мы, монашествующие, не претерпеваем ни одной из этих опасностей ради стяжания истины и небесных сокровищ. И когда мы приобретем какую–нибудь незначительную добродетель, то тотчас возвеличиваем себя и рисуемся перед людьми добродетельными.
Часто мы разглашаем славу не только о тех добродетелях, какие имеем, но и о тех, каких не стяжали, и тотчас враг крадет у нас и то малое, что мы имели. Мирские же корыстолюбцы, когда много получают, то желают еще большего, и ни во что вменяют то, что уже имеют, простирая свое стремление к еще не приобретенному и прилагая все усилия, чтобы никто не знал, сколько они уже имеют. Но мы, монашествующие, делаем все наоборот: мы не владеем ничем хорошим, но ленимся приобретать что–либо, и бедны в добродетели, хотя и говорим, что богаты. Поэтому хорошо бы было преуспевающему в доброделании не позволять кому–нибудь узнать об этом, иначе он понесет большой ущерб, поскольку и то, что он думает, что имеет, отнимется у него (см.: Мф. 13: 12). Итак, мы, насколько это возможно, должны скрывать свои добродетели. Те, кто хочет показать другим свои добродетели, пусть показывают свои недостатки и страсти, ведь если они прячут недостатки, чтобы не быть осмеянными, тем паче должны они прятать добродетели. Но те, кто истинно добродетелен, делают все наоборот: они выставляют перед людьми и свои малейшие недостатки вместе с теми проступками, каких они и не совершали, чтобы избежать славы людской, и одновременно с этим они скрывают, как только могут, свои добродетели. Ведь подобно тому, как найденное сокровище крадется и теряется, так исчезает добродетель, когда она становится известной другим. И как воск плавится от огня, так душа плавится от похвал и теряет свою крепость. И опять: как тепло умягчает воск, а холод делает его тверже, так похвалы расслабляют душу, а упреки и оскорбления укрепляют ее и подводят к большей добродетели. Господь говорит: радуйтесь и веселитесь, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня (ср.: Мф. 5: 11–12), и Давид восклицает: в скорби распространил мя еси (Пс. 4: 1), и: Ты веси поношение мое, и студ мой, и срамоту мою (Пс. 68: 20). И можно найти множество подобных высказываний в Священном Писании. Есть скорбь полезная и вредная. Полезная скорбь происходит от сожаления о собственных грехах и о неведении ближнего, от боязни потерять хорошее расположение, какое кто имеет, от томления при мысли о стяжании вожделенных добродетелей. Но есть и вредная скорбь, наветуемая сатаной, которая беспричинна и глупа и называется некоторыми унынием. Поэтому необходимо гнать прочь этого беса скорби молитвой и псалмопением. Мы, монашествующие, имея множество забот и скорбей, не должны думать, что живущие в миру не испытывают скорбей, ведь пророк Исаия говорит: всякая глава в болезнь, и всякое сердце в печаль (Ис. 1: 5). Этими словами Дух Святой указывает на монашескую и мирскую жизнь. Боль головы означает жизнь монашескую, ведь как голова является правящим членом человеческого тела, так и монашеский путь жизни выше мирского. И Писание говорит о боли, чтобы указать, что всякая добродетель приобретается через труд и понуждение себя. Печаль сердца обозначает беспокойную и скорбную жизнь мирян, поскольку злоба и огорчения сопутствуют их жизни: если они желают чужих богатств, то томятся, если они бедны, то мучаются, если богаты, то сходят с ума и не спят в заботе о своих стяжаниях. А потому не будем обманываться, думая, что миряне живут без забот и трудов, ведь по сравнению с нами, монашествующими, их труды куда больше. Особенно же женщины много страдают, рожая в болях и с опасностью для жизни, воспитывая детей со многими трудностями, переживая, когда дети болеют, и перенося другие прискорбности, не имеющие конца. И дети часто рождаются больными, или увечными, или злобными и много досаждают своим родителям. Итак, зная это, не будем поддаваться вражескому обману, думая, что замужние женщины живут легкой и беззаботной жизнью, ведь они или терпят родовые муки, или же, если они бесчадны, терпят поношение и презрение.
Я говорю вам про вражьи уловки, хотя то, что я говорю, следует знать только монашествующим. Как один сорт пищи не подходит для всех животных, так и эти слова не для всех полезны, по слову Господа: не вливают вина молодого в мехи ветхие (Мф. 9: 17). Одним образом следует говорить тем, кто достиг ведения Божественного, и иным образом — тем, кто подвизается стяжать добродетели, и по–другому — тем, кто в мире. И среди животных одни обитают в воздухе, другие — в воде, иные — на земле, так и люди — некоторые, подобно птицам, возводят очи к горнему, другие находятся в среднем чине, а наконец, есть и такие, кто погружен во грехи, как рыба в воду. Мы же, монашествующие, должны приобрести орлиные крылья, достичь высот, попереть льва и змия (см.: Пс. 90: 13) и возобладать над тем, кто некогда обладал нами. Мы достигнем этого, если вознесемся ко Христу Спасителю всем умом и помышлением. Но мы должны знать, что чем выше мы возносимся, тем сильнее враг пытается уловить нас в свои сети. И это не удивительно: если демоны воздвигают завистников, воров, убийц, таким образом завидуя людям даже из–за никчемных земных богатств, что удивляться, если завидуют они нам, хотящим стяжать сокровища небесные? А потому нам необходимо вооружиться со всей тщательностью против демонов.
Они нападают на нас как через внешние впечатления, так и через мысли. Даже корабли — иной тонет из–за волн, бушующих за бортом, а иной — из–за трещин, появляющихся внутри; так и мы грешим иногда внешним — поступками, а иногда внутренним — помыслами. Поэтому мы должны зорко следить за бранью бесовской, входящей извне, искоренять внутреннюю нечистоту помыслов и всегда быть внимательными, поскольку помыслы постоянно борют нас. Во время бури, когда моряки зовут на помощь, они получают подмогу с других кораблей и спасаются; но они часто гибнут, даже когда море спокойно, из–за внутренних трещин, по беззаботности и невниманию не замеченных вовремя. По этой причине нам следует быть более внимательными к внутренним мыслям, поскольку враг, желая разрушить храмину души, или разрушает ее основание, или разбирает крышу и спускается вниз, или влезает через окна и связывает хозяина, а затем командует в доме. Основания душевной храмины — это добрые дела, крыша — это вера, а окна — это чувства. И нападками на все это враг ведет с нами брань. А потому тот, кто хочет спастись, должен быть многоочитым, как бы иметь множество глаз, ведь в сей временной жизни мы не можем оставаться беззаботными. И Писание говорит: кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10: 12).
Мы плывем по изменчивому морю: море это — наша душевная жизнь, и в некоторых частях его скрываются подводные камни, в других — морские звери, а местами оно тихо и спокойно. Явно, что мы, монашествующие, плывем по тихим и спокойным местам в жизни сей, а миряне — по опасным. Мы плывем днем под светом мысленного Солнца Правды — Христа, а миряне — ночью, вед!омые неведением. Но несмотря на все это, часто случается, что плывущие в темноте и по опасным местам бодрствуют и молят Бога спасти судно души; а мы, монашествующие, плывем в тишине и, тем не менее, тонем, по нашей нерадивости выпуская из рук кормило правды. Итак, тот, кто стоит, да бережется, чтобы не упасть; упавший занят только тем, чтобы подняться, а стоящий должен блюстись от падений, поскольку их очень много. Те, кто упал, хотя и лежат ничком, но не так сильно ушиблись. Но пусть тот, кто стоит, не осуждает упавшего, более того, пусть боится за себя, чтобы не упасть и не разбиться совершенно и не ниспасть в глубины пропасти, ведь тогда его голос поглотят глубины, и он не обретет помощи. Потому Давид говорит: да не пожрет мене глубина, ниже сведет о мне ровенник уст своих [ [4]] (Пс. 68: 16). И тот, кто пал прежде, — не совершенно погиб; ты же заботься, чтобы не пасть в пропасть и не стать пищей зверей. Тот, кто пал, не запечатал дверей своего дома, то есть не внимал себе; ты же, стоящий, не дремли, но пой непрестанно слова псалма: просвети очи мои, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой: укрепихся на него (Пс. 12: 4–5). Всегда бодрствуй, ведь мысленный лев рычит рядом с тобой. Эти слова полезны тем, кто стоит, чтобы не превозносились. Ведь тот, кто пал, когда обратится и восплачет, спасется; но стоящий да внемлет себе тщательно, ведь у него двойной страх — чтобы он не вернулся к своим прежним страстям, предавшись малодушию во время брани вражеской, и чтобы он не прельстился и не впал в гордость от преуспеяния в добродетелях. Враг наш, диавол, или извне привлекает к себе, если видит человека ленивого и нерадивого, или, когда видит тщательного человека и преуспевающего в подвиге, входит в его душу гордостью и коварно и страстно совершенно ее губит.
Гордость — это его последнее оружие, и оно больше всякого другого зла; из–за гордости пал с небес диавол, и ею он силится низвергнуть тех, кто особо преуспевает в добродетели. Подобно тому, как опытные воины, использовав все свои стрелы, если видят, что враг все еще в силе, прибегают к самому мощному оружию — мечу, так и диавол, использовав все начальные средства, прибегает к последнему орудию — к гордости. Эти его начальные орудия и ловушки суть чревобесие, сладострастие, блуд, ведь эти страсти особенно часто возникают в молодости. За ними следуют сребролюбие, скупость и подобные им. Когда же душа победит эти страсти, возгосподствует над чревом и над всеми подчревными похотями, когда она пренебрежет деньгами, тогда завистник, лишившись всех других средств, тайно вложит в душу неподобную гордость, чтобы вознести ее над другими братьями.
Воистину тяжел и гибелен этот яд гордости, который диавол дает испить душе, и многих добродетельных людей он отравил им и тотчас погубил. Он тайно влагает в душу ложные и смертоносные помыслы, и она воображает, что понимает то, чего не знают другие, что она превосходит их в посте и имеет больше добродетелей. Более того, сатана вводит душу в забвение своих грехов и превозносит над другими братьями. Окрадывая ее от памятования своих ошибок, он не дает ей произнести смиренные слова Давида: Тебе Единому согреших, помилуй мя (ср.: Пс. 50: 6, 1), и через это исцелиться. Он также не дает ей сказать: исповемся Тебе всем сердцем моим (Пс. 9: 1); но сам диавол, некогда сказавший: взыду выше облак, буду подобен Вышнему (Ис. 14: 14), вызывает в гордом мысли о власти, об учительстве, о даре исцелений. И тот, кого прельщает этим сатана, гибнет, поскольку он получает почти неисцельную рану. А поэтому тот, у кого возникают такие гордостные помыслы, должен постоянно повторять божественные слова Давида: аз есмь червь, а не человек (Пс. 21: 7), и Авраама: аз есмь земля и пепел (Быт. 18: 27), и Исаии: якоже порт нечистыя вся правда наша (Ис. 64: 6).
Если гордостные помыслы борют монахиню, живущую в уединении, то ей следует пойти в общежительный монастырь и понуждать себя вкушать пищу даже дважды в день. Если над ней возобладала гордость оттого, что она усердно подвизалась, то необходимо, чтобы ее жестоко бранили монахини ее возраста за то, что она не сделала ничего хорошего. Ей нужно исполнять любое послушание и слушать жития великих подвижников. Более того, ее сверстницам надо на несколько дней увеличить свои подвижнические труды, чтобы гордячка, увидев их добродетели, смирилась, считая себя ниже их. Причина такой гордости состоит в непослушании, а потому эта болезнь может быть вылечена послушанием, ведь пророк Самуил говорит: послушание паче жертвы благи (1 Цар. 15: 22). А потому игумения должна вовремя исторгнуть тщеславие из недугующей души.
Но если монахиня беспечна, небрежна и ленива, не преуспевающая в доброделании, то игумении нужно хвалить ее. Если такая монахиня сделает какое–нибудь незначительное добро, игумении надо восхищаться им и возвеличивать его, а ее большие ошибки называть малыми и незначительными. Диавол, желая все ниспровергнуть, пытается укрыть грехи добродетельных подвижниц, чтобы ввести их в гордость, а грехи новоначальных он выставляет напоказ, приводя их в отчаяние. И одной монахине он говорит, что ей нет прощения за ее блуд, другой — что ей не спастись из–за корыстолюбия, так что игумения должна утешать тех, кого таким путем искушает сатана, и говорить им, что Раав была блудницей, но спаслась верой, Павел был гонителем, но стал сосудом избранным, Матфей был мытарем, а стал евангелистом, и разбойник воровал и убивал, но первым отверз врата райские, а потому и ты, сестра, помни о них и не отчаивайся в своем спасении. Те же души, которые побеждаются гордостью, нужно исправлять и лечить следующим образом: им нужно сказать прямо — что превозносишься, несчастная душа, тем, что не ешь мяса? — Другие и рыбы не видят. Что не пьешь вина? — Другие и масло не вкушают. Что ты гордишься тем, что постишься до вечера? — Другие по два и по три дня держат пост. Что ты высокомудрствуешь о себе, что не моешься? — Многие и ради телесной немощи не моются. Но ты дивишься себе, что спишь на твердой кровати, покрытой власяницей? — Другие спят на голой земле; если же и ты спишь на земле, в этом нет ничего значительного, ведь некоторые подкладывают камни, чтобы не спать с услаждением, а есть и такие, кто подвешивает себя на веревке на всю ночь. Если же и ты делаешь все это и совершаешь величайшие подвиги, не высокомудрствуй о себе, ведь демоны делали и делают и большее, чем ты: они вовсе не спят, не едят и никогда не пьют, не женятся и пребывают в пустынях. — Так что если ты и живешь в пещере, не думай, что делаешь нечто великое. Подобными мыслями можно исцелять противоположные страсти — отчаяние и гордость. Как огонь, если сильно дуть, развеивается и исчезает, и напротив, если вовсе не дуть, то гаснет, так и добродетель, если основывается на чрезмерном подвижничестве, то уничтожается гордостью, а если мы небрежем о ней, и нерадим о стяжании ее и содействии нам Духа Святого, то она тускнеет и исчезает. Острый и наточенный нож легко притупляется о камень, так и чрезмерное подвижничество быстро уничтожается гордостью. А потому человеку необходимо охранять свою душу со всех сторон, и когда она сжигается огнем гордости из–за чрезмерного подвижничества, он должен ввести ее в тенистые места, то есть смирить пред благодатью Божией, а иной раз необходимо отсечь в душе лишнее, превосходящее установленные границы, чтобы укрепился корень и произросли плодоносные ветви. Тот же, кого борет отчаяние, должен н!удить себя стремиться к горнему и уповать на неизреченную милость нашего человеколюбивого Бога, поскольку его душа слишком подавлена грехами. Опытные земледельцы, когда видят маленькое и слабое растение, часто поливают его и много заботятся о нем, чтобы оно выросло; если же растение крепкое дает лишний росток, то отрезают его, поскольку он скоро увянет; и врачи при одних болезнях советуют обильно питаться и гулять, а при других запрещают и есть, и двигаться; так же должны поступать и врачи душ.
Явно, что гордость превыше всех зол, а смирение является величайшей добродетелью, а потому трудно его стяжать, и если человек не отвержется от всякой славы, то не сможет получить сокровища смиренномудрия. Оно так велико, что диавол, хотя может копировать все другие добродетели, о смиренномудрии и понятия не имеет. Потому и апостол Петр, зная, насколько надежно и прочно смиренномудрие, заповедует нам облечься в него (см.: 1 Пет. 5: 5) и хочет, чтобы все те, кто творит добрые дела, носили его как одеяние. Ведь если ты постишься, если подаешь милостыню, если учишь, если хранишь девство и целомудрие, если ты мудр, то всегда должен иметь смиренномудрие, чтобы оно защищало тебя, как мощные доспехи, и охраняло все твои другие добродетели.
Не слышал ли ты песнопения святых трех отроков, которое они пели в пещи Вавилонской? Они там не вспоминали о других добродетельных и не называли ни разумных, ни девственников, ни нестяжательных, но только смиренных сердцем причислили к тем, кто прославляет Господа (см.: Дан. 3: 87). И как невозможно построить корабль без гвоздей, так же нельзя спастись без смиренномудрия. Потому и Господь, желая указать, сколь хорошо и душеполезно смирение, облекся в него Сам, став человеком, и сказал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11: 29). Подумай, Кто сказал это, и сам стань Его совершенным учеником и подражателем Его смиренномудрия, и да будет оно для тебя началом и концом всех благ. Под смиренномудрием мы подразумеваем смиренное мудрование души, а не только смиренную внешность; ведь если смиренна душа, то и тело станет смиренным. Говоришь, что исполнил все заповеди? Господь то ведает, но Он заповедует тебе вновь положить начало в служении Ему, говоря: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы (Лк. 17: 10). Смиренномудрие не достигается без поношений, упреков и ран. Когда слышишь, что тебя называют безумным и сумасшедшим, нищим, больным и недостойным, неприбыльным в трудах, неразумным в словах, бесчестным по внешнему виду и немощным телом, в этом заключается сила смиренномудрия, ведь то же слышал и испытал и Господь наш, — Его и самарянином называли, и бесноватым, Он принял образ раба, был заушен и претерпел раны. Так что и нам следует подражать тому деятельному смиренномудрию Господа. Есть некоторые, которые лицемерно надевают маску смирения, чтобы их прославляли люди, но такие познаются по плодам дел своих, поскольку, если случится, что их немного унизят, они не выносят этого и тотчас изрыгают свой яд, как змея». Сестры внимали блаженной в великой радости, желая еще и еще поучаться ее душеполезными словами. И преподобная продолжила свою речь: «Большой подвиг и труд испытывают вначале те, кто восходит к Богу в монашеском образе, но затем они испытывают неизглаголанную радость. Подобно тому как те, кто хочет зажечь огонь, вначале окуриваются дымом и плачут, но затем достигают задуманного, так должны трудиться и плакать и мы, монахини, чтобы возжечь в себе Божественный огонь, ведь Господь говорит: огня приидох воврещи на землю (Лк. 12: 49). Некоторые же по своему малодушию, испытав дым, не возжгли огня, поскольку не имели терпения, и особенно потому, что слаба была их любовь ко Господу. Об этом и апостол говорит: если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий (ср.: 1 Кор. 13: 3, 1). Любовь — это большое добро, а гнев — это большое зло, которое помрачает душу и делает ее звериной и безумной. Господь, заботясь о нашем спасении, не оставил ни одной части нашей души без защиты; так, если враг борет нас блудом, Господь нас вооружает целомудрием, если борет гордостью, то недалеко смиренномудрие, если восстает ненависть, любовь находится рядом, и хотя враг использует против нас много разных браней, Господь нас оградил б!ольшим числом орудий, как для нашего спасения, так и для победы над врагом. И опять я говорю, что гнев есть величайшее зло, гнев правды Божия не соделовает, как говорит апостол Иаков (Иак. 1: 20). И нам необходимо возобладать над ним, поскольку и он потребен, но в определенное время, ведь нам полезно гневаться на бесов и не полезно гневаться на людей, и хотя бы они нас обижали, нам нужно привести их к покаянию, когда угаснет гнев. Однако гнев есть меньшее зло, чем памятозлобие, а памятозлобие тяжелее всех остальных грехов, ведь гнев помрачает душу только на непродолжительное время, как дым, и затем исчезает, а памятозлобие вонзается в душу и делает ее хуже зверя; посмотри: и пес, лающий на человека, оставляет свою ярость, когда тот даст ему пищи, и другие звери укрощаются со временем; но тот, в ком господствует памятозлобие, ни уговорами, ни продолжительностью времени не может исцелить эту страсть. Потому памятозлобивые люди грешнее и беззаконнее других, ведь они не слушаются Христа Спасителя, повелевшего: пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5: 24); и апостол говорит: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4: 26). Итак, хорошо вовсе не гневаться. Если же прогневался, то божественный Павел заповедует не оставаться в этой страсти и дня, чтобы не впасть в памятозлобие.
Ты же, монахиня, зачем ждешь, пока пройдет твоя жизнь, чтобы примириться с прогневавшей тебя? Или не знаешь ты слов Господа: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6: 34)? Почему ты ненавидишь ту, которая тебя опечалила? Не она причинила тебе скорбь, но диавол. А потому возненавидь ту страсть, которой страдает сестра, но не саму страждущую. Что хвалишися во злобе, сильне? — говорит тебе, памятозлобивой, Давид. — Беззаконие весь день, неправду умысли язык твой (Пс. 51: 3–4), то есть на протяжении всей твоей жизни ты делаешь беззаконие, поскольку нарушаешь заповедь Божию, данную через апостола Павла, чтобы солнце не зашло во гневе твоем, и не прекращаешь хулить и злословить сестру свою. А потому праведно ты будешь наказана Богом, как говорит Давид Духом Святым: сего ради Бог разрушит тя до конца, восторгнет тя… (Пс. 51: 7), Он исторгнет тебя, и преселит от селения твоего, и лишит тебя земли живых. Слышишь? Таково воздаяние злопамятным. Итак, нам необходимо беречься от злопамятства, поскольку за ним следуют другие пороки: зависть, скорбь, оклеветание, зло которых смертоносно, даже если они кажутся незначительными. Ведь часто блуд, убийство, корыстолюбие — эти большие страсти — излечиваются спасительным лекарством покаяния, но гордость, памятозлобие и злословие, кажущиеся малыми, убивают душу, вонзаясь, как шипы, в самые уязвимые части души. И убивают они душу не тем, что причиняют большие раны, а тем, что люди, по нерадению пренебрегающие злословием и другими подобными страстями, как ничего не значащими малыми погрешностями, не заботятся о том, чтобы от них избавиться, и мало–помалу ими снедаются. Воистину тяжел грех злословия, но для некоторых он является пищей и отдыхом. А ты не внимай пустым речам, как то заповедует Господь, и не слушай о чужих грехах, но береги душу свою от этого, ведь если ты в!онмешь мерзкой нечистоте слов, то осквернишь душу свою и возненавидишь без всякой причины тех, кто с тобой общается. Когда твой слух осквернится осуждением злословов, ты не сможешь здраво рассуждать, но всех людей будешь считать скверными; так глаз, когда долго видит один и тот же цвет и привыкает к нему, потом уже не различает других цветов, но все видимое представляет в одном цвете. Поэтому надо беречь язык свой и слух, чтобы не осудить другого и не слушать страстно злословие, произносимое другими, ведь Давид говорит: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. 100: 5), и в другом месте: яко да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16: 4). Речь идет не только о тех делах, какие сотворил человек, но и о тех, каких он не творил. Мы не только не должны верить тому, что говорят против других, но и не осуждать говорящих, и да будем делать и говорить так, как нам заповедует Священное Писание: аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37: 14). Мы не должны радоваться несчастьям других, даже если они и великие грешники, ведь некоторые, видя кого–нибудь наказываемым или ввергнутым в темницу, неразумно повторяют народную поговорку: «Что посеешь, то и пожнешь». Ты ли, монахиня, рассчитываешь наслаждаться всю свою жизнь? И как же согласовать это со словами Священного Писания, что случай един праведному и нечестивому [ [5]] (Еккл. 9: 2)? В этой жизни мы все идем одним путем, и хотя живем по–разному, но и мы не избегаем несчастий. И как после этого радоваться несчастьям других? Нельзя ненавидеть своих врагов. Ведь Сам Господь нам заповедует: любите не только любящих вас, как делают мытари и грешники, но любите и врагов ваших (см.: Мф. 5: 44–46). Для того, чтобы любить доброе, не требуется ни труда, ни усилия, поскольку оно естественно привлекает людей к люблению себя. Но чтобы уничтожить плохое, нужны и Божественное учение и многий труд, ведь Царство Небесное наследуют не ленивые и беззаботные, но прилагающие усилие. И как нам не д!олжно ненавидеть своих врагов, так же мы не должны избегать и унижать беспечных и ленивых. И хотя некоторые приводят пророческие слова: с преподобным преподобен будеши… и со строптивым развратишися (2 Цар. 22: 26–27) и говорят: потому мы избегаем грешников, чтобы и нам не развратиться от них и не стать самим грешными, но они делают противоположное тому, что заповедует Дух Святой через пророка. Он не говорит, чтобы ты развратился от грешных, но чтобы ты исправил их развращенность, поскольку выражение «развратишися» означает, что ты обратишь развращенного к своим убеждениям, через общение приведешь его от зла к добру. Три вида расположения есть в людях: одни совершенно погрязли во зле, вторые — в среднем состоянии и склоняются и к добру и к злу, третьи вознеслись к великой добродетели и не только сами подвизаются в добре, но ищут любого случая, чтобы привести к добру и тех, кто совершенно погряз во зле.
Итак, если пребывающие во зле будут общаться с худшими себя, то и зло в них возрастет; средние стремятся избежать злых, поскольку боятся и сами сделаться злыми от общения с ними; третьи же, имея прочно утвердившееся в добре расположение, общаются со злыми с целью спасти их. И хотя их презирают и высмеивают те, кто видит их общающимися со злыми и нерадивыми, они принимают эти поношения человеческие как похвалу и бесстрашно совершают дело Божие — спасение братий. О них и Господь говорит: радуйтесь и веселитесь, когда всяк зол глагол рекут на вас люди (ср.: Мф. 5: 11–12), и то, что они делают, есть дело Владыки Христа, ведь и Господь наш ел с мытарями и грешниками. Их расположение более братолюбиво, чем самолюбиво, поскольку они любят братьев своих более, чем самих себя; как те, кто, видя горящими дома соседей, оставляет свои собственные дома и бежит, чтобы спасти соседские от огня, так и они, видя братьев своих грешащими, пренебрегают собой, терпят поношения от других и все переносят, чтобы спасти своих братьев. Средние же, когда видят брата, снедаемого огнем греха, бегут, поскольку боятся, чтобы и их не пожег греховный пламень. А первые, как плохие соседи, когда видят своих братьев в огне, сильнее раздувают его, принося, как дрова, свое собственное зло, чтобы совершенно погубить их, и вместо того, чтобы залить водой греховный пламень, подбрасывают дрова, то есть дают им грешить еще больше. Но третьи, добрые люди, своему личному благу предпочитают спасение братий, что является свидетельством их истинной любви. И как пороки связаны один с другим (так, сребролюбию последуют зависть, обман, клятвопреступление, ярость, памятозлобие), так и добродетели, такие, как кротость, долготерпение, незлобие и нестяжательность, связаны с любовью, а потому нельзя стяжать любви, если не приобретешь прежде нестяжательности; ведь Бог заповедует нам любить всех людей, а не одного, и следовательно, нам нужно не презирать всех нуждающихся, но помогать им. А если мы даем не всем, но только некоторым, то теряем любовь, поскольку не всех любим. Но дать всем вдоволь невозможно для человека, ведь это дело Божие. Если же кто и говорит, что неимущий должен трудиться, чтобы стяжать чего–нибудь и из этого давать милостыню, то да знает такой, что это заповедано мирянам, а не монахам, поскольку благотворительность заповедана Богом не столько ради нищих, сколько ради стяжания любви теми, кто их милует, ведь Бог обеспечивает и богатого, и бедного. Но, может, ты на это скажешь, что благотворительность вовсе не нужна? Да не будет того! Но благотворительность становится началом любви для тех, кто и не знал, как ее стяжать. И как обрезание для необрезанных было образом обрезания сердца, так и благотворительность становится учителем любви. Для тех же, кому благодатью Божией дарована любовь, благотворительность излишня. Я говорю это не для того, чтобы осудить благотворительность, но чтобы указать на чистоту нестяжательности, так чтобы меньшее добро — благотворительность — не стало препятствием к большему добру — нестяжательности, которая и есть любовь. Ты, монахиня, в короткий срок и с небольшим трудом достигла большого блага, поскольку все твое имущество сразу отдала нищим, подвизайся же достичь и большего — любви. Тебе надо произносить те свободные слова: вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф. 19: 27), ты удостоилась подражать дерзновенным словам апостолов Петра и Иоанна, говоря: серебра и золота нет у меня (Деян. 3: 6). Два апостола сказали это, но вера у них была одинаковая. Но и благотворительность мирян не должна быть случайной, ведь Давид говорит: елей же грешнаго да не намастит главы моея (Пс. 140: 5), так что милующий должен иметь расположение, как у Авраама, и делать добро праведным путем. Вспомним: когда праведный Авраам принимал странников, то вместе с яствами он предложил к трапезе и свое расположение, и стоял и служил трапезующим сам, желая разделить и со своими рабами награду за гостеприимство. И воистину те, кто так принимает странников, получают награду за свое милосердие, хотя и принадлежат ко второму сонму; ведь Господь, сотворив вселенную, в ней создал два образа существования: тем, кто живет целомудренно, Он даровал брак ради деторождения; тем же, кто живет в чистоте, Он заповедал девство, чтобы они стали равноангельными. И женатым Он дал законы, и наказания — беззаконникам, а девственникам Он говорит: Мне отмщение, Я воздам (Рим. 12: 19). Женатым говорит: возделывай землю (ср.: Быт. 3: 23), а монахам: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф. 6: 34); тем Он дал закон, нам же, монахиням и монахам, явил Свои заповеди через благодать. Крест для нас есть орудие победы, поскольку наше звание и наш обет есть не что иное, как отречение от жизни и размышление о смерти. И как мертвые не могут ничего сделать своим телом, так и мы не должны ничего делать телом, ведь то, что мы должны были сделать телом, мы сделали, когда были неразумными детьми. Потому и апостол говорит: для меня мир распялся, и я для мира (ср.: Гал. 6: 14). Мы живем только душой, и ей мы должны показывать добродетели, ей миловать, поскольку блаженны те, которые дают милостыню душой. Ведь Господь говорит, что тот, кто разжегся похотью на чужую красоту, не творя греха, грешит тайно в душе; подобно этому и тот, кто милует и жалеет нищего в душе, дает милостыню, поскольку его расположение исполняет действие, даже если и нет денег. Мы удостоились большей чести, чем миряне, ведь как мирские господа имеют разную прислугу, и одних посылают возделывать землю, других, лучших, удерживают дома, чтобы они им служили, так и Господь всех женатых направил в мир, а тех, кто лучше и имеет доброе расположение, оставил при Себе, чтобы Ему служили. Они чужды всему земному, поскольку удостоились есть с Господского стола, они не заботятся об одежде, поскольку облеклись во Христа, но над этими двумя сонмами владычествует один Хозяин, Господь. Как из пшеницы получаются и солома, и листья, и семена, так от Бога — и миряне, и монахи, и вместе они необходимы, ведь листья служат сохранению семян, а семена необходимы для посадки и будущего урожая. И как невозможно, чтобы были одновременно зрелы и листья и плоды, так же не сможем и мы принести какого–нибудь плода небесного, если печемся о мирском. И как, если не опадут листья и не высохнет стебель, то колос не будет пригоден к жатве, так и мы, если не отбросим земные помыслы, как листья, если не иссушим тела наши, как стебли, и если не вознесемся мыслями к Богу, то не принесем семени, которое есть слово спасения.
Опасное дело учить прежде, чем пройдешь путем деятельной добродетели. Как тот, у кого обветшалый дом, если примет в него странников, только повредит им, когда дом рухнет, так и тот, кто не укрепил прочно своего душевного дома, не изучив на деле добродетели, погубит с собой и того, кого учит. Ведь такие люди словами руководят других ко спасению, но своими злодеяниями уводят от него, поскольку одно словесное учение подобно картине, написанной неустойчивыми красками, которые в короткое время бывают смыты дождевыми потоками и осыпаются от порывов ветра. Лишь учение, совмещенное с делом, не сможет изгладиться, поскольку опытное слово твердо печатлеется в душе и сообщает слушателям постоянное и неизгладимое подобие Христа и Его добродетели. Так что и нам необходимо лечить душу не только внешне, но украсить ее со всех сторон, и особенно позаботиться об очищении ее внутренних глубин. Постригли мы волосы на головах своих? Отвергнем же с ними и червей, кроющихся в головах, ведь они, оставаясь без волос, будут нас грызть еще больше: волосы головы, которые мы обрезали, означают мирскую жизнь с ее почестями, деньгами, нарядными одеждами, банями, вкусными кушаньями — все это мы внешне отвергли. Но да отбросим и душегубительных червей: осуждение, сребролюбие, ложь, божбы и другие страсти, находящиеся в душе; они, пока были скрыты под волосами — под покровом мирских вещей — были не видны, теперь же, обнажившись от мирской материи, они стали явны. Как в чистом доме, как только появится где–нибудь мышь или мелкая букашка — видно всем, так каждой монахине или монаху видны и самые мельчайшие прегрешения. У мирян же обитают, как в грязных сараях, большие и ядовитые змеи, и они не видны, поскольку покрыты множеством материи. Итак, мы должны очистить храмины наших душ и внимательно следить, чтобы не вползла ни одна душевредная букашка — страсть — в скрытые части души, а потому да будем окаждать наши сердца Божественным фимиамом молитвы, зная, что как едкие запахи прогоняют ядовитых зверей, так и молитва с постом выгоняет злые помыслы. Потому мы, монахини, должны следить за помыслами, к нам приходящими; так делал тот благочестивый монах, который, сидя в своей келлии, следил за помыслами и наблюдал, какой помысел пришел раньше, какой после, и на сколько каждый из них задержался в душе. Так же он следил и на следующий день, какие помыслы входят прежде, а какие потом, и через такое наблюдение он узнал определенно и благодать Божию, и собственное свое терпение, и силу и победу врага. Так да будем делать и мы, ведь если продавцы тленных вещей мира сего каждый день подсчитывают свой доход, и когда выручат больше, то радуются, когда же терпят убыток, то сетуют, тем более должны бодрствовать мы, покупающие истинное сокровище, и стремиться стяжать большие блага; если же враг и немного у нас украдет, мы должны сетовать и осуждать себя, но не отчаиваться, ведь это падение произошло невольно, по причине искушения. У тебя девяносто девять овец? Верни и одну заблудшую, не бойся из–за той одной, которую потеряла, и не скрывайся от Владыки Господа, и не удаляйся от Него, чтобы кровопийца сатана не пленил все стадо трудов твоих и не уничтожил его через твое отчаяние. Итак, не оставляй чина своего из–за одной потерянной овцы, ведь Владыка наш благ; вспомни, как говорит Давид: егда падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его (Пс. 36: 24). Все, что мы сделали и приобрели в этом мире, мы должны считать малым в сравнении с вечным богатством будущей жизни, ведь мы в жизни сей находимся как бы в иной материнской утробе; когда мы были в чреве матери, то не имели здешней жизни, не ели твердой пищи и не могли сделать того, что делаем теперь, тогда мы не видели ни солнца, ни какого–либо другого света. И как тогда, во утробе матери, мы были лишены многих благ мира сего, так и теперь, когда мы находимся в мире сем — мы лишены многих благ Царствия Небесного. Познав мирские вещи, будем стремиться насладиться небесными благами, видев здесь этот чувственный свет, возжелаем узреть мысленное Солнце Правды, да будет нам горний Иерусалим отечеством и матерью, и да зовем Бога Отцом нашим; да будем жить здесь благоразумно и целомудренно, чтобы улучить жизнь вечную. Как младенцы, находившиеся во чреве матери, когда становятся совершенными и рождаются, то от меньшей пищи и жизни, какую имели, возводятся к большей пище и к лучшей жизни, так же и праведные отходят от этой мирской жизни и восходят на небеса к лучшей жизни, как написано, восходя от силы в силу (Пс. 83: 8). Грешники же переходят от мрака мира сего в тьму адскую, как дети, умершие во чреве матери, ведь грешники уже здесь, на земле, мертвы от множества грехов, а когда умирают, то нисходят в мрачные темницы тартара. Мы трижды рождаемся в настоящей жизни: один раз — когда исходим из чрева матери, и от земли возвращаемся в землю; два других рождения нас возводят от земли к небу, и первое из них бывает по благодати Божией в святом крещении и называется пакирождением и возрождением, а третье — это то, которое бывает с нами через покаяние и подвиги добродетели; в нем мы теперь и находимся. Мы, приблизившиеся к истинному Жениху Христу, должны украсить себя еще лучше; и если мирские невесты, которым предстоит иметь смертного мужа, стараются умыться и намаститься ароматами, используют разные украшения, чтобы понравиться своим мужьям, то насколько более должны украситься мы, уневестившиеся Небесному Жениху, и измыться от греховной грязи посредством подвигов, и облечься в духовные одежды. Те украшают свои тела земными цветами, мы же да просветим души наши добродетелями и да возложим на главы наши венец, свитый из веры, надежды и любви, вместо драгоценных каменьев да украсим шею смиренномудрием, как дорогим ожерельем, и вместо пояса опояшемся целомудрием, и да носим нестяжательность, как светлые одежды, на трапезе же да предложим нетленную пищу, состоящую из молитв и псалмов; но как заповедует апостол, да не двигаем только языком, но да разумеем и умом то, что произносим, ведь очень часто, когда молятся уста, сердце и ум помышляют о другом. Мы, пришедшие на Божественный брак, должны быть внимательными, чтобы нам не оказаться без светильников, то есть без добродетелей. Ведь нас возненавидит Жених наш Христос и вовсе не примет нас, если мы не сделаем того, что Ему пообещали. Какие же мы дали обещания? Чтобы заботиться менее о теле и более о душе, и ее напоять. Невозможно вынуть сразу две полные кадки воды из колодца с колесом, поскольку колесо, вращаясь, опускает в колодец пустую кадку и поднимает полную, так невозможно одновременно заботиться о душе и о теле; когда мы все попечение обращаем к душе и она, исполненная добродетелей, стремится ввысь, тело становится легким из–за подвигов и не отягчает душу земными попечениями. И об этом свидетельствует апостол, говоря: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4: 16). Если же ты находишься в общежительном монастыре, то не меняй места, иначе понесешь большой вред: как птица, оставляющая свои яйца, делает их холодными и неплодными, так и монахиня или монах, переходящие с места на место, становятся хладными и мертвыми по вере. Да не прельстит тебя изобилие богатств и разнообразие блюд в иных местах, как имеющие какое–нибудь значение. Те ценят кулинарное искусство, кто сам готовит приятные и вкусные кушанья. Ты же побеждай изобилие яств постом и простыми блюдами, ведь Соломон говорит: душа в сытости сущи сотам ругается, души же нищетней и горькая сладка являются [ [6]] (Притч. 27: 7). Не пресыщайся хлебом, и тогда не пожелаешь вина. Три суть главные и первые виды зла, от которых происходит все остальное зло: похотение, удовольствие и скорбь, и они связаны друг с другом, и за одним следует другое. И победить наслаждение можно, но победить похотение нельзя, поскольку наслаждение совершается посредством тела, а похотение начинается в душе. Скорбь же происходит от обоих, и если ты не позволишь похотению действовать в тебе, то исторгнешь из себя и наслаждение и скорбь. Но если ты позволяешь похотению действовать, то оно приведет и наслаждение, а наслаждение — скорбь, и будут в тебе пребывать и одно, и другое, и третье, не позволяя твоей душе вернуться к бдительности, ведь Писание говорит: не давай воде течь. Не всем полезно все, но каждый да руководится своим разумом; одним полезно находиться в общежитии, другим же пребывать в одиночестве: как растения, одни лучше растут во влажных местах, а другие — в сухих, и как люди — одни чувствуют себя хорошо в горах, а другие — в низинах, так и каждый монах или монахиня да пребывают там, где полезней. Ведь многие, и находясь в городах, являли пустынножительство, проводили добродетельную жизнь и спаслись, а многие, находясь в горах, делали дела мирян и погибли. Поэтому возможно и среди многих сохранять в мыслях одиночество, и опять — тот, кто один, может в мыслях быть со многими. Много сетей у диавола, и если он не сможет повредить бедностью, то посылает богатство, чтобы им прельстить и повредить человеку; и если не сможет повредить поношениями и укоризнами, то посылает похвалы и славу. И если он побежден здоровьем человека, то причиняет ему болезнь, ведь когда он не может повредить душе радостотворным, то старается повредить ей скорбным и болезненным. Он причиняет человеку тяжелые болезни, по попущению Божию, чтобы ввести его в малодушие и, таким образом, затмить его любовь к Богу; а потому ты, возлюбленный, когда сгорает тело твое от жара и ты чувствуешь невыносимую жажду, если ты грешен и страждешь так, — вспомни вечные муки, и огнь негасимый, и мучения нестерпимые и не малодушествуй из–за временных страданий, но паче радуйся тому, что тебя посетил Бог, и возблагодари Его, произнося хвалебные слова Давида: наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя (Пс. 117: 18), ведь болезнью ты очистишься от скверны греховной, как и железо очищается от ржавчины огнем. Если же ты праведен и болеешь, то знай, что ты этим преуспеешь от меньшего к большему добру, и если ты золото, то станешь только светлее от огня скорбей; если тебе дан ангел сатанин в плоть, то ты сподобился быть подобным апостолу Павлу и должен радоваться. Если тебя мучает жар или дрожь, то тебя ждет утешение и упокоение, как говорит Божественное Писание: проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой (Пс. 65: 12). Ты улучил первое? Ожидай и второго. Если же ты и беден, и работаешь, и страждешь, то говори слова пророка: аз нищ есмь и убог (Пс. 39: 18), и через это ты станешь совершенным, ведь Псалмопевец говорит: в скорби распространил мя еси (Пс. 4: 2). Да подвизаемся больше таким образом, ведь мы видим врага, борющего нас. Не будем печалиться, что по немощи тела не можем пребывать в молитве или гласно читать псалмы, поскольку и стояние, и пост, и долулежание, и любое другое ожесточение тела предпринимаются из–за скверных похотений и наслаждений: если болезнь их убила, то труд поста и другие подвиги излишни. Но что говорить — излишни? Губительные страсти исчезают от болезни, как от сильнейшего лекарства, и немощь является величайшим подвигом, и необходимо ее терпеть и славить, и благодарить Бога. Если мы лишились глаз, не будем унывать, ведь мы избавились от органов ненасытного похотения видимых вещей и видим духовными очами славу Господню. Если мы стали глухими, да благодарим Бога, ведь мы освободились от слышания тщеты. Если и парализованы наши руки по болезни, то наши внутренние руки души уготованы к борьбе с врагом; если болезнь возобладала всем нашим телом, тем не менее, здравие душевное возрастает все более. Если мы находимся в общежитии, то да предпочтем послушание подвижничеству. Ведь подвиг часто производит гордость, а послушание — смирение. Чрезмерное подвижничество — от врага, поскольку слушающие учение диавола подвизаются сверх сил. И как нам отличить Божественный и царский подвиг от бесовского? Явно, что мы узнаем это по мерности. Во все время твоей жизни да будет у тебя одно правило поста. Не постись по четыре–пять дней, чтобы затем позволять себе множество яств, поскольку безмерность губительна. Не употребляй зараз все свои орудия, чтобы затем, во время брани, не оказаться нагим и не быть побежденным врагом. Наши собственные орудия — это наши тела, а душа есть воин. Итак, заботься об обоих по мере надобности; и когда ты юн и здоров, постись, ведь придет старость и немощь, а потому собирай себе впрок, сколько можешь, чтобы не нуждаться во время изнеможения твоего. Постись благоразумно и точно, чтобы тайно не пробрался враг в это делание и не похитил плоды его из–за твоей неразумности. Об этом, как я думаю, и говорит Господь: будьте опытными менялами [ [7]] , то есть точно знайте царскую монету; бывают и фальшивые монеты, и хотя материал их тот же, но они отличаются надписью и печатью. Золото, о котором я говорю, — это пост, воздержание, милостыня, но и эллины использовали эти добродетели, и еретики, ставя на это золото свою собственную печать; так что нам нужно быть внимательными и избегать того, что поддельно, чтобы не ошибиться по неопытности и не получить вред. Итак, нужно использовать только те монеты, на которых отпечатан Крест Христов вместе с Божественными добродетелями — правой верой и благопристойными делами. Необходимо нам, монахиням, со всяким рассуждением управлять душами своими, и если мы находимся в общежительном монастыре, то да не ищем своей воли, и не следуем собственному разуму, но подчинимся нашей духовной матери — игумении. Мы предали себя изгнанию, поскольку вышли из предела вещей мира сего, и да не ищем их опять; там, в мире, мы были славимы, здесь да будем терпеть поношение; там имели множество яств, здесь да будет у нас недостаток и в хлебе; там, в мире, те, кто провинился, помещаются в темницы, и мы здесь да заключим сами себя добровольно ради грехов наших в темницу, чтобы избежать будущих мучений. Если постишься, то не разрешай поста под предлогом немощи, ведь и те, кто не постится, впадают в те же немощи. Начала творить добро? Не оставляй его из–за препятствий вражьих, но терпи, чтобы изгнать диавола своим терпением. Ведь и те, кто начинает путешествие, когда дует попутный ветер, расправляют паруса и плывут, а когда поворачивает противный ветер, они не тотчас опускают паруса, но или терпят, или борются с бурей и продолжают путь. Так и мы, когда приключится буря, да поднимем Крест, как паруса, и да продолжим безбоязненно путешествие». Таковы были поучения, а вернее сказать, и дела блаженной Синклитикии. И многие другие дела и слова узнали мы от нее, на пользу слышавшим и видевшим, которые так многочисленны, что все их и не перескажешь.
