Россия до сих пор находится в состоянии «после революции». Революция как ключевое событие русской истории подвергается бесчисленному количеству анализов. Однако какого-либо единого сужения о революции не выработалось. Революция для России в начале XXI в. — «точка отсчета» — и она темна, не прояснена. Революция должна быть осмыслена как событие истории русского духа: духовное объяснение необходимо, а не политически-экономический анализ с одной стороны, не «приговор» с другой.
Бердяев с этой точки зрения уникален: непосредственный участник революционных событий, он знает революцию изнутри. Гениальный философ — он сможет ее осмыслить. Важно, что он не ангажирован — он противник большевиков, но совсем не любитель старой России, и тем более не «белый». Его работа «Духовные основы русской революции» — как раз попытка такого объяснения.
В работе «Духовные основы русской революции. Опыты 1917—1918 гг.» Бердяев проясняет русскую революцию как событие духа, вскрывая метафизику общественности и истории, анализируя первопонятия того, что можно было бы назвать «метафизикой русской истории и общественности». Бердяев осмысляет буржуазность и социализм, религиозные основы большевизма, понятие «класс», «труд», роль национального вопроса, патриотизм и политику, народ и народничество, интеллигенцию, Церковь, культуру.
Обращаем внимание, что предлагаемая книга — ПОЛНЫЙ вариант «Духовных основ русской революции» (в Сети гуляет вариант с отсутсвующими предисловием и рядом других отсутсвующих текстов).
Обращаем также внимание, что книга эта — сборник публицистических текстов, писавших внутри борьбы. Спустя года Бредяев многое поменяет в своей оценки Русской Революции, см. по этому поводу, например, его позднюю книгу «Истоки и смысл русского коммунизма».
Несколько цитат из предисловия «Духовных основ русской революции»:
«Революция — продукт разложения войны. Большевистская революция есть продолжающаяся война в состоянии распада, и на ней отпечатлелись все нравы войны, все методы войны. Большевистский социализм — милитарный социализм, применивший навыки войны к жизни огромного государства, ко всем сферам общественной жизни. Большевистский социализм есть пассивный рефлекс войны. Происходит то же милитарное насилие, то же отрицание свободы и права. Стиль нашей революции — военный, серый, защитный стиль. Революционный народ одет в ту же форму, что и во время войны, но без кокард и погон, без всего того, что вводило его в органическую иерархию. Революция не обнаружила никакого творчества, она продолжает старое, но в состоянии распада. Революционные реквизиции, революционные вторжения в частные жилища, революционная регламентация личной жизни людей скопированы с войны и военного положения. Социализм и милитаризм соединились и отождествились, превратили жизнь в казарму.
Революция не есть рождение новой России. Революция есть догнивание старой России, конец старого. В стихии революции действуют старые рабьи души. Революция — последствие старых грехов и болезней, расплата за прошлое, кара. Революционная, большевистская Россия — это старая, рабья Россия, но в состоянии разложения и гниения. В большевизме сконцентрировалось все, что было злого и темного в старой России, насильнического, нигилистического, корыстного, бесправного, бесчестного.
Старая русская монархия была поражена внутренней болезнью. Давно уже была подорвана ее духовная основа. И это связано было прежде всего с ложными отношениями Церкви и государства, с несвободой и порабощением Церкви. То, что у нас «Кесарю» воздавалось «Божье», отравило русскую монархию, ввело яд в ее организм. В положении Церкви в русском царстве была допущена религиозная ложь, и этот грех идолопоклонства не мог пройти даром. Эта религиозная ложь отрывала Россию от вселенского христианства. Сервилизм русской Церкви по отношению к государству, национальности и царской власти был самым страшным злом старой России. И то, что русская революция разрушила старые отношения между Церковью и государством, есть, быть может, единственная правда революции, хотя и чисто отрицательная. Русская революция воздвигла гонение на Церковь, как « всякие революции, она — антихристианская и антихристова по своему духу, но для судьбы Церкви она будет иметь огромное значение.»
