Беллетризованная биография французского классика Расина. Мориак, в частности, пишет:
«Сегодня многие утратили расиновскую уверенность в том, что зло есть зло и его нужно ненавидеть; даже перестав творить зло, они не находят в себе сил его возненавидеть; отсюда лжеобращения, за которыми всем на потеху немедленно следуют новые падения. Пусть тяжкие страдания и обращают душу к Господу, они не отвращают ее от того, что она покинула. А многочисленные светила всех возрастов умоляют ее не насиловать себя и ни в чем себе не отказывать. Они оправдывают ее причуды, извиняют ее безумие. Суровый Ницше ужаснулся бы, узнав, что у него появились столь легкомысленные последователи. И тем не менее их голос сегодня заглушает все другие голоса; ему внимают больные сердца, находящиеся на полпути к Господу. Так множатся поражения благодати и возвраты к скверне. Вот почему многие свидетели этих печальных капитуляций, видя в религии последнее средство спасения, возрождения к истинной жизни, тем не менее колеблются, не могут решиться пойти с этой козырной карты: «Как ни мало у нас надежды на Бога, — говорит Монтерлан, — не будем рисковать ею». Воссоединиться с Богом, по его мнению, означает навсегда утратить его.
Простодушие Жана Расина. Он хранит верность тому, кого обрел. Он целует крест. А нас пришлось бы привязывать к кресту, да и это не помогло бы, — ведь наше «я» перестало бы тогда быть самим собой; отделившись от нашего тела, оно продолжало бы жить лишь в нашей памяти. Мы утратили секрет Жана Расина: тот секрет, что позволял ему постоянно идти вперед, не оставляя позади частиц души, по-прежнему погрязших в скверне. Простодушие Жана Расина — он верил, что коль скоро Спаситель пролил свою кровь и за него, Расина, то он обязан жить жизнью цельной. В угоду Господу он ограничивает себя, отсекает лишнее.
Ему и в голову не приходит, что он уничтожает главное в себе, что все в нас, даже самое худшее, является частью нашей неповторимой индивидуальности. Расин с восторгом приобщался к простоте: его ребяческая вера вызывала улыбку госпожи де Ментенон. Ничто не было бы ему так чуждо, как наше любование собственной сложностью».
[Аудиокнига начитана Ириной Ерисановой в рамках проекта «Нигде не купишь».]