Ненавистник добра диавол, не вынося такого обилия добра, был снедаем желанием затмить светлость ее подвигов. И наконец, по Божественному попущению, он восстал на сию мужественнейшую девственницу с такой силой, что не просто стал уязвлять ее тело, но, уязвляя, причинял ей сильную внутреннюю боль, которую не могли облегчить человеческие средства. И сперва он повредил ее легкие — нужнейший орган жизни. Немного спустя он излил свою злобу на преподобную через такие гибельные болезни, что они могли в короткое время вызвать смерть, но проклятый кровопийца злобствовал, продлевая болезни и увеличивая язвы. Он понемногу извел ее легкие, так что она выплевывала их наружу с кровью. Она страдала и от сильного жара, который иссушил все ее тело. Ей было восемьдесят лет, когда она перенесла страдания Иова, но за более короткий срок, и ей тяжелей было их переносить. Праведный Иов пробыл в язвах тридцать пять лет [ [8]] , а преподобная страдала три с половиной года. И если Иова диавол начал мучить внешними ранами, то преподобную — изнутри, так что я думаю, что не столько страдали даже мужественные Христовы мученики, сколько приснопамятная Синклитикия, ведь диавол борол их извне, и хотя их мучили мечами и огнем, но это, может быть, было проще перенести, чем страдания преподобной. Враг мучил ее изнутри, через ее собственное тело, постепенно, понемногу он увеличивал температуру в ее внутренностях, сжигая ее на медленном огне, терзая ее непрерывно днем и ночью. Святая же переносила великодушно эти страдания, не колеблясь и не унывая, но боря борющего ее врага и душеполезными учениями врачуя тех, кто был им уязвлен, так что она избавляла их души как бы из пасти льва. И многие сохранились неуязвленными, поскольку она указала им на ловушки врага и сделала их свободными от греха.
Блаженная говорила, что никогда не должны быть в нерадении те души, которые посвящены Богу, ведь когда они пребывают в уединении, враг скрежещет зубами, и, побежденный ими, сетует, и немного отступает, но следит за ними, и если они когда–нибудь вознерадят о чем–либо, он приходит и прельщает их как раз через то, о чем они и не беспокоились. И как невозможно, чтобы не было малых проблесков добра в злых людях, так и добрые имеют некоторые изъяны, и всегда в злых есть добрая часть, а в добрых — злая, и часто бывает так, что исполненный всякой скверной страстью человек при этом милосерден, а пребывающий в посте, целомудрии и подвижничестве находится и в осуждении, и в сребролюбии. Поэтому нельзя никому нерадеть и пренебрегать малым, как не могущим ему повредить, ведь и малая капля при постоянстве стачивает камень. Великие блага приходят к людям через Божественную благодать, а явные мелкие страсти мы научены бороть своими силами. Тот, кто сопротивляется большому злу благодатью Божией, но небрежет о малом, получит большой вред; ведь Господь наш, как истинный наш Отец, когда мы, Его духовные дети, начинаем ходить, дает нам Свою руку, чтобы нам не упасть, и, избавляя нас от великих искушений, оставляет нас в малых, чтобы и мы показали свое свободное произволение и ходили собственными ногами. Ведь тот, кто побеждается малым, как может уберечь себя от великого? Ненавистник добра, видя, что опять преподобная ополчилась на него, был недоволен и уязвил органы речи святой, чтобы воспрепятствовать ей говорить на пользу сестрам и оставить их без слышания слова Божия. Но этим он доставил им большую пользу, поскольку, видя язвы преподобной, они укреплялись в добродетели, и телесные язвы преподобной исцеляли уязвленные души. Сатана же уязвил ее следующим образом: у святой заболел зуб, из–за него сразу загнила десна, зуб выпал, и гниение охватило всю челюсть, так что в сорок дней прогнила кость и через два месяца образовалась дыра и почернело все вокруг, а от всего тела стало исходить сильное зловоние, так что сестры, служившие преподобной, страдали от него более, чем она сама, и большую часть времени скрывались от нее, не перенося этого смрада. Когда же по необходимости им надо было подойти к преподобной, они зажигали множество ладана и так приближались, а послужив ей, тотчас уходили. Преподобная же Синклитикия явно видела борющего ее врага, а потому не позволяла оказывать себе какую–либо человеческую врачебную помощь, чтобы и в этом показать свое мужество. Сестры просили разрешения помазать больные места елеем, но она не хотела, поскольку считала, что из–за этого может лишится той славной борьбы, какую вела с врагом. Сестры послали за врачом, чтобы он убедил ее принять некоторые лекарства, но святая не соглашалась, говоря: «Зачем вы препятствуете мне в этой доброй борьбе, какую я веду с врагом? Почему вы смотрите на явное и не видите сокровенного? Что вы изучаете случившееся и не видите того, кто сделал это?» Врач ей сказал: «Мы не ищем твоего уврачевания или утешения, но только того, чтобы похоронить, как установлено, тот член, который отделился от остального твоего тела и прогнил, став мертвым, для того, чтобы не страдали от зловония те сестры, которые тебе служат. Ведь то, что делают мертвым, то и делаю я сейчас: я подливаю в вино алоэ, и смирну, и мирсину и наношу их на прогнивший член». Слыша это, преподобная последовала его совету и согласилась, поскольку служившие ей сестры были опечалены. И кто не затрепещет, видя ее невыносимые язвы? Кто не получит духовной пользы, представляя терпение преподобной? И кто не укрепится, разумея поражение, причиненное ею диаволу? Ведь он, мерзкий, уязвил святую в ту часть тела, откуда источался спасительный и сладчайший источник слов, и его чрезмерное зло превозмогло всю человеческую помощь; как кровожадное животное, набросился он на попавшуюся добычу. Но, желая ее поглотить, он сам был уловлен, как на крюк, немощью тела. Видя в преподобной слабую женщину, он пренебрег ею, как немощным сосудом, и не угадал в ней мужеского разума и твердости ее мысли. Три месяца провела преподобная в этой борьбе, укрепляемая Божественной силой, поскольку здесь любые естественные силы иссякли бы, ведь она ни есть не могла из–за сильного нагноения и зловония, ни спать — из–за невыносимой боли. И когда приблизился конец ее борьбы и победные венцы, она увидела Божественное видение: Ангелов, святых девственниц, которые убеждали ее вознестись на небеса, она видела и озарения Божественного света, и место райское, и это она рассказала сестрам, завещая им мужественно терпеть временные скорби и не малодушествовать. Она также сказала им, что через три дня разлучится с телом, и не только предсказала день, но и час своего отшествия.
И когда пришло время, блаженная Синклитикия отошла ко Господу, получив в награду за подвиги Царство Небесное, во славу и хваление Господа нашего Иисуса Христа, Коему со Отцем и Святым Духом подобает слава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
© Татьяна Недоспасова — перевод. 2000 © Московское Подворье Свято–Троицкой
Сергиевой Лавры. 2000.
Праздничные (пасхальные) послания Святителя Афанасия
О праздничных посланиях святого Афанасия, епископа Александрийского.
Показания месяцев каждого года, дней, индиктионов, консульств и префектур в Александрии, а также всех епакт и всех (дней недели), называемых по именам богов [9]; с объяснением причин, по которым не было писано послание, и почему обращения (Афанасия были) из чужбины; — извлеченные из праздничных посланий епископа Афанасия.
Праздничные послания Афанасия, епископа Александрийского, которые он ежегодно посылал в отдельные города, во все подчиненные ему епархии, — то есть от Пентаполя и нижней Ливии до малого и великого Оазисов, Египта и Августамники, вместе с семью номами верхней и средней Фиваиды; — с сорок четвертого года эры Диоклитиана, в котором Пасха была 19 [10] Фармуфа, в 18 день майских календ [11], — возраст луны [12] 18. После того, как Александр, предшественник его, скончался 22 Фармуфа [13] он (Афанасий) вступил на кафедру после Пасхи —14 Паина [14], в первый год индиктиона, в консульство Ианнуария и Иуста, в правление Зения, при епархе Египта Итале, — епакта [15] 25, седмичный день 1 [16].
В следующем (329) году: воскресенье Пасхи 11 Фармуфа, в 8 день апрельских идов, — возраст луны 21, — в восьмое консульство Константина Августа и в четвертое Констанция Кесаря, в правление того же Зения, епарха Египта: во второй год индиктиона, — епакта 6, седмичный день 2. — Это первое (праздничное послание) отправил (Афанасий), ибо в предшествующем году он был посвящен после Пасхи, — (послание) отличное от того, которое составил и послал Александр ранее своей кончины; было это в сорок пятом году эры Диоклитиана.
В следующем (330) году: воскресенье [17] Пасхи 24 Фармуфа, в 13 день майских календ, — возраст луны 15, — в консульство Галлициана, в правление Симмаха, при епархе Египта Магниниане Kaппaдoкийце, в третий год индиктиона, — епакта 17, седмичный день 3. — В этом году (Афанасий) совершил объезд по Фиваиде.
В следующем (331) году: воскресенье Пасхи 16 Фармуфа, — возраст луны 18, — в 3 день апрельских идов, в консульство Анния Басса и Авлавия, в правление Евгения, при епархе Египта Итале; — епакта 28, — в четвертый год индиктиона. — Настоящее послание отправил (Афанасий) с пути, возвращаясь от Двора; ибо в этом году путешествовал он ко Двору Константина, великого Царя, который в то время повелел ему придти; поелику враги обвиняли его за то, что он поставлен во епископа, будучи очень молодым; когда же он явился, то удостоен был почетного приема и возвратился оттуда, когда Пост достиг уже середины.
В следующем (332) году: воскресенье Пасхи 17 [18] Фармуфа, — возраст луны 20, — в 4 день апрельских нон, — епакта 9, седмичный день 6, — в консульство Пакациана и Гилариана, в управление Египтом того же Евгения епарха, в пятый год индиктиона. — В этом году (Афанасий) совершил объезд Пентаполя и был в Аммониаке.
В следующем (333) году: воскресенье Пасхи 20 Фармуфа [19], — возраст луны 15 [20], — в 17 день майских календ, — епакта 20, седмичный день 7, — в консульство Далматия и Зенофила, в управление Египтом Патерна епарха, в шестой год индиктиона.
В следующем (334) году: воскресенье Пасхи 12 Фармуфа, — возраст луны 17, — в 7 день апрельских идов, в седьмой год индиктиона, — епакта 1, седмичный день 1, — в консульство Оптата и Павлина, в управление Египтом того же Патерна епарха. — В этом году (Афанасий) совершил объезд по низовой земле и был позван на собор. Когда коварство его противников уже начало действовать в Кесарии Палестинской, и он заметил их злонамеренность, то отказался отправиться туда…
В следующем (335) году: воскресенье Пасхи 14 [21] Фармуфа, — возраст луны 20, — в 3 день апрельских календ, в восьмой год индиктиона, — епакта 12, седмичный день 2, — в консульство Константина и Альбина, в управление Египтом того же Патерна епарха.
В следующем (336) году: воскресенье Пасхи 23 Фармуфа, — возраст луны 20, — в 14 день майских календ, в девятый год индиктиона, — епакта 23, седмичный день 4, в консульство Непоциана и Факунда, в управление Египтом Филагрия Каппадокийца, епарха. — В этом году (Афанасий) отправился на собор врагов своих, собравшийся в Тире; отсюда (из Александрии) отбыл 17 Епифа [22]. А как только составленный против него план стал совершенно явным, он удалился оттуда и бежал в Константинополь, воспользовавшись одним судном. Когда он прибыл туда 2 Атира [23], то, по прошествии восьми дней, был увиден Императором Константином; и хотя это ободрило его; однако враги его настолько устрашили Императора различными клеветами, что он (Афанасий) немедленно был отправлен в изгнание и 10 Атира удалился в Галлию к Констансу Кесарю, сыну Августа; посему не писал он праздничного послания.
В следующем (337) году: воскресенье Пасхи 8 Фармуфа, — возраст луны 16, — в 4 [24] день апрельских нон, в десятый год индиктиона, — епакта 4, седмичный день 5, — в консульство Фелициана и Тициана, в правление Филагрия, епарха Египта. — (В этом году Афанасий) жил в Трире Галльском; почему и не мог написать праздничного послания…
В следующем (338) году: воскресенье Пасхи 30 Фаменофа, в 7 день апрельских календ, — возраст луны 19, — в одиннадцатый год индиктиона, — епакта 15, седмичный день 7, — в консульство Урса и Полемия, в правление Феодора, что из Илиополя, епарха Египта. — Когда в этом году Константин скончался 27 Пахона [25], и Афанасий получил прощение, он со славою возвратился из Галлии 27 Атира [26].В этом году случилось много примечательного. Антоний великий, пустынник [27], пришел в Александрию и, пробыв здесь только два дня, совершил много чудес и, многих исцелив, удалился 3 Месория [28].
В следующем (339) году: воскресенье Пасхи 20 Фармуфа, — возраст луны 20, — в 17 день майских календ, — епакта 26, седмичный день 7, — в двенадцатый год индиктиона; в первое консульство Констанция и второе — Констанса, в правление Филагрия Каппадокийца, епарха Египта. — В этом году опять было много беспорядков. (Афанасия) начали преследовать ночью 22 Фаменофа [29], и на следующий день он удалился из церкви Феоны, крестив многих. По истечении четырех дней Григорий Каппадокиец вступил в город, как епископ.
В следующем (340) году: воскресенье Пасхи 14 Фармуфа [30], — возраст луны 15, — в 3 день апрельских календ, — епакта 7, седмичный день 2, — в тринадцатый год индиктиона, в консульство Акиндина и Прокла, в правление того же Филагрия, епарха Египта. — Григорий упрочил свою власть после многих жестокостей; посему (Афанасий) не писал праздничного послания. Ариане провозгласили пасхальное воскресенье на 27 Фаменофа; а когда они за такую погрешность подверглись посмеянию, то в половине Поста изменили свое мнение и отпраздновали воскресенье Пасхи с нами вместе — 14 Фармуфа [31], как сказано выше. (Афанасий) объявил о нем пресвитерам Александрийским посредством краткого послания, так как, по случаю бегства и преследования, не мог отправить обычного послания.
В следующем (341) году: воскресенье Пасхи 24 Фармуфа, — возраст луны 16, — в 13 день майских календ, — епакта 18, седмичный день 3, — в четырнадцатый год индиктиона; в консульство Маркеллина и Пробина, в управление Египтом Лонгина епарха, что из Никеи. — Августамника разделилась, поелику Григорий, живя в городе, проявил свою жестокость; по случаю болезни, и на этот раз епископ также не писал праздничного послания.
В следующем (342) году: воскресенье Пасхи 16 Фармуфа, — возраст луны 16 [32], — в третий день апрельских идов, — епакта 29 [33], седмичный день 4, — в пятнадцатый год индиктиона; в третье консульство Констанция и второе — Констанса, в управление Египтом Лонгина епарха, что из Никеи. — Поскольку Григорий находился в городе, — тяжко больной, — епископ не мог писать послание.
В следующем (343) году: воскресенье Пасхи 1 Фармуфа, — возраст луны 15 [34], — в 6 день апрельских календ, — епакта 11, седмичный день 5, — в первый год индиктиона; в консульство Плацида и Ромула, в правление того же Лонгина, что из Никеи, епарха Египта. — В этом году был собор в Сардике. Apиaнe, прибыв туда, удалились в Филиппополь. Это посоветовал им там Филагрий. Повсюду они подверглись порицанию и даже Римской Церковью были отлучены. Урзаций и Валент писали покаянную грамоту епископу Афанасию и потерпели посрамление. В Сардике пришли к соглашению относительно (празднования) Пасхи. Определен был период в пятнадцать лет, после которого Римляне н Александрийцы всюду объявляли бы о сем (празднике) по обычаю. (Афанасий) опять писал праздничное послание.
В следующем (344) году: воскресенье Пасхи 20 Фармуфа, — возраст луны 19 [35], — в 17 день майских календ, — епакта 21 [36], седмичный день 6 [37], — во второй год индиктиона, в консульство Леонтия и Саллюстия, в правление Палладия, при епархе Египта Итале. — Когда (Афанасий) возвращался с собора, то провел некоторое время в Нессе [38] и там праздновал Пасху. О дне пасхального празднества он объявил Александрийским пресвитерам, а в провинциях он не мог сделать объявления.
В следующем (345) году: воскресенье Пасхи 12 Фармуфа, — возраст луны 18 [39], — в 7 день апрельских идов, — епакта 2 [40], седмичный день 1, — в третий год индиктиона; в консульство Амантия и Альбина, в правление Нестория, что из Газы, епарха Египетского. —Поскольку (Афанасий) удалился в Аквилею, то там и отпраздновал Пасху этого года и о дне этой Пасхи объявил кратко пресвитерам Александрийским, а провинции нет.
В следующем (346) году: воскресенье Пасхи 4 Фармуфа [41], — возраст луны 24 [42], — в 3 день апрельских календ, — епакта 14, седмичный день 2, — в четвертый год индиктиона; в четвертое консульство Констанция [43] Августа и третье — Констанса Августа, в правление того же Нестория, что из Газы, епарха Египта. — Когда Григорий умер 2 Епифа [44], (Афанасий) возвратился из Рима и Италии и вступил в город и церковь. Он удостоен был пышной встречи, так как народ и все его подчиненные 24 Паофа [45] вышли к нему навстречу за сто миль; и в последующее время он пользовался почетом. Праздничное послание на этот год он послал ранее пресвитерам в кратких словах.
В следующем (347) году: воскресенье Пасхи 17 Фармуфа, — возраст луны 15 [46], — за день до апрельских идов, — епакта 25, седмичный день 3, — в пятый год индиктиона; в консульство Руфина и Евсевия, в правление того же Нестория, что из Газы, епарха Египта. — Послание этого года (Афанасий) написал, живя здесь в Александрии, когда он и объявил относительно определения празднования, чего не мог сделать ранее.
В следующем (348) году: воскресенье Пасхи 8 Фармуфа, — возраст луны 18, — в 3 день апрельских нон, — епакта 6, седмичный день 4 [47], — в шестой год индиктиона; в консульство Филиппа и Салии, в правление того же Нестория, что из Газы, епарха Египетского. — И cиe (послание) писал он, когда жил в Александрии.
В следующем (349) году: воскресенье Пасхи 30 Фаменофа, — возраст луны 19, — в 7 день апрельских календ, — епакта 17, седмичный день 6, — в седьмой год индиктиона; (но против этого сделали возражение Римляне, говоря, что они имеют предание от Апостола Петра — не переступать 26 Фармуфа, а также и 30 Фаменофа, — возраст луны 21… 7 день апрельских календ) [48]; в консульство Лимения Катуллина, в правление того же Нестория из Газы, епарха Египта. — И cиe (послание) писал он, когда жил в Александрии.
В следующем (350) году: воскресенье Пасхи 13 Фармуфа, — возраст луны 19 [49], час 2, — в 6 день апрельских идов, — епакта 28, седмичный день 7, — в восьмой год индиктиона; в консульство Сергия и Нигриана, в правление того же Нестория из Газы, епарха Египетского. — В этом году был убит Магнецием Констанс, и Констанций сделался единодержавным; об этом он писал епископу (Афанасию), чтобы он не приходил в страх по случаю смерти Констанса, а точно так же полагался на него, как и на того, когда он был жив.
В следующем (351) году: воскресенье Пасхи 5 Фармуфа, — возраст луны 18, — за день до апрельских календ, — епакта 9, седмичный день 1, — в девятый год индиктиона; в консульство, следовавшее за Сергивым и Нигриановым, в правление опять того же Нестория из Газы, епарха Египетского.
В следующем (352) году: воскресенье Пасхи 24 Фармуфа, — возраст луны 18, — в 13 день майских календ, — епакта 20, седмичный день 3, — в десятый год индиктиона; в консульство Констанция Августа и первое — Констанция Кесаря, в правление того же Нестория, епарха Египетского. — Галл провозглашен Кесарем и переменил свое имя на имя Констанций.
В следующем (353) году: воскресенье Пасхи 16 Фармуфа, — возраст луны 21, — в 3 день апрельских идов, — епакта 1, седмичный день 4, — в одиннадцатый год индиктиона; в шестое консульство Констанция Августа и второе — Констанция Кесаря, при управлении Египтом епарха Севастиана из Фракии. — В этом году Серапион, епископ Тмуитский, Tpиaдельф Никиотский, Петр и Астриций — пресвитеры и другие (с ними) посланы были к Императору Констанцию; а как они убоялись насилия со стороны ариан, то возвратились назад без успеха. В этом году приходил к епископу Монтан, придворный силенциарий; но так как возникло волнение, то он возвратился, не достигши цели.
В следующем (354) году: воскресенье Пасхи 4 Фармуфа [50], — возраст луны 17, — в 6 день апрельских календ, — епакта 12, седмичный день 5, — в двенадцатый год индиктиона; в седьмой год консульства Констанция Августа и второй — Констанция Кесаря; в управление Египтом того же епарха Севастиана из Фракии.
В следующем (355) году: воскресенье Пасхи 21 Фармуфа, — возраст луны 18, — в 16 день майских календ, — епакта 23, седмичный день 6, — в тринадцатый год индиктиона; в консульство Арбефиона и Лоллиана, в управление Египтом достопочтенного епарха Максима из Никеи. — В этом году приходил Диоген, нотарий Императора, и хотел лишить епископа свободы; но и он возвратился назад без успеха, ни с чем.
В следующем (356) году: воскресенье Пасхи 12 Фармуфа, — возраст луны 17 [51], — в 7 день апрельских идов, — епакта 4, седмичный день 1, — в четырнадцатый год индиктиона; в восьмое консульство Констанция Августа и первое Юлиана Кесаря, при управлении Египтом того же достопочтенного епарха Максима из Никеи, которому преемствовал Катафроний из Библа. — В этом году дук [52] Сириан 13 Мехира [53] привел церковь в большое беспокойство и в ночь на 14 Мехира с своими отрядами вторгся в храм Феоны. Однако он не мог захватить его (Афанасия), поелику он скрылся чудесным образом.
В следующем (357) году: воскресенье Пасхи 27 Фаменофа, — возраст луны 17 [54], — в 10 день апрельских календ, — епакта 15, седмичный день 2, — в пятнадцатый год индиктиона; в девятый год консульства Констанция Августа и второй Юлиана Кесаря, при управлении Египтом того же епарха Катафрония из Библа, которому преемствовал Парнассий. — Тогда Георгий вступил (в город) 30 Мехира [55] и произвел много насилий. А епископ Афанасий находился в бегстве и был разыскиваем по городу в большой тревоге; поелику ради сего многие подвергались опасности; по этой причине праздничное послание не было писано.
В следующем (358) году: воскресенье Пасхи 17 Фармуфа, за день до апрельских идов, — возраст луны 17, епакта 26, седмичный день 3, — в первый год индиктиона; в консульство Тациана и Цереалиса, в управление Египтом того же епарха Парнассия из Коринфа. — Епископ Афанасий скрывался в городе Александрии; Георгий покинул город 5 Паофа [56], преследуемый народною толпою; посему и в этом году епископ не мог составить праздничного послания.
В следующем (359) году: воскресенье Пасхи 19 [57] Фармуфа, за день до апрельских нон, — возраст луны 20, епакта 7, седмичный день 4, — во второй год индиктиона, в консульство Евсевия и Ипатия; в правление того же Парнасее, которому преемствовал на три месяца Италициан Итал, а сему Фавстин из Халкидона. — И в этом году не писал епископ.
В следующем (360) году: воскресенье Пасхи 28 Фармуфа, в 9 день майских календ, — возраст луны, 21 [58], епакта 18, седмичный день 6, — в третий год индиктиона; в десятый год консульства Констанция Августа и третий Юлиана Кесаря; при управлении Египтом того же епарха Фавстина из Халкидона. — Сей епарх и Артемий дук, разыскивая епископа Афанасия, вторглись в один частный дом — в небольшую келлию девственницы Евдемонии и жестоко мучили (ее); посему опять не писал (Афанасий).
В следующем (361) году: воскресенье Пасхи 13 Фармуфа, в 6 день апрельских идов, — возраст луны 17, епакта 29 [59], седмичный день 7, — в четвертый год индиктиона; в консульство Тавра и Флоренция; в управление Египтом того же Фавстина епарха, которому преемствовал Геронтий из Армении. — И в этом году не мог (епископ) писать послание. В этом же году умер Констанций; и когда Юлиан сделался единодержавным, то преследования против православных прекратились. Всюду были (разосланы) указы Императора Юлиана о том, что принадлежащие к Церкви православные, которые были преследуемы в правление Констанция, должны получить прощение.
В следующем (362) году: воскресенье Пасхи 15 [60] Фармуфа, за день до апрельских календ, — возраст луны 25 [61], епакта 10 [62], седмичный день 1, — в пятый год индиктиона; в консульство Мамертина и Невитты; при управлении того же Геронт, которому преемствовал Олимп из Тарса. — В этом году, в месяце Мехире [63], епископ Афанасий, после бегства, вступил в церковь по указу Юлиана Августа, который объявил прощение всем епископам и клирикам, находившимся в бегстве, как об этом упомянуто ранее. На этот (год) писал (Афанасий)…
В следующем (363) году: воскресенье Пасхи 25 Фармуфа, в 12 день майских календ, — возраст луны 20 [64], епакта 21 [65], седмичный день 2, — в шестой год индиктиона, в четвертый год консульства Юлиана Августа и Саллюстия, при управлении Египтом того же епарха Олимпа. — Когда Пифиодор из Фив, знаменитый философ, 27 Паофа [66] доставил указ Юлиана против епископа и прочитало его публично, со многими угрозами, он тотчас оставил город и удалился в Фиваиду. Когда Юлиан, по прошествии восьми месяцев [67], умер, и смерть его сделалась известною, (Афанасий) тайно во время ночи пришел в Александрию. А после того он 8 Фофа [68] сел на корабль при восточном Иераполе и прибыл к Императору Иовиану, которым он был с почетом препровожден [69]. Праздничное послание на этот год он отправил в то время, когда был преследуем до Фиваиды, из Мемфиса — во всю страну; оно было обнародовано по принятому обычаю.
В следующем (364) году: воскресенье Пасхи 9 Фармуфа, за день до апрельских нон, — возраст луны 16, епакта 3, седмичный день 4, — в седьмой год индиктиона; в консульство Иовиана Августа и Верониана, в правление епарха Гиерия из Дамаска, которому преемствовал Максим из Рафии, а сему Флавиан из Иллирии. — В этом году возвратился епископ в город Александрию и в церковь 25 Мехира [70]. А праздничное послание отправил он из Антиохии, как обычно, ко всем епископам во всех епархиях.
В следующем (365) году: воскресенье Пасхи 1 Фармуфа, в 5 [71] день апрельских календ, — возраст луны 19, епакта 14, седмичный день 5, — в восьмой год индиктиона; в первый год консульства Валентиниана и Валента Августов; в правление того же Флавиана из Иллирии. — Мы овладели Кесарионом; когда епископа опять стали преследовать враги, он удалился в поселение при новом канале. Но по прошествии нескольких дней пришел к нему нотарий Бразидас с епархом и содействовал его вступлению в церковь. 27 Епифа [72] было землетрясение. Море выступило из своих пределов с восточной стороны, многих лишило жизни и произвело значительный опустошения.
В следующем (366) году: воскресенье Пасхи 21 Фармуфа, в 16 день майских календ, — возраст луны 20, епакта 25, седмичный день 6, в девятый год индиктиона; в год первый консульства Грациана, сына Августова, и Даглаифа. — Когда язычники 27 Епифа произвели возмущение, сгорел Кесарион. Вследствие сего многие граждане потерпели большое бедствие. Те, которые оказались виновными, осуждены и изгнаны. Затем сделался правителем Проклеян Македонянин.
В следующем (367) году: воскресенье Пасхи 16 [73] Фармуфа, в апрельские календы, — возраст луны 16, епакта 6, седмичный день 7, — в десятый год индиктиона; в консульство Лупицина и Иовина, в управление того же Проклеяна, которому преемствовал Тациан Лукий. — В этом году Лукий пытался овладеть церковью 26 Фофа [74]: он скрылся ночью в одном доме около святого святых храма: и когда епарх Тациан и дук Траян выпроводили его оттуда, он оставил город и был таким образом чудесно спасен, так как народные толпы искали убить его. В этом году писал (Афанасий), составив канон Божественных Писаний.
В следующем (368) году: воскресенье Пасхи 25 Фармуфа, в 12 день майских календ, — возраст луны 16, епакта 17, седмичный день 2, — в одиннадцатый год индиктиона: во второй год консульства Валентиниана и Валента Августов, в правление того же Тациана епарха. — (Афанасий) начал в 6 день месяца Пахона [75] опять восстанавливать Кесарион; когда и удостоен был Императорского указа чрез посредство дука Траяна, который разыскал поджигателей и тотчас приказал удалить мусор после разрушения и пожара, а затем в том же месяце и возобновить постройку.
В следующем (369) году: воскресенье Пасхи 27 [76] Фармуфа, за день до апрельских идов, — возраст луны 15 [77], епакта 28, седмичный день 3, — в двенадцатый год индиктиона; в первый год консульства Валентиниана, сына Августа, и Виктора, в правление того же Тациана. — Епископ начал строить в Мендидии церковь, названную по его имени, — 25 Фофа, в начале восемьдесят пятого года Диоклитиановой эры [78].
В следующем (370) году: воскресенье Пасхи 2 Фармуфа, в 4 [79] день апрельских календ, — возраст луны 15, епакта 9, седмичный день 4, — в тринадцатый год индиктиона, в третье консульство Валентиниа и Валента Августов, в правление того же Тациана, которому преемствовал Олимпий Палладий из Самосаты. — Епископ окончил храм, названный по его имени, когда исполнился восемьдесят шестой год Диоклитиановой эры; в том же году 14 Месория [80] совершено было и обновление (освящение).
В следующем (371) году: воскресенье Пасхи 22 Фармуфа, в 15 день майских календ, — возраст луны 16, епакта 20, седмичный день 5, — в четырнадцатый год индиктиона; во второй год консульства Грациана Августа и Проба; в правление того же Палладия, которому преемствовал, в звании епарха Египта, Элий Палладий из Палестины, прозванный Брадобреем.
В следующем (372) году: воскресенье Пасхи 13 Фармуфа, в 6 день апрельских идов, — возраст луны 19 [81], епакта 1, седмичный день 0 [82], — в пятнадцатый год индиктиона; в консульство Модеста и Аринтея, в управление Египтом того же Элия Палладия, прозванного Брадобреем.
В следующем (373) году: воскресенье Пасхи 5 Фармуфа, за день до апрельских календ, — возраст луны 21, епакта 12, седмичный день 1, — в первый год индиктиона; в четвертый год консульства Валентиниана и Валента, в управление Египтом того же епарха Элия Палладия. — Когда этот год приближался к концу, Афанасий чудесным образом скончал жизнь 7 Пахона [83].
Окончились Κεφαλαια, то есть Оглавления праздничных посланий святого Афанасия, епископа Александрийского.
Первое праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье Пасхи в сорок пятом году эры Диоклитиана [84] было одиннадцатого Фармуфа, за восемь дней до апрельских идов [85]; в восьмое консульство Константина Августа и четвертое — Константина Кесаря, когда Септимий Зетий был префектом [86], — во второй год индиктиона; — о посте, трубах и праздниках.
1) Приидите, возлюбленные! Надлежащее время призывает нас к тому, чтобы мы совершили празднество. Снова Солнце Правды, освящая нас Своими Божественными лучами, заранее предуказывает нам время празднования, в которое мы, покорные Ему, должны праздновать так, чтобы радость не миновала нас, хотя время преходяще. Ибо знать благо–потребное время первее всего необходимо при упражнении в добродетели; как и блаженный Павел, наставляя ученика своего знать надлежащее время, поучает его в сих словах: настой благовременне и безвременне (2 Тим. 4, 2); дабы он, зная то и другое, выполнял то, что приличествует своему времени, от неблаговременного же порицания удерживался. Так равно и Бог всяческих, по образному изречению премудрого Соломона, все распределил по временам и срокам (Еккл. 3. 1), дабы повсюду в благопотребное время распространилось спасение человеков. Точно также и Премудрость Божия, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, сходя в души преподобных не безвременно, но благовременно, уготовляет их в друзей Божиих и пророков (Прем. 7, 27). Итак, когда весьма многие молились о сем и говорили: кто даст от Cиона спасены Израилево (Пс. 52, 7)? — Невеста, как написано в Песни Песней, молилась так: кто даст тя брате мой ссуща сосцы матере моея (8, 1)? т. е. чтобы ты стал подобен человекам и восприял на Себя вместо нас скорби человеческие.
2) Посему и Господь всяческих, сотворивший времена и лета, лучше нас ведающий еже о нас, подобно доброму врачу, знающему время, когда радоваться о получивших исцеление благодаря собственному послушанию; снова не безвременно, но благовременно ниспосылает то, о чем говорить: во время приятно послушах тебе, и в день спасения помогох ти (Ис. 49, 8). Так же и блаженный Павел, давая нам наставление касательно этого времени, пишет следующее: се ныне время благоприятно, се ныне день спасения (2 Кор. 6, 2)! Благовременно же призывал Бог сынов Израилевых чрез Моисея к священным празднествам, говоря: три краты в лете сотворите Ми праздник (Исх. 23, 14); из каковых празднеств, возлюбленные, одно есть то, которое ныне предстоит нам, к которому призывают и которое праздновать побуждают нас священные трубы; так святый Псалмопевец заповедует это сими словами: вострубите в новомесячии трубою, в день праздника вашего (Пс, 80, 4). Это слово дает нам двоякое повеление — вострубить трубою как в новомесячие, так и в дни торжественные; оно же делает днем торжества и тот день, в который, в средине месяца, лунный свет достигает полноты, — тот день, который никогда имел прообразовательное значение, как и день труб; а они, как я сказал ранее, призывали иногда к празднеству, иногда же к посту и к брани. Но не был незнаемым (и не к грядущему это имело отношение), но был понятным этот трубный звук — чтобы каждый приступал к объявленному им празднеству. И этому не от меня надлежит вам учиться, но из Божественных Писаний, — когда Бог явил Себя Моисею и говорил ему, как написано в книге Числ: и рече Господь к Моисею, глаголя: сотвори себе две трубы сребряны: кованы сотвориши я, и будут тебе на созвание сонма (10, 1, 2). Превосходно для тех, которые теперь любят Его! — дабы можно было познать, что это учреждено было, пока был Моисей, пока существовала тень; так как употребление труб вообще было установлено только, до времене исправления (Евр. 9, 10). Ибо говорит Он: аще же изыдете на брань в земли вашей к супостатом супротивящимся вам (следовательно, таким образом можно было поступать только в их стране, но никак не вне ее); и затем: и вострубите и назнаменуйте трубами, и воспомянетеся пред Господем, и избавитеся от враг ваших (Чис. 10, 9). Не во время браней только трубили они в трубы, но в Законе была установлена и труба праздничная. Слушай опять, что он говорит, присовокупляя: и во днех веселия вашего, и в праздницех ваших, и в новомесячиих ваших вострубите трубами (ст. 10). Но да не подумает кто–либо, что это слово простое и малозначительное, когда услышит Закон, дающий повеление касательно труб; велико и страшно слово это! А как эта труба более всякого другого звука и всякого орудия может возбудить и исполнить страхом, то Израиль, который был тогда еще отроком, был приводим ею к познанию посредством прообраза. Но дабы это не было почитаемо вообще за нечто человеческое, а за некоторое превосходнейшее и сверхчеловеческое знамение; звук сей был подобен тому, которому они внимали при горе, чтобы памятовать о Законе, данном им тогда, и соблюдать его.
3) Чуден был этот Закон, даже, будучи тенью, прекрасен! А если не так, то он не возбуждал бы страха и не способствовал бы благонравию тех, которые слышат его; и гораздо более это должно иметь значение по отношению к тем, которые некогда видели это; но в то время это было прообразовательно и совершалось как бы в тени. А мы, изменяя свое понимание и впредь удаляясь от сеновного, приступаем к истине и взираем на священные трубы нашего Спасителя, велегласно призывающие нас иногда на брань, как говорится у блаженного Павла: несть наша брань к крови и плоти:, но к началом, и ко властем, и к миpoдержателем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12). Иногда громко призывает он к целомудрию, преданности и единодушию в брачной жизни; соизволяя девам то, что прилично девству, любящим воздержную жизнь — то, что прилично воздержанию; для состоящих же в браке одобряет то, что свойственно брачному состоянию. распределяя каждому соответственные преимущества и почетные награды. В иное время призывает он к посту и к празднованию. Внимай опять ему же, возглашающему как бы трубным гласом: пасха наша за ны пожрен бысть, Христос. Темже да празднуем, не во квасе ветсе, не в кваси злобы и лукавства (1 Кор. 5, 7, 8). А если кто хочет слышать превосходнейшую из всех труб, слушай нашего Спасителя, говорящего: в последний день великий праздника стояше Иисус и зваше, глаголя: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиеm (Ин. 7, 37)! Ибо не подобало Спасителю призывать нас просто к празднованию, но к превосходнейшему празднику призывает Он нас, если только мы уготовали себя к тому, что должны услышать, и сделали себя способными к распознаванию звука трубного всякого рода.
4) А как я прежде сказал, различные существуют знаменования, то выслушай Пророка, возглашающего трубою, так сказать, прообразно; и затем, обращаясь к истине, уготовляй себя к знамению трубному. Ибо тот говорит: вострубите трубою в Сионе, освятите пост (Иоил. 2, 15)! Попечительна эта труба и всеусердно заповедует она, чтобы мы, когда постимся, святили пост, по реченному: не все из призывающих Бога святят имя Божие [87]; но некоторые из таковых беcчествуют Его. Не Его, впрочем, — да не будет! — но свои собственные помышления касательно Его: ибо Он свят, и благоволение Его на святых. Посему блаженный Павел презрителям Бога вменяет это в грех: преступлением закона Бога безчествуеши (Рим. 2, 23). Итак, в противоположность тем, которые оскверняют пост, говорит он здесь: святите пост! А ведь многие, будучи ревностны по отношению к посту, оскверняют самих себя помышлениями сердец их, то совершая бесчестные деяния против своих братьев, то замышляя гибель их. Таким образом, он говорит не что другое, как то, что много есть превозносящихся над ближним и рассевающих еще большее зло. Равно как и тому фарисею (Лк. 18, 12), хотя он постился двукратно в течении недели, не послужило на пользу похваление постом единственно потому, что он превозносился над мытарем. Точно также и Логос, порицая сынов Израиля за таковой пост, хотел чрез Пророка Исаию вразумить их, говоря: не сицеваго поста Аз избрах, и дне, еже смирити человеку душу свою, ниже аще слячеши яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен (58, 5). Как же мы можем показать пример такового поста? Как мы должны вести себя, когда постимся? и каков должен быть самый пост? — Опять внимай Богу, дающему Моисею повеление и говорящему, как написано в книге Левит: и рече Господь к Моисею, глаголя: и в десятый день седмаго месяца сего день очищения, наречен свят да будет вам: и смирите души ваша, и принесите всесожжение Господу (23, 26, 27). Затем, для того, чтобы и о сем Закон заключал постановления, Он говорит далее: всяка душа, яже не покорится в день той, потребится от людей своих (ст. 29).
5) Смотрите, братия мои! сколь много может пост и как поститься повелевает нам Закон. Ибо не плотью только требует он поститься. но и душою. А душа смиряется тогда, когда не допускает пленить себя чрез научения развращенности, но питается добродетелями, которые ей приличествуют. А добродетели и пороки составляют питание души, будет ли она употреблять пищу того и другого рода или обратится туда, куда пожелает: то и другое доступно для нее; ибо, если она склоняется к доброделанию, то питается посредством добродетелей — справедливости, воздержания, терпения; как говорит и Павел, который питался словом истины; а также и Господь наш, питаясь тем же, говорил: Мое брашно есть, да сотворю волю Отца Моего, иже на небесех (Ин. 4, 34). — А если душа не этим питается, но склоняется долу, тогда она питается ничем иным, как грехом. И Дух Святый так именует диавола, когда повествует о грешниках и пище их: даль еси того брашно людем ефиопским (Пс. 73, 14). Таковы брашна грешников. А как Господь и Спаситель наш Иисус Христос, будучи небесным хлебом, есть пища святых, согласно слову Его: ядите Тело Мое и nийme Кровь Мою; то и диавол есть пища нечистых и тех, кои не делают дел, принадлежащих свету, но совершают дела тьмы. Посему, ради удаления и отвращения от пороков, повелел Он им питаться брашнами добродетели, каковы: смиренномудрие, перенесение унижений без надменности, познание Бога. Ибо таковой пост не только доставляет душам мир; но, будучи святым, он сам уготовляет святых и возводит от земли.
6) Быть может, покажется удивительным, что я хочу сейчас сказать, и должно быть причислено к величайшим чудесам (хотя оно и не уклоняется от истины, так что вы можете удостовериться в этом из святых Писаний [88], — именно о том, что, когда постился великий Моисей, он был в общении с Богом и получил Закон. Когда постился великий и святой Илия, и он был удостоен Божественного лицезрения и наконец был вознесен подобно Тому, Который вознесся на небеса. Также и Даниил, хотя он был еще юн, за то что постился, был удостоен откровения тайны и один только узнал сокровенное для царя и вместе с тем сделался причастником Божественного лицезрения. Но не должно быть недоверчивым вследствие того, что длительность поста и долгий срок его у них столь чудесны; но наипаче подобает доверять этому, поучаясь, что созерцание Бога и от Него исходящее слово достаточны для препитания тех, кои внимают Ему, и служат им вместо всякого брашна. То же и у ангелов. Не иным образом питаются они, как чрез то, что непрестанно взирают на небе на Лице Отца и Спасителя. Потому же постился и Моисей, коль скоро он беседовал с Богом, — именно телесно; а питаем был он Божественным словом. А когда он сходил к народу и Бог восходил от него, тогда тотчас же он ощущал голод, подобно людям; ибо не долее сорока дней, в кои он беседовал с Богом, пребывал он в посте. Вообще же каждый из святых делался участником этой превосходнейшей пищи.
7) Посему также и мы, возлюбленные, если питаем нашу душу Божественными брашнами — словом Божиим и по Божественному изволению, а в отношении того, что отвне, соблюдаем воздержание телесно, как подобает будем праздновать этот великий и спасительный праздник. От этой Божественной снеди вкушали, правда, и несмысленные иудеи, взирая на нее, как на прообраз, — в виде агнца в праздник Пасхи; но как они не уразумели прообразования, то вкушают и до сего дня именно того же агнца, заблуждаясь и находясь в удалении как от своего города, так и от истины. Ибо сколь долго Иудея и город существовали, существовал и прообраз, агнец и тень; ибо Закон повелевал так: не должно этому быть в ином городе, но в земле иудейской: вне же ее ни в каком другом месте (Втор. 12, 11, 13, 14). Здесь Закон повелел им приносить жертвы всесожжения и заклания; ибо не было другого алтаря, кроме иерусалимского. А так как в этом только городе и был алтарь и там же создан был храм; то им и не было позволено приносить те жертвы ни в каком другом городе для того, чтобы, когда городу придет конец, тогда и то, что касалось тени, было упразднено.
8) Смотри же: теперь, по пришествии нашего Спасителя, город достиг своего конца, и вся иудейская страна опустошена; так что относительно сего мы не имеем нужды ни в каком внешнем свидетельстве; но собственными очами можем удостовериться в том, что произошло. Соответственно сему, необходимо, что бы и тень также была упразднена, и вам нет нужды об этом узнавать от меня; ибо это предварено уже священным гласом Пророка, громко восклицающего: се на горах ноги благовествующаго, и возвещающаго мир (Наум. 1, 15). А что же обозначено тем, что он провозглашает, как не то, о чем он говорит им далее: празднуй иудо праздники твоя, воздаждь обеты твоя, зане не приложат ктому еже проити сквозе тебе во обетшание: скончася, и извержеся. Взыде вдыхаяй в лице твое, отъемляй от оскорбления (1, 15; 2, 1). А кто же, можно сказать иудеям, есть тот, кто восшел для того, что бы похвала тени прекратилась? И не должно с равнодушием внимать сему: скончася… взыде вдыхаяй в лице твое, ибо ничто еще не было совершенным, прежде чем взыде вдыхаяй в лице, но все достигло совершенства тотчас же, как он восшел. Но Кто же Он, как я и прежде спрашивал вас, иудеи? Быть может, это Моисей? Но это было бы ошибочно; ибо тогда народ еще не вошел в ту страну, в которой только и препоручено ему было исполнить Божественные повеления. Или это Самуил? или другой кто из пророков? Но и это было бы превратно; ибо до того времени существовали еще в иудее те установления, и самый город еще стоял; из чего с необходимостью вытекает, что, пока он стоял, и те были выполняемы. Итак, возлюбленные, ни один из них не был Тот, Кто восшел. Теперь, если вы желаете слышать неложное слово и воздержаться от иудейских басней; то воззрите на Спасителя нашего, Который взыде вдыхаяй в лице и изрек Своим ученикам: nриимume Дух Свят (Ин. 20, 22)! Ибо, как только это совершилось, все достигло завершения; тогда жертвенник расселся, и завеса церковная разодралась; и — так как город еще не был разрушен — сначала мерзость запустения была посреди храма, а затем как самый город, так и все обветшавшее должно было прийти к своему концу.
9) А так как мы теперь уже переступили время сени, то ничего более не имеем в ней для исполнения, но должны скорее обратиться к Господу; Господь же Дух есть: а идеже Дух Господень, ту свобода (2 Кор. 3, 17), как это мы слышим от священной трубы; когда мы уже более не плотского агнца закалаем, но истинного Агнца закланного, Господа нашего Иисуса Христа, Который яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен (Ис. 53, 7); мы соделываемся чистыми Его честною кровию, лучше глаголющею, нежели Авелева (Евр. 12, 24); обувше нозе в уготование благовествования мира (Еф. 6, 15), восприимше в руки наши жезл и палицу Господа, в чем находил успоеоение тот праведник, который так говорил: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста (Пс. 22, 4); словом сказать — когда мы во всем обнаруживаем готовность и ни о чем не имеем огорчительной заботливости; ибо, как говорит блаженный Павел, Господь близ (Флп. 4, 5) и как Спаситель наш говорит: воньже час не мните, Сын Человеческий приидет (Mф. 24, 44).
