[Книга удалена по требованию правообладателей.]
Бог каждого ведет к себе кратчайшим путем, даже если этот путь — кружной.
«Кружной путь, или Блуждания паломника» — роман-аллегория о пути Клайва Льюиса к вере. Льюис написал этот роман спустя четыре года после своего обращения; им предшествовало тридцать лет атеизма. «Кружной путь» — своеобразное подражание-ответ Беньяну с его «Путешествием паломника» на английском декларативно уже название: у Беньяна — «Прогресс пилигрима», у Льюиса — «Регресс пилигрима». С другой стороны, очевидно, что путь — общечеловеческая метафора для поисков Бога, а никак иначе, кроме аллегории, символически рассказывать о духовной реальности нельзя.
«Кружной путь» повествует о некоем мальчике Джоне из страны Пуритании, однажды увидевший волшебный Остров и теперь ищущий его. Попутно он встречает множество людей и решает вопрос о том, есть или нет у мира Хозяин и каков Он.
«Кружной путь» к Хозяину, который всегда самый кратчайший начался так: «Мне снился мальчик из страны Пуритании по имени Джон […] Джон вышел в сад и увидел на дереве птичку. Он натянул рогатку, чтобы ее подстрелить, но выбежала няня, и схватила его, и шлепнула, и сказала, что убивать нельзя».
— Почему? — спросил Джон.
— Потому что управитель рассердится, — отвечала няня.
— Кто такой управитель? — спросил Джон.
— Тот, кто управляет здесь, у нас, — сказала няня.
— Почему? — спросил Джон.
— Потому что его послал Хозяин.
— А кто такой Хозяин? — спросил Джон.
— Тот, кому принадлежит вся страна, — сказала няня.
— Почему? — спросил Джон.
[…] Родители повели его по дороге, крепко держа за руки, что было и неудобно, и не нужно, и сказали, что идут они к управителю. […] Джон и увидел немолодого человека с красным круглым лицом, который был к нему ласков и непрестанно шутил, так что страх исчез и они поговорили про удочки и велосипеды. Но вдруг, на полуслове, управитель поднялся, откашлялся, снял со стены маску с длинной бородой, надел ее и стал очень жутким. Теперь, — сказал он, — мы с тобой поговорим про Хозяина. Ему принадлежит наша страна и по своей великой, да, именно великой милости он позволяет нам здесь жить. Слова «по великой милости» управитель повторял так часто и так протяжно, что Джон рассмеялся бы, если бы тот не снял с гвоздя большой лист бумаги, исписанный сверху донизу, и не сказал: Все это Хозяин запретил нам. Прочти-ка! […] Надеюсь, — спросил управитель, — ты еще не нарушил ни одного? Сердце у Джона сильно забилось, и он бы спятил от страха, но управитель снял маску и сказал: А ты солги, солги, всем легче! и снова в мгновение ока ее надел. Джон поспешил ответить: Конечно, нет! — и ему показалось, что глаз в прорези маски подмигивает ему. Смотри! — сказал управитель. — А то Хозяин бросит тебя навеки в черную яму, где кишат змеи. Кроме того, Он так милостив, так бесконечно милостив, что тебе самому больно Его огорчить […] под конец выяснилось, что Хозяин очень добрый и мучит своих подданных за малейшую ошибку. И не тебе Его судить, — сказал управитель. — Это Его страна, и еще спасибо, что Он не гонит отсюда таких… да, таких, как мы. Тут он снял маску и стал очень милым, дал Джону пирожное и вывел к родителям».