«Бодался теленок с дубом. Очерки литературной жизни» Солженицына. Как говорил сам Солженицын, он писал «Теленка» между двумя глыбами: «ГУЛАГом» и «Красным колесом». Это очень своеобразные мемуары о литературной жизни писателя в тоталитарном государстве: писание в стол, работа в «Новом мире», присуждение Нобелевской премии, писание «ГУЛАГа», целое подполье по его хранению и перепечатыванию и наконец изгнание из страны. Конечно «Теленок» — это совсем не «ГУЛАГ», но тема одна: попранная и порабощенная Россия и отчаянная попытка сказать очистительную освобождающую правду. В «Оговорке» к мемуарам «Бодался теленок с дубом» Солженицын пишет:
«Есть такая немалая вторичная литература: литература о литературе; литература вокруг литературы; литература, рожденная литературой (если б не было подобной перед тем, так и эта б не родилась). Сам я, по профессии, такую почитать люблю, но ставлю значительно ниже литературы первичной. А написанного всего так много, а читать людям все меньше досуга, что кажется: мемуары писать да еще литературные — не совестно ли?
И уж никак не предполагал, что и сам, на 49-м году жизни, осмелюсь наскребать вот это что-то мемуарное. Но два обстоятельства сошлись и направили меня. Одно — наша жестокая и трусливая потаенность, от которой все беды нашей страны. Мы не то чтоб открыто говорить и писать и друзьям рассказывать, что думаем и как истинно было дело, — мы и бумаге доверять боимся, ибо по-прежнему секира висит над каждой нашей шеей, гляди опустится. Сколько эта потаенность еще продлится — не предсказать, может, многих нас раньше того рассекут, и пропадет с нами невысказанное. Обстоятельство второе — что на шею мне петля уже два года как наложена, но не стянута, а наступающею весной я хочу головой легонько рвануть. Петля ли порвется, шею ли сдушит — предвидеть точно нельзя. А тут как раз между двумя глыбами — одну откатил, перед второй робею, выдался у меня маленький передых. И я подумал, что может быть время пришло кое-что на всякий случай объяснить».