10) Темже да празднуем, не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор. 5, 8); отложивше ветхаго человека с делами его облекшеся в новаго человека созданнаго по Богу (Еф. 4, 22. 24); в смиреномудрии и чистоте совести, поучаясь в Законе день и нощь. И когда все мы отложим лицемерие и зложелательство, удалим от себя гордость и ложь, тогда возможем достичь любви к Богу и ближнему нашему: дабы, обновившись и восприявши новое вино — Св. Духа, мы могли и месяц этих новых плодов (Втор. 16, 1) отпраздновать торжественно, как подобает. Мы начинаем Святый Пост в пятый день Фармуфа [89]; к нему затем присовокупляем шестеричное число святых и великих дней, как отображение творения этого мира; прекращаем пост и празднуем в мире, десятого того же Фармуфа [90], день святой Субботы, пока не взойдет и не воссияет для нас светлый день воскресения — одиннадцатого того же месяца [91]. Отсюда мы исчисляем по порядку все семь недель; празднуем день св. Пентикостии, которая для иудеев некогда была, в качестве прообраза, праздником седмиц; когда (Втор. 16, 10; ср. 15, l — о субботнем годе) они производили расчисление и отпущение долгов, и этот день был у них днем освобождения от всего прилучающегося. Мы же празднуем великий день воскресения, как предзнаменование будущего века, на который здесь мы получаем залог для того, чтобы восприять будущую вечную жизнь. А когда уже совсем преселимся отсюда, будем праздновать с Самим Христом превосходнейший праздник, — по примеру святых; восклицая и изрекая следующие слова: пройду в место селения дивна даже до дому Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующаго (Пс. 41, 5); так что удалятся болезнь и печаль и воздыхание, и обрящется радость и ликование над главою нашею (Ис. 35, 10). О, если бы могли мы достичь, как они, и того, чтобы оказаться в числе избранных!
11) Если теперь мы помним о бедных, никогда не забываем о странноприимстве, а наипаче — если любим Бога от всей души, всею крепостию и силою, а ближнего нашего как самих себя; то мы восприимем тогда ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9), — Единородным Сыном Его, Господом и Спасителем нашим Иисусом Христом, чрез Которого Отцу Единому во Святом Духе честь и держава да будет во веки веков, аминь! Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас все братья, которые при мне! Конец первого праздничного послания святого Афанасия.
Второе праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье Пасхи в 46 [92] году эры Диоклитиана было 24 Фармуфа, за 13 дней до майских календ [93]; в консульство Галлициана и Валерия Симмаха, когда префектом был Магниниан, — в третий год индиктиона.
1) Снова Пасха и ликование, братия мои! Ибо снова Господь приближает к нам это время; дабы мы, по обыкновению питаясь от Его словес, могли достодолжно совершить это празднество. Но мы будем принимать участие и в той радости, которая на небесах, — вместе со святыми; ведь они издавна возвестили о таковом праздновании, а для нас в своих деяниях, яже о Христе, служили примером. Ибо они не только подъяли на себя труд проповеди Евангелии; но — если размыслим, то увидим, что и сила Божия, по написанному (Рим. 1, 16), видима была в них; так пишет Павел Коринфянам: подобии мне бывайте (1 Кор. 4, 16)! Всех нас назидает слово Апостольское; ибо что он пишет в послании каждому в отдельности, то же и всем вместе, всегда всюду заповедует; поелику он наставник всех народов в вере и благочестии; да и все вообще святые обладали таковым же правом учительства со властью, как и Соломон в Притчах пользуется таковым правом, говоря: послушайте дети наказания отча, и внемлите разумети помышление. Дар бо благий дарую вам: моего закона не оставляйте. Сын бо бых и аз Отцу послушливый, и любимый пред лицем матере (4, 1–3). Добрым воспитателем будет, конечно, благочестивый отец, который, если в чем сам правильно был руководим, постарается и других наставить таковым же способом; так что он, если бы и услышал слова упрека: научая убо иного, себе ли не учиши (Рим. 2, 21)? — то не был бы приведен в стыд; но наоборот, подобно тому благому рабу, он, спасая себя, приобрящет иных; и, когда врученный ему дар благодати усугубится, он может услышать: добре, рабе благе и верный, о мале был ҐбЁ верен. над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25, 21).
2) То же могло бы быть осуществлено подобающим образом и нами; если бы мы не только вообще во всякое время, но особенно во дни праздника, были не слушателями только, но и исполнителями повелений нашего Спасителя; дабы мы, подражая святым в сей жизни, вместе с ними могли достигнуть непреходящей, но истинно пребывающей радости Господа нашего, которая на небесах и которой сами себя лишают те, кто худо живут. Их ожидает участь, соответствующая их поведению в жизни: болезнь и печаль, и воздыхание, сопровождающее мучения. С сими сходствуют, кажется, и те, кои, не подражая примеру жития святых, а также не имея правого разумения, которым обладал от начала одаренный разумом и представляющий как бы подобие Божие человек; к стыду своему, уподобляются и прилагаются скотам несмысленным; так что за противоестественную похотливость нарицаются конями женонеистовными (Иер. 5, 8); ради же их лукавства и льстивых ухищрений и греховности, влекущей за собою смерть, они именуются, как говорить Иоанн, порождением ехидниным (Мф. 3, 7). Таким образом, когда они подобно тем (демонам), пали и в образе змиином пресмыкались по земле, подобно им ничем не услаждались, кроме того, что доступно чувственному взору; то почли это (чувственное) за истинное благо; услаждаясь же этим, они не почитали Бога, а наипаче служили собственным похотям.
3) Но не смотря на то, человеколюбивый Логос [94], пришедший для того, чтобы обрасти потерянное, удерживал их от такового неразумия, громогласно восклицая: не будите яко конь и меск, имже несть разума, броздами и уздою челюсти их востягнеши (Пс. 31, 9); а так как они небрегли о сем и уподоблялись злым (духам), то Пророк в Духе изрекает так: вы стали для Меня как купцы финикийские [95]. А Дух, отмщевающий за cиe, так взывает против них: Господи во граде Твоем образ их уничижиши (Пс. 72, 20). Ибо, хотя они, на подобие безумных, притворствуют, однако претыкаются в своих замыслах настолько, что, по своему суетному многословию, даже Премудрость Божию равняют с собою и полагают, что она такова же, как и их собственные деяния. Посему они, глаголющеся быти мудри, объюродеша, и измениша славу нетленного Бога в подобие образа тленна человека и птиц и четвероног и гад: сего ради предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная (Рим. 1, 22, 23, 28). Они не внимали пророческому гласу, предостерегавшему их: кому уподобисте Господа, и коему подобт уподобисте Его (Ис. 40, 18)? ни Давиду, который в молитвенном песнопении так говорил о них: подобна им да будут творящии я, и вси надеющиися на ня (Пс. 134, 18).Поскольку они слепы для истины, то на камень взирают как на Бога и ходят во мраке, как бы лишенные чувствительности, или, как восклицает Пророк: они слушают и не уразумевают, смотрят и не узнают; ибо огрубело сердце их, и с трудом слышат они ушами своими (Ис. 6, 9. 10).
4) Таковые пребывают даже доселе в отлучении от празднования; притворствуя и вымышляя имена празднеств, они установляют скорее дни сетования, нежели веселия; ибо несть радоватися нечестивым, глаголет Господь (Ис. 48, 22) и отнимутся от уст их радость и веселие, как говорит Премудрость (Иер. 25, 10). Таковы, следовательно, празднества безбожных. А разумевающие служители Господа, которые поистине облеклись в человека, созданного по Богу, — они сделались способными к восприятию Евангельских словес и почитают общеобязательным обращенное к Тимофею повеление, которое гласить: образ буди верным, словом, житием, любовию, … верою, чистотою (Тим. 4, 12). Таким то достойным похвалы образом совершают они праздничное торжество; так , что даже неверующие, видя благоустроенное жительство их, невольно скажут: «воистину Господь посреди них!» Ибо как приемлющий Апостола приемлет Пославшего его, так равно подражающие верующим обычно обращает мысль к Самому Господу; и Павел, поелику он был Его подражателем, прибавляет: якоже и аз Христу (1 Кор. 11I, 1). Это подтверждает пример Самого Спасителя нашего, и в этом именно величие Его Божественности, (будучи) в которой, Он, обращаясь к Своим ученикам, так говорил: научитеся от Мене, я ко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Также, когда Он влил воды в умывальницу, перепоясался полотенцем, умыл ноги ученикам Своим, то сказал им так: весте ли, что сотворих вам? Вы глашаете Мя Учителя и Господа: и добре глаголете, есмь бо. Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг — другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин. 13, 5, 12–15).
5) О, как же возможно, братия мои, не почитать дивным человеколюбие нашего Спасителя! С какою силою и в какую трубу следовало бы трубить, если бы кто восхотел превознести излияния Его благодати! Мы не только созданы по Его подобию, но от Него же можем восприять образ небесного жительства; дабы, как Он начал, мы (терпеливо) довели до конца; дабы, когда страдаем, мы не угрожали, когда нас злословят, мы не злословили взаимно, но благословляли бы проклинающих и предавали бы себя Богу, судящему праведно (1 Петр. 2, 23). Ибо те именно, которые восприимут таковой помысел и за образец для себя будут почитать Евангелие, они то и будут сообщниками Христа и подражателями жития Апостола. За cиe они удостоятся заслуженной от него похвалы, каковою он похвалял Коринфян: хвалю вы братие, яко вся моя помните (1 Кор. 11, 2). Затем, так как есть некоторые, кои, пользуясь его изречениями, хотят приспособлять их к своему развращенному слуху и дерзают превращать их, подобно поборникам Именея и Александра (а сих предварили Саддукеи), которые, по его словам, отпав от веры, глумились даже над тайною воскресения; то ради сего он тотчас присовокупляет: и якоже предах вам предания держите. Ибо истинно то, что мы ни на что другое не должны взирать так, как на то, что предал нам тот наставник.
6) Ибо они злы не только по своему лицемерию во внешнем поведении, как ходящие, по слову Господа, в одеждах овчих и подобящиеся гробам повапленным; но сверх того, они влагают даже в свои уста Божественные глаголы, будучи в то же время полны злых помышлений. И точно также проявил себя первоначально тот, кто искони сделался изобретателем зла — змий, диавол, который, когда говорил с Евою, прежде скрыл себя под личиною, а затем обольстил ее (Еву); за ним и вместе с ним скрывают свой настоящий вид и все изобретатели безбожных ересей. Хотя они и читают святые Писания, но нимало не обращают внимания на то в каком виде преданы они святыми (мужами): и поелику они принимают их за предания человеческие, то впадают в заблуждения, неправильно понимая их и не зная силы их. Посему то Павел, по справедливости, похваляет Коринфян, которые были внимательны к его преданию; а Господь тем справедливее обвинял иудеев, говоря: почто и вы преступаете заповедь Божию за предание ваше (Мф. 15, 3)? ибо повеления, которые получали от Бога, они искажали по своему собственному усмотрению, предпочтительно следуя преданиям человеческим. Ради чего немного спустя блаженный Павел опять наставляет на путь истины Галатов, которые отважились было на таковое преступление, пиша им: аще кто вам благовестит паче еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 9).
7) Ибо слова святых не имеют никакого подобия с мечтаниями, исходящими от человеческого суемудрия; святые, как служители истины, проповедуют Царство Небесное, а те, кои стремятся к противному, ничего высшего не имеют в виду, как только угождать чреву и полагать в своем ничтожном существовании свою конечную цель, говоря: да ямы и пием, ympи бо умрем (1 Кор. 15, 32). Посему блаженный Лука отвергает измышления человеческие, а предания святых он принимает, говоря в начале Евангелия: понеже убо мнози начаша чинити повесть о извествованных в нас вещех. Якоже предаша нам, иже исперва самовидцы и слуги бывшии Словесе: изволися и мне последовавшу выше вся испытно, поряду писати тебе, державный Феофиле, да разумееши о них же научился ҐбЁ словесех утверждение (Лк. 1, 1–4). А что порознь каждый принял от этого святого, то передается неизменно, согласно с достоверностью поучения о тайнах (веры). Что мы должны быть учениками их, того требует слово cиe; а они должны быть нашими учителями, и только с ними, необходимо, должны мы согласоваться; ибо только они имеют верное и всякого приятия достойное учение. Сами они были учениками не потому, что слышали то чрез других; но поелику они были самовидцами и служителями Слова и предали то, что они сами слышали от Него. Они повествовали о великих чудесах, которые совершены были нашим Спасителем, они возвестили Его вечное Божество, изобразили Его рождение от Девы по плоти и предвозвестили священный праздник Пасхи в таких словах: ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7); дабы каждый из нас в отдельности, и все мы вместе, а также все общества на всей земле памятовали о Христе, воскресшем из мертвых, бывшем от семени Давидова, по благовествованию (Апостола), как написано (2 Тим. 2, 8). И cиe, как учил Павел, проповедуя Коринфянам — я разумею воскресение Его — никак не должно быть для нас безумием; ибо чрез это Он достиг победы над смертью, то есть ниспроверг диавола, а нас воскресил купно с Собою, разрешив узы смерти и даровав вместо клятвы благословение, вместо печали радость, вместо сетования пасхальное торжество. Этою священною радостью пасхального празднества, которая всегда должна быть в сердцах наших, радуемся мы во всякое время, молясь, как заповедует Павел, непрестанно и за все благодаря; и никогда, притом, не забывая предвозвещать о времени его (праздника Пасхи), как приняли это по преданию от наших Отцев. Снова пишем мы об этом; снова, твердо храня Апостольское предание, в усердной молитве вспоминать будем друг друга и, празднуя в одно время всем обществом Пасху, будем едиными устами истинно исповедывать Господа. Ибо, если мы принимаем Его [96], как дар благодати и подражаем житию святых, мы можем, как говорит Псалмопевец, хвалить Господа на всякое время; а если мы таким образом достодолжно празднуем Пасху, то можем соделаться причастниками и небесной радости.
8) Ныне мы начинаем Четыредесятницу в тринадцатый день месяца Фаменофа [97], после того, как мы проведем по порядку дни поста, мы начинаем неделю св. Пасхи в восемнадцатый день месяца Фармуфа [98] и, прекратив пост двадцать третьего того же Фармуфа [99] и отпраздновав затем воскресенье (Пасхи) в двадцать четвертый день [100], к сим дням присовокупляем семь недель великой Пятидесятницы, вкупе радуясь и ликуя во Христе Иисусе Господе нашем, чрез Которого да будет Отцу во Св. Духе честь и держава во веки веков, аминь.
Приветствуют вас братья, при мне находящиеся! Приветствуйте друг друга лобзанием святым!
Конец второго праздничного послания св. Афанасия, епископа Александрийского.
Третье праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье Пасхи в сорок седьмом [101] году эры Диоклитиана было шестнадцатого Фармуфа, в третий день апрельских идов [102], в консульство Анния Басса и Авлавия, когда Флоренций был префектом, — в четвертый год индиктиона.
1) Снова, возлюбленные братия мои, приближается к нам день праздника, который более всякого другого приличествует (посвящать) молитве; и как торжественное совершение оного заповедует Закон, то провести его в безмолвии было бы с нашей стороны не извинительно. И хотя мы находимся в порабощении у наших притеснителей, так что ради их мы не объявляем вам (открыто) о дне (праздника); однако — благодарение Богу, утешающему притесняемых! — мы, и преодолеваемые злобой наших обвинителей, не безмолвствуем; но, повинуясь гласу истины, вкупе с вами громко восклицаем в день праздника. Ибо Бог всяческих повелевает так: скажи сынам Израилевым, чтобы они хранили Пасху [103]; а Св. Дух увещевает в Псалмах. вострубите в новомесячии трубою, во благознаменитый день праздника вашего (Пс. 80, 4)! и Пророк восклицает: празднуй Иудо праздники твоя (Наум. 1, 15)! И cиe пишу я вам не затем, будто вы находитесь в неведении, но скорее как хорошо знающим объявляю я о сем; дабы вы могли убедиться, что хотя люди нас разлучили, но Бог совокупил нас; будем же памятовать об одном и том же празднестве, будем же всегда чтить Единого и Того же Бога. Не хотим мы совершать празднество, как наблюдающие дни, ибо знаем, как Апостол вразумляет таковых: дни смотряете, и месяиы и времена и лета (Гал. 4, 10). Но более ради торжественности объявляем мы о благознаменитом дне (праздника); дабы все мы, повсюду сущие чтители Бога, чрез совместную молитву сделались благоугодными Богу. Блаженный. Павел, который не об удалении от таковой радости проповедовал, не о днях и возвещал, но о Господе; дабы мы ради Него праздновали Пасху, говоря: Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7); так чтобы все мы, помышляя о вечном бытии Слова, могли посвящать себя на непрестанное Ему служение.
2) Ибо что иное представляет пасхальное празднество, как не духовное служение? а в чем же состоит cиe служение? только в постоянной молитве и славословии, (воссылаемом) без принуждения: от чего далеки неблагодарные, которые неизбежно лишают себя участия в праздничном торжестве, ибо отнимется от уст их радость и ликование. Посему и Божественное слово не допускает, чтобы они имели мир; ибо, безбожные не имеют мира, говорит Господь, они творят дела горести и печали. Посему также не принял Господь того, который, по Евангелию (Мф. 18, 24 дал.), задолжав десять тысяч талантов, получил отпущение; ибо он, получив оставление многого, забыл о снисходительности касательно немногого; так что должен был потерпеть наказание за первое (собственный долг), и по справедливости; поелику он, как познавший милость (по отношению к себе), должен был умилосердиться над одним из клевретов своих. А тот, кто, получив талант, завернул его в платок и закопал в землю, — по всей справедливости, был отвержен, как неблагодарный, и должен был услышать (приговор): лукавый рабе и ленивый, ведел ҐбЁ, яко жну, идеже не сеях, и собираю, идеже не расточих: подобаше убо тебе вдати сребро мое торжником: и пришед аз взял бых свое с лихвою. Возмите убо от него талант, и дадите имущему десять талант (Мф. 25, 16–28). Ибо надлежало, чтобы он, если бы позаботился, соблюл (и приумножил) для Господина его достояние; так как он знал благость Даровавшего и ценность дарованного; конечно, не был жесток Тот, Кто дал, ибо тогда не давал бы сначала; но и дарованное не было бесполезно и ничтожно, ибо иначе Он не сожалел бы о нем; но Даровавший был благ, а дарованное было благоплодно. Таким образом, как тот, кто во время посева удерживает пшеницу, проклят по Божественной притче (Прит. 11, 26), так равно и тот, кто нерадит о благодатном даре и хранит его в сокровенном месте как негодный к употреблению, отвергается за злонравие и неблагодарность. Посему Господь похваляет тех, которые приумножили врученное им, когда говорит: добре, рабе благий и верный, о мале был ҐбЁ верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25, 21, 23).
3) Весьма хорошо и благоразумно поступили другие, которые приобрели столько же, сколько получили, как показывает это Божественная речь. При благодатном даровании от Бога, и наша воля, возлюбленные, должна употреблять усилие и не ослабевать; дабы при тщетности наших усилий, врученный нам дар благодати не погиб совсем, и враг, найдя нас праздными и незанятыми, не вселился в нас; как это случилось с тем, о котором упоминается в Евангелии (Мф. 12, 43 дал.): из него вышел нечистый дух и, пройдя по безводным местам, взял с собою семь других духов, злейших себя; и, возвратившись и нашедши дом свой незанятым, стал жить там, и было для человека того последнее хуже первого; ибо удаление от добродетели открывает доступ духу нечистому. А что благодатный дар не должен оставаться у нас бесплодным, того требует Апостольское повеление; ибо что Апостол пишет в отдельности одному из учеников своих, о сем чрез него напоминает он и нам, когда говорит: не неради о своем даровании живущем в тебе (1 Тим. 4, 14); ибо кто обрабатывает свое поле, насытится хлеба (Прит. 12, 11); а пути беспечных тернисты (Прит. 15, 19); но дабы никто не преткнулся, Дух Святый еще ранее увещевает так: поновите себе поля, и не спите на mepнии (Иер. 4, 3). Ибо, если кто небрежет о врученном ему даре благодати, то, предаваясь житейским попечениям, он делается рабом вожделений; и потому, во время гонения, становится отступником и вообще неспособным к плодоприношению; а что служит концом такого небрежения, об этом возвещает Пророк: проклят да будет муж, который делает дела Господни с небрежением (Иер. 48, 10)! Ревностным и рачительным, даже (как бы) пламенеющим должен быть тот, кто творит что–либо для славы Господа; дабы он, когда всю житейскую греховность уничтожит пламенем духовным, мог приблизиться к Богу, Который, по словам святых (мужей), именуется огнем потребляющим (Втор. 4, 24).
4) Посему то, Бог всяческих, творяй ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный (Пс. 103, 4), Который Дух есть, по исходе из Египта, возбранил многим, которые не имели такового расположения, приблизиться к горе, где Он даровал им Закон; а того, кто был объят пламенем Духа и не угасил в себе дара благодати, — блаженного Моисея воззвал Он к Себе, сказав: да приступит один Моисей! Посему восшел он (на гору) чрез область мрака, и, когда гора дымилась, он пребывал невредимым и даже сошел еще более очищенным чрез словеса Господни, которые суть сребро разжжено, искушено земли (Пс. 11, 7). К сему же увещевает нас блаженный Павел, так как он врученный нам дар благодати не желает видеть охлажденным, пиша следующее: духа не угашайте (1 Сол. 5, 19)! Таким образом мы пребудем общниками Христа, если твердо удержим от начала до конца залог Духа: ибо он (Апостол) говорил: «не угашайте Его!» — не так, чтобы Св. Дух предаваем был во власть человеков и мог что–либо потерпеть от них; но что те, кои выказывают себя в своих стремлениях злыми и неблагодарными, угашают Его; а так же как они, так и те, которые состарились в своих беззакониях, суть противники Св. Духа. Святый бо Дух наказания отбежит льстива, ниже обитает в телеси повинным греху, но отымется от помышлений неразумных (Прем. 1, 4, 5). А как они неразумны, лживы и любители греха, то они ходят как бы в потьмах; будучи лишены света, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир (Ин. 1, 9). Таковой огнь объял и пророка Иеремию, когда слово (Господне) стало в нем яко огнь, и он сказал: разслабех отвсюду, и не могу носити (20, 9). А Господь наш Иисус Христос, будучи благ и человеколюбив, пришел затем, чтобы возжечь его на земле, ибо сказал так: и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12, 49)? А Он желает (достичь) сего, как о том свидетельствуется у Иезекиля (Иез 18, 23; 33, 11), более чрез исправление человека, нежели чрез его смерть; так чтобы во всех людях попалено было огнем всякое зло; дабы, когда душа очистится, она могла и плоды приносить; и всеянное Им слово принесет тогда плод в тридцать и в шестьдесят и во сто крат. Подобно сему и спутники Клеопы, первоначально слабые по своему неведению, напоследок, возгоревшись (сердцем) от слов нашего Спасителя, принесли плоды познания о Нем (Лк. 24, 18 дал.). Также и блаженный Павел, объятый пламенем этого огня, не уклонился к плоти и крови, но сделался проповедником Слова, возвещающим о благодатных дарованиях. Но не так поступили те девять прокаженных, которые, очистившись от своей проказы, не воздали благодарения Господу, своему Исцелителю. Не так и Иуда, который, восприяв жребий апостольского служения и получив звание ученика Господня, напоследок, вкусив от вечери вместе с нашим Спасителем, воздвиг на Него пяту и сделался предателем (Пс. 40, 10). Они получат возмездие за свое безумие: тщетна надежда их по их неблагодарности, нет ее; ибо неблагодарный совсем не имеет надежды. Тех же, кои небрегут о Божественном свете, ожидает последний огонь, уготованный диаволу и ангелам его. Итак, вот конец неблагодарных! Напротив того, верные и благие рабы Господа, ведущие, что Господь любит благодарного, никогда не прекращают воссылать благодарность и чрез славословия являть себя благодарными к Господу; будет ли то во время мира или во время бедствие, они возносят с благодарением хвалебные песни к Господу; поелику они ни во что вменяют временное, но превыше всего чтут Бога, Владыку времени (Рим. 12, 11). И во первых Иов, этот величайший из людей исполин (духа), соблюдал это, когда был богат; а когда обнищал, терпел до конца и терпя благодарил; равно как кроткий Давид во время скорби так воспевал: благословлю Господа на всякое время (Пс. 33, 2). А блаженный Павел не опускает, можно сказать, ни в одном послании с благодарностью исповедывать Бога; в счастье не оставлял он сего, а гораздо более похвалялся он скорбно, поелику знал он, что скорбь mepnениe соделовает, mepnение же искусство, искусство же упование: упование же не посрамит (Рим. 5, 3–5). Если хотим и мы быть последователями таковых мужей, то никогда не должны провождать время без благодарения; а теперь, когда именно наступило для нас, по воле еретиков, время скорби, наипаче должны мы славословить Господа, говоря словами святых: cия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе (Пс. 43, 18)! Ибо, как иудеи, когда должны были терпеть насилие от полчищ Едомлян (Пс. 136, 7) и когда были утесняемы врагами Иерусалима, не теряли бодрости духа, но тем с большим усердием воспевали хвалебные песни Богу; так и мы, возлюбленные мои братья, когда нам возбраняется изрекать слово Божие, тем более должны возвещать его; и когда нас угнетают, воспевать хвалебные гимны за то, что мы удостоились за истину принять бесчестие и мучение. Посему будем возносить благодарение, когда нам приходится страдать! Так и блаженный Апостол, сам во всякое время благодаря, побуждает и нас подобным же образом приступать к Богу, говоря: со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу (Флп. 4, 6). А как он побуждает нас никогда не отступать от этого требования, то говорит: всегда благодарите, непрестанно молитесь (1 Сол. 5, 18, 17)! Ибо хорошо знал он, что, если верующие благодарят, они чрез то приобретают крепость; и если они радуются, то могут перейти чрез твердыни вражеские, как те праведники, которые так говорили: о Тебе враги наша избодем роги (Пс. 43, 6) и Богом моим прейду стену (Пс. 17, 30). А если мы пребудем таковыми всегда, теперь же в особенности; то, хотя бы многие бедствия постигли нас и множество еретиков возмутилось против нас; все же мы, возлюбленные братья мои, со благодарением отпразднуем то священное празднество, которое теперь приближается к нам, препоясав наши помыслы по примеру Спасителя нашего, о Котором написано: и будет препоясан правдою о чреслех Своих и истиною обвит по ребрам Своим (Ис. 11, 5); с жезлом в руках у каждого из нас — с жезлом, прозябшим от корня Иессеева, обувши ноги наши готовностью исполнять повеления Евангельские (Еф. 6, 15), мы возможем праздновать Пасху, как говорит Павел не в квасе ветсе…, но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор. 5, 8), в том уповании, что мы, таким образом, чрез праведность во Христе, получили примирение; поелику не отпадаем от веры и не оскверняемся вместе с еретиками и всеми чуждыми истины, которая ниспровергнет их деяния и замыслы. А если мы радуемся в печали, то избавимся от печи железной (Втор. 4, 20) и от (области) мрака; грозное Чермное море прейдем без урона; так что, увидев посрамление еретиков, можем потом воспеть с блаженным Моисеем cию возвышенную хвалебную песнь: поим Господеви, славно бо прославися (Исх. 15, 1)!
Если, воспевая так, мы увидим, что грех в нас побежден, тогда возможем мы пройти и чрез пустыню; а если во св. Четыредесятницу предочистим себя молитвою и воздержанием, благочестным поведением и добрыми делами, тогда мы получим возможность вкусить и от священного Агнца пасхального в Иерусалиме.
Начало же Четыредесятницы падает на пятое Фаменофа [104]. После того, как мы в эти дни, как я сказал, предочистились и приготовились, мы начинаем святую седмицу великого праздника Пасхи в десятый день Фармуфа [105], а в это время, мои возлюбленные братья, подобает прилежно молиться, поститься и бдеть, дабы мы могли, окропив наши пороги Честною Кровию, избежать губителя (Исх. 12, 7, 23). Затем, в пятнадцатый день месяца Фармуфа [106], когда мы по вечери субботнем (Мф. 28, 1) слышим от ангелов: что ищете живаго с мертвыми? Несть зде, но воста (Лк. 24, 5. 6), мы прекращаем пост. Вслед за сим, я разумею — в шестнадцатый день месяца Фармуфа [107], для нас наступает великий день воскресения, в который восстал из мертвых Господь, даровав нам мир с нашими ближними (Лк. 24, 36). Когда же мы таким образом, согласно с Его волею, празднуем Пасху, то (начиная) с этого дня, с светлым Воскресением соединяем и семь недель Пятидесятницы, в которую мы, если только удостоились получить благодать Св. Духа, непрестанно должны славословить Господа, чрез Которого честь и держава да будет Отцу во Св. Духе во веки веков, аминь!
Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас братья, которые при мне! Будьте здравы и памятуйте о нас в Господе! (О сем) творю я моление, братия мои возлюбленные и вожделенные!
Конец третьего праздничного послания св. Афанасия.
Четвертое праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье Пасхи в сорок восьмом [108] году эры Диоклитиана было семнадцатого Фармуфа [109], в четвертый день апрельских нон; в консульство Овиния Пакациана и Мецилия Гилариана, когда префектом был Евгений — в пятый год индиктиона.
Это послание (Афанасий) отправил из резиденции Императора с одним воином.
1) С промедлением и вне обычного времени пишу вам, возлюбленные! Однако надеюсь, что вы извините меня за сию медлительность ради дальности пути и тяжкого недуга; ибо, изнемогая от того и другого, я медлил писать вам; а сверх всего к этому присоединились тягостные огорчения. Но хотя путешествие было продолжительно, и болезнь тяжела, я, несмотря на то, не забыл уведомить вас о Празднике и, возвещая о нем, по обычаю, выполняю мой долг. Если мое послание переступило обычное время объявления, то все же и теперь, когда враги посрамлены и осуждены Церковью за то, что без причины преследовали нас, кажется, благовременно нам опять начать торжественное песнопение, — теперь, когда мы воспеваем песнь на гибель Фараона: поим Господеви, славно бо прославися: коня и всадника вверже в море (Исх. 15, 1).
2) Снова радостно переходим мы, возлюбленные, от праздников к праздникам, опять возобновляем праздничные собрания; опять священные бдения нашего духа; опять понуждаем мы себя быть духовно бдительными, при размышлении о сих сокровищах. (Наступающие) дни (Поста) проводим мы так не потому, что скорбим, но как услаждающиеся духовной пищей и уверенные в том, что мы в состоянии заставить плотские похоти умолкнуть, а чрез то и превозмочь врагов. Подобно тому, как благочестивая Юдифь, предав себя предварительно посту и молитве, преодолела врагов и убила Олоферна; а благочестивая Есфирь, когда всему роду ее уготовлялась гибель и всему народу Израильскому грозило уничтожение, ничем иным, как постом и молитвою к Богу, удержала ярость притеснителя и таким образом гибель народа обратила в спасение, — почему эти дни почитаются у Израиля праздничными. Так равным образом издревле торжественно отправляются как именитые празднества те дни, в которые погибал враг, козни против народа не достигали цели, и Израиль был спасаем. Посему блаженный Моисей установил торжественный праздник Пасхи — прообраз того, который празднуем мы, — потому именно, что фараон погиб, а народ получил свободу от рабства; но тогда, конечно, лишь частно отправляемы были в иудее празднества и торжества, имевшие временное значение, поелику погибали притеснители одного этого народа.
3) Теперь же, когда диавол, враг всего мира, низложен, нас призывает не временное празднование, но вечное и небесное, и мы не гадательно возвещаем о нем, но в самой истине приступаем к нему. Ибо тогда празднование состояло в том, что, насыщаясь мясом бессловесного агнца и окропляя его кровью пороги домов, отвращали губителя; а теперь, когда мы вкушаем от Слова Отца и Кровию Нового Завета запечатлеваем входы сердец наших, мы приобретаем познание о благодатном даровании, преподанном нам Искупителем, который говорит: се, даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию (Лк. 10, 19). Не царствует более смерть, но отныне жизнь заступила место смерти, ибо говорит Господь: Я есмь жизнь! почему все исполнено радости и ликования, как написано: Господь воцарися да радуется земля (Пс. 96, 1). Ибо в то время, когда смерть владычествовала, когда мы сидели на реках Вавилонских, мы плакали и скорбели, помышляя о горечи пленения (Пс. 136, 1); а теперь, когда смерть и царство диавола уничтожено, все воочию исполнилось радости и веселья и впредь не в Иудее только ведают Господа, но во всю землю изыде вещание их (Пс. 18, 4; Рим. 10, 18) и откровение Его исполнило всю землю. Из сего ясно следует, возлюбленные мои, что и мы должны единодушно стекаться к этому празднеству, облекши наши помыслы в светлые, а не в оскверненные одежды; ибо мы должны облечься в таковые для Господа нашего Иисуса, дабы мы могли с Ним праздновать Пасху. Но мы облекаемся во Христа, когда любим добродетель, противимся пороку, предаемся воздержанию, а непотребной жизни отвращаемся; любим справедливость предпочтительно пред неправдою, ценим умеренность и укрепляемся в наших добрых намерениях; когда не забываем о бедных, но для каждого имеем двери отверстыми, вспомоществуем смиренным и ненавидим высокомерие.
4) Также, конечно, и Израиль древле приступал к празднеству, подвизаясь, так сказать, сеновно: но тогда это празднество предуказано было как бы в гадании, прообразовательно. Мы же, о возлюбленные, так как тень миновала, и прообразы пришли в исполнение, более не принимаем празднество только как прообраз, и для того чтобы принести в жертву пасхального Агнца не к дольнему Иерусалиму стекаемся по обветшавшему определению иудеев, дабы не оказалось по истечении времени, что мы празднуем неблаговременно, но по установлению Апостолов и мы хотим, минуя прообразы, воспеть песнь новую (Апок. 14, 3). Они, как скоро узнали cиe и, так сказать, собрались около (Источника) истины, то приступили к Спасителю нашему и сказали: где хощеши уготоваем Ти ясти Пасху (Мф. 26, 17)? Это уже не имело более отношения к дольнему Иерусалиму, и никто не думал, что только в нем можно совершать празднество, но — там, где угодно Богу. А Ему угодно это было везде, — чтобы во всех странах возносимо было Ему благовонное курение и жертва, тогда как, по Ветхому Завету, ни в каком Другом месте, кроме только Иерусалима, не было дозволено совершать праздник Пасхи. Когда же временное пришло в исполнение и миновало то, что имело отношение к тени, и проповедание Евангелия долженствовало возвещаться повсюду, поелику Апостолы везде уже распространили понять об этом празднестве, они обратились с вопросом к нашему Спасителю: где хощеши уготоваем Ти ясти Пасху? и Спаситель наш, возводя их от вкушения прообразовательного к духовному, убеждал их не есть более от плоти агнца, но от Его собственного Тела, говоря: nриимume, ядите и пийте, cиe есть Тело Мое и Кровь Моя.
5) Если мы, возлюбленные, будем питаться этою спасительною пищею, то будем совершать истинную Пасху. Мы начинаем ее в 1 день Фармуфа [110], прекращаем пост в шестой день того же месяца [111], в вечер субботы; светлое воскресение наступает для нас 7–го того же месяца Фармуфа [112], откуда мы и начинаем праздновать следующие затем дни святой Пятидесятницы, достигая чрез то образа будущего века, чтобы быть впредь навсегда со Христом, вознося хвалу всемогущему Богу во Христе Иисусе, и чрез Него со всеми святыми возглашая Господу: аминь!
Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас все братья, которые при мне! Мы отправили это послание из резиденции Императора [113] чрез оффициала; ему же оно было передано тем, кто истинно боится Бога, Авлавием префектом. Я же находился в резиденции Императора, призванный Императором Константином для того, чтобы представиться ему. Пребывающие там мелетиане, которые нас преследовали своею ненавистью и оклеветали пред Императором, были посрамлены и изгнаны оттуда как клеветники, быв в этом многократно уличены. А изгнаны были: Каллиник, Исион, Евдемон и Гелой [114] Гиеракаммон, который, стыдясь своего имени, сам называл себя Евлогием.
Конец четвертого праздничного послания святого Афанасия.
Пятое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Далмация и Зенофила, во дни Патерна епарха, в шестой год индиктиона, — когда воскресенье (Пасхи) было в семнадцатый день майских календ [115], то есть двадцатого Фармуфа; в пятнадцатый день луны, в день недели 7; — в сорок девятый год [116] (эры) Диоклитиана.
1) Радостно переходим мы, братия мои, от праздников к праздникам; радостно — от молитвы к молитвам и к посту от поста приближаемся, совокупляя одни торжества с другими. Ибо вот опять подходит время, которое приносит нам с собою новое начало: благовестие священного праздника Пасхи, в который Господь принес Себя в жертву; а мы вкушаем от Этой Жертвы, как от хлеба жизни, и как бы из некоего источника во всякое время услаждаем души наши Его Честною Кровию, Которой непрестанно жаждем. Во всякое время мы томимся желанием; а Cиe Питие и предназначается для тех, которые ощущают жажду, и жаждущим же напоминает о сем слово нашего Спасителя, Который, по Своему человеколюбию, в день праздника близ (нас) есть: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет (Ин. 7, 37). Не так, чтобы Он тогда только утолял жажду, когда кто стал близок к Нему; но и во всякое время, когда бы кто ни пожелал, он может дерзновенно приступать к Спасителю. И не определенным временем ограничен благодатный дар праздника и преславное сияние его никогда не умаляется; но во всякое время он близок и просвещает души тех, которые с любовью ожидают его. И в особенности тем доставляет он никогда неослабевающую силу, которые просвещены духом и день и ночь размышляют о Божественных Писаниях; таковым был муж, коему обетовано блаженство, как написано в священной книге Псалмов: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе. Но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь (1, 1. 2). Ни солнце не могло бы просветить его более, ни луна, ни сонмы прочих звезд, но между вышними светилами всемогущего Бога сам сияет он.
2) Бог, возлюбленные мои, — Бог, Который в начале учредил для нас праздник и соизволил даровать нам ежегодное его совершение, — Он определил и жертву Сына Своего для (нашего) искупления и как основание этого священного празднества дал нам Того, о Котором каждый год возвещает, Который всегда прославляется в этот час. Он ведет нас от Креста чрез этот мир к тому, что было прежде нас, и преславную, от Него исходящую, радость искупления Бог производит и теперь, приводя нас к одному и тому же собранию, соединяя в духе всех нас повсюду сущих, даруя нам возможность совокупного моления и общий для всех дар благодати праздника. Ибо таково великое дело Его человеколюбия, что Он и сущих в удалении собирает вместе и тех, кои для телесных очей кажутся далекими, сближает посредством единомыслия.
3) Итак, не должны ли мы, возлюбленные мои, выразить свою признательность за дар благодати, как то приличествует времени праздника? Не должны ли мы воздать Творящему столь славное? Правда, недоступно для нас теперь воздать Богу достодолжным образом; но не признать с благодарностью благодатный дар, нами полученный, было бы преступлением. Нашу немощь являет, конечно, самая природа (наша), а неблагодарность отвергается (нашим же) чувством. Посему и блаженный Павел, чудясь полноте благодатных дарований Божиих, говорит: и к сим кто доволен (2 Кор. 2, 16)? Ибо Он даровал миру свободу посредством Крови нашего Искупителя, ад предал Он попранию также чрез смерть Искупителя нашего, Он отверз врата небесные, указывая беспрепятственный путь тем, кои восходят туда чрез нашего Искупителя. Посему один из святых, познавши дар благодати и не будучи в состоянии воздать за него, говорил: что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми (Пс. 115, 3)? Ибо вместо смерти получил он жизнь, вместо рабства свободу, вместо ада Царства Небесное. Издревле царствовала смерть от Адама до Моисея (Рим. 5, 14), а теперь изречено Божественное слово: днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23, 43). А как и те праведники прозирали в это (имеющее совершиться спасение), то и они говорили: аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя (Пс. 93, 17); и за всем тем, побуждаемый чувством благодарности и признавая важность благодатного дара, пишет он (Псалмопевец) от лица всех так: чашу спасения прииму, и имля Господне призову; честна пред Господем смерть препододных Его (Пс. 115, 4, 6). А о чаше и Господь сказал: можета ли пити чашу, юже Аз имам пити? и когда ученики подтвердили это, тогда сказал Господь: чашу убо Мою ucпиеma, а еже сести одесную Мене и ошуюю Мене. несть Мое дати, но имже уготовася (Мф. 20, 22, 23).
3) Почему же, возлюбленные мои, можем мы ощущать благодатный дар, если найдены неспособными к воздаянию? Потому, что мы имеем силу стремиться к сему; ибо, хотя природа не в состоянии воздать чем–либо, поелику все недостойно Слова; однако можем же мы выразить благодарность тем, что пребудем в благочестии. А когда наипаче можем мы пребыть в благочестии? Тогда только, если веруем в Бога, дарующего нам все по Своему человеколюбию. Таким образом, даже при уверенности, что мы соблюдаем закон и исполняем заповеди, мы не можем считаться исполнившими долг благодарности, если на деле преступаем закон и делаем то, что достойно ненависти; ибо благодарного любит Бог. (Пребываем в благочестии мы тогда), когда души наши предаем Господу, по примеру святых; когда мы окончательно решаемся жить более не для себя, но для Господа, претерпевшего за нас смерть, как поступал блаженный Павел, сказавший так: Христови сраспяхся: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 19, 20).
4) А истинная жизнь, братия мои, состоит в том, чтобы мы тленное отринули и пребывали в том, что от нашего Искупителя. Время требует от нас, особенно теперь, не только на словах высказывать это, но и делами уподобляться святым; а мы становимся им подобными тогда, когда исповедуем Того, Кто претерпел смерть; когда мы уже не для себя живем, но Христос обитает в нас; когда мы всемерно тщимся воздать Господу за благодеяния Его. И когда мы воздаем, то мы ничего не даем из своего собственного, но лишь то, что от Него же прежде получили; и это, без сомнения, может служить доказательством Его милосердия, что Он дарованное Им Самим требует как бы наше. Об этом свидетельствует Сам Он, говоря: жертвы Мне — Мои дары; то есть то, что вы Мне приносите, принадлежит вам лишь настолько, насколько вы могли принять от Меня. А дарования Божия таковы: совершенная добродетель и истинно благоговейное чувство по отношению к Нему; их мы должны приносить в жертву Господу; ибо что Он даровал для нашего освящения, тем и мы должны прославлять Его, пребывая в благочестии. Так мы приближаемся к святым постам, которые установлены Им для нашего научения, и посредством их мы обретаем путь к Богу. Но не таковы язычники и несмысленные иудеи, а также еретики и отступники настоящего времени. Ибо язычники видят цель праздника в объедении; иудеи, блуждающие в области прообразов и тени, почитают и это празднество таковым же прообразом, таковою же тенью; наконец, отступники блуждают в рассеянии по различным местам и в суетности своих помышлений. Мы же, братия мои, превосходим язычников тем, что совершаем праздник в непорочности духа и чистоте тела; иудеев — тем, что мы более не держимся ни прообраза, ни тени; но просвещаемся светом истины и взираем на Солнце правды; наконец, отступников тем, что мы не раздираем ризу Христа, но в дому едином (Исх. 12, 46), в Кафолической Церкви вкушаем Пасху Господа, Который, даровав Свои святые законы, путеводил нас к добродетели и для (ближайшего) общения с нею учредил празднество: ибо пасхальное торжество есть поистине удаление от порока к добродетели и переход от смерти к жизни. Сему можно научиться уже из первого прообраза; ибо тогда иудеи со рвением готовились к исходу из Египта в Иерусалим, а теперь мы переходим от смерти к жизни; тогда перешли они от Фараона на сторону Моисея, теперь мы восходим от диавола к Искупителю, и как в то время ежегодно творилось воспоминание о прообразе спасения, точно то же совершается и днесь; ибо, когда мы возобновляем память нашего искупления, то совершаем пост, поелику памятуем о смерти, дабы получить возможность жить; мы бодрствуем — не от скорби, но в ожидании Господина, возвращающегося с брака, — чтобы, при Его появлении, мы могли обоюдно обрасти друг друга и немедля возвестить о победе над смертью.
5) О, если бы впредь могли мы, возлюбленные мои, — как Слово требует сего, во всякое время, и теперь в особенности, так поступать и такую провождать жизнь, чтобы никогда не забывать о дивных деяниях Божиих и не отступать от общения с добродетелью, как к тому убеждает и Апостольское слово: поминайте Господа ииcyca Xpucта воставшаго от мертвых (2 Тим. 2, 8); не так, чтобы памятование (о Нем) отлагаемо было на продолжительное время, но дабы мы непрестанно имели Его в своих мыслях. А как мы, по причине нерадения многих, откладывали со дня на день, то начнем cиe хоть в настоящие дни. Cиe время и предназначается для напоминания, в знаменование (имеющего быть), — чтобы изобразить праведникам мзду небесного града, а небрегущим о сем напомнить об их виновности. Итак, пребудем же во все прочее время в добродетельном жительстве, сокрушаясь, как и должно, о том, что было оставлено нами в небрежении; ибо житие того, кто мог бы быть чист от скверны, не длится даже одного часа на земле, как утверждает славный исполин (духа) Иов (Иов. 14, 4, 5). А обращаясь к тому, что предстоит в будущем, станем молиться, чтобы нам не недостойно вкусить Пасхального Агнца и не подвергнуть себя ответственности. Ибо тем, которые совершают празднество в чистоте, Пасхальный Агнец есть небесная пища; тех же, которые совершают торжество в осквернении и презорстве, Он подвергает наказанию и посрамлению; ибо написано: кто будет есть или пить недостойно, виновен будет против смерти Господа нашего [117]. Посему не будем тотчас (без приготовления) приступать к учреждению празднственного торжества; но, как желающие приступить к Божественному Агнцу и прикоснуться к небесной пище, омоем руки (наши), очистим тело и помыслы наши, будем охранять от всякого лукавства; не предаваясь неумеренности и похотям, но все совокупно пребывая с Господом нашим и Его Божественными учениями, дабы, соделавшись во всем чистыми, мы могли быть и причастниками Слова.
6) Мы начинаем св. пост [118] четырнадцатого Фармуфа [119] в вечер недели и прекращаем его девятнадцатого того же месяца Фармуфа [120], светлое воскресение воссиявает нам двадцатого того же месяца Фармуфа [121]; с сим днем мы соединяем семь недель Пятидесятницы, (проводя их) в молитвах и мире с нашими ближними, во взаимной любви и всепримиряющем благорасположении. Так мы сделаемся и наследниками Небесного Царства чрез Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь!
Приветствуют вас братья, которые при мне! Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Конец пятого праздничного послания Св. Афанасия.
Шестое праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье (Пасхи) было двенадцатого Фармуфа, в седьмой день апрельских идов [122], в семнадцатый — луны, в пятидесятый [123] (год эры) Диоклитиана, — в консульство Оптата Патриция и Аниция Павлина, во дни Филагрия Каппадокийца — епарха, — в седьмой год индиктиона.
1) И опять, возлюбленные мои, Бог привел нас ко времени Праздника, и, по Его человеколюбию, мы готовы составить праздничное собрание. Ибо Бог, выведший Израиля из Египта, призывает нас и теперь к празднованию, говоря чрез Моисея: храни месяц новых (плодов), и да сотвориши Пасху Господеви Богу твоему (Втор. 16, 1); и чрез Пророка: празднуй Иудо праздники твоя, воздаждь Господеви обеты твоя (Наум. 1, 15). А если Бог благоволил теперь призвать нас к празднеству, то не следует нам медлить, братия мои, не следует пропускать время; но с радостью и усердием должны мы поспешать к Нему, дабы от сего времени радостно положив (благое) начало, могли мы воспринять и залог участия в небесном торжестве. Если здесь рачительно будем совершать празднество, то, всеконечно, удостоимся и совершенной небесной радости, по слову Господа: желанием возжелех сию пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук, глаголю бо вам, яко отселе не имам ясти от нея, дондеже скончаются [124] во царствии Божии (Лк. 22, 15, 6). А мы вкушаем от нее тогда, когда, постигая внутренним оком нашим существо Праздника и познавая Спасителя, предаем себя, по долгу нашему, Его милосердию, дабы нам, как говорит Павел, можно было праздновать Пасху не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасииx чистоты и истины (1 Кор. 5, 8). Ибо Господь претерпел смерть в эти дни, дабы мы впредь не предавались делам смерти; Он отдал Свою жизнь, дабы мы могли охранить нашу от коварных козней диавола и — что наиболее дивно — Слово плоть бысть, дабы мы более не по плоти жили, но живя в духе, могли воздавать (достойное) поклонение Богу, Который Дух есть. Кто не так поступает в отношении сего, а только наблюдает дни, тот не может и Пасху праздновать, ибо, как неблагодарный, он возводить обвинение на благодать: дни имеет он в чести, а Господу, Который в сии дни совершил дело искупления, не служит. Во всяком случае, должен он, хотя бы и мнил себя празднующим Пасху, внимать слову Апостольского прещения, (обращенному) против него: дни смотряете, и месяцы и времена и лета. Боюся о вас, еда како всуе трудихся в вас (Гал. 4, 10, 11).
2) Не ради дней — праздник, но ради Господа; Его, Который в сии дни пострадал за нас, почитаем мы за великое торжество, ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7). Также и Моисей, научая Израиля, что Праздник следует почитать не за празднование дню, но Господу, говорит: Пасха есть Господня (Исх. 12, 11). Именно для иудеев, хотя они и предполагали, что хранят Пасху, поелику они восстали на Господа, было cиe бесполезным празднеством, хотя они не забыли об имени Господа, и даже свидетельствовали о Нем, однако это была Пасха не Господа, но иудеев; (от иудеев она и получила таковое наименование, братия мои); поелику же они отвергли Господина Пасхи, и Господь, отвращая от них Лице Свое за таковое их мудрование, говорит: новомесячий ваших, и суббот… ненавидит душа Моя (Ис. 1, 14).
3) И в настоящее время снова укоряет Господь совершающих Пасху таковым же образом, как и они (иудеи); то же и с прокаженными, получившими очищение (Лк. 17, 12 дал.); возлюбив одного из них как благодарного, на других, как неблагодарных, прогневался Он; поелику они не познали Помощника, но исцеление от проказы предпочли Целителю. Ибо один из них, узрев свое исцеление, громким голосом воздал славу Богу и, пав на лице свое к ногам Иисуса, возблагодарил Его; и это был Самарянин. А когда Иисус спросил так: не десять ли очистишася? да девять где? Како не обретошася возвращшеся дати славу Богу, токмо иноплеменник сей (Лк. 17, 17, 18)? то Ему, следовательно, этот был более (тех) других угоден; посему, получив очищение от проказы, он услышал от Господа и cиe: востав иди: вера твоя спасе тя (Лк. 17, 19). Ибо благодарящий и прославляющий — оба составляют как бы одну чету, поелику они славят Помощника за свое терпение в страдании, как к сему всех побуждает Апостол, говоря: прославите Бога в телесех ваших (1 Кор. 6, 20), а Пророк повелевает так: дадите славу Богу (Иер. 13, 16). Хотя Каиафою был произнесен приговор над нашим Спасителем, хотя Он был поруган иудеями и в сии дни осужден был Пилатом; все же глас Отца, бывший к Нему, гораздо превосходнее и значительнее: и прославих (Его), и паки прославлю (Ин. 12, 28).
4) Ибо то, что Он претерпел ради нас, преходяще; а то, что Он сделался нашим Искупителем, cиe пребудет во век. Итак, возлюбленные мои, рассудив о сем, мы не должны уже предаваться чревоугодию; но должны прославлять Господа, — превыше всего прославлять Того, Кто умер за нас, как говорит Павел: аще бо изумихомся, Богови: аще ли целомудрствуем, вам (2 Кор. 5. 13). А если действительно так, что один умер за всех, то и все умерли для Него; и Он умер за всех, дабы мы живущие уже не для себя жили, но для умершего за нас и воскресшего (2 Кор. 5, 14, 15). Ибо мы должны жить более не для себя самих, но — как рабы Господни, дабы не вотще получать нам дар благодати, — тем более, что ныне время благоприятно (2 Кор. 6, 2), и смерть Искупителя нашего является днем спасения (нашего). А если ради нас Слово смирило Себя и не подлежащее тлению, ради искупления всех нас, облеклось в тленное тело, в чем твердую уверенность имеет Павел, сказавший: подобает бо тленному сему облещися в нетление (1 Кор. 15, 53); и если Господь принес Себя в жертву, чтобы Кровию Своею упразднить смерть; то не напрасно в некоем месте укоряет Он тех, которые вотще сделались причастниками пролитой Крови Его и в Плоти Слова не обрели услады, — так говоря: кая польза в крови Моей, внегда сходити Ми во истление (Пс. 29, 10)? Это не потому, чтобы уничижение Господа было бесполезно, ибо (чрез него) Он приобрел целый мир; но, поелику Он претерпел таковые страдания, продолжающие грешить тем более должны были бы (поразмыслить над выбором): терпеть ли лишение или получить пользу; ибо наше спасение Он вменяет в собственную выгоду и приобретение, как и наоборот: нашу гибель почитает Он собственным лишением.
5) Так в Евангелии похваляет Он тех, которые усугубили дарованное: того, кто пять талантов умножил до десяти и того, кто два — до четырех, — как таковых, которые сделали приобретение и получили пользу; а того, который закопал талант (в землю), отвергает Он, как потерпевшего урон, сими словами: лукавый рабе…, подобаше убо meбе вдати сребро Мое торжником; и пришед Аз взял бых Свое с лихвою. Возмите убо от него талант, и дадите имущему десять талант. Всякому бо имущему везде дано будет и преизбудет, от неимущаго же, и еже имать, взято будет от него. И неключимаго раба вверзите во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (Мф. 25, 26–30). Ибо Он не желает, чтобы полученный нами благодатный дар оставался без приращения, но мы должны с усердием позаботиться и о плодоприношении, о чем говорит блаженный Павел: плод же духовный есть, любы, радость, мир (Гал. 5, 22); поелику он (Апостол) имел добрую совесть, никому ничем не причинил вреда, но был всем все, то и сделался наставником такового доброчестного настроения, говоря так: воздадите убо всем должная (Рим. 13, 7). Он уподобился тем, которые посланы были Домовладыкою для того, чтобы получить от виноградарей плоды виноградника (Мф. 21, 33–39); он также усердно старался воздать всем должное; но Израиль пренебрег долг воздаяния, не имея доброй совести; он убил посланных и даже пред Господином виноградника не имел страха, ибо и Он был предан ими (сынами Израиля) смерти. Когда же Он явился и не нашел в них плода, то проклял их чрез смоковницу, говоря: да николиже от тебе плода будет во веки (Мф. 21, 19)1 и смоковница увяла и стала неплодною, так что и ученики дивились тому, что она иссохла.
6) Тогда исполнилось и сказанное Пророком: и погублю от них глас радости, и глас веселия, глас жениха, и глас невесты, благоухание мира, и свет светильника. И будет вся земля сия в запустение (Иер. 25, 10, 11); ибо ими приведено в расстройство все законное служение, впредь навсегда они остаются без Праздника и не совершают Пасхи. А почему? Они не имеют (определенного) места, но повсюду блуждают в рассеянии и вкушают опресноки вопреки Закону, поелику не могут предварительно заклать агнца, как им поведено было есть опресноки. Наипаче же они во всем преступают Закон и вызывают наказание суда Божественного, так как учреждают дни печали, вместо радости. Причиною же послужило то, что они предали смерти Господа и нисколько не убоялись Единородного. То же претерпевают и теперь свыше всякой меры нечестивые еретики и несмысленные отступники; те, поелику они предают смерти Слово; эти, поелику раздирают (Его) ризу; и они пребывают в отлучении от Праздника, поелику не в духе благочестия и ведения провождают жизнь, но ревнуют житию разбойника Вараввы, которого иудеи исходатайствовали вместо Искупителя. А посему и предал их Господь проклятию в образе смоковницы…….
Однако Он так щадил их по Своему человеколюбию, что не уничтожил вместе и корень; ибо корень Он не предал проклятию, а изволил только. чтобы впредь никто не вкушал от него плода. Поступив таким образом, Он уничтожил, правда, тень, поелику осудил (смоковницу) на иссушение; но корень Он сохранил, — не с, тем, чтобы мы привились к нему; но чтобы они (иудеи), если не пребудут в своем упорном неверии, могли опять привиться к собственной маслине (Рим. 11, 17 дал.). А теперь Господь предал их проклятию за их небрежение.
7) Миновало для них празднество новомесячия, истинный агнец и то, что было истинною Пасхою, и cиe перешло к нам. К нам же перешел и тот торжественный день, в который надлежит объявлять о праздновании посредством трубного звука, в каковой (день) мы должны отлучать себя для Господа с благодарением и взирать на Него, как на основание нашего торжества. Ибо наш долг — не себе, но Господу праздновать Пасху, ликовать не в себе, но в Господе, Который понес наши болезни и сказал: прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф. 26, 38). Язычники и все люди, чуждые нашей вере, совершают празднество в угоду себе; но они не имеют мира, поелику согрешают против Господа. А святые, живущие для Господа, Его и прославляют торжественно, говоря: буду веселиться о спасении Твоем, и да радуется душа моя о Господе (Пс. 34, 9). Они имеют и ко всем им вместе относящееся повеление: радуйтеся праведнии о Господе (Пс. 32, 1), дабы они могли составить собрание и вкупе воспеть торжественное славословие: будем ликовать не для себя самих, но для Господа!
8) Так ликовал патриарх Авраам не потому, что увидел свой день, но (день) Господа (Ин. 8, 56); и, таким образом, он, имея упование, увидев его (день Господа), возрадовался; а когда он был искушаем, то верою принес Исаака (Евр. 11, 17); тот принес в жертву единородного сына, кто (о нем) получил обетование; и, отдавая сына своего на жертву, он воздал поклонение Сыну Божию; а когда ему возбранено было заклать Исаака, он узрел в образе агнца Христа, предавшего Себя в жертву Богу. Ибо Патриарх чрез Исаака был только искушаем, а (в действительности) принесен был в жертву не он (Исаак), но Тот, о Котором прообразовательно возвещено у Исаии, что Он как агнец веден был на заклание и как овца пред стригущими ее безгласна (Ис. 53, 7), Тот, Который несет (на Себе) грех мира (Ин. 1, 29). Посему и Аврааму возбранено было возложить руку на отрока, дабы иудеи, если бы они захотели от жертвоприношения Исаака взять повод (для неверш в Христа), пророческие слова об Искупителе нашем как все вообще, так в особенности те, которые изречены были чрез Псалмопевца: жертвы и приношения не восхотел ҐбЁ, тело же совершил ми ҐбЁ (Пс. 39, 7) и все им подобные не могли относить к сыну Авраама.
9) Ибо жертва состояла не в правости Исаака, но Авраама, Который приносил ее (жертву), быв чрез то искушаем. Посему Бог принял благое произволение приносившего жертву, но не допустил, чтобы обреченный на жертву был заклан; ибо смерть Исаака не могла даровать миру освобождение; но — только смерть нашего Искупителя, язвою Которого все мы исцелились (Ис. 53, 5). Ибо павших Он восставил, недужных исцелил, алчущих насытил, терпевших лишение исполнил изобилия и — что наиболее дивно — всех нас воскресил от мертвых; поелику Он упразднил смерть, а нас от бедствие и скорби возвел к упокоению и радости сего празднества, — радости, имеющей продолжаться и на небесах. Не мы только относимся к сему с благоговением, но ради сего с нами радуется и небо и вместе ликовствует вся Церковь первородных на небесех написанных (Евр. 12, 23); и Пророк так возвещает о сем: возвеселитеся небеса, яко помилова Бог Израиля: вострубите основания земная, возопийте горы веселие, холми, и вся древеса, яже на них: яко избави Бог Иакова, и Израиль прославится (Ис. 44, 23). И опять: радуйтеся небеса и веселитеся, да отрыгнут горы веселие…, яко помилова Бог люди Своя, и смиренныя людей Своих утеши (Ис. 49, 13).
10) Вся тварь, братия мои, торжественно совершает празднество и всякое дыхание, по словам Псалмопевца, хвалит Господа (Пс. 150, 6), ради низложения врагов и нашего избавления, и — не вотще; ибо, если радость бывает на небесах о едином грешнике кающемся; то не должна ли быть она гораздо большею по причине уничтожения греха и воскресения мертвых? О, какое празднество! сколь великая радость на небесах! Как радуются и ликуют все (небесные) силы, когда и в наших собраниях — глас радости и священные бдения, — что, конечно, и во всякое время (приличествует нам), а тем более имеет место при пасхальном празднестве. Ведь они (небожители) зрят на то, как согрешившие творят покаяние, отвративши лица свои, опять обращают их и пребывавшие прежде в похотях и распутстве теперь смиряют себя постом и трезвением, и наконец на то, что диавол лежит, лишенный силы, бездыханный, связанный по рукам и ногам, так что мы глумимся над ним, говоря: смерть, где твоя победа? ад, где твое жало? — а Господу воспеваем хвалебны я песни за победу.
11) Кто же приведет нас к тому Ангельскому воинству? Кто, достигнув благодати небесного празднества и торжества Ангелов, мог бы сказать с Пророком таким образом: яко пройду в место селения дивна даже до дому Божия во гласе радования и исповедания, шума празднующего (Пс. 41, 5)? А к сему побуждают нас и те святые, которые говорят: приидите, и взыдем на гору Господню, и в дом Бога Иаковля (Ис. 2, 3). Однако таковое торжество не для нечистых, и грешники совсем не имеют к нему доступа, но лишь добродетельные и рачительные и жительствующие по примеру святых. Ибо кто взыдет на гору Господню? или кто станет на месте святем Его? Неповинен рукама и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою, и не клятся лестию искреннему своему. Сей, когда взойдет, приимет благословение от Господа (Пс. 23, 3–5), как присовокупляет Псалмопевец. Но явно, что cиe благословение есть то, которое Господь дарует имеющим стать одесную Его, когда скажет: приидите благословеннии, наследуйте уготованное вам Царствие (Мф. 25, 34)! А лживый и нечистый сердцем не наследует ничего чистого, как гласит книга Притчей: сыну лукавому ничтоже есть благо (Прит. 13, 13). Вообще же, поелику он чужд святым и иного рода, то признан будет недостойным вкушения Пасхального Агнца, ибо ни какой иноплеменник не должен есть от него (Исх. 12, 43). Так Иуда, когда он предполагал праздновать вечерю Пасхальную, поелику умыслил лукавство против Спасителя, извержен был из горницы и из сонма Апостольского; ибо Закон повелел снедать агнца пасхального с должным тщанием: им же (Иудою), как только он вкусил от него, овладел диавол, вошедший в его душу.
12) Посему должны мы не так поступать, как будто мы совершаем пасхальное празднество на земле, но так, как бы мы совершали его с Ангелами на небесах; мы должны славословить Господа в чистоте, праведности и прочих добродетелях, должны не ради себя торжествовать, но о Господе, дабы нам стать и сонаследниками святых. Итак, будем праздновать подобно Моисею; бдеть подобно Давиду, Который седмижды вставая, даже в полуночное время, возносил благодарение Богу ради праведных судов Его (Пс. 118, 164. 62); (мы должны) утренневать, как он же говорит: рано предстану пред Тобою, и Ты воззришь на меня, рано слышишь Ты голос мой [125]; (мы должны) поститься подобно Даниилу; молиться, как повелевает Павел, непрестанно, научаясь знать надлежащее для молитвы время, — все мы, а особенно состоящие в честном браке, — дабы, так подвизаясь и так совершая празднество, мы могли войти в радость Господа нашего в (Его) Небесном Царстве. Но как Израиль, когда он хотел шествовать в Иерусалим, был предочищен в пустыне, поучаемый для того, чтобы забыть о Египетских обычаях; и поелику Слово восхотело, чтобы святая Четыредесятница была установлена и для нас; то и мы должны предварительно позаботиться о чистоте и непорочности нашей; чтобы, начав с сего и предав себя воздержанию, мы могли таковым же образом вознестись с Господом в небесную горницу, вкусить с Ним от вечери и сделаться причастниками небесного блаженства. Ибо иным образом никак невозможно достигнуть Иерусалима и вкусить от Пасхального Агнца, если только не приступим прежде к сорокадневному Посту.
13) Итак, мы начинаем Четыредесятницу с начала месяца Фаменофа [126] и, продолжив ее до 5 Фармуфа [127], мы обретаем тогда отдохновение раннейших воскресных и субботних дней. А затем мы начинаем святые дни Пасхи шестого Фармуфа [128] и прекращаем пост одиннадцатого того же месяца [129] в поздний вечер, после чего для нас воссиявает и светлый день воскресения — двенадцатого Фармуфа [130], благодатное сеяние коего непрерывно распространяется на все семь недель св. Пятидесятницы, в дни которой мы, прекратив пост, непрестанно должны довершать торжество пасхального празднества во Христе Иисусе Господе нашем, чрез Которого Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь!
Приветствуют вас все братья, которые при мне! Приветствуйте друг друга лобзанием святым.
Конец шестого праздничного послания святого и богоносного Афанасия.
Седьмое праздничное послание святого Афанасия
По которому воскресенье (Пасхи) было четвертого Фармуфа, в третий день апрельских календ [131], — возраст луны 20, — в пятьдесят первом году (эры) Диоклитиана [132], в консульство Юлия Констанция, брата Августа [133], и Руфина Альбина; во дни того же Филагрия епарха, в восьмой год индиктиона.
1) Блаженный Павел писал Коринфянам, что он всегда носит в своем теле мертвость (Господа) Иисуса (2 Кор. 4, 10); — писал не потому, что один он (был таковым); но ради того, чтобы и они (Коринфяне), а также и мы могли славиться тем же и в этом быть его подражателями, братия мои. И сия похвала не есть что либо необычайное — во всякое время, для всех нас. Ее присвояет себе еще Давид в Псалмах, когда говорит: Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомcя яко овцы заколения (Пс. 43, 23). Но подобает, чтобы и с нашей стороны было то же, особенно во дни праздника Пасхи, когда торжественно совершается воспоминание о смерти нашего Искупителя. А кто желает быть подражателем смерти Его, тот должен блистать подвигами добродетели, умерщвляя уды, яже на земли, распиная плоть со страстями и похотями, живя духом, по духу и поступая (Гал. 5, 24, 25); во всякое время надлежит ему памятовать о Боге, никогда не забывать о Нем, никогда не делать того, что принадлежит смерти. Посему то, дабы и мы мертвость (Господа) Иисуса носили на теле нашем, он тотчас присовокупляет, указывая вместе и путь к такому общению (с Господом): имуще же тойже дух веры, по писанному: веровах, темже возглаголах, и мы веруем, темже и глаголем (2 Кор. 4, 13). А также и о благодатном даре, происходящем от твердой веры, прибавляет он, говоря: Тот, Кто воздвиг Иисуса, воздвигнет и нас с Иисусом и поставит нас с вами пред Собою (2 Кор. 4, 14).
2) При таком уповании и таком убеждении святые усугубляют сию истинную жизнь; ибо, во всяком случае, получат они и небесную радость, о каковой небрегут нечестивые, неизбежно лишая себя исходящего из нее блаженства; ибо отвержен будет нечестивый, дабы не видеть ему славы Господа. И хотя бы они услышали ко всем обращенный глас обетования: востани спяй, и воскресни от мертвых (Еф. 5, 14)! Хотя бы они воскресли и даже достигли небес, могли бы постучать и сказать: отверзи нам! все же, тем не менее, Господь укорил бы их, как таковых, которые далеки были от познания Его, говоря: не вем вас (Лк. 13, 25. 27). А св. Дух громко восклицает против них: да возвратятся грешницы во ад, ҐбЁ языцы забывающии Бога (Пс. 9, 18). И мы говорим безбожникам, что они должны быть низвержены — не (только) ради подвластности их греху, — как не носящие, подобно святым, мертвости (Господа) на теле своем; но и потому, что они самую душу свою погребают во грехах и преступлениях, удаляясь к мертвецам и питая ее (душу) мертвенною пищею, на подобие птенцов хищных птиц, которые с высоты опускаются на трупы тех, кои действительно мертвы. От (употребления) их уже Закон предостерегал, давая повеление, имеющее прообразовательное значение: не только хищная птица и все, пожирающее падаль, но и всякий, употребляющий в пищу какую либо мертвечину, да будут нечисты (Втор. 14, 21). А как они в похотях (своих) погубляют душу, то и высказывают тем ничто иное, как: да ямы и пием, утрий бо умрем (Ис. 22, 13)! А какую корысть имеют те, которые настолько преданы утехам чувственности? Тотчас же присовокупляет он (Пророк) и о сем, говоря: и откровенна сия суть во ушию Господа Саваофа, яко не оставится вам той грех, дондеже умрете (Ис. 22, 14). Ибо еще при жизни своей будут они в посрамлении, поелику чрево свое почитают вместо Бога; а когда умрут, они должны будут терпеть мучения за то, что похвалялись таковою смертью. Посему же и Павел свидетельствует о сем так: брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит (1 Кор. 6, 13). А Божественное слово еще ранее возвестило о них: смерть грешников люта, и ненавидящии праведнаго прегрешат (Пс. 33, 22). Ибо мучителен червь и тягостна тьма — cиe наследие нечестивых.
3) А как святые и истинно преданные добродетели умерщвляют уды свои, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую (Кол. 3, 5), пребывая посему в чистоте и непорочности; и возлагают надежду на oбетoвaниe Искупителя нашего, Который говорит: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8); то их ожидает блаженная кончина, как умерших для мира и отвергших житейские заботы, ибо честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс. 115, 6). Они же, как подражающие примеру Апостола, могут сказать и cиe: Христови сраспяхся; живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 19, 20); а жизнь во Христе и есть истинная жизнь. Хотя они умерли для мира, однако жительствуют как бы на небесах, к горнему обращая взор свой; как говорит тот, кто возлюбил таковые обители: жительствуя на земле, мы имеем жилище наше на небеси (Флп. 3, 20). А только жительствующие так и достигшие такового совершенства и могут славословить Бога, и cиe то подобает почитать за действительный праздник, за истинное торжество. Ни заботы о брашнах, ни пышность одежды (1 Тим. 2, 9), ни суетное наблюдение дней; но помысел, обращенный к Богу, и благодарственная жертва, приносимая Ему чрез прославление Его, составляет cиe празднество. И cиe доступно только святым, живущим во Христе, ибо написано: не мертвии восхвалят Тя Господи, ниже вси низходящии во ад; но мы живии благословим Господа, от ныне и до века (Пс. 113, 25, 26). Равно как и Езекия, по избавлении от смерти, так славил Бога за cиe: не похвалят бо Тебе, иже во аде, ни умершии возблагословят Тя…; живии же возблагословят Тя, якоже и аз (Ис. 38, 18, 19); ибо тем, которые только во Христе живут, доступно хваление и прославление Бога, чрез что они и достигают (истинного) празднества; ибо Пасха не языческий праздник и не праздник тех, которые остаются еще иудеями по плоти; но тех, кои познают истину во Христе; подобно тому, кто, быв послан возвестить об этом празднестве, восклицает: Пасха наша за ны пожрен бысть Христос (1 Кор. 5, 7).
4) Посему, когда и нечестивые толпою стекаются, чтобы праздновать Пасху в обществе святых, и во время празднества славят Бога, Бог отклоняет (славословия) их, говоря грешнику: вскую ты поведаеши оправдания Моя (Пс. 49, 16)? и Дух Святый кротко отстраняет их, говоря: не красна похвала во устех грешника (Сир. 15, 9); никакой грех не имеет места при прославлении Бога, ибо грешник имеет уста, говорящие превратное, по словам книги Притчей: уста нечестивых отвещают злая (Сир. 15, 28). Возможно ли хвалить Бога нечистыми устами? невозможно cиe, ибо таким то путем и обнаруживается противоречие [134]. Кое бо причастие правды к беззаконию? — или кое общение свету ко тьме? — восклицает Павел, служитель Евангелия (2 Кор. 6, 14). Посему то грешники и все чуждые Кафолической Церкви, еретики и отступники, поелику они отринуты от участия в славословии святых, по справедливости, пребывают в отлучении от праздника; а праведник, хотя бы казалось, что он умер для мира, имеет непостыдную надежду, когда говорит: не умру, но жив буду, и повем все чудеса Твои (Пс. 117, 17). И Сам Бог не гнушается нарицаться Богом тех, которые действительно умертвили уды, яже на земли, но живы во Христе. Ибо Бог есть Бог живых, а не мертвых; чрез Свое живое Слово Он животворит каждого, дарует питание и жизнь святым, как и Господь восклицает о сем: Аз есмь хлеб животный (Ин. 6, 35), по поводу чего иудеи, поелику они чрез вкушение таковой пищи делались недужными, как не обладавшие навыком и опытностью в добродетели и не имевшие влечения к таковой пище; негодовали, что Он сказал: Я хлеб, сходящий с небес и дающий жизнь людям (Ин. 6, 33).
5) Грех также имеет свойственную ему пищу, ведущую к смерти, так что взывает похотливым и безумным таким образом: хлебом сокровенным в сладость прикоснитеся, и воду татьбы сладкую пийте; кто вкусит от сего, он только не весть, яко земнороднии у нея [135] погибают (Прит. 9, 17, 18). И хотя грешник чает иметь от сего приятность, однако после (такой) пищи он не обретет благополучного конца, как опять говорит Премудрость Божия: сладок есть человеку хлеб лжи; но потом исполнятся уста его камения (Прит. 20, 17); и: мед каплет от устен жены блудницы, яже на время наслаждает твой гортань, последи же горчае желчи обрящеши, и изощренну паче меча обоюдуостра (Прит. 5, 3, 4). А когда он питается таким образом и получает лишь кратковременное удовольствие, то скоро предан будет мучениям, поелику небрежет о собственной душе и не хочет знать несмысленный, что удаляющиеся от Бога погибают. Опять, в согласии с сим, и пророческое увещание отклоняет от сего, когда говорит: что тебе и пути Египетскому? еже пити воду Геонскую и что тебе и пути Accupийcкомy, да пиешu воду речную (Иер. 2, 18)? А премудрость Божия, возлюбившая человеков, велегласно предостерегает от сего: отскочи, не замедли на месте ея, ниже настави ока своего к ней; тако бо пройдеши воду чуждую, и прейдеши реку чуждую (Прит. 9, 18). К себе же призывает она так: премудрость созда себе дом, и утверди столпов седмь, закла своя жертвенная, и раствори в чаши своей вино, и уготова свою трапезу. Посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: иже есть безумен, да уклонится ко мне; и требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам (Прит. 9, 1–5). А какого же вознаграждения могут ожидать они за cиe? Оставьте неразумие, дабы вам жить; и взыщите разума, чтобы вам поступать право (Прит. 9, 6) Хлеб мудрости приносит плоды жизни, как говорит Господь: Аз есмь хлеб животный иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки (Ин. 6, 51). Ибо, хотя Израиль питался манною, этою поистине приятною и чудесною пищею, он умер, и никто из питавшихся ею не мог бы жить вечно. А что, весь этот сонм умер в пустыне, Господь утверждает в сих словах: Аз есмь хлеб животный. Отцы ваши ядоша манну в пустыни, и умроша; сей есть хлеб сходяй с небесе, да, аще кто от него яст не умрет (Ин. 6, 48–50).
6) Злые терпят теперь лишение такового хлеба; ибо души мужей женам подобных взалчут (Прит. 18, 8). И только святой, поелику он уготовляет себя для того, исполняется сытости и может сказать: аз же правдою явлюся лицу Твоему, насыщуся, внегда явитимися славе Твоей (Пс. 16, 15). Кто раз сделается причастником Божественного хлеба, тот всегда будет томиться желанием, а для алчущего его он сделается непрестающим, вечным дарованием, как и Премудрость дает таковое обетование: не убиет гладом Господь душу праведную (Прит. 10, 3). То же обещается и в Псалмах: ловитву его благословляяй благословлю, нищия его насыщу хлебы (Пс. 131, 15). Но будем внимать и Самому Искупителю нашему, говорящему так: блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся (Мф. 5, 6). Посему вполне понятно, что святые и возлюбившие жизнь во Христе ощущают в себе алчбу такового брашна; и тот святой (Псалмопевец) молится так: имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе Боже; возжада душа моя к Богу крепкому живому; когда прииду и явлюся лицу Божию (Пс. 41, 2, 3)? и он же говорит: Боже, Боже мой, к Тебе утреннюю: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебе плоть моя, в земли пусте и непроходне и безводне. Тако во святем явихся Тебе, видети силу Твою и славу Твою (Пс. 62, 2, 3).
7) А если это так, братия мои, то и мы должны умертвить уды, яже на земли и питаться от небесного Хлеба в веpе и любви к Богу, поелику мы знаем, что без веры невозможно стать причастником сего Хлеба. Ибо Искупитель наш, когда всех призывал к Себе и говорил: аще кто жаждет, да приидет [136] ко Мне и пиет (Ин. 7, 37), тотчас же присовокупил и о вере, без которой никто не может вкусить от сего брашна, говоря: веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7, 38). Посему Он во всякое время питал учеников, имевших веру, от Своих словес и оживлял их близостью Своего Божества. А жену Хананеянку, поелику она была еще неверующею, (сначала) не удостоил Он никакого ответа, хотя она и имела нужду в получении от Него пищи; и так поступил Он не из презрения, — да не будет! — ибо человеколюбив и благ был Господь, потому и пришел в страны Тирские и Сидонские; но по причине неверия и неосмысленности ее поведения. И так поступил Он совершенно справедливо, братия мои; ибо cиe не могло быть для нее полезным, пока она свою просьбу предпочитала вере; напротив, в вере только могло и прошение ее иметь свое оправдание. Ибо приходящему к Богу необходимо сначала стать верующим, и только взыскающим Его Он мздовоздатель бывает: без веры же невозможно угодити Богу (Евр. 11, 6) — о сем учит Павел.Поскольку она до того времени еще не имела веры, Он дает ей вразумление соответственно ее положению, говоря: несть добро отъяти хлеба чадом и поврещи псом (Мф. 15, 26). А она, как скоро была поражена силою слова и изменила свое разумение, приобрела и веру; ибо Господь не говорит уже с нею как со псом, но как с человеком — так: о жено, велия вера твоя! равно как, поелику она уверовала, Он тотчас же дарует ей и плод веры и говорит: буди тебе якоже хощеши; и исцеле дщи ея от того часа (Мф. 15, 28).
8) Праведник, питаясь от веры и познания и деяний, (соответствующих) Божественным словесам, во всякое время имеет здравую душу. Посему повелевает он (Павел) принимать к себе немощного в вере и питать его, если нельзя еще хлебом, то хотя овощами: изнемогаяй зелия (да) яст (Рим. 14, 1, 2). Так и Коринфяне не сразу могли стать причастниками этого хлеба, поелику они были еще младенцами и, подобно младенцам, напоевались млеком; ибо всякий нуждающийся в молоке, по словам того же Божественного мужа, неискусен слова правды (Евр. 5, 13). Своему возлюбленному (духовному) сыну Тимофею Апостол повелевает в первом послании питаться словами веры и следовать доброму учению (1 Тим. 4, 6); а во втором он говорит: образ имей здравых словес, ихже от мене слышал ҐбЁ, в вере и любви, яже о Христе Иисусе (2 Тим. 1, 13). И не здесь только, братия мои, этот хлеб составляет пищу праведников, и не святые только, на земле подвизающиеся, питаются сим Хлебом и Кровию, но и на небе будем питаться (подобною) пищею; ибо Господь есть питание высших духов и Ангелов, Он же есть источник блаженства всех небесных сил, Он все для всех, и каждого милует Он по своему человеколюбию. Нам уже даровал Господь Ангельскую пищу, но ее Он обещает и (всем) тем, кои при искушениях остаются до конца Ему верными, говоря так: и Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем: и сядете на престолах, судяще обоимнадесяте коленом Израилевым (Лк. 22, 28–30). Какое пиршество, братия мои! Сколь велики мир и радость вкушающих от небесной трапезы! Они наслаждаются не тою пищею, которая извергается вон, но тою, которая созидает вечную жизнь. Кто же окажется достойным сего сонма? Кто столь блажен, чтобы удостоиться приглашения на Божественную вечерю? Поистине, блажен тот, кто вкусит от трапезы в Твоем Царствии! Ибо кто будет признан достойным небесного града, тот в этом граде и обретет спасение.
9) А кто почитает Хлеб за ничто, тот, хотя бы и омылся, останется нечист; поелику он Кровь завета, которою освящен, считает обыкновенною и Духа благодати оскорбляет (Евр. 10, 29); он дол–жен будет услышать: друже, како вшел ҐбЁ семо не имый одеяния брачна (Мф. 22, 12)? Вечеря святых беспорочна и чиста: мнози бо суть звани, мало же избранных (Мф. 22, 14). Иуда, например, пришедши на вечерю, удалился от Лица Господа, поелику он попрал Хлеб; и как он оставил Жизнь свою, то удавился. А ученики, которые пребыли все время с Искупителем, сделались причастниками блаженства вечери. Тот юноша, который отошел на страну далече и расточил имение свое в распутстве, когда почувствует влечение к Божественной трапезе, придет в себя и скажет: колико наемником отца моего избывают хлебы. аз же гладом гиблю! и тогда встанет, пойдет к отцу своему и, признавая свое прегрешение, скажет: согреших на небо и пред тобою, и уже несть достоин нарещися сын твой, сотвори мя яко единаго от наемник твоих (Лк. 15, 13, 17–19). А когда он сделает такое признаниe, то получит более того, что попросит. Ибо не как наемника примет его отец и не как на чужого будет смотреть на него; но как сына облобызает его, оживит его, бывшего мертвеца; удостоит его Божественной трапезы; дарует ему прежнюю славную одежду, так что будет о сем в отчем доме радость и ликование.
10) Ибо таково дело человеколюбия и такова благость Отца, что Он не только восставляет из мертвых но и просвещает благодарю Св. Духа. Ибо вместо тления облекает Он его в ризу нетления; для устранения глада заколает Он откормленного тельца; для того, чтобы ему более не отходить на страну далече, Он окружает его заботами, по возвращении его, дав ему обувь на ноги, и — что наиболее дивно — Он возлагает на руку его знак Божественного обручения; чрез все cиe возрождая его, как образ славы Христа. Таковы благодатные дарования Отца, которыми Господь прославляет и питает пребывающих у Него в терпении. а также и тех, которые, возвращаясь к Нему, творят покаяние; обетование Его о сем таково: Аз есмь хлеб животный; грядый ко Мне, не имать взалкатися, и веруяй в Мя, не имать вжаждатися никогдаже (Ин. 6, 35). И мы сделаемся причастниками толиких дарований, если только всегда будем привержены к Искупителю нашему; если мы не сии только шесть дней пасхального празднества будем соблюдать себя в чистоте, но и на все житие наше будем взирать как на праздник; если пребудем близ (Него), а не будем отдаляться, — говоря Ему так: глаголы живота вечнаго имаши; к кому идем (Ин. 6, 68)? Мы, бывшие (некогда) на стране далече, возвратимся теперь, исповедуя свои беззакония, не тая ничего против кого–либо и духом уничтожая дела плоти. Если здесь мы заранее так напитаем нашу душу, то удостоимся и участи в небесной и Божественной трапезе вместе с Ангелами; и когда постучим, то не будем отвергнуты как пять юродивых дев; но возможем войти с Господом, подобно мудрым девам, которых возлюбил Жених; показуя мертвость Иисуса на телах наших, мы воспримем от Него жизнь и Царство Небесное.
Четыредесятницу мы начинаем в двадцать третий (день) месяца Мехира [137], а святый пост благодатного праздника (Пасхи) — в двадцать восьмой Фаменофа [138]: и, присоединив к сему шесть следующих дней в посте и бдении, по мере силы каждого, в третий (день) месяца Фармуфа [139], в вечер субботы, прекращаем пост; так чтобы святый день, приносящий с собою всем блаженство, христоименитый, то есть именуемый Господственным [140], наступил для нас (в четвертый день Фармуфа [141]; присовокупляя к сему празднование св. Пятидесятницы, всегда будем воздавать поклонение Отцу во Христе, чрез Которого и с Которым Ему да будет честь и держава во Святом Духе во веки веков, аминь!
Приветствуют вас все братья, которые при мне. Приветствуйте друг друга в мире лобзанием святым!
Восьмое и девятое праздничный послания отсутствуют, ибо он (св. Афанасий) не писал по упомянутой выше причине.
Конец седьмого праздничного послания святого Афанасия, патриарха.
Десятое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Урса и Полемия, во дни того же Феодора епарха [142], что из Илиополя; после него на два года епархом был Филагрий из (партии) православных; — в одиннадцатый год индиктиона, когда воскресенье (Пасхи) было в седьмой день апрельских календ [143], то есть тридцатого Фаменофа, — возраст луны 181/2 [144], — в пятьдесят четвертый год (эры) Диоклитиана [145].
1) Хотя все cиe время, братия мои, нахожусь я в удалении от вас, однако я не мог забыть о хранящемся у вас, преданном от Отцев, обычай настолько, чтобы безмолвствовать и не объявить о времени ежегодно совершаемого священного праздника Пасхи, равно как и о торжественнейшем дне его. Ибо, хотя я поражен бедствиями, как вы, конечно, об этом слышали, и жестокие испытания отяготили надо мною, к чему присоединилась еще дальность расстояния, — именно, враги истины, в своем преследовании, выслеживали нас с тем, чтобы перехватить какое–либо наше писание и чрез то обвинить нас и усилить боль наших ран; но мы нисколько не опасались даже от пределов земли написать вам и объявить о нашем спасительном празднике Пасхи; поелику Господь теперь укрепил и утешил нас в скорбях наших, хотя мы и находимся еще в стесненном положении среди столь многих бедствий и опасностей. И Александрийским пресвитерам писал я в надежде, что cиe послание чрез них дойдет до вас, хотя я хорошо знал, какой страх внушен врагами и им; но наперекор сему, я убеждал их памятовать о дерзновении Апостола и говорит: ничто не может отлучить нас от любви Христовой: ни скорбь, ни теснота, ни гонение, ни голод, ни нагота, ни опасность, ни меч (Рим. 8, 35)! А как теперь и я таковым образом готовлюсь праздновать (Пасху), то желаю, чтобы и вы, возлюбленные мои, также могли совершить cиe празднество; и поелику я хорошо знаю, что уведомление о празднике составляет мою обязанность, то я не умедлил выполнить должное (с моей стороны), опасаясь стать повинным по отношению к Апостольскому наставлению, которое гласить: воздадите убо всем должная (Рим. 13, 7).
2) И поелику отныне я все меня касающееся предал на волю Божию, то я озабочен был тем, чтобы вкупе с вами совершить праздник, ибо я никоим образом не думаю, что я далек от вас. Хотя пространство нас и разделяет, однако Господь, Учредитель празднества, соединяет нас в единомыслии, единодушии и в союзе мира. Ибо, если мы одно чувствуем и мыслим, одни молитвы воссылаем друг за друга, то нас не может разделить никакое расстояние: Сам Господь собирает и совокупляет нас. Если Господь обетовал, где два или три собраны во имя Его, быть среди них (Мф. 18, 20), то явно, что Господь же соединяет тех, которые в различных местах составляют собрания, поелику Он посреди их, и молитву всех принимает, как бы они были близ (одни к другим) и слышит всех, когда они все заодно велегласно восклицают аминь. Таковые бедствия и все эти испытания претерпел я, братия мои, о чем уже упоминал, когда писал вам; а чтобы вас не опечалить, то теперь мне заблагорассудилось лишь вкратце напомнить о сем…..
3) Итак, ни для кого не приличествует, особливо в благополучии, забывать о скорбях, причиняемых страданиями; дабы таковой, как неблагодарный и забывчивый, не оказался вне Божественного сонма; ибо в иное время никто не чувствует такого расположения к славословию, как после перенесенных скорбей; и никогда не возносится такая благодарность, как после успокоения от бывших напастей и искушений; так Езекия, когда были поражены Ассирияне, славил Господа и возносил благодарение, говоря: Господи, спасения моего, и не престану благословя Тя с песнию вся дни живота моего прямо дому Божию (Ис. 38, 20). Те три святые мужа, которые терпели искушение в Вавилоне, Анания, Мисаил и Азария, как только получили ослабление, и огонь стал для них росою, воздали хвалу и благодарение и возгласили хвалебную песнь Богу. Как они (поступили), точно так же и я; помышляя о сем пишу вам, братия мои! Ибо что у человеков было никогда невозможно, то Бог сделал возможным; и то, что у них почиталось невыполнимым. Господь явно привел в исполнение; поелику Он приводит нас к вам, а не предает в добычу тем, которые усиливались поглотить нас. Не могут они совершенно подавить нас своею злобою, равно как и Церковь и благочестивую веру!
4) Хотя они и рассчитывали на это, однако Бог, поелику Он благ, и на нас щедро излил дары Своего человеколюбия: не только тогда, когда Он даровал всем нам общее спасены чрез Слово Свое; но и теперь, когда враги преследуют нас и пытаются захватить нас; как и блаженный Павел в одном месте, возвещая о неисследимом богатстве Христа, говорит: Бог же, богат сый в милости, за премногую любовь Свою, еюже возлюби нас, и сущих нас мертвых прегрешенми, сооживи Христом (Еф. 2, 4. 5). Ибо сила человеков и всех тварей немощна и недостаточна, а та Сила, Которая выше человеков и не тварной природы, преизобильна и неизмерима и не имеет конца; вечна Она. Посему Она обладает даром милости не одного какого–либо рода; но поелику Она богата, то и наше спасение осуществляет Она многоразличными способами чрез Ее Слово, Которое, пребывая беспредельным, не удаляется и от нас; но, будучи многообразно и полно изобилия, изменяется соответственно состоянию души каждого. Ибо Он (Христос) есть Слово и Сила и Премудрость Божия, как и Соломон тоже утверждает относительно премудрости: едина же сущи всяческая может, и пребывающи в себе вся обновляет и по родом в души преподобных преходящи, други Божия и пророки устрояет (Прем. 7, 27). Именно для одних, поелику они еще не вступили на путь совершенства, Христос есть как бы агнец, питаемый млеком, каковое предлагается рукою Павла: млеком вы напоих, а не брашном (1 Кор. 3, 2); для других же, которые переступили возраст детства, и Он является в отроческом возрасте, и как для более способных к совершенствованию Он, соответственно их состоянию, есть то брашно, которое опять предлагается Павлом же: тот, кто немощен, зелия да яст (Рим. 14, 2). А как только человек начинает шествовать по совершеннейшему пути, то он более не питается уже молоком и брашном, о которых прежде упомянуто; но впредь нуждается он в хлебе, для чего ему служить (Бог) Слово, и питанием ему (служит) Плоть Его. Ибо написано: совершенных же есть твердая пища, имущих чувствия обучена долгим учением (Евр. 5, 14). А когда (семя) — слово бывает рассеяно, то в сей жизни человеческой неодинаковый получается сбор плодов, но разнообразный по изобилию, ибо оно (семя) приносит во сто крат…
5) Он заплакал, ибо, если бы они разумели то, что написано в хвалебных песнях (Псалмах), то не выступили бы всуе и столь дерзновенно против Искупителя, поелику Дух Святый изрек: вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным (Пс. 2, 1)? Если бы они держали в мыслях пророчество Моисея, они не повесили бы на крест Жизнь их (Втор. 28, 66); если бы они благоразумно обсудили написанное, то не стали бы дерзновенно, как теперь, разглагольствовать о пророчествах относительно них написанных, как то: град их опустеет, милость отнята будет от них; а также: они будут вне закона и не назовутся более сынами, но чуждыми. Так Дух Святый уже прежде громко взывал в Псалмах: сынове чуждии солгаша Ми (Пс. 17, 45); а чрез пророка Иcaию: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене (Ис. 1, 2), не будут они впредь называться народом Божиим и племенем святым, но князьями Содомскими и народом Гоморрским (Ис. 1, 9); они превзошли уже нечестие Содомлян, как опять говорит Пророк: Содом оправдан более тебя? [146]Ибо Содомляне согрешили против Ангелов, а эти дерзнули даже предать смерти Господа и Бога, всемогущего Царя и Владыку Ангелов; поелику они не ведали, что Христос, преданный ими смерти, жив есть; а те иудеи, столь безбожно поступившие против Господа, умерли, лишь краткое время насладившись сею суетностью и чрез то лишившись вечности; ибо и в этом заблуждались они, что не временное роскошество, но надежда на вечную жизнь имеет залог бессмертия. Многими скорбями, бедствиями и страданиями шествует праведник в Царство Небесное; а когда он придет туда, откуда отбеже болезнь и neчaль и воздыхание (Ис. 35, 10), тогда он обретет отраду, подобно Иову, здесь претерпевшему искушение, а там соделавшемуся другом Господа. Кто любит роскошь, лишь краткое время наслаждается, а затем проводить горестное житие; подобно Исаву, здесь получившему временную снедь, там же отверженному.
6) Выход сынов Израиля и Египтян из Египта представляет, можно сказать, пример, объясняющий cиe различие. Именно, Египтяне, лишь краткое время услаждавшиеся угнетением Израиля, как только вышли (из Египта), все низверглись в пучину; а народ Божий, который точно также лишь краткое время вследствие жестокости приставников (Исх. 3, 7) терпел побои и был угнетаем, по выходе из Египта, без затруднения перешел чрез Чермное море и шествовал по пустыне как по земле обитаемой. Ибо, хотя пустыня, по обычному превратному мнению человеческому, есть место оставленное; однако чрез благодатное дарование Закона, равно как чрез сожитие с Ангелами, она уже более не земля забвенная, но гораздо справедливые — земля населенная; как и Елисей, (например), полагавший, что он в пустыне одинок, сожительствовал сонмам Ангелов. Таковым то образом, после того как народ был в угнетении и жил в пустыне, теперь, сделавшись верующим, направился он в Землю Обетованную, которой с терпением стремился достичь. Точно также те, кои здесь временно угнетаемы, потом шествуют к блаженному наслаждению, поелику терпели до конца; а те, кои нас здесь преследуют, потерпят поражение и не будут иметь доброго конца; подобно тому богачу, который прожил здесь, по неложному свидетельству Евангелия, краткое время в радости, а потом взалкал, и после здешнего обилия напитков терпел величайшую жажду. Лазарь же, который в сей временной жизни должен был страдать, был утешен на небесах и после того, как здесь терпел недостаток в обыкновенном хлебе из пшеничной муки, там имел для насыщения нечто превосходнейшее манны, — Господа, сошедшего и рекшего: Аз есмь хлеб сшедый с небесе (Ин. 6, 41) и даю жизнь человекам.
7) О, возлюбленные! если за бедствием следует утешение, за страданием успокоение, за болезнью выздоровление, за смертью бессмертие, тогда не следует унывать от того, что временно приключается людям; не должно печалиться по причине наступающих искушений; не подобает страшиться, когда борющееся со Христом ничтожество открыто восстает против благочестия; но гораздо более, при таких обстоятельствах, мы должны благоугождать Богу и считать это необходимым для (приобретения) опытности и для упражнения в добродетельной жизни. Как возможно было бы приметить терпение, когда не было бы прежде ни затруднений, ни скорбей? как можно было бы познать твердость, если не случилось никакого вражеского нападения? как можно усмотреть мужество, если не было прежде поношения и несправедливости? или как можно познать долготерпение, если бы не было угнетения со стороны противников Христа? и вообще, как можно воочию познать добродетель, если бы порок прежде уже не обнаружил себя в лице порочных? Так страдал Господь наш и Спаситель Иисус Христос, поелику Он, желая показать людям пример страдания, претерпел cиe: иже укаряемь противу не укаряше, стражда не прещаше (1 Петр. 2, 23); но ребра Свои обратил для ударов и ланиты Свои к заушениям, не отвратил Лик Свой от оплевания, и вообще благоволил быть ведомым на смерть, дабы мы могли с радостью взирать на Него, как на образ полного совершенства и бессмертия.
8) И если каждый из нас будет вести себя соответственно сим примерам, мы действительно получим возможность наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк. 10, 19). Так и Павел, как следовавший сам примеру Господа, побуждает нас к тому же, говоря: подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу (1 Кор. 11, 1). Так приобрел он силу против всего воинства диавольского, пиша следующее: известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ни настоящая, ни грядущая, ниже силы, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе ииcycе (Рим. 8, 38, 39). Ибо в бедствиях, испытаниях и скорбях приближается к нам враг, все подвергая искушению и стараясь погубить. А человек, во Христе живущий, когда он борется с противниками и противопоставляет ярости кротость, смирение бесчестию и пороку добродетель, одерживает окончательную победу, говоря: вся могу о укрепляющем мя Христе (Флп. 4, 13) и: во всех сих препобеждаем за возлюбльшаго ны Иисуса Христа (Рим. 8, 37). Вот благодатный дар Господа, таковы от Господа исходящие средства исправления для человеков! Ибо Он страдал затем, чтобы человеку, который в Нем страдал, уготовать нечувствительность по отношению к страданиям; Он нисшел, чтобы нас возвести, Он подверг Себя испытанию рождаемости, дабы мы возлюбили Его несотворенного; Он уничижил Себя до тления, дабы тленное могло облечься в бессмертие; Он сделался немощным ради нас, дабы мы восстали в силе; Он нисшел до смерти, чтобы нам даровать бессмертие и мертвых соделать живыми; словом — Он сделался человеком, дабы мы, ставшие смертными человеками, ожили, и смерть более не владычествовала над нами; ибо смерть нами ктому не обладает (Рим. 6, 9), гласит Апостольское слово.
9) А как ныне сии арионеистовые, христоборцы и еретики сего не уразумели, то и вооружаются языком своим против Спасителя, поносят Освободителя и вымышляют совершенно ни с чем несообразное против Искупителя. Именно, по поводу Его уничижены, ради людей бывшего, они отвергают Его Божество по существу; видя Его происхождение от Девы, они сомневаются, что Он — истинно Сын Божий; видя, что Он во времени стал человеком, они отвергают вечность Его; размышляя о том, что Он претерпел ради нас, они не веруют, что Он непреложный Сын непреложного Отца; и вообще, поелику Он страдал ради нас, они отвергают то, что присуще Его действительному вечному бытию. А как они привлекают возмездие за их неблагодарность, презирая Спасителя и вместо того, чтобы быть благодарными за милосердие, они тем более поносят Его, то вполне справедливо было бы сказать каждому из них: о неблагодарный. христоборец, свыше меры безбожный, убийца своего Владыки, слепой очами душевными и иудей по своему образу мыслей! когда бы ты понимал Писание и внимал святым, из которых одни говорят: просвети лице Твое и спасемся (Пс. 79, 4), а другие: посли свет Твой и истину Твою (4е, 3); то ты познал бы, что Господь нисшел не ради Себя, а ради нас, и тем более подивился бы Его человеколюбию; если бы ты размыслил, что есть Отец и что Сын, то ты ни в каком случай не сказал бы в поношение Ему, что Сын произошел из преложимости; и если бы ты уразумел дело Его человеколюбия, совершенное для нашего блага, то ты не отчуждал бы Сына от Отца и Того, Кто нас примирил со Своим Отцом, не почитал бы (Ему) чуждым.
10) Я хорошо знаю, что это смущает не только христоборцев, но также и отступников; ибо на будущее время, считая себя братьями, они соединились друг с другом и, поелику они навыкли раздирать нешвенную ризу Господа, то и не считают неподобающим отделять от Отца неразлучного (от Него) Сына. Я знаю, что они, когда cиe сказано, вкупе с диаволом, подстрекающим их, будут скрежетать на нас зубами, приведенные в замешательство по причине возглашения истинной похвалы нашему Искупителю. Но Господь, посрамляющий диавола во всякое время, делает это и теперь, говоря: Аз во Отце, и Отец во Мне (Ин. 14, 11). Он есть Господь, видимый во Отце, и в Нем также видим Отец; Он, будучи истинным Сыном Отца, напоследок стал ради нас человеком, чтобы предать Себя за нас в жертву Отцу и искупить нас чрез Свою жертву и приношение (Еф. 5, 2). Он Тот, Который древле вывел народ из Египта, а напоследок всех нас, или, лучше сказать, весь род человеческий искупил от смерти и возвел из ада. Он Тот, Который от века приносим был в жертву, как агнец, и в агнце прообразовательно был представляем, а наконец принес Себя в жертву за нас; ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7). Он Тот, Который нас освободил из сетей ловчих, — я разумею христоборцев и отступников, — и снова спас нас для Своей Церкви.
11) Хотя мы некогда оказались неверными, Он спас нас теперь чрез Самого Себя. Итак, братия мои, что можем мы воздать за cиe, как не восхвалить и не возблагодарить Бога, всемогущего Царя, и провозгласить то, что написано в Книге хвалений, говоря так: Благословен Господь, Иже не даде нас в ловитву зубом их (Пс. 123, 6). Будем праздновать (день Пасхи), как тот путь, который Он снова даровал нам для спасения, дабы мы могли совершить и празднество на небесах с Ангелами. Ибо таким же образом в древности иудейский народ совершил празднество, когда был изведен от скорби к успокоению, воспев торжественный победный гимн. Точно также и народ во времена Есфири, будучи избавлен от угрожавшей ему смертной опасности, совершил праздник Господу, взирая на Него именно как на основание празднества, воздавая Ему благодарение и прославляя Его во исповедании; поелику Он извел народ из того состояния (смерти) в это (жизни). Посему будем и мы, воздавая Господу наши обеты и исповедуя грехи наши, праздновать Пасху Господу чистотою жизни, благонравием и добрыми делами, прославляя Господа нашего, Который только на малое время наказует, но не оставить совсем и не покинет, и не отвратится от нас в совершенном безмолвии. Когда теперь Он извел нас из общеизвестного своею ложью христоборного Египта, то чрез многие испытания и бедствия, как бы чрез пустыню, привел к Своей святой Церкви, дабы мы теперь снова могли, по обыкновению, писать вам и получать от вас послания. Посему тем усерднее молю я вас, дабы, когда со благодарением славлю Бога я, и вы могли со мною и за меня исповедывать Его, благодаря; поелику таково обыкновение Апостольское, которое христоборцы и еретики отвергают и хотят обратить в ничто; но сего не допускает Господь; скореe Он возобновляет и поддерживает его, — Он, Который Апостолами представляется как образец, дабы все мы могли совокупно праздновать Пасху и вместе совершать празднество в одно время, по преданию и завещанию Отцев.
12) Итак мы начинаем Четыредесятницу в девятнадцатый день месяца Мехира [147], а святой Пост Пасхи в двадцать четвертый день месяца Фаменофа [148]; разрешаем Пост в двадцать девятый (день) того же месяца Фаменофа [149], поздно вечером в субботу; затем празднуем день воскресения, который воссиявает для нас в тридцатый день того же Фаменофа [150], и празднуем, начиная отсюда, все семь недель Пятидесятницы по порядку. Предварительно предавшись размышлениям о сем, как подобает, мы получим возможность сделаться и участниками вечных благ во Христе Иисусе Господе нашем, чрез Которого Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь!
Приветствуйте друг друга лобзанием святым, воспоминая о нас в ваших святых молитвах. Приветствуют вас все братья, которые при мне, храня память о вас во всякое время. Дабы вы были здравы в Господе нашем, о сем молюсь я, возлюбленные и превожделенные братия! Конец десятого праздничного послания св. Афанасия.
Одиннадцатое праздничное послание святого Афанасия
Во второе консульство Констанция Августа и в первое Констанса, во дни Филагрия епарха, Каппадокийца, во второй год (правления) его; в двадцатый (год) индиктиона; когда воскресенье (Пасхи) было в семнадцатый день майских календ [151], то есть в двадцатый день Фармуфа; эры же Диоклитиана в пятьдесят пятый год [152].
1) Блаженный Павел, поелику был преисполнен всяческой добродетели, то, как верный, призван был (Самим) Господом (Гал. 1, 15); ибо он не знал за собою ничего (дурного — 1 Кор. 4, 4); но более стремился к тому, что было добродетельно и похвально или что относилось к любви и благочестию; и таким образом был он восхищен даже до небесных обителей и перенесен в рай, дабы он, как превзошедший житие человеческое, был и превознесен выше человеков. А когда он сошел, то всем возвестил, что мы от части разумеваем, и от части пророчествуем … ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых (1 Кор. 13, 9, 12). По справедливости, был он признан святыми, которые на небесах, как согражданин их; в отношении будущего и совершенного то, что мы от него теперь узнали, было лишь от части: а в отношении того, до чего он был восхищен и что ему было открыто Господом, сам он был совершенным, как он же и говорит: елицы убо совершенни, cиe да мудрствуим (Флп. 3, 15). Подобно тому, как Христово Евангелие есть исполнение и усовершение служения, данного Израильтянам чрез посредство Закона; и грядущее будет усовершением настоящего; ибо тогда обетования придут в исполнение и верующие восприимут то, чего теперь они ожидают, не видя, как говорит об этом Павел: еже бо видит кто, что и уповаем аще ли егоже не [153] видим, надеемся, терпением ждем (Рим. 8, 24, 25). А когда этот блаженный муж был таковым, и ему вверен был дар благодати апостольства, то и писал он с благожеланием, чтобы все люди были, как он (Гал. 4, 12); сия добродетель есть человеколюбие. А собрание (святых) в Царстве Небесном многочисленно: ибо тысячи тысяч и тьмы тем служат там Господу. Конечно, в Царство Небесное можно войти только узким и тесным путем, но вошедший туда увидит безмерную широту и пространство, над всем возвышенное, как это изображают те, которые сделались зрителями и наследниками таковых вещей: Ты положил пред нами скорби (Пс. 65, 11); а потом, после скорбей, они говорят опять: извел ҐбЁ ны в покой (Пс. 65, 12) и еще: в скорби распространил нас еси (Пс. 4, 2). Поистине, братия мои, здесь житие святых полно утеснения; ибо они или претерпевают скорби, томясь желанием будущего, подобно тому (мужу), который говорит: увы мне, яко пришельствие мое продолжися (Пс. 119, 5), или же они болезнуют и труждаются ради спасения других; так Павел пишет к Коринфянам следующее: да не паки пришедша мя смирит Бог мой у вас, и восплачуся многих прежде согрешших, и не покаявшихся о нечистоте и блужении и студоложcmвии, яже содеяша (2 Кор. 12, 21); так Самуил скорбел о гибели Саула, а Иеремия оплакивал пленение народа. А когда они после скорби, после таковой печали и воздыхания переселяются из сего мира, тогда объемлет их Божественная радость, блаженство и ликование, от которых бежит болезнь, печаль и воздыхание.
9) Коль скоро мы, братия мои, укрепимся в этом, то мы никогда не отступим от пути добродетели: а что мы должны быть таковыми, к сему убеждает нас и Апостол в сих словах: подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу (1 Кор. 11, 1). Но к сему увещевает он не одних Коринфян, поелику не их только апостолом был он; но лучше сказать, — поелику он был учителем (всех) народов в вере и благочестии, — убеждает он чрез это и всех нас; и вообще то, что писал он в отдельности кому либо, имеет значение и как общее для всех повеление. Когда он таким образом писал к некоторым, то одним хочет сделать внушение, как в послании к Римлянам, Ефесянам и к Филимону; других укоряет он и гневается на них, как на Коринфян и Галатов; а еще иным дает он наставлениe, как Колоссянам и Солунянам; Филипийцам он высказывает свое расположение и радуется за них; Евреев он поучает, что для них Закон должен быть только тенью; а своих избранных чад Тимофея и Тита поучал он (изустно), когда они были близ него, а когда были в удалении, то напоминал им о сем (чрез послания); короче — был он всем вся. И поелику сей муж был совершенным, то обращался с своим наставлением, смотря по нужде каждого; дабы всеми мерами спасти хоть некоторых, и посему слово его не было бесплодно; но насаждаемое повсюду, оно приносить плод даже до настоящего дня.
3) А почему, возлюбленные мои, — обратим внимание на мысль Апостола! — не в начале послания, но в конце и средине их дает он увещания и наставления (я надеюсь — да совершится cиe по молитвам вашим! — что никакой лжи не выскажу против мысли святого мужа)?Поскольку он, был вполне сведущим касательно Божественных вещей и разумел силу Божественного учения, то за обязательное почитал в начале (послания) возвестить слово о Христе и (открыть) тайну о Нем, а за сим изложить путь нравственного исправления; дабы, когда познают Господа, могли бы радостно выполнять то, что Он повелевает. Ибо если тот, кто руководствует нас в соблюдении заповедей, пребывает непознанным, то никто не может достичь выполнения их с радостью. Таковым же способом пользовался также и служитель Божий, праведный Моисей, который, объявляя слова Божественного законодательства, предварительно возвестил то, что касается богопознания, именно: слыши Израилю: Господь Бог твой, Господь един есть (Втор. 6, 4)! А затем, когда он представил народу образ Его (Бога) и наставил народ относительно Того, в Кого должно было веровать; и когда направил их мысль к Тому, Кто есть Бог истинный, — только тогда Законодатель возвестил и о том, посредством чего человек делается угодным Богу, изрекши: не прелюбы сотвори, не укради (Исх. 20, 14) и прочие заповеди. А по Апостольскому учению, веровати подобает приходящему к Богу, яко есть, и взыскающим Его мздовоздатель бывает (Евр. 9, 6). А взыскуем бывает Он (Бог) чрез добрые дела, как об этом говорит Пророк: взыщите Господа, и внегда обрести вам Того, призовите: егда же приближится к вам, да оставит нечестивый пути своя, и муж беззаконен советы своя (Ис. 55, 6. 7).
4) А если кто не соблазнится свидетельством Пастыря, то полезно также привести начало его книги, где он говорит: «прежде всего веруй, что Бог един, Который все сотворил и благоустроил и воззвал к бытию из небытия». По сей то причине и блаженные Евангелисты, предавшие для всегдашнего воспоминания словеса Господни, в начале Евангелий пишут то, что касается нашего Искупителя, дабы после того, как они сначала изобразили Господа как Творца (всего), и то, что они повествуют о делах Его, вызывало веру. Как могли бы они заслужить довеpиe, повествуя о слепом от чрева матери и о других слепцах, которые прозрели, о мертвецах, которые воскресли, о претворении воды в вино, о прокаженных, которые получили очищение; если бы они не изобразили Его виновником (сего), пиша: в начале бе Слово (Ин. 1. 1) или, как Матфей: Тот, Кто родился от семени Давида, Он есть Еммануил и Сын Бога Живого, — от Которого вместе с арианами отвращают лице свое иудеи, а мы, познав Его, поклоняемся Ему? Почему и Апостол, наставляя других чрез послания приличествующим образом, сыну своему (Тимофею) с особенною ясностью напоминает не оставлять в небрежении того, чему он был от него научен, и заповедует ему так: поминай Иисуса Христа воставшаго от мертвых, от семене Давидова, по благовествованию моему (2 Тим. 2, 8). А когда он говорит ему, что cиe им и во всякое время должно быть хранимо в памяти, то пишет ему также и следующее: в сих поучайся, в сих пребывай (1 Тим. 4, 15)! Ибо непрестанное размышление и хранение в памяти Божественных словес укрепляет страх Божий, любовь к Нему делает неотторжимою и непреодолимою, подобно тому, как с дерзновением изрек тот, кто так разумел о себе и о мудрствующих согласно с ним: кто ны разлучит от любве Божия (Рим. 8, 35)? Ибо те…….. притча, подобная сей притче: пленицами же своих грехов злый затязается (Прит. 5, 22).
5) Иудеи, хотя знали cиe, однако умыслили поступить с Господом бесчестно, забыв таким образом, что они сами на себя навлекают гнев Божественный; и посему со скорбью взывает о них Божественное определение: вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным (Пс. 2. 1)? ибо тщетно было намерение иудеев, поелику они поставили смертный приговор по отношению к (Источнику) Жизни и безумие замышляли против Разума Отчего. Ибо кто, видя рассеяние их и запустение града их, погрешит, если скажет: горе души их, зане умыслиша совет лукавый на себе самих, рекше: свяжем Праведнаго, яко непотребен нам есть (Ис. 3, 9, 10), и, конечно, вполне справедливо, братия мои! Ибо, поелику они заблуждались касательно (смысла) Писания, то не уразумели и того, что изрываяй яму искреннему, впадется в ню (Прит. 26, 27) и что разоряющаго ограду, угрызнет его змий (Еккл. 10, 8); и если бы они не отвратили лица своего от Господа, то имели бы страх пред тем, что еще прежде написано было в Божественной Книге хвалений: углебоша языцы в пагубе, юже сотвориша, в сети сей, юже скрыша, увязе нога их (Пс. 9, 16). Явным творит Господь, производя суд Свой, что делами рук своих уловлен будет грешник. Правда, они не оставляли эти слова без внимания, как равно и следующие: да приидет им сеть, юже не ведят и ловитва, юже скрыша, да обымет их (Пс. 34, 8); но они не уразумели их, а если не так, не быша Господа славы распяли (1 Кор. 2, 8).
6) Посему праведные и верные рабы Господа, поелику они научены Царству Небесному, износят (из сокровищницы своей) новое и старое (Мф. 13, 52); и размышляют о словесах Господних, обитая в жилищах, ложась и вставая, и находясь в путешествии; они (всегда) пребывают в благой надежде ради обетования Духа Святого, говорящего: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста и на седалищи губителей не седе. Но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь (Пс. 1, 1, 2). Как они твердо стоят в вере, радуются о уповании, ликуют в духе, то могут с совершенным дерзновением сказать: уста моя возглаголют премудрость, и поучение сердца моего разум (Пс. 48, 4), а также: поучихся во всех делех Твоих, в творениих руку Твоею поучахся (Пс. 142, 5) и: аще поминах Тя на постели моей, на утрених поучахся в Тя (Пс. 62, 7). Затем, когда дерзновение их укрепляется, они говорят: поучение сердца моего пред Тобою выну (Пс. 18, 15). А какой же будет конец сего? Тотчас же присовокупляет он, говоря: Господи Помощниче мой и Избавителю мой! Ибо тем, которые с такою осторожностью совершают путь свой и сердце свое так уготовляют для Господа, не противостанет никакой враг; и посему–то сердце их так ограждено упованием на Господа, как написано: надеющиися на Господа яко гора Сион не подвижится в век живый во Иерусалиме (Пс. 124, 1). Ибо, если иногда коварный дерзает (выступать) против них с тем, чтобы произвести разделение в благоустроенном сонме святых и возбудить раздор в среде братьев; то и тогда они имеют Господа на своей стороне не только в том отношении, что Он выступает за них мстителем; но и в том, что дарует им свободу тогда, когда они уже потерпели поражение; ибо таково обетование Божие: Господь поборет по вас (Исх. 14, 14)! Если же затем бедствие и искушения отвне (находящие) постигнут их, а они примут за правило Апостольские слова — в бедствии быть мужественными, прилежать к молитве и поучение в Законе противопоставлять всему прилучающемуся; то будут они тогда угодны Богу и могут сказать словами Писания: скорби и нужди обретоша мя; заповеди Твоя поучение мое (Пс. 118, 143).
7) А поелику добрыя деяния осуществляются не чрез одно выполнение на деле, но и путем предварительных размышлений, он к сему присовокупляет: предваристе очи мои ко утру поучитися словесем Твоим (Пс. 118, 148). Ибо помышления духа тех, которые здравы, долженствуют предварять действие тела; в противном случае, и Спаситель наш, когда восхотел научить сему, не с внутренних помыслов начал бы, говоря так: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова (Мф. 5, 28), и: всякий, кто гневается на брата своего становится виновным в убийстве (Мф. 5, 22). Ибо отсутствием гнева предотвращается и смертельный удар; и если похотение наперед уничтожено, то не остается возможности для прелюбодеяния. Итак, возлюбленные мои, размышление о Законе и неотступное общение с добродетелью необходимо для того, чтобы праведник ни в каком отношении не имел недостатка, но был ко всякому благому делу приготовленным. Чрез cиe мы и имеем обетование вечной жизни, как пишет к Тимофею Павел, который прилежное размышление именует обучением, говоря: обучай же себе ко благочестию. Телесное бо обучение вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть, обетоване имеюще живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4, 7, 8).
8) Достойна удивления добродетель сего мужа, братия мои! Ибо чрез Тимофея и всем то же заповедует он, чтоб никто при благочестии ни о чем не беспокоился, но прежде всего и выше всего ценил бы веру в Бога. Ибо какой милости ждать тому, кто поступает нечестиво, хотя бы он и представлялся соблюдающим заповеди? Гораздо скорее (можно ожидать), что безбожник не в состоянии выполнить даже (малую) часть Закона; ибо каковы его помыслы, таковы же должны быть, необходимо, и дела его, как и Дух Святый таким образом укоряет сих: рече безумен в серце своем: несть Бог (Пс. 13, 1). Затем, поелику Слово хочет обнаружить связь между деяниями и помышлениями, Оно изрекает: растлеша и омерзишася в начинаниих. Посему и тот, кто безбожно поступает, (всякий раз) неукоснительно растлевает себя в собственном теле, крадет ли он, прелюбодействует ли, презорствует, пьянствует или творить сему подобное. За cиe и пророк Иеремия обвиняет Израиля, взывая так: кто даст мне в пустыни виталище последнее, и оставлю люди моя, и отъиду от них; понеже вси любодействуют, соборище преступников, и налякоша язык свой яко лук: ложь, и неверство укрепишася на земли, ибо от злых во злая произыдоша, и Мене не познаша (Иер. 9, 2, 3). Итак, по причине злобы их и лукавства и за то, что они в своих поступках переходят от одного зла к другому, порицал он их образ действий; а поелику они не познали Господа и пребывали в неверии, он обвиняет их и в безбожии.
9) Ибо между верою и благочестием существует близкое родство; кто верует в Него (в Бога), тот и благочестив; а кто благочестив, тот тем паче обладает и верою. Кто упорствует в нечестии, тот неизбежно уклоняется от веры; а кто отпадает от благочестия, тот отступает также и от истинной веры. А что это так, утверждает Павел, который преподает ученику своему такой совет: скверных же тщегласий отметайся: наипаче бо преспеют в нечестие; и слово их, яко гангрена жир обрящет, от них же есть Именей и Филит (2 Тим. 2, 16, 17). А в каком отношении они безбожно поступали, он изъясняет следующим образом: иже о истине погрешиста, глаголюще, яко воскресение уже бысть (2 Тим. 2, 18). И опять Апостол, желая спутницею веры явственно поставить благочестиe, говорит: и вси же хотящии благочестно жити о Христе ииcycе, гоними будут (2 Тим. 3, 12). А чтобы никто во время гонений не отступал от благочестия, он советует хранить веру, присовокупляя: ты же пребывай, в нихжe научен ҐбЁ, и яже вверена суть тебе (2 Тим. 3, 14). И подобно тому, как если один брат получает поддержку от другого, они созидают взаимно один для другого оплот; так равно вера и благочестие, проистекая из одного источника, друг чрез друга достигают совершенства; и кто имеет общение с первою, тот необходимо получить поддержку от другого. А когда он (Апостол) требует, чтобы ученик его упражнялся в благочестии; то напоследок он внушает ему также подвизаться подвигом веры, говоря: подвизайся добрым подвигом веры, емлися за вечную жизнь (1 Тим. 6, 12). Ибо, если кто заранее удаляется безбожного идолопоклонства и открыто исповедует Того, Кто есть воистину Бог, то он и самою верою борется с теми, которые враждуют против него.
10)Поскольку то и другое, — я разумею веру и благочестие, — имеют одно упование: вечную жизнь. Подвизайся, говорит он (1 Тим. 6, 12) и обучай себе ко благочестию: оно имеет обетование живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4, 78). Посему арионеистовые, которые теперь отложились от Церкви, — христоборцы они! — ископали ров неверия, в который и впали сами; и как они преуспевают в нечестии, то и превращают веру простецов, уничижая Сына Божия и говоря, что Он — тварь и произведен из несущего. Но как в то время от (заблуждения) последователей Филита и Именея, так и теперь Апостол предупреждает каждого от такового нечестия, говоря: твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия Своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне (2 Тим. 2, 19)! Ибо похвально удерживаться от лукавства и беззаконных деяний для того, чтобы возможно было отпраздновать Пасху приличествующим образом; ибо тот, кто оскверняет себя мерзостями безбожных, тот не может принести пасхальную жертву Господу Богу нашему. Посему же и народ, бывший некогда в Египте, говорил: не можем мы совершить в Египте пасхальную жертву Господу Богу нашему. А также и Бог всяческих благоизволил, чтобы они удалились от работы Фараона и от пещи железной, дабы, освободившись от зла и отвергши всякое чуждое знание, они могли воспринять познание Бога и образ добродетельного жития. Именно, Он говорит: удалитесь от них и отделитесь и не прикасайтесь к нечистым (Ис. 52, 11; 2 Кор. 6, 17). А иным путем никто не может удалиться от греха и приступить к делам добродетели, разве как чрез размышление о таковых делах и близкое общение с подвигами благочестия; только тогда он приобретет твердость веры, которая Павлу, после совершенного им подвига, доставила соблюдавшийся ему венец правды, который, впрочем, не ему только, но и всем, ему подобным, воздаст праведный Судия (2 Тим. 4, 7, 8).
11) Таковое размышление и таковое благочестивое упражнение доступно святым и теперь, как и во всякое время; если мы достигли того же состояния, то и для нас возможно будет вместе с ними праздновать Пасху, как определено Божественным изволением. Ибо что иное (представляет) пасхальное празднество, как не постоянное поклонение Богу, как не познание благочестия и от сердца, без принуждения, исходящая единодушная молитва?
А как Павел желает, чтобы и мы были такими, то дает следующее повеление: всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите (1 Сол. 5, 16–18)! Итак, не в разъединении, но в тесном единении и в общем собрании должны мы все вместе праздновать Пасху, как того требует Пророк, говоря: будем радоваться в Господе, будем ликовать Господу Спасителю нашему (Ис. 25, 9)! А кто же мог бы быть столь медлителен, или кто мог бы быть столь непокорным Божественному гласу, чтобы он, оставив все, не поспешил на всеобщее праздничное собрание, в котором не одна община (участвует)? Ибо не одно какое либо место совершает празднество, — но во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их (Пс. 18, 5); и не на одном месте приносится жертва, но между всеми народами воссылается Богу курение и возносится чистая жертва. Итак, когда одинаковым образом от всех, сущих во вселенной, воссылается хвала и моление Ему, милосердому и благому Отцу, когда вся кафолическая Церковь, сущая повсюду, в радости и веселии, в одно время и одним и тем же образом совершает служение Богу, когда каждый в общем собрании воссылает хвалу и восклицает аминь, — не великое ли тогда бывает торжество, братья мои? Кто тогда не предаст себя всесовершенно Богу, молясь Ему со всею искренностью? Даже стены Иерихона, то есть совокупные усилия вражеской деятельности, рушатся теперь; а благодатный дар Святого Духа изливается на всех в изобилии, дабы каждый, ощутив нисшествие Св. Духа, мог сказать: мы исполнены Твоего милосердия с утра, и радуемся и ликуем во дни наши.
12) А если это так, то будем же ликовать вместе со святыми, и никто из нас пусть не уклоняется от сего долга; будем почитать за ничто бедствия и искушения, которые особенно теперь постигают нас со стороны ненавидящих нас евсевиан; и теперь они пытаются вредить нам и возводят на нас тяжкие вины из–за благочестия, охраняемого Богом; но как верные служители Бога, вы знаете, что наше спасение наступает во время бедствия, — и Господь прежде дал о сем такое обетование: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша много на небесех (Мф. 5, 11–12). Есть опять и такое изречение Спасителя, что не всякого постигают бедствия, но особенно тех, которые истинно боятся Его [154]. Посему как бы сильно враги ни утесняли нас, мы будем выходить на простор; пусть они нас поносят, мы будем составлять собрания; и сколько бы ни старались они отвратить нас от благочестивой веры, мы будем возвещать о ней с твердым упованием, говоря: сия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе (Пс. 43, 18). Мы не захотим быть безбожниками подобно арионеистовым (еретикам), которые говорят: «Ты из несущего, Логос»; но что вечно у Отца, то, конечно, от Него и происходит.
13) Будем же и мы, братия мои, праздновать Пасху, совершая празднество, с которым несовместимы никакая скорбь и печаль, и не будем сообщаться с отступниками, по причине временных испытаний, постигающих нас ради чистоты веры (нашей); но будем совершать то, что содействует веселию и радости духовной; дабы сердце наше не опечалилось так, как сердце Каина, но дабы мы, как благие и верные рабы Господа, могли услышать: вниди в радость Господа твоего! Не дни скорби и печали учреждаем мы, как скоро возвещается о времени пасхального праздника; но преисполненные радости и веселия празднуем мы Пасху. Совершаем же мы праздник Пасхи, не обращая внимания на клевету иудеев; — а об учении ариан, разлучающих Сына от Источника Божества и причисляющих Его к тварям, лучше умолчать; — но взирая на исходящее от Господа учение. Ибо обман иудеев и необъяснимое безбожие ариан ни на что другое не наводит мысль, как на скорбь; поелику те от начала предали смерти Господа, а эти даже то место (Писания): победил смерть Тот, Кто иудеями принесен в жертву [155], отвергают, утверждая, что Он не Творец, но тварь. Ибо, если бы Он был тварь, Он был бы взят смертью, а если Он не был одолен смертью, как об этом свидетельствует Писание (Рим. 6, 9; Деян. 2, 24), то Он не тварь, но Владыка твари и основоположение сего праздника бессмертия.
14) Ибо Владыка смерти (Рим. 14, 9) восхотел уничтожить смерть; но что восхотел Господь, то и совершил, так что все мы перешли от смерти к жизни. А умысел иудеев и тех, кои им подобны, оказался тщетным; ибо совершилось не то, что они предполагали; но от их предприятия приключилось им противное, и Живущий на небесах смеется над ними и Господь ругается им (Пс. 2, 4). Посему–то Искупитель наш, когда веден был на смерть, обратился с упреком к сопровождавшим Его плачущим женщинам, говоря: не плачитеся о Мне (Лк. 23, 27, 28)! Ибо чрез то хотел Он показать, что смерть Господа ведет не к скорби, а к радости, и что Тот, Кто умер за нас, жив есть; ибо Он не из несущего, но от Отца. И поистине достойно радости то, что мы зрим победу над смертью, то есть наше нетление чрез (воскресшее) Тело Господа; ибо, если Он воскрес во славе, то явно, что и воскресение всех нас осуществится; и если Тело Его пребыло нетленным, то не может быть никакого сомнения и в нашем нетлении. Ибо, если одним человеком, как говорит Павел (Рим. 5, 12) — и воистину это так, — грех перешел во всех людей; то и все мы воскреснем чрез воскресение Господа нашего Иисуса Христа; подобает бо тленному сему, так говорит он, облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие (1 Кор. 15, 53). А это осуществляется во время страданий, как и Господь наш умер за нас, ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7).Поскольку же Он принес Себя в жертву за нас, то каждый должен питаться от Него и с радостью и усердием причащаться сего брашна; ибо благостен Он, если каждому отдается (в снедь); и если Он в каждом (из нас), то, следовательно, Он есть источник, источающий вечную жизнь.
15) Итак мы начинаем Четыредесятницу в девятый день месяца Фаменофа [156], и когда мы в беспорочности совершим в эти дни служение Господу, предочистив себя самих, то затем начинаем и священный праздник Пасхи четырнадцатого Фармуфа [157]; продолжив затем пост до субботы, прекращаем его семнадцатого [158] того же месяца, поздним вечером; и тогда восходит для нас свет Господень и воссиявает светлое воскресение, в которое восстал Господь наш; а нам надлежит радоваться и ликовать в веселии и доброделании и в остальные семь недель; после чего наступает Пятидесятница, когда мы воздаем славу Богу и восклицаем: сей день, егоже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся вонь, — в Господе нашем и Спасителя Иисусе Христе, чрез Которого Ему и Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь!
Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас все братья, которые при мне! Дабы вы пребывали здравыми в Господе, о сем молюсь я, возлюбленные братия!
Конец одиннадцатого послания святого Афанасия.
1) Благодарение Божественному Промышлению за то, чем оно одаряет нас во всякое время! И теперь оно милостиво допускает нас достигнуть праздника (Пасхи). Итак, составив, как обычно, послание касательно праздника Пасхи, возлюбленный мой, посылаю его тебе, дабы, при твоем содействии, и все братья узнали о дне радости. А поелику мелетиане, как скоро пришли они из Сирии, похвалялись достижением того, что им не принадлежит, — я разумею то, что и они сопричислены к кафолической Церкви, — то ради сего я посылаю тебе список послания наших сослужителей, которые из Палестины, чтобы ты, когда он дойдет до тебя, мог узнать касательно лукавства лицемеров, о чем, в нем изложено. Именно, поелику они, как я только что сказал, похвалялись; то я почел необходимым написать епископам Сирии, — и Палестинские тотчас прислали нам ответ, соглашаясь с решением относительно их, как ты увидишь это из копии. А как тебе нет нужды сравнивать послания всех епископов по порядку, то я послал тебе лишь одно, которое совершенно сходствует с остальными, так что ты из него (одного) можешь узнать приговор всех. Я знаю, они воспылают непримиримою ненавистью против всякого за то, что подверглись порицанию за свои подлоги. Делом необыкновенной важности и не терпящим отлагательства почел я также напомнить мерности вашей, — об этом пишу я и каждому в отдельности, — чтобы ты возвестил братиям о Четыредесятнице и внушил бы нм убеждение о необходимости поста ради того, чтобы, когда весь мир постится, одни мы, живущие в Египте, не были в посмеянии за то, что не соблюдаем пост, а наоборот, в эти дни предаемся веселию. Ибо, если мы потому не постимся, что послание еще не прочитано (в собрании), то необходимо устранить этот предлог и побудить прочитать послание ранее Четыредесятницы, дабы никто не имел повода жаловаться, что он не постился (по неведению); а если оно и прочитано уже, то можно дать им наставление касательно поста. Но, возлюбленный, как бы ни было, убеди их в этом и научи их поститься сорок дней; ибо постыдно было бы, когда все поступают так, только находящимся в Египте, вместо воздержания, предаваться веселию. А как я был обеспокоен тем, что некоторые зазирают нас в этом, то и вынужден был писать тебе подобным образом. Если ты cиe послание получил и, прочитав, убедил их, то пиши мне в ответ, возлюбленный! дабы и я, получив о сем уведомление, мог порадоваться.
2) Почел я за необходимое также и то довести до вашего сведения, что вместо усопших епископов определены следующие: в Танисе вместо Илиоса — Феодор, в Арсеноитиде Сильван вместо Калозириса, в Паралосе — Немесион вместо Нуна, в Буколии — Ираклий, в Тентире Андроник вместо отца своего Саприона, в Фивах Филон вместо Филона, в Максимианополисе Гермин вместо Атраса, в нижнем Аполлоне Сарапион вместо Плутона, в Афродитоне Серен вместо Феодора, в Ринокоруре — Соломон, в Стафме — Аравион; и в Мармарике: в восточной Гариатиде Андрагаф вместо Иеракса, в южной Гариатиде Кианит вместо Никона, — дабы вы могли им писать и от них получать канонические послания.
Приветствуйте друг друга лобзанием святым, приветствуют вас все братья, которые при мне!
Cиe послание писал Афанасий из Рима.
Двенадцатое послание не обретается.
Тринадцатое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Маркеллина и Пробина, во дни Лонгина епарха, в четырнадцатый год индиктиона; — воскресенье (Пасхи) было тогда в тринадцатый день майских календ [159], то есть двадцать четвертого Фармуфа, от Диоклитиана же в пятьдесят седьмом году [160].
1) И теперь, мои возлюбленные братия, я не почитаю для себя обременительным возвестить вам о спасительном празднике Пасхи, как это делается по обычаю ежегодно. Ибо, хотя христоборцы и вас с нами утесняют бедствиями и скорбями, но не смотря на то, я пишу вам даже из Рима, поелику единение в вере есть утешение, посылаемое нам Богом. Хотя, конечно, я праздную Пасху с братией здесь (в Риме); но и с вами праздную я ее в духе, моим желанием; ибо совокупно воссылаем мы молитвы к Богу, Который, по милосердию Своему, дал нам возможность не только в Него веровать, но и страдать теперь за Него (Флп. 1, 29). Хотя мы и находимся в угнетении, однако Он возбуждает нас, находящихся в удалении от вас. к писанию, чтобы мы могли иметь утешение хотя посредством посланий и вкупе стремились к истинному благу. Действительно, многие скорби и жестокие преследования, обрушившиеся на Церковь, противостоят нам; ибо люди с извращенным ересью смыслом, неиспытанные в вере, восстают против истины и жестоко преследуют Церковь; одни из братьев подверглись побоям, другие истерзаны пытками и — что всего тяжелее — даже на епископов простирается их дерзость; но, не смотря на все, мы не должны забывать о Празднике, а памятовать о нем тем более; и не должны мы никоим образом пренебрегать памятованием о нем даже на короткое время. У неверующих, кажется, совсем нет праздников, поелику они всю жизнь свою проводят в пированиях и безумствах; и таким образом совершающиеся у них празднества скорее служат поводом к скорби, нежели к радости. А для нас, пока мы живем здесь (на земле), они способствуют беспрепятственному переходу к той жизни. И cиe время для нас; а той вечной жизни мы удостаиваемся за подвиги и верность; так что, если мы явим себя рачительными и верными рабами Христа, то можем сделаться и сонаследниками святых; как Иов говорит: не искушение ли житие человеку на земли (Иов. 7, 1)? А искушаемы бывают они в сей жизни лишь посредством тягостных и огорчительных бедствий, ради которых каждый воспримет подобающую мзду от Бога, Который говорит чрез Пророка: Аз Господь испытуяй сердца и искушаяй утробы, еже воздати комуждо по пути его (Иер. 17, 10).
2) И не тогда только, когда подвергнется кто испытанию, — заранее ведает Он, что определено каждому; ибо Он знает все, прежде нежели случится, — но поелику Он благ и человеколюбив, воздает Он каждому достойное по делам его, так что каждый может воскликнуть: «праведен суд Божий!» как и тот же Пророк говорит: Господь искушаяй праведная, ведаяй утробы (Иер. 20, 12). Посему каждого из нас искушает Он еще и еще, дабы добродетель тех, кои не знают, вследствие чего их постигло искушение, стала явною, как и сказано было Иову: мниши ли Мя инако тебе сотворша [161], разве да явишися правдив (Иов. 40, 3)? Или дабы они, приступив к размышлению о своих деяниях, могли познать и качество их и затем или начали бы сокрушаться о своем нечестии или еще более укрепились бы в вере. Так блаженный Павел, претерпев бедствия и гонения, голод и жажду, все превозмог о Христе Иисусе, возлюбившем нас; страдая, ощущал он, конечно, немощь тела; но, будучи исполнен веры и надежды, он крепок был силою духовною, и сила его в немощи совершалась в полной мере.
3) Да и другие святые, имея таковое же упование на Бога, принимали с радостью искушения посредством бедcтвий; так Иов говорит: буди имя Господне благословенно (Иов. 1, 21)! а Псалмопевец: искуси мя Господи, и испытай мя, разжзи утробы моя и сердце мое (Пс. 25, 2). Итак, поелику сила должна быть испытуема, укоряет Он неразумных. Так как святые знали, что от Божественного огня проистекает очищение и польза, то чрез таковые искушения им и не могло быть вреда; а напротив, они укрепляемы были посредством их и не получали от (несчастных) случайностей каких–либо повреждений, но являлись чрез них в большей славе, подобно золоту, выходящему из огня (1 Петр. 1, 7); так один из подвергавшихся искушениям после одного искушения говорит: искусил ҐбЁ сердце мое, посетил ҐбЁ нощию; искусил мя ҐбЁ, и не обретеся во мне неправда: яко да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16, 3, 4). Не следующие Закону в своих поступках, которые ничего не знают более того, как еcть, пить и умирать, видят в искушениях опасность, вследствие чего они легко впадают в погрешность, так что, оставаясь неиспытанными в вере, они преданы бывают превратному образу мыслей и творят то, что непозволительно. Посему блаженный Павел, побуждая нас к таковым подвигам, — он сам наперед обнаружил твердость в совершении их, — говорит: темже благоволю в бедах и в немощех (2 Кор. 12, 10), и затем: обучай себе ко благочестию (1 Тим. 4, 7). Как он знал о гонениях тех, которые предпочитали жить в благочестии, то хотел, чтобы и ученики его прежде учились превозмогать тяготы, возлагаемые ими на себя ради благочестия; дабы при наступлении искушений и в виду близких бедствий, они, будучи, подобно ему, в них испытаны, были в состоянии вынести их без труда; ибо к чему приучают себя, хотя бы в мысли, в этом легко находить сокровенную радость, как бы вследствие привычки. Посему же и святые мученики, заранее близко ознакомившись с бедствиями, шествовали неукоснительно к своему совершенству во Христе, за ничто почитая поношение тела и взирая лишь на ожидающее их успокоение блаженной жизни.
4) Все же, которые нарекоша имена своя на землях (Пс. 48, 12), а в мыслях своих имели дрова, сено, mpocтие (1 Кор. 3, 12); были отлучены от участия в Царстве Небесном, поелику они чуждались бедствий. Ибо, если бы они знали, что скорбь mepnение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит (Рим. 5, 3–5); то они потщились бы сделаться подобными Павлу, который говорил: умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9, 27). Легко могли бы они, конечно, претерпеть скорби, от времени до времени наступающие для испытания, если бы прислушались к Пророческому напоминанию, которое гласит: благо есть мужу, егда возмет ярем Твой в юности своей. Сядет на едине, и умолкнет, яко воздвигне на ся ярем Твой. Подаст ланиту свою биющему, насытится укоризн. Яко не во век отринет Господь. Яко смиривый помилует по множеству милости Своея (Плач. 3, 27, 28, 30–32). Все побои, позор и поношение со стороны врагов никак не могут сравниться с полнотою милости Божией; ибо освобождение от них следует скоро, поелику они временны; а Бог милует во всякое время, изливая свое милосердие на тех, которые не слабеют духом. Посему не должны мы смотреть на тленное, мои возлюбленные братия, но взирать на вечное. Ибо, хотя и существуют бедствия, но они имеют конец; пусть будут поношения и гонения, но они — ничто в сравнении с надеждою, для нас сохраняющеюся; ибо все cиe настоящее малозначительно в сравнении с будущим, и бедствия этого времени не могут сравниться с надеждою будущего; ибо что могло бы сравниться с Царством Небесным или что может уподобиться вечной жизни? Или что значит то, от чего здесь нам должно отказаться совершенно, чтобы там соделаться наследниками? Да, мы будем наследниками Бога, сонаследниками Христа!
5) Мы не должны смотреть на бедствия и искушения, возлюбленные мои, но на то, что, как мы веруем, соблюдается нам ради гонений. В этом убеждают нас и пример патриарха Иссахара, о котором говорит Писание: Иссахар доброе возжела, почивая посреде, пределов; и видев покой яко добр, и землю, яко тучна, подложи рамы свои на труд, и бысть муж зeмледелец (Быт, 49, 14, 15). Как он был палим Божественным желанием подобно невесте в Песне Песней, то и пожал он мзду, исходящую от святых Писаний; ибо не к одному только ветхому наследию направлен был дух его, а к участию в том и другом; и таким образом он. как отрастивший крылья, зрел уже блаженное упокоение в небесах; и если эта земля полна столь прекрасных творений, то сколь в большей мере должны быть наполнены ими небесные обители: ибо тот мир всегда нов, никогда не стареется. Конечно, сии земля бренна, как говорит Господь (Ср. 1 Кор. 7, 31; 1 Ин. 2, 17); а мир грядущий, как имеющий принять святых, не будет преходящим. А когда патриарх Иссахар взирал на cиe, то и он с радостью похвалялся бедствиями и тяготами, преклоняя плеча свои для ношения бремени; наносившим удары он не противостоял и не унывал от поношений, но как человек мужественный, все превозмогая победоносно и тем с большею ревностью возделывая свою землю, в этом находил он приятность. Слово рассеивало семя, а он рачительно возделывал землю, чтобы принести плод совершенный, стократный.
6) А к чему же cиe, возлюбленные мои? Лишь к тому, чтобы, когда враги возложат на нас бремя бедствий, и мы могли хвалиться ими; чтобы, когда нас гонят, мы не ослабевали; но гораздо более стремились к венцу вышнего града о Христе Иисусе Господе нашем; чтобы, когда нас поносят, мы не унывали, но бьющему обращали ланиту и преклоняли выю. А друзья похотей и любители вражды искушаются, как говорит святый апостол Иаков, увлекаясь и обольщаясь своими собственными похотями (Иак. 1, 14); мы же, братия мои, поелику знаем, что страждем за истину, — пусть отрекшиеся от Господа бьют и преследуют нас, — будем за великую радость почитать, когда, по словам Иакова, нас постигнут различные искушения, зная, что испытание нашей веры производит терпение (Иак. 1, 2). Будем же и Пасху праздновать, братия мои, радуясь; поелику мы знаем, что наше искупление определяется временем страдания; ибо не бездействуя, искупил нас Спаситель наш, но пострадав за нас, упразднил Он смерть. Посему Он сказал о сем и нам еще ранее: в мире скорбни будете (Ин. 16, 33). Но не всякому говорил Он так, а тем, кои служат Ему искренно и с верою, поелику прежде ведал Он, что истинно чтущие Его должны претерпевать гонение. А люди нечестивые и совратители (других) все более успевают во зле, обольщая и будучи обольщаемы.
7) И когда, подобно тем снотолкователям и лжепророкам, вызывавшимся творить чудеса, эти безумцы, не вином упившиеся, но своею собственною злобою, обещают раздаяние священных званий и еще похваляются своею дерзостью; то не верьте им; напротив того, поелику нам предстоят соблазны, будем смиряться, чтобы не подвергнуться от них гибели. Ибо как Бог, когда предостерегал народ чрез Моисея, говорил: аще же востанет в тебе пророк, или видяй coниe, и даст тебе знамение или чудо, и приидет знамение или чудо, еже рече к тебе, глаголя: идем да послужим богом иным, ихже не весте; да не послушаете глагол пророка того, или видящаго сон той: яко искушает Господь Бог твой вас, еже уведети, аще любите Господа Бога вашего всем сердцем вашим (Втор. 13, 1–3); то не будем и мы, искушаемые таковым образом, отступать от любви к Богу; но и теперь, возлюбленные мои, будем праздновать Пасху, не день скорби учреждая, но радости для Христа, от Которого мы ежедневно питаемся. Его–то, памятуя о том, что Он в дни Пасхи принес Себя в жертву, будем мы торжественно славить, ибо как агнец пасхальный Он принес Себя в жертву; будем славить Того, Кто древле извел народ из Египта, а ныне и смерть упразднил; Того, Кто имеет власть над смертью, Кто и теперь посрамляет диавола и может даровать помощь угнетенным и взывающим к Богу день и ночь.
8) Четыредесятницу мы начинаем тринадцатого Фаменофа [162], святую пасхальную седмицу — восемнадцатого Фармуфа [163], прекращаем пост в субботу — двадцать третьего [164]; так что великий день воскресения восходит (для нас) двадцать четвертого того же месяца Фармуфа [165]; откуда начинаем исчислять дни Пятидесятницы; и призывая всегда с славословием Христа, мы получим свободу и от врагов наших о Христе Иисусе Господе нашем, чрез Которого Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь!
Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас все, здесь при мне находящиеся! Будьте здравы в Господе нашем, о сем молюсь я, возлюбленные братия!
И cиe (послание) писал (Афанасий) из Рима.
Конец тринадцатого послания.
Четырнадцатое праздничное послание святого Афанасия
В третье консульство Констанция Августа и второе — Констанса, когда епархом был Лонгин, — в пятнадцатый год индиктиона; — воскресенье (Пасхи) было в третий день апрельских идов [166], то есть шестнадцатого Фармуфа, от Диоклитиана же в пятьдесят восьмом году [167].
1) Радость нашего празднества, братия мои, на всякий час с нами и без замедления настает для всех тех, которые приготовились к празднованию Пасхи. Близко к нам Слово, все ради нас изволившее, Господь наш Иисус Христос, Который по Своему всегда действительному обетованию, благоволит обитель сотворить у каждого из нас и вместе так взывает: се Аз с вами есмь во вся дни… века (Мф. 28, 20). Ибо как Он для нас пастырь и первосвященник, путь и дверь и все во всем, то опять Он же являет Себя для нас празднеством и торжеством, ибо, по блаженному Апостолу, Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7). Он был ожидаем и Псалмопевцем и просвещал его молитвенный помысл, когда он говорил: радосте моя, избави мя от обышедших мя (Пс. 31, 7)! Поистине Он есть радость, Он — истинное торжество, освобождение от зла; но к Нему можно приблизиться только тогда, если кто провождает совершенно благочестивое жительство и свой помысл располагает к благоговейному повиновению Богу. И святые радовались о празднике во все продолжение своей жизни; один служил Богу молитвою, подобно благочестивому Давиду, который не один раз, а седмижды вставал в ночи; другой прославлял Его в хвалебных песнях, подобно великому Моисею, воспевшему победную песнь на Фараона и приставников (его); иные совершали свое поклонение в непрестающей радости, подобно великому Самуилу и блаженному Илии, которые, окончив свое житие, теперь празднуют Пасху на небесах, радуясь тому, что они после доступного им прежде сеновного учения, из прообразов познали истину.
2) А мы, готовясь опять праздновать Пасху, какое употребим очищающее от греха окропление? И кто опять, когда мы спешим к сему праздничному торжеству, будет в этом нашим вождем? Никто иной, возлюбленные мои, — и вы скажете то же вместе со мною, — как Господь наш Иисус Христос, Который говорит так: Аз есмь путь (Ин. 14, 6). Он Тот, Который, по словам блаженного Иоанна, вземлет грехи мира (Ин. 1, 29) и очищает души наши; равно как и пророк Иеремия в одном месте говорит: станите на путех, и видите, и вопросите… и видите, кий есть путь благ…, и обрящете чрез него очищение душам вашим (Иер. 6, 16). Издревле к очищению плоти служили лишь кровь козлов и пепел телицы, чем окроплялись те, которые были нечисты; а теперь всякий очищается чрез благодатный дар Бога Слова одинаковым образом. Но для того, чтобы иметь возможность последовать за Ним теперь же, мы должны, как бы в преддверии горнего Иерусалима, уже заранее, с настоящего времени, помышлять о вечном Празднике; как и святые Апостолы, вкупе последовав за Искупителем, вождем их, теперь являются учителями таковой же готовности, поелику говорят: се мы оставихом вся, и в сле Тебе идохом (Мф. 19, 27). А последование Господу (осуществляется) и празднование Ему совершается не на словах только, но и чрез дела. Всякий данный закон и всякое установление осуществляется различно [168]. Ибо великий Моисей, когда он устанавливал священные законы, то истребовал от народа обещание исполнять их, дабы они, дав таковое обещание, могли быть укорены как лжецы, если бы не стали соблюдать их; а касательно совершения праздника Пасхи не возбуждается такого вопроса, ни требуется ответа, но за самым словом должно тотчас следовать и действие; именно Он (Господь чрез Моисея) говорит: и да соблюдают сыны Израиля Пасху, — требуя, чтобы тотчас после повеления дело следовало бы за словом и потом уже слова облегчали (самое) дело.
3) Посему полагаю я, что ваша любовь к назиданию заслуживает одобрения, как это было часто замечаемо мною и в других посланиях; а как теперь cиe прежде всего необходимо, то хочу я еще вспомнить с вами об этом. Божественное установление требует, чтобы мы приступили к празднику Пасхи не с небрежением и неосмотрительностью, но с соблюдением тайн и преданий и установленных в законе повелений, чему мы научены из (ветхозаветной) Истории: ни какой иноплеменник или купленный за серебро или необрезанный не должен есть Пасху (Исх. 12, 43, 44), и не во всяком доме должна она быть снедаема; но с поспешностью, как повелевает Закон, следует совершать cиe; поелику мы тогда стенали и скорбели от работы Фараону и насилия приставников. А как еще в древнее время сыны Израиля таким образом поступали, то и были удостоены принятия прообраза, и cиe было ради настоящего празднества; мы же теперь совершаем празднество не ради прообраза; как и Бог Слово, когда восхотел совершить этот праздник, сказал ученикам Своим: желанием возжелех сию Пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук (Лк. 22, 15). Да, достойно удивления (ветхозаветное) повествование, даже если в этом именно состояла сущность; если бы кто посмотрел на Израильтян, как они тогда, как бы для пиршества и веселия приготовившись, с посохами, в обуви и (взяв) опресноки, вышли (Исх. 12, 11, 39); хотя все cиe было лишь прообразовательным указанием на (истинный) праздник, как бы посредством тени. А к нам теперь близка Истина, невидимый образ Бога, Господь наш Иисус Христос, тот свет истинный, Который служит нашим скипетром, вместо посоха; Который, взамен опресноков, есть Хлеб, сшедший с небес; Который, вместо обуви, вооружил нас готовностью к благовествованию, кратко, чрез все cиe привел нас к Отцу Своему. И если нас теснят враги (своим) преследованием. Он опять ободряет нас вместо Моисея и гораздо действеннее, чем могло бы быть посредством слов сего (последнего), говоря так: дерзайте, яко Аз победих лукавого (Ин. 16, 33). А затем, после того, как мы перешли Чермное море, нас опять отягощает солнечный зной и горечь воды возбуждает в нас отвращение; но Господь зрится нами и отсюда, делая нас причастниками Своей сладости и Своего источника воды живой, когда говорит: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет (Ин. 7, 37).
4) Чего же будем ожидать теперь? Не должны ли мы немедленно приступить к празднеству с великой радостью и усердием? Ведь мы имеем упование, что призывающий нас — Иисус, — Тот, Который есть все ради нас, Который столь различными способами осуществляет наше искупление; Он, хотя был ради нас алчущим и жаждущим, но нас питает и напоевает Своими благодатными дарами искупления. Вот Его слава, вот чудо Его Божественности, что Он наши страдания заместил Своим благодеянием. Ибо Он, будучи Жизнью, умер для того, чтобы нас оживить; будучи Словом, Он стал плотью. дабы чрез слово научить плоть; а как Он есть Источник жизни, то восхотел утолить нашу жажду и для сего воззвать нас к празднованию в сих словах: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Древле Моисей так объявил о начале праздника: месяц сей вам начало месяцей да будет (Исх. 12, 2); а Господь, пришедший по исполнении времен (Гал. 4, 4), возвестил о сем в иной день — не для того, чтобы разорить Закон — да не будет! — но чтобы соблюсти Закон и быть исполнителем его; ибо Христос есть исполнение Закона для каждого, истинно верующего, как и блаженный Павел говорит о сем: закон ли убо разоряем верою? да не будет; но закон утверждаем (Рим. 3, 31). Cиe привело в изумление и посланных иудеями слуг, так что они, удивленные сказали фарисеям: николиже тако есть глаголал чeлoвек (Ин. 7, 46). А что же такое привело в изумление тех слуг? Или что послужило причиною того, что люди должны были дойти до удивления? Ничто другое, как дерзновение и власть над всем нашего Искупителя. С древних времен, когда Пророки и законники излагали Святые Писания, они видели, что излагаемое ими относится не к ним самим, но к другим, которым они были предпосланы. Именно Моисей говорил: Пророка воздвигнет вам Господь из братьев ваших, как меня, — Его слушайте во всем. что Он повелит (Втор. 18, 15); а Исаия: се Дева во чреве зачнет и родит Сына и наречете имя Ему Еммануил (Ис. 7, 14); и таким образом иные прорекали о Господе иное и иными способами. А Сам Господь не изрекает Сии слова, как пророчество о ком–либо другом, но относит все их к Себе, говоря: аще кто жаждет, да приидет ко Мне — не к другому кому, но ко Мне! Ибо коль скоро кто–либо услышит о моем пришествии, тот пусть не утоляет жажду у других, но только у Меня.
5) Посему же должны и мы приступать к празднику не как к древним теням, — они пришли уже в исполнение, — и не так, как к обыкновенным празднествам поспешать, но как к празднику Господа, Который Сам есть празднество (наше); не почитая пасхальное торжество за удовольствие и утеху для чрева, но за видимое торжество добродетели. Праздники язычников полны роскоши и всякой мерзости, и они мнят совершать празднества тогда, когда предаются праздности; и тогда же, при праздновании, они совершают то, что ведет к их собственной гибели; наши праздники, напротив того, ведут к утверждению в добродетели и состоят в усвоении (правил) умеренности, как и пророческое слово в одном месте так свидетельствует о сем: пост четвертый, и пост пятый, и пост седьмый, и пост десятый будут дому Иудову в радость и в веселие, и в праздники благи (Зах. 8, 19). А как нам предстоит ныне совершение сего, приближается день тот и пророческое слово: празднуй праздник твой! предупреждает (нас) заранее, то пусть каждый усердно постарается для сего радостного извещения; и подобно борющимся на ристалище ради награды, постараемся и мы о том, чтобы превзойти друг друга чистотою поста, бдением в молитве, упражнением в чтении Писаний, раздаянием милостыни бедным и примирением с врагами нашими; рассеянных постараемся соединить, высокомерию положить преграду и опять возвратиться к смиренномудрию, примирившись со всеми и всех братьев располагая к любви. Так и блаженный Павел часто проводил время в посте и бдении и за братьев своих готов был сам подвергнуться погибели (Рим. 9, 3); так и благочестивый Давид, смирив себя постом, с дерзновением говорил так: Господи Боже мой, аще сотворих cиe, аще есть неправда в руку моею, аще воздах воздающим ми зла; да отпаду убо от враг моих тощ (Пс. 7, 4, 5). Если мы так будем поступать, то мы не только победим смерть, но и воспримем залог Небесного Царствия.
6) Мы начинаем священный праздник Пасхи десятого Фармуфа [169], прекращаем святый Пост пятнадцатого того же месяца Фармуфа [170], в субботу вечером и празднуем святую Пасху в шестнадцатый (день) того же месяца [171]; сюда присоединяем св. Пятидесятницу, как бы поспешая от одних праздников к другим и прославляя Святого Духа, как уже близ нас сущего, — во Христе Иисусе, чрез Которого и с Которым Отцу да будет честь и держава во веки веков, аминь.
Не обретаются пятнадцатое и шестнадцатое (праздничные послания).
Семнадцатое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Амантия и Альбина, во дни Нестория епарха, что из Газы, в третий (год) индиктиона, когда воскресенье (Пасхи) было в седьмой день апрельских идов [172], то есть двенадцатого Фармуфа; — в девятнадцатый день луны, эры Диоклитиана в шестьдесят первом году [173].
Афанасий пресвитерам и диаконам Александрийским и возлюбленным о Христе братьям — радоватися! По обычаю уведомляю вас, мои возлюбленные, относительно (праздника) Пасхи; дабы вы и в отдаленнейших диоцезах сделали cиe известным, как обычно. После сего предстоящего праздника, — я разумею тот, который наступит в двадцатый (день) месяца Фармуфа [174], — следующее пасхальное воскресенье падает на седьмой день апрельских идов, а по Александрийскому счислению — на двенадцатое Фармуфа. Так и объявите в тех диоцезах: воскресенье Пасхи будет в седьмой день апрельских идов, по Александрийскому счислению — двенадцатого Фармуфа. — Будьте здравы во Христе — о сем молюсь я, мои возлюбленные братия.
Восемнадцатое праздничное послание святого Афанасия
В четвертое консульство Констанция Августа и в третье — Констанса, во дни того же Нестория епарха, в четвертый год индиктиона; когда воскресенье (Пасхи) было в третий день апрельских календ [175], то есть четвертого Фармуфа; в двадцать первый день луны, в шестьдесят втором году [176] эры Диоклитиана.
Афанасий пресвитерам и диаконам Александрийским, братиям и возлюбленным в Господе — радоватися!
1) Вы хорошо поступили, братия возлюбленные и вожделенные, что, согласно обычаю, сделали объявление о воскресном дне святого праздника Пасхи в тех диоцезах, из чего я вижу и узнаю ваше старание. Посредством других посланий я известил вас, чтобы вы, по прошествии текущего года, опять делали объявление на следующий год; и теперь я признал необходимым писать вам о том же самом, дабы вы, уведомленные об этом, могли и сами писать безотлагательно. После того, как прошедший праздник Пасхи был отпразднован двенадцатого Фармуфа, в седьмой день апрельских идов, на будущее время пасхальное воскресенье падает на третий день апрельских календ, а по Александрийскому счислению — на четвертое Фармуфа.
2) Итак, после того, как Пасха отпразднована, опять, по прежнему обыкновению сделайте известным в тех диоцезах следующее: пасхальное воскресенье падает на третий день апрельских календ, (по Александрийскому счислению, это — четвертое Фармуфа), и пусть никто не сомневается относительно дня и пусть никто не выступает против сего с заявлением, что было бы приличнее праздновать Пасху в двадцать седьмой день месяца Фаменофа. Ибо на святом соборе было о сем рассуждение, и все определили день (празднования Пасхи), который приходится в третий день апрельских календ, то есть в четвертое месяца Фармуфа. Поскольку окончание недели, предшествующей этому дню, исполняется, то, следовательно, и не может возникнуть никакого спора; и все мы, наоборот, должны быть согласны; то же писано было и Римлянам. Итак, объявите день, как вы сами извещены о нем, то есть третий день апрельских календ, по Александрийскому счислению — четвертое Фармуфа.
Будьте здравы в Господе! О сем молюсь я, о возлюбленные и вожделенные братия.
Девятнадцатое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Руфина и Евсевия, во дни (правления) того же Нестория епарха, в пятый год индиктиона; когда воскресенье (Пасхи) было за день до апрельских идов [177], то есть семнадцатого Фармуфа, в пятнадцатый день луны, от Диоклитиана же в шестьдесят третьем году [178].
1) Благословен Бог, Отец Господа нашего Иисуса Христа! — таковое начало приличествует настоящему посланию; и теперь тем более — потому что оно (начало) состоит из слов Апостольского благодарения Господу (Еф. 1, 3) — за то, что Он привел нас издалека и снова дал нам возможность безбоязненно посылать вам, по обычаю, праздничные послания. Ибо время празднования, братия мои, и самый праздник близко; — не таковой, чтобы о нем объявляемо было посредством труб, как известно из истории (Ветхого Завета); но Самим Спасителем пострадавшим за нас и воскресшим провозглашенный и священнодействованный, как об этом возвещает Павел: ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. 5, 7). И это наш праздник, а не чуждых! Но и у Иудеев уже нет более пасхального празднества, ибо время сени окончилось, ветхое прекратилось, и отселе начинается месяц новых, в который всем приличествует праздновать, кто внимает Говорящему: храни месяц новых (плодов), и да сотвориши Пасху Господеви Богу твоему (Втор. 16, 1). Конечно, и язычники мнят себя совершающими праздники, а иудеи прикрываются своим лицемерием. Празднества язычников, которые беспокоятся только о хлебе, отвергает Он; а от праздников иудеев, вне пределов находящихся, отвращает Он Лице Свое, говоря: новомесячий ваших, и суббот (ваших)… нeнaвuдum душа Моя (Ис. 1, 14).
2) А деяния, который, будучи незаконными, хотя бы были совершаемы с добрым расположением если бы даже были признаны за благочестивые; бесполезны и тем более обличают в лицемерии тех, кои заняты ими. Посему приносящие таковые жертвы, не смотря на их лицемеpиe, должны услышать от Отца: ваши жертвы неприятны (Мне) и ваши приношения не увеселяют Меня; даже когда вы приносите семидал, тщетно это; а курение (ваше) отвратительно для Меня [179]. Ибо Бог ни в чем не имеет нужды, и как в Нем нет ничего нечистого, то Он пресыщен ими (жертвами иудеев), как у Исаии Сам Он свидетельствует о сем: исполнен есмь (Ис. 1, 11). Но Закон относительно жертв дарован для руководства народа и для прообразовательного изображения будущего; ибо Павел говорит Галатам: прежде же пришествия веры, под законом стрегоми бехом затворени в хотящую веру открытися в нас. Темже закон пестун нам бысть во Христа, да от веры оправдимся (Гал. 3, 23, 24). Но иудеи не усмотрели сего и не уразумели — потому, что, ходя днем как во тьме, они, правда, стремились к нашей Истине, которая сокрыта была в Законе; но не обрыли Ее, к священному Писанию относились двоедушно и Святому Духу не покорялись. Когда Моисей возлагал покрывало (на лице свое), тогда взирали они на него; а коль скоро он отлагал покрывало, они отвращали от него взор свой; и они не понимали того, что читали, но вымышляли одно вместо другого. Посему Пророк громогласно восклицает против них: ложь и невеpиe возобладали ими! а Господь уже в то время изрек о них: сынове чуждии солгаша Ми, сынове чуждии обетшаша (Пс. 17, 45, 46); а теперь с какою кротостью укоряет Он их, говоря: аще бо бысте веровали Моисеови, веровали бысте убо и Мне, о Мне бо той писа (Ин. 5, 46). А они, пребывая в неверии, продолжают вероломно поступать по отношению к Закону, именно: говоря то, что им приятно, они не понимают сего так, как написано. Далее, поелику они, по своему лицемерию, даже пред раскрытою книгою лицемерят и остаются при своем мнении, то Он, чрез Исаию, во гневе изрекает против них: кто бо изыска сия из рук ваших (Ис. 1, 12)? а чрез Иеремию, хотя они и хотели найти оправдание, угрожает Он: всесожжения ваша соберите со жертвами вашими, и изъядите мяса; яко не глаголах ко отцем вашим, и не заповедах им в день, в оньже изведох их от земли Египетския, о всесожжениих и жертвах (Иер. 7, 21. 22). Они не поступали как надлежало, и не об исполнении Закона пеклись; но гораздо более они находили приятности, как и Пророк упрекает их, в таковых днях, когда они могли обижать слуг своих, когда сходились для суда и тяжебных дел, когда чинили насилие слабым, делая все это для собственного удовольствия. Посему и пребывают они до конца в отлучении от праздника, хотя и теперь еще хотят показать, как они вне (назначенного) места и времени вкушают мясо. Ибо, вместо законного агнца, они научились приносить жертвы Ваалу; вместо истинных опресноков, они собирают дрова, и отцы их зажигают огнь, и жены их месят муку, да сотворят опресноки воинству небесному, и возлияша вoзлияния богом чуждим, да прогневают Мя (Иер. 7, 18), говорит Господь. Они получают возмездие за таковые деяния; так что, хотя они и представляют себя как бы празднующими Пасху, однако отъемлется радость и веселие от уст их, как говорил об этом Иеремия: и упраздню от градов иудиных, и от путей Иерусалимлих глас радующихся, и глас веселящихся, глас жениха, и глас невесты (Иер. 7, 34). Посему закалающий у них вола — то же, что убивающий человека, приносящий агнца в жертву — то же, что задушающий пса; приносящий семидал — то же, что приносящий свиную кровь; воскуряющий фимиам (в память) — — то же, что молящийся идолу (Ис. 66, 3, 4). Но к сему Бог никогда не может иметь Свое благоволение, и Божественное слово не требует от них ничего подобного; они сами избрали, говорит Он, те пути и такие мерзости, к которым благоволит их душа.
3) Но что же может значить это, братия мои? Ведь пророческое слово достойно того, чтобы мы испытывали его, и особенно в виду сторонников ереси, которые направили мысль свою против Закона. Ибо Господь чрез Моисея даровал постановления касательно жертв, и целая книга, именуемая книгою Левит, полна предписаний о них, — дабы приносящему жертву высказать одобрение, а пренебрегающего ими, как непослушного пoвeлению, подвергнуть порицанию. А чрез пророков Он говорит: кто требует сего от рук ваших? Я не говорил отцам вашим о жертвах заклания и не давал им повелений касательно жертв всесожжения [180]. Из сего может показаться, что Священное Писание не согласуется само с собою, или — что Бог, даровавший сии повеления, неистинен. Но может ли действительно отсутствовать согласие? — да не будет! — Виновник истины не лжив, ибо невозможно солгати Богу (Евр. 6, 18), как утверждает Павел; но лучше сказать, все истинно для правомыслящих и для тех, которые с верою приемлют предписания Закона. Вместе с тем мне кажется, — и да поможет мне Бог по молитве вашей! — что это возражение и от истины недалеко. Именно, первоначально не существовало никакого определения и закона касательно жертв заклания, а также и о жертвах всесожжения не было повеления от Бога, даровавшего Закон; но ради того введены были жертвы, чтобы иметь им символическое знаменование и быть прообразами; ибо с Законом теcно была соединена сень грядущих благ (Евр. 10, 1), и лишь до времени исправления (Евр. 9, 10) установлены были сии прообразы.
4) Посему не весь Закон касался жертв; но в Законе было только одно собрание предписаний относительно жертв [181], посредством которых он (Закон) наперед убеждает удерживаться от идолослужения и пещись о близости к Богу; и чрез которые он прообразовательно возвещает также и о настоящем времени. Посему то Бог ни в начале, когда Он вывел народ из Египта, ни в то время, когда они (Евреи) пришли к горе Синаю, не давал им предписаний касательно жертв заклания и всесожжения, — ибо Бог — не человек, чтобы Ему необходимо было заранее пещись о сем, — но Его повеление (было о том), чтобы научились знать Его, как истинного Бога, и Слово Его не почитать ниже богов лжеименных, которые не существуют в действительности и обладают не более, как только пустою видимостью. Так Он восхотел быть познанным ими, когда вывел их из Египта и повелел перейти чрез море Чермное. А когда они пожелали служить Ваалу и ревностно старались о принесении жертв тем, которые не существуют; когда они забыли о чудесах, ради них совершенных в Египте, и помышляли о возвращении туда; только тогда, после дарования Закона, и предписание о жертвах было возведено на степень Закона; дабы они свои помыслы, никогда занятые несуществующими (богами), обратили к Тому, Кто есть истинный Бог, и не увлекались по прежнему жертвами, но лучше отвращали бы взор свой от идолов и только тому повиновались, что повелевает Бог. Ибо, сказав: не глаголах… и не заповедах… о всесожжениих и жертвах (Иер. 7, 22), Он тотчас же присовокупил: но (токмо) слово cиe заповедах им, рекий: услышите глас Мой, и буду вам в Бога, и вы будете Мне в люди, и ходите во всех путех Моих, в нихже повелех вам (Иер. 7, 23). Когда они так наставляемы были посредством прообразов и научаемы были никого не чтить, кроме Господа; то могли усмотреть, до какого времени продлится тень, чтобы не забывать о грядущем времени, когда не будут более служить на жертву Богу ни телец из волов, ни агнцы из овец, ни козел из коз; но все будет совершаемо просто и духовно чрез постоянную молитву и благочестное поведение, при благоговейности и в словах. Как Давид поет: да благоугодна будет ему покорность моя! и: да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя (Пс. 140, 2). А Дух Святый, Который в нем (Давиде), повелевает так: пожрите Богови жертву хвалы, и воздаждь Вышнему обеты твои (Пс. 49, 14); пожрите жертву правды и уповайте на Господа! Не менеe внушительно укоряет и великий Самуил Саула: послушание (гласу Господа) не лучше ли жертвы (1 Цар. 15, 22)? Ибо чрез cиe и Закон исполняется и благоугождается Бог, как и говорит Он: жертва хвалы прославит Мя (Пс. 49, 23). А затем пусть знает каждый, что значит и такое изречение: милости хощу, а не жертвы (Ос. 6, 6), и что Бог не благоволит к тому, что противоположно сему.
5) Но они были нерадивы и не позаботились о достижении истинного познания; ибо, если бы они уразумели откровенное Богом учение, то не быша Господа славы распяли (1 Кор. 2, 8). А какой конец теперь предстоит им, о сем уже заранее громко взывает Пророк таким образом: горе души их, зоне умыслиша совет лукавый…, рекше: свяжем Праведнаго, яко не потребен нам есть (Ис. 3, 9. 10). А причина столь превратного разумения их не иная, как заблуждение; так об этом и Господь, укоряя их, говорит: прельщаетеся, не ведуще Писания (Мф. 22, 29). Потом, когда им следовало бы, после обличения, придти к разумению, они оказались еще более упорными, когда сказали: мы Моисеевы есмы ученицы и вемы, яко Моисеови глагола Бог (Ин. 9, 28, 29), еще с большим недоверием относясь к тем словам и обличая самих себя. Ибо, если бы они поверили слышавшему cиe, то они и не отвергли бы Господа, глаголавшего чрез Моисея, когда он приблизился к Нему. Но тот верующий, о котором есть упоминание в Деяниях Апостольских, был не таков; ибо, когда он услышал: убо разумееши ли, яже чтеши (Деян. 8, 30)? То не устыдился сознаться в своем неведении, но просил наставления; почему, как только был научен, ему дарована была благодать Св. Духа. А сих (иудеев), поелику они упорствовали в своем нeведении, застигла смерть, как и говорится в Притчах: нечестивый умирает во грехах своих (Прит. 5, 22, 23).
6) А таковым подобны также и те, которые предались ереси; они, как отступившие от правого разумения, тщетно пытаются ухищрениями присвоить себе несущее божество; ибо нечестивый говорит в сердце своем: несть Бог! — растлеша и омерзишася в начинаниих (Пс. 13, 1); а если их понимание неразумно, то и деяния их нечестивы, как говорит Он (Христос): како можете добро глаголати, зли суще. (Мф. 12, 34)? Злы были они, поелику мыслили нечестиво. И как могут упражняться в делах справедливости те, которые стремятся к насилию? Как может любить тот, кто вознамерился ненавидеть? Как может иметь любовь тот, помыслы которого обращены к маммоне? Как может быть целомудренным тот, кто зрит на женщину с вожделением? От сердца бо исходят помышления злая, любодеяния, прелюбодеяния, убийства (Мф. 15, 19); от которых нечестивый, увлекаемый и прельщаемый плотскими похотями, терпит крушение, как корабль от морских волн. И cиe также написано: великое крушение терпит всякая плоть нечестивых: ибо, когда они заключают сообщество с безумием (Прит. 14, 16), то их потрясает буря, и они гибнут, как и Соломон в Притчах говорит об этом: нечестивый и неразумный погибают вместе и оставляют имущество свое чужому [182]. А cиe должны они потерпеть за то, что ничего не имеют в себе такого, что могло бы соответствовать руководству разума. Ибо, если есть разумение, то Слово, Кормчий душ (наших), направляет корабль, и cиe путеводительство производится вполне разумно; те же, которые лишены такого водительства, отпадают как листья. Разве не окончательно погибает таковой, подобно Именею и Филиту, которые нечестиво мыслили касательно воскресения и, отвергнувши веру в него, потерпели кораблекрушение в вере (2 Тим. 2, 17; 1 Тим. 1, 19, 20)? Также Иуда, сделавшись предателем, отпал от Кормчего и погиб вместе с иудеями. А благоразумные ученики, пребывшие с Господом, хотя море было возмущено, и корабль готов был погрузиться в волнах, — ибо была буря и противный ветер, — однако не отпали (от веры в Него); а скорее возбудили от сна Слово, шествовавшее с ними на корабле; и внезапно море успокоилось, по повелению своего Господа, а они были спасены и все сделались проповедниками и учителями. Повествуя о славных деяниях нашего Искупителя, они наставляли и нас быть им подобными в этом отношении; ибо ради нас и к нашей же пользе были они (дела Христа) записаны, дабы мы из чудес могли познать Господа, совершившего их, а к ученикам (Его) относились как к учителям веры.
7) И для нас, братия мои, мир подобен морю, как и написано: cиe море великое и пространное… Тамо корабли преплавают, змий сей егоже создал ҐбЁ ругатися ему (Пс. 103, 25, 26). Мы совершаем на нем плавание по своему произволению, как бы увлекаемые ветром; ибо каждый достигает туда, куда влечет его воля: или приходит он к сладостному успокоению, когда кораблем правит Слово; или, если им овладевает похоть, он терпит крушение и подвергается опасности среди бурь потерять жизнь. Ибо, как на море существует буря и волнение, точно так же в мире много бедствий и искушений. Неверующий, когда наступает бедствие или гонение, впадает в соблазн, говорит Господь (Мк. 4, 17); ибо, как он нетверд в вере и взирает только на тленное, то ему не достает силы противостать трудностям, проистекающим из бедствий; но подобно дому, построенному безрассудным человеком на песке (Мф. 7, 26, 27), и он, как лишенный проницательности, должен пасть от напора искушений, как от ветра. А праведники, поелику они имеют чувствия обучена долгим учением (Евр. 5, 14), поелику они тверды в вере и внимают Слову, то и не ослабевают при искушениях, но терпят до конца, как прилично верующим, хотя бы по временам волна величайших искушений поднималась против них; — они пробуждают Господа, Который среди них, получают спасение, и чрез воду, и чрез огонь направляясь к месту успокоения, надлежащим образом празднуют Пасху, воссылая благодарственные молитвы Богу, спасшему их. Они, когда бывают искушаемы, познаются как Авраам; или, если они терпят бедствия, являют свою верность, как Иов; или, когда их притесняют и поступают с ними коварно, они пребывают непоколебимы, как Иосиф; или, когда их преследуют, они не обнаруживают нетерпения, но с Богом (своим), как написано, преходят стену злобы (Пс. 17, 30). — Кто возбуждает среди братий разделения и раздоры, тот отступил от истины. — Таковым являл себя и блаженный Павел, находя приятность в немощах, благодушествуя при поношении, в нуждах, в гонениях, в пpитеcнeнияx за Христа (2 Кор. 12, 9, 10); желая, чтобы и все мы благодушествовали, и говоря так: всегда радуйтеся… о всем благодарите (1 Сол. 5, 16, 18)! А что же было бы наиболее прилично для праздника Пасхи, как не обращение от зла, непорочное жительство и непрестанная молитва, приносимая Богу со благодарением?
8) Посему должны и мы, братия мои, в ожидании торжества вечной радости на небесах, и теперь совершать праздник Пасхи, всегда радуясь, непрестанно молясь и за все благодаря Господа. Да, и я хочу праздновать Пасху, благодаря Бога как за прочие чудные дела, Им соделанные, так и за проявление Его милосердия, каковое теперь излилось на нас; за то, что Он, наказуя, наставляет нас, смерти же не предает нас; за то, что издалека. как бы от конец земли, возвратил нас и воссоединил с вами. Как и сам я имею желание теперь совершить Пасху, то позаботился так же и вам объявить о великом празднике Пасхи; дабы мы, вслед за Ним (за Христом), к тому же Иерусалиму — не разлучаясь, но как бы к одному дому собрались с тем, чтобы и нам вкусить пасхального Агнца — не сваренным в воде (Исх. 12, 9), поелику тогда мы и слово Божие обратили бы в воду; а равно не разрушая костей Его (Исх. 12, 46), чрез что мы написанное в Евангелии (Ин. 19, 33, 36) извратили бы; но (вкусим) как бы от испеченного на огне, с горькими травами (Исх. 12, 8), и, горя духом, совершим время поста и ночь бдения с коленопреклонением, в покаянии и благодарственном славословии.
9) Начнем Четыредесятницу в шестой день Фаменофа [183], и когда проведем ее приличествующим образом в воздержании и молитве, тогда возможем достичь и святого дня. Ибо кто соблюдение сорокадневного Поста почитает маловажным, кто неосмотрительно и в нечистоте вступает, так сказать, во Святое святых, тот не совершит пасхального празднества. Посему будем взаимно предостерегать друг друга и потщимся ничего не оставить в небрежении, но и все эти дни также провести в посте; так чтобы, присоединив к посту пост, мы могли достодолжно совершить праздник Пасхи.
10) Итак Четыредесятница начинается, как сказано выше, в шестой день Фаменофа, великая седмица страстей одиннадцатого Фармуфа [184], после Поста, который мы оканчиваем шестнадцатого того же месяца [185]в поздний вечер субботы, празднуем затем Пасху, когда и наступает день воскресения — семнадцатого того же месяца Фармуфа [186], а к сему присовокупляем по порядку и семь святых седмиц Пятидесятницы, радуясь и хваля Бога, что Он и чрез cиe заранее прообразно возвестил радость и нескончаемое успокоение, которое уготовано на небесах нам, поистине верующим во Христа Иисуса, Господа нашего; и да будет чрез Него и с Ним честь Отцу Его и держава со Св. Духом во веки веков, аминь! Приветствуйте друг друга лобзанием святым! Приветствуют вас братья, которые при мне!
Почел я за необходимое довести до сведения вашего и то, что касается поставления тех епископов, которые определены на места наших покойных сотрудников, дабы вы знали, к кому вам писать и от кого получать ответные послания. Итак, определены: в Сиене вместо Ниламмона — соименный (ему) Ниламмон; в Латоне вместо Аммония — Мазис; в Коптоне вместо Феодора — Псенозирис; в Паносе, поелику Артемидор, по причине старости и слабости сил, просил об этом, определен при нем Арий; в Гипселе — Арсений, после того как он снова приобретен для Церкви; в Ликоне вместо Плусиана — Евдемон; в Антиное вместо Аммония и Тиранния — Арион; в Оксиринхе вместо Пелагия — Феодор; в Нилополисе вместо Феоны — Аматас и Исаак, после их взаимного примирения; в Арсеноитиде вместо Сильвана — Андрей; в Просопонтиде вместо Серапаммона — Триадельф; в Диocфaке, что на берегу моря, вместо Серапаммона — Феодор; в Сайтоне вместо Немесиона — Пафнутий; в Ксоисе вместо Анубиона — Феодор, а при нем Исидор, после того как он снова приобретен для Церкви; в Сефроитиде вместо Потаммона — Opион; в Клисме вместо Иакова — Тифонас, а при нем и Павел, после того как он снова приобретен для Церкви.
Двадцатое праздничное послание святого Афанасия
В консульство Филиппа и Салии, во дни того же Нестория епарха, в шестой год индиктиона, когда воскресенье (Пасхи) было в третий день апрельских нон [187], то есть восьмого Фармуфа, эры же Диоклитина в шестьдесят четвертом году [188], в восемнадцатый день луны.
1) И теперь будем праздновать Пасху, братия мои! Подобно тому, как некогда Господь наш ученикам Своим, так теперь и нам наперед возвещает Он: чрез несколько дней будет Пасха, в которую иудеи предали Господа смерти, а мы празднуем смерть Его, радуясь тому, что мы после скорби получаем успокоение, что, быв до того времени в рассеянии, немедля собираемся вместе; что, быв прежде потерянными, мы снова обретены, быв прежде в удалении, теперь стали близкими, что, быв прежде чужды Тому, Кто за нас страдал и был пригвожден ко кресту, впредь принадлежим Ему, — Ему, Который грехи наши понес, как говорит Пророк (Ис. 53, 4), и ради нас претерпел скорби, чтобы от всех нас удалить болезнь, печаль и воздыхание. Когда мы жаждем, Он утоляет нас в сей самый праздник, стоя и возглашая: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиеm (Ин. 7, 37). Ибо в том и сказывается всегда любовь к Нему святых, что они никогда не медлят, но без принуждения приносят Господу непрестанную жертву и всегда жаждут и просят у Него питие; Давид воспевал так: Боже, Боже мой, к Тебе, утренюю: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебе плоть моя, в земли пусте и непроходне и безводне. Тако во святем явихся Тебе (Пс. 62, 2, 3). Пророк Исаия говорит: от нощи утренюет дух, мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя (Ис. 26, 9); некто другой говорит: возлюби душа моя возжелати судьбы Твоя на всякое время (Пс. 118, 20); и он же говорит опять: на судьбы твоя уповах, и сохраню закон Твой выну (Пс. 118, 43, 44). И еще восклицает он с дерзновением так: очи мои выну ко Господу (Пс. 24, 15), а вместе с тем говорит он же: поучение сердца моего пред Тобою выну (Пс. 18, 15); Павел же снова дает совет: всегда благодарите, непрестанно молитесь (1 Сол. 5, 18, 17). Tе, которые всегда так назидают себя, могут иметь твердое упование на Господа, говоря: поженем еже уведети Господа, яко утро готово обрящем Его, и приидет нам яко дождь ранний и поздный земли (Ос. 6, 3). Но не утром только изливается Он на них и не тогда только дает им питие, как скоро они просят о том; но преизобильно, по Своему великому человеколюбию, во всякое время дарует им благодать Духа. А откуда то, чего они жаждут, о сем Он присовокупляет тотчас, говоря: веруяй в Мя (Ин. 7, 38). Ибо как холодная вода приятна для жаждущего, по словам Книги Притчей (Прит. 25, 26), таково же и для верующих в Господа пришествие Духа, — гораздо более приятно оно, чем всякое другое наслаждение и удовольствие.
2) Подобает также и нам, чтобы мы, особенно во дни праздника Пасхи, утренневали вместе со святыми и от всей души, в чистоте тела, приступали к Господу с благодарением и благоговейной верою в Него; дабы мы, если с настоящего времени начнем пить и сим Божественным питием, от Него исходящим, будем совершенно напоены, возмогли и на небесах сесть за трапезу вместе со святыми и принять участие в том же торжестве и той же радости; к каковым грешник не имеет никакого влечения и по справедливости будет извержен, услышав следующее: друже, како вшел ҐбЁ семо не имый одеяния брачна (Мф. 22, 12)? Конечно, и грешники жаждут, но не благодати Духа; поелику они подстрекаются лукавым, то будут совершенно попалены страстями, как об этом говорится в Притчах: весь день они услаждаются злыми похотями (Прит. 21, 26)! А Пророк взывает против них, говоря: горе востающим заутра, и сикер гонящим, ждущим вечера: вино бо сожжет я (Ис. 5, 11I); предаваясь сами распущенности, они начинают жаждать и гибели других. А как первые пьют воду лжи и неверия, то Пророком дается на них знамение: язва моя тверда, говорит он, откуду исцелюся? бысть мне яко вода лживая, не имущая верности (Иер. 15, 18). И вторые, поелику пьют вместе с своими сообщниками, искажают и повреждают разумение истины и отвращают от нее простодушных. И для чего же возглашает (Пророк): горе напаяющему подруга своего развращением мутным, и упоявающему, да взирает к пещерам их (Авв. 2, 15)? А они, лицемерствуя и скрадывая истину, спокойны в сердце своем, наперед утоляя жажду (из источника лжи) и повторяя то, что в Притчах говорит блудная жена: хлебом сокровенным в сладость прикоснитеся, и воду татьбы сладкую nийme (Прит. 9, 17). Они устрояют засаду в сокровенных местах, ибо не имеют той свободы добродетели и того дерзновения мудрости, которая во исходе поется; не имеют того дерзновения, которое возвышает голос на распутиях, громко взывает с высоты стен (Прит. 8, 3); потому повелевается им приятно вкусить, что их стремление обращено к обману и страсти, когда они похищают сладость истины и притом так, что их собственную горькую воду по вине их злобы, которая так легко обнаруживается, стараются скрыть. Для сего и волк надевает овечью одежду; но снаружи покрашенные гробы вводят в заблуждение. Так и Сатана…
Отрывок из двадцать второго праздничного послания святого Афанасия
Господь наш Иисус Христос, подъявший смерть за всех, не где–либо на земле внизу, но в самом воздухе распростер руки; дабы явным стало, что чрез Крест совершились спасете всех, повсюду (сущих), и что Он, ниспровергши довода, имеющего особую силу в области воздушной, вновь открывает нам доступ к небу и делает его свободным.
Отрывок из двадцать четвертого праздничного послания святого Афанасия
И когда они в то время вышли, покидая Египет, то враги их сделались игралищем моря; а теперь, когда мы шествуем от земли на небо, сам Сатана наконец ниспадает с неба, как молния.
Отрывок из двадцать седьмого праздничного послания святого Афанасия
Афанасия, епископа Александрийского и исповедника, которого начало таково: «снова наступает день Пасхи воскресения».
Что иное наша радость и наша слава, как не Господь и Спаситель наш Иисус Христос, пострадавший за нас и чрез то соделавший нас знаемыми Отцу. Никто другой, но Он, Который еще ранее чрез Пророков возвещал, а теперь каждому говорит: Я, Говорящий, близ есмь! Превосходное изречение! Ибо не так, чтобы в одно время говорил Он, а в другое безмолвствовал, но всегда, во всякое время от (самого) начала живит Он каждого непрестанно и говорит в сердце каждого.
Отрывок из двадцать восьмого праздничного послания святого Афанасия
Он сделался жертвою за всех, а мы, вскормленные словесами Истины и став причастниками Его животворного учения, можем вместе со святыми достичь и небесной радости. Ибо туда к Божественному и поистине нетленному пиршеству Логос призывает нас теми же (словами), как призывал учеников в горницу (вечери). Здесь пострадавши за нас, там Он уготовляет небесные обители тем, кои с наибольшею готовностью повиновались приглашению и непрестанно следовали к почести вышнего звания, не уклоняясь от цели; там шествующим на вечерю и ратоборствующим против полагающих (им) претыкание соблюдается и венец и нескончаемая радость. И хотя велик для людей труд этого шествия, но Сам Господь сделал его легким и удобным.
Мы же, брат, принявшие от Спасителя вертоград и призванные к небесному пиршеству, так как Праздник уже близится, возьмем ваия от финик (Ин. 12, 13) и став победителями греха, подобно тем, которые некогда вышли в сретение Спасителю, уготовав себя самыми делами, так же встретим Грядущего; чтобы, совосшедши с Ним, стать причастниками небесного брашна и впредь проводить на небесах нескончаемую жизнь.
Отрывок из двадцать девятого праздничного послания святого Афанасия
И как человеческое преходяще, а благость Божия не престает; то и нас умерших, и при немощи нашей собственной природы, Он возбуждает и сущих от земли возводит на небеса.
И еще из послания двадцать девятого, которого начало таково: «касательно предстоящего времени достаточно того, что нами написано прежде».
И учеников испытывал Господь, когда спал (на корме) на возглавии (Мк. 4, 38). А если cиe уже само по себе было чудом, то тем более оно имело силу посрамить безбожников. Ибо чрез то, что Он встал, запретил морю и утишил бурю, Он доказал то и другое: что морские волны не от ветров происходили, но от страха пред своим Господом, шествующим по морю; и что Господь, запретивший морю, не сотворен, но Он Творец его (моря), ибо тварь не оказала бы повиновения твари же. Если и Чермное море разделилось пред Моисеем; то совершилось это не потому, что Моисей, произведший cиe, сказал нечто, но потому, что так повелел Бог. И если солнце остановилось над Гаваоном и луна — над долиною Аиалонскою, то было cиe не дело сына Навинова, а Господа, услышавшего молитву его. Это был Тот, Который и морю запретил и солнце над крестом заставил затмиться.
Отрывок из тридцать девятого праздничного послания святого Афанасия
О том, сколько и какие Писания приняты Церковью, о празднике Пасхи святого Афанасия, епископа Александрийского, в котором определен канон Божественных Писаний, принятых Церковью.
Поелику некоторые дерзают составлять для себя книги, именуемые тайными, у Греков же называемые апокрифическими, и смешивают их с Писаниями, изреченными в Духе, — относительно которых от Отцев установлено то, как сохранились они до них и преданы теми, кои первоначально были самовидцами и служителями Слова; то рассудилось и мне, по просьбе верных братьев, с ручательством за истину тем, чему научен я прежде, составить каноническое определение о том, какие Божественные Писания преданы и вверены святой Церкви; — пусть все заблуждавшиеся могут обличить введших их в заблуждение; а те, кои пребыли в чистоте, опять порадуются упоминанию о них.
Итак, книги Ветхого Завета существуют в количестве двадцати двух; ибо, как я слышал, столько же употребляется и букв у Евреев; и каждая из них (священных книг) занимает по порядку следующее место и имеют следующее наименование.
Первая — Бытие, потом Исход, далее Книга Левитов, за нею Числа, после нее Второзаконие; за сими следуют: Иисус, сын Навина, потом же (книга) Судей, а после нее Руфь; затем после сей — книга Царей — четыре части: первая и вторая принимаются за одну книгу, а третья и четвертая также за одну; и потом книга Паралипоменон — первая, и вторая, принимаемые за одну книгу; затем Ездры первая и вторая, равным образом (составляющие) одну книгу. А за сими одна книга Псалмов, затем Притчи Соломона — одна книга, а также Екклесиаст — одна, потом Песнь Песней одна книга; а за сими (следует) еще Иова одна книга, а потом двенадцать Пророков, считаемые за одну книгу; затем Исаии одна книга, потом Иеремии с Варухом, Плачем и Посланием — одна книга; после сего Иезекииля одна (книга), а также Даниила одна книга. Доселе состав Ветхого Завета.
Но нельзя оставить без внимания и упоминание о (книгах) Нового (Завета); они суть cледующия: 4 Евангелия — Матфея, Марка, Луки, Иоанна; а потом Деяния Апостолов и семь посланий, которые суть: Иакова одно, Петра же два, затем Иоанна 3, а за ними Иуды одно; после сих, посланий Павла четырнадцать, расположенных в следующем порядке: первое — к Римлянам, потом к Коринфянам два, а после сих к Галатам одно и потом к Ефесянам одно и еще к Филипийцам одно, а также к Колоссянам одно; потом же за сими — к Фecсалоникийцам два, затем к Евреям одно и еще к Тимофею два, к Титу одно и последнее к Филимону; а также Откровение Иоанна.
Сии суть источники спасения, жаждущие коих утоляют жажду от словес животных, которые в них; в них только возвещается наставление в благочестии. Да не прилагает никто к ним, ни отнимает от них. Ибо Господь наш, проповедуя саддукеям, сказал: прельщаетеся не ведуще Писаний (Мф. 22, 29); а иудеев Он укорял и говорил: испытайте Писаний… та суть свидетельствующая о Мне (Ин. 5, 39). Но к сему в добавление я признаю необходимым написать и следующее: существуют и другие писания, помимо сих, — которые не определены канонически, — (писания), назначаемые у Отцев для чтения тем, которые желают приступить к оглашению и изучению благочестия; они суть следующие: Премудрость Соломона и Премудрость сына Сирахова, и Есфирь, и Иудифь, и Товия, и так называемое Учение Апостолов, и Пастырь.
Однако же, возлюбленные мои, когда те (книги) определены канонически, а сии должны быть читаемы; нигде не упоминается о книгах тайных, которые Греками называются апокрифическими; но cиe есть измышление еретиков, которые пишут их для себя, когда хотят, по собственному произволению; относятся к ним с уважением и, прибавляя им большое число лет, пользуются ими как древними: отсюда для них является повод к тому, чтобы вводить в заблуждение простодушных.
Отрывок из сорокового праздничного послания святого Афанасия
Вы же есте пребывше со Мною в напастех Моих, и Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой, Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем (Лк. 22, 28–30). Итак, призываемые чрез Евангелие к великой и небесной вечери в ту горницу пометенную; очистим себя, как заповедал Апостол, от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии (2 Кор. 7, 1); дабы и изнутри и извне будучи беспорочными, — совне облекшись целомудрием и праведностью, внутри же духом право разумевая слово истины, — мы могли услышать: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25, 21)!
Отрывок из сорок второго праздничного послания святого Афанасия
Ибо мы из числа званных, братия, и ныне созываемся Премудростью (воедино), согласно с Евангельскою Притчею, на сию вечерю великую и премирную и довлеющую для всей твари, — именно на Пасху — к закланному в жертву Христу. Ибо Пасха наша… пожрен бысть Христос (1 Кор. 5, 7). И немного спустя те, которые так украсят себя, услышат: вниди в радость Господа твоего!
Отрывок из сорок третьего праздничного послания святого Афанасия
Наше же звание (которым принадлежит и Пасха) свыше, и жительство наше на небесах, по словам Павла: не имамы бо зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр. 13, 14), и туда направляя взоры наши, мы совершаем празднество надлежащим образом. И опять, после некоторого отступления: поистине высоко небо и находится от нас на бесконечном расстоянии; ибо сказано: небо небесе Господеви (Пс. 113, 24). Но не следует ради сего медлить, ни страшиться, как бы недоступен был путь к нему; но тем большую следует обнаруживать готовность. Ибо не так, что и нам следует обжигать кирпич на огне и искать смолы для замены извести, подобно тому, как некогда двинувшиеся с Востока и нашедшие равнину в земле Сеннаар приступали к делу. Ибо смешались языки их, и предприятие расстроилось. А нам Господь «обновил восход» туда Собственною Кровию и сделал его легким. И опять: и, воззвав нас, не только успокоил относительно отдаленности неба, но даже, Сам пришедши, отверз эту некогда заключенную дверь. Ибо она действительно заключена была с того времени, как Он изгнал Адама из рая сладости и приставил херувимов и пламенный меч обращающийся охранять путь древа жизни. Ныне же она отверста. И явившись Сам, с большею милостию и человеколюбием, ввел с Собою в рай разбойника, исповедавшего Его; и восшедши на небо предтечею за нас, Он для всех отверз двери. И снова: а Павел, стремясь к цели, — к почести горнего звания, восхищен чрез cиe до третьяго небесе (2 Кор. 12, 2); когда же, узрев горнее, он потом сошел, то и нам возвестил, благовествуя, то, что написано к Евреям: не приступисте бо, говорит он, к горе осязаемей и разгоревшемуся огню, и облаку и сумраку, и буре и трубному звуку, и гласу глагол… Но приступисте к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному и тмам Ангелов, торжеству и церкви первородных на небесех написанных (Евр. 12, 18–19, 22–23). И кто же не возжелал бы насладиться этим небесным сожительством? И кто не почел бы за счастье написаться с таковыми, чтобы с ними же и услышать: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Mф. 25, 34)?
Отрывок из сорок четвертого праздничного послания святого Афанасия
Коего начало таково: «все, что Господь и Спаситель наш Иисус Христос за нас и для нас совершил»…
А когда слуги первосвященников и книжников увидели cиe и услышали от Иисуса: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет (Ин. 7, 37); то узнали, что это был не простой человек, как они, но Тот, Кто и святым даровал питие; и что Он Тот, Кто был предузнан пророком Исаиею, поелику Он воистину — cияниe света и Слово Бога. И таким образом напаял Он древле, как поток из источника рай, а теперь дарует Он так же благодатный дар Духа каждому, говоря: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7, 37, 38). Ни один человек не мог сказать сего, но только Бог Живый, Который воистину дарует жизнь и Святого Духа.
Отрывок из сорок пятого праздничного послания святого Афанасия
Все вознесем жертвы наши, не забывая касательно общения с бедными; и войдем во святилище, по написанному, — куда предтечею за нас вошел Иисус, вечное искупление обретый (Евр. 9, 12). От него же… Велико чудо cиe, что мы, бывшие пришельцами, нарицаемся своими; и те, которые были никогда чужими, получаем звание сограждан святых и чад небесного Иерусалима, образом которого был тот, который построил Соломон. Ибо, если Моисей все устроил сообразно с тем, как показано было на горе; то ясно, что совершавшееся в скинии служение было образом небесных таинств, к которым восхотев и нас возвести, Он уготовал нам путь новый и пребывающий. А если все ветхое было образом нового, то образ горней радости и нынешнее празднество, совершая шествие к которому с псалмами и песнями духовными, положил начало Поста.
Текст приводится по изданию: Святитель Афанасий Великий. Творения в 4–х томах. Том III. — М.: Спасо–Преображенский Валаамский монастырь, 1994. — С. 376–524. Репринтное воспроизведение издания: Свято–Троицкая Сергиева Лавра, 1902–1903, из фондов Государственной Исторической библиотеки.
Четыре послания к Серапиону, епископу Тмуисскому
1) Писание священной любви твоей отдано мне было в пустыне. Жестокое воздвигнуто против нас гонение, усильны поиски ищущих смерти моей, но Отец щедрот и Бог всякие утехи (2 Кор. 1, 3) утешил меня писанием твоим. Воспоминая любовь твою и любовь всех искренно мне преданных, представлял я тогда себе, что они со мною. И потому весьма обрадован был, держа в руках письмо твое.
Но, прочитав написанное, возболел я снова духом, что есть люди, однажды навсегда замыслившие идти против истины. И сам ты, возлюбленный и истинно желаннейший, со скорбью пишешь, что некоторые, хотя отступили от ариан за хулу их на Сына Божия, однако–же неправо мыслят о Святом Духе, и утверждают, будто бы Дух Святой не только есть тварь, но даже один из служебных духов, и единственно степению отличается от Ангелов. Но это притворное только разногласие с арианами, действительное же прекословие благочестивой вере. Как ариане, отрицая Сына, отрицают и Отца, так и эти, произнося хулу на Духа Святого, хулят и Сына. Те и другие разделили между собою жребий противления истине, и за неправомыслие свое, одни о Слове, а другие о Духе, виновны в одинаковой хуле на Святую Троицу. Итак, видя это, долго размышлял я сам с собою, и восскорбел духом, что диавол снова отыскал случай наругаться над подражателями его безумия.
И хотя положено было мною в настоящее время молчать, однако–же, убеждаемый твоим преподобием, подвигнутый иномыслием и сатанинскою продерзостью этих еретиков, пишу это послание, как едва достает моих сил, пишу кратко, чтобы ты, в написанном имея для себя повод, по свойственному тебе благоразумию, сам присовокупил недостающее, и таким образом, обличение злочестивой ереси сделалось полным.
2) Итак, мнение это нечуждо ариан; однажды решившимся отрицать Божие Слово естественно изрекать такие хулы и на Духа. Поэтому и в опровержение ариан нет нужды говорить что–либо новое; достаточно и того, что сказано против них прежде. Но с погрешающими в учении о Духе надобно говорить, исследовав дело в некотором обратном порядке, как сами они назвали бы это.
И иной подивится их неразумию, как они, не соглашаясь признавать тварью Сына Божия, и мудрствуя о сем справедливо, могут даже слышать терпеливо, когда Дух Сына именуется тварью? Если по единству Слова со Отцем не соглашаются Сына именовать единым из созданных, но (что и справедливо) признают Его Зиждителем тварей; то почему же Духа Святого, имеющего то же единство с Сыном, какое Сын имеет с Отцем, называют тварью? Почему не дознали они того, что, как, не отделяя Сына от Отца, соблюдают единство Божие, так, отделяя Духа от Слова, не сохраняют уже единого в Троице Божества, рассекая Его, примешивая к Нему естество чуждое и инородное, делая Его равным с тварями? Это же показывает опять, что Троица есть уже не единое, но сложное из двух, и притом (по причине иносущия Духа, какое воображают себе еретики) различных естеств. Что же это за богословие, слагаемое из Создателя и твари? Или уже Божество не троично, но двойственно, и притом есть тварь? Или, если Оно есть Троица (чтò и действительно), то почему Духа Троицы ставят в один ряд с тварями, нисшими Троицы? Это опять значит разделять и разлагать Троицу. А посему, неправомудрствующие о Духе Святом не мудрствуют право и о Сыне. А если бы право мудрствовали о Слове, то здраво мудрствовали бы и о Духе, Иже от Отца исходит, и собствен Сыну, от Него подается ученикам и всем верующим в Него. Погрешая в учении о Духе, еретики не имеют здравой веры и во Отца. Ибо противящиися Духу, как назвал их великий мученик Стефан (Деян. 7, 51), отрицают и Сына; отметающiися же Сына, ни Отца имут (1 Иоан. 2, 23).
3) Итак, где же взят вами предлог к такой дерзости, что не убоялись вы сказанного Господом: а иже восхулит на Духа Святого, не имать отпущения ни в сей век, ни в будущий (Марк. 3, 29; Матф. 12, 32)? Ариане, не уразумев пришествия Слова во плоти и сказанного о Слове относительно к сему пришествию, это однако–же обратили в предлог к своей ереси, и за сие признаны богоборцами, как подлинно от земли тщесловующии (Ис. 8, 19). Но вы чем введены в обман? У кого выслушали это? Или, как дошли до такого заблуждения?
Говорят: читали мы, что у Пророка Амоса глаголет Богь: се Аз утверждаяй гром, и созидаяй дух [189], и возвещаяй в человецех Христа Своего, творяй утро и мглу, и восходяй на высокая земли: Господь Бог Вседержитель имя Ему (Амос. 4, 13) И это убедило нас согласиться с арианами, которые говорят, что Дух Святой есть тварь. — Так читали вы у Амоса; но читали, или не читали вы, сказанное в Притчах: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (Притч. 8, 22)? И если последнее изречение толкуете согласно с истиною, не называя Слова тварью; то почему же сказанное у Пророка не толкуете таким же образом, и, услышав одно именование: дух, думаете, что Дух Святой называется тварью? Хотя в Притчах Премудрость явственно говорит о Себе: созда Мя; однако–же, вы сему изречению (что весьма хорошо) даете такое толкование, что Зиждительную Премудрость не сопричисляете к тварям. В пророческом же изречении нет прямого указания на Духа Святого, а сказано просто о духе. Почему же, хотя в Писаниях слово «дух» употребляется в весьма различных значениях, и пророческому изречению можно дать собственный его правильный смысл, вы, как упорствующие или как угрызенные змием арианства, думаете, что у Амоса говорится о Духе Святом, только бы не отказаться вам от той мысли, что Он есть тварь?
4) Скажите же, найдете ли где в божественном Писании, чтобы Дух Святой назван был просто духом, или без присовокупления, что Он или Божий, или Отчий, или Мой, или самого Христа и Сына, или: от Меня, то–есть, от Бога, или так, что при слове Дух не был бы поставлен член и сказано было просто πνεῦμα, а не τὸ πνεῦμα, или так, что не имел бы сего самого именования: Дух Святой, или Утешитель, или Дух Истины, т. е. Сына, Который говорит: Аз есмь Истина (Иоан. 14, 6); и вы, слыша просто слово: дух (πνεῦμα), могли бы подразумевать Духа Святого? Из этого правила должно исключить случаи, когда вновь упоминается о приявших уже Духа, которые, прежде еще научившись, чтò такое Дух Святой, впоследствии, при одном (какбы только в повторение и напоминание) наименовании слова «Духъ» знают, о Ком идет речь. Но и в этом случае слово дух (πνεῦμα) большею частью употребляется с членом, а без члена, или без сказанного выше присовокупления, вовсе не может означать Духа Святого. Так, например, Павел пишет к Галатам: сие едино хощу уведети от вас, от дел ли закона Духа (τὸ Πνεῦμα) приясте, или от слуха веры (Гал. 3, 2)? Какого же прияли они Духа, как не Духа Святого, даруемого верующим и возрожденным банею пакибытия? И пиша к Фессалоникийцам: Духа (τὸ Πνεῦμα) не угашайте (1 Сол. 5, 19), Апостол знающим, какого прияли Духа, сказал это, чтобы по нерадению не угасили в себе возгнетенной в них благодати Духа. И если в Евангелиях о Спасителе, по человечеству ради восприятой Им на Себя плоти, Евангелисты говорят: Иисус же исполнь Духа возвратися от Иордана (Лук. 4, 1); и: тогда Иисус возведен бысть Духом в пустыню (Матф. 4, 1): то изречения эти имеют тотъ–же смысл. Ибо у Луки прежде было сказано: бысть же егда крестишася вси людiе, и Иисусу крещшуся и молящуся, отверзеся небо и сниде Дух Святой, телесным образом яко голубь, на–Нь (Лук. 3, 21. 22); а из сего явствовало, что словом «Дух» означается Дух Святой. И таким образом, кто имеет Духа Святого, в речи о тех, если сказано и просто: Дух, без всякого к сему присовокупления, — означается, без сомнения, Дух Святой, особливо если при слове «дух» есть член.
5) Отвечайте же на предложенный вам вопрос: находили ли вы где в божественном Писании, чтобы Дух Святой назван был просто духом, без сказанного выше прибавления, и без соблюдения упомянутого нами правила? Но вы не можете дать на это ответа; потому что не найдете того в Писании. Напротив того, в книге Бытия написано: и Дух Божiй ношашеся верху воды (Быт. 1, 2); и несколько ниже: не имать Дух Мой пребывати в человецех сих, зане суть плоть (Быт. 6, 3). И в книге Числ Моисей говорит Навину: еда ревнуеши ты мне? И кто даст людем Господним пророки, егда даст Господь Духа Своего на них (Числ. 11, 29)? И в книге Судей о Гофонииле сказано: и бысть на нем Дух Господень, и суди Израиля (Суд. 3, 10); и еще: и бысть на Иеффаи Дух Господень (Суд. 11, 29); о Сампсоне же говорится: возмужа отроча, и благослови è Господь. И нача Дух Господень ходити с ним (Суд. 13, 24. 25), и: сниде на него Дух Господень (Суд. 15, 14). И Давид воспевает: Духа Твоего Святого не отыми от мене (Псал. 50, 13), и еще в сто сорок втором псалме: Духь Твой благий наставит мя на землю праву. Имене Твоего ради, Господи, живиши мя (Пс. 142, 10. 11). У Исаии написано: Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя (Иса. 61, 1); а прежде было сказано: горе чада отступившая, сия глаголет Господь: сотвористе совет не Мною, и заветы не Духом Моим, приложити грехи ко грехом (Иса. 30, 1); и еще: слышите сия, исперва не отай глаголах: егда бываху, тамо бех, и ныне Господь посла мя, и Дух Его (Ис. 48, 16); несколько же ниже так говорит: и сей им, иже от Мене завет, рече Господь: Дух Мой, Иже есть в тебе (Ис. 59, 21); и после сего Пророк присовокупляет: не ходатай, ниже Ангел, но сам Господь спасе их, зане любит их, и щадит их, сам избави их, и восприят их, и вознесе их во вся дни века. Тии же не покоришася, и разгневаша Духа Святого Его, и обратися има во вражду (Ис. 63, 9–10). Иезекииль говорит так: и Дух взя мя, и принесе мя в землю халдейску в пленники в видении Духом Божиим (Иез. 11, 24). У Даниила сказано: воздвиже Бог Духом Святым отрока юна, емуже имя Даниил. И возопи гласом великим: чист аз от крове сея (Дан. 13, 45. 46). Михей говорит: Дом Иаковль разгнева Дух Господень (Мих. 2, 7). И чрез Иоиля Бог говорит: и будет по сих, и излию от Духа Моего на всяку плоть (Иоил. 2, 28). И еще таково было слово Божие чрез Захарию: обаче словеса Моя, и законы Моя приемлете, елика Аз заповедаю в Дусе Моем рабом Моим Пророком (Зах. 1, 6); и несколько ниже, когда Пророк жаловался на народ, Бог сказал: и сердце свое учиниша непокориво, не послушати закона Моего, и словес, яже посла Господь Вседержитель Духом Своим рукою Пророков прежних (Зах. 7, 12). И эти немногия места собрали и привели мы из Ветхого Завета.
6) Спросите же и о том, чтó есть в Евангелиях и чтó написали Апостолы, и услышите, что и там слово «дух» имеет весьма многия различные значения; Дух же Святой по преимуществу именуется не просто духом, но с сказанным нами присовокуплением. Так, по замеченному выше, когда Господь крестился по человечеству, по причине носимой Им на Себе плоти, говорится, что снисшел на Него Дух Святой. И сего–то Духа подавая ученикам, Господь сказал: приимите Дух Свят (Иоан. 20, 22). И учил их: Утешитель, Дух Святой, Егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему (Иоан. 14, 26). И несколько ниже сказал о Духе: егда приидет Утешитель, Егоже Аз послю вам от Отца. Дух истины, Иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне (Иоан. 15, 26); и еще: не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй вь вас (Матф. 10, 20); и несколько ниже: аще ли же Аз о Дусе Божии изгоню бесы, убо постиже на вас царствие Божие (Матф. 12, 28). И все богословие и тайноводство наше, которым сочетал Он нас с Собою, а чрез Себя и со Отцем, восполняя Духом, Господь заповедал ученикам: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Матф. 28, 19). И изрекая им обетование послать Духа, повеле оть Иерусалима не отлучатися (Деян. 1, 4); по прошествии же немногих дней, егда скончавашася дние пятдесятницы, беша вси вкупе. И бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще. И явишася им разделени языцы яко огненни, седе же на единомь коемждо их, и исполнишася вси Духа Свята, и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян. 2, 1–4). После сего и возложением рук Апостольских подаваем был Дух Святой возрожденным (Деян. 2, 18; 8, 17). А некто Агав пророчествовал Духом, говоря: тако глаголет Дух Святой (Деян. 21, 11). И Павел говорит: в немже вас Дух Святой постави епископы, пасти Церковь Бога, юже стяжа кровию Своею (Деян. 20, 28). И по крещении евнуха Дух Господень восхитил Филиппа. И Петр написал: приемлюще кончину вере, спасение душам: о немже спасении взыскаша и испыташа Пророцы, иже о вашей благодати прорекоша, испытающе, в каково или в кое время являше в них Дух Христов, прежде свидетельствуя о Христовых страстех, и о славах, яже по сих (1 Петр. 1, 9–11). Иоанн в Послании своем сказал: о сем разумеем, яко в Нем пребываем, и Той в нас, яко от Духа Своего дал есть нам (1 Иоан. 4, 13). Павел же пишет к Римлянам: вы же несте во плоти, но в Дусе, понеже Дух Божий живет в вас. Аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов. Аще же Христос в вас, плоть убо мертва греха ради, дух же живет правды ради. Аще ли же Дух Воскресившего Иисуса живет в вас. Воздвигий Христа Иисуса из мертвых оживотворит и мертвенная телеса ваша, живущим Духом Его в вас (Рим. 8, 9–11); и к Коринфянам: Дух бо вся испытует, и глубины Божия. Кто бо весть, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий. Мы же не духа мира сего прияхом, но Духа, Иже от Бога, да вемы, яже от Бога дарованая нам (1 Кор. 2, 10–12); и несколько ниже: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16)? И еще: но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 11); и еще: вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властью коемуждо, якоже хощет (1 Кор. 12, 11); и еще: Господь же Дух есть; а идеже Дух Господень, ту свобода (2 Кор. 3, 17). Смотри же, как пишет и к Галатам: да благословение Авраамле будет о Христе Иисусе, да обетование Духа приимем верою (Гал. 3, 14); и еще: понеже есте сынове, посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче. Темже уже неси раб, но сын; аще ли же сын, и наследник Божий Христом (Гал. 4, 6–7). Ефесянам же сказал так: не оскорбляйте Духа Святого Божия, Имже знаменаетеся в день избавления (Еф. 4, 30); и еще: тщащеся блюсти единение Духа в союзе мира (Еф. 4, 3). И к Филиппийцам с дерзновением пишет: что убо? Обаче всяцем образом, аще виною, аще истиною, Христос проповедаемь есть: и о сем радуюся, но и возрадуюся. Вем бо, яко сие сбудется ми во спасение вашею молитвою и подаянием Духа Иисус Христова, по чаянiю и упованию моему, яко ни о едином же постыждуся (Флп. 1, 18–20); и еще: мы бо есмы обрезание, иже Духом Богу служим, и хвалимся о Христе Иисусе (Флп. 3, 3). И Фессалоникийцам свидетельствует: темже убо отметаяй не человека отметает, но Бога, давшего Духа Своего Святого в вас (1 Сол. 4, 8). К Евреям же пишет так: являющу Духу Святому, яко не у явися святых путь, еще первей скинии имущей стоянiе (Евр. 9, 8); и еще: колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый и кровь заветную скверну возмнив, ею же освятися, и Духа благодати укоривый (Евр. 10, 29)? И еще: аще бо кровь козлия и телчая и пепел юнчий кропящий оскверненые освящает к плотстей чистоте: кольми паче кровь Христова, Иже Духом вечным Себе принесе непорочна Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел (Евр. 9, 13. 14)? И к Фессалоникийцам пишет: и тогда явится беззаконник, его же Господь Иисус убиет Духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего (2 Сол. 2, 8).
7) Вот какими признаками обозначается Дух Святой во всяком божественном Писании. Что же подобное усмотрели вы у Пророка? Употребленное теперь Пророком слово «дух» не имеет даже пред собою и члена, чтобы иметь вам для себя предлог хотя в этом. Напротив того, без всякого основания осмелились вы придумать себе обратное умозаключение и утверждать, будто бы «духъ», который сказуется созидаемым, есть Дух Святой, хотя у филологов могли бы научиться различию значений слова: дух. Ибо говорится и о духе человеческом, как воспевает Давид: нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой (Псал. 76, 7). И Варух в молитве говорит: душа в тесноте, и дух в стужении возопи к Тебе (Вар. 3, 1). И в песни трех отроков сказано: благословите дуси и душы праведных Господа (Дан. 3, 86). И Апостол пишет: самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия. Аще же чада, и наследницы (Рим. 8, 16. 17); и еще: никтоже весть яже в человеце, точию дух человека живущий в нем (1 Кор. 2, 11). И в Послании к Фессалоникийцам молитвенно говорит: всесовершен ваш дух и душа и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа да сохранится (1 Сол. 5, 23). А в книге Бытия говорится и о духах ветреных: и наведе Бог дух на землю, и преста вода (Быт. 8, 1). И об Ионе сказано: и Господь воздвиже дух [190] на мори, и бысть буря великая в мори, и корабль бедствоваше еже сокрушитися (Ион. 1, 4). И в сто шестом псалме написано: рече, и ста дух бурен, и вознесошася волны его (Псал. 106, 25); и в сто сорок восьмом псалме: хвалите Господа от земли, змиеве и вся бездны: огнь, град, снег, голоть, дух бурен, творящая слово Его (Пс. 148, 7. 8). И у Иезекииля в плаче на Сор сказано: в сердце морстем, в воде мнозе привождаху тя весленицы твои: дух южный сокруши тя (Иез. 27, 26).
8) Читая святые Писания найдете, что и смысл, заключающийся в самых божественных словесах, называется духом, как пишет Павел: Иже и удоволи нас служители быти Нову Завету, не писмене, но духу: писмя бо убивает, а дух животворит (2 Кор. 3, 6), Ибо, как самое изречение начертывается писменами, так смысл изречения называется духом. Так и закон духовен есть, чтобы, как сказал опять Павел, работати нам не в ветхости писмене, но во обновлении духа (Рим. 7, 14. 6). И он же с благодарением сказал: темже убо сам аз умом моим работаю закону Божию, плотию же закону греховному. Ни едино удо ныне осуждение сущим о Христе Иисусе. Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховного (Рим. 7, 25. 8, 1. 2). И Филипп, желая обратить каженика от буквы к духу, сказал: убо разумееши ли, яже чтеши (Деян. 8, 30)? И о Халеве в книге Числ засвидетельствовано, что имел он такого духа, как говорит Бог: раб же Мой Халев, яко бысть дух ин в нем. и возследова Мне, введу его в землю, в нюже ходил тамо (Чис. 14, 24); с иною мыслию, нежели прочие соглядатаи, говорил Халев, и за это благоугоден стал Богу. Таковое–то иметь сердце увещавал Бог народ Свой, говоря чрез Иезекииля: сотворите себе сердце ново, и дух нов (Иез. 18, 31).
Итак, поскольку показано столько различных значений слова: дух, то лучше было бы вам, слыша о духе сотворенном, разуметь это о какомъ–либо из сказанных пред сим духов, например о духе, о котором написано у Исаии: совещася Арам со Ефремом, и ужасеся душа его, и душа людей его: якоже в дубраве древо духом (ὑπὸ πνεύματος) колеблется (Ис. 7, 2). Таков же был дух, воздвигнутый Господом на море ради Ионы. Ибо за громом следуют и дыхания ветров, как было во время дождя при Ахааве, по написанному: и бысть до зде и до зде, и небо примрачися облаки и духом (3 Цар. 18, 45).
9) Но говорят: поскольку изречение это упоминает о Христе; то сообразно с этим и наименованного духа надобно представлять себе не иным, как Духом Святым. — Хорошо вами примечено, что Духа Святого должно именовать вместе со Христом. Но где же научились вы отделять и отчуждать по естеству Духа от Сына, потому что о Христе говорите, что Он — не тварь, а Духа Святого именуете тварью? Ни с чем не сообразно именовать и славить вместе то, что неподобно по естеству. Ибо какое общение и какое подобие у твари с Творцем? Остается уже сопричислить и присоединить к Сыну и вас, как Им получивших бытие. Поэтому, написанное у Пророка, по сказанному, достаточно было разуметь о духе ветреном. Но, поскольку представляете в предлог сделанное в этом изречении упоминание о Христе; то необходимо в точности рассмотреть сказанное Пророком, чтобы доискаться нам более свойственного понятия о духе, который сказуется созидаемым.
Итак, чтó значит: возвещать в человецех Христа своего? не то–же ли, что и соделаться Христу человеком? Кажется, что слова эти равнозначительны следующим: се Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил (Матф. 1, 23; Ис. 7, 14), а также и другим местам Писания о Христовом пришествии. Когда же возвещается явление Слова во плоти, тогда какой надобно разуметь созидаемый дух, кроме возсозидаемого и обновляемого духа человеческого? Ибо сие обетовал Бог, говоря чрез Иезекииля: и дам вам сердце ново, и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея, и дам вам сердце плотяно и Дух Мой дам в вас (Иез. 36, 26). Но когда это исполнилось, — не тогда ли как пришедший Господь обновил все благодатию? Вот и в этом изречении показывается разность значений слова: дух. И наш дух есть то, чтó обновляется; о Духе же Святом Бог говорит, что Он не просто Дух, а Дух Его, и что Им обновляется наш дух, как и Псалмопевец в сто третьем псалме говорит: отъимеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся: послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Псал. 103, 29–30). Если же обновляемся мы Духом Божиим, то не Святой Дух, а наш дух сказуется теперь созидаемым. И если на том основании, что все приводится в бытие Словом, прекрасно рассуждаете, что Сын — не тварь; то не хула ли, именовать тварью Духа, Которым Отец чрез Слово приводит все к совершенству и обновляет? И если, по причине написанного просто, что дух созидается, воображали они себе, что это есть Дух Святой; то должны наконец убедиться, что дух созидаемый есть не Дух Святой, но наш дух, Им обновляемый. О сем и Давид молился, псалмопевствуя: сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Псал. 50, 12). Здесь говорится, что созидает; создал же его прежде, как говорит Захария: простираяй небо, и основаяй землю, и созидаяй дух человека в нем (Зах. 12, 1). Ибо того–же духа, который прежде создан Богом, и который пал, возсоздал Он, Сам быв в твари, когда Слово плоть бысть, да оба, как говорит Апостол, созиждет во единого нового человека (Ефес. 2, 15), созданного по Богу в правде и преподобии истины (Ефес. 4, 24). И это сказал Апостол не в том смысле, будто бы создан иной человек, кроме сотворенного вначале по образу Божию; напротив же того, советовал он восприять ум созданный и обновленный во Христе. Это выражается также и у Иезекииля, когда говорит он: сотворите себе сердце ново и дух нов: и вскую умираете, доме Израилев? понеже не хощу смерти умирающего, глаголет Адонаи Господь (Иез. 18, 31–32).
10) Итак, поскольку такое значение имеет дух созидаемый, то и под утверждаемым громом прилично разуметь верное слово и непоколебимый закон духа. Ибо Господь, желая, чтобы Иаков и Иоанн соделались служителями оного, наименовал их Воанергес, т. е. сыны громовы. Почему, Иоанн действительно взывает с неба: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Иоан. 1, 1). Ибо прежде Закон имел сень грядущих благ (Евр. 10, 1); а когда возвещен людям Христос, и, пришедши к ним, говорит Он: Аз есмь, глаголяй (Иоан. 4, 26); тогда, говорит Павел, глас Его землю поколеба, как обетовавшего прежде: еще единою Аз потрясу не токмо землею, но и небом. А еже, еще единою, сказует колеблемых преложение, да пребудут, яже суть неподвижимая. Темже царство непоколебимо приемлюще, да имамы благодать, еюже служим благоугодно Богу (Евр. 12, 26–28). Но то–же царство, которое Апостол называет непоколебимым, Давид воспевает как утвержденное: Господь воцарися, в лепоту облечеся; облечеся Господь в силу и препоясася: ибо утверди вселенную, яже неподвижится (Псал. 92, 1). Итак, сказанное у Пророка означает Спасителево пришествие, в котором и мы обновлены, и закон духа пребывает непоколебимым.
Но сии подлинно «обратные» [191], сложившись с арианами, и с ними приняв участие в хуле на Божество, чтобы, как те именуют тварью Сына, так им именовать тварью Духа, дерзнули, как сами говорят, изобрести себе обратные умозаключения и перетолковать Апостольское изречение. И когда Апостол прекрасно написал к Тимофею: засвидетельствую пред Богом, и Иисус Христом, и избранными Ангелы, да сия сохраниши без лицемерия, ничесоже творя по уклонению (1 Тим. 5, 21); тогда они говорят: «поскольку наименовал Бога и Христа, а потом Ангелов, то необходимо сопричислить к Ангелам Духа, и положить, что Дух одного с ними чина, и только выше прочих Ангеловъ».
Во–первых, это есть изобретение Валентинова злочестия, и еретики не могут скрыть, что повторяют его слова. Ибо Валентин говорил: «когда послан Утешитель, посланы с Ним сверстные Ему Ангелы». А сверх того, низводя Духа в ангельский чин, не приметили они того, что Ангелов ставят наравне с Троицею. Ибо если Ангелы, по их словам, следуют за Отцем и Сыном; то ясно, что и Ангелы принадлежат к Троице, а не суть служебнии дуси, в служение посылаеми (Евр. 1, 14), и не они освящаются, но паче сами освящают других.
11) Посему, каково же неразумие их? Где нашли опять в Писаниях, чтобы Дух назывался Ангелом? Мне необходимо повторить то–же, чтó говорено прежде. Утешитель наименован Духом сыноположенiя (Рим. 8, 15), наименован также Духом святыни (2 Сол. 2, 13), Духом Божiим (Рим. 15, 19) и Духом Христовым; но нигде не именуется ни Ангелом, ни Архангелом, ни духом служения, каковы суть Ангелы. Напротив того, и Ему, как и Сыну, служит Гавриил, говоря Марии: Дух Святой найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя (Лук. 1, 35). Поскольку же Писания не называют Духа Ангелом, то будет ли им какое оправдание в такой неразумной дерзости? Сам Валентин, посеявший в них такую худую мысль, не смешивает наименований: Утешитель и Ангелы, хотя и имеет столько безразсудства, что Духа признает современным и сверстным с Ангелами.
«Но вотъ», говорят, «у Пророка Захарии написано: сия глаголет Ангел, глаголяй во мне (Зах. 4, 1). Из этого видно, что словом Ангел означает Пророк глаголющего в нем Духа». — Но этого не сказали бы они, если бы прочли со вниманием. Ибо сам Захария, увидев в видении свещник, говорит: и отвеща Ангел, глаголяй во мне, и рече: не разумееши ли, что суть сия? И рех: ни, Господи. И отвеща, и рече ко мне, глаголя: сие слово Господне к Зоровавелю, глаголя: не в силе велицей, ни в крепости, но в Дусе моем, глаголет Господь Вседержитель (Зах. 4, 5–6). Итак явно, что Ангел, глаголющий Пророку, не был Дух Святой. Но как глаголющий есть Ангел, так Дух есть Дух Бога Вседержителя; Ему служит Ангел, Он неотделим от Божества, Он собствен Слову.
Если опираются на Апостольское изречение, потому что после Христа наименованы избранные Ангелы; то пусть скажут, который из всех Ангелов присоединяется к Троице. Ибо все Ангелы не составляют из себя одного. Или, кто из них на Иордане нисшел в виде голубя? Ибо тысящи тысящ и тмы тем служат (Дан. 7, 10). Или, почему, когда отверзлись небеса, снисшел не один из избранных Ангелов, но Дух Святой? Или, почему сам Господь, беседуя с учениками о скончании века, определенно сказал: послет Сын человеческiй Ангелы Своя (Матф. 13, 41)? А прежде сего было сказано: Ангели служаху Ему (Матф. 4, 11); и Сам также говорит: изыдут Ангели (Матф. 13, 49). Подавая же ученикам Духа, глагола: приимите Дух Свят (Иоан. 20, 22), и посылая их, сказал: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа (Матф. 28, 19). Не Ангела присоединил к Божеству, не тварью сочетал нас с Собою и со Отцем, но Духом Святым, при обетовании Которого не сказал: пошлю Ангела, но: Духа истины, Иже от Отца исходит (Иоан. 15, 26), от Сына приемлет (Иоан. 16, 14) и подается.
12) И Моисей, — зная, что Ангелы суть твари, а Дух Святой едино с Отцем и Сыном, когда Бог говорит ему: предъиди, взыди отсюду ты и людие твои, ихже извел еси от земли Египетские на землю, еюже кляхся Аврааму, и Исааку, и Иакову, глаголя: семени вашему дам ю. И послю купно Ангела Моего пред лицем твоим, и изженет Хананея (Исх. 33, 1–2), — отрекается, говоря: аще сам Ты не идеши с нами, да ме изведеши мя отсюду (Исх. 33, 15). Моисей не хотел, чтобы народом предводительствовала тварь, отчего евреи научились бы служить твари паче сотворшего всяческая Бога. И действительно, отрекшись иметь вождем Ангела, умолял он, чтобы сам Бог предводительствовал ими. И поскольку Бог обещал ему, и сказал: и сие твое слово, еже рекл еси, сотворю: обрел бо еси благодать предо Мною, и вем тя паче всех Исх. 33, (17); то у Исаии написано: возведый от земли пастыря овец, где есть вложивый вь них Духа Святого, возведый десницею Моисея? (Ис. 63, 11–12) и несколько ниже: сниде Дух от Господа и настави их: тако провел еси люди Твоя, сотворив Тебе самому имя славно (Ис. 63, 14). Кто же не усмотрит из сего истины? Поскольку Бог обещает предводительствовать народом, то вот не Ангела обещает послать, но Духа Своего, Который выше Ангелов, и Он предводительствует народом. И этим показывается, что Дух не из числа тварей, и не Ангел, но выше твари, и есть едино с Отчим Божеством. Ибо сам Бог чрез Слово в Духе предводительствовал народом, почему и говорит везде в Писании: Аз изведох вас из земли Египетские (Лев. 11, 45; 1 Цар. 10, 18); свидетеле вы есте, аще есть в вас Бог ин, разве Мене (Ис. 44, 8). И святые возглашают Богу: наставил еси яко овцы люди Твоя (Псал. 76, 21); настави я Господь на упование, и не убояшася (Псал. 77, 53). И Ему воспевают песнь, говоря: Проведшему люди Своя в пустыни: яко в век милость Его (Псал. 135, 16). Великий Моисей часто повторяет: Господь Бог ваш предходяй пред лицем вашим (Втор. 1, 30. 33). Посему, Дух Божий не есть ни Ангел, ни тварь, но собствен Божеству. Когда с народом был Дух, тогда в Духе чрез Сына был с ним Бог.
13) «Но положим, что это такъ», говорят ере–тики; «почему же Апостол наименовал после Христа не Духа Святого, но избранных Ангеловъ»? — Но о том же самом иной спросит еретиков: почему Павел наименовал не Архангелов, не Херувимов, не Серафимов, не Господства, не Престолы, и не иное что, а одних избранных Ангелов? Ужели же, поскольку не так наименовал, то Ангелы суть Архангелы, или одни только суть Ангелы, и нет ни Серафимов, ни Херувимов, ни Архангелов, ни Господств, ни Престолов, ни Начал, ни иного чего? Но это значит — и Апостолу вменять в необходимость написать так, а не иначе, и вместе не знать божественных Писаний, а потому погрешать в истине. Ибо вот у Исаии написано: приступите ко мне и слышите сия, исперва не отай глаголах: егда бываху, тамо бех, и ныне Господь посла мя, и Дух Его (Ис. 48, 16); и у Аггея: и ныне укрепляйся Зоровавелю, глаголет Господь, и укрепляйся Иисусе сыне Иоседеков, иерею великий, и да укрепляются вси людие земли, глаголет Господь, и творите: зане Аз с вами есмь, глаголет Господь Вседержитель, и Дух Мой настоит посреде вас (Аг. 2, 5–6). У обоих Пророков сделано упоминание об едином Господе и Духе. Поэтому, чтó скажут на сие? Если на том основании, что Павел, упомянув о Христе, умолчал о Духе, упомянул же об избранных Ангелах, сопричисляют Духа к Ангелам; то, прочитав сии пророческие изречения, остается вывести более дерзкое заключение об умолчанном. Ибо, если скажут, что Господь есть Сын, — чтó заключат об Отце? И если скажут, что Господом именует Отца, — чтó заключат о Сыне? Страшно и помыслить о той хуле, какая следует из сего по их словам. Ибо необходимо им заключить, или что умолчанного нет, или что оно в числе тварей.
14) Чтó же скажут, если услышат Господа, Который говорит: судия бе некий в некоем граде, Бога не бояся, и человека не срамляяся (Лук. 18, 2)? Ужели, поскольку после Бога наименовал человека, то человек сей, которого не срамлялся неправедный судия, есть Сын? Или, поскольку после Бога наименовал человека, то Сын есть третий после человека, а Дух Святой — четвертый? И если услышат, что Апостол в томъ–же Послании говорит еще: завещаваю ти пред Богом, оживляющим всяческая, и Господом Иисусом Христом, свидетельствавшим при Понтийстем Пилате доброе исповедание: соблюсти тебе заповедь нескверну и незазорну (1 Тим. 6, 13–14); то, поскольку умолчал теперь об Ангелах и о Духе, ужели усумнятся, что есть Дух и есть Ангелы? Конечно усумнятся, потому что приобучились к таковым хулам на Духа. А если услышат, что говорит Писание в книге Исхода: убояшася людие Господа и вероваша Богу, и Моисею угоднику Его (Исх. 14, 31); то неужели сопричислят Моисея к Богу и после Бога представлять себе будут не Сына, но одного Моисея? И если услышат, что патриарх Иаков, благословляя Иосифа, говорит: Бог, Иже питает мя измлада даже до дне сего, Ангел, иже мя избавляет от всех зол, да благословит детища сия (Быт. 48, 15–16); то ужели, поскольку Ангела Иаков наименовал после Бога, Ангел выше Сына, или Сын сопричисляется к Ангелам?
Конечно, так будут понимать они, имея развращенное сердце. Но не такова Апостольская вера, и христианин никак не потерпит сего. Ибо святая и блаженная Троица нераздельна, и есть едино Сама с Собой. Когда именуется Отец, присущи Ему и Слово Его, и в Сыне Дух. И если именуется Сын; то в Сыне есть Отец, и Дух не вне Слова. Ибо одна благодать восполняется от Отца чрез Сына в Духе Святом. И едино Божество, един Бог, Иже над всеми и чрез всех и во всех (Еф. 4, 6).
Так Павел, сказав: засвидетельствую пред Богом и Иисус Христом (2 Тим. 4, 1), знал, что от Сына неотделим Дух, но и Он такъ–же во Христе, как Сын во Отце. Не без причины же присовокупил избранных Ангелов; поскольку засвидетельствование сделано было ученику, то ученик, зная, что изрекаемое Богом изрекается чрез Христа в Духе, Ангелы же служат нам, назирая дела каждаго, должен был соблюдать увещания учителя; потому что есть назирающие над ним свидетели сказанного. Или, может быть, Ангелами, выну видящими лице Отца, сущего на небесах, свидетельствуется Апостол ради малых в Церкви, чтобы ученик, зная, кто попечители народные, не вознерадел об Апостольских увещаниях.
15) Таков, по моему мнению, смысл Божественных словес, обличающий хулу на Духа неразум–ных еретиков. Но они, как пишешь ты, в постоянном упорстве против истины, не из Писаний уже (потому что не находят ничего в Писании), но от избытка сердца своего изрыгают, и еще говорят: «если Дух — не тварь и не один из Ангелов, но от Отца исходит; то не следует ли, что и Он есть Сын, что Дух и Слово суть два брата? А если Он брат Слову; то как же Слово единородно, или почему Они не равны, но Один именуется после Отца, а Другой после Сына? И если Он от Отца; то почему не говорится, что и Дух рожден, или что Он — Сын, называется же просто Духом Святым? А если Дух есть Дух Сына; то не следует ли, что Отец — дед Духу»? Так глумятся эти недостойные, предаваясь пытливости и желая исследовать глубины Божии, которых никто не знает, кроме хулимого ими Духа Божия. Надлежало бы не удостоивать их даже и ответа, по Апостольской же заповеди, после сделанного выше вразумления, отречься от них, как от еретиков (Тит. 3, 10); или, разве предложить им вопросы достойные того, о чем они спрашивают, и потребовать у них такого же ответа, какого сами у нас требуют. Посему, пусть отвечают: от Отца ли Отец, и рожден ли с Ним другой, и суть ли это братья, происшедшие от одного, и как им имя, и кто у них Отец и дед, и кто предки последних? Скажут: «нет, Отец не от Отца». Пусть же объяснят: как же Он — Отец, не быв Сам от Отца? Или, как мог иметь Сына, Сам не родившись прежде Сыном? Знаю, что вопрос нечестив. Но справедливо — поглумиться над глумящимися так, чтобы хотя из подобной несообразности нечестивого вопроса могли почувствовать собственное свое безразсудство. Вопросы эти не имеют места; да не будет сего! И неприлично — так спрашивать о Божестве; потому что Бог не то–же, что человек, чтобы и о Боге кому–либо сметь спрашивать по–человечески.
16) Поэтому, как сказал уже я, надлежало бы об этом молчать и не вдаваться в подобные рассуждения. Но, чтобы молчание наше не послужило для них поводом к бесстыдству, пусть слышат, что, как Отцу не можем наименовать Отца, так и Сыну — брата. У Отца, по написанному пред сим, не было иного Бога; нет и иного Сына, потому что Сын единороден. Посему, единственный и единый Отец есть Отец единственного и единого Сына; и в едином Божестве всегда был и есть Отец и Сын. Ибо у людей, если кто именуется отцем, то был он сыном другого; и если кто именуется сыном, то стал отцем другого; почему, людьми не сохраняется в собственном смысле имя отца или сына. Авраам, будучи сыном Фарры, был отцем Исаака; и Исаак, будучи сыном Авраамовым, стал отцем Иакова. Таково естество человеческое; люди суть части в отношении друг к другу. Каждый раждаемый имеет в себе часть отца, почему и сам делается отцем другого. Но не так в Божестве; Бог, не как человек, имеет естество неуделяемое; посему не уделяясь раждает Сына, так чтобы и Он соделался отцем другого, потому что и сам не от Отца. И Сын не есть часть Отца, почему не раждает, как рожден Сам, но всецело есть образ и сияние всецелого Отца. В едином Божестве Отец есть в собственном смысле Отец, и Сын в собственном смысле Сын; и притом, Отец всегда Отец, и Сын всегда Сын. Как Отец никогда не был Сыном, так и Сын никогда не будет Отцем. Как Отец, будучи один, никогда не престанет быть Отцем, так Сын, будучи один, никогда не престанет быть Сыном. Посему, совершенно безумно — подумать и назвать Сына братом, Отцу же дать имя деда. В Писаниях Дух не наименован сыном, чтобы не почли Его братом, не наименован и сыном Сына, чтобы Отца не признали дедом; напротив того, Сын именуется Сыном Отчим, и Дух — Духом Отчим. И таким образом, едино Божество святые Троицы, и едина вера.
17) А поэтому, безумно — утверждать, что Дух есть тварь. Если бы Он был тварью, то не был бы присоединен к Троице; потому что вся Троица есть единый Бог. И достаточно знать, что Дух — не тварь и не сопричисляется к тварям; потому что к Троице не примешивается ничто чуждое, напротив того, Она нераздельна и сама Себе подобна. Сего достаточно для верующих. До сего простирается в людях ведение; здесь предел того, что Херувимы закрывают крилами. А кто домогается и хочет исследовать паче сего, тот противится сказавшему: не мудрися излише, да не когда изумишися (Еккл. 7, 17). Чтó предано вере, то прилично постигать не человеческою мудростью, но слухом веры. Ибо какое слово возможет достойным образом объяснить то, чтó выше естества сотворенного? Или, какой вообще слух может приять то, ихже не леть есть человеком ни слышати, ни глаголати? Так выразился Павел даже о том, что слышал он (2 Кор, 12, 4); о самом же Боге сказал: не исследовани путие Его. Кто бо разуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть (Рим. 11, 33–34)? Авраам не предавался пытливости, не предлагал вопросов Глаголющему, но верова, и вменися ему в правду (Рим. 4, 3. Быт. 15, 6). За это и Моисей назван верным слугою (Евр. 3, 5).
Если же мудрствующие по–ариански, поскольку в злохудожную душу их не внидет премудрость, не могут постигнуть умом и верою учения о нераздельной и святой Троице; то пусть не перетолковывают ради сего самой истины, и чего не могут сами понять, пусть не говорят о том, что это и невозможно. Еретики впадают в великую несообразность, не умея понять, почему Святая Троица нераздельна; ариане ставят Сына за–одно с тварью, а сии обратные и Духа сопричисляют к тварям. Но им надлежало, или, непонимая вовсе молчать, и одним Сына, а другим Духа, не присоединять к тварям, или познать написанное, и Сына соединять со Отцем, а Духа не отделять от Сына, чтобы соблюдалась и нераздельность и истинная единоестественность Святые Троицы. Научившись сему, надлежало им не быть дерзкими, и не спрашивать с сомнением, как это бывает, чтобы, если вопрошаемый затруднится ответом, не обратилось это для них в повод к злоумию. Ибо всякому сотворенному существу, а тем паче нам людям, невозможно изречь что–либо достойное о неизреченном. Еще же более дерзости, — чего не в состоянии мы выразить, о том придумывать новые речения, кроме употребляемых в Писании. Притом, безумно такое предприятие и в том, кто спрашивает, и в том, кто замышляет отвечать. Ибо даже и того, кто предлагает подобные вопросы о вещах сотворенных, нельзя признать имеющим здравый смысл.
18) Или пусть сии, рассуждающие обо всем свободно, осмелятся ответить, как составилось небо, из какого оно вещества, какое его смешение, или как составилось солнце и каждая из звезд? Что же удивительного, если безразсудство их обличается тем, что выше их, когда не удобопознаваемы для них и природа долу растущих здесь дерев, и состав вод, и образование и строение животных? Конечно, не объяснят они сего, когда и Соломон, паче всех причастившийся мудрости, усматривая, что человеку невозможно доискаться сего, сказал: всякий век дал есть в сердце их, яко да не обрящет человек сотворения, еже сотвори Бог от начала и даже до конца (Еккл. 3, 11). Ужели же, поскольку не могут доискаться сего, то признают, что сего и нет? Конечно, признают они это, имея растленный ум. А поэтому, иной справедливо им скажет: почему же вы, бессмысленные и на все дерзновенные, не перестаете предаваться пытливости о Святой Троице, и не уверуете паче, яко есть, имея в сем учителем Апостола, который говорит: прежде же всего веровати подобает Богу, яко есть, и взыскающим Его мздовоздатель бывает (Евр. 11, 6)? Не сказал он, как есть, а только — яко есть. Но если и это не пристыждает их, то пусть скажут: как есть Отец, чтобы таким образом узнать, как есть и Слово Его. Но на это скажут: «ни с чем несообразно — спрашивать так об Отце». Поэтому, пусть же слышат, что ни с чем несообразно спрашивать так и о Слове Его.
19) Итак, поскольку таковое предприятие и излишне, и исполнено совершенного безумия; то пусть никто уже не предлагает подобных вопросов, а изучает только сказанное в Писаниях, потому что представленные там в объяснение сего уподобления достаточны и удовлетворительны. Так, Отец нарицается источником и светом. Ибо сказано: Мене оставиша источника воды живы (Иер. 2, 13), и у Варуха: что есть, Израилю? Что яко еси на земли вражии? Оставил еси источника премудрости (Вар. 3, 10. 12). И, по Иоаннову слову, Бог наш свет есть (1 Иоан. 1, 5). Сын же в отношении к источнику именуется рекою: река Божия наполнися вод (Псал. 64, 10), а в отношении к свету, сиянием, как говорит Павел: Иже сый сияние славы и образ ипостаси Его (Евр. 1, 3). А поскольку Отец есть свет, и Сын — сияние Его (нам особенно неленостно неоднократно повторять об этом одно и тоже); то и в Сыне можно усматривать Духа, Которым просвещаемся. Ибо сказано: да даст вам Духа премудрости и откровения, в познании Его: просвещенна очеса сердца (Ефес. 1, 17–18). Когда же просвещаемся Духом, тогда просвещает нас Им Христос. Ибо сказано: бе свет истинный, иже просвещает всякого человека, грядущего в мир (Иоан. 1, 9). И еще, поскольку Отец есть источник, а Сын нарицается рекою, то о нас говорится, что пием Духа. Ибо написано: мы вси единем Духом напоихомся (1 Кор. 12, 13). Напоеваемые же Духом, пием мы Христа. Пияху бо от духовного последующего камене. Камень же бе Христос (1 Кор. 10, 4). И еще, поскольку Христос есть истинный Сын; то мы, прияв Духа, всыновляемся. Не приясте бо, сказано, духа работы паки в боязнь; но приясте Духа сыноположения (Рим. 8, 15). А всыновляемые Духом, как очевидно, о Христе именуемся чадами Божиими; потому что елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Иоан. 1, 12). Потом, поскольку Отец, как говорит Павел, есть единый премудрый (1 Тим. 1, 17); то Сын есть премудрость Его: ибо Христос Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 24). Поскольку же Сын есть премудрость; то мы, прияв Духа премудрости, имеем в себе Сына, и о Нем делаемся мудрыми. Так, в псалме сто сорок пятом написано: Господь решит окованные; Господь умудряет слепцы (Пс. 145, 7). И поскольку подается нам Дух, — ибо Спаситель сказал: приимите Дух Свят (Иоан. 20, 22), — то в нас сам Бог. Так написал Иоанн: аще друг друга любим, Бог в нас пребывает. О сем разумеем, яко в Нем пребываем, и Той в нас, яко от Духа Своего дал есть нам (Иоан. 4, 13). А поскольку Бог в нас, то в нас и Сын, как говорит сам Сын: приидем Аз и Отец, и обитель у него сотворим (Иоан. 14, 23). Потом, поскольку Сын есть жизнь; ибо говорит: Аз есмь живот (Иоан. 14, 6); то говорится о нас, что оживотворяемся Духом. Ибо сказано: Воздвигий Христа Иисуса из мертвых, оживотворит и мертвенная телеса ваша живущим Духом Его в вас (Рим. 8, 11). И поскольку оживотворяемся Духом; то говорится, что живет в нас сам Христос. Ибо сказано: Христови сраспяхся: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). И еще, — как Сын наименовал Отца творящим те дела, какие Он творил; ибо говорит: Отец во Мне пребываяй, Той творит дела. Веруйте Мне, яко Аз во Отце, и Отец во Мне: аще ли же ни, за та дела веру имите Ми (Иоан. 14, 11): так Павел, если творил что силою Духа, то именовал сие Христовыми делами. Не смею бо глаголати что, ихже не содея Христос мною, в послушание языков, словом и делом, в силе знамений и чудес, силою Духа Святого (Рим. 15, 18–19).
20) При таковом же союзе и при таковом единстве во Святой Троице, кто станет отделять или Сына от Отца, или Духа от Сына, и от самого Отца? Или, кто так дерзок, чтобы называть Троицу неподобною и иноестественною в отношении к Себе самой, или Сына иносущным со Отцем, или Духа чуждым Сыну?
Но иной из допытывающихся спросит еще: «как это возможно? Почему, когда в нас Дух, говорится, что в нас Сын; и когда в нас Сын, говорится, что в нас Отец? Или почему, где всецелая Троица, там означается Она Единым? Или почему, когда в нас Единый, говорится, что в нас Троица»? Пусть же спрашивающий отделит сперва сияние от света, или премудрость от премудрого; или пусть скажет: как это возможно? Если же не в силах он сказать сего, то тем паче разве беснующимся свойственна дерзость предлагать подобные вопросы о Боге, потому что, по сказанному, учение о Божестве преподается не в умственных доводах, но при посредстве веры и благоговейно благочестного помысла. Если Павел и о спасительном кресте проповедовал не в премудрости слова (1 Кор. 1, 17), но в явлении Духа и силы (1 Кор. 2, 4), а в раю слышал неизреченны глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати (2 Кор. 12, 4); то может ли кто рассуждать о самой Святой Троице?
Впрочем, такому недоумению можно пособить предварительно верою, а потом сказанными выше уподоблениями, и именно: образ, сияние, источник, река, ипостась, начертание (χαραϰτὴρ). Ибо как Сын пребывает в собственном Своем образе — в Духе, так и Отец — в Сыне. И божественное Писание, устраняя невозможность истолковать словом и даже постигнуть мыслию, дает нам таковые уподобления, чтобы, по причине неверия дерзновенных, можно было сказать просто и сказать безопасно, представить самым дозволенным образом и уверовать, что единое есть освящение, совершаемое от Отца чрез Сына в Духе Святом. Ибо, как Сын единороден; так и Дух, подаваемый и посылаемый Сыном, есть един. Не многие посылаются Духи; и посылаемый Дух не один из многих, но единствен. Поскольку един Сын, едино живое Слово; то надлежит, чтобы совершенная, полная, освящающая и просвещающая, живая действенность Его, была едина, един был Дар, Который сказуется исходящим от Отца; потому что Он возсиявает, посылается и преподается Словом, а Слово мы исповедуем происшедшим от Отца. И действительно, как Сын посылается Отцем; ибо сказано: тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного послал есть (Иоан. 3, 16): так Духа посылает Сын; ибо говорит: аще Аз иду, послю Утешителя (Иоан. 16, 7). И как Сын прославляет Отца, говоря: Отче, Аз прославих Тя (Иоан. 17, 4); так Дух прославляет Сына, ибо сказано: Он Мя прославит (Иоан. 16, 14). Как Сын говорит: яже слышах от Отца, сия глаголю в мире (Иоан. 8, 26): так Дух от Сына приемлет; ибо сказано: от Моего приимет, и возвестит вам (Иоан. 16, 14). Как Сын пришел во имя Отца; так о Духе говорит Сын: Дух Святой, Егоже послет Отец во имя Мое (Иоан 14, 26).
21) Поскольку же у Духа с Сыном и сила и естество таковы же, каковы у Сына со Отцем; то называющий Духа тварью не ту же ли самую мысль по необходимости будет иметь и о Сыне? Ибо, если Дух Сына есть тварь; то еретикам следует утверждать, что и Слово Отчее есть тварь. Так думали ариане, и впали в Каиафино иудейство. Если же те, которые утверждают подобное о Духе, не присвояют себе Ариева образа мыслей; то пусть избегают они и Ариевых речений, и не нечествуют в учении о Духе. Как Сын, Который во Отце и в Котором Отец, не есть тварь, но собствен Отчей сущности (а вы говорите о себе, что утверждаете то–же самое): так и Духа, Который в Сыне и в Котором Сын, непозволительно причислять к тварям и отделять от Слова, Троицу же представлять несовершенною.
Посему, что касается до изречений Пророческого и Апостольского, смысл которых извратили сии обратные, и тем сами себя ввели в обман; то этими изречениями достаточно изобличается невежественная хула сих еретиков. рассмотрим же, наконец, одно за другим и другия изречения в божественных Писаниях о Духе Святом, и как искусные торжники рассудим, имеет ли Дух что–либо свойственное тварям, или Он собствен Богу, почему бы нам наименовать Духа или тварью, или иным от тварей, собственным же Божеству в Троице и Единым в сем Божестве? В таком случае и еретики устыдятся, может быть, узнав, сколько несогласны с божественным словом изобретенные ими хульные речения.
22) Твари произошли из ничего, имея начало бытия; ибо в начале сотвори Бог небо и землю, и вся, яже в них (Быт. 1, 1; Псал. 145, 6). О Духе же Святом говорится, что Он от Бога. Ибо сказано: никто же весть, яже в человеце, точию дух человека живущий в нем: такожде и Божия никто же весть, точию Дух Божий. Мы же не духа мира прияхом, но Духа, Иже от Бога (1 Кор. 2, 11–12). Какое же, по словам сим, сродство у Духа с тварями? Тварей не было; Бог же есть Сый, от Него и Дух. А чтó от Бога [192], то не из ничего, то не тварь; иначе, по словам их, и Тот, от Кого Дух, должен быть признан тварью. Кто же потерпит таковых безумных, которые также говорят в сердце своем: несть Бог? Ежели, как никто не знает того, что в человеке, так никто не знает и Божия, кроме Духа, Который в Боге; то не хульно ли утверждать, что сущий в Боге Дух, испытующий глубины Божии, есть тварь? Утверждающий это научится из сего утверждать еще, что и дух человека есть вне самого человека, и сущее в Боге Слово есть тварь.
И еще, — Дух есть, и именуется, Дух святыни и обновления. Ибо Павел пишет: о нареченнем Сыне Божии в силе, по Духу святыни, из воскресения от мертвых Иисуса Христа, Господа нашего (Рим. 1, 4). И еше говорит: но освятистеся, но оправдистеся, именем Господа нашего Иисуса Христа, и Ду–хом Бога нашего (1 Кор. 6, 11). И пиша к Титу, сказал: егда же благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы, но по своей Его милости спасе нас банею пакибытия и обновленiя Духа Святого, Егоже излия на нас обильно, Иисус Христом Спасителем нашим: да оправдившеся благодатию Его, наследницы будем по упованию жизни вечные (Тит. 3, 4–7). А твари освящаются и обновляются: Послеши Духа Твоего и созиждутся, и обновиши лице земли (Псал. 103, 30). И Павел говорит: не возможно бо просвещенных единою, и вкусивших дара небесного, и причастников бывших Духа Святого (Евр. 6, 4).
23) Посему, Кто не освящается от другого, не есть причастник святыни, но Сам делает причастниками, и Кем освящаются все твари, Тот может ли быть единым из всех и собственностью причастников Своих? Утверждающим это необходимо сказать, что и Сын, Которым все приведено в бытие, есть один из всех.
Дух именуется животворящим; ибо сказано: Воздвигий Христа из мертвых оживотворит и мертвенная телеса ваша, живущим Духом Его в вас (Рим. 8, 11). Как Господь есть источная жизнь и, по изречению Петрову, начальник жизни (Деян. 3, 15); так сам же Господь сказал: вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Иоан. 4, 14). Сие же рече о Дусе, Егоже хотяху приимати верующии в Него (Иоан. 7, 39). Твари же, как сказано, оживотворяются Духом. А Кто не есть причастник жизни, но Сам делает причастниками и оживотворяет твари, Тот имеет ли какое сродство с сотворенным? Или, вообще, может ли принадлежать к тварям, которые в Нем оживотворяются Словом?
Дух именуется помазанием и есть печать. Ибо Иоанн пишет: и вы еже помазание приясте от Него, в вас пребывает, и не требуете, да кто учит вы: но яко то само помазание, Дух Его, учит вы о всем (1 Иоан. 2, 27). У Пророка же Исаии написано: Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя (Ис. 61, 1). И Павел говорит: в Немже и веровавше знаменастеся в день избавления (Ефес. 1, 13; 4, 30). Но твари сим Духом запечатлеваются, помазуются и о всем научаемы. Если же Дух есть помазание и печать, если Слово Им все помазует и печатлеет; то какое подобие и свойство у помазания и печати с помазуемыми и запечатлеваемыми? Следовательно, и в этом отношении Дух не в числе всех. Ибо и печать не от запечатлеваемых, и помазание не от помазуемых. Напротив того, Дух собствен помазующему и запечатлевающему Слову; потому что помазание имеет благоухание и дохновение Помазующего, и помазуемые, причастившись Его, говорят: Христово благоухание есмы (2 Кор. 2, 15). Печать же имеет образ печатлеющего Христа, и запечатленные делаются причастниками сего образа, сами преобразуясь по оному, как говорит Апостол: чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас (Гал. 4, 19). И мы, запечатленные таким образом, справедливо делаемся и причастниками Божественного естества, как сказал Петр (2 Петр. 1, 4). Так вся тварь делается причастною Слова в Духе.
24) И ради Духа мы все именуемся причастниками Божиими. Ибо сказано: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы (1 Кор. 3, 16–17). А если бы Дух Святой был тварь, то нам невозможно было бы приобщиться Бога; но сочетавались бы мы с тварью и соделывались бы чуждыми Божественного естества, как нимало его не причастные. Теперь же, когда именуемся причастниками Христовыми и причастниками Божиими, доказывается этим, что помазание в нас и печать от естества не вещей сотворенных, но самого Сына, Который сущим в Нем Духом сочетавает нас со Отцем. Ибо, как сказано выше, сему научая Иоанн, написал: о сем разумеем, яко в Боге пребываем и Той в нас, яко от Духа Своего дал есть нам (1 Иоан. 4, 13). Если же чрез приобщение Духа делаемся причастниками Божественного естества; то безумствует, кто утверждает, что Дух — естества тварного, а не Божия. Даже те, в ком пребывает Дух, обожаются Духом. А если Дух творит богами, то нет сомнения, что естество Его есть естество Божие.
В сто третьем псалме, как говорили мы и выше, еще яснее сказано в опровержение сей ереси: отъимеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся: послеши Духа Теоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Псал. 103, 29–30). И Павел пишет к Титу: банею пакибытия и обновления Духа Святого, Егоже излия на нас обильно, Иисус Христом (Тит. 3, 5). Если же Отец творит и обновляет все Словом в Духе Святом; то какое подобие или сродство у Творящего с тварями? Или вообще, как может быть тварью Тот, в Ком все созидается? Ибо за таковою хулою следует и другая хула на Сына: кто утверждает, что Дух — тварь, тому следует сказать также, что тварь и Слово, Которым все зиждется.
Дух есть, и именуется, образ Сына. Ихже бо предуведе, тех и предустави сообразных быти образу Сына Своего (Рим. 8, 29). Поэтому, как скоро и еретики исповедуют, что Сын — не тварь; не может быть тварью и образ Сына. Ибо каков образ, таким необходимо быть и тому, чей он образ. Посему, справедливо и прилично исповедуется, что Слово, как образ Отца, есть не тварь. Но кто сопричисляет к тварям Духа, тот, конечно, сопричислит к ним и Сына, своею хулою на образ Сына хуля в Сыне и Отца.
25) Итак, Дух — иное от тварей, и доказано, что Он всего более собствен Сыну и не чужд Богу. И этот мудрый вопрос их: ежели Дух от Бога, почему не именуется Он Сыном? как выше уже оказался безразсудным и дерзким, так и теперь оказывается совершенно таким же. Ибо, хотя в Писаниях Дух назван не Сыном, но Духом Божиим; однако–же сказуется, что Он, как написал Апостол, в самом Боге и от самого Бога (1 Кор. 2, 11–12). Если же Сын, как сущий от Отца, собствен Отчей сущности; то и Духу, Который, как сказуется, от Отца, необходимо быть по сущности собственным Сыну. И действительно, поскольку Господь есть Сын, то и самый Дух именуется Духом сыноположения. И еще, — поскольку Сын есть премудрость и истина; то и о Духе написано, что Он — Дух премудрости (Ис. 11, 2) и истины (Иоан. 15, 26). И также, как Сын есть сила Божия и Господь славы; так и Дух именуется Духом силы и Духом славы. Каждое из этих именований употребляется Писанием. Павел пишет к Коринфянам: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли (1 Кор. 2, 8); и в других Посланиях: не приясте духа работы паки в боязнь, но приясте Духа сыноположения (Рим. 8, 15); и еще: посла Бог Духа Сына Своего в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче (Гал. 4, 6). И Петр написал: аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте: яко славы и силы и Божий Дух на вас почивает (1 Петр. 4, 14); Господь же сказал, что Дух есть Дух истины и Утешитель (Иоан. 14, 16–17). Этим доказывается, что в Нем Троица совершенна. Поэтому, в Духе Слово сподобляет славы тварь, обожая и всыновляя, приводит ее ко Отцу. А Кто тварь сочетавает с Словом, Тот сам не может быть из числа тварей. И Кто всыновляет тварь, Тот не может быть чужд Сыну. Иначе, необходимо будет искать иного Духа, в котором бы и Дух сочетавался с Словом. Но это неуместно. Итак, Дух не в числе существ созданных, но Он собствен Отчему естеству. В Нем и Слово обожает существа созданные. А в Ком приемлет обожение тварь, Тот не может быть вне Отчего Божества.
26) Еще и из следующего можно видеть, что Дух выше твари, и что, сколько инаков Он с естеством существ созданных, столько собствен Божеству.
Дух Святой непреложен и неизменяем. Ибо сказано: Святой Дух наказания отбежит лстива, и отъимется от помышлений неразумных (Прем. 1, 5). И Петр говорит: в неистленiи кроткого и молчаливого Духа (1 Петр. 3, 4). И еще в книге Премудрости сказано: нетленный бо Дух Твой есть во всех (Прем. 12, 1). И если никто же весть Божия, точию Дух Божий, сущий в Боге (1 Кор. 2, 11); а у Бога, как сказал Иаков, несть пременение, или преложения стень (Иак. 1, 17); то Дух Святой, сущий в Боге, несомненно непреложен, непременен, неистленен. Естество же существ, приведенных в бытие и сотворенных, превратно, как существующее вне Божией сущности и составившееся из ничего. Ибо сказано: всяк человек ложь (Псал. 115, 2); и: вси согрешиша и лишени суть славы Божия (Рим. 3, 23). Ангелы же не соблюдшiя своего начальства, но оставлшые свое жилище, на суд великого дне, узами вечными, под мраком соблюде (Иуд. 6). И в книге Иова сказано: аще Святым Ангелам не верует, и во Ангелах Своих стропотно что усмотре (Иов. 4, 18); звезды же не чисты суть пред Ним (Иов. 25, 5). А Павел пишет: не весте ли, яко Ангелов судити имамы, а не точию житейских (1 Кор. 6, 3)? Даже слышали мы, что диавол, находясь среди Херувимов, и быв отпечатлением подобия, пал с неба, как молния. Если же таково естество тварей, и так написано об Ангелах; Дух же всегда един и тотъ–же, неизменен, имеет непреложность Сына, и один только с Ним всегда непреложен; то какое подобие у Непреложного с существами превратными. Явно, что Дух — не тварь; и вовсе не ангельской Он сущности, потому что Ангелы превратны. А Дух есть образ Слова и собствен Отцу.
И еще, — Дух Господень наполняет вселенную; ибо так воспевает Давид: камо пойду от Духа Твоего (Псал. 138, 7)? Также в книге Премудрости написано: нетленный бо Дух Твой есть во всех (Прем. 12, 1). Все же созданные существа пребывают в уделенных им местах: солнце, луна и звезды — на тверди, облака — в воздухе; и людям постави пределы языков (Втор. 32, 8), и Ангелы посылаются на служение, как написано в книге Иова: и приидоша Ангели предстати пред Господем (Иов. 1, 6). И сон виде патриарх Иаков, и се лествица утверждена на земли, еяже глава досязаше до небесе: и Ангели Божiи нисхождаху и восхождаху по ней (Быт. 28, 12). А если Дух все наполняет и в Слове присущ среди всех, Ангелы же умалены в этом и присущи там только, куда посылаются; то нет сомнения, что Дух не из числа созданных; Он не Ангел, как утверждаете это вы, но выше естества ангельского.
27) А также и то, что Дух Святой делает причастниками, а не Сам есть причастник (нам неленостно — повторять одно и тоже), можно видеть и из следующего. Сказано: невозможно бо просвещенных единою, и вкусивших дара небесного и причастников бывших Духа Святого, и доброго вкусивших Божия глагола, и проч. (Евр. 6, 4–5). Ангелы же и иные твари бывают причастниками самого Духа; а потому, могут и лишаться того, чего были причастны. Но Дух всегда один и тотъ–же. Он не в числе причащающихся, но Его все причащаются. И если Он всегда есть один и тотъ–же и делает причастниками, твари же Его бывают причастны; то Дух Святой, — не Ангел и вообще не тварь, но собствен Слову, и Духа, подаваемого Словом, причащаются твари. Иначе, еретикам остается уже сказать, что тварь есть и Сын, Которого все мы соделались причастниками в Духе.
И еще, — Дух Святой един; а тварей много. Ангелов тысящи тысящ и тьмы тем. Много светил; много Престолов, Господств, Небес, Херувимов, Серафимов, Архангелов. И одним словом: твари не что–либо единое, но их много, и оне различны. Если же Дух Святой един, и тварей много, и Ангелов много; то какое подобие у Духа с существами созданными? И само собою явно, что Дух не из числа многих, и даже не Ангел, но единогущ, лучше же сказать, собствен единосущему Слову, собствен и единосущен единосущему Богу.
Так эти одни, сами по себе взятые, сказуемые о Святом Духе показывают, что Он по естеству и по сущности не имеет ничего общего с тварями и им собственного, но инаков с существами созданными, собствен же, а не чужд, существу и Божеству Сына, и по тому же Божеству неотделим от Святые Троицы, чем и постыждается нечувствие сих еретиков.
28) Впрочем, сверх сего, посмотрим еще на самое первоначальное предание, на учение и веру вселенской Церкви, — веру, какую предал Господь, проповедали Апостолы, соблюдали Отцы. Ибо на ней основана Церковь, и кто отпадает от нея, тот не может быть и даже именоваться христианином.
Итак, есть Святая и совершенная Троица, познаваемая во Отце и Сыне и Святом Духе, не имеющая ничего чуждого или приданного отвне, не из Зиждителя и твари составляемая, но всецело Творящая и Зиждительная. Она подобна самой Себе, нераздельна по естеству, и едино Ея действо. Ибо Отец творит все Словом в Духе Святом. Так соблюдается единство Святые Троицы. Так проповедуется в Церкви един Богь, Иже над всеми и чрез всех и во всех (Ефес. 4, 6), — над всеми, как Отец, начало и источник, чрез всех — Словом, во всех же — в Духе Святом. Троица же, не по имени только и образу выражения, но в самой истине и существенности есть Троица. Ибо как Отец есть Сый; так Сый есть и над всеми Бог — Слово Его, и Дух Святой нечужд бытия, но истинно существует и пребывает. И вселенская Церковь ничего не убавляет из сего мудрствования, чтобы не впасть в учение нынешних иудеев, подражающих Каиафе, и в учение Савеллиево, и не примышляет ничего большего, чтобы не вринуться в языческое многобожие. А в удостоверение, что такова вера Церкви, пусть дознают, что Господь, посылая Апостолов, такое именно основание Церкви повелел положить, говоря: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Матф. 28, 19); так и научили пошедшие Апостолы, такова их проповедь во всей поднебесной Церкви.
29) Поскольку же Церковь имеет такое основание веры, то пусть еще еретики скажут и дадут нам ответ: троичен ли, или двойствен Бог? Если двойствен, то пусть Дух сопричислен будет вами к тварям. Но таковое ваше мудрование есть уже не о едином Боге, Иже над всеми и чрез всех и во всех; отделяя и отчуждая Духа от Божества, вы не имеете у себя сущего во всех. И тайноводство ваше, какое, по мнению вашему, совершаете так мудрствуя, совершается не всецело в Божество; потому что к Божеству присоединяете тварь. И вы, как ариане и язычники, в богословие свое вводите тварь вместе с Богом, Который сотворил ее Словом Своим. А после этого, какое же упование ваше? Или, кто сочетает вас с Богом, когда имеете не Духа самого Бога, но духа твари? Какова же ваша дерзость и невнимательность: — Отца и Слово Его низводите до тварей, и тварь опять уравниваете с Богомъ! Ибо это самое делаете, представляя себе Духа тварью и вчиняя Его в Троицу. Да и что означает это ваше беснование — умыслить такую неправду на Бога, будто бы не все Ангелы, или не все твари, но единый из них сопричисляется к Богу и к Слову Его? Какъ–скоро Дух есть Ангел и тварь и вчинен в Троицу; то надлежало бы, по вашему, не одного Ангела, но и всех сотворенных Ангелов сопричислить к Троице. Надлежало бы у вас быть уже не Троице, но неизчислимому некоему множеству в Божестве, чтобы и в этом опять мнимо совершаемое вами тайноводство, разделяемое и здесь и там, соделалось нетвердым по разнообразию. Ибо таковы таинства у вас и у ариан, рассуждающих нечестиво о Божестве, и служащих твари паче создавшего всяческая Бога.
30) Таковые несообразности сретают вас, вследствие допускаемой двойственности. А если Бог — троичен (чтó и действительно), доказано же, что Он есть нераздельная и не неподобная Себе Троица; то необходимо, чтобы единая была и святость Троицы, и единая вечность Ея, и естество непреложное. Ибо, как преданная нам вера в Троицу есть единая, и она сочетавает нас с Богом, а кто отъемлет что–либо от Троицы, и крещается в одно имя Отца, или в одно имя Сына, или в Отца и Сына без Духа, тот ничего не приемлет, но и крещаемые, и кто мнит себя преподающим крещение, остаются тщи и непосвященны; потому что тайноводство совершается во имя Троицы: так и кто отделяет Сына от Отца, или Духа низводит до тварей, тот не имеет ни Сына, ни Отца, но безбожен, хуже неверного, и скорее все, только не христианин. Как одно есть крещение, преподаваемое во Отца и Сына и Святого Духа, и одна вера в Троицу, как сказал Апостол (Ефес. 4, 5); так Святая Троица, сама с Собою тождественная и пребывающая в единении, не имеет в Себе ничего созданного. Таково нераздельное единство Троицы, такова единая в Нее вера.
Если же это не так, по измышлению вашему, обратные; но мечтаете вы, будто бы Дух Святой есть тварь; то уже не одна у вас вера, и не одно крещение, но два: одно во Отца и Сына, а другое в Ангела, который есть тварь. И нет уже у вас ничего надежного и истинного. Ибо какое общение у созданного и Зиждителя? Или, какое единство у дольних тварей и у создавшего их Слова?
Ведая сие, блаженный Павел не разделяет, подобно вам, Троицу, но, научая единству Ея, написал Коринфянам о духовных дарованиях, и все возглавляет единым Богом Отцем, говоря: разделения же дарований суть, а тойжде Дух: и разделения служений суть, а тойжде Господь: и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех (1 Кор. 12, 4–6). Ибо что каждому разделяет Дух, то подается от Отца Словом; потому что все, принадлежащее Отцу, принадлежит и Сыну. Почему и Сыном подаваемое в Духе есть Отчее дарование. И когда в нас Дух, тогда в нас же дающее Духа Слово, а в Слове и Отец. И таким образом, исполняется сказанное слово: приидем Аз и Отец, и обитель у него сотворим (Иоан. 14, 23). Ибо где свет, там и сияние; а где сияние, там его действенность и светозарная благодать. И сему также научая, Павел написал еще к Коринфянам во втором Послании, говоря: благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога, и общение Святого Духа со всеми вами (2 Кор. 13, 13). Ибо подаваемая в Троице благодать и дар дается от Отца чрез Сына в Духе Святом; потому что, как благодать даруемая Сыном есть от Отца, так не может быть общения даяния в нас, разве только в Духе Святом. Его причастившись, имеем любовь Отца, и благодать Сына, и общение самого Духа.
31) Таким образом, и этим доказывается единая действенность Троицы. Ибо Апостол означает не то, что различны и отдельны даяния каждого Лица, но что даруемое подается в Троице, все же сие есть от единого Бога.
Посему, если, Кто — не тварь, но соединен с Сыном, как Сын соединен с Отцем, спрославляется со Отцем и Сыном и познается Богом вместе с Словом, и приводит в действие все, чтó делает Отец чрез Сына, — Того назовет кто–либо тварью; то нечестивое его учение не простирается ли прямо на самого Сына? Ибо ничто не приходит в бытие и не совершается иначе, как только чрез Сына в Духе. Это воспевается и в Псалмах: Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Псал. 32, 6). И в сто сорок седьмом псалме сказано: послет Слово Свое, и истает я: дхнет Дух Его, и потекут воды (Псал. 147, 7). Да и оправдались мы, как сказал Апостол, именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 11). Ибо Дух неотделен от Сына. И действительно, когда Господь говорит: приидем Аз и Отец, приходит и Дух, вселяясь в нас не иначе, но так же, как вселяется и Сын; о чем пишет Павел к Ефесянам: да даст вам по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу (Ефес. 3, 16). Когда же в нас Сын, тогда в нас и Отец; потому что Сын говорит: Аз во Отце, и Отец во Мне (Иоан. 14, 11).
Посему–то, поскольку Слово пребывает в Пророках, то пророчествуют они в самом Духе Святом. Когда Писание говорит: и бысть Слово Господне к Пророку сему, — тогда показывается тем, что пророчествует он в Духе Святом. Ибо у Захарии написано: обаче словеса Моя, и законы Моя приемлете, елико Аз заповедаю в Дусе Моем рабом Моим Пророком (Зах. 1, 6); и несколько ниже, жалуясь на народ, Бог сказал: и сердце свое учиниша непокориво не послушати закона Моего, и словес, яже посла Господь Вседержитель Духом Своим рукою Пророков Его прежних (Зах. 7, 12). И Петр в Деяниях сказал: мужие братие, подобаше скончатися Писанию, еже предрече Дух Святой (Деян. 1, 16). И Апостолы единогласно воскликнули так: Владыко, сотворивый небо, и землю, и море, и вся, яже в них: Иже Духом Святым, усты отца нашего Давида отрока Твоего рекл еси (Деян. 4, 24). И Павел, быв в Риме, с дерзновением сказал пришедшим к нему иудеям: добре Дух Святой глагола Исаием Пророком ко отцем вашим (Деян. 28, 25); а к Тимофею написал: Дух же явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от здравые веры, внемлюще духовом лестчим (1 Тим. 4, 1). Посему, когда сказуется, что в комъ–либо пребывает Дух, тогда разумеется, что в нем и Слово, дающее Духа. И по исполнении пророчества: излию от Духа Моего на всяку плоть (Иоил. 2, 28), Павел сказал: подаянием Духа Иисус Христова во мне (Флп. 1, 19), а к Коринфянам написал: искушения ли ищете глаголющего во мне Христа (2 Кор. 13, 3)? Если же глаголал в нем Христос, то явно, что глаголал в Нем Дух Христов. Ибо, по сказанному в Деяниях, когда глаголал в нем Христос, сказал он также: и ныне се аз связан Духом, гряду во Иерусалим, яже в нем хотящая приключитися мне не ведый, точию яко Дух Святой по вся грады свидетельствует мне, глаголя: яко узы мене и скорби ждут (Деян. 20, 22–23). Посему, если Святые говорят: сия глаголет Господь; то говорят не иначе, как в Духе Святом, и говоря в Духе, говорят во Христе. Если и Агав сказал в Деяниях: тако глаголет Дух Святой (Деян. 21, 11), то не иначе, как по причине бывшего к нему слова, Дух подавал силу вещать в Духе и засвидетельствовать, чтó ожидает Павла в Иерусалиме. И действительно, когда опять Дух свидетельствовал Павлу, тогда глаголал в нем сам Христос, так что свидетельство, бывшее от Духа, было Христовым.
Так, когда и на Святую Деву Марию снизошло Слово, тогда снисшел и Дух, и Слово в Духе образовало и счинило Себе тело, желая сочетать Собою и принести ко Отцу тварь, и в том примирити всяческая, умиротворив и небесная и земная (Кол. 1, 20).
32) Итак, божественными Писаниями согласно свидетельствуется, что Дух Святой — не тварь, но собствен Слову и Отчему Божеству. Ибо таким образом, учение святых сводится в учение о Святой нераздельной Троице. И это есть единая вера вселенской Церкви. Неразумное же баснотворство этих «обратныхъ» разногласит с Писаниями, согласуется же с неразумием ариан; и им естественно так лицемерить для обольщения простодушных. Но благодарение Господу, что они, как пишешь, не утаились, прикрывая себя этим лицемерным прекословием арианам. Ибо и им стали ненавистны, потому что одного Духа, а не вместе и Слово, именуют тварью; и всеми преданы осуждению, как подлинно духоборствующие и вскоре делающиеся паки мертвыми, потому что лишены и не имеют в себе Духа. По слову блаженного Апостола, они, как люди душевные, не могли приять, яже Духа Божия, зане духовне востязуются (1 Кор. 2, 14). Но мудрствующие согласно с истиною востязуют вся, сами же ни от единого востязуются, имея в Себе Господа, Который в Духе дает им откровение о Себе и об Отце Своем.
33) А я, живя в пустыне, и не заботясь, что будут смеяться слабости и недостаточности в изложении доводов, написал это в кратце, по причине бесстыдства уклонившихся от истины, и посылаю твоему благоговению, усердно прося, чтобы ты, читая это, одно исправил, а что сказано слабо, в том извинил. Ибо изложил я это согласно с преданною нам от Отцев Апостольскою верою, ничего не примыслив отвне, но чему научился, то и начертал, согласно с Святыми Писаниями; потому что и это согласуется с приведенными выше в доказательство местами Святых Писаний, и не отвне примышлено, но сам Господь Иисус Христос так словом Своим учил Самарянку, а чрез нее и нас, о совершенстве, нераздельном и едином Божестве Святые Троицы. Сама Истина свидетельствует, говоря Самарянке: жено, веру Ми ими, яко грядет час и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу Духом и Истиною: ибо Отец таковых ищет покланяющихся Ему. Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, Духом и Истиною достоит кланятися (Иоан. 4, 21. 23. 24). А из этого видно, что поколику Истина есть сам Сын, как сам Он говорит: Аз есмь истина (Иоан. 14, 6), и Пророк Давид молился о Нем,. говоря: посли Свет Твой и Истину Твою (Псал. 42, 3); то истинные поклонники покланяются Отцу, но покланяются Ему Духом и Истиною, то–есть, исповедуя Сына и в Нем Духа, потому что Дух неотлучен от Сына, как Сын неотлучен от Отца. Сама Истина свидетельствует, говоря: послю вам Утешителя, Духа истины, Иже от Отца исходит (Иоан. 15, 26), Егоже мир не может прияти (14, 17), т. е. не могут приять отрицающие, что Дух от Отца в Сыне. Посему, в подражание истинным поклонникам, надлежит приступить к Истине и исповедать Ее. Если же и после сего не желают они научиться и не могут уразуметь, то пусть, по крайней мере, прекратят хулы, и не разделяют Троицу, чтобы и самим не быть отделенными от жизни; пусть Духа Святого не сопричисляют к тварям, чтобы, как тогдашние фарисеи творимое Духом приписывали веельзевулу, так и сии, отважившись на равную дерзость, и здесь и впоследствии, не потерпели с ними нещадного наказания.
1) Думал я, что написано мною мало, и винил